Гражданский кодекс часть 1

решением Арбитражного суда Московской области от 25.09.2019 общество с ограниченной ответственностью «Бразерс и компания» (далее – должник) было признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство.

Определением Арбитражного суда Московской области от 29.05.2020 конкурсным управляющим должника утвержден ФИО5

В Арбитражный суд Московской области поступило заявление конкурсного управляющего должника о привлечении Компании «Теламон инвестментс лимитед Telamon (Investments Limited)» (далее – компании «Telamon»), Компании Planet of hospitality (Russia) limited (далее – компании «Planet» (Russia)), общества с ограниченной ответственностью «Г.М.Р. Плэнет оф хоспиталити» (далее – общества «Плэнет»), ФИО6, Бен - Эли Г.И., и ФИО7 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Определением Арбитражного суда Московской области от 19.10.2022 к участию в деле в качестве соответчика привлечен ФИО1

Определением Арбитражного суда Московской области от 19.06.2023, оставленным без изменения постановлением Десятого арбитражного апелляционного суда от 23.08.2023, заявленные конкурсным управляющим требования были удовлетворены частично, суд привлек к субсидиарной ответственности по обязательствам по обязательствам должника общество «Плэнет», в удовлетворении остальной части заявленных требований было отказано.

Не согласившись с вынесенными судебными актами, конкурсный управляющий должника обратился в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой, указывая на неправильное применение судами норм материального и процессуального права и неполное выяснение обстоятельств, имеющих значение для рассмотрения данного дела, просит удовлетворить кассационную жалобу, обжалуемые определение и постановление

отменить в части отказа в привлечении к субсидиарной ответственности остальных ответчиков, принять новый судебный акт об удовлетворении заявленных требований в полном объеме.

В судебном заседании представители конкурсного управляющего должника и Банка «ВТБ» (публичное акционерное общество) (далее – банка) доводы кассационной жалобы поддержали, а представитель ФИО1 просил суд обжалуемые судебные акты оставить без изменения, ссылаясь на их законность и обоснованность, кассационную жалобу – без удовлетворения.

Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещенные о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы, своих представителей в суд кассационной инстанции не направили, что, в силу части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, не препятствует рассмотрению кассационной жалобы в их отсутствие.

В соответствии с абзацем 2 части 1 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 27.07.2010 № 228-ФЗ), информация о времени и месте судебного заседания была опубликована на официальном интернет-сайте http://kad.arbitr.ru.

Изучив материалы дела, выслушав объяснения представителей лиц, участвующих в деле, обсудив доводы кассационной жалобы и возражений относительно нее, проверив, в порядке статей 286, 287 и 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, законность обжалованных судебных актов, судебная коллегия суда кассационной инстанции не находит оснований для отмены определения и постановления по доводам кассационной жалобы.

Согласно статье 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статье 32 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закона о банкротстве), дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными Законом о банкротстве.

Как усматривается из материалов дела и было установлено судом первой инстанции, в период с 25.03.2016 по 19.09.2019 общество «Плэнет» осуществляло функции управляющей компании должника.

ФИО1 с 03.12.2014 являлся генеральным директором должника.

Компания ««Planet» (Russia)» в период с 31.03.2009 по 03.12.2014 осуществляла функции управляющей компании должника, а также являлась участником должника с 16.10.2009 с размером доли 75 %, а с 02.12.2015 является единственным участником должника.

Компания «Telamon» являлось участником должника в период с 16.10.2009 до 02.12.2015 с размером доли 25 %.

ФИО6, ФИО8 и ФИО7 являются конечными бенефициарами должника.

Таким образом, ответчики являются контролирующими должника лицами по смыслу статьи 61.10 Закона о банкротстве.

Обращаясь за судебной защитой, конкурсный управляющий должника просил привлечь ответчиков к субсидиарной ответственности по обязательствам должника по основаниям, предусмотренным статьей 61.11 Закона о банкротстве, а также взыскать с ФИО1 и компании «Плэнет» компенсацию причиненных кредиторам убытков в размере 8 270 997 262,88 руб.

В части привлечения общества к субсидиарной ответственности по обязательствам должника судебные акты не обжалуются, как следствие, правовых оснований для их проверки в указанной части у суда округа не имеется.

Вместе с тем, отказывая в удовлетворении заявления в части наличия оснований для привлечения этого общества «Плэнет» к субсидиарной ответственности за неисполнение обязанности по обращению в суд с заявлением о признании должника банкротом, суд руководствовался тем, что в силу пункта 1 статьи 9 Закона о банкротстве, руководитель должника обязан обратиться с заявлением должника в арбитражный суд, в том числе в случае, если удовлетворение требований одного кредитора или нескольких кредиторов приводит к невозможности исполнения должником денежных обязательств или

обязанностей по уплате обязательных платежей и (или) иных платежей в полном объеме перед другими кредиторами; обращение взыскания на имущество должника существенно осложнит или сделает невозможной хозяйственную деятельность должника; должник отвечает признакам неплатежеспособности и (или) признакам недостаточности имущества.

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.12 Закона о банкротстве, неисполнение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд (созыву заседания для принятия решения об обращении в арбитражный суд с заявлением должника или принятию такого решения) в случаях и в срок, которые установлены статьей 9 названного Федерального закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых названным Федеральным законом возложена обязанность по созыву заседания для принятия решения о подаче заявления должника в арбитражный суд, и (или) принятию такого решения, и (или) подаче данного заявления в арбитражный суд.

Согласно правовой позиции высшей судебной инстанции, сформулированной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 31.03.2016 № 309-ЭС15-16713, в предмет доказывания по спорам о привлечении руководителя к ответственности за неисполнение в установленный срок обязанности по подаче в суд заявления должника о банкротстве, входит установление следующих обстоятельств: возникновение одного из условий, перечисленных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве; момент возникновения данного условия; факт неподачи руководителем в суд заявления о банкротстве должника в течение месяца со дня возникновения соответствующего условия; объем обязательств должника, возникших после истечения месячного срока, предусмотренного в пункте 2 статьи 9 Закона о банкротстве.

При исследовании совокупности указанных обстоятельств следует учитывать, что обязанность по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель в рамках стандартной управленческой практики должен был объективно определить

наличие одного из обстоятельств, упомянутых в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве.

Возможность привлечения руководителя должника к субсидиарной ответственности по его обязательствам по основанию, предусмотренному пунктом 2 статьи 10 Закона о банкротстве – в связи с нарушением обязанности по подаче в арбитражный суд заявления должника о его собственном банкротстве, обусловлена недобросовестным сокрытием от кредиторов информации о неудовлетворительном имущественном положении юридического лица, что, в свою очередь, влечет за собой принятие несостоятельным должником дополнительных долговых реестровых обязательств в ситуации, когда не могут быть исполнены существующие, заведомую невозможность удовлетворения требований новых кредиторов, от которых были скрыты действительные факты, и, как следствие, возникновение убытков на стороне этих новых кредиторов, введенных в заблуждение в момент предоставления должнику исполнения.

В настоящем случае, доводы конкурсного управляющего должника о том, что признаки несостоятельности (банкротства) у должника возникли не позднее 17.08.2016, судом оценены критически и отклонены, поскольку относимых и допустимых доказательств тому, что по состоянию на 17.08.2016 у должника имелись обстоятельства, перечисленные в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве как основания, при которых руководитель должника обязан подать заявление о признании банкротом, в дело не представлено, а само по себе наличие у должника формальных признаков банкротства не является достаточным основанием для вывода о возложении на руководителя должника ответственности за исполнение обязанности по обращению в суд с заявлением в порядке статьи 9 Закона о банкротстве.

При этом, ненадлежащее исполнение обязательств одной из сторон по гражданско-правовой сделке не является следствием не обращения руководителя должника с заявлением о собственном банкротстве.

Ошибочным является отождествление неплатежеспособности с неоплатой конкретного долга отдельному кредитору.

Данное обстоятельство само по себе не свидетельствует об объективном банкротстве (критическом моменте, в который должник из-за снижения стоимости чистых активов стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе по уплате обязательных платежей), в связи с чем, не может рассматриваться как безусловное доказательство, подтверждающее необходимость обращения руководителя в суд с заявлением о банкротстве (определение Верховного Суда Российской Федерации от 10.12.2020 № 305-ЭС20-11412).

В настоящем случае, конкурсный управляющий не представил в материалы дела расчет размера обязательств, возникших после истечения месячного срока, установленного в пункте 2 статьи 9 Закона о банкротстве, равно как и сведений ни об одном новом обязательстве, возникшем после истечения срока, установленного статьей 9 Закона о банкротстве, до даты принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом, тогда как это обязательное условие для привлечения ответчика к субсидиарной ответственности за неподачу заявления о признании должника банкротом.

Таким образом, констатировал суд, правовых оснований для удовлетворения заявления конкурсного управляющего о привлечении общества «Плэнет» к субсидиарной ответственности по обязательствам должника за неисполнение обязанности по обращению в суд с заявлением о признании несостоятельным (банкротом), не имеется.

Приведенные конкурсным управляющим должника доводы о том, что имеются основания, предусмотренные абзацем 3 пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве, для привлечения к субсидиарной ответственности остальных ответчиков за совершение сделок на сумму 8 270 997 000 руб., которые были признаны судом недействительными и причинили вред имущественным правам кредиторов, судом также оценены критически и отклонены.

Согласно абзацу 3 пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве (в подлежащей применению к рассматриваемым правоотношениям редакции), если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц, такие лица в случае недостаточности

имущества должника несут субсидиарную ответственность по его обязательствам.

Пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц, если причинен вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве.

Ответственность, предусмотренная статьей 10 Закона о банкротстве, является гражданско-правовой и при ее применении должно быть доказано наличие состава правонарушения, включающего наличие вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинно-следственную связь между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом, вину причинителя вреда.

При установлении вины контролирующих должника лиц необходимо подтверждение фактов их недобросовестности и неразумности при совершении спорных сделок, и наличия причинно-следственной связи между указанными действиями и негативными последствиями (ухудшение финансового состояния общества и последующее банкротство должника) (абзац 1 пункта 1, пункт 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» (далее – постановления от 30.07.2013 № 62)).

Поскольку судебный контроль призван обеспечивать защиту прав юридических лиц и их учредителей (участников), а не проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых директорами, директор не может быть привлечен к ответственности за причиненные юридическому лицу убытки в случаях, когда его действия (бездействие), повлекшие убытки, не выходили за пределы обычного делового (предпринимательского) риска.

Таким образом, исходя из вышеуказанных норм права, для привлечения контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности на основании

абзаца 3 пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве, следует установить, что должник признан несостоятельным (банкротом) в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве.

Согласно правовой позиции высшей судебной инстанции, приведенной в пункте 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – постановления от 21.12.2017 № 53), под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы.

Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

В пункте 22 совместного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 01.07.1996 № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее – постановление от 01.07.1998 № 6/8) разъяснено, что при разрешении споров, связанных с ответственностью учредителей (участников) юридического лица, признанного несостоятельным (банкротом), собственника его имущества или других лиц, которые имеют право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом имеют возможность определять его действия, суд должен учитывать, что указанные лица могут быть привлечены к субсидиарной ответственности лишь в тех случаях, когда несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана их указаниями или иными действиями.

Согласно правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 10.11.2021 № 305-ЭС19-14439(3-8), при разрешении требований о привлечении к субсидиарной ответственности за осуществление деятельности, приведшей к банкротству организации, необходимо исходить из того, что к субсидиарной ответственности могут быть привлечены только те лица, действия которых непосредственно привели к банкротству организации.

При установлении того, повлекло ли поведение ответчика банкротство должника, необходимо принимать во внимание следующее: наличие у ответчика возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника; реализация ответчиком соответствующих полномочий привела (ведет) к негативным для должника и его кредиторов последствиям; масштаб негативных последствий соотносится с масштабами деятельности должника, то есть способен кардинально изменить структуру его имущества в качественно иное - банкротное - состояние (при этом не могут быть признаны в качестве оснований для субсидиарной ответственности действия по совершению, хоть и не выгодных, но несущественных по своим размерам и последствиям для должника сделок); ответчик является инициатором (соучастником) такого поведения и (или) потенциальным выгодоприобретателем возникших в связи с этим негативных последствий (пункты 3, 16, 21 и 23 постановления от 21.12.2017 № 53).

Также, согласно правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 30.09.2019 № 305-ЭС19-10079, судебное разбирательство о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности по основанию невозможности погашения требований кредиторов должно в любом случае сопровождаться изучением причин несостоятельности должника.

В настоящем случае, судом установлено, что конкурсным управляющим должника в материалы дела не представлены доказательства, на основании которых можно было бы сделать вывод о том, что банкротство должника, наступило непосредственно в результате деятельности (по вине) ФИО1,

Бен-Эл М.И., Бен-Эли Г.И., Шамира Р.И., компании «Telamon» и компании «Planet» (Russia).

Исходя из положений подпункта 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве и разъяснений, содержащихся в постановлении от 21.12.2017 № 53, заявитель должен не только указать конкретные действия или бездействие контролирующего лица, принятые им решения, совершенные сделки, дача указаний, а также подтвердить надлежащими доказательствами, что они непосредственно привлеки к банкротству организации (явились необходимой причиной банкротства), то есть к состоянию неплатежеспособности и недостаточности имущества, и доказать вину руководителя.

Таких доказательств в рамках настоящего дела конкурсным управляющим не представлено.

Из материалов дела следует, что практически все оспариваемые платежи (за исключением платежей физическим лицам на сумму 4 129 тыс. руб.), были совершены в рамках внутригруппового финансирования на сумму 8 266 868 тыс. руб.

Внутригрупповое финансирование является стандартной холдинговой практикой.

Целью создания большинства холдингов в России является совместное осуществление участниками объединения производственно-хозяйственной деятельности, включая распределение имущества и финансовых средств.

Холдинги имеют взаимосвязанные хозяйственные и платёжные цепочки.

Связанные общества выполняют в них один из этапов производства продукта (работ, услуг) либо являются сервисными подразделениями для обслуживания потребностей участников холдинга - транспортными, строительными, консультационными, финансовыми услугами и т.д.

Имущественные отношения в холдинге приобретают специфические особенности, характеризующие именно эту форму предпринимательского объединения.

В указанных обстоятельствах, финансовые потоки внутри холдинга не приводят, сами по себе, к выводу активов из хозяйственного оборота этого гражданско-правового объединения.

Они никак не уменьшают финансовых показателей всего холдинга, так как эти показатели нужно оценивать, как совокупные для всех компаний, входящих в группу.

Экономический потенциал всего холдинга такими платежами никак не изменяется.

Исходящие платежи в любой момент могут быть восполнены встречными платежами в рамках перекрестного финансирования.

Ответчики в обоснование возражений на заявленные требования указывают на использование кредитования для финансирования и расширения деятельности холдинга, а также на наличие экономически обоснованного плана, подготовленного международной аудиторской компанией «KPMG» (далее – компанией «KPMG»), согласно которому в результате действия установленных объективных факторов, группа компаний, в которую входит и должник, столкнулась с дефицитом ликвидности, что привело к нарушению платежных обязательств.

Согласно экономическому прогнозу, подготовленному компанией «KPMG», планировалось восстановить количество чеков, прекратить простои ресторанов: по состоянию на 1 квартал 2016 года запланирована частичная выплата процентов, на 3 квартал 2017 года – начало полной выплаты процентов, на декабрь 2018 года - реструктуризация долга перед ФондСервисБанком, на 3 квартал 2019 года - погашение задолженности по процентам, на конец 2023 года – снижение остатка задолженности до 0,2 млрд. руб., к 3 кварталу 2021 года планировалось полностью погасить задолженность.

Ключевым фактором прогноза восстановления деятельности было предположение, что в течение не более чем 1 квартала 2016 посетители начнут возвращаться в рестораны, что позволит восстановить количество чеков, средний чек и нормализовать деятельность.

Кроме того, ответчики сослались на прозрачность финансового положения группы компаний, что не опровергнуто участвующими в деле лицами.

Анализируя договоры поручительства, суд учел правовой подход, выработанный Верховным Судом Российской Федерации в определениях от 15.02.2019 № 305-ЭС18-17611, от 30.09.2019 № 305-ЭС19-10079 и от 25.03.2021 № 310-ЭС20-18954, и пришел к выводу о том, что достаточных доказательств, свидетельствующих об отклонении поведения поручителя от стандартного, заявителем не приведено.

Довод конкурсного управляющего о неудовлетворительности финансового состояния должника по состоянию на дату выдачи поручительства заявлен без учета участия должника в корпоративном объединении.

Заключение договоров поручительства было обусловлено кредитованием ресторанного бизнеса всей группы компаний во исполнение экономически обоснованного плана, в то время как возбуждение дела о банкротстве вызвано объективными, рыночными причинами, не зависящими от поведения ответчиков.

Суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что банкротство должника было обусловлено предпринимательским риском.

При этом, в материалы дела не представлено доказательств того, что ответчики имели какие-либо полномочия на совершение сделок, либо каким-либо иным образом одобряли или инициировали сделки должника.

Материалы дела также не содержат доказательств, свидетельствующих о незаконном обогащении ответчиков, извлечении (получении) ими личной выгоды.

Перечисление денежных средств от поручителя к заемщику, либо к равнозначному поручителю, не может причинить вред имущественным правам кредиторов.

При указанных обстоятельствах, суд первой инстанции пришел к выводу о недоказанности совокупности условий, необходимых для привлечения ФИО1, ФИО6, ФИО8, ФИО7, компании «Теламон»

и компании «Плэнет» к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Конкурсным управляющим также был поставлен вопрос о взыскании с ФИО1 и компании «Плэнет» 8 270 997 262,88 руб. в счет компенсации причиненных кредиторам должника убытков.

Согласно пункту 3 статьи 53 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно.

На основании пункта 1 статьи 53.1 ГК РФ, лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени (пункт 3 статьи 53), обязано возместить по требованию юридического лица, его учредителей (участников), выступающих в интересах юридического лица, убытки, причиненные по его вине юридическому лицу.

Как разъяснено в пункте 1 постановления от 30.07.2013 № 62, лицо, входящее в состав органов юридического лица (единоличный исполнительный орган - директор, генеральный директор и т.д., временный единоличный исполнительный орган, управляющая организация или управляющий хозяйственного общества, руководитель унитарного предприятия, председатель кооператива и т.п.; члены коллегиального органа юридического лица - члены совета директоров (наблюдательного совета) или коллегиального исполнительного органа (правления, дирекции) хозяйственного общества, члены правления кооператива и т.п.; далее - директор), обязано действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно (пункт 3 статьи 53 ГК РФ).

В случае нарушения этой обязанности, директор по требованию юридического лица и (или) его учредителей (участников), которым законом предоставлено право на предъявление соответствующего требования, должен возместить убытки, причиненные юридическому лицу таким нарушением.

Судам следует принимать во внимание, что негативные последствия, наступившие для юридического лица в период времени, когда в состав органов юридического лица входил директор, сами по себе не свидетельствуют о недобросовестности и (или) неразумности его действий (бездействия), так как возможность возникновения таких последствий сопутствует рисковому характеру предпринимательской деятельности.

В соответствии со статьей 15 ГК РФ, лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

Для привлечения к гражданско-правовой ответственности в виде возмещения убытков истец должен доказать наличие обстоятельств, свидетельствующих о незаконности, недобросовестности и (или) неразумности действий (бездействия) ответчика, повлекших неблагоприятные последствия для юридического лица.

Последствия в виде убытков должны находятся в прямой причинно-следственной связи с действиями (бездействием) ответчика и их размер должен быть подтвержден с разумной степенью достоверности.

Конкурсным управляющим не доказаны противоправность их действий, размер причиненных убытков, причинно-следственная связь между действиями ответчика и убытками заявителя, а также наличие вины ответчиков.

Конкурсный управляющий указывает на то, что ФИО1 и компания «Плэнет» имели право на совершение сделок от имени должника в силу закона, а ФИО6, ФИО8, ФИО7 имели возможность одобрять и инициировать сделки должника в силу того, что они являлись членами совета

директоров группы компаний «Г.М.Р. Планета гостеприимства», в которую входил должник.

Причиной банкротства, по мнению конкурсного управляющего, явилось совершение платежей в пользу аффилированных лиц в общем размере 8 306 567 262,88 руб., признанных судом недействительными, ответчиками не представлено доказательств того, что платежи были совершены в рамках хозяйственной деятельности должника.

Действия, направленные на вывод активов должника, совершались в течение длительного периода времени и имели место не только в отношении должника, но и в отношении иных обществ, входящих в группу компаний.

При этом, ни в процедуре банкротства должника, ни в процедурах банкротства иных обществ, входящих в группу компаний, какого-либо имущества должников выявлено не было, что указывает на то, что вывод активов производился целенаправленно и не мог быть не согласован с ответчиками.

Ответчики являлись поручителями по кредитным обязательствам обществ, входящих в группу компаний «Г.М.Р. Планета гостеприимства», в связи с чем, они не могли не знать о нецелевом расходовании денежных средств подконтрольными организациями.

Нет доказательств осуществления ответчиками мероприятий, направленных на вывод предприятия должника из кризиса.

Суд первой инстанции отклонил указанные доводы в связи со следующим.

Из материалов дела следует, что должник входил в группу компаний «Г.М.Р. Планета Гостеприимства», которая являлась одной из самых крупных компаний на рынке ресторанных услуг России.

GMR Group была основана в 1993 году и в большей степени известна на рынке как сеть ресторанов «Сбарро», «Елки-палки», «Ямки», «Маленькая Япония», «Восточный базар» и магазинов «Кулинария».

После экономических кризисов 1998, 2008 и 2012 годов, в начале 2013 года был расширен портфель брендов путем выведения на рынок LikeX и Crazy Chiken, однако, в конце 2013 года в связи с затянувшимся финансовым

кризисом, обусловленный девальвацией национальной валюты по отношению к иным мировым валютам, произошло двукратное удорожание материалов и оборудования, что повлекло увеличение стоимости продукции, необходимой для обеспечения деятельности ресторанов.

В целях погашения кредита было принято решение о получении рефинансирования в Банке ВТБ (ПAO).

Ответчики ссылаются на наличие экономически обоснованного плана, подготовленного международной аудиторской компанией «KPMG».

В объем работ компании «KPMG» входило: анализ причин ухудшения финансового положения группы компаний, - независимое исследование предпосылок прогноза, анализ их выполнимости и реальности, разработка предложения для банков-кредиторов по реструктуризации обязательств группы компаний с учетом прогноза, - поддержка группы в переговорах с кредиторами по вопросам реструктуризации долга.

Целью привлечения компании «KPMG» было дальнейшее повышение прозрачности деятельности группы компаний для банков-кредиторов и организация переговорного процесса по реструктуризации долга таким образом, чтобы обеспечить защиту прав и интересов банков, прозрачность и симметрию информации о договоренностях, равенство условий урегулирования обязательства.

По результатам проведенного компанией «KPMG» исследования, были сделаны следующие выводы.

Девальвация рубля и рост ключевой ставки Банка России в декабре 2014 года привели к резкому росту расходов группы компаний на сырье (продукты и др.), аренду и проценты по кредитам.

Введение продуктового эмбарго (контрсанкции) привело к практической невозможности закупок продуктов, сертифицированных Sbarro ink. в соответствии с условиями франшизы.

Большая часть продуктов (мука, макаронные изделия, сыр и др.) группа компаний должна была закупать у конкретных, главным образом, американских поставщиков.

В условиях эмбарго, это стало практически невозможным юридически, дополнительно в условиях дефицита существенно возросли цены на доступные аналоги.

Снижение доходов и покупательной способности населения привело к снижению количества чеков и не позволило группе компаний переложить возросшие расходы на потребителей путем повышения цен в ресторанах.

Франчайзинг (то есть компании, работавшие под брендом Sbarro и другими брендами, принадлежащими группе компаний, на основе договора франшизы) столкнулись с теми же проблемами, что привело к резкому снижению поступлений роялти.

В результате действия указанных выше факторов, группа компаний столкнулась с дефицитом ликвидности, что привело к нарушению платежных обязательств: по заработной плате, что привело к массовым невыходам сотрудников на работу, забастовкам, внеочередным проверкам контролирующих органов, а также к росту воровства денег из касс ресторана и продуктов: сотрудники ресторанов считали, что имеют на это право в счет погашения долгов по заработной плате; перед арендодателями, которые зачастую отказывались вести переговоры об урегулировании долга, в одностороннем порядке закрывали рестораны до оплаты или расторгали договоры аренды, а также удерживали ресторанное оборудование в виде обеспечения просроченных платежей (несмотря на то, что практически все оборудование было заложено банкам-кредиторам, финансировавшим приобретение этого оборудования).

Наибольший урон группе компаний нанесло расторжение договоров аренды с торговыми центрами «МЕГА»: в данных торговых центрах находилось около 20 % от всех собственных ресторанов группы компаний, приносивших до 50 % от общей выручки.

Нестабильность работы ресторанов из-за действий арендодателей, отсутствие полного меню из-за недоступности некоторых продуктов и напитков и снижения качества обслуживания из-за задолженности по заработной плате приводила к дальнейшему снижению количества посетителей, и как следствие - количества чеков и среднего чека.

Дополнительным фактором, оказавшим существенное негативное влияние на деятельность группы компаний , стал начавшийся в 2014 году очередной этап банкротства американской компании Sbarro ink., владельца франшизы Sbarro.

Следствием банкротства американской компании Sbarro стала недоговороспособность и отсутствие диалога с держателями франшизы: в американской компании фактически отсутствовали сотрудники, ответственные за работу с держателями франшизы по всему миру, поэтому компания не смогла согласовать первоочередные антикризисные меры: изменение списка поставщиков продуктов, чтобы снизить расходы и уйти от валютного риска, изменение оформления и рецептуры в соответствии с предпочтениями покупателей.

Договор франшизы был расторгнут в 07.04.2016.

Выручка от концепции Sbarro в среднем составляла более 55 % от выручки группы компаний и порядка 90 % чистой прибыли.

Потеря франшизы привела к резкому снижению количества чеков и среднего чека.

Для целей восстановления деятельности группой компаний были приняты следующие мероприятия: закрытие 79 наиболее убыточных ресторанов, в результате к концу 2016 года которых сеть сократилась до 157 ресторанов; сокращение накладных расходов, в том числе благодаря переходу на продукцию российских производителей; достижение договоренностей с ключевыми поставщиками об отсрочке погашения просроченной задолженности и возобновления поставок; проведение переговоров с банками-кредиторами об отсрочке исполнения обязательств по кредитам.

Ключевым фактором прогноза восстановления деятельности было предположение, что в течение не более чем 1 квартале 2016 года посетители начнут возвращаться в рестораны, что позволит восстановить количество чеков, средний чек и нормализовать деятельность.

Однако, в силу медленного восстановления экономики и платежеспособного спроса, этого не произошло.

Несмотря на продолжающееся действие негативных внешних факторов, в течение 2016 года группа компаний поддерживала стабильную выручку на уровне 160 млн. руб. в месяц, сократила убытки до нулевого уровня и выплачивала банкам проценты в соответствии с согласованными ранее условиями реструктуризации долга в общей сумме более 40 млн. руб. за 2016 год и более 10 млн. руб. в мае 2017 года.

Кроме того, ответчики сослались на прозрачность финансового положения группы компаний, что участвующими в деле лицами надлежащими доказательствами не опровергнуто заключение договоров поручительства было обусловлено кредитованием ресторанного бизнеса всей группы компаний во исполнение экономически обоснованного плана, в то время как возбуждение дела о банкротстве должника было вызвано объективными, рыночными причинами, не зависящими от поведения ответчиков.

Особенность функционирования внутрихолдинговых организаций состоит в том, что они осуществляют достаточно крупную по своим масштабам деятельность, что обуславливает необходимость наличия значительного количества лиц, имеющих право оказывать влияние на деятельность организации в силу их правового статуса.

Данная особенность деятельности участников холдинга предопределяет то, что в рамках дел о банкротстве споры о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности зачастую сопровождаются наличием большого количества ответчиков.

Однако, согласно сложившемуся правовому подходу, одобрение или иное влияние ответчика на осуществление внутрихолдинговых сделок, еще не свидетельствует о том, что такое лицо способствовало выводу активов (являлось его соучастником), и фактически явилось причиной банкротства должника (определения Верховного суда Российской Федерации от 10.11.2021 № 305-ЭС19-14439 (3-8) и от 07.10.2021 № 305-ЭС18-13210 (2)).

Как следует из правового подхода, выработанного Верховным Судом Российской Федерации и изложенного в определениях от 15.02.2019 № 305-ЭС18-17611, от 30.09.2019 № 305-ЭС19-10079 и от 25.03.2021

№ 310-ЭС20-18954, получение поручительства от компании, входящей в одну группу лиц с заемщиком, с точки зрения нормального гражданского оборота, является стандартной практикой и поэтому указанное обстоятельство само по себе не свидетельствует о наличии признаков неразумности или недобросовестности в поведении кредитора даже в ситуации, когда поручитель принимает на себя обязательства, превышающие его финансовые возможности.

Предполагается, что при кредитовании одного из участников группы лиц, в конечном счете, выгоду в том или ином виде должны получить все ее члены, так как в совокупности имущественная база данной группы прирастает.

Для констатации сомнительности поручительства, его направленности на причинение вреда остальным кредиторам поручителя, должны быть приведены веские аргументы, свидетельствующие о значительном отклонении поведения от сложившейся практики, в частности, о том, что поручитель действовал злонамеренно: цель привлечения независимого кредитного финансирования группой, объединяющей заемщика и лиц, выдавших обеспечение, в действительности ими не преследовалась, им было очевидно, что в дальнейшем обязательства заведомо не будут исполнены.

С учетом вышеприведенных норм права и правовых подходов, сложившихся в судебной практике, для целей разрешения спора о привлечении лиц к ответственности необходимо установить свойство несостоятельности: вызвана ли несостоятельность злонамеренным поведением лиц или имеет место предпринимательский риск, являющийся объективной категорией.

Исследовав и оценив в совокупности имеющиеся в материалах дела доказательства, учитывая, что должник входил в группу компаний «Г.М.Р. Планета Гостеприимства», суд пришел к выводу о том, что его банкротство связано с изменением внешней рыночной конъюнктуры, что привело к кратному падению выручки.

Суд также пришел к выводу том, что конкурсным управляющим должника в настоящем случае не доказано, что банкротство должника наступило непосредственно в результате недобросовестных и неразумных действий ответчиков.

При рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного акта судом первой инстанции были установлены все существенные для спора обстоятельства и дана надлежащая правовая оценка.

Выводы основаны на всестороннем и полном исследовании доказательств по делу, нормы материального права применены правильно.

На основании изложенного, суд апелляционной инстанции правомерно оставил определение суда первой инстанции без изменения.

Судебная коллегия суда кассационной инстанции соглашается с выводами судов первой и апелляционной инстанций, не усматривая оснований для их переоценки, поскольку названные выводы в достаточной степени мотивированы, соответствуют нормам права.

Судебная коллегия полагает необходимым отметить, что кассационная жалоба не содержит указания на наличие в материалах дела каких-либо доказательств, опровергающих выводы судов, которым не была бы дана правовая оценка судом первой инстанции и судом апелляционной инстанции.

Судами правильно применены нормы материального права, выводы судов соответствуют фактическим обстоятельствам и основаны на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, приведенной, в том числе в определении от 17.02.2015 № 274-О, статьи 286-288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, находясь в системной связи с другими положениями данного Кодекса, регламентирующими производство в суде кассационной инстанции, предоставляют суду кассационной инстанции при проверке судебных актов право оценивать лишь правильность применения нижестоящими судами норм материального и процессуального права и не позволяют ему непосредственно исследовать доказательства и устанавливать фактические обстоятельства дела.

Иное позволяло бы суду кассационной инстанции подменять суды первой и второй инстанций, которые самостоятельно исследуют и оценивают доказательства, устанавливают фактические обстоятельства дела на основе

принципов состязательности, равноправия сторон и непосредственности судебного разбирательства, что недопустимо.

Установление фактических обстоятельств дела и оценка доказательств отнесены к полномочиям судов первой и апелляционной инстанций.

Аналогичная правовая позиция содержится в определении Верховного Суда Российской Федерации от 05.07.2018 № 300-ЭС18-3308.

Таким образом, переоценка доказательств и выводов судов не входит в компетенцию суда кассационной инстанции в силу статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, а несогласие заявителя жалобы с судебным актом не свидетельствует о неправильном применении судами норм материального и процессуального права и не может служить достаточным основанием для его отмены.

Суд кассационной инстанции не вправе отвергать обстоятельства, которые суды первой и апелляционной инстанций сочли доказанными, и принимать решение на основе иной оценки представленных доказательств, поскольку иное свидетельствует о выходе за пределы полномочий, предусмотренных статьей 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, о существенном нарушении норм процессуального права и нарушении прав и законных интересов лиц, участвующих в деле.

Между тем, приведенные в кассационной жалобе доводы фактически свидетельствуют о несогласии с принятыми судами судебными актами и подлежат отклонению, как основанные на неверном истолковании самим заявителем кассационной жалобы положений Закона о банкротстве, а также как направленные на переоценку выводов судов по фактическим обстоятельствам дела, что, в силу статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, недопустимо при проверке судебных актов в кассационном порядке.

Судебная коллегия учитывает, что вменяемые ответчикам как вывод ликвидных активов должника сделок были признаны судами недействительными исключительно по мотивам непредставления должником документов, подтверждающих равноценное встречное представление, ответственность за отсутствие которых у конкурсного управляющего должника

справедливо возложена на контролирующее деятельность должника лицо – общество «Плэнет».

Судебная коллегия также отмечает, что в соответствии с положениями статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суду кассационной инстанции не предоставлены полномочия пересматривать фактические обстоятельства дела, установленные судами при их рассмотрений, давать иную оценку собранным по делу доказательствам, устанавливать или считать установленными обстоятельства, которые не были установлены в определении или постановлении, либо были отвергнуты судами первой или апелляционной инстанции.

Как разъяснено в пункте 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30.06.2020 № 13 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде кассационной инстанции», с учетом того, что наличие или отсутствие обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела, устанавливается судом на основании доказательств по делу (часть 1 статьи 64 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), переоценка судом кассационной инстанции доказательств по делу, т.е. иные по сравнению со сделанными судами первой и апелляционной инстанций выводы относительно того, какие обстоятельства по делу можно считать установленными исходя из иной оценки доказательств, в частности относимости, допустимости, достоверности каждого доказательства в отдельности, а также достаточности и взаимной связи доказательств в их совокупности (часть 2 статьи 71 названного Кодекса), не допускается.

Доводы, изложенные в кассационной жалобе, не свидетельствуют о нарушении судом первой инстанции и судом апелляционной инстанции норм материального права и норм процессуального права либо о наличии выводов, не соответствующих обстоятельствам дела и имеющимся в деле доказательствам.

Обжалуемые судебные акты отвечают требованиям законности, обоснованности и мотивированности, предусмотренным частью 4 статьи 15 и

частью 4 статьи 170 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации; оснований для удовлетворения кассационной жалобы не имеется.

Иная оценка заявителем жалобы установленных судом фактических обстоятельств дела и толкование положений закона не означает допущенной при рассмотрении дела судебной ошибки.

Нормы материального и процессуального права, несоблюдение которых является безусловным основанием для отмены судебных актов, в соответствии со статьей 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, судами не нарушены, в связи с чем, кассационная жалоба не подлежит удовлетворению.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьями 284-290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Московской области от 19.06.2023 и постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 23.08.2023 по делу № А41-50078/16 – оставить без изменения, кассационную жалобу – оставить без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в судебную коллегию по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий-судья Н.Н. Тарасов

Судьи: Н.А. Кручинина

В.Л. Перунова