Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании с использованием средств веб-конференций при ведении протокола помощником судьи Алдаевой М.А.кассационную жалобу
Харина Дениса Анатольевича на определение от 28.04.2023 Арбитражного суда Новосибирской области (судья Антошина А.Н.) и постановление от 19.06.2023
Седьмого арбитражного апелляционного суда (судьи Иващенко А.П., Дубовик В.С., Иванов О.А.) по делу № А45-17249/2018 о несостоятельности (банкротстве)
умершего гражданина Харина Олега Георгиевича (СНИЛС 010-167-930-04,
ИНН 540697451460), принятые по заявлению Харина Дениса Анатольевича
о процессуальном правопреемстве.

В заседании в режиме онлайн приняли участие представители: Харина Дениса Анатольевича - Тубольцев Александр Сергеевич по доверенности от 02.12.2022
№ 22 АА 3646111, Хариной Людмилы Ивановны - Кузнецов Вячеслав Александрович
по доверенности от 29.11.2022 № 54 АА 4587397.

Суд установил:

в рамках дела о банкротстве Харина О.Г. Харин Д.А. обратился в арбитражный суд
с заявлением о замене первоначального кредитора – публичного акционерного общества Банка «Финансовая корпорация Открытие» (далее - банк) его правопреемником –
Хариным Д.А. по требованию, включённому в реестр требований кредиторов должника определением суда от 01.11.2018.

Определением от 28.04.2023 Арбитражного суда Новосибирской области,
оставленным без изменения постановлением от 19.06.2023 Седьмого арбитражного апелляционного суда, в удовлетворении заявления отказано.

В кассационной жалобе Харин Д.А. просит определение суда от 28.04.2023
и постановление апелляционного суда от 19.06.2023 отменить, принять новый судебный акт об удовлетворении заявления.

Доводы кассатора сводятся к ошибочности выводов судов о незаключённости договора поручительства и недоказанности финансовой возможности осуществить погашение обязательств за должника. Так же, кассатор указывает на то, что у сторон отсутствовало недопонимание относительно условий договора поручительства, полномочия представителя на подписание договора поручительства со стороны непубличного акционерного общества «Первое Коллекторское Бюро» (далее – коллекторское бюро) подтверждены самой организацией в ходе рассмотрения обособленного спора, оплата поручителем обязательств за должника подтверждаются соответствующей справкой и кредитором по обязательству не оспаривается.

Изучив материалы обособленного спора, доводы, изложенные в кассационной жалобе, выслушав объяснения лиц, явившихся в судебное заседание, проверив
в соответствии со статьями 286, 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ) законность обжалуемых определения и постановления,
суд округа пришёл к выводу о наличии оснований для их отмены.

Как следует из материалов дела, между Хариным О.Г. (заёмщик) и банком (кредитор) заключены кредитные договоры от 03.07.2013 № АРР_020713081446832,
от 02.10.2013 № АРР_220713131039714, от 16.10.2013 № 1226870-ДО-НСК-13
(далее – кредитные договоры), в рамках которых кредитной организацией предоставлены должнику денежные средства на возмездной и возвратной основах.

Определением суда от 07.06.2018 возбуждено производство по настоящему делу
о банкротстве. Решением суда от 01.08.2018 Харин О.Г. признан несостоятельным (банкротом), в отношении него введена процедура реализации имущества гражданина, утверждён финансовый управляющий, применены правила § 4 главы Х Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон
о банкротстве) в связи со смертью должника.

Определением суда от 01.11.2018 требование банка в общем размере
3 900 664,97 руб. включено в третью очередь реестра требований кредиторов.

Определением суда от 24.10.2019 производство по делу о банкротстве должника прекращено.

Между банком (кредитор) и коллекторским бюро (правопреемник) заключён договор уступки от 22.06.2021 №1494-21/ПРП-01 (далее – договор уступки права № 1),
на основании которого кредитная организация произвела отчуждение принадлежащего
ей права требования к Харину О.Г. по кредитным договорам в пользу коллекторского бюро.

Впоследствии между коллекторским бюро (кредитор) и Булгаковым Вячеславом Евгеньевичем (поручитель) заключён договор поручительства от 31.08.2022
(далее – договор поручительства), по условиям которого поручитель принял обязательств отвечать за исполнение обязательств Харина О.Г., вытекающих из кредитных договоров, перед коллекторским бюро.

Справкой от 01.09.2022 коллекторским бюро подтверждено погашение задолженности Харина О.Г. перед ним по кредитным договорам в полном объёме, отсутствие претензий по данным правоотношениям.

Между Булгаковым В.Е. (цедент) и Хариным Д.А. (цессионарий) заключён договор уступки права требования от 05.09.2022 (далее – договор уступки права № 2),
по условиям которого Булгаков В.Е. осуществил отчуждение в пользу Харина Д.А. принадлежащее ему право требование к должнику, вытекающее из неисполнения
им обязательств по кредитным договорам в размере, подтверждённым определением суда от 01.11.2018.

Харин Д.А., ссылаясь на переход к нему права кредитора по обязательству
в материальном правоотношении с должником, обратился в арбитражный суд
с рассматриваемым заявлением.

Отказывая в удовлетворении заявления, суды первой и апелляционной инстанций исходили из незаключённости договора поручительства (не представлена доверенность, подтверждающая право представителя подписывать договор поручительства от имени коллекторского бюро; из договора поручительства невозможно установить момент возникновения у поручителя обязанности погасить задолженность за должника;
не конкретизирован размер поручительских обязательств; не подтверждена финансовая возможность осуществить погашение поручителем обязательств за должника)
и в связи с этим ничтожности договора уступки права № 2.

Суд округа считает, что судами первой и апелляционной инстанций не учтено следующее.

В соответствии с пунктом 1 статьи 819 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) по кредитному договору банк или иная кредитная организация (кредитор) обязуются предоставить денежные средства (кредит) заёмщику в размере
и на условиях, предусмотренных договором, а заёмщик обязуется возвратить полученную денежную сумму и уплатить проценты на неё.

На основании пункта 2 статьи 819 ГК РФ к отношениям по кредитному договору применяются правила, предусмотренные параграфом 1 главы 42 ГК РФ, если иное
не предусмотрено правилами параграфа 2 и не вытекает из существа кредитного договора.

Согласно пунктам 1, 3 статьи 810 ГК РФ заёмщик обязан возвратить заимодавцу полученную сумму займа в срок и в порядке, которые предусмотрены договором займа. Если иное не предусмотрено договором займа, сумма займа считается возвращённой
в момент передачи её заимодавцу или зачисления соответствующих денежных средств
на его банковский счёт. Если иное не предусмотрено законом или договором займа, заимодавец имеет право на получение с заёмщика процентов на сумму займа в размерах
и в порядке, определённых договором.

Конституция Российской Федерации (статья 57) и общие положения гражданского законодательства об обязательствах определяют критерии добросовестности гражданина, указывая, что каждый при исполнении гражданско-правовых обязательств должен исполнять их надлежащим образом, не допускать одностороннего отказа от исполнения обязательства, учитывать права и законные интересы другой стороны обязательств, оказывать необходимое содействие для достижения цели обязательства и т.п.
(пункт 3 статьи 307, статья 309, пункт 1 статьи 310 ГК РФ).

Как правило, обычным способом прекращения гражданско-правовых обязательств
и публичных обязанностей является их надлежащее исполнение (пункт 1
статьи 408 ГК РФ). Гражданское законодательство также предусматривает иные способы прекращения обязательств: отступное, зачёт, совпадение должника и кредитора в одном лице, новация, прощение долга, невозможность исполнения, вынесение акта государственного органа или органа местного самоуправления, смерть гражданина, ликвидация юридического лица (статьи 409 - 419 ГК РФ).

Обязательство, возникающее из кредитного договора, не связано неразрывно
с личностью должника, кредитор может принять исполнение от любого лица.
Поэтому такое обязательство смертью должника на основании пункта 1 статьи 418 ГК РФ не прекращается (определение Верховного Суда Российской Федерации от 26.06.2012
№ 18-КГ12-6).

Так, согласно статье 1175 ГК РФ наследники, принявшие наследство, отвечают
по долгам наследодателя в пределах стоимости перешедшего к ним наследственного имущества. До принятия наследства требования кредиторов могут быть предъявлены
к наследственному имуществу. Наследник должника при условии принятия им наследства становится должником перед кредитором в пределах стоимости перешедшего
к нему наследственного имущества.

Соответственно, наследник отвечает по долгам наследодателя в пределах
стоимости перешедшего к нему наследственного имущества; только при отсутствии
или недостаточности такового кредитное обязательство в силу пункта 1
статьи 416 ГК РФ прекращается невозможностью исполнения полностью или в части, которая не покрывается наследственным имуществом.

Таким образом, действующий правопорядок допускает правопреемство в случае смерти гражданина - должника по кредитному договору, что соответствует положениям статей 1112, 1175 ГК РФ.

В силу пункта 1 статьи 382 ГК РФ право (требование), принадлежащее на основании обязательства кредитору, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или может перейти к другому лицу на основании закона.

Согласно статье 384 ГК РФ если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объёме
и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. В частности,
к новому кредитору переходят права, обеспечивающие исполнение обязательства,
а также другие связанные с требованием права, в том числе право на неуплаченные проценты.

В соответствии с пунктом 1 статьи 388 ГК РФ уступка требования кредитором другому лицу допускается, если она не противоречит закону, иным правовым актам
или договору.

Обстоятельства правомерности уступки банком принадлежащего ему права требования к должнику, подтверждённого определением суда от 01.11.2018, в пользу коллекторского бюро по договору уступки права № 1 подтверждаются документами, представленными в материалы обособленного спора, не вызывают сомнений и лицами, участвующими в деле, не оспаривается. Положения указанного договора детально определяют предмет сделки, условия её заключения и наступаемые в связи
с этим правовые последствия, соответственно, в результате заключения договора уступки
права № 1 произошло правопреемство на стороне кредитора (банк заменён
коллекторским бюро) в материальных правоотношениях, оформленных кредитными договорами.

Таким образом в результате заключения договора уступки права № 1 права
и обязанности кредитора по обязательству, оформленному кредитными договорами, перешли от банка к коллекторскому бюро.

Действительно, в материалах обособленного спора не представлена доверенность, подтверждающая право представителя коллекторского бюро подписывать договор поручительства от имени кредитора по обязательству, из текса данной сделки невозможно установить момент возникновения у поручителя обязанности погасить задолженность
за должника, в нём не конкретизирован точный размер поручительских обязательств,
что в совокупности вызвало разумные сомнения судов первой и апелляционной инстанций в соответствии данной сделки действующему правопорядку.

Вместе с тем, обстоятельства осуществления Булгаковым В.Е. погашения обязательств должника перед коллекторским бюро, вытекающих из кредитных договоров, подтверждаются представленной в материалы обособленного спора справкой
от 01.09.2022. Каких-либо разногласий (споров) между коллекторским бюро
и Булгаковым В.Е. относительно неоплаты (неполной оплаты) по данным правоотношениям, доказательств аффилированности указанных лиц в материалах обособленного спора не имеется.

При этом по общему правилу личность кредитора для должника не имеет правового значения для уступки права требования по обязательству, поскольку объём обязательства должника от такой уступки не изменяется, а замена кредитора не снимает с должника
обязанности по погашению имеющейся задолженности (пункт 2 статьи 382 ГК РФ).

Именно в связи с этим при рассмотрении вопроса о замене первоначального кредитора его правопреемником в предмет судебного исследования не включаются вопросы осуществления (неосуществления) новым кредиторов оплаты приобретённого
им у правопрешественника права требования к должнику.

Вопросы оплаты приобретённого права являются обстоятельствами правоотношений между первоначальным кредитором, его правопреемником и не влияют на правовое положение должника по обязательству.

Таким образом, с учётом указанной выше правовой позиции высшей судебной инстанции о наличии у кредитора права принять исполнение от любого лица даже
в случае смерти гражданина - должника по обязательству (определение от 26.06.2012
№ 18-КГ12-6), отсутствия разногласий между первоначальным кредитором (коллекторским бюро), его правопреемником (Булгаковым В.Е.) относительно исполнения поручителем обязательств Харина О.Г., оформленных кредитными договорами,
наличие в договоре поручительства как гражданско-правовой сделке значительного количества несостыковок и неточностей свидетельствует не о его мнимости,
а о притворности.

Так, согласно пункту 2 статьи 170 ГК РФ притворная сделка, то есть сделка,
которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду,
с учётом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.

Это означает, что правопорядок признаёт совершённой лишь прикрываемую
сделку - ту сделку, которая действительно имелась в виду. Именно она подлежит оценке
в соответствии с применимыми к ней правилами (определение Верховного Суда Российской Федерации от 19.06.2020 № 301-ЭС17-19678).

Как разъяснено в пункте 87 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее - Постановление
№ 25), согласно пункту 2 статьи 170 ГК РФ притворная сделка, то есть сделка,
которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, с иным субъектным составом, ничтожна. В связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена
на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки.

К сделке, которую стороны действительно имели в виду (прикрываемая сделка),
с учётом её существа и содержания применяются относящиеся к ней правила
(пункт 2 статьи 170 ГК РФ). Прикрываемая сделка может быть также признана недействительной по основаниям, установленным ГК РФ или специальными законами.

Для признания сделки недействительной по мотиву её притворности необходимо установить, что воля обеих сторон была направлена на совершение сделки, отличной
от заключённой, а также, что сторонами в рамках исполнения притворной сделки выполнены все существенные условия прикрываемой сделки.

Притворная сделка характеризуется тем, что стороны умышленно искажают
своё волеизъявление таким образом, чтобы вместо той сделки, которую они на самом деле хотят совершить, внешне это выглядело как иная сделка. Воля совершающих сделку лиц направлена не на те правовые последствия, которые отражены в волеизъявлении.

Поскольку притворная сделка совершается лишь для целей прикрытия,
она ничтожна и не порождает вытекающих из волеизъявления правовых последствий,
но при этом признаётся в качестве совершённой именно та сделка, которую стороны имели в виду, то есть происходит переквалификация сделки. В результате истинная
воля сторон приобретает приоритет над внешним волеизъявлением.

Действительная воля коллекторского бюро и Булгакова В.Е. при заключении
ими договора поручительства сводилась не к вступлению в правоотношения
по обеспечению исполнения кредитных обязательств должника, повышению вероятности возвращения суммы займа, минимизации рисков финансовой организации (параграф 5 главы 23 ГК РФ), а к созданию оснований для исполнения третьи лицом уже существующего обязательства с последующим переходом к Булгакову В.Е. прав кредитора по обязательству.

По правилам статьи 313 ГК РФ кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом, если исполнение обязательства возложено должником
на указанное третье лицо (пункт 1). Если должник не возлагал исполнение обязательства на третье лицо, кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника
таким третьим лицом, в случае, когда должником допущена просрочка исполнения денежного обязательства (подпункт 1 пункта 2). К третьему лицу, исполнившему обязательство должника, переходят права кредитора по обязательству в соответствии
со статьёй 387 настоящего Кодекса (пункт 5).

Таким образом, гражданское законодательство исходит из презумпции допустимости исполнения обязательства третьим лицом; такое исполнение является недопустимым только в случае, если из закона, иных правовых актов, условий обязательства или его существа вытекает обязанность должника исполнить обязательство лично.

Из содержания указанных норм следует, что с момента передачи у кредитора возникает обязанность принять такое исполнение. В силу буквального содержания
пункта 1 статьи 313 ГК РФ исполнение обязательства третьим лицом представляет
собой один из способов надлежащего исполнения обязательств; совершение третьим лицом соответствующих действий влечёт прекращение обязательства между первоначальным кредитором и должником, подобно тому, как если бы эти действия совершил сам должник.

Судебная практика применения данной нормы (определение Верховного Суда Российской Федерации от 16.06.2016 № 302-ЭС16-2049) исходит из того, что положения статьи 313 ГК РФ направлены, в том числе, на расширение механизмов получения кредитором причитающегося ему по обязательству исполнения, то есть, по сути,
на защиту прав кредитора.

При этом закон не наделяет добросовестного кредитора, не имеющего материального интереса ни в исследовании сложившихся между третьим лицом
и должником отношений, ни в установлении мотивов, побудивших должника перепоручить исполнение своего обязательства другому лицу, полномочиями по проверке того, действительно ли имело место возложение должником исполнения обязательства
на третье лицо. Следовательно, не может быть признано ненадлежащим исполнение добросовестному кредитору, который принял как причитающееся с должника предложенное третьим лицом, если кредитор не знал и не мог знать об отсутствии факта возложения исполнения обязательства на предоставившее исполнение лицо и при этом исполнением не были нарушены права и законные интересы должника (постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28.10.2010
№ 7945/10, от 15.07.2014 № 3856/14).

Из пункта 18 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации
№ 4 (2018), утверждённого Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 26.12.2018, следует, что в случаях исполнения третьим лицом обязательств должника перед кредитором в соответствии с подпунктом 1 пункта 2 статьи 313 ГК РФ
в отсутствие соглашения между третьим лицом и должником по вопросу об исполнении чужого обязательства согласно пункту 5 статьи 313, статьи 407 ГК РФ происходит
замена лица в обязательстве в силу закона, а само обязательство не прекращается:
к третьему лицу, исполнившему обязательство должника, переходят права кредитора
в соответствии со статьёй 387 ГК РФ.

В рассматриваемом случае исполнение третьим лицом обязательств по кредитным договорам права и законные интересы должника (его наследников) не нарушает, соответственно, принятое коллекторским бюро исполнение является надлежащим,
что, в свою очередь, свидетельствует о переходе прав и обязанностей кредитора
по обязательствам, оформленным кредитными договорами, от коллекторского бюро
к Булгакову В.Е. в силу закона (статья 387 ГК РФ).

Таким образом, вопреки выводам судов первой и апелляционной инстанций
переход прав и обязанностей кредитора по обязательству от коллекторского бюро
к Булгакову В.Е. осуществлён не в силу договора (параграф 1 главы 24 ГК РФ),
а в силу закона (параграф 2 главы 24 ГК РФ).

Обстоятельства правомерности уступки Булгаковым В.Е. перешедшего к нему
в силу закона права требования к должнику, вытекающего из кредитных договоров
и подтверждённого определением суда от 01.11.2018, в пользу Харина Д.А. по договору уступки права № 2 подтверждаются документами, представленными в материалы обособленного спора, не вызывают сомнений и лицами, участвующими в деле,
не оспариваются.

Тем самым в результате последовательного заключения договора уступки права № 1, исполнения Булгаковым В.Е. обязательств должника перед коллекторским бюро
по правилам главы 24 ГК РФ, заключения договора уступки права № 2 произошло правопреемство на стороне кредитора в материальных правоотношениях, оформленных кредитными договорами (в конечном итоге права банка по обязательствам должника перешли к Харину Д.А.).

В соответствии с частью 1 статьи 48 АПК РФ в случаях выбытия одной из сторон
в спорном или установленном судебным актом арбитражного суда правоотношении (реорганизация юридического лица, уступка требования, перевод долга, смерть гражданина и другие случаи перемены лиц в обязательствах) арбитражный суд производит замену этой стороны её правопреемником и указывает на это в судебном акте. Правопреемство возможно на любой стадии арбитражного процесса.

Замена выбывшей стороны её правопреемником в арбитражном процессе производится тогда, когда правопреемство произошло в материальном гражданском правоотношении. В свою очередь, материальное правопреемство заключается в переходе субъективных материальных прав и обязанностей от одного лица к другому, по тому
или иному основанию, предусмотренному гражданским законодательством.

Иные мотивы возражений супруги умершего должника относительно личности кредитора, в частности о необходимости оставить кредитором банк, так как он не ведёт активную процессуальную деятельность по взысканию долга, в том числе путём обращения с заявлением о банкротстве должника, путём замены кредитора имеет место попытка правопритязания на долю в юридическом лице, принадлежащей Харину О.Г.,
не могут быть основаниями для отказа в удовлетворении требования, поскольку не входят в предмет исследования по подобного рода заявлению и не имеют правового значения
для его правильного разрешения.

В связи с доказанностью перехода субъективных прав и обязанностей
в материальном правоотношении от банка к Харину Д.А. по основаниям, предусмотренным гражданским законодательством, суд округа считает ошибочными выводы судов первой и апелляционной инстанций об отсутствии оснований
для удовлетворения заявления последнего, в связи с чем обжалуемые судебные акты подлежат отмене с принятием нового судебного акта.

Руководствуясь пунктом 2 части 1 статьи 287, частью 1 статьи 288, статьями 289, 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Западно-Сибирского округа

постановил:

определение от 28.04.2023 Арбитражного суда Новосибирской области и постановление от 19.06.2023 Седьмого арбитражного апелляционного суда по делу № А45-17249/2018 отменить.

Принять новый судебный акт.

Произвести замену первоначального кредитора – публичного акционерного общества Банка «Финансовая корпорация Открытие» его правопреемником –
Хариным Денисом Анатольевичем по требованию, включённому в реестр требований кредиторов Харина Олега Георгиевича определением Арбитражного суда Новосибирской области от 01.11.2018 по делу № А45-17249/2018.

Постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия,
в порядке, предусмотренном статьёй 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий С.А. Доронин

Судьи О.В. Кадникова

Ю.И. Качур