Гражданский кодекс часть 1

при ведении протокола судебного заседания с использованием средств видеоконференц-связи и системы веб-конференции (онлайн-заседание) помощником судьи Назеяном С.С.,рассмотрел в судебном заседании кассационные жалобы ФИО1
и ФИО2 на определение Арбитражного суда Новосибирской области от 25.08.2021 (судья Васютина О.М.)
и постановление Седьмого арбитражного апелляционного суда от 14.11.2021 (судьи Иванов О.А., Усанина Н.А., Фролова Н.Н.) по делу
№ А45-22439/2013 о несостоятельности (банкротстве) закрытого акционерного общества «СКИМС» (ИНН <***>, далее
– ЗАО «СКИМС», должник), принятые по результатам рассмотрения заявления конкурсного управляющего ФИО3 (далее – управляющий) о привлечении контролирующих должника лиц
к субсидиарной ответственности.

В заседании суда округа приняли участие: в помещении Арбитражного суда Новосибирской области: от ФИО1
– ФИО4 по доверенности от 03.07.2020; от конкурсного управляющего закрытым акционерным обществом «СКИМС» ФИО3 – ФИО5 по доверенности от 15.12.2021; посредством системы веб-конференции информационной системы «Картотека арбитражных дел» (онлайн-заседания) - представитель конкурсного управляющего закрытым акционерным обществом «СКИМС» ФИО3 – ФИО6 по доверенности
от 15.12.2021.

Суд установил:

в деле о банкротстве должника управляющий обратился в арбитражный суд
с заявлением, уточнённым в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ)
о привлечении ФИО7 и ФИО2,
к субсидиарной ответственности по обязательствам ЗАО «СКИМС»
и взыскании с них солидарно денежных средств в размере 66 265 424,78 руб.

Определением Арбитражного суда Новосибирской области
от 27.08.2020, оставленным без изменения постановлением Седьмого арбитражного апелляционного суда от 30.10.2020, в удовлетворении заявления отказано.

Постановлением Арбитражного суда Западно-Сибирского округа
от 25.01.2021 определение Арбитражного суда Новосибирской области
от 27.08.2020, постановление Седьмого арбитражного апелляционного суда от 30.10.2020 отменены, дело направлено на новое рассмотрение.

По результатам нового рассмотрения обособленного спора определением от 25.08.2021, оставленным без изменения постановлением Седьмого арбитражного апелляционного суда от 14.11.2021, Арбитражный суд Новосибирской области привлёк ФИО1, ФИО2
к субсидиарной ответственности по обязательствам ЗАО «СКИМС», взыскал в конкурсную массу должника с ФИО2 51 602 857,78 руб.,
с ФИО1 - 14 662 567 руб.

В кассационной жалобе ФИО1 просит определение
суда от 25.08.2021 и постановление суда апелляционной инстанции
от 14.11.2021 отменить, отказать в привлечении ФИО1
к субсидиарной ответственности.

В обоснование жалобы ссылается на отсутствие оснований
для привлечения ФИО1 к субсидиарной ответственности; необоснованность выводов судов о непередаче первичной документации
к заключённым должником и генеральным подрядчиком соглашениям
о зачёте встречных однородных требований, отсутствие вреда интересам кредиторов, поскольку на момент заключения соглашений осуществлялись строительно-монтажные работы (далее – СМР) по возведению домов, поэтому соглашения о зачёте встречных требований заключены в счёт реального выполнения СМР генеральным подрядчиком; заявление
о привлечении его к субсидиарной ответственности подано за пределами установленного законом годичного срока.

ФИО2 в кассационной жалобе просит отменить определение суда от 25.08.2021 и постановление суд апелляционной инстанции
от 14.11.2021, принять по делу новый судебный акт, которым отказать
в привлечении ФИО2 к субсидиарной ответственности.

В обоснование доводов жалобы кассатор ссылается на то, что сделки, указанные управляющим, являлись возмездными, вреда кредиторам не причинили, недействительными не признаны; приговор Октябрьского районного суда города Новосибирска не подтверждает приобретение помещений площадью 618 кв. м на похищенные средства;
по сделкам на приобретение земельных участков с кадастровыми номерами 54:35:074615:231 и 54:35:074615:232 ФИО2 уже понёс ответственность в рамках гражданского судопроизводства; убытки
в размере 15 000 000 руб., причинённые преступлением участникам строительства, взысканы с ФИО2, поэтому не могут быть взысканы повторно; судами не указаны сделки, повлёкшие несостоятельность должника; документация должника своевременно передана управляющему, уничтожение ФИО2 документации должника не привело
к сокрытию активов, поскольку управляющий мог их установить
на основании бухгалтерской отчётности, подтверждением чему служит инвентаризационная опись; управляющий не раскрыл, отсутствие каких документов и каким именно образом затруднило проведение процедуры банкротства; у ФИО2 документы не истребовались; документы должника изымались сотрудниками полиции; срок давности привлечения ФИО2 к субсидиарной ответственности истёк; на момент принятия заявления о признании должника несостоятельным признаки объективного банкротства отсутствовали, документы должника свидетельствовали
о достаточности активов для достройки домов и расчётов с кредиторами, поэтому у ФИО2 не было обязанности по подаче заявления
о банкротстве должника.

В приобщённом к материалам дела отзыве на кассационные жалобы управляющий просит обжалуемые судебные акты оставить в силе.

В заседании суда округа представитель ФИО1 поддержал доводы своей кассационной жалобы; представители управляющего, ссылаясь
на законность и обоснованность обжалуемых судебных актов, просили
в удовлетворении кассационных жалоб отказать.

Учитывая надлежащее извещение лиц, участвующих в деле, о времени
и месте проведения судебного заседания, кассационная жалоба рассмотрена
в отсутствие представителей иных лиц, участвующих в споре, в порядке, предусмотренном частью 3 статьи 284 АПК РФ.

В соответствии с частью 1 статьи 286 АПК РФ арбитражный суд округа проверяет законность решений, постановлений, принятых судами первой
и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела
и принятии обжалуемых судебных актов, исходя из доводов, содержащихся
в кассационной жалобе и возражениях относительно жалобы.

Изучив материалы дела, отзыв на кассационные жалобы, заслушав представителей сторон, обеспечивших участие в судебном заседании, проверив в соответствии со статьями 274, 286 АПК РФ, законность обжалуемых судебных актов, суд кассационной инстанции не находит оснований для их отмены.

Как следует из материалов дела, определением суда от 16.12.2013
по заявлению общества с ограниченной ответственностью «Пилар» возбуждено производство по делу о несостоятельности (банкротстве)
ЗАО «СКИМС»; определением суда от 20.03.2014 в отношении должника введено наблюдение, временным управляющим утверждён ФИО8. Арбитражный суд определил применить при банкротстве должника правила параграфа 7 главы IX Федерального закона от 26.10.2002 №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон
о банкротстве), регулирующих банкротство застройщика; определением
от 20.09.2014 введено внешнее управление, внешним управляющим утверждён ФИО9; определением суда от 27.052015 внешний управляющий ФИО9 отстранён от исполнения обязанностей; решением суда от 05.06.2015 процедура внешнего управления прекращена,
ЗАО «СКИМС» признано банкротом, открыто конкурсное производство; определением от 11.06.2015 конкурсным управляющим утверждён
ФИО3; постановлением Седьмого арбитражного апелляционного суда решение от 05.06.2015 отменено; определением суда от 04.09.2015 внешним управляющим утверждён ФИО3; решением суда от 29.09.2016
ЗАО «СКИМС» признано банкротом, конкурсным управляющим утверждён ФИО3

При новом рассмотрении спора управляющий в обоснование заявления указал на неисполнение бывшими руководителями ЗАО «СКИМС» обязанности по передаче бухгалтерской и иной документации должника, что существенно затруднило формирование конкурсной массы; в период
с 2008 по 2012 годы ФИО2 совершены сделки, направленные на вывод активов должника, что подтверждается приговором Октябрьского районного суда города Новосибирска от 13.02.2020 по делу № 1-51/2020; ФИО1, в свою очередь, в 2014 году совершены сделки зачёта, наличие для которых экономических оснований не подтверждено; бывшие руководители не обратились в суд в установленные сроки с заявлением
о признании должника банкротом.

Привлекая ФИО1 и ФИО2 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, суды двух инстанций руководствовались положениями статей 9, 10, 61.2, 61.3, 61.11, 129, 134 Закона о банкротстве, статьями 10, 56, 200 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), разъяснениями, содержащимися в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее - Постановление № 53), правовыми позициями, изложенными в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 01.03.2011 № 273-0-0, Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации
от 05.03.2019 № 14-П, Обзоре судебной практики № 2 (2018), утверждённом Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 04.07.2018, определениях Верховного Суда Российской Федерации
от 06.08.2018 № 308-ЭС17-6757(2,3), от 15.02.2018 № 302-ЭС14-1472(4,5,7), от 31.03.2016 № 309-ЭС15-16713, от 14.06.2016 по делу № 309-ЭС16-1553,
и исходили из того, что ФИО1 совершил сделки зачёта
в отсутствие для этого оснований, не передал управляющему документацию должника, оснований для привлечения его к ответственности за неподачу заявления о банкротстве должника не установлено; ФИО2 также совершил сделки, причиняющие вред должнику и кредиторам, не передал управляющему документацию должника, не обратился своевременно
с заявлением о банкротстве должника; а также из того, что срок исковой давности не может начать течь ранее появления возможности заявить
о субсидиарной ответственности - осведомлённости управляющего
об основаниях указанной ответственности, что, учитывая отсутствие документации должника, связано судами с вынесением в 2020 году приговора по уголовному делу.

Вывод судов об отсутствии оснований для привлечения
ФИО1 к ответственности за неподачу заявления о банкротстве должника в предмет кассационного обжалования не входит, поэтому
не проверяется.

Выводы судов соответствуют фактическим обстоятельствам, имеющимся в деле доказательствам и сделаны с правильным применением норм права.

Согласно статье 32 Закон о банкротстве и части 1 статьи 223 АПК РФ дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным АПК РФ, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства).

Положения пункта 3 статьи 56 ГК РФ и пункта 4 статьи 10 Закона
о банкротстве предусматривали несение ответственности контролирующими лицами в случае, если банкротство должника возникло по их вине.
В частности, это может означать, что субсидиарная ответственность наступает, когда неспособность удовлетворить требования кредиторов наступила не в связи с рыночными и иными объективными факторами,
а искусственно спровоцирована в результате выполнения указаний (реализации воли) контролирующих лиц (определение Верховного Суда Российской Федерации от 06.08.2018 N 308-ЭС17-6757(2,3).

При доказанности условий, составляющих презумпцию вины
в доведении до банкротства, бремя по её опровержению переходит на другую сторону, которая вправе приводить доводы об отсутствии вины, в частности, о том, что банкротство вызвано иными причинами, не связанными
с недобросовестным поведением ответчика

При рассмотрении спора суды исходили из того, что в период совершения действий, которые привели к банкротству должника, в пункте 4 статьи 10 Закона о банкротстве содержалась норма о субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц, в ситуации, когда их действия стали необходимой причиной банкротства (в настоящее время аналогичное правило закреплено в пункте 1 статьи 61.11 Закона
о банкротстве); при этом применяются процессуальные правилам действующей главы III.2 Закона о банкротстве.

В пункте 4 статьи 10 Закона о банкротстве (в настоящее время подпункт 2 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве) закреплена презумпция наличия причинно-следственной связи между несостоятельностью должника и действиями контролирующего лица при непередаче им документов бухгалтерского учёта и (или) отчётности, в результате чего существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы. Смысл этой презумпции состоит в том, что руководитель, уничтожая, искажая
или производя иные манипуляции с названной документацией, скрывает данные о хозяйственной деятельности должника. Предполагается, что целью такого сокрытия, скорее всего, является лишение арбитражного управляющего и конкурсных кредиторов возможности установить факты недобросовестного осуществления руководителем или иными контролирующими лицами своих обязанностей по отношению к должнику (определение Верховного Суда Российской Федерации от 30.09.2019
№ 305-ЭС19-10079).

Таким образом, если контролирующее лицо, обязанное хранить документы должника-банкрота, скрывает их и не представляет арбитражному управляющему, то подразумевается, что его деяния привели
к невозможности полного погашения требований кредиторов (определение Верховного Суда Российской Федерации от 30.01.2020 №305-ЭС18-14622 (4,5.6)).

Как разъяснено в пункте 24 Постановление № 53, лицо, обратившееся
в суд с требованием о привлечении к субсидиарной ответственности, должно представить суду объяснения относительно того, как отсутствие документации (отсутствие в ней полной информации или наличие
в документации искажённых сведений) повлияло на проведение процедур банкротства. В свою очередь, привлекаемое к ответственности лицо вправе опровергнуть названную презумпцию, доказав, что недостатки представленной управляющему документации не привели к существенному затруднению проведения процедур банкротства, либо доказав отсутствие вины в непередаче, ненадлежащем хранении документации, в частности, подтвердив, что им приняты все необходимые меры для исполнения обязанностей по ведению, хранению и передаче документации при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась.
При этом под существенным затруднением проведения процедур банкротства понимается, в частности, невозможность определения
и идентификации основных активов должника (определение Верховного Суда Российской Федерации от 07.05.2018 № 305- ЭС17-21627).

Согласно пункту 4 статьи 10 Закона о банкротстве, пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц при наличии одного из следующих обстоятельств: причинён вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, если данной сделкой (сделками) причинён существенный вред кредиторам.

К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые для него (применительно к масштабам его деятельности)
и одновременно являющиеся существенно убыточными, то есть в худшую для должника сторону отличающиеся от рыночных, а также в результате совершения которой должник утратил возможность продолжать осуществлять одно или несколько направлений хозяйственной деятельности, приносивших ему ранее весомый доход.

Под действиями контролирующих лиц, приведших к невозможности погашения требований кредиторов, понимаются такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством (пункт 16 Постановления Пленума № 53).

Судебное разбирательство о привлечении контролирующих лиц
к субсидиарной ответственности по основанию невозможности погашения требований кредиторов должно в любом случае сопровождаться изучением причин несостоятельности должника (определение Верховного Суда Российской Федерации от 30.09.2019 N 305-ЭС19-10079).

По смыслу действовавшей в спорный период редакции статьи 200
Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), а также последующих редакций данной статьи и статьи 10 Закона
о банкротстве, исковая давность по требованию о привлечении
к субсидиарной ответственности в любом случае не могла начать течь ранее момента возникновения у истца права на иск и объективной возможности
для его реализации.

Данная норма пункта 5 статьи 10 Закона о банкротстве содержала указание на необходимость применения двух сроков исковой давности: однолетнего субъективного, исчисляемого по правилам, аналогичным пункту 1 статьи 200 ГК РФ (в редакции Федерального закона от 07.05.2013
№ 100-ФЗ) и трёхлетнего объективного, исчисляемого со дня признания должника банкротом.

При этом само по себе утверждение конкурсного управляющего
не является основанием для исчисления с этого момента срока давности
для оспаривания сделок должника, привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника; исследованию подлежат обстоятельства, когда конкурсный управляющий мог, действуя разумно и проявляя требующуюся от него по условиям оборота осмотрительность, установить наличие обстоятельств для обращения в суд
с соответствующим заявлением (определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.02.2018 № 302- ЭС14-1472(4,5,7).

В данном случае суды правомерно указали на то, что в условиях отсутствия документации должника момент субъективной осведомлённости управляющего об основаниях привлечения к субсидиарной ответственности не имел место ранее вынесения приговора суда в 2020 году, соответственно при обращении с заявлением в 2018 году управляющий срок исковой давности не пропустил.

Кроме того, поскольку неправомерные действия контролирующих должника лиц совершались до вступления в законную силу Федерального закона от 28.12.2016 № 488-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», однако годичный срок исковой давности, исчисляемый не ранее открытия конкурсного производства, на дату вступления в силу Закона № 488-ФЗ не истёк,
то в рассматриваемом случае подлежит применению трёхлетний срок исковой давности (Верховный Суд Российской Федерации в определении
от 20.01.2020 N 309-ЭС19-24945 согласился с таким подходом).

Так, приговором Октябрьского районного суда города Новосибирска
от 13.02.2020 установлено, что ФИО2, являясь руководителем
ЗАО «СКИМС», путём мошенничества, сопряжённого с преднамеренным неисполнением договорных обязательств), похитил имущество, принадлежащее участникам долевого строительства (застройщик – должник), на общую сумму не менее 482 282 170 руб. (листы приговора 620, 622)

За период нахождения в должности генерального директора
ЗАО «СКИМС» ФИО2 совершены сделки, в результате которых должнику причинён существенный вред правам кредиторов, что также установлено только указанным приговором.

В бухгалтерской отчётности ЗАО «СКИМС» на 31.12.2014 отражены активы: финансовые вложения - 7 805 000 руб.; дебиторская задолженность
- 49 976 000 руб.; финансовые вложения - 47 995 000 руб.; прочие оборотные активы – 172 271 000 руб., не выявленные арбитражными управляющими
в связи с непередачей документов.

Судами установлено, что документация должника уничтожалась ФИО2 (страница приговора 356).

Доводы кассаторов о недостаточной активности управляющего
по истребованию у них документации приняты быть не могут.

Доказательств передачи документации от ФИО2
ФИО1 не представлено.

В свою очередь, ФИО1 не принял своевременных мер
к её истребованию у предшественника или к восстановлению с целью передачи конкурсному управляющему.

Определением суда от 03.02.2015 у ФИО1 документация истребована.

Руководитель должника несёт самостоятельную ответственность
за исполнение обязанности, предусмотренной статье 126 Закона
о банкротстве по передаче всей документации и имущества должника конкурсному управляющему не позднее трёх дней после признания должника банкротом.

Настоящий обособленный спор рассматривается с 2018 года и ответчики осведомлены о соответствующем основании заявления об их субсидиарной ответственности, однако указанную обязанность так и не исполнили.

Судами учтено, что в рамках уголовного дела установлены обстоятельства того, что ещё в 2007 году у ФИО2 возник умысел
на хищение привлечённых денежных средств граждан в особо крупном размере, под предлогом участия граждан в долевом строительстве многоквартирных жилых домов, осуществляемом ЗАО «СКИМС» (путём подписания актов на фиктивные работы, совершения сделок
с подконтрольными организациями, оформления повторной продажи квартир; фактически ФИО2 не намеревался в полном объёме заканчивать строительство многоквартирных жилых домов данных домов (страницы приговора 2,7-8), из чего сделан вывод, что уже с 18.12.2007 ФИО2 известно о признаках неплатёжеспособности и должника, однако до 13.02.2014 он продолжил совершать сделки, что повлекло возникновение после истечения месячного срока (18.01.2008), предусмотренного пунктом 2 статьи 9 Закона о банкротстве, большей части обязательств, впоследствии включённых в реестр требований кредиторов должника в общем размере 545 705 135,52 руб.

Вместе с тем указанные факты неправомерного поведения
ФИО2 соответствуют основаниям ответственности, предусмотренным пунктом 4 статьи 10 Закона о банкротстве.

Фактическая возможность постоянного привлечения должником денежных средств участников строительства и продолжения нормальной деятельности застройщика (при условии отказа ФИО2
от завершения своего преступного умысла) могла исключить доведение должника до банкротства, поскольку о наличии объективных рыночных причин несостоятельности должника не заявлено, такие обстоятельства
из материалов дела не следуют и судами не установлены.

Однако указанная квалификация поведения ФИО2 именно
по правилам пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве не опровергает законность основного вывода судов о необходимости привлечения
его к субсидиарной ответственности.

Доводы ФИО2 о «двойном» привлечении его
к ответственности, по мотиву того, что с ФИО2 взысканы причинённые преступлением участникам строительства убытки в размере 15 000 000 руб. в рамках уголовного судопроизводства, обоснованно отклонены судами, поскольку доказательств их фактического возмещения
и исключения требований из реестра именно по этой причине
не представлено, а размер субсидиарной ответственности ФИО2 определён применительно к непогашенным требованиям кредиторов должника.

Суды правильно отклонили доводы ответчиков об изъятии документов органами полиции, поскольку это не препятствовало ответчикам указывать
на них, как исследуемых судом в рамках уголовного дела (если такие документы действительно имели значение для установления активов должника); оценили имеющее в деле (том 5 лист дела 15) письмо
от 18.06.2014 № 784 ФИО1 временному управляющему
о передаче баланса, списков дебиторской, кредиторской задолженности, имущества, договоров и заверении о подготовке к передаче остальной документации; акту комиссионного обследования помещений бухгалтерии должника от 26.01.2015 (с выводом об отсутствии документации); имеющимся в материалах обособленного спора (том 5 листы 1-15) акту, реестрам о передаче копий документов 03.04.2014 № 751, отзыву внешнего управляющего должника ФИО9 (на ходатайство об истребовании документов) о принятии им в период внешнего управления только копий отдельных документов и передаче их соответственно только в копиях
в органы ОБЭП, Прокуратуры, министерства строительства Новосибирской области, а также истребовании по этой причине (определение суда
от 03.02.2015) от ФИО1 как последнего руководителя документации должника; направлении соответствующего требования также ФИО2 (том 5 лист 161).

Кроме того, 05.08.2015 Следственное управление УМВД России
по городу Новосибирску запрашивает у управляющего ФИО3 договоры, первичную учётную документацию, оборотно-сальдовые ведомости должника (том 5 лист 58), что свидетельствует об их отсутствии
в распоряжении указанного органа, поэтому доводы ответчиков об изъятии значимой для установления активов должника документации органами следствия правильно отклонены судами как не основанные
на доказательствах.

Так, суды правильно исходили из того, что отсутствие в распоряжении управляющего первичной учётной документации должника повлекло отказ
в установлении денежного требования (о наличии которого суждения делались по копиям документов и из бухгалтерской отчётности)
к ООО «МонолитГрадСтрой» определением от 12.09.2018 по делу
№ А45-16751/2017 (аффилированными лицами в соответствующий спор был представлен акт сверки об отсутствии задолженности). Руководителями ООО «МонолитГрадСтрой» документация этого лица также скрывалась
(том 5 лист 63).

Об отсутствии значимой для целей процедуры банкротства документации свидетельствует и обращение от 17.08.2015 общества
с ограниченной ответственностью «Сибирское консалтинговое агентство» (том 5 лист 59-62).

ФИО2, отрицая приобретение в собственность аффилированных с ним организаций (ООО «Золотой Софит» и ООО «СКИМС» Капитал Групп) земельного участка, помещения площадью 618,2 кв.м на средства участников строительства, не указал иные законные финансовые источники для этого.

ЗАО «СКИМС» под контролем ФИО2. не предъявило вексельные требования на сумму более 42 млн. руб. аффилированному
с ответчиком обществу с ограниченной ответственностью «СКИМС»
(до завершения конкурсного производства определением от 31.07.2015
по делу № А40-16217/2012); целесообразность приобретения векселей также не обоснована.

Судом апелляционной инстанции правильно оценены доводы
ФИО2 о совершении им добросовестных действий по преодолению
финансовых трудностей, как документально не подтверждённые,
не соответствующие фактическим обстоятельствам дела.

У суда кассационной инстанции нет оснований не согласиться
с указанными выводами.

ФИО1являлся руководителем должника в период
с 25.02.2014 по 20.09.2014. При этом, дело о банкротстве ЗАО «СКИМС» возбуждено определением суда от 16.12.2013, процедура наблюдения введена 20.03.2014, а 20.09.2014 введено внешнее управление.

Судами установлено, что на работу в этом качестве ФИО1 устроил ФИО2, который после этого продолжил решать финансовые вопросы должника; указанные граждане находились в приятельских отношениях; ФИО1 осуществлял общее руководство должником, подписывал необходимые документы по финансово-хозяйственной деятельности ЗАО «СКИМС», решал иные хозяйственные вопросы должника; подготовкой договоров занимались бухгалтер и руководитель отдела продаж ФИО10 (аффилированное с ФИО2 лицо); ФИО1 указал, что помнит о самостоятельном подписании около 10-15 договоров; генеральным подрядчиком в период ФИО11 должника являлось ООО «МонолитГрадСтрой».

Как разъяснено в пункте 6 Постановления № 53, руководитель, формально входящий в состав органов юридического лица,
но не осуществлявший фактическое управление (далее – номинальный руководитель), например, полностью передоверивший управление другому лицу на основании доверенности либо принимавший ключевые решения
по указанию или при наличии явно выраженного согласия третьего лица,
не имевшего соответствующих формальных полномочий (фактического руководителя), не утрачивает статус контролирующего лица, поскольку подобное поведение не означает потерю возможности оказания влияния
на должника и не освобождает номинального руководителя
от осуществления обязанностей по выбору представителя и контролю
за его действиями (бездействием), а также по обеспечению надлежащей работы системы управления юридическим лицом (пункт 3 статьи 53 ГК РФ).

Вместе с тем указанные выше обстоятельства исключают вывод
о полной номинальности статуса ФИО1 как руководителя должника.

В материалы дела представлены договоры генерального подряда
от 22.02.2014 и от 03.03.2014 и дополнительные соглашения к ним, подписанными ФИО1

Должником в лице ФИО1 и ООО «МонолитГрадСтрой» подписаны соглашения о прекращении обязательств зачётом от 01.07.2014
на сумму 6 051 773 руб., от 29.08.2014 на сумму 2 935 380 руб., от 30.04.2014 на сумму 3 659 220 руб., от 31.03.2014 на сумму 2 016 194 руб., однако первичные учётные документы, подтверждающие выполнение
ООО «МонолитГрадСтрой» работ, стоимость которых зачтена, конкурсному управляющему не переданы ввиду их отсутствия.

Всего в результате зачёта прекращены обязательства на сумму
14 662 567 руб. На указанную сумму ФИО1 привлечён
к ответственности.

Доводы его кассационной жалобы о том, что строительство велось, поэтому основания для оплаты работ генерального подрядчика имелись,
не принимаются, поскольку соглашения о зачёте не содержат указания
на конкретные акты и справки по формам КС-2, КС-3, позволившие
бы установить реальность и размер предоставления должнику со стороны указанного общества и сделать вывод о его праве на зачёт встречных требований к нему со стороны должника.

Условия указанных соглашений о зачёте не позволяют даже идентифицировать основания требования ООО «МонолитГрадСтрой»
к должнику.

Невозможность соотнести размеры реальных встречных предоставлений создана ФИО1 и относится на его риски ответственности
по пункту 4 статьи 10 Закона о банкротстве.

По смыслу пункта 3 статьи 61.11 Закона о банкротстве для применения презумпции, закреплённой в подпункте 1 пункта 2 данной статьи, наличие вступившего в законную силу судебного акта о признании такой сделки недействительной не требуется. Равным образом не требуется
и установление всей совокупности условий, необходимых для признания соответствующей сделки недействительной, в частности недобросовестности контрагента по этой сделке - пункт 23 Постановления № 53.

Таким образом, несмотря на то, что указанные сделки не оспаривались по общим или специальным основаниям, отсутствие первичных учётных документов – оснований прекращения зачётом денежных обязательств
ООО «МонолитГрадСтрой» перед должником на сумму 14 662 567 руб. подтверждает причинение существенного вреда кредиторам, о чём судами сделаны правильные выводы.

При утверждении о недоказанности причинения вреда ФИО1 не вправе извлекать необоснованные преимущества из отсутствия
(по его причинам) первичных учётных документов, именно им не исполнена обязанность по опровержению соответствующей презумпции.

При вынесении обжалуемых судебных актов судами учтено,
что за время проведения мероприятий конкурсного производства, а также
в ходе рассмотрения настоящего обособленного спора бывшими руководителями действия, способствующие обнаружению активов должника, документации, подтверждению дебиторской задолженности, получению сведений о контрагентах и сделках должника, не совершены; материалы дела не содержат доказательств передачи документации управляющему.

Судами с учётом всех обстоятельств дела, характера и неблагоприятных последствий неправомерного поведения каждого из ответчиков верно определён размер их субсидиарной ответственности.

Довод заявителей о пропуске срока исковой давности для обращения
с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности правомерно отклонены судами со ссылкой на нормы статей 10, 200 ГК РФ, правовые позиции, изложенные в определении Верховного Суда Российской Федерации от 06.08.2018 № 308-ЭС17-6757 (2,3) по делу № А22-941/2006.

Доводы, изложенные в кассационных жалобах, направлены
на переоценку доказательств по делу, что в соответствии со статьёй 287 АПК РФ не входит в компетенцию суда кассационной инстанции.

Фактические обстоятельства установлены судами двух инстанций
в результате полного и всестороннего исследования имеющихся в деле доказательств в их совокупности и взаимосвязи по правилам статьи 71 АПК РФ, выводы судов соответствуют установленным обстоятельствам
и имеющимся в деле доказательствам, нормы материального права применены правильно, нарушений норм процессуального права
не допущено.

Поскольку оснований, предусмотренных статьёй 288 АПК РФ,
для отмены обжалуемых судебных актов не имеется, кассационные жалобы удовлетворению не подлежат.

Учитывая изложенное, руководствуясь пунктом 1 части 1 статьи 287, статьёй 289 АПК РФ, Арбитражный суд Западно-Сибирского округа

постановил:

определение Арбитражного суда Новосибирской области от 25.08.2021
и постановление Седьмого арбитражного апелляционного суда от 14.11.2021 оставить без изменения, кассационные жалобы ФИО1 и ФИО2 – без удовлетворения.

Постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьёй 291.1
АПК РФ.

Председательствующий Н.А. Шарова

Судьи Н.Б. Глотов

О.В. Жирных