Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в судебном заседании кассационную жалобу конкурного управляющего общества с ограниченной ответственностью «УралСтройИнвест» Киржаева Игоря Васильевича (далее – управляющий, заявитель кассационной жалобы) на определение Арбитражного суда Оренбургской области от 18.03.2022 по делу № А47-10363/2018 и постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда
от 01.06.2022 по тому же делу.

Лица, участвующие в деле, о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы извещены надлежащим образом, в том числе публично, путем размещения информации о времени и месте судебного заседания на сайте Арбитражного суда Уральского округа.

В судебном заседании приняли участие:

представитель ответчика Шатрова Николая Ивановича (далее – Шатров Н.И.) – Матвеева Е.В. (доверенность от 10.08.2022 № 47 БА 4108101);

представитель ответчика Шатровой Виктории Васильевны (далее – Шатрова В.В.) – Баймуканова А.Б. (доверенность от 11.05.2022 № 56 АА 2929411).

Представленные в электронном виде и посредством почтовой связи отзывы на кассационную жалобу Шатрова Н.И. , Шатровой В.В. приобщаются
к материалам кассационного производства ввиду заблаговременного направления их лицам, участвующим в деле (статья 279 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, далее – АПК РФ).

Решением Арбитражного суда Оренбургской области от 08.08.2019 общество с ограниченной ответственностью «УралСтройИнвест» (далее – общество «УралСтройИнвест», должник) признано несостоятельным (банкротом) с открытием конкурсного производства, конкурсным управляющим должника утвержден Киржаев И.В.

Управляющий 02.09.2019 обратился в арбитражный суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности по денежным обязательствам должника в сумме 8 619 121 руб. 61 коп. учредителя и бывшего руководителя должника Гаврилова Виталия Викторовича (далее – Гаврилов В.В.), учредителей должника Шатрову В.В. и Волошина А.А.

Кроме того, кредитор общество с ограниченной ответственностью «ЮрФакт» (далее – общество «ЮрФакт», кредитор) обратился в арбитражный суд с заявлением, в котором просил суд привлечь Шатрова Николая Ивановича к субсидиарной ответственности по денежным обязательствам должника.

Определением суда 20.10.2020 заявления управляющего и общества «ЮрФакт» объединены для совместного рассмотрения.

Определением Арбитражного суда Оренбургской области от 18.03.2022, оставленным без изменения постановлением Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 01.06.2022, признано доказанным наличие оснований для привлечения к субсидиарной ответственности по обязательствам должника – общества «УралСтройИнвест» Гаврилова В.В.; приостановлено производство в части определения размера ответственности Гаврилова В.В. по обязательствам должника до окончания расчетов с кредиторами; в удовлетворении остальной части заявленных конкурсным управляющим требований о привлечении Шатровой В.В. и Волошина А.А. к субсидиарной ответственности отказано; в удовлетворении заявления общества «ЮрФакт» о привлечении Шатрова Н.И. к субсидиарной ответственности также отказано.

В кассационной жалобе управляющий просит указанные судебные акты отменить, направить обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Заявитель жалобы не согласен с выводами судов о том, что Шатровы не являются контролирующими должника лицами и выгодоприобретателями от сделок должника с обществами «Праймтрейд», «Агропромавто», «Автотехмонтаж», а также от сделок с самим должником; указывает, что судами не дана оценка тому обстоятельству, что Шатровы в 2014 году при доходе порядка 265 тыс. руб. приобрели имущество стоимостью около 14 млн. руб., стоимость проданного ими имущества в 10 раз меньше указанной суммы; до 2014 года (до подписания договора субподряда с федеральным государственным унитарным предприятием «Главное военно-строительное управление № 5» по Саратовской области, далее – предприятие «ГВСУ № 5») Шатровы не владели дорогостоящим имуществом, с 2014 года по 2018 год ими приобретены две дорогостоящие автомашины, а кроме того, операции по счетам превысили 20 млн. руб., в то время как официальный совокупный доход за период с 2014 года по 2018 год составил порядка 3,5 млн. руб.; в деле имеются материалы доследственной проверки по обществам «Праймтрейд», «Агропромавто», «Автотехмонтаж», где указано на схему работы должника, когда денежные средства выводились через фирмы-однодневки, обналичивались и распределялись между контролирующими должника лицами; задолженность перед кредиторами возникла в 2014 году, однако предприятие «ГВСУ № 5» рассчитывалось с должником полностью; указанные обстоятельства подтверждают позицию управляющего и кредитора, что денежные средства получены от незаконных операций с фирмами-однодневками; супруги Шатровы отказались давать пояснения об источниках происхождения денежных средств.

Заявитель жалобы считает неверной ссылку суда апелляционной инстанции на определение от 25.11.2021 по настоящему делу о банкротстве, которым было отказано в признании недействительным договора подряда от 10.04.2019 № 5- СМР/2019, обращая внимание, что постановлением суда округа судебные акты по указанному спору отменены, спор направлен на новое рассмотрение.

По мнению заявителя жалобы, управляющий и конкурсный кредитор представили достаточную совокупность косвенных доказательств, при том, что в условиях непередачи финансовой и иной документации истец ограничен в возможностях доказывания значимых обстоятельств, в то время как ответчики заняли позицию отрицания данных фактов, не раскрывая источников значительных доходов, связи с учредителем и руководителем должника Гавриловым В.В., функции Шатрова Н.И. в качестве финансового директора должника, отношения к формированию подложных документов о кредиторской задолженности общества «Волга-Урал-Строй»; таким образом, по мнению заявителя жалобы, суды неверно распределили бремя доказывания, полностью возложив обязанность по доказыванию на управляющего, освободив ответчиков от представления доказательств по делу и формирования своей версии событий.

Проверив по правилам статей 284, 286 АПК РФ правильность применения судами первой и апелляционной инстанций норм материального и процессуального права, а также соответствие выводов, содержащихся в оспариваемых судебных актах, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, с учетом приведенных в кассационной жалобе доводов, суд округа приходит к следующим выводам.

Как установлено судами и следует из материалов дела, общество «УралСтройИнвест» зарегистрировано в качестве юридического лица 29.09.2008; уставный капитал общества составляет 60 000 руб.

Учредителями общества являются:

– Шатрова В.В. с 29.03.2013, размер доли 1/3;

– Гаврилов В.В. с 29.03.2013, размер доли 2/3.

До 21.10.2016 участником должника также являлся Волошин А.А., который продал принадлежавшую ему долю в уставном капитале должника в размере 1/3 по договору купли-продажи от 02.07.2016 Гаврилову В.В.

Кроме того, суды установили, что Шатрова В.В. состоит в браке с Шатровым Н.И.

Согласно выписке из Единого государственного реестра юридических лиц с февраля 2014 года руководителем общества «УралСтройИнвест» являлся Гаврилов В.В.

В ходе процедуры банкротства в реестр требований кредиторов должника включены требования следующих лиц:

– общества с ограниченной ответственностью «Крафт» в сумме
8 619 121 руб. 61 коп.;

– общества «ЮрФакт» в суммах 43 205 676 руб. 38 коп. и 6 779 999 руб. 87 коп.;

– индивидуального предпринимателя Доронина Максима Валерьевича в сумме 511 550 руб.;

– общества с ограниченной ответственностью «ПоволжьеРегионСтрой» в сумме 186 898 руб. 74 коп.;

– общества с ограниченной ответственностью «Электрозащитные Системы Безопасности» в сумме 705 205 руб. 76 коп.;

– уполномоченного органа в сумме 38 355 руб. 13 коп. и 96 473 руб.
12 коп.;

– общества с ограниченной ответственностью «Оренбургремдорстрой» в сумме 169 135 руб. 13 коп.

Обращаясь с требованием о привлечении к субсидиарной ответственности Гаврилова В.В., управляющий ссылался на непередачу документов должника, неисполнение обязанности по обращению в суд с заявлением о признании должника банкротом после 31.12.2017.

Признавая заявление в указанной части обоснованным, суды первой и апелляционной инстанций руководствовались следующим.

Обязанность по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель в рамках стандартной управленческой практики должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, упомянутых в пункте 1 статьи 9 Федерального закона от 26.10.2002 №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве). К таким обстоятельствам, в частности, относится наличие у должника признаков неплатежеспособности и (или) недостаточности имущества.

В силу пункта 2 статьи 9 Закона о банкротстве заявление должника должно быть направлено в арбитражный суд в случаях, предусмотренных пунктом 1 данной статьи, в кратчайший срок, но не позднее чем через месяц с даты возникновения соответствующих обстоятельств.

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.12 Закона о банкротстве неисполнение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд (созыву заседания для принятия решения об обращении в арбитражный суд с заявлением должника или принятию такого решения) в случаях и в срок, которые установлены статьей 9 названного закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых Законом о банкротстве возложена обязанность по созыву заседания для принятия решения о подаче заявления должника в арбитражный суд, и (или) принятию такого решения, и (или) подаче данного заявления в арбитражный суд.

В рассматриваемом случае руководителем общества «УралСтройИнвест» в период с февраля 2014 года являлся Гаврилов В.В., он же являлся участником должника с долей участия в уставном капитале в размере 2/3.

Установленная статьей 61.12 Закона о банкротстве ответственность, по сути, касается недобросовестных действий руководителя должника, который, не обращаясь в арбитражный суд с заявлением должника о его собственном банкротстве при наличии к тому оснований, фактически скрывает от кредиторов информацию о неудовлетворительном имущественном положении юридического лица; подобное поведение руководителя влечет за собой принятие уже несостоятельным должником дополнительных долговых реестровых обязательств в ситуации, когда не могут быть исполнены существующие, влечет заведомую невозможность удовлетворения требований новых кредиторов, от которых были скрыты действительные факты.

В предмет доказывания по спорам о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности за неподачу заявления о банкротстве должника входит установление следующих обстоятельств: возникновение одного из условий, перечисленных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве; момент возникновения данного условия; факт неподачи руководителем в суд заявления о банкротстве должника в течение месяца со дня возникновения соответствующего условия; объем обязательств должника, возникших после истечения месячного срока, предусмотренного пунктом 2 статьи 9 Закона о банкротстве.

Исследовав и оценив по правилам статьи 71 АПК РФ представленные в материалы дела доказательства, в том числе, данные бухгалтерского баланса должника, установив, что в 2016 году чистая прибыль должника составила 1 362 000 руб., на 31.12.2016 активы должника составили 43 825 тыс. руб., обязательства составляли 40 951 тыс. руб., в период с 2016 года по 2018 год должник имел на балансе как внеоборотные активы в виде основных средств в размере 1 577 тыс. руб. в 2016 году, 1 587 тыс. руб. в 2017 году и 1 122 тыс. руб. в 2018 году, а также оборотные активы (запасы, налог на добавленную стоимость по приобретенным ценностям, дебиторская задолженность, финансовые вложения (за исключением денежных эквивалентов), денежные средства и денежные эквиваленты, прочие оборотные активы) в сумме
58 239 тыс. руб. в 2016 году, 42 238 тыс. руб. в 2017 году, 32 153 тыс. руб. в 2018 году, размер долгосрочных и краткосрочных обязательств в 2016 году составлял 57 279 тыс. руб., 40 951 тыс. руб., 32 876 тыс. руб., превышение размера стоимости активов над обязательствами сохранялось на протяжении всего периода 2016-2018 гг.; отметив при этом, что в реестр требований кредиторов должника включены требования на сумму порядка 60 млн. руб., указанная задолженность сформировалась уже по состоянию на 31.12.2017 (за исключением требования уполномоченного органа в сумме 38 355 руб. 13 коп. за 2 квартал 2018 года), суды заключили, что по состоянию на 31.12.2017 должник уже отвечал признакам банкротства, в связи с чем соответствующая обязанность по обращению в суд с заявление о банкротстве возникла у руководителя должника и должна была быть исполнена им до 31.01.2018.

После указанной даты у должника возникли обязательства перед уполномоченным органом в сумме 38 355 руб. 13 коп. и перед Кравцовым Андреем Борисовичем в сумме 267 718 руб. 43 коп.

Таким образом, в отсутствие доказательств исполнения данным ответчиком в установленный законом срок обязанности по обращению в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом суды привлекли его к субсидиарной ответственности на основании пункта 1 статьи 61.12 Закона о банкротстве.

Кроме того, исходя из того, что Гавриловым В.В. было получено уведомление конкурсного управляющего о необходимости передачи документов, материальных и иных ценностей должника конкурсному управляющему, однако такая обязанность ответчиком исполнена не была; проанализировав данные бухгалтерского баланса должника за 2018 года и выявив, что у должника имелись основные средства в размере 1 122 тыс. руб., запасы в размере 12 112 тыс. руб., дебиторская задолженность в размере
19 607 тыс. руб., денежные средства в размере 50 тыс. руб., прочие оборотные активы 41 тыс. руб.; принимая во внимание, что в результате инвентаризации имущества наличие активов у должника установлено не было, конкурсная масса не сформирована, суд первой инстанции заключил, что бездействие со стороны бывшего руководителя должника послужило препятствием для формирования конкурсной массы должника и расчетов с кредиторами.

В свою очередь, ответчик установленную презумпцию не опроверг, доказательств отсутствия своей вины в непередаче документации не представил.

С учетом изложенного, по результатам исследования и оценки всех доказательств, исходя из конкретных обстоятельств дела, суд пришел к выводу о доказанности материалами дела надлежащим образом и в полном объеме наличия в данном случае всех необходимых и достаточных оснований для привлечения Гаврилова В.В. к субсидиарной ответственности на основании пункта 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве.

В указанной части судебные не оспариваются.

Помимо этого, управляющий и кредитор, полагая, что имеются основания для привлечения Шатровой В.В. и Шатрова Н.И. за действия (бездействие) контролирующего лица, приведшие к невозможности погашения требований кредиторов (статья 61.11 Закона о банкротстве), и за неподачу (несвоевременную подачу) заявления должника (статья 61.12 Закона о банкротстве), обратились в суд с рассматриваемым заявлением.

Суды первой и апелляционной инстанций, признав, что к спорным правоотношениям подлежат применению нормы материального права, предусмотренные статьей 10 Закона о банкротстве, и нормы процессуального права, предусмотренные Федеральным законом от 29.07.2017 №266-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» (далее – Закон № 266-ФЗ), поскольку обстоятельства, заявленные в качестве оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, возникли до вступления в законную силу положений статьи 61.11 Закона о банкротстве (в редакции Закона № 266-ФЗ), не установив у Шатровой В.В. обязанности в 2016 году обращаться с заявление о банкротстве должника (в силу того, что такая обязанность у участников хозяйственных обществ появилась только после 30.07.2017); отметив, что наличие задолженности в 2015 году перед отдельным кредитором – обществом «Крафт» не может свидетельствовать о наличии безусловных оснований для обращения с заявлением о банкротстве должника, а кроме того, решение о взыскании долга в пользу данного общества в рамках дела № A47-11729/2016 состоялось только 24.08.2018; приняв во внимание результаты бухгалтерской отчетности, в соответствии с которой чистая прибыль должника в 2016 году составила 1 362 000 руб., а также наличие у должника значительных ликвидных как оборотных, так и внеоборотных активов; отметив, что в указанный период у общества отсутствовали признаки недостаточности имущества, должник осуществлял хозяйственную деятельность в обычном режиме, производил расчеты с кредиторами, предпринимал надлежащие меры по взысканию дебиторской задолженности, уплачивал налоги в соответствующие бюджеты, заключили, что конкурсным управляющим не доказано наличие по состоянию на конец 2016 года признаков недостаточности имущества, а значит, и наличия соответствующей обязанности у Шатровой В.В. по обращению в суд с заявлением о банкротстве общества «УралСтройИнвест».

Кроме того, суды, установив, что Шатровой В.В. не было одобрено ни одной крупной сделки должника, в свою очередь доказательств ее участия в распределении чистой прибыли должника, выплате дивидендов не представлено; отметив, что в силу размера доли Шатровой В.В. в уставном капитале общества (30%), она не могла созывать собрания участников, давать обязательные для общества указания, при этом после 2018 года Шатрова В.В. и вовсе перестала быть участником должника и оказывать влияние на его хозяйственную деятельность, суды заключили, что Шатрова В.В. не является контролирующим должника лицом по смыслу подпункту 2 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве.

Отказывая в привлечении Шатровой В.В. и Шатрова Н.И. к субсидиарной ответственности, суды обеих инстанций также исходили из того, что в силу Устава общества только генеральному директору предоставлены полномочия по заключению договоров, выбору контрагентов, перечислению денежных средств со счетов общества; в период осуществления Шатровым Н.И. трудовых функций в обществе «УралСтройИнвест» в пользу общества «Агропромавто» осуществлялись платежи в сумме 4 513 110 руб., однако бесспорных доказательств того, что именно Шатров Н.И. перечислил указанные денежные суммы, был инициатором перечисления либо дал указание на их перечисление, материалы дела не содержат; в свою очередь, именно Гаврилов В.В. как генеральный директор обладал правом подписи в банках, мог распоряжаться счетами должника и реально осуществлял руководство должником, обратного управляющим и кредитором не доказано. Суды также отметили, что из анализа движения денежных средств по счетам должника, следует, что должник частично направлял денежные средства на погашение текущей задолженности, частично на расчетные счета организаций, которые не были поставщиками и подрядчиками; однако из материалов дела не следует, что супруги Шатровы являлись конечными выгодоприобретателями по спорным сделкам; из правоустанавливающих документов о совместном и единоличном имуществе ответчиков следует, что имущество приобретено супругами до совершения сделок с обществами «Праймтрейд», «Агропромавто», «Автотехмонтаж»; при этом финансовая возможность супругов Шатровых приобретения впоследствии дополнительного имущества подтверждается доходом от трудовой деятельности и реализации иных объектов недвижимости.

С учетом изложенного, суды пришли к выводу, что управляющим и кредитором не доказано, что супруги Шатровы являются контролирующими должника лицами в силу получения выгоды.

Рассмотрев доводы кассационных жалоб и отзывов на нее, заслушав в судебном заседании пояснения лиц, участвующих в деле, изучив материалы дела, проверив законность обжалуемых судебных актов, суд округа считает, что судебные акты подлежат отмене ввиду следующего.

В соответствии с положениям гражданского и банкротного законодательства (как в настоящей редакции, так и действующей ранее) контролирующие должника лица (то есть лица, которые имеют право давать должнику обязательные для исполнения указания) могут быть привлечены к субсидиарной ответственности, если их виновное поведение привело к невозможности погашения задолженности перед кредиторами должника (иными словами, за доведение должника до банкротства – абзац первый пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве и пункта 3 статьи 3 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»).

Под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством (пункт 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», далее – постановление № 53).

При установлении того, повлекло ли поведение ответчиков банкротство должника, необходимо принимать во внимание следующее:

1) наличие у ответчика возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника (что, например, исключает из круга потенциальных ответчиков рядовых сотрудников, менеджмент среднего звена, миноритарных акционеров и т.д., при условии, что формальный статус этих лиц соответствует их роли и выполняемым функциям);

2) реализация ответчиком соответствующих полномочий привела (ведет) к негативным для должника и его кредиторов последствиям; масштаб негативных последствий соотносится с масштабами деятельности должника, то есть способен кардинально изменить структуру его имущества в качественно иное – банкротное – состояние (однако не могут быть признаны в качестве оснований для субсидиарной ответственности действия по совершению, хоть и не выгодных, но несущественных по своим размерам и последствиям для должника сделки);

3) ответчик является инициатором такого поведения и (или) потенциальным выгодоприобретателем возникших в связи с этим негативных последствий (пункты 3, 16, 21, 23 постановления № 53).

Применительно к третьему критерию к ответственности подлежит привлечению то лицо, которое инициировало совершение подобной сделки (по смыслу абзаца третьего пункта 16 постановления № 53) и (или) получило (потенциальную) выгоду от ее совершения; исходя из этого, в предмет судебного исследования подлежат включению также обстоятельства, связанные с определением степени вовлеченности каждого из ответчиков в процесс вывода активов должника и их осведомленности о причинении данными действиями значительного вреда его кредиторам.

Как ранее, так и в настоящее время к субсидиарной ответственности подлежало привлечению лицо, осуществляющее фактический контроль над должником (независимо от юридического оформления отношений) и использовавшее властные полномочия во вред кредиторам, то есть своими действиями приведшее его к банкротству.

Как неоднократно указывал Верховный Суд Российской Федерации, установление фактического контроля не всегда обусловлено наличием юридических признаков аффилированности (пункт 3 постановления № 53). Напротив, конечный бенефициар, не имеющий соответствующих формальных полномочий, в раскрытии своего статуса контролирующего лица не заинтересован и старается завуалировать как таковую возможность оказания влияния на должника. Следовательно, статус контролирующего лица устанавливается, в том числе, через выявление согласованных действий между бенефициаром и подконтрольной ему организацией, которые невозможны при иной структурированности отношений.

О наличии подконтрольности, в частности, могут свидетельствовать следующие обстоятельства: действия названных субъектов синхронны в отсутствие к тому объективных экономических причин; они противоречат экономическим интересам должника и одновременно ведут к существенному приросту имущества лица, привлекаемого к ответственности; данные действия не могли иметь место ни при каких иных обстоятельствах, кроме как при наличии подчиненности одного другому и т.д.

При ином недопустимом подходе бенефициары должника в связи с подконтрольностью им документооборота организации имели бы возможность в одностороннем порядке определять субъекта субсидиарной ответственности выгодным для них образом и уходить от ответственности.

Таким образом, вопреки ошибочным выводам судов, ссылавшихся на наличие у Гаврилова В.В. как генерального директора исключительного права подписи банковских и иных документов, полномочий по заключению всех договоров, относящихся к обычной хозяйственной деятельности общества и связанные с его деятельностью, на незначительность доли участия Шатровой В.А. в уставном капитале должника, а также на отсутствие у участников общества и его финансового директора полномочий давать указания генеральному директору по вопросам заключения и исполнения договоров, - подтверждение факта контроля над должником не всегда должно сопровождаться исключительно представлением прямых доказательств, в том числе исходящими от бенефициара документами, в которых содержатся явные указания, адресованные должнику и кредитору, относительно их деятельности.

В рассматриваемом случае судам первой и апелляционной инстанций следовало учитывать фактор объективной сложности в получении управляющим и поддерживающим его позицию кредитором отсутствующих у них прямых доказательств неформальной подконтрольности должника супругам Шатровым.

Как ранее, так и в настоящее время процесс доказывания оснований привлечения к субсидиарной ответственности был упрощен законодателем для истцов посредством введения соответствующих опровержимых презумпций, предполагающих наличие вины ответчика в доведении должника до банкротства, а на ответчика перекладывается бремя доказывания отсутствия оснований для удовлетворения иска.

Из материалов настоящего спора следует, что управляющий и конкурсный кредитор, обосновывая заявленные требования о привлечении к субсидиарной ответственности супругов Шатровых, последовательно ссылались на то, что в 2014 году между должником и предприятием «ГВСУ № 5» был заключен государственный контракт и в ходе исполнения данного контракта на счета должника были перечислены денежные средства в сумме более 128 млн. руб., заказчик рассчитался с должником в полном объеме; в свою очередь, должник со своими контрагентами надлежащим образом расчеты не произвел, задолженность перед поставщиками обществом «ЮрФакт» (поставка бетона, оказание транспортных услуг и услуг по аренде фронтального погрузчика) и обществом «Крафт» (поставка строительных материалов, оказание транспортных услуг, аренда строительного оборудования) образовалась в период с 2014 по 2016 год, а из материалов доследственной проверки и настоящего дела о банкротстве следует, что денежные средства выводились через фирмы-однодневки и распределялись между контролирующими должника лицами; в частности, подобные сделки были совершены в 2017 – 2018 г.г. с обществами «Агропромавто», «Автотехмонтаж», «Праймтрейд».

Кроме того, конкурсный кредитор на протяжении всего судебного разбирательства акцентировал внимание судов на том, что супруги Шатровы, наряду с директором Гавриловым В.В., являются выгодоприобретателями, извлекшими преимущества в виде увеличения личных активов в результате вывода имущества должника; кредитор обращал внимание судов на то, что в период 2014 – 2018 годов семья Шатровых приобрела ряд дорогостоящих объектов как движимого, так и недвижимого имущества (два транспортных средства Toyota Land Cruiser, земельный участок (633 кв. м) и жилой дом
(144,9 кв. м), обороты по счетам супругов Шатровых превысили 20 млн. руб., при этом доход, накопленный от трудовой деятельности (порядка 3,5 млн. руб.), не сопоставим со стоимостью вновь приобретенного имущества и размером поступавших на счета ответчиков денежных средств (даже с учетом реализации в 2010 году и в 2013 году жилых помещений площадью 30,8 кв. м и 21,4 кв. м); настаивал, что Шатров Н.И. мог влиять на деятельность общества через свою супругу и через Гаврилова В.В., с которыми его связывали дружеские отношения, при этом влияние Шатрова В.В. на должника увеличилось в период его работы в предприятии «ГВСУ № 5» (основной заказчик должника) в должности помощника генерального директора; именно Шатров В.В. был гарантом в договорных отношениях между обществом «ЮрФакт» и должником.

Таким образом, управляющий и поддерживающий его кредитор, ссылаясь на представленные в материалы дела доказательства, по сути, указывали на то, что супруги Шатровы являются контролирующими должника лицами в силу того, что извлекли существенные преимущества из такой системы организации предпринимательской деятельности общества «УралСтройИнвест», при которой должник, получая денежные средства по крупному государственному контракту, расходует их не на погашение текущих обязательств с реальными подрядчиками, а выводит через фирмы-однодневки на конечных получателей – скрытых бенефициаров, относя к таковым Шатровых.

Если заинтересованные лица привели достаточно серьезные доводы и представили существенные косвенные доказательства, которые во взаимосвязи позволяют признать убедительными их аргументы о возникновении отношений фактического контроля и подчиненности, в силу статьи 65 АПК РФ бремя доказывания обратного переходит на привлекаемое к ответственности лицо.

Суды первой и апелляционной инстанций, согласившись с документально не подтвержденными возражениями ответчиков о наличии финансовой возможности для самостоятельного, практически одномоментного приобретения дорогостоящего имущества, об отсутствии возможности у Шатровой В.В. участия в деятельности общества в силу незначительности доли участия в уставном капитале (при том, что до октября 2016 года доли всех участников общества «УралСтройИнвест» были равными, что обеспечивало им одинаковые возможности участия в управлении делами должника), а в дальнейшем – в силу семейных обстоятельств, а также с доводами об отсутствии у Шатрова Н.И. в силу занимаемой им в непродолжительный период времени должности финансового директора общества «УралСтройИнвест» возможности влиять на принятие управленческих решений, фактически освободили заявленных управляющим и кредитором в качестве контролирующих должника лиц от необходимости опровержения представленной заявителями совокупности косвенных доказательств их статуса. Соответственно, суды не устанавливали и наличие или отсутствие причинно-следственной связи между действиями контролирующих должника лиц, поименованных управляющим и конкурсным кредитором, и наступившим объективным банкротством общества «УралСтройИнвест».

В рассматриваемой ситуации суды ограничились указанием на то, что заявителем не доказано совершение названными лицами, у которых отсутствует формально статус контролирующих лиц, конкретных действий, приведших к банкротству должника и нарушению прав его кредиторов, не дав надлежащей оценки доводам управляющего и конкурсного кредитора о том, что получение подобных имущественных выгод было возможно только в результате согласованных действий контролирующих должника лиц, имеющих не только деловые, но и личные связи, при том, что обстоятельства и условия исполнения государственного контракта, как источника финансирования деятельности должника, раскрыты перед судами не были; иные причины банкротства должника, отличные от названных управляющим и кредитором (вывод денежных средств в пользу бенефициаров общества, в том числе посредством совершения необоснованных платежей в пользу сомнительных организаций в условиях неисполнения обязательств на значительную сумму перед включенными в реестр требований кредиторов должника кредиторами), судами не установлены; разумные сомнения управляющего и конкурсного кредитора о том, что при таких обстоятельствах источником приращения личных активов семьи Шатровых явились именно средства, полученные по государственному контракту и не направленные на расчеты с контрагентами, не устранены.

Особенность рассматриваемого дела заключается, в том числе, и в том, что требования кредиторов, включенные в реестр, возникли в связи с неисполнением должником обязательств, принятых в рамках гражданско-правовых отношений по договорам поставки товаров и строительных материалов, предоставления техники в целях исполнения контракта, заключенного между должником и предприятием «ГВСУ № 5», однако причины, по которым должник, получив полную оплату по основному договору, впоследствии не смог рассчитаться с подрядчиками и поставщиками (при том, что, как настаивали ответчики, в добанкротный период (2014 – 2018 годы) у должника имелось значительное количество активов), наличие каких-либо объективных обстоятельств, в том числе внешних факторов, повлекших несостоятельность общества, судами не исследовались.

В связи с этим выводы судов об отсутствии у Шатровой В.В. и Шатрова Н.И. статуса контролирующих должника лиц и, как следствие, об отсутствии оснований для привлечения их к субсидиарной ответственности, следует признать преждевременными.

Отказывая в привлечении к субсидиарной ответственности Шатровой В.В. и Шатрова Н.И., суды в порядке статьи 71 и части 1 статьи 168 АПК РФ не исследовали и не установили необходимые и существенные обстоятельства для данного обособленного спора, не разрешил спорные вопросы, требующие разрешения, неверно распределили бремя доказывания.

В соответствии с частью 1 статьи 288 АПК РФ основаниями для изменения или отмены решения, постановления арбитражного суда первой и апелляционной инстанций являются несоответствие выводов суда, содержащихся в решении, постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным арбитражным судом первой и апелляционной инстанций, и имеющимся в деле доказательствам, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Учитывая изложенное, и то, что суды в нарушение положений статей 65, 71, 168, 170 АПК РФ не исследовали и не оценили все обстоятельства, имеющие значение для рассмотрения данного дела по существу, выводы судов об отсутствии оснований для привлечения к ответственности контролирующих должника лиц сделаны без исследования и оценки всех обстоятельств дела, всех имеющихся в деле доказательств и доводов лиц, участвующих в деле, что привело к преждевременным выводам и вынесению необоснованных судебных актов, определение от 18.03.2022 и постановление от 01.06.2022 подлежат отмене на основании части 1 статьи 288 АПК РФ, а дело – направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции в силу части 2 статьи 287 АПК РФ.

При новом рассмотрении дела арбитражному суду, с учетом изложенного в мотивировочной части постановления, надлежит устранить отмеченные недостатки, в том числе правильно распределить бремя доказывания, дать оценку доводам, приведенным лицами, участвующими в деле, установить все фактические обстоятельства дела, имеющие значение для разрешения данного спора по существу, в том числе обстоятельства, связанные с определением степени вовлеченности каждого из ответчиков в процесс вывода активов должника и их осведомленности о причинении данными действиями значительного вреда его кредиторам, исследовать и оценить в совокупности все имеющиеся в материалах дела доказательства и по результатам исследования и оценки представленных доказательств принять решение в соответствии с установленными обстоятельствами и действующим законодательством.

Руководствуясь статьями 286 – 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

П О С Т А Н О В И Л:

определение Арбитражного суда Оренбургской области от 18.03.2022 по делу № А47-10363/2018 и постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 01.06.2022 по тому же делу отменить.

Обособленный спор направить на новое рассмотрение в Арбитражный суд Оренбургской области.

Постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий Ю.В. Кудинова

Судьи С.Н. Соловцов

О.Э. Шавейникова