Гражданский кодекс часть 1

при ведении протокола судебного заседания помощником судьи
ФИО1 рассмотрел в судебном заседании кассационные жалобы арбитражного управляющего ФИО2, ФИО3 на определение Арбитражного суда Оренбургской области от 12.04.2023 по делу № А47-9925/2017 и постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 31.07.2023 по тому же делу.

Лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещенные
о времени и месте судебного разбирательства, в том числе публично, путем размещения данной информации на официальном сайте Арбитражного суда Уральского округа в сети Интернет.

Судебное заседание проведено с использованием систем видеоконференц-связи при содействии Арбитражного суда Оренбургской области.

В судебном заседании в помещении Арбитражного суда Оренбургской области приняли участие:

представитель арбитражного управляющего ФИО2 – ФИО4 (доверенность от 16.03.2023).

финансовый управляющий имуществом ФИО5 – ФИО6, а также ее представитель – ФИО7 (доверенность от 08.07.2021).

В судебном заседании в суде округа принял участие представитель ФИО3 – ФИО8 (доверенность от 24.08.2023).

Определением Арбитражного суда Оренбургской области от 26.09.2017 принято к производству заявление индивидуального предпринимателя ФИО5 (далее – должник) о признании его несостоятельным (банкротом), возбуждено настоящее дело о банкротстве должника.

Решением Арбитражного суда Оренбургской области от 30.10.2017 ФИО5 признан несостоятельным (банкротом), в отношении его имущества введена процедура реализации, финансовым управляющим имуществом должника утвержден ФИО2

Определением Арбитражного суда Оренбургской области от 21.06.2019 ФИО2 освобожден от исполнения обязанностей финансового управляющего.

Определением Арбитражного суда Оренбургской области от 17.07.2019 финансовым управляющим утверждена ФИО6 (далее – финансовый управляющий).

В Арбитражный суд Оренбургской области 30.06.2020 поступила жалоба ФИО9 на действия (бездействие) арбитражного управляющего ФИО2, выразившиеся в проявлении неосмотрительности при выборе ответственного хранителя залогового имущества – объекта индивидуального жилого строительства площадью 618,2 кв. м, расположенного по адресу: Республика Башкортостан, Абзелинский район, Ташбулатовский с/с, <...>, необеспечении сохранности залогового имущества и сохранности движимого имущества (предметы обстановки), и взыскании с него убытков
в сумме 552 004 руб. (стоимость утраченного движимого имущества)
и в сумме 4 563 804 руб. (стоимость восстановительного ремонта) (с учетом уточнений, принятых судом первой инстанции в порядке, предусмотренном статьей 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Определением Арбитражного суда Оренбургской области от 27.07.2021 произведена замена кредитора – ФИО9 на ФИО10.

В последующем, 01.02.2022, в Арбитражный суд Оренбургской области поступила жалоба ФИО3 на действия (бездействие) финансового управляющего ФИО6, выразившиеся в непринятии мер по обеспечению сохранности недвижимого имущества должника, расположенного по адресу: Республика Башкортостан, <...>, и взыскании с него убытков.

Определением Арбитражного суда Оренбургской области от 27.04.2022 указанные жалобы ФИО10 и ФИО3 объединены в одно производство для совместного рассмотрения.

К участию в споре в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены общества с ограниченной ответственностью Страховое общество «Помощь», «Страховая компания «Гелиос», «Страховая компания «Арсеналъ»
и «Монтера-Групп».

Определением Арбитражного суда Оренбургской области
от 12.04.2023, оставленным без изменения постановлением Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 31.07.2023, бездействие арбитражного управляющего ФИО2, выразившееся в необеспечении сохранности залогового имущества, переданного на ответственное хранение должнику, признано незаконным, с арбитражного управляющего ФИО2
в конкурсную массу должника взысканы убытки в сумме 3 661 729 руб.
В удовлетворении остальной части требований ФИО10 и жалобы ФИО3 отказано.

Не согласившись с вынесенными судебными актами, арбитражный управляющий ФИО2 и кредитор ФИО3
обратились в Арбитражный суд Уральского округа с самостоятельными кассационными жалобами, в которых просят определение суда первой инстанции от 12.04.2023 и постановление апелляционного суда от 31.07.2023 отменить и направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, ссылаясь на нарушение судами норм права.

В кассационной жалобе арбитражный управляющий
ФИО2 указывает на несогласие с выводами судов
о его осведомленности о порче имущества в период осуществления им полномочий финансового управляющего имуществом ФИО11, отмечая, что данные выводы основаны исключительно на объяснениях должника, противоречат имеющимся в материалам дела доказательствам, в том числе установленным определением суда от 10.07.2020 о признании действий арбитражного управляющего не соответствующими закону, постановлению об отказе в возбуждении уголовного дела, объяснениям ФИО6 и ФИО7, письму общества с ограниченной ответственностью «Газпром межрегионгаз Уфа» и акту о приостановлении подачи газа. Кассатор также не согласен с произведенным судом расчетом убытков, по мнению арбитражного управляющего, судом ошибочно установлено наличие причинно-следственной связи между ущербом и нереализацией имущества на торгах, указывает, что на момент проведения первых торгов у имущества отсутствовали какие-либо недостатки, что подтверждается сообщением о торгах и отчетом об оценке от 29.03.2019. Податель жалобы также возражает против принятия в качестве надлежащего доказательства заключения эксперта, полагает, что заключение эксперта получено с нарушением закона, ссылается на нарушение экспертом норм действующего законодательства, регламентирующих проведение экспертного исследования, в том числе указывает, что эксперт, оценивая состояние объекта исследования, основывался на доводах жалобы кредитора, выводы экспертного заключения противоречат актам осмотра от 04.05.2017 и от 12.09.2020, согласно которым повреждения потолков были установлены только в 41 помещении из 64, однако эксперт пришел к выводу о необходимости ремонта потолка во всех помещениях. Заявитель жалобы указывает , стоимость имущества на момент проведения повторных торгов (ноябрь 2019 года) уже была определена с учетом выявленных недостатков и снижена лишь на 7 %, в то время как экспертом указано о снижении стоимости на 43 %. Кроме того, несмотря на поставленные судом вопросы об определении рыночной стоимости объекта с учетом недостатков, эксперт произвел расчет восстановительной стоимости имущества, не указав при этом в чем конкретно заключается ухудшение состояния отделки, не определив во всех ли помещениях дома ухудшилось состояние отделки или же в части помещений сохранился современный ремонт. С учетом изложенных кассатором недостатков экспертного заключения, он полагает необоснованным отказ суда апелляционной инстанции в назначении повторной судебной экспертизы.

Кроме того, кассатор указывает на то, что вывод судов о фактическом проживании должника по адресу: <...>,
кв. 114 не подтвержден никакими доказательствами и противоречит имеющимся в материалах дела документам, а именно письму должника
от 17.08.2018 с просьбой разрешить ему проживать в спорном доме. Податель жалобы настаивает на том, что спорный дом не может быть признан базой отдыха, поскольку из материалов настоящего обособленного спора следует, что должник дохода от оказания гостиничных услуг не получал, имущество не соответствует требованиям, предъявляемым к содержанию гостиницы, в связи с чем не могло быть использовано для оказания гостиничных услуг. Помимо изложенного заявитель приводит доводы о том, что факт выезда управляющего для осмотра имущества подтверждается инвентаризационной описи и не подлежит отражению в отчете о результатах проведения процедуры банкротства.

В своей кассационной жалобе ФИО3 указывает на то, что суд апелляционной инстанции не дал надлежащей оценки его доводам, изложенным в апелляционной жалобе. Заявитель не согласен
с определенным судами размером убытков, полагает, что размер убытков должен был быть рассчитан из разницы между рыночной стоимостью объекта без учета ущерба и рыночной стоимостью с учетом ущерба. Кредитор также выражает несогласие с результатами экспертизы
по определению рыночной стоимости спорного имущества, поскольку эксперт, определяя стоимость имущества до повреждения, не определил, насколько уменьшилась его стоимость после причиненных повреждений. Заявитель считает, что положенное в основу решения суда заключение эксперта является ненадлежащим доказательством, полученным
с нарушением закона в связи отсутствием прав на использование материалов (справочника), положенных в основу экспертного исследования. Вместе
с тем, акцентирует внимание на том, что суду при определении размера причиненных арбитражным управляющим убытков необходимо было учитывать, что при утверждении положения о порядке реализации объекта недвижимости его стоимость уже была определена с учетом ущерба. Податель жалобы возражает против возложения ответственности
за неэффективную реализацию имущества должника на арбитражного управляющего ФИО2, поскольку в момент его реализации ФИО2 был освобожден от исполнения обязанностей финансового управляющего обязанность по сохранности имущества, укащывает на недоказанность материалами дела противоправности его поведения
и причинно-следственной связи между его действиями и возникшими последствиями, полагает, что у арбитражного управляющего ФИО2 отсутствовала необходимость выезда к месту нахождения имущества
для осуществления контроля за его сохранностью, так как обязанность
по обеспечению сохранности недвижимости была возложена на должника как на лицо, которому дом передан на ответственное хранение. По мнению кассатора, факт того, что арбитражный управляющий ФИО2 передал имущество на хранение должнику без согласования с залоговым кредитором, и того, что имущество использовалось должником в качестве гостиничного комплекса, не имеют правового значения для рассмотрения настоящего обособленного спора, равно как и факт признания действий арбитражного управляющего несоответствующими закону (определением суда
от 10.07.2020). ФИО3 считает, что арбитражный управляющий ФИО2 обоснованно передал имущество на хранение должнику, потому как данный способ является наименее затратным и наиболее эффективным для конкурсной массы, так как должник имеет к имуществу беспрепятственный доступ и, владея и пользуясь зданиям, был способен обеспечить сохранность его и находящихся в нем объектов обстановки,
при этом у арбитражного управляющего отсутствовали основания
для сомнений в добросовестности и разумности поведения должника, находящегося в процедуре банкротства. Кроме того, кредитор возражает против выводов об утрате имущества в 2019 году как противоречащих имеющимся в материалах дела доказательствам, а именно показаниями финансового управляющего, данными 05.10.2019 в рамках уголовного дела. С учетом изложенного, заявитель настаивает на отсутствии вины арбитражного управляющего ФИО2 в необеспечении сохранности спорного имущества и ухудшении его состояния.

С позиции кассатора, ухудшение состояния имущества, повлекшее невозможность его реализации по максимальной рыночной стоимости, обусловлено действиями финансового управляющего ФИО6 Заявитель указывает на то, что в настоящем обособленном споре суды надлежащим образом не оценили его доводы относительно того,
что причиной необеспечения сохранности имущества послужило ненадлежащее исполнение обязанности финансовым управляющим ФИО6, ссылается на необоснованность выводов судов
о невозможности исполнения финансовым управляющим обязанностей
по обеспечению сохранности имущества до передачи ему имущества
и документации должника от ранее действующего финансового управляющего ФИО2, поскольку действующее законодательства
не связывает начало исполнения финансовым управляющим своих обязанностей с фактом получения документов от прежнего управляющего,
а также сам по себе факт непередачи не мог повлечь затруднение проведения процедур банкротства. Кассатор подчеркивает, что финансовый управляющий был осведомлен о наличии имущества еще с августа 2019 года и с этого момента должен был, действуя добросовестно и разумно,
в интересах пополнения конкурсной массы, принять его в ведение
и обеспечить его сохранность, однако таких действий не совершил.

Помимо прочего, кредитор считает немотивированным отказ суда первой инстанции в удовлетворении его ходатайства об объединении настоящего обособленного спора с жалобой на действия финансового управляющего ФИО6, выраженных в умышленном совершении действий, повлекших падение потребительского спроса на недвижимое имущество должника и неэффективное проведение торгов, и ходатайства
об отложении судебного заседания для реализации права на обжалование определения об отказе в объединении обособленных споров.

Поступившие от арбитражного управляющего ФИО2 дополнения к кассационной жалобе и от финансового управляющего ФИО6 отзыв судом округа не принимаются и к материалам дела не приобщаются, поскольку в нарушение статьи 279 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации отсутствуют доказательства заблаговременного направления их лицам, участвующим в деле. Указанные дополнения фактическому возврату не подлежат, так как поданы
в электронном виде через систему подачи документов «Мой арбитр».

Законность обжалуемых судебных актов проверена арбитражным судом кассационной инстанции в порядке, предусмотренном статьями 284, 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации,
в пределах доводов кассационных жалоб.

Как установлено судами и следует из материалов дела, обращаясь
в арбитражный суд с жалобой на действия (бездействие) арбитражного управляющего ФИО2 кредитор ФИО10 сослался
на допущенные им нарушения, выразившиеся в проявлении неосмотрительности при выборе ответственного хранителя залогового имущества, необеспечении сохранности залогового имущества и движимого имущества, находящегося в здании.

Кредитор ФИО3, в свою очередь, в обоснование жалобы на действия финансового управляющего ФИО6 ссылался
на непринятие ею мер по обеспечению сохранности залогового имущества, полагая, что именно с 17.07.2019 года по 05.10.2019 – в период осуществления ФИО6 полномочий финансового управляющего имуществу должника причинен вред.

Частично удовлетворяя заявленные требования, суды исходили
из следующего.

Согласно пункту 4 статьи 20.3 Федерального закона от 26.10.2002
№ 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон
о банкротстве) при проведении процедур, применяемых в деле о банкротстве, арбитражный управляющий обязан действовать добросовестно и разумно
в интересах должника, кредиторов и общества.

В случае нарушения действиями (бездействием) арбитражного управляющего прав и законных интересов кредиторов (должника) они имеют возможность защитить свои права путем обжалования конкретных действий (бездействия) арбитражного управляющего в арбитражный суд в порядке статьи 60 Закона о банкротстве.

При рассмотрении таких жалоб лицо, обратившееся в суд, обязано доказать факт незаконности действий (бездействия) арбитражного управляющего и то, что эти действия (бездействие) управляющего нарушили права и законные интересы кредиторов и должника, а арбитражный управляющий, в свою очередь, вправе представить доказательства, свидетельствующие о соответствии спорных действий (бездействия) требованиям добросовестности и разумности исходя из сложившихся обстоятельств (статья 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Таким образом, существенное значение для разрешения настоящего спора имеет факт нарушения обжалуемым бездействием прав и законных интересов конкурсных кредиторов, должника.

Согласно пункту 4 статьи 20.4 Закона о банкротстве, арбитражный управляющий обязан возместить должнику, кредиторам и иным лицам убытки, причиненные в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения управляющим возложенных на него обязанностей в деле
о банкротстве и факт причинения которых установлен вступившим
в законную силу решением суда.

Ответственность арбитражного управляющего за причинение им убытков носит гражданско-правовой характер, и ее применение возможно лишь при наличии определенных условий, предусмотренных статьей 15 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которой лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере. Под убытками понимаются расходы, которое лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Основной круг обязанностей (полномочий) финансового управляющего определен в пунктах 7-8 статьи 213.9 Закона о банкротстве, невыполнение которых является основанием для признания действий финансового управляющего незаконными и отстранения его от возложенных на него обязанностей.

В частности, согласно пункту 8 статьи 213.9 Закона о банкротстве финансовый управляющий обязан принимать меры по выявлению имущества гражданина и обеспечению сохранности этого имущества.

При рассмотрении настоящего обособленного спора судами установлено, что в ходе процедур банкротства финансовым управляющим ФИО2 была проведена инвентаризация имущества должника,
по ее результатам составлена инвентаризационная опись от 04.06.2018, согласно которой должнику на праве собственности принадлежит объект индивидуального жилищного строительства (4-х этажное здание с одним подземным этажом) и земельный участок, расположенные по адресу: Республика Башкортостан, Абзелинский район, Ташбулатовский с/с,
<...> (далее – база отдыха), фактически являющийся базой отдыха, которую должник использует в целях получения прибыли от оказания гостиничных услуг, о чем был осведомлен арбитражный управляющий ФИО2, передавший должнику данный объект недвижимости по договору хранения от 06.06.2018).

Исходя из содержания данной описи, суды констатировали невозможность установления точного места проведения инвентаризации и факт выезда финансового управляющего по вышеуказанным адресам для проведения личного осмотра помещений и осуществления инвентаризации находящегося в них движимого имущества. Таких данных
не содержится и в отчетах финансового управляющего ФИО2 за спорный период.

Исследовав и оценив представленные доказательства, доводы и возражения лиц, участвующих в деле, суды установили, что согласно отчету финансового управляющего от 23.01.2019 об определении рыночной стоимости объекта индивидуального жилого строительства в спорном помещении находились предметы обстановки, в том числе мебель, телевизоры, вентиляторы, система видеонаблюдения и др. При этом суды признали, что данное движимое имущество фактически не может быть отнесено к имуществу, на которое не может быть обращено взыскание, в том числе и ввиду того, что должник зарегистрирован и фактически проживает по адресу: <...>. Суды также констатировали, что на момент совместного выезда на объект финансового управляющего ФИО6 и сотрудников правоохранительных органов (05.10.2019) в доме были частично демонтированы напольные покрытия, отсутствовали радиаторы отопления, электрические розетки, выключатели, оборудование газовой котельной, межкомнатные двери и дверные коробки, а также мебель, бытовая техника, система видеонаблюдения и компьютерное оборудование в серверной, что подтверждается материалами об отказе в возбуждении уголовного дела.

Исходя из установленных обстоятельств, принимая во внимание пояснения должника о том, что из-за финансовых трудностей у него отсутствовала возможность поставить на охрану базу отдыха, оплачивать коммунальные платежи, поэтому должник лишь периодически приезжал для осмотра здания, однако фактически проживал все время по месту регистрации, при отсутствии доказательств свидетельствующих об ином, принимая во внимание непредставление в материалы дела доказательств, безусловно подтверждающих совершение арбитражным управляющим ФИО2 действий по выезду и контролю за вышеуказанным имуществом должника, суды пришли к обоснованному выводу, что обязанность по обеспечению сохранности спорного имущества, несмотря на передачу здания по адресу: Республика Башкортостан, Абзелинский район, Ташбулатовский с/с, <...>, на ответственное хранение должнику, в любом случае лежала на ФИО2 как на лице, исполняющем обязанности финансового управляющего имуществом должника (абзац первый пункт 8 статьи 213.9 Закона о банкротстве), отметив, что спорное имущество передано на хранение должника
в отсутствие на то согласия залогового кредитора – публичного акционерного общества «МТС-Банк»

При этом суды приняли также во внимание, что ранее в рамках дела
о банкротстве определением суда от 10.07.2020, оставленным без изменения постановлениями Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда
от 23.11.2020 и Арбитражного суда Уральского округа, в числе прочего были признаны не соответствующими закону действия (бездействие) управляющего ФИО2, выразившиеся в: - неосуществлении мероприятий по выявлению имущества должника, - непроведении инвентаризации и невключению в конкурсную массу должника движимого имущества (в том числе расположенного в Республике Башкортостан, Абзелиловский район, Ташбулатиовский с/с, д. Якты- Куль, ул.Степная, д.5), - непроведении инвентаризации и невключению в конкурсную массу должника спорного имущества, - неуказании в инвентаризационной описи имущества должника от 04.06.2018 полного перечня имущества, подлежащего инвентаризации, - неосуществлении контроля за использованием должником спорного имущества - базы отдыха и денежных средств.

При изложенных обстоятельствах, руководствуясь положениям статьи 60 Закона о банкротстве, суды пришли к выводу о наличии правовых оснований для удовлетворения жалобы кредитора ФИО10, признав доказанным как незаконность действий арбитражного управляющего ФИО2 в части непринятия должных мер по обеспечению сохранности имущества должника, так и нарушение прав кредиторов, обусловленное утратой части имущества и уменьшением потребительской ценности недвижимого имущества, представляющего собой базу отдыха.

Проанализировав представленные доказательства, учитывая пояснения должника о том, что в начале 2019 года на базе отдыха произошло затопление в связи с разрывом радиаторов отопления, мебель и предметы обстановки (двери, отопительная система, электрообудование) пришли в негодность и были утилизированы должником в марте 2019 года, о чем должник сообщил арбитражному управляющему ФИО2, исходя из отсутствия доказательств передачи имущества новому финансовому управляющего по соответствующему акту, суды констатировали доказанность материалами дела факта порчи имущества на базе отдыха непосредственно в период исполнения полномочий финансового управляющего имуществом должника ФИО2, признав несостоятельными доводы последнего и кредитора ФИО3 об ином.

В целях определения размера выявленного ущерба имуществу судом первой инстанции была назначена судебная экспертиза, проведение которой поручено Федеральному государственному бюджетному учреждению «Оренбургская лаборатория судебной экспертизы Министерства юстиции Российской Федерации».

По результатам судебной экспертизы, проведенной экспертом Федерального государственного бюджетного учреждения «Оренбургская лаборатория судебной экспертизы Министерства юстиции Российской Федерации», представлено заключение от 14.07.2022 № 237/10-3, согласно которому рыночная стоимость объекта индивидуального жилого строительства площадью 618,2 кв. м, расположенного по адресу: Республика Башкортостан, Абзелинский район, Ташбулатовский с/с, <...>
, без учета ущерба, причиненного действиями третьих лиц, по состоянию на 20.07.2019 составляет 9 365 479 руб.

Оценив данное заключение, суды первой и апелляционной инстанций признали его допустимым доказательством, поскольку содержащиеся
в нем выводы носят мотивированный характер, эксперты предупреждены
об уголовной ответственности, а экспертное заключение соответствует требованиям действующего законодательства и не имеет существенных дефектов, которые бы не позволили принять его в качестве надлежащего доказательства по делу, в нем приведены методики исследования и выводы носят обоснованный характер.Выводы в экспертном заключении сформулированы исходя из совокупности представленных документов, результатов проведенных осмотров объекта с применением методик предварительного (визуального), инструментального (детального) обследования.

Исследовав и оценив по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации относимость, допустимость, достоверность каждого из представленных доказательств в отдельности,
а также достаточность и взаимную связь данных доказательств
в их совокупности, исходя из конкретных обстоятельств дела, признав,
что заключение эксперта от 14.07.2022 № 237/10-3 отвечает критерию допустимого доказательства, проанализировав и сопоставив иные отчеты об оценке, принимая во внимание, что спорное имущество по итогам его реализации оставлено за собой залоговым кредитором,
при этом стоимость его реализации на последних торгах составляла 75 %
от начальной цены реализации (6 048 000руб., из которой 5 703 750 руб. – стоимость объекта индивидуального строительства и 776 250 руб. – стоимость земельного участка, на котором он расположен), суды заключили об ошибочности расчетов размера убытков, представленных кредитором, признав, что размер убытков необходимо определять исходя
из разницы между определенной экспертом рыночной стоимости объекта
без учета ущерба и стоимостью, по которой залоговый кредитор оставил объект индивидуального строительства за собой, на основании чего пришли к выводу, что с арбитражного управляющего ФИО2 в конкурсную массу должника подлежат взысканию убытки в сумме 3 661 729 руб. Иного документально подтвержденного альтернативного расчета лицами, участвующими в деле, в нарушение положений статей 9, 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не представлено.

Установив, что утрата и порча имущества произошли в результате неправомерных действий (бездействия) арбитражного управляющего ФИО2, выразившихся в ненадлежащем обеспечении сохранности имущества должника, суды обеих инстанций не усмотрели оснований для удовлетворения жалобы ФИО3 на действия (бездействие) финансового управляющего ФИО6 и взыскания с нее убытков, в связи с чем отказали в удовлетворении данных требований.

Суд округа полагает, что судами правильно определена правовая природа спорных правоотношений, в достаточной степени установлены фактические обстоятельства, имеющие значение для дела, верно применены нормы материального права.

Изложенные в кассационных жалобах доводы о том, что экспертное заключение от 14.07.2022 № 237/10-3 является ненадлежащим доказательством, судом округа исследованы и отклонены. Данное заключение оценено судами с учетом статьи 86 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и признано надлежащим доказательством по делу, соответствующим предъявляемым к нему требованиям и не содержащим противоречивых выводов. Выводы эксперта надлежащими доказательствами не опровергнуты. Оспариваемые судебные акты вынесены по результатам оценки совокупности доказательств, включающей не только заключение эксперта, но и имеющиеся в материалах дела иные письменные доказательства, при отсутствии доказательств, свидетельствующих об ином.

Вопреки доводам кассационных жалоб, в экспертном заключении дан ответ на вопрос суда о стоимости спорного объекта после возникновения повреждения имущества движимого имущества, находящегося внутри здания.

Размер подлежащих возмещению убытков в рассматриваемом случае суды определили с учетом всех обстоятельств дела, принимая во внимание, что вышеустановленные обстоятельства в совокупности повлекли снижение стоимости спорного имущества и, как следствие, покупательского спроса
на него, исходя из принципа справедливости и соразмерности ответственности.

В рассматриваемом случае ответчик своей вины в ненадлежащем исполнении возложенных на него обязанностей, повлекших ухудшение состояния имущества должника, не опроверг, иного размера причиненных убытков, нежели определено судом, не доказал.

Указания кассаторов на то, что экспертное заключение является ненадлежащим доказательством, полученным с нарушением закона, судом округа не принимаются, поскольку не свидетельствуют о неверном определении экспертом стоимости спорного имущества и сами по себе не порочат результаты экспертизы.

Статьей 7 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» установлено, что при производстве судебной экспертизы эксперт независим, он не может находиться в какой-либо зависимости от органа или лица, назначивших судебную экспертизу, сторон и других лиц, заинтересованных в исходе дела.

Эксперт дает заключение, основываясь на результатах проведенных исследований в соответствии со своими специальными знаниями.

Принцип независимости эксперта как субъекта процессуальных правоотношений предполагает его самостоятельность в выборе методов проведения экспертного исследования.

Оценка методики исследования, способов и приемов, примененных экспертом, не является предметом судебного рассмотрения, поскольку определяется лицом, проводящим исследование и обладающим специальными познаниями для этого.

Применение экспертом метода корректировок наиболее достоверно отражает рыночную стоимость объекта исследования, иного (в отношении размера корректировок) кассаторами не доказано, равно как и не представлено доказательств неверного определения корректировочных коэффициентов, при этом само по себе их значение не свидетельствует о наличии в заключении эксперта ошибок.

С учетом изложенного, основания для вывода о противоречивости выводов составленного экспертом исследования отсутствуют.

Доводы заявителей относительно экспертного заключения по своей сути сводятся к несогласию с выводами, сделанными квалифицированным специалистом, и касаются вопроса специальных познаний. Допустимыми доказательствами выводы экспертизы не опровергнуты.

Содержащиеся в кассационной жалобе доводы о том, что апелляционным судом неправомерно отказано в удовлетворении ходатайства о проведении повторной судебной экспертизы, несмотря на явные недостатки судебного заключения, судом кассационной инстанции признаны несостоятельными.

В соответствии со статьей 87 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в случае возникновения сомнений в обоснованности заключения эксперта или наличия противоречий в выводах эксперта или комиссии экспертов по тем же вопросам может быть назначена повторная экспертиза. Назначение повторной экспертизы является правом, а не обязанностью суда.

В данном случае апелляционный суд не усмотрел оснований для проведения по делу повторной экспертизы. Суд установил, что заключение экспертизы является полным и ясным, экспертом даны необходимые разъяснения, у суда отсутствовали основания для иного толкования их выводов. Несогласие стороны спора с результатом экспертизы само по себе не влечет необходимости в проведении повторной экспертизы. Доказательств, достоверно опровергающих выводы судебной экспертизы, в дело не представлено. Заключение эксперта исследовалось и оценивалось наряду с другими доказательствами, представленными в дело. Выводы суда сделаны на основании всей совокупности доказательств, а не только заключения эксперта.

Доводы относительно неверно определенного размера убытков судом округа отклоняются, поскольку определенный судами размер ответственности является результатом анализа и сопоставления доказательств, свидетельствующих о стоимости имущества в различные периоды, оснований для переоценки выводов судов, установленных ими фактических обстоятельств и имеющихся в деле доказательств у суда кассационной инстанции в силу статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не имеется.

Относительно доводов о необоснованном отказе
в объединении настоящего обособленного спора с обособленным спором
по жалобе ФИО3 на действия (бездействие) финансового управляющего ФИО6 и взыскании с нее убытков, принятой
к производству суда определением от 07.02.2022, в одно производство, округа отмечает следующее.

По смыслу положений статьи 130 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации объединение дел в одно производство
для совместного рассмотрения является правом, а не обязанностью арбитражного суда, который при разрешении соответствующего вопроса оценивает необходимость и целесообразность такого объединения исходя
из конкретных обстоятельств дела. При этом взаимная связь дел
по основаниям возникновения заявленных требований и (или) представленным доказательствам и лицам, участвующим в деле, не является единственным и безусловным критерием для удовлетворения ходатайства
об объединении дел.

В настоящем случае суд первой инстанции, оценив доводы заявителя, не усмотрел оснований для объединения указанных заявителем обособленных в одно производство для совместного рассмотрения. Доказательств того, что отказ в объединении заявлений в одно производство повлиял на правильность принятых судами обеих инстанций судебных актов, кассаторами не представлено.

Мнение заявителей кассационной жалобы о том, что приведенные доказательства, в частности, обосновывающие наличие основания
для объединения обособленных споров, судам следовало оценить иным образом, не свидетельствует о нарушении при принятии обжалуемых судебных актов норм права, в связи с чем не может служить основанием
для отмены определения и постановления.

При этом судами правомерно принято во внимание, что ходатайство об объединении споров было заявлено кредитором в последнем судебном заседании, в то время как оба обособленных спора находились на рассмотрении суда длительное время, судебные заседания неоднократно откладывались, в связи с чем у ФИО3 было достаточное количество времени для подготовки соответствующего ходатайства и направлении его.

Нарушений норм процессуального права судом первой инстанции при отказе в объединении обособленных споров не допущено.

Наравне с изложенным судом округа признаются несостоятельными доводы кассаторов о необоснованности отказа суда первой инстанции
в удовлетворении ходатайства об отложении судебного заседания в целях предоставления времени для обжалования отказа в объединении, поскольку
в соответствии со статьей 158 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации отложение судебного заседания является правом,
а не обязанностью суда. В данном случае суд первой инстанции обоснованно исходил из того, что обжалование определения об отказе в объединении дел не относится к обстоятельствам, влекущим обязательное отложение судебного заседания. Суд округа оснований для иных выводов
не усматривает.

Относительно довода финансового управляющего о том, что передавая должнику помещение, находящееся по адресу: РБ, Абзелиловский район, Ташбулатиовский с/с, <...>, по договору ответственного хранения, он тем самым предусмотрел возможные риски, несмотря на то, что дом находится в залоге у залогового кредитора и обязанность по сохранности залогового имущества лежит на залоговом кредиторе, суд округа отмечает следующее.

В силу абзаца 1 пункта 5 статьи 213.25 Закона о банкротстве с даты признания гражданина банкротом все права в отношении имущества, составляющего конкурсную массу, в том числе на распоряжение им, осуществляются только финансовым управляющим от имени гражданина и не могут осуществляться гражданином лично.

На финансовом управляющем лежит обязанность по обеспечению сохранности имущества должника, в том числе и доходов (абзац 1 пункта 8 статьи 213.9 Закона о банкротстве).

Таким образом, из анализа данных норм права следует, что именно финансовый управляющий управляет имуществом должника, а также совершает иные действия, направленные на формирование и поддержание конкурсной массы, в том числе осуществление контроля за его состоянием.

В рассматриваемом случае, судами установлено, что здание, расположенное по адресу: <...> являлось гостиницей и использовалось должником в целях получения доходов, а сам должник был зарегистрирован и проживал в г. Оренбурге, соответственно, управляющий обязан был осуществлять контроль за сохранностью и использованием должником имущества - базы отдыха (д. Якты- Куль, ул. Степная, д.5).

Указанные обстоятельства также были установлены вступившими в законную силу судебными актами в рамках иного обособленного спора по жалобе на действия (бездействие) ФИО2 Заявление возражений относительно того, что спорное помещение не являлось базой отдыха аналогичных доводам по ранее рассмотренному спору, направлено на пересмотр вступивших в законную силу судебных актов в неустановленном порядке, что недопустимо.

Ссылки на то, что в определении суда первой инстанции от 10.07.2020, постановлении суда апелляционной инстанции от 23.11.2020 и постановлении суда округа от 21.02.2021 не содержится указаний на непринятие управляющим ФИО2 надлежащих мер по обеспечению сохранности имущества, расположенного в <...>, несостоятельным, поскольку противоречат содержанию указанных судебных актов.

Иные приведенные заявителями в кассационных жалобах доводы,
в том числе о недоказанности вины арбитражного управляющего
ФИО2 и причинно-следственной связи между его действиями
и наступившими убытками, о виновности действий финансового управляющего ФИО6, судом округа рассмотрены и отклоняются, поскольку они не свидетельствуют о неправильном применении судами первой и апелляционной инстанций норм материального права либо
о допущенных при рассмотрении данного спора нарушениях норм процессуального законодательства, приведших к принятию неправильного судебного акта; по сути, доводы кассационных жалоб выражают несогласие кассаторов с выводами судов о фактических обстоятельствах спора, основанными на расхожей с ним оценке доказательственной базы по спору. Вместе с тем, переоценка судом кассационной инстанции доказательств
по делу, то есть иные по сравнению со сделанными судами первой
и апелляционной инстанций выводы относительно того, какие обстоятельства по делу можно считать установленными исходя из иной оценки доказательств, не допускается (пункт 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30.06.2020 № 13 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации
при рассмотрении дел в арбитражном суде кассационной инстанции»).

Нарушений норм материального или процессуального права, являющихся основанием для отмены судебных актов на основании части 4 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, судом кассационной инстанции не установлено.

С учетом изложенного обжалуемые судебные акты подлежат оставлению без изменения, кассационные жалобы – без удовлетворения.

При подаче кассационной жалобы заявителями уплачена государственная пошлина, между тем в силу статьи 333.21 Налогового кодекса Российской Федерации кассационные жалобы по данной категории дел не облагаются государственной пошлиной, в связи с чем на основании статьи 333.40 Налогового кодекса Российской Федерации ошибочно уплаченная при подаче кассационных жалоб государственная пошлина подлежат возврату из федерального бюджета лицам, ее уплатившим.

Руководствуясь статьями 286, 287, 289, 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

П О С Т А Н О В И Л:

определение Арбитражного суда Оренбургской области от 12.04.2023 по делу № А47-9925/2017 и постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 31.07.2023 по тому же делу оставить без изменения, кассационные жалобы арбитражного управляющего ФИО2, ФИО3 – без удовлетворения.

Возвратить ФИО2 из федерального бюджета государственную пошлину в сумме 3 000 (три тысячи) рублей, ошибочно уплаченную при подаче кассационной жалобы по платежному поручению от 31.07.2023 № 14322.

Возвратить ФИО3 из федерального бюджета государственную пошлину в сумме 3 000 (три тысячи) рублей, ошибочно уплаченную при подаче кассационной жалобы по чеку-ордеру ПАО Сбербанк от 01.08.2023 (операция № 3).

Постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий О.Э. Шавейникова

Судьи О.Н. Пирская

В.Ю. Калугин