Гражданский кодекс часть 1

Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в составе председательствующего Андреевой Е.В., судей Калашниковой М.Г. и Соловьева Е.Г., при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Уджуху Р.З., при участии в судебном заседании
с использованием системы веб-конференции от финансового управляющего
должника – ФИО1 (ИНН <***>) – ФИО2 – ФИО3
(доверенность от 09.11.2021), от ФИО4 – ФИО5 (доверенность
от 16.11.2021), в отсутствие иных участвующих лиц, извещенных о времени и месте судебного разбирательства, в том числе публично посредством размещения информации
о движении дела на официальном сайте арбитражного суда в информационно-телекоммуникационной сети Интернет в открытом доступе, рассмотрев кассационную жалобу финансового управляющего ФИО1 ФИО2 на определение Арбитражного суда Ростовской области от 02.10.2021 и постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.01.2022 по делу № А53-25729/2020
(Ф08-1918/2022), установил следующее.

В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ФИО1 (далее – должник) финансовый управляющий должника ФИО2 (далее – финансовый управляющий) обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным договора
от 09.12.2016 дарения 1/2 доли в праве общей собственности на квартиру, заключенного должником и ФИО6, и применении последствий недействительности сделки
в виде возврата 1/2 доли в праве общей собственности на спорную квартиру в конкурсную массу должника, признании права собственности должника на 1/2 доли в праве общей собственности на спорную квартиру.

Определением суда от 02.10.2021, оставленным без изменения постановлением апелляционного суда от 06.01.2022, в удовлетворении заявления отказано.

В кассационной жалобе финансовый управляющий просит отменить судебные акты и принять новый судебный акт. По мнению подателя жалобы, суды не приняли во внимание тот факт, что оспариваемый договор является мнимой сделкой; у сторон сделки имелся умысел на вывод ликвидного имущества должника; договор заключен после возникновения у должника обязательства возместить вред ООО «АлкоГрупп» и его кредиторам, что подтверждается вступившим в законную силу судебным актом
о привлечении должника к субсидиарной ответственности. При этом ФИО6 не могла не знать об обязательствах должника, поскольку являлась его супругой. Договор заключен в цепочке сделок, направленных на вывод всего недвижимого имущества должника. Экономический смысл у данной сделки отсутствует.

В судебном заседании представитель финансового управляющего поддержал доводы, изложенные в кассационной жалобе; представитель ФИО5 просил жалобу удовлетворить.

Арбитражный суд Северо-Кавказского округа, изучив материалы дела, считает, что кассационная жалоба подлежит частичному удовлетворению по следующим основаниям.

Как видно из материалов дела, определением суда от 14.10.2020 должник признан несостоятельным (банкротом), введена реструктуризация долгов гражданина, финансовым управляющим утвержден ФИО2 Решением суда от 25.01.2021 введена реализация имущества гражданина, финансовым управляющим утвержден ФИО2

Должник (даритель) и ФИО6 (одаряемый) заключили договор дарения
от 09.12.2016, по условиям которого даритель подарил, а одаряемый принял в дар 1/2 доли в праве общей долевой собственности на квартиру № 20 общей площадью 192,6 кв. м, находящуюся по адресу: <...>, расположенную
на 2, 3 этаже 4-х этажного жилого дома литера А.

Финансовый управляющий установил, что согласно выпискам из Единого государственного реестра недвижимости, до принятия арбитражным судом заявления о признании должника несостоятельным (банкротом) в собственности должника находился ряд объектов недвижимого имущества, в том числе 1/2 доли в праве общей собственности на данную квартиру и к моменту возбуждения дела о несостоятельности (банкротстве) должник произвел отчуждение всех объектов недвижимого имущества, в результате чего в конкурсной массе осталось два автомобиля: ВАЗ 2108, 1993 года выпуска, и BMW,
1992 года выпуска.

Финансовый управляющий, полагая, что должник предпринял меры по отчуждению своего имущества, желая избежать обращения взыскания на него, и заключил мнимую сделку по дарению супруге, обратился в арбитражный суд с данным заявлением.

Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суды руководствовались статьями 65, 69, 71 и 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статьями 10, 166, 167, 168, 170 Гражданского кодекса Российской Федерации,
статьями 61.1, 61.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), разъяснениями, изложенными
в пунктах 5 – 7 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением
главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"» (далее – постановление № 63), в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.04.2009 № 32 «О некоторых вопросах, связанных
с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом
"О несостоятельности (банкротстве)"» (далее – постановление № 32), постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», совместном постановлении Пленумов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29.04.2010 № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав».

Суды установили, что по договору дарения от 09.12.2016 отчуждено недвижимое имущество, право собственности на которое подлежит государственной регистрации. Учитывая, что производство по делу о банкротстве должника возбуждено определением суда от 21.08.2020, регистрация перехода права собственности на недвижимость произведена 14.12.2016, а сама сделка совершена 09.12.2016, суды исходили из того, что спорный договор заключен за пределами трехлетнего периода подозрительности, установленного статьей 61.2 Закона о банкротстве, в связи с чем не может быть оспорен по специальным основаниям, предусмотренным Законом о банкротстве.

Рассматривая довод финансового управляющего о недействительности договора дарения по основаниям статей 10, 168 и 170 Гражданского кодекса Российской Федерации суды указали, что обязательным условием признания сделки мнимой является порочность воли каждой из сторон. Мнимая сделка не порождает никаких правовых последствий, и, совершая мнимую сделку, стороны не имеют намерений ее исполнять либо требовать ее исполнения. Юридически значимым обстоятельством, подлежащим установлению при рассмотрении требования о признании той или иной сделки мнимой, является установление того, имелось ли у каждой стороны сделки намерение исполнять соответствующую сделку. Фиктивность мнимой сделки заключается в том, что у ее сторон нет цели достижения заявленных результатов. Волеизъявление сторон мнимой сделки не совпадает с их внутренней волей. Установление факта того, что стороны на самом деле не имели намерения на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей, обычно порождаемых такой сделкой, является достаточным для квалификации сделки как ничтожной.

Следует учитывать, что стороны мнимой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение. Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры купли-продажи или доверительного управления и составить акты о передаче данного имущества, при этом сохранив контроль соответственно продавца или учредителя управления за ним. Равным образом осуществление сторонами мнимой сделки для вида перехода права собственности на движимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании пункта 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации. Совершая мнимые либо притворные сделки их стороны, будучи заинтересованными в сокрытии от третьих лиц истинных мотивов своего поведения, как правило, верно оформляют все деловые бумаги, но создавать реальные правовые последствия, соответствующие тем, что указаны в составленных ими документах, не стремятся.

Таким образом, для признания сделки мнимой суд должен установить, что ее стороны не намеревались создать соответствующие ей правовые последствия, характерные исполнению соответствующей сделки.

Из разъяснений, изложенных в абзаце 3 пункта 1 постановления № 25, следует, что, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.

Для признания факта злоупотребления правом при заключении сделки должно быть установлено наличие умысла у обоих участников сделки (их сознательное, целенаправленное поведение), направленное на причинение вреда иным лицам. Злоупотребление правом должно носить явный и очевидный характер, при котором не остается сомнений в истинной цели совершения сделки.

С целью квалификации спорной сделки в качестве недействительной, совершенной с намерением причинить вред другому лицу, суду необходимо установить обстоятельства, неопровержимо свидетельствующие о наличии факта злоупотребления правом со стороны контрагента, выразившегося в заключении спорной сделки (пункт 9 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25.11.2008
№ 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Суды указали, что само по себе заключение сторонами договора дарения не противоречит формальным требованиям, установленным в главе 32 Гражданского кодекса Российской Федерации, в то же время свобода договора (статья 421 Кодекса) не является безграничной, а потому, если при совершении такой сделки допущено злоупотребление правом, она может быть признана судом ничтожной в силу статей 10 и 168 Кодекса.

Рассматривая довод финансового управляющего о том, что основанием для признания сделки недействительной является вывод имущества из состава активов должника, что привело к причинению вреда имущественным правам кредиторов; договор дарения заключен в период, когда у должника имелись неисполненные обязательства перед кредиторами ООО «Алкогрупп» в размере 648 970 749 рублей 16 копеек; заинтересованности сторон ввиду того, что ФИО6 на дату совершения оспариваемой сделки являлась супругой должника, суды исходили из того, что факт заключения оспариваемой сделки между заинтересованными лицами сам по себе не свидетельствует о недобросовестности при заключении сделки. Наличие неисполненных обязательств у должника перед кредиторами ООО «Алкогрупп» также объективно не свидетельствует о том, что на момент заключения оспариваемого договора дарения должник предполагал возможность предъявления к нему требования о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО «Алкогрупп», в отношении которого он не является формально юридически контролирующим лицом, а также возможность обращения взыскания на его имущество по обязательствам
ООО «Алкогрупп».

Суды указали, что договор дарения заключен 09.12.2016, зарегистрирован в установленном порядке 14.12.2016, в то время как дело № А40-71354/2017 о несостоятельности (банкротстве) ООО «АлкоГрупп» возбуждено 26.04.2017. При этом должник не являлся руководителем или учредителем ООО «АлкоГрупп», а привлечен по обособленному спору о привлечении к субсидиарной ответственности по долгам
ООО «АлкоГрупп» в качестве соответчика определением суда от 11.03.2019.
К субсидиарной ответственности ФИО1 привлечен определением суда
от 16.09.2019. Следовательно, на момент заключения договора дарения ФИО6 не могла получить из открытых источников сведения о требованиях кредиторов
ООО «Алкогрупп» к должнику и наличии у последнего признаков неплатежеспособности. Само по себе наличие задолженности у должника перед кредиторами ООО «АлкоГрупп», которая будет установлена судебным актом значительно позже заключения договора дарения, не является основанием для признания сделки недействительной (ничтожной) при отсутствии цели причинения вреда кредиторам.

Суды указали, что договор дарения фактически исполнен сторонами, о чем свидетельствуют представленные в материалы дела документы. Ответчик, получив в дар 1/2 доли в праве общей собственности на квартиру, зарегистрировал право собственности на указанную квартиру и после перехода права собственности является собственником спорного имущества, пользуется им, осуществляет необходимые расходы по содержанию спорного имущества, оплачивает коммунальные платежи.

Вместе с тем вывод судов об отсутствии оснований для признания оспариваемой сделки мнимой по части 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации сделан по неполно исследованным обстоятельствам дела и является преждевременным ввиду следующего.

Согласно разъяснениям, данным в пункте 86 постановления № 25, при разрешении спора о мнимости сделки следует учитывать, что стороны такой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение, поэтому суд не должен ограничиваться проверкой копий документов на их соответствие формальным требованиям закона.

Суды указали, что после заключения договора дарения должник зарегистрирован в квартире около четырех лет, что не свидетельствует о мнимости сделки, поскольку должник и ФИО6 до июля 2019 года состояли в браке. При этом сам по себе факт регистрации должника в спорной квартире не свидетельствует о том, что должник фактически проживает в квартире.

Между тем суды неполно исследовали доводы финансового управляющего о том, что супруги не преследовали достижение правовых последствий присущих дарению: несмотря на оформление договора дарения, спорной квартирой продолжали пользоваться и должник, и его супруга; должник зарегистрирован в спорной квартире, а ФИО6 не требовала от должника снятия его с регистрационного учета. Должник и ответчик не обосновали, в чем была необходимость заключения сделки дарения при том, что условия владения и пользования квартирой не изменились.

Должник и ФИО6 указанные обстоятельства не опровергли, доказательства обратного в нарушение положений статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не представили.

Финансовый управляющий ссылался, что, учитывая положения пункта 3 статьи 19 Закона о банкротстве, супруга должника не могла не знать о цели совершенной сделки, поскольку являлась заинтересованным лицом по отношению к должнику.

Из материалов дела следует, что должник сменил адрес места регистрации только 20.08.2020, то есть в день поступления заявления ФИО4 в арбитражный суд о признании должника несостоятельным (банкротом). Однако оценку суда указанные обстоятельства в совокупности и взаимосвязи не получили. Суды не оценил довод финансового управляющего о том, что действия супругов, когда после развода совместно нажитое имущество не разделяется, а остается за одним из супругов, и второй супруг продолжает пользоваться данным имуществом, и не снят с регистрационного учета, не являются характерными для субъектов гражданского оборота.

Суды неполно рассмотрели и довод финансового управляющего о том, что единственной целью совершения спорной сделки является формальная регистрация права собственности на 1/2 долю в квартире за ФИО6 с целью избежания обращения взыскания на нее по обязательствам должника. Финансовый управляющий указал, что в результате указанных сделок у должника в собственности остались только два автомобиля 1992 и 1993 года выпуска, стоимости которых недостаточно для удовлетворения требований кредиторов должника; у сторон сделки имелся умысел на вывод ликвидного имущества должника.

Вывод судов о том, что спорная квартира подарена должником в рамках раздела имущества между супругами сделан по неполно исследованным обстоятельствам дела, поскольку финансовый управляющий ссылался на то, что должник продал несколько принадлежащих ему объектов недвижимости третьим лицам, а большую часть совместно нажитой недвижимости супругов оформил на супругу. Суды не выяснили указанные обстоятельства и не установили наличие реального экономического смысла такой сделки.

Суды не исследовали довод финансового управляющего о том, что договор дарения заключен в цепочке иных сделок, направленных на отчуждение всего недвижимого имущества должника, учитывая тот факт, что с декабря 2015 года должником отчуждено и обременено все принадлежащее ему имущество (земельный участок и жилой дом по адресу: <...> доли в праве собственности на земельный участок и нежилое здание по адресу: Ростовская область, Усть-Донецкий район, ст. Раздорская, ул. Красноармейская, д. 9; два земельных участка и жилой дом по адресу: Московская область, Одинцовский район, пос. Горки-2 (Знаменское поле), д. 407, находящиеся в совместной собственности должника и ФИО6).

Кроме того, суды не дали оценки тому, что заключенный ФИО6 и ФИО7 договор залога от 11.03.2020 двух земельных участков и жилого дома по адресу: Московская область, Одинцовский район, пос. Горки-2 (Знаменское поле), д. 407, признан недействительной сделкой определением суда от 09.10.2021 по данному делу. При этом использование общего имущества должника и ответчика в обеспечение обязательств ФИО6 не подтверждает ее довод о заключении договора для фактического раздела имущества супругов, а не в целях вывода имущества должника.

Учитывая изложенное и то, что выводы судов сделаны без установления всех фактических обстоятельств дела, подлежащих исследованию в рассматриваемом споре,
не дана оценка доводам финансового управляющего о наличии оснований для признания сделки недействительной по пункту 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, принятые судебные акты подлежат отмене с направлением обособленного спора на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Суд кассационной инстанции не вправе устанавливать обстоятельства, имеющие значение для рассмотрения спора по существу (статья 286, часть 2 статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации). По делу требуются дополнительное исследование обстоятельств дела и оценка представленных доказательств.

При новом рассмотрении суду следует устранить отмеченные недостатки, установить все обстоятельства, имеющие значение для дела, исследовать и оценить все имеющиеся в деле доказательства в их совокупности и взаимосвязи по правилам
статей 65 – 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, дать оценку всем доводам лиц, участвующим в деле, при квалификации и оценке действительности спорной сделки, на основании чего принять законный и обоснованный судебный акт.

Руководствуясь статьями 274, 286 – 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Ростовской области от 02.10.2021 и постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.01.2022 по делу
№ А53-25729/2020 отменить, направить обособленный спор на новое рассмотрение в Арбитражный суд Ростовской области.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, установленном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий Е.В. Андреева

Судьи М.Г. Калашникова

Е.Г. Соловьев