Гражданский кодекс часть 1

по заявлению конкурсного управляющего должником ФИО2 к ФИО3, ФИО8, обществу с ограниченной ответственностью «Петронефть Актив», товариществу с ограниченной ответственностью «МЕТАПРОН» (METAPRON GmbH), ФИО4 (Rosin Edward), ФИО5, ФИО6, ФИО7 о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью «Научно-производственное предприятие «Метапрон»,

УСТАНОВИЛ:

общество с ограниченной ответственностью «Самаратранснефть‑терминал» (далее – ООО «Самаратранснефть‑терминал») обратилось в Арбитражный суд Самарской области с заявлением о признании общества с ограниченной ответственностью «Научно-производственное предприятие «Метапрон» (далее – ООО «НПП «Метапрон», должник) несостоятельным (банкротом).

Определением Арбитражного суда Самарской области от 25.10.2019 в отношении ООО «НПП «Метапрон» введена процедура наблюдения, временным управляющим должником утвержден ФИО2, член Союза арбитражных управляющих «Саморегулируемая организация «Дело».

Решением Арбитражного суда Самарской области от 25.02.2020 ООО «НПП «Метапрон» признано несостоятельным (банкротом), открыта процедура конкурсного производства сроком на шесть месяцев, конкурсным управляющим утвержден ФИО2, член Союза арбитражных управляющих «Саморегулируемая организация «Дело».

Конкурсный управляющий должником ФИО2 обратился в Арбитражный суд Самарской области, в котором просил с учетом принятого судом уточнения:

- привлечь солидарно ФИО3, ФИО8, общество с ограниченной ответственностью «Петронефть актив» (далее – ООО «Петронефть актив»), товарищество с ограниченной ответственностью «Метапрон» (METAPRON GmbH) и ФИО4 к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО «НПП «Метапрон» в сумме 66 604 917,02 руб.;

- взыскать солидарно с ФИО3, ФИО8, ООО «Петронефть актив», товарищества с ограниченной ответственностью «Метапрон» (METAPRON GmbH) и ФИО4 сумму 66 604 917,02 руб.

Определением суда от 26.07.2021 к участию в деле в качестве соответчиков привлечены: товарищество с ограниченной ответственностью «Метапрон» (METAPRON GmbH), ФИО4, ФИО5, ФИО6, ФИО7.

Определением Арбитражного суда Самарской области от 21.03.2022 в удовлетворении заявления конкурсного управляющего должником ФИО2, отказано.

Постановлением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 08.06.2022 определение суда первой инстанции оставлено без изменения.

В кассационной жалобе ООО «Самаратранснефть-терминал», ссылаясь на неправильное применение судебными инстанциями норм права и несоответствие сделанных судами выводов фактическим обстоятельствам дела, просит отменить определение суда первой инстанции, постановление апелляционного суда, обособленный спор направить на новое рассмотрение в арбитражный суд первой инстанции.

По мнению заявителя кассационной жалобы, суды не исследовали имеющиеся доказательства в соответствии с требованиями статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ), в результате чего не правильно установили в качестве причины банкротства должника прекращение финансирования его деятельности материнской компанией – ООО «Петронефть актив» и неправомерно отказали в удовлетворении заявленных требований к ФИО3, ФИО8 и ООО «Петронефть актив».

Конкурсный управляющий должником ФИО2 в своем отзыве на кассационную жалобу поддерживает приведенные в ней доводы, просит жалобу удовлетворить.

ФИО8 в своем отзыве на жалобу возражает против ее удовлетворения, считает обжалуемые судебные акты законными и не подлежащими отмене.

Указывает, в частности, на обоснованность выводов судов об имевшем место внутригрупповом финансировании деятельности должника, поскольку должник, его учредитель – ООО «Петронефть актив», общество с ограниченной ответственностью «ПСК «Нефтегазстрой» (далее – ООО «ПСК «НГС»), ООО «Самаратранснефть-терминал» являлись аффилированными лицами и входили в одну группу компаний, контролируемую обществом с ограниченной ответственностью «ГК «Петронефть».

Проверив материалы дела в пределах, предусмотренных статьей 286 АПК РФ, обсудив доводы, приведенные в кассационной жалобе и отзывах на нее, заслушав в судебном заседании представителя ФИО8 – ФИО1, судебная коллегия приходит к следующему.

В своем заявлении конкурсный управляющий указывал на то, что контролирующими лицами ООО «НПП «Метапрон» (прежнее наименование – общество с ограниченной ответственностью «СТН-Логистика» (далее – ООО «СТН-Л»)) являлись:

- ФИО3, осуществлявший полномочия генерального директора с 27.03.2013 (дата внесения в ЕГРЮЛ сведений о данном лице) по 02.10.2018;

- ФИО8, осуществлявший полномочия генерального директора с 03.10.2018 (15.10.2018 внесена запись в ЕГРЮЛ сведений о данном лице) по 17.02.2020 (дата оглашения резолютивной части решения о признании должника банкротом);

- ООО «Петронефть актив», учредитель и единственный участник должника с 08.06.2017 (дата внесения в ЕГРЮЛ записи, содержащей указанные сведения), владеющее долей в размере 100% от уставного капитала должника;

- руководители ООО «Петронефть актив» ФИО5 (07.05.2013‑10.12.2018), ФИО6 (10.12.2018-13.05.2019), ФИО7 (13.05.2019-28.05.2020), до 08.06.2017 ФИО7 также являлся участником должника;

- обладатель 100% доли в уставном капитале ООО «Петронефть актив» компания METAPRON GmbH и его руководитель ФИО4.

В качестве оснований для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника конкурсный управляющий указывал на невозможность полного погашения требований кредиторов вследствие их действий (бездействия), не передачу документов должника конкурсному управляющему, неподачу (несвоевременную подачу) заявления должника о собственном банкротстве.

В своем заявлении конкурсный управляющий ссылался на совершение бывшими руководителями действий (бездействия), повлекших, по его мнению, банкротство должника.

Так, конкурсный управляющий указал на заключение должником договоров займа: с ООО «Самаратранснефть-терминал» № 02/13 от 03.12.2013 в редакции дополнительных соглашений от 27.12.2013, от 11.01.2014, от 29.12.2014, от 31.12.2016, от 29.12.2017 (изменившими сумму займа и срок возврата до 31.12.2020), в соответствии с которым займодавцем (ООО «Самаратранснефть-терминал») должнику перечислены денежные средства на общую сумму 7 780 000 руб. Договор займа и указанные дополнительные соглашения к нему от имени обеих сторон подписаны одним лицом - генеральным директором ФИО3, являвшимся одновременно генеральным директором ООО «Самаратранснефть-терминал» и генеральным директором ООО «СТН-Л», а на момент подписания дополнительного соглашения от 29.12.2017 – также участником ООО «Петронефть актив» с размером доли 30 процентов;

с ООО «ПСК «НГС» от 02.06.2014, по условиям которого заимодавец предоставил должнику в заем денежные средства в размере 7 850 000 руб. до 31.12.2014 (срок возврата суммы займа приходится на период осуществления полномочий генерального директора ФИО8);

с ООО «Самаратранснефть-терминал» от 03.07.2013 № 01/1, по условиям которого заимодавец передал в собственность заемщику денежные средства в сумме 5 000 000 руб., а заемщик обязался возвратить сумму займа в срок не позднее 31.12.2014; договор займа являлся беспроцентным (пункты 1.1, 1.3 и 2.3).

Поскольку задолженность по займам должником не была погашена, решениями арбитражного суда от 24.07.2019 по делу № А55-6035/2019, от 27.06.2019 по делу № А55-11142/2019, от 24.06.2019 по делу № А55‑11143/2019 суммы задолженности и процентов были взысканы с должника в пользу соответствующих займодавцев.

Конкурсный управляющий также указал на то, что решением Арбитражного суда Тамбовской области от 22.11.2019 по делу № А64‑6143/2019 с ООО «НПП «Метапрон» в пользу ООО «Завком‑Инжиниринг» взыскан основной долг в размере 2 502 500 руб., неустойка в сумме 125 125 руб., расходы по оплате государственной пошлины в размере 36 138 руб. по договору № ЗКИ‑704/2018 от 24.05.2018 не разработку проектной и рабочей документации на строительство объекта «Опытно-экспериментальное производство кормового белка на природном газе, РНК и ДНК».

Данные обстоятельства, как считает конкурсный управляющий, свидетельствуют о виновных действиях контролировавших должника лиц в причинении вреда имущественным интересам кредиторов.

Конкурсный управляющий, кроме того, указал на то, что в период с 10.10.2018 по26.11.2019 с расчетного счета должника № 40702978824000010561, открытого в АКБ «Абсолют Банк» в иностранной валюте (евро), были проведены следующие операции по валютным переводам в Германию: 12.10.2018 в размере 25 000 Евро; 07.11.2018 в размере 1000 Евро; 07.11.2018 в размере 7600 Евро; 03.12.2018 в размере 1000 Евро; 03.12.2018 в размере 7600 Евро (в рублевом эквиваленте общая сумма соответствует 3 196 582,48 руб.), что, по мнению конкурсного управляющего, свидетельствует о выводе активов общества в пользу заинтересованного лица.

Кроме того, конкурсный управляющий указал на не передачу ему документации должника, несмотря на то, что определением Арбитражного суда Самарской области от 16.07.2020 по делу № А55-28491/2019 удовлетворено заявление конкурсного управляющего об обязании бывшего руководителя ООО «НПП «Метапрон» ФИО8 передать конкурсному управляющему ФИО2 печати, штампы, материальные ценности должника, а также предоставить оригиналы документов и информацию в отношении должника.

Ссылаясь на то, что отсутствие документов, в том числе бухгалтерской отчетности, не позволило ему в полном объеме сформировать конкурсную массу, выявить источники для формирования конкурсной массы и погашения требований конкурсных кредиторов, конкурсный управляющий просил привлечь ФИО8, ФИО3 и ООО «Петронефть актив» к субсидиарной ответственности по данному основанию.

Кроме того, конкурсный управляющий полагая, что наличие признаков неплатежеспособности у должника образовалось в первом квартале 2017 г. в связи с неисполнением обязательств по договору займа № 01/13 от 03.07.2013 между ООО «Самаратранснефть-терминал», и ООО «СТН-Л» (ООО «НПП «Метапрон»), в своем заявлении просил привлечь к субсидиарной ответственности бывших руководителей должника за не обращение в арбитражный суд с заявлением должника.

При этом конкурсный управляющий в своем заявлении отметил, что ФИО3, ФИО8 и ООО «Петронефть актив» не принимали каких-либо действенных мер по выводу ООО «НПП «Метапрон» из кризисной ситуации, дальнейшему осуществлению финансово‑хозяйственной деятельности должника и по погашению имеющейся кредиторской задолженности; напротив, должник продолжал брать на себя новые обязательства и наращивал кредиторскую задолженность; с заявлением о признании ООО «НПП «Метапрон» банкротом руководители в арбитражный суд не обращались; должник не мог не осознавать, что размер задолженности применительно к масштабам его экономической деятельности является значительным.

Возражая против заявленных требований, ФИО3 пояснил, что долгосрочные займы выдавались ООО «НПП «Метапрон» заинтересованными лицами, срок возврата займов продлевался, исходя из объективной потребности должника в финансировании. Решения, на основании которых у должника возникла задолженность перед кредиторами, вступили в законную силу в конце 2019 г., то есть в период, когда ФИО3 уже не являлся руководителем должника. До вступления указанных судебных актов в законную силу задолженность, позволяющая сделать вывод о неплатежеспособности должника, отсутствовала. В период исполнения им обязанностей руководителя должника компания действовала в соответствии с разработанным финансовым планом, основания для подачи заявления отсутствовали.

Возражая относительно удовлетворения заявленных конкурсным управляющим требований, ФИО8 указал, что банкротство должника вызвано внешними и не зависящими от ответчика обстоятельствами.

ФИО8 пояснил, что ресурсами, за счет которых обязательства по договору могли быть погашены, должник не располагал в силу деятельности, направленной на проектные изыскания и подготовку продукта к промышленному производству; ООО «НПП «Метапрон» занимался деятельностью по реализации проекта по промышленному производству микробного белка ФИО9 на основе технологии по переработке природного газа. Самостоятельных источников дохода должник не имел, вся текущая деятельность осуществлялась за счет средств материнской компании ООО «Петронефть актив» и за счет заемных средств в расчете на разработку и запуск технологии по производству ГАПРИНа.

К апрелю 2019 г. была полностью отработана технология производства ГАПРИНа, получен сам белок; до конца 2019 г. планировалось построить и запустить первую очередь завода – опытно-промышленную установку по производству белкового концентрата (проектная мощность 300 тонн в год). С января 2020 г. по февраль 2021 г. планировалось строительство первой очереди завода проектной мощностью до 10 тыс. тонн в год, а до января 2020 г. – строительство второй очереди завода, что давало увеличение проектной мощности производства до 30 тыс. тонн в год. Возврат заемных средств, выход на уровень безубыточности и извлечение прибыли планировалось осуществить после запуска завода по производству ГАПРИНа на основе разработанной и испытанной в лабораторных условиях технологии.

Указанные планы были реализуемыми и позволяли рассчитывать на полное погашение долговых обязательств и вести прибыльную деятельность.

В начале мая 2019 г. был арестован генеральный директор ООО «Петронефть актив» по обвинению в загрязнении нефти в нефтепроводе «Дружба», были также арестованы счета и активы ООО «Петронефть актив», что повлекло приостановку его деятельности и как следствие прекращение финансирование должника, в том числе не была выплачена заработная плата за апрель 2019 г.

Отсутствие финансирования не позволило довести до этапа промышленного производства технологию производства ГАПРИНа, и, как следствие, рассчитаться по имевшимся обязательствам.

Именно данное обстоятельство, по мнению ФИО8, и вызвало банкротство компании, поскольку показатели, с которыми законодатель связывает обязанность должника по подаче заявления должника в арбитражный суд, должны объективно отражать наступление критического для общества финансового состояния, создающего угрозу нарушений прав и законных интересов других лиц.

По мнению ФИО10, обязанность должника по возврату денежных средств по договорам займа, а также по обращению с заявлением о банкротстве, а также об обоснованности соответствующих требований кредиторов, не могла возникнуть ранее вступления в законную силу судебных актов, которыми с должника были взысканы денежные средства, то есть обязанность ФИО8 по обращению в арбитражный суд с заявлением о банкротстве должника не могла возникнуть ранее 24.08.2019.

Заявление о банкротстве должника было подано в арбитражный суд 03.09.2019 кредитором.

Просрочка между датой возникновения у ФИО8 обязанности по обращению с заявлением должника в арбитражный суд и датой возбуждения дела о банкротстве составила менее 10 дней, что не является существенным и не привело к каким-либо негативным последствиям для должника и кредиторов.

Каких-либо дополнительных или новых обязательств, вызванных просрочкой обращения с заявлением о банкротстве в арбитражный суд, у должника не возникло, имущество в указанный период из собственности должника не выбывало.

Обязанность по передаче документации не была им исполнена ввиду фактического его отстранения от исполнения обязанностей и нахождения данной документации у главного бухгалтера.

Узнав о состоявшемся решении суда об истребовании у него документации он организовал передачу документации конкурсному управляющему. Несвоевременная передача документации вызвана лишь внешними объективными причинами: неосведомленность ответчика о наличии данного требования со стороны конкурсного управляющего по причине неполучения корреспонденции ввиду нахождения на тот момент не по адресу регистрации.

Относительно платежей в Германию ФИО8 пояснил, что они осуществлялисьв полном соответствии с договором аренды № 181004 от 27.09.2018 между должником и компанией Interlog GmbX и были направлены на создание условий для извлечения прибыли. В соответствии с данным договором должник арендовал помещения по цене 7600 Евро в месяц с целью выполнения проектных работ для создания демонстрационного цеха по производству ГАПРИНа для привлечения инвестиций, а также поиска дополнительных рынков сбыта. В последующем после расторжения договора аренды должнику был возвращен гарантийный депозит на сумму 25 000 Евро.

Разрешая спор, суд пришел к выводу о том, что пояснения привлекаемых к ответственности бывших руководителей должника об обстоятельствах, касающейся специфики его хозяйственной деятельности, предполагавшей привлечение внешнего финансирования в целях осуществления проектных изысканий и подготовки продукта к промышленному производству и осуществление расчета по обязательствам за счет последующей реализации товара, а также об обстоятельствах, повлекших объективное банкротство должника, имеющимися доказательствами не опровергнуты.

В связи с этим суд, признав пояснения указанных лиц достоверными, установил, что деятельность должника на этапе проектных изысканий и подготовительных мероприятий перед запуском промышленного производства микробного белка ФИО9 не приносила и не могла приносить какого-либо дохода; фактически финансирование проектных изысканий и подготовительной деятельности велось за счет средств учредителя должника - компании ООО «Петронефть актив», а также за счет заемных средств аффилированных должнику компаний – ООО «Самаратранснефть-терминал» и ООО «ПСК «НГС», расценив заемные обязательства как внутригрупповое финансирование, оформленное в виде заемных отношений.

На основании данных установленных обстоятельств по делу суд первой инстанции пришел к выводу о том, что в рассматриваемом случае основной причиной банкротства следует признать внешний фактор – прекращение финансирования должника со стороны ООО «Петронефть актив» по причине ареста банковских счетов компании в рамках уголовного дела, воспрепятствовавшего реализации (завершению) проекта по запуску промышленного производства микробного белка ФИО9.

С учетом установленных обстоятельств ведения специфической хозяйственной деятельности должника, а именно того обстоятельства, что должник был создан с целью реализации запуска промышленного производства микробного белка ФИО9, и финансирование должника осуществлялось за счет привлеченных средств, на данном этапе должник не осуществлял хозяйственную деятельность, приносящую прибыль, а активом должника являлся только сам объект строительства, строящийся на привлеченные средства, суд не установил, что у его бывших руководителей, обоснованно рассчитывавших на получение прибыли и исполнение обязательств, возникла обязанность по обращению в суд с заявлением должника.

Суд сделал вывод о том, что сам по себе признак недостаточности имущества у должника и наличие задолженности перед займодателями (лицами, входившими в группу) за определенный период времени не может свидетельствовать о наступлении обязанности у руководителя должника по обращению с заявлением о признании должника несостоятельным (банкротом).

Отказывая в привлечении к субсидиарной ответственности бывшего руководителя должника за не передачу документации конкурсному управляющему, суд исходил из того, что доказательства наличия у ответчика в натуре испрашиваемых в рамках настоящего спора документов отсутствуют; наличие у ФИО8 умысла на сокрытие данных документов суд первой инстанции не усмотрел. При этом указал, что конкурсный управляющий не лишен возможности истребовать документы или пояснения относительно их наличия/отсутствия у иных лиц (в частности, у бухгалтера должника).

Руководствуясь статьей 9, пунктом 4 статьи 10, пунктами 1, 4, 5, 10 статьи 61.10, пунктами 1, 2, 8 статьи 61.11, пунктами 1, 2 статьи 61.12 Федерального закона от 26.10.2002 № 127‑ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), статьей 15 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих лиц к ответственности при банкротстве» (далее – постановление Пленума № 53), суд отказал в удовлетворении заявленных требований.

Апелляционный суд с выводами суда первой инстанции согласился.

Суд округа считает, что обжалуемые судебные акты отмене не подлежат.

С учетом периода времени, в который имели место обстоятельства, в связи с которыми контролирующие должника лица привлекаются к субсидиарной ответственности, к спорным правоотношениям применимы положения как статьи 10 Закона о банкротстве в прежней редакции, так и статей 61.11, 61.12 Закона о банкротстве в действующей редакции при том, что предусмотренные Законом о банкротстве в редакции Закона № 266-ФЗ процессуальные нормы о порядке рассмотрения заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности подлежат применению независимо от периода, в который, имели место упомянутые обстоятельства или было возбуждено производство по делу о банкротстве.

Ответственность лиц, на которых Законом о банкротстве возложена обязанность по подаче заявления должника в арбитражный суд, является гражданско-правовой, поэтому привлечение данных лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника осуществляется по правилам статьи 15 ГК РФ.

В соответствии с пунктом 1 статьи 15 ГК РФ лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

Правовыми основаниями для привлечения бывшего руководителя к субсидиарной ответственности являются не только вина указанного лица, но и причинно-следственная связь между его действиями и последующим банкротством должника, наличие которой с учетом распределения бремени доказывания согласно статьи 65 АПК РФ, должно подтверждаться (доказываться) лицом, обратившимся с соответствующими требованиями в суд.

При этом само по себе наличие у должника задолженности не может рассматриваться как безусловное доказательство начала возникновения у должника какого-либо обязательства перед конкретным кредитором для целей определения необходимости обращения руководителя должника в суд с заявлением о признании должника банкротом в соответствии с абзацем вторым пункта 1 статьи 9 Закона о банкротстве.

Ухудшение финансового состояния юридического лица не отнесено статьей 9 Закона о банкротстве к обстоятельствам, обязывающим руководителя обратиться в арбитражный суд с заявлением должника.

По смыслу разъяснений, изложенных в пункте 9 постановления Пленума № 53, при исследовании совокупности обстоятельств, входящих в предмет доказывания по спорам о привлечении руководителей к ответственности, предусмотренной названной нормой, следует учитывать, что обязанность по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель в рамках стандартной управленческой практики должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве.

При этом если руководитель должника докажет, что, несмотря на временные финансовые затруднения (в частности, возникновение признаков неплатежеспособности) добросовестно рассчитывал на их преодоление в разумный срок, приложил максимальные усилия для достижения такого результата, выполняя экономически обоснованный план, такой руководитель освобождается от субсидиарной ответственности на тот период, пока выполнение его плана являлось разумным.

Для целей разрешения вопроса о привлечении бывшего руководителя к ответственности по указанным основаниям установление момента подачи заявления о банкротстве должника приобретает существенное значение, учитывая, что момент возникновения такой обязанности в каждом конкретном случае определяется моментом осознания руководителем критичности сложившейся ситуации, очевидно свидетельствующей о невозможности продолжения нормального режима хозяйствования без негативных последствий для должника и его кредиторов, в связи с чем, в процессе рассмотрения такого рода заявлений, помимо прочего, необходимо учитывать режим и специфику деятельности должника, а также то, что финансовые трудности в определенный период могут быть вызваны преодолимыми временными обстоятельствами.

В силу правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в постановлении от 18.07.2003 № 14-П, формальное превышение размера кредиторской задолженности над размером активов, отраженное в бухгалтерском балансе должника, не является свидетельством невозможности общества исполнить свои обязательства, такое превышение не может рассматриваться как единственный критерий, характеризующий финансовое состояние должника, а приобретение отрицательных значений не является основанием для немедленного обращения в арбитражный суд с заявлением должника о банкротстве и негативные последствия, наступившие для юридического лица (банкротство организации) сами по себе не свидетельствуют о недобросовестности и (или) неразумности действий (бездействия) руководителя должника, так как возможность возникновения таких последствий сопутствует рисковому характеру предпринимательской деятельности.

Из правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 22.06.2020 № 307-ЭС19-18723 (2,3), следует, что при установлении того, повлекло ли поведение ответчиков банкротство должника, необходимо принимать во внимание, является ли ответчик инициатором такого поведения и (или) потенциальным выгодоприобретателем возникших в связи с этим негативных последствий.

Согласно разъяснениям, данным в пункте 16 постановления Пленума № 53, под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Согласно пункту 18 постановления Пленума № 53 контролирующее должника лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в случае, когда его действия (бездействие), повлекшие негативные последствия на стороне должника, не выходили за пределы обычного делового риска и не были направлены на нарушение прав и законных интересов гражданско‑правового сообщества, объединяющего всех кредиторов (пункт 3 статьи 1 ГК РФ, второй абзац пункта 10 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

В соответствии с пунктом 19 постановления Пленума № 53 доказывая отсутствие оснований привлечения к субсидиарной ответственности, в том числе при опровержении установленных законом презумпций (пункт 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве), контролирующее лицо вправе ссылаться на то, что банкротство обусловлено исключительно внешними факторами (неблагоприятной рыночной конъюнктурой, финансовым кризисом, существенным изменением условий ведения бизнеса, авариями, стихийными бедствиями, иными событиями и т.п.).

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 22 совместного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 01.07.1996 № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», при разрешении споров, связанных с ответственностью учредителей (участников) юридического лица, признанного несостоятельным (банкротом), собственника его имущества или других лиц, которые имеют право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом имеют возможность определять его действия (часть вторая пункта 3 статьи 56 ГК РФ), суд должен учитывать, что указанные лица могут быть привлечены к субсидиарной ответственности лишь в тех случаях, когда несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана их указаниями или иными действиями.

Исследовав и оценив в порядке статьи 71 АПК РФ имеющиеся в материалах дела доказательства в их совокупности, установив обстоятельства, свидетельствующие о том, что со стороны ответчиков не было допущено противоправного виновного действия (бездействия) по доведению должника до несостоятельности (банкротства), в том числе исходя из недоказанности нарушения ответчиками как бывшими руководителями своей обязанности по обращению с заявлением о банкротстве должника, приняв во внимание специфику ведения должником хозяйственной деятельности и установив объективные причины банкротства, а именно установив, что неблагоприятное финансовое состояние предприятия-должника вызвано, прежде всего, прекращением финансирования, не позволившим завершить разработку и запуск технологии по производству ГАПРИНа и планируемые выход на уровень безубыточности и извлечение прибыли, суды пришли к правомерному выводу об отсутствии оснований для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности.

Суд кассационной инстанции считает, что, разрешая спор, суды первой и апелляционной инстанций полно и всесторонне исследовали представленные доказательства, оценив их по своему внутреннему убеждению, что соответствует положениям статьи 71 АПК РФ, установили все имеющие значение для дела обстоятельства, сделали правильные выводы по существу требований, а также не допустили неправильного применения норм материального и процессуального права.

Доводы, изложенные в кассационной жалобе, подлежат отклонению, поскольку являлись предметом исследования и оценки судов, направлены на переоценку доказательств и установление фактических обстоятельств, отличных от тех, которые были установлены судами, по причине несогласия заявителя жалобы с результатами указанной оценки судов, что не входит в круг полномочий арбитражного суда кассационной инстанции, перечисленных в статьях 286, 287 АПК РФ.

Суд кассационной инстанции не вправе переоценивать доказательства и устанавливать иные обстоятельства, отличающиеся от установленных судами нижестоящих инстанций, в нарушение своей компетенции, предусмотренной статьями 286, 287 АПК РФ.

Поскольку неправильного применения судами норм материального права, а также нарушений норм процессуального права, в том числе влекущих безусловную отмену судебных актов в силу части 4 статьи 288 АПК РФ, не установлено, суд кассационной инстанции оснований для отмены обжалуемых судебных актов и удовлетворения кассационной жалобы не находит.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 286, 287, 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Поволжского округа

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Самарской области от 21.03.2022 и постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 08.06.2022 по делу № А55-28491/2019 оставить без изменения, кассационную жалобу – без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, установленном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий судья В.А. Моисеев

Судьи А.Г. Иванова

В.А. Самсонов