Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционные жалобы (регистрационный номер 13АП-39092/2023, 13АП-39095/2023) ОАО «РЖД» и конкурсного управляющего ООО «Волна» на определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 17.10.2023 по делу № А56-115832/2021/суб.1, принятое по заявлению конкурсного управляющего ООО «Волна» к ФИО3, ФИО6, ООО «Колизей» о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ООО «Волна»,

установил:

открытое акционерное общество «РЖД» обратилось в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области с заявлением о признании общества с ограниченной ответственностью «Волна» (ОГРН <***>, ИНН <***>, Санкт-Петербург, ул.Двинская, д.10, кв.4; далее – Общество) несостоятельным (банкротом) по упрощенной процедуре банкротства отсутствующего должника.

Определением арбитражного суда от 31.03.2021 указанное заявление принято к производству.

Решением арбитражного суда от 30.05.2021 Общество признано несостоятельным, в отношении должника открыто конкурсное производство по упрощенной процедуре отсутствующего должника, конкурсным управляющим утверждена ФИО7.

Указанные сведения опубликованы в газете «Коммерсантъ» от 18.06.2022
№ 107.

Конкурсный управляющий обратился в суд с заявлением о привлечении ФИО3, ФИО6, ООО «Колизей» к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Определением арбитражного суда от 17.10.2023 в удовлетворении заявленных требований отказано.

Не согласившись с принятым судебным актом, ОАО «РЖД» и конкурсный управляющий Обществом обратились с апелляционными жалобами, в которых просят определение отменить, принять новый судебный акт, привлечь ответчиков к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, взыскав солидарно в пользу Общества 1373412 руб. 13 коп. Податели жалоб считают, что ФИО3 и ФИО6 подлежат привлечению к субсидиарной ответственности за неисполнение обязанности по передаче документов, касающихся деятельности должника, указывая на то, что данное обстоятельство подтверждается вступившими в законную силу судебными актами. Кроме того, апеллянты полагают, что ФИО6 подлежит привлечению к субсидиарной ответственности за осуществление мероприятий от имени должника по заключению 25.12.2019 договора аренды № 11-А300224 в отсутствие экономического смысла для последнего, а ФИО3 - за совершение сделки, причинившей имущественный вред должнику, в частности, создание ООО «Колизей» и перевод на него единственного актива должника – договора аренды № 11-А300224 от 25.12.2019, заключенного с Комитетом имущественных отношений Санкт-Петербурга, лишив тем самым должника возможности осуществлять предпринимательскую деятельность с целью погашения кредиторской задолженности. В этой связи обратили внимание, что ООО «Колизей» извлекло выгоду из незаконного и недобросовестного поведения ФИО3 после передачи ему прав по договору аренды. Также в обоснование апелляционных жалоб заявители ссылались на то, что
ФИО6 подлежит привлечению к субсидиарной ответственности за несвовременную подачу заявления о признании должника несостоятельным (банкротом), поскольку данное обязательство возникло 01.11.2019 в связи с неисполнением обязательств по оплате арендных платежей перед кредитором-заявителем, в то же время в результате бездействия контролирующего должника лица продолжился рост кредиторской задолженности.

ФИО3 представлен отзыв, в котором обжалуемое определение просит оставить без изменения, указывая на отсутствие оснований для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности.

От конкурсного управляющего должником во исполнение определения апелляционного суда от 18.12.2023 поступили дополнения к апелляционной жалобе, в которых пояснил основания и период возникновения кредиторской задолженности перед ОАО «РЖД» и уполномоченным органом.

ОАО «РЖД» представило письменные пояснения, в соответствии с которыми настаивало на привлечении ответчиков к субсидиарной ответственности, указав на заключение между Обществом и ОАО «РЖД» договоров аренды (субаренды), задолженность по которым должником в период осуществления ими контроля над деятельностью должника, не производилась.

ФИО3 во исполнение определения апелляционного суда от 18.12.2023 представил дополнения к отзыву, в которых привёл пояснения относительно экономической обоснованности создания ООО «Колизей» и перевода на него прав арендатора.

В судебном заседании представители ОАО «РЖД» и конкурсного управляющего должником доводы апелляционных жалоб поддержали.

Представитель ФИО3 против их удовлетворения возражал.

Законность и обоснованность определения проверены в апелляционном порядке.

Исследовав доводы подателей апелляционных жалоб, письменные возражения ФИО3 в совокупности и взаимосвязи с собранными по обособленному спору доказательствами, учитывая размещенную в картотеке арбитражных дел в телекоммуникационной сети Интернет информацию по делу о банкротстве, апелляционный суд не усматривает оснований для переоценки выводов суда по фактическим обстоятельствам и иного применения норм материального и процессуального права.

Как установлено судом первой инстанции и следует из материалов обособленного спора, ответчики - ФИО6 и ФИО3 являются контролирующими должника лицами по смыслу положений статьи 61.10 Закона о банкротстве. ФИО6 в период с 22.11.2018 по 02.04.2020 являлся единственным участником ООО «Волна», а также в период с 22.11.2018 по 30.03.2022 его генеральным директором; ФИО3 в период 02.04.2020 по настоящее время является единственным участником
Общества, а также в период с 30.03.2022 по 24.05.2022 являлся генеральным директором.

При этом заявитель указал, что ООО «Колизей» (ИНН <***>) также является контролирующим должника лицом в соответствии с пунктом 7 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», так как извлекло выгоду из незаконного, в том числе недобросовестного поведения руководителя должника.

Дополнительным соглашением № 1 от 09.09.2021 к договору аренды № 11-А300224 от 25.12.2019 на основании обращения Общества № 04-15-22100/21-0-0 от 22.04.2021, в связи с реорганизацией Общества в форме выделения и переходом прав и обязанностей по договору аренды от 25.12.2019
№ 11-А300224 к ООО «Колизей», сторонами внесены изменения в договор, в частности, вместо Общества, арендатором по договору стало ООО «Колизей».

Действие указанного соглашения распространяются на взаимоотношения сторон, возникшие с 07.09.2020, что отражено в пункте 9 дополнительного соглашения от 09.09.2021 к договору аренды.

Таким образом, новым арендатором по договору аренды № 11-А300224 от 25.12.2019 в связи с правопреемством стало ООО «Колизей».

Как было указано выше, ФИО3 в период с 02.04.2020 по настоящее время является единственным участником Общества, ООО «Колизей» создано на основании решения № 2/2020 единственного участника Общества от 07.09.2020 - ФИО3

Следовательно, именно ФИО3 был инициатором реорганизации
Общества в форме выделения и передачи прав и обязанностей Общества по договору аренды от 25.12.2019 № 11-А300224 к ООО «Колизей».

Из ЕГРЮЛ в отношении ООО «Колизей» следует, что основным видом деятельности ООО «Колизей» является деятельность ресторанов и кафе с полным ресторанным обслуживанием, кафетериев, ресторанов быстрого питания и самообслуживания – 56.10.1. Следовательно, ООО «Колизей» использовало арендуемое помещение в своей предпринимательской деятельности.

Конкурсный управляющий полагает, что ООО «Колизей» является выгодоприобретателем в результате недобросовестных действий руководителей должника и указанной компании, осуществивших реорганизацию основной компании и перевод права аренды по договору № 11-А300224 от 25.12.2019 в пользу ООО «Колизей», в связи с чем данное хозяйственное общество может считаться контролирующим лицом.

Апелляционная коллегия полагает правильным вывод суда первой инстанции о том, что ООО «Колизей» не относится к контролирующим должника лицам, так как оно не являлось управляющим должника в смысле статьи 42 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», не осуществляло функции единоличного исполнительного органа, не заключало каких-либо корпоративных договоров, либо иных соглашений с участниками должника, которые могли бы позволить давать им обязательные для исполнения указания, доказательств обратного в материалы спора не представлено.

Факт наличия у ООО «Колизей» контроля обуславливается как конкурсным управляющим, так и ОАО «РЖД» исключительно подконтрольностью указанной компании ФИО3, а также предположением о том, что обогащение указанной компании произошло за счёт активов должника, которые были перенесены в полном объеме в хозяйственное пользование и собственность ответчика.

Между тем, при определении категории наличия у ответчиков контролирующих правомочий и при даче соответствующей квалификации суд не может ограничиваться лишь наличием факта аффилированности данных компаний, объединенных общими бенефициарами и действительными собственниками бизнеса.

В рассматриваемом случае суд первой инстанции обоснованно исходил из поведения ответчиков, а в частности из того, насколько их действия повлияли на получение предполагаемо извлеченной выгоды за счет должника. Однако в материалах дела таких доказательств не имеется.

Каких-либо хозяйственных договоров о передаче имущества и активов должника в пользу ООО «Колизей» в рамках настоящего дела конкурсным управляющим оспорено не было, правовой оценки недобросовестного поведения ответчиков при исполнении тех или иных гражданско-правовых сделок (при их наличии) с участием должника дано не было, доказательств, позволяющих сделать вывод о том, что исполнительными органами ООО «Колизей» от имени юридических лиц реализовывались заведомо порочные бизнессхемы, в материалах настоящего обособленного спора не имеется.

Также конкурсный управляющий не обращался с заявлением об оспаривании сделок, на основании которых производилось отчуждение единственного актива в виде права аренды в пользу ООО «Колизей». Между ООО «Колизей» и должником не имелось каких-либо финансово-хозяйственных отношений, операций, а также деловой переписки, запросов, требований и прочего ввиду отсутствия таковых.

Суд первой инстанции верно указал, что ООО «Колизей» самостоятельно не являлось и не могло являться лицом контролирующим должника, так как в любом случае его контроль не мог существовать неопосредованным вмешательством действительных владельцев бизнеса в лице действия ФИО3 и
ФИО6

Положения пункта 1 статьи 87 ГК РФ, а также пункта 1 статьи 2 ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» не могут применяться по отношению к хозяйственному обществу в обратном смысле, то есть компания не может отвечать за действия, совершенные её участниками и бенефициарами. Вменяемые
ООО «Колизей» действия являются потенциальной ответственностью бенефициаров этих компаний, а не самих обществ, поскольку реорганизация и перевод права аренды осуществлялся не от имени ответчика и не по поручению его текущего руководства и исполнительных органов.

Иных оснований для признания ООО «Колизей» контролирующим должника лицом, не установлено.

ООО «Колизей» не является надлежащим субъектом ответственности. Указывая на наличие у ООО «Колизей» статуса контролирующего должника лица, конкурсный управляющий не доказал, что ООО «Колизей» являлось руководителем должника в смысле, придаваемом данному понятию статьей 2 Закона о банкротстве.

Заявленное требование конкурсного управляющего о привлечении к субсидиарной ответственности основано следующем юридическом составе для привлечения к данному виду ответственности – за невозможность полного погашения требований кредиторов в результате непередачи хозяйственных документов и материальных ценностей должника, совершения либо одобрения подозрительных сделок (подпункты 1, 2 и 4 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве), а также неисполнения своевременной обязанности по обращению в суд с заявлением о банкротстве (статья 61.12 Закона о банкротстве).

В силу подпункта 2 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, если документы бухгалтерского учета и (или) отчетности, обязанность по ведению (составлению) и хранению которых установлена законодательством Российской Федерации, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют или не содержат информацию об объектах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, формирование которой является обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо указанная информация искажена, в результате чего существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы.

Таким образом, в подпункте 2 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве закреплена презумпция наличия причинно-следственной связи между невозможностью полного погашения требований кредиторов в результате существенного затруднения проведения процедур, применяемых в деле о банкротстве, и действиями (бездействием) контролирующего должника лица, связанными с отсутствием документов бухгалтерского учета и (или) отчетности, неотражением в них либо искажением предусмотренной законодательством информации.

По правилам пункта 4 статьи 61.11 Закона о банкротстве положения подпункта 2 пункта 2 этой статьи применяются в отношении лиц, на которых возложены обязанности организации ведения бухгалтерского учета и хранения документов бухгалтерского учета и (или) бухгалтерской (финансовой) отчетности должника; ведения бухгалтерского учета и хранения документов бухгалтерского учета и (или) бухгалтерской (финансовой) отчетности должника.

Как разъяснено в пункте 24 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих лиц к ответственности при банкротстве», лицо, обратившееся в суд с требованием о привлечении к субсидиарной ответственности, должно представить суду объяснения о том, как отсутствие документации (отсутствие в ней полной информации или наличие в документации искаженных сведений) повлияло на проведение процедур банкротства. В свою очередь, привлекаемое к ответственности лицо вправе опровергнуть названную презумпцию, доказав, что недостатки представленной управляющему документации не привели к существенному затруднению проведения процедур банкротства, либо доказав отсутствие вины в непредставлении, ненадлежащем хранении документации, в частности, подтвердив, что им приняты все необходимые меры для исполнения обязанностей по ведению, хранению и передаче документации при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась. При этом под существенным затруднением проведения процедур банкротства понимается, в частности, невозможность определения и идентификации основных активов должника.

Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 30.05.2023 по обособленному спору №А56-115832/2021/истр.1, оставленным без изменения постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 11.10.2023, на ФИО3 и ФИО8 возложена обязанность передать конкурсному управляющему ФИО7 оригиналы документов и материальные ценности Общества согласно перечню.

При этом в ходе рассмотрения настоящего спора конкурсным управляющим не доказано, что отсутствием какой-либо документации затрудняется проведение процедуры конкурсного производства.

Конкурсный управляющий также не привёл достаточных оснований, свидетельствующих о том, как именно непередача документов должника, отрицательно сказалось на проведении процедур банкротства Общества, в том числе - на формирование (пополнение) конкурсной массы, выявление основных контрагентов должника, оспаривание сделок с участием должника, а также выявление иных контролирующих должника лиц.

Согласно данным бухгалтерского баланса, сформированным посредством государственного информационного ресурса бухгалтерской (финансовой) отчетности (https://bo.nalog.ru/), за весь период существования Общества обязательная отчетность представлена в налоговый орган только за два года – 2019 и 2022. Так, согласно данным бухгалтерского баланса за 2019 год стоимость активов и пассивов должника составила 10 000,00 руб.; согласно данным бухгалтерского баланса за 2022 год, общая стоимость активов и пассивов должника составила 0,00 руб.

Конкурсный управляющий не представил доказательств того, что в собственности должника когда-либо имелись имущество, имущественные права, а также денежные средства, которые могли бы быть возвращены в конкурсную массу за счёт использования правового института конкурсного оспаривания сделок. Аналогичным образом в материалах дела не имеется сведений о том, что материальные ценности и прочие активы должника могут находиться во владении и пользовании третьих лиц, к которым конкурсный управляющий мог бы предъявить виндикационное требование.

Таким образом, в материалы дела не представлено доказательств того, что отсутствие документов бухгалтерского учета и (или) отчетности, обязанность по ведению (составлению) и хранению которых установлена законодательством Российской Федерации, к моменту введения в отношении должника конкурсного производства, повлияло на надлежащее исполнение конкурсным управляющим своих обязанностей.

Кроме того, конкурсным управляющим не обоснована позиция, относительно наличия затруднительного характера проведения процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе ввиду невозможности определения наличия имущества и/или имущественных прав за счет реализации которых могли бы быть удовлетворены требования кредитора и невозможность получения в ходе процедуры банкротства указанных документов из регистрирующих органов.

Из материалов дела не следует, что ответчик совершил действия по выведению активов должника в ущерб интересам кредиторов последнего, и что эти обстоятельства установлены судом.

На основании изложенного суд первой инстанции правильно признал утверждение конкурсного о том, что отсутствие документов общества затруднило проведение процедуры конкурсного производства, в частности, формирование и реализацию конкурсной массы несостоятельным и признал ссылку на презумпции пунктов 2 и 4 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве необоснованной.

Поскольку никаких доказательств вины ответчиков в утрате нематериальных активов или материальных ценностей должника конкурсным управляющим судам обоих инстанций не представлено, правовых оснований для вменения им субсидиарной ответственности на основании подпунктов 2 и 4 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве не имеется.

В соответствии с подпунктом 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве в редакции Закона № 266-ФЗ пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, в том числе в ситуациях, когда причинен существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника (совершения таких сделок по указанию этого лица), включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 закона.

Если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия нескольких контролирующих должника лиц, такие лица несут субсидиарную ответственность солидарно (пункт 8 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

Контролирующее должника лицо, вследствие действий и (или) бездействия которого невозможно полностью погасить требования кредиторов, не несет субсидиарной ответственности, если докажет, что его вина в невозможности полного погашения требований кредиторов отсутствует. Такое лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности, если оно действовало согласно обычным условиям гражданского оборота, добросовестно и разумно в интересах должника, его учредителей (участников), не нарушая при этом имущественные права кредиторов, и если докажет, что его действия совершены для предотвращения еще большего ущерба интересам кредиторов (пункт 10 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

Как разъяснено в абзаце 1 пункта 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее - Постановление № 53), под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (статья 61.11 Закона о банкротстве) следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Исходя из указанных норм в предмет доказывания наличия оснований для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности на основании подпункта 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве входят:

1) объект правонарушения: невозможность полного погашения требований кредиторов вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, в том числе в ситуациях, когда причинен существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника;

2) объективная сторона правонарушения: сделки, действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством;

3) субъективная сторона правонарушения: вина ответчиков, которые осознавали последствия своих действий (бездействия), предвидели возможность или неизбежность наступления таких последствий и желали их наступления;

4) субъект правонарушения: контролирующие должника лица.

Как следует из материалов дела, у должника имелся один расчетный счет
№ 40702810303000040163, открытый 03.12.2018 в АО «Райффайзенбанк», «Северная столица».

Из ответов регистрирующих органов следует, что у должника какое-либо имущество отсутствовало.

Общество 16.12.2019 на основании платежного поручения № 24 перечислило в пользу АО «Российский аукционный дом» 628 348,32 руб. в счет оплаты заявки по обеспечению участия в электронных процедурах, код лота 15FF97A-7001-21-3. Организатором аукциона: Комитетом имущественных отношений Санкт-Петербурга в лице СПб ГКУ «Имущество Санкт-Петербурга» составлен протокол подведения итогов открытого аукциона в электронной форме (извещение - 15FF97A-7001- 21-3).

Общество 20.12.2019 участвовало в аукционе на право заключения договора аренды объекта нежилого фонда – нежилого помещения, находящегося в собственности Санкт-Петербурга, предоставляемого для субъектов малого и среднего предпринимательства в Санкт-Петербурге, расположенного по адресу: Санкт-Петербург, Псковская ул., д.36, лит.А, пом.1-Н, этаж: цокольный, общей площадью 94,2 кв.м., кадастровый номер 78:32:0001077:1281.

По итогам аукциона наибольший размер годовой арендной платы в размере 973 939,94 руб. предложил участник № 6 – Общество, ставшее победителем аукциона.

По итогам аукциона 25.12.2019 между Комитетом имущественных отношений Санкт-Петербурга и Обществом, в лице генерального директора
ФИО6, заключен договор аренды № 11-А300224.

Акт приема-передачи помещения подписан 25.12.2019.

Из выписки по расчетному счету должника за период после 25.12.2019, то есть после даты заключения договора аренды № 11-А300224, отсутствуют какие-либо поступления денежных средств от контрагентов должника, из чего управляющим сделан вывод о том, что ФИО6, являясь генеральным директором Общества, не осуществлял мероприятий от имени должника по использованию арендуемого помещения для предпринимательской деятельности с целью погашения кредиторской задолженности, либо денежные средства получались ФИО6 в наличной форме с целью уклонения от погашения кредиторской задолженности.

По мнению управляющего, участие в аукционе на право заключения договора аренды, равно как и перечисление денежных средств с расчетного счета должника в размере 628 348,32 руб. в счет оплаты заявки по обеспечению участия в электронных процедурах, а также заключение в дальнейшем от имени Общества договора аренды, не имеет экономического смысла и не отвечает признакам экономической целесообразности для должника.

В свою очередь, ответчик ФИО3 отметил, что указанные платежи совершены в рамках обычной хозяйственной деятельности должника, являются оплатой за право быть арендатором нежилого помещения, так как компанией планировалось осуществлять хозяйственную деятельность.

Общество, оставив заявку на участие в конкурсе на заключение договора аренды нежилого помещения, а также оплатив соответствующий задаток за право его заключения, по мнению суда первой инстанции, с которым не усматривает оснований не согласится апелляционный суд, имело намерение осуществлять хозяйственную деятельность с использованием арендованного имущества. Однако впоследствии финансовое состояние компании ухудшилось, что повлекло необходимость перевода права аренды в пользу компании, выделенной в ходе реорганизации должника – ООО «Колизей», которое не являлось приобретателем в порядке универсального правопреемства (от Общества) какого-либо имущества, иных имущественных прав и денежных средств должника.

Не опровергнуты пояснения ответчика о том, что единственной причиной прекращения исполнения обязательств по договору аренды явилось отсутствие собственных денежных средств, в связи с чем дополнительным соглашением № 1 от 09.09.2021 к договору аренды № 11-А300224 от 25.12.2019 на основании обращения Общества № 04-15-22100/21-0-0 от 22.04.2021, в связи с реорганизацией Общества в форме выделения и переходом прав и обязанностей по договору аренды от 25.12.2019 № 11-А300224 к ООО «Колизей», сторонами внесены изменения в договор, в частности, вместо Общества, арендатором по договору стало ООО «Колизей».

Как следует из пояснений ФИО3, необходимость реорганизации
Общества в форме выделения с созданием ООО «Коллизей» продиктована разделением основных видов деятельности по направлениям строительство жилых и нежилых зданий и эксплуатация, содержание сетей (код по ОКВЭД 41.20) у
Общества и деятельность ресторанов и кафе с полным ресторанным обслуживанием, кафетериев, ресторанов быстрого питания и самообслуживания (код по ОКВЭД 56.10.1) у ООО «Коллизей».

Экономический смысл реорганизации заключался, в том числе, в передаче ООО «Коллизей» прав и обязанностей по договору аренды № 11-A3 00224 от 25.12.2019 для обеспечения деятельности (открытия) кафе-столовой (предприятия общественного питания). При этом деятельность на рынке общественного питания требует раздельного учета затрат по указанному виду деятельности в обществе, что при наличии учета по операциям, связанным со строительством, в деятельности одного юридического лица было практически невозможно.

Задаток и средства для обеспечения договора, предусмотренные при заключении с Комитетом по управлению городским имуществом договора аренды
№ 11-А300224 от 25.12.2019 не являлись оборотными средствами Общества, а внесены генеральным директором Общества ФИО6

В последующем, передача прав и обязанностей (перезаключение) по названному договору аренды от одного юридического лица другому была невозможна без расторжения договора, в связи с чем реорганизация в форме выделения была единственным способом обособить вид бизнеса, связанный со строительством, от другой деятельности. Таким образом, произведенная реорганизация имела деловую цель и являлась реальной хозяйственной операцией.

При этом судом первой инстанции обоснованно учтено, что к моменту заключения договора с Комитетом имущественных отношений Санкт-Петербурга должник уже имел просроченные в исполнении обязательства перед ОАО «РЖД» также по оплате арендованного имущества по договорам от 05.08.2019 № ЦРИ/04/СА/5063/19/001138, 09.08.2019 № ЦРИ/04/СА/5063/19/001136, а также от 11.06.2016 № ЦРИ/10/А/1516/19/002173, что, очевидно, дополнительно послужило мотивом перевода прав по договору аренды № 11-А300224 от 25.12.2019 в пользу выделенного юридического лица ООО «Колизей», в том числе для целей избежания дополнительной долговой нагрузки и причинения существенного имущественного вреда новому контрагенту Общества .

Конкурсный управляющий, обращаясь с настоящим заявлением, не представил доказательств того, что до вступления должником в договорные отношения с ОАО «РЖД» у Общества имелись неисполненные обязательства, а также очевидные признаки неплатежеспособности, что повлияло бы на оценку действий руководителей компании как направленных на причинение вреда указанному кредитору.

Кроме того, как указано ранее, перевод права аренды по договору № 11- А300224 от 25.12.2019 в пользу вновь созданного лица в порядке реорганизации должника ООО «Колизей» не сопровождался передачей материальных ценностей, иных имущественных прав и денежных средств, при том обстоятельстве, что должник не получал какой-либо прибыли от использования указанного арендуемого недвижимого имущества.

При изложенных обстоятельствах апелляционный суд считает правильным вывод суда первой инстанции о том, что вышеприведенными сделками финансовое состояние должника не было ухудшено. Данные сделки конкурсным управляющим не оспорены в рамках настоящего дела в порядке применения положений главы III.1 Закона о банкротстве.

Доводы о причинении вреда Обществу ответчиками в период осуществления ими полномочий руководителей и участников документально не подтвержден. Также не доказано совершение недобросовестных или неразумных действий со стороны ответчиков, равно как и наличие причинно-следственной связи между обозначенными действиями должника и наступившим банкротством последнего. Каких-либо существенных доводов, свидетельствующих о наличии условий для применения в данном случае исключительной меры ответственности - субсидиарной ответственности контролирующего должника лица (пункт 1 Постановления № 53) и способных повлиять на результат рассмотрения настоящего спора, подателями апелляционных жалоб не приведено.

Таким образом, доказательств совершения контролирующими должника лицами совокупности сделок, способствовавших возникновению кризисной ситуации, ее развитию и переходу в стадию объективного банкротства, ни в суд первой, ни в суд апелляционной инстанции не представлено, что исключает наличие правовых оснований для вменения ответчикам деликта по мотиву преднамеренного доведения общества до состояния экономического кризиса.

Согласно пункту 9 Постановления № 53 обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве.

Для привлечения руководителя должника к субсидиарной ответственности по статье 61.12 Закона о банкротстве с учетом положений статьи 9 названного Закона, истец в силу части 1 статьи 65 АПК РФ, обязан доказать, когда именно наступил срок обязанности подачи заявления о признании должника банкротом; какие неисполненные обязательства возникли у должника после истечения срока обязанности для подачи заявления в суд и до даты возбуждения дела о банкротстве должника.

Согласно правовой позиции Верховного Суда РФ, изложенной в определении № 309ЭС17-1801 от 20.07.2017, одного лишь наличия неисполненных денежных обязательств на сумму, превышающую 300000 руб. и сроком более трех месяцев недостаточно для возникновения на стороне должника обязанности по подаче руководителем должника заявления о признании общества банкротом, поскольку указанные обстоятельства могут иметь лишь временный характер. Наличие такой задолженности лишь позволяет внешним кредиторам инициировать дело о банкротстве общества-должника.

В качестве основания для привлечения ФИО3 и ФИО6 к субсидиарной ответственности конкурсный управляющий указывал на неисполнение обязанности по обращению в арбитражный суд с заявлением должника о признании его несостоятельным (банкротом), в связи с неуплатой должником задолженности перед основным кредитором ОАО «РЖД» по договорам аренды от 05.08.2019
№ ЦРИ/04/СА/5063/19/001138, от 09.08.2019 № ЦРИ/04/СА/5063/19/001136, а также от 11.06.2016 № ЦРИ/10/А/1516/19/002173. Размер задолженности по указанным договорам подтвержден решениями Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области и, по мнению управляющего, с даты вынесения судом соответствующих решений, должник прекратил исполнение обязательств, то есть приобрел признаки неплатежеспособности. Следовательно, ответчики обязаны были не позднее 13.04.2020 обратиться в суд с заявлением о признании должника несостоятельным (банкротом). Между тем, данная обязанность ими не исполнена.

Так, до 15.12.2021 (дата обращения в суд с заявлением о банкротстве)
ОАО «РЖД» являлось единственным кредитором Общества, задолженность перед иными кредиторами отсутствовала. Доля требований ОАО «РЖД» в реестре требований кредиторов Общества составляет 99,99%, правом на расторжение договоров аренды ОАО «РЖД» не воспользовалось, следовательно, имело интерес в продолжении хозяйственных отношений с должником в указанный период времени. С заявлением о признании должника банкротом ОАО «РЖД» обратилось только 15.12.2021, то есть спустя один год после вынесения судебных решений, подтверждающих наличие задолженности.

Таким образом, апелляционный суд полагает, что вывод суда первой инстанции о том, что факт введения кредиторов в заблуждение относительно финансового состояния должника не подтвержден материалами дела, правомерен.

Конкурсный управляющий ссылался на то, что задолженность, явившаяся причиной банкротства должника, возникла вследствие заключения между
Обществом и ОАО «РЖД» договоров аренды от 05.08.2019
№ ЦРИ/04/СА/5063/19/001138, от 09.08.2019 № ЦРИ/04/СА/5063/19/001136, а также от 11.06.2016 № ЦРИ/10/А/1516/19/002173.

Между тем, как верно отметил суд первой инстанции, первая просрочка исполнения обязательств по договору от 09.08.2019 № ЦРИ/04/СА/5063/19/001136 возникла у должника через восемь месяцев после составления акта приема-передачи имущества, то есть 09.05.2020 (дата внесения арендной платы по договору за апрель 2020 года), а решение суда от 10,08.2020 по делу
№ А56-33948/2020 по иску ОАО «РЖД» о взыскании с Общества задолженности по договору аренды от 05.08.2019 № ЦРИ/04/СА/5063/19/001138 вступило в законную силу 10.09.2020, исполнительный лист был получен 02.02.2021. С учетом изложенного, объективной датой возникновения признаков неплатежеспособности должника, будет 03.06.2021 - дата истечения трехмесячного срока для погашения задолженности по исполнительному листу плюс один месяц на подачу заявления.

В рассматриваемом случае ни после 10.09.2020, ни после 03.06.2021 у должника не появилось новых обязательств перед кредиторами.

Как неоднократно указывалось ранее, до момента заключения договоров аренды с кредитором у должника отсутствовали какие-либо признаки банкротства, а значит и обязанность по подаче заявления о возбуждении в отношении
Общества процедуры банкротства, что, в свою очередь, подтверждается заявлением конкурсного управляющего, а также представленным бухгалтерским балансом должника.

Арбитражным судом установлено, что с момента возникновения признаков неплатежеспособности ответчиками не были допущены действия, направленные на наращивание кредиторской задолженности путём принятия дополнительных заведомо неисполнимых обязательств. Опровергающих указанный вывод доказательств в материалы спора не представлено.

Основное количество обязательств, по которым впоследствии был вынесен судебный акт о взыскании задолженности, предшествуют объективному банкротству должника.

Поскольку после возникновения обязанности по обращению в арбитражный суд фактически новые обязательства не возникали, следовательно, дополнительной кредиторской задолженности не привлекалось, имущественный вред конкурсным кредиторам не был причинен фактом необращения руководителем должника в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом.

При указанных обстоятельствах правовых оснований для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в соответствии со статьей 61.12 Закона о банкротстве обоснованно не установлено.

Учитывая изложенное, оснований для отмены обжалуемого судебного акта по доводам апелляционных жалоб или в соответствии с частью 4 статьи 270 АПК РФ апелляционный суд не усматривает.

Руководствуясь пунктом 1 статьи 269 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Тринадцатый арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 17.10.2023 по делу № А56-115832/2021/суб.1 оставить без изменения, апелляционные жалобы – без удовлетворения.

Постановление может быть обжаловано в Арбитражный суд Северо-Западного округа в срок, не превышающий одного месяца со дня его принятия.

Председательствующий

А.Ю. Слоневская

Судьи

И.В. Сотов

И.Ю. Тойвонен