Гражданский кодекс часть 1

при участии от «А.К. Хаазе Остхандельсгезелльшафт мбХ» («A.C. Haase Osthandelsgesellschaft mbH») Третьяковой Н.В. (доверенность от 09.06.2022), от закрытого акционерного общества «Умка-Фамкэр» Сергеевой Е.С. (доверенность от 01.06.2021), от Куценко Кирилла Анатольевича – Дибижева Д.И. (доверенность от 09.04.2021),

рассмотрев 22.06.2022 в открытом судебном заседании кассационную жалобу «А.К. Хаазе Остхандельсгезелльшафт мбХ» («A.C. Haase Osthandelsgesellschaft mbH») на определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 13.03.2020 и постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 08.02.2022 по делу № А56-21124/2019/тр.7,

у с т а н о в и л:

определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 17.04.2019 в отношении закрытого акционерного общества «Умка-Фамкэр», адрес: 196006, Санкт-Петербург, улица Кондратенко, дом 3, литер Б, этаж 1, комн. 73, ОГРН 1027804912761, ИНН 7810157443 (далее – Общество) введена процедура наблюдения; временным управляющим утвержден Шафранов Андрей Павлович; сведения об этом опубликованы в газете «КоммерсантЪ» от 27.04.2019 № 76.

Иностранная компания A.C. Haase Osthandelsgesselschaft mbH (далее –Компания) 24.05.2019 обратилась в суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов должника (далее – реестр) требования в размере 102 209 368 руб. 12 коп. основного долга (1 448 137,59 евро по курсу 72,6515 руб. за одно евро) и 23 699 307 руб. 98 коп. неустойки (326 205,35 евро по курсу 72,6515 руб. за одно евро).

Заявление принято к производству суда в рамках обособленного спора № А56-21124/2019/тр.7.

Решением от 28.07.2020 Общество признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим утвержден Шафранов А.П.

В процедуре конкурсного производства Шафранов А.П. 27.10.2020 обратился в суд с заявлением о признании недействительной сделкой договора перевода долга от 19.05.2017, заключенного между Обществом и Компанией (далее – Договор от 19.05.2017), в порядке применения последствий недействительности сделки просил признать отсутствующим право требования Компании к Обществу.

Заявление конкурсного управляющего принято судом к производству в обособленном споре № А56-21124/2019/сд.5.

Определением от 08.02.2021 обособленные споры № А56-21124/2019/тр.7 и А56-21124/2019/сд.5 объединены в одно производство с присвоением спору номера А56-21124/2019/тр.7.

Определением от 13.03.2021, оставленным без изменения постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 08.02.2022, в удовлетворении заявлений Компании и конкурсного управляющего отказано.

В кассационной жалобе Компания просит отменить определение от 13.03.2021 и постановление от 08.02.2022 в части отказа в удовлетворения заявления о включении требования в реестр. В обжалуемой части принять новый судебный акт ? о включении в реестр требования Компании.

По мнению подателя жалобы, выводы судов первой и апелляционной инстанций основаны на ошибочном толковании статей 391 – 392.3 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) и параграфа 414 Германского гражданского уложения, а также на неправильном применении статей 361-367, 421 431 и пункта 2 статьи 1210 ГК РФ и без учета пунктов 26 и 27 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 54 «О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки».

Компания не согласна с выводами судов первой и апелляционной инстанций о квалификации Договора от 19.05.2017 как договора поручительства.

Также Компания полагает ошибочным применение к правоотношениями Общества и Компании норм российского права, указывает на необходимость применения норм немецкого права.

По мнению подателя жалобы, судами не приняты во внимание обстоятельства заключения спорного договора, в частности момент возникновения просрочки обязательства. Употребление в переводе текста Договора от 19.05.2017 слова «поручитель», по мнению Компании, является технической ошибкой, поскольку в немецком тексте такой термин не употребляется, а указание на Общество приводится по его наименованию – ЗАО «УМКА-ФАМКЭР» или UFC.

Податель жалобы отмечает, что Общество уже ранее предоставило поручительства по спорному обязательству по иным договорам, и заключение нового договора поручительства не имело смысла.

Компания полагает, что вывод суда первой инстанции о том, что договор перевода долга не исполнялся, не соответствует фактическим обстоятельствам дела и представленным в материалы дела доказательствам, погашение задолженности осуществлялось на условиях спорного договора. Обязанности фиксации производимого исполнения проведением сверки расчетов или иным способом у сторон договора, при этом, не имелось. Об исполнении спорного договора свидетельствует запрос Кириллом Куценко скидки, ранее предоставленной первоначальному должнику, и выбытие первоначального должника полностью из спорного обязательства. В результате зачета скидки. Размер основного обязательства уменьшился с 2 642 200,72 евро до 1 774 342,94 евро по состоянию на 17.04.2019.

Компания настаивает на том, что материально-правовые основания возникновения задолженности подтверждены представленными в материалы дела первичными документами по поставке товара в адрес первоначального должника.

Податель жалобы ссылается на подконтрольность первоначального должника в обязательстве Обществу и то обстоятельство, что принятие на себя Обществом спорных обязательств являлось единственным способом сохранения сотрудничества с Компанией, от которой получало экономическую выгоду как само Общество, так и его бенефициар.

Податель жалобы полагает, что условие о переходе права требования к первоначальному должнику в пользу Общества лишь после исполнения им обязательства перед Компаний имело целью уменьшение задолженности первоначального должника по просьбе бенефициара Общества.

В отзыве на кассационную жалобу конкурсный управляющий возражает против ее удовлетворения, настаивая на притворности договора перевода долга, положенного Компаний в основание заявленного ею требования, полагая, что Договор от 19.05.2017 прикрывает выданное Обществом поручительство за должника в обязательстве. Конкурсный управляющий полагает обращение Компании с требованием к Обществу злоупотреблением правом, считая, что обязательство перед Компанией принято на себя должником в ущерб его экономическим интересам.

В отзыве на кассационную жалобу единственный участник должника Куценко Кирилл Анатольевич возражает против ее удовлетворения, полагая, что по содержанию спорный договор является договором поручительства.

Куценко К.А. считает, что с его стороны не допускалось недобросовестных действий по отношению к Компании, полагает представленную в материалы дела электронную переписку недопустимым доказательством.

Определением Арбитражного суда Северо-Западного округа (далее – АС СЗО) от 01.06.2022 рассмотрение кассационной жалобы было отложено на 22.06.2022.

Определением АС СЗО от 21.06.2022 произведена замена состава суда в порядке статьи 18 Арбитражного процессуального кодекса (далее – АПК РФ), судья Чернышева А.А. заменена на судью Кравченко Т.В.

К судебному заседанию представлены письменные пояснения по обособленному спору от Куценко К.А., который настаивает на том, что спорный договор является договором поручительства, поскольку первоначальный должник не выбыл из обязательства, и требования учитывались кредитором в его внутренних документах как требования первоначального должника.

Куценко К.А. отмечает, что участники спорных правоотношений ранее уже заключали дублирующие друг друга договоры поручительства; соглашение о применимом праве сторонами сделки не заключалось, в связи с чем подлежит применению право стороны, на которую возложено решающее исполнение.

Компания также представила дополнительные письменные пояснения, в которых поддерживает ранее заявленные доводы, настаивая на привативном характере перевода долга по спорному договору, то есть полном выбытии первоначального должника из обязательства.

Податель жалобы поясняет, что ранее аналогичные по содержанию договоры поручительства заключались в отношении обязательств, вытекающих из разных договоров.

Кроме того, Компания пояснила, что согласие на заключение соглашения с Обществом было дано ею также в целях сохранения сотрудничества по реализации товаров на территории Российской Федерации, эксклюзивным дистрибьютором в отношении которых она являлась, поскольку прекращение реализации товара повлекло бы негативные последствия для Компании в виде невозможности исполнить принятые на себя обязательства по распространению товара на территории Российской Федерации.

В отношении применимого права Компания считает, что в данном случае подлежит применению право Германии как право стороны, передающей долг.

В судебном заседании представитель Компании поддержала изложенные в кассационной жалобе доводы, уточнив ее просительную часть, просила направить дело в суд первой инстанции на новое рассмотрение.

Представители конкурсного управляющего и Куценко К.А. против удовлетворения кассационной жалобы возражали по мотивам, изложенным в отзывах и дополнительных письменных пояснениях к ним.

Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещены о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы, однако, представителей в судебное заседание не направили, что в соответствии с частью 3 статьи 284 АПК РФ не является препятствием для рассмотрения жалобы.

Законность обжалуемых судебных актов проверена в кассационном порядке в пределах доводов кассационной жалобы.

Как следует из материалов дела, между Компанией и Обществом в лице Кирилла Куценко был заключен в Москве эксклюзивный дистрибуционный договор от 09.12.2009 № 30.685 (далее – Дистрибуционный договор), по условиям которого Компания, которой принадлежат эксклюзивные права по реализации товаров марок «Bubchen», «NUK», «Tigex» (далее – Товар) в Российской Федерации, поручает Обществу реализацию Товара на территории Российской Федерации. С 01.01.2010 право Общество на реализацию Товара на территории Российской Федерации должно был стать исключительным.

К основным обязанностям Общества по условиям пункта 2.2.1 Дистрибуционного договора отнесено, в том числе, представление заказов и реализация продукции в объеме, необходимом для завоевания конкурентноспособной доли рынка.

Срок заключения Дистрибуционного договора согласован в пункте 13.1 – до 31.12.2012, с возможностью продления срока на один год, если стороны не договорились о другом сроке действия договора за шесть месяцев до его прекращения (пункт 13.3 договора).

В качестве применимого права, в пункте 17.3 Дистрибуционного договора стороны согласовали немецкое законодательство и рассмотрение вытекающих из договора споров в Гамбурге.

Компанией (продавец) и TEHKOM LLP (зарегистрирована в Великобритании, далее – Фирма, покупатель) в городе Таллин, Эстония был заключен договор купли-продажи от 02.03.2012 № 0203-КП (далее – ДКП), по условиям которого Фирма, действуя исключительно от лица и в интересах Общества, приобретает у Компании Товар для его последующей реализации на территории Российской Федерации с учетом условий Дистрибуционного договора.

Для этого Фирма приняла на себя обязательство принять поставляемый Компанией Товар и оплатить его по ценам в соответствии с условиями ДКП.

В пункте 1.1 ДКП отражено, что Товар передается в соответствии со спецификациями в приложениях, являющихся неотъемлемой частью ДКП, цены и товарная стоимость каждой конкретной поставки подлежала согласованию сторонами в заказах-спецификациях.

Пунктом 1.3 ДКП условия поставки Товара согласованы – FCA-Мюльдорф/Инн/Цевен/Гамбург/Ст.Этьен (Инкотермс 2000); цена – согласно инвойсам, валюта цены – евро (пункты 1.4, 1.5 ДКП). Оплата инвойсов – в течение 100 дней со дня отгрузки согласно дате накладной CMR (пункт 3.1 ДКП).

В пункте 3.3 ДКП оговорено, что в качестве гарантии оплаты покупатель предоставляет поручительство Общества (в немецком тексте «Burgschaftserklarung»). Условия о применимом праве в ДКП отсутствуют. Рассмотрение споров из ДКП, в силу пункта 8.2, предусмотрено Торгово-промышленной палатой Эстонии в соответствии регламентом, установленным для этого суда.

В материалы дела представлен Договор от 19.05.2017 (в немецком тексте договора Schuldubernahmevertrag), заключенный между Компанией и Обществом в лице генерального директора Кирилла Куценко, по условиям которого Общество обязалось отвечать перед Компанией за исполнение Фирмой обязательств по оплате по ДКП. Величина задолженности указанна в предмете Договора по состоянию на 17.01.2017 – 2 642 200,75 Евро.

В русском варианте текста Договора от 19.05.2017, в пункте 1.2 указано на то, что поручитель ознакомлен с условиями ДКП и согласен отвечать за исполнение Фирмой обязательств по оплате поставленного по ДКП товара. В немецком варианте текста указанного пункта для указания на Общество использовано обозначение «UFC», которое принято в преамбуле Договора как сокращенное наименование Общества.

В Договоре от 19.05.2017 отражено, что все означенные в нем поставки осуществлены Компанией на склад Общества в Санкт-Петербурге и обязательства поставщика исполнены надлежащим образом.

В параграфе 2 Договора от 19.05.2017 определяется объем перевода долга, который обеспечивает все существующие и будущие обязательства Фирмы по отношению к Компании до полного погашения обязательств согласно параграфу 3 – погашение долга. Общество приняло на себя обязательство без права отзыва отвечать перед Компанией за исполнение обязательств Фирмой по ДКП в части погашения основного долга по оплате поставленного товара, в частности, за оплату платежных требований Компании по договору в оговоренном объеме, и оплатить все вышеуказанные требования о погашении задолженности на в размере 2 642 200,72 евро по состоянию на 17.01.2017, а также все дальнейшие требования согласно параграфу 3 Договора.

Параграф 3 Договора от 19.05.2017 определяет порядок погашения задолженности с учетом взаимозачетов по дебит и кредит нотам (по неустойке, по переводу накладных расходов, за товар, поставленный для клиник, на скидки, на потери по курсовой разнице). В рассматриваемом параграфе 3 отражено, что, в случае, если Общество оплатит все по ДКП, к нему переходят права Компании в объеме фактически удовлетворенных требований, для чего в течение пяти дней после исполнения Обществом обязательств Фирмы, Компания обязалась вручить Обществу все документы, подтверждающие обязательства Фирмы.

Договор от 19.05.2017 подписан в Гамбурге. Применимое право или арбитражная оговорка сторонами непосредственно в тексте Договора не согласованы.

К Договору от 19.05.2017 приложен расчет о списании с суммы задолженности оплаченных Товаров и скидок в размере 1 373 456,19 евро.

Обращаясь в суд с требованием, Компания предъявила непогашенную задолженность в размере в рублях, эквивалентном 1 774 342,94 евро по курсу евро к рублю на дату введения процедуры наблюдения, с учетом указанного выше списания, а также списания накладных расходов и расходов по маркетингу и начисления пени за задержку оплаты товаров на 17.04.2019 в размере 326 205,35 евро и потерь в курсовой разнице по ежемесячным валютным сделкам – 250 661,16 евро.

Возражения относительно требования Компании представлены конкурсными кредиторами: обществом с ограниченной ответственностью «Эбботт Лэбораториз» (далее – ООО «Эбботт Лэбораториз»), обществом с ограниченной ответственностью «БИБИКОЛЬ РУС», обществом с ограниченной задолженностью «Торговый Дом СЛАЩЁВА», по мотивам отсутствия первичной документации, подтверждающей поставку в пользу Фирмы по ДКП; мнимости сделки по переводу долга, в том числе с учетом того обстоятельства, что у Фирмы, по данным раскрытой на территории Великобритании финансовой отчетности, за период с 2013 – 2016 не имелось активов, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности; прекращения деятельности Фирмы по данным Реестра компаний, зарегистрированных в Соединенном Королевстве, с 18.09.2018; отсутствия отражения должником задолженности в бухгалтерском учете и его обращение в суд с иском о взыскании долга лишь после публикации сообщения общества с ограниченной ответственностью «Маленькие Большие Люди» о намерении обратиться с заявлением о признании Общества банкротом.

Дополнительно в обоснование своей позиции ООО «Эбботт Лэбораториз» указало на то, что Компания в течение длительного периода времени, до декабря 2018 года, не заявляла требований к Обществу об исполнении обязательства, и между Компанией и Обществом имеются признаки фактической аффилированности в силу осуществления ими совместной деятельности по реализации Товара на территории Российской Федерации; сослалось на мнимость ДКП в связи с тем, что Фирма была «технической» компанией; не имела реальной возможности осуществлять деятельность по поставке Товара, в частности денежных средств для его оплаты.

Временный управляющий, первоначально заявляя возражения относительно требования Компании, также указал на отсутствие первичных документов в подтверждение поставок.

Куценко К.А., в свою очередь, заявил возражения относительно требования Компании, отметив, что кредитор не обосновал применение к спорным правоотношениям норм российского права; не представил обоснования размера указанной в Договоре от 19.05.2017 суммы долга.

Конкурсный кредитор общество с ограниченной ответственностью «ППК» возражал относительно обоснованности требований Компании, ссылаясь на безвозмездный характер принятия на себя Обществом обязательств Фирмы, и осуществление фактического контроля должником за ее деятельностью, что отражено в решении Межрайонной инспекции Федеральной налоговой службы по крупнейшим налогоплательщикам № 1 по Санкт-Петербургу от 21.09.2018 № 14-15/1043 (далее – решение от 21.09.2018), в котором отражено, что печати Фирмы найдены и изъяты по месту нахождения должника.

Возражая по указанным доводам, Компания указала на то, что осуществление поставок Товара в Россию через Фирму имело место исключительно по инициативе контролировавшего Общество Куценко К.А., и у Компании не имелось возможности оформлять движение Товара иным образом.

Договор от 19.05.2017 оспорен в деле о банкротстве конкурсным управляющим по основаниям несоответствия его закону, а именно, положениям статей 10, 170 ГК РФ. По мнению конкурсного управляющего, Договор от 19.05.2017 прикрывает договор поручительства. При этом конкурсный управляющий сослался на прекращение поручительства в связи с ликвидацией Фирмы как основного должника, 18.09.2018.

Кроме того, конкурсный управляющий заявил о недействительности Договора от 19.05.2017 по основаниям пункта 2 статьи 61.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве).

Дополнительно в обоснование заявленных требований Компания представила в материалы дела: электронную переписку между руководителями Компании и Куценко Кириллом относительно согласования скидки в связи с учетом задолженности Фирмы и относительно новой системы поставок товаров в адрес Общества; договор поставки Товара от 22.12.2016 № 30.713, заключенный непосредственно между Компанией и Обществом; Соглашения о предоставлении прав дистрибьютора в пользу Компании от производителя Товара MAPA GmbH Industriestrabe, от Bubchen-Werk Ewald Hermes; копии счетов и декларацией, оформляющий поставку Товара.

В дело также представлены договор поручительства от 05.05.2010 к Дистрибуционному договору о выдаче Обществом поручительства в пользу Компании за исполнение денежных обязательств фирмой – заемщиком (CALDWELL LLC, США) по оплате платежных требований по договору и договор поручительства от 02.03.2012 № 3-03П, о выдаче Обществом поручительства в пользу Компании как за исполнение обязательств фирмой-плательщиком CALDWELL LLC, США, так и за исполнение обязательств Фирмой по ДКП; согласование от 06.03.2012, данное Куценко К. и переписка от имени Компании и Общества о согласовании отгрузки Товара в рамках Дистрибуционного договора в адрес Фирмы в марте 2012 года.

В деле имеется копия решения от 21.09.2018, принятого по результатам выездной налоговой проверки Общества, из которого следует, что должник осуществлял на территории России реализацию товаров детского ассортимента, в том числе марок «Bubchen» и «NUK».

Уполномоченный орган также возражал относительно признания обоснованным заявленного Компанией требования со ссылкой на отсутствие первичной документации, подтверждающей поставку на заявленную сумму.

По вопросам толкования Договора от 19.05.2017 и применимого права Компания ссылалась на правовое заключение профессора доктора Андреаса Штайнингера и юридическое заключение доктора Азара Алиева, которые полагали, что к Договору от 19.05.2017 подлежит применению немецкое право в силу того, что оно заключено во исполнение ДКП, в котором стороны согласовали регулирование возникших между ними правоотношений нормами немецкого права. При этом специалисты ссылались, в том числе, на заключение дополнительного соглашения № 2 к ДКП, в котором стороны согласовали применение к нему немецкого права.

Отказывая в удовлетворении заявления Компании и конкурсного управляющего, суд первой инстанции отклонил заявление должника о фальсификации соглашений, представленных Компанией в обоснование заявленных ею требований, как не подтвержденное материалами дела.

По существу заявленных требований суд дал оценку представленным Компанией заключениям относительно права, применимого к Договору от 19.05.2017, и не принял их во внимание, указав на отсутствие в них ответа на вопрос о квалификации указанного договора как договора перевода долга или договора поручительства. При этом суд просчитал, что специалисты вышли за пределы предмета исследования и дали ответ на вопросы, которые подлежали разрешению непосредственно судом.

Дав толкование Договора от 19.05.2017 с применением норм российского права, суд пришел к выводу, что его содержание соответствует содержанию российской конструкции договора поручительства, в связи с чем к нему подлежит применению российское право, то есть личное право должника. Договор от 19.05.2017 квалифицирован судом как притворная сделка, прикрывающая договор поручительства.

Ссылка Компании на заключение к Договору от 19.05.2017 дополнительного соглашения № 2 об определении подсудности споров по нему суду Гамбурга и применении немецкого права к правоотношениям сторон судом отклонена по причине отсутствия подлинника рассматриваемого соглашения и подтверждения от заключивших его лиц волеизъявления в отношении выбора применимого права.

В части правоотношений из договора поручительства суд пришел к выводу о том, что поручительство Общества прекращено, поскольку кредитор не заявил требований к Фирме как к основному должнику до момента ее ликвидации 18.09.2018.

Также суд посчитал, что поручительство прекратилось по истечении срока, так как в Договоре от 19.05.2017 отсутствует условие о сроке поручительства, Договор от 19.05.2017 заключен в отношении просроченной задолженности, и иск к Обществу был предъявлен в исковом производстве в декабре 2018 года, более чем через год после заключения договора поручительства.

Апелляционный суд согласился с выводами суда первой инстанции, посчитав, что определение вида Договора от 19.05.2017 является первичным по отношению к определению применимого к нему права. Согласно выводам апелляционного суда, пункты 1.1.. 1.2., абзац второй пункта 2.1 , последние два абзаца параграфа 3 Договора от 19.05.2017 исключают его квалификацию как договора о переводе долга.

Также апелляционный суд указал на то, что переход к новому должнику, исполнившему обязательство, прав требования к прежнему должник при переводе долга не предусматривает обязанности кредитора в обязательстве представить новому кредитору документы, подтверждающие обоснованность права требования.

Апелляционный суд не принял доводы кредитора о том, что подписание Договора от 19.05.2017 явилось условием дальнейшего осуществления поставок непосредственно в пользу Компании, указав, что новый договор поставки подписан до заключения Договора от 19.05.2017. Также суд посчитал ненадлежащим доказательством представленную в материалы дела электронную переписку, так как ее достоверность не подтверждена надлежащим образом. Иные документы, касающиеся расчетов между Компанией и Обществом признаны апелляционным судом неотносимыми доказательствами по отношению к обязательствам из Договора от 19.05.2017, также суд сделал вывод о том, что реальность поставок не имеет правового значения для квалификации Договора от 19.05.2017, и надлежащие доказательства его исполнения в материалы дела не представлены.

Со ссылкой на договоры поручительства от 2010 и 2012 годов, апелляционный суд посчитал, что заключение дублирующих договоров поручительства являлось обычной практикой во взаимоотношениях сторон и указал на отсутствие целесообразности заключения договора перевода долга в отношении задолженности, которая и так должна была быть погашена Обществом как поручителем по Договору от 19.05.2017.

Учитывая, что проект Договора от 19.05.2017 был подготовлен Компанией, апелляционный суд истолковал все сомнения в отношении его содержания в пользу должника, и согласился с выводами суда первой инстанции о применении к правоотношениям сторон норм российского права и истечении срока действия поручительства до предъявления Компанией требования к Обществу.

В отношении требования конкурсного управляющего о признании сделки недействительной апелляционный суд не усмотрел оснований для такого вывода с учетом того, что на момент подписания Договора от 19.05.2017 у Общества отсутствовали признаки неплатежеспособности и Общество получало экономическую выгоду от сделок с Компанией в виде получения Товара.

Апелляционный суд, оценив представленные в материалы дела доказательства в порядке статьи 71 АПК РФ, не установил фактов действия Компании умышленно в ущерб Обществу, и не усмотрел, соответственно, и общих оснований для вывода о недействительности Договора от 19.05.2017, предусмотренных статьями 10, 168, 170 ГК РФ.

Проверив законность судебных актов в обжалуемой части, Арбитражный суд Северо-Западного округа приходит к следующим выводам.

Согласно пунктам 3 - 5 статьи 100 Закона о банкротстве и пункту 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2002 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве», кредитор, уполномоченный орган при обращении в суд обязаны документально подтвердить обоснованность заявленного ими денежного требования к должнику, а суд проверить их и вынести судебный акт об их обоснованности, либо о необоснованности, также определить порядок их удовлетворения должником.

Исходя из положений части 1 статьи 168 АПК РФ в обязанности суда входит правовая квалификации правоотношений сторон по заявленным им фактическим обстоятельствам, положенным в основание обращения в суд.

Правовая квалификация правоотношений сторон из Договора от 19.05.2017 непосредственно зависит от установления судом его содержания и применимых к договору правовых норм.

При этом регулирование договорных правоотношений, в том числе, виды используемых договоров и содержание прав и обязанностей сторон в договорах отдельных видов, в различных правовых системах не совпадает.

Таким образом, вопреки выводам апелляционного суда, для определения вида Договора от 19.05.2017 и содержания обязанностей его сторон первоначально требовалось установить применимое к нему право.

Указанное соответствует положениям статьи 1215 ГК РФ, в силу которой правом, подлежащим применению к договору в соответствии с правилами статей 1210 - 1214, 1216 ГК РФ, определяются, в частности: толкование договора; права и обязанности сторон договора; исполнение договора; последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения договора; прекращение договора; последствия недействительности договора.

Как указано в пункте 1 статьи 1187 ГК РФ, при определении права, подлежащего применению, толкование юридических понятий осуществляется в соответствии с российским правом, если иное не предусмотрено законом. Если при определении права, подлежащего применению, юридические понятия, требующие квалификации, не известны российскому праву или известны в ином словесном обозначении либо с другим содержанием и не могут быть определены посредством толкования в соответствии с российским правом, то при их квалификации может применяться иностранное право.

При согласовании предмета договора, также как и в его названии, и при определении объема передаваемых обязательств, стороны в качестве юридического термина использовали понятие «перевод долга», а не термин «поручительство», который использовался сторонами при заключении иных соглашений с Обществом в обеспечение исполнения обязательств иных лиц, связанных с поставкой Товара.

Перевод долга является частным случаем замены стороны в обязательстве, и именно этим отличается от предоставления поручительства, которое является акцессорным по отношению к основному обязательству.

Из содержания Договора от 19.05.2017 не следует, что Фирма после заключения договора осталась должником в обязательстве из ДКП, в пункте 2.2 Договора от 19.05.2017 прямо указано об обратном. Условие о возможности предъявления Обществом регрессного требования к Фирме, с чем согласился и апелляционный суд, не является основанием для утверждения о том, что Фирма осталась участником первоначального обязательства. Требование в порядке регресса имеет самостоятельные основания возникновения, не связанные с основаниями возникновения первоначального обязательства.

Условие Договора от 19.05.2017 о том, что в результате перевода долга Общество приняло на себя обязанность отвечать за исполнение обязательств первоначальным должником, не противоречит юридическому содержанию понятия «перевод долга» и соответствует его фактическому смыслу, подразумевающему перенос исполнения обязательства с первоначального должника на нового.

При толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. При наличии в тексте Договора от 19.05.2017 неоднократного указания на то, что это соглашение о переводе долга, с учетом указанной выше неточности перевода текста договора на русский язык в части указания на Общество как на поручителя, отсутствовали основания для вывода о том, что волеизъявление сторон Договора от 19.05.2017 было направлено на предоставление поручительства, и применения в данном случае данного юридического термина к правоотношениям из Договора от 19.05.2017.

Косвенно это подтверждается и тем, что стороны неоднократно оформляли предоставление Компанией поручительства специальными соглашениями об этом. При этом представленные в материалы дела договоры поручительства, вопреки выводам судов, не являются полностью идентичными, и вывод судом о том, что дублирование в заключении таких договоров являлось обычным для правоотношений сторон, не соответствует материалам дела и содержанию заключенных договоров поручительства, которые различаются по объему принятых на себя Обществом обязательств.

Судами не установлено обстоятельств, которые указывали бы на сохранение участия Фирмы в правоотношениях по поставке Товара после заключения Договора от 19.05.2017, что было бы характерно для предоставления поручительства.

Напротив, как подтверждается договором поставки, заключенным еще до заключения Договора от 19.05.2017, между Компанией и Обществом, именно Общество в последующем выступало непосредственным получателем Товара, а Фирма в течение непродолжительного периода времени после заключения Договора была ликвидирована.

Равным образом, из материалов дела не следует мотивов сторон на заключение притворной сделки перевода долга вместо поручительства.

Порок сделки, предусмотренный пунктом 2 статьи 170 ГК РФ, является пороком волеизъявления, следовательно, для квалификации сделки как притворной необходимо установление соответствующих мотивов действий ее сторон.

Как разъяснено в пункте 87 постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», в связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения указанной нормы недостаточно.

Суд, указывая на то, что Договор от 19.05.2017 прикрывает соглашение о поручительстве, не установил каких-либо обстоятельств, которые свидетельствовали бы о согласованных действиях сторон с целью искажения в Договоре от 19.05.2017 их фактического волеизъявления на предоставление Компанией поручительства по обязательствам Фирмы, а не полное принятие Обществом на себя ее обязательств из ДКП.

Исходя из изложенного, суд кассационной инстанции не может согласиться с обоснованностью вывода судов о квалификации Договора от 19.05.2017 как договора поручительства и применении к правоотношениям из указанного договора, в связи с этим, норм российского права.

Исходя из того, что замена стороны в обязательстве не изменяет его условий, право, применимое к правоотношениям сторон должно определяться исходя из права, подлежащего применению к правоотношениям сторон из ДКП.

Аналогичные положения содержатся в статье 1216 ГК РФ, в отношении замены кредитора в обязательстве.

Сторонами ДКП, как указано выше, применимое право не было согласовано.

Исходя из положений пункта 1, подпункта 1 пункта 2 статьи 1211 ГК РФ в этом случае к правоотношениям сторон по договору применяется право продавца, то есть немецкое право – право Компании.

Данное обстоятельство не было учтено судами при определении содержания прав и обязанностей Общества и Компании из Договора от 19.05.2017. Обстоятельства, имеющие существенное значение для оценки обоснованности заявленного требования, судами не установлены.

Возражений против выводов судов первой и апелляционной инстанции об отсутствии оснований для удовлетворения заявления конкурсного управляющего о признании Договора от 19.05.2017 недействительным кассационная жалоба Компании не содержит.

При таких обстоятельствах определение от 13.03.2021 и постановление от 08.02.2022 в обжалуемой части следует отменить, а дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении суду следует установить содержание прав и обязанностей сторон спорного правоотношения с учетом норм применимого к ним права, выяснить фактические обстоятельства, имеющие значение для проверки обоснованности заявленного Компанией требования и принять по делу законный и обоснованный судебный акт, правильно применив нормы материального права и не допустив нарушения процессуального законодательства.

Руководствуясь статьями 286, 287, 288, 289 и 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Северо-Западного округа

п о с т а н о в и л:

определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 13.03.2021 и постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 08.02.2022 по делу № А56-21124/2019 в части отказа «А.К. Хаазе Остхандельсгезелльшафт мбх» в удовлетворении заявления отменить.

Дело в отмененной части направить в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области на новое рассмотрение.

Председательствующий

М.В. Трохова

Судьи

А.А. Боровая

Т.В. Кравченко