Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционную жалобу (регистрационный номер 13АП-18454/2022) ООО «Теплоэнерго» на определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 11.05.2022 по обособленному спору № А56-30109/2020/суб.1 (судья Тарасова М.В.), принятое по заявлению конкурсного управляющего ООО «Торсин» к ФИО3, ФИО4, ФИО5, ФИО6 о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ООО «Торсин»,

установил:

общество с ограниченной ответственностью (далее - ООО) «Теплоэнерго» обратилось в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области (далее – арбитражный суд) с заявлением о признании ООО «Торсин» несостоятельным (банкротом).

Определением суда первой инстанции от 23.04.2020 заявление кредитора принято к производству суда, возбуждено дело о банкротстве.

Определением суда первой инстанции от 12.07.2020 (резолютивная часть объявлена 07.07.2020) заявление ООО «Теплоэнерго» признано обоснованным, в отношении должника введена процедура наблюдения, временным управляющим утвержден ФИО7.

Сведения о введении процедуры наблюдения в отношении должника опубликованы в газете «Коммерсантъ» от 18.07.20120 №126.

Решением суда первой инстанции от 09.02.2020 (резолютивная часть объявлена 09.02.2020) должник признан банкротом, в отношении ООО «Торсин» открыта процедура конкурсного производства, конкурсным управляющим должника утвержден ФИО8.

В рамках дела о банкротстве должника в арбитражный суд 01.09.2021 поступило (зарегистрировано 09.09.2021) заявление конкурсного управляющего о привлечении ФИО3, ФИО4, ФИО5 (далее – ответчики) к субсидиарной ответственности по обязательствам должника на сумму 19 889 509,51 руб.

Определением суда первой инстанции от 30.11.2021 к рассмотрению обособленного о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности в качестве соответчика привлечен ФИО6.

Определением суда первой инстанции от 11.05.2022 в удовлетворении заявления отказано.

Не согласившись с указанным определением, ООО «Теплоэнерго» обратилось с апелляционной жалобой, в которой просит обжалуемое определение отменить, принять новый судебный акт, которым удовлетворить заявленные требования. В обоснование указывает, что при рассмотрении требований по существу не исследовалась совокупность сделок и других операций, совершенных должником под влиянием контролирующих лиц, способствовавших возникновению кризисной ситуации, ее развитию и переходу в стадию объективного банкротства. Кредитор также отметил, что требования управляющего о представлении сведений и документов о деятельности и имущественном положении должника ответчиками не исполнены, что привело к затягиванию процедуры конкурсного производства должника, не позволяет сформировать конкурсную массу и находится в непосредственной причинной связи с невозможностью удовлетворения требований кредиторов.

Отзыв на апелляционную жалобу в порядке статьи 262 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ) не направлен.

Информация о времени и месте рассмотрения апелляционной жалобы опубликована на официальном сайте Тринадцатого арбитражного апелляционного суда. Надлежащим образом извещенные о времени и месте судебного разбирательства иные лица, участвующие в деле, своих представителей в судебное заседание не направили, в связи с чем, в порядке статьи 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ) дело рассмотрено в их отсутствие.

В судебном заседании представители ООО «Теплоэнерго» поддержали доводы, изложенные в апелляционной жалобе.

Законность и обоснованность определения проверены в апелляционном порядке.

Пунктом 3 статьи 1 Федерального закона Российской Федерации от 29.07.2017 №266-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» (далее - Закон № 266-ФЗ) статья 10 Федерального закона от 26.10.2002 №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве) признана утратившей силу.

При этом указано, что рассмотрение заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, предусмотренной статьей 10 Закона о банкротстве в редакции, действовавшей до дня вступления в силу Закона №266-ФЗ, которые поданы с 01.07.2017, производится по правилам Закона о банкротстве в редакции Закона №266-ФЗ (пункт 3 статьи 4 Закона №266-ФЗ). Закон №266-ФЗ вступил в законную силу в силу со дня его официального опубликования, за исключением положений, для которых установлен иной срок вступления их в силу, то есть с 30.07.2017 (пункт 1 статьи 4 Закона №266-ФЗ).

Из приведенных правовых норм, с учетом общих правил действия закона во времени (пункт 1 статьи 4 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), часть 4 статьи 3 АПК РФ) следует, что процессуальные положения Закона о банкротстве о субсидиарной ответственности соответствующих лиц по обязательствам должника в редакции Закона №266-ФЗ применяются при рассмотрении заявлений, поданных с 01.07.2017, а нормы материального права применяются, если обстоятельства, являющиеся основанием для привлечения лиц к такой ответственности (например, дача контролирующим лицом указаний должнику, одобрение контролирующим лицом или совершение им от имени должника сделки), имели место после дня вступления в силу Закона №266-ФЗ. Соответственно, если такие обстоятельства возникли ранее, то материальные нормы Закона о банкротстве подлежат применению в той редакции, которая действовала на дату возникновения таких обстоятельств, независимо от даты возбуждения производства по делу о несостоятельности (банкротстве).

Как обоснованно указал суд первой инстанции, поскольку заявление о привлечении к субсидиарной ответственности контролировавших должника лиц подано конкурсным управляющим 01.09.2021, то при его рассмотрении применяются процессуальные нормы Закона о банкротстве в редакции Закона №266-ФЗ.

Согласно пункту 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника.

В соответствии с пунктом 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица при наличии хотя бы одного из следующих обстоятельств: 1) причинен существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника (совершения таких сделок по указанию этого лица), включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве; 2) документы бухгалтерского учета и (или) отчетности, обязанность по ведению (составлению) и хранению которых установлена законодательством Российской Федерации, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют или не содержат информацию об объектах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, формирование которой является обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо указанная информация искажена, в результате чего существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы; 3) требования кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, возникшие вследствие правонарушения, за совершение которого вступило в силу решение о привлечении должника или его должностных лиц, являющихся либо являвшихся его единоличными исполнительными органами, к уголовной, административной ответственности или ответственности за налоговые правонарушения, в том числе требования об уплате задолженности, выявленной в результате производства по делам о таких правонарушениях, превышают пятьдесят процентов общего размера требований кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, включенных в реестр требований кредиторов; 4) документы, хранение которых являлось обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации об акционерных обществах, о рынке ценных бумаг, об инвестиционных фондах, об обществах с ограниченной ответственностью, о государственных и муниципальных унитарных предприятиях и принятыми в соответствии с ним нормативными правовыми актами, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют либо искажены; 5) на дату возбуждения дела о банкротстве не внесены подлежащие обязательному внесению в соответствии с федеральным законом сведения либо внесены недостоверные сведения о юридическом лице: в единый государственный реестр юридических лиц на основании представленных таким юридическим лицом документов; в Единый федеральный реестр сведений о фактах деятельности юридических лиц в части сведений, обязанность по внесению которых возложена на юридическое лицо.

Положения подпункта 2 пункта 2 вышеназванной статьи применяются в отношении лиц, на которых возложены обязанности: 1) по организации ведения бухгалтерского учета и хранения документов бухгалтерского учета и (или) бухгалтерской (финансовой) отчетности должника; 2) по ведению бухгалтерского учета и хранению документов бухгалтерского учета и (или) бухгалтерской (финансовой) отчетности должника. Положения подпункта 3 пункта 2 настоящей статьи применяются в отношении лица, являвшегося единоличным исполнительным органом должника в период совершения должником или его единоличным исполнительным органом соответствующего правонарушения, а также контролирующего должника лица.

Положения подпункта 4 пункта 2 настоящей статьи применяются в отношении единоличного исполнительного органа юридического лица, а также иных лиц, на которых возложены обязанности по составлению и хранению документов, предусмотренных законодательством Российской Федерации об акционерных обществах, о рынке ценных бумаг, об инвестиционных фондах, об обществах с ограниченной ответственностью, о государственных и муниципальных унитарных предприятиях и принятыми в соответствии с ним нормативными правовыми актами (пункт 6 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

Как указано в обжалуемом определении и следует из материалов обособленного спора, с даты создания ООО «Торсин» 12.05.2014 ФИО6 являлся его участником, доля которого составляла 100% и генеральным директором. ФИО3 являлся генеральным директором должника с 03.10.2018, в дальнейшем, с 20.12.2019 генеральным директором должника стал ФИО4, а затем - ФИО5 с 09.06.2020. Доля участия в размере 50% перешла 13.01.2020 к ФИО4, оставшаяся доля в размере 50% оставалась за должником.

Суд первой инстанции сослался на то, что для правильного разрешения вопроса об отнесении лиц к числу контролирующих правовое значение имеет наличие у них фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (пункт 3 статьи 53.1 ГК РФ, пункт 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве). При этом, осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости наличия (отсутствия) формально - юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.). Суд устанавливает степень вовлеченности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, в процесс управления должником, проверяя насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника. Если сделки, изменившие судьбу должника, заключены под влиянием лица, определившего существенные условия этих сделок, такое лицо подлежит признанию контролирующим.

Норма подпункта 2 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве предусматривает самостоятельное основание для привлечения руководителя должника к субсидиарной ответственности, которое не связано с совершением действий или дачей обязательных для должника указаний, приведших к несостоятельности (банкротству) предприятия. Установленная указанной нормой ответственность является гражданско-правовой, и при ее применении должны учитываться общие положения глав 25 и 29 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) об ответственности за нарушения обязательств и об обязательствах вследствие причинения вреда в части, не противоречащей специальным нормам Закона о банкротстве. Помимо объективной стороны правонарушения, связанной с установлением факта неисполнения обязательства по передаче документации либо отсутствия в ней соответствующей информации, необходимо установить вину субъекта ответственности исходя из того, приняло ли это лицо все меры для надлежащего исполнения обязательств по ведению и передаче документации при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота (пункт 1 статьи 401 ГК РФ). Для привлечения бывших руководителей к субсидиарной ответственности по заявленному основанию необходимо установить причинно-следственную связь между отсутствием спорной документации (отсутствием в ней информации или ее искажением) и невозможностью удовлетворения требований кредиторов в связи с данным обстоятельством.

Ответственность, предусмотренная подпунктом 2 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, соотносится с нормами об ответственности руководителя за организацию бухгалтерского учета в организациях, соблюдение законодательства при выполнении хозяйственных операций, организацию хранения учетных документов, регистров бухгалтерского учета и бухгалтерской отчетности (пункт 1 статьи 6, пункт 3 статьи 17 Федерального закона Российской Федерации от 21.11.1996 №129-ФЗ «О бухгалтерском учете», пункт 1 статьи 6, пункт 3 статьи 29 Федерального закона Российской Федерации от 06.12.2011 №402-ФЗ «О бухгалтерском учете») и обязанностью руководителя должника в установленных случаях предоставить арбитражному управляющему бухгалтерскую документацию (пункт 3.2 статьи 64, пункт 2 статьи 126 Закона о банкротстве). Данная ответственность направлена на обеспечение надлежащего исполнения руководителем должника указанных обязанностей, защиту прав и законных интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве, через реализацию возможности сформировать конкурсную массу должника, в том числе путем предъявления к третьим лицам исков о взыскании долга, исполнения обязательств, возврате имущества из чужого незаконного владения и оспаривания сделок должника.

Как правильно указал суд первой инстанции, поскольку наличие документов бухгалтерского учета и (или) отчетности у руководителя должника предполагается и является обязательным требованием закона, то именно единоличный исполнительный орган обязан представлять доказательства причин, объективно препятствовавших осуществить передачу документации.

Вместе с тем, ссылку конкурсного управляющего на выводы, изложенные в определении от 20.05.2021 по обособленному спору №А56-30109/2020/истр.1, суд первой инстанции отклонил, указав на то, что само по себе истребование документации не свидетельствует о том, что должник располагал активами, которые позволили бы конкурсному управляющему сформировать конкурсную массу и погасить за счет нее требования кредиторов. В этой связи суд первой инстанции посчитал, что ни конкурсным управляющим, ни ООО «Теплоэнерго» не доказана невозможность/затруднительность формирования конкурсной массы вследствие бездействия ответчиков и не доказана невозможность погашения требований кредиторов вследствие такого бездействия.

Суд апелляционной инстанции в полной мере не может согласиться с вышеуказанным выводом, полагая, что фактическое отсутствие всей первичной документации должника, не переданной в добровольном порядке, а также истребованной у бывшего руководителя должника в принудительном порядке и не переданной в рамках исполнения судебного акта, само по себе свидетельствует о фактических затруднениях конкурсного управляющего должника по проведению всех необходимых мероприятий в процедуре конкурсного производства, в том числе, по возможности надлежащего анализа финансово-хозяйственной деятельности должника, по поиску активов должника, формированию конкурсной массы. Соответственно, отсутствие, как таковых активов у должника, в том числе и установленной публично по отчетности должника, хотя и может свидетельствовать о факте невозможности пополнения конкурсной массы, однако наличие иной первичной документации, в том числе, связанной с основаниями возникновения различных гражданско-правовых обязательств должника и его контрагентов, затруднило и могло затруднить работу управляющего и оценку сообществом кредиторов по установлению оснований для оспаривания соответствующих сделок.

Согласно подпункту 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица в том числе в случае, если причинен существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника (совершения таких сделок по указанию этого лица), включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 данного Закона. Контролирующее должника лицо несет субсидиарную ответственность по правилам статьи 61.11 Закона о банкротстве также в случае, если должник стал отвечать признакам неплатежеспособности не вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, однако после этого оно совершило действия и (или) бездействие, существенно ухудшившие финансовое положение должника (подпункт 2 пункта 12 указанной статьи).

Как сослался суд первой инстанции, из разъяснений, приведенных в пункте 23 Постановления №53, следует, что согласно подпункту 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред кредиторам. К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые для него (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно, являющиеся существенно убыточными.

Как посчитал суд первой инстанции, на заявителе лежит обязанность доказывания как значимости данной сделки, так и ее существенной убыточности. Сами по себе факты совершения подозрительной сделки либо оказания предпочтения одному из кредиторов указанную совокупность обстоятельств не подтверждают.

Суд первой инстанции также указал на то, что поскольку Закон о банкротстве не содержит критериев, по которым возможно квалифицировать вред как существенный или несущественный, то с учетом аналогии пункта 2 статьи 61.2, статьи 46 Федерального закона от 08.02.1998 №14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» существенным вредом следует считать вред, причиненный сделками с активами на сумму сделки, эквивалентную 20 - 25% общей балансовой стоимости имущества должника.

Как следует из материалов дела, в рамках дела о банкротстве должника оспорен ряд сделок. Так, конкурсный управляющий проанализировал выписку по расчетному счету Должника №40702810310000443120, открытому в АО «Тинькофф Банк», из содержания которой установил факт перечисления ООО «Торсин» в пользу индивидуального предпринимателя ФИО9 денежных средств на общую сумму 3 000 000 руб. платежами, совершенными 23.05.2019, 24.05.2019 и 05.06.2019 на основании договора на оказание консультационных (бухгалтерских и юридических) услуг от 22.01.2019. Конкурсный управляющий, полагая, что договор оказания консультационных (бухгалтерских и юридических) услуг от 22.01.2019 и совершенные платежи являются недействительной сделкой, совершенной при неравноценном встречном исполнении, с целью причинения вреда интересам кредиторов должника, обратился в арбитражный суд с заявлением о признании договора и платежей недействительными сделками на основании пунктов 1 и 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Определением от 02.12.2021, оставленным без изменения постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 25.02.2022, арбитражный суд удовлетворил заявленные требования, применил последствия недействительности сделки, взыскал с ИП ФИО9 в пользу ООО «Торсин» денежные средства в размере 3 000 000 рублей.

Суд первой инстанции в обжалуемом определении указал, что иные оспоренные конкурсным управляющим сделки должника недействительными не признаны. Доказательства того, что совершенные должником сделки повлекли возникновение ситуации объективного банкротства должника, либо повлияли на его возможность отвечать по своим обязательствам перед кредиторами, в материалы дела не представлены. Документальное подтверждение доводов кредитора о совершении сделок, выгодоприобретателями которых являлись контролирующие должника лица, отсутствует, как и финансовый анализ, содержащий выводы о преднамеренном банкротстве должника. Суд первой инстанции указал, что кредитором не доказаны ни факты совершения сделок, бенефициарами которых являлись контролировавшие должника лица, ни факты совершения иных сделок, повлекших существенное ухудшение финансовых показателей деятельности должника и приведших к невозможности погашения требований кредиторов.

Доводы кредитора ООО «Теплэнерго» о преднамеренном обходе ответчиками установленного порядка ликвидации (банкротства) должника также были отклонены судом первой инстанции, поскольку само по себе сложение полномочий одним руководителем и осуществление руководства деятельностью должника другим лицом, равно как и переход долей в уставном капитале общества от одних лиц к другим, не свидетельствует ни о цели избежать ответственность перед кредиторами должника, ни об иной противоправной цели, являющейся основанием для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Вышеназванные выводы послужили основанием для вынесения судом первой инстанции судебного акта об отказе в удовлетворении заявления.

Суд апелляционной инстанции, оценив доводы подателя апелляционной жалобы, полагает необходимым отметить следующее.

Как следует из материалов дела, основным видом деятельности должника являлась деятельность по организации и проведению торгов по продаже имущества различных должников, в том числе и в процедурах банкротства, при этом фактически объем кредиторской задолженности, включенной в реестр, составляет требования кредиторов, связанные с не возвратом со стороны ООО «ТОРСИН» денежных средств, уплаченных кредиторами в качестве лиц, заявивших об участии в соответствующих торгах, в виде уплаченных кредиторами задатков.

При этом кредиторами обращалось внимание на то, что по результатам проведения процедуры наблюдения в отношении должника и финансового анализа его деятельности временный управляющий пришел к выводам о наличии признаков преднамеренного банкротства, при том, что из банковских выписок по расчетным счетам должника в кредитных организациях установлено расходование должником денежных средств вплоть до февраля 2019 года, тогда как должник по адресу регистрации отсутствовал, при отсутствии после 2018 года каких-либо отчетных документов в государственно-надзорные органы. В настоящее время в реестр требований должника включены требования пяти кредиторов на общую сумму 19,89 млн.руб., все денежные суммы являются невозвращенными задатками в связи с организацией и проведением со стороны ООО «ТОРСИН» ряда публичных торгов.

Суд апелляционной инстанции отмечает, что в период возникновения у должника обязанности перед рядом лиц по возврату задатков должник в лице его контролирующих лиц заключил ряд сомнительных сделок с третьими лицами на достаточно крупные суммы (их объем составил свыше 20 % балансовой стоимости активов должника), в основе которых лежали сделки по оказанию информационно-консультационных, юридических и бухгалтерских услуг. Кроме того, в период с сентября 2017 по август 2018 года с расчетных счетов должника неоднократно производились перечисления в пользу третьих лиц по договорам займа, в частности контрагенту ООО «Стройподряд» на общую сумму порядка 9,6 млн.руб., ООО «Алекс» на сумму 34 300 000 руб., ООО «БоМЭЗ» на сумму порядка 100 000 000 руб. Документально подтвержденных сведений о необходимости и экономической целесообразности перечислениях крупных сумм денежных средств вышеуказанным лицам со стороны должника не представлено в материалы дела, притом, что впоследствии часть вышеуказанных лиц признаны недействующими организациями. В свою очередь, соответствующие перечисления в пользу третьих лиц производились должником в период получения от иных контрагентов сумм задатков в связи с участием в торгах, организованных должником и которые впоследствии были частично не возвращены.

Следует отметить, что контролирующими должника лицами не было представлено документального подтверждения и пояснений относительно как мотивации оснований по заключению и исполнению должником вышеназванных сделок, обусловленных заемными обязательствами, так и сведений о возврате соответствующих денежных сумм должнику.

Апелляционный суд отмечает дополнительно, что основную деятельность должник осуществлял при руководстве ФИО6, впоследствии функции единоличного органа управления, как и частично статус участника переходили формально-юридически к ФИО3, ФИО4, ФИО5, и с учетом установления периодов фактической деятельности следует признать, что деятельность ФИО4, ФИО5 по существу носила номинальный характер, с учетом того, что к моментам возникновения у данных лиц полномочий, обусловленных отражением их статуса как контролирующих должника лиц, сам должник фактически деятельность не вел, отчетность не сдавал, и какую-либо документацию конкурсному управляющему все вышеуказанные лица не передавали.

Суд апелляционной инстанции полагает, что вышеназванные обстоятельства указывают на то, что действиями либо бездействием контролирующих должника лиц был фактически причинен вред кредиторам, в условиях установления у должника признаков объективного банкротства, носящих фактически преднамеренный характер, при совершении ряда крупных и сомнительных сделок со стороны должника, обусловленных совершением подозрительных сделок в период получения от ряда независимых кредиторов (участников публичных торгов) денежных средств в форме задатков, подлежащих при определенных условиях безусловному возврату, с учетом непередачи документации должника, что существенно затруднило работу управляющего по формированию конкурсной массы, при отсутствии со стороны контролирующих должника лиц каких-либо мотивированных пояснений и возражений по заявлению конкурсного кредитора, который привел убедительные доводы в отношении установления оснований для привлечения всех ответчиков к субсидиарной ответственности. При этом апелляционный суд полагает, что несмотря на выявление номинального характера полномочий ФИО4 и ФИО5 сам по себе номинальный характер возможной деятельности указанных лиц не является безусловным основанием для освобождения их от субсидиарной ответственности по неисполненным обязательствам должника, в том числе с учетом отсутствия должного контроля за деятельностью должника и отсутствия действий, направленных на раскрытие фактических бенефициаров должника и на предоставление конкурсному управляющему всей необходимой первичной документации должника.

В пункте 5 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» разъяснено, что при определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу абзаца тридцать второго статьи 2 Закона о банкротстве под ним понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

По смыслу пункта 3 статьи 61.11 Закона о банкротстве для применения презумпции, закрепленной в подпункте 1 пункта 2 данной статьи, наличие вступившего в законную силу судебного акта о признании такой сделки недействительной не требуется. Равным образом не требуется и установление всей совокупности условий, необходимых для признания соответствующей сделки недействительной, в частности недобросовестности контрагента по этой сделке.

В свою очередь, сама по себе непередача предыдущим руководителем новому необходимых документов не освобождает последнего от ответственности и не свидетельствует об отсутствии вины. Добросовестный и разумный руководитель обязан совершить действия по истребованию документации у предыдущего руководителя (применительно к статье 308.3 ГК РФ) либо по восстановлению документации иным образом (в частности, путем направления запросов о получении дубликатов документов в компетентные органы, взаимодействия с контрагентами для восстановления первичной документации и т.д.).В случае противоправных действий нескольких руководителей, последовательно сменявших друг друга, связанных с ведением, хранением и восстановлением ими документации, презюмируется, что действий каждого из них было достаточно для доведения должника до объективного банкротства (пункт 8 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

Суд апелляционной инстанции полагает, что в рассматриваемом случае имеются основания для вывода о наличии оснований для привлечения всех ответчиков к субсидиарной ответственности, применительно к положениям ст. 61.11 Закона о банкротстве, с учетом непередачи и не раскрытия первичной документации должника, а также вследствие фактического причинения вреда имущественным правам независимых кредиторов, с учетом совершения ряда сомнительных сделок с третьими лицами, обусловленных выводом активов должника (денежных средств), при одновременной наличии у должника обязательств перед независимыми кредиторами, связанных с невозвратом задатков при проведении публичных торгов, что повлекло банкротство должника и невозможность пополнения конкурсной массы для целей осуществления расчетов с кредиторами, включенными в реестр. При этом апелляционный суд учитывает, что в рамках настоящего обособленного спора ответчиками не были опровергнуты предусмотренные законом презумпции и доводы кредитора, изложенные в заявлении и апелляционной жалобе.

Исходя из полученной от представителя кредитора в ходе судебного разбирательства информации о незавершении всех мероприятий в процедуре конкурсного производства, обусловленных поиском активов должника и потенциальным пополнением конкурсной массы, апелляционный суд полагает, что рассмотрение настоящего обособленного спора подлежит приостановлению на основании пункта 7 статьи 61.16 Закона о банкротстве, а вопрос о возобновлении производства по обособленному спору и об установлении размера субсидиарной ответственности каждого из привлекаемых лиц подлежит направлению в суд первой инстанции, после отпадения соответствующих оснований для приостановления.

Руководствуясь статьями 176, 223, 268, пунктом 2 статьи 269, пунктом 4 части 1 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Тринадцатый арбитражный апелляционный суд

постановил:

Определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 11.05.2022 по делу № А56-30109/2020/суб.1 отменить.

Принять новый судебный акт.

Установить наличие оснований для привлечения ФИО3, ФИО4, ФИО5, ФИО6 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Приостановить рассмотрение обособленного спора до окончания расчетов с кредиторами и формирования конкурсной массы должника.

Вопрос о возобновлении производства направить в суд первой инстанции.

Постановление может быть обжаловано в Арбитражный суд Северо-Западного округа в срок, не превышающий одного месяца со дня его принятия.

Председательствующий

И.Ю. Тойвонен

Судьи

И.Н. Бармина

Е.А. Герасимова