Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционные жалобы (регистрационные номера 13АП-29861/2021, 13АП-29862/2021) финансового управляющего ФИО14 и индивидуального предпринимателя ФИО5 на определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 12.08.2021 по делу № А56-65001/2017/сд.8, принятое по заявлению финансового управляющего ФИО14 к ФИО11 о признании недействительной сделки должника в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) гражданина ФИО7, при участии финансового управляющего в деле о банкротстве ФИО11 ФИО12, третьих лиц: ФИО1, ФИО3, ФИО9,

установил:

общество с ограниченной ответственностью «СБК-Ритейл» (далее – ООО «СБК-Ритейл») обратилось в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области с заявлением о признании гражданина ФИО7 (далее - должник, ФИО7) несостоятельным (банкротом).

Определением суда от 14.09.2017 возбуждено дело о несостоятельности (банкротстве) ФИО7

Определением суда от 29.01.2018 (резолютивная часть от 23.01.2018) в отношении должника введена процедура реструктуризации долгов гражданина, финансовым управляющим утверждён ФИО14.

Соответствующие сведения опубликованы в газете «Коммерсантъ» от 03.02.2018 №20, а также 30.01.2018 включены в Единый федеральный реестр сведений о банкротстве.

Решением суда от 16.07.2018 (резолютивная часть от 10.07.2018) должник признан несостоятельным (банкротом), в отношении него введена процедура реализации имущества гражданина, финансовым управляющим утвержден ФИО14

Соответствующие сведения опубликованы в газете «Коммерсантъ» от 21.07.2018 №128, а также 17.07.2018 включены в Единый федеральный реестр сведений о банкротстве.

Финансовый управляющий обратился в арбитражный суд с заявлением (с учётом уточнения) о признании недействительным договора дарения от 19.09.2011 №78АА03369107, заключённого между должником и гражданкой ФИО11 (далее – ответчик, ФИО11), о применении последствий недействительности ничтожной сделки в виде возврата квартиры №303 по адресу: <...>, литера А, с кадастровым номером 78:06:0220301:5405 в конкурсную массу должника без сохранения залога в пользу ФИО9 и ФИО3, а также о признании недействительным договора дарения от 21.05.2014 №78АА6080211, заключённого между должником и ответчиком, и о применении последствий недействительности ничтожной сделки в виде возврата квартиры №301 по адресу: <...>, литера А, с кадастровым номером 78:06:0220301:5403 в конкурсную массу должника без сохранения залога в пользу ФИО1.

Определением суда от 18.05.2021 к участию в настоящем обособленном споре в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора, привлечены ФИО1 (далее – ФИО1), ФИО3 (далее – ФИО3), ФИО9 (далее – ФИО9).

Определением суда от12.08.2021 в удовлетворении заявления отказано.

В апелляционной жалобе финансовый управляющий ФИО14, ссылаясь на нарушение судом норм материального права, несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела, просит определение суда от 12.08.2021 отменить, принять по делу новый судебный акт об удовлетворении его заявления. По мнению апеллянта, договоры дарения квартир являются мнимыми сделками, поскольку должник проживает в спорных квартирах непрерывно с 2010 года и несет расходы по их содержанию, в то время как ответчик проживает по иному адресу. Податель жалобы отметил, что у должника на момент совершения спорных сделок имелись неисполненные обязательства перед кредиторами ПАО «Сбербанк» и АО «Альфа-Банк» по договорам поручительства. Кроме того, финансовый управляющий считает возможным возврат спорных квартир в конкурсную массу должника, поскольку новый объект недвижимости образован не был, несмотря на проведенную реконструкцию. Податель указывает и на то, что о совершении оспариваемых сделок ему стало известно лишь из ходатайства кредитора ИП ФИО5 от 20.02.2021, в связи с чем исчислять срок исковой давности следует именно с указанной даты. Кроме того, апеллянт не согласен с выводом суда первой инстанции о добросовестности залогодержателей ФИО9, ФИО3, ФИО1

В апелляционной жалобе ИП ФИО5, ссылаясь на неполное выяснение судом обстоятельств дела, просит определение суда от 12.08.2021 отменить и принять по делу новый судебный акт. По мнению подателя жалобы, мнимость оспариваемых сделок следует из материалов дела. Апеллянт полагает, что судом не исследован вопрос о том, что изменение характеристик площадей квартир в результате перепланировки осуществлён в 2015 году за счёт денежных средств должника. Кроме того, кредитор также выражает несогласие с позицией суда о пропуске финансовым управляющим срока исковой давности на предъявление соответствующих требований.

В судебном заседании представители финансового управляющего ФИО7 ФИО14 и ИП ФИО5 настаивали на удовлетворении апелляционных жалоб, представители третьих лиц, а также финансового управляющего ФИО11 ФИО12 против их удовлетворения возражали.

Информация о времени и месте рассмотрения апелляционных жалоб опубликована на Интернет-сайте «Картотека арбитражных дел». Надлежащим образом извещённые о времени и месте судебного заседания иные лица, участвующие в деле, своих представителей не направили, в связи с чем жалобы рассмотрены в порядке статьи 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ) в их отсутствие.

Законность и обоснованность обжалуемого судебного акта проверены в апелляционном порядке.

Как усматривается из материалов дела и установлено судом первой инстанции, между должником (даритель) и ФИО11 (одаряемая) заключены:

- договор дарения от 19.09.2011 №78АА03369107 в отношении квартиры №303 по адресу: <...>, литера А, с кадастровым номером 78:06:0220301:5405, площадью 253,1 кв.м. Право собственности за ответчиком зарегистрировано Управлением Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт-Петербургу 27.09.2011 (листы дела 8-9);

- договор дарения от 21.05.2014 №78АА6080211 в отношении квартиры № 301 по адресу: <...>, литера А, с кадастровым номером 78:06:0220301:5403, площадью 113,0 кв.м. Право собственности за ответчиком зарегистрировано Управлением Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт-Петербургу 29.05.2014 (листы дела 6-7).

Между ФИО9, ФИО3 (займодавцы) и ФИО11 (заёмщик) 23.04.2018 подписан договор займа, по которому займодавцы предоставили заёмщику заём в размере 35 000 000 руб. (10 500 000 руб. – ФИО9, 24 500 000 руб. – ФИО3) на срок до 23.04.2019 с оплатой процентов из расчёта процентной ставки в размере 36% годовых (листы дела 83-90).

В обеспечение исполнения обязательств по договору займа ФИО11 предоставляет займодавцам в залог недвижимое имущество - квартиру, назначение: жилое, площадь 526,6 кв.м, этаж: 24, 25, адрес (местонахождение) объекта: <...>, лит. А, кв. 303 кадастровый (условный) номер 78:06:0220301:5405.

В этой связи участники договора займа 23.04.2018 подписали договор залога, который зарегистрирован Управлением Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт-Петербургу 27.04.2018 (листы дела 91-98) .

В соответствии с пунктом 4.1.2 договора залога залогодатель подтверждает и гарантирует, что является полноправным и законным собственником имущества и обладателем прав, входящих в предмет залога. До момента заключения договора залога предмет залога не отчужден, не сдан в аренду, в споре и под арестом не состоит, не обременен правами третьих лиц.

Требования ФИО3 и ФИО9 включены в реестр требований кредиторов ФИО11 как обеспеченные залогом имущества решением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 19.10.2020 и определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 31.03.2021 по обособленному спору №А56-37864/2019/тр.3, соответственно.

Кроме того, между ФИО1 (займодавец) и ФИО11 (заёмщик) 08.05.2018 заключён в нотариальной форме договор займа, по которому займодавец передал заёмщику до подписания договора денежную сумму в размере 9 000 000 руб., а заемщик обязался в срок до 08.05.2019 возвратить займодавцу данную сумму и уплатить проценты за пользование займом в размере 4,5% от суммы займа ежемесячно (листы дела 99-105).

Согласно пункту 6 указанного договора в обеспечение обязательств ФИО11 по возврату денежных средств установлен залог в пользу ФИО1 принадлежащей ФИО11 квартиры, расположенной по адресу: <...>, лит А. кв. 301, кадастровый номер 78:06:0220301:5403.

Требования ФИО1 включены в реестр требований кредиторов ФИО11 как обеспеченные залогом имущества определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 05.08.2021 по обособленному спору №А56-37864/2019/тр.2.

Финансовый управляющий ФИО14, полагая, что договоры дарения, заключенные между должником и ФИО11, являются мнимыми сделками, направленными на причинение вреда интересам кредиторов, оспорил их в судебном порядке на основании статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ).

Отказывая в удовлетворении заявления финансового управляющего ФИО14, суд первой инстанции признал пропущенным финансовым управляющим срок исковой давности на подачу заявления, а также сделал вывод о реальности перехода права собственности по договору дарения и осуществление ФИО11 правомочий собственника в отношении переданных квартир. Кроме того, суд счёл невозможным применение последствий недействительности сделок в виде возврата спорного имущества в конкурсную массу должника в связи с тем, что объекты претерпели существенные изменения в результате их реконструкции и, по сути, представляют собой новую вещь.

Апелляционный суд, изучив материалы дела и доводы апелляционных жалоб, счёл их подлежащими удовлетворению в свете следующего.

Пунктом 1 статьи 61.1 Федерального закона от 26.10.2002 №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве) определено, что сделки, совершенные должником или другими лицами за счет должника, могут быть признаны недействительными в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации, а также по основаниям и в порядке, которые указаны в настоящем Федеральном законе.

По общему правилу, сформированному в судебной практике, совершённые должником сделки в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов могут быть признаны судом недействительными как по общим основаниям (статьи 10, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации) при наличии порока воли обеих сторон сделки, так и по специальным основаниям (пункт 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве), когда другая сторона сделки знала о совершении сделки с целью причинения такого вреда кредиторам, если она признана заинтересованным лицом (статья 19 Закона о банкротстве), либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника. Данная презумпция является опровержимой и применяется, если иное не доказано другой стороной сделки.

Согласно пункту 6 статьи 3 Федерального закона от 07.05.2013 №100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации», которым были внесены положения о сроке исковой давности, действующие на сегодняшний день, нормы Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции данного федерального закона) об основаниях и о последствиях недействительности сделок (статьи 166 - 176, 178 - 181) применяются к сделкам, совершенным после дня вступления в силу данного федерального закона.

В силу статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (пункт 3 статьи 166) составляет три года. Течение срока исковой давности по указанным требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, а в случае предъявления иска лицом, не являющимся стороной сделки, со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения. При этом срок исковой давности для лица, не являющегося стороной сделки, во всяком случае не может превышать 10 лет со дня начала исполнения сделки.

Таким образом, срок исковой давности по договору дарения квартиры от 21.05.2014 №78АА6080211 (государственная регистрация 29.05.2014) составляет три года.

Статьёй 200 ГК РФ (в редакции, действовавшей на момент заключения договора дарения от 19.09.2011 №78АА03369107) предусмотрено, что течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. Изъятия из этого правила устанавливаются ГК РФ и иными законами.

Согласно пункту 1 статьи 181 ГК РФ (в той же редакции) срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки составляет три года. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня, когда началось исполнение этой сделки.

Вместе с тем, судом первой инстанции не были приняты во внимание доводы финансового управляющего ФИО14 о том, что течение срока исковой давности следует исчислять, начиная с 20.02.2021, поскольку о совершении оспариваемых сделок ему стало известно только из ходатайства кредитора ИП ФИО5 от 20.02.2021 (лист дела 25).

В абзаце 2 пункта 32 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 №63 (ред. от 30.07.2013) «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» разъяснено, что в соответствии со статьей 61.9 Закона о банкротстве срок исковой давности по заявлению об оспаривании сделки должника исчисляется с момента, когда первоначально утвержденный внешний или конкурсный управляющий узнал или должен был узнать о наличии оснований для оспаривания сделки, предусмотренных статьями 61.2 или 61.3 Закона о банкротстве. Если утвержденное внешним или конкурсным управляющим лицо узнало о наличии оснований для оспаривания сделки до момента его утверждения при введении соответствующей процедуры (например, поскольку оно узнало о них по причине осуществления полномочий временного управляющего в процедуре наблюдения), то исковая давность начинает течь со дня его утверждения. В остальных случаях само по себе введение внешнего управления или признание должника банкротом не приводит к началу течения давности, однако при рассмотрении вопроса о том, должен ли был арбитражный управляющий знать о наличии оснований для оспаривания сделки, учитывается, насколько управляющий мог, действуя разумно и проявляя требующуюся от него по условиям оборота осмотрительность, установить наличие этих обстоятельств.

Таким образом, законодательство связывает начало течения срока исковой давности не только с моментом, когда лицо фактически узнало о нарушении своего права, но и с моментом, когда оно должно было, то есть имело реальную возможность, узнать о нарушении права.

Как указывалось выше, ФИО14 утверждён финансовым управляющим в процедуре банкротства 23.01.2018 (объявлена резолютивная часть определения о введении в отношении должника процедуры реструктуризации долгов гражданина).

Материалами дела подтверждено, что финансовый управляющий предпринимал меры по поиску имущества должника и по выявлению сделок.

Финансовым управляющим направлен запрос в Комитет по делам записи актов гражданского состояния, согласно ответу №3284 от 18.10.2018 финансовому управляющему отказано в предоставлении сведений (лист дела 120).

Определением суда от 26.11.2018 в рамках обособленного спора №А56-65001/2017/истр.2 удовлетворено заявление финансового управляющего об истребовании у Межрайонной инспекции Федеральной налоговой службы №26 по Санкт-Петербургу и Комитета по делам записи актов гражданского состояния сведений в отношении должника.

Из поступивших в суд от названного комитета 26.11.2018 сведений не следует наличие родственных связей с ФИО11 (листы дела 123-124).

Определением суда от 31.05.2018 финансовому управляющему отказано в удовлетворении заявления об истребовании у должника документов.

Сами сделки совершены за пределами трёхлетнего срока до возбуждения дела о несостоятельности (банкротстве) должника, ввиду чего информация об имуществе и не могла быть отражена в ответах уполномоченных государственных органах, в связи с чем финансовый управляющий не имел объективной и реальной возможности обладать информации о таких сделках до указанного им момента.

Доказательств обратного участники процесса не представили.

В этой связи, апелляционный суд полагает, что финансовым управляющим соблюдён срок исковой давности для предъявления требования об оспаривании сделок по предмету спора.

Согласно разъяснениям, приведенным в пункте 4 постановление №63, наличие в Законе о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок, предусмотренных статьями 61.2 и 61.3, само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (статьи 10 и 168 ГК РФ).

В силу пункта 1 статьи 170 ГК РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершённая лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

Стороны мнимой сделки могут осуществить для вида ёе формальное исполнение (пункт 86 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 №25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Сокрытие действительного смысла мнимой сделки находится в интересах обеих её сторон.

К доводу об отсутствии причинения вреда интересам кредиторов суд апелляционной инстанции относится критически, поскольку реальной целью сделки может быть в частности вывод активов должника в преддверии банкротства.

При этом определение точной цели мнимой сделки не требуется.

В пункте 1 статьи 10 ГК РФ закреплено, что не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Для признания факта злоупотребления правом при заключении сделки должно быть установлено наличие умысла у обоих участников сделки (их сознательное, целенаправленное поведение) на причинение вреда иным лицам. Злоупотребление правом должно носить явный и очевидный характер, при котором не остается сомнений в истинной цели совершения сделки. Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагается (пункт 5 статьи 10 ГК РФ).

Исходя из пункта 1 постановления №25, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы кредиторов.

Согласно позиции, изложенной в определениях Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 12.03.2019 №305-ЭС17-11710(4), от 01.10.2020 №305-ЭС19-20861, сама по себе недоказанность признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества на момент совершения сделки (как одной из составляющих презумпции цели причинения вреда) не блокирует возможность квалификации такой сделки в качестве подозрительной. В частности, цель причинения вреда имущественным правам кредиторов может быть доказана и иным путем, в том числе на общих основаниях (статьи 9 и 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

При определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу абзаца 35 статьи 2 Закона о банкротстве под ним понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приводящие к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

Суд первой инстанции признал реальным переход права собственности по договорам дарения и осуществление ФИО11 правомочий собственника в отношении переданных квартир, приняв во внимание, что перепланировка квартир происходила по инициативе ФИО11, что подтверждается заявлением ФИО11 о перепланировке, актом от 10.06.2014 №90, заявлением ФИО11 от 09.06.2014 о принятии работ после выполненной перепланировки квартиры, актом приёмки объекта в эксплуатацию после капитального ремонта, договором подряда от 12.02.2013 №3014/МВК с ООО «БалтстройСервис» и др.

Вместе с тем, материалами дела подтверждается и не оспорено участниками процесса отсутствие регистрации ФИО11 в подаренных квартирах и фактическое проживание в них ФИО7 с семьёй, несмотря на совершение спорных сделок. Означенное подтверждается справкой по форме №9 от 06.04.2021, а также актом установления фактического проживания от 17.03.2021 (листы дела 11, 131).

Согласно ответу потребительского Жилищно-строительного кооператива «МОРСКОЙ ФАСАД» Исх.№697/3-24 от 15.03.2021, расходы по содержанию имущества, его ремонту с 2010 года несёт именно должник (лист дела 13). Квитанции об оплате коммунальных платежей выставляются на имя ФИО7 (лист дела 14).

Акт осмотра/заключения от 15.03.2021, также свидетельствует о проведении ремонтных работ должником (лист дела 12).

Кроме того, решение от 05.06.2015 о согласовании переустройства и (или) перепланировки жилого помещения было выдано на основании заявления ФИО7, а не ответчика (лист дела 133).

Договор на поставку лифтового оборудования №SB-0423С-В также заключён с должником (листы дела 16-24).

В условиях состязательности процесса (статья 9 АПК РФ) и как заинтересованная сторона по делу ФИО11, включая её финансового управляющего, перечисленные документы не опровергли, равно как и не представили документов о несении именно ответчиком каких-либо расходов по содержанию спорных квартир.

Следовательно, несмотря на договоры дарения и переход права собственности на объекты, должник фактически пользовался и владел спорными квартирами.

Материалами дела подтверждается наличие у ФИО7 на момент заключения договора дарения в 2011 году обязательств перед ПАО «Сбербанк России» по договору поручительства от 10.06.2010 №1991-2-107310/П/1 в размере 974 330 000 руб.

На момент заключения второго договора дарения в 2014 году у ФИО7, помимо выше принятых обязательств, имелась задолженность перед ПАО «Сбербанк России» по договору поручительства от 09.12.2013 №162-1-119613-П3, от 02.08.2013 №0162-1-111313, от 16.09.2013 №0162-1-115813-П-1, а также перед АО «Альфабанк» по договору поручительства от 20.01.2014 №017Х5Р004.

Названные обстоятельства подтверждены судебными актами в рамках обособленных споров №А56-65001/2017/сд.3, А56-65001/2017/сд.4, А56-65001/2017/сд.6.

Следовательно, должник, достоверно зная о своих обязательствах по договорам поручительства, намеренно предпринял действия по отчуждению ликвидного дорогостоящего актива - спорных квартир в пользу ФИО11 – матери должника на безвозмездной основе, что исключило возможность исполнения обязательств за счёт средств от реализации объектов недвижимости.

Перечисленные обстоятельства в совокупности свидетельствуют о недобросовестном поведении должника, направленном исключительно на причинение ущерба кредиторам.

В рассматриваемом случае не доказана и экономическая целесообразность заключения спорных сделок, а именно: дарение двух квартир в отсутствие документального подтверждения такой потребности непосредственно у самой ФИО11 и наличием у неё иного места проживания, принадлежащего ей на праве собственности, что подтверждается сведениями с Интернет-сайта «Картотека арбитражных дел» по делу №А56-37864/2019.

Следовательно, факт заключения договоров дарения в условиях неисполнения должником обязательств перед кредиторами, вывод имущества на аффилированное лицо в своей совокупности являются обстоятельствами, достаточными для определения того, что у должника имелась цель причинения вреда кредиторам в результате совершения таких сделок.

Исходя из определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 22.07.2019 №308-ЭС19-4372, с точки зрения принципа добросовестности, в ситуации существования значительных долговых обязательств, указывающих на возникновение у гражданина-должника признака недостаточности имущества, его стремление одарить родственника не может иметь приоритет над необходимостью удовлетворения интересов кредиторов за счёт имущества должника.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции приходит к выводу о наличии в оспоренных финансовым управляющим договорах дарения совокупности признаков их недействительности применительно к статьям 10, 170 ГК РФ.

Согласно пункту 2 статьи 167 ГК РФ при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

Апелляционный суд считает недостаточно обоснованной позицию суда о невозможности возврата в конкурсную массу ФИО7 имущества в натуре ввиду произведённой реконструкции.

Материалами дела подтверждается, что после совершения оспариваемых договоров дарения квартир в результате произведённой реконструкции площадь квартиры 303 увеличилась с 253,1 кв.м до 526,6 кв.м, площадь квартиры 301 – с 113 кв.м до 121,40 кв.м, между объектами установлен лифт.

Вместе с тем, согласно выписке из Единого государственного реестра недвижимости о правах отдельного лица на имевшиеся у него объекты недвижимости от 08.12.2020, спорные квартиры представляют собой два самостоятельных объекта недвижимости (лист дела 198).

Сведений о том, что в результате перепланировки квартир последние утратили свойства отдельных объектов недвижимости, не имеется. Произведённые улучшения не влияют на возможность возврата объектов недвижимости в качестве применения последствий недействительности сделки.

Более того, апелляционный суд принимает во внимание, что требования ФИО9, ФИО3, ФИО1 включены судом в реестр требований ФИО11 как обеспеченные залогом именно этими двумя квартирами в соответствии с заключёнными договорами уже после произведённой реконструкции объектов. При этом суд не выявил оснований для отказа в установлении статуса перечисленным кредиторам в качестве залоговых по причине того, что квартиры объединены лифтом либо не существуют более в натуре как самостоятельные объекты недвижимости.

Таким образом, объективных препятствий для применения последствий недействительности сделок в виде возврата квартир по предмету спора в конкурсную массу ФИО7 не имеется.

В то же время, как уже приводилось выше, в настоящее время спорное имущество обременено залогом в пользу третьих лиц, чьи требования включены в реестр требований кредиторов ФИО11

По общему правилу, установленному пунктом 1 статьи 353 ГК РФ, в случае перехода прав на заложенное имущество от залогодателя к другому лицу залог сохраняется.

Однако из указанного принципа следования имеются исключения, касающиеся, прежде всего, отказа залогодержателю, недобросовестно приобретшему залог, в защите формально принадлежащего ему права. Так, по смыслу статьи 10 и абзаца 2 пункта 2 статьи 335 Гражданского кодекса Российской Федерации недобросовестным признается залогодержатель, которому вещь передана в залог от лица, не являющегося ее собственником (или иным управомоченным на распоряжение лицом), о чем залогодержатель знал или должен был знать.

Согласно пункту 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке.

В постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 26.07.2011 №2763/11) сделан вывод о том, что возврат в конкурсную массу имущества, обремененного залогом, при том, что по сделке транспортное средство изначально передавалось свободным от прав третьих лиц, будет свидетельствовать о неполноценности реституции и приведет к необходимости рассмотрения вопроса о возможности взыскания с покупателя в пользу продавца денежного возмещения по правилам статьи 1103 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Аналогичный подход изложен в определениях Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 28.04.2016 №301-ЭС15-20282, от 29.04.2016 №304-ЭС15-20061.

Таким образом, при рассмотрении настоящего спора должны быть установлены обстоятельства, связанные с поведением ФИО9, ФИО3, ФИО1 к ФИО11 как залогодержателей спорного имущества в целях решения вопроса о порядке применения реституции.

Как следует из материалов дела, вступившим в законную силу решением Нагатинского районного суда г. Москвы от 28.03.2019, которым удовлетворены исковые требования ФИО9 и ФИО3 к ФИО11 по договору займа от 23.04.2018. Указанным решением установлен факт передачи наличных денежных средств ФИО3 и ФИО9 в размере 35 000 000 руб. ФИО11 (листы дела 235-246).

Вступившим в законную силу решением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 19.10.2020 и определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 31.03.2021 по обособленному спору №А56-37864/2019/тр.3 требования ФИО3 и ФИО9 включены в реестр требований кредиторов ФИО11 как обеспеченные залогом имущества.

Кроме того, согласно заявлению гражданки ФИО15, исполненному 04.08.2021 на бланке №77АГ7148756 и засвидетельствованному нотариусом города Москвы ФИО16, гражданка ФИО15 являлась свидетелем передачи ФИО11 денежных средств в размере 3 5000 000 руб. от ФИО3 и ФИО9

Требования ФИО1 включены в реестр требований кредиторов ФИО11 как обеспеченные залогом имущества определением суда от 05.08.2021 по обособленному спору №А56-37864/2019/тр.2.

Вступивший в законную силу судебный акт обладает силой закона применительно к определённым, установленным и оценённым судом правоотношениям, равно как имеет процессуальные основания, в том числе в силу статьи 16 АПК РФ. Выводы суда и его оценка, не обладая признаками доказательств (с учетом буквального толкования части 1 статьи 64 АПК РФ), имеют значение для правильного рассмотрения иных дел, связанных с ранее рассмотренными определенными фактическими обстоятельствами.

Таким образом, права ФИО9, ФИО3, ФИО1 как залогодержателей имущества, прежде всего, подтверждены вступившим в законную силу судебными актами.

Иная оценка в рамках настоящего спора поведения перечисленных лиц при вступлении во взаимоотношения с ФИО11 будет являться преодолением таких судебных актов в не предусмотренном для этого процессуальным законодательством порядке.

Следовательно, возврат объектов в конкурсную массу ФИО7 должен быть осуществлён с сохранением залога в пользу ФИО9, ФИО3, ФИО1

Учитывая изложенное, определение суда подлежит отмене с принятием по делу нового судебного акта.

Составом суда в судебном заседании рукописным способом в соответствующей редакции подписана резолютивная часть постановления, однако, при оглашении резолютивной части имела место оговорка, а именно: пропущен абзац: «определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 12.08.2021 по делу № А56-65001/2017/сд.8 отменить». В этой связи, полный текст постановления изготовлен с учётом допущенной оговорки.

Руководствуясь статьями 269-272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Тринадцатый арбитражный апелляционный суд

постановил:

определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 12.08.2021 по делу № А56-65001/2017/сд.8 отменить.

Признать недействительными договор дарения от 19.09.2011 №78АА03369107, заключённый между ФИО7 и ФИО11, удостоверенный нотариусом ФИО17, зарегистрированный Управлением Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт-Петербургу 27.09.2011 (номер регистрации 78-78-33/203/2011-335), а также договор дарения от 21.05.2014 №78АА6080211, заключённый между ФИО7 и ФИО11, удостоверенный нотариусом ФИО17, зарегистрированный Управлением Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт-Петербургу 29.05.2014 (номер регистрации 78-78-33/005/2014-287).

Применить последствия недействительности сделок в виде возврата квартир №301, 303 по адресу: <...>, литера А, в конкурсную массу ФИО7 с сохранением залога в пользу ФИО9, ФИО3, ФИО1.

Взыскать с ФИО11 в конкурсную массу ФИО7 9000 рублей в возмещение судебных расходов по уплате государственной пошлины по заявлению и апелляционной жалобе.

Взыскать с ФИО11 в пользу индивидуального предпринимателя ФИО5 3000 рублей в возмещение судебных расходов по уплате государственной пошлины по апелляционной жалобе.

Постановление может быть обжаловано в Арбитражный суд Северо-Западного округа в срок, не превышающий одного месяца со дня его принятия.

Председательствующий

Н.А. Морозова

Судьи

Е.В. Бударина

Е.А. Герасимова