Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционную жалобу (регистрационный номер АП-35958/2021 ) ЗАО «Строительно-Монтажное Управление №303» на определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 06.10.2021 по обособленному спору № А56-71907/2017/сд.2 (судья Тарасова М.В.), принятое по заявлению конкурсного управляющего должником к ООО «Банк БКФ», ООО «Спецтехника краны» и компании с ограниченной ответственностью Март Кэпитал ЛТД о признании сделок недействительными и применении последствий их недействительности в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ЗАО «Строительно-Монтажное Управление №303»,

установил:

определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области (далее – арбитражный суд) от 23.10.2017 возбуждено дело о несостоятельности (банкротстве) закрытого акционерного общества «Строительно-Монтажное Управление №303» (далее - ЗАО «СМУ-303»).

Определением арбитражного суда от 26.02.2019 (объявлена резолютивная часть) по обособленному спору №А56-71907/2017/з.5 заявление ООО «Управляющая компания «Река-Море» о признании несостоятельным (банкротом) ЗАО «СМУ-303» признано обоснованным, в отношении должника введена процедура наблюдения, временным управляющим утверждена Сафонова Виктория Михайловна.

Сведения о введении в отношении должника процедуры наблюдения опубликованы в газете «Коммерсантъ» 16.03.2019 № 46.

Решением арбитражного суда от 10.10.2019 ЗАО «СМУ-303» признано несостоятельным (банкротом), в отношении должника открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим утвержден Бондаренко Алексей Анатольевич.

Сведения об открытии в отношении должника процедуры конкурсного производства опубликованы в газете «Коммерсантъ» 19.10.2019 № 192.

В арбитражный суд 11.10.2019 посредством системы электронного документооборота поступило (зарегистрировано 29.10.2019) заявление конкурсного управляющего Бондаренко А.А., который просит:

- признать недействительной банковскую операцию от 26.01.2018 по переводу денежных средств должника в пользу ООО «Банк БКФ» в счет погашения задолженности в размере 140 000 000 руб. по кредитному договору от 25.09.2017 №1920/КД;

- применить последствия недействительности сделки в виде обязания ООО «Банк БКФ» вернуть денежные средства в размере 140 000 000 руб. в конкурсную массу должника.

В ходе судебного разбирательства в суде первой инстанции конкурсный управляющий уточнил предмет требований, просил суд признать недействительными по мотиву притворности сделки-платежи:

- между ЗАО «СМУ – 303» и ООО «Спецтехника Краны» на сумму 140 000 000 руб. по договору подряда №10.17/МК-323 от 23.10.2017;

- между ООО «Спецтехника Краны» и КОО Март Кэпитал ЛТД на сумму 140 000 000 руб. по договору уступки (цессии) без номера от 30.01.2018;

- между КОО Март Кэпитал ЛТД и ООО «Банк БКФ» на сумму 140 000 000 руб. по договору уступки (цессии) без номера от 29.01.2018;

Кроме того, в уточненных требованиях конкурсный управляющий должника также просил признать недействительной сделку по погашению задолженности ЗАО «СМУ-303» перед ООО «Банк БКФ» в размере 140 000 000 руб. по кредитному договору №1919/КЛ от 25.09.2017 и применить последствия недействительности сделок – взыскать с ООО «Банк БКФ» денежные средства в размере 140 000 000 руб. в конкурсную массу ЗАО «СМУ-303», восстановить задолженность ЗАО «СМУ-303» перед ООО «Банк БКФ».

К участию в обособленном споре, помимо ООО «Банк БКФ», также были привлечены в качестве соответчиков ООО «Спецтехника Краны» и КОО Март Кэпитал ЛТД».

Определением арбитражного суда от 06.10.2021 в удовлетворении заявленных требований отказано.

Не согласившись с указанным определением, конкурсный управляющий обратился с апелляционной жалобой, в которой просит обжалуемое определение отменить, принять новый судебный акт, которым удовлетворить заявленные требования. В обоснование указывает, что оспариваемые платежи являются притворными, входят в цепочку притворных сделок, прикрывающих транзитное движение денежных средств, направленных на предпочтительное погашение задолженности перед ООО «Банк БКФ» по кредитному договору 1919/КЛ от 25.09.2017 в размере 140 000 000 руб. Полагает, что судом сделан не соответствующий обстоятельствам дела вывод о направленности воли участников оспариваемых договоров, в том числе договоров цессии на передачу прав (требований) и дана ошибочная оценка фактическим обстоятельствам дела, в условиях повышенного стандарта доказывания.

От конкурсного управляющего ЗАО «Монтажно-Строительное Управление №78» поступил отзыв, в котором он просит обжалуемый судебный акт отменить, полагая доводы апелляционной жалобы обоснованными.

От ООО «Банк БКФ» поступил отзыв, в котором Банк просит обжалуемый судебный акт оставить без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения.

От ООО «Спецтехника Краны» поступил отзыв на апелляционную жалобу, в которой изложены доводы и позиция в поддержку доводов апелляционной жалобы, а также представлены пояснения по фактическим обстоятельствам, связанным с определением общей цели и направленности оспариваемых сделок, обусловленных необходимостью погашения долга должника перед ООО «Банк БКФ» по кредитному договору №1919/КЛ от 25.09.2017. ООО «Спецтехника Краны» в лице генерального директора Духина А.В. в частности указывало на то, что соответствующие обстоятельства генеральному директору данного Общества были известны, поскольку Духин А.В. принимал непосредственное участие в согласовании и подписании оправдательных документов, а также непосредственное участие в совершении со стороны ООО «Спецтехника Краны» платежа на сумму 140 000 000 руб. в пользу КОО Март Кэпитал ЛТД.

Протокольным определением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 16.12.2021 судебное заседание отложено на 20.01.2022.

От ООО «Банк БКФ» поступили дополнительные пояснения, в которых также выражена позиция относительно отказа в приобщении отзыва и документов, поступивших от ООО «Спецтехника Краны».

Информация о времени и месте рассмотрения апелляционной жалобы опубликована на официальном сайте Тринадцатого арбитражного апелляционного суда.

В судебном заседании представители конкурсного управляющего ЗАО «СМУ-303» Подклетневой М.А. и конкурсного управляющего ЗАО «Монтажно-Строительное Управление №78» поддержали доводы, изложенные в апелляционной жалобе.

Представитель ООО «Банк БКФ» против доводов, изложенных в апелляционной жалобе, возражал.

Основания для непринятия отзыва на апелляционную жалобу, поступившего от ООО «Спецтехника Краны» с прилагаемыми к отзыву документами апелляционный суд не усмотрел, полагая, что данные документы и поступившие пояснения от участвующего в обособленном споре лица подлежат оценке, наряду с иными доказательствами и доводами иных лиц.

Законность и обоснованность определения проверены в апелляционном порядке.

Как следует из материалов дела и установлено судом, в ходе рассмотрения настоящего обособленного спора конкурсный управляющий должника уточнил заявленные требования, а именно просил: признать недействительными по мотиву притворности сделки платежи между:

- ЗАО «СМУ №303» и ООО «Спецтехника Краны» на сумму 140 000 000 рублей по договору подряда от 23.10.2017 №10.17/МК-323;

- ООО «Спецтехника Краны» и компанией с ограниченной ответственностью Март Кэпитал ЛТД на сумму 140 000 000 рублей по договору уступки (цессии) от 30.01.2018 №б/н;

- компанией с ограниченной ответственностью Март Кэпитал ЛТД и ООО «Банк БКФ» на сумму 140 000 000 рублей по договору уступки (цессии) от 29.01.2018 №б/н;

Также конкурсный управляющий просил признать недействительной сделку по погашению задолженности ЗАО «СМУ №303» перед ООО «Банк БКФ» в размере 140 000 000,00 рублей по кредитному договору от 25.09.2017 №1919/КЛ, применить последствия недействительности сделок в виде взыскания с ООО «Банк БКФ» денежных средств в размере 140 000 000 руб. в конкурсную массу ЗАО «СМУ №303», восстановления задолженности ЗАО «СМУ №303» перед ООО «Банк БКФ».

Уточнения к заявлению были приняты судом первой инстанции к рассмотрению в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ).

Из содержания заявления и апелляционной жалобы конкурсного управляющего ЗАО «СМУ-303» усматривается, что в ходе осуществления деятельности конкурсному управляющему стало известно об уступке ООО «Банк БКФ» (далее - Банк) по договору уступки (цессии) от 29.01.2018 №б/н прав требования к ЗАО «СМУ-303» (заемщик) по кредитному договору от 25.09.2017 №1919/КЛ (далее – кредитный договор) в размере 140 000 000 рублей в пользу компании с ограниченной ответственностью Март Кэпитал ЛТД (далее - Компания) по цене 139 000 000 рублей, которая, в свою очередь, приобретенные у Банка права требования уступила конечному приобретателю прав требований к должнику - ООО «Спецтехника Краны» (далее – Общество) на основании договора уступки (цессии) от 30.01.2018 №б/н по стоимости 140 000 000 рублей.

Между тем, конкурсный управляющий выявил факт получения Обществом от должника платежа от 29.01.2018 на сумму 140 000 000 руб., с назначением платежа: «Аванс по договору №10.17/МК-323 от 23.10.2017г. за СМР по доп.согл. №1 от 20.11.2017г. в.ч. НДС 21 355 932,20 руб.».

Конкурсный управляющий должника, полагал, что в результате цепочки притворных сделок по уступке прав требований к должнику по кредитному договору от Банка в пользу Компании, от нее в пользу Общества и последовательных согласованных действий по транзитному переводу принадлежащих должнику денежных средств в размере 140 000 000 рублей от должника на счет Общества, и затем от него в пользу Компании, с последующим выводом денежных средств в пользу Банка, в обход специальных норм права об удовлетворении требований кредиторов была погашена задолженность должника перед Банком по кредитному договору от 25.09.2017 №1919/КЛ, что привело к оказанию предпочтения Банку перед другими кредиторами, в связи с чем, просил признать платежи по оплате уступленных прав притворными сделками, прикрывающими сделку по выводу ликвидных активов должника (денежных средств) в преддверии банкротства в пользу Банка, на основании статей 10, 167, 170 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) и пункта 2 статьи 61.3 Федерального закона от 26.10.2002 №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве).

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.1 Закона о банкротстве сделки, совершенные должником или другими лицами за счет должника, могут быть признаны недействительными в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации (далее – ГК РФ), а также по основаниям и в порядке, которые указаны в названном Законе.

Согласно разъяснениям, приведенным в пункте 1 Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 №63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – постановление №63) разъяснено, что по правилам главы III.1 Закона о банкротстве могут, в частности, оспариваться действия, являющиеся исполнением гражданско-правовых обязательств (в том числе наличный или безналичный платеж должником денежного долга кредитору, передача должником иного имущества в собственность кредитора), или иные действия, направленные на прекращение обязательств (заявление о зачете, соглашение о новации, предоставление отступного и т.п.).

Процедура банкротства в отношении должника возбуждена определением арбитражного суда от 23.10.2017, таким образом, как обоснованно указал конкурсный управляющий и констатировал суд первой инстанции, оспариваемые сделки совершены после принятия судом определения о признании должника банкротом (в период с 29.01.2018 по 31.01.2018), а значит, к спорным отношениям подлежат применению нормы пунктов 2 и 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве.

В пункте 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве установлено, что сделка, совершенная должником в отношении отдельного кредитора или иного лица, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка влечет или может повлечь за собой оказание предпочтения одному из кредиторов перед другими кредиторами в отношении удовлетворения требований, в частности при наличии одного из следующих условий: сделка направлена на обеспечение исполнения обязательства должника или третьего лица перед отдельным кредитором, возникшего до совершения оспариваемой сделки; сделка привела или может привести к изменению очередности удовлетворения требований кредитора по обязательствам, возникшим до совершения оспариваемой сделки; сделка привела или может привести к удовлетворению требований, срок исполнения которых к моменту совершения сделки не наступил, одних кредиторов при наличии не исполненных в установленный срок обязательств перед другими кредиторами; сделка привела к тому, что отдельному кредитору оказано или может быть оказано большее предпочтение в отношении удовлетворения требований, существовавших до совершения оспариваемой сделки, чем было бы оказано в случае расчетов с кредиторами в порядке очередности в соответствии с законодательством Российской Федерации о несостоятельности (банкротстве).

Согласно пункту 2 статьи 61.3 Закона о банкротстве сделка, указанная в пункте 1 указанной статьи, может быть признана арбитражным судом недействительной, если она совершена после принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом или в течение одного месяца до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом.

В пункте 11 Постановления №63 разъяснено, что если сделка с предпочтением была совершена после принятия судом заявления о признании должника банкротом или в течение одного месяца до принятия судом заявления о признании должника банкротом, то в силу пункта 2 статьи 61.3 Закона о банкротстве для признания ее недействительной достаточно обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 61.3, в связи с чем наличия иных обстоятельств, предусмотренных пунктом 3 данной статьи (в частности, недобросовестности контрагента), не требуется.

В соответствии с пунктом 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве сделка, влекущая за собой оказание предпочтения одному из кредиторов перед другими кредиторами и совершенная должником в течение шести месяцев до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом, может быть признана арбитражным судом недействительной, если в наличии имеются условия, предусмотренные абзацами вторым и третьим пункта 1 названной статьи, или если установлено, что кредитору или иному лицу, в отношении которого совершена такая сделка, было известно о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества либо об обстоятельствах, которые позволяют сделать вывод о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Предполагается, что заинтересованное лицо знало о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества, если не доказано обратное.

Как разъяснено в пункте 12 постановления №63, при решении вопроса о том, должен ли был кредитор знать об указанных обстоятельствах, во внимание принимается насколько он мог, действуя разумно и проявляя требующуюся от него по условиям оборота осмотрительность, установить наличие этих обстоятельств. При определении наличия признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества следует исходить из содержания этих понятий, данного в абзацах тридцать третьем и тридцать четвертом статьи 2 Закона о банкротстве.

Согласно статье 2 Закона о банкротстве под недостаточностью имущества понимается превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью имущества (активов) должника; неплатежеспособностью – прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств. При этом недостаточность денежных средств предполагается, если не доказано иное.

В то же время, как правильно указал суд первой инстанции, наличие в Законе о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок, предусмотренных статьями 61.2 и 61.3 (влекущих оспоримость сделки), само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (статья 10 и 168 ГК РФ), в том числе при рассмотрении требования, основанного на такой сделке.

Притворность оспариваемых сделок конкурсный управляющий характеризует заключением сторонами сделок по уступке прав требований на условиях, не доступных обычным участникам гражданского оборота, отсутствием экономической цели сделок по уступке прав и действительной направленностью спорных сделок на погашение задолженности должника перед Банком, в частности, конкурсный управляющий ссылается на следующие обстоятельства:

- Банк уступил права требования по кредитному договору Компании без залогового обеспечения, цена по договорам уступки прав требований равна номинальной стоимости требований Банка, суммы платежей по договорам цессии и сумма аванса, перечисленного должником в пользу Общества, являются тождественными;

- оплата уступаемых прав совершена синхронно после перечисления должником денежных средств в пользу Общества;

- имущественными правами требований к должнику Компания обладала лишь один день, в связи с чем конкурсный управляющий полагает, что Компания являлась транзитной организацией, предназначенной для перечисления денежных средств Банку;

- Общество не воспользовалось приобретенными правами требования, не предприняло каких-либо действий по взысканию задолженности с должника, не обращалось к должнику с требованием о включении задолженности по кредитному договору в реестр требований кредиторов;

- отсутствуют доказательства реальных гражданско-правовых отношений между должником и Обществом по договору подряда от 23.10.2017 №10.17/МК-323, в том числе и в отношении дополнительного объема работ.

- отсутствуют сведения о декларировании денежных средств в размере 140 000 000 рублей, поступивших от должника в качестве аванса или оплаты работ в декларации Общества по НДС за 1 и 2 кварталы 2018 годы, при этом условия договора подряда и дополнительного соглашения №1 от 20.11.2017 к нему не позволяют осуществить авансовый платеж на сумму 140 000 000 рублей.

Конкурсный управляющий также полагал, что Банк и Компания имеют как юридическую аффилированность, так и фактическую. В подтверждение наличия фактической аффилированности конкурсный управляющий ссылается на наличие у Банка и Компании одного и того же представителя Егорова Н.А., который представлял интересы Банка и Компании в арбитражных судах в рамках трех арбитражных дел. В обоснование наличия юридической аффилированности Банка и Компании, конкурсный управляющий, ссылаясь на статью от 19.04.2014, размещенную в сети «Интернет» на сайте gov.tuva.ru, утверждал, что ОАО «Тывасвязьинформ» в 2014 году принадлежало Банку, в период с 30.05.2016 по 13.12.2018 Компания входила в список аффилированных лиц ОАО «Тывасвязьинформ». Таким образом, по мнению конкурсного управляющего, Банк и Компания входили в одну группу лиц в силу подпункта 8 пункта 1 статьи 9 Федерального закона от 26.07.2006 №135-ФЗ «О защите конкуренции».

Конкурсный управляющий также ссылался на наличие юридической и фактической аффилированности Общества и должника, указывая, что генеральным директором должника является Мусихин Виктор Валерьевич, Мусихина Наталья Дмитриевна является супругой Мусихина В.В. и акционером должника, Савин Леонид Петрович является финансовым директором и акционером должника, Савина Елена Николаевна является супругой Савина Л.П. и акционером должника, а генеральным директором Общества является Духин Александр Борисович, который состоит в браке с Корсунской Полиной Борисовной, являющейся племянницей Савина Л.П., Мусихин В.В. и Савин Л.П. являются мажоритарными участниками ООО «УМиАТ-78» и ЗАО «МСУ-78».

По мнению конкурсного управляющего, в действиях Банка и указанной группы аффилированных лиц усматриваются признаки наличия неформальных договоренностей, целью которых стала предпочтительная выплата Банку денежных средств в размере 140 000 000 рублей в счет погашения долга по кредитному договору от 25.09.2017 №1919/КЛ, в условиях возбуждения в отношении должника процедуры банкротства и наличия признаков неплатежеспособности.

Так, конкурсный управляющий приводит обстоятельства заключения между ООО «АСК-Групп» (цессионарий) и Банком (цедент) договора уступки прав требований от 19.07.2019, в соответствии с которым Банк уступил цессионарию права требования к ЗАО «СМУ-303», вытекающие из договора банковской гарантии от 26.09.2017 №1920/БГ, а также права требования к Обществу, вытекающие из заключенного между Банком и Обществом кредитного договора от 30.01.2018 №2016/КЛ о выдаче кредита с лимитом 15 286 000 рублей, а также обязательства по обеспечительным сделкам по следующим договорам:

- по договору поручительства от 30.01.2018 №2016/П-1 с Мусихиным Виктором Валерьевичем;

- по договору поручительства от 30.01.2018 №2016/П-2 с Мусихиной Натальей Дмитриевной;

- по договору поручительства от 30.01.2018 №2016/П-3 с Савиным Леонидом Петровчием;

- по договору поручительства от 30.01.2018 №2016/П-4 с Савиной Еленой Николаевной;

- по договору поручительства от 30.01.2018 №2016/П-5 с ЗАО «СМУ №303»; - по договору залога транспортных средств от 30.01.2018 №2016/З с ЗАО «МСУ78»;

- по договору последующего залога транспортных средств от 27.04.2018 №2016/З-1 с ООО «УМиАТ-98»;

- по договору ипотеки от 06.06.2018 №2016/И-1 с Мусихиным Виктором Валерьевичем.

Конкурсный управляющий полагал, что круг лиц, предоставивших обеспечение за Общество, полностью совпадает с кругом обязанных лиц по кредитному договору от 25.09.2017 №1919/КЛ, по которому, по мнению конкурсного управляющего, Банк получил удовлетворение в размере 140 000 000 рублей; сведения о принятии Банком каких-либо мер по взысканию задолженности с Общества, его поручителей и залогодателей отсутствуют; определением суда от 16.02.2021 №А56-159709/2018 прекращено производство по делу о банкротстве Общества в связи отсутствием у него денежных средств и имущества, необходимых для финансирования дальнейших расходов в процедуре банкротства, Общество неплатежеспособно, как и все поручители и залогодатели по обязательствам Общества, находящиеся в процедурах конкурсного производства и реализации имущества.

Совокупность вышеприведенных обстоятельств является, по мнению конкурсного управляющего, основанием полагать о наличии признаков неформальных договоренностей между Банком и группой аффилированных лиц, контролируемой Мусихиным В.В. и Савиным Л.П., в соответствии с которыми данные лица за денежное «вознаграждение» в размере 15 286 000 рублей через цепочку притворных сделок осуществили вывод активов должника в пользу Банка.

Как указывал конкурсный управляющий, на момент совершения притворных сделок по переводу должником денежных средств у последнего имелись неисполненные обязательства на сумму 329 522 778,20 руб., в связи с чем Банк, Компания и Общество знали/могли знать о признаках неплатежеспособности должника.

Возражая против удовлетворения заявления конкурсного управляющего, Банк пояснил, что договоры уступки прав требований к должнику, заключенные между Банком и Компанией, впоследствии между Компанией и Обществом, являются самостоятельными сделками, не образуют цепочки сделок; Компанией в пользу Банка в счет оплаты уступаемых прав требований перечислены собственные денежные средства, воля сторон при заключении сделок направлена на перемену кредитора в обязательстве; факт аффилированности Банка по отношению к иным участникам сделок на даты их совершения не доказан. Банк не согласился с доводом конкурсного управляющего о притворности договора от 23.10.2017 №10.17/МК-323, указав на условия Дополнительного соглашения №1 от 20.11.2017 к названному договору, в котором стоимость подлежащих к выполнению Обществом как подрядчиком строительно-монтажных работ по дополнительному соглашению определяется Протоколом согласования договорной цены (Приложение №1 к Дополнительному соглашению) и составляет 501 936 948,73 рублей, в связи с чем, довод конкурсного управляющего о том, что аванс, выплаченный должником в пользу Общества по договору от 23.10.2017 №10.17/МК-323, не мог составлять 140 000 000 рублей, противоречит условиям договора. Также Банк полагал, что в случае установления в реестре требований кредиторов ЗАО «СМУ-303» задолженности по кредитному договору от 25.09.2017 №1919/КЛ, Банк получил бы удовлетворение своих требований по правилам статьи 138 Закона о банкротстве, то есть за счет залогового имущества, предоставленного в счет надлежащего исполнения обязательств ЗАО «СМУ-303» по возврату суммы кредита. Полученный залоговым кредитором платеж может быть признан недействительным только в части, соответствующей размеру обязательств, погашенных с предпочтением. Как полагает Банк, в случае признания сделки недействительной в части, восстановленное требование к должнику подлежит включению в третью очередь реестра требований кредиторов, как обеспеченное залогом возвращенной в конкурсную массу должника части стоимости предмета залога (сумма обязательств, погашенных с предпочтением) в силу части 1 статьи 334 ГК РФ, статьи 138 Закона о банкротстве, пункта 29.3 Постановления №63.

Пунктом 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила. Притворной сделкой считается также та, которая совершена на иных условиях.

В пунктах 87, 88 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 №25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено, что применяя правила о притворных сделках, следует учитывать, что для прикрытия сделки может быть совершена не только одна, но и несколько сделок. В таком случае прикрывающие сделки являются ничтожными, а к сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом ее существа и содержания применяются относящиеся к ней правила (пункт 2 статьи 170 ГК РФ). В связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения указанной нормы недостаточно.

В обоснование довода о транзитном переводе принадлежащих ЗАО «СМУ-303» денежных средств в размере 140 000 000 рублей, конкурсный управляющий ссылается на следующие обстоятельства. На счет ЗАО «СМУ-303», открытом в ООО «Банк БКФ», 29.12.2017 поступила крупная денежная сумма в размере 263 млн. рублей. В первый рабочий день в начале года 09.01.2018 Банком осуществлено списание денежных средств в размере 140 000 000 рублей в счет погашения задолженности по кредитному договору.

На следующий день – 10.01.2018 ЗАО «СМУ-303» обратилось в Банк с досудебной претензией о нецелевом расходовании поступивших на счет клиента денежных средств в условиях надлежащего исполнения заемщиком - ЗАО «СМУ-303» условий кредитного договора от 25.09.2017 №1919/КЛ и отсутствия просрочек по внесению предусмотренных условиями кредитного договора платежей.

29.01.2018 Банк, рассмотрев указанную претензию ЗАО «СМУ-303», произвел возврат ранее списанных денежных средств по кредитному договору в размере 140 000 000 рублей на расчетный счет ЗАО «СМУ №303», открытый в ООО «Банк БКФ».

В тот же день 29.01.2018 ЗАО «СМУ-303» перечислило денежные средства в размере 140 000 000 рублей на счет Общества в качестве аванса за выполнение работ по договору от 23.10.2017 №10.17/МК-323.

30.01.2018 Компания, получив от Банка денежные средства в размере 140 000 000 рублей от валютных операций, в тот же день перечислила Банку оплату стоимости уступленных ей прав требований, на следующий день 31.01.2018, получив от Общества денежные средства в размере 140 000 000 рублей в счет оплаты по договору цессии, также перечислила их в Банк для перевода в валюту.

По мнению конкурсного управляющего, платеж (аванс) должника по договору подряда от 23.10.2017 №10.17/МК-323 таковым не являлся, а прикрывал собой часть другой сделки – сделки по погашению задолженности по кредиту перед Банком; платежи Банка по возврату должнику необоснованного списания, должника в пользу Общества по перечислению аванса по договору подряда от 23.10.2017 №10.17/МК-323, Общества в пользу Компании в счет оплаты уступаемых прав, Компании в пользу Банка по договору цессии, произведены внутри одной кредитной организации - ООО «Банк БКФ», и являются притворными, прикрывающими сделку, направленную на исполнение обязательств ЗАО «СМУ-303» по кредитному договору от 25.09.2017 №1919/КЛ.

В обоснование довода о притворности договора подряда от 23.10.2017 №10.17/МК-323 конкурсный управляющий ссылался на то, что ЗАО «СМУ-303» не могло произвести выплату авансового платежа в размере 140 000 000 рублей, поскольку данная сумма превышает стоимость строительно-монтажных работ, указанную в дополнительном соглашении №1 от 26.10.2017 к договору подряда, в 2,6 раз; условия договора подряда от 23.10.2017 №10.17/МК-323 и дополнительного соглашения №1 от 26.10.2017 к нему предусматривают оплату ЗАО «СМУ-303» фактически выполненных Обществом работ на основании актов о приемке выполненных работ и справок о стоимости выполненных работ и затрат, выплата авансовых платежей осуществляется на основании письма Общества с обоснованием необходимости выдачи аванса, стоимость строительно-монтажных работ по договору подряда составляет 53 259 429,83 руб., момент окончания выполнения строительно-монтажных работ по договора подряда от 23.10.2017 №10.17/МК-323 определен 30.11.2018, тогда как Общество не представило в материалы дела доказательства выполнения работ по договору от 23.10.2017 №10.17/МК-323, мотивированного письма с запросом о выдаче аванса, доказательства увеличения цены договора подряда в 2,6 раза, а также не отразило в декларациях по НДС за 1 и 2 кварталы 2018 годы сведения о получении от ЗАО «СМУ №303» денежных средств в размере 140 000 000 рублей в качестве аванса или оплаты работ.

По мнению конкурсного управляющего, авансовый платеж ЗАО «СМУ-303» в пользу Общества совершен не в рамках исполнения обязательств по договору от 23.10.2017 №10.17/МК-323, а выполнен в качестве части сделки, прикрывающей транзитное движение денежных средств в пользу Банка.

Суд первой инстанции в обжалуемом определении указал, что в соответствии с пунктом 1.1. договора от 23.10.2017 №10.17/МК-323 на выполнение подрядных работ по строительству объекта «Проектирование и строительство головных объектов водоснабжения Административно-делового центра в поселке Коммунарка (1 очередь). 1 этап», ООО «Спецтехника Краны» (подрядчик) обязуется по заданию генерального подрядчика - ЗАО «СМУ-303» выполнить работы по строительству объекта: «Проектирование и строительство головных объектов водоснабжения Административно-делового центра в поселке Коммунарка (1 очередь). 1 Этап» в соответствии с нормами действующего законодательства, в соответствии с проектной, в том числе сметной документацией, а генеральный подрядчик (ЗАО «СМУ-303») обязуется принять результат работ и оплатить их в порядке и на условиях, предусмотренных договором подряда.

Суд первой инстанции процитировал условия вышеназванного договора подряда, указав на то, что в соответствии с пунктом 2.1. договора подряда, цена договора и объемы работ согласовываются сторонами дополнительными соглашениями к договору, цена договора является твердой на весь срок выполнения работ. Генеральный подрядчик производит промежуточную оплату фактически выполненных работ в пределах, не превышающих 90 % от цены договора. Выплата аванса осуществляется после заключения договора на основании письма подрядчика с обоснованием потребности в авансе и выставления счета на оплату.

Далее суд первой инстанции указал, что согласно представленному Банком в материалы дела копии Дополнительного соглашения №1 от 20.11.2017 к договору подряда от 23.10.2017 №10.17/МК-323, стоимость подлежащих к выполнению подрядчиком ООО «Спецтехника краны» строительно-монтажных работ по дополнительному соглашению определяется Протоколом согласования договорной цены (Приложение №1 к Дополнительному соглашению №1 от 20.11.2017) и составляет 501 936 948,73 рублей.

Таким образом, как посчитал суд первой инстанции, дополнительным соглашением №1 от 20.11.2017 к договору от 23.10.2017 №10.17/МК-323, заключенным между ЗАО «СМУ №303» и ООО «Спецтехника краны», установлены обстоятельства увеличения цены договора подряда, что отражено в Протоколе согласования договорной цены, который является неотъемлемой частью договора подряда. Суд первой инстанции также указал, что довод Банка о соответствии совершенного ЗАО «СМУ-303» как генеральным подрядчиком в пользу подрядчика ООО «Спецтехника Краны» авансового платежа условиям договора подряда в редакции дополнительного соглашения №1 к нему конкурсным управляющим не опровергнут. При этом, по мнению суда первой инстанции, отсутствие у конкурсного управляющего в распоряжении доказательств обоснования целесообразности выдачи подрядчику аванса и выполнения по договору работ, а также неотражение подрядчиком полученного от генерального подрядчика дохода в налоговых декларациях не является основанием для вывода об отсутствии гражданско-правовых отношений между ними и притворности платежа должника, выполненного в пользу Общества по договору подряда. С учетом приведенных обстоятельств довод конкурсного управляющего о притворном характере авансового платежа суд первой инстанции посчитал необоснованным и подлежащим отклонению.

Оценивая вышеназванный вывод суда первой инстанции, апелляционный суд, с учетом дополнительной проверки доводов подателя апелляционной жалобы, иных участвующих в деле лиц, обстоятельств дела и представленных доказательств, в том числе представленных со стороны ООО «Спецтехника Краны» пояснений и сведений, изложенных в отзыве на апелляционную жалобу и приложениях к нему, не может в полной мере согласиться с данным выводом суда и позицией ООО «Банк БКФ», исходя из следующего.

Как следует из пояснений, данных апелляционному суду со стороны ООО «Спецтехника Краны» в лице генерального директора Духина А.В., составление и подписание вышеуказанного дополнительного соглашения №1 с указанием даты – 20.11.2017, содержащие иные данные о стоимости предполагаемых по основному договору подряда №10-17/МК-323 работ, было обусловлено необходимостью придания видимости правомерности перечисления должником в пользу ООО «Спецтехника Краны» денежных средств в размере, значительно превышающем ранее согласованную цену (стоимость) работ, притом, что содержание данного дополнительного соглашения кардинальным образом отличалось от содержания основного договора подряда, исходя из первоначально согласованного объема и перечня работ (проектирование и строительство головных объектов водоснабжения Административно-делового центра в поселке Коммунарка (первая очередь, первый этап), тогда как по вышеназванному дополнительному соглашению предполагалось проведение соответствующих работ полного цикла строительства, включая установку всех видов оборудования, автоматизацию, при отсутствии надлежащего сметного расчета и отсутствии срока выполнения работ. Следует отметить, что со стороны ООО «Спецтехника Краны» также были представлены объяснения как в части обстоятельств, связанных с подготовкой проекта вышеназванного дополнительного соглашения, с участием руководителя и контролирующего должника лица (Мусихина В.В.), с указанием временного интервала данных переговоров (январь 2018 года), в которых также приняли непосредственное участие и ответственные сотрудники ООО «Банк БКФ» (в лице Ильиных В.А., и управляющей филиалом банка Рубан Е.В.). ООО «Спецтехника Краны» также указывало на то, что фактической возможности для исполнения объема подрядных работ на сумму, превышающей 501 млн.руб., данное Общество не имело, притом, что к моменту подписания вышеназванного дополнительного соглашения уже имелось иное дополнительное соглашение к договору подряда, с указанием (уточнением) объема и стоимости работ на сумму 53 259 429 руб. 83 коп. В обоснование соответствующих обстоятельств и осуществленных действий со стороны ООО «Спецтехника Краны» была представлена переписка, наличие которой дополнительно подтверждено актом осмотра интернет-страниц, заверенных нотариусом. В отзыве ООО «Спецтехника Краны» также содержались пояснения относительно фактического отсутствия у данного Общества каких-либо правоотношений с КОО Март Кэпитал ЛТД до периода ведения вышеназванных переговоров и совершения соответствующих платежей посредством оформления договора цессии от 30.01.2018, с указанием на то, что весь переговорный процесс и оформление соответствующих договоров осуществлялось под непосредственным контролем сотрудников ООО «Банк БКФ», которые также обеспечивали подписание необходимых документов со стороны КОО Март Кэпитал ЛТД.

Следует отметить, что по основному договору подряда по объему первоначально согласованного объема работ, стоимость которых не превышала 53 259 429 руб. 83 коп., оплата должна была осуществляться за фактически выполненные работы на основании письма подрядчика с обоснованием потребности в авансе и выставлении счета на оплату в течение 20-ти календарных дней с даты получения ЗАО «СМУ-303» вышеуказанных документов в подтверждение факта выполнения работ.

Документально подтвержденных сведений относительно порядка оплаты, как и сведений в части возможности со стороны ООО «Спецтехника Краны» выполнить объем работ, в разы превышающий первоначально согласованный объем, в материалы обособленного спора не представлено, как и надлежащего документального подтверждения в бухгалтерском учете должника и ООО «Спецтехника Краны» факта согласования объема обязательств по вышеназванному дополнительному соглашению на сумму более 501 млн.руб., как и факта начисления и уплаты обязательных платежей (налогов), связанных с получением и перечислением денежных средств на сумму 140 000 000 руб.

Как полагает апелляционный суд, непредставление в суд первой инстанции со стороны ООО «Спецтехника Краны» вышеназванных пояснений и доказательств, исходя из наличия мотивированных пояснений и запросов конкурсного управляющего должника само по себе не указывает на необходимость игнорирования судом апелляционной инстанции поступивших от ООО «Спецтехника Краны» документов и соответствующего отзыва на апелляционную жалобу, которые были публично раскрыты перед апелляционным судом и иными участниками обособленного спора, с предоставлением со стороны апелляционного суда возможности для ознакомления с ними и дачи пояснений. В свою очередь, доводы и возражения ООО «Банк БКФ», со ссылкой на обычный характер действий сотрудников Банка, применительно к получению от руководства должника дополнительных сведений в части исполнения контрактных обязательств по заключенному договору подряда, как полагает апелляционный суд, не опровергают доводов как конкурсного управляющего ЗАО «СМУ-303», так и позиции и доводов ООО «Спецтехника Краны» относительно обстоятельств возникновения соответствующего документооборота, связанного с совершением всех оспариваемых платежей, в том числе и по ведению переговорного процесса, с последующим фактическим исполнением, указывающего на формирование волеизъявления контролирующих и должника, и ООО «Спецтехника Краны» лиц, при непосредственном контроле и согласовании данного волеизъявления со стороны ООО «Банк БКФ». Соответственно, как полагает апелляционный суд, формальное подписание вышеуказанного дополнительного соглашения №1 к договору подряда №10.17/МК-323, с указанием даты - 20.11.2017 на сумму 501 936 948 руб. 73 коп., исходя из представленных пояснений и установленных апелляционным судом обстоятельств, указывает на фактическую фиктивность данного соглашения, исполнение которого изначально не предполагалось, при отсутствии у ООО «Спецтехника Краны» реальных возможностей для осуществления объема работ данной стоимости, с установлением воли сторон на создание фиктивного документооборота с целью реализации разработанной и согласованной с ООО «Банк БКФ» схемы, целью которой являлось получение Банком в подозрительный период (период инициации процедуры банкротства должника) денежных средств по ранее заключенному с должником кредитному договору №1919/КЛ от 25.09.2017.

Суд апелляционной инстанции также в полной мере не может согласиться с выводом суда первой инстанции относительно отсутствия оснований для вывода о фактически транзитном характере перечисления денежных средств по оспариваемым сделкам.

Суд апелляционной инстанции отмечает, что все оспариваемые платежи были проведены в очень короткий промежуток времени (в период с 29 по 31 января 2018 года), проведены по счетам ряда лиц, открытых в одном Банке (ООО «Банк БКФ»), при формировании соответствующих обязательств (сделок) фактически под контролем сотрудников данного Банка, в условиях транзитного характера соответствующих перечислений, при отсутствии у лиц, участвовавших в данных перечислениях (помимо Банка), экономической целесообразности как в заключении сделок (договоров цессии), так и реальных экономических возможностей по их исполнению, применительно к их финансовому состоянию, в том случае, если расценивать их самостоятельный характер в рамках обычного гражданского оборота. Соответственно, формирование условий обязательств свидетельствовало о том, что фактическая воля сторон, как участников сделок, не совпадала с внутренней волей, притом, что совершенные сделки, включая и платежи, не находят иного разумного объяснения, помимо того, что их совершение преследовало своей целью получение конечной выгоды именно Банком, который получил денежные средства в сумме 140 000 000 руб. в счет предпочтительного исполнения обязательств ЗАО «СМУ-303» по ранее заключенному кредитному договору, в условиях возникновения у заемщика-должника признаков несостоятельности, повлекших инициацию процедуры банкротства (о чем должно было быть известно Банку) и при наличии у должника неисполненных обязательств перед иными кредиторами.

Действительно, как следует из материалов дела, платежным поручением от 29.01.2018 №157 ЗАО «СМУ-303» перечислило на счет Общества (ООО «Спецтехника Краны» денежные средства в размере 140 000 000 руб. с назначением платежа: «Аванс по договору №10.17/МК-323 от 23.10.2017г. за СМР по доп.согл. №1 от 20.11.2017г. в.ч. НДС 21 355 932,20 руб.».

30.01.2018 Компания (КОО Март Кэпитал ЛТД) перечислила в пользу Банка денежные средства в размере 139 000 000 руб. в счет оплаты уступленных прав требований по договору цессии от 29.01.2018, что подтверждается платежным поручением от 30.01.2018 №170.

31.01.2018 Общество перечислило в пользу Компании денежные средства в размере 140 000 000 рублей в счет исполнения обязательств по оплате приобретенных прав требований по договору цессии от 30.01.2018, о чем свидетельствует платежное поручение от 31.01.2018 №155.

Как указал суд первой инстанции, анализ обстоятельств оплаты уступаемых прав требований сторонами договоров цессии указывает на то, что Банком от Компании стоимость уступленных прав требования к должнику по кредитному договору от 25.09.2017 №1919/КЛ получена 30.01.2018, в то время как сама Компания оплату стоимости от уступленных в последующем Обществу прав получила от Общества только 31.01.2018, в связи с чем основания утверждать о том, что Банк получил от Компании денежные средства, изначально перечисленные должником Обществу, у суда отсутствуют.

Между тем, как отмечает апелляционный суд, исходя из указанных в настоящем постановлении обстоятельств и выводов, платеж должника в пользу Общества, со ссылкой на авансирование работ по договору подряда и указанием на дополнительное соглашение №1 от 20.11.2017, следует расценивать в качестве действия должника, заранее согласованного как с Банком, так и с ООО «Спецтехника Краны», по осуществлению фиктивной притворной сделки, исходя из того, что фактическая воля руководства должника и Общества на подписание вышеназванного соглашения и осуществление платежа, по убеждению апелляционного суда, не совпадала с их внутренней волей, при заведомом понимании указанных лиц обстоятельств совершения данных действий и отсутствии какой-либо экономической целесообразности, с точки зрения оценки добросовестности действий участников гражданского оборота, поскольку содержание подрядного договора изначально и фактически не предполагало значительного увеличения объема и стоимости данных работ, при отсутствии у Общества реальной возможности их исполнения.

Соответственно, согласно представленной Банком (а не Компанией) банковской выписке по счету КОО Март Кэпитал ЛТД, данная Компания получила от Банка 139 000 000 руб. 30.01.2018 (со ссылкой на продажу валютных средств), после чего в этот же день фактически совершается платеж от имени Компании в счет оплаты Банку по договору цессии от 29.01.2018, притом, что в указанный период Общество по другому договору цессии от 30.01.2018 перечисляет денежные средства данной Компании, полученные ранее от должника (140 000 000 руб.).

Таким образом, как полагает апелляционный суд, налицо разработанная при непосредственном участии ООО «Банк БКФ» схема по выводу с расчетного счета ЗАО «СМУ-303» денежных средств в общей сумме 140 000 000 руб. посредством совершения притворной цепочки сделок, с приданием видимости их совершения в качестве гражданско-правовых сделок на условиях, недоступным иным (независимым) участникам гражданского оборота, конечной целью которых являлось получение Банком данной суммы денежных средств в счет возврата должником по кредитному договору №1919/КЛ от 25.09.2017.

Довод конкурсного управляющего об аффилированности Банка и Компании по отношению друг к другу суд первой инстанции посчитал несостоятельным, со ссылкой на то, что наличие заинтересованности между названными лицами на дату приобретения Компанией принадлежащих Банку прав требований по кредитному договору от 25.09.2017 №1919/КЛ не доказано: статья, размещенная в сети «Интернет» за четыре года до заключения договора уступки прав требований от 29.01.2018, не может быть признана надлежащим и достоверным доказательством такой аффилированности, иные доказательства соответствия действительности содержащихся в статье сведений конкурсным управляющим не представлены, представление интересов Банка и Компании Егоровым Н.А. осуществлялось в 2016 и 2017 годах, то есть задолго до заключения договора уступки (цессии) №б/н от 29.01.2018.

Между тем, как полагает апелляционный суд, в условиях повышенного стандарта доказывания и выявленных обстоятельств совершения оспариваемых сделок, следует признать, что вышеназванные сведения о взаимоотношениях Банка и Компании свидетельствуют о наличии признаков фактической аффилированности Компании по отношению к Банку, даже при отсутствии установленных на момент совершения оспариваемых сделок формальных критериев относительно взаимодействия Банка и Компании как группы лиц. Апелляционный суд исходит из того, что на протяжении длительного времени (2016-2017 г.г.) интересы Банка и Компании в качестве представителя представляло одно лицо, при этом Банк и Компания ранее (в период 2014-2016 г.г.) официально входили в одну группу лиц, о чем были представлены сведения публичного характера. Кроме того, в ходе рассмотрения настоящего обособленного спора именно Банк по собственной инициативе представил соответствующие банковские выписки по расчетным счетам Компании в связи осуществлением ряда оспариваемых платежей, притом, что обстоятельства заключения между Компанией и Банком сделки цессии по уступке права требования на оспариваемую сумму по фактически номинальной стоимости, как и обстоятельства получения Компанией от Банка денежных средств, применительно к сделке купли-продажи валюты, в условиях отсутствия экономической составляющей и целесообразности указывают на то, что приведенные управляющим обстоятельства и выраженные сомнения представляются значимыми и обоснованными, в совокупности с оценкой апелляционным судом всех обстоятельств совершения оспариваемых платежей. Кроме того, апелляционный суд дополнительно принимает во внимание и изложенные со стороны ООО «Спецтехника Краны» обстоятельства совершения спорных сделок при представлении отзыва на апелляционную жалобу в поддержку доводов конкурного управляющего должника, при отсутствии юридически значимых доводов и опровержений со стороны Банка и иных лиц.

Довод конкурсного управляющего об афилированности ООО «Спецтехника Краны» по отношению к должнику не опровергнут лицами, участвующими в деле также, и по существу нашел подтверждение при оценке доказательств и материалов обособленного спора, и, как полагает апелляционный суд, данный довод также может быть положен в основу вывода относительно направленности воли участников всех сделок на создание видимости документооборота, при совершении фиктивных и притворных сделок, с конечной целью получения Банком денежных средств в счет погашения обязательств должника по кредитному договору №1919/КЛ от 25.09.2017, в условиях потенциального получения контролирующими должника и Общества лицами определенных финансовых преференций, в том числе обусловленных неформальными договоренностями относительно не предъявления требований по акцессорным обязательствам.

Довод конкурсного управляющего об осведомленности участников сделок о признаках неплатежеспособности должника судом первой инстанции не был принят, со ссылкой на то, что подача заявлений о признании должника несостоятельным может служить основанием для вывода о наличии у него признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества лишь в случае, если заявление подано самим должником. Если заявление подано кредитором с небольшой суммой задолженности, то это расценивается как одна из мер ее получения, но не свидетельство неплатежеспособности или недостаточности имущества должника. Если платеж был получен после того, как данный кредитор подал заявление о признании должника банкротом или узнал о подаче такого заявления другим кредитором, то при решении вопроса о добросовестности такого кредитора следует, в частности, учитывать, свидетельствовали ли обстоятельства подачи такого заявления о том, что имеет место действительно неплатежеспособность должника, либо инициатор банкротства рассматривает возбуждение такого дела как ординарный вариант принудительного исполнения судебного решения, а также были ли поданы в рамках возбужденного дела о банкротстве заявления других кредиторов.

Суд первой инстанции сослался на то, что в рамках данного дела о банкротстве неоднократно установлено вступившими в законную силу судебными актами, что задолженность перед рядом заявителей погашалась должником поочередно, вследствие чего кредиторы заявляли ходатайства об отказе от заявленных требований о несостоятельности должника; заявление ООО «УК Река-Море», послужившее основанием для введения в отношении должника процедуры наблюдения, принято к производству суда определением от 26.01.2018.

Суд первой инстанции указал, что наличие большого количества контрагентов, судебных споров должника, само по себе не свидетельствует о наличии у ответчиков оснований полагать, что должник отвечает признакам неплатежеспособности либо недостаточности имущества, притом, что в материалы дела не представлены доказательства того, что в период совершения оспариваемых платежей к банковскому счету должника была выставлена картотека на списание денежных средств.

Суд первой инстанции также разделил позицию Банка относительно представленных пояснений Банка в части возложения на него бремени содержания «токсичных» активов в виде формирования под такие активы в соответствии с действующим законодательством резервов денежных сумм, эквивалентных от 50 до 100% от суммы кредита, в зависимости от наступления у должника определенных факторов и рисков возвратности/невозвратности кредита в соответствии с методиками расчета качества обслуживания долга, предусмотренными Положением Банка России от 28.06.2017 №590-П «О порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери по ссудам, ссудной и приравненной к ней задолженности», «Порядком оценки кредитного риска по портфелю (портфелям) однородных ссуд», Положением Банка России от 23.10.2017 №611-П «О порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери», а также в соответствии с методикой расчетов, принятой кредитной организацией. Суд посчитал, что экономическая цель уступки прав Банк обосновал сокращением потерь на формирование резервов, в связи с ухудшением категории качества кредита, и получением экономического блага в виде избавления от актива, требующего издержки на его обслуживание. Экономическая целесообразность приобретения прав требований от Банка и отчуждения их на следующий день Компания пояснила извлечением прибыли от дисконта с последующей уступки прав требований.

Анализ экономической целесообразности заключения сделок по уступке прав, как указал суд первой инстанции, свидетельствует о наличии воли сторон, которая была направлена на передачу Банком в пользу Компании, затем Компанией в пользу Общества уступаемых прав к должнику и получением оплаты стоимости уступленных прав. Факт совершения оспариваемых сделок последовательно во времени, в отсутствие доказательств аффилированности, недобросовестности и согласованности действий всех участников сделок, при недоказанности совершения платежей за счет средств должника, как посчитал суд первой инстанции, не является достаточным основанием для признания их взаимосвязанными, совершенными с единой целью, направленной на прикрытие сделки по погашению задолженности должника перед Банком.

Между тем, как указано апелляционным судом в настоящем постановлении, воля сторон оспариваемых сделок фактически не соответствовала критериям добросовестности, в условиях установления апелляционным судом совокупности признаков и обстоятельств, указывающих на создание соответствующими лицами формального и фиктивного документооборота, при непосредственной координации и контроле со стороны Банка его оформления, с целью придания видимости проведения самостоятельных гражданско-правовых сделок, при отсутствии совпадения внутренней воли сторон, прежде всего должника и Общества, на создание и исполнение реальных обязательств. Данный документооборот и цепочка соответствующих действий и сделок, вне зависимости от возможного наличия у Банка цели избавления от рисковых кредитных обязательств, преследовал, прежде всего, своей конечной целью имущественный интерес Банка в получении от должника, вошедшего в процедуру банкротства денежных средств по определенному кредитному обязательству, при наличии цели фактического причинения вреда иным кредиторам должника, исходя из достижения предпочтительного удовлетворения своих потенциальных требований к должнику, в обход порядка, устанавливаемого законодательством о банкротстве, при достижении неформальных договоренностей с контролирующими и должника, и Общество лицами. При этом, как полагает апелляционный суд, помимо установления предпочтительного характера удовлетворения требований Банка по пунктам 1, 2 статьи 61.3 Закона о банкротстве, усматриваются основания для признания соответствующих сделок-платежей между должником, Обществом, Компанией и Банком на общую сумму 140 000 000 руб. в качестве ничтожных сделок –действий по признаку притворности (пункт 2 статьи 170 ГК РФ), при наличии в действиях всех участвующих в данных сделках лиц признаков недобросовестного поведения и злоупотребления своими гражданскими правами (статья 10 ГК РФ). В этой связи, как полагает апелляционный суд, само по себе разрешение судами ряда иных обособленных споров в деле о банкротстве должника, в рамках которых оспаривались фактически реальные сделки и обязательства должника, наряду с произведенными платежами как должником, так и его контрагентами, с установлением обстоятельств, связанных с оценкой деятельности должника в преддверии и в самой процедуре банкротства, не свидетельствует о том, что данные обстоятельства, включая обстоятельства платежеспособности должника в условиях обычной для должника производственно-хозяйственной деятельности, должны быть учтены в рамках рассмотрения судом настоящего обособленного спора, имеющего свой предмет и основания, существенным образом отличных от ранее рассмотренных обособленных споров.

В этой связи апелляционный суд усматривает основания для отмены определения суда первой инстанции, с принятием иного судебного акта об удовлетворении заявления конкурсного управляющего должника, с признанием оспариваемых сделок недействительными, в том числе и сделки по погашению должником задолженности перед Банком в размере 140 000 000 руб. по кредитному договору №1919/КЛ от 25.09.2017. В качестве применения последствий недействительности сделок апелляционный суд полагает необходимым взыскать с Банка в конкурсную массу должника 140 000 000 руб., с указанием на восстановление задолженности должника перед Банком по кредитному договору №1919/КЛ от 25.09.2017 на указанную сумму.

Оценивая доводы Банка и конкурсного управляющего должника относительно наличия (сохранения) у Банка прав залогового кредитора по отношению к должнику в рамках вышеназванного кредитного договора, апелляционный суд полагает необходимым отметить, что залоговые обязательства должника перед Банком, обусловленных имущественным правом требования по государственному контракту на выполнение подрядных работ (контракт должника с ООО «КМДК «Союз-Центр»), в настоящее время представляются отсутствующими либо фактически утраченными (или ненаступившими), как в силу специфики самого предмета залога (права требования должника к заказчику работ за определенный период (с 24.05.2016 по 30.11.2017), в условиях наличия сведений об объеме и стоимости фактически выполненных должником работ по данному контракту, произведенного зачета в рамках взаимного сальдирования требований между должником и ООО «КДМК «Союз-Центр» и погашения взаимных обязательств, наличия суммы гарантийного удержания, при отсутствии сведений о возможности его истребования должником. Кроме того, залоговый приоритет Банка по отношению к должнику в рамках договора ипотеки №1919/И от 25.09.2017 также в настоящее время представляется сомнительным и фактически отсутствующим, в условиях квалификации данных залоговых обязательств как последующих по отношению к договору ипотеки №1670/И от 15.09.2017 и договору ипотеки №1920/И от 26.09.2017, с учетом предоставления должником залогового обеспечения в виде ряда объектов недвижимого имущества (двух нежилых зданий и земельного участка на Турухтанных островах в г.Санкт-Петербурге) в обеспечение исполнения иных обязательств должника перед Банком, и реализации самим Банком в деле о банкротстве должника своих прав по предъявлению требования, вытекающего из обязательств по банковской гарантии по договору №1920/БГ от 26.09.2017, как обеспеченного вышеназванным залогом должника. В этой связи, указывая на восстановление соответствующих обязательств должника перед Банком в рамках кредитного договора №1919/КЛ от 25.09.2017 апелляционный суд полагает, что соответствующее право к должнику, после возврата денежных средств в конкурсную массу должника, Банк вправе реализовать в установленном Законом о банкротстве порядке и с учетом разъяснений, указанных в постановлении Пленума ВАС РФ №63 от 23.12.2010, при дополнительном разрешении вопроса относительно возможности сохранения объема и суммы залогового обеспечения, установления его фактического наличия, с оценкой факта исполнения соответствующих обязательств и определения приоритета исполнения.

Судебные расходы по рассмотрению заявления и апелляционной жалобы распределены в соответствии со статей 110 АПК РФ.

Руководствуясь статьями 176, 110, 223, 268, пунктом 2 статьи 269, пунктом 4 части 1 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Тринадцатый арбитражный апелляционный суд

постановил:

Определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 06.10.2021 по обособленному спору № А56-71907/2017 /сд.2 отменить.

Принять новый судебный акт.

Признать недействительными платежи между ЗАО «СМУ-303» и ООО «Спецтехника Краны» на сумму 140000000 руб. по договору подряда №10.17/МК-323 от 23.10.2017, между ООО «Спецтехника Краны» и КОО Март Кэпитал ЛТД на сумму 140000000 руб. по договору уступки (цессии) №б/н от 30.01.2018, между КОО Март Кэпитал ЛТД и ООО «Банк БКФ» на сумму 140000000 руб. по договору уступки (цессии) №б/н от 29.01.2018.

Признать недействительной сделку по погашению задолженности ЗАО «СМУ-303» перед ООО «Банк БКФ» в размере 140000000 руб. по кредитному договору №1919/КЛ от 25.09.2017.

Применить последствия недействительности сделок. Взыскать с ООО «Банк БКФ» в конкурсную массу ЗАО «СМУ-303» денежные средства в размере 140000000 руб. Восстановить задолженность ЗАО «СМУ-303» перед ООО «Банк БКФ» по кредитному договору №1919/КЛ от 25.09.2017.

Взыскать с ООО «Банк БКФ» в конкурсную массу ЗАО «СМУ-303» 6000 руб. государственной пошлины по заявлению.

Взыскать с ООО «Банк БКФ» в доход федерального бюджета 3000 руб. судебных расходов по уплате государственной пошлины по апелляционной жалобе.

Постановление может быть обжаловано в Арбитражный суд Северо-Западного округа в срок, не превышающий одного месяца со дня его принятия.

Председательствующий

И.Ю. Тойвонен

Судьи

Е.В. Бударина

Е.А. Герасимова