Гражданский кодекс часть 1

Постановление изготовлено в полном объеме 19 октября 2023 года
Тринадцатый арбитражный апелляционный суд
в составе:
председательствующего Серебровой А.Ю.
судей Морозовой Н.А., Тарасовой М.В.
при ведении протокола судебного заседания: секретарем Воробьевой А.С.
при участии:

от АО АКБ «Северо-Восточный Альянс» в лице ГК «Агентство по страхованию вкладов» - представитель ФИО1 (по доверенности от 05.10.2022),

от ФИО2 – представитель ФИО3 (по доверенности от 04.06.2019),

от ФИО4 – представитель ФИО3 (по доверенности от 06.09.2019), ФИО2 (по паспорту),

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционные жалобы (регистрационный номер 13АП-25937/2023, 13АП-27427/2023) ФИО2, ФИО4 и акционерного общества Акционерный коммерческий банк «Северо-Восточный Альянс» в лице Государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов»

на определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 10.07.2023 по делу № А56-75835/2021/сд.1 (судья Шевченко И.М.), принятое по заявлению финансового управляющего ФИО2 - ФИО5 о признании недействительными сделок в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ФИО2

ответчик: ФИО4

об удовлетворении заявления в части,

установил:

Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 23.09.2021 (далее – арбитражный суд, суд первой инстанции) по заявлению акционерного общества «Акционерный Коммерческий Банк «Северо-Восточный Альянс» (далее – Банк) о признании

Голубевой Наталии Юрьевны (далее – должник) несостоятельной (банкротом) возбуждено дело о банкротстве должника.

Решением арбитражного суда от 02.03.2022 ФИО2 признана несостоятельной (банкротом), в отношении нее введена процедура реализации имущества гражданина, в должности финансового управляющего утвержден ФИО5.

В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ФИО2 в арбитражный суд поступило заявление финансового управляющего

ФИО5 о признании недействительными сделками следующих договоров дарения, заключенных между ФИО2 и ее дочерью ФИО4 (далее – ответчик), применении последствий их недействительности в виде возврата нижеперечисленных объектов недвижимости в конкурсную массу ФИО2:

Определением арбитражного суда от 10.07.2023 заявление финансового управляющего ФИО5 удовлетворено частично: признан недействительным заключенной между ФИО2 и ФИО4 договор от 14.12.2017 дарения доли в размере ½ в праве собственности на

квартиру по адресу: Санкт-Петербург, Таллинская ул., д. 12/18, лит. А, кв. 16, применены последствия недействительности сделки в виде истребования у Голубевой А.В. в пользу Голубевой Н.Ю. доли в размере ½ в праве собственности на квартиру по указанному адресу, в остальной части в удовлетворении заявления отказано.

Не согласившись с указанным определением суда первой инстанции, Банк в лице Государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов» (далее – Агенство), ФИО2 и ФИО4 обратились с апелляционными жалобами.

Агентство в своей апелляционной жалобе просит изменить мотивировочную часть обжалуемого определения путем исключения из нее выводов о признании договора дарения от 14.12.2017 недействительным на основании пункта 2 статьи 61.2 Федерального закона Российской Федерации от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) и квалификации указанного договора дарения как недействительной сделки на основании статей 10, 168, пункта 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), отменить обжалуемое определение в части отказа в удовлетворении заявленных финансовым управляющим требований о признании недействительными договоров дарения от 07.04.2015 и 07.07.2015, принять в указанной части новый судебный акт об удовлетворении заявленных требований.

В обоснование доводов апелляционной жалобы Корпорация указывает, что договор дарения от 14.12.2017 не может быть оспорен на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, так как заключен за пределами трехлетнего периода подозрительности.

Вместе с тем, Агентство полагает, что договор дарения от 14.12.2017, равно как и договоры дарения от 07.04.2015 и 07.07.2015, являются недействительными (ничтожными) сделками на основании статей 10, 168, пункта 1 статьи 170 ГК РФ.

По мнению подателя жалобы, судом первой инстанции не дана надлежащая правовая оценка обстоятельств, свидетельствующих о злоупотреблении правом в действиях сторон указанных договоров, при том, что финансовым управляющим должника представлены достаточные доказательства недействительности спорных договоров по основаниям, предусмотренным названными нормами ГК РФ.

Апеллянт указывает, что на момент заключения спорных договоров у должника имелись обязательства перед Банком и другими кредиторами.

Так, объекты недвижимости отчуждены ФИО2 на основании договоров от 07.04.2015 и 07.07.2015, то есть непосредственно после заключения между Банком и ООО «Топаз», подконтрольным ФИО2 и ее супругу ФИО6, кредитного договора от 09.06.2015 № 32/15-к, обязательства по которому, по мнению Агентства, впоследствии рефинансированы денежными средствами по кредитному договору от 29.12.2016 № 214/16-к, обеспеченному поручительством ФИО2 при том, что последний до настоящего времени не исполнен, а требования Банка по договору поручительства включены в реестр требований кредиторов должника ФИО2

Сделка, оформленная договором дарения от 14.12.2017, совершена после заключения Голубевой Н.Ю. кредитного договора от 14.12.2016 № 91916364 с ПАО Сбербанк, обязательства по которому Голубевой Н.Ю. не исполнены и включены в реестр требований кредиторов должника.

По мнению Агентства, несмотря на то, что неисполненные обязательства по кредитному договору от 29.12.2016 № 214/16-к с Банком формально возникли после отчуждения четырех из пяти спорных объектов недвижимости, за счет полученных по нему денежных средств ООО «Топаз» погасило обязательства из кредитного договора от 09.06.2015 № 32/15-5, возникшие непосредственно перед отчуждением объектов недвижимости по договорам дарения от 07.07.2015, которые заключены должником с целью исключить обращение взыскания на данное имущество.

Податель жалобы считает, что при изложенных обстоятельствах, принимая во внимание, что деятельность ООО «Топаз» фактически прекращена после отчуждения в июле 2015 года спорных объектов недвижимости, поведение должника по отчуждению дорогостоящего недвижимого имущества в пользу дочери не является ординарным поведением участников гражданского оборота, так как одномоментное отчуждение четырех объектов недвижимости после принятия кредитных обязательств свидетельствует о том, что должник не намеревался возвращать полученные в кредит денежные средства и преследовал цель сокрыть имущество от обращения на него взыскания.

Кроме того, податель жалобы полагает не соответствующим материалам дела вывод суда первой инстанции о том, что исполнение обязательств из кредитного договора от 09.06.2015 № 32/15-к осуществлено не за счет средств, полученных по кредитному договору от 09.06.2015 № 32/15-к.

Также, по мнению подателя жалобы, судом первой инстанции необоснованно отклонены доводы финансового управляющего должника о мнимости спорных договоров. При этом апеллянт ссылается на отсутствие экономической целесообразности для должника в заключении безвозмездных договоров.

ФИО2 и ФИО4 в своей апелляционной жалобе просят отменить обжалуемое определение в части признания недействительным договора дарения от 14.12.2017 и применении последствий недействительности сделки в виде истребования имущества у ФИО4 в пользу ФИО2

В обоснование доводов апелляционной жалобы ее податели выражают несогласие с выводом суда первой инстанции о наличии у договора дарения от 14.12.2017 признаков недействительности сделки, предусмотренных пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, поскольку в материалах дела отсутствуют доказательства наличия у должника признаков неплатежеспособности, недобросовестности его действий с целью причинения вреда кредиторам, умышленного затягивания процедуры банкротства с целью предотвращения взыскания на имущество должника.

Также апеллянты приводят доводы в опровержение вывода суда первой инстанции о мнимости договора дарения от 14.12.2017, поскольку с момента его заключения до возбуждения дела о банкротстве прошло 4,5 года,

переданное в дар ответчику имущество находится во владении и пользовании последнего, после сделки дарения не отчуждался, в залог третьим лицам не передавался. Поскольку совершение дарения в пользу дочери должника обусловлено обычными мотивами, характерными для таких сделок, безвозмездный характер спорной сделки не свидетельствует о злоупотреблении правом и является обычным поведением в отношениях с близкими родственниками.

Податели жалобы полагают, что наличие у должника регистрации по месту жительства по адресу спорного объекта недвижимости не свидетельствует о мнимости договора дарения.

В Тринадцатый арбитражный апелляционный суд от должника ФИО2 поступил отзыв на апелляционную жалобу Агентства с возражениями против ее удовлетворения.

В судебном заседании Тринадцатого арбитражного апелляционного суда представитель Агентства поддержал доводы своей апелляционной жалобы.

Представители должника и ответчика, в свою очередь, поддержали доводы своей апелляционной жалобы, возражали против удовлетворения апелляционной жалобы Агентства по основаниям, изложенным в отзыве, указав на отсутствие у должника признаков неплатежеспособности на момент совершения спорных договоров дарения и доказательств их заключения с намерением причинить вред имущественным правам кредиторам должника. По мнению должника и ответчика, воля должника на безвозмездное отчуждение имущества в пользу дочери не противоречит нормам действующего законодательства.

Проверив в порядке статей 266 - 272 АПК РФ законность и обоснованность определения суда первой инстанции, правильность применения судом первой инстанции норм материального и процессуального права, исследовав и оценив материалы дела, изучив доводы апелляционной жалобы и возражений на нее, суд апелляционной инстанции приходит к следующим выводам.

Исходя из системного толкования статьи 223 АПК РФ и статьи 32 Закона о банкротстве дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным АПК РФ, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства).

Согласно пункту 1 статьи 213.1 Закона о банкротстве отношения, связанные с банкротством граждан и не урегулированные главой X, регулируются главами I - III.1, VII, VIII, параграфом 7 главы IX и параграфом 2 главы XI Закона о банкротстве.

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.1 Закона о банкротстве сделки, совершенные должником или другими лицами за счет должника, могут быть признаны недействительными в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации (далее – ГК РФ), а также по основаниям и в порядке, которые указаны в Законе о банкротстве.

Нормы, содержащиеся в статьях 61.1-61.9 главы III.1 Закона о банкротстве, содержат специальные основания для признания недействительными подозрительных сделок должника.

Особенности оспаривания сделки должника-гражданина предусмотрены статьей 213.32 Закона о банкротстве.

В силу пункта 1 статьи 213.32 Закона о банкротстве, финансовый управляющий наделен правом по своей инициативе обратиться в арбитражный суд с заявлением об оспаривании сделки должника-гражданина по основаниям, предусмотренным статьей 61.2 или 61.3 Закона о банкротстве.

Согласно пункту 13 статьи 14 Федерального закона от 29.06.2015 № 154- ФЗ «Об урегулировании особенностей несостоятельности (банкротства) на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее – Закон № 154-ФЗ) абзац второй пункта 7 статьи 213.9 и пункты 1 и 2 статьи 213.32 Закона о банкротстве (в редакции Закона № 154- ФЗ) применяются к совершенным с 1 октября 2015 года сделкам граждан, не являющихся индивидуальными предпринимателями. Сделки указанных граждан, совершенные до 1 октября 2015 года с целью причинить вред кредиторам, могут быть признаны недействительными на основании статьи 10 ГК РФ по требованию финансового управляющего или конкурсного кредитора (уполномоченного органа) в порядке, предусмотренном пунктами 3 - 5 статьи 213.32 Закона о банкротстве (в редакции Закона № 154-ФЗ).

Суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что поскольку договор дарения от 14.12.2017 заключен после вступления в законную силу Закона № 154-ФЗ, к спорным правоотношениям по данному договору применимы нормы главы III.1 Закона о банкротстве, тогда как договоры от 07.04.2015 и 07.07.2015, заключенные до вступления в законную силу Закона № 154-ФЗ, могут быть оспорены только в соответствии со статьей 10 ГК РФ.

Оценив обстоятельства, связанные с заключением договора дарения от 14.12.2017, суд первой инстанции пришел к выводу о возможности применения к данному договору положений пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Согласно пункту 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка была совершена в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления и в результате ее совершения был причинен вред имущественным правам кредиторов и если другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки (подозрительная сделка); при этом, предполагается, что другая сторона знала об этом, если она признана заинтересованным лицом либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества и сделка была совершена безвозмездно или в отношении заинтересованного лица, либо направлена на выплату (выдел) доли (пая) в имуществе должника учредителю (участнику) должника в связи с выходом из состава учредителей

(участников) должника, либо совершена при наличии одного из следующих условий:

- стоимость переданного в результате совершения сделки или нескольких взаимосвязанных сделок имущества либо принятых обязательства и (или) обязанности составляет двадцать и более процентов балансовой стоимости активов должника, а для кредитной организации - десять и более процентов балансовой стоимости активов должника, определенной по данным бухгалтерской отчетности должника на последнюю отчетную дату перед совершением указанных сделки или сделок;

- должник изменил свое место жительства или место нахождения без уведомления кредиторов непосредственно перед совершением сделки или после ее совершения, либо скрыл свое имущество, либо уничтожил или исказил правоустанавливающие документы, документы бухгалтерской и (или) иной отчетности или учетные документы, ведение которых предусмотрено законодательством Российской Федерации, либо в результате ненадлежащего исполнения должником обязанностей по хранению и ведению бухгалтерской отчетности были уничтожены или искажены указанные документы;

- после совершения сделки по передаче имущества должник продолжал осуществлять пользование и (или) владение данным имуществом либо давать указания его собственнику об определении судьбы данного имущества.

Исходя из разъяснений, данных пункте 5 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Постановление № 63), для признания сделки недействительной по основанию, предусмотренному пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, необходимо, чтобы оспаривающее сделку лицо доказало наличие совокупности всех следующих обстоятельств:

а) сделка была совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов;

б) в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов;

в) другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения сделки.

В случае недоказанности хотя бы одного из этих обстоятельств суд отказывает в признании сделки недействительной по данному основанию.

Таким образом, при оспаривании сделки по пункту 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве необходимо доказать наличие у должника признаков неплатежеспособности на момент совершения сделки, наличие цели и фактическое причинение вреда имущественным правам кредиторов, информированность другой стороны сделки об указанных обстоятельствах.

Суд первой инстанции указал, что на момент совершения договора дарения от 14.12.2017 у ФИО2, являющейся поручителем ООО «Топаз», имелась задолженность по его обязательствам перед Банком, что подтверждается решением Красногвардейского районного суда Санкт-Петербурга от 10.03.2020 по делу № 2-226/2020, которым установлено что просрочка исполнения соответствующих обязательств началась 18.02.2019.

Поскольку в нарушение пункта 1 статьи 213.4 Закона о банкротстве Голубева Н.Ю. не обратилась с заявлением о признании себя банкротом, а процедура банкротства Голубевой Н.Ю, инициирована Банком в 2021 году, суд первой инстанции посчитал возможным применить по аналогии правовую позицию Верховного Суда Российской Федерации, изложенную в определении от 16.05.2018 № 308-ЭС17-21222.

В этой связи, сославшись на вышеупомянутое решение Красногвардейского районного суда Санкт-Петербурга от 10.03.2020 по делу № 2-226/2020 и просрочку исполнения обязательств ФИО2, наступившую 18.02.2019, суд первой инстанции указал, что должник был обязан обратиться в суд с заявлением о признании себя банкротом не позднее 02.04.2019 (пункт 1 статьи 213.4 Закона о банкротстве), а, следовательно, период подозрительности, установленный пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, следует исчислять с этой даты.

Сославшись на то, что договор дарения от 14.12.2017 повлек безвозмездное выбытие имущества должника и привел к причинению вреда кредиторам, заключен с заинтересованным лицом (в пользу дочери должника, которая предполагается осведомленной о причинении вреда кредиторам) в период, когда у ФИО2 уже возникла задолженность перед кредиторами, суд первой инстанции посчитал установленной совокупность обстоятельств, необходимых для признания договора дарения от 14.12.2017 недействительной сделкой по пункту 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Кроме того, суд первой инстанции пришел к выводу, что договор дарения от 14.12.2017 является мнимой сделкой, направленной на формальную смену собственника жилого помещения во избежание обращения на него взыскания со стороны кредиторов, поскольку как ФИО4, так и ФИО2 после его заключения продолжали свое проживание в спорной квартире по адресу: Санкт-Петербург, ул. Таллинская, д. 12/18, литера А, кв. 16, что подтверждается справкой по форме 9 от 15.02.2023.

Суд первой инстанции со ссылкой на правовую позицию Верховного Суда Российской Федерации, отраженную в определении от 17.12.2020 № 305- ЭС20-12206, не усмотрел оснований для признания договоров дарения от 07.04.2015, 07.07.2015 недействительными сделками, совершенными при злоупотреблении правом (статья 10 ГК РФ), в связи с отсутствием вреда, причиненного кредиторам ФИО2, поскольку последняя на момент заключения указанных договоров не обладала признаками неплатежеспособности, что подтверждается решением Красногвардейского районного суда Санкт-Петербурга от 10.03.2020 по делу № 2-226/2020, определениями арбитражного суда от 14.06.2022 по обособленному спору № А56-75835/2022/тр.1, от 28.06.2022 по обособленному спору № А5675835/2022/тр.3, из которых следует, что обязательства ФИО2 как поручителя ООО «Топаз» перед Банком возникли 29.12.2016, перед ПАО «Сбербанк» - 14.12.2016, перед ООО «Демокрит» - 14.11.2017.

При этом суд первой инстанции отклонил доводы финансового управляющего о том, что на момент совершения договоров дарения от 07.04.2015, 07.07.2015 у ФИО2 имелись неисполненные обязательства перед Банком по кредитному договору от 09.06.2015 № 32/15-к

между Банком и ООО «Топаз», поскольку Голубева Н.Ю. и ее супруг Голубев В.А., контролирующие ООО «Топаз», получив кредит по договору от 29.12.2016 № 214/16-к, направили денежные средства на погашения задолженности по договору от 09.06.2015 № 32/15-к.

По мнению суда первой инстанции, данные доводы опровергаются выпиской по банковскому счету (л.д. 172), согласно которой задолженность по договору от 09.06.2015 № 32/15-к была погашена 28.12.2016 за счет выручки, полученной от исполнения государственного контракта, то есть до заключения договора от 29.12.2016 № 214/16-к.

Апелляционная коллегия не может согласиться с выводом суда первой инстанции о возможности исчисления применительно к договору дарения от 14.12.2017 периода подозрительности, установленного, пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, не с даты возбуждения дела о банкротстве, а с даты возникновения у должника обязанности обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании себя банкротом.

Вопреки выводу суда первой инстанции, правовая позиция Верховного Суда Российской Федерации, изложенная в определении от 16.05.2018 № 308- ЭС17-21222 по делу № А32-9992/2014, не подлежит применению к спорным правоотношениям.

Названное определение вынесено Верховным Судом Российской Федерации по обособленному спору о привлечении контролирующего лица к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, по результатам рассмотрения которого Верховный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что контролирующее лицо, своими активными действиями воспрепятствовавшее своевременному возбуждению производства по делу о несостоятельности и тем самым изменившее начало течения в свою пользу подозрительного периода (два года деятельности, непосредственно предшествовавшие дню возбуждения производства по делу о банкротстве подконтрольной организации), не может рассматриваться в качестве субъекта, имеющего правомерные ожидания оградиться от применения мер субсидиарной ответственности по мотиву позднего возбуждения производства по указанному делу.

Таким образом, указанные выводы Верховного Суда Российской Федерации не применимы к оспариванию подозрительных сделок должника и порядку исчисления периодов подозрительности, установленных нормами главы III.1 Закона о банкротстве.

Датой принятия заявления о признании должника банкротом считается дата вынесения определения об этом; датой возбуждения дела о банкротстве является дата принятия судом первого заявления независимо от того, какое заявление впоследствии будет признано обоснованным (пункт 1 Постановления Пленума Высшего Арбитражного кодекса Российской Федерации от 23.07.2009 № 63 «О текущих платежах по денежным обязательствам в деле о банкротстве», абзац третий пункта 7 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве»).

Заявление о признании должника несостоятельным (банкротом) принято арбитражным судом к производству 23.09.2021.

Таким образом, договор дарения от 14.12.2017 не подпадает под трехлетний период подозрительности, установленный пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, который в данном случае исчисляется с 23.09.2018, в связи с чем не может быть признан недействительным на основании указанной нормы.

Однако, по мнению суда апелляционной инстанции, в данном случае с учетом обстоятельств настоящего обособленного спора неправильное применение судом первой инстанции норм Закона о банкротстве не повлекло принятие неверного по существу судебного акта.

Как разъяснено в пункте 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее – Постановление Пленума № 25), согласно пункту 3 статьи 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно.

В силу пункта 4 статьи 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.

Согласно пункту 1 статьи 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 статьи 10 ГК РФ, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются (пункты 2 и 5 статьи 10 ГК РФ).

Если совершение сделки нарушает установленный статьей 10 ГК РФ запрет, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана недействительной на основании статей 10 и 168 ГК РФ (пункт 7 Постановления Пленума № 25).

В пункте 10 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее Обзор от 25.11.2008) разъяснено, что если при заключении договора было допущено злоупотребление правом, то такой

договор является недействительным (ничтожным) как противоречащий закону (статьи 10, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Исходя из содержания приведенных норм, под злоупотреблением правом понимается умышленное поведение управомоченных лиц, связанное с нарушением пределов осуществления гражданских прав, направленное исключительно на причинение вреда третьим лицам (кредиторам должника) или создающее условия для наступления вреда (требования кредиторов могут быть не удовлетворены, в частности вследствие совершения сделки по отчуждению имущества должника).

Злоупотребление правом должно носить явный и очевидный характер, при котором не остается сомнений в истинной цели совершения сделки.

Для квалификации сделки как совершенной со злоупотреблением правом в дело должны быть представлены доказательства того, что, совершая сделку, стороны намеревались реализовать какой-либо противоправный интерес.

С целью квалификации спорной сделки в качестве недействительной, совершенной с намерением причинить вред другому лицу суду необходимо установить обстоятельства, неопровержимо свидетельствующие о наличии факта злоупотребления правом со стороны контрагента, выразившегося в заключении спорной сделки (пункт 9 Обзора от 25.11.2008).

Таким образом, для оспаривания сделки на основании статьи 10 ГК РФ фактически надлежит доказать цель причинения вреда имущественным правам кредиторов, а также уменьшение конкурсной массы должника в результате оспариваемой сделки.

Как следует из материалов дела, ФИО2 и ее супругу ФИО6 с 27.10.2006 принадлежат доли в равных размерах (по 50%) в уставном капитале ООО «Топаз».

Между Банком и ООО «Топаз» 29.12.2016 заключен кредитный договор от 29.12.2016 № 214/16-зк (далее – Кредитный договор от 29.12.2016), по условиям которого Банк открывает заемщику кредитную линию с лимитом задолженности в размере 25 000 000,00 руб. под 18% годовых сроком по 29.12.2017.

Согласно пункту 1.1.11 Кредитного договора от 29.12.2016 проценты за пользование кредитом вносятся заемщиком ежемесячно не позднее последнего рабочего дня месяца за полный месяц, начиная с декабря 2016 г. и в окончательный срок погашения задолженности по кредиту. Проценты за первый и второй месяц пользования первым траншем вносятся в день выдачи первого транша, при этом под «месяцем» понимается календарный месяц.

В соответствии с пунктом 6.2 Кредитного договора от 29.12.2016 в случае просрочки исполнения заемщиком обязанности по возврату траншей и (или) уплате процентов за пользование кредитом и (или) комиссии Банк вправе начислять, а заемщик обязуется уплатить Банку неустойку в виде пени.

Согласно п.6.2.1 Кредитного договора, если неустойка была предъявлена, то она рассчитывается как 0,15% процента от просроченной суммы соответствующей задолженности за каждый день просрочки по день уплаты суммы долга. При этом в период просрочки включается время, предшествующее предъявлению неустойки.

В обеспечение исполнение обязательств по кредитному договору от 29.12.2016 № 214/16-зк между Банком и Голубевой Н.Ю. (поручитель) заключен договор поручительства от 29.12.2016 № 214/16-п-1 (в редакции дополнительного соглашения от 19.06.2017 № 3), в соответствии с которым поручитель принял на себя обязанность солидарно с заемщиком отвечать перед Банком за исполнением всех обязательств заемщика по Кредитному договору от 29.12.2016 в полном объеме.

В соответствии с пунктом 2.6 Договора поручительства в случае полного или частичного неисполнения заемщиком своих обязательств по погашению суммы кредита и (или) выплате процентов за пользование кредитом и (или) начисленных штрафных санкций в период срока действия Кредитного договора от 29.12.2016, поручитель обязан в течение 3 рабочих дней с момента получения письменного требования Банка выплатить задолженность заемщика Банку в полном объеме, включая штрафные санкции за просрочку исполнения обязательств.

Определением арбитражного суда от 02.03.2022 по настоящему делу о банкротстве требования Банка по договору поручительства от 29.12.2016

№ 214/16-п-1 в сумме 48 957 656,11 руб., в том числе 20 289 425,00 руб. основного долга, 9 052 935,53 руб. процентов, 19 615 295,58 руб. неустойки, 66 000,00 руб. судебных расходов, признаны обоснованными и включены в третью очередь реестра требований кредиторов должника, требование в части неустойки учтено в составе требований третьей очереди отдельно как подлежащее удовлетворению после удовлетворения требований в части основного долга и причитающихся процентов.

В соответствии со статьей 361 ГК РФ по договору поручительства поручитель обязывается перед кредитором другого лица отвечать за исполнение последним его обязательства (далее - основное обязательство) полностью или в части.

Поручитель отвечает перед кредитором в том же объеме, что и должник, если иное не установлено договором поручительства.

При этом поручитель не является должником в основном обязательстве, а исполняет свою собственную обязанность в указанном объеме (пункт 1 статьи 361, пункт 2 статьи 366 ГК РФ).

Вместе с тем, требования к поручителю, связанные с нарушением должником основного обязательства, могут быть предъявлены кредитором лишь при неисполнении или ненадлежащем исполнении должником основного обязательства (пункт 1 статьи 363 ГК РФ).

Само по себе поручительство не предполагает неизбежного наступления обязательств поручителя по выплате денежных средств кредитору, поскольку не отменяет соответствующей обязанности должника.

Согласно правовой позиции высшей судебной инстанции, приведенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 24.11.2015 № 89- КГ15-13, договор поручительства, являющийся одним из способов обеспечения исполнения гражданско-правового обязательства, начинает исполняться поручителем в тот момент, когда он принимает на себя обязанность отвечать перед кредитором за должника по основному договору.

Такая обязанность принимается поручителем при подписании договора (если самим договором не предусмотрено иное), поскольку именно в этот момент происходит волеизъявление стороны отвечать солидарно с основным должником по его обязательствам.

Исходя из разъяснений, изложенных в пункте 9 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12.07.2012 № 42 «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством», из заключение договора поручительства (залога) может быть вызвано наличием у заемщика и поручителя (залогодателя) на момент заключения оспариваемого договора общих экономических интересов (например, основное и дочернее общества, преобладающее и зависимое общества, общества, взаимно участвующие в капиталах друг друга, лица, совместно действующие на основе договора простого товарищества), либо отношений (корпоративных, обязательственных, родственных и прочих отношений), объясняющих экономическую цель заключения договора поручительства (залога).

Оспариваемая сделка дарения опосредовала безвозмездное отчуждение ликвидного имущества в пользу заинтересованного лица при том, что на момент совершения данной сделки ФИО2 уже приняла на себя солидарные обязательства, выдав поручительство в обеспечение возврата заемных средств, полученных по кредитному договору подконтрольным должнику ООО «Топаз», в отношении которого определением арбитражного суда от 06.08.2018 по делу № А56-79020/2018 возбуждено дело о банкротстве.

Материалами дела подтверждается, что на момент совершения договора дарения от 14.12.2017 у ФИО2 отсутствовала просроченная задолженность перед Банком по обязательствам ООО «Топаз», просрочка исполнения обязательств наступила 18.02.2019.

Однако для установления цели причинения вреда имущественным правам кредиторов достаточно, в частности, установить совокупность двух обстоятельств: недостаточность имущества должника на момент совершения сделки и безвозмездный характер этой сделки.

Под недостаточностью имущества должника в силу статьи 2 Закона о банкротстве понимается превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей над стоимостью имущества.

Исходя из разъяснений, изложенных в пункте 9 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской от 12.07.2012 № 42 «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством», заключение договора поручительства (залога) может быть вызвано наличием у заемщика и поручителя (залогодателя) на момент заключения оспариваемого договора общих экономических интересов (например, основное и дочернее общества, преобладающее и зависимое общества, общества, взаимно участвующие в капиталах друг друга, лица, совместно действующие на основе договора простого товарищества), либо отношений (корпоративных, обязательственных, родственных и прочих отношений), объясняющих экономическую цель заключения договора поручительства (залога).

В ситуации, когда должник является участником юридического лица - заемщика по кредитным обязательствам, он не может не знать о неудовлетворительном экономическом состоянии заемщика и не имеет

разумных ожиданий относительно того, что кредитные обязательства будут исполнены основным должником, при этом кризисная ситуация в обществе, как правило, возникает не одномоментно, ей предшествует период снижения прибыльности, который переходит в стадию объективного банкротства.

По мнению апелляционной коллегии, ФИО2 не могла не знать о неудовлетворительном экономическом состоянии заемщика по основному обязательству – ООО «Топаз» и поэтому не имела разумных ожиданий относительно того, что кредитные обязательства будут исполнены основным должником.

Данная позиция соответствует позиции, изложенной в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 22.07.2019 № 308-ЭС19-4372 по делу № А53-15496/2017.

Действительно, само по себе безвозмездное отчуждение должником своего имущества в пользу дочери не свидетельствует о злоупотреблении правом и недействительности сделки.

Вместе с тем, доводы апелляционной жалобы должника и ответчика о совершении между ними обычной внутрисемейной сделки судом апелляционной инстанции отклоняются.

В данном случае, суд апелляционной инстанции принимает во внимание, что должником в период с апреля 2015 года по декабрь 2017 года, охватывающий в том числе период после принятия на себя обязательств поручителя за подконтрольное должнику юридическое лицо, должником по безвозмездным сделкам отчуждено все принадлежащее ему ликвидное дорогостоящее имущество, при этом каких-либо разумных оснований подобному неординарному поведению помимо ссылок на родственные отношения ни в суде первой инстанции, ни в апелляционной жалобе и суде апелляционной инстанции, должником и ответчиком не приведены.

С точки зрения принципа добросовестности в ситуации существования значительных долговых обязательств, указывающих на возникновение у гражданина-должника признака недостаточности имущества, его стремление одарить родственника не может иметь приоритет над необходимостью удовлетворения интересов кредиторов за счет имущества должника.

Таким образом, несмотря на то, что просрочка исполнения обязательств ФИО2 перед Банком по договору поручительства от 29.12.2016

№ 214/16-п-1 возникла 18.02.2019, принимая во внимание вышеуказанное отличающееся от обычного поведение должника, суд апелляционной инстанции не усматривает иных мотивов совершения должником действий по распоряжению принадлежащим ему имуществом кроме как избежать обращения на него взыскания по обязательствам подконтрольного должнику ООО «Топаз» перед Банком.

В материалах дела также отсутствуют доказательства, что на момент заключения договора поручительства должник обладал достаточными средствами для исполнения принятых обязательств в случае обращения к нему Банка как к поручителю помимо имущества, находящего в его собственности.

При изложенных обстоятельствах, апелляционная коллегия приходит к выводу о том, что договор дарения от 14.12.2017 между должником и

ответчиком является недействительным (ничтожным) на основании статей 10, 168 ГК РФ, так как совершен со злоупотреблением правом, направлен на причинение вреда кредиторам должника.

Последствия недействительности данного договора применены судом первой инстанции в соответствии с требованиями статьи 61.6 Закона о банкротстве, статьи 167 ГК РФ.

Поскольку нарушений норм материального и процессуального права при рассмотрении настоящего обособленного спора, которые в соответствии со статьей 270 АПК РФ являются основанием к отмене или изменению судебного акта, не установлено, оснований для отмены обжалуемого судебного акта в части признания недействительным договора дарения от 14.12.2017 между должником и ответчиком не имеется.

Апелляционный суд также не усматривает оснований для переоценки выводов суда первой инстанции применительно к договорам дарения от 07.04.2015, 07.07.2015, обоснованные ссылками на отсутствие причинения вреда кредиторам должника ввиду отсутствия у последнего признаков неплатежеспособности на момент их заключения.

Выражая несогласие с указанными выводами суда первой инстанции, Агентство в своей апелляционной жалобе указывает, что обязательства по заключенному между Банком и ООО «Топаз» кредитному договору от 09.06.2015 замещены обязательствами по Кредитному договору от 29.12.2016 на сумму 25 000 000,00 руб.

В этой связи, по мнению Корпорации, заключение договора дарения от 07.07.2015, произошедшее непосредственно после заключения кредитного договора от 09.06.2015, рефинансированного впоследствии за счет денежных средств по Кредитному договору от 29.12.2016, обеспеченного поручительством ФИО2, свидетельствует о злоупотреблении правом со стороны должника, поскольку у подконтрольного должнику лица изначально отсутствовало намерение погашать кредитные обязательства за счет собственных средств, в связи с чем должник заключил спорные договоры от 07.07.2015 в целях избежать обращения взыскания на свое имущество в дальнейшем.

Вместе с тем, доводы апелляционной жалобы Агентства, согласно которым, выданный ООО «Топаз» 29.12.2016 транш в размере 10 000 000,00 руб. по кредитному договору от 29.12.2016 в эту же дату в полном объеме направлен на рефинансирование (погашение) остатка задолженности по кредитному договору от 09.06.2015 № 32/15-зк, судом апелляционной инстанции отклоняются как не соответствующие фактическим обстоятельствам и материалами дела.

Из имеющейся в материалах дела выписки по банковскому счету ООО «Топаз» (л.д. 172) следует, что на расчетный счет данного юридического лица 28.12.2016 поступили денежные средства в общей сумме 26 168 382,20 руб. (частичный возврат депозита в размере 865 000,00 руб. по договору № 1123/15-зд от 09.07.2015, частичный возврат депозита в размере 11 000 000,00 руб. по договору от 09.07.2015 № 1913/15-зд, оплата по государственному контракту от 16.06.2015 № 55/ок-15 в размере 1 102 063,77 руб., оплата государственному контракту от 24.05.2016 № 24/зп-16 в размере 1 962 69281

руб., оплата государственному контракту от 32/ок-15 от 28.04.2015 в размере 7 481 882,04 руб., оплата по государственному контракту 32/ок-15 от 28.04.2015 в размере 3 756 743,58 руб.).

Первый транш в размере 10 000 000,00 по кредитному договору от 29.12.2016, на который ссылается Корпорация, поступил на счет 29.12.2016.

В эту же дату – 29.12.2016 произведено погашение задолженности по кредитному договору от 09.06.2015 в сумме 25 000 000,00 руб.

При таких обстоятельствах, вопреки доводам апелляционной жалобы Агентства, из материалов дела однозначно не следует, что погашение задолженности по кредитному договору от 09.06.2015 произошло исключительно за счет получения денежных средств по кредитному договору от 29.12.2016, при том, что с учетом размера первого транша (10 000 000,00 руб.) последних было недостаточно для полного рефинансирования долга, а за день до его погашения на счет должника поступили денежные средства в размере, превышающем сумму задолженности по первому кредитному договору. При этом, как только денежные средства поступили на счет, они потеряли индивидуальные признаки.

С учетом вышеизложенного, поскольку доводы апелляционной жалобы Агентства, равно как и апелляционной жалобы ФИО2 и ФИО4 не опровергают выводы суда первой инстанции, принимая во внимание, что нарушений норм материального и процессуального права, являющихся основанием к безусловной отмене судебного акта по статье 270 АПК РФ, не установлено, суд апелляционной инстанции не усматривает оснований для удовлетворения апелляционных жалоб и отмены определения суда первой инстанции от 10.07.2013.

Руководствуясь статьями 269 - 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Тринадцатый арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 10.07.2023 по делу № А56-75835/2021/сд.1 оставить без изменения, апелляционные жалобы – без удовлетворения.

Постановление может быть обжаловано в Арбитражный суд Северо-Западного округа в срок, не превышающий одного месяца со дня его принятия.

Председательствующий А.Ю. Сереброва

Судьи Н.А. Морозова

М.В. Тарасова