Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в судебном заседании кассационные жалобы Суруды Виктора Борисовича и конкурсного управляющего открытого акционерного общества «Уралэнергострой» (далее – общество «Уралэнергострой», должник) Леонгардт Марии Алексеевны на постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 27.11.2017 по делу № А60-13467/2004 Арбитражного суда Свердловской области.

Лица, участвующие в деле, о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы извещены надлежащим образом, в том числе публично, путем размещения информации о времени и месте судебного заседания
на сайте Арбитражного суда Уральского округа.

В судебном заседании приняли участие Леонгардт М.А. и представители:

Суруды В.Б. – Нечаев А.И. (доверенность от 18.11.2016 серия 66 АА № 4011373);

Хабарова Анатолия Степановича – Дьяков Е.О. (доверенность
от 18.11.2016 серия 66 АА номер 4011370);

общества «Уралэнергострой» - Зуйкин И.С. (доверенность от 20.12.2017);

Федеральной налоговой службы в лице Управления федеральной налоговой службы по Свердловской области (далее – уполномоченный орган – Щербинина И.Ю. (доверенность от 12.10.2017).

Определением Арбитражного суда Свердловской области от 21.06.2004 по заявлению общества с ограниченной ответственностью «СЭТ» в отношении общества «Уралэнергострой» введена процедура наблюдения.

Определением от 15.02.2005 в отношении должника введена процедура внешнего управления, внешним управляющим должника утверждена Якимиди Лилия Равильевна.

Определением от 25.01.2007 конкурсным управляющим должника утверждена Иванова Т.Г.

Определением от 04.04.2008 Иванова Т.Г. освобождена от исполнения обязанностей конкурсного управляющего должника, конкурсным управляющим должника утвержден Костромин Денис Валерьевич.

Определением от 23.05.2011 Костромин Д.В. освобожден от исполнения обязанностей конкурсного управляющего должника.

Определением от 30.06.2011 конкурсным управляющим должника утвержден Урванов Владимир Анатольевич, освобожденный от исполнения обязанностей конкурсного управляющего определением от 09.12.2011.

Определением от 17.01.2012 конкурсным управляющим должника утвержден Шелегин Сергей Борисович, освобожденный судом от исполнения обязанностей конкурсного управляющего определением от 11.03.2012.

Определением от 05.09.2012 конкурсным управляющим должника утверждена Леонгардт М.А.

Конкурсный управляющий должника Леонгардт М.А. 06.11.2014 обратилась в Арбитражный суд Свердловской области с заявлением
о привлечении Суруды В.Б. и Хабарова А.С. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Определением от 08.08.2016 производство по данному заявлению о привлечении к субсидиарной ответственности Суруды В.Б. и Хабарова А.С. приостановлено до завершения расчетов с кредиторами должника.

Определением от 05.04.2017 производство по заявлению о привлечении Суруды В.Б. и Хабарова А.С. к субсидиарной ответственности возобновлено.

Определением Арбитражного суда Свердловской области от 21.07.2017 (судья Сушкова С.А.) в удовлетворении заявления Леонгардт М.А.
о привлечении Суруды В.Б. и Хабарова А.С. к субсидиарной ответственности отказано.

Постановлением Семнадцатого арбитражного апелляционного суда
от 27.11.2017 (судьи Данилова И.П., Мармазова С.И., Чепурченко О.Н.) определение суда от 21.07.2017 отменено, заявление Леонгардт М.А. удовлетворено частично: Суруда В.Б. привлечен к субсидиарной ответственности по обязательствам общества «Уралэнергострой» в сумме 2 486 209 191 руб. 34 коп., в удовлетворении заявления о привлечении к субсидиарной ответственности Хабарова А.С. отказано.

В кассационной жалобе Леонгард М.А. просит постановление от 27.11.2017 отменить в части отказа в удовлетворении заявления о привлечении Хабарова А.С. к субсидиарной ответственности, требования о привлечении Хабарова А.С. к субсидиарной ответственности удовлетворить, ссылаясь на несоответствие выводов судов обстоятельствам дела. По мнению заявителя, выводы судов об отсутствии оснований для привлечения Хабарова А.С. к субсидиарной ответственности сделаны при неполном выяснении обстоятельств и неполной оценке всей совокупности доказательств, поскольку суд не проверил доводы об исполнении обязанности по передаче документов и не дал оценку тому, что в деле отсутствуют доказательства передачи документов, при этом с учетом распределения бремени доказывания, Хабаров А.С. не представил доказательств совершения добросовестных и разумных действий по истребованию необходимой документации у Суруды В.Б., а основанием для его привлечения к ответственности является то, что Хабаров А.С., также как и Суруда В.Б., является бенефициаром акций обществ, созданных на базе общества «Уралэнергострой», а его действия (бездействие) явились причиной банкротства должника.

В кассационной жалобе (с учетом дополнений к ней) Суруда В.Б. просит постановление от 27.11.2017 отменить в части привлечения Суруды В.Б. к субсидиарной ответственности, оставить в силе определение суда первой инстанции от 21.07.2017, ссылаясь на нарушение норм материального права, несоответствие выводов суда обстоятельствам дела и недоказанность причинно-следственной связи между предполагаемыми действиями Суруды В.Б. и наступившим банкротством. По мнению заявителя, суды не учли, что решение о создании дочерних обществ и передаче в их уставный капитал основных средств должника были приняты советом директоров должника с целью приведения структуры предприятия должника в соответствие с изменившимися социально-экономическими условиями и законодательством, в связи с чем принятие решений советом директоров общества не может являться основанием личной ответственности Суруды В.Б. Заявитель считает, что вывод суда об отчуждении акций дочерних обществ менее чем через год после их создания не соответствует материалам дела, поскольку отчуждение акций происходило до 2002 года, а вывод суда об отсутствии поступлений денежных средств за акции, в отсутствие выписок по расчетным счетам до апреля 2002 года, ничем не подтвержден. Суруда В.Б. полагает, что то, что конкурсные управляющие должника в установленные сроки (до 2017 года) не истребовали сведения о движении денежных средств по расчетным счетам филиалов должника, привело к объективной утрате доказательств, свидетельствующих о поступлении денежных средств за отчужденные акции на счета должника, при том, что постановление органов внутренних дел от 09.11.2009 о прекращении уголовного дела № 54008 подтверждает наличие встречного предоставления за отчужденные акции дочерних обществ должника, при том, что выводов о том, что Суруда В.Б. и иные аффилированные должнику лица стали владельцами акций дочерних обществ должника, данное постановление не содержит, а из реестра созданных дочерних обществ следует, что принадлежащие должнику акции были отчуждены 01.09.2005, то есть в период внешнего управления, в то время как Суруда В.Б. не являлся руководителем должника с 01.07.2004. Заявитель полагает, что вывод апелляционного суда о передаче дочерним обществам основных средств должника на сумму 629 316 000 руб. не соответствует обстоятельствам дела, а факт выбытия от должника акций дочерних обществ не доказан, в связи с чем внешний и конкурсные управляющие имели возможность осуществлять права акционера указанных обществ. По мнению заявителя, суды не учли анализ финансового состояния должника от 15.11.2004, из которого следует, что предметом договоров купли-продажи являлось неликвидное имущество с длительным сроком окупаемости, и доказательства, из которых следует, что оплата производилась по графикам платежей к договорам купли-продажи имущества, при том, что доказать факт полной оплаты по названным договорам не представляется возможным, поскольку с момента их заключения прошло более 10 лет, а Суруда В.Б. не являлся руководителем должника с июня 2004 года и не мог влиять на поступление оплаты от покупателей практически за весь период графика платежей. Заявитель ссылается на то, что суды исследовали бухгалтерскую отчетность с 1999 года по 2004 год, в то время как основная масса денежных средств должна была поступить после 2005 года, и на то, что презумпция наличия причиной связи между действиями контролирующих должника лиц и объективным банкротством не была предусмотрена в Законе о банкротстве, действовавшем на момент введения процедур банкротства в настоящем деле. Заявитель считает, что одной из основных причин банкротства должника явилось тяжелое экономическое бремя по содержанию фонда социальной сферы, а вывод суда об уменьшении активов должника сделан без учета того, что изменение соответствующих показателей баланса было связано, в том числе, с передачей объектов социальной инфраструктуры на сумму 917 774 000 руб. в муниципальную собственность. Заявитель полагает, что решение о привлечении должника к ответственности за налоговое правонарушение от 01.06.2007 № 35 принято в ходе конкурсного производства, а доначисления, произведенные налоговым органом, стали результатом ненадлежащего исполнения обязанностей конкурсным управляющим Якимиди Л.Р. и не связаны с действиями Суруды В.Б. Заявитель ссылается на то, что временному и внешнему управляющим были представлены документы, обосновывающие дебиторскую задолженность, а Якимиди Л.Р. необоснованно списала дебиторскую задолженность в размере 1 787 677 000 руб. на убыток должника, что подтверждается определением от 29.04.2014 по данному делу, а также на то, что в ходе банкротства были обнаружены активы должника, в том числе транспортные средства, которые не были реализованы. Заявитель полагает, что суды необоснованно, в нарушение ст. 196 Гражданского кодекса Российской Федерации, в редакции, действовавшей на момент совершения вменяемых ответчикам действий, и ст. 10 Закона о банкротстве, действовавшей с 28.06.2013, отклонили заявление о пропуске срока исковой давности по настоящему спору, и не учли, что обстоятельства, являющиеся основанием для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности, были указаны в отчете внешнего управляющего от 07.05.2005 и были известны с указанного момента, следовательно, срок давности для предъявления соответствующих требований истек 07.05.2008, а заявление о привлечении к субсидиарной ответственности подано 06.11.2014, то есть по истечении срока исковой давности, в связи с чем неисполнение (ненадлежащее исполнение) обязанностей конкурсными управляющими должника не может быть основанием для лишения Суруды В.Б. давностной защиты.

Хабаров А.С. в отзыве просит кассационную жалобу Леонгардт М.А. оставить без удовлетворения, кассационную жалобу Суруды В.Б. удовлетворить, оставить в силе определение суда первой инстанции.

Уполномоченный орган в отзыве просит кассационную жалобу Леонгардт М.А. удовлетворить, принять по делу новый судебный акт об удовлетворении заявленных требований в полном объеме.

Законность обжалуемых судебных актов проверена арбитражным судом кассационной инстанции в порядке, предусмотренном ст. 284, 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Определением Арбитражного суда Свердловской области от 11.05.2004 принято заявление общества с ограниченной ответственностью «СЭТ» о признании общества «Уралэнергострой» несостоятельным (банкротом).

Определением от 21.06.2004 по делу № А60-13467/04 в отношении общества «Уралэнергострой» введена процедура наблюдения.

Определением от 15.02.2005 в отношении должника введена процедура внешнего управления, внешним управляющим утверждена Якимиди Л.Р.

Решением Арбитражного суда Свердловской области от 09.01.2007 общество «Уралэнергострой» признано несостоятельным (банкротом),
в отношении него введено конкурсное производство, исполняющим обязанности конкурсного управляющего должника назначена Якимиди Л.Р.

Определением от 25.01.2007 конкурсным управляющим должника утверждена Иванова Т.Г.

В дальнейшем в период проведения процедуры конкурсного производства конкурсным управляющим должника были утверждены Костромин Д.В. (определение от 04.04.2008), Урванов В.А. (определение
от 30.06.2011), Шелегин С.Б. (определение от 17.01.2012).

Определением от 05.09.2012 конкурсным управляющим должника утверждена Леонгардт М.А.

Генеральным директором общества «Уралэнергострой» в период с 30.12.1992 по 01.07.2004 являлся Суруда В.Б., а в период с 01.07.2004 по 15.02.2005 исполняющим обязанности генерального директора должника был Хабаров А.С.

Леонгардт М.А. 06.11.2014 в рамках настоящего дела обратилась с заявлением о привлечении Суруды В.Б. и Хабарова А.С. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, ссылалась на то, что в период с 1999 по 2004 годы они совершили ряд сделок по отчуждению имущества должника и не обеспечили сохранность его первичных документов, их действия по отчуждению активов должника не были направлены на обеспечение его нормальной хозяйственной деятельности, а совершены исключительно с намерением причинить вред имущественным правам кредиторов должника, и на то, что неисполнение обязанности по хранению и передаче бухгалтерских и иных первичных документов лишило конкурсных управляющих возможности исполнить обязанность по возврату имущества и взысканию дебиторской задолженности должника, что привело к невозможности сформировать конкурсную массу должника и удовлетворить требования его кредиторов.

Так, Леонгардт М.А. ссылалась на то, что с ноября 1999 по декабрь 2002 года по предложению Суруды В.Б. советом директоров должника приняты решения о создании 30 дочерних закрытых акционерных обществ, о передаче в качестве 100 % взноса в их уставный капитал основных средств должника на общую сумму 629 316 000 руб., о том, что уставный капитал вновь созданных обществ состоит из обыкновенных акций номинальной стоимостью 1000 руб. за 1 акцию., а осуществление прав должника как акционера в управлении вновь созданных дочерних обществ осуществляет Суруда В.Б., а также на то, что вывод имущества должника осуществлен путем заключения Сурудой В.Б. в период с 01.11.2002 по 18.06.2004 договоров купли-продажи, по которым должник продал свое имущество общей стоимостью 223 669 732 руб. 60 коп. с рассрочкой платежа на 5 лет, и на то, что Суруда В.Б. и Хабаров А.С. не предъявили к оплате простые и переводные векселя на сумму 57 379 090 руб. и приняли ничтожные векселя на сумму 8 600 000 руб.

Суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении заявленных требований, исходил из недоказанности факта совершения ответчиками действий, вызвавших банкротство должника и повлекших последствия в виде наступления или усугубления неплатежеспособности должника, а именно: решения о создании дочерних обществ принимались советом директоров, а не ответчиками, доказательства того, что создание дочерних обществ повлияло на результаты производственной деятельности в сторону ухудшения и убыточности производственного процесса и привело к банкротству должника, отсутствуют, законность создания обществ являлась предметом проверки, в том числе, в судебном порядке, в результате создания дочерних обществ и передачи
им имущества, должник являлся 100% их акционером с возможностью получения прибыли от их деятельности, а доказательства того, что в результате продажи акций дочерних обществ произошло банкротство должника, не представлены, договоры продажи имущества с рассрочкой платежа заключались в отношении имущества низкой ликвидности в целях повышения финансовой устойчивости должника, доказательства неисполнения контрагентами обязательств по оплате не представлены, при том, что имеются доказательства, подтверждающие такую оплату, а исполнение обязательств по данным договорам приходится на период с 2004 до 2008 годы, когда ответчики уже не могли взыскать соответствующую задолженность принудительно.

Апелляционный суд, отменяя определение суда первой инстанции, и, удовлетворяя требования о привлечении Суруды В.Б. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, исходил из недоказанности совершения названных действий Хабаровым А.С., а также из доказанности того, что невозможность должника удовлетворить требования кредиторов и уполномоченного органа связана с действиями Суруды В.Б. по выводу активов должника, которые привели к прекращению деятельности должника, явились причиной его банкротства и невозможности удовлетворения требований кредиторов должника, при этом суд установил, что целесообразность безвозмездного отчуждения акций дочерних обществ отсутствует, за период с 1999 по 2004 годы за счет продажи акций были существенно уменьшены активы должника, что в дальнейшем привело к невозможности погашения требований кредиторов, а действия Суруды В.Б. по созданию дочерних акционерных обществ и последующему безвозмездному отчуждению их акций были направлены на вывод имущества должника в собственность аффилированных ему лиц и предотвращение обращения взыскания на него по обязательствам перед кредиторами, а доказательства того, что договоры продажи имущества с рассрочкой платежа заключались в отношении имущества низкой ликвидности в целях повышения финансовой устойчивости должника, и подтверждающие оплату по названным договорам, отсутствуют.

При этом суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводам о том, что срок исковой давности по настоящему спору не пропущен, так как начало течения соответствующего срока исковой давности следует исчислять с октября 2015 года (дата реализации имущества должника), а настоящее заявление подано в арбитражный суд еще 06.11.2014.

Проверив законность обжалуемых судебных актов, оценив изложенные
в кассационной жалобе доводы, суд округа пришел к следующим выводам.

На основании ч. 1 ст. 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, при принятии решения арбитражный суд оценивает доказательства и доводы, приведенные лицами, участвующими в деле,
в обоснование своих требований и возражений; определяет, какие обстоятельства, имеющие значение для дела, установлены, и какие обстоятельства не установлены, какие законы и иные нормативные правовые акты следует применить по данному делу; устанавливает права и обязанности лиц, участвующих в деле; решает, подлежит ли иск удовлетворению.

Обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения дела, определяются арбитражным судом на основании требований и возражений лиц, участвующих в деле, в соответствии с подлежащими применению нормами материального права (ч. 2 ст. 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

В соответствии со ст. 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, п. 1 ст. 32 Закона о банкротстве, дела о банкротстве юридических лиц рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации с особенностями, установленными Законом о банкротстве.

В силу п. 1, 4 ст. 10 Закона о банкротстве, в редакции, действовавшей на момент введения в отношении должника процедуры конкурсного производства, в случае нарушения учредителем (участником), руководителем должника положений Закона о банкротстве они обязаны возместить убытки, причиненные в результате такого нарушении, а в случае банкротства должника по вине названных лиц, которые имеют право давать обязательные для должника указания или имеют возможность иным образом определять его действия, на указанных лиц, в случае недостаточности имущества должника, может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам.

Согласно абз. 2 п. 5 ст. 129 Закона о банкротстве, в редакции от 30.12.2008 (утратил силу в соответствии с Федеральным законом 28.04.2009 № 73-ФЗ), размер ответственности лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности в соответствии с настоящим пунктом, определяется, исходя из разницы между размером требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов должника, и денежными средствами, вырученными от продажи имущества должника или замещения активов организации - должника.

В соответствии с п. 1, 4, 5 ст. 10 Закона о банкротстве, в редакции от 28.04.2009, в случае нарушения руководителем должника или учредителем (участником) должника, положений Закона о банкротстве, указанные лица обязаны возместить убытки, причиненные в результате такого нарушения. Контролирующие должника лица солидарно несут субсидиарную ответственность по денежным обязательствам должника и (или) обязанностям по уплате обязательных платежей с момента приостановления расчетов с кредиторами по требованиям о возмещении вреда, причиненного имущественным правам кредиторов в результате исполнения указаний контролирующих должника лиц, или исполнения текущих обязательств при недостаточности его имущества, составляющего конкурсную массу. Арбитражный суд вправе уменьшить размер ответственности контролирующего должника лица, если будет установлено, что размер вреда, причиненного имущественным правам кредиторов по вине контролирующего должника лица, существенно меньше размера требований, подлежащих удовлетворению за счет контролирующего должника лица, привлеченного к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Исковой данностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено, при этом общий срок исковой давности составляет три года, а течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (ст. 195, 196, 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, в редакции от 29.06.2004, действовавшей в период с 1999 года до 2013 года, в том числе на момент введения в отношении должника процедуры конкурсного производства).

Согласно п. 1, 2 ст. 196, ст. 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, в редакции от 23.07.2013, общий срок исковой давности составляет три года со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права, и не может превышать десять лет со дня нарушения права, для защиты которого этот срок установлен,.

В соответствии с п. 9 ст. 3 Федерального закона от 07.05.2013 № 100-ФЗ, сроки исковой давности и правила их исчисления применяются к требованиям, сроки предъявления которых были предусмотрены ранее действовавшим законодательством и не истекли до 1 сентября 2013 года, а десятилетние сроки, предусмотренные п. 1 ст.181, п. 2 ст.196 и п. 2 ст. 200 Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции настоящего Федерального закона), начинают течь не ранее 1 сентября 2013 года.

В силу п. 1, 2 ст. 196, ст. 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, в действующей в настоящее время редакции, общий срок исковой давности составляет три года со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права, а срок исковой давности не может превышать десять лет со дня нарушения права, для защиты которого этот срок установлен.

В п. 27 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.09.2015 № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности»
разъяснено, что положения Гражданского кодекса Российской Федерации о сроках исковой давности и правилах их исчисления в редакции Федерального закона от 07.05.2013 № 100-ФЗ применяются к требованиям, возникшим после вступления в силу указанного закона, и к требованиям, сроки предъявления которых были предусмотрены ранее действовавшим законодательством и не истекли до 01.09.2013 (п. 9 ст. 3 Закона № 100-ФЗ). Десятилетние сроки, предусмотренные п. 1 ст. 181, п. 2 ст. 196 и п. 2 ст. 200 Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции Закона № 100-ФЗ), начинают течь не ранее 01.09.2013 года и применяться не ранее 01.09.2023 года (п. 9 ст. 3 Закона № 100-ФЗ в редакции Федерального закона от 28.12.2016 № 499-ФЗ).

Институт исковой давности имеет целью упорядочить гражданский оборот, создать определенность и устойчивость правовых связей, дисциплинировать их участников, способствовать соблюдению договоров, обеспечить своевременную защиту прав и интересов субъектов гражданских правоотношений, поскольку отсутствие разумных временных ограничений для принудительной защиты нарушенных гражданских прав приводило бы к ущемлению охраняемых законом прав и интересов ответчиков и третьих лиц, которые не всегда могли бы заранее учесть необходимость собирания и сохранения значимых для рассмотрения дела сведений и фактов; применение судом по заявлению стороны в споре исковой давности защищает участников гражданского оборота от необоснованных притязаний и одновременно побуждает их своевременно заботиться об осуществлении и защите своих прав (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 15.02.2016 № 3-П «По делу о проверке конституционности положений части 9 статьи 3 Федерального закона «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина Е.В. Потоцкого»).

Исходя из позиции Европейского Суда по правам человека, установленные в законе сроки исковой давности защищают потенциальных ответчиков от просроченных требований и освобождают суды
от необходимости выносить решения, основанные на доказательствах,
которые со временем приобрели свойства неопределенности и неполноты; право на защиту своих прав в суде было бы скомпрометировано, если бы суды выносили решения, основываясь на неполной в силу истекшего времени доказательственной базе (Постановления от 22 июня 2000 года по делу
«Коэм (Coeme) и другие против Бельгии» и от 7 июля 2009 года «Станьо (Stagno) против Бельгии»).

В соответствии с п. 5 ст. 10 Закона о банкротстве, в редакции
от 28.06.2013, заявление о привлечении контролирующего лица к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным п. 2 и 4 настоящей статьи, может быть подано в течение одного года со дня, когда подавшее это заявление лицо узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет
со дня признания должника банкротом.

В соответствии с названной статьей Закона о банкротстве, в редакции
от 28.12.2016, заявление о привлечении контролирующего должника лица
к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным п. 2
и 4 настоящей статьи, может быть подано в течение трех лет со дня, когда лицо, имеющее право на подачу такого заявления, узнало или должно было узнать
о наличии соответствующих оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет со дня признания должника банкротом.

В силу п. 5 ст. 61.14 Закона о банкротстве, в действующей редакции, заявление о привлечении к ответственности по основаниям, предусмотренным названной главой, может быть подано в течение трех лет со дня, когда лицо, имеющее право на подачу такого заявления, узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет со дня признания должника банкротом (прекращения производства по делу о банкротстве либо возврата уполномоченному органу заявления о признании должника банкротом)
и не позднее десяти лет со дня, когда имели место действия и (или) бездействие, являющиеся основанием для привлечения к ответственности.

Сроки, указанные в абз. 1 п. 5 и абз. 1 п. 6 ст. 61.14 Закона о банкротстве, являются специальными сроками исковой давности (п. 1 ст. 197 Гражданского кодекса Российской Федерации), начало течения которых обусловлено субъективным фактором (моментом осведомленности заинтересованных лиц). При этом данные сроки ограничены объективными обстоятельствами: они в любом случае не могут превышать трех лет со дня признания должника банкротом (прекращения производства по делу о банкротстве либо возврата уполномоченному органу заявления о признании должника банкротом) или со дня завершения конкурсного производства и десяти лет со дня совершения противоправных действий (бездействия). Исковая давность применяется судом только по заявлению контролирующего должника лица, сделанному до вынесения определения о приостановлении производства по делу, содержащего вывод о наличии оснований для привлечения контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности, определения о привлечении к ответственности (если производство по обособленному спору не приостанавливалось), решения о привлечении к ответственности (если спор разрешен вне рамок дела о банкротстве) (п. 2 ст. 199 Гражданского кодекса Российской Федерации) (п. 58 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – постановление Пленума № 53).

В силу п. 59 постановления Пленума № 53, предусмотренный абз. 1 п. 5 ст. 61.14 Закона о банкротстве, срок исковой давности по требованию о привлечении к субсидиарной ответственности, по общему правилу, исчисляется с момента, когда действующий в интересах всех кредиторов арбитражный управляющий узнал или должен был узнать о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности - о совокупности следующих обстоятельств: о лице, имеющем статус контролирующего, его неправомерных действиях (бездействии), причинивших вред кредиторам и влекущих за собой субсидиарную ответственность, и о недостаточности активов должника для проведения расчетов со всеми кредиторами (без выяснения точного размера такой недостаточности). Течение срока исковой давности не может начаться ранее возникновения права на подачу в суд заявления о привлечении к субсидиарной ответственности (например, ранее введения первой процедуры банкротства, возврата уполномоченному органу заявления о признании должника банкротом, прекращения производства по делу о банкротстве на основании абз. 8 п. 1 ст. 57 Закона о банкротстве на стадии проверки обоснованности заявления о признании должника банкротом).

Согласно п. 62 постановления Пленума № 53, срок исковой давности арбитражному управляющему может быть восстановлен лишь в исключительных случаях, когда он действительно был лишен возможности своевременно обратиться в суд по независящим от них причинам. При этом не подлежат восстановлению предельные объективные трехлетний и десятилетний сроки, исчисляемые со дня признания должника банкротом (прекращения производства по делу о банкротстве либо возврата уполномоченному органу заявления о признании должника банкротом) или завершения конкурсного производства, совершения неправомерных действий (бездействия), причинивших вред кредиторам и влекущих субсидиарную ответственность.

Таким образом, в период с 1999 года по 21.06.2004 (введение наблюдения), по 15.02.2005 (введение внешнего управления), по 09.01.2007 (введение конкурсного производства) и по 06.11.2014 (подача заявления о привлечении к субсидиарной ответственности) в нормы права, касающиеся порядка определения начала течения срока исковой давности по заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности и порядка его исчисления, вносились неоднократные изменения, при этом законодатель при разработке данной правовой конструкции исходил из того, что целью установления сроков исковой давности и сроков давности привлечения к ответственности является как обеспечение эффективности реализации публичных функций, так и сохранение необходимой стабильности соответствующих правовых отношений, а в основе установления сроков исковой давности и сроков давности привлечения к ответственности лежит положение о том, что никто не может быть поставлен под угрозу возможного обременения на неопределенный (слишком длительный) срок.

В связи с названными изменениями законодательства, соответствующая правоприменительная практика в вышеназванный период также неоднократно изменялась, при этом начало течения срока исковой давности по заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности определялось моментом, когда конкурсный управляющий узнал или должен был узнать о наличии обстоятельств для привлечения к субсидиарной ответственности, в дальнейшем – не ранее даты завершения реализации имущества должника и окончательного формирования конкурсной массы, а затем вновь – с момента, когда конкурсный управляющий узнал или должен был узнать о наличии обстоятельств для привлечения к субсидиарной ответственности, из чего следует, что в правоприменительной практике длительное время существовала правовая неопределенность по порядку определения начала исчисления сроков исковой давности по спорам о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности.

Учитывая изложенное, и то, что в данном случае в качестве оснований для привлечения к субсидиарной ответственности ответчикам вменяются в вину конкретные деяния (создание дочерних обществ с внесением в качестве вклада в их уставный капитал основных средств должника и последующее отчуждение из владения должника акций названных дочерних обществ, а также отчуждение активов должника по договорам купли-продажи с отсрочкой платежа), совершенные в период с 1999 года до 21.06.2014 (введение наблюдения), а также то, что заявление о привлечении ответчиков к субсидиарной ответственности в связи совершением названных деяний подано в арбитражный суд 06.11.2014, то есть по истечении 14 – 10,4 лет с момента совершения инкриминируемых ответчикам деяний, по истечении 9,9 лет с момента введения внешнего управления и 7,9 лет – с момента введения конкурсного производства, учитывая, что в период с 15.02.2005 (введение внешнего управления) по 09.01.2007 (введение конкурса) и в период с 09.01.2007 по 06.11.2014 (подача настоящего заявления), то есть в течение 9 лет и 9 месяцев шесть арбитражных управляющих, последовательно исполнявших обязанности внешнего и конкурсного управляющего должника, не предпринимали никаких действий по подаче в установленном порядке заявлений о привлечении ответчиков к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, при том, что о совершении ответчиками спорных деяний по выводу активов должника они должны были узнать по итогам процедуры наблюдения и результатам анализа финансово-хозяйственной деятельности должника, а никаких объективных препятствий к подаче указанного заявления не имелось, суд кассационной инстанции полагает, что в связи с тем, что с момента вменяемых в вину Суруде В.Б. и Хабарову А.С. деяний, прошло более 10 лет, а с момента введения конкурсного производства – около 8 лет, следовательно, настоящее заявление конкурсного управляющего было подано по истечении указанного объективного предельного срока давности и более, чем через три года с того, момента, когда конкурсный управляющий узнал о наличии оснований для подачи данного заявления, при том, что какие-либо объективные препятствия к подаче названного заявления в период с 15.02.2005 отсутствовали, суд кассационной инстанции полагает, что срок исковой давности в данном случае пропущен.

При этом суд округа также принимает во внимание, что в ходе рассмотрения настоящего обособленного спора по существу не представилось возможным приобщить к материалам дела значительный объем документов по деятельности должника, имеющих существенное доказательственное значение по данному делу, в том числе, банковских документов, в связи с истечением установленного срока хранения соответствующих документов и их объективным отсутствием за давностью времени, при том, что и сама Леонгардт М.А. и ответчики в обоснование своих требований и возражений неоднократно ссылались именно на невозможность представления ими в материалы дела необходимых доказательств, которые были утрачены за длительный период времени, и именно отсутствие указанных документов привело к тому, что в ходе рассмотрения настоящего обособленного спора объективно не представилось возможным установить ряд обстоятельств, имеющих существенное значение для разрешения настоящего спора по существу.

Следует также отметить, что в период с 15.02.2005 не имелось никаких препятствий для обращения в судебном порядке с заявлениями о взыскании с ответчиков убытков, причиненных в результате совершенных ими действий по выводу активов должника, в порядке ст. 15, 393, Гражданского кодекса Российской Федерации и ст. 71 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах».

Исходя из вышеназванных обстоятельств, учитывая, что институт исковой давности имеет целью создать определенность и устойчивость правовых связей, дисциплинировать их участников, обеспечить своевременную защиту прав и интересов субъектов гражданских правоотношений, и направлен на защиту участников гражданского оборота от необоснованных притязаний, при том, что в противном случае имело бы место ущемление охраняемых законом прав и интересов ответчиков, не имеющих возможность учесть необходимость сохранения значимых для рассмотрения дела документов, принимая во внимание, что с момента совершения инкриминируемых ответчикам деяний прошло более 10 лет, в связи с чем в данном случае не представилось возможным собрать все необходимые доказательства, имеющие существенное значение для рассмотрения настоящего спора по существу, что, в свою очередь, привело к невозможности рассмотреть данный спор полно, всесторонне и объективно, при том, что сведений о наличии каких-либо обстоятельств, препятствовавших арбитражным управляющим, при добросовестном исполнении ими своих обязанностей, в течение 10 лет подать соответствующие заявления о привлечении ответчиков к субсидиарной ответственности по обязательствам должника и о взыскании с них убытков, не имеется, а также, учитывая, имевшую место в судебной практике в период с 199 года по ноябрь 2014 года правовую неопределенность в вопросах о порядке исчисления сроков исковой давности по заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, в связи с чем возложение в данном случае всех негативных последствий, связанных с давностью обстоятельств, подлежащих установлению при рассмотрении настоящего спора, на ответчиков, не соответствует положениям ст. 195, 196, 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, противоречит принципам равенства участников регулируемых отношений, является неразумным и несправедливым, суд округа полагает, что вывод судов об отсутствии оснований для применения срока исковой давности является ошибочным, основан на неправильном применении норм материального права, не соответствует материалам дела, сделан без учета всех существенных конкретных обстоятельств настоящего дела.

Учитывая изложенное и то, что срок исковой давности по данному спору пропущен, а Суруда В.Б. и Хабаров А.С. в установленном порядке в суде первой инстанции заявили о пропуске названного срока исковой давности, основания для удовлетворения заявленных требований отсутствуют.

Основанием отмены постановления апелляционного суда является нарушение или неправильное применение норм материального прав (ч. 1, п. 3 ч. 2 ст. 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Согласно абз. 2 п. 35 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской от 28.05.2009 № 36 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции», в случае несогласия суда апелляционной инстанции только с мотивировочной частью обжалуемого судебного акта, которая, однако, не повлекла принятия неправильного решения, суд апелляционной инстанции, не отменяя обжалуемый судебный акт, приводит иную мотивировочную часть. Данные разъяснения применимы и при рассмотрении дела в суде кассационной инстанции.

С учетом изложенного, поскольку при рассмотрении данного спора судами допущено нарушение норм материального права в части применения исковой давности, но в то же время, учитывая, что итоговый вывод суда первой инстанции об отказе в удовлетворении требований конкурсного управляющего является правильным, суд округа считает возможным постановление суда апелляционной инстанции отменить и, изменив мотивировочную часть, оставить в силе определение суда первой инстанции (п. 5 ч. 1 ст. 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Руководствуясь ст.ст. 286, 287, 288, 289, 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

П О С Т А Н О В И Л:

постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 27.11.2017 по делу № А60-13467/2004 Арбитражного суда Свердловской области отменить, определение Арбитражного суда Свердловской области от 21.07.2017 по делу № А60-13467/2004 оставить в силе.

Постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном ст. 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий Ю.А. Оденцова

Судьи А.В. Кангин

Н.В. Шершон