Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в судебном заседании кассационные жалобы ФИО1 и ФИО2 на определение Арбитражного суда Свердловской области от 27.10.2021 по делу № А60-33949/2020 и постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 07.02.2022 по тому же делу о признании индивидуального предпринимателя ФИО3 (далее – предприниматель ФИО3, должник) несостоятельным (банкротом).

Лица, участвующие в деле, о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы извещены надлежащим образом, в том числе публично, путем размещения информации о времени и месте судебного заседания на сайте Арбитражного суда Уральского округа.

В судебном заседании приняли участие:

ФИО1 (паспорт);

и представители:

ФИО2 – ФИО4 (доверенность от 12.10.2021);

ФИО3 – ФИО5 (доверенность от 16.08.2021);

финансового управляющего ФИО6 – ФИО7 (доверенность от 23.12.2021);

акционерного общества «Альфа-Банк» - ФИО8 (доверенность от 10.03.2022).

Определением Арбитражного суда Свердловской области от 27.07.2020 принято к производству заявление индивидуального предпринимателя ФИО9 (далее - предприниматель ФИО9) о признании предпринимателя ФИО3 (должник) несостоятельным (банкротом).

Определением суда от 05.10.2020 в отношении должника введена процедура реструктуризации долгов гражданина; финансовым управляющим утвержден ФИО10.

Решением суда от 10.03.2021 в отношении должника введена процедура реализации имущества гражданина; финансовым управляющим утвержден ФИО10

Определением суда от 05.05.2021 финансовым управляющим утвержден ФИО6.

Финансовый управляющий ФИО10 28.12.2020 обратился в Арбитражный суд Свердловской области с заявлением, в котором, с учетом принятого в дальнейшем в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации уточнения требований, просит признать на основании пункта 2 статьи 61.3 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве) (далее – Закон о банкротстве), статей 10, 168, 170 Гражданского кодекса Российской Федерации недействительными ряд сделок по отчуждению принадлежащего должнику недвижимого имущества, расположенного по адресу: <...>:

- квартиры № 65, площадью 106,20 кв.м,

- нежилого помещения (офис), площадью 24,40 кв. м,

- нежилого помещения (паркинг), площадью 29,30 кв. м,

- нежилого помещения (паркинг), площадью 20,20 кв. м,

- нежилого помещения (паркинг), площадью 19,20 кв. м,

а именно: договоры дарения от 03.07.2018, от 09.07.2018 (4 договора), заключенные между должником и его дочерью ФИО2; договоры купли-продажи от 01.12.2020, от 20.12.2020 (два договора), заключенные между ФИО2 и ФИО11; договор купли-продажи от 20.12.2020, заключенный между ФИО11 и ФИО1, и применении последствий недействительности сделок.

Определением суда от 27.10.2021 заявление финансового управляющего удовлетворено; договоры дарения от 03.07.2018, от 09.07.2018 между ФИО3 и ФИО2, договоры купли-продажи от 01.12.202, от 20.12.2020 между ФИО2 и ФИО11, договор купли-продажи от 20.12.2020 между ФИО11 и ФИО1 признаны недействительными (ничтожными) сделками. Применены последствия недействительности данных сделок в виде обязания ФИО2 возвратить в конкурсную массу должника нежилое помещение (паркинг), площадью 29,30 кв. м, ФИО11 - квартиру, площадью 106,20 кв. м, и нежилые помещения (паркинги), площадью 20,20 кв. м, и 19,20 кв. м, ФИО1 - нежилое помещение (офис), площадью 24.40 кв. м.

Постановлением Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 07.02.2022 определение суда первой инстанции от 27.10.2021 оставлено без изменения.

ФИО2 и ФИО1 обратились с кассационными жалобами на определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции, просят их отменить, направить дело на новое рассмотрение.

ФИО2 ссылается на необоснованный отказ суда апелляционной инстанции в приобщении к материалам дела дополнительного доказательства – записи со свадьбы 11.06.2011, где отец сообщил, что дарит дочери квартиру по адресу: <...>.; указывает на то, что в дальнейшем в 2015 г. данная квартира была продана и приобретена квартира по адресу <...>; считает, что суды необоснованно не приняли доводы о реальности договоров дарения от 03.07.2018 и от 09.07.2018 и отсутствии оснований для признания их недействительными (мнимыми) в порядке статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации; не учли, что квартира по адресу: <...>. кв. 65 изначально с ноября 2014 года использовалась семьей Е-вых, а должник проживал по адресу: <...>; цели в переоформлении титульного собственника имущества во избежание возможности обращения на него взыскания при заключении договоров дарения не имелось, были лишь оформлены юридически ранее сложившиеся отношения. ФИО2 указывает на то, что на момент совершения сделок у должника признаки неплатежеспособности отсутствовали, заемные денежные средства были возвращены должником ФИО12, задолженность погашена; наличие поручительства должника за исполнение обязательств заемщиками - обществами с ограниченной ответственностью «СМУ-3 Строй» и «Транспорттрейд» по кредитным договорам, заключенным с акционерным обществом «Альфа-Банк», не имеет значения при определении признаков неплатежеспособности на момент заключения договоров дарения, поскольку нарушение заемщиками графиков погашения кредитов произошло уже в 2019 году, а обязанность возвратить денежные средства ФИО9 возникла у общества «СМУ- № 3 Строй» после отказа ФИО9 25.10.2019 от дополнительного соглашения о перепланировки. ФИО2 считает необоснованными выводы судов о причинении вреда кредиторам должника заключением оспариваемых договоров дарения, ссылается на то, что у должника как на момент заключения договоров дарения в 2018 году, так и на дату регистрации перехода права собственности - 05.08.2019 было достаточно имущества для погашения в полном объеме требований, срок исполнения которых наступил (имелся земельный участок, жилой дом, гаражный бокс, доли в уставных капиталах обществ, акции). По мнению ФИО2, суды не приняли во внимание доводы о цели совершения договоров купли-продажи с ФИО1 и ФИО11, которые были совершены в связи с тяжелым финансовым положением в семье Е-вых, при этом наличие у ФИО11 дружеских связей с ФИО13 (сын должника) и ФИО14 (сватья должника) не может свидетельствовать об осведомленности ее о целях продажи имущества; имущество было продано по рыночной стоимости, при этом в материалы дела представлено достаточно доказательств финансовой возможности у ФИО11 приобрести объекты недвижимости (квартиру и паркинги), оплата произведена; в течение полугода до 30.06.2021 квартира арендовалась ФИО2 ввиду необходимости приобретения иного жилья, с 25.06.2021 ФИО2 проживает с семьей по адресу: г. Екатеринбург, ул. Азина, д. 4 кв. 83. ФИО2 указывает на то, что ФИО1 является добросовестным приобретателем офиса, признаки аффилированности между ФИО3, ФИО2 и ФИО1 отсутствуют, в материалах дела имеются доказательства его финансовой возможности приобрести офис.

ФИО1 ссылается на то, что в материалы дела представлено достаточно доказательств его благополучного финансового положения, позволившего ему приобрести офис по рыночной стоимости 2 500 000 руб., а также представлены надлежащие доказательства перечисления денежных средств ФИО2 по платежным поручениям от 13.01.2021, от 15.01.2021, доказательств транзитного характера перечислений, доказательств недобросовестных действий при приобретении офиса не имеется, что опровергает выводы судов о неплатежеспособности ФИО1 и сомнительном характере платежей; указывает на то, что офис был приобретен по агентскому договору от 01.12.2020 № 23, заключенному с риелтором ФИО15, офис 01.01.2021 был сдан в аренду обществу с ограниченной ответственностью «Группа содействия», которое сдало его в субаренду обществу с ограниченной ответственностью «Лагуна Эксперт», которым оплачивались коммунальные платежи. ФИО1 считает, что суды неправомерно отказали в ходатайстве о привлечении к участию в деле ФИО15 и супруги должника ФИО16, не учли, что между супругами рассматривается спор о разделе имущества и возможно данный объект недвижимости (офис) будет признан собственностью ФИО16

ФИО3 представил отзыв, в котором поддерживает доводы кассационных жалоб, просит судебные акты отменить, кассационные жалобы – удовлетворить.

В отзывах на кассационные жалобы конкурсные кредиторы акционерное общество «Альфа-банк», ФИО9, финансовый управляющий ФИО6 просят судебные акты оставить без изменения, кассационные жалобы – без удовлетворения.

Рассмотрев доводы кассационных жалоб, изучив материалы дела, проверив законность обжалуемых судебных актов с учетом положений статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд кассационной инстанции оснований для их отмены не усматривает.

Как следует из материалов дела,в период с 03.07.2018 по 09.07.2018 между ФИО3 (даритель) и его дочерью ФИО2 (одаряемый) было заключено пять договоров дарения объектов недвижимости, расположенных по адресу: <...>,

- от 03.07.2018 в отношении квартиры № 65, площадью 106,20 кв.м. Согласно пункту 2 указанного договора в отчуждаемом жилом помещении (квартире) зарегистрированы: ФИО2, ФИО17, ФИО18 и сохраняют право пользования отчуждаемым жилым помещением. Переход права собственности по договору дарения от 03.07.2018 зарегистрирован в установленном порядке 05.08.2019;

- от 09.07.2018 в отношении нежилого помещения (офис), площадью 24,40 кв. м. Переход права собственности зарегистрирован 06.08.2019.

- от 09.07.2018 в отношении нежилого помещения (паркинг), площадью 29,30 кв. м. Переход права собственности зарегистрирован 06.08.2019.

- от 09.07.2018 в отношении нежилого помещения (паркинг), площадью 19,20 кв. м. Переход права собственности зарегистрирован 06.08.2019.

- от 09.07.2018 в отношении нежилого помещения (паркинг), площадью 20,20 кв. м. Переход права собственности зарегистрирован 06.08.2019.

В дальнейшем квартира, площадью 106,20 кв.м, нежилые помещения (паркинги), площадью 19,20 кв.м и 20,20 кв.м были реализованы ФИО2 в пользу ФИО11 по договорам купли-продажи от 01.12.2020 и от 20.12.2020 (переход права собственности зарегистрирован 29.12.2020, 28.12.2020 и 30.12.2020); нежилое помещение (офис), площадью 24,40 кв.м, реализовано ФИО1 по договору купли-продажи от 20.12.2020 (переход права собственности зарегистрирован 30.12.2020).

Определением арбитражного суда от 27.07.2020 на основании заявления предпринимателя ФИО9 в отношении ФИО3 (должник) возбуждено дело о банкротстве.

Определением суда от 05.10.2020 в отношении должника введена процедура реструктуризация долгов гражданина; решением суда от 10.03.2021 введена процедура реализация имущества гражданина.

Ссылаясь на то, что в результате заключения указанных выше договоров дарения от 03.07.2018 и от 09.07.2018 между ФИО3 и ФИО2; договоров купли-продажи от 01.12.2020 и от 20.12.2020 между ФИО2 и ФИО11 и договора купли-продажи от 20.12.2020 между ФИО2 и ФИО1 произошел вывод ликвидных активов должника (пяти объектов недвижимости), при этом ФИО3 не получил встречное исполнение за переданное недвижимое имущество; отчуждении должником объектов недвижимости произведено безвозмездно; полагая, что оспариваемые сделки представляют собой единую сделку по отчуждению имущества, отвечают признакам мнимой и совершены с целью причинения вреда имущественным правам должника и его кредиторов при злоупотреблении сторонами сделок своими правами, финансовый управляющий обратился в арбитражный суд с требованиями о признании данных сделок недействительными (ничтожными) на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, статей 10, 168, 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пункту 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка была совершена в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления и в результате ее совершения был причинен вред имущественным правам кредиторов и если другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки (подозрительная сделка). Предполагается, что другая сторона знала об этом, если она признана заинтересованным лицом либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если на момент совершения сделки должник отвечал или в результате совершения сделки стал отвечать признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества и сделка была совершена безвозмездно или в отношении заинтересованного лица, либо совершена при наличии условий, указанных в абз. 2-5 названной статьи, в том числе если после совершения сделки по передаче имущества должник продолжал осуществлять пользование и (или) владение данным имуществом либо давать указания его собственнику об определении судьбы данного имущества.

При определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу абзаца 32 статьи 2 Закона о банкротстве понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества (пункт 5 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве).

В силу пункта 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). При этом добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются (пункт 5 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).

По смыслу пункта 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации под злоупотреблением правом понимается умышленное поведение лиц, связанное с нарушением пределов осуществления гражданских прав, направленное исключительно на причинение вреда третьим лицам. Для признания факта злоупотребления правом при заключении сделки должно быть установлено наличие умысла у обоих участников сделки (их сознательное, целенаправленное поведение) на причинение вреда иным лицам. Злоупотребление правом должно носить явный и очевидный характер, при котором не остается сомнений в истинной цели совершения сделки.

Согласно пункту 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу пункта 5 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

К числу ничтожных относятся мнимые сделки, то есть сделки, совершенные лишь для вида, без намерения создать соответствующие им правовые последствия (пункт 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации). Притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила (пункт 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 22 Обзора судебной практики № 1 (2021), утвержденном Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 07.04.2021, указано, что при отчуждении имущества должника в преддверии его банкротства и последующем оформлении передачи права собственности на данное имущество от первого приобретателя к иным лицам по цепочке сделок возможна ситуация, когда создается лишь видимость вовлечения имущества должника в гражданский оборот, иллюзия последовательного перехода права собственности на него от одного собственника другому (оформляются притворные сделки), а в действительности совершается одна единственная (прикрываемая) сделка - сделка по выводу активов во избежание обращения взыскания со стороны кредиторов. Имущество после отчуждения его должником все время находится под контролем бенефициара данной сделки, он принимает решения относительно данного имущества. Существенное значение для правильного рассмотрения данного обособленного спора, исходя из заявленных оснований оспаривания, имели обстоятельства, касающиеся установления наличия (отсутствия) факта притворности последовательных сделок купли-продажи, реальности передачи фактического контроля над объектами недвижимости конечному покупателю, для чего необходимо определить намерения сторон: соответствовала ли их воля волеизъявлению, выраженному во вне посредством оформления документов, формально свидетельствующих о совершении не одной, а нескольких сделок.

В данном обособленном споре финансовый управляющий заявлял доводы о том, что в результате совершения оспариваемых взаимосвязанных сделок произошло безвозмездное отчуждение принадлежащего должнику ликвидного имущества (квартира, офис и три машино-места), при этом ФИО2 после отчуждения квартиры проживает в ней, несмотря на то, что, по версии ответчиков, квартира передана покупателю ФИО11 еще 01.12.2020, пользуется машино-местами.

ФИО11, ФИО1, заявили возражения, указывают на то, что являются добросовестными приобретателями, объекты недвижимости приобретены по рыночной стоимости, оплата произведена в полном объеме; ФИО1 указывает на то, что приобрел офис на основании заключенного с риелтором ФИО15 агентского договора от 01.12.2020 № 23.

Предприниматель ФИО9 представила отзыв, в котором указывает, что регистрация перехода права собственности на объекты недвижимости ФИО3 своим детям (ФИО2 и ФИО19), а именно на две квартиры, два офиса, четыре машино-места, расположенные в жилом доме по адресу: <...>, общей рыночной стоимостью 25 млн. руб., была осуществлена единовременно в отношении всех объектов недвижимости должника, у которого сохранился лишь жилой дом с земельным участком, которые обременены залогом в пользу акционерного общества «Альфа-Банк» и квартира по адресу: <...>, являющаяся единственным жилым помещением, на которое возможно распространение исполнительского иммунитета; указывает на то, что ФИО15 не является риелтором, а является юристом, представителем ФИО3 и юридических лиц, в которых ФИО3 является участником, вел все судебные дела по искам ФИО9 от имени ФИО3 и общества «СМУ-3 Строй», что следует из решений Кировского районного суда от 29.04.2019, от 97.08.2019, от 27.05.2019; ссылается на отсутствие доказательств наличия у ФИО1 финансовой возможности приобрести офис за наличные 2 500 000 руб., указывает на то, что ФИО1 является арбитражным управляющим, обладает опытом ведения дел о банкротстве; ссылается на то, что ФИО11 имела устойчивые финансовые и дружеские взаимоотношения с членами семьи должника.

Исследовав материалы дела, суды установили, что первоначально недвижимое имущество было отчуждено должником в пользу своей дочери ФИО2 по договорам дарения от 03.07.2018 и от 09.07.2018, при этом регистрация перехода права собственности на объекты недвижимости была произведена лишь 05.08.2019 и 06.08.2019, то есть по истечении более чем одного года после заключения оспариваемых договоров. При этом в данный период решениями Кировского районного суда г. Екатеринбурга от 29.04.2019 (вступило в законную силу 26.07.2019), от 19.03.2019 (вступило в законную силу 02.07.2019), от 07.08.2019 (вступило в законную силу 13.09.2019) с ФИО3 в пользу предпринимателя ФИО9 были взысканы денежные средства, соответственно, в сумме 1 273 200 руб., в сумме 120 500 руб.. в сумме 1 165 840 руб. 02 коп.

Судами также установлено, что в рамках настоящего дела о банкротстве 25.12.2020 финансовым управляющим поданы заявления о признании недействительными сделок, связанных с дарением должником дочери и сыну шести объектов недвижимого имущества, с ходатайством о принятии обеспечительных мер, при этом на следующий день - 26.12.2020 единовременно по всем спорным объектам должником и его дочерью были поданы заявления о регистрации перехода права собственности на объекты к ФИО1, ФИО11, а также к ФИО20 (сделка с участием последнего рассматривается иным составом суда).

При таких обстоятельствах суды признали, что регистрация перехода права собственности на объекты недвижимого имущества должника к ФИО2 была осуществлена единовременно в условиях принятия вышеуказанных судебных актов о взыскании задолженностей с ФИО3, при этом должник никакого встречного исполнения в результате отчуждения 5 объектов недвижимости не получил, совершение сделки не имело для должника экономической выгоды.

Согласно отчету финансового управляющего о своей деятельности, помимо спорных объектов недвижимости, должнику ФИО3 на праве собственности принадлежали жилой дом с земельным участком под ним, расположенные по адресу: <...>, которые обременены залогом в пользу акционерного общества «Альфа-Банк», и квартира по адресу: <...>, являющаяся на текущий момент единственным пригодным для проживания должника жилым помещением. Иных объектов недвижимого имущества, равно как и надлежащих и достаточных доказательств, свидетельствующих о том, что после совершения оспариваемых договоров дарения имущественное положение должника позволяло обеспечить исполнение обязательств перед предпринимателем ФИО9, в материалы дела не представлено.

Судами проанализирована деятельность должника, установлено, что в период с 27.03.2015 по 24.12.2018 между должником (заемщик) и ФИО12 (займодавец) были заключены следующие договоры займа: от 27.03.2015 (по состоянию на 26.02.2019 остаток задолженности 50 млн. руб.), от 01.08.2015 на сумму 50 млн. руб., от 02.11.2016 (по состоянию на 26.02.2019 остаток задолженности составляет 10 млн. руб.), от 31.08.2018 на сумму 30 млн. руб., от 24.12.2018 на сумму 25 млн. руб.

При этом займы, полученные у ФИО12, и проценты по ним гасились ФИО3 не из собственных средств, а за счет наличных поступлений в кассы подконтрольных должнику компаний, а также за счет имущества этих компаний, что, в частности, подтверждается определением Арбитражного суда Свердловской области от 25.10.2019 по делу № А60-50999/2019 об утверждении мирового соглашения, в соответствии с которым стороны (ФИО12 и акционерное общество «СМУ-3») согласовали сумму задолженности ФИО3 по договорам займа в размере 84 225 000 руб., в том числе 75 000 000 руб. основной долг и 4 500 000 руб. проценты за пользование заемными денежными средствами за период с июля по октябрь 2019 года включительно, а также 300 000 руб. неустойки за несвоевременную оплату процентов и 4 425 000 руб. неустойка за несвоевременное исполнение требования о досрочном возврате суммы займа, при этом акционерное общество «СМУ-3» обязалось передать в собственность ФИО12 в счет погашения обязательств ФИО3 недвижимое имущество (земельный участок с расположенными на нем зданиями и сооружениями).

Таким образом, фактически ФИО3 погасил имеющиеся у него обязательства перед ФИО12 имуществом подконтрольного ему юридического лица.

Требования акционерного общества «СМУ-3», исполнившего обязательства за должника перед ФИО12, перед обществом с ограниченной ответственностью «ТранспортТрейд» в размере 92 034 833 руб. 52 коп. основного долга включены в третью очередь реестра требований кредиторов должника.

Оценив в совокупности данные обстоятельства, суды пришли к выводу о том, что на момент заключения оспариваемых договоров дарения должник обладал признаками неплатежеспособности и недостаточности имущества, факт того, что ранее 2020 года в отношении ФИО3 не было введено процедуры банкротства объясняется финансовыми взаимоотношениями ФИО3 и его подконтрольных компаний, которые им использовались в целях исполнения собственных обязательств в ситуации сокрытия данного факта от кредиторов контролируемых им обществ. Доказательства того, что у должника имеется имущество, в результате реализации которого возможно удовлетворение требований кредиторов, в материалах дела отсутствуют.

Действия должника и его дочери по безвозмездному отчуждению принадлежащего должнику имущества в условиях предъявления к должнику кредиторами требований о взыскании денежных средств, условиях отсутствия у должника иного имущества, за счет которого могли быть погашены требования кредиторов, следует расценивать как попытку вывести ликвидное имущество от возможного обращения на него взыскания, что причинило вред кредиторам должника, выразившийся в уменьшении потенциальной конкурсной массы и в отсутствии реальной возможности получить удовлетворение своих требований к должнику за счет переданного по оспариваемым сделкам имущества, при этом должник и его дочь не могли не знать о такого рода последствиях своих действий, что явно свидетельствует о совершении оспариваемых договоров дарения при злоупотреблении правом, с намерением причинить вред кредиторам должника путем вывода из собственности должника ликвидного актива, что является основанием для признания сделок недействительными (ничтожными) на основании статей 10, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Судами правильно указано на то, что сама по себе недоказанность признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества на момент совершения сделки не блокирует возможность квалификации такой сделки в качестве недействительной, учитывая, что цель причинения вреда имущественным правам кредиторов может быть доказана и иным путем, в том числе на общих основаниях (статьи 9 и 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Доводы, изложенные в кассационной жалобе, о конфликтной ситуации в семье, о том, что в спорной квартире семья Е-вых проживала с 2014 года, и фактом регистрации договоров дарения в 2019 году был только подтвержден факт ранее совершенных договоров дарения квартиры и машино-мест и не имелось цели избежания обращения взыскания на имущество по долгам ФИО3, были предметом рассмотрения суда апелляционной инстанции и обоснованно отклонены как не подтвержденные документально и не опровергающие выводы судов, сделанные на основании совокупной оценки установленных обстоятельств и имеющихся в деле доказательств.

Рассмотрев последующие сделки, совершенные ФИО2 через четыре месяца после получения в дар квартиры, офиса и трех машино-мест, а именно, договоры купли-продажи квартиры и машино-мест от 01.12.2020 и от 20.12.2020 ФИО11 и договор купли-продажи офиса от 20.12.2020 ФИО1, суды признали их взаимосвязанными со сделками дарения, имеющими ту же направленность – вывод ликвидного имущества должника от возможного обращения на него взыскания в пользу кредиторов.

Судами установлено и материалами дела подтверждено, что на момент совершения оспариваемой сделки по отчуждению квартиры, площадью 106,20 кв. м, в отношении данного объекта недвижимости существовал запрет на совершение распорядительных действий, при этом аресты на указанную квартиру и иное принадлежащее должнику имущество были обусловлены наличием у последнего неисполненных обязательств, в связи с чем ФИО11 не могла не знать о вовлеченности приобретаемых объектов в сферу разбирательств по задолженностям ФИО3

Последующее приобретение парковочных мест ФИО11 было обусловлено приобретением квартиры, в связи с чем оценка добросовестности ФИО11 при покупке парковочных мест должна осуществляться в контексте ее добросовестности при приобретении квартиры.

В пункте 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» разъяснено, что в силу пунктов 3 - 5 статьи 71 и пунктов 3 - 5 статьи 100 Закона о банкротстве проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны. При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

При оценке достоверности факта наличия требования, основанного на передаче должнику наличных денежных средств, подтверждаемого только его распиской или квитанцией к приходному кассовому ордеру, суду надлежит учитывать среди прочего следующие обстоятельства: позволяло ли финансовое положение кредитора (с учетом его доходов) предоставить должнику соответствующие денежные средства, имеются ли в деле удовлетворительные сведения о том, как полученные средства были истрачены должником, отражалось ли получение этих средств в бухгалтерском и налоговом учете и отчетности и т.д.

Изложенная правовая позиция по аналогии может быть применена и при оценке обоснованности заявления о признании сделки недействительной.

Проанализировав и оценив в порядке статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации представленные ФИО11 документы в подтверждение ее финансовой возможности приобрести в декабре 2019 года объекты недвижимости в размере 10 400 000 руб. (оценка и анализ документов подробно изложен в судебных актах), суды пришли к выводу о том, что из представленных доказательств невозможно установить факт финансовой возможности произвести единовременную оплату приобретенного ею у должника недвижимого имущества в размере 10 400 000 руб.

Судами также приняты во внимание приведенные ФИО11 пояснения о том, что спорные объекты были найдены ей в связи с наличием тесных деловых и личных (в том числе финансовых) связей между ФИО11 и ФИО13 (сын должника), а также с ФИО14 (теща ФИО13 - сына ФИО3) и установлено, что обладая информацией о существенных финансовых затруднениях должника и о наличии обусловленных этим судебных споров в отношении имущества ФИО3, его ближайшие родственники (в частности, сын ФИО13, через которого, со слов самой ФИО11, она приобрела спорную квартиру, и дочь ФИО2) не могли не сообщить приобретателю спорного имущества об основаниях возникновения соответствующих обременений и требований.

Соответственно, совершая оспариваемые сделки, дочь ФИО3 не могла не знать о наличии кредиторской задолженности отца и наличии требований к нему, о наличии до 04.12.2020 арестов в отношении спорных объектов недвижимости, при этом в условиях осведомленности об указанных обстоятельствах ими были приняты решения о переоформлении спорных объектов недвижимости на своих близких знакомых (деловых партнеров), которые в свою очередь, также не могли не знать о наличии вышеуказанных обстоятельств.

Судами также установлено, что несмотря на условие договоров купли-продажи (в пункте 6 договоров содержится условие о том, что объекты переданы в день подписания договоров и стороны не имеют к друг другу претензий по вопросу передачи объектов) на момент рассмотрения настоящего спора по существу ФИО2 со своей семьей проживала в спорной квартире.

Таким образом, оценив по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации представленные в материалы дела доказательства в их взаимосвязи и совокупности, с учетом заинтересованности лиц, а также недоказанности того, что в спорный период финансовое положение ФИО11 позволяло ей единовременно произвести оплату спорного имущества (4-х объектов недвижимости) в размере 10 400 000 руб., учитывая, что после совершения оспариваемых сделок ФИО2 и члены ее семьи продолжали проживать в спорной квартире, суды пришли к обоснованному выводу о том, что данные взаимосвязанные сделки не имели никакой иной цели, кроме как вывод активов из-за угрозы применения норм о реституции, ФИО11 действовала недобросовестно, исключительно помогая должнику и ФИО2 реализовать их противоправный замысел.

Относительно требования о признании недействительным договора купли-продажи от 20.12.2020, заключенного между ФИО2 и ФИО1, в отношении нежилого помещения (офиса), площадью 24,40 кв. м, суды также пришли к выводу о наличии оснований для признания его взаимосвязанным со сделками по отчуждению ликвидного имущества должника, совершенными при злоупотреблении правом. Судами приняты во внимание пояснения предпринимателя ФИО9 о том, что в действительности ФИО15 является практикующим юристом, который на протяжении длительного периода времени был представителем ФИО3 и юридических лиц, в которых ФИО3 являлся участником, а также членов семьи ФИО3, данные пояснения соотносятся со сведениями судебных дел, принимая во внимание высокую степень информированности и вовлеченности ФИО15 по всем судебным делам ФИО3 и членов его семьи, учитывая, что согласно ответу Управления Росреестра по Свердловской области от 15.06.2021 арест на приобретенный ФИО1 у ФИО2 через ФИО15 объект недвижимости (офис), который был наложен в рамках судебных разбирательств, участником которых являлся ФИО15 как представитель ФИО3, был снят 04.12.2020, при этом на тот момент между ФИО1 и ФИО15 действовал агентский договор от 01.12.2020, а сам ФИО15 в судебном заседании от 13.07.2021 подтвердил, что вся информация о спорном объекте недвижимости была получена им от членов семьи ФИО3 в силу имеющихся с ними устойчивых деловых отношений, суды пришли к обоснованному выводу о том, что, обладая всем объемом информации о судебных спорах ФИО3, ФИО15 не мог не сообщить такую информацию покупателю ФИО1 (принципалу по агентскому договору от 01.12.2020), соответственно, ФИО1 знал о противоправной цели совершения сделок.

Оценив документы о финансовой возможности ФИО1 приобрести объект недвижимости за 2 500 000 руб. (оценка и анализ документов подробно изложен в судебных актах), суды не усмотрели оснований для вывода о недоказанности того, что ФИО1 мог располагать достаточными финансовыми ресурсами для оплаты стоимости спорного имущества в размер 2 500 000 руб.

Помимо этого, проанализировав представленные в материалы дела выписки по расчетному счету ФИО2, открытому в ПАО «Сбербанк России» в совокупности с представленными ФИО1 платежными документами, суды признали, что имеются основания полагать, что между ФИО2 и ФИО1 имела место «круговая» передача наличных денежных средств в пределах суммы 1 400 000 руб.

При таких обстоятельствах суды пришли к выводу о доказанности материалами дела совершения оспариваемых сделок на безвозмездной основе, а также того, что в данном случае имели место согласованные действия взаимосвязанных лиц, которые не отвечают принципам разумности и экономической целесообразности.

На основании изложенного суды пришли к обоснованному выводу к выводу о доказанности совокупности условий, позволяющих признать оспариваемые договоры дарения от 03.07.2018, от 09.07.2018 между ФИО3 и ФИО2 и договоры купли-продажи от 01.12.202, от 20.12.2020 (две штуки) между ФИО2 и ФИО11 и договор купли-продажи от 20.12.2020 между ФИО2 и ФИО1 недействительными (ничтожными) на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, статей 10, 168, 170 Гражданского кодекса Российской Федерации как совершенные в условиях злоупотребления правом, с целью сокрытия спорного ликвидного имущества от кредиторов ФИО3, создания препятствий для его возврата в конкурсную массу должника посредством отчуждения в пользу внешне добросовестных приобретателей.

Руководствуясь положениями части 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 61.6 Закона о банкротстве, суды правильно применили последствия недействительности безвозмездных, заключенных при злоупотреблении правом сделок, обязав вернуть в конкурсную массу должника объекты недвижимости.

Как указал Верховный Суд Российской Федерации в определении от 31.07.2017 по делу № 305-ЭС15-11230, при признании судом цепочки сделок притворными как прикрывающими сделку между первым продавцом и последним покупателем возврат имущества от конечного покупателя ее первоначальному продавцу осуществляется с использованием реституционного механизма, а не путем удовлетворения виндикационного иска.

Доводы, изложенные в кассационной жалобе ФИО1 о нарушение судом норм процессуального права, выразившееся в непривлечении к участию в рассмотрении спора ФИО15 и супруги должника ФИО16, рассматривались судом апелляционной инстанции и признаны подлежащими отклонению, с учетом того, что принятые судебные акты не содержат выводы о правах и обязанностях ФИО15 и ФИО16, наличие выводов, которые затрагивали бы права и интересы ФИО15 и ФИО16, не усматривается, нарушений норм статьи 51 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации судом первой инстанции не допущено.

Суд кассационной инстанции по результатам рассмотрения кассационных жалоб считает, что выводы судов сделаны на основании исследования и совокупной оценки приведенных доводов и доказательств, исходя из конкретных обстоятельств дела, соответствуют установленным фактическим обстоятельствам данного обособленного спора и имеющимся в деле доказательствам, основаны на верном применении норм права, регулирующих спорные отношения.

Приведенные заявителями в кассационных жалобах доводы и обстоятельства являлись предметом детальной проверки судов, получили исчерпывающую правовую оценку, её обоснованности не опровергают и не свидетельствуют о нарушении ими норм права при принятии обжалуемых судебных актов, касаются фактических обстоятельств, доказательственной базы по спору и вопросов их оценки, что выходит за пределы компетенции и полномочий суда кассационной инстанции, установленных статьями 286-288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (пункт 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30.06.2020 № 13 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде кассационной инстанции»).

Нарушений судами норм материального и процессуального права, которые в соответствии со статьей 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации являются основанием для отмены или изменения судебного акта, либо несоответствия выводов судов о применении норм права установленным им по делу обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, судом кассационной инстанции не установлено.

С учетом изложенного оснований для удовлетворения кассационных жалоб не имеется, определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции отмене не подлежат.

Руководствуясь статьями 286, 287, 289, 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

П О С Т А Н О В И Л:

определение Арбитражного суда Свердловской области от 27.10.2021 по делу № А60-33949/2020 и постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 07.02.2022 по тому же делу оставить без изменения, кассационные жалобы ФИО1 и ФИО2 - без удовлетворения.

Постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий С.А. Сушкова

Судьи Ф.И. Тихоновский

О.Н. Пирская