Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в судебном заседании кассационную жалобу ФИО1 на определение Арбитражного суда Свердловской области от 16.09.2017 по делу № А60-3491/2017 и постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 01.12.2017 по тому же делу.

Лица, участвующие в деле, о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы извещены надлежащим образом, в том числе публично, путем размещения информации о времени и месте судебного заседания на сайте Арбитражного суда Уральского округа.

В судебном заседании приняли участие ФИО1, конкурсный управляющий общества с ограниченной ответственностью ФИО2 (решение Арбитражного суда Свердловской области от 31.08.2017 № А60-3558/2017), а также представитель публичного акционерного общества «Сбербанк России» (далее – банк) - ФИО3 (доверенность от 14.10.2016 № 5-ДГ/505).

Решением Арбитражного суда Свердловской области от 15.11.2017 ФИО4 (далее – должник) признан несостоятельным (банкротом), в отношении должника введена процедура реализации имущества, финансовым управляющим утвержден ФИО5.

Общество с ограниченной ответственностью «Дельта» (далее – общество «Дельта») обратилось в Арбитражный суд Свердловской области с заявлением о включении в реестр требований кредиторов должника требования в размере 174 912 638 руб. 31коп.

Определением суда от 16.09.2017 (судья Сушкова С.А.) в удовлетворении заявления отказано.

Постановлением Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 01.12.2017 (судьи Данилова И.П., Васева Е.Е., Мармазова С.И.) определение суда от 16.09.2017 оставлено без изменения.

В кассационной жалобе ФИО1 просит обжалуемые судебные акты отменить, ссылаясь на неправильное применение судами норм материального права и неполное исследование судами всех фактических обстоятельств спора. По мнению заявителя, суды, указывая на намерение ФИО1 и должника создать искусственную кредиторскую задолженность, не учли, что большая часть займов была представлена обществом «Дельта» ФИО4 задолго до введения в отношении указанных лиц процедур банкротства. Заявитель считает ошибочным вывод судов о том, что фактически предпринимательская деятельность ФИО4 осуществлялась за счёт средств общества «Дельта» под видом займов, поскольку во взаимоотношениях общества «Дельта» и ФИО4 необходимо различать заемные отношения и отношения по договорам возмездного оказания услуг. ФИО1 отмечает, что ФИО4 получал от должника денежные средства за предоставление складских, транспортных услуг и услуг по представлению персонала, оплата по данным услугам отражалась в книгах доходов и расходов, производилась уплата налогов. Также заявитель отмечает, что за счет заемных денежных средств ФИО4 вел инвестиционную деятельность (строительство новых офисных и складских помещений, покупка новых транспортных средств и т.п.). Кроме того, заявитель указывает, что необходимость подобного ведения бизнеса обусловлено, в том числе изменениями в законодательстве.

Банк представил отзыв на кассационную жалобу, в котором просит обжалуемые судебные акты оставить без изменения.

Законность обжалуемых судебных актов проверена арбитражным судом кассационной инстанции в порядке, предусмотренном ст. 284, 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, в пределах доводов кассационной жалобы.

Как следует из материалов дела, в обоснование заявленных требований общество «Дельта» ссылалось на то, что должник имеет денежное обязательство перед кредитором в размере 174 912 638 руб. 31 коп., которое возникло на основании соглашения от 01.11.2016 № 1 о новации долга по договору возмездного оказания услуг от 01.01.2012 № 1; договоров займа за период с 01.10.2015 по 03.10.2016 в количестве 1731 шт.

Денежное обязательство должника в размере 174 912 638 руб. 31 коп. образовалось, в том числе:

1 166 863 367 руб. 19 коп. по договорам займа (1730 шт.), заключенными между должником и кредитором в период с 01.10.2015 по 31.12.2015, в соответствии с условиями которых за пользование займом заемщик выплачивает заимодавцу проценты на сумму займа в размере 1 000 руб., проценты за пользование займом выплачиваются единовременно по окончании срока, на который был предоставлен заем, вместе с возвратом суммы займа; в связи с тем, что срок исполнения денежных обязательств возникших до принятия арбитражным судом заявления о признании гражданина банкротом для целей участия в деле о банкротстве гражданина считается наступившим, заявитель начислил должнику проценты в размере 1 730 000 руб. (на дату подачи настоящего заявления сумма займа частично возвращена (без выплаты процентов по договорам), в том числе путем проведения зачетов встречных требований, и составила 165 133 367 руб.19 коп.);

7 528 531 руб. 62 коп. по соглашению от 01.11.2016 № 1 о новации долга по договору возмездного оказания услуг от 01.01.2012 № 1, в соответствии с условиями которого за пользование суммой займа заемщик выплачивает займодавцу проценты из расчета 0,0205 % в день (75 % ключевой ставки Центрального банка Российской Федерации, действующей на момент заключения настоящего соглашения); за период с 01.11.2016 по 12.04.2017 заявитель начислил должнику проценты по соглашению в размере 243 431 руб. 62 коп. (по состоянию на 01.11.2016 должник имел задолженность по договору возмездного оказания услуг от 01.01.2012 № 1 в размере 7 285 100 руб., который был заменен на заемное обязательство со сроком возврата суммы займа до 31.12.2017);

520 739 руб. 50 коп. по договору займа от 03.10.2016, в том числе 515 739 руб. 50 коп. основной долг, 5000 руб. проценты по договору займа, в соответствии с условиями которого за пользование займом заемщик выплачивает заимодавцу проценты на сумму займа в размере 5000 руб.; проценты за пользование займом выплачиваются единовременно по окончании срока, на который был предоставлен заем, вместе с возвратом суммы займа; в связи с тем, что срок исполнения денежных обязательств возникших до принятия арбитражным судом заявления о признании гражданина банкротом для целей участия в деле о банкротстве гражданина считается наступившим, должнику начислены проценты в размере 5000 руб.

Стороны подписали акт сверки взаиморасчетов по состоянию на 14.04.2017, в котором должник признал сумму задолженности перед обществом «Дельта» в полном размере.

Ссылаясь на указанные обстоятельства, общество «Дельта» обратилось в суд с настоящим заявлением.

Отказывая в удовлетворении заявления, суды первой и апелляционной инстанций исходили из следующего.

Согласно пункту 1 ст. 213.1 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве) отношения, связанные с банкротством граждан и не урегулированные соответствующей главой X «Банкротство граждан», регулируются главами I-III.1, VII, VIII, параграфом 7 главы IX и параграфом 2 главы XI Закона о банкротстве.

В соответствии с пунктом 2 ст. 213.8 Закона о банкротстве для целей включения в реестр требований кредиторов и участия в первом собрании кредиторов конкурсные кредиторы, в том числе кредиторы, требования которых обеспечены залогом имущества гражданина, и уполномоченный орган вправе предъявить свои требования к гражданину в течение двух месяцев с даты опубликования сообщения о признании обоснованным заявления о признании гражданина банкротом в порядке, установленном ст. 213.7 названного Закона. В случае пропуска указанного срока по уважительной причине он может быть восстановлен арбитражным судом.

Применив п. 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве», ст. 71 Закона о банкротстве, суды отказали заявителю во включении в реестр требований кредиторов общества «Дельта»

Так судами установлено, что общество «Дельта» и ФИО4 являются аффилированными лицами в силу участия ФИО4 в уставном капитале общества «Дельта» с долей участия 50%, что подтверждается выпиской из Единого государственного реестра юридических лиц.

Кроме того, судами принята во внимание позиция ФИО1 (ранее руководитель общества «Дельта») неоднократно изложенная в судебных заседаниях, где заявитель пояснял, что в связи с невозможностью получения лицензии на реализацию алкогольной продукции индивидуальными предпринимателями, данным видом деятельности занималось общество «Дельта», однако фактически для ФИО4 общество «Дельта» передавало должнику денежные средства по договорам займа, ФИО4 оказывал для общества услуги, выполнял работы.

Указанные обстоятельства подтверждаются представленными в материалы дела копиями универсальных передаточных актов с расшифровкой к ним за 2015- 2016 года, из которых следует, что ФИО4 фактически оплачивал за общество «Дельта» стоимость услуг связи, арендные платежи, ГСМ, лизинговые платежи, электрическую энергию, в подтверждение чего представлены счета-фактуры, товарные накладные.

Учитывая изложенное, принимая во внимание правоотношения сторон, в том числе новацию долга, вытекающего из возмездного оказания услуг от 01.01.2012 № 1, договоры займа, заключаемые между кредитором и должником до 25 договоров в день, суды пришли к правильным выводам о том, что кредитор и должник входили в одну группу компаний, при этом должник оплачивал расходы кредитора, который получал выручку от осуществления деятельности.

Судебная практика допускает, что в случае невозможности продолжения хозяйственной деятельности в обычном режиме, в связи с недостаточностью денежных средств, экономически обоснованный план преодоления тяжелого финансового положения предусматривает привлечение инвестиций в бизнес, осуществляемый должником, в целях пополнения оборотных средств, увеличения объемов производства (продаж), а также докапитализации на иные нужды. Соответствующие вложения могут оформляться как путем увеличения уставного капитала, так и предоставления должнику займов либо иным образом.

При этом установление размера требований осуществляется в порядке, определенном статьями 71 и 100 Закона о банкротстве, согласно которым, а также статьями 16, 134 того же Закона право на удовлетворение своих требований за счет конкурсной массы должника имеют кредиторы должника.

Закон о банкротстве (абзац 8 статьи 2) не относит к конкурсным кредиторам учредителей (участников) должника по обязательствам, вытекающим из такого участия, поскольку характер обязательств этих лиц непосредственно связан с их ответственностью за деятельность общества в пределах стоимости принадлежащих им долей.

Обязательства должника перед своими учредителями (участниками), вытекающие из такого участия (далее - корпоративные обязательства), носят внутренний характер и не могут конкурировать с внешними обязательствами, то есть с обязательствами должника как участника имущественного оборота перед другими участниками оборота. Учредители (участники) должника - юридического лица несут риск отрицательных последствий, связанных с его деятельностью.

Как следствие, требования таких лиц по корпоративным обязательствам не подлежат включению в реестр требований кредиторов.

При предоставлении заинтересованным лицом доказательств, указывающих на то, что требование участника вытекает из факта его участия в обществе, признанном банкротом, на такого участника переходит бремя по опровержению соответствующего довода («Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 5 (2017)», утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27.12.2017).

Следует отметить, что действующее законодательство о банкротстве не содержит положений, согласно которым очередность удовлетворения требований аффилированных (связанных) с должником кредиторов по гражданским обязательствам, не являющимся корпоративными, понижается. При этом сама по себе выдача займа участником должника не свидетельствует о корпоративном характере требования по возврату полученной суммы для целей банкротства (определения Верховного Суда Российской Федерации от 30.03.2017 № 306-ЭС16-17647, от 06.08.2015 № 302-ЭС15-3973).

Вместе с тем, исходя из конкретных обстоятельств дела суд вправе переквалифицировать заемные отношения в отношения по поводу увеличения уставного капитала по правилам п. 2 ст. 170 Гражданского кодекса Российской Федерации либо по правилам об обходе закона (п. 1 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, абзац восьмой статьи 2 Закона о банкротстве), признав за спорным требованием статус корпоративного. Соответствующая правовая позиция отражена в определенияхВерховного Суда Российской Федерации № 308-ЭС17-1556 от 06.07.2017, № 305-Эс17-17208 от 15.02.2018, № 310-Эс17-17994(1,2) от 21.02.2018.

При этом, если мажоритарный участник (акционер) вкладывает свои средства через корпоративные процедуры, соответствующая информация раскрывается публично и становится доступной кредиторам и иным участникам гражданского оборота. В этом случае последующее изъятие вложенных средств также происходит в рамках названных процедур (распределение прибыли, выплата дивидендов и т.д.).

Когда же мажоритарный участник (акционер) осуществляет вложение средств с использованием заемного механизма, финансирование публично не раскрывается. При этом оно позволяет завуалировать кризисную ситуацию, создать перед кредиторами и иными третьими лицами иллюзию благополучного положения дел в хозяйственном обществе.

Однако обязанность контролирующего должника лица действовать разумно и добросовестно в отношении как самого должника (пункт 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации), так и его кредиторов подразумевает в числе прочего оказание содействия таким кредиторам в получении необходимой информации, влияющей на принятие ими решений относительно порядка взаимодействия с должником (абзац третий пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Поэтому в ситуации, когда одобренный мажоритарным участником (акционером) план выхода из кризиса, не раскрытый публично, не удалось реализовать, на таких участников (акционеров) относятся убытки, связанные с санационной деятельностью в отношении контролируемого хозяйственного общества, в пределах капиталозамещающего финансирования, внесенного ими при исполнении упомянутого плана. Именно эти участники (акционеры), чьи голоса формировали решения высшего органа управления хозяйственным обществом (общего собрания участников (акционеров)), под контролем которых находился и единоличный исполнительный орган, ответственны за деятельность самого общества в кризисной ситуации и, соответственно, несут риск неэффективности избранного плана непубличного дофинансирования (определение Верховного Суда Российской Федерации от 12.02.2018 № 305?ЭС15-5734 (4, 5)).

Предоставляя подобное финансирование в тяжелый для подконтрольного общества период деятельности, такой мажоритарный участник должен осознавать повышенный риск невозврата переданной обществу суммы. Если план выхода из кризиса реализовать не удастся, то данная сумма не подлежит возврату, по крайней мере, до расчетов с независимыми кредиторами. В частности, в деле о банкротстве общества требование мажоритарного участника, фактически осуществлявшего докапитализацию, о возврате финансирования не может быть уравнено с требованиями независимых кредиторов (противопоставлено им), поскольку вне зависимости от того, каким образом оформлено финансирование, оно по существу опосредует увеличение уставного капитала. Иной вывод противоречил бы самому понятию конкурсного кредитора (абзац восьмой статьи 2 Закона о банкротстве, определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.02.2018 № 305?ЭС17-17208).

К тому же изъятие вложенного названным мажоритарным участником (акционером) не может быть приравнено к исполнению обязательств перед независимыми кредиторами и в силу недобросовестности такого поведения(пункт 4 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации). Возврат приобретшего корпоративную природу капиталозамещающего финансирования не за счет чистой прибыли, а за счет текущей выручки должника необходимо рассматривать как злоупотребление правом со стороны мажоритарного участника (акционера) (определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.02.2018 № 305-Эс17-17208 и 21.02.2018 № 310- Эс17-17994 (1,2)

При этом закон не лишает их права на удовлетворение своих требований, однако это право реализуется после расчетов с другими кредиторами за счет оставшегося имущества должника (п. 1 ст. 148 Закона о банкротстве, п. 8 ст. 63 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Оценивая выбор участником общества подобной модели ведения бизнеса (при ненаделении созданного юридического лица активами, достаточными для ведения производственной деятельности и ведения за него хозяйственной деятельности) без ущерба иным сторонним кредиторам явно невозможно, отметив, что кредитор и третье лицо не обосновали причины, по которым происходило осуществление такой хозяйственной деятельности, суды оценили спорные отношения как корпоративные и пришли к правильным выводам об отсутствии правовых оснований для включения в реестр требований кредиторов должника задолженности общества «Дельта».

Однако принимая во внимание, в настоящее время в процедуре банкротства находятся и общество «Дельта» и его участники - ФИО4 и ФИО1, разрешение которых, исследование и оценка обстоятельств дела осуществляется судами в каждом деле самостоятельно, поэтому суд кассационной инстанции полагает, что выводы судов, касающиеся фиктивности спорных денежных обязательств являются преждевременными, недостаточно обоснованным и сделанным без исследования и оценки всех необходимых обстоятельств, вместе с тем данные выводы не привели к принятию неправильного решения по настоящему спору.

Доводы заявителя, изложенные в кассационной жалобе, судом кассационной инстанции отклоняются, поскольку не свидетельствуют о нарушении судами норм права и сводятся лишь к переоценке установленных по делу обстоятельств. Суд кассационной инстанции полагает, что все обстоятельства, имеющие существенное значение для дела, судами установлены, все доказательства исследованы и оценены в соответствии с требованиями ст. 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. Оснований для переоценки доказательств и сделанных на их основании выводов у суда кассационной инстанции не имеется (ст. 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Нарушений норм материального или процессуального права, являющихся основанием для отмены судебных актов (ст. 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), судом кассационной инстанции не установлено.

С учётом изложенного, определение суда и постановление суда апелляционной инстанции отмене не подлежат, основания для удовлетворения кассационной жалобы отсутствуют.

Руководствуясь ст. 286, 287, 289, 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

П О С Т А Н О В И Л:

определение Арбитражного суда Свердловской области от 16.09.2017 по делу № А60-3491/2017 и постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 01.12.2017 по тому же делу оставить без изменения, кассационную жалобу ФИО1 – без удовлетворения.

Постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном ст. 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий И.А. Краснобаева

Судьи А.В. Кангин

В.В. Плетнева