Гражданский кодекс часть 1

апелляционную жалобу ФИО1 на определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 26 ноября 2019 года (судья Маннанова А.К.), вынесенное по заявлению конкурсного управляющего должника о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО2, ФИО1 в рамках дела №А65-31268/2017 о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью «СУАР-Актив», ИНН <***>,

с участием:

от ФИО1 - ФИО1, по паспорту,

установил:

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 04.10.2017 заявление общества ограниченной ответственностью «Завод строительных материалов «Полистэкс» о признании общества с ограниченной ответственностью «СУАР-Актив» несостоятельным (банкротом) принято к производству.

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 14.12.2017 в отношении общества с ограниченной ответственностью «СУАР-Актив» введена процедура банкротства - наблюдение; временным управляющим должника утвержден ФИО3.

Решением Арбитражного суда Республики Татарстан от 10.04.2018 общество с ограниченной ответственностью «СУАР-Актив» признано несостоятельным (банкротом) и в отношении него открыта процедура конкурсного производства. Конкурсным управляющим должника утвержден ФИО3, член Некоммерческого партнерства «Саморегулируемая организация «Гильдия арбитражных управляющих».

В Арбитражный суд Республики Татарстан поступило заявление конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью «СУАР-Актив» ФИО3, о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО2 и ФИО1 (вх.№ 29031).

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 26.11.2019 заявление конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью «СУАР-Актив» ФИО3, о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО2 и ФИО1 удовлетворено.

Привлечены ФИО2 и ФИО1 к субсидиарной ответственности.

Приостановлено производство по обособленному спору в части определения размера субсидиарной ответственности до окончания расчетов с кредиторами.

Не согласившись с принятым судебным актом, ФИО1 обратилась в Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просит отменить определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 26.11.2019 о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО1, принять по делу новый судебный акт.

В обоснование апелляционной жалобы заявитель ссылается на отсутствие у нее документации должника; на то, что на момент совершения сделки по продаже объекта недвижимости должник не отвечал признакам неплатежеспособности; совершенная сделка оказалась для нее убыточной; отсутствуют доказательства того, что ФИО1 осуществляла фактический контроль за деятельностью должника.

Определением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 20.12.2019 апелляционная жалоба оставлена без движения, определением суда от 09.01.2020 апелляционная жалоба принята к производству с назначением судебного заседания на 11.02.2020.

Информация о принятии апелляционной жалобы к производству, движении дела, о времени и месте судебного заседания размещена арбитражным судом на официальном сайте Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда в сети Интернет по адресу: www.11aas.arbitr.ru в соответствии с порядком, установленным ст. 121 АПК РФ.

В судебном заседании ФИО1 поддержала апелляционную жалобу, просила ее удовлетворить, определение суда первой инстанции в обжалуемой части - отменить.

Иные лица, участвующие в деле, извещены надлежащим образом путем направления почтовых извещений и размещения информации о времени и месте судебного заседания на официальном сайте Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда в сети Интернет по адресу: www.11aas.arbitr.ru в соответствии с требованиями абз. 2 ч. 1 ст. 121 АПК РФ, в связи с чем суд вправе рассмотреть апелляционную жалобу в их отсутствие согласно ч. 3 ст. 156 АПК РФ.

От конкурсного управляющего должника ФИО3 поступил отзыв на апелляционную жалобу, согласно которому просит определение суда первой инстанции оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Согласно части 5 статьи 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в случае, если в порядке апелляционного производства обжалуется только часть решения, арбитражный суд апелляционной инстанции проверяет законность и обоснованность решения только в обжалуемой части, если при этом лица, участвующие в деле, не заявят возражений.

В пункте 25 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28 мая 2009 года №36 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции» указано, что при применении части 5 статьи 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации необходимо иметь в виду следующее: если заявителем подана жалоба на часть судебного акта, суд апелляционной инстанции в судебном заседании выясняет мнение присутствующих в заседании лиц относительно того, имеются ли у них возражения по проверке только части судебного акта, о чем делается отметка в протоколе судебного заседания

При непредставлении лицами, участвующими в деле, указанных возражений до начала судебного разбирательства суд апелляционной инстанции начинает проверку судебного акта в оспариваемой части и по собственной инициативе не вправе выходить за пределы апелляционной жалобы, за исключением проверки соблюдения судом норм процессуального права, приведенных в части 4 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Возражений относительно проверки только части судебного акта от сторон не поступило.

Законность и обоснованность судебного акта проверены судом апелляционной инстанции в порядке, предусмотренном главой 34 АПК РФ.

Выслушав ФИО1, исследовав материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, проверив в соответствии со статьями 258, 266, 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правомерность применения судом первой инстанции норм материального и процессуального права, соответствие выводов содержащихся в судебном акте, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд не усматривает оснований для отмены определения суда первой инстанции, исходя из следующего.

В силу ст. 32 Федерального закона 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве) и части 1 статьи 223 АПК РФ дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства).

Суд первой инстанции, руководствуясь положениями п.2 ст. 61.11 Закона о банкротстве, учитывая невыполнение руководителем должника без уважительной причины требований Закона о банкротстве о передаче конкурсному управляющему документации должника, а также то, что отсутствие первичных документов препятствовало конкурсному управляющему в получении достоверной информации об объеме и составе имущества должника и привело к невозможности сформировать конкурсную массу в целях удовлетворения требований конкурсных кредиторов, пришел к выводу о наличии основания для привлечения ФИО2 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

В указанной части судебный акт не обжалуется и апелляционному пересмотру не подлежит.

Предметом апелляционного обжалования является привлечение к субсидиарной ответственности ФИО1

Как следует из материалов дела, ФИО1 являлась супругой директора ФИО2, главным бухгалтером общества и выгодоприобретателем в результате отчуждения должником объекта недвижимости.

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 21.11.2018 признана недействительной сделка должника - договор купли-продажи от 02.07.2015. Применены последствия недействительности сделки. Взыскано с ФИО4 в пользу ООО «СУАР-Актив» 3 836 172 рублей стоимости имущества, 56 000 рублей расходов по экспертизе, проценты за пользование чужими денежными средствами в соответствии со статьей 395 Гражданского кодекса Российской Федерации на подлежащую взысканию сумму в размере 3 836 172 рублей с момента вступления в законную силу настоящего судебного акта по дату фактического возврата денежных средств в размере, определяемом ключевой ставкой Банка России, действующей в соответствующие периоды.

При рассмотрении спора суд пришел к следующим выводам.

Совершение оспариваемых сделок с активами должника в условиях имевшейся у общества задолженности свидетельствует о недобросовестном поведения контролирующего должника лица, совершившего действия, направленные на вывод ликвидного имущества в целях недопущения его включения в конкурсную массу, что привело к причинению вреда имущественным правам кредиторов, утратившим возможность удовлетворения своих требований за счет этого имущества.

На момент совершения оспариваемой сделки у должника уже имелись просроченные обязательства и перед иными кредиторами, что подтверждается реестром требований кредиторов:

- общество с ограниченной ответственностью «Завод строительных материалов «Полистэкс» - 2 042 461, 09 руб. задолженности, 33 212 руб. судебных расходов по оплате государственной пошлины;

- общество с ограниченной ответственностью «Сайяр» - 213 263,95 рублей неосновательного обогащения, расходы по оплате государственной пошлины в размере 7 265 рублей;

- акционерное общество «Газпром межрегионгаз Казань» - 69 276 руб. 38 коп. долга, проценты за просрочку уплаты долга за период с 26.04.2017 по 16.08.2017 в размере 1 836 руб. 89 коп., расходы по оплате государственной пошлины в размере 2 845 руб.;

- открытое акционерное общество «Бугульминский завод железобетонных изделий» - 1 947 786 руб. 64 коп. долга, проценты за пользование чужими денежными средствами в размере 46 534 руб. 29 коп, проценты за пользование чужими денежными средствами, начисляемые начиная с 17.05.2017 по день фактического исполнения, в соответствии с п. 3 ст. 395 ГК РФ, расходы на оплату госпошлины в размере 32 943 руб.

- Федеральная налоговая служба России - 698 924,95 руб. основного долга, 56 063, 41 руб. пени;

- Акционерный Банк «Девон-Кредит» (публичное акционерное общество) - 2 000 руб. долга;

- общество с ограниченной ответственностью «Лифтсервис» - 694 674 руб. 40 коп. долга;

- общество с ограниченной ответственностью «Климат-Сервис» - 937 479 рублей 39 копеек долга, 116 340 рублей 35 копеек процентов за пользование чужими денежными средствами, 30 000 рублей судебных расходов по оплате услуг представителя и 23 538 рублей судебных расходов по оплате государственной пошлины;

- индивидуальный предприниматель ФИО5 - 232 397,20 рублей долга, 177 783,86 руб. неустойка;

- общество с ограниченной ответственностью «Жил Сервис» - 33 563,98 рублей долга;

- индивидуальный предприниматель ФИО6 -1 095 669, 56 руб. долга, 79 983,18 руб. пени;

- индивидуальный предприниматель ФИО7 - 661 614 руб. 94 коп. долга, 96 945 руб. 07 коп. пени.

Кроме того, из финансового анализа должника следует, что по состоянию на 31.12.2014 финансовое состояние должника характеризуется как неудовлетворительное, наблюдается недостаток собственных оборотных средств, рост кредиторской задолженности, недостаток ликвидных активов, которые легко можно обратить в денежные средства, организация не способна погасить всю или часть краткосрочной задолженности за счет денежных средств и краткосрочных финансовых вложений, коэффициенты быстрой и абсолютной ликвидности снизились и не укладываются в установленный норматив, отраженная в балансе прибыль получена только от продажи имущества, в целом от финансово- хозяйственной деятельности получен убыток.

Вышеизложенное подтверждает факт недостаточности имущества должника (Определение Верховного суда РФ от 17.08.2015 №3074-ЭС15-8864 по делу А52-2439/2013, постановление Четырнадцатого арбитражного апелляционного суда от 24.03.2015 по делу №А52-2439/2013; постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.01.2016 №11АП-16367/2015).

Последующий собственник спорных объектов недвижимости - ФИО1 является супругой ФИО2.

ФИО2 является директором должника.

Кроме того, в спорный период ФИО1 также являлась одним из учредителей общества.

Как указано конкурсным управляющим должника, ФИО4 на момент приобретения спорного имущества не являлась индивидуальным предпринимателем и до настоящего времени не является. Между тем, спорное имущество предполагает его эксплуатацию исключительно с целью коммерческого использования. Сама ФИО4 с 2011 года по май 2016 года работала в ООО «СУАР-Актив» в должности маляра-штукатура. ФИО4 в рамках проверки фактов, указанных в заявлении конкурсного управляющего о наличии в действиях руководителя ООО «СУАР-Актив» признаков преступления предусмотренное ст. 196 УК РФ (преднамеренное банкротство) была опрошена сотрудником правоохранительного органа. В данном объяснении она указала, что когда ей супругой руководителя ООО «СУАР-Актив» ФИО1 было предложено приобрести спорное имущество ООО «СУАР-Актив». Поскольку у ФИО4 отсутствовали денежные средства на приобретение данного имущества, ФИО1 взяла на себя расходы по оплате. Целью совершения оспариваемой сделки был вывод активов должника.

Доказательства экономической обоснованности заключения оспариваемого договора от 02.07.2015 в материалы дела не представлены. Указанное имущество являлось единственным ликвидным активом должника.

Как верно указано судом первой инстанции, отчуждение должником имущества заинтересованному лицу в период подозрительности при отсутствии у должника реальной возможности удовлетворить требования кредиторов повлекло причинение вреда имущественным правам последних.

Согласно материалам дела переход права собственности на спорное имущество от ООО «СУАР-Актив» к ФИО4 по сделке от 02.07.2015 зарегистрирован 14.07.2015, а уже 16.07.2015 заключен договор купли-продажи спорных объектов недвижимости между ФИО4 и ФИО1

Указанные выше обстоятельства свидетельствуют о том, что сделка от 02.07.2015, заключенная между ООО «СУАР-Актив» и ФИО4, имеет признаки мнимости, то есть совершена лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия. Указанный договор формально исполнен сторонами и осуществлена регистрация перехода права собственности по ней.

В последующем, 27.07.2015 между должником ООО «СУАР-Актив» и ФИО1 заключен договор аренды спорного объекта недвижимости, по условиям которого должник ежемесячно уплачивал ФИО1 стоимость аренды в размере 50 000 рублей, что сторонами не оспаривается.

В рассматриваемом случае имеется обстоятельство, предусмотренное абзацем 5 пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, - после совершения сделки по передаче имущества должник продолжал осуществлять пользование и владение имуществом (определение Верховного суда Российской Федерации от 17.10.2014 №308-ЭС14-1750).

При этом доказательства того, что в результате заключения оспариваемой сделки должник получил имущественную выгоду, в материалы дела не представлены.

Согласно абзацу 4 пункта 5 Постановления Пленума от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)» при определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу абзаца 32 статьи 2 Закона о банкротстве под ним понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

Конкурсным управляющим указано, что на момент возврата имущества нежилое помещение частично было разрушено, разобрана крыша, похищено РБУ.

Апелляционным определением Верховного суда Республики Татарстан от 16.05.2019 удовлетворено требование конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью «СУАР-Актив» ФИО3 об истребовании из чужого незаконного владения ФИО8 имущества должника: земельного участка, кадастровый номер 16:46:040101:454, общей площадью 5316 кв.м., категория земель: земли населенных пунктов, разрешенное использование для производственных целей, расположенное по адресу Республика Татарстан, <...>; двухэтажного нежилого строения -Административное здание и мастерские ООО «СУАР-Актив» (инв. № 10834/4, лит. Ж) общей площадью 1291,2 кв.м., кадастровый номер 16:46:040101:1767 расположенные по адресу: Республика Татарстан, <...> .

Суд пришел к выводу о недобросовестности последующих приобретателей спорного имущества. Фактически последующая цепочка сделок была совершена для вида добросовестного приобретателя и сохранения имущества за ФИО1

Кроме того, уже после увольнения 01.06.2015 ФИО1 продолжала осуществлять полномочия главного бухгалтера, поскольку доверенности на получение товарно-материальных ценностей от имени должника от 01.10.2015, 02.11.2015, 01.12.2015, 01.06.2016 подписаны от имени главного бухгалтера должника ФИО1 Также акты сверки взаимных расчетов между должником и его контрагентами от имени должника были подписаны главным бухгалтером ФИО1 Приказ о назначении нового главного бухгалтера был издан 07.10.2016 №141.

Если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника (пункт 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

В соответствии с пунктом 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, в том числе в ситуации, когда причинен существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника (совершения таких сделок по указанию этого лица), включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 настоящего Федерального закона.

Исходя из разъяснений, изложенных в п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 53, привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов.

При его применении судам необходимо учитывать как сущность конструкции юридического лица, предполагающей имущественную обособленность этого субъекта (п. 1 ст. 48 Гражданского кодекса РФ), его самостоятельную ответственность (ст. 56 Гражданского кодекса РФ), наличие у участников корпораций, учредителей унитарных организаций, иных лиц, входящих в состав органов юридического лица, широкой свободы усмотрения при принятии (согласовании) деловых решений, так и запрет на причинение ими вреда независимым участникам оборота посредством недобросовестного использования института юридического лица (ст. 10 Гражданского кодекса РФ).

В пункте 16 постановления Пленума ВС РФ № 53 разъяснено, что под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством. Неправомерные действия (бездействие) контролирующего лица могут выражаться, в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т.п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и т.д.

В пункте 17 постановления Пленума ВС РФ № 53 указано, что контролирующее лицо также подлежит привлечению к субсидиарной ответственности и в том случае, когда после наступления объективного банкротства оно совершило действия (бездействие), существенно ухудшившие финансовое положение должника. Указанное означает, что, по общему правилу, контролирующее лицо, создавшее условия для дальнейшего значительного роста диспропорции между стоимостью активов должника и размером его обязательств, подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в полном объеме, поскольку презюмируется, что из-за его действий (бездействия) окончательно утрачена возможность осуществления в отношении должника реабилитационных мероприятий, направленных на восстановление платежеспособности, и, как следствие, утрачена возможность реального погашения всех долговых обязательств в будущем. Если из-за действий (бездействия) контролирующего лица, совершенных после появления признаков объективного банкротства, произошло несущественное ухудшение финансового положения должника, такое контролирующее лицо может быть привлечено к гражданско-правовой ответственности в виде возмещения убытков по иным, не связанным с субсидиарной ответственностью основаниям.

В соответствии с пунктом 20 Постановления № 53 при решении вопроса о том, какие нормы подлежат применению - общие положения о возмещении убытков (в том числе статья 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации) либо специальные правила о субсидиарной ответственности (статья 61.11 Закона о банкротстве), - суд в каждом конкретном случае оценивает, насколько существенным было негативное воздействие контролирующего лица (нескольких контролирующих лиц, действующих совместно либо раздельно) на деятельность должника, проверяя, как сильно в результате такого воздействия изменилось финансовое положение должника, какие тенденции приобрели экономические показатели, характеризующие должника, после этого воздействия.

Если допущенные контролирующим лицом (несколькими контролирующими лицами) нарушения явились необходимой причиной банкротства, применению подлежат нормы о субсидиарной ответственности (пункт 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве), совокупный размер которой, по общим правилам, определяется на основании абзацев первого и третьего пункта 11 статьи 61.11 Закона о банкротстве.

В том случае, когда причиненный контролирующими лицами, указанными в статье 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, вред, исходя из разумных ожиданий, не должен был привести к объективному банкротству должника, такие лица обязаны компенсировать возникшие по их вине убытки в размере, определяемом по правилам статей 15, 393 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В соответствии с пп. 10 ст. 61.11 Закона о банкротстве контролирующее должника лицо, вследствие действий и (или) бездействия которого невозможно полностью погасить требования кредиторов, не несет субсидиарной ответственности, если докажет, что его вина в невозможности полного погашения требований кредиторов отсутствует.

Такое лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности, если оно действовало согласно обычным условиям гражданского оборота, добросовестно и разумно в интересах должника, его учредителей (участников), не нарушая при этом имущественные права кредиторов, и если докажет, что его действия совершены для предотвращения еще большего ущерба интересам кредиторов.

Таким образом, при обращении с требованием о привлечении руководителя должника к субсидиарной ответственности заявитель должен доказать, что своими действиями (указаниями) ответчик довел должника до банкротства, то есть до состояния, не позволяющего ему удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам.

Ответственность контролирующих лиц и руководителя должника является гражданско-правовой, в связи с чем их привлечение к субсидиарной ответственности по обязательствам должника осуществляется по общим правилам гражданского законодательства.

Исходя из общих положений о гражданско-правовой ответственности для привлечения к субсидиарной ответственности, предусмотренной ст. 61.11 Закона о банкротстве, заявителю необходимо доказать факт совершения ответчиком правонарушения (действия, бездействие) и причинную связь между противоправными действиями ответчика (контролирующее должника лицо) и наступившими последствиями (банкротство должника).

При недоказанности любого из этих элементов в удовлетворении заявления должно быть отказано.

Из буквального содержания норм главы III.2 и приведенных в Постановлении № 53 разъяснений не следует, что при рассмотрении заявления о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности оценке подлежат исключительно действия указанных лиц, совершенные в рамках осуществления хозяйственной деятельности должника.

В ситуации, когда в результате недобросовестного вывода активов из имущественной сферы должника контролирующее лицо прямо или косвенно получает выгоду, с высокой степенью вероятности следует вывод, что именно оно являлось инициатором такого недобросовестного поведения, формируя волю на вывод активов. В любом случае на это лицо должна быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические основания получения выгоды (либо указать, что выгода как таковая отсутствовала). При этом исходя из принципа состязательности, подразумевающего, в числе прочего, обязанность раскрывать доказательства, а также сообщать суду и другим сторонам информацию, имеющую значение для разрешения спора, нежелание стороны опровергать позицию процессуального оппонента может быть истолковано против нее (статья 9, часть 3 статьи 65, часть 3.1 статьи 70 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Суд первой инстанции правомерно признал ФИО1 контролирующим лицом, исходя из следующего.

В соответствии с п. 7 Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации № 53 от 21.12.2017 предполагается, что лицо, которое извлекло выгоду из незаконного, в том числе недобросовестного, поведения руководителя должника является контролирующим (пп. 3 п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве).

В соответствии с этим правилом контролирующим может быть признано лицо, извлекшее существенную (относительно масштабов деятельности должника) выгоду в виде увеличения (сбережения) активов, которая не могла бы образоваться, если бы действия руководителя должника соответствовали закону, в том числе принципу добросовестности.

Так, в частности, предполагается, что контролирующим должника является третье лицо, которое получило существенный актив должника (в том числе по цепочке последовательных сделок), выбывший из владения последнего по сделке, совершенной руководителем должника в ущерб интересам возглавляемой организации и ее кредиторов (абз. 3 п.7 Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации №53).

Кроме того, предполагается, что участник корпорации, учредитель унитарной организации является контролирующим лицом, если он и аффилированные с ним лица (в частности, статья 53.2 ГК РФ, статья 9 Федерального закона от 26 июля 2006 г. № 135-ФЗ «О защите конкуренции», статья 4 Закона РСФСР от 22 марта 1991 г. № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках») вправе распоряжаться 50 и более процентами голосующих акций (долей, паев) должника, либо имеют в совокупности 50 и более процентов голосов при принятии решений общим собранием, либо если их голосов достаточно для назначения (избрания) руководителя должника. Презюмируется, что лицо, отвечающее одному из указанных критериев, признается контролирующим наряду с аффилированными с ним лицами (п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 53).

В определении Верховного Суда Российской Федерации от 16.05.2018 № 308-ЭС17-21222 по делу № А32-9992/2014 указано, что двухлетний срок, содержащийся в дефиниции «контролирующего должника лица», данной в статье 2 Закона о банкротстве (в редакции Закона № 73-ФЗ), направлен на исключение чрезмерной неопределенности в вопросе о правовом положении контролирующего лица в условиях, когда момент инициирования кредитором дела о банкротстве организации - должника, зависящий, как правило, от воли самого кредитора, значительно отдален по времени от момента, в который привлекаемое к ответственности лицо перестало осуществлять контроль.

Указанный срок не является пресекательным и не исключает возможности квалификации определенного субъекта как лица, контролирующего должника, за его пределами.

По своему существу данные законоположения представляют собой презумпцию, поскольку предполагается, что в границах определенного срока для лица, контролирующего должника, потенциальное банкротство последнего в связи с ухудшением финансовой стабильности является очевидным, поскольку в силу корпоративной осведомленности контролирующего лица о делах контролируемой компании ему доподлинно известно о том, что грядущая несостоятельность фактически неминуема.

Соответственно, в таком положении добросовестное и разумное контролирующее должника лицо должно предпринять меры по предотвращению несостоятельности либо, во всяком случае, сведению к минимуму ее масштабов. Это, в частности, подразумевает корректировку методов управления с учетом интересов кредиторов, защиту активов должника в целях максимизации их стоимости и предотвращения утраты, отказ от заключения сделок, если только они должным образом не оправданны с коммерческой точки зрения.

Равным образом, предполагается, что принятые в течение этого срока контролирующими лицами управленческие решения напрямую отразились на финансовой состоятельности контролируемой организации, находящейся в кризисе.

Поэтому действия контролирующих лиц, повлекшие в конечном итоге причинение вреда имущественным правам кредиторов, презюмируют наличие оснований для привлечения их к субсидиарной ответственности по обязательствам должника перед кредиторами, как не соответствующие вышеописанному повышенному стандарту поведения контролирующего лица в кризисной для контролируемой организации ситуации. Бремя опровержения подобной презумпции лежит на контролирующих должника лицах.

В пункте 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 53 даны разъяснения, что осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.); суд устанавливает степень вовлеченности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, в процесс управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника; суд может признать лицо контролирующим должника по любым иным доказанным основаниям (пункт 5 статьи 61.10), которые прямо в законе не указаны; перечень оснований и обстоятельств, перечисленных в пунктах 3 - 7 указанного постановления, не является исчерпывающим.

Основания для признания лица контролирующим должника могут быть различными и не связанными напрямую с юридическим участием его в органах управления должником.

Согласно правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.02.2018 № 302-ЭС14-1472 (4,5,7) по делу № А33-1677/2013, конечный бенефициар, не имеющий соответствующих формальных полномочий, не заинтересован в раскрытии своего статуса контролирующего лица. Наоборот, он обычно скрывает наличие возможности оказания влияния на должника. Его отношения с подконтрольным обществом не регламентированы какими-либо нормативными или локальными актами, которые бы устанавливали соответствующие правила, стандарты поведения.

29.06.2015 состоялось общее собрание участников должника, на котором принято решение о заключении вышеуказанной сделки, а также определены ее существенные условия и цены продажи имущества. Участниками общества в спорный период, в том числе являлась ФИО1 При этом на момент одобрения и заключения сделки являлась участником со стороны должника- продавца, так и стороной сделки - покупателя.

Таким образом, ФИО1 является контролирующим должника лицом и тот факт, что ей принадлежала незначительная доля в обществе не освобождает ее от субсидиарной ответственности.

Довод ФИО1 о том, что последняя не одобряла сделку, обоснованно отклонен судом первой инстанции, поскольку из материалов дела следует, что общими собраниями участников должника (протокол от 29.06.15) было принято решение о заключении вышеуказанной сделки, при этом ФИО1 не представлено доказательств, что она возражала против заключения сделки или не принимала участия в собраниях участников должника.

Ссылка ФИО1 на обстоятельства, касающиеся возврата спорного имущества в конкурсную массу, обоснованно отклонена судом первой инстанции, поскольку возврат имущества не является основанием для отказа в привлечении ответчика к субсидиарной ответственности и это обстоятельство должно быть учтено при определении размера ответственности.

В результате совершения оспариваемой сделки должник окончательно утратил возможность оплатить задолженность перед иными кредиторами, в том числе перед уполномоченным органом, чем причинен вред имущественным правам кредиторов, а также утратил возможность ведения безубыточной деятельности.

Доказательства того, что после совершения сделки, то есть с момента отчуждения всего ликвидного имущества (здания, земельные участки), должник располагал иным ликвидным имуществом, достаточным для продолжения ведения безубыточной деятельности, получения прибыли и расчета с кредиторами, в материалах дела отсутствуют.

Кроме того, после отчуждения здания должник арендовал спорное здание у ответчика по договору аренды от 27.07.2015.

Установленные обстоятельства продажи недвижимого имущества свидетельствуют о недобросовестном поведении (злоупотреблении правом) ФИО1 (покупателя), воспользовавшейся тем, что единоличный исполнительный орган продавца при заключении упомянутого договора купли-продажи действовал явно в ущерб последнему, в результате чего должник утратил возможность использовать имущество, необходимое ему для осуществления основной деятельности, и понес дополнительные расходы по аренде этого же имущества, многократно превышающие сумму, полученную им за проданное имущество в качестве покупной цены.

Аналогичная правовая позиция отражена в пункте 9 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127.

Установленные по делу обстоятельства указывают на отсутствие экономического смысла в совершении сделки и направленность ее исключительно на вывод имущества из общества в интересах его руководителя и его ближайших родственников, и, как следствие, причинение вреда его кредиторам. В случае, если бы сделка не была совершена, кредиторы должника могли получить удовлетворение своих требований за счет имущества, полученного ФИО1

Как верно указано судом первой инстанции, злоупотребление правом в данном случае выражается в совершении противоправных действий по отчуждению имущества должника исключительно в собственной выгоде вопреки интересам должника и кредиторов, о чем должник не мог не осознавать, поскольку указанная сделка была совершена фактически в отсутствие встречного исполнения, что является в соответствии со ст. 10, 168 ГК РФ основанием к признанию оспариваемых сделок недействительными.

Согласно выписке по расчетному счету должника у должника отсутствуют иные денежные средства.

В настоящее время конкурсная масса должника, за счет которой могут быть удовлетворены требования кредиторов, включенные в реестр требований, не сформирована, источники формирования конкурсной массы не выявлены, что подтверждается в том числе результатами проведенной инвентаризации имущества должника.

В силу изложенного суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу, что ФИО1 извлекла существенные преимущества из такой системы организации предпринимательской деятельности, которая направлена на перераспределение совокупного дохода, получаемого от осуществления данной деятельности лицами, объединенными общим интересом.

ФИО1 получила выгоду в виде объектов недвижимости, при наличии на тот момент неисполненных обязательств перед кредиторами, при отсутствии иного имущества, за счет которого могла быть продолжена хозяйственная деятельность должника и удовлетворены требования кредиторов, о чем ФИО1, как супруга руководителя должника, главный бухгалтер и участник должника, не могла не знать.

Также судом первой инстанции приняты во внимание последствия действий ФИО2 и ФИО1, направленных на уклонение от уплаты долга, сокрытие имущества должника, вывод ликвидного имущества, последующая смена учредителя и главного бухгалтера должника, и невозможность вследствие данных действий осуществления обществом должником дальнейшей хозяйственной деятельности и погашения требований кредиторов и уполномоченного органа.

На основании вышеизложенного суд первой инстанции пришел к правильному выводу о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности ФИО1

Согласно п.7 ст.61.16 Закона о банкротстве если на момент рассмотрения заявления о привлечении к субсидиарной ответственности по основанию, предусмотренному статьей 61.11 настоящего Федерального закона, невозможно определить размер субсидиарной ответственности, арбитражный суд после установления всех иных имеющих значение для привлечения к субсидиарной ответственности фактов выносит определение, содержащее в резолютивной части выводы о доказанности наличия оснований для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности и о приостановлении рассмотрения этого заявления до окончания расчетов с кредиторами либо до окончания рассмотрения требований кредиторов, заявленных до окончания расчетов с кредиторами.

В связи с невозможностью определения размера ответственности ответчиков, поскольку не все мероприятия конкурсного производства по формированию конкурсной массы завершены, суд первой инстанции правомерно приостановил производство по рассмотрению заявления конкурсного управляющего о привлечении к субсидиарной ответственности до окончания расчетов с кредиторами.

Доводы ФИО1 о том, что документация находится на хранении главного бухгалтера общества - ФИО9, были предметом оценки суда первой инстанции и обоснованно им отклонены, поскольку в силу прямого указания ФЗ «О бухгалтерском учете», положений ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» лицом, осуществляющим ведение бухгалтерского учета, лицом ответственным за хранение первичных документов бухгалтерского учета является руководитель организации, за исключением случаев передачи данных полномочий по договору иному лицу (главному бухгалтеру или организации, осуществляющей ведение бухгалтерского учета), однако доказательства, что в период исполнения ФИО2 полномочий генерального директора должника обязанность по ведению бухгалтерского учета, хранению документов бухгалтерского учета и отчетности была возложена на главного бухгалтера ФИО9, отсутствуют.

Вместе с тем, необходимо отметить, что в связи с непредоставлением испрашиваемой документации должника к субсидиарной ответственности по обязательствам должника привлечен ФИО2

Доводы ФИО1 о том, что на момент совершения сделки по продаже объекта недвижимости должник не отвечал признакам неплатежеспособности, что подтверждается бухгалтерским балансом должника, отражающим иную фактическую задолженность, нежели представленную конкурсным управляющим должника подлежат отклонению.

Решающего значения показатели бухгалтерской, налоговой или иной финансовой отчетности для определения соответствующего признака неплатежеспособности не имеют, поскольку данный признак носит объективный характер и не должен зависеть от усмотрения хозяйствующего субъекта, самостоятельно составляющего отчетность (должника) и представляющего ее в компетентные органы. В противном случае, помимо прочего, для должника создавалась бы возможность манипулирования содержащимися в отчетах сведениями для влияния на действительность конкретных сделок или хозяйственных операций с определенными контрагентами, что очевидно противоречит требованиям справедливости и целям законодательного регулирования института несостоятельности (аналогичная правовая позиция изложена в определении Верховного суда Российской Федерации от 12.02.2018 № 305-ЭС17-11710(3)).

Довод ФИО1 о том, что на момент совершения спорной сделки должник не имел признаков банкротства, несостоятелен, поскольку вступившими в законную силу судебными актами установлена недействительность договора купли-продажи недвижимости, в связи с чем отсутствует необходимость устанавливать данные обстоятельства повторно.

Довод ФИО1 об отсутствии выгоды от сделок лично для нее также подлежит отклонению: сделка была признана недействительной в судебном порядке, в результате ее совершения ответчиком было получено имущество на сумму более 3 000 000 рублей (по результатам проведенной судебной экспертизы). Данный актив является существенным активом должника, поскольку его выбытие из владения должника привело к фактическому прекращению деятельности должника.

Как судебным актом Арбитражного суда Республики Татарстан, так и судебным актом Верховного суда Республики Татарстан были сделаны следующие выводы:

- указанные сделки были признаны взаимосвязанными;

- прекращение деятельности должника произошло в результате данных сделок, целью сделок являлся вывод имущества должника;

- цена, установленная в договорах купли-продажи недвижимого имущества, существенно ниже рыночной стоимости;

- ФИО1 выходит из состава участников общества и прекращает полномочия главного бухгалтера должника.

На основании изложенного суд апелляционной инстанции приходит к выводу о том, что апелляционная жалоба содержит доводы, не опровергающие выводы суда первой инстанции, доводы жалобы направлены на их переоценку с целью установления иных обстоятельств, которые опровергаются материалами дела.

Таким образом, оспариваемый судебный акт принят при правильном применении норм права, содержащиеся в нем выводы не противоречат имеющимся в деле доказательствам. Нарушений норм процессуального права, являющихся согласно пункту 4 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации безусловным основанием для отмены судебного акта, судом апелляционной инстанции не установлено.

При таких обстоятельствах апелляционную жалобу необходимо оставить без удовлетворения, а определение суда первой инстанции в обжалуемой части - без изменения.

ФИО1 при подаче апелляционной жалобы уплачена государственная пошлина в размере 3 000,00 рублей, что подтверждается чеком-ордером от 05.12.2019 (операция 1635855).

Однако уплата государственной пошлины за рассмотрение апелляционной жалобы на обжалуемое определение положениями статьи 333.21 Налогового Кодекса Российской Федерации не предусмотрена, в связи с чем государственная пошлина в размере 3 000,00 рублей подлежит возврату заявителю жалобы из федерального бюджета.

Руководствуясь ст.ст. 268-272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 26 ноября 2019 года по делу №А65-31268/2017 в обжалуемой части оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Возвратить ФИО1 из федерального бюджета государственную пошлину за подачу апелляционной жалобы в размере 3 000,00 рублей.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Арбитражный суд Поволжского округа в месячный срок через арбитражный суд первой инстанции.

Председательствующий Н.А. Мальцев

Судьи Н.А. Селиверстова

Е.А. Серова