Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании кассационные жалобы общества с ограниченной ответственностью «ЛазерЛов» (пр-д им. Дерябина, д. 3/4, пом. 2, оф. 1, г. Ижевск, Удмуртская Республика, 426011, ОГРН 1185476000104) и индивидуального предпринимателя Хусаинова Дамира Маратовича (Республика Татарстан, ОГРНИП 319169000066985) на решение Арбитражного суда Удмуртской Республики от 25.06.2021 по делу № А71-13420/2020 и на постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.09.2021 по тому же делу по исковому заявлению общества с ограниченной ответственностью «ЛазерЛов» к индивидуальному предпринимателю Хусаинову Дамиру Маратовичу о взыскании штрафа по договору коммерческой концессии и по встречному исковому заявлению индивидуального предпринимателя Хусаинова Дамира Маратовича к обществу с ограниченной ответственностью «ЛазерЛов» о признании пунктов договора коммерческой концессии недействительными.

К участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих

[A2] самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены Варламов Владимир Владимирович (Республика Марий Эл), индивидуальный предприниматель Варламова Мария Васильевна (Республика Марий Эл, ОГРНИП 320121500008896), индивидуальный предприниматель Хусаинов Динар Маратович (Республика Марий Эл, ОГРНИП 310121834000022).

В судебном заседании приняли участие представители:

от общества с ограниченной ответственностью «ЛазерЛов» – Анфалов И.О. (по доверенности от 23.09.2021);

от индивидуального предпринимателя Хусаинова Дамира Маратовича – Надежкин И.М. (по доверенности от 23.07.2020);

Суд по интеллектуальным правам

УСТАНОВИЛ:

общество с ограниченной ответственностью «ЛазерЛов» (далее – общество) обратилось в Арбитражный суд Удмуртской Республики с заявлением к индивидуальному предпринимателю Хусаинову Дамиру Маратовичу (далее – предприниматель) о взыскании штрафа по договору коммерческой концессии от 14.05.2019 № 12/19-2 (далее – договор) в размере 2 000 000 рублей, из которых 1 000 000 рублей штраф за открытие студии индивидуальным предпринимателем Варламовой Марией Васильевной, аффилированной с предпринимателем, и 1 000 000 рублей штраф за продолжение предпринимателем конкурентной деятельности в г. Рыбинске после прекращения договора (с учетом принятого судом первой инстанции в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации уточнения исковых требований).

Общество обратилось к предпринимателю со встречным иском о признании пунктов 11.1, 11.1.2–11.1.4 договора недействительными.

На основании статьи 51 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора,

[A3] привлечены Варламов Владимир Владимирович, индивидуальный предприниматель Варламова Мария Васильевна, индивидуальный предприниматель Хусаинов Динар Маратович.

Решением Арбитражного суда Удмуртской Республики от 25.06.2021, оставленным без изменения постановлением Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.09.2021, в удовлетворении первоначального и встречного исков отказано.

Не согласившись с судебными актами, общество обратилось в Суд по интеллектуальным правам с кассационной жалобой, в которой просит отменить указанные решение и постановление, принять по делу новый судебный акт, которым удовлетворить первоначальные исковые требования, в удовлетворении встречных исковых требований отказать.

Не согласившись с судебными актами, предприниматель обратился в Суд по интеллектуальным правам с кассационной жалобой, в которой просит отменить указанные решение и постановление в части отказа в удовлетворении встречного иска и выводов относительно аффилированности предпринимателя и Варламовой М.В., принять по делу новый судебный акт, которым удовлетворить встречное исковое заявление.

В обоснование несогласия с принятыми по настоящему делу судебными актами общество и предприниматель указывают на допущенные судами первой и апелляционной инстанций нарушения норм материального и процессуального права, которые, по мнению заявителей кассационных жалоб, привели к принятию незаконных и необоснованных судебных актов по настоящему делу.

До судебного заседания в Суд по интеллектуальным правам поступили отзывы, в которых общество и предприниматель выразили взаимное несогласие с изложенными друг другом правовыми позициями.

В судебном заседании суда кассационной инстанции представитель общества поддержал изложенные в кассационной жалобе доводы и

[A4] требования, возражал против доводов кассационной жалобы предпринимателя.

В судебном заседании суда кассационной инстанции представитель предпринимателя поддержал изложенные в кассационной жалобе доводы и требования, возражал против доводов кассационной жалобы общества.

Законность обжалуемых судебных актов проверена арбитражным судом кассационной инстанции в порядке, предусмотренном статьями 284 и 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, исходя из доводов, содержащихся в кассационных жалобах и в отзывах на них.

Как следует из материалов дела, между обществом (правообладатель) и предпринимателем (пользователь) был заключен договор, по условиям которого правообладатель предоставляет пользователю право использования в его предпринимательской деятельности комплекса исключительных прав, а пользователь обязуется своевременно уплатить правообладателю вознаграждение в порядке и на условиях, определенных в разделе 2 договора.

Согласно пункту 13.6 договора в случае нарушения пользователем предусмотренных разделом 11 договора положений по ограничению конкуренции пользователь выплачивает правообладателю штраф в размере 1 000 000 рублей за каждый факт нарушения.

Общество обнаружило, что, в то время как в соответствии с условиями договора предпринимателю было предоставлено право на открытие четырех студий «LaserLove», вместо открытия четвертой студии пользователь передал ноу-хау Варламовой М.В. и совместно с ней открыл студию от ее имени, в результате чего истец ежемесячно недополучает роялти (5 000 – 10 000 рублей ежемесячно в зависимости от выручки студии) и маркетинговый платеж (5 000 – 10 000 рублей ежемесячно в зависимости от выручки студии).

Таким образом, общество выявило факт ведения Варламовой М.В., являющейся аффилированным с предпринимателем лицом, конкурентной по

[A5] отношению к обществу деятельности по адресу: Республика Марий Эл, г. Йошкар-Ола, пл. Революции, д. 3, каб. 7, а также факт продолжения предпринимателем конкурентной деятельности в г. Рыбинске после прекращения договора.

Полагая, что подобные действия нарушают условия договора, общество обратилось к предпринимателю с претензией о досудебном урегулировании спора, которая была оставлена без удовлетворения.

Изложенные обстоятельства послужили основанием для обращения общества в арбитражный суд с исковым заявлением по настоящему делу.

Полагая, что при заключении договора его стороны исходили из того, что при расторжении этого соглашения из него будут исключены условия о конкуренции, однако в действительности договор был расторгнут по инициативе общества с одновременным предъявлением требования об уплате штрафа в размере 1 000 000 рублей, а также считая, что условия договора по ограничению конкуренции нарушают нормы гражданского и антимонопольного законодательства, в порядке статьи 132 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации предприниматель обратился в арбитражный суд со встречным исковым заявлением о признании пунктов 11.1, 11.1.2-11.1.4 договора недействительными.

Суд первой инстанции установил, что пунктом 1.3 договора определена территория использования комплекса исключительных прав: г. Ярославль, г. Новочебоксарск, г. Рыбинск.

Согласно пункту 1.3.1 договора правообладатель не вправе предоставлять аналогичные права третьим лицам (путем заключения договоров коммерческой концессии и (или) лицензионных договоров), а также самостоятельно вести аналогичную коммерческую деятельность с использованием комплекса исключительных прав на территории г. Ярославля при условии, что пользователь обеспечит открытие и функционирование четырех студий до 31.12.2019.

[A6] Согласно пунктам 1.3.2, 1.3.3 договора правообладатель не вправе предоставлять аналогичные права третьим лицам (путем заключения договоров коммерческой концессии и (или) лицензионных договоров), а также самостоятельно вести аналогичную коммерческую деятельность с использованием комплекса исключительных прав на территории г. Новочебоксарска и г. Рыбинска.

В силу пункта 1.7 договора пользователь не вправе заключать договоры коммерческой субконцессии, сублицензионные договоры или иным образом предоставлять комплекс исключительных прав третьим лицам без письменного согласия правообладателя.

В соответствии с пунктом 4.3.1 договора пользователь обязался осуществлять свою предпринимательскую деятельность с использованием комплекса исключительных прав в соответствии с условиями договора строго в помещении на территории использования комплекса исключительных прав и с обязательным соблюдением предусмотренных разделом 5 договора стандартов правообладателя.

Как указано в пункте 11.3 договора, нарушением требований раздела 11 будет признаваться осуществление предусмотренной пунктом 11.1 договора конкурирующей деятельности как непосредственно пользователем, так и любыми зависимыми или аффилированными с пользователем лицами, если правообладателем установлено, что конечным бенефициаром такой деятельности является пользователь.

Основываясь на содержании приведенных положений договора, по результатам исследования представленных в материалы дела доказательств суд первой инстанции установил, что конкурентная по отношению к обществу деятельность действительно осуществлялась Варламовой М.В. как аффилированным с предпринимателем лицом.

Вместе с тем суд первой инстанции пришел к заключению о недоказанности истцом того факта, что именно ответчик являлся конечным бенефициаром аффилированного лица, т.е. осуществлял фактическое

[A7] руководство его деятельностью, получал имущественную выгоду от деятельности Варламовой М.В., извлекал прибыль, использовал имущественные блага.

При таких обстоятельствах суд первой инстанции сделал вывод об отсутствии оснований для взыскания с предпринимателя штрафа в размере 1 000 000 рублей за открытие студии Варламовой М.В. как аффилированным с ответчиком лицом.

По результатам анализа условий пункта 11.1 договора, согласно которому в течение срока действия договора и в течение трех лет с даты прекращения его действия пользователь и входящие в состав его участников лица обязуются воздержаться от осуществления конкурентной по отношению к обществу деятельности, и с учетом результатов исследования представленных в материалы дела доказательств суд первой инстанции также пришел к заключению об отсутствии оснований для взыскания с предпринимателя штрафа в размере 1 000 000 рублей, предусмотренного пунктами 13.6 и 11.7 договора.

Оценив поведение предпринимателя на момент согласования условий спорного договора и после его подписания сторонами, а именно приняв во внимание то, что из волеизъявления ответчика не усматривалось несогласие с условиями заключенного договора в части обязанности пользователя воздержаться от осуществления конкурентной по отношению к правообладателю деятельности, суд первой инстанции констатировал отсутствие оснований для оспаривания договора в соответствующей части.

Кроме того, руководствуясь положениям Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции» (далее – Закон о защите конкуренции), суд первой инстанции пришел к выводу о допустимости условий договора с точки зрения действующего антимонопольного законодательства и об их непротиворечии публичным интересам.

На основании изложенного встречное исковое заявление было оставлено без удовлетворения.

[A8] Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции, отклонил доводы апелляционных жалоб истца и ответчика и оставил обжалуемое решение без изменения.

Не согласившись с принятыми по настоящему делу судебными актами, общество и предприниматель обратились в Суд по интеллектуальным правам с кассационными жалобами.

Изучив материалы дела, рассмотрев доводы, изложенные в кассационных жалобах и в отзывах на них, проверив в соответствии со статьями 284, 286, 287 и 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правильность применения судами первой и апелляционной инстанций норм материального и процессуального права, соответствие выводов судов имеющимся в деле доказательствам и установленным фактическим обстоятельствам, Суд по интеллектуальным правам пришел к заключению об отсутствии правовых оснований для отмены обжалуемых судебных актов в силу следующего.

В соответствии с положениями статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации исследование и оценка представленных в материалы дела доказательств не входят в компетенцию суда кассационной инстанции.

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30.06.2020 № 13 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде кассационной инстанции», при проверке соответствия выводов арбитражных судов первой и апелляционной инстанций о применении нормы права установленным ими по делу обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам (часть 3 статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации) необходимо исходить из того, что суд кассационной инстанции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены в решении или постановлении либо были отвергнуты судом

[A9] первой или апелляционной инстанции (часть 2 статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

С учетом того что наличие или отсутствие обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела, устанавливается судом на основании доказательств по делу, переоценка судом кассационной инстанции доказательств по делу, то есть иные по сравнению со сделанными судами первой и апелляционной инстанций выводы относительно того, какие обстоятельства по делу можно считать установленными исходя из иной оценки доказательств, в частности, относимости, допустимости, достоверности каждого доказательства в отдельности, а также достаточности и взаимной связи доказательств в их совокупности, не допускается.

Вместе с тем доводы кассационных жалоб истца и ответчика, по существу, сводятся к несогласию с результатами произведенной судами первой и апелляционной инстанций оценки имеющихся в материалах дела доказательств, а также с содержанием толкования, которое было дано судами условиям исследованных ими договоров.

Так, выражая несогласие с выводами, сделанными судами по результатам исследования вопроса о наличии (отсутствии) оснований для взыскания с ответчика штрафа в размере 1 000 000 рублей за открытие студии Варламовой М.В., общество и предприниматель указывают на противоречивость суждений, которые были сделаны судом апелляционной инстанции при оценке довода о наличии аффилированности между ответчиком и Варламовой М.В. При этом предприниматель полагает, что обстоятельства, которые были положены судами в основание вывода о наличии такой правовой связи, не имеют юридического значения, в связи с чем они не подлежали учету при рассмотрении и разрешении настоящего дела.

Кроме того, общество отмечает, что, вопреки правовой позиции судов, уклонившись от прямого исполнения согласованных сторонами условий договора и избавив себя от необходимости уплачивать в пользу

[A10] правообладателя предусмотренные договором платежи, в рассматриваемом случае предприниматель сберег часть причитавшегося обществу имущества, что позволяет квалифицировать его в качестве выгодоприобретателя (бенефициара) в терминах раздела 11 договора.

Оценивая законность обжалуемых решения и постановления с учетом приведенных доводов кассационных жалоб, судебная коллегия принимает во внимание то, что в силу статьи 53² Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) аффилированность – это отношения связанности лиц между собой. Аффилированные лица – это физические и юридические лица, способные оказывать влияние на деятельность юридических и (или) физических лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность.

Из обжалуемых судебных актов усматривается, что при оценке доводов и возражений сторон в отношении возникшей между предпринимателем и Варламовой М.В. правовой связи суды исходили из наличия таких обстоятельств, как:

факт заключения между ответчиком и Варламовой М.В. опционного соглашения, по условиям которого предпринимателю было предоставлено право на заключение договора коммерческой концессии;

факт внесения Варламовой М.В. денежных средств в счет исполнения обязательств по договору;

факт указания в качестве контактного лица Варламова В.В. при заключении договора;

факт наличия родственных связей между Варламовым В.В. и Варламовой М.В.

факт вхождения предпринимателя и Варламовой М.В. в состав общества с ограниченной ответственностью «Аксиома 12» в качестве соучредителей.

На основании указанных обстоятельств суды пришли к заключению об общности экономических интересов предпринимателя и Варламовой М.В.,

[A11] а также об их связанности договорными, корпоративными и финансовыми отношениями.

Суд по интеллектуальным правам отмечает, что состояние аффилированности тех или иных хозяйствующих субъектов относится к числу вопросов факта и подлежит установлению судами, рассматривающими спор по существу заявленных требований, по результатам исследования и оценки представленных в материалы дела доказательств.

С учетом данного обстоятельства нашедший отражение в обжалуемых судебных актах вывод о том, что предприниматель и Варламова М.В. являются аффилированными лицами, не может быть переоценен судом кассационной инстанции.

Судебная коллегия находит заслуживающим внимания довод истца и ответчика о противоречивости сделанных судом апелляционной инстанции выводов по вопросу об аффилированности предпринимателя и Варламовой М.В., поскольку содержание суждений, нашедших отражение на страницах 9 и 11 постановления Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.09.2021 по делу № А71-13420/2020, является прямо противоположным.

Вместе с тем Суд по интеллектуальным правам полагает необходимым отметить, что мотивы, которыми руководствовался суд апелляционной инстанции, изложены только в отношении вывода о доказанности наличия отношений аффилированности между предпринимателем и Варламовой М.В. (абзац четвертый страницы 11 – абзац третий страницы 12 постановления Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.09.2021 по делу № А71-13420/2020), при этом содержание этого вывода в полной мере соответствует содержанию резолютивной части принятого судом апелляционной инстанции постановления. В связи с изложенным применительно к положениям пункта 13 части 2 статьи 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации надлежит принимать во

[A12] внимание именно этот фрагмент мотивировочной части обжалуемого судебного акта,

Суд кассационной инстанции также учитывает, что при исследовании вопроса о возможности квалификации предпринимателя в качестве конечного бенефициара осуществлявшейся третьими лицами конкурентной деятельности суды первой и апелляционной инстанций исходили из необходимости толкования согласованных сторонами условий договора.

Вместе с тем в отсутствие каких-либо разъяснений в отношении обстоятельств, при которых пользователь может быть признан конечным бенефициаром конкурентной деятельности третьих лиц, суды пришли к обоснованному выводу о возможности толкования соответствующих условий договора с опорой на общеизвестные сведения из специальных источников литературы (Современный экономический словарь. Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б. – 2-е изд., испр. М.: ИНФРА-М. 1999; Большой юридический словарь – под ред. Сухарева А.Я, Крутских В.Е., Сухаревой А.Я., 2003) на материалы правоприменительной практики.

По результатам исследования специальных источников литературы суды пришли к заключению о том, что в рассматриваемом случае под предусмотренным договором термином «бенефициар» надлежит понимать «лицо, которому предназначен денежный платеж, получатель денег, выгоды, прибыли, доходов», «выгодоприобретателя, т.е. лицо, пользующееся благами по договору или иному законному основанию, в т.ч. лицо, в интересах которого осуществляется доверительная собственность, получателя денег по аккредитиву или страховому полису».

Кроме того, сославшись на сложившийся в правоприменительной практике подход к толкованию понятия «бенефициар», суды указали на возможность его понимания в таком смысле, как «получатель имущественной выгоды, всех активов, фактический получатель дивидендов».

С учетом отсутствия доказательств, свидетельствующих о том, что в результате деятельности третьих лиц предпринимателем была получена

[A13] имущественная выгода в виде прибыли или права использования иных имущественных благ, суды пришли к заключению о недоказанности статуса ответчика как бенефициара в терминах раздела 11 договора, в связи с чем отклонили довод общества о факте сбережения пользователем причитающегося правообладателю имущества как об обстоятельстве, способном подтвердить обратное.

Судебная коллегия учитывает, что в соответствии с положениями статьи 431 ГК РФ при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

При этом согласно разъяснениям, изложенным в пункте 43 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора», такое значение определяется с учетом их общепринятого употребления любым участником гражданского оборота, действующим разумно и добросовестно (пункт 5 статьи 10, пункт 3 статьи 307 ГК РФ), если иное значение не следует из деловой практики сторон и иных обстоятельств дела.

Условия договора подлежат толкованию таким образом, чтобы не позволить какой-либо стороне договора извлекать преимущество из ее незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1 ГК РФ). Толкование договора не должно приводить к такому пониманию условия договора, которое стороны с очевидностью не могли иметь в виду.

Значение условия договора устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом (абзац первый статьи 431 ГК РФ). Условия договора толкуются и рассматриваются судом в их системной связи и с учетом того, что они являются согласованными частями одного договора (системное толкование).

[A14] Толкование условий договора осуществляется с учетом цели договора и существа законодательного регулирования соответствующего вида обязательств.

Вместе с тем Суд по интеллектуальным правам отмечает, что по смыслу положений статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации толкование условий договора относится к компетенции судов, рассматривающих спор по существу заявленных требований, и не может быть осуществлено судом кассационной инстанции.

Таким образом, ввиду того что в рассматриваемом случае согласованные сторонами условия договора не содержат специальных разъяснений в отношении толкования термина «бенефициар», а содержание данного понятия истолковано судами с опорой на общеизвестные сведения из специальной литературы и на положения актуальной правоприменительной практики, суд кассационной инстанции признает законным нашедший отражение в обжалуемых судебных актах вывод о недоказанности статуса предпринимателя как конечного бенефициара конкурентной по отношению к обществу деятельности третьих лиц и не усматривает оснований для его переоценки.

В обоснование несогласия с выводами, сделанными судами по результатам исследования вопроса о наличии (отсутствии) оснований для взыскания с ответчика штрафа в размере 1 000 000 рублей за продолжение предпринимателем конкурентной по отношению к обществу деятельности после расторжения договора, истец по первоначальному иску указывает на отсутствие в обжалуемых судебных актах мотивов, по которым суды пришли к заключению о том, что предусмотренное пунктом 11.1 договора обязательство прекращает свое действие вместе с прекращением действия самого договора.

При этом податель кассационной жалобы полагает, что в рассматриваемом случае судами неверно применены нормы о толковании договора, поскольку при буквальном толковании и при рассмотрении

[A15] положений договора в системной взаимосвязи очевиден вывод о том, что обязательства ответчика по соблюдению ограничений конкуренции не относятся к предмету договора коммерческой концессии, а носят дополнительный характер и продолжают действовать и после расторжения договора.

Оценивая законность соответствующих выводов судов с учетом приведенного довода кассационной жалобы общества, судебная коллегия принимает во внимание то, что в силу статьи 407 ГК РФ обязательство прекращается полностью или частично по основаниям, предусмотренным этим Кодексом, другими законами, иными правовыми актами или договором. Прекращение обязательства по требованию одной из сторон допускается только в случаях, предусмотренных законом или договором.

В соответствии с пунктом 2 статьи 453 ГК РФ при расторжении договора обязательства сторон прекращаются, если иное не предусмотрено законом, договором или не вытекает из существа обязательства.

Как разъяснено в пункте 3 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 06.06.2014 № 35 «О последствиях расторжения договора», разрешая споры, связанные с расторжением договоров, суды должны иметь в виду, что по смыслу пункта 2 статьи 453 ГК РФ при расторжении договора прекращается обязанность должника совершать в будущем действия, которые являются предметом договора (например, отгружать товары по договору поставки, выполнять работы по договору подряда, выдавать денежные средства по договору кредита и т.п.). Поэтому неустойка, установленная на случай неисполнения или ненадлежащего исполнения указанной обязанности, начисляется до даты прекращения этого обязательства, то есть до даты расторжения договора.

Вместе с тем условия договора, которые в силу своей природы предполагают их применение и после расторжения договора (например, гарантийные обязательства в отношении товаров или работ по расторгнутому впоследствии договору; условие о рассмотрении споров по договору в

[A16] третейском суде, соглашения о подсудности, о применимом праве и т.п.) либо имеют целью регулирование отношений сторон в период после расторжения (например, об условиях возврата предмета аренды после расторжения договора, о порядке возврата уплаченного аванса и т.п.), сохраняют свое действие и после расторжения договора; иное может быть установлено соглашением сторон.

В пункте 66 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств» также разъяснено, что, по общему правилу, если при расторжении договора основное обязательство прекращается, неустойка начисляется до момента прекращения этого обязательства (пункт 4 статьи 329 ГК РФ). Например, отказ продавца от договора купли-продажи транспортного средства, проданного в рассрочку, прекращает обязательство покупателя по оплате товара и, соответственно, освобождает его от дальнейшего начисления неустойки за просрочку оплаты товара (пункт 2 статьи 489 ГК РФ).

Если при расторжении договора основное обязательство не прекращается, например, при передаче имущества в аренду, ссуду, заем и кредит, и сохраняется обязанность должника по возврату полученного имущества кредитору и по внесению соответствующей платы за пользование имуществом, то взысканию подлежат не только установленные договором платежи за пользование имуществом, но и неустойка за просрочку их уплаты (статья 622, статья 689, пункт 1 статьи 811 ГК РФ).

Суд по интеллектуальным правам учитывает, что, как установлено судами и как следует из обжалуемых судебных актов, при рассмотрении и разрешении настоящего дела суды первой и апелляционной инстанций исходили из того, что в силу положений пункта 11.1 договора обязательство, предусматривающее обязанность предпринимателя воздерживаться от осуществления конкурентной по отношению к обществу деятельности,

[A17] действует в течение срока действия самого договора и в течение трех лет после его расторжения.

Суды также установили, что обстоятельства, на которых истец по первоначальному иску основывал свои требования, возникли после прекращения действия спорного договора.

Вместе с тем по результатам толкования согласованных сторонами условий договора применительно к фактическим обстоятельствам настоящего дела суды пришли к заключению о том, что в рассматриваемом случае «требование о взыскании штрафа <…> не может быть применено, поскольку штраф в данном конкретном случае – это не способ получения прибыли, следовательно, следует начислять до даты прекращения этого обязательства, то есть до даты расторжения договора, в связи с чем, гражданско-правовая ответственность в виде оплаты договорного штрафа согласно пунктам 11.7, 13.6 Договора концессии не может быть применена» (абзац одиннадцатый страницы 15 – абзац первый страницы 16 решения Арбитражного суда Удмуртской Республики от 25.06.2021 по делу № А71-13420/2020 и абзац четвертый страницы 8 постановления Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.09.2021 по тому же делу).

Судебная коллегия отмечает, что содержание выводов судов первой и апелляционной инстанций в изложенной части в полной мере соответствует положениям пункта 2 части 4 статьи 170 и пункта 13 части 2 статьи 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

При этом, учитывая ограниченность круга предусмотренных законом полномочий суда кассационной инстанции, а именно тот факт, что толкование условий договора относится к компетенции судов, рассматривающих спор по существу заявленных требований, Суд по интеллектуальным правам не усматривает оснований для переоценки изложенного вывода судов, в связи с чем отклоняет приведенный довод кассационной жалобы.

[A18] Выражая несогласие с принятыми по настоящему делу судебными актами, общество также обращает внимание на то, что действия предпринимателя с очевидностью не соответствуют стандартам добросовестности участника гражданского оборота, как в период действия договора, так и после его прекращения, в то время как данное обстоятельство не было учтено судами первой и апелляционной инстанций.

Оценивая законность обжалуемых решения и постановления с учетом изложенного довода, судебная коллегия принимает во внимание то, что в силу пункта 1 статьи 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются (пункт 5 статьи 10 ГК РФ).

По смыслу приведенных норм права для установления в действиях граждан и организаций злоупотребления правом необходимо доказать, что при реализации принадлежащих им гражданских прав их намерения направлены на нарушение прав и законных интересов иных участников гражданского оборота.

Как усматривается из материалов дела, аналогичный довод о наличии признаков злоупотребления правом в действиях предпринимателя ранее заявлялся обществом при подаче апелляционной жалобы. При этом суд апелляционной инстанции установил, что соответствующее обстоятельство не подтверждено имеющимися в материалах дела доказательствами.

Судебная коллегия отмечает, что вопрос о злоупотреблении правом является вопросом факта и подразумевает возможность его установления исходя из фактических обстоятельств конкретного дела и представленных в материалы дела доказательств, что в силу положений Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации относится к компетенции

[A19] судов первой и апелляционной инстанций. Суд кассационной инстанции не вправе отвергать обстоятельства, которые суды первой и апелляционной инстанций сочли доказанными, и принимать решение на основании иной оценки представленных доказательств, поскольку иное свидетельствует о выходе за пределы полномочий, предусмотренных статьей 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

С учетом изложенного, принимая во внимание то, что довод о наличии признаков злоупотребления правом в действиях предпринимателя ранее являлся предметом рассмотрения суда апелляционной инстанции и получил с его стороны мотивированную оценку, а также учитывая то, что повторная оценка соответствующих обстоятельств не входит в компетенцию суда кассационной инстанции, Суд по интеллектуальным правам отклоняет приведенный довод общества.

В обоснование несогласия с принятыми по настоящему делу судебными актами предприниматель также указывает на то, что, вопреки выводам судов первой и апелляционной инстанций, по смыслу статьи 1033 ГК РФ предусмотренные пунктами 11.1 и 11.1.1 условия договора выходят за пределы диспозитивности и противоречат существу законодательного регулирования договора коммерческой концессии, нарушают баланс прав и законных интересов истца и ответчика, а также не соответствуют представлениям о добропорядочности, разумности и справедливости.

Кроме того, заявитель кассационной жалобы обращает внимание на то, что при принятии обжалуемых решения и постановления суды уклонились от оценки приведенного им довода о несоответствии оспариваемых условий договора требованиям действующего антимонопольного законодательства.

С учетом изложенных обстоятельств, а именно ввиду ничтожности предусмотренных пунктами 11.1 и 11.1.1 условий договора, податель кассационной жалобы считает необоснованным вывод судов об отсутствии у истца по встречному исковому заявлению права на оспаривание названных

[A20] положений договора и об отсутствии оснований для признания их недействительными.

Оценивая законность обжалуемых решения и постановления с учетом приведенного довода кассационной жалобы, судебная коллегия исходит из того, что в соответствии с пунктом 1 статьи 1033 ГК РФ договором коммерческой концессии могут быть предусмотрены в том числе такие ограничения прав сторон по этому договору, как обязательство пользователя не конкурировать с правообладателем на территории, на которую распространяется действие договора коммерческой концессии в отношении предпринимательской деятельности, осуществляемой пользователем с использованием принадлежащих правообладателю исключительных прав.

Согласно части 1 статьи 12 Закона о защите конкуренции допускаются «вертикальные» соглашения в письменной форме (за исключением «вертикальных» соглашений между финансовыми организациями), если эти соглашения являются договорами коммерческой концессии. «Вертикальные» соглашения могут быть признаны допустимыми в соответствии с критериями допустимости, установленными статьей 12, частью 1 статьи 13 Закона о защите конкуренции, а также в соответствии с Общими исключениями, утвержденными постановлением Правительства Российской Федерации от 16.07.2009 № 583.

Таким образом, исходя из приведенной нормы Закона о защите конкуренции, если «вертикальное» соглашение между правообладателем и пользователем, не являющимися финансовыми организациями, соответствует всем признакам договора коммерческой концессии и требованиям к нему, установленным в главе 54 части второй ГК РФ, то такое «вертикальное» соглашение может быть признано допустимым (указанная позиция также отражена в Разъяснении № 2, утвержденном протоколом Президиума Федеральной антимонопольной службы России от 17.02.2016 № 3).

В силу пункта 1 статьи 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом

[A21] (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Пунктом 2 той же статьи предусмотрено, что требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе.

При этом сторона, из поведения которой явствует ее воля сохранить силу сделки, не вправе оспаривать сделку по основанию, о котором эта сторона знала или должна была знать при проявлении ее воли. Заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки (пункт 5 статьи 166 ГК РФ).

Согласно пункту 2 статьи 168 ГК РФ сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

В соответствии с пунктом 2 статьи 431¹ ГК РФ сторона, которая приняла от контрагента исполнение по договору, связанному с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, и при этом полностью или частично не исполнила свое обязательство, не вправе требовать признания договора недействительным, за исключением случаев признания договора недействительным по основаниям, предусмотренным статьями 173, 178 и 179 ГК РФ, а также если предоставленное другой стороной исполнение связано с заведомо недобросовестными действиями этой стороны.

Согласно правовой позиции, изложенной в пункте 70 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», сделанное в любой форме

[A22] заявление о недействительности (ничтожности, оспоримости) сделки и о применении последствий недействительности сделки (требование, предъявленное в суд, возражение ответчика против иска и т.п.) не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность лицо действует недобросовестно, в частности, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки (пункт 5 статьи 166 ГК РФ).

В силу международного принципа «эстоппель», который признается Конституцией Российской Федерации (статья 15), сторона лишается права ссылаться на возражения в отношении ранее совершенных действий и сделок, а также принятых решений, если поведение свидетельствовало о его действительности. Главная задача принципа «эстоппель» – не допустить, чтобы вследствие непоследовательности в своем поведении сторона получила выгоду в ущерб другой стороне, которая добросовестным образом положилась на определенную юридическую ситуацию, созданную первой стороной.

Таким образом, принцип «эстоппель» предполагает утрату лицом права ссылаться на какие-либо обстоятельства (заявлять возражения) в рамках гражданско-правового спора, если данные возражения противоречат его предшествующему поведению (Обзор практики Верховного Суда Российской Федерации № 4 (2017), утвержденный Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 15.11.2017).

Как следует из обжалуемых судебных актов, оценивая аналогичные приведенным в кассационной жалобе доводы предпринимателя, суды отметили, что в силу статьи 1033 ГК РФ договором коммерческой концессии могут быть предусмотрены ограничения прав сторон по этому договору, в том числе обязательство пользователя не конкурировать с правообладателем на территории, на которую распространяется действие договора коммерческой концессии в отношении предпринимательской деятельности,

[A23] осуществляемой пользователем с использованием принадлежащих правообладателю исключительных прав.

С учетом данного обстоятельства суды обоснованно признали включенные сторонами спорного договора условия об обязательстве предпринимателя воздержаться от осуществления конкурентной по отношению к обществу деятельности не противоречащими положениям статьи 1033 ГК РФ.

Наряду с этим, принимая во внимание вышеизложенный вывод, а также руководствуясь приведенными положениями Закона о защите конкуренции и разъяснениями Федеральной антимонопольной службы, суды пришли к обоснованному заключению о непротиворечии согласованных сторонами условий пунктов 11.1 и 11.1.1 договора требованиям действующего антимонопольного законодательства.

Оценив представленные в материалы дела доказательства, суды первой и апелляционной инстанций также установили, что до момента подписания договора сторонами не составлялся протокол разногласий, а после подписания договора предприниматель приступил к его исполнению, при этом начиная с момента подписания договора (14.05.2019) и вплоть до момента подачи обществом ходатайства об уточнении исковых требований по настоящему делу (27.01.2021) предприниматель не возражал против содержания согласованных сторонами условий договора. С учетом совокупности перечисленных обстоятельств суды пришли к заключению о том, что как на момент подписания договора, так и в течение всего срока его действия (до 28.04.2020) воля предпринимателя была направлена на сохранение оспариваемой сделки.

Исходя из изложенного, руководствуясь приведенными положениями закона и разъяснениями высшей судебной инстанции, суды пришли к обоснованному выводу о том, что в рассматриваемом случае предприниматель лишен права на оспаривание предусмотренных пунктами 11.1 и 11.1.1 условий договора.

[A24] Суд по интеллектуальным правам отмечает, что толкование условий договора, равно как оценка обстоятельств, относящихся к поведению стороны сделки, осуществляются на основании имеющихся в материалах дела доказательств и относятся к компетенции судов, рассматривающих спор по существу заявленных требований, т.е. судов первой и апелляционной инстанций.

Таким образом, учитывая тот факт, что соответствующие названным обстоятельствам доказательства получили надлежащую оценку со стороны судов первой и апелляционной инстанций, судебная коллегия соглашается с нашедшим отражение в обжалуемых решении и постановлении выводом об отсутствии оснований для признания предусмотренных пунктами 11.1 и 11.1.1 условий договора недействительными и для удовлетворения встречных исковых требований предпринимателя.

Иные доводы кассационных жалоб направлены на переоценку доказательств и выводов судов нижестоящих инстанций и не могут являться предметом исследования в суде кассационной инстанции в силу пределов его полномочий, установленных нормами главы 35 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Суд по интеллектуальным правам полагает, что при рассмотрении настоящего дела судами первой и апелляционной инстанций правильно определен круг обстоятельств, имеющих значение для разрешения спора и подлежащих исследованию, проверке и установлению по делу, правильно определены законы и иные нормативные акты, которые следовало применить по настоящему делу, дана оценка всем имеющимся в деле доказательствам с соблюдением требований законодательства.

Несогласие заявителей кассационных жалоб с результатами содержащейся в обжалуемых судебных актах оценки доказательств по делу не является основанием для их отмены, поскольку их доводы не свидетельствуют о неправильном применении судами норм материального

[A25] или процессуального права и не опровергают установленные ими обстоятельства.

С учетом изложенного судебная коллегия Суда по интеллектуальным правам полагает невозможным согласиться с приведенными доводами общества и предпринимателя, в связи с чем отклоняет их как заявленные без учета компетенции суда кассационной инстанции, как не соответствующие установленным судами фактическим обстоятельствам дела, как основанные на неправильном понимании норм материального и процессуального права и, таким образом, как не опровергающие законность и обоснованность принятых по настоящему делу решения и постановления.

Суд по интеллектуальным правам отмечает, что в кассационных жалобах общества и предпринимателя отсутствуют ссылки на доказательства, имеющиеся в материалах дела, которые не были бы оценены судами первой и апелляционной инстанций или которыми опровергаются вышеприведенные выводы судов, в связи с чем Суд по интеллектуальным правам признает выводы судов первой и апелляционной инстанций основанными на представленных в материалы дела доказательствах и соответствующими нормам материального и процессуального права.

Исходя из изложенного, рассмотрев кассационные жалобы в пределах приведенных в них доводов, Суд по интеллектуальным правам полагает, что выводы об отсутствии оснований для удовлетворения первоначального и встречного исковых заявлений сделаны судами первой апелляционной инстанций на основании объективного исследования имеющихся в деле доказательств с учетом доводов и возражений участвующих в деле лиц, выводы судов соответствуют фактическим обстоятельствам дела и представленным доказательствам, основаны на правильном применении норм материального и процессуального права.

Нарушений норм процессуального права, которые в силу части 4 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации могут являться основанием для отмены судебного акта судов первой и

[A26] апелляционной инстанций в любом случае, судом кассационной инстанции не установлено.

Решение Арбитражного суда Удмуртской Республики от 25.06.2021 по делу № А71-13420/2020 и постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.09.2021 по тому же делу являются законными и отмене не подлежат. Оснований для удовлетворения кассационных жалоб не имеется.

В соответствии с частью 1 статьи 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации расходы по уплате государственной пошлины за подачу кассационных жалоб относятся на их заявителей.

Руководствуясь статьями 286, 287, 288, 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

решение Арбитражного суда Удмуртской Республики от 25.06.2021 по делу № А71-13420/2020 и постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.09.2021 по тому же делу оставить без изменения, кассационные жалобы общества с ограниченной ответственностью «ЛазерЛов» и индивидуального предпринимателя Хусаинова Дамира Маратовича – без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в кассационном порядке в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в двухмесячный срок.

Председательствующий

судья И.В. Лапшина Судья В.В. Голофаев Судья А.А. Снегур