Гражданский кодекс часть 1

при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Левагиной Л.В. (протоколирование ведется с использованием системы веб‑конференции, материальный носитель видеозаписи приобщается к протоколу)

при участии в режиме веб-конференции:

конкурсного управляющего обществом с ограниченной ответственностью «БиоТех» ФИО1, лично,

при участии в Арбитражном суде Поволжского округа представителя:

ФИО2 – ФИО3, доверенность от 23.11.2020,

в отсутствие иных лиц, участвующих в деле, извещенных надлежащим образом,

рассмотрев в открытом судебном заседании кассационную жалобу ФИО4

на определение Арбитражного суда Ульяновской области от 03.09.2021 и постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 01.11.2021

по делу № А72-20854/2018

по заявлению конкурсного управляющего обществом с ограниченной ответственностью «БиоТех» ФИО1 о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности, с участием заинтересованных лиц – ФИО2, конкурсного управляющего акционерным обществом «Алев» ФИО5, ФИО4, финансового управляющего имуществом ФИО4 – ФИО6, в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью «БиоТех», ИНН <***>,

УСТАНОВИЛ:

определением Арбитражного суда Ульяновской области от 20.12.2018 возбуждено производство по делу о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью «БиоТех» (далее – должник).

Решением Арбитражного суда Ульяновской области от 29.03.2019 должник признан несостоятельным (банкротом) по упрощенной процедуре банкротства ликвидируемого должника, открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим утвержден ФИО1 (далее – конкурсный управляющий).

Конкурсный управляющий обратился в Арбитражный суд Ульяновской области с заявлением о привлечении солидарно директора должника ФИО2 и акционерного общества «Алев» (далее – общество «Алев») к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Определением Арбитражного суда Ульяновской области от 01.06.2021 по ходатайству конкурсного управляющего в качестве соответчика привлечен ФИО4, а также финансовый управляющий имуществом ФИО4 – ФИО6.

Определением Арбитражного суда Ульяновской области от 03.09.2021, оставленным без изменения постановлением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 01.11.2021, заявленные конкурсным управляющим требования удовлетворены в части привлечения ФИО4 и общества «Алев» к субсидиарной ответственности по обязательствам должника. В порядке привлечения к субсидиарной ответственности с ФИО4 и общества «Алев» в пользу должника взысканы солидарно денежные средства в сумме 60 516 190 руб. В остальной части заявление оставлено без удовлетворения.

В кассационной жалобе Ивлев А.А. просит принятые по обособленному спору судебные акты в части привлечения его к субсидиарной ответственности отменить, обособленный спор направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции, мотивируя несоответствием выводов судов фактическим обстоятельствам дела и представленным доказательствам. Заявитель жалобы указывает, что Ивлев А.А. не является контролирующим должника лицом, в материалах дела не содержится документов, подтверждающих факт дачи Ивлевым А.А. прямых указаний директору должника на совершение сделок или иных действий, ухудшивших имущественное положение должника. Также суды неверно оценили имеющиеся в деле доказательства и сделали неверный вывод о распределении товарно-денежных потоков группы, что, в свою очередь, повлекло за собой неверный вывод об искусственном создании убытков у должника.

Судебные акты в части отказа в привлечении к субсидиарной ответственности ФИО2 и в части привлечения к субсидиарной ответственности общества «Алев» лицами, участвующими в деле, в кассационном порядке не обжалуются, в связи с чем суд округа в силу части 1 и 3 статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ) проверяет законность судебных актов только в указанной части.

Проверив законность принятых судебных актов в обжалуемой части в порядке статьи 286 АПК РФ, суд кассационной инстанции оснований для их отмены не находит.

Как установлено судами, согласно выписке из ЕГРЮЛ должник зарегистрирован в качестве юридического лица 09.06.2006. Единственным участником должника с 09.12.2009 является общество «Алев».

ФИО4 являлся участником общества «Алев», номинальная стоимость доли которого составляла 8 705 376 руб. (33,4%), а также в период с 12.07.2010 по 29.03.2017 и с 17.01.2018 по 01.10.2018 являлся генеральным директором общества «Алев».

Решением единственного участника должника от 07.08.2017 директором должника с 07.08.2017 назначена ФИО2

Решением единственного участника должника от 26.08.2018 № 26/0818 принято решение о ликвидации должника, ликвидатором назначен ФИО7 Приказом ликвидатора должника от 26.08.2018 № 6-к ФИО8 уволена 26.08.2018 по инициативе работника.

Конкурсный управляющий, ссылаясь на то, что ФИО4 является конечным бенефициаром группы компаний «Алев», осуществлявшим руководство ее деятельностью, действия которого повлекли банкротство должника, на основании положений 61.11 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) просил привлечь его к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

При разрешении спора суды установили, что общество «Алев» является участником и акционером в следующих обществах: 99,9% акций АО Маслосырзавод «Кошкинский»; 100% долей ООО «Торговый дом «Алев»; 100% долей ООО «Алев-Индустрия»; 100% долей ООО «БиоТех»; 25% долей ООО «Алев Сервис».

Судами учтено, что согласно информации, размещенной в картотеке арбитражных дел, в рамках дела № А72-1056/2019 о банкротстве ФИО4, в реестр требований кредиторов ФИО4 включены требования банков (АО «Альфа-Банк», АО «Россельхозбанк», АО АКБ «Российский капитал», АО «ЮниКредит Банк», АО «Банк ДОМ.РФ»), вытекающие из договоров поручительства за исполнение кредитных и иных обязательств со стороны организаций, входящих в группу компаний «Алев» – общества «Алев», АО Маслосырзавод «Кошкинский», ООО «ТД «Алев» и ООО «Алев-Индустрия».

Суды указали, что сам по себе факт поручительства, которое в обычной ситуации носит доверительный и безвозмездный характер, свидетельствует о фактической заинтересованности должника по обязательству и его поручителя.

В судебном заседании Арбитражного суда Ульяновской области 01.09.2021 на вопрос суда представитель ФИО4 пояснил, что другие акционеры – ФИО9 и ФИО10 с номинальными стоимостями долей каждого по 8 679 312 руб. (33,3% от уставного капитала должника), в структурах группы компаний «Алев» должности не занимали, в трудовых отношениях не состояли.

Участвующая при рассмотрении настоящего обособленного спора ФИО2 также указывала, что именно ФИО4 осуществлял руководство всей группой компаний «Алев», принимая решения по всем ключевым и стратегическим вопросам деятельности как всей группы компаний, так и каждой организации, входящей в нее, в том числе и должника.

Кроме того, суд первой инстанции принял во внимание показания ФИО11, допрошенной в судебном заседании в качестве свидетеля, предупрежденной об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний, которая пояснила, что работала в обществе «Алев» с июня 2017 года по конец 2018 года в должности бренд-менеджера; руководство деятельностью всей группы компаний, в которую входили, в том числе, общество «Алев», должник, ООО «ТД «Алев», ООО «Алев-Индустрия», ООО «Алев-Сервис», ООО «СмартФудКомпани», осуществлял лично ФИО4 Все указанные организации находились в одном здании (<...>), велась общая бухгалтерия; все направления их деятельности вели одни и те же работники, обычной практикой являлось назначение рядовых сотрудников на должности директоров в дочерние организации группы компаний «Алев».

Судами также принято во внимание, что между ФИО4 и ФИО12 заключен договор купли-продажи от 21.08.2018, в соответствии с которым к ФИО12 перешли права собственности на ценные бумаги с ЛС № 8955 ФИО4 на ЛС 9686 ФИО12 (акции обыкновенные именные бездокументарные общества «Алев»). Решением единственного акционера общества «Алев» ФИО12 от 26.08.2018 полномочия ФИО4 в качестве генерального директора общества «Алев» были прекращены в связи принятием решения о ликвидации общества «Алев» и формированием ликвидационной комиссии под председательством ФИО7 При этом, решение единственного участника должника о ликвидации должника № 26/0818 также принято 26.08.2018 за подписано лично ФИО4, ликвидатором должника также назначен ФИО7

Приведенные обстоятельства позволили судам признать, что ФИО4, как минимум, до 26.08.2018 осуществлял не только формальное, но и фактическое руководство деятельностью общества «Алев», в том числе в вопросах корпоративного контроля за деятельностью должника, входящего в группу компаний «Алев».

В связи с этим суды пришли к выводу о том, что ФИО4 является конечным бенефициаром группы компаний «Алев», в которую входит должник, непосредственно принимавшим ключевые управленческие решения по его деятельности, а, следовательно, и контролирующим должника лицом в статусе конечного бенефициара.

Признавая доказанным наличие оснований для привлечения единственного участника должника – общества «Алев» и конечного бенефициара группы компаний «Алев» – ФИО4 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника за невозможность полного погашения требований кредиторов последнего, суды исходили из следующего.

Основными признаками коммерческого предприятия являются имущественная обособленность субъекта гражданского оборота (пункт 1 статьи 48 Гражданского кодекса Российской Федерации; далее – ГК РФ), осуществление деятельности с целью извлечения прибыли, для дальнейшего ее распределения между участниками (акционерами) юридического лица (пункт 1 статьи 50 ГК РФ).

В ситуации, когда деятельность коммерческой организации оптимизирована надлежащим образом, возможностью легального увеличения прибыли является минимизация затрат на осуществление хозяйственной деятельности. Такая минимизация достигается привлечением новых контрагентов с более выгодными экономическими условиями взаимодействия либо созданием заинтересованными лицами собственного юридического лица для этих же целей. Путем использования последнего способа формируются условно самодостаточные холдинги группы компаний, потенциально способные осуществлять свою основную деятельность при минимальном количестве затрат, получая максимальные дивиденды.

Обычным способом изъятия участниками денежных средств от успешной коммерческой деятельности принадлежащих им организаций является распределение прибыли в порядке, предусмотренном Федеральным законом от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью».

В то же время при создании группы компаний, объединенной общностью экономических интересов, возрастают риски экономического дефолта, принимаемые действительными собственниками бизнеса при осуществлении предпринимательской деятельности. В этой связи конечные бенефициары стремятся пропорционально распределить риски дефолта одного юридического лица между всеми членами такой группы компаний вне зависимости от того, как именно построена структура деятельности холдинга. Для чего могут быть использованы механизмы ранжирования ответственности предприятий между собой, формального придания каждой из организаций входящих в одну группу аффилированных лиц, статуса независимого, при сохранении возможности скрытого (непубличного), но непосредственного влияния на деятельность всего холдинга действительным собственником бизнеса (конечным бенефициаром).

Построение модели ведения бизнеса описанным способом является последовательным и плановым, что существенно затрудняет возможность подтверждения обстоятельств аффилированности предприятий с их действительными конечными бенефициарами, осуществления ими неправомерных действий по извлечению прибыли. Как правило, в случае организации бизнеса описанным способом имеет место неравномерное распределение активов, при которой убыток формируются на одном из обществ («центр убытков»), а чистая прибыль аккумулируется в ином юридическом лице («центр прибыли») с дальнейшим ее выведением собственнику бизнеса.

При этом использование преимуществ, которые предоставляет возможность ведения бизнеса через корпоративную форму, и построение бизнес-модели с разделением на рисковые («центры убытков») и безрисковые («центры прибылей») части, позволяющие в случае проблем с оплатой поставщикам, подрядчикам, работникам или бюджету в короткие сроки поменять рисковую часть (обанкротив предыдущую) и продолжить ведение деятельности, не утрачивая активы, является недобросовестным. Это свидетельствует о том, что контроль и над рисковой, и над безрисковой частями бизнеса осуществлялся из одного центра.

Контроль может быть как прямым – контролирующим лицом может быть лицо, непосредственно получающее выгоду, так и непрямым – оба лица (должник и выгодоприобретатель) могут находиться под общим контролем третьего лица (бенефициара). В последнем случае лицо, контролирующее то лицо, которое получило выгоду, является контролирующем должника лицом и для должника.

В такой ситуации в случае наступления у «убыточного предприятия» признаков неплатежеспособности и его последующего банкротства пострадавшие от такого распределения активов кредиторы стеснены в доказывании противоправного поведения конечного бенефициара, в связи с чем им достаточно заявить разумные доводы об этом, опровержение которых переходит на заинтересованное лицо (статья 65 АПК РФ).

Судами установлено, что должник самостоятельную производственную деятельность не осуществлял, соответствующих производственных мощностей не имел. Доказательств обратного материалы дела не содержат.

В рамках рассмотрения обособленного спора о признании сделки недействительной по настоящему делу установлено, что между ООО «Торговый дом «Алев» (поставщик) и должником (покупатель) заключен договор поставки от 12.01.2015 № 131/2015/ТД, согласно которому поставщик обязуется передавать в собственность покупателя, а покупатель обязуется принимать и оплачивать товар – молочную продукцию в ассортименте, в порядке и на условиях, определенных договором.

Также между должником (поставщик) в лице директора ФИО2 и обществом «Алев» (покупатель) в лице генерального директора ФИО4 заключен договор поставки товара от 01.01.2018 № 06/2018, по условиям которого поставщик обязан поставить, а покупатель – принять и оплатить товар – молочную продукцию, сырье, ингредиенты, упаковку и прочее.

Таким образом, должник закупал готовую продукцию у одного аффилированного лица (ООО «Торговый дом «Алев») и продавал ее же другому аффилированному лицу (обществу «Алев»).

Кроме того, согласно информации, размещенной в картотеке арбитражных дел, в рамках иных обособленных споров также установлено, что должник заключал договоры поставки, по которым приобретал от своего имени компоненты и сырье для производства пищевой молочной продукции, а также продукции, используемой при изготовлении упаковочных изделий и этикеток для молочной продукции с логотипами и маркировкой изготовителя – общества «Алев».

При этом по части поставок по договорам, заключенным должником с поставщиками, фактическим грузополучателем значится общество «Алев», что отражено в соответствующих приемо-сдаточных документах, а подпись принявшего должностного лица скреплена печатью общества «Алев».

В ходе рассмотрения обособленных споров по включению в реестр требований кредиторов должника требований поставщиков указанной продукции, а также по оспариванию договоров перевода долга кредиторы (поставщики) поясняли, что до 2018 года состояли в аналогичных правоотношениях с обществом «Алев», после перезаключения договоров поставки с должником оформление документации от имени должника и координация поставок продолжилась теми же самыми сотрудниками, что и от имени общества «Алев». В подтверждение указанных обстоятельств представлены договоры поставки и доказательства их исполнения.

В последующем задолженность общества «Алев» перед поставщиками по договорам поставки была переведена на должника путем заключения договоров перевода долга.

В рамках обособленных споров по оспариванию договоров перевода долга судами первой и апелляционной инстанций установлена цель их совершения – реструктуризация задолженности внутри группы лиц, в которую входили общество «Алев» и должник.

Доказательств экономической целесообразности для должника реализованной структурой договорных отношений между должником, поставщиками и лицами, входящими в группу компаний «Алев», материалы дела не содержат.

Исходя из указанных обстоятельств суды пришли к выводу о том, что между аффилированными лицами реализована модель бизнеса группы компаний, при которой общество «Алев» выступало как «центр прибыли», а должник – как «центр убытков».

Суды указали, что подобная модель бизнеса для общества «Алев» позволяла осуществлять деятельность без необходимости наращивания кредиторской задолженности перед поставщиками, и, соответственно, без ущерба собственной деловой репутации. Предпосылками подобного поведения является также возможность ФИО4, как лица, контролировавшего обе стороны, определять действия каждой из них, неравномерно перераспределяя активы внутри группы.

Арбитражный суд Поволжского округа считает, что выводы, содержащиеся в обжалуемых судебных актах, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, имеющимся в нем доказательствам, спор разрешен без нарушения либо неправильного применения норм материального права и норм процессуального права.

Согласно пункту 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника.

Пунктом 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве закреплено, что пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица при наличии хотя бы одного из следующих обстоятельств: причинен существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника (совершения таких сделок по указанию этого лица), включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 настоящего Закона.

В пункте 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – постановление Пленума № 53) разъяснено, что под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (статья 61.11 Закона о банкротстве), следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы.

Неправомерные действия (бездействие) контролирующего лица могут выражаться, в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т.п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и т.д.

В пункте 19 постановления Пленума № 53 разъяснено, что при доказанности обстоятельств, составляющих основания опровержимых презумпций доведения до банкротства, закрепленные в пункте 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, предполагается, что именно действия (бездействие) контролирующего лица явились необходимой причиной объективного банкротства.

Процесс доказывания обозначенных выше оснований привлечения к субсидиарной ответственности был упрощен законодателем для истцов посредством введения соответствующих опровержимых презумпций, при подтверждении условий которых предполагается наличие вины ответчика в доведении должника до банкротства, и на ответчика перекладывается бремя доказывания отсутствия оснований для удовлетворения иска (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 30.09.2019 № 305-ЭС19-10079).

Исследовав и оценив имеющиеся в материалах дела доказательства в их совокупности, установив реализованную в группе компаний «Алев» модель бизнеса в ущерб кредиторам должника, суды пришли к правомерному выводу о доказанности оснований для привлечения ФИО4 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника за невозможность полного погашения требований кредиторов последнего.

Определяя размер субсидиарной ответственности общества «Алев» и ФИО4, суд первой инстанции руководствовался пунктом 11 статьи 61.11 Закона о банкротстве и исходил из следующего.

Согласно отчету конкурсного управляющего и его пояснениям реестр требований кредиторов должника с учетом частичного погашения сформирован в размере 60 516 190 руб., требований по текущим платежам не имеется. Все выявленное имущество должника реализовано в ходе конкурсного производства, вероятность погашения реестра требований кредиторов в будущем отсутствует.

Разрешая настоящий обособленный спор суды действовали в рамках предоставленных им полномочий и оценили обстоятельства по внутреннему убеждению, что соответствует положениям статьи 71 АПК РФ.

Изложенные в кассационной жалобе доводы о том, что ФИО4 не является контролирующим должника лицом, поскольку в материалах дела не содержится документов, подтверждающих факт дачи ФИО4 прямых указаний директору должника на совершение сделок или иных действий, ухудшивших имущественное положение должника, а также о том, что судами сделан неверный вывод об искусственном создании убытков у должника, подлежат отклонению, поскольку противоречат представленным в материалы дела доказательствам и установленным судами обстоятельствам.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в пункте 3 постановления Пленума № 53, по общему правилу, необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (пункт 3 статьи 53.1 ГК РФ, пункт 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве).

Осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.). Суд устанавливает степень вовлеченности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, в процесс управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника.

В соответствии с правовым подходом, сформулированным в определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.02.2018 № 302-ЭС14-1472, является ошибочным требовать от заявителя подтвердить обстоятельства наличия контроля над обществом только лишь прямыми доказательствами, исходящими от бенефициара документами, в которых содержатся явные указания, адресованные должнику, относительно его деятельности, поскольку конечный бенефициар, не имеющий соответствующих формальных полномочий, не заинтересован в раскрытии своего статуса контролирующего лица и скрывает наличие возможности оказания влияния на должника. Учитывая объективную сложность получения отсутствующих у заявителя по иску о привлечении к субсидиарной ответственности прямых доказательств дачи указаний, судами должна приниматься во внимание совокупность согласующихся между собой косвенных доказательств.

Если заинтересованные лица привели достаточно серьезные доводы и представили существенные косвенные доказательства, которые во взаимосвязи позволяют признать убедительными их аргументы о возникновении отношений фактического контроля и подчиненности, в силу статьи 65 АПК РФ бремя доказывания обратного переходит на привлекаемое к ответственности лицо.

Таких доказательств ФИО4 не представлено.

Доводы, приведенные в кассационной жалобе, по существу направлены на переоценку доказательств и установление фактических обстоятельств, отличных от тех, которые были установлены судами, по причине несогласия заявителей жалоб с результатами указанной оценки судов, что не входит в круг полномочий арбитражного суда кассационной инстанции, перечисленных в статьях 286, 287 АПК РФ.

Поскольку неправильного применения судами норм материального права, а также нарушений норм процессуального права, в том числе влекущих безусловную отмену судебных актов в силу части 4 статьи 288 АПК РФ, не установлено, суд кассационной инстанции оснований для отмены судебных актов и удовлетворения кассационной жалобы не находит.

На основании изложенного и руководствуясь пунктом 1 части 1 статьи 287, статьями 286, 289, 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Поволжского округа

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Ульяновской области от 03.09.2021 и постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 01.11.2021 по делу № А72-20854/2018 оставить без изменения, кассационную жалобу – без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, установленном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий судья М.В. Коноплёва

Судьи А.Г. Иванова

А.Р. Кашапов