Гражданский кодекс часть 1

при ведении протокола судебного заседания помощником судьи
ФИО1 рассмотрел в судебном заседании кассационные жалобы ФИО2, ФИО3 на постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.09.2023 по делу № А76-3047/2021 Арбитражного суда Челябинской области.

Лица, участвующие в деле, о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы извещены надлежащим образом, в том числе публично, путем размещения информации о времени и месте судебного заседания на сайте Арбитражного суда Уральского округа.

В судебном заседании посредством системы веб-конференции приняли участие представители:

ФИО4 (далее – должник) – ФИО5 по доверенности от 23.03.2021;

ФИО6 (далее – кредитор) – ФИО7 по доверенности от 12.12.2022.

Решением Арбитражного суда Челябинской области от 29.12.2021 ФИО4 признан несостоятельным (банкротом), введена процедура реализации имущества гражданина, финансовым управляющим имуществом должника утвержден арбитражный управляющий ФИО8.

Управляющий и кредитор ФИО6 обратились в Арбитражный суд Челябинской области с заявлением о признании недействительной цепочки взаимосвязанных сделок с имуществом должника, образуемой договором дарения квартиры от 06.12.2017, заключенным должником и ФИО2, и договором купли-продажи квартиры от 04.02.2021, заключенным ФИО2 и ФИО3, и применении последствия недействительности взаимосвязанных сделок в виде возврата от ФИО3 в конкурсную массу ФИО4 квартиры общей площадью 72,6 кв. м с кадастровым номером 74:36:0407008:433, расположенной по адресу: <...>, кв. * (далее – спорная квартира).

Определением суда от 30.11.2022 обособленные споры, возбужденные по заявлениям управляющего и кредитора, объединены в одно производство для совместного рассмотрения.

Определением Арбитражного суда Челябинской области от 15.06.2023 в удовлетворении заявленных требований отказано.

Постановлением Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.09.2023 определение суда первой инстанции отменено, принят новый судебный акт, которым заявленные требования удовлетворены: признана недействительной сделка по отчуждению квартиры общей площадью 52,6 кв. м с кадастровым номером 74:36:0407008:433, расположенная по адресу: <...>, кв. *, оформленная договором дарения
от 06.12.2017 между ФИО4 и ФИО2, и договором купли-продажи от 04.02.2021 между ФИО2 и ФИО3; применены последствия недействительности сделки в виде возврата в конкурсную массу должника ФИО4 спорной квартиры.

Не согласившись с постановлением суда апелляционной инстанции, ФИО2 и ФИО3 обратились в Арбитражный суд Уральского округа с самостоятельными кассационными жалобами.

ФИО2 в своей кассационной жалобе оспаривает выводы суда о том, что оспариваемые сделки совершены в условиях наличия у должника ФИО4 значительных обязательств и риска обращения взыскания на имущество должника; указывая, что на момент заключения договора дарения от 06.12.2017 у должника действительно были заключены договоры займа с ФИО9 и ФИО10, однако по договору с ФИО10 срок исполнения обязательств определен в сентябре 2018 года, по договору с ФИО9 срок не был определен, а требование об исполнении было предъявлено только в 2019 году; неисполненных обязательств на момент заключения договора дарения – не имелось; наличие у должника обязательств не означает, что его право на свободное распоряжение принадлежащим ему имуществом резко ограничивается и он утрачивает право на совершение сделок с отношении своего имущества; кроме того, в рамках иного обособленного спора должник представлял выписку по движению денежных средств, согласно которой оборот денежных средств составлял более 12 млн. руб.; вывод суда апелляционной инстанции о том, что сам по себе факт наличия значительных обязательств перед кредиторами свидетельствует о неправомерной цели заключения оспариваемого договора дарения, неправомерен и противоречит нормам закона.

Кроме того, заявитель жалобы указывает, что дарение квартиры должником своей дочери выступало в качестве финансового поощрения за успешную учебу, а вывод судов о том, что о противоправной цели заключения оспариваемого договора свидетельствует наличие иных сделок, оспоренных в рамках данного дела о банкротстве, является предположительным и не основан на нормах действующего законодательства; судебные акты по иным обособленным спорам не имеют преюдициального или иного доказательственного значения.

Далее, заявитель жалобы отмечает, что совокупность выводов суда об аффилированности ФИО3 к должнику и членам его семьи, подвергание сомнению объективность правоотношений между ФИО11 и ФИО12 без привлечения их к участию в споре, при том, что данные обстоятельства вообще не имеют отношения к делу, а вывод о том, что расчеты по договору от 04.02.2021 не производились, не обоснован и сделан с нарушением норм процессуального права; обосновывая свои выводы ссылкой на нерыночные условия договора займа, заключенного между ФИО11 и ФИО12, и наличием сомнений относительно факта выдачи займа, суд фактически ограничил принцип свободы договора, а также отступил от принципа необходимости доказывания заявляемых доводов, принимая во внимание только пояснения представителя кредитора ФИО6, при том, что сделки с
ФИО11 не оспорены, а на нее и ФИО12 распространяется презумпция добросовестности; по мнению заявителя жалобы, указанное свидетельствует о наличии оснований для безусловной отмены постановления суда апелляционной инстанции.

Заявитель жалобы настаивает, что выводы суда апелляционной инстанции об отсутствии доказательств реальности расчетов по договору от 04.02.2021 носят предположительный характер, а сама по себе аффилированность не является основанием для признания сделки недействительной, а поведение сторон – недобросовестным; при совершении нотариального действия по удостоверению купли-продажи от 04.02.2021 нотариусом был установлен факт осуществления сторонами расчетов по договору, в дело были представлены документы о финансовой состоятельности ФИО11, ФИО13 использует помещение, несет расходы на его содержание, а оформление внутри семьи документов о передаче денежных средств не является обязательным.

Кроме того, заявитель жалобы отмечает, что суд апелляционной инстанции не оценил доводы о пропуске срока исковой давности и о нахождении договора от 06.12.2017 за пределами периода подозрительности в условиях отсутствующих признаков неплатежеспособности, а для применения статей 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) необходимы обстоятельства, выходящие за пределы диспозиции статьи 61.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве).

ФИО3 в своей кассационной жалобе также просит отменить постановление суда апелляционной инстанции и оставить в силе определение суда первой инстанции.

Заявитель жалобы настаивает, что договор купли-продажи от 04.02.2021 был заключен в нотариальной форме, расчет был произведен наличными денежными средствами в присутствии нотариуса, денежные средства для покупки квартиры были взяты у матери – ФИО11, являющейся индивидуальным предпринимателем; управляющий и кредитор ФИО6 не опровергли подлинность нотариально оформленного документа, добросовестность ФИО3 также не опровергнута; спорная квартира является для него единственным жильем; ответчик несет расходы на ее содержание; полагает, что выводы суда апелляционной инстанции об аффилированности ФИО3 и ФИО12 не обоснованы. Выводы суда апелляционной инстанции о том, что имели место и иные сделки, совершенные в тот же период, кассатор считает не имеющими значение для оценки спорного договора, заключенного на иных условиях. Кроме того, кассатор указывает, что при заключении договора взаимодействовал только с ФИО2, которая являлась полноправным собственником квартиры; оснований не доверять официальным документам – не имелось.

В отзыве на кассационную жалобу кредитор ФИО6 просит оставить оспариваемые судебные акты без изменения.

Проверив законность обжалуемого судебного акта в пределах доводов кассационной жалобы в порядке, предусмотренном статьями 284, 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ), суд округа оснований для его отмены не усматривает.

Как установлено судами и следует из материалов дела, ФИО4 является отцом ФИО2

Между ФИО4 (даритель) и ФИО2 (одаряемый) в лице законного представителя ФИО14 был заключен договор дарения от 06.12.2017, по которому должник произвел в пользу своей дочери отчуждение квартиры общей площадью 72,6 кв.м с кадастровым номером 74:36:0407008:433, расположенной по адресу: <...>, кв. *.

Впоследствии, между ФИО2 (продавец) и ФИО3 (покупатель) заключен договор купли-продажи квартиры от 04.02.2021, по условиям которого продавец обязуется передать в собственность, а покупатель обязуется принять в собственность квартиру, расположенную по адресу: <...>, кв. *, по цене 2 450 000 руб.

В соответствии с пунктом 6 данного договора купли-продажи расчет между сторонами произведен полностью при его подписании в помещении нотариальной конторы в присутствии нотариуса.

Полагая, что оспариваемые сделки совершены с целью сокрытия имущества должника от кредиторов, финансовый управляющий и кредитор ФИО6 обратились с требованиями о признании соответствующей цепочки сделок недействительной.

Суд первой инстанции пришел к выводу о недоказанности заявителями наличия совокупности условий для признания спорных сделок недействительными, исходя из того, что первая сделка совершена за пределами трехлетнего периода подозрительности, в условиях отсутствия у должника признаков неплатежеспособности, а вторая сделка совершена на рыночных условиях, расчеты по ней произведены в полном объеме, в связи с чем отказал в удовлетворении заявленных требований.

Суд апелляционной инстанции с выводами суда первой инстанции не согласился, посчитал, что имеются все условия для признания спорных договоров недействительными как единой сделки, в связи с чем определение от 15.06.2023 отменил и признал заявленные требования обоснованными исходя из следующего.

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.1 Закона о банкротстве сделки, совершенные должником или другими лицами за счет должника, могут быть признаны недействительными в соответствии с ГК РФ, а также по основаниям и в порядке, предусмотренным главой III.1 указанного Закона.

Наличие в Законе о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок, предусмотренных статьями 61.2. и 61.3, само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную, мнимую (статьи 10, 168, 170 ГК РФ), в том числе при рассмотрении требования, основанного на такой сделке (пункт 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», далее – постановление Пленума № 63).

В упомянутых разъяснениях речь идет о сделках с пороками, выходящими за пределы дефектов сделок с предпочтением или подозрительных сделок (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17.06.2014 № 10044/11, определения Верховного Суда Российской Федерации от 29.04.2016 № 304-ЭС15-20061, от 28.04.2016 № 306-ЭС15-20034, от 24.10.2017 № 305-ЭС17-4886(1), от 31.08.2017 № 305-ЭС17-4886, от 17.12.2018 № 309-ЭС18-14765, от 06.03.2019 № 305-ЭС18-22069, от 09.03.2021 № 307-ЭС19-20020(8,10) и т.д.).

В соответствии с пунктом 1 статьи 170 ГК РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

Для признания сделки недействительной на основании названной статьи необходимо установить то, что на момент совершения сделки стороны не намеревались создать соответствующие условиям этой сделки правовые последствия, характерные для сделок данного вида. При этом обязательным условием признания сделки мнимой является порочность воли каждой из ее сторон. Мнимая сделка не порождает никаких правовых последствий, и, совершая мнимую сделку, стороны не имеют намерений ее исполнить либо требовать ее исполнения.

В пункте 86 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее – постановление Пленума № 25) разъяснено, что стороны мнимой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение. Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры купли-продажи или доверительного управления и составить акты о передаче данного имущества, при этом сохранив контроль соответственно продавца или учредителя управления за ним. Равным образом осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании пункта 1 статьи 170 ГК РФ.

При этом следует учитывать, что характерной особенностью мнимой сделки, как указал также Верховный Суд Российской Федерации в определении от 25.07.2016 № 305-ЭС16-2411, является стремление сторон правильно оформить все документы без намерения создать реальные правовые последствия. У них отсутствует цель в достижении заявленных результатов. Волеизъявление сторон мнимой сделки не совпадает с их внутренней волей, сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих ее сторон. Установление несовпадения воли с волеизъявлением относительно обычно порождаемых такой сделкой гражданско-правовых последствий является достаточным для квалификации ее в качестве ничтожной.

С учетом приведенной выше правовой позиции высшей судебной инстанции, для вывода о мнимом характере сделки необходимо доказать отсутствие у сторон, ее совершивших, намерений исполнять сделку. Обязательным условием в таком случае является порочность воли каждой из сторон сделки. Формально выражая волеизъявление на заключение мнимой сделки, фактически ее стороны не желают установления, изменения или прекращения гражданских прав и обязанностей по отношению друг к другу.

Таким образом, существо мнимой сделки сводится к сокрытию лицами, непосредственно свершившими сделку, от третьих лиц (кредиторов должника) истинных мотивов своего поведения, связанности этих действий не с самим фактом заключения договора и его исполнением как обычной сделки, отражающей подлинную волю участников, а с наступлением последствий от искусственно созданной сторонами видимости исполнения. Тем самым, иск о признании сделки мнимой имеет целью устранение последствий формального начала исполнения мнимого договора, направленного на безосновательное получение активов из конкурсной массы.

Совокупность установленных судом апелляционной инстанции обстоятельств, не опровергнутых ответчиками и должником надлежащими доказательствами, обоснованно позволила прийти к выводу о мнимости оспариваемой сделки.

Так, в частности, применительно к обстоятельствам настоящего обособленного спора суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что на момент заключения между ФИО4 и его дочерью ФИО2 договора дарения квартиры от 06.12.2017 у должника уже имелись значительные обязательства перед кредитором ФИО6 по договорам займа от 01.07.2016, от 14.10.2016, от 30.05.2017, а также перед кредитором ФИО10 по договору займа от 05.09.2017; в настоящее время соответствующие обязательства как неисполненные включены в реестр требований кредиторов должника.

Установив, что на момент заключения договора дарения в пользу своей несовершеннолетней дочери (ДД.ММ.ГГГГ года рождения) у должника имелись существенные заемные обязательства перед внешними кредиторами, суд апелляционной инстанции заключил, что оспариваемая сделка от 06.12.2017 была совершена в условиях риска последующего обращения взыскания на соответствующее имущество ФИО4

Исследуя обстоятельства, связанные с определением действительных намерений сторон сделки, суд апелляционной инстанции отметил, что, несмотря на совершение в отношении несовершеннолетней дочери (на момент заключения сделки – 14 лет) сделки по дарению квартиры, в подаренной квартире впоследствии ФИО2 не проживала, с начала 2017 года являлась собственником иной квартиры, в которой и проживала со своими родителями, в связи с чем, проанализировав приводимые должником и ответчиком доводы о мотивах совершения сделки (обеспечение финансовой самостоятельности дочери должника), сопоставив эти пояснения с обстоятельствами принятия на себя должником значительных денежных обязательств, а также с последующим поведением сторон сделки в отношении спорной квартиры, пришел к заключению об отсутствии оснований для вывода о том, что заключение договора дарения от 06.12.2017 находилось вне зависимости от вышеприведенных обстоятельств, связанных с принятыми должником на себя обязательствами, и было обусловлено некими внутрисемейными договоренностями.

Суд апелляционной инстанции также обратил внимание, что оспариваемая сделка не была единственной между членами семьи Б-вых, в результате которых дочери должника – ФИО2, а также матери супруги – ФИО15 в сопоставимый период времени должник передал титул собственности на иные дорогостоящие активы – два машиноместа и два транспортных средства (указанные сделки признаны недействительными).

Установив указанные обстоятельства, суд апелляционной инстанции заключил, что указанная сделка является мнимой, целью которой являлось предотвращение взыскания не имущество должника.

Далее, оценивая сделку от 04.02.2021 между ФИО2 и ФИО3, суд апелляционной инстанции заключил, что данный договор был заключен непосредственно после вынесения судебных актов о взыскании с должника задолженности в пользу кредитора ФИО6 в сумме порядка 22 млн. руб. (определение Судебной коллегии по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 21.01.2021); в этот же день (04.02.2021) ФИО6 было подано заявление о признании должника банкротом.

Судом апелляционной инстанции также было установлено, что стороной сделки являлся ФИО3; матерью ответчика – ФИО11 в пользу ФИО12 (матери должника) якобы были предоставлены займы на сумму 14 млн. руб., при этом столь значительные суммы, исходя из документов, предоставлены на длительный срок (10 лет), что возможно между лицами, находящимися в доверительных отношениях; исходя из фактических обстоятельств взаимодействия семьи Б-вых и семьи Д-вых, суд апелляционной инстанции заключил, что указанное свидетельствует о фактической аффилированности сторон сделки.

Исследуя обстоятельства, связанные с реальностью правоотношений по договору купли-продажи от 04.02.2021, суд апелляционной инстанции заключил, что действительных расчетов между сторонами – не производилось. При этом суд апелляционной инстанции учел отсутствие объективных доказательств передачи ответчику его матерью соответствующей денежной суммы, в том числе документов о ее аккумулировании и снятии со счета либо получения ее от третьих лиц, а равным образом и отсутствие доказательств расходования ФИО2 спорной суммы, а к пояснениям последней о хранении денежных средств в наличной форме, оцененным с позиции разумного поведения рядового гражданина в отношении денежных средств, полученных по действительной реальной сделке, суд апелляционной инстанции посчитал возможным отнестись критически.

При таком положении дел, оценив условия совершения сделки, а также обстоятельства, сопутствовавшие ее совершению, связанные с возникновением реальной перспективы обращения взыскания на активы должника, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о мнимости договора от 04.02.2021, совершенного лишь для вида в целях предотвращения обращения взыскания на имущество должника путем смены его титульного собственника и создания фигуры формально независимого добросовестного приобретателя, который фактически является аффилированным лицом.

Применяя последствия недействительности сделки, суд апелляционной инстанции, признав, что обе оспариваемые сделки объединены единым умыслом сокрытия имущества должника от обращения взыскания, являются мнимыми, руководствуясь положениями статьи 167 ГК РФ и статьи 61.6 Закона о банкротстве, счел возможным обязать ответчика ФИО3 возвратить спорное имущество в конкурсную массу ФИО4

Таким образом, удовлетворяя заявленные требования, суд апелляционной инстанции исходил из совокупности установленных по делу обстоятельств и доказанности материалами дела надлежащим образом и в полном объеме наличия в данном случае совокупности всех необходимых и достаточных оснований для признания оспариваемых сделок недействительными как мнимых, а также из отсутствия доказательств иного (статьи 9, 65, 71 АПК РФ).

Проведенная судом апелляционной инстанции оценка доказательств и сделанный по ее результату вывод о мнимости договоров соответствует положениям главы 7 АПК РФ, устанавливающим стандарт всестороннего и полного исследования имеющихся в деле доказательств в их совокупности и взаимосвязи без придания преимущественного значения одному из них, описание и анализ доказательств являются достаточно подробными, правовая аргументация соответствует применимым к спорным отношениям нормам права, выводы суда согласуются с материалами дела, оснований не согласиться с которыми у суда округа не имеется.

Доводы кассационной жалобы ФИО2 об отсутствии у должника признаков неплатежеспособности на момент совершения сделок и наличии у сторон сделки правомерных целей при отчуждении имущества судом округа отклоняются.

Поскольку суд апелляционной инстанции установил, что правоотношения сторон фактически имели мнимый характер (статья 170 ГК РФ), первый договор имел безвозмездный характер, а по второму договору отчуждение произведено в отсутствие встречного исполнения со стороны формального покупателя ФИО3, то наличие у них признаков подозрительных сделок (статья 61.2 Закона о банкротстве) правового значения не имеет.

При этом фактические условия, в которых были совершены данные сделки (принятие должником на себя значительных обязательств, возникновение просрочки их исполнения, дальнейшее взыскание суммы порядка 22 млн. руб. с должника, отсутствие значимых жизненных обстоятельств, побудивших должника оформить недвижимое имущество на несовершеннолетнего ребенка), были признаны судом апелляционной инстанции значимыми при установлении действительных мотивов заключения договоров по отчуждению имущества и постановке выводов о мнимости сделок, их направленности на сохранение от обращения взыскания со стороны внешних кредиторов.

Доводы кассационных жалоб об отсутствии аффилированности ФИО3 по отношению к семье Б-вых и реальности расчетов по договору от 04.02.2021 также подлежат отклонению как направленные на переоценку установленных судом апелляционной инстанции обстоятельств.

В данном случае суд апелляционной инстанции проанализировал взаимоотношения между семьей Д-вых и семьей Б-вых, заключил, что данных лиц нельзя признать независимыми субъектами, учитывая характер их взаимодействия, в частности, при выдаче займа на существенную сумму (не в качестве профессиональной деятельности), а потому, применительно к пункту 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве», учитывая установленный факт заинтересованности сторон сделки, правомерно применил повышенный стандарт доказывания при рассмотрении вопроса об осуществлении расчетов по договору от 04.02.2021, не признав исчерпывающим указание в самом договоре на факт передачи денежных средств в присутствии нотариуса, а посчитав необходимым исследовать вопрос о наличии финансовой возможности со стороны покупателя внести соответствующую сумму продавцу, а также о распоряжении продавцом данной суммой; исходя из того, что достоверные и ясные доказательства отмеченных обстоятельств со стороны ответчиков представлены не были, суд апелляционной инстанции и пришел к закономерному выводу о недоказанности расчетов по договору и мнимости сделки.

Доводы кассационной жалобы о том, что суд апелляционной инстанции не оценил доводы ответчика о пропуске срока исковой давности и о нахождении договора от 06.12.2017 за пределами периода подозрительности, основанием для отмены судебного акта не являются.

Как было отмечено ранее, согласно разъяснениям пункта 4 постановления Пленума № 63 суд вправе квалифицировать сделку как ничтожную (в данном случае – мнимую в силу статьи 170 ГК РФ), и в данном случае совокупность установленных судом апелляционной инстанции обстоятельств позволила прийти к выводу о мнимости оспариваемых сделок.

Доводы ответчика о пропуске конкурсным управляющим срока исковой давности судом округа рассмотрены и признаны необоснованными, поскольку с учетом положений пункта 1 статьи 181 ГК РФ и даты введения в отношении должника процедуры реструктуризации долгов (05.04.2021) трехлетний срок исковой давности при обращении в суд с заявлением о признании сделки должника недействительной не пропущен.

Доводы кассационной жалобы о том, что ФИО12 и
ФИО11 не были привлечены к участию в деле в качестве третьих лиц, тогда как обжалуемым судебным актом подвергнуты сомнению правоотношения между ними, судом округа отклоняются. Из мотивировочной и резолютивной частей постановления суда апелляционной инстанции не следует, что судом сделаны какие-либо выводы относительно прав и обязанностей иных лиц, не привлеченных к участию в деле; указание на заключение между указанными лицами договора займа (без оценки его действительности) дано в контексте исследования вопроса аффилированности ответчика по сделке – ФИО3 по отношению к семье должника.

Принимая во внимание указанные выше обстоятельства по делу, суд округа пришел к выводу, что доводы заявителей, изложенные в кассационных жалобах, не содержат фактов, которые не были бы проверены и не учтены судом апелляционной инстанции при рассмотрении дела и влияли на обоснованность и законность судебных актов, в связи с чем не могут служить основанием для отмены обжалуемых судебных актов.

Представленные в материалы дела доказательства исследованы судом апелляционной инстанций в совокупности с учетом положений статей 67, 68, 71, 75 АПК РФ. Основания для переоценки доказательств и сделанных на их основании выводов у суда округа отсутствуют в соответствии с положениями статьи 286, части 2 статьи 287 названного Кодекса.

Нарушений норм процессуального права, являющихся в силу части 4 статьи 288 АПК РФ безусловным основанием для отмены судебных актов, судом кассационной инстанции не выявлено.

С учетом изложенного обжалуемый судебный акт подлежит оставлению без изменения, кассационная жалоба – без удовлетворения.

Руководствуясь ст. 286, 287, 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

П О С Т А Н О В И Л:

постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.09.2023 по делу № А76-3047/2021 Арбитражного суда Челябинской области оставить без изменения, кассационные жалобы ФИО2, ФИО3 – без удовлетворения.

Постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий Ю.В. Кудинова

Судьи Н.А. Артемьева

О.Г. Кочетова