Гражданский кодекс часть 1

в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) гражданина ФИО5 (далее – должник) арбитражный управляющий ФИО6 в период осуществления полномочий финансового управляющего должника обратился в Арбитражный суд Чувашской Республики – Чувашии с заявлением о признании недействительным договора дарения квартиры от 19.03.2014, заключенного
ФИО5 (дарителем) и его сыном ФИО1 (одаряемым), и о применении последствий недействительности сделки.

Заявление финансового управляющего мотивировано совершением спорной сделки в ущерб интересам кредиторов должника, при злоупотреблении сторонами правом, с целью избежать обращения взыскания на имущество ФИО5

Суд первой инстанции определением от 28.11.2018, оставленным без изменения постановлением Первого арбитражного апелляционного суда от 11.03.2019, отказал в удовлетворении заявления, посчитав недоказанной совокупность обстоятельств, необходимых для признания сделки недействительной на основании статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Арбитражный суд Волго-Вятского округа постановлением от 24.06.2019 отменил определение от 28.11.2018 и постановление от 11.03.2019 и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции, установив, что выводы судов сделаны при неполном выяснении обстоятельств, имеющих существенное значение для дела.

В ходе нового рассмотрения спора финансовый управляющий уточнил заявленные требования в порядке, предусмотренном в статье 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. Также с заявлением об оспаривании сделки в арбитражный суд обратилась конкурсный кредитор должника ФИО3. В заявлениях, объединенных в одно производство для совместного рассмотрения, финансовый управляющий и ФИО3 просили признать недействительными сделками договор дарения квартиры от 19.03.2014, заключенный ФИО5 и ФИО1, и договор купли-продажи от 22.04.2015, заключенный ФИО1 (продавцом) и ФИО7 (покупателем), и о применении последствий недействительности сделок в виде обязания ФИО7 возвратить приобретенную по договору квартиру общей площадью 63,7 квадратного метра в конкурсную массу должника.

Заявления финансового управляющего и конкурсного кредитора основаны на пункте 2 статьи 61.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), статьях 10, 168 и 170 Гражданского кодекса Российской Федерации и мотивировано тем, что оспоренные договоры носят характер последовательных взаимосвязанных сделок, направленных на вывод имущества из собственности должника.

В качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены публичное акционерное общество «Сбербанк России»
(далее – Сбербанк), ФИО7 и ФИО8.

По итогам повторного рассмотрения спора суд первой инстанции определением от 26.10.2020, оставленным без изменения постановлением апелляционного суда от 25.08.2021, признал недействительными сделками последовательно оформленные договоры дарения и купли-продажи квартиры на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве и статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, в качестве применения последствий недействительности сделок обязав ФИО7 возвратить отчужденную ему квартиру в конкурсную массу должника.

Не согласившись с состоявшимися судебными актами, ФИО1 обратился в Арбитражный суд Волго-Вятского округа с кассационной жалобой, в которой просит отменить определение от 26.10.2020 и постановление от 25.08.2021.

В обоснование кассационной жалобы заявитель ссылается на отсутствие совокупности оснований, предусмотренных пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, для признания сделок недействительными. Заявитель настаивает на отсутствии у должника на момент заключения договора дарения признаков неплатежеспособности и недостаточности имущества; ФИО5 получал ежемесячный доход от предпринимательской деятельности; имелось только три вступивших в законную силу судебных акта о взыскании с ФИО5 задолженности, которая впоследствии была погашена. Также, по мнению заявителя, у судов отсутствовали основания для признания договоров дарения и купли-продажи недействительными (ничтожными) в соответствии со статьей 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, как сделок с пороками, выходящими за пределы дефектов подозрительных сделок; стороны при совершении спорных сделок не допустили злоупотребления правом и иного недобросовестного поведения; доказательств направленности действий сторон на совершение цепочки взаимосвязанных сделок, а также мнимого характера договоров, в материалы дела не представлено. Квартира фактически выбыла из владения должника; ФИО1 с семьей был зарегистрирован и фактически проживал в полученной в дар квартире, нес расходы по ее содержанию, ремонту и оплате коммунальных услуг. За один месяц до заключения договора дарения данная квартира была выделена из пятикомнатной квартиры, приобретенной ФИО5 по договору долевого участия в строительстве; до разделения квартира являлась единственным жильем должника, следовательно, производить ее переоборудование путем выделения отдельной квартиры в преддверии банкротства представлялось бы для должника нецелесообразным, так как при сохранении статуса единого объекта на него подлежал распространению исполнительский иммунитет. В материалах дела имеются доказательства оплаты покупателем квартиры, приобретенной впоследствии по договору купли-продажи, а именно: получения ФИО7 ипотечного кредита и перечисления 400 000 рублей продавцу, передачи ФИО1 оставшихся денежных средств в сумме
2 600 000 рублей по расписке.

Как полагает заявитель, спорная квартира подлежала истребованию у конечного приобретателя исключительно посредством предъявления виндикационного иска по правилам статей 301 и 302 Гражданского кодекса Российской Федерации. При этом обжалованные судебные акты фактически направлены на изъятие имущества у третьего лица, которое в соответствии с нормами Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации ограничено в процессуальных правах.

Арбитражный суд Волго-Вятского округа определением от 15.11.2021 откладывал рассмотрение кассационной жалобы по правилам части 5 статьи 158 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации до 21.12.2021.

В соответствии со статьей 153.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации судебное заседание проведено с использованием систем видеоконференц-связи при содействии Арбитражного суда Чувашской Республики – Чувашии.

В судебном заседании ФИО1 и его представитель поддержали доводы, изложенные в кассационной жалобе. ФИО7 в письменном отзыве на кассационную жалобу поддержал позицию ФИО1 Финансовый управляющий должника и ФИО3 в отзывах на кассационную жалобу, ФИО3 и ее представитель в ходе судебного заседания отклонили доводы заявителя, указав на законность и обоснованность принятых судебных актов.

Иные лица, участвующие в деле, извещенные надлежащим образом о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы, не обеспечили явку представителей в судебное заседание, что в силу части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не является препятствием для рассмотрения жалобы в их отсутствие.

Законность определения Арбитражного суда Чувашской Республики – Чувашии от 26.10.2020 и постановления Первого арбитражного апелляционного суда от 25.08.2021 проверена Арбитражным судом Волго-Вятского округа в порядке, установленном в статьях 274, 284 и 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

На основании статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации суд округа проверяет правильность применения судом первой и апелляционной инстанций норм права, исходя из доводов, содержащихся в кассационной жалобе и возражениях относительно жалобы.

Изучив представленные в дело доказательства, проверив обоснованность доводов, приведенных в кассационной жалобе и в отзывах на нее, и заслушав ФИО1, ФИО3 и их представителей, суд округа не нашел правовых оснований для отмены обжалованных судебных актов.

Как следует из материалов дела, Арбитражный суд Чувашской Республики – Чувашии определением от 15.01.2016 принял к производству заявление ФИО5 о признании его несостоятельным (банкротом); определением от 13.04.2016 ввел процедуру реструктуризации долгов гражданина; решением от 27.02.2017 признал ФИО5 несостоятельным (банкротом) и ввел процедуру реализации имущества должника.

В ходе процедуры реализации имущества гражданина финансовый управляющий ФИО6 выявил, что ФИО5 (даритель) и его сын ФИО1 (одаряемый) заключили договор дарения квартиры от 19.03.2014, в соответствии с которым даритель безвозмездно передал в собственность одаряемого, а одаряемый принял в качестве дара квартиру площадью 63,7 квадратного метра, расположенную по адресу: <...>, квартира 22а. Переход права собственности зарегистрирован в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Чувашской Республике 31.03.2014.

Впоследствии ФИО1 (продавец) по договору купли-продажи от 22.04.2015 реализовал указанную квартиру в собственность ФИО7 (покупателя) по цене 3 000 000 рублей. В разделе 3 договора стороны согласовали уплату покупателем 2 600 000 рублей за счет собственных средств до подписания договора и 400 000 рублей –за счет кредита, предоставленного Сбербанком.

Сбербанк и ФИО7 (заемщик) 21.04.2014 заключили кредитный договор
№ 6181, по условиям которого Сбербанк предоставил заемщику кредит в сумме
400 000 рублей, а также подписали закладную на квартиру, в соответствии с которой первоначальным залогодержателем является Сбербанк, залогодателем – ФИО7, а созаемщиком по кредиту – ФИО8 (супруга ФИО7).

Переход к ФИО7 права собственности на квартиру зарегистрирован в установленном законом порядке 27.04.2015.

Посчитав, что договоры дарения от 19.03.2014 и купли-продажи квартиры от 22.04.2015 носят характер цепочки последовательных сделок, направленной на вывод имущества из собственности должника, совершенных в ущерб имущественным интересам кредиторов со злоупотреблением сторонами правом, ФИО6 в период исполнения обязанностей финансового управляющего имуществом ФИО5 и конкурсный кредитор ФИО3 оспорили законность данных сделок на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве и статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации.

По правилам пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка была совершена в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления и в результате ее совершения был причинен вред имущественным правам кредиторов и если другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки (подозрительная сделка). Предполагается, что другая сторона знала об этом, если она признана заинтересованным лицом, либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника, либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если на момент совершения сделки должник отвечал или в результате совершения сделки стал отвечать признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества и сделка была совершена безвозмездно или в отношении заинтересованного лица.

Спорные договоры дарения от 19.03.2014 и купли-продажи от 22.04.2015 заключены в течение трех лет до принятия судом заявления о признании должника банкротом (15.01.2016), то есть в период подозрительности, предусмотренный в пункте 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Суды первой и апелляционной инстанций установили, что на момент заключения договора дарения ФИО5 обладал признаками неплатежеспособности, а именно имел неисполненные обязательства перед кредиторами, требования которых впоследствии были включены в реестр требований кредиторов должника.

При этом Закон о банкротстве устанавливает презумпцию неплатежеспособности гражданина в случае прекращения им расчетов с кредиторами, то есть прекращения исполнения денежных обязательств, срок исполнения которых наступил (абзац третий пункта 3 статьи 213.6 Закона о банкротстве). То обстоятельство, что кредиторская задолженность должника подтверждена судебными актами, принятыми позднее совершения оспоренных сделок, не свидетельствует об отсутствии этой задолженности в рассмотренный период.

Оценив представленные в дело доказательства по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суды пришли к выводу о заключении договора дарения квартиры с целью безвозмездного вывода из собственности
ФИО5 ликвидного имущества во избежание обращения на него взыскания по требованиям кредиторов и о причинении в результате совершения сделки вреда имущественным правам кредиторов, выразившегося в уменьшении размера имущества должника. Уменьшение активов должника, в свою очередь, отрицательно повлияло на его платежеспособность и на возможность получения кредиторами удовлетворения своих требований за счет выбывшего имущества.

Суды учли, что в силу прямого указания положений пункта 3 статьи 19 Закона о банкротстве стороны договора дарения являлись заинтересованными лицами
(ФИО1 является сыном ФИО5), и обоснованно констатировали, что ФИО1 был осведомлен о цели совершения сделки.

Согласно правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 31.07.2017 № 305-ЭС15-11230, цепочкой последовательных сделок с разным субъектным составом может прикрываться сделка, направленная на прямое отчуждение имущества первым продавцом (дарителем) последнему покупателю. Кроме того, данный факт также является косвенным доказательством аффилированности первоначального, нового приобретателя имущества и его продавца (дарителя).

Совокупный экономический эффект, полученный в результате заключения и последующего исполнения таких сделок, заключается, в конечном счете, в выводе активов должника с целью воспрепятствования обращения на него взыскания по обязательствам перед кредиторами, что позволяет сделать вывод о взаимосвязанности последовательно совершенных сделок, объединенных общей целью юридических отношений. Данный механизм вывода активов в преддверии банкротства с использованием юридически несвязанного с должником лица является распространенным явлением, реализуемым посредством совершения цепочки хозяйственных операций по выводу активов на аффилированное с должником лицо по взаимосвязанным сделкам.

В силу пункта 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила. Действующее законодательство исходит из того, что прикрываемая сделка также может быть признана недействительной по основаниям, установленным Гражданским кодексом Российской Федерации или специальными законами.

Как разъяснено в абзаце первом пункта 87 и в абзаце первом пункта 88 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25
«О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», притворная сделка может прикрывать сделку с иным субъектным составом; для прикрытия сделки может быть совершено несколько сделок.

При исследовании истинных намерений сторон договора дарения от 19.03.2014 и договора купли-продажи квартиры от 22.04.2015 суды двух инстанций установили, что на дату их заключения ФИО5 обладал признаками неплатежеспособности, так как прекратил исполнение денежных обязательств перед кредиторами. При этом ФИО7 (покупатель) является родственником ФИО1 (продавца). Следовательно, в силу статьи 19 Закона о банкротстве стороны спорных сделок являются заинтересованными по отношению к ФИО5 лицами, осведомленность которых о реальном финансовом положении должника и о причинении совершенными сделками вреда имущественным правам кредиторов презюмируется. Последовательное заключение договоров дарения и купли-продажи квартиры заинтересованными лицами привело к безвозмездному выбытию из собственности должника ликвидного имущества, подлежащего включению в конкурсную массу, вследствие чего кредиторы утратили возможность получить удовлетворение своих требований за счет этого имущества.

Суды исходили из недоказанности передачи ФИО7 продавцу денежных средств за приобретенную по договору купли-продажи квартиру по расписке от 21.04.2015 на сумму 2 600 000 рублей и доказательств наличия у ФИО7 финансовой возможности для такой оплаты. При этом расписка представлена только в суд апелляционной инстанции.

Несогласие заявителя кассационной жалобы с оценкой доказательств не принимается во внимание судом округа в силу законодательно ограниченных пределов рассмотрения дела, установленных в статьях 286 и 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Как разъяснено в пункте 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве», при оценке достоверности факта наличия требования, основанного на передаче должнику наличных денежных средств, подтверждаемого только его распиской или квитанцией к приходному кассовому ордеру, суду надлежит учитывать, среди прочего, следующие обстоятельства: позволяло ли финансовое положение кредитора (с учетом его доходов) предоставить должнику соответствующие денежные средства, имеются ли в деле удовлетворительные сведения о том, как полученные средства были истрачены должником, отражалось ли получение этих средств в бухгалтерском и налоговом учете и отчетности и т.д.

В случае ссылки стороны обособленного спора в деле о банкротстве на передачу наличных денежных средств к ней предъявляется стандарт доказывания, установленный в указанном пункте постановления Пленума, независимо от характера обособленного спора. Кроме того, в случае возложения бремени доказывания на сторону, оспаривающую передачу наличных денежных средств, на нее налагалось бы бремя доказывания отрицательного факта, что недопустимо с точки зрения поддержания баланса процессуальных прав и гарантий их обеспечения.

Оценив представленные в материалы дела доказательства, суды пришли к выводу о том, что заключенные в пределах одной семьи договор дарения квартиры от 19.03.2014 и договор купли-продажи от 22.04.2015 составляют цепочку из последовательных взаимосвязанных сделок по выводу имеющегося ликвидного имущества из собственности должника во избежание обращения на него взыскания по обязательствам перед кредиторами. Спорные сделки имеют притворный характер (пункт 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации) и прикрывают единую сделку по безвозмездному отчуждению имущества из собственности ФИО5 в пользу конечного приобретателя – ФИО7

Суды приняли во внимание отсутствие в материалах дела доказательств фактического владения ФИО7 квартирой после приобретения ее по договору купли-продажи у ФИО1 Суды заключили, что спорная квартира фактически осталась в распоряжении семьи должника, поскольку до настоящего времени в ней проживает ФИО1 и члены его семьи; ФИО1 несет бремя содержания жилого помещения, оплачивает коммунальные услуги.

При таких условиях суды обоснованно констатировали причинение в результате совершения спорных сделок вреда имущественным правам кредиторов, поскольку должник лишился имущества в отсутствие равноценного встречного предоставления, вследствие чего правомерно признали спорные договоры недействительными на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

В силу правовой позиции Пленума Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в пункте 7 постановления от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», если совершение сделки нарушает запрет, установленный пунктом 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной (пункты 1 или 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации).

По правилам пункта 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

В статье 1 Гражданского кодекса Российской Федерации отмечено, что при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Из приведенных норм следует, что под злоупотреблением правом понимается умышленное поведение управомоченных лиц, связанное с нарушением пределов осуществления гражданских прав, направленное исключительно на причинение вреда третьим лицам.

Оценив договоры дарения от 19.03.2014 и купли-продажи квартиры от 22.04.2015 на предмет наличия признаков их недействительности по основаниям, предусмотренным в статьях 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, суды пришли к обоснованным выводам о том, что указанные договоры заключены при злоупотреблении их сторонами правом, с целью безвозмездного вывода из собственности должника ликвидного имущества во избежание обращения на него взыскания по требованиям кредиторов; в результате совершения оспоренных сделок причинен вред имущественным правам кредиторов, выразившийся в уменьшении размера имущества должника; уменьшение активов ФИО5, в свою очередь, отрицательно повлияло на его платежеспособность и на возможность получения кредиторами удовлетворения своих требований за счет выбывшего имущества.

При изложенных обстоятельствах суды справедливо расценили действия сторон как недобросовестные (статья 1 Гражданского кодекса Российской Федерации), установили все юридически значимые обстоятельства для квалификации последовательных договоров дарения и купли-продажи квартиры в качестве сделок, совершенных со злоупотреблением правом, и пришли к правомерному выводу о наличии оснований для признания данных сделок недействительными (ничтожными) в соответствии со статьями 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации.

С учетом общих и специальных последствий недействительности сделок, предусмотренных в пункте 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации и пункте 1 статьи 61.6 Закона о банкротстве, суды пришли к верному выводу о необходимости в качестве применения последствий недействительности сделок обязать ФИО7 возвратить приобретенную квартиру в конкурсную массу должника.

Ввиду того, что спорные договоры дарения и купли-продажи признаны судами взаимосвязанными сделками, прикрывающими единую сделку по отчуждению должником имущества, вопрос о недействительности указанных договоров и о применении последствий их недействительности в виде возврата выбывшего имущества в конкурсную массу должника правомерно рассмотрен в рамках настоящего спора. Поскольку ФИО5 является стороной сделок, по которым имущество выбыло из его собственности и поступило в собственность ФИО7, права должника на истребование имущества из его владения подлежали защите с использованием правового механизма, установленного пунктами 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации, а не путем удовлетворения виндикационного иска. Споры о признании недействительными сделок, совершенных несостоятельными должниками в преддверии банкротства, и о применении последствий их недействительности отнесены к компетенции арбитражных судов, рассматривающих дела о банкротстве (пункт 1 статьи 61.8 Закона о банкротстве).

Данный вывод согласуется с правовым подходом Верховного Суда Российской Федерации, приведенном в определении от 31.07.2017 № 305-ЭС15-11230.

Подлежит отклонению довод заявителя кассационной жалобы о наделении судами ФИО7 ненадлежащим процессуальным статусом. Суд первой инстанции привлек ФИО7 к участию в споре, поэтому не допустил нарушения норм процессуального права. При этом ФИО1 не привел аргументов, в чем конкретно выразилось нарушение судом первой инстанции его прав и законных интересов в результате указания на привлечение ФИО7 в качестве третьего, а не заинтересованного лица либо ответчика.

Окружной суд не выявил допущенных судами двух инстанций процессуальных нарушений, которые привели к принятию неправильных судебных актов, в связи с чем могли бы являться основанием для их отмены (часть 3 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Иные доводы, приведенные в кассационной жалобе, были предметом рассмотрения судов двух инстанций и получили надлежащую правовую оценку. Несогласие подателя жалобы с проведенной судами оценкой фактических обстоятельств дела сводится к переоценке установленных по делу обстоятельств. Переоценка установленных судами предыдущих инстанций фактов, исследованных доказательств и сделанных на их основании выводов не входит в компетенцию суда кассационной инстанции в силу законодательно ограниченных пределов рассмотрения дела, установленных в статьях 286 и 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Материалы дела исследованы судами двух инстанций полно, всесторонне и объективно, изложенные в обжалованных судебных актах выводы соответствуют фактическим обстоятельствам дела и нормам права. Оснований для отмены принятых судебных актов по приведенным в кассационной жалобе доводам не имеется.

Нарушений норм процессуального права, являющихся в соответствии с частью 4 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации безусловным основанием для отмены судебных актов, суд округа не установил.

Кассационная жалоба не подлежит удовлетворению.

Согласно статье 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и статье 333.21 Налогового кодекса Российской Федерации государственная пошлина за рассмотрение кассационной жалобы относится на заявителя.

Руководствуясь статьями 286, 287 (пункт 1 части 1) и 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Волго-Вятского округа

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Чувашской Республики – Чувашии от 26.10.2020 и постановление Первого арбитражного апелляционного суда от 25.08.2021 по делу
№ А79-52/2016 оставить без изменения, кассационную жалобу ФИО1 – без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий

Е.В. Елисеева

Судьи

О.Н. Жеглова

В.П. Прыткова