Гражданский кодекс часть 1

при ведении протокола помощником судьи Сапанцевой Е.Ю. рассмотрел в судебном заседании путем использования систем видеоконференц-связи при содействии Арбитражного суда Пермского края, а также режиме веб-конференции (онлайн-заседание) кассационные жалобы финансового управляющего имуществом должника ФИО1 – ФИО2 (далее – управляющий) и конкурсного кредитора ФИО3 на определение Арбитражного суда Пермского края от 07.11.2021 по делу № А50-3823/2020 и постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 26.01.2022 по тому же делу.

Лица, участвующие в деле, о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы извещены надлежащим образом, в том числе публично, путем размещения информации о времени и месте судебного заседания на сайте Арбитражного суда Уральского округа.

В судебном заседании в режиме веб-конференции приняли участие:

представитель конкурсного кредитора ФИО3 – ФИО4 (доверенность от 01.02.2022)

В судебном заседании в помещении Арбитражного суда Пермского Края приняли участие:

управляющий (лично, паспорт);

представитель ФИО5 (далее – ответчик) –
ФИО6 (доверенность от 23.07.2021);

представитель ФИО1 (далее – должник) –
ФИО7, (доверенность от 01.10.2020).

Поступивший в электронном виде отзыв ФИО5 к материалам кассационного производства приобщаются ввиду заблаговременного направления их лицам, участвующим в деле (статья 279 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, далее – АПК РФ).

Решением Арбитражного суда Пермского края от 23.06.2020 ФИО1 признан несостоятельным (банкротом), в отношении него открыта процедура реализации имущества; финансовым управляющим имуществом должника утвержден ФИО2

Управляющий 30.06.2020 обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительной сделки – договора купли-продажи от 04.03.2019 объекта недвижимого имущества: трёхкомнатной квартиры, общей площадью 62 кв. м, расположенной по адресу: <...>, кадастровый номер 59:01:4410132:95, заключенного между должником и
ФИО5, и применении последствий недействительности сделки в виде возврата имущества в конкурсную массу должника.

В качестве правового обоснования требований управляющий сослался на положения пункта 2 статьи 61.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) и статей 10, 168, 170 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ).

К участию в деле в порядке статьи 51 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ) в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены ФИО8, Банк ВТБ, Отдел опеки и попечительства над несовершеннолетними Территориального Управления Министерства социального развития Пермского края по г. Перми, Федеральное государственного бюджетного учреждения «Кадастровая палата Росреестра», ФИО9.

Определением Арбитражного суда Пермского края от 07.11.2021, оставленным без изменения постановлением Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 26.01.2022, в удовлетворении заявления финансового управляющего о признании сделки недействительной и применения последствий недействительности сделки, отказано.

Не согласившись с вынесенными судебными актами, управляющий и конкурсный кредитор ФИО3 обратились с суд округа с кассационными жалобами.

В своей кассационной жалобе управляющий просит обжалуемые судебные акты отменить, принять новый судебный акт об удовлетворении заявления.

По мнению заявителя жалобы, судами ошибочно не сделано выводов о наличии оснований для признания сделки недействительной на основании статей 10, 168 и 170 ГК РФ; факт причинения вреда имущественным правам кредиторов установлен вступившими в законную силу судебными актами о включении в реестр требований кредиторов должника задолженности перед тремя кредиторами ФИО1, а передача денег по спорному договору, подтверждена только распиской, что не позволяет сделать вывод о фактической передаче денежных средств.

Кроме того, ссылаясь на заключение судебной экспертизы, управляющий указывает, что определенная экспертом стоимость превышает стоимость имущества по спорной сделке на 43,69%, что подтверждает неравноценность встречного исполнения.

По мнению заявителя жалобы, представленными документами не подтверждается наличие у ФИО8 финансовой возможности по предоставлению ответчику займа в размере 2 500 000 руб. для приобретения квартиры, а также наличие финансовой возможности ответчика накопить разницу в 150 000 руб. между стоимостью имущества по спорному договору и договором займа; кроме того, ФИО8 не доказана целесообразность предоставления ответчику заведомо неисполнимого беспроцентного займа в размере 2 500 000 руб., в силу материального положения ответчика.

Кредитор ФИО3 не согласна с выводом судов первой и апелляционной инстанций о совершении спорной сделки при равноценном встречном предоставлении, указывая, что рыночная стоимость квартиры согласно заключению эксперта составляет 3 807 854 руб., в то время как цена по договору определена в сумме 2 650 000, то есть разница между рыночной стоимостью и ценой продажи составила 30,4%, что свидетельствует о неравноценном встречном предоставлении со стороны ответчика. Помимо этого, кассатор полагает, что судами первой и апелляционной инстанции не дана правовая оценка тому факту, что должник стал отвечать признакам неплатежеспособности в результате совершения оспариваемой сделки, а отчуждая спорный объект, должник, по сути, совершил сделку с единственным ликвидным объектом.

В отзыве на кассационные жалобы ответчик ФИО5 просит обжалуемые судебные акты оставить без изменения, отказать в удовлетворении кассационных жалоб.

Законность обжалуемых судебных актов проверена судом округа в порядке, предусмотренном статьями 274, 284, 286 АПК РФ.

Судами установлено и из материалов дела следует, что 04.03.2019 между должником (продавец) и ФИО5 (покупатель) заключен договор купли-продажи квартиры (далее – договор), согласно условиям которого продавец продал, а покупатель приобрел в собственность трёхкомнатную квартиру, общей площадью 62 кв.м., расположенную по адресу: <...>, кадастровый номер 59:01:44:10132:95 (пункт 1.1 договора).

Указанная квартира принадлежала продавцу на праве собственности, о чем в Едином государственном реестре недвижимости 18.09.2018 сделана запись о регистрации № 59:01:4410132:95-59/093/2018-6 (пункт 1.2 договора); квартира обременена ипотекой в силу закона в пользу Банка ВТБ (пункт 1.3 договора).

Согласно пункту 2.1 договора, объект продан по цене 2 650 000 руб., которые полностью уплачены продавцу на основании расписки от 15.05.2019.

Обстоятельства оплаты по договору в согласованной сумме были установлены вступившим в законную силу решением Ленинского районного суда города Перми от 04.03.2020 по делу № 2-320/2020, с учетом выводов, содержащихся в заключении эксперта Федерального бюджетного учреждения Пермская лаборатория судебной экспертизы от 13.01.2020, выполненной в рамках указанного гражданского дела.

В соответствии с пунктом 2.2 договор предусматривает оплату квартиры в рассрочку до 30.04.2019 единовременным платежом при условии перехода права собственности от продавца к покупателю.

Регистрация права собственности на указанное недвижимое имущество за ФИО5 произведена 07.03.2019.

Обращаясь в арбитражный суд с требованием о признании договора купли-продажи недействительным, управляющий указывал на обстоятельства того, что сделка совершена в условиях недобросовестности сторон при явной неравноценности, чем причинила вред правам и законным интересам кредиторов должника.

Отказывая в удовлетворении заявленных требований о признании оспариваемой сделки недействительной, суд первой инстанции, с выводами которого согласился суд апелляционной инстанции, исходил из того, оспариваемая сделка совершена в период трёхлетнего периода подозрительности,предусмотренного пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, при этом финансовым управляющим не доказана совокупность необходимых условий для признания оспариваемой сделки недействительной.

При этом суды руководствовались следующим.

Квалифицирующими признаками подозрительной сделки, указанной в пункте 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, являются ее направленность на причинение вреда имущественным правам кредиторов, осведомленность другой стороны сделки об указанной противоправной цели, фактическое причинение вреда в результате совершения сделки.

Осведомленность контрагента должника о противоправных целях сделки может доказываться через опровержимые презумпции заинтересованности сторон сделки между собой, знание об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках его неплатежеспособности или недостаточности у него имущества (пункт 7 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», далее – постановление № 63).

При разрешении подобных споров суду в том числе следует оценить добросовестность контрагента должника, сопоставив его поведение с поведением абстрактного среднего участника хозяйственного оборота, действующего в той же обстановке разумно и осмотрительно. Стандарты такого поведения, как правило, задаются судебной практикой на основе исследования обстоятельств конкретного дела и мнений участников спора. Существенное отклонение от стандартов общепринятого поведения подозрительно и в отсутствие убедительных доводов и доказательств о его разумности может указывать на недобросовестность такого лица.

Оценивая поведение ФИО5, суды не установили ее заинтересованности по отношению к должнику.

Судебная практика исходит из того, что действия лица, приобретающего имущество по цене, явно ниже рыночной, нельзя назвать осмотрительными и осторожными. Действительно, при таком положении предполагается, что покупатель либо знает о намерении должника вывести свое имущество из-под угрозы обращения на него взыскания и действует с ним совместно, либо понимает, что лицо избавляется от имущества по заниженной (бросовой) цене не по рыночным мотивам. Как следствие, покупатель прямо или косвенно осведомлен о противоправной цели должника, действует с ним совместно, а потому его интерес не подлежит судебной защите.

Применительно к обстоятельствам настоящего спора суды, проверив доводы финансового управляющего о заниженной цене продажи объекта; установив, что спорная квартира отчуждена должником в пользу ответчика по цене 2 650 000 руб.; оценив наряду с этим приведенные управляющим ссылки на судебную экспертизу об определении рыночной стоимости квартиры; приняв во внимание, что разница между ценой отчуждения и рыночной ценой, определенной экспертом, составляет порядка 30%; не установив в связи с этим оснований для вывода о существенном расхождении этой цены с рыночной, как критерия осведомленности ответчика о противоправности цели сделки, поскольку установленные обстоятельства не могли свидетельствовать о совершении сделки на заведомо и значительно невыгодных для должника условиях с причинением существенного вреда кредиторам должника, при том, что в ходе проведения оценки существует вероятность в расхождении установления стоимости объектов оценки, связанной со статистической достоверностью и влиянием конкретных условий совершения сделок; установив сопутствующие совершению сделки обстоятельства, включая неоднократные попытки должника продать имущество по более высокой цене, отсутствие спроса на квартиру со стороны потенциальных покупателей, длительную экспозицию объекта, а также нуждаемость должника в дополнительных средствах финансовой поддержки, в связи с чем продажа квартиры была осуществлена именно по предложенной должником цене (при том, что на указанные обстоятельства ссылался сам должник в своих пояснениях в рамках уголовного дела), суды не установили в данном конкретном случае оснований для вывода о заинтересованности ФИО5 по отношению к должнику, ее осведомленности как о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника, так и о противоправности цели сделки, в том числе об ущемлении сделкой интересов кредиторов должника.

Кроме того, исследовав вопросы, связанные с наличием у ФИО5 финансовой возможности приобретения спорного имущества, а также с осуществлением ею фактической оплаты по договору, суды, проанализировав представленные ответчиком документы, включая выписку по счетам о наличии у нее доходов, в том числе в виде пенсии и заработной платы, договор займа заключенный с ФИО8 на сумму, соотносимую со стоимостью квартиры; принимая во внимание наличие расписки о получении должником
от ФИО5 денежных средств в сумме 2 650 000 руб., а также установленные решением Ленинского районного суда города Перми
от 04.03.2020 по делу № 2-320/2020 обстоятельства того, что обязательства ФИО5 по оплате объекта недвижимости в соответствии с условиями договора купли-продажи перед ФИО1 исполнены в полном объеме; учитывая, что в рамках указанного гражданского дела судом для целей проверки возражений должника была проведена почерковедческая экспертиза, которая выявила, что запись «Зленко Руслан Борисович» и подпись от имени ФИО1, расположенные после текста расписки от 15.05.2019 на сумму 2 650 000 руб., выполнены самим ФИО1, заключили, что сделка по отчуждению имущества должника носила возмездный характер, должник, отчуждая принадлежащее ему спорное жилое помещение, получил равноценное встречное предоставление, при том, что иного должником убедительно в данном обособленном споре не обосновано.

Таким образом, отказывая в удовлетворении требований управляющего, суды исходили из совокупности установленных по данному делу обстоятельств и недоказанности в данном случае наличия оснований для признания спорной сделки недействительной, а также из отсутствия доказательств, свидетельствующих об ином (статьи 9, 65, 71 АПК РФ).

Доводы кассационных жалоб о том, что судами не дана оценка доводам финансового управляющего о неравноценном встречном предоставлении по сделке со стороны покупателя, то есть о несоответствии согласованной договором купли-продажи цены имущества его реальной рыночной стоимости на момент отчуждения, судом округа отклоняется.

Понятие неравноценности является оценочным, в силу чего к нему не могут быть применимы заранее установленные формальные (процентные) критерии отклонения цены. Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 03.02.2022 № 5-П, наличие в пункте 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве оценочных характеристик создает возможность эффективного ее применения к неограниченному числу конкретных правовых ситуаций.

Вместе с тем в рассматриваемом случае, исходя из даты совершения сделки (07.03.2019) и даты возбуждения дела о банкротстве (27.04.2020), суды обоснованно исходили из того, если подозрительная сделка с неравноценным встречным исполнением была совершена не позднее чем за три года, но не ранее чем за один год до принятия заявления о признании банкротом, то она может быть признана недействительной только на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве при наличии предусмотренных им обстоятельств (абзац третий пункта 9 постановления № 63).

Суд округа отмечает, что в судебной практике, обобщенной в абстрактных разъяснениях высшей судебной инстанции применительно к различным правоотношениям, сформулирован критерий кратности, явный и очевидный для любого участника рынка, отступление от которого свидетельствует о наличии явного ущерба для другой стороны сделки (или ее кредиторов) (например, абзац 3 пункта 93 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»; абзац 7 пункта 2 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица»).

Закон установил достаточно жесткие последствия сделки, признанной недействительной по пункту 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве: содействие достижению противоправной цели влечет не только возврат покупателем приобретенного им имущества в конкурсную массу должника, но и субординирует требования такого кредитора (пункт 2 статьи 61.6 Закона о банкротстве). В реальных условиях банкротства, когда нередко не погашаются даже требования кредиторов третьей очереди, такие меры по своей экономической сути приближены к конфискационным. В связи с этим осведомленность контрагента должника о противоправных целях последнего должна быть установлена судом с высокой степенью вероятности.

Применение кратного критерия осведомленности значительно повышает такую вероятность, поскольку необъяснимое двукратное или более отличие цены договора от рыночной должно вызывать недоумение или подозрение у любого участника хозяйственного оборота. К тому же кратный критерий нивелирует погрешности, имеющиеся у всякой оценочной методики.

В настоящем споре суды исходили из того, что само по себе отклонение стоимости объекта недвижимости на тридцать процентов от цены, определенной в результате экспертизы, не может рассматриваться как достаточное основание для вывода о несоответствии поведения ответчика стандартам разумного и добросовестного поведения и о целевой направленности сделки на причинение вреда имущественным правам кредиторов должника. При этом судами было учтено, что цена продажи спорной квартиры обусловлена наличием у должника финансовых трудностей, а ее реализации ответчику производилась именно по сформированной должником цене, исходя из условий срочности ее продажи, в отсутствие актуального спроса на квартиру и иных потенциальных интересантов, кроме ответчика.

При установленных в рамках настоящего обособленного спора обстоятельствах оснований для применения более низкого критерия осведомленности о цели сделки суды – не усмотрели, а управляющий в ходе состязательного процесса – не обосновал.

Доводы кассационной жалобы управляющего об отсутствии у ответчика финансовой возможности приобрести спорное жилье были предметом рассмотрения судом первой и апелляционной инстанций и отклоняются судом округа как несостоятельные; судами исследован вопрос о порядке оплаты имущества по спорному договору и сделаны выводы как о наличии у ответчика финансовой возможности произвести оплату по договору, так и о фактическом исполнении ею соответствующей обязанности; доводы заявителя об обратном подлежат отклонению, как направленные на переоценку доказательств по делу, и установление иных фактических обстоятельств, отличных от тех, которые были установлены судами, в том числе с учетом выводов, постановленных в судебном акте суда общей юрисдикции, и положены в основу принятых по настоящему делу судебных актов.

В силу положений статьи 286 АПК РФ суд кассационной инстанции не наделен полномочиями по разрешению вопросов факта, исследованию и оценке доказательств; процессуальный закон относит это к прерогативе судов первой и апелляционной инстанций.

При рассмотрении данного обособленного спора должник не дал ясных и убедительных пояснений относительно мотивов составления фиктивной (по утверждению самого должника) расписки, при том, что заинтересованность ответчика по отношению к должнику – не установлена и совершение участниками сделки совместных действий, направленных на вывод должником активов или сокрытие имущества от возможности обращения взыскания на него со стороны кредиторов, в том числе путем составления мнимого документа о передаче денежных средств, – не доказано.

Доводы заявителя жалобы о наличии оснований для признания сделки недействительной по статьям 10, 168 и 170 ГК РФ судом округа отклоняются.

В абзаце четвертом пункта 4 постановления № 63 разъяснено, что наличие специальных оснований оспаривания сделок по правилам статьи 61.2 Закона о банкротстве само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как недействительную на основании статей 10 и 168 ГК РФ.

Однако в упомянутых разъяснениях речь идет о сделках с пороками, выходящими за пределы дефектов подозрительных сделок.

Закрепленные в статье 61.2 Закона о банкротстве положения о недействительности сделок, направленные на пресечение возможности извлечения преимуществ из недобросовестного поведения, причиняющего вред кредиторам должника, обладают приоритетом над нормами статьи 10 ГК РФ, исходя из общеправового принципа «специальный закон отстраняет общий закон», определяющего критерий выбора в случае конкуренции общей и специальной норм, регулирующих одни и те же общественные отношения.

Существо подозрительной сделки сводится к правонарушению, заключающемуся в совершении сделки, направленной на уменьшение имущества должника или увеличение его обязательств, совершенное в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов должника в преддверии его банкротства в ситуации, когда другая сторона сделки (кредитор) знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки.

В рассматриваемом случае недействительность оспариваемого договора по мотиву его совершения со злоупотреблением правом (статьи 10, 168 ГК РФ) конкурсный управляющий усматривал в совместных действиях должника и ответчика по выведению активов из собственности должника в условиях его объективного банкротства без наличия встречного предоставления.

Названные пороки не выходят за пределы дефектов подозрительной сделки (пункт 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве), в связи с чем оснований для признания ее недействительной по общегражданским основаниям (статьи 10, 168 ГК РФ) отсутствуют.

Существо мнимой сделки сводится к сокрытию лицами, непосредственно свершившими сделку, от третьих лиц (кредиторов должника) истинных мотивов своего поведения, связанности этих действий не с самим фактом заключения договора купли-продажи и его исполнением как обычной сделки, отражающей подлинную волю участников, а с наступлением последствий от искусственно созданной сторонами видимости исполнения. Тем самым, иск о признании сделки мнимой имеет целью устранение последствий формального начала исполнения мнимого договора, направленного на безосновательное получение должником и его семьей активов из конкурсной массы (пункт 1 статьи 170 ГК РФ).

Вместе с тем, применительно к обстоятельствам данного обособленного суды, установив, что оплата со стороны ФИО5 была произведена, последняя в отношении спорной квартиры осуществляет правомочия собственника, проживая в ней, производя расходы на содержание, оплаты за коммунальные услуги, оснований для вывода о мнимости сделки – не выявили.

Суд округа полагает, что все обстоятельства, имеющие существенное значение для дела, судами установлены, все доказательства исследованы и оценены в соответствии с требованиями статьи 71 АПК РФ. Оснований для переоценки доказательств и сделанных на их основании выводов у суда кассационной инстанции не имеется (статья 286 АПК РФ).

Нарушений норм материального или процессуального права, являющихся основанием для отмены судебных актов (статья 288 АПК РФ), судом кассационной инстанции не установлено.

С учетом изложенного, обжалуемые судебные акты следует оставить без изменения, кассационную жалобу – без удовлетворения.

Определением Арбитражного суда Уральского от 05.05.2022 по делу №А50-3823/2020 были приняты обеспечительные меры в виде запрета Управлению Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Пермскому краю производить регистрационные действия в отношении следующего имущества: трёхкомнатной квартиры, общей площадью 62 кв.м. расположенной по адресу: <...>, кадастровый номер 59:01:4410132:95.

В соответствии с частью 4 статьи 96 АПК РФ в случае удовлетворения иска обеспечительные меры сохраняют свое действие до фактического исполнения судебного акта, которым закончено рассмотрение дела по существу.

После вступления судебного акта в законную силу арбитражный суд по ходатайству лица, участвующего в деле, выносит определение об отмене мер по обеспечению иска или указывает на это в судебных актах об отказе в удовлетворении иска, об оставлении иска без рассмотрения, о прекращении производства по делу.

Поскольку основания для принятия обеспечительных мер отпали, в связи с принятием судом округа постановления об оставлении без изменения оспариваемых судебных актов, принятые определением Арбитражного суда Уральского округа от 05.05.2022 по настоящему делу обеспечительные меры подлежат отмене.

При изготовлении резолютивной части настоящего постановления в тексте допущена опечатка в дате определения суда о принятии обеспечительных мер: вместо действительной даты 05.05.2022 указана дата 06.05.2022. Опечатку следует исправить по правилам статьи 179 АПК РФ при изготовлении судебного акта в полном объеме.

Руководствуясь статьями 286, 287, 289, 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

П О С Т А Н О В И Л:

определение Арбитражного суда Пермского края от 07.11.2021 по делу
№ А50-3823/2020 и постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 26.01.2022 по тому же делу оставить без изменения, кассационные жалобы финансового управляющего имуществом должника ФИО1 – ФИО2 и ФИО3 – без удовлетворения.

Отменить обеспечительные меры, принятые определением Арбитражного суда Уральского округа от 05.05.2022.

Постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий Ю.В. Кудинова

Судьи О.Н. Новикова

К.А. Савицкая