Гражданский кодекс часть 1

при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Белоноговым П.А., рассмотрел в судебном заседании с использованием систем веб-конференции кассационные жалобы Камилова Дамира Феликсовича и конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью «УралКапиталБанк» (далее – общество «УралКапиталБанк», Банк) – Государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов» на определение Арбитражного суда Республики Башкортостан от 26.12.2022 по делу № А07-6555/2018 и постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 04.08.2023 по тому же делу.

В судебном заседании в помещении Арбитражного суда Уральского округа приняли участие представители:

конкурсного управляющего общества «УралКапиталБанк» - Государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов» - Сабирова Н.В. (доверенность от 06.08.2019 № 77АГ2210156);

Камилова Д.Ф.– Ямалетдинов Э.А. (доверенность от 28.06.2021) и Каюрин А.Ю. (доверенность от 27.10.2023 № 02АА6523296);

Хантимерова Эльвира Фоатовича – Ткаченко С.В. (доверенность от 22.11.2022 № 02АА6175846);

Беленковой Альфиры Венеровны – Ткаченко С.В. (доверенность от 24.11.2022 № 02АА6247506);

Асадуллина Эдуарда Рустамовича – Тихонова В.Г. (доверенность от 02.12.2021 № 23АВ2228077 в порядке передоверия.

В судебном заседании посредством системы веб-конференции приняли участие представители:

Шуварова Рустама Айратовича - Пыжов А.А. (доверенность от 07.06.2021);

Гафарова Леонида Шамильевича - Газизова А.Р. (доверенность от 19.05.2022 № 02 АА 5927408).

Иные лица, участвующие в деле, извещенные надлежащим образом о времени и месте рассмотрения кассационных жалоб, в том числе публично, путем размещения информации о времени и месте судебного заседания на сайте Арбитражного суда Уральского округа, в судебное заседание не явились.

Решением Арбитражного суда Республики Башкортостан от 14.06.2018 должник - общество «Уралкапиталбанк» признан несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим утверждена Государственная корпорация «Агентство по страхованию вкладов» (далее – конкурсный управляющий).

Конкурсный управляющий обратился в суд с заявлением о привлечении Хантимерова Э.Ф., Хусаинова У.А., Полякова В.Н., Гафарова Л.Ш., Шуварова Р.А., Асадуллина Э.Р., Путенихина М.А., Халиуллина М.З., Беленковой А.В., Камилова Д.Ф. солидарно к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в размере 5 491 495 000 руб.

Определением Арбитражного суда Республики Башкортостан от 26.12.2022 заявление конкурсного управляющего о привлечении к субсидиарной ответственности удовлетворено частично, установлены основания для привлечения Камилова Д.Ф. к субсидиарной ответственности по обязательствам общества «Уралкапиталбанк»; рассмотрение заявления конкурсного управляющего о привлечении Камилова Д.Ф. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника приостановлено до окончания расчетов с кредиторами.

Постановлением Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 04.08.2023 определение суда первой инстанции оставлено без изменения, апелляционные жалобы Камилова Д.Ф. и конкурсного управляющего – без удовлетворения.

Не согласившись с определением суда первой инстанции и постановлением апелляционного суда, Камилов Д.Ф. и конкурсный управляющий обратились в Арбитражный суд Уральского округа с кассационными жалобами, в которых Камилов Д.Ф. просит обжалуемые судебные акты отменить, управляющий - отменить в части отказа в удовлетворении его заявления, в данной части направить спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Конкурсный управляющий в кассационной жалобе приводит доводы о том, что в период с 01.02.2016 по дату отзыва у общества «Уралкапиталбанк» лицензии - 15.02.2018 произошло существенное ухудшение финансового положения общества «Уралкапиталбанк», в результате которого размер недостаточности стоимости имущества составил 2 577 221 тыс. руб., причиной столь существенного ухудшения явились виновные действия (бездействие) контролирующих должника лиц, выразившиеся в выдаче технических кредитов заемщикам юридическим и физическим лицам, приобретении обществом «Уралкапиталбанк» объектов недвижимости по завышенной стоимости, неосуществлении должных мер по предупреждению банкротства общества «Уралкапиталбанк» при наличии достаточных к тому оснований. Одобряли и

(или) подписывали в составе кредитно-инвестиционного комитета должника кредитные договоры, на основании которых сформирована техническая ссудная задолженность -Камилов Д.Ф., Асадуллин Э.Р., Беленкова А.В., Хантимеров Э.Ф., Халиулин М.З., Путенихин М.А., Поляков В.Н., которые в составе правления/совета директоров одобрили и (или) подписали договоры купли-продажи объектов недвижимости по завышенной стоимости, причинив должнику ущерб в размере 41,685 млн. руб., определенный как разница между ценой приобретения и кадастровой стоимостью объектов недвижимости, а суд, проигнорировав столь существенную диспропорцию между ценой приобретения и реальной рыночной стоимостью имущества (41%), необоснованно освободил ответчиков от гражданско-правовой ответственности по указанному эпизоду.

Выводы судов о том, что ссудная задолженность заемщиков Новикова Г.А., Фахретдинова И.М., Валова М.А. обеспечена залогом недвижимого имущества и прав требования, об отсутствии у заемщиков-юридических лиц признаков предприятий, не осуществляющих реальной хозяйственной деятельности, о не доказанности вины в действиях (бездействиях) ответчиков, о реальной хозяйственной деятельности заемщиков, по мнению заявителя, не соответствуют обстоятельствам дела. При этом в материалы дела представлены исчерпывающие доказательства, подтверждающие вину ответчиков, состоящую в том, что они, осуществляя функции членов органов управления кредитной организацией, т.е. лиц, обязанных действовать добросовестно и разумно в интересах кредитной организации, и обеспечить выполнение обществом «Уралкапиталбанк» требований законодательства, действуя недобросовестно и неразумно, в нарушение нормативных правовых актов, не предприняв никаких мер по организации проведения комплексного и объективного анализа деятельности заемщиков, обеспечению возврата денежных средств, не имея достаточной и объективной информации об указанных заемщиках, а при кредитовании заемщиков – физических лиц, обладая вышеуказанной информацией и напрямую действуя вопреки интересам кредитной организации, приняли решения о выдаче кредитов заведомо неплатежеспособным заемщикам.

Помимо этого, управляющий указывает, что судами не дана оценка анализу операций по счетам заемщиков и расчету налоговой нагрузки, а также тому факту, что прекращение обслуживания ссудной задолженности произошло синхронно, начиная с даты отзыва у общества «Уралкапиталбанк» лицензии, при этом судами не учтено, что кредитование заемщиков происходило в отсутствие обеспечения либо в отсутствие ликвидного обеспечения, что в свою очередь свидетельствует о недобросовестности членов органов управления должника.

По мнению управляющего, судами также не учтены обстоятельства установления фактов реструктуризации задолженности, погашения ссудной задолженности заемщиков за счет векселей, приобретенных другими заемщиками должника или связанными с ними контрагентами, кредитов, выданных другим заемщикам; не учтено, что денежные средства на оплату процентов общества «Уралкапиталбанк» или погашение основного долга

поступали на расчетные счета всех заемщиков непосредственно в день уплаты или незадолго до даты, предусмотренной договорами. При этом сведения о прекращении деятельности заемщиков, наличие записей в ЕГРЮЛ о недостоверности сведений, введение процедур банкротства в отношении заемщиков, представлены заявителем в подтверждение доводов о техническом характере заемщиков как на момент их кредитования, так и как логичное следствие прекращения существования организации, не осуществляющей реальной хозяйственной деятельности, после отзыва лицензии у общества «Уралкапиталбанк», использующего это юридическое лицо с целью вывода ликвидных активов.

Камилов Д.Ф. в своей кассационной жалобе выражает несогласие с выводами судов о подконтрольности ему группы компаний «Ишсталь», которые, по его мнению, не соответствуют обстоятельствам дела и не подтверждаются представленным в материалы дела доказательствами. При этом судами не дана оценка доводам Камилова Д.Ф. об обстоятельствах банкротных дел в отношении заемщиков, а именно тому факту, что ни в одном из дел Камилов Д.Ф. не признан конечным бенефициаром, в то время как конкурсный управляющий во всех делах является заявителем по делу.

Камилов Д.Ф. указывает, что не контролировал и не мог контролировать группу компаний «Ишсталь», поскольку не мог давать обязательные для исполнения для данной группы указания или иным образом определять их действия, доводы управляющего о том, что указанные контрагенты должника являлись техническими заемщиками не основаны на каких-либо доказательствах и обстоятельствах.

Как полагает заявитель, судами не учтена его позиция о защите делового решения, конкурсный управляющий не оспаривает процедуру согласования выдачи кредитов, при этом управляющий фактически освобожден от бремени доказывания, несмотря на то, что его доводы строятся на противоречивых письменных пояснениях без отсылки к допустимым доказательствам; выписки по счетам заемщиков не представлены ни в одной из инстанций; управляющим не приведены обстоятельства, свидетельствующие о том, что в данном случае действия учредителя должника значительно отклонялись от стандартов разумного осуществления гражданских прав и были направлены на причинение вреда кредиторам должника, при том, что погашение требований, основанных на кредитных договорах, производилось за счет средств компаний, входящих в указанную группу, а не за счет средств должника, доказательств иного не представлено, что свидетельствует о неверном распределении бремени доказывания.

Кроме того, заявитель указывает, что суды признали доказанным довод управляющего о получении денежных средств Камиловым Д.Ф. в результате транзитных перечислений, однако управляющий ни по одному заемщику в полном объеме не раскрыл доказательства о конечном получателе денежных средств, позиция управляющего основана на абстрактных доводах без представления конкретных доказательств последующего недобросовестного поведения заемщиков, без анализа экономической деятельности заемщиков, без представления доказательств прироста (сбережения активов) имущества

должника и связанных с ним лиц. При этом доказательств того, что одобрение заключенных кредитных договоров от имени должника со стороны Камилова Д.Ф. осуществлялось вопреки заключениям профильных комитетов либо в отсутствие их одобрения или при неполной (недостоверной) информации по соответствующему заемщику, не представлено. Само по себе кредитование групп взаимосвязанных лиц (в том числе при наличии прямой или косвенной связи с контролирующими должника лицами) не является доказательством недобросовестности и неразумности действий Камилова Д.Ф. и иных контролирующих должника лиц, либо доказательством фактов технического кредитования. Предоставление кредитов при наличии таких обстоятельств законом не запрещено, и лишь требует соблюдения определенной процедуры оценки качества и рисков, а также соблюдения определенных ограничений и требований, установленных нормативными актами Банка России и локальными актами кредитной организации.

По мнению заявителя, суды фактически привлекли Камилова Д.Ф. к субсидиарной ответственности исключительно за вхождение в круг контролирующих должника лиц, ограничившись лишь констатацией факта того, что заключение кредитных договоров с аффилированными лицами осуществлялось в интересах мажоритарного участника должника и его конечного бенефициара - Камилова Д.Ф., влияющего на принятие должником решений, исходя из взаимосвязанности общества «Уралкапиталбанк» и группы компаний. Однако законодательством о несостоятельности не предусмотрена презумпция наличия вины в доведении до банкротства только за сам факт принадлежности ответчику статуса контролирующего лица. При этом судами не соотнесен вред, причиненный совершенной сделкой - около 2,2 млрд. руб., с активами общества «Уралкапиталбанк» - 6,9 млрд. руб., на момент ее заключения и потенциальным размером субсидиарной ответственности (более 5,5 млрд. руб.), а также вменен убыток по возвращенным кредитам (1,6 млрд), вследствие чего судами принята сумма причиненного ущерба, в разы превышающая действительный вред.

До начала судебного заседания от Гафарова Л.Ш., Полякова В.Н., финансового управляющего имуществом Камилова Д.Ф. – Цуканова А.Н., Путенихина М.А., Халиуллина М.З., Асадуллина Э.Р., Хантимерова Э.Ф., Беленкова А.В., Шуварова Р.А., конкурсного управляющего поступили отзывы на кассационные жалобы, в которых Асадуллин Э.Р., Беленкова А.В., Хантимеров Э.Ф., Шуваров Р.А., Халиуллин М.З. возражают в отношении изложенных доводов, в части относящейся к ним; конкурсный управляющий возражает в отношении доводов, изложенных кассационной жалобе Камилова Д.Ф.; Поляков В.Н. и Гафаров Л.Ш. возражают в отношении доводов, изложенных кассационной жалобе конкурсного управляющего; Цуканов А.Н. доводы конкурсного управляющего поддерживает, в отношении изложенных Камиловым Д.Ф. доводов возражает. Кроме того, Камиловым Д.Ф. представлены письменные возражения на отзыв конкурсного управляющего. Указанные документы приобщены судом округа к материалам дела.

Отзыв Путенихина М.А. к материалам дела не приобщается, поскольку доказательства заблаговременного его направления в адрес лиц, участвующих в

деле, не представлены (часть 1 статьи 276 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ), однако возврату на материальном носителе не подлежит, т.к. представлен в электронном виде через систему «Мой Арбитр».

Законность обжалуемых судебных актов проверена судом округа на основании статей 274, 284, 286 АПК РФ в пределах доводов, изложенных в кассационных жалобах.

Как установлено судами и следует из материалов дела, в соответствии с пунктом 9.1 устава общества «Уралкапиталбанк» его органами управления являются: общее собрание участников; совет директоров; правление (коллегиальный исполнительный орган); председатель правления (единоличный исполнительный орган).

К компетенции общего собрания участников относится: принятие решения об избрании и прекращении полномочий членов совета директоров; образование исполнительных органов банка и досрочное прекращение их полномочий; утверждение (принятие) документов, регулирующих внутреннюю деятельность (локальных нормативных актов) в пределах своей компетенции; решение иных вопросов, предусмотренных действующим законодательством.

Согласно положению о совете директоров, утвержденного 18.12.2014 на заседании совета (протокол от 18.12.2014 № 54), совет директоров является коллегиальным органом управления, осуществляет общее руководство деятельностью, за исключением решения вопросов, отнесенных к компетенции общего собрания участников должника.

Решения совета директоров, председателя совета директоров, принятые в соответствии с компетенцией, обязательны для исполнительных органов управления и работников должника (пункт 1.6 положения).

К компетенции совета директоров относятся решение вопросов общего руководства деятельностью общества «Уралкапиталбанк», за исключением вопросов, отнесенных федеральными законами и уставом должника и компетенции общего собрания участников, в том числе: утверждение стратегии управления рисками и капиталом должника, в том числе в части обеспечения достаточности собственных средств (капитала) и ликвидности на покрытие рисков как в целом по банку, так и по отдельным направлениям ее деятельности (пункт 4.2.1 положения); утверждение порядка предотвращения конфликтов интересов, плана восстановления финансовой устойчивости в случае существенного ухудшения финансового состояния банка (пункт 4.2.4 положения); принятие решений о совершении сделок, в совершении которых имеется заинтересованность члена совета директоров, председателя правления, члена правления или заинтересованность участника должника, имеющего совместно с его аффилированными лицами двадцать и более процентов голосов от общего числа голосов участников банка, если сумма оплаты по сделке или стоимость имущества, являющегося предметом сделки, не превышает два процента стоимости имущества должника, определенной на основании данных бухгалтерской отчетности за последний отчетный период (пункт 4.2.17

Согласно пункту 5.1 положения члены совета директоров имеют право: требовать от председателя правления информацию (документы и материалы) о деятельности должника за исключением информации, составляющей банковскую тайну; знакомиться с протоколами заседаний совета директоров и других коллегиальных органов должника и получать их копии; требовать созыва заседания совета директоров; требовать внесения в протокол заседания совета директоров своего особого мнения по вопросам повестки дня, принимаемым решениям; участвовать в общем собрании участников должника с правом совещательного голоса.

В соответствии с пунктом 9.30 устава руководство текущей деятельностью должника осуществляется коллегиальным исполнительным органом – правлением и единоличным исполнительным органом – председателем правления.

В соответствии с пунктом 9.32 устава к компетенции правления, отнесены следующие вопросы: обеспечение проведения банковских операций и других сделок в соответствии с законодательством РФ, уставом и внутренними документами должника; организация подготовки необходимых материалов и предложений по основным вопросам деятельности и развития должника для их рассмотрения общим собранием участников и (или) советом директоров.

Согласно положению о правлении, утвержденному 18.12.2014 на заседании совета директоров (протокол от 18.12.2014 № 54), правление является коллегиальным исполнительным органом и осуществляет текущее руководство деятельностью за исключением вопросов, отнесенных к компетенции общего собрания участников и совета директоров.

К компетенции правления относятся все вопросы руководства текущей деятельностью, в том числе: обеспечение проведения банковских операций и других сделок в соответствии с законодательством Российской Федерации, уставом, внутренними документами, регулирующими деятельность должника (пункт 3.1.1 положения); оценка рисков, влияющих на достижение поставленных целей и принятие мер по обеспечению эффективности оценки банковских рисков (пункт 3.1.18 положения) организует контроль за своевременностью выявления банковских рисков, адекватностью определения их размера, своевременностью внедрения необходимых процедур управления ими (пункт 3.1.27 положения); принимает решения об определении первоочередных действий и разрабатывает мероприятия по их реализации в случае возникновения угрозы или факте потери банковских активов, а также в случае обнаружения руководителем службы внутреннего аудита нарушений процедур принятия решений и оценки рисков, предусмотренных внутренними документами (пункт 3.1.31 положения); решения правления принимаются простым большинством голосов, при равенстве голосов голос председателя правления является решающим (пункт 4.7 положения); председатель правления и его члены несут ответственность перед должником за убытки, причиненные организации их виновными действиями (бездействием), если иные основания и размер ответственности не установлены федеральными законами (пункт 6.2

Хантимеров Э.Ф. являлся членом правления с 01.09.2015 по 28.04.2018, временно исполнял обязанности председателя Правления с 08.02.2016 по 19.02.2016, с 25.04.2016 по 29.04.2016, с 09.06.2016 по 17.06.2016, с 09.11.2016 по 18.11.2016, с 28.12.2016 по 30.12.2016, с 09.01.2017 по 11.01.2017, с 06.02.2017 по 10.02.17, 16.03.2017, с 12.04.2017 по 21.04.2017, с 02.05.2017 по 05.05.2017, с 03.07.2017 по 14.07.2017, с 14.08.2017 по 18.08.2017, с 25.09.2017 по 29.09.2017, с 09.10.2017 по 13.10.2017, с 30.10.2017 по 03.11.2017, с 15.11.2017 по 17.11.2017, с 21.11.2017 по 15.02.2018. Хусаинов У.А. являлся участником должника по состоянию на 23.03.2016 с долей в размере 9,52%, на 08.06.2016 - 8,21%, а также членом совета директоров с 15.04.2016 по 15.02.2018. Поляков В.Н. являлся участником должника по состоянию на 23.03.2016 с долей в размере 16,03%, на 08.06.2016 - 13,82%, на 18.05.2017 - 8,84%, а также членом совета директоров с 04.10.2011 по 15.02.2018. Гафаров Л.Ш. являлся председателем совета директоров с 15.01.2014 по 15.02.2018. Шуваров Р.А. являлся членом совета директоров с 15.04.2016 по 15.02.2018. Асадуллин Э.Р. являлся председателем правления с 03.09.2013 по 20.11.2017. Путенихин М.А. являлся членом правления с 01.09.2015 по 04.06.2018, временно исполнял обязанности председателя правления с 28.11.2017 по 30.11.2017, с 20.12.2017 по 29.12.2017. Халиуллин М.З. являлся членом правления с 16.04.2010 по 28.04.2018, временно исполнял обязанности председателя правления с 28.12.2016 по 30.12.2016. Беленкова А.В. являлась членом правления и главным бухгалтером с 01.09.2015 по 28.04.2018. Камилов Д.Ф. являлся участником должника по состоянию на 23.03.2016 с долей в размере 74,45%, на 08.06.2016 - 77,97%, на 18.05.201791,16%, а также членом совета директоров с 15.01.2014 по 15.02.2018.

Приказами Центрального банка Российской Федерации от 15.02.2018 № ОД-372, от 15.02.2018 № ОД-373 у общества «Уралкапиталбанк» отозвана лицензия на осуществление банковских операций, назначена временная администрация.

Полагая, что имеются основания для привлечения контролирующих должника лиц, а именно Хантимерова Э.Ф., Хусаинова У.А., Полякова В.Н., Гафарова Л.Ш., Шуварова Р.А., Асадуллина Э.Р., Путенихина М.А., Халиуллина М.З., Беленковой А.В., Камилова Д.Ф. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, конкурсный управляющий обратился в суд с соответствующим заявлением.

В обоснование заявленного требования конкурсный управляющий указывал, что с 01.02.2016 и на протяжении всего периода до даты отзыва лицензии у должника имелся признак несостоятельности в виде недостаточности стоимости его имущества для исполнения обязательств перед кредиторами в полном объеме, поскольку размер недостаточности стоимости имущества должника на 01.02.2016 составил 964 995 тыс. руб., а на дату отзыва

у должника лицензии (15.02.2018), недостаточность имущества составила 2 577 221 тыс. руб. В период с 01.02.2016 по дату отзыва лицензии (15.02.2018) контролировавшие должника лица продолжали согласовывать и заключать сделки с заведомо неспособными исполнить обязательства заемщиками, в отношении которых имеются признаки отсутствия реальной хозяйственной деятельности (общества с ограниченной ответственностью «А-Строй», «ТПК Аккорд», «Амега», «БТИК», «Башхиминвест», «БСК», «Верес», «Высотка», «Грес», «Дайва», «Делор», «Лека», «Ломснаб», «Магнум», «Метком», «Оптмет», «Промстройинвест», «Промтехмонтаж», «Регионивест», «Регионсервис», «Ремстрой», «ТД РИК», «Свеяж», «Синтес», «Совбуртех», «СП», «УСК»,) и осуществления деятельности в масштабах, несопоставимых с объемами кредитования – в отношении общества с ограниченной ответственностью «ПКФ Спектр», а также 9 физических лиц (Антипина Н.О., Валов М.А., Зиннатуллин А.М., Малыгина М.В., Новиков Г.А., Фахретдинов И.М., Хаванская К.М., Шарипова Э.Р., Юсупов М.Х.) - заемщиков должника, финансовое положение которых не позволяет обслуживать выданные кредиты. Ссудная задолженность двадцати восьми юридических и девяти физических лиц переоценена конкурсным управляющим в V категорию качества с формированием резерва в размере 100% (с корректировкой на ликвидное обеспечение). Необоснованная оценка ссудной задолженности вышеуказанных лиц в более высокую категорию качества, без начисления резервов на возможные потери в необходимом объеме в соответствии с Положением 254-П (с 14.07.2017 Положение 590-П), а также приобретение трех объектов недвижимости по завышенной стоимости явилось причиной невозможности удовлетворения требований кредиторов в полном объеме и возникновения объективного банкротства кредитной организации. Следствием нарушения должником требований Банка России является представление недостоверной отчетности в контрольный орган. Таким образом, контролирующие должника лица скрывали реальное финансовое положение должника, в целях уклонения от применения мер по предупреждению банкротства кредитной организации, что не свидетельствует о проявлении разумности и добросовестности в действиях заинтересованных лиц по управлению кредитной организацией.

Отказывая в удовлетворении заявления конкурсного управляющего о привлечении Хантимерова Э.Ф., Хусаинова У.А., Полякова В.Н., Гафарова Л.Ш., Шуварова Р.А., Асадуллина Э.Р., Путенихина М.А., Халиуллина М.З., Беленковой А.В. к субсидиарной ответственности, суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу о том, что спорные ссуды выданы обоснованно, порядок одобрения выдачи ссуд соблюден, на момент их выдачи заемщики являлись платежеспособными, просрочка исполнения обязательств заёмщиками началась с февраля-марта 2018 года, то есть позднее отзыва лицензии у должника; доказательств того, что указанные лица получали какую-то выгоду от одобрения подозрительных сделок должника суду не представлено; доказательства того, что на момент принятия решения по выдаче кредита заемщики не имели возможности обслуживать ссуды, а действия ответчиков были направлены исключительно на вывод денежных средств

должника без намерения их дальнейшего возврата, в деле отсутствуют; у руководителя должника - Асадуллина Э.Р. отсутствовали основания для осуществления мер для предупреждения банкротства кредитной организации, осуществления обязанностей в случае возникновения признаков банкротства кредитной организации; спорные сделки с недвижимым имуществом в период с 01.02.2016 по 15.02.2018 не являются существенными относительно масштабов деятельности должника, основания квалифицировать спорные договоры купли-продажи объектов недвижимости в качестве причинивших убытки должнику и его кредиторам, или ставших необходимой причиной наступления банкротства должника, отсутствуют.

Удовлетворяя заявление управляющего в части привлечения Камилова Д.Ф. к субсидиарной ответственности, суды исходили из того, что являясь лицом, определяющим деятельность должника и его конечным бенефициаром, Камилов Д.Ф. осуществляя кредитование групп компаний «Индюшкин» и «Ишсталь», действовал в своих интересах; создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды мажоритарным участником, вопреки интересам должника и его кредиторов, является основанием для привлечения его к субсидиарной ответственности.

Рассмотрев доводы кассационных жалоб, изучив материалы дела, суд округа полагает определение суда первой инстанции и постановление апелляционного суда подлежащими отмене. При этом суд округа исходит из следующего.

Дела о несостоятельности (банкротстве) юридических лиц и граждан в силу части 1 статьи 223 АПК РФ и пункта 1 статьи 32 Закона о банкротстве рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

Пунктом 3 статьи 189.23 Закона о банкротстве предусмотрено, что пока не доказано иное, предполагается, что банкротство кредитной организации наступило вследствие действий и (или) бездействия лиц, контролирующих кредитную организацию, при наличии одного из обстоятельств, указанных в подпунктах 1 и 2 пункта 2 статьи 61.11 названного Закона.

Исходя из пункта 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее - постановление Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 53), под действиями контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов, следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы, при этом суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Кроме того, в соответствии с разъяснениями, изложенными в пункте 20 постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 53, при решении вопроса о том, какие нормы подлежат применению - общие положения о возмещении убытков (в том числе статья 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) либо специальные правила о субсидиарной ответственности (статья 61.11 Закона о банкротстве), - суд в каждом конкретном случае оценивает, насколько существенным было негативное воздействие контролирующего лица (нескольких контролирующих лиц, действующих совместно либо раздельно) на деятельность должника, проверяя, как сильно в результате такого воздействия изменилось финансовое положение должника, какие тенденции приобрели экономические показатели, характеризующие должника, после этого воздействия.

Если допущенные контролирующим лицом (несколькими контролирующими лицами) нарушения явились необходимой причиной банкротства, применению подлежат нормы о субсидиарной ответственности (пункт 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве), совокупный размер которой, по общим правилам, определяется на основании абзацев первого и третьего пункта 11 статьи 61.11 Закона о банкротстве.

В том случае, когда причиненный контролирующими лицами, указанными в статье 53.1 ГК РФ, вред исходя из разумных ожиданий не должен был привести к объективному банкротству должника, такие лица обязаны компенсировать возникшие по их вине убытки в размере, определяемом по правилам статей 15, 393 ГК РФ.

Независимо от того, каким образом при обращении в суд заявитель поименовал вид ответственности и на какие нормы права он сослался, суд применительно к положениям статей 133 и 168 АПК РФ самостоятельно квалифицирует предъявленное требование. При недоказанности оснований привлечения к субсидиарной ответственности, но доказанности противоправного поведения контролирующего лица, влекущего иную ответственность, в том числе установленную статьей 53.1 ГК РФ, суд принимает решение о возмещении таким контролирующим лицом убытков.

Из смысла приведенных разъяснений, основывающихся на общих положениях о деликтной ответственности (статьи 15, 1064 ГК РФ), следует, что привлечение к субсидиарной ответственности по рассматриваемому основанию допустимо лишь в случае доказанности состава правонарушения, включающего, в числе прочего, причинно-следственную связь между вменяемыми контролирующему должника лицу деяниями (бездействием) и негативными последствиями на стороне конкурсной массы - объективным банкротством организации должника, под которым для целей Закона о банкротстве понимается критическое состояние организации, когда она стала неспособна в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе по обязательным платежам.

Особенность функционирования кредитных организаций состоит в том, что они осуществляют деятельность на финансовом рынке, что обусловливает необходимость наличия в их штате значительного количества сотрудников, в том числе в органах управления. При этом банковская деятельность на

финансовом рынке является строго и детально урегулированной, в частности, предъявляется значительное количество требований к перечню органов управления, а также к персональному составу лиц, в них входящих (например, статьи 11.1, 11.1-1 Федерального закона от 02.12.1990 № 395-I «О банках и банковской деятельности»).

В связи с этим при решении вопроса о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих лиц кредитной организации надлежит исследовать вопрос соблюдения при заключении сделок корпоративных норм и правил, действующих в банке, нормативных актов. В частности, совершение (одобрение) сделки на основании положительного заключения (рекомендации) профильного подразделения банка (в том числе кредитного департамента) предполагает, что действия ответчика не отклонялись от стандартов разумности и добросовестности, обычно применяемых в этой сфере деятельности. На истце лежит бремя опровержения названной презумпции.

При этом, исходя из разъяснений, данных в пункте 1 постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 53, по своей юридической природе субсидиарная ответственность, являясь экстраординарным механизмом защиты нарушенных прав кредиторов, представляет собой исключение из принципа ограниченной ответственности участников и правила о защите делового решения менеджеров.

Судебное разбирательство о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности по основанию невозможности погашения требований кредиторов должно в любом случае сопровождаться изучением причин несостоятельности должника. Удовлетворение подобного рода исков свидетельствует о том, что суд в качестве причины банкротства признал недобросовестные действия ответчиков. И напротив, отказ в иске указывает на то, что в основе несостоятельности лежат иные обстоятельства, связанные с объективными рыночными факторами, либо что принятая предприятием стратегия ведения бизнеса хотя и не являлась недобросовестной, но ввиду сопутствующего ведению предпринимательской деятельности риску не принесла желаемых результатов.

В данном случае, рассматривая доводы управляющего в отношении Хантимерова Э.Ф., Хусаинова У.А., Полякова В.Н., Гафарова Л.Ш., Шуварова Р.А., Асадуллина Э.Р., Путенихина М.А., Халиуллина М.З. и Беленковой А.В., суды установили, что на момент выдачи спорных ссуд заемщики являлись платежеспособными, надлежащим образом исполняющими обязанности организациями, имели положительную кредитную историю, вели хозяйственную деятельность, процентная ставка за пользование кредитными денежными средствами не являлась льготной, предпочтения заемщикам со стороны должника не оказывалось; доказательств того, что сделки заведомо заключались на невыгодных нерыночных условиях и имели скрытые цели заключения, отличные от декларируемых, конкурсным управляющим не представлено; просрочка исполнения обязательств заёмщиками началась с февраля-марта 2018 года, то есть позднее отзыва лицензии у должника, до указанного момента заёмщики исполняли свои обязательства по кредитам,

уплачивали проценты в начисленном размере. Объем выданных кредитов являлся значительным, при этом заемщики исполнили по ним обязательства как минимум наполовину.

При этом судами принято во внимание, что согласно представленным документам, на основании которых члены кредитного комитета принимали решение о выдаче спорных ссуд, порядок одобрения выдачи ссуд соблюден. Доказательств того, что Хантимерова Э.Ф., Хусаинов У.А., Поляков В.Н., Гафаров Л.Ш., Шуваров Р.А., Асадуллин Э.Р., Путенихин М.А., Халиуллин М.З., Беленкова А.В. получали какую-то выгоду от одобрения подозрительных сделок должника или сделок, которые, по мнению конкурсного управляющего, заключены на заведомо невыгодных условиях или при заведомо несоразмерных выгоде рисках, суду не представлено. Анализ выписок по счетам группы компаний «Ишсталь» свидетельствует о том, что заемные денежные средства расходовались большинством заемщиков на хозяйственные операции с внешними контрагентами, суммы денежных средств, полученных в результате хозяйственной деятельности, в том числе от операций с компаниями, входящими в группу «Ишсталь», превышают заемные средства и их расходы в целом, заемные обязательства Новикова Г.А., Фахретдинова И.М., Валова М.А. обеспечены залогом недвижимого имущества и прав требования. Доказательства того, что на момент принятия решения по выдаче кредита заемщики не имели возможности обслуживать ссуды, а действия ответчиков были направлены исключительно на вывод денежных средств должника без намерения их дальнейшего возврата, в деле отсутствуют. Ухудшение финансового положения заемщика и наличие непогашенной задолженности по кредиту само по себе не является достаточным доказательством того, что органами управления должника одобрен заведомо невозвратный кредит.

Судами также учтено, что материалы дела не содержат доказательств сокрытия председателем правления должника или иными должностными лицами должника его реального финансового положения. В заключении временной администрации констатировано, что у кредитной организации на дату отзыва лицензии - 15.02.2018 отсутствовали картотека неисполненных распоряжений, скрытая картотека, сделки по ненадлежащему формированию остатков денежных средств на застрахованных счетах физических лиц и индивидуальных предпринимателей. Превышение пассивов над активами должника возникло в результате исполнения предписания Отделения-НБ Республика Башкортостан от 30.01.2018 № Т580-15-1-12/91ЗДСП и осуществления кредитной организацией корректировки размера собственных средств (капитала) на величину недосозданного резерва на возможные потери по ссудам юридических лиц. Отчетность должника составлялась надлежащим образом и публиковалась в установленном порядке, не оспорена и ненадлежащей не признана. Проводимые на регулярной основе Банком России проверки деятельности должника каких-либо нарушений в части формирования отчетности не выявляли; предписания о необходимости пересмотра квалификации качества выданных сумм и доформирования соответствующих резервов выполнялись в срок, что подтверждается представленными в настоящее дело отзывами предписаний надзорного органа. Следовательно, у

руководителя должника - Асадуллина Э.Р. отсутствовали основания для осуществления мер для предупреждения банкротства кредитной организации, осуществления обязанностей в случае возникновения признаков банкротства кредитной организации.

Кроме того, суды пришли к выводу о том, что спорные сделки с недвижимым имуществом в период с 01.02.2016 по 15.02.2018 не отвечают критерию существенности, поскольку ни цена сделок, определенная в спорных договорах купли-продажи, ни реальная рыночная стоимость объектов, определенная на основании проведенной судебной экспертизы, ни размер разницы между двумя названными ценами, - не являются существенными относительно масштабов деятельности должника, объем активов которого даже на дату отзыва лицензии - 15.02.2018, и с учетом произведенных временной администрацией корректировок, составлял 2 614 400 000 руб. При этом, приобретая объекты в собственность, должник экономил на аренде помещений, а помимо самих объектов – приобретал и произведенные улучшения/реконструкции/оборудование, следовательно, основания квалифицировать спорные договоры купли-продажи объектов недвижимости в качестве причинивших убытки должнику и его кредиторам, или ставших необходимой причиной наступления банкротства - отсутствуют.

Рассматривая доводы управляющего в части привлечения к субсидиарной ответственности Камилова Д.Ф., суды установили, что основным направлением деятельности должника являлось привлечение денежных средств физических лиц и их размещение посредством кредитования в рамках групп, взаимосвязанных друг с другом и с контролирующими должника лицами компаний, в частности, групп компаний, входящих в холдинговую структуру компаний «Индюшкин», а также организаций, осуществляющих реализацию проекта строительства металлургического комбината «Ишсталь».

С указанными группами компаний в период с 01.02.2016 по 15.02.2018 было заключено большое количество кредитных договоров. Общая сумма предоставленных должником группе компаний «Индюшкин» кредитов составила 3 224 351 тыс. руб., группе компаний «Ишсталь»3 004 242 тыс. руб. Совокупная сумма задолженности группы заемщиков «Индюшкин» на дату отзыва лицензии (15.02.2018) составила 1 922 328 тыс. руб., группы заемщиков «Ишсталь» - 2 450 609 тыс. руб., сумма погашений группы компаний «Ишсталь» - 1 312 042 тыс. руб.

Суды пришли к выводу о том, что Камилов Д.Ф., как контролирующее лицо должника и групп компаний «Индюшкин» и «Ишсталь», создал схему хозяйственной деятельности, при которой данные компании могли осуществлять свою деятельность лишь при финансовой поддержке должника; при этом, являясь лицом, определяющим деятельность должника и его конечным бенефициаром, осуществляя кредитование групп компаний «Индюшкин» и «Ишсталь», Камилов Д.Ф. действовал в своих интересах с целью систематического извлечения выгоды вопреки интересам должника и его кредиторов.

В то же время, делая такой вывод, суды не установили обстоятельств, в силу которых выдача кредитов указанным лицам привела к банкротству

кредитной организации, напротив, отказывая в привлечении иных лиц (членов правления, членов совета директоров банка) к субсидиарной ответственности по эпизоду, связанному с выдачей кредитов поименованным лицам, суды пришли к выводу о том, что спорные ссуды выдавались организациям, не имеющим признаков технических заемщиков, осуществляющим реальную хозяйственную деятельность, которые исполняли кредитные обязательства на обычных для всех заемщиков условиях вплоть до отзыва у банка лицензии.

Применительно к обстоятельствам настоящего дела, когда судами установлено, что кредиты выдавались группам компаний, подконтрольных Камилову Д.Ф., при этом указанные заемщики не являлись техническими, ссудная задолженность долгое время обслуживалась указанными группами, при этом из заявления конкурсного управляющего не следует, что причиной банкротства должника послужил невозврат указанных кредитов (их исполнение прекратилось после отзыва лицензии), судам, при удовлетворении заявления в отношении Камилова Д.Ф. следовало указать, каким образом указанные обстоятельства привели к банкротству банка и его неспособности исполнять обязательства перед клиентами, почему, по мнению судов, такое кредитование осуществлялось вопреки интересам должника и его кредиторов, и к выгоде исключительно Камилова Д.Ф., если, как было указано выше, кредиты предоставлялись на обычных условиях и обслуживались указанными лицами, более того, были израсходованы заемщиками на осуществление хозяйственной деятельности с внешними контрагентами.

Отказывая в привлечении Хантимерова Э.Ф., Хусаинова У.А., Полякова В.Н., Гафарова Л.Ш., Шуварова Р.А., Асадуллина Э.Р., Путенихина М.А., Халиуллина М.З., Беленковой А.В. к субсидиарной ответственности, суды исходили из того, что само по себе осуществленное на основании внутрибанковских правил одобрение сделки лицом, входящим в органы управления, еще не свидетельствует о том, что это лицо является соучастником вывода активов, поскольку в такой ситуации предполагается, что оно действовало в соответствии со стандартами разумности и добросовестности, обычно применяемыми в этой сфере деятельности.

Вместе с тем, указанные выводы не соотносятся с выводами судов о наличии оснований для привлечения Камилова Д.Ф. к субсидиарной ответственности, поскольку выдача кредитов группам компаний «Индюшкин» и «Ишсталь» не могла состояться без одобрения кредитного комитета и органов управления Банка, членами которых являлись указанные лица, и которые не могли не знать об обстоятельствах кредитования групп компаний, подконтрольных Камилову Д.Ф. – на это фактически ссылался конкурсный управляющий, указывая, что виновное бездействие заинтересованных лиц, повлекшее негативные для Банка последствия, выходило за пределы обычного делового риска, и было направлено на нарушение прав и законных интересов гражданско-правового сообщества, объединяющего всех кредиторов, что является основанием для привлечения к ответственности.

Таким образом, в рассматриваемом случае суды фактически ограничились установлением статуса контролирующего должника лица в отношении Камилова Д.Ф. и констатацией факта того, что его действия привели к

банкротству должника, тогда как обстоятельства конкретного спора, подлежащие обязательному установлению (причины несостоятельности должника, с учетом указания на то, что превышение пассивов над активами должника возникло в результате исполнения предписания надзорного органа, выданного 30.01.2018, добросовестные (недобросовестные) действия ответчиков, влияние сделок на финансовое состояние должника, рыночные факторы, существенность влияния действий (бездействия) контролирующих лиц на положение должника, наличие причинно-следственной связи между действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством), судами не исследованы. Мотивы частичного удовлетворения требований управляющего судами надлежащим образом со ссылкой на материалы дела не обоснованы, доказательства, на основании которых суды пришли к таким выводам, в обжалуемых судебных актах не указаны, что является нарушением положений статей 168, 170, 271 АПК РФ.

Судами отклонены доводы конкурсного управляющего о причинах банкротства должника, указано, что основания для осуществления мер для предупреждения банкротства кредитной организации отсутствовали, отчетность должника составлялась надлежащим образом и публиковалась в установленном порядке, однако иные причины банкротства должника судами не установлены.

Учитывая изложенное, а также то, что исходя из вышеназванных обстоятельств, выводы судов сделаны при неправильном применении норм материального и процессуального права, являются недостаточно обоснованными, сделаны преждевременно, без исследования и оценки всех обстоятельств дела, имеющихся в деле доказательств и доводов лиц, участвующих в деле, что повлекло совершение ошибочных выводов и вынесение неправильных судебных актов, обжалуемые судебные акты подлежат отмене, дело – направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела суду, с учетом изложенного в мотивировочной части постановления, надлежит устранить отмеченные недостатки, дать оценку доводам, приведенным лицами, участвующими в деле, установить все фактические обстоятельства дела, имеющие значение для разрешения данного спора по существу, исследовать и оценить в совокупности все имеющиеся в материалах дела доказательства, и по результатам исследования и оценки представленных доказательств принять решение в соответствии с установленными обстоятельствами и действующим законодательством.

Руководствуясь статьями 286-290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

П О С Т А Н О В И Л:

определение Арбитражного суда Республики Башкортостан от 26.12.2022 по делу № А07-6555/2018 и постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 04.08.2023 по тому же делу отменить.

Дело направить на новое рассмотрение в Арбитражный суд Республики Башкортостан.

Постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном ст. 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий В.В. Плетнева

Судьи Н.В. Шершон

Г.М. Столяренко

положения).