Гражданский кодекс часть 1

судей Соловцова С.Н., Калугина В.Ю. рассмотрел в судебном заседании кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью «Газнефтетранс» (далее - общество «Газнефтетранс», общество) на решение Арбитражного суда Пермского края от 14.03.2023 по делу № А50-18006/2022 и постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 17.07.2023 по тому же делу.

Лица, участвующие в деле, о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы извещены надлежащим образом, в том числе публично, путем размещения информации о времени и месте судебного заседания на сайте Арбитражного суда Уральского округа.

В судебном заседании приняли участие представители общества «Газнефтетранс» - директор ФИО1 (решение участника общества от 29.07.2019), ФИО2 (доверенность от 01.11.2022).

Общество «Газнефтетранс» обратилось в Арбитражный суд Пермского края с иском к ФИО3 о взыскании убытков размере 24 349 585 руб. 80 коп.

Решением Арбитражного суда Пермского края от 14.03.2023, оставленным без изменения постановлением Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 17.07.2023, в удовлетворении иска отказано.

В кассационной жалобе общество «Газнефтетранс» просит решение от 14.03.2023 и постановление от 17.07.2023 отменить, принять по делу новый судебный акт, ссылаясь на несоответствие выводов судов обстоятельствам дела. Как указывает заявитель, материалами дела не подтверждается наличие кредитных отношений сторон по договору займа от 08.06.2018, так как имеющийся в деле договор от 08.06.2018 заключен ФИО3 не с обществом «Газнефтетранс», но с иным лицом, а в отношении договоров займа от 21.09.2018 и от 09.06.2018 материалами дела подтверждается передача ФИО3 обществу денежных средств в сумме 8 745 000 руб. (4 245 000 + 4 500 000), тогда как в пользу ФИО3 перечислено 11 445 000 руб., что на 2 700 000 руб. больше суммы беспроцентного займа, но апелляционный суд, признав имеющий долг ФИО3 перед обществом в сумме 2 700 000 руб., не устранил допущенную судом первой инстанции ошибку в расчетах. Заявитель считает, что, внося в 2019 году денежные средства и предоставляя авансовые отчеты в сумме 231 545 руб. 48 коп., ФИО3 погашал долг по назначению «подотчет» не за 2019 года, а за 2017 - 2018 годы. По мнению заявителя, вывод о пропуске срока исковой давности сделан судом без учета того, что ныне действующий директор общества ФИО1 вступил в должность 06.08.2019 и до этой даты не мог знать о спорных выданных подотчетных суммах, о их невозврате и об излишне переведенных денежных средствах с назначением «возврат займа», в том числе, ввиду поведения ФИО3, чьи полномочия прекращены 29.07.2019, и который был единственным осведомленным о наличии долга по подотчетным суммам лицом, не проводившим отчетных собраний, не знакомившим ФИО1 с бухгалтерской документацией, с операциями по счету и т.п., и не передавшим документы о деятельности общества (в том числе оправдательные документы о подотчетных суммах) вновь избранному директору, а иное не доказано. По мнению заявителя, о вменяемых ФИО3 обстоятельствах заявитель узнал после получения 29.10.2019 письменной информации аудитора по проверке финансово-экономической деятельности общества, а тот факт, что ФИО1 получал дивиденды, не свидетельствует о его осведомленности о спорных переводах денежных средств ФИО3, которые невозможно установить из имеющихся в деле бухгалтерских документов за 2018 год, а доступ к иным бухгалтерским документам ФИО3 ФИО1 не предоставлял. Как указывает заявитель, апелляционный суд, не переходя к рассмотрению дела по правилам суда первой инстанции, неправомерно принял сделанное в апелляционной инстанции заявление ФИО3 о пропуске срока исковой давности и принял его доводы о пропуске срока исковой давности, являющиеся несостоятельными, поскольку, в частности, последний спорный перевод с назначением «под отчет» в размере 70000 руб. произведен ФИО3 22.07.2019 - менее чем за 3 года до подачи иска (20.07.2022).

ФИО3 в отзыве по доводам кассационной жалобы возражает, просит в ее удовлетворении отказать, указывая, что заявление о пропуске срока исковой давности он делал неоднократно, в том числе, в отзыве от 07.02.2023.

Законность обжалуемых судебных актов проверена судом округа в порядке, предусмотренном статьями 284, 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, в пределах доводов кассационной жалобы.

Как установлено судами и следует из материалов дела, общество «Газнефтетранс» создано и зарегистрировано в Едином государственном реестре юридических лиц (далее - ЕГРЮЛ) 17.01.2011.

ФИО3 являлся единоличным исполнительным органом общества в период с 26.08.2016 по 29.07.2019 (решение единственного участника общества от 26.08.2016 № 6, решение единственного участника общества от 29.07.2019 № 7), ФИО1 был единственным участником общества (до октября 2020 года), а с 29.07.2019 и до настоящего времени также является единоличным исполнительным органом общества.

Согласно сведениям из ЕГРЮЛ, основным видом деятельности общества с сентября 2017 года является «Торговля оптовая твердым, жидким и газообразным топливом и подобными продуктами» (ОКВЭД 46.71).

В материалы дела представлен трудовой договор от 01.09.2016, заключенный между обществом в лице учредителя ФИО1 и ФИО3, согласно которому директор осуществляет руководство текущей деятельностью общества, в том числе, выполняет функции его единоличного исполнительного органа в пределах компетенции, определенной действующим законодательством РФ, Уставом и внутренними документами общества, а также договором (пункт 1.2 трудового договора).

Исходя из пункта 1.3 трудового договора, главной целью деятельности директора является осуществление наиболее эффективного руководства обществом, обеспечивающего высокую доходность деятельности общества, конкурентноспособность производимых товаров (услуг, работ и т.д.), устойчивость и стабильность финансово-экономического положения общества, обеспечение прав и законных интересов участников общества и социальных гарантий работников, а, осуществляя свои права и исполняя обязанности, директор должен действовать в интересах общества, осуществлять свои права и исполнять обязанности в отношении общества добросовестно и разумно.

Согласно пункту 6.1 трудового договора, он вступает в силу с момента его подписания сторонами и действует в течение трех лет до соответствующего решения общего собрания участников общества о назначении директора.

Исходя из пункта 7.1 трудового договора, директор несет ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу его виновными действиями (бездействием), если иные основания и размер ответственности не установлены федеральными законами. Директор не несет ответственности за причиненный обществу ущерб в следующих случаях: если ущерб возник в связи с действиями, которые могут быть отнесены к категории нормального производственно-хозяйственного риска; если ущерб возник в результате обстоятельств непреодолимой силы или иных обстоятельств чрезвычайного характера, которые директор не мог ни предвидеть, ни предотвратить разумными мерами; если ущерб не является непосредственным результатом действий (бездействия) директора (пункт 7.2 трудового договора).

Ссылаясь на то, что, будучи директором, ФИО3 причинил обществу убытки в общей сумме 24 349 585 руб. 80 коп., в том числе: невозврат подотчетных средств в сумме 727 013 руб. 77 коп.; переплата по договору займа обществу (2 700 000 руб.); убытки от заключения договоров с обществом с ограниченной ответственностью «ЯмалТранс» (дело № А81-2062/2020) на сумму 11 674 572 руб., с закрытым акционерным обществом «Гранд» (дело № А40-261172/2019) на сумму 9 248 000 руб., общество обратилось в суд с иском о взыскании с ФИО3 названных убытков.

Возражая против иска, ФИО3 пояснил, что все авансовые отчеты он сдавал своевременно и отчитался по всем денежным средствам, взятым «подотчет», также ФИО3 заявил о пропуске срока исковой давности, со ссылкой на то, что единственный участник общества ФИО1 работал в обществе коммерческим директором, сослался на правомерность возврата ему заемных денежных средств и пояснил, что заключение договоров аренды было хозяйственной необходимостью для экономической деятельности общества.

Отказывая в удовлетворении требований, суды исходили из следующего.

В силу пункта 2 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации, под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело (должно будет произвести) для восстановления нарушенного права, утрату или повреждение его имущества (реальный ущерб), и неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Из совокупного толкования положений части 3 статьи 40, части 1 статьи 44, части 2 статьи 44 Федерального закона № 14-ФЗ от 08.02.1998 «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее - Закон об обществах) следует, что единоличный исполнительный орган общества, представляя его интересы, должен действовать в интересах общества добросовестно, разумно и несет ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу его виновными действиями (бездействием), если иные основания и размер ответственности не установлены федеральными законами, аналогичные нормы закреплены также в статьях 53 и 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации и абзаце 1 пункта 1 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» (далее - постановление Пленума № 62).

Ответственность единоличного исполнительного органа является гражданско-правовой, поэтому убытки подлежат взысканию по правилам статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которой, лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере, под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы.

Применение указанной ответственности возможно при доказанности совокупности следующих условий: противоправности поведения ответчика как причинителя вреда, включая наличие обстоятельств, свидетельствующих о недобросовестности и (или) неразумности действий (бездействия) директора, повлекших неблагоприятные последствия для общества, наличие и размер убытков, причинно-следственной связи между незаконными действиями ответчика и возникшими убытками, а недоказанность хотя бы одного из элементов состава данного гражданско-правового правонарушения является достаточным основанием для отказа в удовлетворении подобного требования.

Если истец утверждает, что директор действовал недобросовестно и (или) неразумно, и представил доказательства, свидетельствующие о наличии убытков юридического лица, вызванных действиями (бездействием) директора, такой директор может дать пояснения относительно своих действий

(бездействия) и указать на причины возникновения убытков (например, неблагоприятная рыночная конъюнктура, недобросовестность выбранного им контрагента, работника или представителя юридического лица, неправомерные действия третьих лиц, аварии, стихийные бедствия и иные события и т.п.) и представить соответствующие доказательства (пункт 1 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» (далее - постановление Пленума № 62)).

В пунктах 2 и 3 постановления Пленума № 62 разъяснено, какие действия (бездействие) директора могут свидетельствовать о его недобросовестности и/или неразумности. Для определения недобросовестности и неразумности в действиях (бездействии) конкретного лица его поведение нужно сопоставлять с реальными обстоятельствами дела, в том числе с характером лежащих на нем обязанностей и условиями оборота и с вытекающими из них требованиями заботливости и осмотрительности, которые во всяком случае должен проявлять любой разумный и добросовестный участник оборота.

В силу пункта 5 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, истец должен доказать наличие обстоятельств, свидетельствующих о недобросовестности и (или) неразумности действий (бездействия) директора, повлекших неблагоприятные последствия для юридического лица.

В части требований общества о возмещении убытков в суммах 11 674 572 руб. и 9 248 000 руб., в обоснование которых общество ссылался на заключение ФИО3 без согласия учредителя и с преступным умыслом договоров аренды железнодорожных путей от 01.11.2018 № 55-А-2018, резервуаров от 01.11.2018 № 57А-2018 и прирельсовой зоны от 02.11.2018, соответствующий долг по которым взыскан с общества: в пользу закрытого акционерного общества «Грант» решением суда от 21.01.2020 по делу № А40-261172/19, и в пользу общества с ограниченной ответственностью «ЯмалТранс» решением суда от 18.12.2020 по делу № А81 -2062/2020, суд первой инстанции по результатам исследования и оценки доказательств не усмотрел достаточных оснований полагать, что денежные средства по названным договорам выведены ФИО3 и не связаны с получением обществом прибыли или осуществлением коммерческой деятельности, исходя из того, что при заключении этих договоров ФИО3 действовал в пределах своей компетенции, с учетом того вида экономической деятельности, который закреплен в уставе и отражен в сведениях о видах экономической деятельности общества в ЕГРЮЛ (в том числе, ОКВЭД 77.39.12 Аренда и лизинг железнодорожного транспорта и оборудования), в котором в процессе обычной хозяйственной деятельности общества и заключены спорные сделки, не требовавшие корпоративного одобрения, а доказательства иного, свидетельствующие о заинтересованности ФИО3 и получении им личной выгоды от сделок, не представлены, а также суд учел, что наличие между сторонами договорных отношений и возникших в связи с этим реальных обязательств установлено, в частности, вступившим в законную силу решением суда от 18.12.2020 по делу № А81-2062/2020, где доводы общества о мнимости и притворности сделки рассмотрены и отклонены судом, а доказательства, позволяющие прийти к иным выводам, в настоящем деле отсутствуют.

В кассационной жалобе отсутствуют какие-либо доводы, касающиеся выводов судов по существу в вышеуказанной части.

Кроме того, в обоснование требования о взыскании с ФИО3 убытков в виде полученных им от общества в 2017 - 2019 годах денежных средств на хозяйственные нужды на сумму 727 013 руб. 77 коп., общество ссылалось на отсутствие отчетов о расходовании данных денежных средств, а также на оборотно-сальдовую ведомость по счету 71 за период 01.01.2017 -22.08.2022, карточку счета 71 за период 09.01.2018 - 31.07.2019, письменную информацию аудиторской организации о результатах проверки финансово-экономической деятельности общества за период с 01.01.2018 по 30.06.2019.

Возражая против указанных требований, ФИО3 указал, что все спорные денежные средства израсходованы им на нужды общества, соответствующие авансовые отчеты он своевременно сдал и отчитался по всем денежным средствам, взятым «под отчет», и при этом ФИО3 заявил о пропуске срока исковой давности по иску в данной части.

Исследовав и оценив все доказательства, исходя из конкретных обстоятельств дела, проанализировав вышеназванные доводы сторон и представленные в их обоснование документы, суд первой инстанции пришел к выводу о пропуске обществом срока исковой давности по иску в части 552 013 руб. 77 коп. подотчетных денежных средств за 2017 и 2018 годы, так как о наличии долга, который отражается в карточке счета 71 и включается в годовую отчетность общества, единственный участник ФИО1 мог и должен был узнать не позднее 30.04.2019 (годовое собрание по утверждению бухгалтерской отчетности за 2018 год), а в остальной части суд исходил из того, что, как следует из представленной обществом карточки счета 71, в 2019 году ФИО3 , получив денежные средства с назначением «подотчет» в сумме 1 75 000 руб., произвел возврат денежных средств на счет общества и предоставил авансовые отчеты на сумму 231 545 руб. 48 коп., ввиду чего суд первой инстанции признал доказанным материалами дела отсутствие у ФИО3 долга по подотчетным денежным средствам перед обществом, при том, что иное материалами дела не доказано.

В части иска о взыскании с ФИО3 убытков в сумме 2 700 000 руб. по договорам займа от 09.06.2018 и от 21.09.2018, по которым ФИО3 передал обществу денежные средства в общей сумме 9 010 000 руб., а общество, согласно банковским выпискам с расчетного счета, вернуло ФИО3 займы в сумме 11 445 000 руб., превышающей полученную от него сумму на 2 700 000 руб., суд первой инстанции по результатам исследования всех доказательств, с учетом конкретных обстоятельств дела, пришел к выводу, что материалами дела подтвержден факт передачи денежных средств обществу от ФИО3 по договорам займа в сумме 9 010 000 руб. и факт их возврата ФИО3 обществу в сумме 7 200 000 руб., в связи с чем установил отсутствие долга ФИО3 перед обществом и наличие у общества долга перед ФИО3 в сумме 2 700 000 руб.

Исходя из того, что директор общества не может быть привлечен к ответственности за причиненные юридическому лицу убытки, если его действия не выходили за пределы обычного делового (предпринимательского) риска, апелляционный суд согласился с изложенными выше выводами суда первой инстанции, за исключением выводов в отношении итогового сальдо расчетов сторон по договорам займа от 09.06.2018 и от 21.09.2018, признав данные выводы суда первой инстанции не соответствующими материалам дела, из которых усматривается, что общество и ФИО3 заключили договоры займа на суммы 4 500 000 руб. и 4 510 000 руб., соответственно, по которым ФИО3 передал обществу денежные средства в сумме 8 745 000 руб., а общество передало ФИО3 денежные средства в сумме 11 445 000 руб., из чего следует наличие у ФИО3 долга перед обществом по договорам займа в сумме 2 700 000 руб., при этом апелляционный суд указал, что данный ошибочный вывод суда первой инстанции об отсутствии долга по договорам займа не влияет на правильность принятого по существу спора решения.

Оставляя в силе решение суда первой инстанции, апелляционный суд исходил из следующего.

Исследовав и оценив все доказательства, исходя из конкретных обстоятельств дела, апелляционный суд установил, что, как следует из материалов дела, весь период, в течение которого ФИО3 являлся директором общества (с 26.08.2016 по 29.07.2019), единственным участником общества был ФИО1, который после прекращения полномочий ФИО3 стал одновременно и единоличным исполнительным органом общества, а, кроме того, в указанный период ФИО1 являлся заместителем директора общества по развитию, осуществлял трудовую деятельность в одном офисе с ФИО3, и имел соответствующую доверенность на осуществление действий от лица общества, из чего следует, что в указанный период ФИО1 непосредственно участвовал в хозяйственной деятельности общества и имел возможность, как участник и руководящий работник, в полном объеме контролировать всю деятельность общества, а никаких доказательств, опровергающих названные обстоятельства, и, свидетельствующих о сокрытии от ФИО1 какой-либо информации по деятельности общества, в материалы дела не представлено, в период с 26.08.2016 по настоящее время ФИО1 за истребованием каких-либо документов к ФИО3 не обращался, а иное не доказано.

Кроме того, по результатам исследования и оценки всех доказательств, с учетом конкретных обстоятельств дела, апелляционный суд установил, что в вышеназванный период ФИО1, как участнику общества, выплачивались дивиденды в 2018 и 2019 годах, из чего следует, что, ФИО1, как единственный участник общества принимал соответствующие решения по результатам изучения и анализа бухгалтерской отчетности, поскольку, в силу императивного указания закона, решения о распределении чистой прибыли общества принимаются исключительно участниками общества по результатам всей деятельности общества за соответствующий период, и иное материалами дела не доказано.

Ссылка заявителя на то, что общие собрания участников в обществе не проводились и ФИО1 не располагал информацией о спорных правоотношениях, по результатам исследования и оценки доказательств отклонена судами, как противоречащая материалам и обстоятельствам дела и не подтвержденная соответствующими доказательствами, в том числе, с учетом того, что ФИО1 являлся единственным участником и руководящим работником общества, осуществлял свою деятельность в одном помещении с ответчиком, при этом никаких споров о деятельности общества между ним и ответчиком в период до подачи настоящего иска не имелось, при том, что деятельность общества осуществлялась в обычном порядке и единственному участнику выплачивались дивиденды, а иное не доказано, из чего следует, что при таких обстоятельствах презюмируется, что с учетом названных обстоятельств в обществе сложился такой порядок, что решения единственным участником принимались без оформления всех необходимых письменных документов и участник общества никаких возражений против такого порядка не заявлял, а доводы ФИО1 фактически сводятся к тому, что, по его утверждению, он самоустранился от контроля за деятельностью общества и участия в ней, но эти доводы противоречат материалам дела, и, кроме того, такие обстоятельства в любом случае не могут являться основаниями для опровержения выводов суда о пропуске срока исковой давности.

Исходя из всех вышеизложенных установленных судом обстоятельств, исследовав и оценив все имеющиеся доказательства, с учетом конкретных обстоятельств дела, установив, что в спорный период ФИО1, как участник и руководящий работник общества, имел доступ ко всем документам общества, непосредственно участвовал в хозяйственной деятельности общества и как участник общества был обязан и имел соответствующую возможность осуществлять полный контроль за деятельностью общества, при том, что иное не доказано, и никаких доказательств, свидетельствующих о наличии между ФИО1, обществом и ФИО3 каких-либо споров по деятельности общества в период с 2016 года до подачи настоящего иска, не представлено, апелляционный суд пришел к выводу о доказанности материалами дела полном объеме и надлежащим образом, что при изложенных обстоятельствах ФИО1 имел доступ ко всем документам общества и располагал всей полнотой информации о деятельности общества, в том числе, о заключении обществом договоров, и в любой момент имел возможность получить всю необходимую информацию, а также мог обратиться к специалистам, привлеченным для осуществления в обществе функций бухгалтера, для получения необходимых сведений и ознакомления с бухгалтерской документацией общества, в то время как доказательства иного, свидетельствующие о сокрытии ФИО3 либо предоставлении им недостоверной информации о деятельности общества, а также подтверждающие обращение ФИО1 к ФИО3 с требованиями о проведении собраний, о предоставлении бухгалтерской и иной отчетной документации общества за весь период осуществления им полномочий директора, а материалы дела не представлены.

В случаях, когда соответствующее требование о возмещении убытков предъявлено самим юридическим лицом, срок исковой давности исчисляется не с момента нарушения, а с момента, когда юридическое лицо, например, в лице нового директора, получило реальную возможность узнать о нарушении либо, когда о нарушении узнал или должен был узнать контролирующий участник, имевший возможность прекратить полномочия директора, за исключением случая, когда он был аффилирован с указанным директором (абзац 2 пункта 10 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица»).

Учитывая все вышеизложенные установленные судами обстоятельства, руководствуясь вышеназванными разъяснениями, исследовав и оценив по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации все имеющиеся в деле доказательства, исходя из конкретных обстоятельств дела, проверив обоснованность заявления ФИО3 о пропуске срока исковой давности по настоящему спору, и, установив, что ФИО1 фактически исполняет обязанности директора общества с 06.08.2019, а до этого момента он являлся заместителем директора общества и его единственным участником, следовательно, мог и должен был знать о хозяйственной деятельности общества, совершаемых по счетам общества финансовых операциях, а иное не доказано и из материалов дела не следует, никаких споров относительно деятельности общества между ФИО1 и ФИО4 не имелось, а доказательства обратного отсутствуют, из чего следует, что общество в лице ФИО1 располагало всей информацией о спорных правоотношениях и при таких обстоятельствах какие-либо разумные пояснения относительно обращения с иском по поводу действий (бездействия) ФИО3, имевших место в 201 7 - 2019 годах, лишь в июле 2022 года ФИО1 не представлены, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о доказанности материалами дела надлежащим образом и в полном объеме пропуска истцом срока исковой давности по настоящему иску и, исходя из того, что данное обстоятельство является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении требований, апелляционный суд отказал в удовлетворении рассматриваемого иска.

Довод общества о том, что апелляционным судом неправомерно рассмотрено заявление ответчика о пропуске срока исковой давности, которое не было сделано и рассмотрено в суде первой инстанции, подлежит отклонению судом округа как не соответствующий материалам дела, в которых имеются дополнения ответчика к отзыву на исковое заявление, содержащие доводы о пропуске истцом срока исковой давности по настоящему иску.

Ссылки общества на письменную информацию аудиторской организации являлись предметом исследования судов и отклонены, поскольку проверка финансово-хозяйственной деятельности общества осуществлялась аудитором по документам, представленным ФИО1 без участия ФИО3, в отсутствие сведений о проведении инвентаризации незамедлительно после отстранения ФИО3 от должности директора, тогда как ФИО3

уволен с должности руководителя общества в июле 2019 года и с тех пор не имеет доступа к документации общества и какой-либо объективной возможности представить доказательства, в том числе расходования денежных средств, при этом судами учтено существующее процессуальное неравенство в представлении суду доказательств в рассматриваемой категории дел о взыскании убытков с директора, который после прекращения отношений с обществом не всегда имеет возможность документально подтвердить и объяснить причины управленческих решений и, как правило, не располагает полным объемом доказательств, которые мог бы представить, обладая как директор доступом к документации, ввиду чего само по себе отсутствие каких-либо документов не свидетельствует о злоупотреблениях стороны, может быть обусловлено истечением срока их хранения или очевидным нахождением в распоряжении оппонента, в данном случае - общества, которое с требованиями о передаче документации к ФИО3 не обращалось, следовательно, в отличие от него, располагает всей полнотой первичной и отчетной документации, имевшейся на момент прекращения полномочий ФИО3

Таким образом, отказывая в удовлетворении иска к ФИО3, суды исходили из совокупности установленных по делу обстоятельств и недоказанности материалами дела наличия оснований для взыскания спорных убытков с ФИО3, срок исковой давности предъявления к которому требований пропущен, а также из отсутствия доказательств иного (статьи 9, 65, 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Судами правильно установлены фактические обстоятельства, имеющие значение для дела, им дана надлежащая правовая оценка, верно применены нормы материального права, регулирующие спорные отношения.

Доводы кассационной жалобы судом округа отклоняются, так как не свидетельствуют о нарушении судами норм права, были заявлены в судах первой и апелляционной инстанций и сводятся лишь к переоценке установленных по делу обстоятельств. При этом заявитель фактически ссылается не на незаконность обжалуемых судебных актов, а выражает несогласие с произведенной судами оценкой доказательств, просит еще раз пересмотреть данное дело по существу и переоценить имеющиеся в деле доказательства. Суд округа полагает, что все обстоятельства, имеющие существенное значение для дела, судами установлены, все доказательства исследованы и оценены в соответствии со статьей 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. Оснований для переоценки доказательств и сделанных на их основании выводов у суда кассационной инстанции не имеется (статья 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Нарушений норм материального или процессуального права, являющихся основанием для отмены судебных актов (статья 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), судом кассационной инстанции не установлено.

С учетом изложенного, обжалуемые судебные акты следует оставить без изменения, кассационную жалобу - без удовлетворения.

Руководствуясь статьями 286, 287, 289, 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

П О С Т А Н О В И Л:

решение Арбитражного суда Пермского края от 14.03.2023 по делу № А50-18006/2022 и постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 17.07.2023 по тому же делу оставить без изменения, кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью «Газнефтетранс» - без удовлетворения.

Постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

ПредседательствующийЮ.А. Оденцова

СудьиС.Н. Соловцов

В.Ю. Калугин

Электронная подпись действительна.

Данные ЭП: Удостоверяющий центр Казначейство России Дата 22.05.2023 9:02:00

Кому выдана СОЛОВЦОВ СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ

Электронная подпись действительна.

Данные ЭП: Удостоверяющий центр Казначейство России Дата 09.03.2023 4:14:00

Кому выдана ОДЕНЦОВА ЮЛИЯ АНАТОЛЬЕВНА

Электронная подпись действительна.

Данные ЭП: Удостоверяющий центр Казначейство России Дата 27.10.2023 2:26:00 Кому выдана Калугин Владимир Юрьевич