Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании дело по заявлению ООО "АКВА-СНАБ" (197198, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ ГОРОД, УЛИЦА РОПШИНСКАЯ, ДОМ 4, ЛИТЕР А, ПОМЕЩЕНИЕ 8-Н, ОГРН: <***>, Дата присвоения ОГРН: 18.11.2015, ИНН: <***>)

к Московскому УФАС России

третье лицо: ГБУЗ «ПКБ №4 ДЗМ»

об оспаривании решения от 03.12.2019 г. по делу №077/10/19-16083/2019

при участии:

от заявителя – ФИО1, дов. от 27.05.2020 г. (диплом №0005448ф от 02.05.2007 г.)

от ответчика – ФИО2, удост. №,18485, дов. от 27.12.2019 №03-73 (диплом №10467 от 09.07.2010 г.)

от третьего лица – не явился, извещен

УСТАНОВИЛ:

Общество с ограниченной ответственностью « АКВА-СНАБ » (далее — Заявитель, общество) обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с заявлением к Московскому УФАС России об оспаривании решения от 03.12.2019 г. по делу №077/10/19-16083/2019 о включении в реестр недобросовестных поставщиков.

В судебном заседании представитель Заявителя поддержал заявленные требования.

Представитель Ответчика – Московского УФАС России в судебном заседании требования не признала по мотивам, изложенным в отзыве.

Представитель Третьего лица в судебное заседание не явился, извещен надлежащим образом, дело рассмотрено в его отсутствие в соответствии со ст. ст. 123, 156 АПК РФ.

Рассмотрев материалы дела, выслушав объяснения представителей лиц, участвующих в деле, изучив и оценив представленные доказательства в их совокупности и взаимной связи, арбитражный суд приходит к выводу о том, что заявленные требования необоснованны и не подлежат удовлетворению по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 1 ст. 198 АПК РФ граждане, организации и иные лица вправе обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании недействительными ненормативных правовых актов, незаконными решений и действий (бездействия) органов, осуществляющих публичные полномочия, должностных лиц, если полагают, что оспариваемый ненормативный правовой акт, решение и действие (бездействие) не соответствуют закону или иному нормативному правовому акту и нарушают их права и законные интересы в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, незаконно возлагают на них какие-либо обязанности, создают иные препятствия для осуществления предпринимательской и иной экономической деятельности.

По смыслу приведенной нормы удовлетворение заявленных требований возможно при одновременном наличии двух условий: если оспариваемое решение уполномоченного органа не соответствует закону и нарушает права и охраняемые законом интересы заявителя.

Судом проверено и установлено соблюдение Заявителем срока на обращение в суд, предусмотренного ч. 4 ст. 198 АПК РФ.

Как следует из материалов дела и установлено судом, по результатам проведенного ГБУЗ г. Москвы «Психиатрическая клиническая больница № 4 им. П.Б. Ганнушкина» Департамента здравоохранения города Москвы (заказчик, Учреждение) открытого аукциона в электронной форме на право заключения государственного контракта на поставку расходных сантехнических материалов для нужд заказчика (реестровый номер закупки 0373200122119000306) заявитель был признан победителем закупочной процедуры, что оформлено протоколом от 14.10.2019 подведения итогов электронного аукциона и ему на основании ст. 83.2 Федерального закона от 05 апреля 2013 года № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» (далее — Закон о контрактной системе в сфере закупок) направлен проект государственного контракта на подписание.

В соответствии с ч. 2 ст. 83.2 Закона о контрактной системе в сфере закупок в течение пяти дней с даты размещения в единой информационной системе протокола подведения итогов аукциона заказчик размещает в единой информационной системе и на электронной площадке с использованием единой информационной системы без своей подписи проект контракта, который составляется путем включения в проект контракта, прилагаемый к документации или извещению о закупке, цены контракта, предложенной участником закупки, с которым заключается контракт, либо предложения о цене за право заключения контракта в случае, предусмотренном ч. 23 ст. 68 названного закона, информации о товаре (товарном знаке и (или) конкретных показателях товара), информации, предусмотренной п. 2 ч. 4 ст. 54.4, п. 7 ч. 9 ст. 83.1 упомянутого закона, указанных в заявке, окончательном предложении участника электронной процедуры.

Материалами дела подтверждается, что заказчиком победителю закупки посредством функционала электронной торговой площадки 15.10.2019 направлен проект государственного контракта.

Согласно ч.ч. 3, 4 ст. 83.2 Закона о контрактной системе в сфере закупок в течение пяти дней с даты размещения заказчиком в единой информационной системе проекта контракта победитель электронного аукциона размещает в единой информационной системе проект контракта, подписанный лицом, имеющим право действовать от имени победителя такого аукциона, а также документ, подтверждающий предоставление обеспечения исполнения контракта и подписанный усиленной электронной подписью указанного лица, либо протокол разногласий, подписанный усиленной электронной подписью лица, имеющего право действовать от имени победителя такого аукциона, в котором победитель аукциона указывает замечания к положениям проекта контракта, не соответствующим извещению о проведении такого аукциона, документации о нем и своей заявке на участие в таком аукционе, с указанием соответствующих положений данных документов.

Также материалами дела подтверждается, что заявителем 21.10.2019 заказчику направлен протокол разногласий в тексте государственного контракта, который не был расценен Учреждением в качестве такового, а потому 24.10.2019 заказчиком на основании ч. 6 ст. 83.2 Закона о контрактной системе в сфере закупок составлен протокол признания участника уклонившимся от заключения контракта.

Отказ Учреждения от заключения государственного контракта с заявителем был обусловлен неподписанием последним в установленный Законом о контрактной системе в сфере закупок срок проекта государственного контракта, что обусловило невозможность его заключения с обществом в установленный законом срок.

Впоследствии Учреждением направлены материалы в антимонопольный орган для проведения проверки по факту уклонения от заключения контракта и включения сведений об обществе в реестр недобросовестных поставщиков.

По результатам рассмотрения представленных сведений антимонопольный орган оспариваемым решением включил сведения об обществе в названный реестр, поскольку счел факт уклонения последним от заключения государственного контракта подтвержденным.

Не согласившись с вынесенным по делу решением, полагая свои действия в ходе заключения государственного контракта добросовестными, невозможность его подписания в установленный законом срок — следствием бездействия заказчика по направлению в его адрес исправленного проекта государственного контракта, а выводы антимонопольного органа о проявленной неосмотрительности и допущенном уклонении от заключения контракта — ошибочными, заявитель обратился в суд с требованием о признании названного решения незаконным.

Отказывая в удовлетворении заявленного требования суд соглашается с позицией Ответчика, при этом исходит из следующего.

Согласно постановлению Правительства Российской Федерации от 20.02.2006 № 94 «О федеральном органе исполнительной власти, уполномоченном на осуществление контроля в сфере размещения заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для федеральных государственных нужд» антимонопольная служба является уполномоченным федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим контроль в сфере размещения заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд.

Таким образом, оспариваемое решение Московского УФАС России вынесено в пределах предоставленных полномочий.

В обоснование заявленного требования общество ссылается на незаконность оспариваемого ненормативного правового акта антимонопольного органа как вынесенного без учета всех фактических обстоятельств дела. Указывает на отсутствие в действующем законодательстве каких-либо требований к содержанию протокола разногласий, а потому полагает необоснованным игнорирование заказчиком направленного обществом в его адрес протокола разногласий в форме исправленного проекта государственного контракта. Кроме того, ссылается на факт перечисления со своей стороны денежных средств на расчетный счет заказчика в качестве обеспечения исполнения договора, что полагает самостоятельным основанием, исключающим возможность применения к нему мер публично-правовой ответственности. Со ссылками на приведенные в заявлении судебную практику и реестр исполненных контрактов настаивает на необоснованности и чрезмерности примененной к нему меры ответственности, поскольку у общества, по его собственному утверждению, отсутствовало намерение уклониться от заключения государственного контракта, что, по мнению заявителя, было необоснованно проигнорировано административным органом. Также указывает на наличие на его балансе и складе достаточных денежных средств и закупленного материала для выполнения принятых на себя обязательств по контракту. В этой связи полагает оспариваемое решение контрольного органа незаконным ввиду безосновательного игнорирования упомянутых обстоятельств и, как следствие, настаивает на признании его таковым в судебном порядке.

Указанные доводы подлежат отклонению как не соответствующие фактическим обстоятельствам дела и основанные на неправильном толковании норм материального права.

Так, материалами дела в настоящем случае подтверждается, что заявитель был признан победителем закупочной процедуры на право заключения государственного контракта на поставку расходных сантехнических материалов для нужд заказчика (реестровый номер закупки 0373200122119000306), что оформлено протоколом от 14.10.2019 подведения итогов электронного аукциона.

При этом, материалами дела подтверждается, что Учреждением в настоящем случае во исполнение требований ч. 2 ст. 83.2 Закона о контрактной системе в сфере закупок 15.10.2019 в адрес заявителя посредством функционала электронной торговой площадки направлен проект государственного контракта для подписания со стороны заявителя в регламентированный законом срок.

В то же самое время, как следует из материалов дела и не оспаривается заявителем (ч. 3.1 ст. 70 АПК РФ), государственный контракт с его стороны в установленный срок не подписан.

В силу ч. 9 ст. 83.2 Закона о контрактной системе в сфере закупок контракт может быть заключен не ранее чем через десять дней с даты размещения в единой информационной системе протокола подведения итогов электронного аукциона.

В то же время, исходя из ч. 13 названной статьи закона следует, что победительэлектронной процедуры (за исключением победителя, признанного таковым при уклонении первоначального победителя от заключения государственного контракта) признается заказчиком уклонившимся от заключения контракта в случае, если в сроки, предусмотренные упомянутой статьей закона, он не направил заказчику проект контракта, подписанный лицом, имеющим право действовать от имени такого победителя, или не направил протокол разногласий, или не исполнил требования о предоставлении увеличенного размера обеспечения исполнения контракта либо сведений о собственной добросовестности в порядке ст. 37 Закона о контрактной системе в сфере закупок (в случае снижения при проведении электронного аукциона или конкурса цены контракта на двадцать пять процентов и более от начальной (максимальной) цены контракта). При этом заказчик не позднее одного рабочего дня, следующего за днем признания победителя электронной процедуры уклонившимся от заключения контракта, составляет и размещает в единой информационной системе и на электронной площадке с использованием единой информационной системы протокол о признании такого победителя уклонившимся от заключения контракта, содержащий информацию о месте и времени его составления, о победителе, признанном уклонившимся от заключения контракта, о факте, являющемся основанием для такого признания, а также реквизиты документов, подтверждающих этот факт.

Совокупное толкование ч.ч. 2-7 и ч. 13 ст. 83.2 Закона о контрактной системе в сфере закупок позволяет сделать вывод о том, что максимально возможный срок на заключение государственного контракта составляет 19 дней, а для урегулирования разногласий, связанных с содержанием контракта, и его подписание со стороны участника закупки — 16 дней (исчисляемых с даты опубликования итогового протокола электронного аукциона в единой информационной системе).

Указанный правовой подход в наибольшей степени отвечает балансу частных и публичных интересов (постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 29.03.2011 № 2-П) и принципу стабильности публичных правоотношений, поскольку направлен на защиту прав и законных интересов заказчиков закупочной процедуры как лиц с наибольшей публично-правовой ответственностью в рассматриваемых правоотношениях, а также направлен на недопустимость извлечения преимуществ из своего незаконного или недобросовестного поведения (ч. 4 ст. 1 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ), и недопустимость злоупотребления правом (ч. 1 ст. 10 ГК РФ).

Необходимость законодательной фиксации максимально возможного срока, отведенного на заключение контракта, вызвана необходимостью защиты прав и законных интересов заказчиков, поскольку названные лица с целью эффективного расходования бюджетных средств вправе рассчитывать на своевременное получение необходимых им товаров, работ или услуг для удовлетворения собственных потребностей. Кроме того, участник закупочной процедуры, изначально подавая заявку на участие в торгах, соглашается со всеми ее условиями, а потому предполагается, что у него не должно возникнуть неразрешимых трудностей при заключении контракта.

При этом необходимо также отметить, что упомянутый ранее 16-дневный срок на подписание со стороны участника закупки проекта государственного контракта складывается из максимально отведенных положениями ст. 83.2 Закона о контрактной системе в сфере закупок сроков на обмен документами между участниками электронного аукциона.

В то же время, в случае реализации этими участниками своих прав на направление друг другу таких документов ранее этих максимальных сроков общий итоговый срок на заключение государственного контракта (и, как следствие, на подписание контракта участником закупки) пропорционально сокращается, поскольку положения упомянутой статьи закона предполагают возможность совершения каждого процессуального действия при заключении государственного контракта только один раз.

При таких данных, учитывая факт направления заказчиком заявителю проекта государственного контракта 15.10.2019, крайней датой на подписание этого контракта со стороны общества в контексте ч. 3 ст. 83.2 Закона о контрактной системе в сфере закупок являлось 21.10.2019.

Вместе с тем, обществом к истечению указанного срока проект государственного контракта со своей стороны не подписан.

В то же самое время, исходя из буквального прочтения положений ч. 13 ст. 83.2 Закона о контрактной системе в сфере закупок следует, что неподписание участником закупки проекта контракта в установленный срок является самостоятельным и безусловным основанием для включения сведений о таком участнике в реестр недобросовестных поставщиков.

Аналогичной позиции по вопросу правовых последствий неподписания контракта в установленный срок придерживаются и арбитражные суды Московского округа, в частности по делам №№ А40-98244/2014, А40-50228/2014, А40-59239/2017, А40-184218/2018, А40-209462/2018.

Действия заказчика в настоящем случае требованиям законодательства Российской Федерации о контрактной системе в сфере закупок не противоречили, а потому у контрольного органа отсутствовали правовые основания для отказа Учреждению во включении сведений в отношении заявителя в реестр недобросовестных поставщиков.

В этой связи, учитывая факт истечения отведенного обществу на подписание контракта срока (указанный срок истекал 21.10.2019) и неподписание заявителем этого контракта, антимонопольный орган пришел к обоснованному выводу об уклонении заявителя от заключения государственного контракта, как на то указано в ч. 13 ст. 83.2 Закона о контрактной системе в сфере закупок.

Доводы заявителя об отсутствии в его действиях признаков недобросовестности подлежат отклонению, поскольку в контексте ст. 83.2 Закона о контрактной системе в сфере закупок неподписание государственного контракта является самостоятельным основанием для признания победителя аукциона уклонившимся от заключения контракта.

Более того, приведенные заявителем ссылки на свою добросовестность при заключении контракта не соответствуют действительности.

Так, о возникновении у него обязанности по подписанию государственного контракта обществу стало известно еще 15.10.2019 — в дату опубликования заказчиком протокола подведения итогов электронного аукциона.

При этом, как отмечено в определении Верховного Суда от 07.08.2015 № 305-КГ15-9489 и вопреки утверждению заявителя об обратном, уклонение от заключения контракта может выражаться как в совершении целенаправленных (умышленных) действий или бездействия, так и в их совершении по неосторожности, когда участник закупки по небрежности не принимает необходимых мер по соблюдению соответствующих норм и правил.

Кроме того, исходя из позиции Арбитражного суда Московского округа, изложенной в постановлении от 13.05.2016 по делу № 204155/2015, включение участника закупки в реестр недобросовестных поставщиков возможно только при наличии в действиях такого поставщика (подрядчика, исполнителя) недобросовестного поведения. При этом недобросовестность юридического лица должна определяться не его виной, то есть субъективным отношением к содеянному, а исключительно той степенью заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота.

Таким образом, основанием для включения сведений в реестр недобросовестных поставщиков является такое уклонение лица от заключения контракта, которое предполагает его недобросовестное поведение, совершение им действий (бездействия) в противоречие требованиям действующего законодательства Российской Федерации о закупках, в том числе приведших к невозможности заключения контракта с этим лицом как с признанным победителем закупки и нарушающих права организатора этой закупки относительно условий и срока исполнения контракта, которые связаны, прежде всего, с эффективным использованием денежных средств, что приводит к нарушению обеспечения публичных интересов в указанных правоотношениях.

При этом в обоснование заявленного требования общество ссылается на необоснованное игнорирование заказчиком направленного в его адрес протокола разногласий от 21.10.2019, что и обусловило неподписание заявителем направленного ему Учреждением проекта государственного контракта. Ссылаясь на указанные обстоятельства, общество настаивает на неправомерности и необоснованности применения к нему мер публично-правовой ответственности.

В то же время, заявителем не учтено следующее.

В соответствии с ч. 4 ст. 83.2 Закона о контрактной системе в сфере закупок в течение пяти дней с даты размещения заказчиком в единой информационной системе проекта контракта победитель электронной процедуры, с которым заключается контракт, в случае наличия разногласий по проекту контракта, размещенному в соответствии с ч. 2 названной статьи закона, размещает на электронной площадке протокол разногласий, подписанный усиленной электронной подписью лица, имеющего право действовать от имени победителя электронной процедуры. Указанный протокол может быть размещен на электронной площадке в отношении соответствующего контракта не более чем один раз. При этом победитель электронной процедуры, с которым заключается контракт, указывает в протоколе разногласий замечания к положениям проекта контракта, не соответствующим документации и (или) извещению о закупке и своей заявке на участие в электронной процедуре, с указанием соответствующих положений данных документов.

Материалами дела подтверждается, что заявителем 21.10.2019 на электронной торговой площадке сформирован и размещен документ под названием «протокол разногласий», который представлял собой самостоятельно исправленный обществом проект государственного контракта, в который им были внесены правки в ст. 15 в части собственных реквизитов.

Ссылаясь на отсутствие в действующем законодательстве требований к порядку оформления такого документа, как протокол разногласий, общество настаивает на правомерности со своей стороны включения имеющихся у него разногласий с заказчиком непосредственно в текст проекта государственного контракта и неправомерное игнорирование последним таких разногласий.

При этом, положениями ч.ч. 4, 6 ст. 83.2 Закона о контрактной системе в сфере закупок предусмотрен детальный алгоритм действий участника в случае его несогласия с какими-либо положениями проекта контракта. К числу таких действий относится составление и направление заказчику протокола разногласий с указанием замечаний к конкретным положениям проекта такого контракта.

При этом, исходя из буквального толкования положений ч. 4 ст. 83.2 Закона о контрактной системе в сфере закупок, можно сделать вывод о том, что под протоколом разногласий понимается отдельный документ, содержащий ссылки на несоответствие положений проекта контракта извещению о проведении аукциона, аукционной документации и заявке участника, т. е. именно тех положений, неурегулированность которых может впоследствии повлечь определенные правовые последствия для сторон по контракту в процессе его исполнения.

Совокупное толкование приведенных норм права позволяет сделать вывод о том, что законодательством о контрактной системе в сфере закупок предусмотрена возможность разрешения участниками закупочных процедур любых возникающих разногласий в процессе заключения контракта, ввиду чего вести речь о нарушении заказчиком требований ч. 5 ст. 83.2 Закона о контрактной системе в сфере закупок можно лишь в случае включения последним в проект контракта положений, не соответствующих закупочной документации и заявке участника с последующим отказом учесть направленные замечания и тем самым навязывания участнику условий исполнения контракта, на которые он не давал согласия.

Обратное же приведет к нарушению баланса частных и публичных интересов, поскольку позволит недобросовестным участникам закупочных процедур, используя технические ошибки или какие-либо иные неточности, допущенные заказчиком, впоследствии, ссылаясь на нарушение последним упомянутой ранее нормы права, добиваться отмены результатов закупочных процедур, что, в конечном итоге, будет приводить к их необоснованному затягиванию.

Однако, как подтверждается материалами дела, предусмотренный действующим законодательством порядок составления протокола разногласий и требования к его содержанию заявителем соблюдены не были.

Как усматривается из материалов дела, общество не согласилось с предложенной заказчиком редакцией ст. 15 проекта государственного контракта в части указанных в ней реквизитов заявителя, ввиду чего последним в адрес заказчика был направлен проект контракта, самостоятельно исправленный обществом в части собственных реквизитов.

Однако, в нарушение требований ч. 4 ст. 83.2 Закона о контрактной системе в сфере закупок, какого-либо указания на необходимость корректировки названной статьи в протоколе разногласий не содержалось, вследствие чего указанные замечания не были учтены заказчиком, а направленный в его адрес не подписанный заявителем проект государственного контракта не был им расценен в качестве протокола разногласий, требующего либо доработки такого проекта, либо отдельного отказа от их принятия.

При этом следует отметить, что положениями ст. 83.2 Закона о контрактной системе в сфере закупок не предусмотрена возможность внесения участником закупки изменений в проект контракта, равно как и отсутствует корреспондирующая обязанность заказчика по изучению и рассмотрению тех документов и сведений, которые представляются и указываются не в протоколе разногласий.

В этой связи вести речь о допущенных заказчиком процессуальных нарушениях, не позволивших заявителю своевременно подписать государственный контракт, в настоящем случае не приходится, в приведенные обществом доводы об обратном подлежат отклонению как основанные на неправильном толковании норм материального права.

В свою очередь, оценивая в настоящем случае действия общества в ходе рассматриваемой закупочной процедуры в их совокупности и взаимной связи, административный орган пришел к обоснованному выводу о том, что заявителем не была проявлена та степень заботливости и осмотрительности, которая от него требовалась для заключения государственного контракта, что исключает возможность применения к спорной ситуации нормоположений ч. 1 ст. 401 ГК РФ, в поведении общества наличествуют признаки недобросовестности и включение сведений о нем в реестр недобросовестных поставщиков в настоящем случае является необходимой мерой его ответственности, поскольку служит для ограждения государственных заказчиков от недобросовестных поставщиков.

Каких-либо доказательств того обстоятельства, что обществу кем-либо чинились препятствия в подписании проекта государственного контракта до 21.10.2019 (включительно) либо направлении в адрес заказчика надлежащего протокола разногласий, не представлено.

Вместе с тем, действия заявителя привели к невозможности заключения с ним государственного контракта, поскольку к исходу срока, отведенного на подписание государственного контракта, у заказчика отсутствовал государственный контракт, подписанный со стороны заявителя, равно как и обеспечение его исполнения.

В то же самое время, как уже было упомянуто ранее, доказательств именно объективной невозможности подписать проект государственного контракта в законодательно регламентированный срок заявителем не представлено.

При этом, необходимо отметить, что, принимая решение об участии в процедуре размещения государственного и муниципального заказа и подавая соответствующую заявку, хозяйствующий субъект несет риск наступления неблагоприятных для него последствий, предусмотренных Законом о контрактной системе в сфере закупок, в случае совершения им действий (бездействия) в противоречие требованиям этого закона, в том числе приведших к невозможности заключения контракта с ним как с лицом, признанным победителем аукциона.

В связи с изложенным, учитывая нарушение заявителем императивных требований ст. 83.2 Закона о контрактной системе в сфере закупок в части сроков для заключения контракта, административный орган пришел к обоснованному выводу об уклонении общества от заключения государственного контракта.

Исходя из правовой позиции Пленума Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в постановлении № 25 от 23.06.2015, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу ч. 5 ст. 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное (п. 1).

В настоящем случае заявитель не принял все возможные и зависящие от него меры для соблюдения норм и правил действующего законодательства, регулирующего порядок заключения государственного контракта, не проявил необходимой внимательности и осмотрительности при осуществлении своей деятельности.

Реестр недобросовестных поставщиков представляет собой меру ответственности за недобросовестное поведение в правоотношениях по размещению заказов, а решение вопроса о необходимости применения такой меры находится исключительно в компетенции антимонопольного органа.

Нарушение процедуры заключения контракта по итогам электронного аукциона, влекущее признание участника уклонившимся от его заключения, и включение сведений о нем в реестр недобросовестных поставщиков, носит формальный характер, в связи с чем существенная угроза охраняемым общественным отношениям заключается не в наступлении каких-либо материальных последствий, а в пренебрежительном отношении к исполнению своих обязанностей в сфере размещения заказов, выполнения работ, оказания услуг.

В настоящем случае недобросовестность общества выразилась в халатном, непредусмотрительном, ненадлежащем исполнении своих обязанностей, возникающих из требований закона к процедуре заключения государственного контракта.

Заявителем не были предприняты все необходимые и разумные меры с целью заключения государственного контракта, в поведении общества наличествуют признаки недобросовестности, и включение последнего в реестр недобросовестных поставщиков в настоящем случае является необходимой мерой его ответственности, поскольку служит для ограждения государственных заказчиков от недобросовестных поставщиков.

Таким образом, Московским УФАС России обществообоснованно признано уклонившимся от заключения контракта, а сведения об указанном хозяйствующем субъекте на основании ч. 2 ст. 104Закона о контрактной системе в сфере закупок включены в реестр недобросовестных поставщиков.

При этом наличие неблагоприятных последствий у заказчика при нарушении участником закупки срока заключения государственного контракта презюмируется, поскольку такое нарушение влечет за собой невозможность заключения контракта с этим лицом как с победителем закупочной процедуры и, как следствие, смещение сроков его заключения, увеличение стоимости этого контракта (победитель выбирается по наименьшей цене такого контракта), а то и вовсе необходимость проведения закупочной процедуры заново (учитывая отсутствие у второго участника обязанности по заключению государственного контракта или отсутствие самого по себе второго участника в принципе).

В этой связи, при оценке соотношения степени недобросовестности участника и последствий, которые наступили вследствие ненадлежащего исполнения обществом своих обязательств в рамках государственного контракта, следует признать, что ограничение права заявителя на участие в государственных закупках сроком на два года не превышает степень негативных последствий, наступивших для заказчика, в связи с чем примененная антимонопольным органом мера является соразмерной и справедливой.

Таким образом, выводы антимонопольного органа, изложенные в оспариваемом решении, являются правильными и представленным в дело доказательствам соответствуют.

Приведенные заявителем доводы о наличии у него заинтересованности в подписании государственного контракта, что, по утверждению последнего, подтверждается фактом перечисления с его стороны денежных средств в обеспечение исполнения государственного контракта платежными поручениями №№ 3295 от 22.10.2019 и 3506 от 05.11.2019, также подлежат отклонению как не свидетельствующие об ошибочности выводов административного органа, поскольку не опровергают выводов последнего о неподписании заявителем проекта государственного контракта в законодательно отведенный для этого срок, что в контексте ч. 13 ст. 83.2 Закона о контрактной системе в сфере закупок является самостоятельным и безусловным основанием для включения сведений о хозяйствующем субъекте в реестр недобросовестных поставщиков.

Названное заявителем обстоятельство не обуславливает безусловную обязанность антимонопольного органа не включать сведения о таком участнике в реестр недобросовестных поставщиков без надлежащих и убедительных доказательств объективной невозможности подписать проект государственного контракта. Более того, как усматривается из материалов дела, 22.10.2019 заявителем в адрес заказчика была перечислена не вся денежная сумма в качестве обеспечения исполнения государственного контракта, что также не позволяет в настоящем случае вести речь о проявленной заявителем добросовестности и наличии у него намерения к заключению такого контракта. Перечисление же оставшейся денежной суммы 05.11.2019 и направление заявителем в адрес Учреждения письма от 07.11.2019 (исх. № 564) об обратном не свидетельствуют, поскольку данные действия были совершены заявителем уже после опубликования заказчиком в единой информационной системе в сфере закупок информации о признании общества уклонившимся от заключения контракта. Оценивая данные действия заявителя, следует признать, что они были направлены не на действительное урегулирование возникших с заказчиком разногласий в ходе заключения государственного контракта, а исключительно на изыскание любой возможности избежать применения к обществу мер публично-правовой ответственности, поскольку, будучи профессиональным участником рассматриваемых правоотношений, каковым себя позиционирует общество, последнее не могло не знать о собственной обязанности совершать все действия, направленные на заключение контракта, в ходе его заключения, а не за пределами таких сроков уже после признания общества уклонившимся от заключения этого контракта.

Доводы же заявителя о направлении им в адрес заказчика письма от 07.11.2019 (исх. № 564) о собственной готовности исполнить условия государственного контракта об обратном также не свидетельствуют, поскольку упомянутое письмо в отрыве от подписанного государственного контракта правового значения ни для заказчика, ни для антимонопольного органа не имеют. В этой связи действия заявителя по направлению такого письма в адрес заказчика следует расценить как попытку избежать применения к нему мер публично-правовой ответственности за допущенное нарушение порядка заключения государственного контракта, что, однако же, не может являться основанием к удовлетворению заявленного требования в контексте ст.ст. 198, 200, 201 АПК РФ.

Приведенные заявителем доводы о наличии в его распоряжении достаточных денежных средств и товара для исполнения принятых на себя обязательств по контракту подлежат отклонению как не имеющие в настоящем случае правового значения, поскольку указанные обстоятельства также не опровергают выводов контрольного органа о неподписании заявителем в установленный законом срок проекта государственного контракта и непредставлении обеспечения его исполнения.

Ссылки заявителя на приведенную в тексте заявления судебную практику подлежат отклонению, поскольку перечисленные в указанном заявлении судебные акты основаны на иных конкретных фактических обстоятельствах дела и не имеют для суда ни общеобязательного (ст. 16 АПК РФ), ни преюдициального (ст. 69 АПК РФ), ни практикообразующего значения.

При таких данных, следует признать выводы контрольного органа обоснованными, а заявление – не подлежащим удовлетворению.

Таким образом, суд признает выводы административного органа, изложенные в оспариваемом ненормативном правовом акте, правильными и соответствующими представленным в дело доказательствам.

В то же время, приведенные заявителем доводы представляют собой лишь констатацию факта его несогласия со сделанными антимонопольным органом выводами, а потому, ввиду отсутствия доказательств ошибочности таких выводов, не могут являться основанием для признания оспариваемого решения недействительным в контексте ст.ст. 198, 200, 201 АПК РФ.

При таких данных суд приходит к выводу, что совокупность условий, предусмотренных ч. 1 ст. 198 АПК РФ и необходимых для признания незаконным оспариваемого ненормативного правового акта, отсутствует, оспариваемый акт является законным, обоснованным, принят в полном соответствии с требованиями законодательства Российской Федерации о закупках и не нарушает прав и законных интересов Заявителя в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, в связи с чем заявленные требования удовлетворению не подлежат (ч. 3 ст. 201 АПК РФ).

Согласно правовой позиции Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 11.05.2012 № ВАС-5621/12 об отказе в передаче дела в Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, включение общества в реестр недобросовестных поставщиков не подавляет экономическую самостоятельность и инициативу общества, не ограничивает чрезмерно его право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, а также право частной собственности и в данном случае не препятствует осуществлению хозяйственной деятельности общества.

Судом проверены все доводы Заявителя, однако они не опровергают установленные судом обстоятельства и не могут являться основанием для удовлетворения заявленных требований.

Госпошлина распределяется по правилам ст. 110 АПК РФ и относится на Заявителя.

На основании вышеизложенного, руководствуясь ст. 1-13, 15, 17, 27, 29, 49, 51, 64-68, 71, 75, 81, 123, 156, 163, 166-170, 176, 180, 197-201 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд

РЕШИЛ:

В удовлетворении заявленных требований отказать полностью.

Проверено на соответствие действующему законодательству.

Решение может быть обжаловано в течение месяца со дня его принятия в Девятый арбитражный апелляционный суд.

Судья Н.Е. Девицкая