Гражданский кодекс часть 1

с участием третьих лиц: ООО «ТЦ «Казанский» (правопреемник ОАО ТЦ «Казанский»), ООО «Голтра», ООО «Мосгрин Девелопмент», ФИО3, Акционерного общества «РЕЕСТР»

о признании недействительным соглашения от 15.07.2014г. между ФИО2 и ООО «Рейалвей Сервис»; применении последствий недействительности сделки в виде взыскания с ФИО2 в пользу ООО «Рейалвей Сервис» в счет возмещения стоимости отчужденного имущества денежную сумму в размере 55 315 148 руб. 00 коп. и восстановлении права требования ФИО2 к ООО «Рейалвей Сервис» по договорам займа от 26.11.2011г. № 4, от 26.12.2011г. № 5 и от 21.02.2012г. № 6 в составе основного долга и процентов в размере 5 650 000 руб. 00 коп. (с учетом заявления в порядке ст. 49 АПК РФ),

при участии представителей:

от ФИО1 – ФИО4 по дов. от 15.05.2018г.,

от ФИО2 – не явился, извещен,

от ООО «Рейалвей Сервис» – не явился, извещен,

от ООО «ТЦ «Казанский» – не явился, извещен,

от ООО «Голтра» – не явился, извещен,

от ООО «Мосгрин Девелопмент» – не явился, извещен,

от ФИО3 – не явился, извещен,

от Акционерного общества «РЕЕСТР» – не явился, извещен,

УСТАНОВИЛ:

ФИО1 обратился 20.01.2015 в Арбитражный суд города Москвы с иском к ФИО2 (далее - ФИО2 или ответчик), обществу с ограниченной ответственностью «Рейалвей Сервис» (далее - ООО «Рейалвей Сервис» или Общество), обществу с ограниченной ответственностью «РЕЕСТР» (далее - ОАО «РЕЕСТР») о признании недействительным соглашения об отступном от 15.07.2014 по передаче 499 обыкновенных (именных) бездокументарных акций публичного акционерного общества «ТЦ «Казанский» (далее - ПАО «ТЦ «Казанский») (государственный регистрационный номер выпуска ценных бумаг от 05.12.2011 № 1-01-14741-А), заключенного между ФИО2 и Обществом, и о применении последствий недействительности сделки в виде обязания ФИО2 возвратить ООО «Рейалвей Сервис» 499 обыкновенных (именных) бездокументарных акций ПАО «ТЦ «Казанский», об обязании ОАО «РЕЕСТР» внести в реестр акционеров ПАО «ТЦ «Казанский» соответствующие изменения.

Исковые требования заявлены истцом как участником Общества, обладавшим на момент совершения оспариваемой сделки долей участия 25% (с 12.08.2014 - 75%), на основании статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации и статей 45, 46, 78, 79, 81, 84 Федерального закона от 08.02.1998 № 14- ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» и мотивированы тем, что общее собрание участников Общества по вопросу одобрения оспариваемой сделки с заинтересованностью (заключенной между Обществом и одним из его участников ФИО2 с долей участия 37,5%) не было проведено, решение об одобрении сделки с участием истца как незаинтересованного в соглашении участника Общества принято не было. Истец также указал, что действовавшим на момент заключения сделки Уставом Общества полномочия по принятию решения об одобрении сделки с заинтересованностью относились к исключительной компетенции общего собрания участников, а не генерального директора.

В обоснование заявленных требований истец также ссылался на то, что на момент заключения оспариваемого соглашения участниками Общества являлись истец (с долей участия 25%, ФИО2 с долей участия 37,5 % и ФИО3 с долей участия 37,5%, одновременно исполнявший обязанности генерального директора Общества), и данным соглашением были прекращены обязательства Общества как заемщика перед ФИО2 как займодавцем по возврату заемных средств, ранее полученных Обществом от своего участника по договорам займа от 26.11.2011 № 4, от 26.12.2011 № 5 и от 21.02.2012 № 6 на общую сумму в размере 5 650 000 рублей, путем предоставления отступного в виде принадлежащих Обществу акций ОАО «ТЦ «Казанский», оцененного сторонами оспариваемой сделки в размере 5 600 000 рублей, что значительно ниже рыночной стоимости акций, чем Обществу причинен ущерб.

Истец указывал и на то, что оспариваемым соглашением, о совершении которого ему не было известно, причинен ущерб и ему, поскольку, не зная о заключении такого соглашения, истец увеличил свою долю в Обществе с 12.08.2014 до 75 %, предполагая получение дивидендов от принадлежащих Обществу акций, которые уже были отчуждены, а также ссылался на то, что, как и ФИО2, на момент заключения оспариваемого соглашения являлся кредитором Общества, поскольку предоставил Обществу заемные денежные средства в размере 10 000 000 рублей по договору от 27.03.2013 № 27/33.

В целях проверки рыночной стоимости отчужденных по оспариваемому соглашению акций определением Арбитражного суда города Москвы от 22.04.2015 была назначена экспертиза (том 2, л.д. 89-90); суд указал предупредить экспертов об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, предусмотренного статьей 307 Уголовного кодекса Российской Федерации, обязал расписку экспертов о том, что они предупреждены об уголовной ответственности, представить вместе с результатами экспертизы.

01.07.2015 в Арбитражный суд города Москвы поступило заключение эксперта № 15-06 от 29.06.2015, составленное экспертом ФИО5, предупрежденным об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения (подписка о чем от 16.02.2015 включена в текст экспертного заключения – том 9 л.д.6), согласно заключению которого рыночная стоимость переданных акций составила 48 401 990 рублей.

Данное заключение было признано судом первой инстанции надлежащим доказательством, ходатайство ФИО2 о вызове эксперта было отклонено, никаких дополнительных документов от участвующих в деле лиц принято не было с учетом того, что суд предлагал представить документы эксперту, а они были представлены лишь после проведения экспертизы.

Решением Арбитражного суда города Москвы от 24.07.2015, оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 21.10.2015, исковые требования были удовлетворены в части признания недействительным соглашения об отступном от 15.07.2014 по передаче 499 обыкновенных именных акций ПАО «ТЦ Казанский» (государственный регистрационный номер выпуска ценных бумаг от 05.12.2011 №1-01-14741-А), заключенного между ФИО2 и ООО «Рейалвей Сервис», в удовлетворении остальной части иска отказано, так как судами было установлено, что акции ПАО «ТЦ «Казанский» ФИО2 уже отчуждены. Удовлетворяя исковые требования, суды пришли к выводу о том, что оспариваемое соглашение об отступном является сделкой с заинтересованностью (пункт 1 статьи 45 Закона об ООО) в связи с тем, что ФИО2 является и являлась на момент заключения оспариваемого соглашения участником Общества, а также стороной по сделке, то есть заинтересованным лицом, а сделка, в совершении которой имеется заинтересованность, должна быть одобрена решением общего собрания участников общества.

Суды установили, что согласно подпунктам 13-15 пункта 10.2 Устава ООО «Рейалвел Сервис» крупные сделки, сделки с имуществом стоимостью 10-25% стоимости имущества общества и сделки с заинтересованностью одобряются общим собранием участников Общества; решения об одобрении сделки с заинтересованностью принимаются большинством голосов от общего количества участников (п.10.6 устава), и указали, что ФИО1, как единственный участник Общества, не заинтересованный в совершении сделки, обладал исключительным правом принимать решение от имени общего собрания участников Общества об одобрении совершения данной сделки, однако общее собрание участников Общества не было проведено, соответственно, решение об одобрении оспариваемой сделки принято не было.

При этом судами были отклонены возражения ответчика о том, что даже если бы было проведено голосование по одобрению спорной сделки, то голос истца в размере 25 % доли не повлиял бы на итог голосования, так как доказательств проведения корпоративной процедуры общего собрания и принятия решения об одобрении сделки не было представлено.

Суды установили, что в соответствии с заключением эксперта ФИО5 рыночная стоимость переданных акций составила 48 401 990 рублей, в связи с чем сделали вывод о несоразмерности встречного исполнения по соглашению и нецелесообразности передачи данного количества акций в счет погашения долга по договорам займа. Суды указали, что разница между суммой займов (5 600 000 рублей) и стоимостью предмета отступного – акций (48 401 990 рублей) составляет 42 801 990 рублей, что является значительной разницей, в связи с чем сделали вывод о том, что в результате заключения данной сделки были причинены убытки Обществу, так как были переданы акции по соглашению, которые по стоимости несоразмерны встречному исполнению.

Суд апелляционной инстанции дополнительно указал и на то, что кроме заключения эксперта в деле имеются иные подтверждения того, что стоимость передаваемого пакета акций была существенно занижена (договоры по продаже аналогичного пакета акций того же регистрационного номера выпуска, совершенных в тот же период времени другим акционером ПАО «ТЦ «Казанский», а также договоры, согласно которым ФИО2 осуществила дальнейшую продажу акций за большую стоимость – том 1 л.д.92, том 2 л.д. 15-16, 19)

Кроме того, судом первой инстанции был сделан вывод о злоупотреблении правом в действиях ФИО2 при заключении оспариваемого соглашения, поскольку экономической целесообразности для Общества в совершении сделки не имелось.

Также суды, установив, что на момент заключения оспариваемого соглашения участниками Общества являлись ФИО1 с долей участия в размере 25 % уставного капитала, ФИО2 и ФИО3 с долей участия по 37,5 % уставного капитала, который одновременно являлся генеральным директором Общества и подписывал оспариваемое соглашение от имени Общества, разъяснили истцу право обращения в арбитражный суд к лицам, указанным в статье 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, о возмещении убытков, причиненных Обществу, на основании признанной судом недействительной сделки как сделки с заинтересованностью, а также с требованием к стороне недействительной сделки о возмещении стоимости полученного по сделке (при невозможности возвратить полученное в натуре).

Постановлением Арбитражного суда Московского округа от 16.02.2016 судебные акты судов первой и апелляционной инстанций были отменены на основании части 4 статьи 288 АПК РФ, как принятые о правах и об обязанностях лица, не привлеченного к участию в деле (ФИО3). Как указал суд кассационной инстанции, в постановлении суда апелляционной инстанции содержатся выводы о заинтересованности ФИО3, не привлеченного к участию в деле, в решении суда первой инстанции содержатся выводы о возможности истца предъявить к лицу, указанному в статье 53.1 Гражданского кодекса РФ, требования о возмещении Обществу убытков, при том, что судами было установлено, что именно ФИО3 являлся единоличным исполнительным органом Общества и заключал оспариваемую сделку от имени Общества.

Отменяя решение и постановление исключительно по безусловным основаниям, суд кассационной инстанции одновременно отклонил доводы заявителей кассационных жалоб (ФИО2 и ФИО3), аналогичные возражениям ФИО6 в суде первой инстанции, о возможно ином результате голосования в случае проведения собрания незаинтересованных в сделке участников, признав правильными мотивы суда первой инстанции о том, что такого собрания не проводилось.

При новом рассмотрении настоящего корпоративного спора суд первой инстанции определением от 13.04.2016 привлек к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, ФИО3, а также ООО «Голтра» (ИНН <***>, 117449, <...>) и ООО «Мосгрин Девелопмент» (ИНН <***>, 127055, <...>).

11.05.2016 от ФИО3 поступило ходатайство о назначении повторной экспертизы ввиду недостоверности заключения эксперта от 29.06.2015, к которой ФИО3, ссылаясь на результаты подготовленной по его заказу рецензии оценщика ЗАО «Агентство Прямых Инвестиций», выявившего нулевую стоимость акций ПАО «ТЦ «Казанский», отнес смешение экспертом ФИО5 подходов к оценке, нарушение методики обоснования поправок на ликвидность и контроль (том 8 л.д.40-47).

Определением Арбитражного суда города Москвы от 11.05.2016 был вызван в судебное заседание эксперт ФИО5 для дачи пояснений по проведенной судебной экспертизе (том 9 л.д.163).

01.06.2016 в судебное заседание явился эксперт ФИО5 для дачи пояснений по проведенной судебной экспертизе, в протокольном определении от 01.06.2016 (том 11 л.д.31) указано, что суд предлагает эксперту ознакомиться с вопросами и подготовиться с учетом проведенной экспертизы, судебное заседание отложено на 09.06.2016.

09.06.2016 в судебное заседание повторно явился эксперт ФИО5 для дачи пояснений.

В судебном заседании 13.07.2016 (согласно протокольному определению от 13.07.2016 – том 12 л.д.16) суд первой инстанции рассматривал вопрос о назначении повторной судебной экспертизы, согласно определению от 14.07.2016 (том 12 л.д.19-20) судом первой инстанции была назначена судебная экспертиза, проведение которой поручено АНО «Экспертно-правовой центр», эксперту ФИО7 для определения рыночной стоимости 499 обыкновенных акций ОАО «ТЦ Казанский» на 15.07.2014. Тем же определением эксперт предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, предусмотренной статьей 307 Уголовного кодекса Российской Федерации, суд указал расписку экспертов о том, что они предупреждены об уголовной ответственности, представить вместе с результатами экспертизы, производство по делу приостановил.

В определении от 14.07.2016 было указано, что суд считает ходатайство ФИО3 о проведении повторной судебной экспертизы, в котором ФИО3 указывал, что при проведении первой судебной экспертизы не были учтены в составе активов «отложенные налоговые активы», в составе пассивов отсутствует сумма «отложенных налоговых обязательств», не была проведена корректировка статей баланса «основные средства», «запасы» и «дебиторская задолженность», ошибочно отнесены действующие договоры субаренды к «неучтенным активам», подлежащим удовлетворению. Иных мотивов назначения второй судебной экспертизы в определении от 14.07.2016 указано не было.

Определением от 28.12.2016 срок проведения экспертизы был продлен, в удовлетворении ходатайства ФИО2 о замене эксперта, не представившего заключение в ранее установленный срок, было отказано (том 12 л.д.62-63).

29.12.2016 в Арбитражный суд города Москвы поступило заключение эксперта ФИО7, согласно которому рыночная стоимость переданных акций на 15.07.2014 составила 38 153 000 рублей. Подписка эксперта об уголовной ответственности была включена в текст экспертного заключения (том 16 л.д.52).

По результатам изучения второй судебной экспертизы ответчиком ФИО2 было заявлено ходатайство о вызове эксперта в судебное заседание для дачи пояснений по экспертизе со ссылкой на допущенные нарушения при проведении экспертизы, а также с указанием на то, что эксперт исходил из отсутствия обременений акций, в то время как в соглашении об отступном было указано, что акции обременены правом залога, а также представлена рецензия на заключение эксперта ФИО7 от ООО «Финстрой», составленная по заказу ФИО8, согласно которой стоимость акций была равна 499 рублей (том 17 л.д.2-6, 17-117).

Определением Арбитражного суда города Москвы от 21.02.2017 суд обязал эксперта АНО «Экспертно-правовой центр» ФИО7 явиться в судебное заседание 05.04.2017 для дачи пояснений по проведенной экспертизе (том 17 л.д.125).

В судебное заседание 05.04.2017 эксперт ФИО7 явился, согласно протокольному определению от 05.04.2017 (том 18 л.д.2) стороны задали вопросы эксперту, а суд принял определение об отложении судебного заседания. В определении от 05.04.2017 суд обязал эксперта ФИО7 повторно явиться в судебное заседание для дачи пояснений о проведенной экспертизе, а сторонам предложил заблаговременно направить в адрес суда и эксперта список вопросов (том 18 л.д.4).

В судебное заседание 11.05.2017 эксперт ФИО7 явился, согласно протокольному определению стороны задали вопросы эксперту по проведенной судебной экспертизе, но суд отложил проведение судебного заседания (том 18 л.д. 40), определением от 12.05.2017 суд отложил судебное разбирательство на 09.06.2017.

В судебное заседание 09.06.2017 вновь явился эксперт ФИО7

Как в протокольном определении от 09.06.2017, так и в определении от 26.06.2017 указано, что суд считает необходимым рассмотреть вопрос о назначении судебной экспертизы, в связи с невозможностью принять заключение эксперта, с учетом замечаний сторон и пояснений эксперта в судебном заседании. Суд предложил рассмотреть вопрос назначения комиссионной экспертизы в составе экспертов, предложенных истцом и ответчиком, либо согласовать единую кандидатуру судебного эксперта.

Суд также предложил ответчикам представить копию договора залога спорных акций, оригинал – на обозрение.

Определением от 19.07.2017 суд отложил судебное заседание на 02.08.2017. Данным определением суд предложил сторонам внести на депозит Арбитражного суда города Москвы денежные средства для назначения судебной экспертизы (том 18 л.д.95, 97).

В судебном заседании 07.09.2017 истец заявил ходатайства о процессуальной замене ПАО «ТЦ Казанский» на ООО «ТЦ Казанский», а также заявил отказ от исковых требований к ОАО «РЕЕСТР». Определением Арбитражного суда города Москвы от 20.09.2017 принят отказ ФИО1 от иска в части требований об обязании ОАО «РЕЕСТР» внести запись в реестре акционеров ПАО «ТЦ Казанский о праве собственности ООО «Рейалвей Сервис» на 499 обыкновенных именных акций ПАО «ТЦ Казанский». Производство в данной части требований прекращено, а также удовлетворено ходатайство истца, заменено третье лицо по делу с ПАО «ТЦ Казанский» на правопреемника – ООО «ТЦ Казанский» (ОГРН <***>), судебное заседание отложено на 05.10.2017 (том 22 л.д.59, 60, 61, 63, 64).

В судебном заседании 05.10.2017 суд первой инстанции определил назначить судебную экспертизу и отложить проведение судебного заседания на 21.11.2017 (том 22 л.д. 57).

Определением Арбитражного суда города Москвы от 17.10.2017 была назначена экспертиза и ее проведение было поручено АНО «Союзэкспертиза» ТПП РФ, эксперту ФИО9 (далее – ФИО9). Вопросы, поставленные перед экспертом, остались прежними. В определении от 17.10.2017 было указано на необходимость предупреждения эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, предусмотренной статьей 307 Уголовного кодекса Российской Федерации, а также на необходимость представления расписки экспертов о том, что они предупреждены об уголовной ответственности, вместе с результатами экспертизы (том 22 л.д.89-90).

21.11.2017 судебное заседание было отложено на 11.12.2017 в связи с непоступлением заключения эксперта, суд обязал ООО «ТЦ Казанский» предоставить эксперту дополнительный материал (том 22 л.д.103, 105).

11.12.2017 суд приобщил к материалам дела аудиторское заключение для последующего направления эксперту и объявил перерыв до 15.12.2017 (том 22 л.д.109). 15.12.2017 судом были приобщены документы, представленные стороной, для последующего направления эксперту, судебное заседание было отложено на 13.02.2018 (том 22 л.д.113, 114).

13.02.2018 судебное заседание было отложено на 07.03.2018 по запросу эксперта о продлении сроков проведения экспертизы (том 22 л.д.121, 122).

05.03.2018 в Арбитражный суд города Москвы поступило заключение эксперта ФИО9 от 27.02.2018, в соответствии с которым рыночная стоимость переданных по оспариваемому соглашению акций на 15.07.2014 составила 0 рублей (том 23 л.д. 3 - 44).

Подписка эксперта об уголовной ответственности была включена в текст экспертного заключения (том 23 л.д.4).

07.03.2018 суд первой инстанции предложил участвующим в деле лицам ознакомиться с поступившим заключением эксперта и отложил судебное заседание на 11.04.2018 (том 24 л.д.1).

11.04.2018 в судебном заседании истец ходатайствовал о вызове эксперта ФИО9 для дачи пояснений по проведенной судебной экспертизе, а по результатам допроса эксперта просил рассмотреть вопрос о назначении дополнительной экспертизы на соответствие рыночной стоимости акций ООО «ТЦ Казанский» по состоянию на 15.07.2014 цене актуальных сделок, проводимых со 100% пакетом акций оцениваемого ООО «ТЦ Казанский» в период сентябрядекабря 2014 года и/или предприятий аналогов (том 24 л.д.54-58). Заявляя ходатайство, истец указывал на неполноту проведенного экспертного заключения, на необоснованное использование экспертом только затратного подхода, ссылался на результаты рецензии, подготовленной по его заказу региональной оценочной компанией ООО МОЦ-1 (том 24 л.д.59-68).

Суд первой инстанции протокольным определением от 11.04.2018 в удовлетворении заявленного истцом ходатайства отказал и объявил перерыв до 13.04.2018 (том 24 л.д.77).

13.04.2018 судом первой инстанции было принято решение об отказе в удовлетворении исковых требований (полный текст решения был изготовлен 03.05.2018).

Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 12.07.2018 решение Арбитражного суда города Москвы от 03.05.2018 было оставлено без изменения.

Установив, что оспариваемое ФИО1 соглашение об отступном является сделкой с заинтересованностью, в отношении которой не принималось решения об одобрении, а также не проводилось собрания участников по вопросу одобрения сделки с заинтересованностью, суды, сославшись на нормы пункта 5 статьи 45 Закона об обществах с ограниченной ответственностью и разъяснения суда надзорной инстанции, содержащиеся в пункте 4 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 16.05.2014 № 28, указали на то, что истец, обладавший на момент совершения сделки долей участия лишь в размере 25%, не мог повлиять на принятие решения при одобрении сделки, поскольку она была фактически одобрена другим участником, который одновременно являлся генеральным директором Общества - ФИО3, обладающим 37,5 % доли в уставном капитале Общества, и подписавшим соглашение в качестве генерального директора Общества, и этого одного обстоятельства в силу пункту 5 статьи 45 Закона об обществах с ограниченной ответственностью достаточно для отказа в иске о признании сделки недействительной по заявленным истцом основаниям.

Также суды указали на отсутствие доказательств причинения Обществу убытков, поскольку в соответствии с заключением судебной экспертизы от 27.02.2018 № 026-21-00019 стоимость отчужденных обыкновенных акций ОАО «ТЦ Казанский» на 15.07.2014 составляла 0 руб.00 коп.

Также суды указали, что указанные акции были в залоге у ФИО2 (ответчика) с 25.02.2012, что очевидно не могло не повлиять на их договорную стоимость при заключении спорного соглашения от 15.07.2014 (суды указали, что договор залога акций от 25.02.2012 сторонами не оспорен, не признан в установленном законом порядке незаключенным).

Суд апелляционной инстанции дополнительно отклонил ссылки истца на последующую продажу ФИО2 тех же акций за большую стоимость, указав, что обстоятельства заключения сделки с акциями не являлись предметом судебного разбирательства и неизвестны причины и условия, которые способствовали продаже акций ФИО2 и их цене.

Не согласившись с принятыми судебными актами, ФИО10 обратился в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой просит решение и постановление отменить, дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Постановлением Арбитражного суда Московского округа от 29 октября 2018 года по делу №А40-6878/2015 решение Арбитражного суда г. Москвы от 03.05.2018 года, и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 12.07.2018 отменены, дело направлено на новое рассмотрение в Арбитражный суд г. Москвы.

Отменяя решение Арбитражного суда г. Москвы от 03.05.2018 года, и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 12.07.2018 суд кассационной инстанции указал на следующее.

Суды согласились с возражениями ответчика и третьего лица, ссылавшимися на сформированную, по их мнению, судебную практику по данному вопросу (при этом ответчиком и третьим лицом были приведены судебные акты судов апелляционной и кассационной инстанций за период с 2008 по 2013 годы), оставив без внимания положения пункта 61.9 Регламента арбитражных судов, утвержденного Постановлением Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 05.06.1996 № 7 (в редакциях от 23.07.2009 № 62, от 22.06.2012 № 33), согласно которому практика применения законодательства для судов считается определенной со дня размещения Постановления (информационного письма) Президиума или Пленума ВАС РФ на сайте Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, то есть полномочиями по формированию практики обладал суд надзорной инстанции (абз. 2 стр. 17 постановления).

Сформированной судом надзорной инстанции или Верховным Судом Российской Федерации судебной практики по данному вопросу участвующие в деле лица суду не представили (абз. 1 стр. 18 постановления).

Кроме того, соглашаясь при новом рассмотрении дела с возражениями ответчика и третьего лица и приведенной ими практикой судов апелляционной и кассационной инстанций, по мнению суда кассационной инстанции, суды не учли, что обстоятельства приведенных ответчиком и третьим лицом дел отличались от обстоятельств настоящего спора, поскольку касались оспаривания крупных сделок, а не сделок с заинтересованностью, либо при рассмотрении указанных ответчиком и третьим лицом дел судами были установлены обстоятельства, подтверждающие, что лицо, давшее фактическое согласие на заключение сделки путем ее подписания, не имело иных целей и намерений ущемить интересы других участников Общества, не заинтересованных в оспариваемой сделке (абз. 4 стр. 18 постановления).

При новом рассмотрении дела доводы истца, о том, что он, также как и ФИО2, предоставлял Обществу заемные денежные средства, однако в соответствии с условиями оспариваемого соглашения об отступном, только ФИО2 получила удовлетворение своих требований к Обществу, в связи с чем неоднократно приводил при новом рассмотрении дела доводы о том, что если бы ФИО3, являясь и участником Общества и его генеральным директором, действовал бы в интересах Общества, а не ФИО6, то он реализовал бы акции, составлявшие актив Общества, незаинтересованным лицам, что позволило бы исполнить денежные обязательства Общества перед всеми кредиторами, а не только перед ФИО6 никакой оценки судов не получили, что могло иметь значение для разрешения спора по существу, поскольку в соответствии с пунктом 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. В этом случае суд при рассмотрении дела выносит на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если стороны на них не ссылались (статья 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, статья 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (абз. 1 и 2 стр. 19 постановления).

Суд кассационной инстанции указал на то, что без проверки доводов истца о том, что ФИО3, являясь формально незаинтересованным по отношению к ФИО2 лицом, и подписывая соглашение об отступном, действовал не в интересах Общества и других его кредиторов, выводы судов о том, что подписание ФИО3 соглашения является фактическим одобрением сделки, не могут быть признаны обоснованными, основанными на полно и всесторонне установленных обстоятельствах дела (абз. 3 стр. 19 постановления).

Таким образом, суд кассационной инстанции пришел к выводу о том, что учитывая изложенное, отказ в иске со ссылкой на пункт 5 статьи 45 Закона об обществах с ограниченной ответственностью, поскольку голосование истца не могло повлиять на результат одобрения сделки, не основан на правильном применении судами вышеуказанных положений Закона об обществах с ограниченной ответственностью, сделан судами без проверки всех обстоятельств дела, подтверждающих или опровергающих совершение ФИО3 действий не в интересах Общества и его участника ФИО1, одновременно являющегося кредитором Общества по такому же договору займа (абз. 1 стр. 20 постановления).

Соглашаясь с доводами истца о неправильном применении судами вышеуказанных норм материального права, судебная коллегия суда кассационной инстанции указала и на правовую позицию высшей судебной инстанции о необходимости проверки при рассмотрении исков незаинтересованных участников о признании недействительными сделок с заинтересованностью обстоятельств совершения двумя участниками общества из трех сделки в собственных интересах, в обход мнения незаинтересованного лица, доказательств дачи согласия которого на заключение сделок не представлено, выраженную в Определении от 30.08.2018 по делу № А40-36041/2017 (абз. 2 стр. 20 постановления).

Также суд кассационной инстанции указано на нарушении судами при формировании вывода о том, что Обществу не были причинены убытки, норм процессуального права, поскольку согласно тексту обжалованных судебных актов, данный вывод судов был сделан на основании одной из трех проведенных по делу судебных экспертиз, без указания в определениях о назначении каждой последующей экспертизы, а также в решении суда первой инстанции мотивов, по которым суд первой инстанции посчитал только данное доказательство подтверждающим действительную рыночную стоимость отчужденных по соглашению об отступном акций ООО «ТЦ Казанский» и отклонил ссылки истца на совокупность иных доказательств, подтверждающих большую стоимость отчужденных по соглашению об отступном акций (экспертное заключение эксперта ФИО5, экспертное заключение эксперта ФИО7, договоры последующего отчуждения ФИО2 тех же акций за большую стоимость, договоры купли-продажи акций того же эмитента того же выпуска другими акционерами), а также ссылки истца в обоснование ходатайства о вызове эксперта ФИО9 для дачи показаний по третьей экспертизе на рецензию в отношении третьей экспертизы (абз. 3 стр. 20 постановления).

Судебная коллегия суда кассационной инстанции указала на то, что заключение эксперта является лишь одним из доказательств, которое согласно разъяснениям, приведенным в пункте 12 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 04.04.2014 № 23 «О некоторых вопросах практики применения арбитражными судами законодательства об экспертизе», не имеет для суда заранее установленной силы и подлежит оценке наряду с другими доказательствами (части 4 и 5 статьи 71 АПК РФ); суд оценивает доказательства, в том числе заключение эксперта, исходя из требований частей 1 и 2 статьи 71 АПК РФ; при этом по результатам оценки доказательств суду необходимо привести мотивы, по которым он принимает или отвергает имеющиеся в деле доказательства (часть 7 статьи 71, пункт 2 части 4 статьи 170 АПК РФ) (абз. 3 стр. 21 постановления).

Судебная коллегия суда кассационной инстанции также указала на то, что вывод судов о том, что в результате заключения между ФИО2 и Обществом соглашения об отступном Обществу не были причинены убытки, сделан при неполной проверке всех обстоятельств дела о наличии или отсутствии обременения отчужденных акций залогом в пользу ФИО2, при допущенных процессуальных нарушениях, выразившихся в выборочной, а не совокупной оценке имеющихся в деле доказательств (абз. 5 стр. 25 постановления).

При новом рассмотрении дела, кассационной инстанцией дано указание дать оценку всем имеющимся в деле доказательствам в совокупности, указать мотивы, по которым суд согласится или отклонит доводы и возражения участвующих в деле лиц, на основании оценки доказательств сделать вывод о том, имеются ли в действиях двух участников Общества ФИО2 и ФИО3 признаки злоупотребления правом (заключения сделки в собственных интересах в обход мнения третьего участника Общества ФИО1), нарушены ли права ФИО1 как участника и кредитора Общества заключением соглашения об отступном, причинены ли Обществу убытки заключением оспариваемого соглашения.

В ходе судебного заседания подлежали рассмотрению по существу исковые требования ФИО1 (с учетом принятых 15.02.2019 года уточнений в порядке ст.49 АПК РФ в части последствий недействительности сделки и дополнительных ссылок на подлежащие применению нормы права). В частности, истец просит:

- признать недействительным соглашение от 15.07.2014г., заключенное между ФИО2 и ООО «Рейалвей Сервис»;

- применить последствия недействительности сделки: взыскать с ФИО2 в пользу ООО «Рейалвей Сервис» в счет возмещения стоимости отчужденного имущества денежную сумму в размере 55 315 148 руб. 00 коп.; восстановить права требования ФИО2 к ООО «Рейалвей Сервис» по договорам займа от 26.11.2011г. № 4, от 26.12.2011г. № 5 и от 21.02.2012г. № 6 в составе основного долга и процентов в размере 5 650 000 руб. 00 коп.

Представитель истца в судебном заседании 22.02.2019 заявленные требования поддержал в полном объеме.

Ответчики и третьи лица в судебное заседание 22.02.2019 не явились, не направили представителей, извещены надлежащим образом.

Дело рассмотрено в соответствии со статьями 123, 156 АПК РФ в отсутствие представителей ФИО2, ООО «Рейалвей Сервис», ООО «ТЦ «Казанский», ООО «Голтра», ООО «Мосгрин Девелопмент», ФИО3 и АО «РЕЕСТР», извещенных надлежащим образом о дате, времени и месте судебного разбирательства, в том числе публично путем размещения информации о принятии искового заявления в информационно-телекоммуникационной сети Интернет на сайте Арбитражного суда города Москвы и на сайте Федеральных арбитражных судов РФ (www.arbitr.ru/) в соответствии с положениями части 6 статьи 121 АПК РФ.

Исследовав материалы дела, выслушав представителя истца, оценив представленные доказательства в их совокупности, суд приходит к выводу о том, что исковые требования ФИО1 подлежат удовлетворению в связи со следующим.

Как установлено в судебном заседании и подтверждается материалами дела, ФИО1 в настоящее время является участником ООО «Реайлвей Сервис», с долей в уставном капитале в размере 75%.

Между ответчиком «Рейалвей Сервис» (далее - Общество) и ФИО2 заключен ряд договоров займа от 26.11.2011 №4, от 26.12.2011 № 5 и от 21.02.2012 № 6.

Между истцом и Обществом также заключен договор займа № 27/33 от 27 марта 2013 г. с лимитом кредитования 10 000 000,00 рублей.

В соответствии с выпиской из реестра владельцев ценных бумаг на 31 марта 2013 года общество владело 499 акциями обыкновенными бездокументарными ПАО «ТЦ «Казанский», номер лицевого счета № 1, номинальной стоимостью 100 рублей за одну акцию (государственный регистрационный номер 1-01-14741-А от 5 декабря 2011 года)

Общество, в лице генерального директора ФИО3 14.07.2014 года, заключило оспариваемую сделку – соглашение об отступном, по условиям которого передало одному из соучредителей ФИО2 в счет 100% исполнения обязательств по ранее заключенным договорам займа - 499 шт. акций АО «ТЦ «Казанский».

Основанием для сделки, согласно п. 1.3. Соглашения, являлось отсутствие возможности вернуть сумму займа и уплатить проценты на нее. Согласно пункту 1.4. Соглашения от 15 июля 2014г. акции были обременены залогом по ранее заключенному договору от 25 февраля 2012г. между залогодержателем (ФИО2) и залогодателем (ООО «Рейалвей Сервис»).

На момент заключения оспариваемой сделки, ФИО1 входил в состав учредителей с долей в 25% от уставного капитала.

Судом также установлено, что 22.07.2014 года было проведено собрание участников, на котором принимаются решения об увеличении уставного капитала, изменении долей (до изменений в состав учредителей входили: ФИО1 с долей 25%, ФИО2 – 37,5%, ФИО3 37,5%). С 12 августа 2014 года членство в обществе распределяется следующим образом: ФИО2 (ответчик) является участником общества, владеющим долей в уставном капитале общества в размере 12,5% долей, ФИО3 - 12,5% долей, ФИО1 (истец) - 75% долей.

В ходе судебного разбирательства нашли свое подтверждение обстоятельства последующего распоряжения ФИО2 полученным по оспариваемому соглашению имуществом, которое было реализовано ею 25 декабря 2014 года третьими лицам ООО «Голтра» и ООО «Мосгрин Девелопмент» по цене, соответственно, 27 602 148,00 рублей за 249 шт. акций и 27 713 000,00 рублей за 250 шт. акций (т.д. 4, л.д. 33-55).

Кроме того, судом установлено, что второй акционер ОАО «ТЦ «Казанский» (АО «РЖД») 15 сентября 2014 года также реализовал имеющиеся у него ценные бумаги по цене 39 920 250,00 рублей за 250 штук акций, 40 079 931 за 251 штуку акций (цена за акцию 159 681 рублей).

Определяя характер оспариваемой сделки, суд учитывает следующее.

В соответствии с п.1 ст. 45 Закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» (в редакции на момент заключения оспариваемого соглашения), сделки (в том числе заем, кредит, залог, поручительство), в совершении которых имеется заинтересованность члена совета директоров (наблюдательного совета) общества, лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа общества, члена коллегиального исполнительного органа общества или заинтересованность участника общества, имеющего совместно с его аффилированными лицами двадцать и более процентов голосов от общего числа голосов участников общества, а также лица, имеющего право давать обществу обязательные для него указания, совершаются обществом в соответствии с положениями настоящей статьи. Указанные лица признаются заинтересованными в совершении обществом сделки в случаях, если они, их супруги, родители, дети, полнородные и неполнородные братья и сестры, усыновители и усыновленные и (или) их аффилированные лица: являются стороной сделки или выступают в интересах третьих лиц в их отношениях с обществом; владеют (каждый в отдельности или в совокупности) двадцатью и более процентами акций (долей, паев) юридического лица, являющегося стороной сделки или выступающего в интересах третьих лиц в их отношениях с обществом; занимают должности в органах управления юридического лица, являющегося стороной сделки или выступающего в интересах третьих лиц в их отношениях с обществом, а также должности в органах управления управляющей организации такого юридического лица; в иных случаях, определенных уставом общества.

По представленным в дело доказательством, судом установлено, а сторонами не оспорено, что на момент заключения оспариваемой сделки, ФИО2 являлась участником Общества с долей в размере 37,5% от уставного капитала. В связи с тем, что ФИО2 являлась на момент заключения оспариваемого соглашения участником общества, а также стороной по сделке, арбитражный суд полагает, что это является достаточным основанием для того, чтобы считать данное соглашение сделкой с заинтересованностью (п.1 ст.45 Закона об ООО).

В соответствии с п. 1 и 9 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" положения ГК РФ, законов и иных актов, содержащих нормы гражданского права (статья 3 ГК РФ), подлежат истолкованию в системной взаимосвязи с основными началами гражданского законодательства, закрепленными в статье 1 ГК РФ.

Статьей 12 ГК РФ предусмотрен перечень способов защиты гражданских прав. Иные способы защиты гражданских прав могут быть установлены законом. По смыслу части 1 статьи 168 АПК РФ суд определяет, какие нормы права следует применить к установленным обстоятельствам.

В соответствии с ч. 1 ст. 65.2 ГК РФ участники корпорации (участники, члены, акционеры и т.п.) вправе, в том числе оспаривать, действуя от имени корпорации (пункт 1 статьи 182), совершенные ею сделки по основаниям, предусмотренным статьей 174 настоящего Кодекса или законами о корпорациях отдельных организационно-правовых форм, и требовать применения последствий их недействительности, а также применения последствий недействительности ничтожных сделок корпорации.

Поскольку спорная сделка совершена 15 июля 2014 года суд принимает во внимание разъяснения Высшего Арбитражного Суда РФ, указанные в п. 1 постановления Пленума ВАС РФ от 16.05.2014 N 28 "О некоторых вопросах, связанных с оспариванием крупных сделок и сделок с заинтересованностью". Так, требование о признании сделки недействительной как совершенной с нарушением порядка одобрения крупных сделок и (или) сделок с заинтересованностью хозяйственного общества (далее - общество) подлежит рассмотрению по правилам пункта 5 статьи 45, пункта 5 статьи 46 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" и иных законов о юридических лицах, предусматривающих необходимость одобрения такого рода сделок в установленном данными законами порядке и основания для оспаривания сделок, совершенных с нарушением этого порядка. Названные нормы являются специальными по отношению к правилам статьи 173.1 и пункта 3 статьи 182 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Сделки, совершенные без необходимого согласия (одобрения) органа юридического лица, а также сделки, совершенные единоличным исполнительным органом или другим представителем юридического лица в отношении себя лично либо в отношении другого лица, представителем (единоличным исполнительным органом) которого он одновременно является, но не подпадающие под действие упомянутых норм о крупных сделках и (или) сделках с заинтересованностью, могут быть оспорены в соответствии с общими правилами, предусмотренными статьей 173.1 и пунктом 3 статьи 182 ГК РФ.

Дополнительно суд учитывает положения п. 30 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.06.2018 N 27 "Об оспаривании крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность", согласно которым, в связи с принятием настоящего постановления признать не подлежащими применению пункты 1 - 9, подпункты второй и четвертый пункта 10, пункты 11 - 14 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 16 мая 2014 года N 28 "О некоторых вопросах, связанных с оспариванием крупных сделок и сделок с заинтересованностью", за исключением случая, когда рассматриваются дела об оспаривании сделки, совершенной до даты вступления в силу Закона N 343-ФЗ (1 января 2017 года).

Рассматривая требования истца по существу, суд учитывает и дополнительные ссылки истца на положения ст. 174 ГК РФ (с учетом разъяснений Верховного Суда Российской Федерации), в соответствии с которыми, заключение оспариваемой сделки генеральным директором Общества выходило за пределы предоставленных ему учредительными документами полномочий, при наличии элемента осведомленности второй стороны сделки о таких ограничениях, что является самостоятельным основанием для удовлетворения исковых требований.

Так, согласно положениям ст. 174 ГК РФ если полномочия лица на совершение сделки ограничены договором или положением о филиале или представительстве юридического лица либо полномочия действующего от имени юридического лица без доверенности органа юридического лица ограничены учредительными документами юридического лица или иными регулирующими его деятельность документами по сравнению с тем, как они определены в доверенности, в законе либо как они могут считаться очевидными из обстановки, в которой совершается сделка, и при ее совершении такое лицо или такой орган вышли за пределы этих ограничений, сделка может быть признана судом недействительной по иску лица, в интересах которого установлены ограничения, лишь в случаях, когда доказано, что другая сторона сделки знала или должна была знать об этих ограничениях.

В силу разъяснений, содержащихся в п. 71 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" оспоримая сделка может быть признана недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку, в том числе повлекла неблагоприятные для него последствия (абзац второй пункта 2 статьи 166 ГК РФ). При этом не требуется доказывания наступления указанных последствий в случаях оспаривания сделки по основаниям, указанным в статье 173.1, пункте 1 статьи 174 ГК РФ, когда нарушение прав и охраняемых законом интересов лица заключается соответственно в отсутствии согласия, предусмотренного законом, или нарушении ограничения полномочий представителя или лица, действующего от имени юридического лица без доверенности.

В п. 92 того же Постановления, разъяснено следующее: пунктом 1 статьи 174 ГК РФ установлены два условия для признания сделки недействительной: сделка совершена с нарушением ограничений, установленных учредительным документом (иными корпоративными документами) или договором с представителем, и противоположная сторона сделки знала или должна была знать об этом. При этом не требуется устанавливать, нарушает ли сделка права и законные интересы истца каким-либо иным образом.

В соответствии с пп. 15 ст. 10.2 Устава Общества (в редакции на дату заключения сделки) к исключительной компетенции Общего собрания участников общества отнесено принятие решений о заключении Обществом сделки с заинтересованностью.

Пунктом 11.5 Устава определено, что генеральный директор не вправе принимать решения по вопросам, отнесенным действующим законодательством и Уставом общества к компетенции общего собрания Участников общества.

Буквальное толкование положений Устава, как единственного учредительного документа Общества, позволяют суду прийти к выводу о том, что генеральный директор Общества не вправе был заключать оспариваемую сделку, в силу прямого ограничения его полномочий. Вместе с тем, даже в случае иного толкования указанных положений Устава, подобная сделка, как минимум, требовала одобрения Общего собрания участников, которое не было получено ни до сделки, ни после нее, поскольку соответствующее собрание участников не проводилось.

Системный анализ положений ст. ст. 173.1., 174 ГК РФ в их взаимосвязи с положениями ст. 45 Закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» и положениями Устава Общества, позволяют суду прийти к однозначному выводу о том, что, предоставляемая законом незаинтересованным в сделке участникам защита их прав и законных интересов, разграничивает случаи, когда оспариваемая сделка была одобрена общим собранием участников и когда такое одобрение не было получено в принципе (в том числе, в случае если собрание не проводилось либо приняло решение об отказе в одобрении сделки).

При этом в случае, когда соответствующее одобрение не было получено (либо собрание не проводилось) для признания соответствующей сделки недействительной достаточно только этого факта и доказанности осведомленности другой стороны о наличии необходимого одобрения. Правовым основанием для признания сделки недействительной в таком случае являются положения ст. 173.1. или 174 ГК РФ (в зависимости от разграничения необходимости согласования или принятия решения общим собранием участников).

Определяя такой квалифицирующий признак недействительности сделки, как осведомленность второй стороны по сделке о наличии ограничений в полномочиях генерального директора Общества, суд учитывает что ФИО2 как участник общества, утвердила соответствующую редакцию Устава, и, следовательно, было осведомлена о его содержании и знала о невозможности заключения подобной сделки директором без специального решения собрания участников общества, о не проведении которого ей также было известно, как участнику.

В силу наличия достаточной совокупности признаков, определенных законом, как квалифицирующие для признания сделки недействительной, по основаниям, установленным п. 1 ст. 174 ГК РФ, суд признает оспариваемую сделку недействительной.

Необходимость дополнительной квалификации сделок с заинтересованностью, полномочия на заключение которых выведены за пределы компетенции генерального директора, при наличии признаков осведомленности другой стороны, как недействительных сделок по основаниям, установленным ст. 174 ГК РФ подтверждается и сложившейся правоприменительной практикой (например, определение ВС РФ от 14 апреля 2017 г. № 305-ЭС17-2795).

Вместе с тем, суд учитывает, что оспаривание истцом сделки с заинтересованностью по основаниям п. 5 ст. 45 Закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», также является обоснованным, поскольку указанная норма предоставляет не заинтересованному акционеру право оспорить соответствующую сделку, при отсутствии проведения голосования по вопросу ее одобрения. При этом, совокупность элементов, необходимых для признания сделки недействительной на основании указанной нормы, включает в себя также и установление убытков от сделки (что не является элементом для признания недействительной сделки с заинтересованностью, заключенной с нарушением полномочий).

Правовая позиция ответчика ФИО2 и третьего лица ФИО3, которая сводится к тому, что поскольку ФИО3 одобрил сделку непосредственно ее заключением, постольку к ней подлежит применению положения абз. 4 п. 5 ст. 45 Закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» закону не соответствует и не является обоснованной.

Определение результатов голосования по одобрению сделки, которая никогда не проводилась, не является допустимым ни по материальным нормам права, ни по процессуальным, поскольку такое определение предполагает допустимость отказа от проведения обязательного в силу закона и устава собрания, при получении в последующем отдельных мнений части участников Общества.

Указанное допущение фактически нивелирует процедуру принятия корпоративного решения соответствующим органом (собрание которого может быть легитимно, только когда имеет кворум, в т.ч. по каждому из рассматриваемых вопросов, что невозможно в целом, если такое собрание не проводилось), а кроме того фактически исключает миноритарного участника из процесса непосредственного управления Обществом, право на которые обусловлено участием в капитале и реализуется через участие в соответствующих органах управления.

С процессуальной же точки зрения невозможно определить дату проведения такого несостоявшегося собрания, наличие кворума, его повестку, условия одобрения сделки, которые должны быть указаны в соответствующем решении (ч. 3 ст. 45 Закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»), невозможно проверить условия такого одобрения с условиями заключенной сделки по причине отсутствия надлежащей формы решения.

В соответствии с п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 согласно пункту 3 статьи 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. В силу пункта 4 статьи 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу пункта 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

Кроме того, надлежит признать обоснованным доводы истца о том, что на момент заключения оспариваемой сделки уже было назначено в следующее собрание участников (состоялось через 7 дней после заключения оспариваемой сделки) на котором было принято решение об увеличении уставного капитала за счет взноса ФИО1 и приобретении им доли в размере 75% от уставного капитала. Доказательств того, что сделка носила характер чрезвычайной и в силу этого должна была быть осуществлена без участия ФИО1, который на момент ее заключения уже являлся участником Общества и было известно о предстоящем возможном переходе к нему блокирующей доли в уставном капитале, ответчиком ФИО2 не представлено.

Кроме того, суд учитывает, что подобный подход ответчика и третьего лица предполагает, что осознанное нарушение процедуры заключения сделки с заинтересованностью, игнорирование ответчиком и третьим лицом требований закона и Устава Общества, при противопоставлении интересов Общества и не заинтересованного участника интересам заинтересованного участника, создает для последнего преимущественное положение, относительно надлежащего добросовестного поведения, (т.е. такого поведения при котором до заключения сделки, либо после нее был поставлен вопрос о ее заключении (одобрении) перед компетентным органом управления юридического лица), поскольку лишает истца соответствующих механизмов корпоративного контроля (в т.ч. представления возражений по сделке на собрании), и позволяет исключить его из числа лиц, принимающих решение по сделке, а равным образом, ослабляет механизмы правовой защиты интересов самого Общества в условиях конфликта интересов между его органами управления.

Иным словами, ответчик утверждает, что допущенные ею деликт является самостоятельным основанием для последующего ограничения прав истца в способах защиты нарушенного права и основанием для лишения его прав управления Обществом, что действительности не соответствует (ст. 10 ГК РФ).

Предположение же ответчика ФИО3, о том, что поскольку вопрос о заключении или одобрении сделки вообще не поднимался перед собранием участников, постольку мнение ФИО1 не имеет в данном случае правового значения, и в сложившихся условиях, именно ФИО3 единолично имел право принимать решение об одобрении и заключении такой сделки, также не соответствует положениям устава и закона, поскольку представляет собой утверждение о предоставлении единоличному исполнительному органу исключительной компетенции иного органа управления – общего собрания участников, которому, по общему правилу, директор подконтролен.

При названных обстоятельствах, осуществление участником сделки и представителем другого участника (Общества) конклюдентных действий по ее заключению и исполнению не тождественны принятию решения о заключении сделки надлежащим органом управления (и/или ее одобрению в последующем), поскольку фактически исключает из процесса корпоративного контроля единственного незаинтересованного участника, в защиту прав и законных интересов которого и установлены, в данном случае ограничения, предусмотренные ст. 45 Закона «Об обществах с ограниченной ответственностью».

При этом, исходя из существа оспариваемой сделки, сам ФИО3 не может быть признан незаинтересованным в ее совершении лицом, в силу следующего.

Из материалов дела следует, что на момент заключения сделки Общество не располагало возможностями обеспечить выплату денежных средств в каком-либо размере, о чем было известно, как генеральному директору Общества, так и ФИО2 (как стороне по сделке); сделка привела к 100% удовлетворению требований одного из участников Общества за счет имущества, составляющего базовый актив общества, при наличии неисполненных обязательств перед иными кредиторами и истцом; единоличный исполнительный орган Общества – ФИО3 утаил информацию о заключении сделки, требующей решений Общего собрания участника от иных, незаинтересованных в ее совершении участников (ФИО1); отчуждение обществом спорных акций, позволило ФИО2 получить значительную выгоду от их последующей перепродажи, которая могла и должна была быть получена самим Обществом.

Вместе с тем, согласно абз. 1-3 п. 1 ст. 45 Закона (в редакции на дату заключения сделки) заинтересованным в совершении обществом сделки является единоличный исполнительный орган Общества, если он: являются стороной сделки или выступают в интересах третьих лиц в их отношениях с обществом.

Согласно разъяснениям, изложенным в Постановлении Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62 "О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица" при определении интересов юридического лица следует, в частности, учитывать, что основной целью деятельности коммерческой организации является извлечение прибыли (пункт 1 статьи 50 ГК РФ); также необходимо принимать во внимание соответствующие положения учредительных документов и решений органов юридического лица (например, об определении приоритетных направлений его деятельности, об утверждении стратегий и бизнес-планов и т.п.). Директор не может быть признан действовавшим в интересах юридического лица, если он действовал в интересах одного или нескольких его участников, но в ущерб юридическому лицу.

В рассматриваемом случае, структура сделки и обстоятельства, ее обусловившие, позволяют суду согласиться с утверждением истца о том, что в рамках этой сделки ФИО3 действовал в интересах конкретного участника в ущерб интересам общества, а, следовательно, являлся заинтересованным лицом в заключении такой сделки и лишался права голосовать по вопросу ее одобрения (в случае если такое собрание было бы проведено).

При рассмотрении вопроса о наличии элемента убыточности сделки, суд учитывает, что он не является обязательным для признания сделки недействительной, с учетом положений, закрепленных п. 1 ст. 174 ГК РФ, однако поскольку такой вопрос был рассмотрен судом в ходе первоначального и повторного рассмотрения дела, в соответствии с указанием кассационной инстанции – он также подлежит установлению при новом рассмотрении дела, и имеет значение для целей определения последствий недействительности сделки (в редакции уточненного искового заявления), суд полагает его подлежащим мотивированному разрешению.

В соответствии с положениями ст. 15 ГК РФ лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 2. Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 N 7 (ред. от 07.02.2017) "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств" согласно статьям 15, 393 ГК РФ в состав убытков входят реальный ущерб и упущенная выгода.

Под реальным ущербом понимаются расходы, которые кредитор произвел или должен будет произвести для восстановления нарушенного права, а также утрата или повреждение его имущества.

Если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, может требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы (пункт 2 статьи 15 ГК РФ).

Указанный порядок определения убытков является общим для всех случаев, а, следовательно, подлежит применению и к спорным правоотношениям.

Судом установлено, что ФИО2 полученные по оспариваемому соглашению ценные бумаги были проданы третьим лицам ООО «Голтра» и ООО «Мосгрин Девелопмент» по договорам от 25 декабря 2014 года по цене, соответственно, 27 602 148,00 рублей за 249 шт. акций и 27 713 000,00 рублей за 250 шт. акций. Стоимость 1 акций составила 110 852,00 рубля за одну акцию.

Стоимость одной акции при отчуждении Обществом составила 11 222,44 рубля, стоимость всего пакета в 499 шт. акций – 5 600 000,000 рублей (п.1.5 Соглашения об отступном).

С учетом изложенного, размер убытков от сделки для Общества, должен определятся как совокупность реального ущерба и упущенной выгоды. При этом размер реального ущерба соответствует рыночной стоимости акций на момент отчуждения за вычетом размера погашенных обязательств перед ответчиком ФИО2, а упущенная выгода соответствует размеру доходов, полученных ответчиком ФИО2 вследствие продажи ценных бумаг, за вычетом реальной стоимости акций на момент их отчуждения.

Изложенное предполагает, что совокупный размер убытков во всех случаях будет не ниже стоимости отчуждения спорных ценных бумаг ответчиком ФИО2 т.е. составлять не менее 49 715 148,00 рублей (разница между ценой приобретения имущества ответчиком по оспариваемой сделке и свободной реализацией), что подтверждает и довод истца о причинении Обществу оспариваемой сделкой убытков.

При рассмотрении вопроса о том, имелось ли место нарушение интересов самого Общества, суд учитывает установленные выше обстоятельства, из которых следует, что ФИО3 действовал не в интересах такого общества.

При этом извлечение конкретным участником Общества – ФИО2 дохода в размере свыше 880% к стоимости затрат по сделке (размеру погашенных обязательств Общества), свидетельствует о том, что Общество было лишено возможности извлечь прибыль, являющуюся целью его деятельности в пользу извлечения такой прибыли конкретным недобросовестным участником.

Суд отклоняет как не доказанные, доводы ответчиков о том, что обстоятельства последующей продажи имущества ФИО2 не могут быть приняты во внимание при рассмотрении настоящего спора, поскольку они не входят в предмет доказывания по делу, а также не известны условия и обстоятельства, при которых такие сделки совершены, в силу следующего.

Принимая во внимание указания судебной коллегии суда кассационной инстанции доводы истца на последующую продажу акций по большей цене с учетом положений статьи 71 АПК РФ об обязанности суда оценить доказательства в их совокупности и разъяснений высшей судебной инстанции, содержащихся в пункте 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25, должны быть рассмотрены судом и дана соответствующая оценка.

Суд учитывает, что последующая продажа ФИО2 спорных ценных бумаг, определяя размер убытков для Общества, является одним из признаков недействительности сделки с заинтересованностью (по п. 5 ст. 45 Закона «Об Обществах с ограниченной ответственностью), а следовательно, при наличии утверждений истца о том, что такая последующая продажа свидетельствует о порочности самой оспариваемой сделки, именно ФИО2 необходимо было опровергнуть указанные утверждения, в том числе со ссылкой на обстоятельства, которые, по ее мнению, не позволяют сопоставить условия оспариваемой сделки и сделок по последующему отчуждению спорного имущества между собой.

Как отмечено в Постановлении Президиума ВАС РФ от 06.03.2012 N 12505/11 (с оговоркой о возможности пересмотра по новым обстоятельствам), нежелание представить доказательства должно квалифицироваться исключительно как отказ от опровержения того факта, на наличие которого аргументированно со ссылкой на конкретные документы указывает процессуальный оппонент. Участвующее в деле лицо, не совершившее процессуальное действие, несет риск наступления последствий такого своего поведения.

Утверждения ФИО2 о том, что ей неизвестны условия совершенных ею же самой сделкой и их существенное отличие от условий оспариваемой сделки, суд квалифицирует как отказ от опровержения факта сопоставимости таких сделок, поскольку они представляют возмездные договора по отчуждению одного и того же имущества, при этом в отношении сделок, заключенных самой ФИО2, стоимость продажи ценных бумаг, определяемая исходя из предложения покупателя, не находилась под негативным влиянием лиц, заинтересованных в занижении такой стоимости на этапе отчуждения имущества в пользу ответчика ФИО2

При этом суд также учитывает, что в материалы дела представлены сведения о продажи этих же ценных бумаг, иным владельцем ОАО «РЖД» 15 сентября 2014 года в количестве 250 и 251 штука по цене за акцию 159 681 рублей. Это подтверждает, что в условиях, когда вопрос о стоимости ценных бумаг не находился под влиянием ответчика и заинтересованного лица, их стоимость определялась участниками рынка еще выше (относительно стоимости отчуждения ФИО2 на 44%, относительно отчуждения ценных бумаг Обществом на 1322% выше).

При разрешении вопроса о соотношении в структуре убытков упущенной выгоды и реального ущерба, суд учитывает следующее.

Для целей определения рыночной стоимости отчуждаемых акций на момент заключения сделки, Определением Арбитражного суда города Москвы от 22.04.2015 была назначена судебная экспертиза. Согласно заключению эксперта № 15-06 от 29.06.2015, составленного экспертом ФИО5, рыночная стоимость переданных акций составила 48 401 990,00 рублей (на момент сделки).

При новом рассмотрении дела, Арбитражный суд города Москвы учел возражения ответчика и третьего лица – ФИО3, привлеченного к участию в деле, и посчитал необходимым назначить по делу судебную экспертизу с учетом привлечения к участию в деле третьего лица, ранее не учувствовавшего в деле, а также в связи с поступлением в дело дополнительных документов.

В судебном заседании 09.06.2016 эксперт ФИО5 отвечал на вопросы участвующих в деле лиц о причинах, по которым не были учтены активы и обязательства, высказал мнение о некорректности документации относительно основных средств, объяснил причины, по которым им был применен затратный подход, а также пояснил, что подписка о предупреждении его об уголовной ответственности за дачу ложного заключения была отобрана у него позднее, чем было составлено экспертное заключение.

Именно данное обстоятельство как процессуальное нарушение при проведении первой судебной экспертизы было озвучено судом первой инстанции в качестве оснований для назначения второй судебной экспертизы (абз. 4 стр. 22 и абз. 1 стр. 23 постановления кассации).

Определением Арбитражного суда г. Москвы от 13.07.2016 по делу была назначена судебная экспертиза, проведение которой поручено АНО «Экспертно-правовой центр», эксперту ФИО7 для определения рыночной стоимости 499 обыкновенных акций ОАО «ТЦ Казанский» на 15.07.2014. Согласно заключению эксперта ФИО7 рыночная стоимость переданных акций на 15.07.2014 составила 38 153 000 рублей.

Вместе с тем, в ходе состоявшихся по делу судебных разбирательств, участвовавший при опросе эксперта ФИО7 помощник, дававший пояснения по технической стороне экспертизы, в последующем вступил в дело в качестве представителя истца (предъявив суду нотариально заверенную доверенность от истца).

Учитывая, что совпадение интересов лица, имевшего допуск к работам по проведению экспертизы, с интересами истца, не является процессуально допустимым и свидетельствует о возможной необъективности эксперта, Арбитражным судом г. Москвы 05.10.2017 по делу была назначена судебная экспертиза по тому же вопросу, проведение которой поручено АНО «Союзэкспертиза» ТПП РФ, эксперту ФИО9.

Согласно заключению эксперта ФИО9 от 27.02.2018, рыночная стоимость переданных по оспариваемому соглашению акций на 15.07.2014 составила 0 рублей.

В соответствии с указаниями кассационной инстанции, отраженными в постановлении арбитражного суда Московского округа от 29.10.2018 года, судом сопоставлены имеющиеся в деле заключения экспертов как между собой, так и с иными доказательствами, представленными в дело.

Суд при этом учитывает возражения представителя истца по заключению эксперта ФИО9 от 27.02.2018, о наличия прямых противоречий в исследовательской части данного заключения.

Так, представитель истца обратил внимание суда на то обстоятельство, что согласно выбранной экспертом методике затратного подхода (методом оценки стоимости чистых активов), стоимость акций ОАО «ТЦ «Казанский» определялась как производная от стоимости всего эмитента, как предприятия. При этом эксперт указала, что примененный ей метод предполагает корректировку баланса на основе оценки рыночной стоимости активов Эмитента (л.д. 30,31 Заключения), поскольку балансовая и рыночная стоимость активов редко соответствуют друг другу. Экспертом приведена формула оценки стоимости чистых активов эмитента как = А – П, где А сумма рыночной стоимости активов, П – текущая стоимость всех обязательств.

В распоряжении эксперта имелся договор аренды №ЦРИ/4/А/2199/11/001145 от 24.11.2011 года, на основании которого Эмитенту было предоставлено право долгосрочной аренды нежилых помещений площадью 4 896 кв. метров в здании Казанского вокзала. Экспертом также проведен анализ основных средств (лифтовое оборудование, системы вентиляции и кондиционирования, системы безопасности и видеонаблюдения) и приняты в составе активов балансовая стоимость таких активов без корректировки.

Вместе с тем, основой актив Эмитента, представляющий собой имущественное право долгосрочной аренды 4 896 кв. метров нежилых помещений, какой-либо оценки в заключении эксперта не получил вообще, стоимость такого права не установлена и не определена, несмотря на то, что на необходимость такой оценки указала сама эксперт. Учитывая, что все иные имеющиеся активы Эмитента, согласно заключению эксперта, являлись производными (вспомогательными) по отношению к имущественным правам по договору аренды, отказ от оценки наиболее ликвидного и дорогостоящего актива Эмитента, свидетельствует о допущенной экспертом методологической ошибке.

При этом суд учитывает, что в соответствии с принятым экспертом определением рыночной стоимости, под ней понимается наиболее вероятная цена, по которой данный объект оценки может быть отчужден на открытом рынке в условиях конкуренции, когда стороны сделки действуют разумно, располагая всей необходимой информацией, а на величине цены сделки не отражаются какие-либо чрезвычайные обстоятельства (ст.3 Закона «Об оценочной деятельности в Российской Федерации).

Проведенное экспертом ФИО11 исследование, определившее наиболее вероятную цену отчуждения оспариваемых акций в размере 0,00 рублей на дату заключения соглашения, прямо противоречит иным доказательством по делу, в частности, оспариваемому соглашению об отступном, согласно которому и ФИО2 и Общество в лице заинтересованного генерального директора ФИО3 определили стоимость отчуждаемых акций в размере 5 600 000,00 рублей.

При этом иными, незаинтересованными в совершении оспариваемой сделки лицами, стоимость отчуждаемых ценных бумаг определялась в ценовом диапазоне от 110 852,00 рублей до 159 681,00 рублей при продаже аналогичных отчужденному по оспариваемой сделке пакету акций.

Существенные противоречие в содержании экспертного заключения примененной ею же методике, а также объективное несоответствие выводов эксперта об отсутствии рыночной стоимости отчуждаемого объекта, при наличии в материалах дела (в том числе на момент проведения экспертизы) подтвержденных сведений об устойчивом гражданском обороте акций в составе сопоставимых пакетов ценных бумаг, не позволяет суду прийти к выводу о возможности установить рыночную стоимость акций в размере 0,00 рублей, на основании рассматриваемого заключения, противоречащего совокупности иных доказательств, представленных в дело.

Суд также учитывает разъяснения Высшего Арбитражного Суда РФ о том, что и то обстоятельство, что согласно положениям частей 4 и 5 статьи 71 АПК РФ заключение эксперта не имеет для суда заранее установленной силы и подлежит оценке наряду с другими доказательствами. Суд оценивает доказательства, в том числе заключение эксперта, исходя из требований частей 1 и 2 статьи 71 Кодекса. При этом по результатам оценки доказательств суду необходимо привести мотивы, по которым он принимает или отвергает имеющиеся в деле доказательства (часть 7 статьи 71, пункт 2 части 4 статьи 170 АПК РФ) (п. 12 Постановления Пленума ВАС РФ от 04.04.2014 N 23 "О некоторых вопросах практики применения арбитражными судами законодательства об экспертизе").

Принимая во внимание указанные обстоятельства, суд полагает возможным для целей определения соотношения реального ущерба и упущенной выгоды в составе убытков, полученных Обществом, установить такой размер на основании экспертного заключения, выполненного экспертом ФИО5, согласно которому, рыночная стоимость переданных акций составила 48 401 990,00 рублей. При этом суд отмечает, что указанное заключение также является допустимым доказательством по делу, соответствуют иным представленным в дело доказательствам, оценка стоимости ценных бумаг экспертом находится в границе реальной цены отчуждения спорных ценных бумаг ФИО2 третьим лицам.

С учетом изложенного, разница в размере между стоимостью продажи ФИО2 спорных ценных бумаг и реальным ущербом (определяемым на дату отчуждения Обществом как разность между рыночной стоимостью (48 401 990,00 рублей) и встречным представлением (5 600 000,00 рублей)), должна быть квалифицирована как упущенная выгода и составляет, в свою очередь 12 513 158,00 рублей (55 315 148,00 рублей - (48401990,00 рублей – 5600000,00 рублей).

При рассмотрении вопроса о влиянии на стоимость отчуждаемых ценных бумаг права залога ФИО2 по договору залога от 25 февраля 2012г., суд учитывает, что ФИО2 в материалы дела данный договор не представлен, в том числе оригинал на обозрение суда, хотя судом запрашивался. Кроме того, указанный договор является предметом обжалования в рамках арбитражного дела № А40-251207/2017, оригинал которого был представлен и приобщен в материалам дела в судебном заседании 11.09.2018 при рассмотрении дела в суде апелляционной инстанции.

При этом суд также учитывает, что согласно ст. 149 ГК РФ (в редакции федерального закона от 30.11.2011 №363-ФЗ, действовавшей на дату заключения договора залога) операции с бездокументарными ценными бумагами могут совершаться только при обращении к лицу, которое официально совершает записи прав. Передача, предоставление и ограничение прав должны официально фиксироваться этим лицом, которое несет ответственность за сохранность официальных записей, обеспечение их конфиденциальности, представление правильных данных о таких записях, совершение официальных записей о проведенных операциях.

В соответствии с разъяснениями, данными в п. 13 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 21.01.2002 N 67 «Обзор практики разрешения споров, связанных с применением норм о договоре о залоге и иных обеспечительных сделках с ценными бумагами» право залога на бездокументарные ценные бумаги возникает с момента его фиксации в установленном порядке (статья 149 ГК РФ).

Согласно действовавшему на момент заключения Приказу ФСФР РФ от 05.04.2011 N 11-10/пз-н "Об утверждении Порядка учета в системе ведения реестра залога именных эмиссионных ценных бумаг и внесения в систему ведения реестра изменений, касающихся перехода прав на заложенные именные эмиссионные ценные бумаги" Фиксация права залога осуществляется на основании залогового распоряжения. Залоговое распоряжение должно быть подписано залогодателем или его уполномоченным представителем (п. 5 Порядка). Фиксация права залога осуществляется путем внесения записи о залоге ценных бумаг по лицевому счету залогодержателя и записи об обременении заложенных ценных бумаг на лицевом счете залогодателя, на котором они учитываются (п.6 Порядка).

Таким образом, существовавшие в момент заключения договора правила регистрации залога, как обременения ценных бумаг, предполагали внесение в реестр двух самостоятельных записей: по лицевому счету залогодателя и лицевому счету залогодержателя.

В материалах дела отсутствует выписка по счету депо, залоговое распоряжение, иные документы, позволяющие установить, что право залога по договору от 25.02.2012 года было зарегистрировано в установленном законом порядке, а сам залога считается возникшим. Согласно представленной выписке по счету владельца, по состоянию на 31.03.2013 года Общество владело 499 штук акций эмитента ОАО «ТЦ Казанский» не обремененных залогом.

Положения ст. ст. 9, 65 АПК РФ устанавливают, что в случае утверждений о наличии залога на ценные бумаги в пользу ФИО2, именно на ней лежала обязанность доказать соответствующее обстоятельство, от чего ответчик уклонилась.

При решении вопроса о том, было ли допущено со стороны ответчика ФИО2 и третьего лица ФИО3 злоупотребление правом или действия в обход закона с противоправной целью, судом установлено следующее.

В соответствии со ст. 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Под злоупотреблением правом понимается поведение управомоченного лица по реализации принадлежащего ему права, сопряженное с нарушением установленных в ст. 10 ГК РФ пределов осуществления гражданских прав. При этом лицо совершает действия с незаконной целью или незаконными средствами, нарушая права и законные интересы других лиц и причиняя им вред или создавая соответствующие условия (например, Определение Суда РФ от 14.06.2016 N 52-КГ16-4).

В рассматриваемом случае ФИО3 при заключении оспариваемой сделки, действовал со злоупотреблением правом, поскольку понимал, что он обязан, как генеральный директор общества обеспечить проведение собрания по вопросу о заключении оспариваемой сделки, а равно понимал, что не имел права на ее заключение в силу ограничения полномочий, установленных Уставом, при этом Фришеру было или должно было быть известно о том, что несоблюдение корпоративной процедуры принятия решения о сделке с заинтересованностью (независимо от действительного характера такой сделки) нарушает права истца, как участника Общества.

В силу п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" согласно пункту 3 статьи 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. В силу пункта 4 статьи 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения. Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей.

И ФИО3, и ФИО2 действовали со злоупотреблением правом, поскольку на состоявшемся собрании 22.07.2014 года собрании участников (следующем в хронологическом порядке после заключения оспариваемого соглашения) скрыли от ФИО1 существенно важную информацию об отчуждении основного актива Общества в виде акций ОАО «ТЦ Казанский», что не могло не иметь значения для последнего в свете увеличения уставного капитала Общества за его счет и доведения относительной доли в уставном капитале до 75%.

При рассмотрении вопроса о применении последствий недействительности сделки, суд учитывает следующее.

В соответствии со ст. 167 ГК РФ при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

Согласно ст. 1103 ГК РФ поскольку иное не установлено настоящим Кодексом, другими законами или иными правовыми актами и не вытекает из существа соответствующих отношений, правила, предусмотренные настоящей главой, подлежат применению также к требованиям: о возврате исполненного по недействительной сделке.

Согласно ст. 1105 ГК РФ в случае невозможности возвратить в натуре неосновательно полученное или сбереженное имущество приобретатель должен возместить потерпевшему действительную стоимость этого имущества на момент его приобретения, а также убытки, вызванные последующим изменением стоимости имущества, если приобретатель не возместил его стоимость немедленно после того, как узнал о неосновательности обогащения.

Как установлено в судебном заседании, подтверждается материалами дела и не оспаривается сторонами, спорные ценные бумаги отчуждены ФИО2 в пользу третьих лиц, что обуславливает невозможность их истребования у ответчика в порядке двусторонней реституции.

Установив, что рыночная стоимость отчужденного имущества составила 48 401 990,00 рублей, при этом, упущенная выгода сверх рыночной стоимости указанного имущества, вызваны изменением его стоимости (при отсутствии каких-либо доказательств изменения такой стоимости в результате действий самой ФИО2), суд полагает возможным взыскать стоимость такого имущества, с учетом положений ст. 1105 ГК РФ в размере 55 315 148,00 рублей.

При рассмотрении вопроса о возврате ФИО2 в положение существовавшее до заключения сделки, суд учитывает, что согласно оспариваемому соглашению она обладала правами требования к ответчику ООО «Реалвей Сервис» в размере 5 600 000,00 рублей основного долга и процентов по договорам займа от 26.11.2011 №4, от 26.12.2011 № 5 и от 21.02.2012 № 6. Указанные права требования должно быть восстановлены в том объеме, в котором они существовали на дату заключения сделки.

Остальные доводы и письменные пояснения ФИО2 и третьих лиц, в том числе ФИО3, не отраженные в настоящем решении, учтены судом и не меняют общих выводов суда.

Учитывая вышеизложенное и указания суда кассационной инстанции (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 29 октября 2018 года по настоящему делу №А40-6878/2015), оценив все имеющиеся доказательства по делу в их совокупности и взаимосвязи, как того требуют положения, содержащиеся в части 2 статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса РФ и другие положения Кодекса, исковые требования подлежат удовлетворению в полном объеме.

Руководствуясь статьями 167-170 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд

РЕШИЛ:

Признать недействительным соглашение от 15.07.2014г., заключенное между ФИО2 и ООО «Рейалвей Сервис».

Применить последствия недействительности сделки. Взыскать с ФИО2 в пользу ООО «Рейалвей Сервис» в счет возмещения стоимости отчужденного имущества денежную сумму в размере 55 315 148 руб. 00 коп.; восстановить права требования ФИО2 к ООО «Рейалвей Сервис» по договорам займа от 26.11.2011г. № 4, от 26.12.2011г. № 5 и от 21.02.2012г. № 6 в составе основного долга и процентов в размере 5 650 000 руб. 00 коп.

Взыскать с ООО «Рейалвей Сервис» в пользу ФИО1 расходы по госпошлине в размере 3 000 руб. 00 коп.

Взыскать с ФИО2 в пользу ФИО1 расходы по госпошлине в размере 3 000 руб. 00 коп.

Вернуть ФИО1 из средств федерального бюджета излишне уплаченную госпошлину в размере 45 000 руб. 00 коп.

Решение может быть обжаловано в месячный срок с даты его принятия в Девятый арбитражный апелляционный суд.

Судья:

В.А. Лаптев