Гражданский кодекс часть 1

Судья Арбитражного суда Челябинской области Кузнецова И.А., при ведении протокола и аудиозаписи судебного заседания секретарем судебного заседания Акылбаевой Д.А., рассмотрев в открытом судебном заседании в помещении Арбитражного суда Челябинской области по адресу: <...>, каб. 224, дело по исковому заявлению дело по исковому заявлению ФИО1, г.Челябинск, к ФИО2, пос. Вавиловец Сосновского р-на Челябинской области, при участии по делу в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, ФИО3, г. Копейск Челябинской области, о взыскании убытков в размере 27 013 300 руб. 27 коп. в порядке привлечения к субсидиарной ответственности участника и (или) руководителя юридического лица,

При участии в судебном заседании представителей сторон:

от истца: ФИО4, действующего по доверенности от 08.08.2019г., личность удостоверена паспортом;

от ответчика: ФИО5, действующего по доверенности от 12.03.2020г., личность удостоверена паспортом,

УСТАНОВИЛ:

ФИО1, г. Челябинск, обратился 25.02.2020г. в Арбитражный суд Челябинской области с исковым заявлением к ФИО2, пос. Вавиловец Челябинской области, о взыскании убытков в размере 26 905 835 руб. 03 коп. в порядке привлечения к субсидиарной ответственности участника и (или) руководителя юридического лица.

Определением суда от 02.03.2020г. исковое заявление принято к производству с назначением даты предварительного судебного заседания (т.1 л.д.2).

Определением суда от 19.05.2020г. дело назначено к судебному разбирательству, к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечен ФИО3, г.Копейск Челябинской области (т.2 л.д.67, 68).

Стороны о дате и времени судебного заседания извещены надлежащим образом с соблюдением требований ст.ст. 121-123 АПК РФ (т.2 л.д.16, 18, т.3 л.д.83), а также публично, путем размещения информации на официальном сайте суда. Представитель истца присутствовал в судебном заседании, настаивал на удовлетворении заявленных исковых требований. Ответчик в судебное заседание не явился, явку своих представителей не обеспечил, что в силу ч.3 ст.156 АПК РФ не препятствует рассмотрению дела.

Дело рассмотрено Арбитражным судом Челябинской области в соответствии со ст.35 по адресу местожительства ответчика – пос.Вавиловец Челябинской области.

В обоснование заявленных требований истец указывает на следующие обстоятельства: 23.12.2013г. ФИО1 вышел из состава участников ООО «Сельхозкомплект», направив обществу требование о выплате действительной стоимости доли. Требование ФИО1 обществом добровольно исполнено не было, ввиду чего истец обратился в арбитражный суд. Решением арбитражного суда Челябинской области от 28.04.2017г. по делу № А76-8039/2016, измененным постановлением 18 арбитражного апелляционного суда от 15.08.2017г., требования ФИО1 были удовлетворены: с ООО «Сельхозкомплект» взысканы денежные средства в сумме 23 920 000 руб., проценты в размере 3 675 500 руб. 69 коп. Вместе с тем, данный судебный акт исполнен не был. 30 октября 2019 года общество было исключено из ЕГРЮЛ вследствие непредставления отчетности более 12 месяцев. Истец указывает, что после его выхода из ООО «Сельхозкомплект» в период с 24.12.2013г. по 28.12.2016г. ФИО2 являлся единоличным участником и руководителем общества. В течение указанного периода последний совершал недобросовестные и неразумные действия, направленные на уклонение от уплаты второму участнику действительной стоимости доли. В частности, обществом было отчуждено принадлежащее ему имущество, также оно заключало фиктивные сделки, признанные впоследствии недействительными (мнимыми). Также ФИО2 совершал действия по сокрытию имущества, изменил местонахождение ООО «Сельхозкомплект», продал долю и обязанности руководителя общества номинальному лицу. Наряду с изложенным, ФИО2, зная о наличии у ООО «Сельхозкомплект» непогашенных обязательств перед истцом, не принял мер по их исполнению. С учетом изложенных обстоятельств, ФИО1 просит привлечь ФИО2 к субсидиарной ответственности по долгам ООО «Сельхозкомплект» и взыскать с ответчика 26 905 835 руб. 03 коп. (т.1 л.д.3-10).

В судебном заседании, проводимом 14.04.2021г., истец заявил ходатайство об уточнении размера исковых требований в сторону их увеличения, указав, что изначально им была неверно определена стоимость установленного и арестованного в рамках исполнительного производства имущества.

В силу ч.1 ст.49 АПК РФ, истец вправе при рассмотрении дела в арбитражном суде первой инстанции до принятия судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований.

Как следует из постановлений Конституционного Суда Российской Федерации от 05.02.2007г. №2-П и от 26.05.2011г. №10-П, предусмотренное ч.1 ст.49 АПК Российской Федерации право истца при рассмотрении дела в арбитражном суде первой инстанции до принятия судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, изменить основание иска также вытекает из конституционно значимого принципа диспозитивности, который, в частности, означает, что процессуальные отношения в гражданском судопроизводстве возникают, изменяются и прекращаются главным образом по инициативе непосредственных участников спорного материального правоотношения, имеющих возможность с помощью суда распоряжаться своими процессуальными правами, а также спорным материальным правом.

В Постановлении Президиума ВАС РФ от 24.07.2012г. №5761/12 по делу №А40-152307/10-69-1196 также указано, что ч.1 ст.49 АПК РФ предоставляет истцу исключительное право путем подачи ходатайства изменить предмет или основание иска.

Таким образом, суд приходит к выводу, что заявленные истцом уточнения исковых требований не противоречат положениям ч.1 ст.49 АПК РФ, в связи с чем принимаются судом. При таких обстоятельствах предметом исковых требований ФИО1 является взыскание с ФИО2 в субсидиарном порядке задолженности по обязательствам ООО «Сельхозкомплект» в размере 27 013 300 руб. 27 коп. (т.8 л.д.63).

06 мая 2020 года от ответчика в порядке ч.1 ст.131 АПК РФ поступил отзыв на исковое заявление, в котором последний заявил о несогласии с требованиями ФИО1 Так, ответчик отмечает, что уже больше трех лет он не является ни участником, ни руководителем, ни сотрудником ООО «Сельхозкомплект», поскольку 28.12.2016г. продал свою долю в уставном капитале гражданину ФИО3 Оснований сомневаться в намерении последнего приобрести долю в ООО «Сельхозкомплект» и осуществлять в дальнейшем предпринимательскую деятельность не имеется, ввиду чего довод о назначении номинального руководителя ООО «Сельхозкомплект» является надуманным. Таким образом, ФИО2 полагает, что он не является надлежащим ответчиком по делу. Кроме этого, ФИО2 указывает на пропуск истцом срока исковой давности, поскольку с момента передачи новому директору общества всей документации прошло более трех лет. Также ответчик указывает, что ФИО1 не доказана причинно-следственная связь между действиями ФИО2 и причинением убытков истцу, поскольку ФИО2 не относится к категории лиц, подлежащих привлечению к субсидиарной ответственности в порядке ст.53.1. ГК РФ. Более того, ответчик указывает, что истцу следовало обращаться в суд с заявлением о распределении обнаруженного имущества ликвидированного юридического лица в порядке ст.64 ГК РФ (т.2 л.д.20-22).

В мнении на отзыв от 04.06.2020г. истец указал, что течение срока исковой давности определяется моментом внесения записи в ЕГРЮЛ о прекращении деятельностиООО «Сельхозкомплект». Кроме того, ФИО1 отмечает, что ответчиком было растрачено имущество, переданное ему на ответственное хранение. Также ответчик заключил договор с ООО РА «Стиль» на сумму 18 млн., при том что данная организация являлась фирмой-однодневкой. В ходе опроса ФИО3 последний какую-либо причастность к ООО «Сельхозкомплект» опроверг, пояснил, что не располагает данными о его местонахождении (т.3 л.д.57, 58).

От ответчика 23.07.2020г. поступили письменные пояснения, где, наряду с ранее изложенными доводами, он также отметил, что заключение договора купли-продажи доли в уставном капитале ООО «Сельхозкомплект» с ФИО3 отвечает обычной предпринимательской практике, несмотря на то, что последний уже являлся руководителем и(или) участником в ряде других организаций. Также ответчик отмечает, что положения о его привлечении к субсидиарной ответственности не могут быть применены, поскольку вступили в силу после обстоятельств, на которые ссылается истец (т.3 л.д.117-119). Довод о невозможности применения положений о субсидиарной ответственности к рассматриваемому спору также изложен в письменных поснениях, представленных в судебное заседание от 18.08.2020г. (т.3 л.д.129-132).

В свою очередь в мнении о применимом законодательстве от 18.08.2020г. истец отметил, что значение для применения рассматриваемой нормы имеет дата исключения организации из ЕГРЮЛ. Кроме того, ФИО1 отмечено, что основанием для привлечения ФИО2 к ответственности могут служить также ст.10, 15 и 1064 ГК РФ (т.3 л.д.133-138).

В судебном заседании от 02.03.2021г. ФИО2 представлен уточненный отзыв на исковое заявление, в котором вновь указал, что последний не является надлежащим ответчиком по делу, а ФИО3 был действительным, а не номинальным директором ООО «Сельхозкомплект» и, приобретая долю в уставном капитале общества, очевидно рассчитывал заниматься предпринимательской деятельностью. Также ответчик настаивает на доводе о пропуске истцом срока исковой давности и невозможности применения норм о его привлечении к субсидиарной ответственности, поскольку акты гражданского законодательства не имеют обратной силы. Кроме того, ответчик указывает, что у общества имелись денежные средства для удовлетворения требований истца, ввиду чего последний необоснованно требует взыскать причитающуюся ФИО1 сумму с ФИО2 При этом истец не предпринял всех возможных мер к получению исполнения от основного должника, не возражал против его исключения из ЕГРЮЛ, не обращался с заявлением о банкротстве общества. Более того, ФИО1 не обращался с заявлением о распределении имущества ликвидированного юридического лица, не представив доказательств отсутствия такого имущества (т.8 л.д.42-49).

Каких-либо иных заявлений, ходатайств или письменных пояснений от сторон и лиц, участвующих в деле, не поступало.

Поскольку, возражая против заявленных исковых требований, ответчик неоднократно заявлял о пропуске истцом срока исковой давности, а также недопустимости применения к нему института субсидиарной ответственности (т.2 л.д.20-22,т.3 л.д.117-119,129-132,т.8 л.д.42-49), суд усматривает целесообразность в приоритетном рассмотрении вышеуказанных доводов, как имеющих существенное значение для разрешения возникшего спора по существу.

Согласно п.3.1. ст.3 Федерального закона от 08.02.1998г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», исключение общества из единого государственного реестра юридических лиц в порядке, установленном федеральным законом о государственной регистрации юридических лиц для недействующих юридических лиц, влечет последствия, предусмотренные ГК РФ для отказа основного должника от исполнения обязательства. В данном случае, если неисполнение обязательств общества (в том числе вследствие причинения вреда) обусловлено тем, что лица, указанные в п.1-3 ст.53.1 ГК РФ, действовали недобросовестно или неразумно, по заявлению кредитора на таких лиц может быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам этого общества.

С учетом изложенного, необходимо отметить, что возможность привлечения к субсидиарной ответственности лиц, указанных в п.1-3 ст.53.1 ГК РФ, по обязательствам исключенной из ЕГРЮЛ организации обуславливается не временем совершения этими лицами каких-либо противоправных, неразумных или недобросовестных действий, а самим фактом исключения организации.

Данный подход признан обоснованным определением Верховного Суда РФ от 14.06.2019г. № 305-ЭС19-8011 по делу № А40-5482/2018.

Положение п.3.1.ст.3 Федерального закона от 08.02.1998г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» введено в действие Федеральным закон от 28.12.2016г. № 488-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» и в силу ч.1 ст.4 упомянутого Закона, вступило в силу по истечении ста восьмидесяти дней после дня его официального опубликования, а именно30.07.2017г.

Согласно же данным ЕГРЮЛ в отношении ООО «Сельхозкомплект», общество исключено из реестра как недействующее юридическое лицо 30.10.2019г. (т.1 л.д.136), то есть после вступления в силу вышеуказанных изменений. С учетом изложенного, ссылка ответчика на п.1 ст.4 ГК РФ является необоснованной.

Кроме того, само по себе неприменение п.3.1. ст.3 Федерального закона от 08.02.1998г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» к рассматриваемому спору также не может свидетельствовать об отсутствии нормативных оснований исковых требований.

Так, в соответствии с положениями ст.133, 168 АПК РФ суд самостоятельно определяет круг обстоятельств, подлежащих установлению по делу, определяет нормы права, которые подлежат применению к спорным правоотношениям и установленным по делу обстоятельствам.

В данном случае необходимо следовать правовому подходу, изложенному в п.3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и ВАС РФ от 29.04.2010г. № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», согласно которому в случае ненадлежащего формулирования истцом способа защиты при очевидности преследуемого им материально-правового интереса, суд обязан сам определить, из какого правоотношения возник спор, и какие нормы подлежат применению.

Необходимо отметить, что привлечение к ответственности по обязательствам лица, в отношении которого процедура банкротства не вводилась (заявление о банкротстве не подавалось), может быть произведено, как по основаниям, содержащимся в п.3.1 ст.3 вышеуказанного Закона (корпоративная ответственность лиц, фактически осуществляющих контроль / руководство над деятельностью общества), так и по общим основаниям, установленным ст.1064 ГК РФ (в силу универсальности данной нормы).

Учитывая направленность материально-правового интереса истца, суд полагает, что заявленные истцом в настоящем споре требования к ответчику могут также быть разрешены на основании правил о возмещении убытков (ст.15, 393, 1064 ГК РФ).

Более того, в п.3 ст.64.2. ГК РФ прямо предусмотрено, что исключение недействующего юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц не препятствует привлечению к ответственности лиц, указанных в ст.53.1 Кодекса.

Оценивая довод о пропуске истцом срока исковой давности, суд отмечает следующее:

В силу п.2 ст.199 ГК РФ, истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске. Исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения.

Как указано в п.15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.09.2015г. №43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности», если будет установлено, что сторона по делу пропустила срок исковой давности и не имеется уважительных причин для восстановления этого срока для истца - физического лица, то при наличии заявления надлежащего лица об истечении срока исковой давности суд вправе отказать в удовлетворении требования только по этим мотивам, без исследования иных обстоятельств дела.

Таким образом, суд приходит к выводу о необходимости определения момента, с которого следует исчислять начало течение срока исковой давности по требованиям, заявленным ФИО1

Согласно ст.200 Кодекса, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права. По обязательствам с определенным сроком исполнения течение срока исковой давности начинается по окончании срока исполнения.

В соответствии с п.1 ст.196, п.1 ст.197 ГК РФ, общий срок исковой давности составляет три года, однако для отдельных видов требований законом могут устанавливаться специальные сроки исковой давности, сокращенные или более длительные по сравнению с общим сроком.

В силу п.6.1. ст.23 Федерального закона от 08.02.1998г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», в случае выхода участника общества из общества в соответствии со ст.26 настоящего Федерального закона его доля переходит к обществу. При этом общество обязано выплатить вышедшему из общества участнику общества действительную стоимость его доли в уставном капитале общества, определяемую на основании данных бухгалтерской отчетности общества за последний отчетный период, предшествующий дате перехода к обществу доли вышедшего из общества участника общества, или с согласия этого участника общества выдать ему в натуре имущество такой же стоимости либо в случае неполной оплаты им доли в уставном капитале общества действительную стоимость оплаченной части доли.

Как указано в п.1 ст.307 ГК РФ, в силу обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, как то: передать имущество, выполнить работу, оказать услугу, внести вклад в совместную деятельность, уплатить деньги и т.п., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности.

В случае выхода участника из общества, последний в силу Закона становится его кредитором, поскольку на общество возлагается обязанность по выплате участнику действительной стоимости его доли. Таким образом, правоотношения, обусловленные выходом участника из общества, предполагают наличие только двух акторов, к которым относятся участник, заявившего о выходе, и само общество.

Согласно п.3 ст.308 ГК РФ, обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (для третьих лиц).

В соответствии с п.1 ст.399 ГК РФ, до предъявления требований к лицу, которое в соответствии с законом, иными правовыми актами или условиями обязательства несет ответственность дополнительно к ответственности другого лица, являющегося основным должником (субсидиарную ответственность), кредитор должен предъявить требование к основному должнику. Если основной должник отказался удовлетворить требование кредитора или кредитор не получил от него в разумный срок ответ на предъявленное требование, это требование может быть предъявлено лицу, несущему субсидиарную ответственность.

Необходимо отметить, что институт субсидиарной ответственности обусловлен прежде всего обеспечением прав кредиторов на взыскание неполученного долга с другого обязанного лица, если первое лицо не может его внести, а, следовательно, носит дополнительны (вспомогательный, резервный) характер.

В силу п.1 ст.391 ГК РФ, перевод долга с должника на другое лицо может быть произведен по соглашению между первоначальным должником и новым должником.

Согласно ст.392.2. Кодекса, долг может перейти с должника на другое лицо по основаниям, предусмотренным законом. Для перехода долга в силу закона не требуется согласие кредитора, если иное не установлено законом или не вытекает из существа обязательства.

При указанных обстоятельствах следует прийти к выводу, что при фактическом наличии общества-должника, обязанного в силу Закона выплатить действительную стоимость доли бывшему участнику, соответствующая обязанность не могла перейти к иному лицу, указанному в п.1-3 ст.53.1. ГК РФ.

Таким образом, следует прийти к выводу, что юридическим фактом, послужившим началом течения срока исковой давности является исключение ООО «Сельхозкомплект» из ЕГРЮЛ 30.10.2019г. (т.1 л.д.136). Поскольку исковое заявление ФИО1 поступило в арбитражный суд 25.02.2020г. (т.1 л.д.3) и было принято к производству 02.03.2020г. (т.1 л.д.2), предусмотренный п.1 ст.196 ГК РФ трехлетний срок для защиты права истцом пропущен не был.

С учетом изложенного спор подлежит разрешению по существу.

Оценив, в порядке ст.71, 162 АПК РФ, представленные доказательства в отдельности, относимость, допустимость и их достоверность, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств, суд приходит к следующим выводам:

Как следует из материалов дела, общество с ограниченной ответственностью «Сельхозкомплект» (сокращенное наименование ООО «Сельхозкомплект») зарегистрировано в ЕГРЮЛ 27.11.2003г. за основным государственным регистрационным номером (ОГРН) <***> (т.1 л.д.136).

Налоговым органом за ГРН 2187456747938 от 04.07.2018г. внесена запись о принятии решения о предстоящем исключении юридического лица из ЕГРЮЛ на основании решения № 5406 от 02.07.2018г. (т.1 л.д.144, 145).

Впоследствии, 27.02.2019г., МИФНС России №17 по Челябинской области внесена запись о принятии регистрирующим органом решения № 5628 о предстоящем исключении юридического лица из ЕГРЮЛ (ГРН 2197456223534) – т.1 л.д.145.

10 июня 2019 года в реестр внесена запись за ГРН 2197456594883 о недостоверности сведений о юридическом лице (результаты проверки достоверности содержащихся в ЕГРЮЛ сведений о юридическом лице).

Затем, 03.07.2019г., МИФНС России №17 по Челябинской области вновь внесена запись о принятии регистрирующим органом решения о предстоящем исключении юридического лица из ЕГРЮЛ (ГРН 2197456703090) – т.1 л.д.145.

30 июля 2019 года налоговым органом принято решение №10468 о прекращении юридического лица (исключении из ЕГРЮЛ недействующего юридического лица). Наряду с упомянутым документов внесены сведения о справках №663-С и №663-О от 11.12.2018г. об отсутствии движения денежных средств по счетам или отсутствии открытия счетов, а также о непредставлении юридическим лицом в течение последних 12 месяцев документов отчетности (т.1 л.д.145, 146).

Согласно данным ЕГРЮЛ по состоянию на 13.02.2020г., лицом, имеющим право без доверенности действовать от имени юридического лица, а также его единственным участником с размером доли в 100 % уставного капитала являлся гражданин ФИО3 (т.1 л.д.137).

Решением арбитражного суда Челябинской области от 28.04.2017г. по делу № А76-8039/2016, частично удовлетворены исковые требования ФИО1: с ООО «Сельхозкомплект» в пользу истца взысканы действительная стоимость доли в сумме 16 559 000 руб., а также проценты за пользование чужими денежными средствами в сумме 2 531 201 руб. 97 коп. В удовлетворении иска в остальной части отказано (т.1 л.д.98-107).

Постановлением 18 арбитражного апелляционного суда № 18АП-6834/2017 от 15.08.2017г. по вышеуказанному делу, решение суда первой инстанции изменено: с ООО «Сельхозкомплект» в пользу ФИО1взысканы действительная стоимость доли в сумме 23 920 000 руб., а также проценты за пользование чужими денежными средствами в сумме 3 675 500 руб. 69 коп. В удовлетворении иска в остальной части отказано (т.1 л.д.115-120).

В силу ч.2 ст.69 АПК РФ, обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом арбитражного суда по ранее рассмотренному делу, не доказываются вновь при рассмотрении арбитражным судом другого дела, в котором участвуют те же лица.

Как разъяснено в п.3.1. Постановления Конституционного Суда РФ от 21.12.2011г. №30-П, признание преюдициального значения судебного решения, направленное на обеспечение стабильности и общеобязательности этого решения и исключение возможного конфликта судебных актов, предполагает, что факты, установленные судом при рассмотрении одного дела, впредь до их опровержения принимаются другим судом по другому делу в этом же или ином виде судопроизводства, если имеют значение для его разрешения.

В соответствии с п.2 Постановление Пленума ВАС РФ от 23.07.2009г. №57 «О некоторых процессуальных вопросах практики рассмотрения дел, связанных с неисполнением либо ненадлежащим исполнением договорных обязательств», судам следует иметь в виду, что независимо от состава лиц, участвующих в деле о взыскании по договору и в деле по иску об оспаривании договора, оценка, данная судом обстоятельствам, которые установлены в деле, рассмотренном ранее, учитывается судом, рассматривающим второе дело.

Вышеуказанные судебные акты арбитражного суда Челябинской области, 18 арбитражного апелляционного суда вступили в законную силу, ввиду чего основания ставить под сомнения изложенные в нем выводы отсутствуют. Факт наличия задолженности ООО «Сельхозкомплект» перед ФИО1 считается установленным и не подлежит дальнейшему доказыванию.

Из письма СПИ Сосновского РОСП от 22.11.2016г. а также постановления о возбуждении исполнительного производства от 26.05.2016г. следует, что на основании исполнительного листа серии ФС № 005377518 было возбуждено исполнительное производство № 19352/16/74064-ИП от 26.05.2016г. в отношении должника ООО «Сельхозкомплект», предмет исполнения – наложение ареста на денежные средства и имущество должника в сумме 28 165 599 руб. (т.2 л.д.78, т.7 л.д.36, 37). Сведения об исполнении исполнительного документа и погашении задолженности перед истцом суду не представлено.

Учитывая, что задолженность перед ФИО1 не была погашена, а само общество «Сельхозкомплект» исключено из ЕГРЮЛ, истец обратился в суд с иском к ФИО2 о его привлечении к субсидиарной ответственности.

В Определении Верховного суда Российской Федерации от 29.05.2018 N 302-КГ18-5664 отмечается, что дополнительные гарантии кредиторов-взыскателей недействующих юридических лиц, исключенных из ЕГРЮЛ в административном порядке, предусмотрены п.3 ст.64.2 ГК РФ, согласно которому исключение недействующего юридического лица из ЕГРЮЛ не препятствует привлечению к ответственности лиц, указанных в ст.53.1 настоящего Кодекса. Аналогичная позиция также отображена в Определении Верховного Суда РФ от 06.02.2018г. № 305-ЭС17-22053 по делу № А41-29553/2017.

С учетом изложенного судом отклоняются доводы ответчика о невозможности удовлетворения иска ввиду непринятия всех возможных мер к получению исполнения от основного должника, поскольку принятие таких мер не является обязательным условием для привлечения ответчика к субсидиарной ответственности.

Кроме того, суд отмечает следующее:

В соответствии со ст.64.2 ГК РФ, ч.1, 2 ст.21.1. Федерального закона от 08.08.2001г. №129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», юридическое лицо, которое в течение последних двенадцати месяцев, предшествующих моменту принятия регистрирующим органом соответствующего решения, не представляло документы отчетности, предусмотренные законодательством Российской Федерации о налогах и сборах, и не осуществляло операций хотя бы по одному банковскому счету, признается фактически прекратившим свою деятельность. Такое юридическое лицо может быть исключено из единого государственного реестра юридических лиц в порядке, предусмотренном настоящим Федеральным законом.

При наличии одновременно всех указанных в п.1 настоящей статьи признаков недействующего юридического лица регистрирующий орган принимает решение о предстоящем исключении юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц.

Как установлено выше, 30.10.2019г. в ЕГРЮЛ внесена запись о прекращении юридического лица.

В соответствии с ч.3, 4 Федерального закона от 08.08.2001г. №129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», решение о предстоящем исключении должно быть опубликовано в органах печати, в которых публикуются данные о государственной регистрации юридического лица, в течение трех дней с момента принятия такого решения. Одновременно с решением о предстоящем исключении должны быть опубликованы сведения о порядке и сроках направления заявлений недействующим юридическим лицом, кредиторами или иными лицами, чьи права и законные интересы затрагиваются в связи с исключением недействующего юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц, с указанием адреса, по которому могут быть направлены заявления.

Заявления должны быть мотивированными и могут быть направлены или представлены в регистрирующий орган в срок не позднее чем три месяца со дня опубликования решения о предстоящем исключении. В таком случае решение об исключении недействующего юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц не принимается.

Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях (Постановление от 06.12.2011г. №26-П, Определения от 17.01.2012, №143-О-О, от 24.09.2013 №1346-О, от 26.05.2016 №1033-О и др.), правовое регулирование, установленное вышеуказанной статьей, направлено на обеспечение достоверности сведений, содержащихся в ЕГРЮЛ (в том числе о прекращении деятельности юридического лица), доверия к этим сведениям со стороны третьих лиц, предотвращение недобросовестного использования фактически недействующих юридических лиц и тем самым - на обеспечение стабильности гражданского оборота.

МИФНС России №17 по Челябинской области первоначальная запись о принятии регистрирующим органом решения № 5406 о предстоящем исключении юридического лица из ЕГРЮЛ внесена 04.07.2018г. (т.1 л.д.144, 145).

С указанного момента, вопреки позиции ответчика, в налоговый орган дважды поступали заявления лица, чьи права затрагиваются исключением юридического лица из ЕГРЮЛ: № 8794 А от 28.08.2018г., № 6707 А от 23.04.2019г. (т.1 л.д.145).

Кроме того, по данным ЕГРЮЛ, решения о предстоящем исключении юридического лица из реестра впервые принимались налоговым органом еще 06.06.2014г. - то есть по прошествии полугода с момента выхода ФИО1 из состава ООО «Сельхозкомплект» (23.12.2013г.), - и не было реализовано по причине поступления возражений 18.07.2014г. (т.1 л.д.141).

В соответствии с п.1 ст.9 Федерального закона от 26.10.2002г. №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», руководитель должника или индивидуальный предприниматель обязан обратиться с заявлением должника в арбитражный суд в случае, в том числе, если удовлетворение требований одного кредитора или нескольких кредиторов приводит к невозможности исполнения должником денежных обязательств, обязанностей по уплате обязательных платежей и (или) иных платежей в полном объеме перед другими кредиторами.

Согласно п.2 ст.10 указанного Закона, нарушение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд в случаях и в срок, которые установлены ст.9, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых Законом возложена обязанность по принятию решения о подаче заявления должника в арбитражный суд и подаче такого заявления, по обязательствам должника, возникшим после истечения срока, предусмотренного п.2 и 3 ст.9 настоящего Закона.

В силу п.1 ст.61.12 Федерального закона от 26.10.2002г. №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», неисполнение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд (созыву заседания для принятия решения об обращении в арбитражный суд с заявлением должника или принятию такого решения) в случаях и в срок, которые установлены ст.9 указанного Закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых Законом возложена обязанность по созыву заседания для принятия решения о подаче заявления должника в арбитражный суд, и (или) принятию такого решения, и (или) подаче данного заявления в арбитражный суд.

Как разъяснено в п.8 «Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 1 (2016)», утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 13.04.2016г., существенная и явная диспропорция между обязательствами и активами по сути несостоятельного должника и неосведомленностью об этом кредиторов нарушают права последних. В связи с этим для защиты имущественных интересов кредиторов должника введено правовое регулирование своевременного информирования руководителем юридического лица его кредиторов о неплатежеспособности (недостаточности имущества) должника.

Невыполнение руководителем требований закона об обращении в арбитражный суд с заявлением должника при наступлении обстоятельств, указанных в п.1 ст.9 Закона о банкротстве, влечет неразумное и недобросовестное принятие дополнительных долговых обязательств в ситуации, когда не могут быть исполнены существующие, заведомую невозможность удовлетворения требований новых кредиторов и, как следствие, убытки для них. В этом случае одним из правовых механизмов, обеспечивающих удовлетворение требований таких кредиторов при недостаточности конкурсной массы, является возможность привлечения руководителя должника к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в соответствии с п.2 ст.10 Закона о банкротстве (ст.61.12. Федерального закона от 26.10.2002г. №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»).

Из изложенного следует, что правом привлечения руководителя должника к субсидиарной ответственности при невыполнении им требований закона об обращении в арбитражный суд с заявлением должника при наступлении обстоятельств, указанных в п.1 ст.9 Закона о банкротстве, обладают только кредиторы, вступая в правоотношения с которыми, руководитель должника заведомо знал о том, что данные обязательства не могут быть исполнены.

Суд отмечает, что ФИО1 с заявлением о несостоятельности (банкротстве) ООО «Сельхозкомплект» не обращался. Вместе с тем, необходимо отметить, что по данным СПИ Сосновского РОСП от 22.11.2016г. должник (общество) уже не имел какого-либо недвижимого имущества, поставленных на учет в ГИБДД транспортных средств, а остаток денежных средств на его расчетном счете составил 7 303 руб. 21 коп. Сумма арестованного имущества ООО «Сельхозкомплект» составила 3 832 880 руб. (т.2 л.д.78). Следовательно, банкротство общества не могло привести к удовлетворению исковых требований.

В силу п.5.2. ст.64 ГК РФ, в случае обнаружения имущества ликвидированного юридического лица, исключенного из единого государственного реестра юридических лиц, в том числе в результате признания такого юридического лица несостоятельным (банкротом), заинтересованное лицо или уполномоченный государственный орган вправе обратиться в суд с заявлением о назначении процедуры распределения обнаруженного имущества среди лиц, имеющих на это право. К указанному имуществу относятся также требования ликвидированного юридического лица к третьим лицам, в том числе возникшие из-за нарушения очередности удовлетворения требований кредиторов, вследствие которого заинтересованное лицо не получило исполнение в полном объеме. В этом случае суд назначает арбитражного управляющего, на которого возлагается обязанность распределения обнаруженного имущества ликвидированного юридического лица.

Из содержания вышеуказанной нормы следует, что возможность инициирования процедуры распределения имущества ликвидированного юридического лица поставлена в зависимость от факта обнаружения такого имущества. Вместе с тем, сведений об обнаружении у ООО «Сельхозкомплект» какого-либо имущества суду не представлено. Возложение же на истца бремени доказывания отсутствия нереализованного имущества, о котором заявляет ФИО2 (т.8 л.д.42-49), по сути сводится к необходимости доказывания отрицательного факта. Вместе с тем, по смыслу ч.1 ст.65 АПК РФ и, исходя из разъяснений п.38 «Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2019)» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 27.11.2019г.), нельзя обязать сторону доказывать отсутствие обстоятельства, то есть так называемых отрицательных фактов, так как несостоявшиеся события и деяния не оставляют следов.

Необходимо отметить, что в соответствии с п.1, 2 ст.48 ГК РФ, юридическим лицом признается организация, которая имеет обособленное имущество и отвечает им по своим обязательствам, может от своего имени приобретать и осуществлять гражданские права и нести гражданские обязанности, быть истцом и ответчиком в суде. Юридическое лицо должно быть зарегистрировано в едином государственном реестре юридических лиц в одной из организационно-правовых форм, предусмотренных настоящим Кодексом.

Согласно п.1, 3 ст.49 Кодекса, юридическое лицо может иметь гражданские права, соответствующие целям деятельности, предусмотренным в его учредительном документе, и нести связанные с этой деятельностью обязанности. Правоспособность юридического лица возникает с момента внесения в единый государственный реестр юридических лиц сведений о его создании и прекращается в момент внесения в указанный реестр сведений о его прекращении.

Анализ вышеуказанных положений позволяет прийти к выводу, что юридическое лицо является самостоятельным участником гражданских правоотношений, обладающим правосубъектностью и способностью нести личную имущественную ответственность.

По данным ЕГРЮЛ, общество «Сельхозкомплект» имело организационно-правовую форму общества с ограниченной ответственностью (т.1 л.д.136).

В силу ч.1 ст.2 Федерального закона от 08.02.1998г. №14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» участники общества не отвечают по его обязательствам и несут риск убытков, связанных с деятельностью общества, в пределах стоимости принадлежащих им долей в уставном капитале общества.

Следовательно, по общему правилу участники общества с ограниченной ответственностью не несут ответственности по обязательствам юридического лица.

В соответствии с п.1 ст.53.1. ГК РФ, лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, обязано возместить по требованию юридического лица, его учредителей (участников), выступающих в интересах юридического лица, убытки, причиненные по его вине юридическому лицу.

Лицо, имеющее фактическую возможность определять действия юридического лица, обязано действовать в интересах юридического лица разумно и добросовестно и несет ответственность за убытки, причиненные по его вине юридическому лицу (п.3 вышеуказанной статьи).

Таким образом, закон связывает механизм привлечения участников и руководителя единоличного исполнительного органа юридического лица к субсидиарной ответственности с выявленными фактами недобросовестности и неразумности их поведения, смещая акцент с презумпции виновности лица, нарушившего обязательство (п.2 ст.401 ГК РФ) к опровержению презумпции добросовестности (п.5 ст.10 ГК РФ).

В соответствии с п.5 ст.10 Кодекса, добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются. В Определении Верховного Суда РФ от 01.09.2015г. № 5-КГ15-92 разъяснено, что презумпция добросовестности и разумности действий субъектов гражданских правоотношений предполагает, что бремя доказывания обратного лежит на той стороне, которая заявляет о недобросовестности и неразумности этих действий.

Оценивая довод о неразумности ответчика, суд отмечает, что к понятиям неразумного и недобросовестного поведения учредителя и руководителя общества следует применять разъяснения, изложенные в п.2, 3 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013г. №62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица».

Согласно указанным разъяснениям, недобросовестность действий (бездействия) директора считается доказанной, в частности, когда директор:

1) действовал при наличии конфликта между его личными интересами (интересами аффилированных лиц директора) и интересами юридического лица, в том числе при наличии фактической заинтересованности директора в совершении юридическим лицом сделки, за исключением случаев, когда информация о конфликте интересов была заблаговременно раскрыта и действия директора были одобрены в установленном законодательством порядке;

2) скрывал информацию о совершенной им сделке от участников юридического лица (в частности, если сведения о такой сделке в нарушение закона, устава или внутренних документов юридического лица не были включены в отчетность юридического лица) либо предоставлял участникам юридического лица недостоверную информацию в отношении соответствующей сделки;

3) совершил сделку без требующегося в силу законодательства или устава одобрения соответствующих органов юридического лица;

4) после прекращения своих полномочий удерживает и уклоняется от передачи юридическому лицу документов, касающихся обстоятельств, повлекших неблагоприятные последствия для юридического лица;

5) знал или должен был знать о том, что его действия (бездействие) на момент их совершения не отвечали интересам юридического лица, например, совершил сделку (голосовал за ее одобрение) на заведомо невыгодных для юридического лица условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т.п.).

Неразумность действий (бездействия) директора считается доказанной, в частности, когда директор:

1) принял решение без учета известной ему информации, имеющей значение в данной ситуации;

2) до принятия решения не предпринял действий, направленных на получение необходимой и достаточной для его принятия информации, которые обычны для деловой практики при сходных обстоятельствах, в частности, если доказано, что при имеющихся обстоятельствах разумный директор отложил бы принятие решения до получения дополнительной информации;

3) совершил сделку без соблюдения обычно требующихся или принятых в данном юридическом лице внутренних процедур для совершения аналогичных сделок (например, согласования с юридическим отделом, бухгалтерией и т.п.).

Исходя из вышеуказанных разъяснений, суд полагает необходимым отметить следующее:

18 августа 2020 года Управлением Россреестра по Челябинской области по запросу суда представлены сведения о судьбе принадлежащего ООО «Сельхозкомплект» недвижимого имущества, в частности станции К-700, площадью 1 882,6 кв.м. (свидетельство о государственной регистрации права серии 74 АА № 327109 от 22.10.2007г.); здания котельной, площадью 1 257 кв.м. (свидетельство о государственной регистрации права серии 74 АА № 285523 от 05.09.2007г.); нежилое административное здания, площадью 442,5 (свидетельство о государственной регистрации права серии 74 АА № 327108 от 22.10.2007г.) – т.1 л.д.62-68.

Между ООО «Сельхозкомплект», действующем в лице директора ФИО2, и ФИО6 25.08.2015г. было заключено три договора купли-продажи недвижимого имущество, на основании которых вышеупомянутое имущество было приобретено последним. По условиям данных договоров, станция К-700 приобреталась за 3 000 000 руб., нежилое административное здание – за 500 000 руб., здание котельной – за 1 000 000 руб. Расчеты по договорам производятся в день их подписания (т.4 л.д.1-4).

Вместе с тем, доказательств получения ООО «Сельхозкомплект» денежных средств за реализованное имущество представлено не было. Отсутствует соответствующая информация и в выписках по счетам общества, истребованных в кредитных организациях (ПАО «Челябинвестбанк», АО «Россельхозбанк», ПАО «Челиндбанк»), а также УФНС России по Челябинской области (т.7 л.д.135-154, т.8 л.д.11-13, 17, 18, 39, 40).

Кроме того, ООО «Сельхозкомплект» с ООО РА «Стиль» были заключены договоры об оказании рекламных услуг от 07.09.2015г., возмездного оказания услуг № 07/10/2015 от 07.10.2015г., в ходе исполнения которых ООО «Сельхозкомлект» были якобы оказаны услуги на сумму 18 113 300 руб. От лица ООО «Сельхозкомплект» данные договоры подписывались директором общества ФИО2 (т.1 л.д.30-43).

Вместе с тем, решением арбитражного суда Челябинской области от 29.05.2018г. по делу № А76-31073/2016 удовлетворены исковые требования ФИО1: недействительными признаны заключенные между ООО РА «Стиль» (ОГРН <***>) и ООО «Сельхозкомплект» (ОГРН <***>) договор об оказании рекламных услуг от 07.09.2015г., договор возмездного оказания услуг №07/10/2015 от 07.10.2015г., договор залога товаров в торговом обороте №16/02/2016 от 16.02.2016г. Судом также были применены последствия недействительности сделок посредством обязывания ООО РА «Стиль» возвратить ООО «Сельхозкомплект» имущество на сумму 1 624 376,86 руб. (т.1 л.д.124-130).

При этом арбитражным судом по делу № А76-31073/2016 были также установлены следующие обстоятельства:

«Согласно сведениям Межрайонного специализированного отдела судебных приставов г.Челябинска по исполнению актов судов и иных органов в отношении должников – юридических лиц, полученных ФИО1 в ответ на соответствующий запрос, ООО РА «Стиль» на дату подписания спорных договоров имело только один действующий расчётный счет в ПАО «Сбербанк России», оборот денежных средств по которому составил 3800 руб.

Несмотря на неоднократные предложения суда, адресованные присутствовавшему в судебных заседаниях представителю ООО РА «Стиль», о предоставлении доказательств наличия у ООО РА «Стиль» собственных сил и средств, в том числе денежных средств, для оказания услуг, поименованных в актах, либо о заключении договоров аренды, субподряда с третьими лицами, такие доказательства ООО РА «Стиль» не представило.

Поскольку такие услуги, как разработка логотипа и слогана компании, подготовка медиастратегии, разработка вариантов рекламы неизбежно оставляют материальный след в виде проектов, графиков, планов, эскизов, аудио и видеозаписей, судом также неоднократно предлагалось представителю ООО РА «Стиль» предоставить доказательства фактического исполнения работ, согласованных сторонами спорных договоров.

Такие доказательства ООО РА «Стиль» суду также не предоставило.

Принимая во внимание изложенные выше обстоятельства, арбитражный суд приходит к выводу о том, что ООО РА «Стиль» не только не имело возможности оказать услуги, предусмотренные спорными договорами, но и изначально при подписании договоров не имело намерения их исполнять.

Ранее судом указывалось, что ООО «Сельхозкомплект» согласно своей бухгалтерской отчётности на даты подписания спорных договоров не имело достаточного количества денежных средств для оплаты услуг по спорным договорам. При этом ООО «Сельхозкомплект» проигнорировало предложение суда предоставить обоснование необходимости заключения спорных договоров на указанное в них количество услуг по указанной в них стоимости, сопоставимой со стоимостью всего имевшегося у ООО «Сельхозкомплект» имущества.

Подобное поведение хозяйствующего субъекта выходит за рамки разумного, добросовестного и ожидаемого в существующих обычаях делового оборота, что может быть объяснено изначальным нежеланием ООО «Сельхозкомплект» исполнять условия спорных договоров.

Воля ООО РА «Стиль» и ООО «Сельхозкомплект» при составлении спорных договоров от 07.09.2015 и №07/10/2015 от 07.10.2015 не была направлена на достижение каких бы то ни было гражданско-правовых отношений между сторонами сделки, что свидетельствует о мнимости указанных договоров и об их ничтожности в соответствии с требованиями пункта 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Договор залога №16/02/2016 товаров в торговом обороте от 16.02.2016 является производным по отношению к указанным выше договорам оказания услуг и призван обеспечить исполнение одной из сторон сделок обязательств перед другой стороной сделок при том, что ни одна из сторон сделок не имела намерения их исполнять.

Таким образом, договор залога также является мнимой сделкой и, следовательно, ничтожным в соответствии с требованиями пункта 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации (т.1 л.д.128)».

Решение по делу № А76-31073/2016 вступило в законную силу. Следовательно, факт заключения ООО «Сельхозкомплект» ничтожных (мнимых) сделок считается установленным. При этом необходимо отметить, что задолго (22.08.2018г.) до даты вынесения решения по делу (29.05.2018г.) в отношении ООО РА «Стиль» в ЕГРЮЛ была внесена запись о принятии регистрирующим органом решения о предстоящем исключении недействующего юридического лица. 19 декабря 2018 года ООО РА «Стиль» было исключено из реестра (т.8 л.д.92, 97).

При этом суд обращает внимание, что действия ООО «Сельхозкомплект» изначально не соответствовало концепции «DueDiligence» (должная добросовестность), предполагающей, в частности, составление объективного представления об объекте инвестирования, оценку инвестиционных рисков, всестороннее исследование деятельности компании, комплексную проверку ее финансового состояния и положения на рынке.

Согласно подходу, изложенному в постановлениях Президиума ВАС РФ от 25.05.2010г. №15658/09, от 20.04.2010г. №18162/09, от 12.02.2008г. №12210/07, проявление надлежащей осмотрительности предполагает, что при выборе контрагента субъекты предпринимательской деятельности, как правило, оценивают не только условия сделки и их коммерческую привлекательность, но и деловую репутацию, платежеспособность контрагента, риск неисполнения обязательств и предоставление обеспечения их исполнения, наличие у контрагента необходимых ресурсов (производственных мощностей, технологического оборудования, квалифицированного персонала) и соответствующего опыта; а при совершении значимых сделок, например, по поводу дорогостоящих объектов недвижимости, изучают историю взаимоотношений предшествующих собственников и принимают тому подобные меры.

В Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 14.05.2020г. № 307-ЭС19-27597 по делу № А42-7695/2017, разъяснено, что правовое значение имеют не только обстоятельства, порочащие исполнение поставщиками их обязанностей, но и то, должны ли данные обстоятельства быть ясны покупателю в конкретной ситуации совершения сделки с поставщиком с учетом характера и объемов деятельности покупателя (крупность сделки и регулярность совершения аналогичных сделок), специфики приобретаемых товаров, работ и услуг (наличие специальных требований к исполнителю, в том числе лицензий и допусков выполнению определенных операций), особенностей коммерческих условий сделки (наличие значимого отклонения цены от рыночного уровня, наличие у поставщика предшествующего опыта исполнения аналогичных сделок) и т.п.

Так, согласно открытым данным ЕГРЮЛ доля в уставном капитале ООО РА «Стиль» в размере 75% (15 000 руб.) с 24.08.2015г., то есть еще до даты заключения ничтожных сделок с ООО «Сельхозкомплект», принадлежала самому обществу (т.8 л.д.93), остальные 25% с 11.08.2015г. – ФИО7

Также, 16.02.2016г. между ООО «Сельхозкомплект» (залогодатель) и ООО РА «Стиль» (залогодержатель) был заключен договор залога товаров в торговом обороте №16/02/2016, по условиям которого залогодатель передает залогодержателю в залог товары, находящиеся в торговом обороте, оставляя за собой право изменять состав товара при условии, что в течение действия договора его общая стоимость не станет меньше установленной сторонами (неснижаемый остаток) – т.1 л.д.38-41.

Согласно спецификации к указанному договору, подписанной ФИО2, последним ООО РА «Стиль» был передан товар на сумму 21 992 049 руб. 88 коп. (т.1 л.д.37, 42, 43).

Как указано в п.3.2. договора залога, местонахождение заложенного товара у залогодателя: <...>. Вместе с тем, несмотря на фактическое нахождение товара во владении залогодателя, в ходе исполнительного производства он обнаружен не был (за исключением товара на сумму 689 665,66 руб. – т.1 л.д.44-54). Более того, как следует из п.1.2. данного договора с учетом обстоятельств, установленных по делу № А76-31073/2016, залог товара должен был обеспечить априори несуществующие обязательства между ООО «Сельхозкомплект» и ООО РА «Стиль».

Оценивая довод истца о назначении «номинальным» директором ООО «Сельхозкомплект» гражданина ФИО3, продаже ему своей доли в уставном капитале общества с целью избежание ответственности, в также соответствующий контрдовод ответчика суд отмечает следующее:

Согласно разъяснению, данному в п.7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015г. №25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», если совершение сделки нарушает запрет, установленный п.1 ст.10 ГК РФ, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка является ничтожной при нарушении публичных интересов или интересов третьих лиц (п.2 ст.168 ГК РФ).

В соответствии с п.86 указанного Постановления, мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна. Государственная регистрация перехода права собственности на имущество не препятствует квалификации сделки по его отчуждению в качестве мнимой. О мнимости сделки свидетельствует сохранение отчуждателем имущества контроля над данным имуществом.

Несмотря на отсутствие официально закрепленной дефиниции понятия «номинальный руководитель», правоприменительной практикой сформулированы основные признаки номинальности:

- лицо, именуемое руководителем организации, отрицает, что являлось руководителем данной организации, и утверждает, что не имело данных о назначении его на соответствующую должность;

- прямо указывает на то, что оно передавало свои личные данные для проведения регистрации его в качестве единоличного исполнительного органа хозяйствующего субъекта на возмездной основе, но при этом фактическое руководство деятельностью организации не осуществляло;

- поясняет, что личные данные для регистрации в ЕГРЮЛ были переданы им на возмездной основе, оно осуществляло подписание различных документов, касающихся функционирования субъекта, но фактическую финансово-хозяйственную деятельность юридического лица не вело;

- подтверждает факт осуществления им полномочий руководителя юридического лица, но затрудняется осветить отдельные аспекты работы компании;

- является «массовым руководителем», поскольку зарегистрировано в качестве директора в значительном количестве юридических лиц;

- иной субъект указывает на то, что лицо, именуемое руководителем организации, не могло выступать в качестве единоличного исполнительного органа хозяйствующего субъекта в силу различных обстоятельств.

Из объяснений ФИО3, полученных о/у ОО ФКУИК-11 ГУФСИН России по Челябинской области следует, что последний никакого отношения к ООО «Сельхозкомплект» не имеет. Обязанности директора и учредителя общества не осуществлял, с ФИО2 – не знаком. Пояснил, что в 2015 году утратил паспорт, восстановил его в июне того же года. В конце 2016 года вновь утратил паспорт, с заявлением о восстановлении которого обратился спустя 4 месяца (т.1 л.д.58-60).

В судебном заседании, проводимом 23.09.2020г. ФИО3 пояснил, что подпись проставленная на договоре купли-продажи доли с ФИО2 ему не принадлежит (т.6 л.д.7).

Как следует из материалов дела 20.12.2016г. между ФИО2 (продавец) и ФИО3 (покупатель) был заключен договор купли-продажи доли в уставном капитале ООО «Сельхозкомплект» в размере 100% номинальной стоимости 600 000 (шестьсот тысяч) рублей. Согласно п.3, 5, 7 договора, доля продается по цене 1 000 000 (один миллион) рублей 00 копеек, и на момент заключения договора была полностью оплачена. Договор заключен в нотариальной форме на бланке серии 74 АА № 3408466, и удостоверен нотариусом нотариального округа Челябинского городского округа Челябинской области ФИО8 (т.3 л.д.120, 121).

Вместе с тем, доказательств получения денежных средств от ФИО3 за вышеуказанную долю ответчиком не представлено. Финансовая возможность ФИО3 произвести расчет по договору от 20.12.2016г. ставится судом под сомнения, поскольку последний, согласно справке ИЦ ГУ МВД России по Челябинской области, нигде не работал, в период с 2009 по 2017 годы был неоднократно судим (т.1 л.д.56, 57).

Кроме того, по данным ЕГРЮЛ, гражданин ФИО3 наряду с приобретением доли в ООО «Сельхозкомплект» и должности руководителя общества также являлся руководителем и(или) участником ряда иных хозяйственных общества:

- ООО «Спектр», ОГРН <***>, исключено из ЕГРЮЛ в административном порядке 05.09.2018г. Единственным участником общества числился ФИО3, запись за ГРН 7167456303788 от 29.12.2016г. (т.1 л.д.147, 148);

- ООО «Альфа +», ОГРН <***>, исключено из ЕГРЮЛ в административном порядке 24.09.2019г. Единственным участником общества числился ФИО3, запись за ГРН 2177456035887 от 09.01.2017г. (т.1 л.д.150);

- ООО «ДжонниДепп», ОГРН <***>, исключено из ЕГРЮЛ в административном порядке 25.07.2017г. Единственным участником общества числился ФИО3, запись за ГРН 2177456210094 от 17.02.2017г. (т.1 л.д.157, 158).

В этой связи, довод ответчика о намерении ФИО3 осуществлять предпринимательскую деятельность посредством не имеющего каких-либо финансовых активов, но имеющего значительную кредиторскую задолженность перед истцом ООО «Сельхозкомплект» представляется неубедительным. При этом, безотносительно факта реальных взаимоотношений между ФИО2 и ФИО3 следует констатировать отсутствие между ними фидуциарных отношений, отсутствие у последнего какой-либо заинтересованности в заключении сделки купли-продажи.

Кроме того, необходимо отметить, что согласно п.8 договора купли-продажи доли уставного капитала ООО «Сельхозкомплект», продавец (ФИО2) гарантирует, что на момент заключения настоящего договора отчуждаемая доля в уставном капитале никому не продана, не заложена, в споре и под арестом не состоит, свободна от любых прав третьих лиц и не обременена любым другим способом (т.3 л.д.120).

Вместе с тем, на момент подписания договора продавцу, являющемуся как единоличным исполнительным органом ООО «Сельхозкомплект», так и его единственным участником, было очевидно известно о наличии у общества неисполненного обязательства по выплате действительной стоимости доли ФИО1

В соответствии с п.1 ст.170 ГК РФ сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия (мнимая сделка), ничтожна. Данная норма направлена на защиту от недобросовестности участников гражданского оборота.

Согласно правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 25.07.2016г. № 305-ЭС16-2411 по делу № А41-48518/2014, фиктивность мнимой сделки заключается в том, что у ее сторон нет цели достижения заявленных результатов. Волеизъявление сторон мнимой сделки не совпадает с их внутренней волей. Реальной целью мнимой сделки может быть, например, искусственное создание задолженности стороны сделки перед другой стороной для последующего инициирования процедуры банкротства и участия в распределении имущества должника.

В то же время для этой категории ничтожных сделок определения точной цели не требуется. Установление факта того, что стороны на самом деле не имели намерения на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей, обычно порождаемых такой сделкой, является достаточным для квалификации сделки как ничтожной.

Сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих ее сторон. Совершая сделку лишь для вида, стороны правильно оформляют все документы, но создать реальные правовые последствия не стремятся. Поэтому факт расхождения волеизъявления с волей устанавливается судом путем анализа фактических обстоятельств, подтверждающих реальность намерений сторон.

Как разъяснено в п.1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. В этом случае суд при рассмотрении дела выносит на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если стороны на них не ссылались, ст.65 АПК РФ.

При этом в Определении Верховного Суда РФ от 26.10.2015г. № 304-ЭС15-5139 по делу № А27-18141/2013 разъяснено, что формальное соблюдение требований законодательства не является достаточным основанием для вывода о том, что в действиях лица отсутствует злоупотребление правом.

Учитывая выше представленные разъяснения, суд считает, что действия по внесению изменений в ЕГРЮЛ в период с 28.12.2016г. по 04.04.2017г., а также изменению местонахождения ООО «Сельхозкомплект», либо не совершались гражданином ФИО3, либо не отвечали его интересам. При этом необходимо отметить, что уже 31.01.2017г. в отношении ФИО3 было возбуждено уголовное дело.

Также, 15 марта 2017 года между ИП ФИО9 (арендодатель) и ООО «Сельхозкомплект» (арендатор) был заключен договор аренды нежилого помещения №5, по условиям которого арендодатель передает, а арендатор принимает во временное владение и пользование за определенную договором плату часть нежилого помещения №19, площадью 9,4 кв.м. (офис №104) (по плану ОГУП ОБЛ ЦТИ часть помещения №18), расположенное на 1 этаже нежилого здания, общей площадью 3 881,6 кв.м. по адресу: <...> (т.1 л.д.27).

Уже 30.04.2017г. ИП ФИО9 вышеуказанный договор аренды был расторгнут в одностороннем порядке, в связи с неиспользованием арендатором арендованного помещения, отсутствием арендатора и его сотрудников более 1 месяца и задолженности по оплате арендной платы 1 месяц (т.1 л.д.29).

Согласно п.3 ст.53.1. ГК РФ, лицо, имеющее фактическую возможность определять действия юридического лица, в том числе возможность давать указания лицам, названным в п.1 и 2 настоящей статьи, обязано действовать в интересах юридического лица разумно и добросовестно и несет ответственность за убытки, причиненные по его вине юридическому лицу.

Как указано п.3, 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017г. № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.). Суд устанавливает степень вовлеченности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, в процесс управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника.

Если сделки, изменившие экономическую и (или) юридическую судьбу должника, заключены под влиянием лица, определившего существенные условия этих сделок, такое лицо подлежит признанию контролирующим должника.

Предполагается, что лицо, которое извлекло выгоду из незаконного, в том числе недобросовестного, поведения руководителя должника является контролирующим (подп.3 п.4 ст.61.10 Закона о банкротстве).

В соответствии с этим правилом контролирующим может быть признано лицо, извлекшее существенную (относительно масштабов деятельности должника) выгоду в виде увеличения (сбережения) активов, которая не могла бы образоваться, если бы действия руководителя должника соответствовали закону, в том числе принципу добросовестности.

С учетом вышеуказанных разъяснений суд приходит к выводу, что сделка по договору купли-продажи доли в уставном капитале ООО «Сельхозкомплект» и последующие за ней регистрационные действия были предприняты ответчиком с целью уклонения от имущественной ответственности, вытекающей из неисполнения возглавляемого им общества своих обязательств. При указанных обстоятельствах, вышеуказанные действия не влекут правовых последствий, связанных с субъективным изменением лица, подлежащего привлечению к субсидиарной ответственности, а ФИО2 является надлежащим ответчиком по делу.

В п.1 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013г. № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» разъяснено, что негативные последствия, наступившие для юридического лица в период времени, когда в состав органов юридического лица входил директор, сами по себе не свидетельствуют о недобросовестности и (или) неразумности его действий (бездействия), так как возможность возникновения таких последствий сопутствует рисковому характеру предпринимательской деятельности.

Поскольку судебный контроль призван обеспечивать защиту прав юридических лиц и их учредителей (участников), а не проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых директорами, директор не может быть привлечен к ответственности за причиненные юридическому лицу убытки в случаях, когда его действия (бездействие), повлекшие убытки, не выходили за пределы обычного делового (предпринимательского) риска.

Из изложенного следует, что само по себе наличие непогашенной задолженности общества перед его кредиторами не влечет субсидиарной ответственности его участника или руководителя.

Вместе с тем, согласно п.2, 3 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013г. № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», арбитражным судам следует давать оценку тому, насколько совершение того или иного действия входило или должно было, учитывая обычные условия делового оборота, входить в круг обязанностей директора, в том числе с учетом масштабов деятельности юридического лица, характера соответствующего действия и т.п. При определении интересов юридического лица следует, в частности, учитывать, что основной целью деятельности коммерческой организации является извлечение прибыли (п.1 ст.50 ГК РФ); также необходимо принимать во внимание соответствующие положения учредительных документов и решений органов юридического лица (например, об определении приоритетных направлений его деятельности, об утверждении стратегий и бизнес-планов и т.п.).

В Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 30.09.2019г. № 305-ЭС16-18600(5-8) по делу № А40-51687/2012 разъяснено, что стандарт доказывания по искам (ст.53.1 ГК РФ) о взыскании убытков с лиц, имеющих фактическую возможность определять действия юридического лица (ясные и убедительные доказательства), отличается от соответствующего стандарта по спорам о признании недействительными сделок по специальным основаниям (баланс вероятностей).

В данном случае истцом доказано совершение ответчиком действий, свидетельствующих о его недобросовестности и неразумности, вследствие чего на последнего перешло бремя опровержения данных обстоятельств. В то же время все контрдоводы ФИО2 по мотивам, указанным выше, признаны судом несостоятельными.

В силу п.1 ст.393 ГК РФ, должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства.

В соответствии со статьей 15 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

В силу ч.1 ст.65 АПК РФ, каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений.

В п.3 Постановления Конституционного Суда РФ от 02.07.2020г. № 32-П разъяснено, что по смыслу п.1 ст.15 и ст.1064 ГК РФ обязательства по возмещению вреда обусловлены, в первую очередь, причинной связью между противоправным деянием и наступившим вредом. Иное означало бы безосновательное и, следовательно, несправедливое привлечение к ответственности в нарушение конституционных прав человека и гражданина, прежде всего права частной собственности.

Необходимым условием (conditio sine qua non) возложения на лицо обязанности возместить вред, причиненный потерпевшему, включая публично-правовые образования, является причинная связь, которая и определяет сторону причинителя вреда в деликтном правоотношении.

Поскольку взыскание убытков с руководителей и участников юридических лиц, в том числе обществ с ограниченной ответственностью, производится по правилам ст.15 и 1064 ГК РФ, для удовлетворения соответствующего требования истец должен доказать совокупность следующих обстоятельств:

- размер и наличие убытков;

- факт причинения убытков действиями противоположной стороны;

- причинно-следственная связь между действиями ответчика и причиненными истцу убытками.

При этом для удовлетворения требований о взыскании убытков необходима доказанность всей совокупности указанных фактов. Недоказанность какого-либо обстоятельства является основанием для отказа в удовлетворении иска. Вместе с тем, поскольку в данном случае прослеживаются все элементы, обуславливающие возможность привлечения к субсидиарной ответственности, требование ФИО1 признается судом обоснованным.

Также необходимо отметить процессуальную активность ФИО1, очевидно свидетельствующую о его намерении удовлетворить свои имущественные притязания и охватывающую, в частности, инициированием споров об оспаривании сделок ООО «Сельхозкомплект», о взыскании с общества действительной стоимости доли, возбуждением исполнительного производства.

С учетом принятых судом уточнений, требования истца сводятся к взысканию действительной стоимости доли в размере 27 013 300 руб. 27 коп. (т.8 л.д.63). Указанный размер определен истцом как разница между:

27 595 500,69 руб. (23 920 000 + 3 675 500,69) присужденных ФИО1 постановлением 18 арбитражного апелляционного суда № 18АП-6834/2017 от 15.08.2017г. (т.1 л.д.115-120) и

582 200,42 руб. выявленных в рамках исполнительного производства № 67261/17/74020-ИП от 04.10.2017г. (т.1 л.д.44-48).

В силу ч.2 ст.9, ч.3.1. ст.70 АПК РФ, лица, участвующие в деле, несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий. Обстоятельства, на которые ссылается сторона в обоснование своих требований или возражений, считаются признанными другой стороной, если они ею прямо не оспорены или несогласие с такими обстоятельствами не вытекает из иных доказательств, обосновывающих представленные возражения относительно существа заявленных требований.

В Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 06.08.2018г. №308-ЭС17-6757(2,3) по делу №А22-941/2006 разъяснено, что исходя из принципа состязательности, подразумевающего, в числе прочего, обязанность раскрывать доказательства, а также сообщать суду и другим сторонам информацию, имеющую значение для разрешения спора, нежелание стороны опровергать позицию процессуального оппонента должно быть истолковано против нее (статья 9, часть 3 статьи 65, часть 3.1 статьи 70 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Ответчиком факт наличия и размер задолженности не оспорен, доказательств своевременного перечисления денежных средств в адрес истца не представлено.

При указанных обстоятельствах суд считает, что требование ФИО1 о взыскании убытков с бывшего руководителя ООО «Сельхозкомплект» заявлено правомерно и подлежит удовлетворению в полном объеме – 27 595 500 (двадцать семь миллионов пятьсот девяносто пять тысяч пятьсот) рублей 69 копеек – на основании ст.15, 53.1, 393 ГК РФ.

В соответствии с ч.1 ст.110 АПК РФ судебные расходы, понесенные лицом, участвующим в деле, в пользу которого принят судебный акт, взыскиваются со стороны.

Судебные расходы состоят из государственной пошлины и судебных издержек, связанных с рассмотрением дела арбитражным судом (ст.101 Кодекса).

Как следует из подп.1 п.1 ст.333.21 НК РФ, по делам, рассматриваемым арбитражными судами, размер государственной пошлины при подаче искового заявления имущественного характера, подлежащего оценке, составляет 33 000 рублей плюс 0,5 процента суммы, превышающей 2 000 000 рублей, но не более 200 000 рублей при цене иска свыше 2 000 000 рублей.

Следовательно, при цене иска, равной 27 595 500 руб., оплате подлежит государственная пошлина в размере 160 978 руб., исходя из расчета:

(33 000 + (27 595 500 – 2 000 000) * 0,5%) ≤ 200 000.

При подаче искового заявления в арбитражный суд истцом государственная пошлина за рассмотрения дела не уплачивалась, в связи с чем, и ввиду удовлетворения заявленных требований, она подлежит взысканию с ответчика в доход федерального бюджета.

На основании вышеизложенного, руководствуясь статьями 110, 167-169, 176 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд,

РЕШИЛ:

Заявленные исковые требования удовлетворить.

Привлечь ФИО2, пос. Вавиловец Сосновского р-на Челябинской области, к субсидиарной ответственности по обязательствам ликвидированного юридического лица - общества с ограниченной ответственностью «Сельхозкомплект», ОГРН <***>, дата прекращения деятельности: 30.10.2019г.

Взыскать с ФИО2, пос. Вавиловец Сосновского р-на Челябинской области, в пользу ФИО1, г.Челябинск, задолженность в размере 27 595 500 (двадцать семь миллионов пятьсот девяносто пять тысяч пятьсот) рублей 69 копеек.

Взыскать с ФИО2, пос. Вавиловец Сосновского р-на Челябинской области, в доход федерального бюджета государственную пошлину за рассмотрение дела в размере 160 978 (сто шестьдесят тысяч девятьсот семьдесят восемь) рублей 00 копеек.

Решение по настоящему делу вступает в законную силу по истечении месячного срока со дня его принятия, если не подана апелляционная жалоба. В случае подачи апелляционной жалобы решение, если оно не отменено и не изменено, вступает в законную силу со дня принятия постановления арбитражного суда апелляционной инстанции.

Решение может быть обжаловано в порядке апелляционного производства в Восемнадцатый арбитражный апелляционный суд в течение месяца со дня принятия решения (изготовления его в полном объеме). Апелляционная жалоба подается в арбитражный суд апелляционной инстанции через арбитражный суд, принявший решение.

В случае обжалования решения в порядке апелляционного производства информацию о времени, месте и результатах рассмотрения дела можно получить на интернет-сайте Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда http://18aas.arbitr.ru.

Судья И.А. Кузнецова