Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании заявление индивидуального предпринимателя ФИО1 (дер. Боровая, Смоленский р-он, Смоленская обл., ОГРНИП <***>)
об оспаривании решения Федеральной антимонопольной службы России
(ул. Садовая-Кудринская, <...>, ОГРН <***>)
от 27.11.2020 по делу № 08/01/14.4-31/2020 о нарушении антимонопольного законодательства.

К участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены индивидуальный предприниматель ФИО2
(г. Жуковка, Жуковский р-он, Брянская обл., ОГРНИП <***>), общество с ограниченной ответственностью «Компания Интерметалл»
(ул. Рабочая, д. 2, лит. А., г. Жуковка, Жуковский р-он, Брянская обл., 242700, ОГРН <***>), общество с ограниченной ответственностью «ЛеруаМерлен Восток» (Осташковское шоссе, д. 1, г. Мытищи,
Московская обл., 141031, ОГРН <***>).

В судебном заседании приняли участие представители:

от индивидуального предпринимателя ФИО1 – ФИО3 (по доверенности от 27.03.2019), ФИО4
(по доверенности от 27.03.2019), ФИО5 (по доверенности
от 23.04.2021);

от Федеральной антимонопольной службы России – ФИО6
(по доверенности от 20.11.2020), ФИО7 (по доверенности
от 19.10.2020);

от индивидуального предпринимателя ФИО2 – ФИО8 (по доверенности от 02.10.2020);

от общества с ограниченной ответственностью «Компания Интерметалл» – ФИО8 (по доверенности от 20.03.2020);

от общества с ограниченной ответственностью «ЛеруаМерлен Восток» – ФИО9 (по доверенности от 18.01.2021), ФИО10
(по доверенности от 20.10.2018), ФИО11, ФИО12 (по доверенности от 18.01.2021), ФИО13 (по доверенности
от 28.10.2020).

Суд по интеллектуальным правам

УСТАНОВИЛ:

индивидуальный предприниматель ФИО1 (далее –заявитель, предприниматель ФИО1) обратился в Суд по интеллектуальным правам с заявлением о признании незаконным решения Федеральной антимонопольной службы России (далее – антимонопольный орган) от 27.11.2020 по делу о нарушении антимонопольного законодательства № 08/01/14.4-31/2020, которым действия предпринимателя ФИО1 по приобретению и использованию исключительного права на словесный товарный знак «ТОРНАДО» по свидетельству Российской Федерации № 440845 в отношении товаров 08-го класса «ручные орудия и инструменты; инвентарь садово-огородный с ручным управлением; инструменты ручные с ручным приводом; культиваторы; полольники; орудия сельскохозяйственные с ручным управлением; разрыхлители ручные» Международной классификации товаров и услуг для регистрации знаков (далее – МКТУ) признаны актом недобросовестной конкуренции, запрет на которую установлен частью 1 статьи 14⁴ Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции» (далее – Закон о защите конкуренции).

В порядке, предусмотренном статьей 51 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены индивидуальный предприниматель ФИО2 (далее – предприниматель ФИО2), общество с ограниченной ответственностью «Компания Интерметалл» (далее – общество «Интерметалл»), общество с ограниченной ответственностью «ЛеруаМерлен Восток» (далее – общество «ЛеруаМерлен»).

Заявление предпринимателя ФИО1 мотивировано тем, что оспариваемый ненормативный правовой акт является необоснованным и принятым с нарушением действующего законодательства, поскольку антимонопольный орган не провел всестороннее и полное исследование обстоятельств дела.

Предприниматель ФИО1 полагает, что выводы антимонопольного органа противоречат установленной им совокупности обстоятельств дела, а также нормативно-правовой базе и сложившейся практике по данной категории дел.

Вопреки изложенным в оспариваемом решении выводам, предприниматель ФИО1 утверждает, что у него отсутствовал умысел (намерение) посредством приобретения исключительного права на товарный знак причинить вред предпринимателю ФИО2

В обоснование данного довода заявитель ссылается на то, что он начал вводить в гражданский оборот маркированные спорным обозначением товары до заключения лицензионного договора с предпринимателем ФИО2 и ранее даты приоритета спорного товарного знака.

Предприниматель ФИО1 обращает внимание суда на то, что никогда не предъявлял претензии в адрес предпринимателя ФИО2 в связи с использованием обозначения «ТОРНАДО», все претензии были направлены в адрес производителя контрафактной продукции – общества «Интерметалл», а также лиц, реализующих данные товары.

Заявитель выражает несогласие с выводами антимонопольного органа о том, что общество «Интерметалл» имело право производить спорную продукцию как субъект, входящий в одну группу лиц с предпринимателем ФИО2, отмечая, что само по себе вхождение в группу лиц не свидетельствует об использовании товарного знака под контролем правообладателя при отсутствии доказательств реального контроля со стороны правообладателя.

В процессе рассмотрения дела Судом по интеллектуальным правам предприниматель ФИО1 представил дополнение к заявлению, в котором указал на то, что 02.04.2013 предприниматель ФИО2 обращался в Федеральную службу по интеллектуальной собственности (Роспатент) с заявкой № 2013710893 на государственную регистрацию товарного знака «Культиватор «ТОРНАДО» / Cultivator «TORNADO». В результате экспертизы заявленного обозначения было выявлено его сходство до степени смешения с товарным знаком «ТОРНАДО» по свидетельству Российской Федерации № 440845, о чем заявителю сообщено уведомлением от 17.06.2014 и последующим решением об отказе в государственной регистрации товарного знака.

Указанные обстоятельства, по мнению предпринимателя
ФИО1, свидетельствуют о том, что с 17.06.2014 предпринимателю ФИО2 было достоверно известно о наличии спорного товарного знака «ТОРНАДО», зарегистрированного на имя заявителя с приоритетом
от 26.04.2010, вместе с тем, предприниматель ФИО2 обратился в антимонопольный орган с заявлением о нарушении антимонопольного законодательства только 16.03.2020, то есть более чем через 5 лет.

При таких обстоятельствах, как утверждает заявитель, дело
№ 08/01/14.4-31/2020 подлежало прекращению в связи с истечением срока давности обращения в антимонопольный орган.

Кроме того, изложенные обстоятельства, по мнению предпринимателя ФИО1, являются основанием для иной оценки действий предпринимателя ФИО2, нежели приведена в оспариваемом решении.

С учетом данных доводов предприниматель ФИО1 утверждает, что действия предпринимателя ФИО2 имеют признаки злоупотребления правом, что выражается в получении 20.09.2011 патента Российской Федерации № 120311 на полезную модель «Ручной культиватор», признанного впоследствии недействительным решением Роспатента от 12.07.2019; попытке государственной регистрации товарного знака «Культиватор «ТОРНАДО» / Cultivator «TORNADO» по заявке
№ 2013710893; регистрации товарного знака «ТОРНАДИКА» по свидетельству Российской Федерации № 650987; обращении в Суд по интеллектуальным правам с исковым заявлением к предпринимателю ФИО1 о досрочном прекращении правовой охраны спорного товарного знака. Как считает заявитель, данные действия предпринимателя ФИО2 свидетельствуют о том, что он, достоверно зная об исключительном праве заявителя на спорный товарный знак, многократно совершал попытки завладеть данным объектом интеллектуальной собственности, в связи с чем его обращение в антимонопольный орган также имеет своей целью причинение вреда предпринимателю ФИО1 и его бизнесу.

Предприниматель ФИО1 также представил в порядке статьи 81 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации письменные пояснения к поданному им заявлению, в которых указал на то, что, по его мнению, предприниматель ФИО2 неоднократно вводил в заблуждение заявителя и антимонопольный орган в отношении объемов реализации продукции с товарным знаком «ТОРНАДО», произведенной обществом «Интерметалл».

Антимонопольный орган представил отзыв на заявление предпринимателя ФИО1, в котором просил отказать в удовлетворении заявленных требований, полагая их необоснованными, а оспариваемый ненормативный правовой акт – не нарушающим права и законные интересы заявителя.

Как указывает антимонопольный орган, с учетом установленного наличия конкурентных отношений между предпринимателями
ФИО1 и ФИО2 на дату приоритета спорного товарного знака, факт введения заявителем в гражданский оборот культиваторов с обозначением «ТОРНАДО» до момента заключения с предпринимателем ФИО2 лицензионного договора не имеет правового значения с точки зрения того круга обстоятельств, которые подлежат доказыванию в рамках рассмотрения дела, возбужденного по признакам нарушения статьи 14⁴Закона о защите конкуренции.

Реагируя на доводы заявителя о том, что он не обращался к предпринимателю ФИО2 с претензиями, антимонопольный орган отмечает, что заявителю было известно о корпоративной связи
ФИО2 (производителя продукции) и общества «Интерметалл» (оптового продавца продукции) и осуществляемой ими деятельности, в связи с чем направление претензий обществу «Интерметалл» фактически является предъявлением претензий предпринимателю ФИО2

Антимонопольный орган также обращает внимание суда на то, что наличие у общества «Интерметалл» полномочий на производство товаров с обозначением «ТОРНАДО» не входит в предмет доказывания по делу.

Содержащееся в части 2 статьи 9 Закона о защите конкуренции указание на то, что установленные антимонопольным законодательством запреты на действия на товарном рынке хозяйствующего субъекта распространяются на действия группы лиц, по мнению антимонопольного органа, не означает, что данное положение не может применяться при необходимости установления взаимосвязанности и взаимозависимости хозяйствующих субъектов в иных обстоятельствах.

Кроме того, антимонопольный орган представил письменные пояснения на дополнение к заявлению предпринимателя ФИО1, в которых, ссылаясь на правовую позицию, приведенную в постановлении президиума Суда по интеллектуальным правам от 07.02.2020 по делу
№ СИП-754/2020, указал, что срок давности рассмотрения дела о нарушении антимонопольного законодательства подлежит установлению с момента начала недобросовестного использования правообладателем принадлежащего ему исключительного права на спорный товарный знак, то есть с момента, когда проявилось целеполагание правообладателя при приобретении товарного знака, которым антимонопольный орган в рассматриваемом случае считает 08.10.2019 – дату обращения предпринимателя ФИО1 к прокурору города Москвы в отношении реализации общества «ЛеруаМерлен» контрафактной продукции.

В связи с изложенным антимонопольный орган полагает, что установление момента, когда предприниматель ФИО2 узнал о государственной регистрации товарного знака «ТОРНАДО» заявителем, не имело правового значения для целей рассмотрения дела о нарушении антимонопольного законодательства.

Антимонопольный орган также считает, что обстоятельства осведомленности предпринимателя ФИО2 в 2014 году о регистрации спорного товарного знака не влияют на оценку добросовестности действий предпринимателя ФИО1 на момент такой регистрации, и просит принять во внимание, что соответствующие материалы, полученные заявителем в 2021 году, отсутствовали в материалах дела о нарушении антимонопольного законодательства на момент принятия оспариваемого ненормативного правового акта.

В данных письменных пояснениях антимонопольный орган выражает сомнение в достоверности заявки № 2013710893 в качестве доказательства вышеприведенных доводов заявителя, утверждая, что подпись предпринимателя ФИО2 в заявке значительно отличается от его подписи в иных документах, в заявке в качестве адреса заявителя указан несуществующий адрес.

По мнению антимонопольного органа, наличие подтвержденных серьезных вложений в «чужой» бренд, отсутствие обращений предпринимателя ФИО2 к заявителю об оформлении правоотношений, связанных с товарным знаком «ТОРНАДО», при постоянном наращивании производства и расширении линейки продукции бренда «ТОРНАДО» свидетельствует об отсутствии информации у предпринимателя ФИО2 о наличии зарегистрированного спорного товарного знака.

Антимонопольный орган также выражает несогласие с доводами предпринимателя ФИО1 о злоупотреблении правом со стороны предпринимателя ФИО2

В письменных объяснениях от 14.04.2021 антимонопольный орган подтвердил вышеприведенные доводы, указав, что при принятии оспариваемого ненормативного правового акта исходил из отсутствия у предпринимателя ФИО2 информации о действиях ФИО1 по регистрации спорного товарного знака, вместе с тем возможная осведомленность предпринимателя ФИО2 о данном обстоятельстве не влияет на оценку действий предпринимателя ФИО14

Антимонопольный орган отмечает, что обоснованность его выводов о недобросовестности действий предпринимателя ФИО1 подтверждена постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 29.01.2021 по делу № А40-46879/2020, которым действия предпринимателя ФИО1 по предъявлению исковых требований о защите исключительного права на спорный товарный знак признаны злоупотреблением правом.

Предприниматель ФИО1 представил возражения на отзыв антимонопольного органа, в которых отметил, что факт наличия конкурентных отношений между предпринимателями не является ключевым при квалификации действий правообладателя по приобретению исключительного права на товарный знак, поскольку оценке подлежат в первую очередь преследуемые им цели и намерения, которые могут быть установлены с учетом предшествующего подаче заявки на регистрацию товарного знака поведения.

Предприниматель ФИО1 считает, что указанные в заявлении обстоятельства введения им в гражданский оборот маркируемой спорным обозначением продукции с 2008 года свидетельствуют о существенном интересе заявителя в отношении словесного обозначения «ТОРНАДО» и его регистрации в связи с продолжительным использованием в предпринимательской деятельности, что соответствует добросовестным целям и намерениям и не отвечает критериям недобросовестной конкуренции.

Заявитель также указывает на то, что факт производства им ручных культиваторов «ТОРНАДО» в настоящее время подтверждает, что регистрация спорного товарного знака была произведена предпринимателем ФИО1 с целью продвижения собственных товаров, а не с целью причинения вреда ФИО2

Предприниматель ФИО1 считает необоснованными доводы антимонопольного органа о том, что его действия по предъявлению претензий обществу «Интерметалл» можно расценивать как предъявление претензий предпринимателю ФИО2, поскольку данные лица входят в одну группу, отмечает, что факт вхождения в одну группу лиц не порождает дополнительных прав по использованию объектов интеллектуальной собственности.

Заявитель также обратил внимание суда на то, что признание его действий по приобретению исключительного права на спорный товарный знак актом недобросовестной конкуренции фактически лишает его возможности использовать данное обозначение в предпринимательской деятельности.

Предприниматель ФИО2 в отзыве на заявление просил отказать в удовлетворении требований предпринимателя ФИО1

Как утверждает предприниматель ФИО2, на момент регистрации спорного товарного знака заявителю достоверно было известно, что спорный ручной культиватор продается под обозначением «ТОРНАДО», поскольку он получал вознаграждение за использование данного изобретения по лицензионному договору в период с 2009 по 2019 годы, подписывал отчеты о продажах данной продукции. Кроме того, предприниматель ФИО1 в 2011 и 2012 году приобретал у предпринимателя
ФИО2 изготовленный ручной культиватор «ТОРНАДО» для самостоятельной реализации через сеть розничной торговли.

Таким образом, по мнению данного третьего лица, при регистрации спорного товарного знака предприниматель ФИО1 не сообщил об этом факте предпринимателю ФИО2, осуществляющему согласно достигнутых между ними договоренностей изготовление и организацию поставок с целью продажи ручного культиватора «ТОРНАДО», тем самым дал согласие на продолжение использования предпринимателем
ФИО2 данного обозначения.

Предприниматель ФИО2 также отмечает, что общество «Интерметалл» никогда не являлось производителем продукции под обозначением «ТОРНАДО», выступая лишь поставщиком продукции, производимой предпринимателем ФИО2

Общество «Интерметалл» представило отзыв на заявление предпринимателя ФИО1, в котором привело доводы, аналогичные доводам, изложенным в отзыве предпринимателя ФИО2

Кроме того, предприниматель ФИО2 и общество «Интерметалл» представили содержащие аналогичные доводы отзывы на дополнение к заявлению предпринимателя ФИО1, в которых указали на то, что доводы об осведомленности предпринимателя
ФИО2 о регистрации спорного товарного знака в связи с подачей заявки № 2013710893 на регистрацию товарного знака, носят предположительный характер в связи с отсутствием доказательств получения им корреспонденции от Роспатента, направленной по несуществующему адресу, а также на добросовестное поведение предпринимателя
ФИО2 на протяжении всего периода использования спорного обозначения.

Предприниматель ФИО2 в порядке статьи 81 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации представил письменные пояснения, в которых указал на достоверную осведомленность предпринимателя ФИО1 о существовании общества «Интерметалл» и реализации данной организацией продукции под обозначением «ТОРНАДО», а также обратил внимание на то, что постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 29.01.2020 по делу № А40-46879/2020 предпринимателю ФИО1 отказано в удовлетворении исковых требований о защите исключительного права на спорный товарный знак с указанием на злоупотребление правом с его стороны.

Третье лицо общество «ЛеруаМерлен» представило письменные пояснения, в которых просило в удовлетворении заявленных требований предпринимателя ФИО1 отказать, оставив в силе решение антимонопольного органа.

Как считает общество «ЛеруаМерлен», антимонопольный орган с учетом фактических обстоятельств дела обоснованно установил наличие в действиях предпринимателя ФИО1 всех предусмотренных законодательством признаков недобросовестной конкуренции.

Единственной целью предпринимателя ФИО1 при регистрации спорного товарного знака, по мнению общества «ЛеруаМерлен», было получение преимуществ от инвестиций предпринимателя ФИО2 в развитие бренда «ТОРНАДО» и последующее обогащение за счет предъявления многомиллионных исков к фактическим контрагентам предпринимателя ФИО2 и общества «Интерметалл».

Как утверждает общество «ЛеруаМерлен», взыскание с указанных лиц компенсации в связи с продажей продукции, маркированной спорным товарным знаком, поставка которой осуществлялась обществом «Интерметалл», а фактически предпринимателем ФИО2, в дальнейшем приведет к искам данных лиц о взыскании убытков с поставщика, таким образом, является очевидной угроза убытков предпринимателю ФИО2 и обществу «Интреметалл» – конкурентам предпринимателя ФИО1

Общество «ЛеруаМерлен» обращает внимание на причинение действиями заявителя вреда деловой репутации общества «Интерметалл» и предпринимателя ФИО2, поскольку их контрагенты, включая общество «ЛеруаМерлен», оказались вовлечены в многочисленные судебные разбирательства, что отрицательным образом влияет на возможность дальнейшего сотрудничества.

Реагируя на изложенные в дополнении к заявлению доводы, общество «ЛеруаМерлен» отмечает, что осведомленность предпринимателя
ФИО2 в 2014 году о факте регистрации спорного товарного знака не влияет на квалификацию действий предпринимателя ФИО1 в качестве акта недобросовестной конкуренции. Факт подачи предпринимателем ФИО2 заявки на регистрацию сходного со спорным обозначения свидетельствует о его неосведомленности о регистрации спорного товарного знака.

Общество «ЛеруаМерлен» отмечает, что, вопреки мнению заявителя, срок давности по требованиям о признании действий по приобретению средств индивидуализации актом недобросовестной конкуренции должен рассчитываться с момента проявления умысла, который в рассматриваемом случае стал очевидным только после направления претензий в адрес общества «Интерметалл» и его контрагентов.

По мнению общества «ЛеруаМерлен», действия предпринимателя ФИО2 не могут быть признаны злоупотреблением правом и не могут быть основанием для отказа в удовлетворении требований о признании действий предпринимателя ФИО1 актом недобросовестной конкуренции.

В судебном заседании представители предпринимателя
ФИО1 поддержали доводы заявления с учетом всех представленных дополнений, просили удовлетворить заявленные требования и признать недействительным оспариваемый ненормативный правовой акт.

Представители антимонопольного органа, предпринимателя
ФИО2, общества «Интерметалл», общества «ЛеруаМерлен» возражали против удовлетворения заявления по доводам, изложенным в отзывах и письменных пояснениях на заявление.

Как следует из материалов дела, предприниматель ФИО1 является правообладателем словесного товарного знака «ТОРНАДО» по свидетельству Российской Федерации № 440845, зарегистрированного 11.07.2011 с приоритетом 26.04.2010 в отношении товаров 08-го класса «ручные орудия и инструменты; ножевые изделия, вилки и ложки; холодное оружие; бритвы; алмазы для резки стекла; аппараты для татуировки; бабы [ручные инструменты]; бары зарубные; бритвы электрические и неэлектрические; бруски точильные для кос; бруски точильные металлические; буравчики; буравы; буры для плотничьих работ; буры ручные; ваги; вилки прополочные ручные; вилки столовые; вилы; газонокосилки ручные; гарпуны; гарпуны для рыбной ловли; гвоздодеры; грабли; державки, используемые при резании; держатели оселков; долота; долота каменотесные; домкраты ручные; дрели; дубинки полицейские; заступы; зензубели; зенковки; зубила; иглы гравировальные; изделия ножевые; инвентарь садово-огородный с ручным управлением; инструменты абразивные [ручные]; инструменты для выбивания номеров; инструменты для гофрирования металла; инструменты для декантации жидкости; инструменты для депиляций неэлектрические и электрические; инструменты для заточки режущих поверхностей; инструменты для клеймения скота; инструменты для обрезания ногтей [электрические или неэлектрические]; инструменты для открывания устриц; инструменты для полирования; инструменты для прокалывания ушей; инструменты для резки труб; инструменты клепальные ручные; инструменты развальцовочные ручные; инструменты режущие ручные; инструменты ручные с ручным приводом; инструменты штамповочные; кайла; камнедробилки; камни, круги точильные; кастеты; кернеры; кинжалы; кирки; киянки; клещи; клещи дыропробивные; клинки; клуппы; ключи гаечные; ковши для вина; ковши земляные; ковши литейные; коловороты; колодки обувные [для ручного пошива]; колуны; колуны для выдалбливания пазов, гнезд; кольца для кос; компостеры билетные; копатели; копры; косы; косы с короткой ручкой; кочерги топочные; круги наждачные; кувалды; культиваторы, полольники, сапки для прополки крупных сорняков; кусачки; ледорубы; лезвия [ручные инструменты]; лезвия бритвенные; лобзики; лопатки штукатурные; лопатки для лунок [гольф]; лопаты; мастерки; мачете; машинки для стрижки бороды; машинки для стрижки волос электрические и неэлектрические для личного пользования; машинки для стрижки животных [ручные инструменты]; метчики; меха для камина; мечи, шпаги; молотки; молотки гладильные для металла; молотки для заточки; молотки камнетесные; молотки клепальные; мотыги; мотыги для обработки виноградников; мясорубки; наборы маникюрных инструментов; наборы маникюрных инструментов электрические; наборы педикюрных инструментов; надфили; напильники; насосы ручные; несессеры для бритвенных принадлежностей; нитковдеватели для игл; ножи для нарезания сыра; ножи для нарезания яиц; ножи для пиццы; ножи для рубанков; ножи для снятия чешуи; ножи калевочные; ножи консервные; ножи копытные; ножи круглые; ножи окулировочные; ножи охотничьи; ножи перочинные; ножи прививочные; ножи садовые; ножи садовые кривые; ножи; ножницы для металла; ножницы для стрижки скота; ножницы механические для стрижки волос; ножницы садовые; ножницы; ножны для холодного оружия; овощерезки; орудия сельскохозяйственные с ручным управлением; оружие холодное; оселки; отвертки; палаши, сабли, шашки; патроны для разверток; патроны сверлильные; перфораторы [ручной инструмент]; пилочки для ногтей; пилочки для ногтей электрические; пилы; пилы лучковые; пинцеты; пинцеты эпилляционные; пистолеты ручные для выдавливания мастик; пистолеты-распылители; плашки; плодосъемники; плоскогубцы; полотна пил [части ручных инструментов]; пояса-держатели ручного инструмента; приборы столовые [ножи, вилки и ложки]; приспособления для гофрирования ткани; приспособления для завивки волос ручные неэлектрические; приспособления для сбора монет; приспособления полировальные для ногтей [электрические или неэлектрические]; приспособления чесальные; пробойники; пробойники для выбивания шплинтов; пуансоны; пульверизаторы для инсектицидов; разбрызгиватели для инсектицидов; развертки; разрыхлители ручные; рамки для ручных пил, ножовок; рамы пил; рашпили; режущие инструменты; резаки; резаки для очистки поверхности; резцы гравировальные; ремни для правки бритв; ремни для правки бритв, режущих инструментов кожаные; рубанки; свайки морские; сверла; сверла [части ручных инструментов]; сверла полые [части ручных инструментов]; секаторы; серебро столовое [ножи, вилки и ложки]; серпетки; серпы; скобели; скребки; совки [лопатки] садовые; стамески; стамески для конопачения; стамески полукруглые; стасла; струбцины; ступы для растирания; тавра; тесаки; тесла [инструменты]; тиски; топорики; топоры; трамбовки; трамбовки для уплотнения грунта; трещотки [ручные инструменты]; труборезы; угольники; удлинители коловоротов для метчиков; устройства для оглушения крупного рогатого скота; устройства для уничтожения вредителей растений; устройства и приспособления для забоя скота; устройства и приспособления для освежевания туш животных; устройства натяжные для проводов и металлических лент; утюги неэлектрические; утюги неэлектрические ручные; футляры для бритв; чеканы; шаберы [ручные инструменты]; шарошки; шилья металлические; шинковки; шпатели; штыки; щипцы; щипцы [ножницы] для обрезания фитилей; щипцы для завивки волос; щипцы для колки орехов; щипцы для сахара; щипцы для удаления заусенцев; щипцы, кусачки для ногтей; щипчики для загибания ресниц» МКТУ.

На основании решения Суда по интеллектуальным правам от 22.05.2020 по делу № СИП-721/2019 правовая охрана названного товарного знака досрочно прекращена в отношении товаров 8 класса МКТУ «буры ручные; вилы; грабли; лопаты; мотыги; мотыги для обработки виноградников».

Исключительное право на данное средство индивидуализации приобретено предпринимателем ФИО1 после принятия Роспатентом решения от 19.05.2011 об удовлетворении его заявления
от 27.01.2011 о досрочном частичном прекращении правовой охраны товарного знака «ТОРНАДО» по свидетельству Российской Федерации
№ 310889 в отношении всех товаров 08-го класса МКТУ по причине его неиспользования предыдущим правообладателем ФИО15

Предприниматель ФИО2 обратился в антимонопольный орган с заявлением о нарушении антимонопольного законодательства, в котором просил признать действия предпринимателя ФИО1 по приобретению и дальнейшему использованию исключительного права на товарный знак «ТОРНАДО» актом недобросовестной конкуренции, запрет на которую установлен частью 1 статьи 14⁴ Закона о защите конкуренции.

В обоснование заявления предприниматель ФИО2 указал, что заключил с предпринимателем ФИО1 лицензионный договор
от 01.07.2009 на использование изобретения «Ручной культиватор» по патенту Российской Федерации № 2153787, в соответствии с которым предприниматель ФИО2 начал производство ручного культиватора под наименованием «ТОРНАДО», которое было присвоено товару по взаимной договоренности между предпринимателями. Однако предприниматель ФИО1 зарегистрировал данное обозначение в качестве товарного знака, не сообщив об этом предпринимателю
ФИО2, и после окончания действия правовой охраны патента начал собственное производство культиватора «ТОРНАДО», одновременно предъявив претензии контрагентам предпринимателя ФИО2 о нарушении исключительного права на товарный знак «ТОРНАДО».

Решением антимонопольного органа от 27.11.2020 по делу о нарушении антимонопольного законодательства № 08/01/14.4-31/2020, действия предпринимателя ФИО1 по приобретению и использованию исключительного права на товарный знак «ТОРНАДО» по свидетельству Российской Федерации № 440845 в отношении товаров
08-го класса МКТУ «ручные орудия и инструменты; инвентарь садово-огородный с ручным управлением; инструменты ручные с ручным приводом; культиваторы; полольники; орудия сельскохозяйственные с ручным управлением; разрыхлители ручные» признаны актом недобросовестной конкуренции, запрет на которую установлен частью 1 статьи 14⁴ Закона о защите конкуренции.

Принимая оспариваемый ненормативный правовой акт, антимонопольный орган на основании оценки совокупности представленных в материалы административного дела доказательств пришел к выводу о том, что на момент подачи заявки на регистрацию спорного товарного знака в Роспатент предприниматель ФИО1 при отсутствии намерений самостоятельно использовать товарный знак в отношении собственной продукции располагал сведениями о том, что обозначение «ТОРНАДО» используется по договоренности с ним иным хозяйствующим субъектом – предпринимателем ФИО2 для осуществления деятельности по производству и реализации ручных орудий и инструментов для сада и огорода.

Антимонопольный орган пришел также к выводу о том, что целью действий ФИО1 по регистрации спорного товарного знака являлось не только получение возможности, не вкладывая денег в производство и продвижение продукции, фактически присвоить все результаты усилий предпринимателя ФИО2, связанных с развитием и популяризацией бренда «ТОРНАДО», но и, используя принадлежащее ему исключительное право на данное обозначение, вытеснить бывшего партнера по совместному производству с товарного рынка.

Кроме того, антимонопольный орган учел поведение предпринимателя ФИО1 после регистрации спорного товарного знака, а именно множественные обращения в правоохранительные органы и в суды с исками к контрагентам предпринимателя ФИО2 после истечения срока заключенного между предпринимателями лицензионного договора, которые привели не только к репутационным потерям данного лица в связи с обвинениями в незаконных действиях и производстве контрафактной продукции, но и к реальной возможности утерять наработанные деловые связи и деловых партнеров, снижению количества заказов и, как следствие, падению объемов производства и реализации выпускаемой продукции, уменьшению прибыли, а также вероятному прекращению производства и увольнению персонала.

Установив данные обстоятельства, антимонопольный орган пришел к выводу о наличии оснований для признания таких действий предпринимателя ФИО1 актом недобросовестной конкуренции, противоречащей положениям части 1 статьи 14⁴ Закона о защите конкуренции.

Не согласившись с вынесенным антимонопольным органом решением и полагая, что оно является недействительным, так как принято с нарушением действующего законодательства и затрагивает права и законные интересы предпринимателя ФИО1, последний обратился в Суд по интеллектуальным правам с рассматриваемым заявлением.

Выслушав мнение представителей лиц, участвующих в деле, рассмотрев доводы, изложенные в заявлении и в отзывах на него, дополнениях и письменных пояснениях, исследовав и оценив в порядке, предусмотренном статьями 71, 162 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, представленные в материалы дела доказательства в их совокупности, Суд по интеллектуальным правам приходит к следующим выводам.

Согласно статье 13 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) ненормативный акт государственного органа или органа местного самоуправления, а в случаях, предусмотренных законом, также нормативный акт, не соответствующие закону или иным правовым актам и нарушающие гражданские права и охраняемые законом интересы гражданина или юридического лица, могут быть признаны судом недействительными.

Глава 24 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает в качестве самостоятельного способа защиты прав и законных интересов в сфере предпринимательской деятельности
и иной экономической деятельности обжалование решений и действий (бездействия) государственных органов в суд.

Частью 1 статьи 198 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации установлено, что граждане, организации и иные лица вправе обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании недействительными ненормативных правовых актов, незаконными решений и действий (бездействия) органов, осуществляющих публичные полномочия, должностных лиц, если полагают, что оспариваемый ненормативный правовой акт, решение и действие (бездействие) не соответствуют закону или иному нормативному правовому акту и нарушают их права и законные интересы в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, незаконно возлагают на них какие-либо обязанности, создают иные препятствия для осуществления предпринимательской и иной экономической деятельности.

Оспариваемое решение относится к ненормативным правовым актам, поскольку вынесено уполномоченным лицом (антимонопольным органом), которым действия заявителя признаны актом недобросовестной конкуренции, в результате чего может затрагивать права и законные интересы заявителя.

Заявление может быть подано в арбитражный суд в течение трех месяцев со дня, когда гражданину, организации стало известно о нарушении их прав и законных интересов, если иное не установлено федеральным законом. Пропущенный по уважительной причине срок подачи заявления может быть восстановлен судом (часть 4 статьи 198 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Установленный законом срок на обращение с заявлением предпринимателем ФИО1 соблюден, что не оспаривается лицами, участвующими в деле.

В соответствии с частью 4 статьи 200 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел об оспаривании ненормативных правовых актов, решений и действий (бездействия) органов, осуществляющих публичные полномочия, должностных лиц арбитражный суд в судебном заседании осуществляет проверку оспариваемого акта или его отдельных положений, оспариваемых решений и действий (бездействия) и устанавливает их соответствие закону или иному нормативному правовому акту, устанавливает наличие полномочий у органа или лица, которые приняли оспариваемый акт, решение или совершили оспариваемые действия (бездействие), а также устанавливает, нарушают ли оспариваемый акт, решение и действия (бездействие) права и законные интересы заявителя
в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности.

Судебная коллегия полагает, что, принимая оспариваемый ненормативный правовой акт, антимонопольный орган действовал в рамках полномочий, установленных Законом о защите конкуренции, Положением о Федеральной антимонопольной службе, утвержденным постановлением Правительства Российской Федерации от 30.06.2004 № 331.

Основанием для принятия решения суда о признании ненормативного акта недействительным являются одновременно как его несоответствие закону или иному правовому акту, так и нарушение указанным актом гражданских прав и охраняемых законом интересов предпринимателя или юридического лица, обратившихся в суд с соответствующим требованием, а отсутствие данных условий в совокупности является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении заявленных требований (статья 13 ГК РФ, пункт 138 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.04.2019 № 10 «О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее – постановление от 23.04.2019 № 10), пункт 6 совместного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 01.07.1996 № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Из изложенного следует, что основанием для удовлетворения заявления о признании ненормативного правового акта недействительным является обязательное одновременное наличие в совокупности двух условий:

1) нарушение им прав и охраняемых законом интересов заявителя;

2) несоответствие ненормативного правового акта закону или иному правовому акту.

При этом в случае, если судом будет установлено отсутствие
какого-либо из двух указанных условий, то оспариваемый ненормативный правовой акт не может быть признан недействительным.

Согласно части 5 статьи 200 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации обязанность доказывания соответствия оспариваемого ненормативного правового акта закону или иному нормативному правовому акту, законности принятия оспариваемого решения, совершения оспариваемых действий (бездействия), наличия у органа или лица надлежащих полномочий на принятие оспариваемого акта, решения, совершение оспариваемых действий (бездействия), а также обстоятельств, послуживших основанием для принятия оспариваемого акта, решения, совершения оспариваемых действий (бездействия), возлагается на орган или лицо, которые приняли акт, решение или совершили действия (бездействие).

При проверке оспариваемого решения антимонопольного органа на соответствие законам и иным нормативно-правовым актам Судом по интеллектуальным правам установлено следующее.

В части 7 статьи 4 Закона о защите конкуренции определено, что конкуренцией является соперничество хозяйствующих субъектов, при котором самостоятельными действиями каждого из них исключается или ограничивается возможность каждого из них в одностороннем порядке воздействовать на общие условия обращения товаров на соответствующем товарном рынке.

Российская Федерация является участником международных соглашений в области защиты интеллектуальной и промышленной собственности – патентов, товарных знаков, промышленных образцов и т.д., в том числе Парижской конвенции по охране промышленной собственности от 20.03.1883 (далее – Парижская конвенция), согласно статье 10.bis которой всякий акт конкуренции, противоречащий честным обычаям в промышленных и торговых делах, считается актом недобросовестной конкуренции.

В частности, подлежат запрету: 1) все действия, способные каким бы то ни было способом вызвать смешение в отношении предприятия, продуктов или промышленной или торговой деятельности конкурента; 2) ложные утверждения при осуществлении коммерческой деятельности, способные дискредитировать предприятие, продукты или промышленную или торговую деятельность конкурента; 3) указания или утверждения, использование которых при осуществлении коммерческой деятельности может ввести общественность в заблуждение относительно характера, способа изготовления, свойств, пригодности к применению или количества товаров.

Такое понимание недобросовестной конкуренции было воспринято федеральным законодателем и нашло отражение сначала в Законе РСФСР
от 22.03.1991 № 948-I «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» (статьи 4 и 10), а затем в Законе о защите конкуренции (пункт 9 статьи 4).

В соответствии с пунктом 9 статьи 4 Закона о защите конкуренции под недобросовестной конкуренцией понимаются любые действия хозяйствующих субъектов (группы лиц), которые направлены на получение преимуществ при осуществлении предпринимательской деятельности, противоречат законодательству Российской Федерации, обычаям делового оборота, требованиям добропорядочности, разумности и справедливости и причинили или могут причинить убытки другим хозяйствующим субъектам – конкурентам либо нанесли или могут нанести вред их деловой репутации.

Так, из определения недобросовестной конкуренции, содержащегося в пункте 9 статьи 4 Закона о защите конкуренции, следует, что для признания действий недобросовестной конкуренцией они должны одновременно выполнять несколько условий, а именно: действия должны совершаться хозяйствующими субъектами; быть направлены на получение преимуществ в предпринимательской деятельности; противоречить законодательству Российской Федерации, обычаям делового оборота, требованиям добропорядочности, разумности и справедливости; причинить или быть способными причинить убытки другому хозяйствующему субъекту либо нанести ущерб его деловой репутации (причинение вреда).

Статьи 14¹ – 14⁷ Закона о защите конкуренции указывают на частные случаи недобросовестной конкуренции.

Согласно части 1 статьи 14⁴ Закона о защите конкуренции не допускается недобросовестная конкуренция, связанная с приобретением и использованием исключительного права на средства индивидуализации юридического лица, средства индивидуализации товаров, работ или услуг.

Для признания действий правообладателя по приобретению и использованию исключительного права на товарный знак актом недобросовестной конкуренции установлению подлежат следующие обстоятельства:

факт использования спорного обозначения иными лицами до даты подачи заявки на регистрацию этого обозначения в качестве товарного знака;

известность правообладателю факта использования такого обозначения иными лицами до даты подачи им заявки на регистрацию его в качестве товарного знака;

наличие на момент подачи заявки на регистрацию этого обозначения в качестве товарного знака конкурентных отношений между правообладателем и иными хозяйствующими субъектами;

наличие у ответчика намерения (цели) посредством приобретения исключительного права на такое обозначение (приобретение монополии на него) получить необоснованные преимущества за счет единоличного использования известного обозначения, причинить вред хозяйствующим субъектам-конкурентам или вытеснить их с товарного рынка путем предъявления требований, направленных на пресечение использования спорного обозначения;

причинение либо вероятность причинения хозяйствующим субъектам-конкурентам вреда путем предъявления требований о прекращении использования спорного обозначения.

По смыслу статьи 10.bis Парижской конвенции для квалификации регистрации товарного знака как акта недобросовестной конкуренции оценке подлежит честность такой регистрации, которая не может быть установлена без учета цели регистрации товарного знака. В связи с этим при рассмотрении вопроса о добросовестности регистрации товарного знака исследованию могут подлежать как обстоятельства, связанные с самой регистрацией, так и последующее поведение правообладателя, из которого может быть установлена цель такой регистрации.

Согласно правовой позиции, изложенной в пункте 169 постановления от 23.04.2019 № 10, квалификация действий правообладателя по приобретению исключительного права на товарный знак путем его государственной регистрации в качестве акта недобросовестной конкуренции зависит от цели, преследуемой лицом при приобретении такого права, намерений этого лица на момент подачи соответствующей заявки.

Цель лица, его намерения могут быть установлены с учетом в том числе предшествующего подаче заявки на товарный знак поведения правообладателя, а равно его последующего (после получения права) поведения. В случае если лицо подает заявку на государственную регистрацию в качестве товарного знака обозначения, использующегося иными лицами, оценке подлежат в числе прочего известность, репутация обозначения, вероятность случайности такого совпадения.

При этом с точки зрения определения намерений при установлении вопроса о добросовестности приобретения исключительного права на товарный знак исследованию подлежат как обстоятельства, связанные
с самим приобретением исключительного права, так и последующее поведение правообладателя, свидетельствующее о цели такого приобретения.

Недобросовестность правообладателя должна быть, прежде всего, установлена на стадии обращения с заявкой на регистрацию обозначения в качестве товарного знака, поскольку именно в этот момент реализуется намерение (умысел) на недобросовестное конкурирование с иными участниками рынка посредством использования исключительного права на товарный знак, предусматривающего запрет иным лицам применять для индивидуализации товаров и услуг тождественные или сходные обозначения.

Последующее же поведение правообладателя может лишь подтверждать либо опровергать тот факт, что при приобретении исключительного права на товарный знак он действовал недобросовестно.

Факт использования обозначения «ТОРНАДО» предпринимателем ФИО2 подтверждается следующими обстоятельствами, установленными антимонопольным органом и судом.

Как усматривается из материалов дела, предприниматель
ФИО1 являлся обладателем исключительного права на изобретение «Ручной культиватор» по патенту Российской Федерации № 2153787, зарегистрированному 10.08.2000 с датой начала отсчета срока действия патента 01.06.1999.

Предприниматель ФИО1 и предприниматель ФИО2 01.07.2009 заключили договор о предоставлении исключительной лицензии на право использования изобретения «Ручной культиватор» по патенту Российской Федерации № 2153787 на срок действия патента (далее – лицензионный договор от 01.07.2009). Действие договора прекратилось 01.06.2019 в связи с прекращением правовой охраны изобретения.

Согласно пункту 2.1 лицензионного договора от 01.07.2009 лицензиар (предприниматель ФИО1) предоставил лицензиату (предпринимателю ФИО2) на срок действия договора и за вознаграждение, уплачиваемое лицензиатом, исключительную лицензию на использование изобретения на всей территории Российской Федерации любым не противоречащим закону способом, включая, но не ограничиваясь, производство и реализацию продукции по лицензии.

В силу пункта 2.2 лицензионного договора от 01.07.2009 лицензиар сохранил за собой право в период действия договора использовать изобретение на территории Российской Федерации с письменного согласия лицензиата в виде дополнительного соглашения к договору.

Пунктом 8.1 лицензионного договора от 01.07.2009 стороны согласовали, что он действует до окончания срока действия патента на изобретение.

На основании представленных в материалы дела о нарушении антимонопольного законодательства договоров, товарных накладных, актов, счетов и отчетов по продажам культиватора «Торнадо» за период 2010-2019 годов антимонопольный орган установил, что предприниматель
ФИО2 в соответствии с лицензионным договором от 01.07.2009 производил ручные культиваторы и реализовывал данную продукцию под наименованием «ТОРНАДО» на территории Российской Федерации с 2010 года.

За период с 2010 по 2018 год общий объем произведенной продукции составил 350 895 изделий, общий объем реализованной продукции – 319876 изделий, что подтверждается сводным отчетом о продажах ручного культиватора «Торнадо» за соответствующий период.

При этом из материалов дела следует, что реализация спорной продукции осуществлялась предпринимателем ФИО2 совместно с обществом «Интерметалл».

Антимонопольный орган на основании представленных в материалы дела документов (выписки из Единого государственного реестра юридических лиц, решения от 30.09.2014 № 5, приказа от 30.09.2014 № 9-к) установил, что зарегистрированное 03.02.2006 общество «Интерметалл» было учреждено предпринимателем ФИО2, который до марта 2020 года являлся учредителем данного хозяйствующего субъекта, а до октября 2014 года также являлся его генеральным директором.

С учетом изложенного антимонопольный орган сделал вывод о том, что предприниматель ФИО2 и общество «Интерметалл» до 2020 года составляли группу лиц по основаниям пункта 1 части 1 статьи 9 Закона о защите конкуренции.

В соответствии со статьей 53.2 ГК РФ в случаях, если этот Кодекс или другой закон ставит наступление правовых последствий в зависимость от наличия между лицами отношений связанности (аффилированности), наличие или отсутствие таких отношений определяется в соответствии с законом.

Аффилированность свидетельствует о единстве интересов, целей принятия и реализации отдельных решений.

В соответствии с пунктом 1 части 1 статьи 9 Закона о защите конкуренции группой лиц признается хозяйственное общество (товарищество, хозяйственное партнерство) и физическое лицо или юридическое лицо, если такое физическое лицо или такое юридическое лицо имеет в силу своего участия в этом хозяйственном обществе (товариществе, хозяйственном партнерстве) либо в соответствии с полномочиями, полученными, в том числе на основании письменного соглашения, от других лиц, более чем пятьдесят процентов общего количества голосов, приходящихся на голосующие акции (доли) в уставном (складочном) капитале этого хозяйственного общества (товарищества, хозяйственного партнерства).

Установленные антимонопольным законодательством запреты на действия (бездействие) на товарном рынке хозяйствующего субъекта распространяются на действия (бездействие) группы лиц, если федеральным законом не установлено иное (часть 2 статьи 9 Закона о защите конкуренции).

Из представленных в материалы дела доказательств усматривается, что предприниматель ФИО2 и общество «Интерметалл» до марта 2020 года являлись аффилированными лицами, входящими в одну группу хозяйствующих субъектов, объединенных общей направленностью осуществляемой деятельности.

Вопреки доводам предпринимателя ФИО1, материалами дела подтверждается, что производство спорной продукции не осуществлялось обществом «Интерметалл» в связи с отсутствием средств производства и персонала, однако данная организация специализировалась на оптовой торговле продукцией, производимой предпринимателем ФИО2

Так, антимонопольный орган установил, что общество «Интерметалл» зарегистрировано по адресу нахождения земельного участка и производственных мощностей, принадлежащих предпринимателю
ФИО2 на праве собственности, арендует по данному адресу нежилое помещение в соответствии с договорами аренды нежилого помещения от 09.01.2015 и от 09.01.2017.

Согласно представленным справкам и бухгалтерской отчетности общество «Интерметалл» не приобретало имущество, средства производства, сырье и материалы, за данной организацией не числятся основные средства.

В соответствии с представленными штатными расписаниями и приказами об их утверждении численность штатных единиц в штат общества «Интерметалл» в период с 2013 по 2019 год входило не более 4 единиц персонала, среди которых числились такие позиции как генеральный директор, главный бухгалтер, юрисконсульт, менеджер.

Вместе с тем предпринимателю ФИО2 принадлежат необходимые для производства помещения и основные средства, что подтверждается справкой от 24.08.2020, свидетельствами о государственной регистрации права, договорами, спецификациями, счетами, товарными накладными и счетами-фактурами.

Данные обстоятельства свидетельствуют о том, что именно предприниматель ФИО2 располагал необходимыми ресурсами для производства спорной продукции, в то время как общество «Интерметалл» их не имело.

Антимонопольный орган установил, что предложение спорной продукции к продаже осуществлялось в том числе через интернет-сайт intermetall32ru, владельцем которого является общество «Интерметалл».

Кроме того, из материалов дела следует, что продукция под обозначением «ТОРНАДО» поставлялась обществом «Интерметалл» обществу «ЛеруаМерлен» в соответствии с договором поставки от 01.11.2013 № 07946.

Отчетами о результатах производства и реализации ручного культиватора «Торнадо» за 2014-2018 подтверждается, что поставки спорной продукции в том числе обществу «ЛеруаМерлен» осуществлялась обществом «Интерметалл».

Антимонопольный орган также установил, что предприниматель ФИО2 совместно с обществом «Интреметалл» осуществлял продвижение товаров, маркированных обозначением «ТОРНАДО», в течение длительного времени с затратами значительных финансовых средств.

Данные обстоятельства подтверждены представленными в материалы дела договорами на размещение рекламных материалов, на выполнение полиграфических работ (рекламных буклетов, плакатов и листовок), платежными документами на оплату указанных услуг, а также услуг по продвижению в поисковых системах принадлежащего обществу «Интерметалл» интернет-сайта. intermetall32ru, на котором размещались предложения о продаже спорной продукции.

При этом затраты предпринимателя ФИО2 на рекламное продвижение культиватора «Торнадо» за период с 2011 по 2013 год составили более 3 миллионов рублей (информационное письмо от 12.03.2020 № 18), в период с 2014 года по 2018 год – 663447,36 рублей (договоры
от 03.03.2014 № 266, от 19.02.2016 № 28С, акты, платежные поручения); затраты на изготовление рекламной продукции за период с 2010 по 2015 год составили 358 885 рублей (договор от 15.01.2010 № 9), в период 2015-2016 годов – 74 173,6 рублей (накладные за соответствующий период). В свою очередь обществом «Интерметалл» затрачено на услуги по разработке, поддержке и продвижению сайта в поисковых системах за период с 2013 по 2016 год 520 900 рублей.

При таких обстоятельствах антимонопольный орган обоснованно рассматривал действия предпринимателя ФИО2 и общества «Интерметалл» как согласованные действия группы лиц.

Материалами дела подтверждается не только наличие значительных вложений предпринимателя ФИО2 и общества «Интерметалл» в продвижение спорного товара, но и существенное расширение линейки продукции с наименованием «Торнадо», которая включает в себя не только ручной культиватор «Торнадо», соответствующий изобретению по патенту Российской Федерации № 2153787, но и иные изделия, в частности: в 2011 году – ручной культиватор картофелекопателя «Торнадо»; в 2012 году – ручной культиватор «Торнадо-мини»; в 2013 году – вилы садовые
«Торнадо-3» и вилы садовые «Торнадо-4»; в 2014 году – бур «Торнадо», рычаг «Торнадо», лопаты снеговая и совковая «Торнадо»; в 2015 году - бур «Торнадо ПРОФИ». Следовательно, в 2015 году линейка бренда «ТОРНАДО» составляла 9 наименований ручных инструментов для сада и огорода.

Суд по интеллектуальным правам соглашается с выводами антимонопольного органа о том, что предприниматель ФИО1 достоверно был осведомлен о деятельности предпринимателя
ФИО2 и общества «Интерметалл» по производству и реализации ручных культиваторов, а также о том, что такая деятельность осуществляется с использованием обозначения «ТОРНАДО».

Данные обстоятельства установлены, в том числе, решением Суда по интеллектуальным правам от 22.05.2020 по делу № СИП-721/2019 по иску предпринимателя ФИО2 к предпринимателю ФИО1 о досрочном прекращении правовой охраны товарного знака по свидетельству Российской Федерации № 440845.

Отсутствие преюдиции в случае участия в споре нового лица (в данном случае — антимонопольного органа и общества «ЛеруаМерлен») означает, что для такого лица факты, установленные судебным актом, не являются обязательными, но должны учитываться судом в силу положений статьи 16 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Высшей судебной инстанцией неоднократно высказывалась правовая позиция, согласно которой, если в двух самостоятельных делах дается оценка одним обстоятельствам, оценка, данная судом обстоятельствам, которые установлены в деле, рассмотренном ранее, принимается во внимание судом, рассматривающим второе дело.

В том случае, если суд, рассматривающий второе дело, придет к иным выводам, он должен мотивировать такой вывод (пункт 16.2 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 02.06.2004 № 10 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при рассмотрении дел об административных правонарушениях», пункт 2 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.07.2009 № 57 «О некоторых процессуальных вопросах практики рассмотрения дел, связанных с неисполнением либо ненадлежащим исполнением договорных обязательств», пункт 4 совместного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29.04.2010 № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав»). Такой подход согласуется с правоприменительной практикой и направлен на реализацию принципов стабильности и непротиворечивости судебных актов.

С учетом изложенного судебная коллегия при рассмотрении настоящего дела учитывает установленные при рассмотрении дела
№ СИП-721/2019 обстоятельства, которые также были учтены антимонопольным органом при вынесении оспариваемого решения.

При рассмотрении указанного дела был установлен факт производства и реализации предпринимателем ФИО2 ручного инструмента, который может быть отнесен к следующим видам товаров 8-го класса МКТУ «ручные орудия и инструменты; инвентарь садово-огородный с ручным управлением; инструменты ручные с ручным приводом; культиваторы; орудия сельскохозяйственные с ручным управлением; разрыхлители ручные».

Кроме того, Суд по интеллектуальным правам при рассмотрении дела № СИП-721/2019 установил, что между предпринимателями ФИО2 и ФИО1 была достигнута договоренность – маркировать производимые изделия обозначением «Торнадо».

Суд по интеллектуальным правам также обращает внимание на то, что при рассмотрении дела № СИП-721/2019, доказывая использование спорного товарного знака в период с 24.06.2016 по 23.06.2019, предприниматель ФИО1 ссылался на деятельность, осуществляемую предпринимателем ФИО2 под его контролем, в том числе в связи с исполнением заключенного между ними лицензионного договора
от 01.07.2009, представляя соответствующие доказательства, в том числе отчеты по продажам ручного культиватора «Торнадо», договоры поставки, товарные накладные.

Кроме того, обстоятельства осведомленности предпринимателя ФИО1 об использовании обозначения «ТОРНАДО» в совместной предпринимательской деятельности предпринимателя ФИО2 и общества «Интерметалл» установлены антимонопольным органом на основании представленных в материалы дела о нарушении антимонопольного законодательства доказательствах.

Так, антимонопольный орган установил, что предприниматель ФИО1 в соответствии с договором исключительной лицензии
от 01.07.2009 получал отчеты о производстве и реализации выпускаемых культиваторов «Торнадо» и соответствующие выплаты.

Предприниматель ФИО1 осуществлял детальный контроль за производственной деятельностью предпринимателя ФИО2, запрашивая сведения об объемах закупок материалов для изготовления изделий и об объемах произведенной и реализованной продукции, об остатках материалов на складе и остатках готовой продукции, что подтверждается представленными в материалы дела запросами и отчетами о результатах производства и реализации ручного культиватора «Торнадо».

Заявитель лично неоднократно посещал производственную площадку с целью проверки документов, что подтверждается сведениями журнала учета посещений, в котором имеются отметки от 25.12.2015, 17.03.2016 и 17.04.2017.

Кроме того, из указанных отчетов и приложений к ним следует, что предприниматель ФИО1 осуществлял контроль и за каналами реализации продукции.

Так, в 2013 году по рекомендации предпринимателя ФИО1 для достоверности данных по отчету по продажам ручного культиватора «Торнадо» была разработана таблица по реализации помесячно в разрезе покупателей и составлен отчет по реализации продукции со склада предпринимателя ФИО2 с приложением соответствующей таблицы.

В отчете от 29.12.2014 за 2014 год указаны сведения о начале реализации ручного культиватора «Торнадо» сетевой компании – обществу «ЛеруаМерлен» через общество «Интерметалл». Аналогичные отчеты представлены также за 2015-2018 годы с приложением таблиц о реализации продукции по покупателям. Все отчеты подписаны предпринимателем ФИО2 и главным бухгалтером ФИО16 В.С. и имеют пометку «для ФИО1».

В материалах дела имеется также справка от 11.07.2014 № 79 (т. 18, л. д. 81), направленная предпринимателем ФИО2 по запросу предпринимателя ФИО1, в которой указаны основные покупатели ручного культиватора «Торнадо» в 2013 году и в первом полугодии 2014 года, при этом в числе основных покупателей значится общество «Интерметалл» для «ЛеруаМерлен». Получение данной справки и ознакомление с ней подтверждается оттиском печати предпринимателя ФИО1

С учетом изложенного подлежат отклонению утверждения предпринимателя ФИО1 о том, что о реализации маркированной спорным обозначением продукции в крупных торговых сетях (в том числе обществом «ЛеруаМерлен») ему стало известно в марте 2019 года.

На основании приведенных данных антимонопольный орган обоснованно пришел к выводу о том, что предприниматели с 2010 года осуществляли совместное производство спорной продукции и являлись партнерами по бизнесу, в связи с чем предприниматель ФИО1 не мог не знать о том, какой именно хозяйствующий субъект является производителем ручных культиваторов, вводимых в гражданский оборот под обозначением «ТОРНАДО», в том числе через общество «Интерметалл», равно как и о производстве иной продукции.

Суд по интеллектуальным правам, оценив представленные в материалы дела доказательства в совокупности по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, пришел к выводу о том, что материалами дела подтвержден факт осведомленности предпринимателя ФИО1 на момент подачи им заявки на регистрацию спорного товарного знака об использовании спорного обозначения предпринимателем ФИО2

Материалами дела также подтверждается, что предприниматель ФИО1, достоверно зная об использовании обозначения «ТОРНАДО» своим контрагентом по лицензионному договору – предпринимателем ФИО2, не сообщил ему о регистрации данного обозначения в качестве товарного знака на свое имя.

Антимонопольный орган учел, что предприниматель ФИО2 многократно и последовательно заявлял об этом обстоятельстве в различных документах, а также при рассмотрении дела № СИП-721/2019.

Неосведомленность предпринимателя ФИО2 о регистрации используемого им обозначения «ТОРНАДО» в качестве товарного знака установлена антимонопольным органом также на основании письма
от 12.07.2013, подписанного им в качестве генерального директора общества «Интерметалл», в котором он подтверждает, что все размещенные на товаре (упаковке) словесные и визуальные обозначения не зарегистрированы в качестве товарного знака или наименования места происхождения товара, и которое было предоставлено обществу «ЛеруаМерлен» при заключении договора поставки.

Кроме того, о неосведомленности предпринимателя ФИО2 о наличии спорного товарного знака свидетельствуют и его действия, направленные на развитие бренда «ТОРНАДО», что, как верно указал антимонопольный орган, представляется коммерчески неоправданным решением при условии осведомленности о том, что данное обозначение является зарегистрированным товарным знаком, исключительное право на который принадлежат иному лицу, с учетом того, что устная договоренность об использовании наименования относилась только к одному виду продукции – ручному культиватору-корнеудалителю «ТОРНАДО».

В дополнении к заявлению предприниматель ФИО1 ссылается на обстоятельства рассмотрения заявки № 2013710893 на регистрацию товарного знака, свидетельствующие, по его мнению, о достоверной осведомленности предпринимателя ФИО2 о факте регистрации спорного товарного знака, а также влияющие на правовую оценку действий предпринимателей.

Действительно, как следует из материалов дела, 02.04.2013 предприниматель ФИО2 обратился в Роспатент с заявкой
№ 2013710893 на государственную регистрацию обозначения «Культиватор «ТОРНАДО» / Cultivator «TORNADO» в качестве товарного знака в отношении товаров 08-го класса МКТУ «ручные орудия и инструменты; культиваторы для прополки крупных сорняков (ручные инструменты)» и услуг 35-го класса МКТУ «менеджмент в сфере бизнеса; административная деятельность в сфере бизнеса; офисная служба».

В результате экспертизы заявленного обозначения было выявлено его сходство до степени смешения с товарным знаком «ТОРНАДО» по свидетельству Российской Федерации № 440845, о чем предпринимателю ФИО2 сообщено уведомлением от 17.06.2014.

Решением Роспатента от 26.01.2015 в государственной регистрации товарного знака по заявке № 2013710893 отказано.

Доводы антимонопольного органа и третьих лиц предпринимателя ФИО2 и общества «Интерметалл» о наличии сомнений в достоверности заявки № 2013710893 отклоняются судебной коллегией как не подтвержденные какими-либо доказательствами и имеющие предположительный характер. О фальсификации указанных доказательств названными лицами не заявлено.

В отношении данных доводов заявителя судебная коллегия полагает необходимым отметить следующее.

Прежде всего, Суд по интеллектуальным правам обращает внимание на то, что предметом рассмотрения по настоящему делу выступает проверка на соответствие требованиям законодательства оспариваемого решения антимонопольного органа, что предполагает установление соответствия изложенных в ненормативном правовом акте выводов фактическим обстоятельствам дела исходя из имеющихся доказательств.

Между тем на момент рассмотрения дела о нарушении антимонопольного законодательства антимонопольный орган не располагал сведениями о подаче предпринимателем ФИО2 в Роспатент заявки
№ 2013710893 на регистрацию товарного знака, в связи с чем обоснованно исходил из факта неосведомленности данного лица о регистрации товарного знака с учетом вышеприведенных выводов, основанных на имеющихся материалах дела.

В соответствии с разъяснениями, приведенными в пункте 55 Постановления Верховного Суда Российской Федерации от 04.03.2021 № 2 «О некоторых вопросах, связанных с применением судами антимонопольного законодательства», поскольку судебное разбирательство не подменяет установленный Законом порядок рассмотрения дела о нарушении антимонопольного законодательства (статьи 39, 43 Закона о защите конкуренции), дополнительные доказательства принимаются арбитражным судом в случае, если лицо, ходатайствующее об их принятии, включая антимонопольный орган, обосновало невозможность их представления на стадии рассмотрения дела в антимонопольном органе по причинам, не зависящим от него, и суд признает эти причины уважительными, в частности, если имелись объективные препятствия для получения и (или) представления доказательств до вынесения оспариваемого акта.

Соответствующих доказательств, обосновывающих невозможность представления названных доказательств в антимонопольный орган, заявителем не представлено (статья 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Вместе с тем судебная коллегия отмечает, что сам по себе факт подачи данной заявки в 2013 году свидетельствует о неосведомленности предпринимателя ФИО2 о спорном товарном знаке на момент ее подачи и как минимум до вынесения Роспатентом уведомления от 17.06.2014.

С учетом того, что доказательств, неопровержимо свидетельствующих о получении как уведомления от 17.06.2014, так и решения об отказе в государственной регистрации товарного знака от 26.01.2015 (почтовые уведомления, отслеживания почтовых отправлений и т.д.) в материалы не представлено, судебная коллегия исходит из того, что осведомленность предпринимателя ФИО2 о регистрации спорного товарного знака в связи с результатами рассмотрения заявки № 2013710893 носит вероятный характер с учетом его дальнейшей деятельности по продвижению и развитию спорного бренда.

Вместе с тем данные обстоятельства не влияют на квалификацию действий предпринимателя ФИО1 по регистрации спорного товарного знака и оценку добросовестности его действий по сокрытию данной информации от своего контрагента по лицензионному договору, вкладывающему значительные усилия и средства в развитие спорного бренда.

Суд по интеллектуальным правам соглашается с мнением антимонопольного органа о том, что неинформирование партнера по бизнесу о весьма значимых для бизнеса действиях, имеющих отдаленные последствия, представляется несоответствующим честным обычаям в промышленных и торговых делах.

Для выяснения действительных намерений лица, приобретающего исключительное право на товарный знак, установлению подлежит наличие конкурентных отношений на момент подачи заявки на регистрацию обозначения в качестве товарного знака.

Наличие конкурентных отношений между предпринимателями установлено антимонопольным органом на основании того, что они осуществляют аналогичную предпринимательскую деятельность на товарном рынке Российской Федерации ручных орудий и инструментов для сада и огорода и на момент подачи заявки на регистрацию товарного знака «ТОРНАДО» (26.04.2010) вводили в гражданский оборот тождественный инструмент под тождественным обозначением.

Отрицая наличие намерения посредством приобретения исключительного права на спорный товарный знак причинить вред предпринимателю ФИО2, заявитель ссылается на то, что начал вводить в гражданский оборот маркированные обозначением «ТОРНАДО» товары до заключения лицензионного договора с предпринимателем ФИО2 и ранее даты приоритета спорного товарного знака.

Между тем обстоятельства дела свидетельствуют о том, что действия предпринимателя ФИО1 по приобретению исключительного права на спорный товарный знак не были связаны с целью индивидуализации производимой им продукции.

На основании представленных в материалы антимонопольного дела предпринимателем ФИО1 товарных накладных за период с
2008 года по 2010 год, а также истребованных у Роспатента материалов по делу о досрочном прекращении правовой охраны товарного знака по свидетельству Российской Федерации № 310889 антимонопольный орган установил, что предприниматель ФИО1 в период с 24.03.2008 до конца 2010 года производил и реализовывал ручные культиваторы «Торнадо» и «Торнадо-мини», количество которых за указанный период составило 22954 и 3882 штук соответственно, при этом рекламные расходы составили 113740 рублей 55 копеек.

После заключения 01.07.2009 лицензионного договора с предпринимателем ФИО2, а именно в конце 2010 года деятельность предпринимателя ФИО1 по производству собственной продукции была прекращена.

Так, в конце 2010 года предприниматель ФИО2 приобрел у предпринимателя ФИО1 производственное оборудование и сырье, что подтверждено счетом от 06.10.2010 № 94, товарной накладной
от 06.10.10 № 94, платежными поручениями от 14.10.2010 № 730 и
от 12.11.2010 № 819; в2011 году – остаток ручных культиваторов «Торнадо-мини», что подтверждено товарными накладными и платежными поручениями, внутренним отчетом результатов производства и реализации ручного культиватора «Торнадо».

Стоит отметить, что заявка на регистрацию спорного товарного знака была подана предпринимателем ФИО1 26.04.2010, следовательно, на момент продажи им производственного оборудования и сырья данная заявка находилась на рассмотрении Роспатента.

Отсутствие производства предпринимателем ФИО1 маркируемой спорным обозначением продукции подтверждено и тем, что, как следует из представленных им в материалы антимонопольного дела товарных накладных, счетов и платежных поручений за 2011-2012 годы, он сам закупал у предпринимателя ФИО2 ручные культиваторы «Торнадо».

Из материалов дела также не следует, что предприниматель
ФИО1 в течение срока действия лицензионного договора
от 01.07.2009 обращался к предпринимателю ФИО2 в порядке, предусмотренном пунктом 2.2 данного договора, за письменным согласием на использование изобретения.

Кроме того, в оспариваемом решении отмечено, что при рассмотрении дела антимонопольным органом предприниматель ФИО1 не отрицал факт прекращения производства и реализации продукции под обозначением «ТОРНАДО» в период 2011-2018 годов.

В 2018 году – за год до истечения срока правовой охраны изобретения «Ручной культиватор» по патенту Российской Федерации
№ 2153787 и, соответственно, срока действия лицензионного договора
от 01.07.2009, предприниматель ФИО1 начал осуществлять подготовительные действия для начала производства собственной продукции под спорным обозначением «ТОРНАДО».

Данные обстоятельства установлены антимонопольным органом с учетом судебного акта по делу СИП-721/2019, на основании письменных пояснений самого предпринимателя ФИО1, а также договора аренды производственного помещения от 01.09.2018 № 01/09/2018 и акта
от 01.09.2018 приема-передачи объекта; счета-фактуры от 27.12.2017 № 3558 и товарной накладной от 27.12.2017 № 3464 на приобретение валковой профилирующей машины UPV 12.5; счета-фактуры на приобретение пресса кривошипного КД-2126; счета-фактуры от 17.12.2018 № 274 на приобретение станка вертикально-фрезерного ВМ 131 ВФ 1; счета-фактуры на приобретение станка токарно-винторезного 16Б 16КА.

Кроме того, на принадлежащем обществу с ограниченной ответственностью «ТОРНАДО ТУЛС», которое составляет с предпринимателем ФИО1 группу лиц, интернет-сайте
tornado-tools.com размещена информация о том, что с 2020 года компания под руководством изобретателя оригинального культиватора «ТОРНАДО» ФИО1 вновь запускает производство серии культиваторов «ТОРНАДО», что подтверждается протоколом осмотра доказательств от 05.06.2020, составленным нотариусом Жуковского нотариального округа Брянской области ФИО17

С учетом изложенного антимонопольный орган пришел к обоснованному выводу, с которым соглашается Суд по интеллектуальным правам, о том, что предприниматель ФИО1 приурочил возобновление собственного производства и введения в гражданский оборот серии культиваторов «ТОРНАДО» к моменту окончания срока действия договора исключительной лицензии от 01.07.2009.

При этом из материалов дела усматривается, что к указанному времени обозначение «ТОРНАДО» приобрело известность широкому кругу потребителей в связи с деятельностью предпринимателя ФИО2, вложившему значительные финансовые средства в развитие данного бизнеса. В то же время доказательства того, что обозначение «ТОРНАДО» приобрело известность в связи с деятельностью предпринимателя ФИО1, а также об осуществлении им существенных вложений в продвижение бренда «ТОРНАДО» в материалы дела не представлены.

При таких обстоятельствах представляется также обоснованным вывод антимонопольного органа о том, что действительным намерением заявителя при регистрации спорного товарного знака являлась не индивидуализация собственных товаров в гражданском обороте, а обеспечение возможности обратить в свою пользу результаты деятельности предпринимателя
ФИО2 после окончания срока правовой охраны спорного изобретения.

О недобросовестных намерениях свидетельствует и пассивное поведение предпринимателя ФИО1 в отношении использования обозначения «ТОРНАДО» предпринимателем ФИО2, которое выразилось в том, что заявитель, достоверно зная, что данное обозначение используется его контрагентом в предпринимательской деятельности, не сообщил предпринимателю ФИО2 о приобретении исключительного права на спорный товарный знак и не предложил заключить лицензионный договор на использование данного обозначения.

Действия заявителя по регистрации спорного товарного знака обусловлены ограничением срока лицензионного договора (до истечения срока действия патента на изобретение). Подавая заявку на регистрацию товарного знака, заявитель предпринял попытку обеспечить правовую охрану спорному обозначению после истечения срока действия лицензионного договора, не уведомляя об этом своего контрагента, предпринимателя ФИО2, вкладывающего значительные денежные средства в продвижение товара, для индивидуализации которого по согласованию сторон договора использовалось обозначение «Торнадо». Между тем, предприниматель ФИО2 с учетом предшествующего поведения предпринимателя ФИО1 (по продаже производственных мощностей и товарных остатков, прекращению самостоятельного производства инструментов) вправе был рассчитывать на возможность использования обозначения «Торнадо» в своей производственной деятельности после окончания срока лицензионного договора.

При этом вплоть до 2019 года предприниматель ФИО1 не предъявлял каких-либо претензий по использованию спорного обозначения ни самому предпринимателю ФИО2 и обществу «Интерметалл», ни их контрагентам.

Таким образом, антимонопольный орган обоснованно указал на то, что период начала претензионной работы предпринимателя ФИО1 и иных действий по защите исключительного права на товарный знак обусловлен именно датой истечения срока действия лицензионного договора от 01.07.2009.

Так, 14.03.2019 была осуществлена закупка продукции, маркированной товарным знаком «ТОРНАДО», 23.04.2019 в адрес общества «ЛеруаМерлен» направлена претензия с требованиями о выплате компенсации за незаконное использование товарного знака и прекращении его дальнейшего использования, 08.10.2019 направлено заявление Прокурору города Москвы о незаконной реализации обществом «ЛеруаМерлен» продукции с нанесенной маркировкой «ТОРНАДО».

11.03.2020 предприниматель ФИО1 обратился с досудебной претензией к обществу «Интерметалл» о нарушении исключительного права на спорный товарный знак, в которой потребовал перечислить в его пользу 250 010 680 рублей в связи с незаконной реализации товаров с нанесенной маркировкой товарного знака «ТОРНАДО» в адрес общества «ЛеруаМерлен» за период с 2013 по 2019 год; изъять из оборота и уничтожить за свой счет товары, этикетки, упаковки товаров, рекламную продукцию, на которых размещен товарный знак «ТОРНАДО» или иное сходное до степени смешения изображение.

В 2019 году предприниматель ФИО1 обратился в Арбитражный суд Московской области с иском к обществу «ЛеруаМерлен» (дело № А41-96456/2019) о взыскании 166 691 914 рублей (впоследующем размер требований был уточнен) компенсации за нарушение исключительного права на спорный товарный знак.

В 2020 году предприниматель ФИО1 предъявил иски иным контрагентам общества «Интерметалл» - обществу с ограниченной ответственностью «ВСЕИНСТРУМЕНТЫ.РУ» (дело № А40-70515/2020, размер исковых требований – 250 000 рублей), обществу с ограниченной ответственностью «Студио Модерна» (дело № А40-46879/2020, размер исковых требований – 9 543 570 рублей), обществу с ограниченной ответственностью «ИНТЕРНЕТ РЕШЕНИЯ» (дело № А40-44870/2020, размер исковых требований – 9 543 570 рублей).

Судебная коллегия соглашается с выводом антимонопольного органа о том, что действия предпринимателя ФИО1 по регистрации и использованию спорного товарного знака причинили или могли причинить вред предпринимателю ФИО2 в виде репутационных потерь, связанных с обращениями заявителя в правоохранительные органы и суды, и реальной возможности утерять наработанные деловые связи и деловых партнеров, что приводит к снижению количества заказов и, как следствие, падению объемов производства и реализации выпускаемой продукции, уменьшению прибыли, а также вероятному прекращению производства и увольнению персонала.

Действия предпринимателя ФИО1 по направлению претензии обществу «Интерметалл» с требованием о прекращении использования обозначения «ТОРНАДО»свидетельствуют о намерении вытеснить своих конкурентов с товарного рынка.

При этом с учетом установленного выше единства намерений и интересов предпринимателя ФИО2 и общества «Интерметалл» антимонопольный орган обоснованно рассматривал направление претензии обществу «Интерметалл» как предъявление ее предпринимателю
ФИО2, в связи с чем доводы предпринимателя ФИО1 о том, что он никогда не обращался с претензиями в адрес предпринимателя ФИО2 подлежат отклонению.

Судебная коллегия отмечает, что сами по себе действия правообладателя по защите исключительного права на принадлежащий ему товарный знак являются реализацией установленной законом возможности на защиту исключительного права и в обычной ситуации не могут быть признаны недобросовестными.

Вместе с тем, из обстоятельств рассматриваемого дела очевидно следует, что предприниматель ФИО1, зарегистрировав на свое имя в качестве товарного знака обозначения «ТОРНАДО», по договоренности с ним используемого предпринимателем ФИО2 до регистрации товарного знака и длительное время после нее, не поставил об этом в известность данное лицо и в течение всего срока действия лицензионного договора от 01.07.2009 не предпринимал попыток урегулировать отношения предпринимателей по использованию данного обозначения, за указанный период получившего известность за счет деятельности предпринимателя ФИО2, и после истечения срока действия лицензионного договора начал осуществлять действия, направленные на запрет этому лицу использовать указанное обозначение.

С учетом установленной совокупности обстоятельств такие действия предпринимателя ФИО1 следует квалифицировать как недобросовестное поведение, направленное на вытеснение конкурента с товарного рынка, причинение ему вреда.

Использование сложившейся благодаря деятельности предпринимателя ФИО2 репутации обозначения среди потребителей не может быть признано соответствующим обычаям делового оборота, требованиям добропорядочности, разумности и справедливости.

Принимая во внимание изложенное, антимонопольный орган пришел к правильному выводу о том, что регистрация спорного товарного знака была направлена на получение необоснованных преимуществ в предпринимательской деятельности, а именно возможности, не вкладывая денежных средств в производство и продвижение продукции, фактически присвоить все результаты усилий предпринимателя ФИО2, связанные с развитием и популяризацией бренда «ТОРНАДО» за 10 лет успешного продвижения продукции под указанным брендом на товарном рынке Российской Федерации ручных орудий и инструментов для сада и огорода, а также, используя исключительное право на данное обозначение вытеснить бывшего партнера по совместному производству с указанного рынка.

Рассматривая доводы предпринимателя ФИО1 о том, что дело
№ 08/01/14.4-31/2020 подлежало прекращению в связи с истечением срока давности обращения в антимонопольный орган, Суд по интеллектуальным правам приходит к следующим выводам.

В соответствии со статьей 41¹ Закона о защите конкуренции дело о нарушении антимонопольного законодательства не может быть возбуждено и возбужденное дело подлежит прекращению по истечении трех лет со дня совершения нарушения антимонопольного законодательства, а при длящемся нарушении антимонопольного законодательства - со дня окончания нарушения или его обнаружения.

Как указано выше, квалификация действий правообладателя по приобретению исключительного права на товарный знак путем его государственной регистрации в качестве акта недобросовестной конкуренции зависит от цели, преследуемой лицом при приобретении такого права, от намерений этого лица на момент подачи соответствующей заявки. Цель лица, его намерения могут быть установлены с учетом в том числе предшествующего подаче заявки на товарный знак поведения правообладателя, а равно его последующего (после получения права) поведения (пункт 169 постановления от 23.04.2019 № 10).

Таким образом, срок давности подлежит исчислению не с момента приобретения исключительного права на товарный знак, а с момента проявления умысла – с момента, когда стала ясна цель лица, получившего право на товарный знак.

Аналогичная правовая позиция изложена в постановлении президиума Суда по интеллектуальным правам от 07.02.2020 по делу № СИП-754/2018.

Равным образом, по мнению судебной коллегии, подлежит исчислению срок на обращение с заявлением в антимонопольный орган и рассмотрения дела антимонопольным органом, предусмотренный статьей 41¹ Закона о защите конкуренции.

В рассматриваемом деле с учетом установленных обстоятельств действительные намерения предпринимателя ФИО1 и его умысел при регистрации спорного товарного знака проявились в 2019 году с момента его обращения в правоохранительные органы и суды, а также возобновления собственного производства спорной продукции после истечения срока правовой охраны спорного изобретения и срока действия лицензионного договора от 01.07.2009.

При таких обстоятельствах Суд по интеллектуальным правам не усматривает нарушения положений статьи 41¹ Закона о защите конкуренции при рассмотрении дела о нарушении антимопольного законодательства.

Доводы предпринимателя ФИО1 о наличии в действиях предпринимателя ФИО2 признаков злоупотребления правом отклоняются судебной коллегией.

В силу пункта 1 статьи 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). Если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (пункт 2 статьи 10 ГК РФ).

Пунктом 3 статьи 10 ГК РФ установлено, что в случае, если злоупотребление правом выражается в совершении действий в обход закона с противоправной целью, последствия, предусмотренные пунктом 2 этой же статьи, применяются, поскольку иные последствия таких действий не установлены этим Кодексом.

Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются (пункт 5 статьи 10 ГК РФ).

В соответствии с пунктом 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» положения ГК РФ, законов и иных актов, содержащих нормы гражданского права (статья 3 указанного Кодекса), подлежат истолкованию в системной взаимосвязи с 26 основными началами гражданского законодательства, закрепленными в статье 1 ГК РФ.

Согласно пункту 3 статьи 1 ГК РФ при установлении, осуществлении 47 и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно.

Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1 ГК РФ).

Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, суд исходит из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.

Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения.

По смыслу приведенных норм и их официальных разъяснений, для признания действий какого-либо лица злоупотреблением правом судом должно быть установлено, что умысел такого лица был направлен на заведомо недобросовестное осуществление прав, единственной его целью было причинение вреда другому лицу (отсутствие иных добросовестных целей).

При этом злоупотребление правом должно носить достаточно очевидный характер, а вывод о нем не должен являться следствием предположений. В этом случае выяснению подлежат действительные намерения лица.

Из приведенных выше правовых норм также следует, что под злоупотреблением правом понимается и ситуация, когда лицо действует формально в пределах предоставленных ему прав, но недозволенным способом, и целью его действий является обход установленных в целях защиты прав другого лица обязательных требований и ограничений.

Суд по интеллектуальным правам отмечает, что сами по себе действия предпринимателя ФИО2 по регистрации 20.09.2011 патента Российской Федерации № 120311 на полезную модель «Ручной культиватор», подаче заявки на государственную регистрации товарного знака «Культиватор «ТОРНАДО» / Cultivator «TORNADO» по заявке
№ 2013710893, регистрации товарного знака «ТОРНАДИКА» по свидетельству Российской Федерации № 650987; обращении в Суд по интеллектуальным правам с исковым заявлением к предпринимателю ФИО1 о досрочном прекращении правовой охраны спорного товарного знака не свидетельствуют о злоупотреблении правом с его стороны без доказанного намерения данными действиями причинить вред другому лицу.

Суд по интеллектуальным правам, оценив имеющиеся в материалах дела доказательства и доводы лиц, участвующих в деле, пришел к выводу о недоказанности наличия в указанных действиях предпринимателя
ФИО2 признаков злоупотребления правом, поскольку доказательства, с достаточной очевидностью свидетельствующих о том, что предприниматель ФИО2 действовал исключительно с намерением причинить вред предпринимателю ФИО1 либо злоупотребил правом в иных формах, в том числе действовал с целью ограничения конкуренции, в настоящем деле отсутствуют.

Доводы предпринимателя ФИО1 о том, что данные действия предпринимателя ФИО2 представляют собой попытки завладеть спорным объектом интеллектуальной собственности, в связи с чем его обращение в антимонопольный орган также имеет своей целью причинение вреда предпринимателю ФИО1 и его бизнесу, носят предположительный характер.

Кроме того, Суд по интеллектуальным правам отмечает, что предметом рассмотрения дела о нарушении антимонопольного законодательства являлось установление наличия либо отсутствия в действиях предпринимателя ФИО1 нарушения, предусмотренного положениями статьи 14⁴Закона о защите конкуренции.

Установив наличие между предпринимателями ФИО1 и ФИО2 конкурентных отношений, факт использования предпринимателем ФИО2 обозначения «ТОРНАДО» до даты приоритета спорного товарного знака и в течение длительного времени после его регистрации, осведомленность предпринимателя ФИО1 о таком использовании и деятельности предпринимателя ФИО2 по продвижению данного обозначения, направленность действий предпринимателя ФИО1 по приобретению и дальнейшему использованию спорного товарного знака на получение необоснованных преимуществ в предпринимательской деятельности, возможность причинения убытков предпринимателю ФИО2, антимонопольный орган пришел к обоснованному выводу о том, что данные действия по совокупности признаков составляют акт недобросовестной конкуренции, запрет на которую установлен частью 1 статьи 14⁴Закона о защите конкуренции.

На основании изложенного, принимая во внимание совокупность установленных обстоятельств, судебная коллегия приходит к выводу о том, что оспариваемый ненормативный правовой акт является законным и обоснованным.

Оценив в соответствии с требованиями статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации представленные доказательства, суд пришел к выводу о законности и обоснованности оспариваемого ненормативного правового акта, поскольку судом проверено и установлено, что оспариваемое решение принято уполномоченным органом, соответствует требованиям действующего законодательства, не нарушает права и законные интересы заявителя, в связи с чем его требование о признании оспариваемого решения недействительным удовлетворению не подлежит.

Поскольку оснований для удовлетворения заявленных требований
не имеется, судебные расходы по уплате государственной пошлины
за подачу заявления подлежат отнесению на предпринимателя
ФИО1 в силу статьи 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Руководствуясь статьями 110, 167–170, 176, 180, 197-201 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Суд по интеллектуальным правам

РЕШИЛ:

в удовлетворении заявленных требований отказать.

Решение по настоящему делу вступает в законную силу немедленно и может быть обжаловано в президиум Суда по интеллектуальным правам в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия.

Председательствующий судья

Ю.М. Сидорская

Судья

А.А. Ерин

Судья

И.В. Лапшина