Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в апелляционном порядке уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя – помощника прокурора Кронштадтского района Санкт-Петербурга Кадырова О.В. на приговор Кронштадтского районного суда Санкт-Петербурга от 01 марта 2018 года, которым

ФИО2, <...>, гражданин Российской Федерации, <...>, с высшим образованием, работающий директором в юридической компании <...>, ранее не судимый,

оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 291.1 УК РФ, за отсутствием в его деяниях состава преступления,

за ФИО2 признано право на реабилитацию, включающую возмещение ему имущественного и морального вреда, связанного с его уголовным преследованием, восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах.

Этим же приговором разрешена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Цепляевой Н.Г., мнение прокуроров Кадырова О.В., ФИО1, поддержавших доводы апелляционного представления и дополнений к нему, оправданного ФИО2 и адвоката Сандальнева В.Ю., возражавших против удовлетворения апелляционного представления и полагавших, что приговор отмене либо же изменению не подлежит, судебная коллегия,

УСТАНОВИЛА:

Приговором Кронштадтского районного суда Санкт-Петербурга от 01 марта 2018 года ФИО2 оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 291.1 УК РФ, за отсутствием в его деяниях состава преступления,

В апелляционном представлении государственный обвинитель Кадыров О.В. просит приговор Кронштадтского районного суда Санкт-Петербурга от 01.03.2018 года в отношении ФИО2 отменить, направить уголовное дело в отношении ФИО2 на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции.

По мнению государственного обвинителя, приговор является незаконным и необоснованным ввиду того, что выводы суда об отсутствии состава преступления в действиях ФИО2, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам, установленным судом, также судом было допущено нарушение уголовно-процессуального закона, повлиявшее на постановленный приговор и являющееся основанием для его отмены в апелляционном порядке.

Представленным сторонам доказательствам дана необъективная и необоснованная оценка, и вывод суда о том, что установленные действия подсудимого должны быть квалифицированы как посредничество во взяточничестве, противоречит представленным доказательствам и материалам уголовного дела.

Также автор представления указывает на то, что в нарушение п. 1 ч. 1 ст. 302 УПК РФ существо обвинения, предъявленного ФИО2, изложено в приговоре в том же виде, в каком оно изложено в обвинительном заключении, утвержденном 30.06.2016 года, без каких-либо изменений, несмотря на то, что в ходе судебного разбирательства указанное обвинение было изменено государственном обвинителем, исключившим из описания инкриминируемого деяния указание на реквизиты приказа руководителя УФССП России по Санкт-Петербургу Г., которым С3 был назначен на должность судебного пристава-исполнителя ОСП по Кронштадтскому и Курортному районам УФССП России по Санкт-Петербургу, то есть указание на номер приказа «2553-к» и на дату «13.10.2014».

Также, по мнению автора представления, судом необоснованно отказано в заявленном стороной обвинения на стадии дополнений судебного следствия ходатайстве об оглашении протокола объяснений ФИО2, данных им в присутствии защитника 26.04.2016 года (т. 1 л.д. 58-61) По мнению государственного обвинителя, объяснения ФИО2, по смыслу ч. 2 ст. 74 УПК РФ, относятся к иным документам, которые получены и приобщены к материалам уголовного дела на законных основаниях, в рамках проверки, проводимой следователем СО по Кронштадтскому району ГСУ СК РФ по Санкт-Петербургу в порядке ст.ст. 144-145 УПК РФ. При этом при даче объяснений ФИО2 было разъяснено его право, предусмотренное ст. 51 Конституции Российской Федерации, о чем свидетельствует его подпись и подпись защитника - адвоката Барыгина Е.А., в присутствии которого ФИО2 давал объяснения.

На странице 42 приговора, где изложено содержание копий документов, подтверждающих занимаемую С3 должность судебного пристава-исполнителя Отдела судебных приставов по Кронштадтскому и Курортному районам УФССП России по Санкт-Петербургу, не указан приказ руководителя УФССП России по Санкт-Петербургу от 03.12.2015 № 3214-к о переводе С3 на вышеуказанную должность. На странице 43 приговора от 01.03.2018 при изложении содержания копии записи акта о смерти от 23.07.2016 № 2626 неверно указаны имя и отчество лица, о смерти которого представлены сведения в данном документе.

Решение суда о том, что представленные в качестве доказательств вины ФИО2 в инкриминируемом ему преступлении, стенограмма-приложение к протоколу осмотра предметов от 02.05.2016 года (т.1 л.д. 77-80) и акт прослушивания аудиозаписи от 11.04.2016 года (т.1 л.д. 28-32), не могут быть признаны в качестве допустимых доказательств, поскольку они содержат противоречивые данные и не согласуются между собой, по мнению государственного обвинителя, является необоснованным и противоречит требованиям ст.75 УПК РФ, поскольку в обоснование принятого решения о признании данных доказательств недопустимыми не приведено ни одной нормы УПК РФ.

Суд первой инстанции исключил из числа доказательств обвинения две бутылки водки «Байкал Айс» объемом 0,7 литра, переданных ФИО2 судебному приставу С3 по причине отсутствия в материалах уголовного дела документа, на основании которого установлена их стоимость. Данное решение суда, по мнению автора представления, также противоречит ст.75 УПК РФ. Судом не приведено ни одной нормы УПК РФ, нарушенной при получении указанных вещественных доказательств -двух бутылок водки марки «Байкал Айс» («BAIKAL ICE»), объемом по 0,7 литра каждая. Судом не установлено каких-либо нарушений уголовно- процессуального закона при изъятии с места происшествия, последующем осмотре, признании и приобщении в качестве вещественных доказательств – двух бутылок водки марки «Байкал Айс» («BAIKAL ICE»), объемом по 0,7 литра каждая. При этом, государственный обвинитель указывает, что исключение из числа доказательств справки оперуполномоченного К. от 27.05.2016 о стоимости бутылки водки «Байкал Айс» объемом 0,7 литра (т.1 л.д.92) не влечет за собой безусловное признание недопустимыми доказательствами двух бутылок водки марки «Байкал Айс» («BAIKAL ICE»), объемом по 0,7 литра каждая, и их исключение из перечня доказательств, положенных в основу обвинения. Обращает внимание суда апелляционной инстанции, что до принятия решения об исключении доказательств, судом было вынесено решение об отказе в удовлетворении ходатайства государственного обвинителя о возвращении уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, при этом одним из оснований, указанных прокурором, было не установление в ходе предварительного следствия стоимости двух бутылок водки марки «Байкал Айс». Судом неоднократно отказано в удовлетворении ходатайства стороны обвинения о назначении судебной товароведческой экспертизы по причинам того, что «при назначении экспертизы может ухудшиться положение подсудимого»; «суд является независимым органом, не может дополнять следствие»; «ранее государственным обвинителем не заявлялось данное ходатайство при рассмотрении дела почти год»

Также автор представления ссылаясь на положения Федерального закона от 22.11.1995 № 171-ФЗ «О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции и об ограничении потребления (распития) алкогольной продукции», Постановления правительства РФ от 07.03.1995 № 239 «О мерах по упорядочению государственного регулирование цен (тарифов)» и Приказа Минфина России от 11.05.2016 № 58н «Об установлении цен, не ниже которых осуществляется закупка (за исключением импорта), поставки (за исключением экспорта) и розничная продажа алкогольной продукции крепостью свыше 28 процентов», полагает, что общий размер предмета взятки, переданной 11.04.2016 года ФИО2 судебному приставу-исполнителю С3, в денежном составляла бы не менее 10 543 рубля 20 копеек. Указанным доводам обвинения изложены в прениях сторон суд первой инстанции в своем приговоре надлежащей оценки не дал.

Также обвинение полагает, что вывод суда первой инстанции о том, что доказательств, опровергающих версию ФИО2 о том, что он действовал от имени С4, а в качестве предмета взятки использовал имущество, переданное ему С4, не представлено, не подтверждается доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, и опровергаются показаниями свидетеля С1 и С2.

Необоснованным государственный обвинитель полагает и вывод о том, что версия ФИО2 о том, что он действовал от имени С4, а в качестве предмета взятки использовал имущество, переданное ему С4 не опровергается представленными доказательствами, поскольку согласно версии ФИО2, о передаче предмета взятки С4 договорился с судебным приставом-исполнителем С3 напрямую, а ФИО2 только попросил отвезти предмет, а согласно показаниям свидетеля С3, он (С3) до 11.04.2016 года со С4 лично никогда не общался, 07.04.2016 года ФИО2 обратился к нему и предложил ему денежные средства сумме 50 000 рублей за снятие ограничения на выезд за пределы РФ с гражданина С4 в рамках исполнительного производства № 25193/15/78009-ИП, на что он (С3) ответил отказом на данное предложение, однако ФИО2 сказал, что приедет еще 11.04.2016 года, о чем он незамедлительно сообщил своему руководству. В этой части показания С3 не получили должной судебной оценки, как того требуют положения ст.88 УПК РФ.

В нарушение п. 4 ч. 1 ст. 305 УПК РФ, в приговоре не приведены мотивы, по которым суд отвергает, в частности, показания свидетеля С3, данные им в ходе предварительного следствия, оглашенные им в ходе судебного заседания на основании ч. 3 ст.281 УПК РФ и полностью подтвержденные С3.

Таким образом, по мнению автора представления, судом неверно квалифицированы действия ФИО2 неправильно применена норма Особенной части УК РФ, необоснованным является вывод суда о том, что в действиях ФИО2 формально усматриваются признаки посредничества во взяточничестве ответственность за которое предусмотрена ст. 291.1 УК РФ.

В резолютивной части приговора указано, что судом принято решение «оправдать ФИО2 по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.291.1 УК РФ, за отсутствием в его деяниях состава преступления». Однако обвинение предъявлено ФИО2 по ч. 3 ст.291 УК РФ, а не по ч. 1 ст.291.1 УК РФ, государственным обвинителем действия ФИО2 в прениях сторон также квалифицированы по ч. 3 ст.291 УК РФ. Учитывая изложенное, вышеуказанная формулировка, приведенная в резолютивной части приговора содержит противоречие, а сведений о переквалификации действий ФИО2 на ч.1 ст.291.1 УК РФ резолютивная часть приговора напротив - не содержит, что является нарушением п. 2 ч. 1 ст.306 УПК РФ, п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2016 № 55 «О судебном приговоре»,

Помимо прочего, автор представления полагает, что решение о возвращении ФИО2 денежных купюр номиналом по 5 000 (пять тысяч) рулей каждая, двух бутылок водки марки «BAIKAL», объемом 0,7 литра» - противоречит выводам суда о том, что ФИО2 действовал от имени С4, а в качестве предмета взятки использовал имущество преданное ему С4, поскольку в таком случае, указанные предметы подлежали бы возвращению С4

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционного представления, судебная коллегия находит приговор подлежащим отмене на основании ст. ст. 389.17 и 389.24 УПК РФ - в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных настоящим Кодексом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения.

В соответствии со ст. 297 УПК РФ, приговор суда должен быть законным, обоснованным и мотивированным.

По смыслу уголовно-процессуального закона, оправдательный приговор может быть постановлен в том случае, когда по делу исследованы с соблюдением норм уголовно-процессуального закона и тщательно проанализированы как в отдельности, так и в совокупности все собранные доказательства, им дана надлежащая оценка, имеющиеся противоречия выяснены и оценены, однако, несмотря на это, исключается или не подтверждается совершение подсудимым инкриминированного преступления.

Эти требования закона при вынесении оправдательного приговора в отношении ФИО2 судом первой инстанции в полном объеме не выполнены, не все доказательства, на которые ссылалась сторона обвинения, отвергнуты на основании их всестороннего и объективного исследования.

Принимая решение, суд был обязан указать доказательства, на которых основаны выводы суда, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства.

Так, суд первой инстанции, указывая, что в материалах уголовного дела уголовного дела отсутствует документ, на основании которого определена стоимость двух бутылок водки «Байкал айс» объемом 0,7 литра, переданных ФИО2 приставу С3, и исключив их из числа доказательств обвинения, а их стоимость - из объема обвинения, предъявленного ФИО2, не учел положения Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 N 24 (ред. от 03.12.2013) «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях».

Согласно п. 9 вышеназванного постановления Пленума, переданное в качестве взятки или предмета коммерческого подкупа имущество, оказанные услуги имущественного характера или предоставленные имущественные права должны получить денежную оценку на основании представленных сторонами доказательств, в том числе, при необходимости с учетом заключения эксперта.

Несмотря на установленные во время судебного разбирательства обстоятельства передачи судебному приставу С3 двух бутылок водки «Байкал айс» объемом 0,7 литра ФИО2, суд не дал их стоимости надлежащей оценки, и, таким образом, действовал в нарушение положений ст. 283 УПК РФ, согласно которой, по ходатайству сторон или по собственной инициативе суд может назначить судебную экспертизу, в том числе, для оценки стоимости имущества, переданного в качестве взятки.

Таким образом, судебная коллегия полагает доводы апелляционного представления в этой части обоснованными, и считает, что постановление об отказе в удовлетворении ходатайства государственного обвинителя о назначении товароведческой экспертизы для установления стоимости имущества, ставшего предметом преступления, является необоснованным, вынесено по надуманным основаниям, и должным образом не мотивировано, что повлияло на дальнейшие выводы суда первой инстанции.

Также судебной коллегией принимается во внимание, что признавая недопустимыми доказательствами протокол осмотра предметов от 02.05.2016 года и акт прослушивания аудиозаписи от 11.04.2016 год, суд первой инстанции данный вывод никак не мотивировал, а лишь ограничился своим собственным произвольным суждением.

С учетом изложенного, судебная коллегия считает, что судом при рассмотрении уголовного дела были нарушены принципы уголовного судопроизводства, предусмотренные ст. ст. 15, 17 УПК РФ - состязательность сторон и свобода оценки доказательств. Также судебная коллегия приходит к выводу, что отказав в удовлетворении ходатайства государственного обвинителя о проведении товароведческой экспертизы, суд, в нарушение ст. 15 УПК РФ, не создал необходимые условия для исполнения стороной обвинения предоставленных ей прав и возможностей по отстаиванию своих интересов, ограничил право прокурора на представление доказательств, то есть допустил нарушение уголовно-процессуального закона, которое путем ограничения гарантированных УПК РФ прав стороны обвинения повлияло на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.

Также судом первой инстанции не приведены мотивы, почему им отвергнуты показания свидетеля С3 в части отсутствия у него прямых контактов со С4 в рамках исполнительного производства № 25193/15/78009-ИП. Эти доказательства в совокупности с другими доказательствами вопреки требованиям ст. 87, 88 УПК РФ, судом первой инстанции не проверены и не оценены, без сопоставления их друг с другом.

Суд оставил эти доказательства без соответствующего анализа и надлежащей оценки, как отдельно, так и в совокупности, не приведя достаточных и обоснованных мотивов, по которым отверг их в качестве доказательств по делу и пришел к изложенным в приговоре выводам.

Кроме того, по мнению суда апелляционной инстанции, при квалификации действий ФИО2 не получил надлежащей оценки в приговоре и вопрос о возможности квалифицировать действия ФИО2, являющегося корпоративным юристом юридического лица, которым владел С4, как посредничество во взяточничестве за совершение заведомо незаконных действий (бездействия) либо лицом с использованием своего служебного положения. Подсудимый ФИО2, исходя из его показаний, данных им в суде первой инстанции, не отрицал, что судебный пристав С3 разъяснил ФИО2, что решение об открытии выезда С4 будет необоснованным, и это является незаконным. Диспозиция данной части 2 статьи 291.1 УК РФ, при этом не предусматривает значительный размер взятки в качестве квалифицирующего признака.

Таким образом, доводы, изложенные в представлении прокурора, относительно вопроса о переквалификации судом первой инстанции действий ФИО2 с ч. 3 ст. 291 УК РФ на ч. 1 ст. 291.1 УК РФ, заслуживают внимания.

Суд апелляционной инстанции считает, что выводы суда первой инстанции о необходимости переквалификации действий ФИО2 и о последующем оправдании последнего по ч. 1 ст. 291.1 УК РФ в связи с отсутствием в его действиях состава преступления, сделаны в результате неполного, одностороннего и необъективного исследования дела и неправильной оценки, имеющихся в материалах уголовного дела доказательств.

При таких обстоятельствах суд приходит к выводу, что оправдательный приговор в отношении ФИО2 подлежит отмене в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, с направлением уголовного дела на новое судебное разбирательство, в ином составе суда.

Кроме того, судебная коллегия полагает необходимым при отмене приговора обратить внимание на следующее.

Из смысла ст. 296, 297, 307 УПК РФ, рассматриваемых в тесной правовой связи с конституционными положениями о значении судебного приговора как важнейшего акта правосудия, следует, что приговор должен быть составлен в ясных и понятных выражениях, в приговоре недопустимо употребление неточных формулировок, использование слов, неприемлемых в официальных документах, а также загромождение приговора описанием обстоятельств, не имеющих отношения к рассматриваемому делу. Суду при составлении приговора следует избегать изложения в нем не вызываемых необходимостью формулировок. Судебная коллегия отмечает, что обжалуемый приговор загроможден приведением дословной стенограммы телефонных переговоров ФИО2 и С4 что недопустимо для акта, провозглашаемого от имени Российской Федерации.

Учитывая, что приговор отменяется по основаниям, предусмотренным ст. 389.17 УПК РФ, в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, судебная коллегия не входит в обсуждение доводов апелляционного представления по существу предъявленного ФИО2 обвинения, и считает, что доводы представления о виновности или невиновности ФИО2 в инкриминируемом ему преступлении, неправильном установлении судом фактических обстоятельств дела и оценке доказательств, должны быть проверены судом при новом судебном разбирательстве. И суду следует принять надлежащие меры к правильному разрешению дела, исследовать все представленные доказательства, дав им оценку в соответствии с требованиями ст. ст. 17 и 88 УПК РФ, и принять по существу дела законное, обоснованное и справедливое решение.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.13, 389.20, 389.24, 389.28 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Кронштадтского районного суда Санкт-Петербурга от 01 марта 2018 года, которым ФИО2 оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 291.1 УК РФ, за отсутствием в его деяниях состава преступления – отменить.

Уголовное дело в отношении ФИО2 направить на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе суда, со стадии судебного разбирательства.

Апелляционное представление и дополнения к нему государственного обвинителя – помощника прокурора Кронштадтского района Санкт-Петербурга Кадырова О.В. - удовлетворить.

Председательствующий:

Судьи: