Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело поиску ФИО1 к ФИО2 о признании отношений трудовыми, возложении обязанности, взыскании задолженности по оплате труда, компенсации морального вреда

по апелляционной жалобе истца на решение Синарского районного суда г. Каменска-Уральского Свердловской области от 05 апреля 2022 года

Заслушав доклад судьи Редозубовой Т.Л., объяснения истца, поддержавшего доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия,

установила:

29 октября 2021 года истец обратился с иском к индивидуальному предпринимателю ФИО3 об установлении факта трудовых отношений в период с 01 августа 2020 года по 09 сентября 2020 года, возложении обязанности по внесению в трудовую книжку записи о приеме на работу в качестве сварщика с 01 августа 2020 года, взыскании заработной платы за период с 01 августа 2020 года по 09 сентября 2021 года в сумме 60470 руб., взыскании среднего заработка за время простоя с 10 сентября 2020 года по 31 августа 2021 года в сумме 169299 руб. 75 коп., компенсации морального вреда в сумме 20000 руб., возложении обязанности произвести страховые взносы.

В обоснование иска указывал, что без оформления трудового договора в письменном виде работал сварщиком у ответчика, трудовая деятельность по изготовлению обечаек осуществлялась на территории предприятия «Уралтехмаш». 09 сентября 2021 года работы были прекращены в связи с поломкой крана-балки, ответчик информировал о продолжении работы после ремонта крана. Вместе с тем, 03 октября 2020 года ответчик в телефонном разговоре сообщил об увольнении.

18 марта 2022 года истец уточнил свои исковые требования, указал, что в спорный период состоял в трудовых отношениях с ООО «Уралметобработка», работал сварщиком, руководил работами ФИО3 С 09 сентября 2021 года ответчик не обеспечивал работника работой, с 24 декабря 2020 года ФИО1 трудоустроен на другое место работы.

Учитывая изложенное, ФИО1 просил установить факт трудовых отношений с ООО «Торговый дом «Уралметобработка» в период с 01 августа 2020 года по 23 декабря 2020 года, возложить на ответчика обязанность внести запись в его трудовую книжку о приеме на работу в качестве сварщика, взыскать с ответчика задолженность по заработной плате за период с 01 августа 2020 года по 08 сентября 2020 года в сумме 61770 руб., средний заработок за период простоя с 09 сентября 2020 года по 23 декабря 2020 года в сумме 435943 руб. 20 коп., компенсацию морального вреда -100000 руб.

На основании определений Синарского районного суда г. Каменска-Уральского Свердловской области от 28 января 2022 года, 18 марта 2022 года в качестве соответчиков к участию в деле привлечены ООО «Торговый дом «Уралметобработка», ФИО2 (руководитель организации и ее учредитель).

Производство по делу в части исковых требований к ООО «Торговый дом «Уралметобработка» прекращено 05 апреля 2022 года в связи ликвидацией названного юридического лица (прекратило деятельность 15 октября 2021 года).

В судебном заседании истец исковые требования поддержал. Полагал, что поскольку ООО «Торговый дом «Уралметобработка» ликвидировано, ответственность должен нести ФИО2, как руководитель и учредитель юридического лица.

Ответчик ФИО2, третье лицо ФИО3 в судебное заседание не явились.

Представитель ответчика и третьего лица ФИО4 исковые требования не признала, в их удовлетворении просила отказать. Ссылалась на то, что в спорный период истец не состоял в трудовых отношениях с указанными лицами. ИП ФИО3 не являлся индивидуальным предпринимателем, имел статус самозанятого. Между ответчиком и третьим лицом 24 июля 2020 года был заключен договор возмездного оказания услуг, для исполнения обязательств по которому, ФИО3 привлек истца. Правовых оснований для привлечения к ответственности ФИО2 в рамках настоящего спора, не имеется.

Решением Синарского районного суд г. Каменска-Уральского Свердловской области от 05 апреля 2022 года исковые требования ФИО1 к ФИО2 оставлены без удовлетворения.

С указанным решением не согласился истец, просит его отменить, принять по делу новое решение об удовлетворении иска. Не согласен с выводом суда об отсутствии трудоправовых отношений с ООО «Торговый дом «Уралметобработка», поскольку был допущен к выполнению работ уполномоченным на то лицом, выполнял работу в интересах данного юридического лица и под его контролем. Полагает, что срок обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора подлежит восстановлению, поскольку в защиту своих прав он обращался в прокуратуру, о ликвидации ответчика узнал в ходе судебного разбирательства.

В возражениях на апелляционную жалобу указано о законности и обоснованности решения суда.

Ответчик, третье лицо в заседание судебной коллегии не явились, извещены путем направления извещения по почте. Конверты возвращены в связи с истечением срока хранения.

Одновременно соответствии с п. 2.1 ст. 113 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации информация о слушании дела размещена на официальном сайте суда в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет».

На основании ст. 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебной коллегией вынесено определение о рассмотрении дела в отсутствие вышеуказанных лиц.

Исследовав материалы дела, проверив законность и обоснованность судебного решения в пределах доводов апелляционной жалобы и в соответствии с ч. 1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия приходит к следующему.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 2,3 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года № 23 «О судебном решении» решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению.

Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости, допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (ст. ст. 55, 59 - 61, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.

Постановленное по делу решение суда в полной мере не отвечает вышеуказанным требованиям.

Разрешая исковые требования ФИО1, суд пришел к выводу о том, что привлечение к субсидиарной ответственности руководителя организации-должника в связи с неисполнением обязательства юридическим лицом возможно только при наличии обязательства самого юридического лица, тогда как наличие факта трудовых отношений между ФИО1 и ООО «Торговый дом «Уралметобработка», не установлено и установленный ст. 392 Трудового кодекса Российской Федерации срок для обращения в суд за разрешением настоящего спора пропущен. При таких обстоятельствах, на ответчика ФИО2 не может быть возложена субсидиарная ответственность.

С указанным решением судебная коллегия согласиться не может по следующим основаниям.

В целях обеспечения эффективной защиты работников посредством национальных законодательства и практики, разрешения проблем, которые могут возникнуть в силу неравного положения сторон трудового правоотношения, Генеральной конференцией Международной организации труда 15 июня 2006 года принята Рекомендация № 198 о трудовом правоотношении (далее - Рекомендация МОТ о трудовом правоотношении, Рекомендация).

В пункте 2 Рекомендации МОТ о трудовом правоотношении указано, что характер и масштабы защиты, обеспечиваемой работникам в рамках индивидуального трудового правоотношения, должны определяться национальными законодательством или практикой либо и тем, и другим, принимая во внимание соответствующие международные трудовые нормы.

В пункте 9 этого документа предусмотрено, что для целей национальной политики защиты работников в условиях индивидуального трудового правоотношения существование такого правоотношения должно в первую очередь определяться на основе фактов, подтверждающих выполнение работы и выплату вознаграждения работнику, невзирая на то, каким образом это трудовое правоотношение характеризуется в любом другом соглашении об обратном, носящем договорный или иной характер, которое могло быть заключено между сторонами.

Пункт 13 Рекомендации называет признаки существования трудового правоотношения (в частности, работа выполняется работником в соответствии с указаниями и под контролем другой стороны; интеграция работника в организационную структуру предприятия; выполнение работы в интересах другого лица лично работником в соответствии с определенным графиком или на рабочем месте, которое указывается или согласовывается стороной, заказавшей ее; периодическая выплата вознаграждения работнику; работа предполагает предоставление инструментов, материалов и механизмов стороной, заказавшей работу).

В целях содействия определению существования индивидуального трудового правоотношения государства-члены должны в рамках своей национальной политики рассмотреть возможность установления правовой презумпции существования индивидуального трудового правоотношения в том случае, когда определено наличие одного или нескольких соответствующих признаков (пункт 11 Рекомендации МОТ о трудовом правоотношении).

По смыслу статей 15, 16, 56, части второй статьи 67 Трудового кодекса Российской Федерации в их системном единстве, если работник, с которым не оформлен трудовой договор в письменной форме, приступил к работе и выполняет ее с ведома или по поручению работодателя или его представителя и в интересах работодателя, под его контролем и управлением, наличие трудового правоотношения презюмируется и трудовой договор считается заключенным.

Суд должен не только исходить из наличия (или отсутствия) тех или иных формализованных актов (трудового договора, гражданско-правовых договоров, штатного расписания и т.п.), но и устанавливать, имелись ли в действительности признаки трудовых отношений и трудового договора, указанные в статьях 15 и 56 Трудового кодекса Российской Федерации, был ли фактически осуществлен допуск работника к выполнению трудовой функции.

По договору возмездного оказания услуг исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность), а заказчик обязуется оплатить эти услуги (пункт 1 статьи 779 Гражданского кодекса Российской Федерации).

От договора возмездного оказания услуг трудовой договор отличается предметом договора, в соответствии с которым исполнителем (работником) выполняется не какая-то конкретная разовая работа, а определенные трудовые функции, входящие в обязанности физического лица - работника, при этом важен сам процесс исполнения им этой трудовой функции, а не оказанная услуга.

Как следует из объяснений истца, в июле 2020 года он искал работу на сайте «Авито», найдя вакансию сварщика, позвонил по указанному в объявлении номеру телефона (г. Казань). В ответ на его обращение ему сообщили номер телефона ранее неизвестного ФИО3 (г. Каменск-Уральский Свердловской области), который решал вопросы организации работы. В ходе телефонного разговора истец сообщил ФИО3 о своей специальности сварщика, что его устроило, поступило предложение подъехать на производственную площадку по адресу: <...> «а». В целях допуска на территорию был сообщен телефон ФИО2, который по прибытии на территорию встретил истца, рассказал, как нужно изготавливать обечайки – трубы для промышленной вентиляции. Вместе с истцом работали ФИО5, ФИО6 Работы начинались в 08:00, заканчивались в 18:00 (обед с 12:00 до 13:00).

Работа истца заключалась в следующем: в цех приезжала машина с листовым железом, работники (в том числе, истец) разгружали ее. После этого размечали листы металла по таблице, которую предоставлял ФИО3 После разметки листы рубились, после чего вальцевались на станке в обечайки нужного размера и прихватывались на прихватки. Потом снималась готовая обечайка и проваривалась. По готовности изделия красились, после чего звонил ФИО3, потом осуществлялась загрузка готовой продукции. Размер заработной платы был согласован с ФИО2 в сумме 14000 руб. за тонну (на трех работников). Деньги за работу переводил ФИО3 Изначально и ФИО7 оказывал помощь в работе, о том, что он руководитель ООО «Торговый дом «Уралметобработка», истец не знал. 09 сентября 2021 года работы были прекращены в связи с поломкой крана-балки, его информировали о продолжении работы после ремонта крана. Вместе с тем, 03 октября 2020 года ФИО3 в телефонном разговоре сообщил об увольнении.

Оснований не доверять указанным объяснениям не имеется, поскольку они согласуются между собой и с другими материалами дела.

Согласно Выписке из Единого государственного реестра юридических лиц от 28 января 2022 года ООО «Торговый дом «Уралметобработка» было создано 18 марта 2009 года, его руководителем и учредителем (участником) являлся ФИО2, размер доли составлял 100 %. Одним из видов деятельности Общества являлась обработка металлов 15 октября 2021 года Общество прекратило свою деятельность, в качестве способа прекращения указано: «Исключение из ЕГРЮЛ юридического лица в связи с наличием в ЕГРЮЛ сведений о нем, в отношении которых внесена запись о недостоверности» (л.д. 94-101).

Факт работы истца в качестве сварщика на производственной площадке по адресу: в <...> «а» сам по себе сторонами спора не оспаривается.

Как следует из показаний свидетеля ФИО6, в сентябре 2020 года он работал с истцом, изготавливали обечайки для ООО «Торговый дом «Уралметобработка». Работу нашел через сайт «Авито», вопрос о трудоустройстве решал с ФИО3 По прибытии на производственную площадку, увидел там истца, ФИО2, ФИО5, которые катали на машине обечайки. В курс производимых работ его вводил ФИО2, последний указывал о размере заработной платв-14000 руб. на троих работников за тонну продукции. ФИО2 никем не представлялся, но он понял, что он руководит рабочим процессом (л.д. 153).

В соответствии с письмом ООО «Торговый дом «Уралметобработка» (за подписью руководителя ФИО2) на имя заместителя директора ЗАО «Уралтехмаш» ФИО8 был направлен список сотрудников ООО «Торговый дом «Уралметобработка» с просьбой разрешить вход и выход на производственную площадку по адресу: в г. Каменск- Уральский, ул. Лермонтова, 1 «а». В указанный список включены как истец (сварщик), так и ФИО5 (сварщик), ФИО6 (вальцовщик) (л.д. 142). Данное доказательство было представлено в материалы дела стороной ответчика.

Как следует из договора об оказании услуг № И-20 от 24 июля 2020 года, ФИО3 (самозанятое лицо) обязалось по заданию ООО «Торговый дом «Уралметобработка» оказать услуги по вальцовке и сварке обечаек по проекту (л.д. 82-87).

Совокупность указанных доказательств позволяет судебной коллегии сделать вывод о наличии трудоправовых отношений между сторонами. Истец был допущен к работе с ведома руководителя ООО «Торговый дом «Уралметобработка», выполнял работы в интересах Общества и под его контролем.

Вопреки утверждениям ответчика относительно отсутствия трудовых отношений между истцом и ООО «Торговый дом «Уралметобработка» в спорный период, судебная коллегия отмечает, что сам по себе факт не оформления данных правоотношений надлежащим образом, отсутствие кадрового документооборота, отсутствие доказательств выплаты заработной платы, не может опровергать презумпцию трудовых правоотношений.

Оценивая вышеуказанный гражданско-правовой договор от 24 июля 2020 года в порядке ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия считает, что он не опровергает презумпцию трудовых отношений между истцом ООО «Торговый дом «Уралметобработка» исходя из оценки всей совокупности обстоятельств и характера спорных правоотношений сложившихся между сторонами.

Судебная коллегия отмечает, что работник является более слабой стороной в трудовых правоотношениях (о чем неоднократно указывал в своих определениях Конституционный Суд РФ, например, определение от 19 мая 2009 года № 597-О-О, определение от 13 октября 2009 года № 1320-О-О, определение от 12 апреля 2011 года № 550-О-О и др.) и основной массив доказательств по делу находится у работодателя, ответственного за ведение кадрового и бухгалтерского документооборота, в связи с чем, отсутствие каких-либо кадровых документов относительно периода работы истца у ответчика не свидетельствуют об отсутствии между ними трудовых отношений.

Учитывая изложенное решение суда в части отказа в удовлетворении исковых требований об установлении факта трудоправовых отношений подлежит отмене с вынесением нового решения об их удовлетворении.

Вместе с тем, учитывая факт прекращения деятельности юридического лица в установленном законом порядке, судебная коллегия не находит оснований для возложения на ответчика обязанности по внесению в трудовую книжку записи о приме на работу и увольнении

Разрешая требования о взыскании задолженности по оплате труда, судебная коллегия исходит из того, что в силу положений ст. ст. 135, 136, Трудового кодекса Российской Федерации на работодателе лежит обязанность по оформлению документов об оплате труда работника, в том числе о размере его заработной платы и ее выплате работнику, в связи с чем такие документы должны находиться у работодателя, который, в силу ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, ч. 2 ст. 22 Трудового кодекса Российской Федерации обязан доказать, что установленная работнику заработная плата выплачена своевременно и в полном объеме. При этом выплата денежных средств может подтверждаться в силу закона только допустимыми письменными доказательствами.

Инициируя обращение в суд, истец ссылался на то, что между сторонами была достигнута договоренность о размере заработной платы в сумме 14000 руб. на троих человек за тонну продукции. При этом указал, что за период с 01 сентября 2020 года по 09 сентября 2020 года к начислению подлежала заработная плата в сумме 157770 руб., истцу выплачена заработная плата посредством перевода со счета ФИО3 на счет ФИО1 в сумме 96000 руб. Таким образом, задолженность по оплате труда составляет 61770 руб.

Оценивая представленные доказательства по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия считает, что в материалы дела не представлено допустимых доказательств в подтверждение размера заработной платы в указанной истцом сумме, исключительно его объяснения, таким доказательством служить не могут.

В силу положений п. 23 Постановления от 29 мая 2018 года № 15, при рассмотрении дел о взыскании заработной платы по требованиям работников, трудовые отношения с которыми не оформлены в установленном законом порядке, судам следует учитывать, что в случае отсутствия письменных доказательств, подтверждающих размер заработной платы, получаемой работниками, работающими у работодателя - физического лица (являющегося индивидуальным предпринимателем, не являющегося индивидуальным предпринимателем) или у работодателя - субъекта малого предпринимательства, который отнесен к микропредприятиям, суд вправе определить ее размер исходя из обычного вознаграждения работника его квалификации в данной местности, а при невозможности установления размера такого вознаграждения - исходя из размера минимальной заработной платы в субъекте Российской Федерации.

Как следует из информации Управления Федеральной службы государственной статистики по Свердловской области и Курганской области от 14 июля 2022 года № В3-68-08/724 -ТС средняя начисленная заработная плата по такой профессиональной группе как «сварщики и газорезчики», составляет 53225 руб. (приобщено в материалы дела в порядке ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Оснований не доверять указанному доказательству не имеется, оно получено в соответствии с требованиями закона, ясно, конкретно, однозначно и не противоречиво.

Учитывая изложенное, размер задолженности по заработной плате за период с 01 августа 2020 года по 08 сентября 2020 года составит 67740 руб. 90 коп. (август (53225 руб.), сентябрь 14515 руб. (53225:22 х 6).

Вместе с тем, как указывает сам истец, в счет заработной платы им получено 96000 руб., что превышает размер заработной платы, подлежащий начислению за спорный период.

Учитывая изложенное, судебная коллегия отказывает в удовлетворении иска ФИО1 о взыскании задолженности по заработной плате за период с 01 августа 2020 года по 08 сентября 2020 года.

Как следует из объяснений истца, свидетеля ФИО6 с 09 сентября 2020 года работодатель не предоставил ФИО1 работ, ссылаясь на поломку оборудования, последующем работник на работу не вызывался, в установленном законом порядке трудовые отношения не прекращались. Доказательств обратного, в материалы дела не представлено.

По смыслу ч. 2 ст. 22 Трудового кодекса Российской Федерации работодатель обязан предоставлять работникам работу, обусловленную трудовым договором. В случае невозможности выполнения указанной обязанности, работодатель вправе принять меры, предусмотренные трудовым законодательством (в том числе, увольнение работников в связи с сокращением численности или штата, введение режима простоя и другие меры).

ООО Торговый дом «Уралметобработка» не выполнена обязанность по предоставлению истцу работы в период с 09 сентября 2021 по 23 декабря 2021 года и не приняты необходимые организационные и кадровые меры, обеспечивающие соблюдение трудовых прав работника, в связи с чем именно на ответчике (работодателе) лежит обязанность по выплате средней заработной платы за указанный период, по правилам ч. 1 ст. 155 Трудового кодекса Российской Федерации, согласно которой, при невыполнении норм труда, неисполнении трудовых (должностных) обязанностей по вине работодателя оплата труда производится в размере не ниже средней заработной платы работника, рассчитанной пропорционально фактически отработанному времени.

Установив обстоятельства несоблюдения работодателем, со стороны которого фактически имело место воспрепятствование выполнению работником работы обусловленной трудовым договором, вследствие ограничения доступа к рабочему месту, требований ст. ст. 22, 155 Трудового кодекса Российской Федерации, период, в течение которого истец не имел возможности трудиться (с 09 сентября 2021 года по 23 декабря 2021 года), судебная коллегия исходя из пределов заявленных требований (ч. 3 ст. 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации) определяет ко взысканию в пользу истца среднего заработка, производя соответствующий расчет.

53225 : 22 = 2419 руб. (средний дневной заработок); 2419 руб. х 76 дней (период непредоставления работы) = 183844 руб.

Принимая во внимание положения ч. 3 ст. 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пользу истца с ответчика надлежит взыскать 183844 руб.

Частью 1 статьи 237 Трудового кодекса Российской Федерации предусмотрено, что моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора. В случае возникновения спора, факт причинения работнику морального вреда и размеры его возмещения определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 63 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» в случае нарушения трудовых прав работников суд в силу статей 21 и 237 Кодекса вправе удовлетворить требование работника о компенсации морального вреда, причиненного ему любыми неправомерными действиями или бездействием работодателя, в том числе и при нарушении его имущественных прав (например, при задержке выплаты заработной платы). Размер компенсации морального вреда определяется судом исходя из конкретных обстоятельств каждого дела с учетом объема и характера причиненных работнику нравственных или физических страданий, степени вины работодателя, иных заслуживающих внимания обстоятельств, а также требований разумности и справедливости.

Факт нарушения трудовых прав истца установлен, и данное обстоятельство, бесспорно, повлекло нравственные страдания истца.

Определяя размер присуждаемой денежной компенсации морального вреда, суд апелляционной инстанции учитывает фактические обстоятельства дела, характер причиненных истцу страданий, характер и степень вины ответчика в нарушении их прав, индивидуальные особенности истца, баланс между нарушенными правами истцов и мерой ответственности, применяемой к ответчику, определяет размер компенсации морального вреда в пользу истца в сумме 30 000 руб., отвечающей критериям разумности и справедливости.

Разрешая спор в части наличия правовых оснований для привлечения ФИО2 к субсидиарной ответственности, судебная коллегия исходит из следующего.

Согласно части 12 статьи 20 Трудового кодекса Российской Федерации по вытекающим из трудовых отношений обязательствам работодателя - юридического лица субсидиарную ответственность несут собственник имущества, учредитель (участник) юридического лица в случаях, в которых федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации установлена субсидиарная ответственность собственника имущества, учредителя (участника) по обязательствам юридического лица.

Из буквального толкования вышеназванной нормы трудового законодательства следует, что собственник имущества, учредитель юридического лица несет субсидиарную ответственность в случаях, в которых федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации установлена субсидиарная ответственность собственника имущества, учредителя (участника) по обязательствам юридического лица.

Правовое положение обществ с ограниченной ответственностью, как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, корпоративные права и обязанности их участников непосредственно из Конституции Российской Федерации не вытекают - они регулируются федеральными законами, в частности Гражданским кодексом Российской Федерации и Федеральным законом «Об обществах с ограниченной ответственностью» (определения от 15 ноября 2007 года № 758-О-О и от 3 июля 2014 года № 1564-О). Федеральный законодатель, действуя в рамках предоставленных ему статьями 71 (пункт «о») и 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации полномочий, при регулировании гражданско-правовых, в том числе корпоративных, отношений призван обеспечивать их участникам справедливое, соответствующее разумным ожиданиям граждан, потребностям рынка, социально-экономической ситуации в стране, не ущемляющее свободу экономической деятельности и не подавляющее предпринимательскую инициативу соотношение прав и обязанностей, а также предусмотреть соразмерные последствиям нарушения обязанностей, в том числе обязательств перед потребителями, работниками меры и условия привлечения к ответственности на основе конституционно значимых принципов гражданского законодательства.

Конституционный Суд Российской Федерации ранее обращал внимание на то, что наличие доли участия в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью не только означает принадлежность ее обладателю известной совокупности прав, но и связывает его определенными обязанностями (Определение от 3 июля 2014 года № 1564-О).

Гражданское законодательство, регламентируя правовое положение коммерческих корпоративных юридических лиц, к числу которых относятся общества с ограниченной ответственностью, также четко и недвусмысленно определяет, что участие в корпоративной организации приводит к возникновению не только прав, но и обязанностей (пункт 4 статьи 65.2 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 2 статьи 62 Гражданского кодекса Российской Федерации закреплено, что учредители (участники) юридического лица независимо от оснований, по которым принято решение о его ликвидации, в том числе в случае фактического прекращения деятельности юридического лица, обязаны совершить за счет имущества юридического лица действия по ликвидации юридического лица; при недостаточности имущества юридического лица учредители (участники) юридического лица обязаны совершить указанные действия за свой счет.

В случае недостаточности имущества организации для удовлетворения всех требований кредиторов ликвидация юридического лица может осуществляться только в порядке, предусмотренном законодательством о несостоятельности (банкротстве) (пункт 6 статьи 61, абзац второй пункта 4 статьи 62, пункт 3 статьи 63 Гражданского кодекса Российской Федерации). На учредителей (участников) должника, его руководителя и ликвидационную комиссию (ликвидатора) (если таковой назначен) законом возложена обязанность по обращению в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом (статья 9, пункты 2 и 3 статьи 224 Федерального закона от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»).

В соответствии с пунктом 2 статьи 44 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» члены совета директоров (наблюдательного совета) общества, единоличный исполнительный орган общества, члены коллегиального исполнительного органа общества, а равно управляющий несут ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу их виновными действиями (бездействием), если иные основания и размер ответственности не установлены федеральными законами. При этом не несут ответственности члены совета директоров (наблюдательного совета) общества, члены коллегиального исполнительного органа общества, голосовавшие против решения, которое повлекло причинение обществу убытков, или не принимавшие участия в голосовании.

Частью 3.1 статьи 3 Федерального закона от 08 февраля 1998 года 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» установлено, что исключение общества из единого государственного реестра юридических лиц в порядке, установленном федеральным законом о государственной регистрации юридических лиц для недействующих юридических лиц, влечет последствия, предусмотренные Гражданским кодексом Российской Федерации для отказа основного должника от исполнения обязательства. В данном случае, если неисполнение обязательств общества (в том числе вследствие причинения вреда) обусловлено тем, что лица, указанные в пунктах 1 - 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, действовали недобросовестно или неразумно, по заявлению кредитора на таких лиц может быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам этого общества.

Исключение недействующего юридического лица из единого государственного реестра юридических лиц на основании установленное нормой статьи 21.1 Федерального закона «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», является вынужденной мерой, приводящей к утрате правоспособности юридическим лицом, минуя необходимые, в том числе для защиты законных интересов его кредиторов, ликвидационные процедуры. Она не может служить полноценной заменой исполнению участниками организации обязанностей по ее ликвидации, в том числе в целях исполнения организацией обязательств перед своими кредиторами, тем более в случаях, когда исковые требования кредитора к организации уже удовлетворены судом и, соответственно, включены в исполнительное производство.

В связи с распространенностью случаев уклонения от ликвидации обществ с ограниченной ответственностью с имеющимися долгами и последующим исключением указанных обществ из единого государственного реестра юридических лиц в административном порядке, федеральным законодателем в пункте 3.1 статьи 3 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» (введенном Федеральным законом от 28 декабря 2016 года № 488-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации») предусмотрен компенсирующий негативные последствия прекращения общества с ограниченной ответственностью без предваряющих его ликвидационных процедур правовой механизм, выражающийся в возможности кредиторов привлечь контролировавших общество лиц к субсидиарной ответственности, если их недобросовестными или неразумными действиями было обусловлено неисполнение обязательств общества.

Предусмотренная оспариваемой нормой субсидиарная ответственность контролирующих общество лиц является мерой гражданско-правовой ответственности, функция которой заключается в защите нарушенных прав кредиторов общества.

При реализации этой ответственности не отменяется и действие общих оснований гражданско-правовой ответственности - для привлечения к ответственности необходимо наличие всех элементов состава гражданского правонарушения: противоправное поведение, вред, причинная связь между ними и вина правонарушителя.

По смыслу пункта 3.1 статьи 3 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», рассматриваемого в системной взаимосвязи с положениями пункта 3 статьи 53, статей 53.1, 401 и 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, образовавшиеся в связи с исключением из единого государственного реестра юридических лиц общества с ограниченной ответственностью убытки его кредиторов, недобросовестность и (или) неразумность действий (бездействия) контролирующих общество лиц при осуществлении принадлежащих им прав и исполнении обязанностей в отношении общества, причинная связь между указанными обстоятельствами, а также вина таких лиц образуют необходимую совокупность условий для привлечения их к ответственности. Соответственно, привлечение к ней возможно только в том случае, если судом установлено, что исключение должника из реестра в административном порядке и обусловленная этим невозможность погашения им долга возникли в связи с действиями контролирующих общество лиц и по их вине, в результате их недобросовестных и (или) неразумных действий (бездействия).

Предъявление к истцу-работнику требований, связанных с доказыванием неразумности и недобросовестности действий лиц, контролировавших исключенное из реестра недействующее юридическое лицо, заведомо влечет неравенство процессуальных возможностей истца и ответчика, так как от истца требуется предоставление доказательств, о самом наличии которых ему может быть неизвестно в силу его невовлеченности в корпоративные правоотношения, поскольку работник, как правило, лишен доступа к документам, содержащим сведения о хозяйственной деятельности общества.

По смыслу положения статьи 3 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», если истец представил доказательства наличия у него убытков, вызванных неисполнением обществом обязательств перед ним, а также доказательства исключения общества из единого государственного реестра юридических лиц, контролировавшее лицо может дать пояснения относительно причин исключения общества из этого реестра и представить доказательства правомерности своего поведения. В случае отказа от дачи пояснений или их явной неполноты, непредоставления ответчиком суду соответствующей документации бремя доказывания правомерности действий контролировавших общество лиц и отсутствия причинно-следственной связи между указанными действиями и невозможностью исполнения обязательств перед кредиторами возлагается судом на ответчика.

Таким образом, возможность привлечения лиц, указанных в пунктах 1 - 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, к субсидиарной ответственности ставится в зависимость от наличия причинно-следственной связи между неисполнением обществом обязательств и недобросовестными или неразумными действиями данных лиц.

Применительно к настоящему спору опровергнуть недобросовестность или неразумность своих действий, которые привели к невозможности выплатить истцу заработную плату, должен ответчик.

В нарушение ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации сторона ответчика таких доказательств не представила.

При этом ответчик, будучи руководителем ООО Торговый дом «Уралметобработка», единственным участником (учредителем) Общества, допустив истца до выполнения трудовых обязанностей в интересах возглавляемой им организации, не оформил в установленном законом порядке трудовые отношения, не принял мер к выплате заработной платы в полном объеме, не обеспечив работой ФИО1 на протяжении длительного периода времени.

Данные действия судебная коллегия расценивает как недобросовестные.

Помимо этого, судом первой инстанции сделан вывод о применении последствий пропуска срока обращения в суд, предусмотренного статьей 392 Трудового кодекса Российской Федерации, с указанием на то, что истца 03 ноября 2020 года уведомили об увольнении, с 24 декабря 2020 года ФИО1 был трудоустроен в другую организацию, однако обращение в суд последовал 29 октября 2021 года, в качестве соответчика к участию в деле привлечено ООО Торговый дом «Уралметобработка» 28 января 2022 года, то есть спустя более года с момента не только предполагаемого начала трудовых отношений, но и извещении его о прекращении таковых.

Вместе с тем, при применении последствий пропуска срока исковой давности, судом не учтено, что требования основаны на субсидиарной ответственности вследствие недобросовестности действий ответчика, являвшегося учредителем и директором ООО Торговый дом «Уралметобработка», который на основании положений части 3.1 статьи 3 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» несет субсидиарную ответственность по обязательствам этого общества, регулируемую нормами гражданского законодательства, предусматривающего (статьи 196, 200 Гражданского кодекса Российской Федерации) общий срок исковой давности три года со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Право на предъявление иска к ответчикам возникло в связи с исключением ООО Торговый дом «Уралметобработка» из Единого государственного реестра юридических лиц 15 октября 2021 года, обращение в суд к настоящему ответчику последовало 18 марта 2022 года в пределах срока исковой давности.

Иными лицами в установленном законом порядке решение суда не обжалуется.

Руководствуясь п. 1 ст. 328, ст. 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила

решение Синарского районного суд г. Каменска-Уральского Свердловской области от 05 апреля 2022 года отменить.

Принять по делу новое решение, которым исковые требования ФИО1 удовлетворить частично.

Установить факт трудовых отношений между ООО Торговый дом «Уралметобработка» и ФИО1 с 01 августа 2020 года по 23 декабря 2020 года (в должности сварщика).

Взыскать с ФИО2 в пользу ФИО1 среднюю заработную плату в сумме 183844 руб., компенсацию морального вреда в сумме 30000 руб.

Взыскать с ФИО2 в доход местного бюджета государственную пошлину в сумме 5176 руб. 88 коп.

В удовлетворении остальной части исковых требований ФИО1 отказать.

Председательствующий Т.С. Иванова

Судьи С.В. Сорокина

Т.Л. Редозубова