Гражданский кодекс часть 1

гражданское делопо иску ФИО1 к ФИО2 о взыскании денежных средств и по встречному иску ФИО2 к ФИО1 о признании расписки безденежной, мнимой сделки недействительной,

по апелляционной жалобе представителя ФИО2 по доверенности ФИО3 на решение Первомайского районного суда города Кирова от 3 июня 2020 г., которым постановлено:

иск ФИО1 удовлетворить. Взыскать с ФИО2 в пользу ФИО1 16 000 000 (шестнадцать миллионов) руб., расходы по государственной пошлине 60 000 руб. Взыскать с ФИО2 в пользу АНО «Экспертная компания «Центр 2» расходы за производство судебной экспертизы 60 000 руб. Иск ФИО2 оставить без удовлетворения.

Заслушав доклад судьи областного суда Маркина В.А., судебная коллегия по гражданским делам Кировского областного суда

УСТАНОВИЛА:

ФИО1 обратился в суд с иском к ФИО2 о взыскании денежных средств в размере 16000000 руб. В обоснование заявленных требований указал, что 21 ноября 2017 г. передал ФИО2 данную сумму, о чем была составлена расписка, подписанную сторонами в присутствии свидетелей. Как указано в расписке, денежные средства были получены ФИО2 во исполнение договора цессии от 21 ноября 2017г. Однако, договор цессии, о котором упоминается в расписке, между сторонами заключен не был. ФИО1 неоднократно предпринимал попытки досудебного урегулирования спора, которые оказались безуспешными. До настоящего времени денежные средства ФИО2 не возвращены, никакого встречного предоставления от него не получено. С учетом того, что денежные средства получены и удерживаются ФИО2 в отсутствие каких-либо оснований, к отношениям сторон подлежат применению нормы о неосновательном обогащении. Просил взыскать с ФИО2 указанную сумму.

ФИО2 обратился в суд со встречным иском к ФИО1, в котором просил признать расписку от 21 ноября 2017 г. безденежной мнимой сделкой, взыскать с ФИО1 судебные расходы. В обоснование указал, что представленная истцом по первоначальному иску расписка является безденежной, а сделка по ней - мнимой. Проект договора уступки права требования ФИО1 в материалы дела не представлен, по существу уступаемого права требования он никаких пояснений не дал. При этом у ФИО2 никогда не имелось права требования к какому-либо третьему лицу в размере 16 000 000 руб., которые он мог бы передать ФИО4 Как следует из результатов экспертизы, подпись на расписке принадлежит ФИО2, но время выполнения подписи не соответствует указанной на расписке дате – 21 ноября 2017 г., а относится к периоду со второй декады января 2018 г. до середины сентября 2018 г. Таким образом, при подписании расписки ФИО4 уже знал об отсутствии какого-либо договора уступки от 21 ноября 2017 г. То есть у него отсутствовали основания для передачи ФИО2 денежных средств в счет несуществующего договора, что в силу подпункта 4 статьи 1109 ГК РФ исключает взыскание неосновательного обогащения. Кроме того, это свидетельствует о безденежности расписки и мнимости данной сделки. Денежные средства по ней фактически не передавались, а расписка была написана лишь для гарантии исполнения обязательств ФИО2 перед ФИО1 по ранее возникшим обязательствам, в которых участвовали ООО «Аркос,Строй», возглавляемое ФИО2, и ООО «ГидроЭлектроМонтаж», директором которого являлся ФИО1 Поскольку в декабре 2014 г. ООО «Аркос,Строй» в связи с процедурой банкротства фактически приостановило коммерческую деятельность, стороны пришли к соглашению, что стоимость оказанных ООО «ГидроЭлектроМонтаж» услуг для ООО «Аркос,Строй» составляет 16 000 000 руб. Не имея возможности рассчитаться денежными средствами, в период с 2015 г. по 2018 г. ФИО2 передал ФИО1 лично или через третьих лиц недвижимое имущество общей стоимостью 14 523 530 руб. Не имея возможности получения дохода от приобретенного имущества и утратив интерес к нему, а также не получив полного расчета по обязательствам, ФИО1 потребовал от ФИО2 написать представленную в материалы дела расписку с целью гарантии передачи ему ФИО2 в собственность до января 2018 г. офисного помещения адресу: <адрес>, вместо полученных ранее объектов недвижимости. По устной договоренности сторон, в случае получения указанного помещения в собственность, ФИО4 готов был вернуть ФИО2 приобретенную им ранее у него недвижимость. Таким образом, указанные обстоятельства свидетельствуют о мнимости и безденежности представленной истцом по первоначальному иску расписке.

Решением Первомайского районного суда города Кирова от 3 июня 2020г. первоначальный иск удовлетворен, в удовлетворении встречного иска отказано.

В апелляционной жалобе представитель ФИО2 по доверенности ФИО3, а в уточнении к апелляционной жалобе – представитель ФИО2 по доверенности ФИО5, просят отменить решение суда и принять по делу новое решение об отказе в удовлетворении иска ФИО1 Считают, что на ФИО1 в силу закона возлагалась обязанность доказать факт неосновательного обогащения, то, что ответчик ФИО2 без оснований удерживает денежные средства. Истец должен был доказать, в счет исполнения каких обязательств им были переданы ФИО2 денежные средства, реальность этого обязательства, которое не было исполнено ответчиком, основание появления расписки. Однако ФИО1 не мог пояснить, к кому он должен был получить право требования от ФИО2, передав ему столь значительную денежную сумму, какими документами указанное право требования подтверждалось, долг какого лица перед ФИО2 он выкупил за 16000000 руб. То есть ФИО1 не представлено доказательств, касающихся того, в счет исполнения какого обязательства он якобы передал ФИО2 денежные средства. Суд, несмотря на заключение эксперта, не стал выяснять обстоятельство, почему подпись ФИО2 в расписке проставлена в иной период, отличный от даты, которая указана в расписке. Таким образом, если истец утверждал, что денежные средства передавались 21 ноября 2017г., то передача денег осуществлялась не на основании расписки, представленной в суд, поскольку на тот момент она еще не была подписана ответчиком. Кроме того, в силу этого обстоятельства, на момент передачи денежных средств ФИО1 уже было доподлинно известно, что договор цессии не заключен и деньги передаются в счет несуществующего обязательства, что в силу подпункта 4 статьи 1109 ГК РФ исключает взыскание неосновательного обогащения. Истцом не представлено доказательств истребования денежных средств в досудебном порядке, о чем он указывает в иске. Столь длительное непринятие мер со стороны истца к возврату якобы переданной ответчику значительной денежной суммы, при наличии у истца задолженности по договорам займа, заключенным с микрофинансовыми организациями, порождает сомнения в реальности передачи денежных средств. Кроме того, представленные истцом документы о его доходах подтверждают отсутствие финансовой возможности передать ответчику в 2017 г. 16 млн. руб. Полагает, что ФИО2 были представлены доказательства безденежности расписки от 21 ноября 2017 г., что она была составлена лишь в качестве гарантии исполнения ответчиком ранее возникших денежных обязательств перед ФИО1 из их совместной предпринимательской деятельности. Ответчиком было заявлено ходатайство о допросе свидетелей, которые могли бы подтвердить эти обстоятельства. Однако суд, в нарушение принципа состязательности и равноправия сторон, немотивированно отказал в его удовлетворении, чем лишил ответчика права на объективное рассмотрение дела. Кроме того, судом допущены нарушения процессуального права. Так приняв у ФИО2 встречный иск и назначив его рассмотрение на 2 июня 2020 г. с 8 час. 15 мин., суд надлежащим образом не известил его о месте и времени рассмотрения встречных требований, об этом в деле отсутствуют сведения. Подготовку к судебному разбирательству с учетом подачи встречного иска суд не произвел. Стороны о принятии встречного иска к производству суда извещены не были, им не было предоставлено время для подготовки. В связи с объявленным 2 июня 2020 г. перерывом судебное заседание было продолжено 3 июня 2020 г., в которое ФИО2 не явился и просил об отложении в связи с занятостью представителя. Но указанное ходатайство было отклонено. При этом встречный иск, как следует из протокола судебного заседания от 3 июня 2020г., фактически не рассматривался по существу. В результате этого ФИО2 был лишен судом возможности представить доводы и возражения, а также дополнительные доказательства. В частности он намеревался представить имеющийся у него оригинал расписки от 21 ноября 2017 г., что свидетельствовало бы в силу ст. 408 ГК РФ об отсутствии у него денежного обязательства перед ФИО1 Таким образом, судом грубо нарушены права и законные интересы ФИО2, что в силу п. 4 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ является безусловным основанием для отмены решения, само решение суда не соответствует требованиям законности и обоснованности.

В письменных возражениях на апелляционную жалобу представитель ФИО1 по доверенности ФИО6 просит решение суда оставить без изменения, а апелляционную жалобу – без удовлетворения. Полагает, что изложенные в ней доводы являются несостоятельными. Ссылается на то, что позиция ответчика в отношении расписки является противоречивой. В том числе относительно того, что у ответчика якобы находится оригинал расписки от 21 ноября 2017 г. Считает, что суд обоснованно отказал в вызове и допросе свидетелей, поскольку их показания не являются допустимыми доказательствами. Доводы ответчика о существовании правоотношений между ООО «Аркос,Строй» и ООО «ГидроЭлектроМонтаж» суд обоснованно отклонил, как не имеющие отношения к рассматриваемому спору. Не состоятельными считает доводы апеллянта о том, что суд не рассмотрел встречный иск и не известил ФИО2 о месте и времени его рассмотрения, поскольку они не соответствуют действительности. Обращает внимание на то, что 2 июня 2020г. ФИО2 лично принимал участие в судебном заседании, в котором было удовлетворено его ходатайство о допуске представителя ФИО7 и отложении разбирательства дела в связи с невозможностью участия этого представителя. В заседании был объявлен перерыв до 15 часов 3 июня 2020г., о чем ФИО2 не мог не знать. Учитывая, что у ответчика было допущено три представителя, не было представлено подтверждающих документов уважительности причин неявки, суд первой инстанции обоснованно отклонил повторное ходатайство ФИО2 об отложении, поданное 3 июня 2020 г., что соответствует ст.167 ГПК РФ. Также считает несостоятельным довод апеллянта о неприменении судом подпункта 4 ст. 1109 ГК РФ, поскольку такого основания для защиты от кондикционного иска в данном случае не было. У истца не было намерения одарить ответчика, и со стороны ответчика не было доказано, что ФИО1 в момент передачи денежных средств знал об отсутствии обязательства. Очевидно, что в рассматриваемом деле обогащение ФИО2 явилось неосновательным в силу того, что оказалась недостижимой экономическая цель, которую преследовал потерпевший ФИО1, передавая деньги ответчику, а не из-за их ошибочной передачи.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции ФИО2 и его представитель по доверенности ФИО5 поддержали доводы апелляционной жалобы и уточнений к апелляционной жалобе. Представитель ФИО1 по доверенности ФИО6 поддержала доводы письменных возражений. Другие лица, участвующие в деле, в судебное заседание, о времени и месте проведения которого они были извещены надлежащим образом, не явились, о причинах неявки не сообщили.

Выслушав лиц, явившихся в судебное заседание, отказав в удовлетворении ходатайства ФИО5 о принятии нового доказательства, изучив материалы дела, судебная коллегия по гражданским делам Кировского областного суда приходит к следующему.

Судом установлено и материалами дела подтверждается, что ФИО2 получил от ФИО1 денежные средства в сумме 16 000000 (шестнадцать миллионов) руб., что подтверждается распиской в получении денежных средств, датированной 21 ноября 2017 г., и подписанной в подтверждение передачи денежных средств ФИО1, а в их принятии - ФИО2

В тексте расписки указано, что денежные средства передаются во исполнение договора цессии от 21 ноября 2017 г. На обратной стороне расписки имеется запись о том, что ФИО2 гарантирует оформить офисное помещение в собственность в течение одного месяца, т.е. до 20 января 2018 г. по адресу <адрес>.

Копия и оригинал данной расписки были представлены в материалы дела в суде первой инстанции ФИО1 (л.д. 7-8, 41 том № 1).

В суде первой инстанции, по ходатайству представителя ФИО2 по доверенности ФИО3, была назначена судебная экспертиза представленной расписки, проведение которой поручено АНО «Экспертная компания «Центр 2» (л.д. 46, 71-72 том № 1).

Согласно заключениям экспертов АНО «Экспертная компания «Центр 2» ФИО8 (№, № от 30 марта 2020 г.) и ФИО9 (№ от 18 мая 2020 г.), в расписке в получении денежных средств от 21 ноября 2017 г. первоначально была выполнена строка для подписи, а затем поверх нее, расположенная на ней подпись от имени ФИО2. Подпись от имени ФИО2, расположенная после текста «Принял» в расписке в получении денежных средств от 21 ноября 2017 г. выполнена ФИО2 Время выполнения подписи от имени ФИО2, расположенной после текста: «Принял:» в расписке о получении денежных средств от 21 ноября 2017 г., не соответствует указанной в ней дате – 21 ноября 2017 г. Наиболее вероятным расчетным периодом выполнения подписи от имени ФИО2 является период времени со второй декады января 2018 г. до середины сентября 2018 г. Решить вопрос о давности выполнения печатного текста и линий строк для подписи в расписке о получении денежных средств от 21 ноября 2017 г. не представилось возможным (л.д. 107-113, 115-137 том № 1).

Суд первой инстанции, дав оценку представленным сторонами доказательствам, в том числе заключениям экспертов, в соответствии с требованиями ст. ст. 59, 60, 67, 85, 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, пришел к выводу о доказанности получения ФИО2 от ФИО1 16000000 руб.

Применив положения ст. ст. 166, 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд не нашел доказанным, что данная расписка была безденежной, мнимой сделкой.

Кроме того, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что со стороны ФИО2 не доказаны основания получения от ФИО1 спорной денежной суммы, а также встречного предоставления взамен нее. В том числе, суд не посчитал доказанным заключение между сторонами договора цессии, а также передачи ФИО2 в пользу ФИО1 вышеуказанного офисного помещения.

Суд пришел к выводу, что ФИО2 не представлено доказательств передачи спорных денежных средств в целях благотворительности или иных обстоятельств, которые в соответствии со статьей 1109 Гражданского кодекса Российской Федерации влекут отказ во взыскании неосновательного обогащения.

Судебная коллегия полностью соглашается с выводами суда первой инстанции и отклоняет доводы апелляционной жалобы и уточнений к ней.

В соответствии с положениями статьи 1102, которая находится в главе 60 Гражданского кодекса Российской Федерации – «Обязательства вследствие неосновательного обогащения», лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, указанных в статье 1109 данного кодекса (пункт 1).

Правила, предусмотренные главой 60 Гражданского кодекса Российской Федерации, применяются независимо от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом поведения приобретателя имущества, самого потерпевшего, третьих лиц или произошло помимо их воли (пункт 2).

Подпунктом 4 статьи 1109 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности.

Таким образом, неосновательное обогащение не подлежит возврату, если воля лица, передавшего денежные средства или иное имущество, была направлена на передачу денег или имущества в отсутствие обязательств, то есть безвозмездно и без какого-либо встречного предоставления в дар, либо в целях благотворительности.

В соответствии с частью 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Как правильно указал суд в решении, в соответствии с правовой конструкцией обязательства, возникшего вследствие неосновательного обогащения, на истце (потерпевшем) лежит обязанность доказать приобретение или сбережение ответчиком (приобретателем) за счет истца имущества, а на ответчике лежит обязанность доказать наличие предусмотренных законом или сделкой оснований для такого приобретения или сбережения, а также то, что истец, требующий возврата имущества, знал об отсутствии обязательства либо предоставил имущество в целях благотворительности.

В данном случае потерпевший ФИО1 доказал передачу ФИО2 денежных средств в сумме 16000000 руб., поскольку это подтверждается относимым и допустимым письменным доказательством – распиской ФИО2 о получении от ФИО1 указанной суммы.

При этом не имеет правового значения вывод экспертов о том, что время выполнения подписи от имени ФИО2 в расписке не соответствует указанной в ней дате – 21 ноября 2017 г., а наиболее вероятным расчетным периодом выполнения подписи ФИО2 является период времени со второй декады января 2018 г. до середины сентября 2018 г., поскольку этот вывод не опровергает факта подписания расписки ФИО2, а, следовательно, не опровергает факта получения по ней денег, ее безденежности. Дата получения этих денег значения не имеет. Даже если денежные средства были получены после 21 ноября 2017 г., это не освобождало ФИО2 доказать обоснованность их получения.

Доводы апеллянтов о том, что по конструкции обязательства, возникшего вследствие неосновательного обогащения, ФИО1 должен был доказать, в счет исполнения каких обязательств им были переданы ФИО2 денежные средства, реальность этого обязательства, которое не было исполнено ответчиком, основание появления расписки, основаны на неверном толковании норм материального права, регулирующих спорные правоотношения. Эти доводы не соответствуют правильному распределению бремени доказывания.

ФИО1 не обязан был доказывать основание передачи денежных средств, он должен был лишь доказать факт их сбережения ФИО2 за его (ФИО1) счет. Напротив, ФИО2 должен был доказать обоснованность их получения (сбережения) или основания для отказа во взыскании неосновательного обогащения.

Не имеет правого значения вопрос об источнике средств, которые ФИО1 передал ФИО2, а также то, почему ФИО1 до декабря 2019 г. не обращался в суд за их истребованием. Никакого досудебного порядка урегулирования спора, возникшего из обязательства вследствие неосновательного обогащения, законом не предусмотрено.

Суд первой инстанции пришел к выводу, что представленные ФИО2 письменные доказательства в обоснование того, что расписка от 21 ноября 2017 г. была безденежной, мнимой, представляла собой некую гарантию передачи имущества, являются неотносимыми (статья 59 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Суд апелляционной инстанции, дав свою оценку этим доказательствам (л.д. 154-164, 166-172, 189-208, 210-212 том № 1), считает, что ими не опровергается факт передачи денежных средств, не доказывается встречное предоставление ФИО2 в пользу ФИО10 какого-либо имущества или зачет каких-либо встречных обязательств ФИО10 перед ФИО2

По мнению судебной коллегии, суд первой инстанции обоснованно отклонил ходатайство о допросе свидетелей (л.д. 183, 221 том № 1), поскольку те обстоятельства, которые по утверждению ФИО2 и его представителей могли быть подтверждены свидетельскими показаниями, не могут подтверждаться этим видом доказательств в соответствии со статьями 161, 162 Гражданского кодекса Российской Федерации (недопустимые доказательства – статья 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Суд апелляционной инстанции соглашается с выводом районного суда о не доказанности того, что воля ФИО1 при передаче денег ФИО2 была направлена на их передачу в отсутствие обязательства, то есть безвозмездно и без какого-либо встречного предоставления в дар, либо в целях благотворительности.

То, что на момент передачи денег между сторонами не было заключено какого-либо договора, подтверждающего обоснованность передачи денег, о чем ФИО1 не мог не знать, не свидетельствует о том, что он намеревался подарить 16000000 руб. ФИО2

Вопреки доводам апеллянтов, судом первой инстанции не допущено при рассмотрении дела нарушений норм процессуального права, которые привели или могли привести к принятию неправильного решения (часть 3 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Поданный ФИО2 29 мая 2020 г. встречный иск был принят к производству суда для совместного рассмотрения с первоначальным иском, о чем вынесено определение от 29 мая 2020 г. Этим определением рассмотрение дела по обоим искам было назначено на 2 июня 2020 г. с 8 часов 15 минут (л.д. 146-149, 173-174 том № 1).

29 мая 2020 г. в судебном заседании был объявлен перерыв. 2 июня 2020г. судебное заседание было продолжено с 8 часов 15 минут. В судебное заседание явился ФИО2, ему и другим лицам, явившимся в судебное заседание, было объявлено о поступлении до судебного заседания встречного искового заявления. После этого по ходатайству ФИО2 (л.д. 213 том № 1) к участию в деле был допущен его представитель ФИО7, в связи с невозможностью присутствия которого в судебном заседании был объявлен перерыв до 15 часов 3 июня 2020 г., о чем было объявлено ФИО2 и другим лицам, явившимся в судебное заседание. В назначенное время 3 июня 2020 г. после перерыва судебное заседание было продолжено. Определением суда было разрешено ходатайство ФИО2, поданное в приемную суда 3 июня 2020 г. в 11 часов 52 минуты, об отложении разбирательства дела ввиду невозможности участия его представителей «по сложившимся обстоятельствам» (л.д. 178 том № 1). Суд, с учетом возражений явившегося лица, отказал в удовлетворении ходатайства и закончил рассмотрение дела (л.д. 218-225 том № 1).

Таким образом, судебная коллегия считает, что ФИО2 был осведомлен о принятии и рассмотрении судом его встречного иска, имел возможность приложить к нему и представить в судебное заседание доказательства в обоснование встречных требований.

В связи с недоказанностью невозможности представления его в суд первой инстанции по причинам, не зависящим от ФИО2, суд апелляционной инстанции отказал представителю ФИО5 в принятии нового доказательства – оригинала расписки от 21 ноября 2017 г. (абзац второй части 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

О месте и времени судебного заседания, которое началось 29 мая 2020 г., ФИО2 был извещен, о чем в деле имеется его заявление (л.д. 142 том № 1). Затем судебное заседание дважды прерывалось, и после первого перерыва - 2 июня 2020 г. ФИО2 лично участвовал в заседании, знал о том, что после второго перерыва судебное заседание будет продолжено в 15 часов 3 июня 2020 г. Однако самостоятельно распорядился своими процессуальными правами и после перерыва в судебное заседание не явился.

При объявлении перерыва в судебном заседании суд не обязан под расписку уведомлять о времени продолжения судебного заседания явившихся лиц, не обязан извещать не явившихся лиц, как это предусмотрено при отложении судебного разбирательства (часть 3 статьи 169 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Обоснованно было отклонено судом ходатайство ФИО2 от 3 июня 2020 г. об отложении судебного разбирательства, поскольку невозможность участия ФИО2 и его представителей «по сложившимся обстоятельствам» (так указано в ходатайстве) не была подтверждена доказательствами.

Учитывая изложенное, оснований, предусмотренных статьей 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации для отмены или изменения решения суда, не имеется.

Руководствуясь статьями 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Первомайского районного суда города Кирова от 3 июня 2020 г. оставить без изменения, а апелляционную жалобу – без удовлетворения.

Председательствующий: Судьи: