Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-3675/20 по исковому заявлению общества с ограниченной ответственностью «Строительная компания «Актон» к Российской Федерации в лице Федеральной службы судебных приставов России, Управлению Федеральной службы судебных приставов по Ленинградской области о взыскании убытков за счет казны Российской Федерации, по апелляционной жалобе представителя ООО «Строительная компания Актон» на решение Василеостровского районного суда города Санкт-Петербурга от 01 октября 2020 года.

Заслушав доклад судьи Вологдиной Т.И., объяснения явившихся участников процесса, судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда

УСТАНОВИЛА:

Общество с ограниченной ответственностью «Строительная компания «Актон» 12.09.2019 обратилось в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области с заявлением о взыскании с Российской Федерации в лице Федеральной службы судебных приставов ущерба в сумме 51 635 000 (пятьдесят один миллион шестьсот тридцать пять тысяч) руб., по основаниям, предусмотренным положениями ст.ст.16, 1069 ГК РФ, п. 3 ст. 125, ст. 1071 ГК РФ и ст. 158 БК РФ.

В обоснование требований истец ссылался на то, что Постановлением по делу №1-8/16 от 16.09.2016 о прекращении уголовного дела и уголовного преследования, вынесенным судьёй Всеволожского городского суда Ленинградской области была установлена вина судебного пристава-исполнителя Всеволожского районного отдела судебных приставов Управления Федеральной службы судебных приставов по Ленинградской области ФИО1 в причинении крупного ущерба обществу с ограниченной ответственностью «Строительная компания «Актон» в размере 51 635 000 (пятьдесят один миллион шестьсот тридцать пять тысяч) руб. Поскольку уголовное дело было прекращено по не реабилитирующим основаниям (в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности), то его прекращение не освобождает от обязательств по возмещению нанесенного ущерба и не исключает защиту потерпевшим своих прав в порядке гражданского судопроизводства.

Определением суда от 23.09.2019 исковое заявление Общества возвращено в соответствии с пунктом 1 части 1 статьи 129 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. Постановлением Тринадцатого Арбитражного Апелляционного суда от 18 октября 2019 года определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 23.09.2019 по делу №А56-103042/2019 отменено.

Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 03 ноября 2019 года заявление Общества к Российской Федерации в лице Федеральной службы судебных приставов России, Управлению Федеральной службы судебных приставов по Ленинградской области о взыскании убытков за счет казны Российской Федерации, принято к производству.

Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 20 декабря 2019 года дело №А56-103042/2019 передано в Ленинградский областной суд для направления его в суд общей юрисдикции, к подсудности которого оно отнесено законом. Данное заявление 03.02.2020 было принято к производству Всеволожского городского суда Ленинградской области.

Определением Всеволожского городского суда Ленинградской области от 13 июля 2020 гражданское дело по исковому заявлению ООО «СК «Актон» к Российской Федерации в лице Федеральной службы судебных приставов России, Управлению Федеральной службы судебных приставов по Ленинградской области о взыскании убытков за счет казны Российской Федерации, передано по подсудности на рассмотрение в Василеостровский районный суд города Санкт-Петербурга.

01 сентября 2020 года данное дело принято Василеостровским районным судом Санкт-Петербурга к своему производству

Решением Василеостровского районного суда г. Санкт-Петербурга от 01 октября 2020 года в иске отказано.

Истец в апелляционной жалобе просит решение суда отменить как незаконное, принять по делу новое решение, ссылаясь на то, что выводы суда не соответствуют обстоятельствам дела, а также на существенное нарушение норм материального и процессуального права.

Представитель ответчика и представитель третьего лица против удовлетворения жалобы возражали.

Судебная коллегия, проверив материалы дела, материалы исследованного судебной коллегией уголовного дела №1-8/16 Всеволожского городского суда Ленинградской области в 13 томах, обсудив доводы апелляционной жалобы, выслушав объяснения явившихся участников процесса, приходит к следующему.

В соответствии с положениями части 1 статьи 195 ГПК РФ решение суда должно быть законным и обоснованным.

Решение суда должно быть законным и обоснованным (ст. 195 ГПК РФ).

Согласно разъяснениям, содержащимся в пунктах 2 и 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении», решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (ч. 1 ст. 1, ч. 3 ст. 11 ГПК РФ). Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (ст. ст. 55, 59 – 61, 67 ГПК РФ), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.

Постановленное судом решение указанным выше требованиям не соответствует.

Положениями статьи 45 Конституции Российской Федерации закреплены государственные гарантии защиты прав и свобод и право каждого защищать свои права всеми не запрещенными законом способами.

Как указал Конституционный Суд РФ в определении от 04.07.2017 по делу № 1442-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина ФИО2 на нарушение его конституционных прав частью четвертой статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации», Конституция Российской Федерации устанавливает, что признаваемые и гарантируемые в Российской Федерации права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов и обеспечиваются правосудием; гарантируется государственная, в том числе судебная, защита прав и свобод человека и гражданина, каждому обеспечивается право защищать права и свободы всеми способами, не запрещенными законом, а решения и действия (бездействие) органов государственной власти и должностных лиц могут быть обжалованы в суд; права потерпевших от преступлений охраняются законом, государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (статья 17, часть 1; статьи 18 и 45; статья 46, части 1 и 2; статья 52). Право на судебную защиту, как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, предполагает не только право на обращение в суд, но и возможность получения реальной судебной защиты, обеспечивающей эффективное восстановление нарушенных прав и свобод посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости и равенства (постановления от 2 февраля 1996 года № 4-П, от 3 февраля 1998 года № 5-П, от 14 июля 2005 года № 8-П, от 5 февраля 2007 года № 2-П, от 25 июня 2013 года № 14-П; Определение от 17 сентября 2013 года № 1336-О и др.).

Гарантируя права лиц, потерпевших от преступлений, Конституция Российской Федерации не определяет, в какой именно процедуре должен обеспечиваться доступ потерпевших от преступлений к правосудию в целях защиты своих прав и законных интересов и компенсации причиненного ущерба, и возлагает решение этого вопроса на федерального законодателя, который, в свою очередь, вправе устанавливать различный порядок защиты прав и законных интересов лиц, пострадавших от преступлений, – как в рамках уголовного судопроизводства, так и путем искового производства по гражданскому делу; конституционно важно при этом, чтобы доступ потерпевшего к правосудию был реальным, давал ему возможность быть выслушанным судом и обеспечивал эффективное восстановление его в правах (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2003 года № 7-П и от 25 июня 2013 года № 14-П).

Федеральный законодатель – исходя из требований статей 46 – 53, 118, 120, 123 и 125 – 128 Конституции Российской Федерации – закрепляет способы и процедуры судебной защиты применительно к отдельным видам судопроизводства и категориям дел, учитывая особенности соответствующих материальных правоотношений, характер рассматриваемых дел, существо и значимость вводимых санкций и правовые последствия их применения; этим, однако, не исключается возможность установления в рамках того или иного вида судопроизводства особых процедур, которые должны обеспечить эффективность судебной защиты прав и свобод человека и гражданина при рассмотрении определенных категорий дел (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 31 января 2011 года № 1-П).

В соответствии с пунктом 81 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.11.2015 №50 «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства», иск о возмещении вреда, причиненного незаконным постановлением, действиями (бездействием) судебного пристава-исполнителя, предъявляется к Российской Федерации, от имени которой в суде выступает главный распорядитель бюджетных средств – ФСПП России (пункт 3 статьи 125, ст.1071 ГК РФ, подпункт 1 пункта 3 статьи 158 БК РФ).

Так, нормами ст.ст. 12, 15, 16 Гражданского кодекса РФ предусматривается возмещение убытков лицу, чьё право нарушено, в том числе убытков, причиненных гражданину или юридическому лицу, в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, в том числе издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, которые подлежат возмещению Российской Федерацией, соответствующим субъектом Российской Федерации или муниципальным образованием (ст.1069 Гражданского кодекса РФ).

Гражданским законодательством предусмотрены дополнительные гарантии для защиты прав граждан и юридических лиц от незаконных действий (бездействий) органов государственной власти, направленные на реализацию положений ст.ст.52,53 Конституции Российской Федерации, согласно которым каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

В силу статьи 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования.

По делам о возмещении вреда суд должен установить факт причинения вреда, вину причинителя вреда и причинно-следственную связь между незаконными действиями (бездействием) судебного пристава-исполнителя и причинением вреда (пункт 82 Постановления Пленума Верховного Суда РФ №50 от 17.11.2015 «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства»).

Из материалов дела, объяснений сторон, третьего лица судом первой инстанции установлено, что во Всеволожском районном отделе судебных приставов УФССП России по Ленинградской области на основании исполнительного документа ВС № 014632431, выданного Всеволожским городским судом Ленинградской области 11.10.2011 по делу №2-3713/2011 о взыскании в солидарном порядке с ФИО3, ФИО4, ФИО5 задолженности в размере 9 297 165, 12 руб. в пользу ОАО АК «Сбербанк России», возбуждены исполнительные производства №№ 44772/11 21/47, 44774/11/21/47, 44776/11/21/47, которые были объединены в сводное исполнительное производство №44774/11/21/47. В ходе исполнения требований исполнительного документа было установлено, что одному из должников ФИО4 на праве собственности принадлежит земельный участок с кадастровым номером 47:07:13-01-005:0010, расположенный по адресу: <...> уч.37.

30 ноября 2011 года судебным приставом-исполнителем Всеволожского отдела УФССП России по Ленинградской области вынесено постановление о наложении ареста на указанный земельный участок. 01.12.2011 судебным приставом-исполнителем Всеволожского отдела УФССП России по Ленинградской области ФИО6 (в последствии изменившей фамилию на ФИО7) был составлен акт совершения исполнительских действий (ареста и описи земельного участка), в котором отсутствовала информация об объекте незавершенного строительства.

11 марта 2012 года было вынесено постановление о передаче арестованного имущества на торги, 13.03.2012 исполнительное производство № 44774/11/21/47 передано для дальнейшего исполнения в Межрайонный отдел по особым исполнительным производствам УФССП России по Ленинградской области с присвоением номера 1401/12/36/47.

14 мая 2012 года земельный участок с кадастровым номером 47:07:13-01-005:0010, расположенный по адресу: <...> уч.37, был реализован с торгов. 08.06.2012 исполнительное производство № 1401/12/36/47 было окончено на основании п.1 ч.1 ст.47 Федерального закона «Об исполнительном производстве».

Из представленных по делу доказательств также следует, что земельный участок с кадастровым номером 47:07:13-01-005:0010, площадью 2889 кв.м., расположенный по адресу: <...>, на момент его ареста и последующей реализации на торгах имел разрешенный вид использования «для индивидуального жилищного строительства».

Вместе с тем, 07.11.2008 Администрацией МО «Город Всеволожск» ФИО4, как владельцу земельного участка участок с кадастровым номером 47:07:13-01-005:0010, площадью 2889 кв.м., расположенный по адресу: <...>, было выдано разрешение № RU47504101-0175/11-18 на строительство на данном земельном участке 14-квартирного блокированного жилого дома.

20.08.2009 Управление Федеральной службы государственной регистрации кадастра и картографии по Санкт-Петербургу и Ленинградской области отказало ФИО4 в государственной регистрации объекта незавершенного строительства готовностью 6%, со ссылкой на то, что проектная документация на государственную регистрацию не представлена, а земельный участок, на котором расположен создаваемый объект, расположен на земельном участке, предназначенным для индивидуального жилищного строительства, в связи с чем разрешение на строительство 14-квартирного сблокированного жилого дома не соответствует требованиям закона (т. 1, л.д. 101-102).

15 ноября 2010 года ФИО4 повторно отказано в регистрации права собственности на указанный выше объект в связи с несоответствием строящегося многоквартирного дома разрешенному виду использования земельного участка (т. 1, л.д.103).

В дальнейшем Администрация МО «Город Всеволожск» постановлением №1039 от 07.12.2011 отменила разрешение на строительство № RU47504101-0175/11-18 от 07.11.2008, выданное ФИО4 на строительство 14-квартирного блокированного жилого дома по адресу: <...> (т. 1, л.д.98, 140).

Решением Всеволожского городского суда Ленинградской области от 25.09.2012 по гражданскому делу №2-5145/12, оставленным без изменения апелляционным определением Ленинградского областного суда от 16.01.2013 по делу №33-08/2013 ФИО4 отказано в удовлетворении требований о признании незаконным постановления судебного пристава-исполнителя о передаче имущества, арестованного в рамках исполнительного производства №44774/11/21/47 на торги в связи с пропуском срока обращения в суд (л.д.83-87).

25 сентября 2012 года определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области по делу №А56-34059/2021 прекращено производство по делу по заявлению ООО «Строительная компания «Актон» об отмене ареста земельного участка по постановлению судебного пристава-исполнителя Всеволожского района Ленинградской области отдела судебных приставов ФИО6 от 01.12.2011 в рамках возбужденного исполнительного производства №44774/1121/47 от 14.10.2011 в связи с тем, что данное заявление не подлежит рассмотрению арбитражным судом (т. 1, л.д.180-182).

Решением Всеволожского городского суда Ленинградской области от 19 ноября 2012 по гражданскому делу №2-6009/12 по иску ФИО4 к ФИО8, ФИО9 о признании недействительными торгов и договора купли-продажи земельного участка, истребовании имущества из чужого незаконного владения и по иску ООО «Строительная компания «Актон» к ФИО8 о признании недействительными торгов, оставленным без изменения апелляционным определением Ленинградского областного суда от 30.01.2013 по делу №33-237/2013, ФИО4 отказано в удовлетворении требований о признании недействительными проведенных 14.05.2012 ООО «Сириус» торгов по продаже земельного участка площадью 2889 кв.м. кадастровый номер 47:07:13-01-005:0010, местоположение: <...> и о признании недействительным договора купли-продажи земельного участка, заключенного с ФИО8 и истребовании земельного участка из незаконного владения ФИО9 Обществу с ограниченной ответственностью «Строительная компания «Актон» отказано в удовлетворении требований о признании недействительными торгов по продаже земельного участка площадью 2889 кв.м. кадастровый номер 47:07:13-01-005:0010, местоположение: <...> (л.д. 196-203).

Вместе с тем, вступившим в законную силу постановлением по делу № 1-8/16 Всеволожского городского суда Ленинградской области от 16 сентября 2016 года о прекращении уголовного дела и уголовного преследования, установлено, что ФИО1, являясь судебным приставом-исполнителем отдела судебных приставов Управления Федеральной службы судебных приставов-исполнителей, 14.10.2011 на основании исполнительного документа, выданного Всеволожским городским судом Ленинградской области по делу о взыскании с ФИО3, ФИО4, ФИО10, ФИО11 в пользу ОАО АК «Сбербанк России» солидарно задолженности по кредитному договору, возбудила исполнительное производство и, установив у должника по исполнительному производству №44774/11/21/47 ФИО4, в собственности земельного участка с кадастровым номером 47:07:13-01-005:0010, площадью 2889 кв.м., расположенного по адресу: <...>, 01 декабря 2012 приняла решение об аресте указанного имущества. При этом в акте о наложении ареста (описи имущества) земельного участка с кадастровым номером 47:07:13-01-005:0010 по исполнительному производству №44774/11/21/47, ФИО1 не указала отличительный признак объекта, который подлежал аресту, а именно нахождение на земельном участке, подлежащем аресту, объекта незавершённого строительства в виде 14-квартирного блокированного жилого дома. 14 мая 2012 года вышеуказанный земельный участок был продан на торгах ФИО8 как земельный участок без строения. Обществу с ограниченной ответственностью «Строительная компания «Актон», возводившему на данном земельном участке 14-квартирный блокированный жилой дом на основании договора об инвестиционной деятельности №ИД-05/10-10С, заключенного 05.10.2010 с ФИО4, и не являвшемуся должником по исполнительному производству №44774/11/21/47, действиями ФИО1 причинен крупный ущерб в размере не менее рыночной стоимости указанного объекта незавершенного строительства, в сумме 51 635 000 руб. (л.д.15-17).

Отказывая в удовлетворении иска, заявленного в настоящем деле, суд первой инстанции исходил из того, что истцом не представлены доказательства государственной регистрации прав истца на спорный объект и не доказан факт принадлежности ему утраченного имущества, которое фактически, по мнению суда, являлось самовольной постройкой, а потому не могло участвовать в гражданском обороте, из тех обстоятельств, что на момент исполнения ФИО1 требований исполнительного документа, разрешение на строительство многоквартирного блокированного жилого дома у Истца отсутствовало; а также сослался на пропуск истцом срока давности для предъявления требований о возмещении ущерба, поскольку о нарушении прав истца при аресте и последующей реализации земельного участка на торгах истцу стало известно не позднее 2012 года, о чем свидетельствует рассмотрение заявления истца в рамках арбитражного дела №А56-34059/2021 и участие истца в гражданском деле Всеволожского городского суда Ленинградской области №2-6009/12.

Судебная коллегия не может согласиться с данными выводами суда, поскольку они основаны на неправильном определении обстоятельств, имеющих значение для разрешения спора, предметом которого являлось возмещение ущерба, причиненного истцу действиями судебного пристава-исполнителя, имеющими признаки состава преступления, в отношении которого уголовное преследование прекращено по не реабилитирующим основаниям, повлекшем неправильное применение норм материального права, а также по существу сводятся к оспариванию выводов судебного постановления, которое с 1 октября 2019 года носит для суда обязательный характер, а потому не подлежит оспариванию.

В соответствии с положениями части 4 статьи 61 ГПК РФ в редакции, действовавшей на момент разрешения спора судом, вступившие в законную силу приговор суда по уголовному делу, иные постановления суда по этому делу и постановления суда по делу об административном правонарушении обязательны для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого они вынесены, по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом.

Таким образом, новая редакция части 4 статьи 61 ГПК РФ установила принцип обязательности для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, не только приговора суда, вынесенного в отношении данного лица, но и иных судебных постановлений.

Конституционность новой редакции части 4 статьи 61 ГПК РФ являлась предметом проверки Конституционного суда, который в Определении от 23.07.2020 № 1767-О указал на то, что положения части четвертой данной статьи названного Кодекса (в оспариваемой редакции), не могут расцениваться как нарушающие конституционные права, в том числе право на судебную защиту.

Таким образом, в силу установленной частью 4 статьи 61 ГПК РФ презумпции при рассмотрении гражданско-правового спора, вытекающего из дела, не подлежат доказыванию два факта: имело ли место определенное действие (правонарушение) и совершено ли оно конкретным лицом.

Судебная коллегия полагает заслуживающими внимание доводы ответчика и третьего лица по настоящему делу о том, что с учетом правовой позиции, изложенной Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 28 октября 1996 года № 18-П, Определении от 15 июля 2008 года № 501-О-О, решение о прекращении уголовного дела по нереабилитирующему основанию, по своему содержанию и правовым последствиям не является актом, которым устанавливается виновность обвиняемого в том смысле, как это предусмотрено статьей 49 Конституции Российской Федерации.

Вместе с тем, по смыслу того же Постановления Конституционного суда от 28 октября 1996 года № 18-П, такое решение (речь идет о прекращении уголовного дела по нереабилитирующему основанию) предполагает основанную на материалах расследования констатацию того, что лицо совершило деяние, содержащее все признаки состава преступления, что безусловно в силу положений части 4 статьи 61 ГПК РФ в действующей редакции освобождает потерпевшего от необходимости доказывать сам факт причинения ущерба и наличие причинно-следственной связи между ущербом и неправомерными действиями лица, в отношении которого уголовное преследование прекращено по не реабилитирующим основаниям. Между тем, в силу общей презумпции, установленной статьей 1064 ГК РФ вина причинителя вреда презюмируется до тех пор, пока причинителем вреда не доказано обратное.

Таким образом, именно на ответчике, в том случае если он полагал, что постановлением суда по уголовному делу не установлена вина ФИО1 в халатном отношении к служебным обязанностям, повлекшем причинении вреда истцу, лежала обязанность доказывания тех обстоятельств, что судебный пристав-исполнитель не является виновным в причинении ущерба.

Также судебная коллегия учитывает, что прекращение уголовного преследования возможно как по реабилитирующим, так и по не реабилитирующим основаниям. К последним относится, в том числе, прекращение уголовного дела вследствие истечения сроков давности уголовного преследования.

Согласно части 2 статьи 27 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации прекращение уголовного преследования на основании статьи 25.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не допускается, если обвиняемый или подозреваемый против этого возражает. В таком случае производство по уголовному делу продолжается в обычном порядке.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 21 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 года № 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности», освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, примирением сторон, назначением судебного штрафа и истечением сроков давности уголовного преследования, а также по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности осуществляется в форме прекращения уголовного дела и (или) уголовного преследования на основании пункта 3 части 1 статьи 24, статей 25, 25.1, 28 и 28.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации; в соответствии с частью 2 статьи 27 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации обязательным условием принятия такого решения является согласие на это лица, совершившего преступление; если лицо возражает против прекращения уголовного дела, производство по уголовному делу продолжается в обычном порядке; в связи с этим судам необходимо разъяснять лицу право возражать против прекращения уголовного дела по указанным основаниям (пункт 15 части 4 статьи 47 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации) и юридические последствия прекращения уголовного дела, а также выяснять, согласно ли оно на прекращение уголовного дела.

Из содержания постановления о прекращении уголовного дела следует, что ФИО12 ходатайствовала о прекращении уголовного дела, ей разъяснялись и были известны последствия освобождения от уголовной ответственности по указанным основаниям. Указанные обстоятельства подтверждаются и материалами, содержащимися в томе 13 уголовного дела.

Таким образом, имея право на судебную защиту и публичное состязательное разбирательство дела, ФИО1 сознательно отказалась от доказывания незаконности уголовного преследования и связанных с этим негативных правовых последствий.

Кроме того, судебная коллегия отмечает то обстоятельство, что все постановления и определения Конституционного суда относительно доказательственной силы постановления по уголовному делу вынесены до изменения действующей редакции части 4 статьи 61 ГПК РФ.

В силу указанных выше положений закона преюдициальность означает не только отсутствие необходимости доказывать установленные ранее обстоятельства, но и запрещает их опровержение лицами, участвовавшими в рассмотрении предыдущего дела. Такое положение существует до тех пор, пока судебный акт, в котором установлены эти факты, не будет отменен или изменен в установленном законом порядке.

При этом, поскольку положения части 4 статьи 61 ГПК РФ, (в отличие от положений части 2 и 3 той же статьи) не ставят обязательность фактов, установленных в рамках уголовного дела, в зависимость от участия одних и тех же лиц, как в уголовном, так и в гражданском деле, то данные факты являются обязательными не только для ФИО1, но и для ответчика по настоящему делу, который в силу закона несет гражданско-правовую ответственность за последствия ненадлежащего исполнения судебным приставом-исполнителем своих должностных обязанностей, тем более за халатность, повлекшую причинение вреда в крупном размере.

Постановление по уголовному делу № 1-8/16 Всеволожского городского суда Ленинградской области от 16 сентября 2016 года, вступившее в законную силу, в установленном законом порядке не отменено и не изменено, а, следовательно, установленные этим актом обстоятельства о том, что в результате действий судебного пристава-исполнителя Эзергайлис (в настоящее время ФИО7) Я.Ю. истцу причинен ущерб в крупном размере, то есть факты причинения истцу ущерба и причинной связи между действиями судебного пристава-исполнителя, имеющими признаки состава преступления, и причиненным истцу ущербом, имели преюдициальное значение для разрешения настоящего спора и не могли оспариваться сторонами. При этом, отсутствие вины судебного пристава в причинении такого ущерба, в том случае если применить позицию, изложенную Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 28 октября 1996 года № 18-П, должно было доказываться ответчиком по настоящему делу.

Между тем соответствующие доказательства не были представлены ни в суде первой, ни в суде апелляционной инстанции.

Доводы ответчика о том, что строение, находящееся на арестованном земельном участке, обладало признаками самовольной постройки, судебная коллегия отклоняет, как не имеющие правового значения, поскольку сам по себе факт невозможности использовать строение в соответствии с тем назначением, которое подразумевалось при начале строительства, не означает того, что истец не понес убытков, поскольку объект, возведенный на арестованном земельном участке не имел стоимости и не мог повлиять на стоимость реализуемого на торгах участка, а также не свидетельствует о том, что после отмены разрешения на строительство истец автоматически лишается прав на те результаты своей инвестиционной деятельности, которые могли быть использованы в соответствии с назначением земельного участка, а также на использованные при строительстве материалы.

Кроме того, вопреки выводам суда первой инстанции, на момент ареста земельного участка 1.12. 2011 года и совершения судебным приставом исполнителем ФИО1 тех действий, которые были положены в основу ее обвинения в халатности, повлекшей причинение крупного ущерба потерпевшему, разрешение на строительство отменено не было, так как соответствующее постановление вынесено только 7.12. 2011 года, а какие-либо документы, связанные с законностью или незаконностью данного строительства, в основу действий (бездействия) судебного пристава –исполнителя положены не были, что следует из материалов исследованного судебной коллегией уголовного дела.

Не представлены ответчиком и третьим лицом доказательства того, что оценка законности находящегося на участке незавершенного строительством здания входило в компетенцию судебного пристава-исполнителя при составлении акта описи имущества.

Какое-либо судебное постановление о сносе за счет истца по настоящему делу воздвигнутого на арестованном земельном участке строения не принималось.

Ссылка суда первой инстанции на отсутствие зарегистрированного права истца на спорный объект также признается судебной коллегией несостоятельной, поскольку в суде был заявлен спор о возмещении ущерба, причиненного уголовно–наказуемым деянием, в рамках которого какие – либо требования о правах на объект недвижимого имущества не заявлялись. При этом условия заключенного между собственником земельного участка и ООО СК «Актон» договора об инвестиционной деятельности № ИД -05-10-10 не предполагали возможности истца зарегистрировать право собственности на построенный жилой дом до окончания строительства и введения объекта в эксплуатацию (п3.4 договора), что не может являться основанием для отказа в защите нарушенного права.

Наличие или отсутствие регистрации права на незаконченный строительством объект, не препятствует в силу закона возмещению убытков, причиненных вследствие действий, повлекших причинение вреда истцу.

Ссылки суда на вступившие в законную силу решение Всеволожского городского суда Ленинградской области от 25.09.2012 по гражданскому делу №2-5145/12, и решение Всеволожского городского суда Ленинградской области от 19 ноября 2012 по гражданскому делу №2-6009/12 не могут быть приняты во внимание судебной коллегией, поскольку указанными судебными актами не установлены обстоятельства, имеющие значение для разрешения настоящего спора, в том числе носящие обязательный характер.

Вопреки выводам суда первой инстанции в материалах дела отсутствуют сведения о том, что ООО «СК «Актон» каким либо образом привлекалось к участию в гражданском деле №2-5145/12, в котором ФИО4 оспаривались исполнительские действия иного судебного пристава исполнителя ФИО13 При этом в удовлетворении требований ФИО4 отказано в связи с истечением срока обращения в суд. Каких-либо суждений об обоснованности действий судебного пристава-исполнителя ФИО14 данное судебное постановление не содержит.

Отсутствуют какие-либо выводы о правомерности действий ФИО14 и в решении Всеволожского городского суда Ленинградской области от 19 ноября 2012 по гражданскому делу №2-6009/12, в котором ООО «СК «Актон» принимало участие.

Данным решением ООО «СК «Актон» отказано в удовлетворении иска о признании недействительными торгов по реализации земельного участка по причине отсутствия у данной организации права оспаривать торги, вследствие которых спорный участок был продан ФИО8 и отсутствия доказательств нарушения прав ООО «СК «Актон» проведенными торгами, что не образует преюдиции в настоящем деле.

Вопрос о сносе самовольного возведенного на земельном участке строения, о причинении убытков ООО «СК «Актон», а также о законности действий судебного пристава-исполнителя ФИО1 при аресте земельного участка судом не разрешался и в предмет доказывания по делу не входил, поскольку предметом спора являлась законность процедуры реализации земельного участка.

При этом как следует из содержания определения судебной коллегии по гражданским делам Ленинградского областного суда от 30.01.2013 года действия судебного пристава-исполнителя, совершенные в ходе описи и ареста имущества, не имеют отношения в порядку проведения торгов, в силу чего допущенные им нарушения, не являются основанием для признания торгов недействительным (том 1 л.д. 207-28).

Указанный вывод судебной коллегии, равно как и указание на то, что наличие на участке недвижимого имущества, противоречащего разрешенному виду использования, само по себе не являлось основанием для его оценки и учета при осуществлении реализации земельного участка, являются лишь выраженной правовой позицией суда, рассматривающего конкретное дело, данные выводы не связаны с установлением фактов, имеющих обязательный характер в силу положений статьи 61 ГПК РФ, и тем более не образуют судебного прецедента.

Вместе с тем, вывод относительно действий, совершенных в ходе описи и ареста имущества, явно указывает на то, что действия судебного пристава исполнителя ФИО1 не являлись предметом исследования и оценки по данным делам.

О том, что указанными судебными постановлениями не установлены обстоятельства, влияющие на выводы о причинении истцу ущерба действиями судебного пристава-исполнителя ФИО1, свидетельствует и тот факт, что данные судебные постановления были приобщены к уголовному делу еще на стадии следствия (т. 5, л.д.168-179), но не повлекли прекращения уголовного преследования ФИО1 по реабилитирующим основаниям, либо вынесение оправдательного приговора.

Между тем в силу положений статьи 90 УПК РФ, такие обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского судопроизводства, при их наличии должны были быть признаны судом без дополнительной проверки.

Таким образом, обстоятельства, указанные в изложенных выше судебных постановлениях по гражданским делам, в том числе связанные с отсутствием у истца регистрации права собственности не незавершенный строительством объект недвижимости, с отменой 7.12. 2011 года разрешения на строительство на арестованном земельном участке, на которые ссылались ответчик и третье лицо по настоящему делу, не могут являться основанием для опровержения фактов, установленных в постановлении, принятом по уголовному делу и для вывода об отсутствии вины судебного пристава-исполнителя в причинении крупного ущерба истцу.

Данные обстоятельства могли быть учтены только при определении размера ущерба, поскольку в силу положений части 4 статьи 61 ГПК РФ ни приговор, ни постановление по уголовному делу, не могут предрешать устанавливаемый в гражданском деле размер возмещения вреда, причиненного преступлением, что обусловлено особенностями гражданско-правовой ответственности. Размер возмещения подлежит установлению судом, в том числе в результате оценки доказательств, представленных сторонами в соответствии с общими правилами доказывания, регламентированными статьей 56 ГПК Российской Федерации (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 11 февраля 2020 года № 297-О).

При этом, как отметил Конституционный Суд Российской Федерации в этом же Определении, часть четвертая статьи 61 ГПК Российской Федерации, по своему смыслу в системе действующего правового регулирования, не может служить основанием для переоценки того размера вреда, причиненного преступлением, который установлен вступившим в законную силу приговором в качестве компонента криминального деяния (для переоценки фактов, установленных вступившим в законную силу приговором суда и имеющих значение для разрешения вопроса о возмещении вреда, причиненного преступлением). В любом случае вопрос о размере возмещения ущерба от преступления решается судом в порядке гражданского судопроизводства с соблюдением всех применимых конституционных и отраслевых принципов.

Оценивая размер вреда, причиненного вменяемым ФИО1 преступлением, предусмотренным частью 1 статьи 293 УК РФ который установлен вступившим в законную силу судебным постановлением в качестве компонента криминального деяния, судебная коллегия принимает во внимание то обстоятельство, что на момент совершения указанных действий действовала редакция статьи, в силу которой крупным ущербом в признавался ущерб, сумма которого превышала сто тысяч руб., а на момент возбуждения уголовного дела (29.12. 12) действовала редакция указанной статьи, в силу которой крупным ущербом признался ущерб, сумма которого превышала один миллион пятьсот тысяч руб. При этом отсутствие такого понятия ущерба, как крупный, влекло отсутствие состава преступления.

Таким образом, постановление по уголовному делу № 1-8/16 Всеволожского городского суда Ленинградской области от 16 сентября 2016 года не может оспариваться лишь в части причинения ущерба в размере не менее полутора миллиона руб.

То обстоятельство, что на момент вынесения данного постановления действовала редакция статьи 293 УК РФ, предусматривающая, что ущерб в сумме, превышающей семь миллионов пятьсот тысяч руб. признается особо крупным, не влияет на установление такого компонента криминального деяния, как размер ущерба и не свидетельствует, что причиненный истцу ущерб был не более 7500 000 руб., в силу положений части 10 УК РФ о действии уголовного закона во времени.

С учетом вышеизложенного, в рамках настоящего дела бремя доказывания причинения ущерба в размере, превышающем 1500 000 руб. лежало на истце, тогда как ответчик и третье лицо могли представлять доказательства, опровергающие размер ущерба, указанный в постановлении суда о прекращении уголовного преследования по не реабилитирующим основаниям, в том числе ссылаясь на обстоятельства, связанные с поведением самого истца и реальной стоимостью находящегося на арестованном земельном участке объекта недвижимости.

В силу части 1 статьи 327.1 ГПК РФ суд апелляционной инстанции оценивает имеющиеся в деле, а также дополнительно представленные доказательства. Дополнительные доказательства принимаются судом апелляционной инстанции, если лицо, участвующее в деле, обосновало невозможность их представления в суд первой инстанции по причинам, не зависящим от него, и суд признает эти причины уважительными. О принятии новых доказательств суд апелляционной инстанции выносит определение.

Поскольку истец при рассмотрении дела в суде первой инстанции просил об исследовании материалов уголовного дела № 1-8/16 Всеволожского городского суда Ленинградской области в целях подтверждения своей правовой позиции и доказывания обстоятельств, имеющих значение для дела (т. 1, л.д. 152), в чем ему необоснованно было отказано судом первой инстанции, судебной коллегией вынесено определение об истребовании и оценки материалов, имеющихся в данном уголовном деле.

Оценивая доказательства, имеющиеся в уголовном деле, судебная коллегия приходит к выводу о том, что данные доказательства не дают оснований для вывода об отсутствии вины судебного пристава-исполнителя в причинении ущерба истцу и о правомерности действий судебного пристава-исполнителя при составлении 1.12. 2011 года акта описи земельного участка ФИО4, расположенного по адресу <...>. Вместе с тем, доказательства, имеющиеся в уголовном деле, не позволяют согласиться с доводами иска о том, что размер причиненного ущерба составляет 51 635 000 руб. и подтвержден заключением экспертизы, поскольку какая-либо экспертиза размера причиненного истцу ущерба в рамках уголовного дела проведена не была.

В материалах уголовного дела (том 4 уголовного дела л.д. 51-53) имеется акт о наложении ареста от 1.12. 2011 года, из которого действительно следует, что при описи земельного участка какие-либо находящиеся на нем строения (в том числе незавершенные) судебным приставом –исполнителем не указаны.

Указанный акт, как следует из материалов уголовного дела, был положен в основу задания на оценку и заявки судебного пристава-исполнителя ФИО14 на оценку арестованного ею земельного участка (том 4 уголовного дела л.д. 190, 192)

Согласно отчету об оценке рыночной стоимости арестованного имущества ФИО4 составленному 6.03. 2012 ООО «Центр оценки имущества» (оценщик ФИО15) и утвержденному ФИО16, стоимость земельного участка площадью 2889 кв.м. местоположение: <...> составляла на дату оценки на 1 марта 2012 10 020 000 руб. (т. 4 уголовного дела л.д.117-192). При этом земельный участок оценивался как разработанный, огороженный забором, на котором отсутствуют объекты недвижимости (т.4 уг.д. л.д.120)

Из показаний свидетеля ФИО16 (том 2 уголовного дела л.д. 102-105, том 7 уголовного дела л. д. 170-172, том 9 уголовного дела л.д. 31-33) следует, что на участок при оценке по заданию пристава ни она ни оценщик не выходили, оценивая то, что указано в задании, по фотографиям, представленным заказчиком. Если бы сотрудники ООО «Центр оценки имущества» знали о том, что на участке ведется строительство, это было бы отражено в отчете об оценке, если бы оценщик получила сведения о наличии объекта, то оценка была бы приостановлена.

Аналогичные показания даны свидетелем ФИО15, (т.2 уголовного дела л.д. 155-159, т,8 л.д.63-67), которая пояснила, что сведения об объекте оценки были внесены ею без осмотра земельного участка, на основании представленных заказчиком документов и фотографий, полученных от ФИО16

Из показаний свидетеля ФИО17- генерального директора организации, проводившей торги по реализации земельного участка следует, что в документах, представленных УФССП для организации реализации никакой информации о наличии строений на арестованном земельном участке не было, в том случае если бы сведения об обременении земельного участка были бы представлены, это было бы указано в публикации (том 8 уголовного дела л.д. 4)

Из объяснений и протоколов допроса ФИО1, находящихся в материалах уголовного дела (т.1 л.д. 81-83, 172-179; 198-203; т. 6 л.д. 85-89, т.7 л.д. 16) следует, что на протяжении всего хода досудебных следственных действий и в течение длительного времени судебного разбирательства по уголовному делу она отрицала наличие на арестованном ею земельном участке каких-либо строений и только после допроса потерпевших и свидетелей (ФИО18, ФИО4, ФИО19, ФИО20 ФИО21, ФИО22, ФИО11, ФИО23; ФИО24, ФИО25, ФИО26, ФИО27, данные доводы опровергающих (том 2 л.д. 48-52; 63-70; 73-76; 82-88; 94-97; 119-122; 133-137; 190-195; том 3 л.д. 2-6; том 6 л.д. 60-62, 113-116; т. 7 л.д. 36-54; 73-79; 174-177, том 8 л.д. 51-61; 75-77) и представления фотоматериалов, фиксирующих состояние участка до 1.12. 2011 года (том 2 л.д. 27-37; 98, том 5 л.д. 14-15; 46 –47, 50) и иных письменных доказательств, в декабре 2915 года ФИО1 изменила свою позицию, указав на то, что данное строение в связи с отменой разрешения на строительства и отсутствием согласованной проектной документацией, является самовольной постройкой (том 9 уголовного дела л.д. 178-183).

В материалах уголовного дела (т. 5 л.д. 35-118) имеется заверенная следователем копия отчета № Н 106/11 об оценке земельного участка с незавершенным строительством объектом, расположенным по адресу: <...>, составленного 18.10. 2011 ООО «Независимая оценка» на дату оценки 12.10. 2011, в силу которого рыночная стоимость участка с незавершенным строительством составляла 60 819 000, ликвидационная стоимость 42 460 0000 руб., тогда как рыночная стоимость земельного участка составляла 9 184 000 руб., ликвидационная стоимость участка – 6 412 0000 руб., рыночная стоимость трехэтажного многоквартирного блокированного жилого дома степенью готовности 45 % составляла 51635 000 руб., а ликвидационная стоимость того же объекта составляла 42 460 000 руб.

Именно на данном отчете истец основывает размер своих требований.

Между тем, судебная коллегия не может принять данный отчет в качестве допустимого им достоверного доказательства причиненного истцу размера убытков в силу следующего.

Как видно из содержания представленного отчета и приложений к нему предметом оценки являлся земельный участок с объектом незавершенного строительства, представляющего собой трехэтажный 14 квартирный блокированный жилой дом жилой площадью 1121, 26 кв. м со строительным объемом секций 12319, 5 кв.м, общей площадью квартир 3089, 78 кв.м. Об указанных обстоятельствах, помимо содержания отчета, свидетельствует то обстоятельство, что к отчету приложен кадастровый план земельного участка и градостроительный план земельного участка от 4.10.2007, утвержденный постановлением Администрации МО «Всеволожское городское поселение» от 26.11. 2007 № 393 об утверждении градостроительного плана земельного участка для строительства 14 квартирного блокированного жилого дома по адресу <...>, проект и рабочий проект строительства жилого многоквартирного дома, зарегистрированный в ГАУ Управление государственной экспертизы Ленинградской области, разрешение на строительство 14 квартирного блокированного жилого дома по адресу <...>, которое на момент составления отчета – 18.10. 2011 года не было отменено.

Таким образом, при составлении данного отчета учитывалась стоимость объекта недвижимости с учетом его возможного использования в качестве многоквартирного жилого дома. При этом в самом отчете указано на то, что при реализации имущества под влиянием факторов ограничения времени продажи и фактора вынужденной продажи следует применять не рыночную, а ликвидационную стоимость (том 5 уголовного дела л.д. 74-77).

Вместе с тем, на момент реализации земельного участка на торгах (то есть при одновременном возникновении фактора ограничения времени и вынужденного характера продажи), помимо данных факторов, влияющих на цену объекта была утрачена также возможность использования незаконченного строительством объекта в соответствии с назначением, указанным в данном отчете и разрешении на строительство, что не могло не повлиять на рыночную стоимость земельного участка с объектом незавершенного строительства и не дает оснований к оценке ущерба таким образом, как если бы разрешение на строительство не было отменено.

Указанные обстоятельства не позволяют при определении размера ущерба, причиненного истцу основываться только на представленном в материалы уголовного дела отчете об оценке незаконченного строительством объекта без представления иных доказательств, которые истцом в суде первой и апелляционной инстанции представлены не были.

Вместе с тем, в материалах уголовного дела отсутствуют сведения о сносе незаконченного строительством объекта, инвестиционные права на который перешли к ООО СК «Актон» на основании договора № ИД-05/10-10С, заключенного с собственником земельного участка ФИО4 (т.1 л.д. 227-235), либо иные доказательства, которые бы свидетельствовали о том, что результаты инвестиционной деятельности истца не имели материального выражения, в силу чего произведенные работы и материалы, использованные при строительстве 14 квартирного блокированного жилого дома по адресу <...>, не могли в дальнейшем быть использованы по назначению, соответствующему цели использования земельного участка и не увеличивали его инвестиционную стоимость. Ответчик и третье лицо по делу таковых доказательств не представили.

Как уже было ранее отмечено судебной коллегией, вступившее в законную силу решение суда об обязании истца полностью снести возведенное на земельном участке строение не принималось, с такими исковыми требованиями к истцу, либо к собственнику земельного участка никто не обращался.

При этом положения статьи 222 ГК РФ, на которые сослался суд первой инстанции при отказе в иске в полном размере, не исключает возможности приведения постройки в соответствие с параметрами, установленными правилами землепользования и застройки, документацией по планировке территории, или обязательными требованиями к параметрам постройки, предусмотренными законом, равно как и не исключают возможности признания судом права собственности на самовольную постройку при наличии установленных законом оснований. Между тем, в силу ареста объекта недвижимости и последующей реализации его на торгах без указания наличия на участке каких-либо строений, такая возможность была утрачена как прежним собственником земельного участка ФИО4, так и истцом. При таком положении истец мог претендовать на выплату ему тех сумм, которые могли быть выручены от продажи земельного участка с объектом незавершенного строительства и превышали стоимость непосредственно земельного участка за счет создания указанного объекта жилищного строительства, но не на стоимость самого объекта незавершенного строительства, определенную без учета разрешенной цели использования земельного участка.

Вместе с тем, то обстоятельство, что наличие на арестованном земельном участке объекта незавершенного строительства повлияло на его стоимость, материалами уголовного дела подтверждается.

Так, из показаний свидетеля ФИО8 от 21.06. 2013, которому земельный участок был продан на торгах (том 3 уголовного дела л.д. 99-103) следует, что ФИО8 не выезжал на указанный земельный участок, а узнав, после приобретения участка о том, что на данном участке есть строения, по совету юристов зарегистрировал на себя данное строение в Росреестре, для того, чтобы увеличить инвестиционную стоимость земельного участка. Затем ФИО8 продал участок со строением ФИО9 Таким образом, показания ФИО8 свидетельствуют о том, что стоимость земельного участка увеличилась без каких-либо вложений нового собственника в строительство жилого дома за счет использования ранее возведенного на участке объекта.

Из протокола допроса свидетеля ФИО9 (том 3 уголовного дела л.д. 136-141) также следует, что на земельном участке по адресу <...> на момент конца весны начала лета 2012 года имелись строения. Также данный свидетель пояснил, что дополнительные вложения с целью возможной регистрации дома, как жилого, осуществлялись не ФИО8, а им непосредственно.

Из материалов уголовного дела следует, что земельный участок по адресу <...> был продан ФИО8 на торгах за 10 170 000 руб., как земельный участок без каких-либо строений (протокол результатов торгов от 14 мая 2012, протокол определения победителя торгов, акт приема-передачи от 25.05. 2012 (том 10 л.д. 98-102).

В дальнейшем 11.09.2012 между ФИО8 и ФИО9 был заключен договор купли продажи земельного участка площадью 2889 кв. м с кадастровым номером 47:07:13-01-005:0010, по адресу : <...> с расположенном на земельном участке 3 этажным жилым домом площадью 428 кв.м за 30 000 000 руб. (при этом кадастровой стоимости объектов недвижимости в договоре не приведено, отдельно цена земельного участка и жилого дома договором не определена) (том 10 л.д. 29-30).

Условия данного договора, в том числе о цене объектов недвижимости, соответствовали условиям предварительного договора купли-продажи указанных объектов, заключенного между теми же сторонами 30.07. 2012 года (том 10 уголовного дела л.д.49-49).

В дальнейшем между ФИО9 и ФИО28 24.07. 2013 года был заключен договор купли-продажи земельного участка по адресу: <...> с расположенном на земельном участке 3 этажным жилым домом площадью 428 кв.м за ту же цену 30 000 000руб. (том 11 л.д. 225-227).

24.02.2015 ФИО28 принято решение о разделе земельного участка площадью 2889 кв. м по адресу: <...> и находящегося на нем жилого дома размером 856 кв. м на 4 части и образовании отдельных земельных участков и частей жилого дома (том 13 л.д. 6).

Также в материалах уголовного дела имеются документы, которые, помимо показаний самого ФИО8 о том, что им не производилось каких-либо действий, а следовательно и затрат, увеличивающих инвестиционную стоимость участка, кроме регистрации права собственности на жилой дом, подтверждают указанные обстоятельства, в том числе показания допрошенных по делу свидетелей ФИО18, ФИО4, ФИО19, ФИО20 ФИО21, ФИО22, ФИО11, ФИО23; ФИО24, ФИО25, ФИО26, ФИО27 и многочисленные фотографии земельного участка и возведенного на нем объекта недвижимости по состоянию до момента передачи ФИО8 земельного участка (том 2 л.д. 27-38; 98, том 5 л.д. 14-15; 46 –47), материалы Управления Росреестра, в том числе уведомление от 1.08. 2012 года о приостановлении государственной регистрации права собственности ФИО8 по тем основаниям, что ранее представлялся на регистрацию объект незавершенного строительства и имеются основания считать, что заявленный на регистрацию объект является частью создаваемого 14 квартирного блокированного дома (Том 10 л.д. 33-34, том 12 л.д. 178-179).

При этом представленные в материалы уголовного дела Всеволожским отделом Управления Росреестра по Ленинградской области копии дел правоустанавливающих документов в отношении земельного участка по адресу: <...> позволяют придти к выводу, что при последующей регистрации за ФИО8 права собственности на жилой дом, произведенной 31.08.2012 никакая другая техническая документация на указанный жилой дом представлена не была (том 12 л.д. 149-208).

Таким образом, материалами уголовного дела подтверждаются те обстоятельства, что наличие на земельном участке незавершенного строительством объекта по адресу <...>, увеличило стоимость земельного участка? поскольку произведенные истцом строительные работы и материалы учитывались при дальнейшем отчуждении ФИО8 земельного участка. При этом короткий промежуток времени между приобретением и заключением предварительного договора купли-продажи земельного участка, показания ФИО8, а также содержание предварительного и основного договоров купли-продажи земельного участка, заключенных между ФИО8 и ФИО9 не позволяет придти к выводу, что троекратное увеличение стоимости земельного участка не зависело о наличия на нем жилого дома, образованного с использованием объекта незавершенного строительства, находящегося на участке к моменту его передачи ФИО8

Имеющиеся в материалах уголовного дела показания ФИО9 о том, что им были произведены затраты, позволяющие признать находившееся на участке ФИО8 строение жилым домом, документально не подтверждены и с учетом последующей реализации того же объекта ФИО9 ФИО28 за стоимость его приобретения вызывают сомнения. Вместе с тем, поскольку у ФИО9 отсутствовала необходимость оплачивать ФИО8 стоимость жилого дома с учетом улучшений произведенных за счет самого покупателя, а цена договора определялась не в соответствии с кадастровой или рыночной оценкой расположенного на земельном участке жилого дома, судебная коллегия приходит к выводу о том, что удорожание стоимости земельного участка с расположенным на нем жилым домом было обусловлено только теми улучшениями, которые имелись на участке на момент его передачи ФИО8 и не включали размера дополнительных затрат.

Судебная коллегия исходит из того, что для установления точного размера стоимости результатов незавершенного строительства, которые могли бы повлиять на инвестиционную стоимость земельного участка и компенсировать истцу ущерб, причиненный продажей участка без оценки находящегося на нем строения с учетом его приспособления под разрешенные цели использования, требуется наличие специальных познаний, что влечет за собой обсуждение вопрос о назначении по делу судебно –строительной экспертизы.

Поскольку данный вопрос не ставился на обсуждение судом первой инстанции, суд апелляционной инстанции предложил истцу, а также ответчику и третьему лицу заявить ходатайство о назначении по делу соответствующей экспертизы с целью обоснования своих доводов и возражений о размере причиненного ущерба.

Вместе с тем, от назначения по делу соответствующей экспертизы стороны по делу отказались, настаивая на разрешении спора по представленным по делу доказательствам. Оснований для возложения расходов за проведение экспертизы на федеральный бюджет судебная коллегия не усматривает, поскольку стороны по делу не относятся к числу лиц, которые могли быть освобождены от несения соответствующих судебных расходов, при том, что размер ущерба может быть определен судом на основании доказательств, имеющихся в материалах уголовного дела с учетом положений пункта 84 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.11.2015 № 50.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в пункте 84 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.11.2015 № 50 «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства», в силу которого в удовлетворении требования о возмещении вреда при подтверждении факта его причинения действиями (бездействием) судебного пристава-исполнителя не может быть отказано только на том основании, что конкретный размер вреда невозможно установить (например, при утрате не подвергшегося оценке или ненадлежащим образом оцененного имущества должника, утрате ценных бумаг, рыночная стоимость которых колеблется). В этом случае размер подлежащего возмещению вреда определяется судом с разумной степенью достоверности с учетом всех обстоятельств дела исходя из принципа справедливости и соразмерности ответственности (пункт 5 статьи 393 ГК РФ).

Таким образом, отказ истца от проведения по делу судебной экспертизы, либо от представления дополнительных доказательств в обоснование размера ущерба, не является основанием для отказа в иске.

Учитывая показания свидетеля ФИО4, содержащиеся в материалах уголовного дела (т. 2 л.д. 63-70), которыми подтверждается, отсутствие у него правопритязаний на денежные средства, которые могли быть получены при продаже земельного участка с учетом результатов инвестиционной деятельности истца по делу, а также то обстоятельство, что факт причинения крупного ущерба истцу установлен вступившим в законную силу и обязательным для суда судебным постановлением, а также учитывая, что использование объекта незавершенного строительства, расположенного на земельном участке привело к увеличению стоимости данного земельного участка за период с мая 2012 года по июль 2012 года с 10 170 000 руб. до 30 000 000 руб. без дополнительных материальных затрат со стороны ФИО8, судебная коллегия приходит к выводу о том, что размер убытков истца, возмещение которых должно быть возложено на ответчика за счет казны Российской Федерации, составляет 19 830 000 руб.( 30 000 000 -10170 000).

Оснований для увеличения данного размера судебная коллегия не усматривает, поскольку истец не представил доказательств того, что земельный участок после отмены разрешения на строительство мог быть реализован по цене, указанной в отчете от 18.10. 2011, в котором оценивался объект недвижимости, предполагающий его многоквартирное заселение и по параметрам, значительно превышающий тот объект, который был впоследствии использован новым собственником земельного участка ФИО8, от назначения по делу судебной экспертизы представитель истца отказался.

Также судебная коллегия не видит оснований для уменьшения указанного выше размера ущерба- 19 830 000 руб., определенного судебной коллегией на основании имеющихся доказательств с разумной степенью достоверности с учетом всех обстоятельств дела исходя из принципа справедливости и соразмерности ответственности, поскольку ответчиком также не представлены доказательства, позволяющие придти к выводу о том, что причиненный истцу ущерб был менее установленного на основании доказательств, имеющихся в уголовном деле. Своим правом просить назначения по делу судебной экспертизы с целью минимизации размера убытков, подлежащих взыскания с казны Российской Федерации ни ответчик, ни третье лицо по делу также не воспользовались.

Выводы суда о том, что истцом пропущен срок исковой давности для предъявления требований о возмещении ущерба, причиненного действиями судебного пристава-исполнителя, имеющего признаки состава преступления, судебная коллегия находит ошибочным.

Из материалов дела следует, что ответчиком и третьим лицом ФИО1 было сделано заявление о применении срока исковой давности к заявленному иску (т.1 л.д.81-82, 172-174).

Согласно положениям пункта 2 статьи 199 ГК РФ истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске (пункт 2 статьи 199 ГК РФ).

Общий срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии со статьей 200 настоящего Кодекса (статья 196 ГК РФ).

В соответствии с частью 1 статьи 200 ГК РФ течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Представитель истца, в апелляционной жалобе, оспаривая вывод суда первой инстанции о пропуске истцом срока исковой давности, указывает, что по смыслу статей 195,196,200 ГК РФ, ст. 49 Конституции РФ, течение срока исковой давности следует исчислять с момента вступления в законную силу судебного постановления, которым производство по уголовному делу прекращено по не реабилитирующим основанием, поскольку именно с указанного времени определено право истца требовать возмещения вреда, причиненного преступлением и надлежащий ответчик по делу. Постановление по делу №1-8/16 о прекращении уголовного дела и уголовного преследования вступило в законную силу 26.09.2016, с исковыми требованиями Истец обратился 12.09.2019, в связи с чем, срок исковой давности не пропущен (л.д. 210-212).

Судебная коллегия находит данный довод жалобы заслуживающим внимания с учетом предмета заявленного спора, поскольку в том случае, если гражданское право нарушено в результате совершения преступления, однако потерпевшее вред лицо не предъявило гражданский иск в уголовном процессе в срок, установленный уголовно-процессуальными нормами, исковая давность по такому иску начинается с даты вступления в законную силу приговора суда ( а применительно к настоящему делу иному судебному постановлению, заменяющему приговор). При этом судебная коллегия принимает во внимание то обстоятельство, что в уголовном деле гражданский иск ООО СК «Актон» заявлен не был.

Также судебная коллегия принимает во внимание то обстоятельство, что поскольку участие истца в поименованных судом гражданских делах не привело к восстановлению нарушенного права истца, в том числе с указанием на неправильно избранный истцом способ защиты права, истец был вправе обратиться в правоохранительные органы для проверки обоснованности своих предположений о причинении ему вреда действиями судебного пристава-исполнителя, подпадающими под признаки состава преступления, предусмотренного частью 1 статьи 293 УК РФ, и до окончания производства по уголовному делу по основаниям, не дающим право на реабилитацию, не мог установить надлежащего ответчика по иску о защите этого права.

Обращает внимание судебная коллегия и на те обстоятельства, что третье лицо ФИО1, располагавшая в силу положений части 1 статьи 78 УПК РФ возможностью заявить о прекращении уголовного преследования по истечении двух лет с момента совершения инкриминируемых ей деяний, что позволило бы истцу заявить иск о возмещении вреда в пределах трех лет непосредственно с момента его причинения, с таким заявлением обратилась по истечении более трех лет с момента возбуждения уголовного дела, тогда как сам истец настаивал на продолжении уголовного преследования с целью установления наличия или отсутствия вины судебного пристава в причинении ему ущерба приговором суда.

Поскольку постановление о прекращении уголовного дела в отношении ФИО1 принято 16.09.16, а с настоящим иском истец первоначально обратился 12.09.19, то срок исковой давности для защиты нарушенного права истца нельзя признать пропущенным.

При указанных обстоятельствах решение суда нельзя признать законным и обоснованным, в силу чего оно подлежит отмене с вынесением по делу нового решения о частичном удовлетворении исковых требований и взыскании с ответчика за счет казны Российской Федерации в пользу истца в счет возмещения вреда 19 830 000 руб., а также с учетом положений статьи 98 ГПК РФ и статьи 333.19 НК РФ расходов по оплате государственной пошлины в размере 60 000 руб.

В удовлетворении требований, превышающих указанные выше пределы ответственности, следует отказать.

Также судебная коллегия не видит оснований для взыскания каких-либо денежных сумм с Управления Федеральной службы судебных приставов по Ленинградской области, поскольку указанная организация не выступает представителем казны Российской Федерации в спорных правоотношениях, а исковые требования к данной организации истец не заявлял.

На основании изложенного, руководствуясь положениями ст.ст. 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Василеостровского районного суда города Санкт-Петербурга от 01 октября 2020 года отменить.

Исковые требования ООО «Строительная компания «Актон» к Российской Федерации в лице Федеральной службы судебных приставов России о взыскании убытков за счет казны Российской Федерации удовлетворить частично.

Взыскать с Федеральной службы судебных приставов России за счет средств казны Российской Федерации в пользу ООО «Строительная компания «Актон» 19830000 руб. и расходы по уплате государственной пошлины в размере 60 000 руб.

В остальной части требования ООО «Строительная компания «Актон» оставить без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: