Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу Индивидуального предпринимателя ФИО1 на заочное решение Завьяловского районного суда Удмуртской Республики от 01 декабря 2021 года по исковому заявлению ФИО2 к Индивидуальному предпринимателю ФИО1 о взыскании неосновательного обогащения.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Удмуртской Республики Стех Н.Э., судебная коллегия

установила:

ФИО2 (далее истец) обратилась в суд с иском к Индивидуальному предпринимателю ФИО1 (далее ответчик, ИП ФИО1), в котором просила взыскать с ответчика сумму неосновательного обогащения в размере 13 749,75 рублей и расходы по уплате государственной пошлины в размере 550 рублей.

Требования мотивированы тем, что 28 февраля 2019 года в магазине « (ИП ФИО1), расположенном в с.Кизнер, проведена внутренняя инвентаризация по учету товарно-материальных ценностей, в результате которой была выявлена недостача в сумме 41 548,75 рублей. На основании этого, а также договора о полной (бригадной) ответственности, ответчик потребовала у истца возмещения причиненного ущерба. Истец заблуждалась в правомерности требований ответчика, частично возместила сумму выявленной недостачи путем внесения денежных средств в кассу ИП, всего на сумму 13 749,75 рублей. Но 11 марта 2020 года Судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда УР вынесено апелляционное определение, которым установлено, что 28 февраля 2019 года инвентаризация была проведена с многочисленными нарушениями, в связи с чем, факт недостачи нельзя считать подтвержденным, и, соответственно, члены бригады не подлежат материальной ответственности. Таким образом, ответчик без правовых оснований приобрел сумму в размере 13 749,75 рублей – неосновательное обогащение.

Истец ФИО2 в судебное заседание не явилась, о времени и месте судебного заседания была извещена надлежащим образом и заблаговременно, предоставила заявление с просьбой рассмотреть ее исковое заявление в ее отсутствие.

В процессе рассмотрения дела истцом предоставлены дополнительные пояснения на возражения ответчика по делу, согласно которым причиной обращения в суд поступило судебное постановление Верховного Суда УР от 22 марта 2020 года. Истцу не было известно, что работодателю при проведении инвентаризации товарно-материальных ценностей необходимо было соблюдать определенную процедуру, регламентируемую соответствующими нормативно-правовыми актами. Истица, вопреки доводам ответчика действительно заблуждалась в правомерности его требований, несмотря на признание вины в образовании недостачи и добровольной ее выплате. Находит необоснованной ссылку ответчика на отсутствие выводов суда об отсутствии вины членов бригады, поскольку недостача вверенного работнику имущества выявляется при проведении инвентаризации. Только при строгом соблюдении порядка проведения инвентаризации работодатель вправе взыскать с работника причиненный ущерб. В случае же выявления нарушений такого порядка, несмотря на письменное обязательство работника, в возмещении ущерба работодателю должно быть отказано. В обоснование своих возражений, сослалась на положения ст.ст. 1102, 1109 ГК РФ, а также ст. 56 ГПК РФ, в силу которой обязанность доказать наличие обстоятельств, в силу которых неосновательное обогащение не подлежит возврату, либо то, что денежные средства или иное имущество получены обосновано и неосновательным обогащением не являются, должна быть возложена на ответчика. Ссылку ответчика о пропуске истцом срока на обращение в суд, установленного положениями ст. 392 ТК РФ, находит несостоятельной, поскольку о нарушенном праве стало известно после принятия Верховным Судом УР апелляционного определения, ранее ответчик отказалась от исковых требований к истцу о взыскании сумы недостачи.

Ответчик ИП ФИО1 в судебное заседание не явилась, о времени и месте судебного заседания была извещена надлежащим образом и заблаговременно, с заявлением об отложении судебного заседания не обращалась, об уважительности причин неявки в суд не сообщила.

Ранее, по ходу рассмотрения дела суду пояснила, что срок исковой давности подлежит исчислению с 07 октября 2019 года в день увольнения истца и обращения в Прокуратуру Кизнерского района УР по вопросу нарушения ее трудовых прав. При этом прокуратурой нарушение порядка проведения инвентаризации не было обнаружено.

Также ответчик представил письменные возражения, в которых указал, что обязательства из неосновательного обогащения возникают при наличии трех условий: факт приобретения или сбережения имущества за счет другого лица и отсутствие на то законных оснований. Письменное согласие истца на добровольное возмещение вреда исключают доводы о его заблуждении в правомерности требований ответчика. Истец признала вину в возникновении недостачи, была ознакомлена с данными инвентаризации, дала письменные пояснения и согласилась добровольно возместить ущерб. В судебном постановлении Верховного Суда УР от 11 марта 2020 года указано на нарушение процедуры инвентаризации, но отсутствует вывод об отсутствии вины членов бригады, в том числе ФИО2, как и вывод о том, что соглашение является незаключенным или недействительным. В силу п.4 ст. 1109 ГК РФ не подлежит возврату в качестве неосновательного обогащения, в том числе денежные суммы или иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности. Между сторонами было заключено соглашение о добровольном возмещении ущерба от 28 февраля 2019 года, где определен порядок уплаты причиненного ущерба, при этом ФИО2 осознавала, что денежные средства предоставляются ею добровольно. Кроме того, истец обратился в суд по истечении двадцати одного месяца с момента, когда ей стало известно о недостаче товарно-материальных ценностей. С учетом положений абзаца 2 статьи 392 ТК РФ истец пропустил срок на обращение в суд.

Суд в соответствии со ст. 167 ГПК РФ определил рассмотреть дело в отсутствие истца и в соответствии со ст. 233 ГПК РФ в отсутствие ответчика в порядке заочного судопроизводства.

Решением суда первой инстанции исковые требования ФИО2 к Индивидуальному предпринимателю ФИО1 о взыскании неосновательного обогащения удовлетворены.

Суд решил:

Взыскать с Индивидуального предпринимателя ФИО1 в пользу ФИО2 сумму неосновательного обогащения в размере 13 749,75 рублей.

Взыскать с Индивидуального предпринимателя ФИО1 в пользу ФИО2 расходы по уплате государственной пошлины в размере 550 рублей.

В апелляционной жалобе ответчик ИП ФИО1 просит решение суда первой инстанции отменить как незаконное и необоснованное и принять по делу новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований, ссылаясь на то, что судом установлено, что фактически спорная ситуация является результатом взаимоотношений между работником и работодателем, то есть это трудовой спор, вместе с тем применяет нормы о неосновательном обогащении. ФИО2 признала вину в совершении недостачи, ознакомлена со всеми данными инвентаризации, указала, что готова возместить, о чем имеются объяснительные и соглашение о добровольном возмещении ущерба от 28.02.2019. Судом проигнорирован тот факт, что ФИО2 не обжаловала соглашение сторон, по которому добровольно уплачивала денежные средства, законность соглашения судом не рассматривалась. Определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики от 22 марта 2020 года, на которое ссылается суд первой инстанции, вынесено в отношении ФИО3, ФИО2 привлечена к участию в деле в качестве третьего лица. Ответчиком заявлено о пропуске срока обращения в суд.

В возражениях на апелляционную жалобу ФИО2 указала, что была не согласна с решением ответчика об удержании с нее недостачи. Обстоятельства, установленные определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики от 22 марта 2020 года, имеют преюдициальное значение при рассмотрении настоящего спора. Считает, что ст. 392 ТК РФ к отношениям не применима.

В судебное заседание суда апелляционной инстанции стороны не явились, были надлежащим образом извещены о времени и месте рассмотрения дела.

На основании ст.ст. 167, 327 ГПК РФ дело рассмотрено судебной коллегией в отсутствие сторон, надлежащим образом извещенных о времени и месте рассмотрения дела.

В соответствии с ч. 1 ст. 327.1 ГПК РФ суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления.

Оснований для выхода за пределы доводов апелляционной жалобы в настоящем деле судебная коллегия не усматривает.

Изучив и проанализировав материалы дела, проверив законность и обоснованность решения суда первой инстанции в соответствии с ч. 1 ст. 327.1 ГПК РФ в пределах доводов апелляционной жалобы и возражений, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Как следует из материалов дела, ФИО2 была принята на работу к ИП ФИО1 на должность старшего продавца в магазин, расположенный в с.Кизнер, по трудовому договору, заключенному на неопределенный срок, от 17 апреля 2017 года. Уволена 07 октября 2019 года на основании п.3 ч.1 ст. 77 ТК РФ.

17 апреля 2017 года ИП ФИО1 издан приказ № 6 об установлении бригадной ответственности, в соответствии с которым, в связи с необходимостью совместного выполнения работниками отдельных видов работ, связанных с хранением, обработкой, продажей (отпуском), перевозкой, применением или иным использованием переданных им ценностей, на основании ст. 245 ТК РФ с 17 апреля 2017 года в магазине « (с.Кизнер) установлена коллективная (бригадная) материальная ответственность, утвержден состав коллектива в количестве трех человек, бригадиром назначена продавец-кассир ФИО2, со всеми членами коллектива заключен письменный договор о коллективной (бригадной) материальной ответственности за причинение ущерба.

28 февраля 2019 года работодателем издан приказ о проведении внутренней инвентаризации материальных ценностей. По результатам инвентаризации составлен акт, согласно которому недостача составила 124 646,25 рублей. Акт был подписан председателем и членами комиссии, а также материально-ответственными лицами, в том числе, ФИО2 В соответствии с объяснительной от 28 февраля 2019 года, подписанной, также истцом, ею были взяты в долг продукты на сумму 2 010,20 рублей, из объяснений ФИО2 и членов бригады ФИО4 и ФИО3 следует, что ими в долг покупателям был выдан товар на сумму 13 209,90 рублей, которую они обязались собрать в срок до 15 марта 2019 года.

28 февраля 2019 года между ИП ФИО1 и ФИО2 было заключено соглашение о добровольном возмещении ущерба, по условиям которого стороны договорись, что в связи с причинением ущерба имуществу работодателя в виде недостачи товарно-материальных ценностей в магазине « выявленной в результате инвентаризации товарно-материальных ценностей 28 февраля 2019 года на общую сумму 124 646,25 рублей, работник возмещает ущерб в размере 41 548,75 рублей, в порядке определенном пунктом 2 соглашения. В соглашении отражено, что работник признает свою вину в причинении указанного выше ущерба работодателю.

Во исполнение указанного соглашения ФИО2 внесено в кассу работодателя 13 749,75 рублей.

26 ноября 2019 года решением Кизнерского районного суда УР исковые требования ИП ФИО1 к ФИО3 о взыскании суммы ущерба, причиненного недостачей товарно-материальных ценностей, выявленных по результатам проведенной 28 февраля 2019 года инвентаризации, были удовлетворены, с ФИО3 была взыскана сумма в размере 42 995,21 рублей.

Апелляционным определением Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда УР от 11 марта 2020 года указанное решение Кизнерского районного суда УР было отменено, в удовлетворении исковых требований было отказано.

Определением Судебной коллегии по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 05 августа 2020 года апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики от 11 марта 2020 года оставлено без изменения.

Разрешая спор, суд первой инстанции, руководствуясь положениями ст.ст. 232, 233, 238, 242, 248 ТК РФ, ст.ст. 196, 200, 1102, 1109 ГК РФ, ч. 2 ст. 61, ст. 98 ГПК РФ, а также разъяснениями, содержащимися в п. 4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 ноября 2006 года №52 «О применении судами законодательства, регулирующего материальную ответственность работников за ущерб, причиненный работодателю», пришел к выводу о наличии оснований для удовлетворения исковых требований. При этом суд исходил из того, что вступившим в законную силу решением суда установлено отсутствие достаточных и достоверных доказательств образования недостачи, причин ее образования, реального размера ущерба, несоответствие договора о полной коллективной (бригадной) материальной ответственности нормативно-правовым требованиям, основания для приема от работника ФИО2 выплаченной суммы у работодателя ИП ФИО1 не имелось. К спорным правоотношениям между сторонами подлежат применению нормы гражданского законодательства о неосновательном обогащении, общий срок исковой давности, предусмотренный статьей 196 ГК РФ, и в соответствии со ст. 200 ГК РФ, а также на основании определения Конституционного Суда Российской Федерации в пункте 2 определения от 20 июля 2021 года N 1591-О, подлежит исчислению с момента вынесения определения кассационным судом общей юрисдикции по иску ИП ФИО1 к ФИО3

Исследовав материалы дела, судебная коллегия приходит к следующему.

Статьей 232 Трудового кодекса Российской Федерации определена обязанность стороны трудового договора возместить причиненный ею другой стороне этого договора ущерб в соответствии с Трудовым кодексом и иными федеральными законами.

Расторжение трудового договора после причинения ущерба не влечет за собой освобождение стороны этого договора от материальной ответственности, предусмотренной Трудовым кодексом Российской Федерации или иными федеральными законами (часть 3 статьи 232 Трудового кодекса Российской Федерации).

Условия наступления материальной ответственности стороны трудового договора установлены статьей 233 Трудового кодекса Российской Федерации. В соответствии с этой нормой материальная ответственность стороны трудового договора наступает за ущерб, причиненный ею другой стороне этого договора в результате ее виновного противоправного поведения (действий или бездействия), если иное не предусмотрено данным кодексом или иными федеральными законами. Каждая из сторон трудового договора обязана доказать размер причиненного ей ущерба.

Главой 39 Трудового кодекса Российской Федерации "Материальная ответственность работника" определены условия и порядок возложения на работника, причинившего работодателю имущественный ущерб, материальной ответственности, в том числе и пределы такой ответственности.

Согласно части 1 статьи 238 Трудового кодекса Российской Федерации работник обязан возместить работодателю причиненный ему прямой действительный ущерб. Неполученные доходы (упущенная выгода) взысканию с работника не подлежат.

Под прямым действительным ущербом понимается реальное уменьшение наличного имущества работодателя или ухудшение состояния указанного имущества (в том числе имущества третьих лиц, находящегося у работодателя, если работодатель несет ответственность за сохранность этого имущества), а также необходимость для работодателя произвести затраты либо излишние выплаты на приобретение, восстановление имущества либо на возмещение ущерба, причиненного работником третьим лицам (часть 2 статьи 238 Трудового кодекса Российской Федерации).

За причиненный ущерб работник несет материальную ответственность в пределах своего среднего месячного заработка, если иное не предусмотрено данным кодексом или иными федеральными законами (статья 241 Трудового кодекса Российской Федерации).

Полная материальная ответственность работника состоит в его обязанности возмещать причиненный работодателю прямой действительный ущерб в полном размере (часть 1 статьи 242 Трудового кодекса Российской Федерации).

Частью 2 статьи 242 Трудового кодекса Российской Федерации предусмотрено, что материальная ответственность в полном размере причиненного ущерба может возлагаться на работника лишь в случаях, предусмотренных этим кодексом или иными федеральными законами.

Перечень случаев возложения на работника материальной ответственности в полном размере причиненного ущерба приведен в статье 243 Трудового кодекса Российской Федерации.

В соответствии с данной нормой материальная ответственность в полном размере причиненного ущерба возлагается на работника в следующих случаях: 1) когда в соответствии с этим кодексом или иными федеральными законами на работника возложена материальная ответственность в полном размере за ущерб, причиненный работодателю при исполнении работником трудовых обязанностей; 2) недостачи ценностей, вверенных ему на основании специального письменного договора или полученных им по разовому документу; 3) умышленного причинения ущерба; 4) причинения ущерба в состоянии алкогольного, наркотического или иного токсического опьянения; 5) причинения ущерба в результате преступных действий работника, установленных приговором суда; 6) причинения ущерба в результате административного правонарушения, если таковое установлено соответствующим государственным органом; 7) разглашения сведений, составляющих охраняемую законом тайну (государственную, служебную, коммерческую или иную), в случаях, предусмотренных данным кодексом, другими федеральными законами; 8) причинения ущерба не при исполнении работником трудовых обязанностей. Материальная ответственность в полном размере причиненного работодателю ущерба может быть установлена трудовым договором, заключаемым с заместителями руководителя организации, главным бухгалтером.

Частью четвертой статьи 248 Трудового кодекса Российской Федерации установлено, что работник, виновный в причинении ущерба работодателю, может добровольно возместить его полностью или частично. По соглашению сторон трудового договора допускается возмещение ущерба с рассрочкой платежа. В этом случае работник представляет работодателю письменное обязательство о возмещении ущерба с указанием конкретных сроков платежей. В случае увольнения работника, который дал письменное обязательство о добровольном возмещении ущерба, но отказался возместить указанный ущерб, непогашенная задолженность взыскивается в судебном порядке.

При добровольном возмещении ущерба степень вины каждого члена коллектива (бригады) определяется по соглашению между всеми членами коллектива (бригады) и работодателем. При взыскании ущерба в судебном порядке степень вины каждого члена коллектива (бригады) определяется судом (часть 4 статьи 245 Трудового кодекса Российской Федерации).

В соответствии с абзацем первым пункта 4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16.11.2006 N 52 "О применении судами законодательства, регулирующего материальную ответственность работников за ущерб, причиненный работодателю" к обстоятельствам, имеющим существенное значение для правильного разрешения дела о возмещении ущерба работником, обязанность доказать которые возлагается на работодателя, в частности, относятся: отсутствие обстоятельств, исключающих материальную ответственность работника; противоправность поведения (действия или бездействие) причинителя вреда; вина работника в причинении ущерба; причинная связь между поведением работника и наступившим ущербом; наличие прямого действительного ущерба; размер причиненного ущерба; соблюдение правил заключения договора о полной материальной ответственности.

Из приведенных правовых норм трудового законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению следует, что по общему правилу необходимыми условиями для наступления материальной ответственности работника за причиненный работодателю ущерб являются:

- наличие прямого действительного ущерба у работодателя,

- противоправность поведения (действия или бездействия) работника,

- причинно-следственная связь между действиями или бездействием работника и причиненным работодателю ущербом,

- вина работника в причинении ущерба.

Именно на работодателя возложено бремя доказывания юридически значимых обстоятельств, необходимых для привлечения работника к полной индивидуальной материальной ответственности, в связи с чем, ответчик должен был доказать основательность получения от истца (работника) денежных сумм в размере 13749,75 руб., а именно, наличие прямого действительного ущерба у работодателя, противоправности поведения (действия или бездействия) работника, причинно-следственной связи между действиями или бездействием работника и причиненным работодателю ущербом, вины работника в причинении ущерба.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики от 11 марта 2020 года отменено решение Кизнерского районного суда Удмуртской Республики от 26 ноября 2019 года, отказано в удовлетворении исковых требований индивидуального предпринимателя ФИО1 к ФИО3 о взыскании материального ущерба с работника, государственной пошлины.

Требования к ФИО3 индивидуальным предпринимателем ФИО1 были предъявлены в связи с выявлением недостачи в ходе проведенной 28.02.2019 инвентаризации. ФИО2 как руководитель коллектива (бригады) привлечена к участию в деле в качестве третьего лица.

Судебная коллегия пришла к выводу, что ИП ФИО1 не соблюден порядок проведения инвентаризации, а также что имеющийся договор о полной коллективной (бригадной) материальной ответственности от 17.04.2017 не соответствует требованиям, установленным постановлением Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 31 декабря 2002 г. N 85, а именно: из содержания договора невозможно установить, когда из состава коллектива (бригады) исключена ФИО5 и исключена ли; мнение коллектива (бригады) по включению в состав новых работников (ФИО3).

В силу части 2 статьи 61 Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда. Указанные обстоятельства не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица, а также в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом.

Ответчик ИП ФИО1 основывает свои возражения на подписанном с ФИО2 соглашении о добровольном возмещении ущерба от 28.02.2019. Вместе с тем письменное обязательство работника о возмещении ущерба, представленное работодателю в порядке части четвертой статьи 248 Трудового кодекса Российской Федерации не могло быть дано в отсутствие обстоятельств, являющихся необходимыми условиями для наступления материальной ответственности работника за причиненный работодателю ущерб. Кроме того, в рассматриваемом случае имела место коллективная (бригадная) ответственность, в связи с чем в соответствии с частью 4 статьи 245 Трудового кодекса Российской Федерации степень вины каждого члена коллектива (бригады) должна была быть определена по соглашению между всеми членами коллектива (бригады) и работодателем, что в рассматриваемом случае не произошло. Таким образом представленное в материалы дела соглашение о добровольном возмещении ущерба от 28.02.2019 не отвечает требованиям статей 248 и 245 Трудового кодекса Российской Федерации, а потому не может быть рассмотрено как законное основание для получения ИП ФИО1 денежных средств от ФИО2 Суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что оснований для приема от работника ФИО2 выплаченной суммы у работодателя ИП ФИО1 не имелось. Приняв в отсутствие законных оснований денежные средства от ФИО2, работодатель причинил данному работнику материальный ущерб, подлежащий возмещению на основании ст.ст. 22, 232, 233 ТК РФ. Доводы ответчика о невозможности взыскания с нее истребуемых истцом сумм при наличии подписанного с истцом соглашения о добровольном возмещении ущерба от 28.02.2019 по вышеизложенным мотивам не состоятельны.

Истцом заявлено требование о взыскании неосновательного обогащения.

Нормы, регулирующие обязательства вследствие неосновательного обогащения, установлены главой 60 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 данного кодекса.

Из изложенного следует, что неосновательное обогащение имеет место в случае приобретения или сбережения имущества в отсутствие на то правовых оснований, то есть неосновательным обогащением является чужое имущество, включая денежные средства, которые лицо приобрело (сберегло) за счет другого лица (потерпевшего) без оснований, предусмотренных законом, иным правовым актом или сделкой. Неосновательное обогащение возникает при наличии одновременно следующих условий: имело место приобретение или сбережение имущества; приобретение или сбережение имущества одним лицом за счет другого лица произведено в отсутствие правовых оснований, то есть не основано ни на законе, ни на иных правовых актах, ни на сделке. По делам о взыскании неосновательного обогащения на истца возлагается обязанность доказать факт приобретения или сбережения имущества ответчиком, а на ответчика - обязанность доказать наличие законных оснований для приобретения или сбережения такого имущества либо наличие обстоятельств, при которых неосновательное обогащение в силу закона не подлежит возврату (Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 2 (2019), утвержденный Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 17 июля 2019 г.).

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 26 февраля 2018 г. N 10-П, содержащееся в главе 60 Гражданского кодекса Российской Федерации правовое регулирование обязательств вследствие неосновательного обогащения представляет собой, по существу, конкретизированное нормативное выражение лежащих в основе российского конституционного правопорядка общеправовых принципов равенства и справедливости в их взаимосвязи с получившим закрепление в Конституции Российской Федерации требованием о недопустимости осуществления прав и свобод человека и гражданина с нарушением прав и свобод других лиц (часть 3 статьи 17); соответственно, данное правовое регулирование, как оно осуществлено федеральным законодателем, не исключает использование института неосновательного обогащения за пределами гражданско-правовой сферы и обеспечение с его помощью баланса публичных и частных интересов, отвечающего конституционным требованиям.

Таким образом, нормы Гражданского кодекса Российской Федерации о неосновательном обогащении могут применяться, в частности, в рамках трудовых правоотношений.

Изложенное соотносится с позицией Верховного Суда Российской Федерации, выраженной в Определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 14.09.2020 N 46-КГ20-6-К6.

Доводы апелляционной жалобы о том, что нормы о неосновательном обогащении не подлежат применению к трудовым правоотношениям, подлежат отклонению.

Письменное обязательство работника о возмещении ущерба, данное им в порядке ст. 248 ТК РФ, оформленное в рассматриваемом случае как соглашение о добровольном возмещении ущерба от 28.02.2019, не является сделкой в понимании пункта 1 статьи 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации, и не требует оспаривания в судебном порядке.

Таким образом, суд апелляционной инстанции находит выводы суда первой инстанции о наличии правовых оснований для взыскания уплаченной ФИО2 денежной суммы в размере 13749,75 руб. с ИП ФИО1 правильными.

Рассматривая заявление ИП ФИО1 о применении к требованиям истца срока обращения в суд, суд приходит к следующему.

Уплата ФИО2 ИП ФИО1 денежной суммы и ее обратное взыскание происходят в рамках трудовых отношений между ними. Нормы гражданского кодекса о неосновательном обогащении в рассматриваемом случае использованы за пределами гражданско-правовой сферы. В связи с чем в рассматриваемом случае применению подлежит не ст. 196 Гражданского кодекса Российской Федерации, а ст. 392 Трудового кодекса Российской Федерации. Доводы апелляционной жалобы в этой части заслуживают внимания.

В силу ст. 392 Трудового кодекса Российской Федерации, работник имеет право обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора в течение трех месяцев со дня, когда он узнал или должен был узнать о нарушении своего права, а по спорам об увольнении - в течение одного месяца со дня вручения ему копии приказа об увольнении либо со дня выдачи трудовой книжки или со дня предоставления работнику в связи с его увольнением сведений о трудовой деятельности (статья 66.1 настоящего Кодекса) у работодателя по последнему месту работы.

При пропуске по уважительным причинам сроков, установленных частями первой, второй, третьей и четвертой настоящей статьи, они могут быть восстановлены судом.

О нарушении своего права ФИО2 должна была узнать 11.03.2020, в день вынесения судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики апелляционного определения по делу по иску индивидуального предпринимателя ФИО1 к ФИО3 о возмещении ущерба, причиненного работником работодателю. Срок обращения в суд по требованию истца истек 11.06.2020. ФИО2 обратилась в суд с иском 13.11.2020, то есть за пределами срока обращения в суд. Вместе с тем суд полагает доводы истца о пропуске срока обращения в суд по уважительной причине заслуживающими внимания. Судом установлено, что, не согласившись с апелляционным определением судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики от 11.03.2020, ИП ФИО1 подала кассационную жалобу. Определением судебной коллегии по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 05.08.2020 апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики от 11.03.2020 оставлено без изменения. ФИО2 первоначально обратилась в суд к мировому судье судебного участка №4 Завьяловского района Удмуртской Республики не позднее 05.11.2020, то есть в трехмесячный срок со дня вынесения Шестым кассационным судом общей юрисдикции определения от 05.08.2020. Определением мирового судьи судебного участка №2 Завьяловского района Удмуртской Республики, исполняющего обязанности мирового судьи судебного участка №4 Завьяловского района Удмуртской Республики, от 05.11.2020 исковое заявление возвращено как неподсудное мировому судье, поскольку спор вытекает из трудовых отношений. Суд апелляционной инстанции полагает, что причина не обращения своевременно в суд до разрешения кассационной жалобы является уважительной. Также уважительной причиной является первоначальное обращение в суд с нарушением правил подсудности. Предъявляя исковые требования о неосновательном обогащении, истец ФИО2 добросовестно заблуждалась, полагая, что спор не является трудовым и подлежит разрешению мировым судьей. Вопрос квалификации отношений является достаточно сложным, чтобы ставить гражданину в вину ошибку по этому вопросу.

Исходя из изложенного, судебная коллегия полагает вынесенное судом первой инстанции решение правильным по существу.

При рассмотрении дела судом первой инстанции не допущено нарушения или неправильного применения норм материального или процессуального права, повлекших вынесение незаконного решения, оснований для отмены решения суда по доводам апелляционной жалобы не имеется.

Процессуальных нарушений, предусмотренных ч. 4 ст. 330 ГПК РФ, являющихся основанием для отмены решения суда первой инстанции в любом случае, судом первой инстанции не допущено.

Руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия

определила:

заочное решение Завьяловского районного суда Удмуртской Республики от 01 декабря 2021 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Индивидуального предпринимателя ФИО1 – без удовлетворения.

Председательствующий судья И.Л. Копотев

Судьи Э.В. Нургалиев

Н.Э. Стех