Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании дело по иску ФИО1 к ФИО2, ФИО3, действующей в своих интересах и в интересах малолетних детей ФИО4, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, ФИО4, ФИО5, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, ФИО6 о признании договоров дарения ничтожными сделками, применении последствий ничтожной сделки, исключении сведений из Единого государственного реестра недвижимости, признании права общей совместной собственности,

по апелляционным жалобам ФИО1, ФИО2, ФИО6 на решение Промышленного районного суда г.о. Самара от 02.06.2021 г., которым постановлено:

«Исковые требования ФИО1 к ФИО2, ФИО3, действующей в своих интересах и в интересах малолетних детей ФИО4, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, ФИО4, ФИО5, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, ФИО6 о признании договоров дарения ничтожными сделками, применении последствий ничтожной сделки, исключении сведений из Единого государственного реестра недвижимости, признании права общей совместной собственности – оставить без удовлетворения.»,

заслушав доклад судьи Самарского областного суда Куршевой Н.Г., объяснения ФИО1, его представителя ФИО7, ФИО2, ФИО6 их представителя ФИО8, возражения представителей ФИО3- ФИО9 и ФИО10

УСТАНОВИЛА:

Истец ФИО1 обратился в суд с иском к ФИО2, ФИО6, ФИО3, действующей в своих интересах и в интересах малолетних детей ФИО4, ФИО4, ФИО5, о признании договоров дарения ничтожными сделками, применении последствий ничтожной сделки, исключении сведений из Единого государственного реестра недвижимости, признании права общей совместной собственности, указав, что 17 октября 2008 года между ним и ФИО2 заключен брак (запись акта о заключении брака №, свидетельство о регистрации брака серии №).

В браке у сторон родилось двое детей: дочь Елизавета, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, и сын Макар, ДД.ММ.ГГГГ года рождения.

В период брака сторонами приобретено следующее имущество, зарегистрированное на имя ФИО2:

- жилое помещение – квартира, расположенная по адресу: <адрес><адрес>, приобретенная на основании договора № на участие в долевом строительстве жилого дома от ДД.ММ.ГГГГг., акта приема передачи от ДД.ММ.ГГГГг.;

- жилое помещение - квартира, расположенная по адресу: <адрес><адрес>, приобретенная на основании договора № на участие в долевом строительстве жилого дома от ДД.ММ.ГГГГ, договора уступки права требования № по договору № от ДД.ММ.ГГГГ, акта приема передачи от ДД.ММ.ГГГГ;

- жилое помещение - квартира, расположенная по адресу: <адрес><адрес>, приобретенная на основании договора № на участие в долевом строительстве жилого дома от ДД.ММ.ГГГГ, акта приема передачи от ДД.ММ.ГГГГ;

- нежилое помещение, расположенное по адресу: <адрес><адрес>, приобретенное на основании договора уступки права требования №/н4-н8/5-1 от ДД.ММ.ГГГГ, акта приема передачи от ДД.ММ.ГГГГ;

- нежилое помещение, расположенное по адресу: <адрес>, <адрес>, приобретенное на основании договора № участия в долевом строительстве от ДД.ММ.ГГГГ, акта приема передачи от ДД.ММ.ГГГГ.

В 2019 года в семье истца и ответчика изменились отношения, брак стал распадаться, ввиду того, что ФИО1 хотел уйти из семьи. Поскольку семья распадалась, а приобретенные объекты недвижимости были достроены и планировались к сдаче, ответчик ФИО2 предложила истцу следующие условия определения судьбы недвижимого имущества: указанные объекты недвижимости, приобретенные в период брака, должны быть подарены родному брату ответчика – ФИО5, для того, чтобы не делить совместно нажитое имущество, а в последующем, родной брат ответчика ФИО5, должен подарить полученные объекты обратно ФИО2. Брат ответчика ФИО2 - ФИО5 участвовал в переговорах между супругами и подтвердил, что в любом случае объекты будут возвращены ФИО2, занимая активную позицию для укрепления семьи сторон.

С учетом того, что ФИО1 встретил женщину, с которой начал встречаться, с целью сохранения нормальных отношений с ФИО2, он принял условия ответчицы не делить совместно нажитое имущество, поскольку в случае сохранения брака ФИО5 возвращал подаренные ему объекты недвижимости в дар ФИО2.

17 декабря 2019 года истец выдал своей супруге ФИО2 нотариальное согласие № на безвозмездную передачу ФИО5 вышеуказанного имущества.

26 декабря 2019 года ФИО2 подарила данное имущество своему брату ФИО5, который зарегистрировал переход права собственности в Росреестре.

В январе 2020 года отношения истца и ответчика стали налаживаться, истец принял решение о сохранении брака, и сделал предложение обвенчаться. Ввиду того, что ФИО2 была в доверительных отношениях со своим братом, она поставила ФИО5 в известность о восстановлении их отношений, в связи с чем, последний стал реализовывать договоренности о возврате имущества ФИО2

Так, 10 марта 2020 года между ФИО5 и ФИО2 заключены договоры дарения квартир, расположенных по адресу: <адрес>

Договоры дарения прошли регистрацию, что подтверждается имеющейся в материалах дела выпиской из ЕГРЮЛ.

Вместе с тем, 11 августа 2020 года ФИО5 скоропостижно скончался, не успев переоформить на ФИО2 оставшееся имущество и не оставив завещания. Следовательно, указанные выше объекты недвижимости являются наследственной массой наследников первой очереди: супруги умершего ФИО5 - ФИО11, действующий в своих интересах и интересах малолетних детей: ФИО4, ФИО4, ФИО5, а также матери ФИО5 - ФИО6

Наследники вступили в права наследства путем подачи заявления нотариусу ФИО12, заведено наследственное дело №, что подтверждается справкой от ДД.ММ.ГГГГ исх.№.

В силу ситуации, объекты недвижимости: жилое помещение – квартира, расположенная по адресу: <адрес><адрес>; нежилое помещение, расположенное по адресу: <адрес><адрес>, <адрес>; нежилое помещение, расположенное по адресу: <адрес>, <адрес>, до настоящего времени истцу не возвращены и являются наследственной массой.

Истец полагает, что сделки по договорам дарения, заключенные 26 декабря 2019 года между ФИО2 и ФИО5, совершены с целью исключения объектов из статуса совестно нажитого имущества, придавая иной правовой режим объектам недвижимости, нажитым в период брака. Фактически ответчиком выведены из числа совместного имущества перечисленные выше объекты с той целью, чтобы они не подлежали разделу между сторонами, а после дарения объекты приобрели иной правовой статус, что исключает право истца претендовать на совместное имущество, в то время как, наследники первой очереди вступают в права наследования на имущество, приобретенные на средства с участием истца.

Вместе с тем, считает, что заключенные сделки носят притворный характер, в связи с чем, являются ничтожными. В виду приведенных доводов, истец ФИО1 просил суд признать ничтожными сделками договоры дарения от ДД.ММ.ГГГГ, заключенные между ФИО2 и ФИО5, в отношении квартиры, расположенной по адресу: <адрес><адрес>, в отношении нежилого помещения, расположенного по адресу: <адрес>, <адрес>, и нежилого помещения, расположенного по адресу: <адрес>; применить последствия недействительности сделок по договорам дарения от ДД.ММ.ГГГГ, заключенных между ФИО2 и ФИО5 в отношении вышеуказанных объектов недвижимости.

С учетом уточнений, просил признать ничтожными сделками договора дарения от ДД.ММ.ГГГГ, заключенные между ФИО2 и ФИО5 в отношении квартиры, расположенной по адресу: <адрес>; нежилого помещения, расположенного по адресу: <адрес><адрес>; нежилого помещения, расположенного по адресу: <адрес>, № н13,н; применить последствия недействительности сделок в виде двухсторонней реституции; исключить из ЕГРН сведения о государственной регистрации за ФИО5 права собственности на данное имущество; признать за ФИО1 и ФИО2 право общей совместной собственности на спорные помещения.

Судом постановлено вышеуказанное решение.

Не соглашаясь с принятым судебным актом, ФИО1, ФИО2, ФИО6 обратились с апелляционными жалобами, в которых просят решение отменить, как постановленное при неправильном применении норм материального и процессуального права.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции ФИО1, его представитель ФИО7, ФИО2, ФИО6 их представитель ФИО8 доводы жалоб поддержали.

Представители ФИО3 - ФИО9 и ФИО10 просили решение оставить без изменений, жалобы - без удовлетворения.

Иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание не явились, о дне слушания дела извещены надлежащим образом.

В соответствии со ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения решения суда в апелляционном порядке являются:

1) неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела;

2) недоказанность установленных судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для дела;

3) несоответствие выводов суда первой инстанции, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела;

4) нарушение или неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

2. Неправильным применением норм материального права являются:

1) неприменение закона, подлежащего применению;

2) применение закона, не подлежащего применению;

3) неправильное истолкование закона.

3. Нарушение или неправильное применение норм процессуального права является основанием для изменения или отмены решения суда первой инстанции, если это нарушение привело или могло привести к принятию неправильного решения.

Изучив материалы дела, доводы жалобы, заслушав лиц, участвующих в деле, оценив имеющиеся в деле доказательства в их совокупности, проверив в соответствии со ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации правомерность применения судом первой инстанции норм материального и процессуального законодательства, судебная коллегия полагает, что решение подлежит отмене ввиду следующих оснований.

Согласно положениям ст. 12 ГК РФ защита гражданских прав осуществляется, в том числе, и путем признания права, восстановления положения, существовавшего до нарушения права, и пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения, признания оспоримой сделки недействительной и применения последствий ее недействительности, применения последствий недействительности ничтожной сделки.

В силу п. 1 ст. 160 ГК РФ сделка в письменной форме должна быть совершена путем составления документа, выражающего ее содержание и подписанного лицом или лицами, совершающими сделку, или должным образом уполномоченными ими лицами.

Двусторонние (многосторонние) сделки могут совершаться способами, установленными п.п. 2 и 3 ст. 434 данного кодекса.

В соответствии со ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе.

Оспоримая сделка может быть признана недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку, в том числе повлекла неблагоприятные для него последствия.

При этом, требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки вправе предъявить сторона сделки, а в предусмотренных законом случаях также иное лицо.

В силу п. 1 ст. 167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

Пунктом 2 ст. 167 ГК РФ предусмотрено, что при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

В силу п. 1 ст. 170 ГК РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

Согласно п. 2 ст. 170 притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.

В силу ст. 209 ГК РФ, собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам, в том числе отчуждать свое имущество в собственность другим лицам.

В соответствии с п. 2 ст. 218 ГК РФ право собственности на имущество, которое имеет собственника, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества.

В соответствии с положениями ст. 421 ГК РФ граждане и юридические лица свободны в заключении договора. Стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами.

Согласно п. 1 ст. 432 ГК РФ договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора.

Существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.

В соответствии с п. 1 ст. 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

Одаряемый вправе в любое время до передачи ему дара от него отказаться. В этом случае договор дарения считается расторгнутым.

В силу п. 3 ст. 573 ГК РФ договор дарения недвижимого имущества подлежит государственной регистрации.

Правила о государственной регистрации сделок с недвижимым имуществом, содержащиеся в статьях 558, 560, 574, 584 Гражданского кодекса Российской Федерации, не подлежат применению к договорам, заключаемым после 1 марта 2013 года, т.е. со дня вступления в силу Федерального закона от 30.12.2012 г. № 302-ФЗ.

В соответствии со ст. 1110 ГК РФ при наследовании имущество умершего (наследство, наследственное имущество) переходит к другим лицам в порядке универсального правопреемства, то есть в неизменном виде как единое целое и в один и тот же момент, если из правил настоящего Кодекса не следует иное.

Согласно ст. 1111 ГК РФ наследование осуществляется по завещанию, по наследственному договору и по закону.

В силу ст. 1112 ГК РФ в состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности.

Согласно ст. 1113 ГК РФ наследство открывается со смертью гражданина. При этом, положениями ст. 1141 ГК РФ установлено, что наследники по закону призываются к наследованию в порядке очередности, предусмотренной статьями 1142 - 1145 и 1148 настоящего Кодекса.

В силу ст. 1142 ГК РФ Наследниками первой очереди по закону являются дети, супруг и родители наследодателя.

Согласно материалам гражданского дела, 17 октября 2008 года заключен брак между ФИО1 и ФИО13,, после регистрации брака обоим супругам присвоена общая фамилия «ФИО15», о чем составлена запись акта о заключении брака №, что подтверждается свидетельством о регистрации брака серии № (том 1, л.д. 22).

В период брака супругами ФИО14 и ФИО2 приобретено следующее имущество:

- жилое помещение – квартира, расположенная по адресу: <адрес>, приобретенная на основании договора № на участие в долевом строительстве жилого дома от ДД.ММ.ГГГГ, акта приема-передачи от ДД.ММ.ГГГГ (том 1 л.д. 25-32, 33-34);

- жилое помещение – квартира, расположенная по адресу: <адрес>, приобретенная на основании договора № на участие в долевом строительстве жилого дома от ДД.ММ.ГГГГ, договора уступки права требования № по договору № от ДД.ММ.ГГГГ, акта приема-передачи от ДД.ММ.ГГГГ (том 1 л.д. 90-99, 100-102);

- нежилое помещение, расположенное по адресу: <адрес>, № н5,н, приобретенное на основании договора уступки права требования №/н4-н8/5-1 от ДД.ММ.ГГГГ, акта приема-передачи от ДД.ММ.ГГГГ (том 1 л.д. 67-68);

- нежилое помещение, расположенное по адресу: <адрес>, н13,н, приобретенное на основании договора №М-117.42НП-12 участия в долевом строительстве от ДД.ММ.ГГГГ, акта приема-передачи от ДД.ММ.ГГГГ. (том 1 л.д. 70-75).

Титульным владельцем всех вышеуказанных объектов недвижимости являлась ФИО2, право собственности которой на данные объекты зарегистрировано надлежащим образом.

ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 выдал нотариально заверенное согласие № на безвозмездную передачу (дарение) всех вышеуказанных объектов недвижимости его супругой ФИО2 ее брату ФИО5 (том 1 л.д. 118).

Исходя из текста оговоренного выше документа, при его подписании ФИО1 ознакомлен с содержанием положений статей 34 и 35 Семейного Кодекса Российской Федерации, а также с правовыми последствиями совершаемой сделки (том 1 л.д. 118).

ДД.ММ.ГГГГ ФИО2 оформила договоры дарения на имя ФИО5 в отношении следующих объектов недвижимости:

- <адрес>, расположенной по адресу: <адрес><адрес>;

- <адрес>, расположенной по адресу: <адрес>;

- нежилого помещения <адрес>, расположенного по адресу: <адрес>;

- нежилого помещения <адрес>, расположенного по адресу: <адрес> (том 1 л.д. 183-184, 187-188, 191-192, 195-196, 199-200).

В соответствии с пунктами 1 и 3 указанных договоров стороны подтверждают, что даритель ФИО2 подарила одаряемому ФИО5 вышеуказанное недвижимое имущество, а одаряемый ФИО5 принял его в дар, поскольку договор дарения одновременно является актом приема-передачи имущества.

На основании заключенных договоров дарения за ФИО5 зарегистрировано право собственности на <адрес>, №, №, расположенные по адресу: <адрес>, и нежилые помещения <адрес> по адресу: <адрес> по адресу: <адрес>, что подтверждается имеющейся в деле выпиской из ЕГРН.

ДД.ММ.ГГГГ ФИО5, в силу договоренностей с истцом и ответчиком-сестрой, на основании договоров дарения возвратил ФИО2<адрес>№, расположенные в <адрес> по <адрес> в <адрес> (том 1 л.д. 56-57, 111-112).

Вновь возникшее право собственности ФИО2 на данные квартиры зарегистрировано надлежащим образом Управлением Росреестра по Самарской области (том 1 л.д. 58, 113).

ДД.ММ.ГГГГФИО5 умер, что подтверждается свидетельством о смерти серии №№, выданным ДД.ММ.ГГГГ отделом ЗАГС Красноглинского района городского округа Самара Управления ЗАГС Самарской области (том 1 л.д. 116).

После смерти ФИО5 с заявлением о принятии наследства обратились наследники первой очереди: его мать – ФИО6, супруга ФИО3 и несовершеннолетние дети: ФИО4, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, ФИО5, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, и ФИО4, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, (том 3 л.д. 52).

В состав наследственной массы после смерти ФИО5 среди прочего вошло и полученное в дар по договорам дарения от ДД.ММ.ГГГГ недвижимое имущество: <адрес> по адресу: <адрес>, и два нежилых помещения по адресу: <адрес>, и по адресу: <адрес>

Наличие разногласий по вопросу состава наследственной массы после смерти ФИО5 и возможности включения в него квартиры и нежилых помещений, составляющих предмет договоров дарения от 26 декабря 2019 года, явилось причиной обращения ФИО1 в суд с указанными требованиями.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд исходил из недоказанности факта притворности оспариваемых сделок, указав, что ФИО1 давал согласие на совершение договоров дарения, являясь дееспособным и находясь в адекватном состоянии, а соответственно мог понимать значение своих действий и руководить ими, правовые последствия такого согласия ему были разъяснены и понятны. Договоры дарения были направлены именно на отчуждение недвижимого имущества с целью предоставления ФИО2 возможности самостоятельно распоряжаться этим имуществом впоследствии. Доказательств того, что на момент подписания согласия на отчуждение имущества и заключения оспариваемых договоров между ФИО1 и ФИО2 имелся спор о расторжении брака либо о разделе совместного имущества, а также того, что при заключении договора дарения квартиры и нежилых помещений стороны имели намерение заключить иную сделку, истцом в нарушение ст. 56 ГПК РФ не представлено. В данном случае ничто не ограничило возможности ФИО1 не давать супруге ФИО2 согласия на заключение договора дарения с ФИО5, либо в случае наличия спора об имуществе заключить с супругой ФИО1 иной договор на иных условиях.

Отказывая в признании указанных сделок мнимыми, суд исходил из того, что в ходе судебного разбирательства не установлено намерение всех участников договора не исполнять оспариваемую сделку, при том, что сделка совершена реально. Так, представленные в материалы дела договоры дарения от 26 декабря 2019 года между ФИО2 и ФИО5 заключены в письменной форме, соответствуют требованиям статей 572, 574 ГК РФ, предъявляемым к форме и содержанию договора, подписаны сторонами, что подтверждает достижение между ними соглашения по всем существенным условиям сделки в предусмотренной законом письменной форме.

Согласно пункту 3 каждого из оспариваемых договоров дарения от ДД.ММ.ГГГГ, передача дарителем дара в виде <адрес><адрес> и двух нежилых помещений по адресу: <адрес>, и по адресу: <адрес> осуществляется при подписании самих договоров, которые одновременно являются актами приема-передачи. При этом, условиями договоров составление отдельного акта приема-передачи имущества, являющегося предметом договора, равно как и передачи правоустанавливающих документов на него, не предусмотрено.

Более того, Управлением Росреестра по Самарской области были предоставлены суду документы из регистрационного дела, из содержания которых усматривается, что ФИО2 и ФИО5 вместе обратились в регистрирующий орган с собственноручно подписанным заявлением о регистрации перехода права собственности и права собственности на основании заключенных между ними договоров дарения, предоставив все необходимые документы.

Следовательно, обе стороны договоров имели намерение заключить именно договоры дарения и произвести регистрацию перехода права собственности на основании данных договоров. Дарение осуществлено между ФИО2 и ФИО5 добровольно без каких-либо угроз, принуждения либо насилия, как физического, так и морального.

Доказательств того, что спорное имущество после совершения сделок не выбывало из владения ФИО15, не представлено. Из показаний свидетелей, обращений ФИО5 в ресурсоснабжающие организации следует, что ФИО5 еще при жизни решал вопросы коммунального обслуживания принадлежащих ему нежилых помещений, произвел оформление лицевых счетов на нежилые помещения на свое имя, что в очередной раз свидетельствует о том, что он принял в дар переданное ему недвижимое имущество и принимал меры к его сохранению и содержанию.

То обстоятельство, что договоры подряда о ремонте спорного недвижимого имущества заключены ФИО2 и ею подписывались Акты приемки выполненных работ, по мнению суда, не влияет на законность договоров дарения, заключенных между ФИО2 и ФИО5, и не исключает факт перехода к последнему права собственности на спорные объекты, поскольку договоры подряда заключены ФИО2 как собственником спорных помещений еще до подписания договоров дарения, ФИО5 участником договоров подряда не являлся, в связи с чем, и не должен был принимать произведенные по ним работы.

Тот факт, что лицевой счет на указанную квартиру оформлен на имя ФИО5 наследниками уже после его смерти, по мнению суда, также не имеет правового значения для разрешения данного спора, поскольку с момента подписания договоров дарения ФИО5 принял недвижимое имущество в дар, в связи с чем, совершение им каких-либо специальных юридических действий, связанных с осуществлением прав собственника, таких как переоформление на свое имя лицевых счетов на помещения либо вселение в спорную квартиру не требуется.

Исследованные в судебном заседании по ходатайству ФИО2 талоны о записи на совершение различных действий с недвижимостью в МФЦ в марте 2020 года доказательствами не являются, поскольку не содержат в себе сведений о заключении договоров дарения между ФИО5 и ФИО2 и не содержат указания на волеизъявление ФИО5 в части заключения именно договоров дарения в отношении спорного имущества.

С учетом изложенного, суд пришел к выводу о том, что договоры дарения спорного имущества от ДД.ММ.ГГГГ, заключенные между ФИО5 и ФИО2, не являются фиктивными, исполнены сторонами реально и не могут быть оспорены по мотиву мнимости.

Однако судебная коллегия с такими выводами суда согласиться не может.

В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года № 23 «О судебном решении» решение должно быть законным и обоснованным (часть 1 статьи 195 ГПК РФ).

Решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 ГПК РФ)(пункт 2).

Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59 - 61, 67 ГПК РФ), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов (пункт 3).

В соответствии со статьей 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.

Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими.

Оспариваемое решение данным требованиям не соответствует.

В соответствии с пунктом 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

В соответствии с пунктом 86 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года №25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» следует учитывать, что стороны такой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение. Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры купли-продажи или доверительного управления и составить акты о передаче данного имущества, при этом сохранив контроль соответственно продавца или учредителя управления за ним.

Равным образом осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании пункта 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Таким образом, юридически значимым обстоятельством, подлежащим установлению при рассмотрении требования о признании той или иной сделки мнимой, является установление того, имелось ли у каждой стороны сделки на момент ее совершения намерение заключить соответствующую сделку с целью создать желаемые правовые последствия и реально исполнить эти намерения, а не ограничиваться проверкой того, соответствуют ли представленные документы формальным требованиям, которые установлены законом.

Указанная норма материального права и разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации по ее применению не были учтены судом при рассмотрении настоящего дела.

Отказывая в удовлетворении требований, суд фактически сослался только на условия договора, а также действия сторон по регистрации перехода права собственности на спорное имущество к ФИО5, что свидетельствуют о наличии воли обеих сторон договора на исполнение совершенной сделки и достижения соответствующих ей правовых последствий, т.е. на отсутствие порока формы сделки.

Однако, как указывалось выше, осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании пункта 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, т.е. отсутствие порока формы сделки не свидетельствует само по себе об отсутствии порока воли участников данной сделки.

При этом какая-либо оценка совокупности всех установленных по делу обстоятельств, поведению сторон, в том числе ФИО5, до совершения оспариваемых сделок, и после их совершения судом не дана.

В то же время из материалов дела, пояснений сторон, в том числе представителя ФИО3, усматривается, что между ФИО2 и ФИО5 всегда существовали доверительные, близкие отношения, в силу которых они и ранее практиковали оформление различного имущества, приобретенного на имя ФИО2 в период брака с ФИО1, через договора дарения с ФИО2 на ФИО5 и обратно с ФИО5 на ФИО2. В частности в 2018 года, с целью придания этому имуществу статуса личной собственности ФИО2.

На применение такой же схемы в отношении спорного имущества в 2019 году супруги ФИО15 ссылаются и в настоящем споре, на то, что в виду большого объема имущества, введения ограничительных мер в работе МФЦ в связи с пандемией, скоропостижной смертью брата завершить переоформление всего имущества не смогли.

Представителем ФИО3 в принципе не отрицалось применение такой схемы в отношении двух квартир из 5 объектов, полученных ФИО5 по договорам дарения от 26 декабря 2019 года, которые ФИО5 10 марта 2020 года вновь переоформил на ответчика ФИО2.

Не признавая исковые требования в отношении оставшихся 3 объектов недвижимости, ФИО3 свою позицию основывает только на том, что, если бы ФИО5 имел намерение вернуть все имущество ФИО2, то он сделал бы это одновременно, а соответственно, он не имел такого намерения, поскольку изначально оно приобреталось на его денежные средства.

Вместе с тем каких-либо доказательств вложения денежных средств в приобретение спорного имущества на каком-либо этапе ФИО5 либо ФИО3 не имеется.

Как следует из материалов дела, спорное имущество приобреталось ФИО2 на возмездной основе по договорам долевого участия в строительстве, в том числе нежилое помещение по адресу: <адрес>, в отношении которого изначально договор был заключен с ФИО5, а впоследствии – 28 ноября 2018 года - право требования данного помещения передано им ФИО2 по договору уступки такого права с получением от ФИО2 его полной стоимости.

Соответственно, безвозмездная основа права собственности ФИО5 на спорные помещения не оспорена.

При этом, в отличие от доводов ФИО2, ФИО1, наличие каких-либо оснований, мотивов, причин, обязательств у ФИО2 для передачи ФИО5 реально в дар такого дорогостоящего имущества, вопреки своим собственным интересам и интересам своей семьи, судом не установлено.

Вместе с тем, судом установлено и подтверждается материалами дела, 17 декабря 2019 года ФИО1 выдал нотариально заверенное согласие № на безвозмездную передачу (дарение) всех вышеуказанных объектов недвижимости, в том числе и спорных, его супруге ФИО2 для совершения сделки по дарению дорогостоящих объектов недвижимости с ее братом ФИО5 дабы избежать раздела совместно нажитого имущества.

Названный документ был составлен с учетом договоренностей между истцом ФИО1, ответчиком ФИО2 и ее братом ФИО5 с целью вывода имущества из совместно нажитого имущества супругов (истца и ответчика) при его разделе, поскольку ФИО1 принял решение о создании новой семьи и расторжении брака с ФИО2. При этом, в случае восстановления семейных отношений между истцом и ответчиком, ФИО5 заручился возвратом спорных объектов недвижимости в семью ФИО15.

Так как, истец в январе 2020 года принял решение о сохранении брака и восстановления семейных отношений, о чем было сообщено ФИО5, который, в свою очередь, начал процесс по реализации договоренностей по возврату имущества в семью ФИО15.

В связи с чем, судебная коллегия приходит к выводу о наличии оснований для признания сделок от ДД.ММ.ГГГГ по передаче в дар трех спорных объектов: <адрес> и двух нежилых помещений по адресу: <адрес>, и по адресу: <адрес>, № н13,н, недействительными, поскольку при заключении спорных договоров дарения сторонами хотя и были оформлены договора с соблюдением установленного законом порядка, однако, подлинная воля сторон не направлялась на создание тех реальных правовых последствий, которые наступают при ее совершении, в том числе изменение, прекращение, возникновение гражданских прав и обязанностей, а была совершена лишь для вида с целью исключения спорного недвижимого имущества из состава совместно нажитого ФИО15 имущества, подлежащего разделу, что свидетельствует о мнимом характере спорной сделки, чем нарушены имущественные права и законные интересы истца. В силу п. 1 ст. 170 ГК Российской Федерации, являясь мнимой сделкой, то есть сделкой, совершенной лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, спорная является ничтожной.

С учетом названных обстоятельств, суд апелляционной инстанции полагает, что отчуждение ФИО2 спорного имущества, нажитого во время брака, по безвозмездной сделке своему ближайшему родственнику имело место в период конфликтных отношений с истцом, и было произведено им с целью выведения объектов недвижимости из состава общего имущества супругов, подлежащего разделу.

Судебная коллегия полагает, что волеизъявление истца и участников сделки на заключение спорных договоров дарения отсутствовало, имело место порок воли дарителя на заключение договоров, поскольку данные договоры были заключены с целью придания спорному имуществу статуса личной собственности ФИО2, а не на передачу данного имущества в собственность иного лица.

В то же время, истцом ФИО1 заявлены требования об оспаривании договоров дарения, что свидетельствует об его заинтересованности в данном имуществе, возврате данного имущества в совместную собственность сторон и восстановлении положения, существовавшего до нарушения права, и пресечении действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения, что соответствует предписаниям статьи 12 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Более того, не усматривается оснований и для действий ФИО2 по передаче спорного имущества в интересах семьи ФИО5, поскольку сама ФИО3 не указывает на характер этого имущества, как совместно нажитого в период брака с ФИО5.

Вместе с тем, судебная коллегия учитывает, что о выделе супружеской доли в наследственном имуществе она не заявляет и не оспаривает договора дарения от 10 марта 2020 года, заключенные между ее супругом и ФИО2.

При этом логичного объяснения со стороны ответчика для чего ФИО2 оформляла на брата не только спорное имущество, которое якобы изначально приобреталось для него и за его средства, но и те две квартиры, которые ФИО5 в дальнейшем вновь переоформил на ФИО2, не поступило.

Суд апелляционной инстанции не может принять во внимание доводы ответчика ФИО3 о том, что изначально спорное имущество приобреталось на денежные средства ее супруга, поскольку ФИО3 каких-либо доказательств не представила.

В силу положений пункта 2 статьи 71 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, письменные доказательства представляются в подлиннике или в форме надлежащим образом заверенной копии.

Вместе с тем, представленная в материалы дела представителями ФИО3 Расписка от ДД.ММ.ГГГГ о передаче ФИО5 денежных средств в размере 6 766 650 рублей в счет оплаты по договору уступки прав требования № от ДД.ММ.ГГГГ «по договору № на участие в долевом строительстве Жилого дома» от ДД.ММ.ГГГГ» за нежилое помещение строительный №, расположенное по адресу: <адрес>, в границах улиц: <адрес> (строительный адрес жилого дома: <адрес>, жилой дом строительный №), кадастровый номер участка 63:01:0708002:950, не может служить допустимым доказательством изначального приобретения спорного нежилого помещения со строительным № на имя ФИО5 в виду следующего. Названный документ наличествует лишь в его копии, расписка выписана в отношении объекта, расположенного в жилом доме со строительным №, в то время как предмет договора располагается в жилом доме со строительным №, а также представлен стороной ответчика только в суде апелляционной инстанции при повторном рассмотрении жалоб.

Из материалов дела усматривается, что оспариваемые сделки совершены через непродолжительное время (несколько дней) после оформления права собственности ФИО2 на спорные объекты недвижимого имущества на основании договоров долевого участия и актов приема-передачи спорных объектов от застройщика, то есть с момента, когда данные сделки возможно было совершить в силу положений статьи 209 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, в том числе отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом, отдавать имущество в залог и обременять его другими способами, распоряжаться им иным образом (пункт 2 статьи 209 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Судебная коллегия полагает, что действия ФИО2 по заключению данных сделок были совершены не с целью создать правовые последствия, предусмотренные договорами дарения, то есть на фактическое и реальное отчуждение спорного недвижимого имущества в виде его передачи в дар, а на легализацию ее титула собственника спорных объектов, о чем, в частности, свидетельствует временной промежуток между заключением этих сделок.

Разрешая при изложенных обстоятельствах спор, судебная коллегия пришла к выводу о наличии оснований для удовлетворения требований истца, указав, что совокупностью представленных по делу доказательств, последовательностью действий сторон подтверждается, что воля сторон при совершении сделки дарения спорных объектов недвижимости была направлена не на возникновение, изменение, прекращение соответствующих гражданских прав и обязанностей в отношении указанного объекта недвижимости по договорам дарения, к достижению того правового результата, который должен возникнуть из данной сделки, а в установлении статуса объектов как личной собственности ФИО2 путем вывода его из совместной собственности супругов ФИО15 и исключения из раздела имущества супругов.

Судебная коллегия не соглашается с выводом суда об отсутствии доказательств наличия спора о расторжении брака либо о разделе совместного имущества между ФИО1 и ФИО2 на момент подписания согласия на отчуждение имущества и заключения оспариваемых договоров.

Материалами дела подтверждается названный факт, в том числе показаниями свидетеля ФИО16 со стороны ФИО3, данные ею в судебном заседании от ДД.ММ.ГГГГ (т. 3 л.д. 86-87), а также смс-перепиской между ФИО6 и ФИО1, которая надлежащим образом обеспечена нотариусом, что подтверждается протоколом обеспечения доказательств.

Проверяя доводы сторон о том, под чьим контролем находилось спорное имущество после регистрации в отношении него права собственности ФИО5, и кто осуществлял полномочия фактического собственника, суд пришел к выводу, что доказательств того, что спорное имущество после совершения сделок не выбывало из владения ФИО15, не представлено.

Судом не были приняты во внимание представленные ФИО15 Договор подряда на выполнение ремонтных работ в спорных помещениях, Акт приемки выполненных работ, квитанции на закупку стройматериалов.

Также, судом первой инстанции не было отмечено обстоятельство, что ФИО5 вносил какие-либо денежные суммы в ремонт спорных помещений, либо иным способом принимал участие в данном ремонте. В то же время ФИО3 таких доказательств также не представлено.

Более того, стороной ответчика ФИО3 не опровергнуты доводы ФИО15 о том, что данный ремонт произведен их силами и средствами, в том числе и в период, когда имущество уже было переоформлено на ФИО5, на основании заключенных ФИО2 договоров подряда, Актов приемки выполненных работ.

Данное обстоятельство нашло свое подтверждение в ходе судебного разбирательства путем допроса лиц, с которыми данные договора были заключены, и которые производили ремонт спорных помещений по поручению ФИО15, и получали от него соответствующую оплату.

Давая оценку представленным ФИО2 документам, не учитывая их, суд одновременно не опровергает сам факт вложения ФИО15 денежных средств в ремонт спорных помещений и не устанавливает иное лицо, несущее данные расходы.

При этом судьба данных документов разрешена судом в отрыве от всей совокупности обстоятельств дела.

ФИО3, также критикуя договора подряда, представленные ФИО2, ссылается на заключения оценщиков, приобщенные судебной коллегией к материалам дела, указывая на то, что объем работ, предусмотренный договорами подряда, не соответствует фактическому объему работ, что, в свою очередь, свидетельствует о фальсификации данных документов.

Однако с такими доводами судебная коллегия согласиться не может, поскольку они не соответствуют содержанию самих заключений, из которых усматривается, что все несоответствия заключаются лишь в отсутствии установки трубы, гофры, а также некоторого завышения объема отделочных материалов со стороны подрядчика в противовес того, что фактически ими применено.

По факту оговоренные обстоятельства ни фальсификации договоров, ни отсутствия ремонта, ни несения расходов по ремонту ФИО15 не опровергают, но и не подтверждают несение таких расходов ФИО5.

Ответчиком ФИО3 не представлено каких-либо иных доказательств участия ФИО5 в ремонте спорных помещений.

Судебная коллегия полагает, что суд первой инстанции не установил несение ФИО5 бремени содержания спорного имущества.

Так, лицевые счета на спорные помещения переоформлены на ФИО5 после его смерти ФИО3, и только после его смерти ФИО3 начала производить за них оплату.

Квитанции за более ранний период выписаны Управляющей компанией на имя ФИО5 «задним» числом после обращения ФИО3, что ею также не оспаривалось.

Как следует из материалов дела, до этого момента лицевые счета были оформлены на ФИО2, и ею оплачивались расходы по содержанию данного имущества, в подтверждение чего представлены соответствующие документы.

Что касается чека-ордера от ДД.ММ.ГГГГ, имеющегося в материалах дела, согласно которому ФИО5 оплатил коммунальные услуги за нежилое помещение оф. 5 по адресу: <адрес>, в размере 18 721,48 руб., из которых задолженность за прошлые периоды 13 111,48 руб., то судебная коллегия указывает на следующие обстоятельства.

Как установлено выше, расходы по ремонту и несению бремени по содержанию оспариваемых объектов производились исключительно за счет средств семьи ФИО15, что подтверждается и Договором на возмездное оказание услуг №,2 от ДД.ММ.ГГГГ в отношении нежилого помещения по адресу: <адрес>, и актом оказания услуг к названному договору, и показаниями свидетеля ФИО17.

Из материалов дела также усматривается, что бремя несения расходов по оплате коммунальных услуг по спорным объектам осуществляла семья ФИО15 как до заключения договора дарения, так и после.

С ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ семья ФИО15, выезжая в отпуск, просила ФИО5 произвести оплату текущих коммунальных платежей, а также и задолженности, передав ему 15 000 рублей. Следовательно, это была единственная оплата осуществленная ФИО5 по просьбе сестры за ее счет, поскольку все остальные платежи производились от имени ФИО2, что подтверждается представленными в дело платежными документами.

Единственным обстоятельством, подтвержденным допустимыми доказательствами, является заключение ФИО5 договора с электроснабжающей организацией в отношении нежилого помещения.

При этом, ответчик ФИО2 обосновывает такие действия необходимостью увеличения мощностей и завершения ремонта помещения, и будучи титульным собственником этого помещения только ФИО5 мог заключить такой договор.

Также как титульный собственник спорных нежилых помещений ФИО5 заключал договоры аренды данных помещений.

Однако объективных и допустимых доказательств того, что он реально осуществлял права арендодателя, также не имеется.

Судебной коллегией по ходатайству представителя ответчика ФИО3 к материалам дела приобщены фотографии и скриншот переписки из телефона ФИО5 с арендаторами.

При этом, данные доказательства в соответствии с положениями статей 59 и 60 ГПК РФ не могут быть признаны относимым и допустимым доказательством, объективно подтверждающим факт осуществления ФИО5 прав арендодателя, поскольку из содержания фотографий не представляется возможным определить арендные отношения ФИО5 с арендаторами, а также то, что на них изображены именно спорные объекты ввиду отсутствия на них привязки к местности.

Кроме того, скриншот переписки из телефона ФИО5 с арендаторами также не подтверждает наличие арендных отношений ФИО5 с арендаторами относительно спорных нежилых помещений. Более того, названный документ не имеет надлежащего заверения и даты, нотариально не обеспечен, что не позволяет проверить период печати и установить их подлинность и достоверность содержащихся в них сведений, а также их полноту, не представляется возможным индивидуализировать абонента и определить принадлежность телефонного номера тому или иному абоненту.

Вместе с тем, представленный ФИО3 Акт экспертного исследования № от ДД.ММ.ГГГГ, не может служить надлежащим доказательством заверения такого скриншота, ввиду отсутствия в нем всех необходимых сведений относительно данной переписки, поскольку оно изготовлено вне рамок судебного процесса, а также экспертом, который не предупреждался об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, предусмотренной ст. 307 Уголовного кодекса Российской Федерации. Названное доказательство противоречит требованиям статьи 103 «Основы законодательства Российской Федерации о нотариате» (утв. Верховного суда Российской Федерации 11.02.1993 N 4462-1). Суд полагает, что указанная переписка никоем образом не подтверждает позицию ответчика ФИО3 относительно реального осуществления ее супругом прав арендодателя.

Следовательно, суд апелляционной инстанции не находит оснований для признания представленных документов надлежащим доказательством, полученным без соблюдения положений процессуального закона, и не являющихся достаточным источником юридически значимых обстоятельств, опровергнутых иной совокупностью доказательств.

Из показаний свидетелей-арендаторов усматривается, что вопросы оплаты арендных платежей решались как с ФИО5, так и с ФИО1.

Допрошенные в суде первой инстанции свидетели-арендаторы ФИО18 и ФИО19 дали противоречивые показания относительно заключения договора аренды, поскольку ФИО18 утверждала об отсутствии заключенного договора аренды в отношении нежилого помещения №, а ФИО19, в свою очередь, говорила о наличии подписанного договора аренды между ФИО18 и ФИО5. При этом, из показаний ФИО18 усматривается, что она не успела подписать договор аренды с ФИО5 ввиду его смерти. Кроме того, материалами дела установлено, что арендатор ФИО18 въехала в арендуемое помещение в июле 2020 года, поэтому сообщить какую-либо информацию относительно арендных платежей за прошлое время она не могла.

Соответственно, судебная коллегия относится к таким показаниям критически и не принимает их во внимание.

Более того, судебная коллегия полагает, что именно ФИО1 занимался поиском арендаторов на спорные нежилые объекты, которые формально перешли в дар ФИО5, поскольку данное обстоятельство подтверждается представленными доказательствами, в том числе нотариальным осмотром с сайта Авито и смс-переписки (том 2 л.д. 87-89).

Что касается спорного жилого помещения - <адрес>, то оно находится под контролем ФИО15, поскольку там проживает ее мать ФИО6, оплату за данное жилое помещение производит ФИО2

При таких обстоятельствах, когда отсутствует установление фактов вложения ФИО5 в приобретение спорного имущества каких-либо денежных средств; наличия каких-либо обязательств и иных оснований, по которым ФИО2 должна была передать спорное имущество ФИО5, в том числе на безвозмездной основе, и с произведенным за свой счет ремонтом; фактического владения спорным имуществом ФИО5 как собственным, не доказано участие ФИО5 в несении бремени содержания и расходов по ремонту данного имущества; но вместе с тем установлено

- наличие сложных отношений в семье ФИО15 в спорный период времени, что подтверждается и показаниями свидетелей со стороны ответчика ФИО3; факт обратного переоформления ФИО5 части имущества на ФИО2 10 марта 2020 года, наличие записи ФИО2 в МФЦ на совершение сделок на 24 марта 2020 года, введение ограничительных мер в работе МФЦ в связи с пандемией, скоропостижная смерть ФИО5; проведение ФИО15 ремонта в спорных помещениях, несение ими бремени содержания данного имущества, сдача его в аренду, что свидетельствует о нахождении данного имущества в их фактическом владении; обычность для ФИО2 и ФИО5 совершения подобных сделок.

Что касается доводов истца об отсутствии воли ФИО2 именно на отчуждение спорного имущества с реальным отказом от права собственности на него в пользу ФИО5, равно как и воли ФИО5 на принятие этого имущества в свою собственность со всеми вытекающими правовыми последствиями, а соответственно и доводы о мнимости договоров дарения спорного имущества и отсутствие у сторон данных сделок намерений создать присущие ей правовые последствия являются обоснованными, и какими-либо допустимыми и относимыми доказательствами не опровергнуты.

При этом в силу вышеуказанных норм права определение действительной воли, которую имели в виду стороны при заключении мнимой сделки, не требуется, поскольку обе стороны мнимой сделки стремятся к сокрытию ее действительного смысла. Установление того факта, что стороны на самом деле не имели намерения на возникновение гражданских прав и обязанностей является достаточным для квалификации сделки как мнимой.

Учитывая вышеизложенное, рассматривая и оценивая всю совокупность действий сторон в отношении спорного имущества, судебная коллегия приходит к выводу, что позиция истца о мнимости договоров дарения, и отсутствия воли ФИО2 на реальное отчуждение данного имущества, нашла свое подтверждение в ходе судебного следствия, и правовые основания для удовлетворения требований в указанной части имеются, титул собственника спорного объекта недвижимости ФИО2 утратила при пороке воли.

Отсутствие в оспариваемых сделках признаков притворности основанием к отказу в иске служить не может, поскольку мнимость и притворность сделок являются самостоятельными основаниями для их оспаривания.

В соответствии со статьей 166 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки вправе предъявить сторона сделки, а в предусмотренных законом случаях также иное лицо.

В соответствии со статьей 167 Гражданского кодекса Российской Федерации недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

В данном случае оспариваемые сделки являются безвозмездными, спорное имущество из фактического владения ФИО15 не выбыло, соответственно в качестве применения последствий недействительности сделки необходимо прекратить запись о праве собственности ФИО5 в отношении данного имущества в ЕГРН, а запись о праве собственности ФИО2 в отношении спорного имущества восстановить.

При этом требования ФИО1 о признании за ним и ФИО2 права собственности на спорные помещения в равных долях удовлетворению не подлежат, поскольку в рамках оспаривания сделки возможно применение лишь последствий недействительности сделки, к коим данные требования не относятся.

Вопрос о разделе совместно нажитого имущества может быть разрешен в самостоятельном порядке.

Руководствуясь статьями 328-330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А :

Решение Промышленного районного суда г.о. Самара от 02 июня 2021 года отменить, постановить по делу новое решение, которым исковые требования ФИО1 к ФИО2, ФИО6, ФИО3, действующей в своих интересах и в интересах малолетних детей ФИО4, ФИО4, ФИО5, о признании договоров дарения ничтожными сделками, применении последствий ничтожной сделки, исключении сведений из Единого государственного реестра недвижимости, признании права общей совместной собственности удовлетворить частично.

Признать недействительной (ничтожной) сделкой договор дарения от ДД.ММ.ГГГГ, заключенный между ФИО2 и ФИО5 в отношении квартиры, расположенной по адресу: <адрес>.

Признать недействительной (ничтожной) сделкой договор дарения от ДД.ММ.ГГГГ, заключенный между ФИО2 и ФИО5 в отношении нежилого помещения, расположенного по адресу: <адрес>

Настоящее определение является основанием для внесения соответствующих записей в ЕГРН о прекращении записи о праве собственности ФИО5 в отношении указанного выше недвижимого имущества и восстановить запись о праве собственности ФИО2 в отношении указанного выше недвижимого имущества.

В удовлетворении остальной части иска отказать.

Определение судебной коллегии вступает в силу с момента его принятия, но может быть обжаловано в Шестой кассационный суд общей юрисдикции в течение 3 месяцев через суд первой инстанции.

Председательствующий

Судьи