Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя Достовалова Е.В. на приговор Курганского городского суда Курганской области от 24 июня 2021 г., по которому

ФИО2, родившийся <...>.,

ФИО1, родившийся <...>,

оправданы по предъявленному им обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159, п. «а» ч. 4 ст. 174.1 УК РФ на основании п. 1 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, в связи с отсутствием событий преступлений, с признанием за ними права на реабилитацию.

Заслушав доклад судьи Лялиной Н.А., изложившей обстоятельства дела, содержание приговора, апелляционного представления и возражений на него, мнение прокурора Достовалова Е.В., поддержавшего доводы представления, выступление оправданного ФИО1 и его защитника – адвоката Клепиковой Л.Л., защитника оправданного ФИО2 – адвоката Киселевой Е.М. об оставлении приговора без изменения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

органом предварительного расследования ФИО3 и ФИО1 обвинялись в хищении денежных средств Федерального бюджета и бюджета Курганской области путем мошенничества, лицом с использованием своего служебного положения, организованной группой, в особо крупном размере; а также в легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами, в крупном размере, лицом с использованием своего служебного положения, организованной группой.

Согласно предъявленному обвинению, преступления совершены в период 2013- 2016 гг. в г. Кургане.

В судебном заседании ФИО1 виновным себя не признал, представитель умершего ФИО3 – ФИО4 показал, что вина его отца не доказана.

Суд, исследовав и оценив представленные сторонами доказательства, пришел к выводу о невиновности ФИО3 и ФИО1 в совершении инкриминируемых им преступлений и оправдал их в связи с отсутствием событий преступлений на основании п. 1 ч. 2 ст. 302 УПК РФ.

В апелляционном представлении государственный обвинитель Достовалов Е.В. просит приговор суда отменить в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела, существенным нарушением уголовно-процессуального закона, уголовное дело направить на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе. Указывает, что суд в нарушении ст. 297 УПК РФ и Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 г. №55 не привел убедительных мотивов в связи с чем отверг доказательства стороны обвинения, а ограничился лишь перечислением исследованных в суде доказательств и изложением их содержания. При этом суд сделал противоречивый своим же доводам вывод о том, что ФИО3 при осуществлении деятельности допускал грубые нарушения норм действующего законодательства в сфере бухгалтерского учета и страхования. Вопреки выводам суда об отсутствии доказательств виновности ФИО3 и ФИО1 в хищении денежных средств, из показаний допрошенных свидетелей СХТП, признанных судом допустимыми, следует, что при обращении к ФИО3 им, за исключением единичных случаев, не разъяснялся порядок и условия страхования, никто не смог пояснить, кроме свидетелей ТТ, НД и ЧР, зачем заключались два договора с государственной поддержкой и добровольного страхования. При этом всеми указано о том, что Бородин им объяснял только выгодность страхования, отсутствие затрат, никто не вдавался в смысл документов, многие вообще не читали их, а только их подписывали, полагаясь на ФИО3, так как доверяли ему. Фактическим получателем субсидиарных денежных средств являлась страховая компания, следовательно, ФИО3 распоряжался этими денежными средствами в полном объеме. Таким образом, ФИО3 принимал непосредственное участие и был заинтересован в привлечении как можно большего количества СХТП для заключения договоров с целью хищения денежных средств в результате получаемых субсидий. Судом не дано надлежащей оценки показаниям допрошенных сотрудников Департамента сельского хозяйства, в том числе МИ, ПО и КР, согласно которым, заключение договоров страхования с государственной поддержкой являлось заведомо невыгодным для СХТП, поскольку требовало больших денежных затрат для оплаты ими страховой премии, а также высокий процент гибели для наступления страхового случая, который практически не имел место быть, а заключение договоров добровольного страхования является заведомо невыгодным для страховой компании, поскольку сектор страхования зерновых культур – это сектор повышенного риска. Показания свидетелей РА и НД, пояснивших о необязательном заключении при страховании двух договоров, опровергаются показаниями остальных сельхозтоваропроизводителей, с которыми в обязательном порядке заключены именно два договора и никому из них не разъяснялось о возможности заключения какого-либо одного из них, не установлено ни одного СХТП, с кем заключался бы один договор страхования. РА является заинтересованным лицом, а НД пояснил об этом только в судебном заседании. Суд не дал оценки показаниям свидетеля КС и КР, которые пояснили, что обязательным условием ФИО3 являлось именно заключение двух договоров страхования. Необоснованным является вывод суда о несостоятельности доводов обвинения в части фиктивности составленных актов обследования полей и последующих страховых выплат, а мотивирование выводов наличием писем из Департамента сельского хозяйства с просьбой произвести выплаты в счет частичного возмещения ущерба не могут являться безусловным доказательством реальности составленных актов и произведенных на их основании выплат, указанные письма не обязывали ФИО3, а носили рекомендательный характер. Считает необоснованной ссылку суда на показания свидетелей НД, МИ, ИС, ПА, ЕГ в части того, что ФИО3 приезжал для осмотра полей, поскольку ни один из свидетелей точно не подтвердил данный факт. Указание суда о том, что сотрудники УФ ООО СК «Полис» могли самостоятельно произвести обследование полей без участия представителей СХТП является необоснованной, поскольку территориальное расположение полей и их площадь не позволяют произвести самостоятельное обследование, что подтверждается показаниями свидетелей КО, КУ, ЗУ, которым также судом не дана надлежащая оценка. О недостоверности актов обследования посевов страховщиком УФ ООО СК «Полис» в 2014 г., на основании которых рассчитывался размер страхового возмещения СХТП в связи с наступившим страховым случаем, свидетельствуют приобщенные к делу акты комиссионного обследования посевов аграриев в октябре 2014 г. Доводы суда об отсутствии доказательств, что договоры страхования заключались фиктивно, являются необоснованными, поскольку документально подтверждено, что во всех случаях, по всем заключенным с СХТП договорам, окончательный размер страхового возмещения всегда соответствовал размеру займа с процентами, что свидетельствует о заранее просчитанной подсудимыми площади гибели посевов, фиктивности составленных актов. Указанное подтверждается и показаниями большинства СХТП, пояснивших, что подписывали все документы в офисе ФИО3, которым они и изготавливались. Выводы суда о том, что указанные документы проходили проверку в Департаменте, не являются безусловным доказательством их достоверности, поскольку сотрудниками Департамента проверялось лишь их соответствие требованиям Федерального законодательства. Не приняты во внимание показания свидетелей КУ, ША, АЛ, МУ, ГА, УР в судебном заседании, согласно которым, они не уведомляли представителей страховой компании о произошедшей гибели урожая, ряд из них пояснили, что им не известно, каким образом ФИО3 узнавал о наступлении страхового случая. Также судом необоснованно признаны недостоверными показания свидетелей ПТ, ИС, КС, БЕ в части того, что ФИО3 перед заключением договоров им разъяснял, что они в любом случае вне зависимости от наступления страхового случая получат страховую выплату, поскольку оснований сомневаться в достоверности их показаний в ходе предварительного следствия не имеется. Вывод суда о самостоятельном принятии СХТП решения о страховании и получении займа является несостоятельным, так как ФИО3 доводилась до СХТП заведомо недостоверная информация об условиях страхования и выполнения им договорных отношений, которые ФИО3 выполнять не намеревался. Кроме того, телефонными переговорами подтверждаются показания допрошенных СХТП о том, что они не вникали в осуществление страхования и все действия производили по указанию ФИО3, а в ходе проверки деятельности страховой компании сотрудниками правоохранительных органов установлено, что СХТП советуются с ФИО3 о том, какую информацию сообщить сотрудникам полиции, при этом ФИО3 конкретизирует их пояснения, излагая сведения, не соответствующие действительности. Данными доказательствами подтверждено, что ФИО3 и ФИО1, заключая договоры, заранее рассчитывали размер гибели, чтобы впоследствии часть начислить СХТП, а оставшуюся обратить в свою собственность. Дата возврата займа также определялась подсудимыми и всегда являлась датой перечисления страховой компанией на расчетные счета СХТП денежных средств по окончательной страховой выплате. Выводы суда о том, что заключение эксперта ПЕ подтверждает отсутствие умысла у ФИО3 и ФИО1 на хищение денежных средств являются несостоятельными, поскольку суммы денежных средств полученных от страховых премий и субсидий более чем в 1,5 раза превышают суммы, выплаченные по страховым премиям, а перечисление поступивших денежных средств на счет головной организации не свидетельствует об отсутствии факта хищения. Кроме того, судом не принято во внимание, что денежные средства, выплаченные СХТП по основанию оплаты страхового возмещения, в короткий промежуток времени после их начисления на счета СХТП перечислялись по указанию ФИО3 на счет СКПК «Партнерство». Таким образом, с учетом необоснованного признания ФИО3 и Рахматулина невиновными в совершении преступления по ч. 4 ст. 159 УК РФ, суд необоснованно пришел к выводу и об отсутствии события преступления по п. «а» ч. 4 ст. 174.1 УК РФ.

В возражениях на апелляционное представление государственного обвинителя защитник оправданного ФИО2 – адвокат Киселева Е.М. просит представление оставить без удовлетворения, поскольку в нем не указано, какие именно нарушения допущены судом первой инстанции, приговор - без изменения.

Изучив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционного представления и возражений на него, судебная коллегия находит приговор подлежащим отмене в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела и нарушением уголовно-процессуального закона (ст. 389.16, 389.17 УПК РФ).

Согласно ст. 297, 302, 307 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и мотивированным.

Перечисленные требования закона предполагают полноту, ясность и четкость приговора; изложенные в нем выводы суда должны непосредственно следовать из установленных в его описательно-мотивировочной части обстоятельств дела и анализа исследованных доказательств: мотивы, по которым суд отвергает те или иные доказательства и принимает решения по вопросам, подлежащим разрешению при постановлении приговора и перечисленным в ст. 299 УПК РФ, должны быть убедительными и исчерпывающими.

Однако эти требования закона судом не соблюдены, что повлекло наличие существенных противоречий в выводах суда, изложенных в приговоре.

Оправдывая ФИО3 и ФИО1 по предъявленному обвинению, суд пришел к выводу, что ФИО3 организованную преступную группу до 1 декабря 2014 г. с неустановленным лицом, а с 1 декабря 2014 г. с ФИО1, не создавал, СХТП не обманывали, денежные средства, полученные в виде субсидий из Департамента сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности Курганской области в сумме № руб. совместно не похищали, поскольку полученные УФ ООО СК «Полис» денежные средства в виде субсидий в счет возмещения 50% затрат на оплату страховых премий, были перечислены на счет головного офиса ООО СК «Полис», а также потрачены на выплату страховых возмещений в соответствии с актами о гибели и страховыми актами. После выплат страховых возмещений, СХТП произвели расчет по договорам займа с СКПК «Партнерство». Кроме того, суд указал, что в период с 30 июня 2015 г. по 26 ноября 2015 г. со счета СКПК «Партнерство» была осуществлена оплата товаров и услуг по строительству дома ФИО3 на общую сумму № руб. 60 коп., однако постановление обвинительного приговора по ст. 174.1 УК РФ возможно только при установлении факта получения лицом денежных средств или иного имущества, заведомо добытых преступным путем либо в результате совершения преступления, данный факт установлен не был, поскольку денежные средства в сумме № руб., полученные из Департамента сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности ФИО3 и Рахматулин не похищали.

Вместе с тем, как правильно указано в представлении, судом не дано оценки, тому обстоятельству, что сельхозтоваропроизводители при заключении договоров не имели представления о порядке и условиях страхования, предусмотренных законодательством, в связи с чем, не могли, в большинстве своем, пояснить целесообразность одновременного заключения двух договоров страхования. При заключении договоров им пояснялось, что страховое возмещение получат независимо от наступления страхового случая и без затрат на страхование. Указанное следует из показаний свидетелей КС, ХА, ПТ в ходе следствия, ФИ и других.

Не дана оценка, что согласно п. 2 ст. 9 Закона Российской Федерации от 27 ноября 1992 г. №4015-1 «Об организации страхового дела» должны обеспечиваться защита имущественных интересов сельхозтоваропроизводителей при наступлении страховых случаев и достигаться цели финансовой поддержки сельхозтоваропроизводителей со стороны государства, предусмотренные Федаральными Законами «О государственной поддержке в сфере сельскохозяйственного страхования» и «О развитии сельского хозяйства», тогда как эти цели не были фактически достигнуты, поскольку добросовестно заблуждающиеся сельхозтоваропроизводители, не имеющие представления об истинных целях заключения договоров, выступили в качестве средства получения субсидии, что следует из их показаний, в частности: свидетеля КВ о том, что страховое возмещение по фактической гибели он не получал, а получал только выплату государства; протоколов осмотра и прослушивания фонограмм, в частности о том, что ФИО1 сказал РА не говорить сельхозтоваропроизводителям, что перечисляется 50 % субсидия; показаний свидетеля МЕ о том, что полученные от СК «Полис»в качестве страхового возмещения средства не покрывали фактические убытки от гибели урожая и других.

Не дано оценки и показаниям свидетелей о том, что поскольку рекомендации страхования посевов в СК «Полис» исходили от Департамента сельского хозяйства, то они доверяли ФИО3, подписывая документы, которые он готовил, при этом о наступлении страхового случая часть свидетелей ФИО3 не сообщали (показания свидетелей ЗУ, КУ в ходе следствия, КР и других), поля он с ними не объезжал. Оставлен без внимания разговор ФИО3 с ТА 3 февраля 2016 г., из которого следует, что акт гибели пшеницы не соответствует действительности; показания свидетеля МА М. в ходе следствия, о том, что в 2013 г. гибели урожая и страхового случая не было; свидетеля ПТ в ходе следствия, о том, что в 2015 г. гибели урожая не было, но он все равно получил страховую выплату; свидетеля ДА о том, что гибели не было, просто уменьшился урожай, о чем он сообщал ФИО3, а также заключение эксперта АНО «Центр бухгалтерских экспертиз» № 012972/16/45002/072017/02-5661-16/И-7088, согласно которому не обнаружены документальные подтверждения, указывающие на фактическое наступление страховых случаев, а также документы, подтверждающие оценку ущерба страхователя.

Признавая показания свидетелей в ходе следствия неубедительными, суд не учел, что их показания в ходе следствия согласуются как между собой, так и с иными доказательствами по делу, исследованными судом.

Не получили оценку письменные доказательства, в том числе, платежные поручения, договоры займа и страховые акты, свидетельствующие о том, что размер основной выплаты по страховому акту (осень-зима) за весь инкриминируемый период (3 года) и по всем договорам страхования, всегда был равен сумме займа с начисленными процентами. Зная сумму возмещения субсидии со стороны государства и сумму возврата кооперативу займа с процентами, суммы частичной выплаты и основной заранее рассчитываются безотносительно реальной гибели урожая, что также следует и из показаний свидетелей о том, что площадь гибели в актах не соответствовала фактической (показания свидетеля ТЕ в ходе следствия, свидетеля АЕ, свидетеля МЕ о том, что он подписывал документы, не вникая в суть, и данные там могли не соответствовать действительности, на что ФИО3 пояснял, что выделили только столько денег). Большинство свидетелей показали, что в СКПК «Партнерство» никогда не были, договоры займа подписывали в офисе у ФИО3, оформить целевой займ для оплаты страховых взносов им предлагал ФИО3, более того, займ в кооперативе - это было обязательным условием договора страхования.

Признавая несостоятельными доводы обвинения о произведенных выплатах без наступления страховых случаев, суд сослался на показания свидетелей ВО, АЕ, ЧЕ, ИС, ПА, КС и других о том, что ФИО3 осматривал поля, на то, что сельхозтоваропроизводителями представлялась отчетность после уборки урожая, с целью установления гибели и понесенных потерях, а также то, что все акты обследования и страховые акты соответствовали закону, были подписаны сельхозтоваропроизводителями и изложенные в них сведения ими не оспаривались.

Между тем, суд не учел, что в статистической отчетности по форме 2-фермер, не отражаются сведения о гибели урожая, а только урожайность. Тот факт, что акты не оспаривались, не свидетельствует о достоверности изложенных в них сведений, которые, в том числе, противоречат исследованным судом актам комиссионного обследования посевов аграриев в 2014 г., проведенным должностными лицами районных администраций, где при установлении одних и тех же причин гибели сельхозкультур, площадь гибели разнится до нескольких сотен гектар. Договоры страхования по форме и содержанию соответствуют нормам закона о страховании, также как и акты обследования посевов и страховые акты утраты (гибели) урожая, но органом предварительного расследования предъявлено обвинение в том, что отраженные в них данные не соответствуют действительности. В представлении также правильно указано, что выводы суда противоречивы, так как суд неверно оценил показания свидетелей, поскольку ЧЕ показал, что не помнит, чтобы ФИО3 говорил об осмотре полей, ИС и ПН пояснили, что ФИО3 приезжал лишь один раз в 2014 г., то есть, данные свидетели, как и другие, точно не подтвердили такой факт.

Свидетель АР показал, что страховал посевы именно в СК «Полис» по рекомендации Департамента сельского хозяйства. При этом другие страховые компании отказывали в этом без объяснения причин. Свидетель КР, бывший директор головной организации ООО СК «Полис» также пояснил, что заключение договоров добровольного страхования заведомо не выгодно для страховой компании, поскольку сектор страхования зерновых культур – это сектор повышенного риска. Свидетели МИ, ПО, КР – сотрудники Департамента сельского хозяйства, показали, что заключение договоров страхования с государственной поддержкой являлось заведомо невыгодным для сельхозпроизводителей, поскольку размер страховой премии был большой, а для получения страховой выплаты нужен был процент гибели урожая 25-30%, который практически не имел место быть. Допрошенные в качестве свидетелей сельхозтоваропроизводители также показали, что страхование им не выгодно и кроме как в СК «Полис» ни до, ни после, не страховали.

Оставлено судом без внимания, то что, несмотря на показания ряда свидетелей о сообщении ФИО3 о фактах недобора урожая, страховую выплату по договору страхования с государственной поддержкой, возможно было получить не при любом, а лишь при определенном проценте (25-30%) его гибели и при определенных условиях, а не по причине действий сельхозтоваропроизводителя, который вовремя не удобрил, вовремя не посадил либо вообще не высаживал культуры, с целью получения страховки без несения затрат. Именно они должны были доказывать наступление страхового случая в связи с условиями, указанными в законе при страховании с господдержкой. В данном же случае, все документы готовил ФИО3, которому, как руководителю страховой компании при отсутствии прямой заинтересованности, не выгодно было наступление страховых случаев. Свидетель ЗУ показал, что акты осмотра полей он подписывал в офисе ФИО3 на ту сумму, которая им приходила, свидетель МЕ показал, что акты могли не соответствовать действительности, подписывая их, он не вникал в суть.

В соответствии со ст. 87 УПК РФ проверка доказательств производится судом путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле.

Суд первой инстанции не сопоставил указанные выше доказательства в совокупности, чем нарушил требования уголовно-процессуального законодательства, что повлекло несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела.

В силу требований уголовно-процессуального закона приговор суда не может быть основан на предположениях. Приговор суда должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся сомнения и противоречия выяснены и оценены.

Выводы суда первой инстанции о том, что доказательства, представленные стороной обвинения, как каждое в отдельности, так и в совокупности, не дают оснований для вывода о виновности ФИО3 и ФИО1 в инкриминируемых им преступных деяниях, сделаны преждевременно.

С учетом оснований отмены приговора, судебная коллегия не дает оценку остальным, заслуживающим внимания, доводам апелляционного представления, которые подлежат проверке при новом рассмотрении дела судом первой инстанции с учетом содержания настоящего определения и требований уголовного и уголовно-процессуального законов.

На основании изложенного, руководствуясь 389.20, 389.28 и 389.33 УПК РФ, судебная коллегия,

ОПРЕДЕЛИЛА:

приговор Курганского городского суда Курганской области от 24 июня 2021 г. в отношении ФИО2 и ФИО1 отменить, уголовное дело направить на новое судебное рассмотрение со стадии судебного разбирательства в тот же суд, в ином составе.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке по правилам главы 47.1 УПК РФ в судебную коллегию по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции с подачей кассационных жалобы, представления через суд первой инстанции в течение шести месяцев со дня вынесения апелляционного определения, а по истечении этого срока – непосредственно в суд кассационной инстанции.

Оправданный ФИО1, представитель ФИО2 – ФИО4 вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий

Судьи