Гражданский кодекс часть 1

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Чувашской Республики в составе председательствующего Андреевой Л.А., судей Степанова В.В. и Лазарева Э.Г.

при ведении протокола помощником судьи Никитиным Д.И.

с участием: прокурора отдела прокуратуры Чувашской Республики Лаврентьева А.О.,

потерпевших (гражданских истцов) Потерпевший №1 и Потерпевший №2,

осужденного (гражданского ответчика) Николаева А.М.,

адвоката Николаева В.С.

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе адвоката Николаева В.С. на приговор Красноармейского районного суда Чувашской Республики от 1 февраля 2021 года в отношении

Николаева А.М., родившегося <данные изъяты>, несудимого.

Заслушав доклад судьи Андреевой Л.А., выступления осужденного (гражданского ответчика) Николаева А.М. и адвоката Николаева В.С. по доводам апелляционной жалобы, мнения прокурора Лаврентьева А.О., потерпевших (гражданских истцов) Потерпевший №1 и Потерпевший №2 об оставлении приговора без изменения, судебная коллегия

у с т а н о в и л а :

По обжалованному приговору Красноармейского районного суда Чувашской Республики от 1 февраля 2021 года Николаев А.М. осужден по п. «а» ч.4 ст.264 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее по тексту - УК РФ) к 5 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, на срок 2 года 6 месяцев.

Срок отбывания наказания постановлено исчислить со дня вступления приговора в законную силу.

Мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении изменена на заключение под стражу путем взятия Николаева А.М. под стражу в зале судебного заседания.

На основании п. «б» ч.3.1 ст.72 УК РФ в срок отбывания наказания постановлено зачесть время содержания под стражей с 1 февраля 2021 года до дня вступления приговора с законную силу из расчета один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в виде лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

Постановлено взыскать с Николаева А.М. в компенсацию морального вреда в пользу - Потерпевший №1 750000 рублей, а также на малолетних ФИО15 и ФИО16 по 800000 рублей, в пользу Потерпевший №2 800000 рублей.

Николаев А.М. осужден за нарушение лицом, управляющим автомобилем (ВАЗ-211440 с государственным регистрационным знаком <данные изъяты>), правил дорожного движения (далее по тексту – ПДД, Правила), повлекшее по неосторожности смерть человека – пассажира ФИО17, совершенное лицом, находящимся в состоянии опьянения.

Преступление совершено 16 апреля 2020 года на территории Красноармейскогорайона Чувашской Республики при изложенных в приговоре обстоятельствах.

В судебном заседании осужденный Николаев А.М. вину не признал.

В апелляционной жалобе с дополнением адвокат Николаев В.С. выражает несогласие с приговором.

Ссылаясь на следственные и судебные показания осужденного, указывает, что дорожно-транспортное происшествие (далее –ДТП) произошло по вине пассажира ФИО17, которой был нарушен п.5.2 Правил, и суд с этим согласился. По доводам жалобы, судом были установлены имевшие место в момент ДТП фактические обстоятельства, не отраженные в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого. Ставит под сомнение исследование момента возникновения опасности для движения транспортного средства с позиций требований п.10.1 ПДД, отмечая, что исследование данного обстоятельства входит в компетенцию эксперта-автотехника как требующего специальных познаний, а не юридических знаний; суд должен оценить научную обоснованность и достоверность выводов эксперта о моменте возникновения опасности; в постановлении о назначении экспертизы орган следствия не определил и не указал момент возникновения опасности, экспертным путем данный вопрос не определялся. Указывает, что оценивая действия водителя Николаева с момента, когда пассажир вмешался в управление автомобилем, суд не дал оценку его показаниям о предпринятых мерах по экстренному торможению для предотвращения съезда автомашины в кювет путем нажатия на педаль тормоза с целью остановиться и избежать ДТП, что подтверждается и сведениями из протокола осмотра места происшествия от 17 апреля 2020 года, в ходе чего непосредственно перед съездом автомобиля в левый кювет по ходу движения обнаружены следы юза. Считает, что поскольку причины возникновения следов юза экспертом не исследовались, то и показания осужденного не опровергнуты.

Ссылается на неточности в протоколе осмотра места происшествия. Приводя анализ материалов уголовного дела и приговора, указывает, что по делу не установлено точное место совершения преступления, которое обозначено лишь примерно (как «на 31 км 704 м автодороги «Цивильск- Красноармейское-Кюль-Сирма»). Однако, по мнению адвоката, сведения о координатах места происшествия, изложенные в приговоре, отличаются от зафиксированной в материалах дела информации. Анализируя протокол осмотра места происшествия от 17 апреля, отмечает, что защита в ходе судебного следствия указывала на имеющиеся в деле противоречия относительно определения координат места ДТП (31 км +704 и 31 км+800), полагая необходимым по этому основанию уголовное дело возвратить прокурору, но суд необоснованно отказал в удовлетворении такого ходатайства, потому данное постановление суда является незаконным. Обращает внимание, что в приговоре не приведены доводы относительно того, почему координатами места ДТП следует считать координаты, указанные в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, а не зафиксированные в ходе осмотра места происшествия непосредственно на месте аварии 17 апреля.

Указывает, что судом вопреки требованиям закона и позиции Верховного Суда РФ также необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства стороны защиты о недопустимости доказательства – не поддающейся прочтению ксерокопии схемы проекта организации дорожного движения на участке км 25+000 - км 32+000 автомобильной дороги «Цивильск-Красноармейское-Кюль-Сирма» в <адрес>, которая в обвинительном заключении не раскрыта.

Ссылаясь наОпределение Конституционного суда РФ от 6 июля 2010 г. №911-О-О и ст.194 УПК РФ, также ставит под сомнение протокол проверки показаний на месте, считая данное следственное действие с участием Николаева проведенным необоснованно не на месте происшествия, а во дворе административного здания отделения полиции по Красноармейскому району МО МВД «Цивильский». Указывает, что при таком положении неправомерно отказано стороне защиты в ходатайстве об исключении данного протокола из доказательственной базы.

Указывает, что судом также безосновательно отказано в удовлетворении ходатайства о признании недопустимыми доказательствами протоколов осмотра места происшествия от 7 июля и 25 октября 2020 года как полученные с нарушением закона, - которые были изготовлены в <адрес>, тогда как объектом осмотра являлся участок местности на автодороге «Красноармейское-Кюль-Сирма»; следователем грубо нарушены положения ч.5 ст.166 УПК РФ о необходимости предупредить участвовавших при производстве следственных действий 25 октября двух сотрудников полиции о применении технических средств (компьютера и принтера); оба протокола осмотра места происшествия не могут быть оценены судом с точки зрения их достоверности ввиду неотражения приложенных к протоколам фотографий хода и результатов следственного действия, на которых отсутствуют сведения о результатах и способе измерений от одного объекта к другому. Кроме того, ссылается на незаконность протокола осмотра места происшествия от 07 июля, указывая на субъективные действия и выводы следователя, выразившихся в параллельном с участком автодороги осмотре ранее составленного протокола осмотра места происшествия от 17 апреля с математическими операциями по сложению результатов осмотра от 17 апреля и 7 июля, но следователь отразил только цифры без указания того, к каким объектам измерения они относятся; протокол осмотра места происшествия от 7 июля в части производства расчетов подменяет собой иное следственное действие, поскольку содержит собственные выводы следователя и не отражает обстановку на момент осмотра. По доводам жалобы, протоколы осмотров места происшествия не могут быть использованы в качестве доказательства, поскольку в протоколе осмотра от 17 апреля следы торможения подробно не описаны и не запечатлены на фототаблице; наличие в протоколе осмотра от 7 июля выводов и утверждений указывает на существенное нарушение закона при составлении данного процессуального документа, ставит под сомнение все отраженные в нем обстоятельства; протоколы дополнительных осмотров места происшествия являются недопустимыми доказательствами, полученными с нарушением требований УПК РФ ввиду осуществления без участия понятых; приобщенные к указанным протоколам фототаблицы не отражают ход и результаты следственного действия. Указывает, что с учетом этого судом необоснованно отказано в удовлетворении ходатайств об исключении из перечня доказательств названных протоколов с приложенными фототаблицами.

Считает приговор незаконным и со ссылкой на существенные нарушения норм процессуального права - необоснованный отказ стороне защиты в удовлетворении ходатайства о возвращении дела прокурору при допущенных на досудебной стадии нарушениях, не устранимых в ходе судебного разбирательства; немотивированность вынесенных судебных постановлений об отказе в удовлетворении ходатайств, не основанных на законе; нарушения норм закона при рассмотрении уголовного дела.

По приведенным основаниям просит отменить обвинительный и вынести оправдательный приговор.

В письменном возражении и.о. прокурора Красноармейского района Чувашской Республики Бабаев А.М. находит приговор законным и обоснованным, предлагая апелляционную жалобу оставить без удовлетворения.

В возражениях на письменное возражение прокурора и в кассационной жалобе с дополнением (переадресованной кассационной инстанцией суду апелляционной инстанции при новом рассмотрении апелляционной жалобы) адвокатом приведены следующие аргументы:

в уголовном деле имеется лишь незаверенная копия постановления о продлении срока предварительного следствия, что влечет незаконность такого процессуального действия (продления срока) и собранных после него доказательств, что судом этим доводам стороны защиты оценка не дана;

судом в нарушение принципа состязательности сторон и права на защиту Николаева, отрицавшего факт управления автомобилем в алкогольном опьянении, необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства стороны защиты об истребовании из лечебного учреждения заверенной копии выписки из журнала отбора проб крови и направлении ее на исследование, хотя в упомянутой справке отсутствовали данные лица, чья кровь исследовалась, не известна дата изъятия образцов крови, в каких условиях они хранились и как были упакованы, произведена ли экспертиза образцов крови в соответствии с установленной процедурой;

судом допущены неточные формулировки и необоснованно произвольно определен момент возникновения опасности для движения, указав о возникновении такой опасности еще ранее до указанного в заключениях эксперта события и было вызвано прежде всего нахождением Николаева при управлении автомобилем в алкогольном опьянении, при этом утверждая об отнесении расчетов по автотехническим экспертизам к трезвому водителю, а не управлявшему в алкогольном опьянении; судом ошибочно сделан вывод о причине ДТП ввиду управления Николаевым автомобилем в алкогольном опьянении, проигнорировав при этом причинно-следственную связь между произошедшим ДТП и конкретным нарушением ПДД самим пассажиром, чьи действия относятся к непреодолимым обстоятельствам. Судебная оценка автотехнической экспертизы противоречит руководящим разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ о необходимости при анализе и оценке заключений автотехнических экспертиз исходить из того, что объектом экспертного исследования могут быть обстоятельства, связанные лишь с фактическими действиями водителя транспортного средства и других участников дорожного движения;

в нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод и конституционного принципа судом в ходе рассмотрения дела был задан вопрос потерпевшему о наличии либо отсутствии иска к виновному лицу, тем самым по сути судом сделан преждевременный окончательный вывод о виновности Николаева в совершении преступления, не основанный на исследованных доказательствах и до удаления в совещательную комнату;

судом недостаточно учтено, что значимым обстоятельством преступления явилось противоправное вмешательство самого пассажира ФИО17, нарушившей п.5.2 Правил, приведшее к съезду автомобиля в кювет с последующим опрокидыванием, хотя по сути и признанное судом, но не было принято во внимание при определении размера наказания и суммы компенсации морального вреда.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы стороны защиты (изложенные в апелляционной жалобе с дополнением и иные приведенные аргументы в кассационной жалобе) и возражения прокурора, выслушав мнения участников процесса, судебная коллегия приходит к следующему.

В соответствии со ст.389¹⁵ Уголовно – процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) помимо прочего основаниями отмены или изменения судебного решения в апелляционном порядке являются: несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам уголовного дела, существенное нарушение уголовно-процессуального закона, неправильное применение уголовного закона и несправедливость приговора.

Применительно к данному приговору таких оснований не имеется.

Проверяемое дело рассмотрено в соответствии с действующим уголовным и уголовно-процессуальным законодательством.

Выводы суда о виновности осужденного основаны на тщательно исследованных в судебном заседании допустимых и относимых доказательствах – показаниях свидетелей – сотрудников ОГИБДД МВД Чувашии Свидетель №3, Свидетель №2 и Свидетель №4, медработников «Скорой помощи» Свидетель №10 и Свидетель №11, других - Свидетель №5, Свидетель №6 и Свидетель №7, Свидетель №8 и Свидетель №9, заключениях экспертиз, протоколах следственных действий (осмотров места происшествия, следственного эксперимента, проверки показаний на месте и иных) и остальных документах, в том числе частично показаниях самого осужденного. Доказательства были достаточны для разрешения дела по существу, которым дана надлежащая оценка.

Не оспаривая факт совершенного дорожно-транспортного происшествия под управлением автомашиной Николаевым со смертельным исходом пассажира ФИО17, сторона защиты отрицала виновность осужденного и нахождение того в алкогольном опьянении, ссылаясь на возникновение ДТП по вине самого пассажира ввиду неправомерных действий в отношении осужденного в момент управления автомашиной и по сути вмешательства в управление, что и повлекло, по их мнению, съезд автомашины в кювет с последующим опрокидыванием.

Аналогичные аргументы приведены и в апелляционной (в том числе кассационной) жалобе.

Однако с такими доводами судебная коллегия не может согласиться, поскольку они опровергаются совокупностью представленных исследованных доказательств.

В результате тщательного всестороннего изучения совокупности доказательств судом достоверно установлен факт совершения осужденным преступления по неосторожности, потому он обоснованно признан виновным в совершенном в состоянии алкогольного опьянения ДТП со смертельным исходом пассажира ФИО17, не пристегнутой ремнем безопасности, нарушив п.п. 1.3, 1.4, 1.5, 2.1.2, 2.7, 9.1, 9.9. 10.1 ПДД. Также судом было установлено, что непосредственно до данного ДТП осужденным предварительно было совершено и административное правонарушение в виде дорожно-транспортного происшествия - касательного столкновения с движущимся во встречном направлении автомобилем (LADA GRANTA 219060 с государственным регистрационным знаком <данные изъяты>) под управлением Свидетель №5 и, скрывшись с места происшествия, через некоторое время он выехал на полосу встречного движения, затем на обочину, а оттуда съехал в кювет, допустив опрокидывание автомобиля с вращением вокруг продольной оси и остановкой его на правом боку, в результате чего пассажир ФИО17, получив тяжкий вред здоровью, скончалась на месте происшествия.

Доводы осужденного с отрицанием об управлении им автомашиной в момент указанного дорожно-транспортного происшествия в алкогольном опьянении и о возникновении опасности на дороге с последующим ДТП со смертельным исходом пассажира по вине самой ФИО17 ввиду ее неправомерных действий в отношении него с вмешательством в управление автомашиной (со ссылкой на воспрепятствование с ее стороны управлением им автомашиной путем физического воздействия на него толканием и иными подобными действиями) и попытке им избежать ДТП путем экстренного торможения были предметом судебного обсуждения, но вследствие неподтверждения изученными доказательствами были обоснованно опровергнуты.

Так, факт ДТП со смертельным исходом пассажира зафиксировано в соответствующем протоколе осмотра места происшествия от 17 апреля 2020 года, при этом вопреки доводам стороны защиты следов торможения не было обнаружено (т.1 л.д.8-16).

Совершение осужденным при изложенных обстоятельствах ДТП подтверждалось показаниями ряда свидетелей – сотрудников ГИБДД Свидетель №2 Свидетель №3 и Свидетель №4, а совершение им административного правонарушения в виде касательного столкновения с упомянутым автомобилем Свидетель №5 в момент, предшествующий данному дорожно-транспортному происшествию со смертельным исходом, показаниями самого водителя поврежденной автомашины и пассажира - свидетелей Свидетель №5 Свидетель №6, в том числе очевидца данного происшествия - Свидетель №7 (водителя другой автомашины) и иными доказательствами.

Наступление смерти пассажира ФИО17 непосредственно после ДТП от причинившей тяжкий вред здоровью закрытой тупой травмы живота, сопровождавшейся множественными разрывами внутренних органов, кровоизлияниями, осложнившейся обильной кровопотерей, централизацией кровообращения с шунтированием почечного кровотока, отеком легких и головного мозга констатировано квалифицированным судебно-медицинским экспертом.

При этом нахождение в момент дорожно-транспортного происшествия самого осужденного в состоянии алкогольного опьянения вопреки доводам жалобы находило объективное подтверждение помимо свидетельских показаний Свидетель №8 (прямо указавшей на употребление осужденным совместно с ФИО17 непосредственно до упомянутого дорожно-транспортного происшествия крепких спиртных напитков - водки) и Свидетель №11 (медработника «Скорой помощи», ссылавшейся, что от него исходил резкий запах алкоголя), иных документов (в ходе первичного осмотра при поступлении Николаева в медучреждение отмечалось наличие запаха алкоголя) химико-токсикологическим исследованием крови (в результате чего был обнаружен этанол в концентрации 1,15 г/дм³).

Сведения об обнаружении в крови Николаева алкоголя представлены в уголовное дело вопреки доводу адвоката в надлежащем виде. В этой связи аргументы адвоката о необоснованном отказе судом в истребовании из лечебного учреждения заверенной копии выписки из журнала отбора проб крови и направлении ее на исследование не могут заслуживать внимания, тем более что вопреки его доводам в соответствующей справке об исследовании крови имелись необходимые реквизиты и данные лица, чья кровь исследовалась.

Также доводы жалобы о причинах дорожно-транспортного происшествия вследствие неправомерных действий и вмешательства пассажира ФИО17 в управление автомобилем судебная коллегия находит несостоятельными ввиду опровержения материалами уголовного дела – в частности, проведенным следственным экспериментом, первоначальным и последующими осмотрами места происшествия, автотехнической экспертизой, согласно которым скорость движения автомобиля под управлением осужденного в момент съезда с дороги в кювет составляла 89 км/ч и соответствовала допустимой исходя из дорожной ситуации, потому водитель располагал технической возможностью предотвратить съезд в левый кювет применением экстренного торможения в момент физического вмешательства пассажира в управление транспортным средством, с остановкой автомобиля до места съезда, при условии, если удаление автомобиля от места съезда в левый кювет в момент начала физического вмешательства пассажира в управление транспортным средством составляло более 113м;и не располагал такой возможностью при расстоянии не более 113 м.

При этом одновременно следует отметить, что совокупностью произведенных следственных действий (проверкой показаний Николаева на месте, осмотром места происшествия от 25 октября, показаниями самого осужденного) установлено, что ФИО17 начала отвлекать Николаева от управления автомобилем еще до указанного физического воздействия на него и вмешалась в управление автомобилем до дорожного знака 1.11.1 «Опасный поворот», при этом расстояние от этого места до съезда в левый кювет составляло более 113 м (т.1 л.д. 189-192, т.2 л.д. 95-97 ).

Таким образом, исходя из анализа перечисленных доказательств и содержащихся в них сведений усматривалось, что Николаев располагал технической возможностью предотвратить съезд автомашины в левый кювет применением экстренного торможения в момент физического вмешательства пассажира в управление транспортным средством с остановкой автомобиля до места съезда, но не предпринял таких мер, о чем свидетельствовала и объективная обстановка на месте происшествия, когда во время осмотра вопреки доводам жалобы следы торможения на месте ДТП не были обнаружены. При этом исходя из текста и содержания протокола первоначального осмотра места происшествия (непосредственно после ДТП) вопреки аргументам защитника также наличие каких-либо следов юза не зафиксировано, а указано о наличии на полосе движения лишь двух следов шин, ведущих в левый кювет. Здесь следует отметить, что такие понятия как «следы юза» и «следы шин» не тождественны, поскольку под «следами шин» подразумевается наличие следов от протектора шин, когда колеса транспортного средства свободно вращаются, а следы юза образуются в результате скольжения, проскальзывания и т.д., оставленные смещающимися шинами заторможенных, не вращающихся колес, что в данном случае не наблюдалось. Следовательно, аргументы адвоката о неисследовании экспертом следов юза не основаны на материалам дела, потому и доводы жалобы о неопровержении в данной части показаний осужденного неприемлемы.

В этой связи при изложенных обстоятельствах следовал однозначный вывод о том, что Николаев, будучи в алкогольном опьянении, не контролировал дорожную ситуацию и управление автомобилем, не предпринял меры к предотвращению ДТП путем экстренного торможения. Следовательно, у апелляционной инстанции нет оснований подвергать сомнению аналогичные выводы суда о причинно-следственной связи между произошедшим ДТП со смертельным исходом пассажира и именно нарушением Николаевым соответствующих пунктов Правила дорожного движения, в том числе относительно определения момента возникновения опасности для движения, связывая это и с началом управления автомобилем осужденным в состоянии алкогольного опьянения. В то же время вопреки доводу жалобы судом приняты во внимание и аргументы осужденного о нарушении самой ФИО17 ПДД при непристегнутом ремне безопасности и совершении действий, отвлекших Николаева от управления автомобилем, что признано смягчающим наказание обстоятельством, но, по суждению суда, данный фактор не являлся единственной и основной причиной для ДТП со смертельным исходом пассажира, соответственно не стал причинно-следственной связью между этим дорожно-транспортным происшествием и смертью ФИО17. Такие выводы суда основаны на изученных материалах дела, подробно убедительно мотивированы, потому нет оснований подвергать их сомнению.

Также доводы жалобы о необоснованном исследовании момента возникновения опасности для движения транспортного средства с позиций требований п.10.1 ПДД со ссылкой на нахождение данного вопроса только в компетенции эксперта-автотехника и экспертным путем данный вопрос не определялся не могут быть приняты во внимание, поскольку в силу ст.38 УПК РФ следователь, уполномоченный в пределах своей компетенции осуществлять предварительное следствие по уголовному делу, вправе самостоятельно направлять ход расследования, производить различные следственные действия, в том числе и подобного характера, направленные на установление значимых по делу юридических обстоятельств. Более того, доказательства по уголовному делу имеют равную юридическую силу, при этом экспертные заключения не обладают привилегированным статусом, а оцениваются наравне с остальными путем сопоставления.

Что же касается доводов жалобы о недопустимости упомянутых протоколов следственных действий (осмотров места происшествия, проверки показаний на месте) то следует отметить, что они являются законными и обоснованными ввиду получения в соответствии с действующим уголовно-процессуальным законом, потому обратные аргументы адвоката являются несостоятельными:

в частности, проверка показаний Николаева на месте - во дворе административного здания отделения полиции по Красноармейскому району МО МВД «Цивильский» проводилась с целью проверки его показаний относительно событий, происходивших в салоне автомашины между ним и пассажиром ФИО17 в момент, предшествующий ДТП, и потому в рассматриваемом случае для этого не требовалось обязательного выезда именно на место происшествия, тем более что органу следствия и стороне защиты были известны все необходимые исходные данные для надлежащего осуществления названного следственного действия;

первоначальный (7 апреля) и последующие (7 июля и 25 октября) осмотры места происшествия произведены и протоколы оформлены с соблюдением требований процессуального закона; довод о незаконности протокола осмотра места происшествия от 7 апреля со ссылкой на отсутствие подробного описания с фотофиксацией следов торможения не влечет недопустимость данного доказательства, тем более что исходя из самого текста протокола в нем однозначно путем прочерка отмечено об отсутствии следов торможения, что и логично исключало какое-либо описание с фотофиксацией в этой части;

также доводы о незаконности протокола осмотра места происшествия от 7 июля со ссылкой на субъективные действия и выводы следователя (с математическими операциями по сложению результатов осмотра от 17 апреля и 7 июля), на подмену собой иное следственное действие не являются основанием для признания названного доказательства недопустимым, поскольку результаты такого следственного действия подлежали судебной оценке в совокупности с остальными доказательствами;

в силу ч.1 ст.166 УПК РФ допускается составление протокола осмотра места происшествия в ходе следственного действия либо непосредственно после его окончания, потому доводы о незаконности протоколов осмотра места происшествия от 7 июля и 25 октября со ссылкой на изготовление не на непосредственном месте осмотра – участке местности на автодороге, а в <адрес> являются недостаточно убедительными; кроме того, вопреки доводам защитника в ходе дополнительного осмотра места происшествия 25 октября какие-либо технические средства не применялись, потому соответственно участвовавшие при этом двое сотрудников полиции не должны были об этом предупреждаться, а последующее использование для изготовления самого протокола следственного действия компьютера и принтера никоим образом не свидетельствует об этом;

проведение осмотров места происшествия без понятых объясняется тем, что в силу ч.1.1 ст.170 УПК РФ по решению следователя применялись технические средства фиксации хода и результатов следственного действия, о чем в протоколах имеются соответствующие записи.

Судебная коллегия также не может согласиться с доводом жалобы о необоснованном отказе судом в исключении из перечня доказательств некачественной ксерокопии схемы проекта организации дорожного движения на участке км 25+000 - км 32+000 автомобильной дороги «Цивильск-Красноармейское-Кюль-Сирма» в <адрес>, не поддающейся, по мнению адвоката, прочтению и не раскрытой в обвинительном заключении. Как явствует из материалов дела, названный документ в ксерокопированном виде официально представлен соответствующим уполномоченным органом (РГУ «Управление автомобильных дорог») с отражением необходимых сведений и координат на указанном участке автодороги, который надлежаще заверен; при этом качество схемы вопреки доводу адвоката не влечет ее недопустимость как доказательства по приведенным в жалобе аргументам.

Таким образом, с учетом изложенного доводы жалобы о недопустимости перечисленных протоколов следственных действий и упомянутого документа нельзя признать состоятельными.

Относительно доводов жалобы о неустановлении точного места совершения преступления со ссылкой на обозначение лишь примерно, противоречивость определения координат места ДТП по протоколу первоначального осмотра места происшествия 17 апреля и основным процессуальным документам (постановлению о привлечении в качестве обвиняемого и приговору) следует отметить, что место происшествия по делу и в приговоре указано правильно. Одновременно апелляционная инстанция отмечает, что в силу требований п.1 ч.1 ст.73 УПК РФ событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления) указываются не в координатах, а путем отражения конкретного места на определенной местности, что в данном случае и выполнено. При этом некоторое незначительное расхождение в координатах (фактически в нескольких метрах) по протоколу первоначального осмотра места происшествия (указанного как «31км + 800м автодороги») и окончательным упомянутым основным процессуальным документам органа следствия, в том числе по приговору (отраженного как «31 км 704м автодороги») объясняется ничем иным как уточнением в ходе расследования дела в результате проведенных следственных действий, что не изменило фактические обстоятельства совершенного ДТП, не повлияло на существо и объем обвинения, и, соответственно, на выводы суда, в том числе не ухудшило тем самым положение осужденного.

В такой ситуации указание в приговоре места происшествия как «31 км 704м автодороги «Цивильск-Красноармейское-Кюль-Сирма» <адрес> является правильным и не противоречит материалам уголовного дела. При таких обстоятельствах названные протоколы следственных действий обоснованно признаны допустимыми доказательствами как соответствующие предъявляемым требованиям.

Следовательно, в рассматриваемом случае вопреки доводам жалобы не имелось оснований для возвращения уголовного дела прокурору по приведенным стороной защиты аргументам.

Аналогичные по сути доводы были предметом проверки и суда первой инстанции, которые обоснованно отвергнуты как несостоятельные.

Проанализировав исследованные доказательства в совокупности, согласующиеся между собой и дополняющие друг друга в деталях, полученные с соблюдением требований закона, оценив их по правилам ч.1 ст.88 УПК РФ, судом вопреки доводам жалобы правильно установлены фактические обстоятельства дела и преступным действиям осужденного дана верная юридическая квалификация.

Проверяемое судебное решение основано на надлежащих доказательствах, приведены мотивы принятия одних и опровержения других доказательств, квалификация действий осужденного нашло подробное отражение, потому обратные доводы жалобы, в том числе о постановлении приговора на полученных с нарушением норм закона недопустимых доказательствах, нельзя признать состоятельными.

Следует отметить, что по делу предварительное следствие и судебное разбирательство проведены полно, всесторонне и объективно с соблюдением уголовно-процессуального закона и принципов уголовного судопроизводства.

Аргументы адвоката (изложенные в кассационной жалобе) о незаконности продления срока предварительного следствия и собранных после него доказательств со ссылкой на наличие в деле незаверенной копии такого постановления в данном случае не влекут незаконность этого процессуального действия и соответственно собранных последующих доказательств. Поскольку согласно материалам уголовного дела фактически срок следствия действительно был продлен уполномоченным руководителем следственного органа до 7 месяцев, о чем следователем были надлежаще своевременно уведомлены участники уголовного судопроизводства с разъяснением права на обжалование (т.2 л.д. 103-14,105), при этом суду апелляционной инстанции участвующим в процессе прокурором с приведением соответствующих мотивов представлен оригинал упомянутого постановления о продлении срока следствия до 7 месяцев, что приобщено к делу.

Также вопреки доводам жалобы ходатайства сторон судом рассмотрены и разрешены надлежаще, в том числе с учетом принципа достаточности доказательств. Довод жалобы о нарушении судом принципа беспристрастности со ссылкой на допущение формулировки о виновности в отношении Николаева до завершения исследования доказательств и ухода в совещательную комнату не может заслуживать внимания, поскольку исходя из протокола судебного заседания (на который замечания не принесены) таковое не усматривается. Поэтому доводы о необоснованном отказе судом в удовлетворении ходатайств стороны защиты без соответствующей мотивировки и нарушения принципа беспристрастности являются неубедительными. Оснований для признания постановлений суда, вынесенных по рассмотренным ходатайствам, незаконными и необоснованными не имеется.

При назначении наказания суд руководствовался требованиями ст.ст.6,60 УК РФ, учитывая характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного, смягчающие наказание обстоятельства (нарушение потерпевшей ФИО17 ПДД, частичное возмещение морального вреда и удовлетворительные характеристики на Николаева), а также влияние назначенного наказания на его исправление и на условия жизни семьи.

Нарушений норм закона при назначении наказания не допущено. Более того, следует отметить, что наказание назначено минимально возможное (при санкции ч.4 ст.264 УК РФ от 5 до 12 лет лишения свободы) и вид исправительного учреждения определен в соответствии с п. «б» ч.1 ст.58 УК РФ. При изложенных обстоятельствах назначенное наказание является справедливым, соразмерным тяжести совершенного преступления и личности осужденного, потому оснований для его смягчения по доводам жалобы не имеется.

Гражданские иски по делу разрешены правильно, с учетом требований разумности и справедливости, в связи с чем оснований для уменьшения размеров компенсации морального вреда по доводам жалобы не имеется. Тем более необходимо отметить, что по сути гражданские иски удовлетворены фактически частично – то есть в меньших размерах от заявленных требований.

Между тем в описательно-мотивировочной части приговора допущена техническая ошибка-описка - указано о нахождении показаний свидетелей Свидетель №10 и Свидетель №11 на листах дела 73-74,75-76 тома №1 (т.2 стр.7 приговора), тогда как исходя из материалов уголовного дела они находятся в томе №2, что подлежит уточнению в порядке ревизии судебного акта.

По делу нарушений норм уголовного и уголовно–процессуального законов, влекущих изменение или отмену приговора, не допущено. Следовательно, таких оснований не имеется, в том числе по доводам апелляционной (кассационной) жалобы.

Руководствуясь ст.ст. 389.20, 389.28 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

о п р е д е л и л а :

Приговор Красноармейского районного суда Чувашской Республики от 01 февраля 2021 года в отношении Николаева А.М. изменить:

указать о нахождении показаний свидетелей Свидетель №10 и Свидетель №11 на листах дела 73-74,75-76 тома №2.

В остальной части этот же приговор оставить без изменения, а апелляционную жалобу адвоката Николаева В.С.– без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в Шестой кассационный суд общей юрисдикции в порядке главы 47.1 УПК РФ в течение шести месяцев со дня вступления в законную силу приговора (апелляционного определения), а осужденным, содержащимся под стражей, - в тот же срок со дня вручения ему копии вступившего в законную силу приговора. В случае обжалования судебных решений осужденный вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий

Судьи

Определение17.02.2022