Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционные жалобы и дополнения к ним осуждённого ФИО1 и его защитников - адвокатов Аббасова А.О. и Мальцева В.В. на приговор Сургутского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры (далее ХМАО-Югры) от 21 августа 2019 года, которым

ФИО1, <данные изъяты>, имеющей двоих несовершеннолетних детей (дата) годов рождения, зарегистрированный по адресу: (адрес), проживающий по адресу: (адрес), являющийся адвокатом <данные изъяты>, ранее не судимого,

признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее УК РФ), назначено наказание 04 года 06 месяцев лишения свободы со штрафом в размере 200 000 рублей с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

В соответствии с ч. 3 ст. 47 УК РФ, назначено ФИО1 дополнительное наказание в виде лишения права заниматься адвокатской деятельностью сроком на 02 года.

На основании ч. 4 ст. 47 УК РФ, срок дополнительного наказания в виде лишения права заниматься адвокатской деятельностью исчисляется с момента отбытия наказания в виде лишения свободы, при этом дополнительное наказание распространяется на всё время отбывания основного вида наказания.

В соответствии с ч. 2 ст. 71 УК РФ, дополнительное наказание в виде штрафа исполняется самостоятельно.

Срок отбывания наказания ФИО1 исчисляется с даты вступления приговора в законную силу.

В соответствии с п. «б» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ, зачтено в срок лишения свободы время содержания ФИО1 под стражей до вступления приговора в законную силу (включительно), а также с 27.03.2017 по 28.03.2017 (включительно), из расчёта один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима, с учётом положений, предусмотренных ч. 3.3 ст. 72 УК РФ.

На основании п. 2 ч. 10 ст. 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее УПК РФ) и ч. 3 ст. 72 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7.12.2011 № 420-ФЗ) зачтено в срок назначенного наказания время содержания ФИО1 под домашним арестом с 29.03.2017 по 06.11.2017 из расчёта один день за один день.

Мера пресечения в отношении ФИО1 до вступления приговора в законную силу изменена с подписки о невыезде и надлежащем поведении на заключение под стражу, взят под стражу немедленно в зале суда.

Приговором решена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Ушаковой Т.А., выступление осуждённого ФИО1, адвокатов Аббасова А.О. и Мальцева В.В., поддержавших доводы апелляционных жалоб и дополнений к ним, мнение прокурора Мащенко Н.В., полагавшей обжалуемый приговор оставить без изменения, а доводы апелляционных жалоб и дополнений к ним без удовлетворения,

установила:

ФИО1 признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ - как покушение на мошенничество, то есть хищение чужого имущества путём обмана, совершённое в особо крупном размере, то есть умышленные действия лица, непосредственно направленные на хищение чужого имущества путём обмана, совершённые в особо крупном размере, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам.

Преступление ФИО1 совершено с (дата) года в городе (адрес), при следующих обстоятельствах, а именно являясь адвокатом <данные изъяты> ФИО1, имея корыстный умысел на завладение денежными средствами Е.Д.В.., под обманным предлогом наличия у него возможности оказать содействие Е.Д.В.. в принятии сотрудниками следственного отдела по городу Сургут следственного управления Следственного комитета РФ по ХМАО-Югре процессуальных решений о переквалификации инкриминируемого ему органом следствия деяния на менее тяжкий состав преступления, уменьшении объёма обвинения и размера ущерба, причинённого в результате указанного деяния, создал необходимые условия для незаконного завладения под этим предлогом денежными средствами Е.Д.В.. в особо крупном размере, в сумме 2 000 000 рублей, при этом заведомо для него не имел объективной возможности для этого и не намеревался выполнять предложенные им потерпевшему действия, однако довести задуманное до конца не смог по независящим от него обстоятельствам.

То есть, ФИО1 выступил в качестве ложного посредника во взяточничестве, однако его умысел был направлен на завладение имуществом потерпевшего путём обмана, который состоял в сознательном сообщении заведомо ложных, не соответствующих действительности, обстоятельствах. При этом он осознавал, что требуемые им денежные средства не будут переданы должностному лицу, а будут обращены им в свою собственность.

В судебном заседании ФИО1 виновным себя не признал.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней защитник - адвокат Аббасов А.О., действующий в интересах осуждённого ФИО1 считает приговор Сургутского городского суда от 21 августа 2019 года несправедливым, вынесенным с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, а выводы суда не соответствующими фактическим обстоятельствам уголовного дела, просит приговор отменить, ФИО1 оправдать и дать оценку изложенным в стенограммах аудиозаписей судебных заседаний.

Не оспаривая сам факт наличия встреч и беседы между ФИО1, К.М.В.. и Е.Д.В.. относительно расследования органом предварительного следствия уголовного дела № (номер) возбуждённого в отношении Е.Д.В.., автор жалобы считает, что судом сделан необоснованный вывод о том, что фактически профессиональная деятельность адвоката, связанная с подготовкой к осуществлению защиты лица, привлекаемого к уголовной ответственности и ведение переговоров о стоимости услуг адвоката является преступлением - мошенничеством.

По мнению адвоката, в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства достоверно установлено, что ФИО1 обман в отношении Е.Д.В.. не осуществлял, как не сообщал ему ложных сведений, не соответствующих действительности, не умалчивал каких-либо истинных фактов, поскольку предлагал свои услуги как адвокат по законному принятию мер для снижения объёма квалификации деяния Е.Д.В.., принятию законных мер по снижению размера ущерба причинённого инкриминируемым преступлением и как следствие ответственности, за денежное вознаграждение, с выплатой данного вознаграждения по результатам положительного решения вопроса Е.Д.В.. Данный факт подтверждается содержанием фонограммы аудиозаписей разговоров между ФИО1, К.М.В. и Е.Д.В.., в данном случае отсутствует обязательный признак состава преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ - обман и как следствие состав в действиях ФИО1 преступления.

Обращает внимание, что (дата) в судебном заседании допрошенный потерпевший Е.Д.В.. пояснил, что ранее (дата) его совместно с К.М.В. пригласили сотрудники Сургутского отдела ФСБ России по Тюменской области на беседу, в ходе которой под угрозой привлечения Е.Д.В. к уголовной ответственности, вынудили написать заявление о привлечении ФИО1 к уголовной ответственности.

Свидетель обвинения К.М.В.., допрошенный в судебном заседании (дата) полностью подтвердил вышеуказанные показания Е.Д.В.. Подтверждением того, что Е.Д.В. не самостоятельно обратился с заявление в ФСБ является запрос следователя ФИО4 в адрес первого отдела ФСБ России по Тюменской области о предоставлении информации компрометирующего характера в отношении ФИО1 и Ш.С.А.. от (дата) и последующие действия сотрудников ФСБ по организации вызова Е.Д.В. и К.М.В. и принуждения под угрозой к написанию заявления. Любые показания данные под принуждением являются недопустимыми (том 1 л.д. 145).

Обвинительное заключение в отношении Порчуляна, по мнению адвоката Аббасова А.О. составлено с грубым нарушением прав участников уголовного судопроизводства, в нарушение требований уголовно-процессуального закона, в том числе требований ст.ст. 38, 39 УПК РФ, так как не согласовано с руководителем следственного органа.

В ходе предварительного следствия по данному уголовному делу (дата) в квартире ФИО1 по адресу (адрес) следователем отдела по расследованию особо важных дел СУ СК РФ по ХМАО-Югре ФИО2 был произведён обыск, где были осмотрены и изъяты все имеющиеся компьютеры, ноутбуки, мобильные телефоны, как электронные носители информации, однако указанный протокол обыска в обвинительное заключение в качестве доказательств обвинения не включён, как и ряд других доказательств по уголовному делу.

Помимо указанного, следователем в нарушение требований ч.9.1 ст. 182 УПК РФ специалистом был привлечён ведущий инженер - программист <данные изъяты>П.Д.Б.., которому в нарушение ст.58 УПК РФ не разъяснялись права, об уголовной ответственности по ст.307 УК РФ он не предупреждался, в соответствующих графах стоят прочерки. Согласно ст. 182 УПК РФ, в перечень лиц, участвующих при производстве обыска сотрудники ФСБ не относятся, однако сотрудники ФСБ С.К.В. и А.И.Н.., процессуальное положение которых на момент производства обыска не определено, неизвестно какие именно права и обязанности, ответственность им разъяснялись принимали участие при его производстве, осуществляли манипуляции с имуществом, однако судом, при вынесении приговора по делу указанные факты проигнорированы, которым не дана надлежащая оценка (том 2 л.д.6-11).

Считает, что, образцы голосов у свидетелей К.М.В. и Е.Д.В.. получены с нарушениями требований уголовно-процессуального закона, ч.ч.5,8,10 ст. 166 УПК РФ. Свидетель Е.Д.В. о применении следователем технических средств заранее предупреждён не был, права, обязанности, ответственность и порядок производства следственного действия ему не разъяснялись, в протоколе не описана последовательность следственного действия, в каком формате получена аудиозапись, не описаны дата и время создания аудиофайла, режим записи, частотные характеристики аудиофайла, в связи с чем установить получены ли образцы при составлении данного протокола следственного действий не представляется возможным, к указанному протоколу получения образцов голоса свидетеля Е.Д.В.. какие-либо приложения отсутствуют (т. 2. л.д. 115-116).

Также, по убеждению адвоката, при рассмотрении дела и постановке приговора судья в нарушение ст.ст. 7,15 УПК РФ приняла на себя функцию органа уголовного преследования, по собственной инициативе после завершения представления стороной обвинения доказательств приступила к осмотру и обозрению в ходе судебного заседания вещественных доказательств.

В нарушение требований п. 4 ст. 304 УПК РФ, Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.11.2016 № 55 «О судебном приговоре» в приговоре искажены данные ФИО1, во вводной части не указано о наличии у него наград и «малолетних детей», которые могут учитываться как смягчающие наказание обстоятельства, не приведены мотивы назначения столь строгого наказания как реальное лишение свободы и его размер, и назначения дополнительного наказания в виде штрафа, не учтён факт того, что какого-либо ущерба ФИО1 как потерпевшему, так и иным лицам не причинено, не приведено доводов о необходимости назначения дополнительного наказания в виде лишения права занимать определённые должности и заниматься определённой деятельностью, в частности адвокатской, не приведён в резолютивной части приговора способ исчисления назначенного дополнительного наказания в виде штрафа, не указана информация, необходимая в соответствии с правилами заполнения расчётных документов на перечисление суммы штрафа, предусмотренная законодательством РФ о национальной платёжной системе, не дана надлежащая оценка показаниям потерпевшего Е.Д.В.., который потерпевшим себя не считает, совершал все действия, чтобы спровоцировать ФИО1, заявление в ФСБ написал под давлением, а ФИО1 является случайной личностью, просто подставленный человек, каких-либо претензий к ФИО1 не имеет.

Кроме того, адвокат считает, что в ходе судебного заседания от 21.06.2019 были нарушены права подсудимого ФИО1, где судья незаконно постановила в удовлетворении его ходатайства об ознакомлении с материалами уголовного дела и вещественными доказательствами, отказать.

В дополнениях к апелляционной жалобе адвокат приобщает:

DVD диск с аудиозаписями судебных заседаний от 12.12.2018, 21.06.2019, 02.07.2019, стенограммы (транскрипты) аудиозаписей судебных заседаний от 12.12.2018, 21.06.2019, 02.07.2019 на 52 листах.

В апелляционной жалобе аналогичной по сути, содержанию и доводам с жалобой адвоката Аббасова А.О., осуждённый ФИО1 просит приговор Сургутского городского суда ХМАО-Югры от 21 августа 2019 года отменить и вынести оправдательный приговор.

В апелляционной жалобе адвокат Мальцев В.В., действующий в защиту интересов осуждённого ФИО1 просит приговор Сургутского городского суда ХМАО-Югры от 21 августа 2019 года отменить, ФИО1 оправдать, при отсутствии усмотрения к тому оснований, изменить наказание.

Доводы обосновывает тем, что предметом доказывания вменяемой судом квалификации мошенничества, которая в силу неоконченного состава в виде покушения специфична ещё и тем, что доказывать необходимо наличие у ФИО1 прямого умысла - намерения обмануть Е.Д.В.., ввести его в заблуждение о необходимости расходования денежных средств в пользу третьих лиц и именно без намерения действовать в целях защиты интересов Е.Д.В.. по его уголовному делу, где он является обвиняемым. При этом особое внимание, по мнению адвоката, следует обратить на то, что необходимо доказывать не просто отсутствие намерения у ФИО1, как адвоката, вступать в защиту интересов Е.Д.В.. по уголовному делу по соглашению, но и намерения не осуществлять любые иные формы оказания юридической помощи, предусмотренной законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре - в том числе консультирования ФИО3 по его уголовному делу, разъяснение способов защиты его интересов действующему защитнику по специфической категории уголовных дел в сопровождении которых имеется профессиональный опыт собственной деятельности в рамках профессионального стажа, собирания информации по его уголовному делу, привлечения специалистов и проведение специальных, в том числе экспертных исследований при необходимости - то есть тех форм оказания юридической помощи, которые не требуют в обязательном порядке заключения соглашения о защите в рамках производства по уголовному делу.

Адвокат указывает, что отсутствие соглашения по уголовному делу не является доказательством намерения обмануть, так как только в случае доказательств того, что ни одно из указанных полномочий адвокат не намеревался осуществить, будет обосновывать намерение обмана и необоснованного завладения таким способом имущества и денежных средств потерпевшего.

Однако, в тексте приговора не содержится доказательств, исключающих намерение ФИО1 оказывать юридическую помощь Е.Д.В. вышеуказанными предусмотренными федеральным законом способами без заключения соглашения, более того - наоборот он высказывался об обратном, что подтверждают записи разговоров и выводы лингвистической экспертизы.

По мнению адвоката, доказательства, которые могут установить и доказать намерение обмана при условии что потерпевший Е.Д.В.. и свидетель К.М.В.. пояснили, что ФИО1 так и не сказал в ходе разговоров, что имеет намерение дать взятку работникам Следственного Комитета или Прокуратуры, в приговоре не содержится, а в разговорах с потерпевшим Е.Д.В. и свидетелем К.М.В.., ФИО1 говорил о стоимости, доказывании, этапах работы в случае участия в защите, заключении соглашения, знании доказывания по уголовному делу знакомой ему категории, планах экспертных исследований, основаниях переквалификации, уточнении показаний Е.Д.В.. в деле, ходатайствах в материалы уголовного дела, и перспективах смягчения наказания при смягчении квалификации, но не намерении давать взятку.

Автор жалобы полагает, что иные доказательства причастности в виде показаний лиц по списку, изложенному в приговоре несостоятельны в силу того, что они не доказывают и не могут доказывать намерение якобы обмануть Е.Д.В.

По мнению адвоката, у суда не было оснований не доверять показаниям свидетеля обвинения - Ш.С.А.., показавшему в судебном заседании, что как ФИО1, так и потерпевшему Е.Д.В.. совместно со свидетелем К.М.В.., он как следователь, ведущий производство по уголовному делу открыто высказывал мнение о необходимости переквалификации деяния по уголовному делу в отношении Е.Д.В. на иную, более мягкую - ст. 201 УК РФ, а так же на необходимость проведения по делу ряда дополнительных экспертиз, проведение которых повлияет на квалификацию деяния Е.Д.В.

При этом свидетель Ш.С.А.. в суде пояснил - что действительно виделся и разговаривал с ФИО1 по поводу уголовного дела в отношении Е.Д.В.., и что в ходе разговора ФИО1 заявил о том, что намерен осуществлять защиту Е.Д.В. по уголовному делу.

Данное обстоятельство достоверно и неоспоримо подтверждает тот факт, что ФИО1 действительно имел намерение именно официально заключить соглашение - о чём сообщил следователю, и не имел никакого намерения обманным путём завладеть средствами потерпевшего Е.Д.В.

В материалах уголовного дела при этом нет ни единого доказательства, опровергающего данные обстоятельства, утверждаемые и ФИО1 и полностью подтверждённые показаниями в суде данного свидетеля - сотрудника Следственного Комитета.

Также, адвокат обращает внимание суда на то, что обладая опытом работы по уголовным делам указанной квалификации, ФИО1 достоверно понимал, какие юридически значимые действия и обстоятельства действительно повлияют на смягчение квалификации по уголовному делу в отношении Е.Д.В.., что и обсуждал в разговорах с Е.Д.В. и К.М.В.., разъясняя им необходимость «предоставить законные основания для уменьшения суммы», говоря при этом в вопросе обсуждения оплаты о том, что она может быть произведена и после получения успешного результата по уголовному делу в части смягчения обвинения после проведения соответствующих экспертиз и корректировки показаний Е.Д.В. по его уголовному делу.

Помимо указанного обращает внимание и на то, что потерпевший Е.Д.В.. как он пояснил в судебном заседании, сам осознанно и специально осуществлял неоднократные действия с целью привлечения к уголовной ответственности за получение взятки в последующем работников следственных органов отдела СУ СК России по г. Сургуту. Необходимо отдельно дать этим показаниям Е.Д.В.. оценку - как фактической провокации Порчуляна, указанное обстоятельство само по себе является уже основанием прекращения уголовного преследовании в отношении ФИО1, однако судом в приговоре оценка провокации не дана, односторонне изложенная по принципу «кто первый к кому пришёл» с указанием на то, что провокация не была проведена сотрудниками ФСБ, так как к ним Е.Д.В. обратился только в последующем - что не устраняет провокации со стороны самого Е.Д.В. при его фактическом признании в этом в судебном заседании.

Считает, что суд с 27 по 35 страницу приговора анализирует 3 доказательства по делу, которые положил в основу обвинительного приговора, а именно: показания потерпевшего Е.Д.В..; показания свидетеля К.М.В..; заключение лингвистической судебной экспертизы, ни одно из которых как в отдельности, так и в совокупности не содержит в себе указаний о том, что ФИО1 не намеревался не оказывать юридическую помощь Е.Д.В..

В части назначения наказания связанного с реальным лишением свободы и изоляцией от общества - суд обосновывает его тяжкой категорией против собственности, однако уголовно-правовая политика государства, в том числе с учётом последних изменений мер уголовного принуждения, указывает на необходимость применения мер уголовно-правового и уголовно-процессуального воздействия, без реальной изоляции от общества в случаях, когда данные деяния инкриминируются в том числе в связи с исполнением различного рода договорных обязательств, в том числе в сфере оказания различного рода услуг гражданско-правового характера.

Обращает внимание на противоречия суда, когда указывает исключительно положительные характеризующие обстоятельства и данные обвиняемого, а в продолжении этого делает вывод о том, что в силу положительных характеристик и смягчающих обстоятельств, оснований для применения ст. 73 УК РФ суд не усматривает.

В суде апелляционной инстанции адвокат Аббасов А.О. просил приговор Сургутского городского суда ХМАО-Югры от 21 августа 2019 года отменить, ФИО1 оправдать, и дополнительно, при отсутствии усмотрения к тому оснований, неверную квалификацию действий ФИО1 переквалифицировать на ч. 1 ст.30 УК РФ, как приготовление к преступлению и изменить наказание. Позицию адвоката Аббасова А.О. полностью поддержали осуждённый ФИО1 и адвокат Мальцев В.В.

В возражениях на апелляционную жалобу государственный обвинитель Бакланова Н.В. просит приговор Сургутского городского суда ХМАО-Югры от 21 августа 2019 года оставить без изменения, апелляционные жалобы без удовлетворения. Считает доводы жалоб необоснованными, а выводы суда, изложенные в приговоре, соответствующими фактическим обстоятельствам уголовного дела и подтверждающимися исследованными в суде и приведёнными в приговоре доказательствами, каждое доказательство оценено судом, как в отдельности, так и в совокупности.

Довод жалобы о недопустимости получения в ходе ОРМ разговорной записи на диктофоне «Olympus», на который потерпевший Е.Д.В. записал переговоры с подсудимым, считает несостоятельными, поскольку подсудимый и защитник были ознакомлены с данным вещественным доказательством. Защитник Аббасов А.О. изготовил копии записей, имеющихся на вещественных доказательствах - диктофоне «Olympus», ДВД-диске, изъятом у К.М.В.., флеш-накопителе «SP Silicon Power», о чём имеется запись в протоколе ознакомления защитника с материалами уголовного дела. Каких- либо заявлений о том, что было отказано в ознакомлении с аудиозаписью переговоров, подсудимым и защитниками не сделано. Допустимость и относимость данного вещественного доказательства сомнений у суда не вызывает, поскольку источник их происхождения в ходе предварительного и судебного следствия установлен, ввиду того, что потерпевший Е.Д.В. опасался провокации со стороны следственных органов, с целью фиксации противоправных действий подсудимого, произвёл запись встреч с подсудимым на указанный диктофон, который вместе с картой памяти был изъят у него следователем в ходе выемки.

Довод подсудимого о том, что заявление потерпевшим о привлечении его к уголовной ответственности было написано под давлением сотрудников ФСБ, также считает надуманным, поскольку в данном заявлении Е.Д.В. сообщает о вымогательстве адвокатом Порчуляном денежного вознаграждения в сумме 2 000 000 рублей для передачи следователю Ш.С.А. за принятие решения о переквалификации инкриминируемого ему деяния. К данному заявлению Е.Д.В. приложена флеш-карта с аудио-видеозаписями беседы с Порчуляном, данное заявление было зарегистрировано в установленном законом порядке. Вопрос же о том, является ли сообщение подозреваемого, обвиняемого о заведомо ложном доносе и даче заведомо ложных показаний потерпевшим поводом для возбуждения отдельного уголовного дела, или такое сообщение, не обладая признаками повода для возбуждения дела, составляет содержание доводов и показаний самого подозреваемого, обвиняемого, которые проверяются в рамках расследуемого уголовного дела, разрешается с учётом фактических обстоятельств дела.

Считает несостоятельным довод подсудимого о признании протокола обыска в его жилище недопустимым доказательством, так как установлено, что обыск в квартире подсудимого был произведён на основании постановления заместителя руководителя отдела по расследованию особо важных дел СУ СК РФ по ХМАО-Югре ФИО4 о производстве обыска в жилище, в случаях, не терпящих отлагательства, от 08.02.2017. В соответствии с требованиями ст. 182 УПК РФ, обыск проведён уполномоченным должностным лицом - следователем СУ СК РФ по ХМАО-Югре В.Д.И.. Перед началом обыска постановление о его производстве было предъявлено члену семьи подсудимого - его супруге ФИО5 и её защитникам - адвокатам И и Ч, которые приняли участие в производстве обыска. Правильность составленного протокола удостоверена подписями участвовавших в следственном действии лиц, в том числе адвокатов И и Ч, а также специалиста П.Д.Б.. Каких-либо заявлений и ходатайств от участников данного следственного действия не поступило. Постановлением Сургутского городского суда проведение обыска в жилище Порчуляна признано законным. Апелляционным постановлением судьи Суда Ханты-Мансийского автономного округа-Югры постановление Сургутского городского суда оставлено без изменения.

Также считает, что довод защиты об отсутствии в действиях Порчуляна состава преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ, является несостоятельным. О наличии у Порчуляна умысла, направленного на хищение, свидетельствуют его действия, а именно введение потерпевшего в заблуждение, используя при этом статус адвоката и свою осведомлённость об обстоятельствах расследуемого в отношении Е.Д.В. уголовного дела, сообщение потерпевшему и свидетелю К.М.В. ложных сведений относительно своих возможностей повлиять на решения, принимаемые правоохранительными органами по результатам расследования уголовного дела. При этом Порчулян не производил никаких действий, свидетельствующих о его действительном намерении оказать потерпевшему юридическую помощь по расследуемому в отношении него уголовному делу.

Помимо указанного, по мнению государственного обвинителя, необоснованными являются доводы защиты об отсутствии полномочий руководителя следственного отдела в принятии решения об изъятии и передаче уголовного дела заместителю руководителя отдела по расследованию особо важных дел СУ СК РФ по ХМАО-Югре ФИО4, поскольку руководитель следственного органа, будучи должностным лицом, помимо специально оговоренных в ст. 39 УПК РФ полномочий, контролирует деятельность подчинённых ему следователей и заместителя руководителя отдела. В данном случае имеет место совмещение заместителем руководителя отдела по расследованию особо важных дел следственного управления по округу ФИО4 процессуальных функций проведения предварительного следствия и осуществления контроля над ним. При этом, составление обвинительного заключения заместителем руководителя отдела по расследованию особо важных дел, который вправе принять уголовное дело к своему производству и произвести предварительное следствие в полном объёме, обладая при этом полномочиями следователя, не снижает гарантии законности, обоснованности и мотивированности обвинительного заключения в сравнении с направлением прокурору уголовного дела следователя с согласия руководителя следственного органа.

Утверждает, что довод защиты о том, что судья по собственной инициативе приступила к осмотру вещественных доказательств, не соответствует действительности, так как изначально, перед предоставлением доказательств государственный обвинитель обозначил, что после оглашения материалов уголовного дела необходимо перейти к изучению вещественных доказательств, что отражено в протоколе судебного заседания. Таким образом, нарушений, влекущих отмену либо изменение приговора, судом не допущено.

Судебная коллегия, руководствуясь ст.389.19 УПК РФ, проверив производство по уголовному делу в полном объёме, обсудив доводы апелляционных жалоб и дополнений к ним, а также возражений, заслушав мнение сторон находит приговор Сургутского городского суда ХМАО-Югры от 21 августа 2019 года в отношении ФИО1 - законным, обоснованным и мотивированным, в связи с чем не находит оснований для его отмены или изменения.

В соответствии со ст. 73 УПК РФ при производстве по уголовному делу в суде подлежат доказыванию, в частности, событие преступления, виновность подсудимого в совершении преступления, форма его вины и мотивы преступления.

С учётом указанных требований и в силу ст. 307 УПК РФ описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора содержит надлежащее описание преступного деяния ФИО1, признанного доказанным судом, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления, а также доказательств на которых основаны выводы суда изложенные в приговоре, мотивы решения всех вопросов, относящихся к назначению уголовного наказания и обоснование принятых решений по другим вопросам указанных в ст. 299 УПК РФ.

Приговор Сургутского городского суда ХМАО-Югры от 21 августа 2019 года в отношении ФИО1 полностью соответствует требованиям уголовно-процессуального закона, в том числе ст.ст. 304 - 307 УПК РФ.

Выводы суда о доказанности вины ФИО1 в совершённом им преступлении соответствуют фактическим обстоятельствам, установленным судом, основаны на надлежаще исследованных в судебном заседании доказательствах и соответствуют им, в частности: показаниям потерпевшего Е.Д.В.., свидетелей К.М.В.., Ш.О.Ю.., С.К.В.., Ш.С.А.., П.С.В., В.Д.И.., И., а также совокупности письменных доказательств по делу, которые надлежаще мотивированы и не согласиться с ними оснований у судебной коллегии не имеется.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, исходя из фактических обстоятельств, установленных при рассмотрении уголовного дела, суд первой инстанции действия ФИО1 квалифицировал правильно по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ - как покушение на мошенничество, то есть хищение чужого имущества путём обмана, совершённое в особо крупном размере, то есть умышленные действия лица, непосредственно направленные на хищение чужого имущества путём обмана, совершённые в особо крупном размере, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам.

Наличие в действиях ФИО1 состава данного преступления в приговоре подробно мотивировано, вина доказана, действиям осуждённого судом дана правильная правовая оценка.

В соответствии со ст. ст. 6, 60 УК РФ лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается справедливое наказание в пределах, санкции соответствующей статьи Особенной части УК РФ, с учётом положений Общей части УК РФ.

Согласно названным требованиям уголовного закона и вопреки доводам апелляционных жалоб о суровости и не обоснованности назначенного наказания, наказание в виде лишения свободы, с применения дополнительного наказания в виде штрафа назначенное ФИО1, определённый срок и размер, по мнению судебной коллегии являются справедливыми, соразмерными содеянному, в пределах санкции ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ.

При назначении наказания, судом справедливо и правомерно учтена совокупность фактических обстоятельств, характер и степень общественной опасности совершённого тяжкого преступления, данные о личности ФИО1, при наличии обстоятельств смягчающих наказание и отсутствии отягчающих, цели восстановления социальной справедливости и предупреждения совершения им новых преступлений, а также влияние назначенного наказания на исправление осуждённого и условия жизни его семьи.

К обстоятельствам смягчающим наказание, предусмотренных п. «г» ч. 1 ст. 61 УК РФ, в опровержение доводов апелляционных жалоб в указанной части, судом обоснованно отнесено наличие двоих малолетних детей у ФИО1, на основании ч. 2 ст. 61 УК РФ - наличие наград - медалей «За отличие в службе» 2 и 3 степени.

Обстоятельств отягчающих наказание ФИО1, судом законно не установлено.

При этом, судебная коллегия соглашается с решением суда, обоснованно не признавшего в качестве отягчающего наказание ФИО1, обстоятельства, предусмотренного п. «м» ч. 1 ст. 63 УК РФ, «...совершение преступления с использованием доверия, оказанного виновному в силу его служебного положения…», как не нашедшее своего подтверждения.

Выводы суда первой инстанции о необходимости назначения ФИО1 наказания с реальным отбыванием лишения свободы в исправительной колонии общего режима, равно, как об отсутствии оснований для применения к нему положений ч.6 ст. 15, ч.1 ст.62, ст.ст. 64,73 УК РФ, об отсутствии основания для обсуждения вопроса о применении положений ст. 72.1 УК РФ являются законными, надлежаще и убедительно мотивированными в приговоре суда, с чем соглашается и судебная коллегия.

Также судебная коллегия разделяет позицию суда о назначении ФИО1 дополнительного наказания в виде лишения права заниматься определённой деятельностью, обоснованность и правомерность применения которого, вопреки доводам жалоб в силу положений ч.3 ст.47 УК РФ, подробно мотивирована в обжалуемом приговоре.

Каких-либо не учтённых данных улучшающих положение осуждённого ФИО1, способных дополнительно повлиять на вид и размер назначенного наказания, а так же оснований для смягчения наказания судебная коллегия не усматривает.

Вид исправительного учреждения ФИО1 назначен в соответствии с положениями п. «б» ч. 1 ст. 58 УК РФ верно и изменению не подлежит.

В соответствии с положениями ст. ст. 17, 74, 86, 87, 88 и 307 УПК РФ, доказательства представленные сторонами в ходе судебного разбирательства всесторонне, полно и объективно проверены и исследованы судом первой инстанции, правильно оценены, в своей совокупности признаны согласующимися и взаимодополняющими друг друга, надлежаще мотивированы и подробно приведены в приговоре.

Аналогичные по своей сути и содержанию доводы апелляционных жалоб осуждённого и его защиты:

о непричастности осуждённого ФИО1 к совершению преступлений,

о якобы его истинном намерении, как адвоката оказать юридическую помощь потерпевшему Е.Д.В.. и об отсутствии у него умысла на совершение мошенничества,

- а также о том, что заявление от потерпевшего Е.Д.В.. о совершении ФИО1 преступления является провокацией, поскольку по их мнению, подано под принуждением оперативных сотрудников ФСБ, потерпевшим себя не считает, претензий к ФИО1 не имеет, - каждый без исключения, являлись предметом исследования суда, но своего подтверждения в судебном заседании не нашли и обоснованно признаны несостоятельными с указанием мотивов принятого решения.

Судебная коллегия не усматривает, оснований не согласиться с указанными выше выводами суда, поскольку объективно доводы защиты и самого осуждённого никакими доказательствами не подтверждены, более того они в категоричной форме опровергнуты совокупностью письменных доказательств по делу и показаниями потерпевшего Е.Д.В. и свидетелей Ш.О.Ю.., К.М.В.., С.К.В.., Ш.С.А.., П.С.В., В.Д.И.., достоверно свидетельствующими об обстоятельствах покушения осуждённого на хищения денежных средств Е.Д.В..

Исходя из названных обстоятельств, суд первой инстанции установил правильно, что ФИО1 под видом наличия у него возможности оказать содействие Е.Д.В.. в принятии сотрудниками следственного отдела по г. Сургут следственного управления СК РФ по ХМАО-Югре процессуальных решений о переквалификации инкриминируемого ему органом следствия деяния на менее тяжкий состав преступления, уменьшении объёма обвинения и размера ущерба, причинённого в результате указанного деяния, создал обманным путём необходимые условия для незаконного завладения под этим предлогом денежными средствами Е.Д.В.. в сумме 2 000 000 рублей.

Показания потерпевшего Е.Д.В.., свидетеля К.М.В.. данные ими в ходе предварительного следствия, как более правдивые, и показания свидетелей обвинения суд обоснованно признал достоверными, при этом существенных противоречий, которые были бы оставлены судом без внимания и оценки и свидетельствовали бы о необоснованности выводов суда по фактическим обстоятельствам дела, судебная коллегия не установила.

При этом, по мнению судебной коллегии суд первой инстанции дал правильную оценку показаниям и позиции потерпевшего Е.Д.В.., в части, когда он будучи введённым в заблуждение ФИО1, находясь под влиянием обмана, исключительно субъективно, ошибочно расценивал действия подсудимого как вымогательство взятки должностному лицу.

Доводы подсудимого и защиты о том, что заявление от потерпевшего Е.Д.В.. о совершении ФИО1 преступления подано под принуждением оперативных сотрудников ФСБ, судом надлежаще проверены и справедливо отвергнуты, как необоснованные, с чем соглашается и судебная коллегия.

Так как, именно, из показаний потерпевшего Е.Д.В.., судом установлено, что он добровольно, сам обратился за защитой в органы ФСБ с заявлением о привлечении ФИО1 и Ш.С.А.. к уголовной ответственности за вымогательство у него взятки, а в подтверждение заявленного обращения он самостоятельно и добровольно передал сотрудникам ФСБ флеш-носитель, а органам следствия диктофон с аудиозаписями своих разговоров с ФИО1 При этом подтвердил, что до его обращения сотрудникам ФСБ не были известны данные обстоятельства.

Свидетель Ш.О.Ю.., будучи адвокатом Е.Д.В.., также самостоятельно и добровольно обратился с заявлением на «горячую линию» Следственного комитета РФ по факту вымогательства у Е.Д.В.. взятки ФИО1

Показания указанных лиц, об обстоятельствах совершения ФИО1 преступного деяния, суд правильно признал, как логичные и последовательные, которые не содержат существенных противоречий и согласуются как между собой, так и с другими доказательствами по делу, в том числе с данными изложенными в протоколах: обыска, осмотра предметов и документов, выемки, осмотра аудиозаписей и вещественных доказательств, а также с выводами, проведённых по делу экспертиз и стенограммы переговоров между Е.Д.В. и ФИО1

Оценив результаты, исследованных следственных действий, суд первой инстанции пришёл к обоснованному выводу о допустимости использования их в качестве достоверных доказательств, поскольку вопреки доводам апелляционных жалоб проводились они, в каждом случае, уполномоченными на то должностными лицами и в полном соответствии с требованиями, предъявляемыми к доказательствам УПК РФ, подробное содержание которых надлежаще приведено в приговоре.

Судебные экспертизы по настоящему делу, в том числе комплексная фонографическая и лингвистическая судебная экспертиза № 374 от 27.06.2017, также произведены с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, а выводы, изложенные в заключениях экспертов, являются обоснованными и мотивированными, в связи с чем у суда отсутствовали основания сомневаться в допустимости и достоверности данных доказательств, с чем соглашается и судебная коллегия.

Доводы защиты и подсудимого о признании недопустимыми доказательствами: протокол обыска в жилище ФИО1 и получение образцов голоса у свидетелей К.М.В. и Е.Д.В.., судом первой инстанции были тщательно исследованы и как не содержащие объективных подтверждений тому, но с откровенным использованием исключительно субъективной позиции по переоценке достоверных доказательств, правомерно по итогам признаны несостоятельными.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, вывод суда о законности проведённого обыска в квартире подсудимого обоснованно мотивирован правомерностью постановления заместителя руководителя отдела по расследованию особо важных дел СУ СК РФ по ХМАО-Югре, о необходимости производства обыска в жилище, в случаях не терпящих отлагательства, который проводился уполномоченным на то должностным лицом - следователем СУ СК РФ по ХМАО - Югре, с соблюдением требований уголовно-процессуального закона.

Проверив надлежаще следственные действия по изъятию у потерпевшего Е.Д.В.. диктофона «Olympus», его осмотр, составление протоколов осмотра, составления и изложения стенограмм, суд обоснованно не согласился с доводами защиты и подсудимого, справедливо признал, что образцы голоса у свидетелей К.М.В.. и Е.Д.В., получены с соблюдением требований уголовно-процессуального закона и являются достоверным доказательством, которое сведений о законном характере действий подсудимого по оказанию Е.Д.В. какой-либо юридической помощи в рамках уголовного дела, также не содержит.

Обоснованность изложенного вывода суда первой инстанции подтверждается, в том числе и приложением к заключению экспертов № (номер) от (дата) где дополнительно во исполнение требований уголовно-процессуального закона, в том числе, дана надлежащая оценка качеству и содержанию, указанным выше аудиофайлам с фиксированием переговоров между потерпевшим Е.Д.В.., К.М.В. и ФИО1

В силу указанного, судебная коллегия соглашается с выводом суда в том, что ФИО1 и его защита названное заключение экспертов с соответствующим к нему приложением и имеющиеся в нём сведения, без учёта всего текста переговоров, с частичным извлечением и субъективным цитированием содержания стенограммы, откровенно и необоснованно исказили.

Вопреки утверждению подсудимого ФИО1, на основе названных доказательств, судом первой инстанции правильно установлено, что именно по его инициативе, он самостоятельно устроил первоначально встречу со свидетелем К.М.В.., который на тот момент являлся защитником Е.Д.В.., а затем и с самим Е.Д.В..

При этом, вопрос о заключении соглашения на оказание юридических услуг с ФИО1 не обсуждался, напротив, ФИО1 изначально Е.Д.В. предложил «решить вопрос» о переквалификации деяния, уменьшении размера ущерба за денежное вознаграждение, которое предназначалось не ему, убеждает потерпевшего вовсе не в своём намерении оказать ему юридическую помощь адвокатом, неоднократно подчеркивает, что они «работают на доверии», «на честном слове», он не собирается кого-то обманывать, «кинуть».

Также, в процессе исследования названных доказательств, в том числе приложения к заключению экспертов № (номер), стенограммы переговоров между Е.Д.В.. и ФИО1 судом объективно установлено, когда ФИО1, с целью закрепления заведомо ложных сообщений, не соответствующих действительности, и достижения целей обмана, сам предлагает Е.Д.В. «...завтра состоится встреча со следователем Ш.С.А....», который «...сам лично в лицо...» скажет им, что экспертизы отменены, у Е.Д.В. будет статья 201 УК РФ, а дело будет закончено в конце января...».

Однако, на предложение Е.Д.В. заключить договор, где Е.Д.В. предлагает указать требуемую сумму 2 000 000 и условия переквалификации на ст. 201 УК РФ осужденный ФИО1, как подтверждение своего преступного умысла заявил: «...Мы сейчас дуростью заниматься не будем...» и пояснил, что именно «...2 000 000 рублей - это минимальная сумма для переквалификации действий...».

Помимо указанного, в совокупности с изложенным выше, суд обоснованно признал, как явное опровержение доводов защиты и осуждённого о его непричастности к совершению преступлений и об истинном намерении его, как адвоката оказать юридическую помощь потерпевшему Е.Д.В.., показания следователя Ш.С.А. о том, что «...ФИО1 интересовался уголовным делом в отношении Е.Д.В.., однако с предложением решить вопрос о переквалификации его действий и уменьшении размера ущерба к нему не обращался, денежного вознаграждения не предлагал, ордер адвоката не предъявлял...».

Учитывая изложенное, вывод суда первой инстанции в том, что осуждённый ФИО1, выступил именно в качестве ложного посредника во взяточничестве, у которого не было никаких оснований полагать, что следователь, в производстве которого находится уголовное дело в отношении Е.Д.В.., примет решение о переквалификации его действий на иную, менее тяжкую статью УК РФ, об уменьшении объёма обвинения или размера имущественного ущерба, по мнению судебной коллегии является верным, основанный исключительно на представленных в приговоре доказательствах по делу.

Суд правильно признал, что умысел осуждённого направлен на завладение имуществом потерпевшего путём обмана, который состоял в сознательном сообщении Е.Д.В.., заведомо ложных, не соответствующих действительности обстоятельствах, ФИО1 осознавал, что требуемые им денежные средства не будут переданы должностному лицу, а будут обращены им в свою собственность, при этом преступление не было доведено до конца по независящим от него обстоятельствам.

Также правильно суд признал, что именно заведомое отсутствие у подсудимого реальной возможности выполнить предложения, о которых он сообщил потерпевшему Е.Д.В.., поскольку он не обладал полномочиями, которые позволяли бы ему оказать воздействие на следователя, прокурора при утверждении обвинительного заключения и, тем более, на суд в вопросе о назначении наказания, свидетельствует о выполнении ФИО1 объективной стороны вменяемого ему мошенничества, то есть обмана потерпевшего.

Исходя из смысла статья 30 УК РФ, покушение отличается от приготовления тем, что является посягательством на охраняемый уголовным законом объект, а действия при покушении входят в объективную сторону совершаемого преступления.

Изложенное, по мнению судебной коллегии является обоснованным опровержением требований защиты и осуждённого ФИО1, о переквалификации его действий с «…покушения на мошенничество…» на «…приготовление к преступлению... », предусмотренное ч.1 ст.30 УК РФ, как не основанные на законе и не подлежащие удовлетворению.

Несмотря на то, что ФИО1 по независящим от него обстоятельствам не смог достичь преступного результата, предусмотренного ст.159 УК РФ, однако выполненные им действия, - обман, который состоял в сознательном сообщении Е.Д.В.. заведомо ложных, не соответствующих действительности обстоятельствах, в фактическом навязывании потерпевшему предложений, заведомо для него не имеющих возможности выполнить, которые выполнять он и не намеревался, но при этом подвергал непосредственной угрозе причинения вреда имущество потерпевшего, -

свидетельствуют о том, что имеют место именно те действия, которыми непосредственно выполняется состав преступления, мошенничества, и они уже совершены, что и является объективным признаком покушения.

Поэтому, исходя из фактических обстоятельств, установленных при рассмотрении уголовного дела, действия ФИО1 квалифицированы правильно по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ - как покушение на мошенничество.

Судебная коллегия, разделяя выводы суда первой инстанций считает, что существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые бы являлись препятствием к рассмотрению данного уголовного дела, не допущено, как в целом, так и при составлении обвинительного заключения, которое вопреки доводам апелляционных жалоб соответствует требованиям ст.220 УПК РФ, составлено должностным лицом, обладающим полномочиями, предусмотренными требованиями уголовно-процессуального закона.

Отсутствие в обвинительном заключении ссылки на ряд доказательств, суд правильно не признал нарушением требований уголовно-процессуального закона, и правомерно ссылаясь на ст. ст. 38, 15 УПК РФ отметил, что следователь самостоятельно формирует объём обвинения и определяет перечень доказательств в его подтверждение.

Не разделяя позицию защиты, судебная коллегия доводы жалоб о незаконности приговора в отношении ФИО1 и допущенных в нём нарушениях, находит необоснованными, как не содержащие объективных подтверждений, мотивированные субъективным и неверным толкованием уголовного и уголовно-процессуального законов, которые по своей сути и содержанию искажают фактические обстоятельства, более того очевидно и достоверно опровергаются протоколом судебного заседания, содержанием обжалуемого приговора и материалами уголовного дела, в целом.

Так, из протокола судебного заседания, как опровержение доводов жалоб, следует, что осмотр вещественных доказательств проводился обоснованно и законно в порядке, предусмотренном ст.274 УПК РФ, согласно очерёдности исследования доказательств, которая была определена с учётом позиции сторон, в частности государственный обвинитель обозначил, что после оглашения материалов уголовного дела необходимо перейти к изучению вещественных доказательств.

Вещественное доказательство диктофон «Olympus» в ходе судебного разбирательства суда первой инстанции в присутствии специалистов также был осмотрен.

Кроме того, при ознакомлении с материалами уголовного дела в порядке ст. 217 УПК РФ, подсудимый и защитники также были ознакомлены с данным вещественным доказательством. Защитник Аббасов А.О. изготовил копии записей, имеющихся на вещественных доказательствах - диктофоне «Olympus», ДВД-диске, изъятом у К.М.В.., флеш-накопителе «SP Silicon Power», о чём имеется запись в протоколе ознакомления с материалами уголовного дела.

Каких-либо заявлений о том, что было отказано в ознакомлении с аудиозаписью переговоров, подсудимым и защитниками не сделано.

Учитывая изложенное выше, выполнив требования ст.389.19 УПК РФ судебная коллегия приходит к выводу, что как при производстве предварительного расследования, так и при судебном рассмотрении дела в отношении ФИО1, нарушений уголовного и уголовно-процессуального законодательства, влекущих изменения либо безусловную отмену обжалуемого приговора, не допущено.

Судом первой инстанции уголовное дело в отношении ФИО1 рассмотрено с соблюдением требований уголовно-процессуального законодательства РФ, в соответствие с принципами состязательности и равноправия сторон, общие условия и принципы уголовного судопроизводства, права осуждённого на защиту нарушены не были.

Судебная коллегия не усматривает оснований для отмены или изменения приговора Сургутского городского суда ХМАО - Югры от 21 августа 2019 года в отношении ФИО1, в том числе и по доводам апелляционных жалоб и дополнений к ним.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.13, п.1 ч.1 ст.389.20, ст. ст. 389.28, 389.33 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации,

определила:

приговор Сургутского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 21 августа 2019 года в отношении ФИО1, <данные изъяты> - оставить без изменения.

Апелляционные жалобы и дополнения к ним осуждённого ФИО1 и его защитников - адвокатов Аббасова А.О. и Мальцева В.В. - оставить без удовлетворения.

Апелляционное определение вступает в законную силу с момента провозглашения и может быть обжаловано в кассационном порядке, предусмотренном гл. 47.1 УПК РФ.

Кассационные жалобы или представления на апелляционное определение подаются в Седьмой кассационный суд, расположенный в городе Челябинске, через Сургутский городской суд ХМАО-Югры.

Председательствующий:	Ямгурзин Г.А.

судьи:	Леончиков В.С.

	Ушакова Т.А.