Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в судебном заседании материалы уголовного дела по апелляционному представлению государственного обвинителя – прокурора Чаинского района Томской области на приговор Чаинского районного суда Томской области от 25 августа 2021 года, которым

Баринов Алексей Васильевич, /__/ не судимый, оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, за неустановлением события преступления.

Заслушав доклад судьи Окунева Д.В., выступления прокурора Еремина А.А., поддержавшего доводы апелляционного представления, адвоката Марченко В.В. в защиту интересов оправданного Баринова А.В. и потерпевшую Б., полагавших необходимым апелляционное представление оставить без удовлетворения, а приговор – без изменения, судебная коллегия

У С Т А Н О В И Л А:

приговором Чаинского районного суда Томской области от 25 августа 2021 года Баринов А.В. оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, за неустановлением события преступления

В апелляционном представлении и дополнениях к нему государственный обвинитель – прокурор Чаинского района Зыков М.В. выражает несогласие с приговором, указывая на следующее: кандидат в присяжные Г. скрыла о себе важные сведения – о том, что она ранее осуждалась приговором мирового судьи Чаинского судебного района Томской области от 5 февраля 2010 года по ч. 1 ст. 158 УК РФ, кандидат в присяжные К. утаила информацию о том, что в отношении неё принималось решение об отказе в возбуждении уголовного дела, что отразилось на формировании коллегии присяжных заседателей, которая по этой причине не отвечала законным требованиям беспристрастности и объективности, в связи с чем приговор подлежит отмене в связи с незаконностью состава коллегии присяжных заседателей; в нарушение положений ст. 252, 334, 335 УПК РФ, на протяжении всего судебного разбирательства подсудимым ФИО1, потерпевшей Б. и свидетелями С., К. и А. давалась негативная характеристика погибшему и излагались не имеющие отношения к делу факты, способные вызвать предубеждение у присяжных в отношении него; во время судебного следствия при исследовании допустимых доказательств и в судебных прениях отдельные участники процесса неоднократно делали заявления юридического характера, подвергали сомнению соблюдение уголовно-правовой процедуры их получения, формируя тем самым у присяжных заседателей негативное отношение к допустимым доказательствам, однако не во всех случаях председательствующий судья пресекал такое поведение и не всегда разъяснял присяжным заседателям необходимость оставления таких высказываний без внимания; в вопросном листе не указано – единодушно либо большинством голосов коллегией присяжных заседателей принято решение, не указан результат голосования, что не позволяет достоверно установить – все ли присяжные заседатели в совещательной комнате высказали свою позицию по вопросам. Государственный обвинитель просит приговор отменить и направить дело на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе.

В возражениях на апелляционное представление защитник ФИО1 – адвокат Марченко В.В. указывает на несостоятельность доводов, изложенных в апелляционном представлении, защитник просит приговор суда оставить без изменения, а апелляционное представление - без удовлетворения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в апелляционном представлении, возражениях и в выступлениях сторон в заседании суда апелляционной инстанции, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Согласно ч. 1 ст. 389.25 УПК РФ, оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменен по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя лишь при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые ограничили право прокурора, потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя на представление доказательств, либо повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов или на содержание данных присяжными заседателями ответов.

Особенности судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей определены ст. 335 УПК РФ, согласно которой в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в первом абзаце пункта 21 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 ноября 2005 года № 23 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей», в присутствии присяжных заседателей не подлежат исследованию процессуальные решения по делу, не подлежат обсуждению и разрешению вопросы и ходатайства, направленные на обеспечение условий судебного разбирательства, и другие вопросы права, не входящие в компетенцию присяжных заседателей и способные вызвать их предубеждение в отношении подсудимого и других участников процесса.

Таким образом, сторонам в ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей запрещено обсуждать вопросы, связанные с применением права, вопросы процессуального характера, в том числе о недопустимости доказательств, недостатках следствия, задавать наводящие вопросы, в какой-либо форме оценивать доказательства до прений, ссылаться в обоснование своей позиции на не исследованные в присутствии присяжных заседателей или недопустимые доказательства.

Данные требования уголовно-процессуального закона в соответствии со ст. ст. 336 и 337 УПК РФ распространяются на все этапы судебного разбирательства с участием присяжных заседателей, в том числе на стадию судебных прений и реплик сторон, а также при выступлении с последним словом.

Как следует из протокола судебного заседания, указанные особенности судебного следствия перед началом судебного заседания были разъяснены председательствующим судьей участникам процесса.

Несмотря на это, в ходе судебного разбирательства и прений сторон защитником ФИО1 и потерпевшей Б. неоднократно допускались нарушения указанных требований, установленных ст. ст. 335 и 336 УПК РФ.

Анализ допущенных нарушений и обстоятельства, при которых они имели место, свидетельствуют о том, что потерпевшей Б., ФИО1 и его защитником сознательно до сведения присяжных заседателей доводилась информация, не относящаяся к обстоятельствам дела и не подлежащая исследованию с участием присяжных заседателей, касающаяся процедуры производства предварительного следствия, оценки его качества, которая была направлена на дискредитацию обвинения и представленной стороной обвинения совокупности доказательств недозволенным законом способом.

Так, в ходе судебного заседания при допросах потерпевшей Б., свидетелей С., К. и А., а также при исследовании приговора Чаинского районного суда Томской области от 13 сентября 2012 года, в соответствии с которым погибший Б. причинил тяжкий вред здоровью ФИО1 – оправданному по данному уголовному делу, с участием присяжных заседателей исследовались такие сведения о личности подсудимого и погибшего, которые, даже с учетом версии произошедших событий, выдвинутой стороной защиты, не были необходимы для установления отдельных признаков состава преступления, и которые были способны вызвать предубеждение присяжных в отношении погибшего (пункты 21 и 22 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 ноября 2005 года № 23).

Кроме того, в ходе судебного следствия, при оглашении показаний потерпевшей Б., данных ею в ходе предварительного следствия, потерпевшая в присутствии присяжных заседателей заявила о том, что она не давала таких показаний и не знакомилась с содержанием протокола её допроса, то есть фактически заявила о процессуальной ущербности данного доказательства, которое судом не было признано недопустимым (Том № 6, л.д. 150-151), а ФИО1, давая показания по существу предъявленного ему обвинения, перед оглашением в судебном заседании его показаний, данных им в ходе предварительного следствия в качестве подозреваемого, где он рассказывал об обстоятельствах причинения им телесных повреждений своему брату, в присутствии присяжных заседателей фактически заявил о том, что данное доказательство было получено при применении к нему недозволенных методов ведения следствия (Том № 6, л.д. 159), однако председательствующий на это нарушение порядка никак не отреагировал.

В продолжение своих доводов о процессуальной недоброкачественности доказательств, полученных в ходе предварительного следствия, потерпевшая Б., выступая в судебных прениях, фактически заявила о том, что исследованные в судебном заседании показания ФИО1, данные им в ходе предварительного следствия в качестве подозреваемого, которые не были признаны судом недопустимым доказательством, были получены путем применения к ФИО1 недозволенных методов ведения следствия, однако председательствующий в нарушение ч. 3 ст. 336 УПК РФ, не прервал выступление потерпевшей, не разъяснил присяжным заседателям, что они не должны учитывать данные обстоятельства при вынесении вердикта, а также не делал таких разъяснений при произнесении напутственного слова, излагая позиции сторон (абзацы 2,3 и 4 пункта 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 ноября 2005 года № 23).

Защитник ФИО1, выступая в судебных прениях, заявлял о том, что основными инструментами доказывания по этому уголовному делу были ложь, полуправда и мошенничество в процессе, а также о том, что государственный обвинитель пытался ввести присяжных в заблуждение. (Том № 6, л.д. 170, 174)

Далее защитник в прениях указывал на то, что прокурор района мошенничал в процессе, а следователи провели предварительное следствие неполно и вносили в протоколы следственных действий недостоверные сведения (Том № 6, л.д. 175) и, выступая с репликой, вновь заявлял о том, что государственный обвинитель пытается ввести присяжных в заблуждение, а также о неполноте проведенного предварительного следствия (Том № 6, л.д. 178).

Указанные выше заявления потерпевшей, ФИО1 и его защитника объективно были направлены на формирование у присяжных заседателей негативного отношения к правоохранительным органам, мнения о необъективности органов предварительного следствия при сборе доказательств, подтверждающих невиновность ФИО1, в результате недобросовестности органов предварительного расследования.

На данные нарушения председательствующий практически не реагировал, за исключением единичного призыва, обращенного к защитнику, не допускать нападок на государственного обвинителя (Том № 6, л.д. 170), позволив потерпевшей, ФИО1 и его защитнику беспрепятственно сообщать присяжным заседателям информацию, порочащую деятельность органа предварительного следствия по сбору доказательств, и деятельность государственного обвинителя по выполнению им своих процессуальных обязанностей, не обратился к присяжным заседателям с необходимыми разъяснениями о том, чтобы они не принимали во внимание указанные сведения при вынесении вердикта.

Все приведенные выше обстоятельства свидетельствуют о том, что из-за множественных умышленных нарушений уголовно-процессуального закона, регламентирующего особенности рассмотрения дела с участием присяжных заседателей со стороны потерпевшей и со стороны защиты в судебном заседании, на присяжных заседателей было оказано систематическое незаконное воздействие.

Это воздействие, как справедливо утверждается в апелляционном представлении, повлияло на формирование мнения присяжных заседателей, на их беспристрастность и не могло не отразиться на содержании ответов на поставленные перед ними вопросы при вынесении вердикта, который не может быть признан законным, объективным и справедливым.

Заслуживают внимания и доводы апелляционного представления о том, что в подписанном вопросном листе, переданном старшиной присяжных председательствующему, не был указан результат голосования, как это следует из положений, изложенных в статьях 342 и 343 УПК РФ.

Ввиду допущенных при судебном разбирательстве указанных выше существенных нарушений уголовно-процессуального закона, с учетом положений, предусмотренных ст. 389.25 УПК РФ, приговор подлежит отмене с передачей дела на новое судебное рассмотрение со стадии судебного разбирательства.

При новом рассмотрении дела суду необходимо принять меры к недопущению нарушений требований уголовно-процессуального закона, регламентирующего производство с участием присяжных заседателей, обеспечить необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им законом прав.

Что касается доводов апелляционного представления о том, что сформированная коллегия присяжных заседателей является незаконной в виду того, что кандидат в присяжные Г. скрыла сведения о том, что в отношении неё выносился приговор, а кандидат в присяжные К. скрыла сведения о том, что в отношении неё было отказано в возбуждении уголовного дела, они своего подтверждения не нашли.

Как следует из протокола судебного заседания, после опроса сторонами кандидатов в присяжные заседатели, председательствующий выяснил у Г. и К. сведения, о которых говорится в апелляционном представлении, и причины, по которым ранее эти сведения указанными кандидатами в присяжные заседатели сообщены не были, тем самым довел эти сведения до всех участников процесса, установив отсутствие у каждого из этих кандидатов умысла на сокрытие данных фактов, при этом ни государственный обвинитель, которому стало известно о том, что в отношении К. ранее принималось решение об отказе в возбуждении уголовного дела, ни остальные участники процесса отводов кандидату в присяжные К. не заявляли. Г. государственный обвинитель заявлял мотивированный отвод, указывая на факт постановления в отношении неё обвинительного приговора, который был разрешен председательствующим в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Кроме того, как это следует из материалов дела, Г. была признана судом запасным присяжным заседателем и в вынесении вердикта участия не принимала.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А:

приговор Чаинского районного суда Томской области от 25 августа 2021 года в отношении ФИО1 отменить.

Уголовное дело по обвинению ФИО1 в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ передать на новое рассмотрение в Чаинский районный суд Томской области в ином составе суда.

Апелляционное определение вступает в законную силу со дня провозглашения. Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке через суд первой инстанции в течение 6 месяцев со дня вступления в законную силу, в порядке, предусмотренном гл. 47¹ УПК РФ, в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции. При подаче кассационной жалобы ФИО1 вправе ходатайствовать о своем участии в суде кассационной инстанции.

Председательствующий:

Судьи: