Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению (основному и дополнительному) государственного обвинителя Найдиной Е.Н. на приговор Новоалтайского городского суда Алтайского края от 31 мая 2019 года, которым

ФИО1, <данные изъяты>,

- оправдан по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч.3 ст.160 Уголовного кодекса Российской Федерации, и по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст.160 УК РФ, по основанию предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24, п.3 ч.2 ст. 302 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

ФИО2, <данные изъяты>

- оправдан в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст.160 Уголовного кодекса Российской Федерации, по основанию предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24, п.3 ч.2 ст. 302 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

Признано за ФИО1 и за ФИО2 право на реабилитацию.

Разъяснено ФИО1 и ФИО2 право на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием, в порядке главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Мера пресечения в отношении ФИО1 и ФИО2 в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении отменена.

Гражданский иск <данные изъяты> оставлен без рассмотрения.

Заслушав доклад судьи Бердникова С.В., выслушав позицию прокурора Найдиной Е.Н - полагавшей приговор подлежащим отмене по доводам представления, пояснения оправданных ФИО1, ФИО2, и адвокатов Гордеева М.А., Гладышева Н.А.– просивших приговор оставить без изменения, суд апелляционной инстанции

У С Т А Н О В И Л:

органом предварительного следствия ФИО1 и ФИО2 обвинялись в том, что ФИО1, являясь директором муниципального унитарного многоотраслевого коммунального предприятия, используя служебное положение директора <данные изъяты>, в период времени с ДД.ММ.ГГ включительно в <адрес>, в том числе на территории <данные изъяты> по адресу: <адрес>, вступив в предварительной преступный сговор с ФИО2 похитили (присвоили и растратили) принадлежащее предприятию дизельное топливо объемом 7 423,58 л. стоимостью <данные изъяты>., которое, после заправки им Автомобилей №№ 1 и 2, незаконно и необоснованно израсходовали в ходе Личных поездок, чем причинили <данные изъяты> имущественный ущерб на указанную стоимость Топлива.

Кроме того, ФИО1 обвинялся в том, что в период с ДД.ММ.ГГ, используя свое положение директора предприятия, похитил вверенные ему деньги <данные изъяты> в сумме <данные изъяты>. путем их присвоения и растраты в пользу М.

Приговором суда ФИО1 и ФИО2 по предъявленному обвинению были оправданы в связи с отсутствием в деяниях состава преступления, на основании п.2 ч.1 ст.24, п.3 ч.2 ст.302 УПК РФ.

В ходе предварительного расследования и в судебном заседании ФИО1 и ФИО2 вину в совершении преступлений не признали.

В апелляционном представлении государственный обвинитель Найдина Е.Н. просит приговор отменить в связи с несоответствием изложенных в нем выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, существенным нарушением уголовно-процессуального закона, неправильным применением уголовного закона.

Выражает несогласие с выводами суда о признании недопустимыми протоколов 21 свидетеля, которые получены следователями в соответствии с требованиями закона. Считает, что предусмотренные ст.ст. 17,88 УПК РФ требования закона, касающиеся оценки доказательств, выполнены судом не в полной мере, что привело к несоответствию приговора фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции.

В нарушение требований ст. 305 УПК РФ суд не дал оценки и не привел мотивов, по которым отверг в качестве доказательств показания свидетеля М., в ходе предварительного следствия от ДД.ММ.ГГ.

Считает, что нельзя согласиться и с выводами суда о том, что весь период лишения М. прав управления транспортными средствами, он выполнял должностные обязанности слесаря предприятия, поскольку указанные доводы опровергаются показаниями свидетелей Б., З., М1, П, Р., С., С1, Х., П1, К, Т., которые поясняли об оказании им со стороны М. разовой помощи в ремонте автомобилей, а не о постоянной занятости М., также сведениями из <данные изъяты>, имеющимися в материалах дела о том, что М в период лишения его права управления транспортными средствами в подотчет никаких материалов для выполнения задач по иным должностям (сварщик, стропальщик, слесарь) не получал.

Кроме того, судом достоверно установлено и то, что ФИО1 либо Г. (как непосредственный начальник М.) не давали указаний М помогать водителям и иным сотрудникам <данные изъяты>. В этой связи, разовая и кратковременная помощь последнего другим работникам <данные изъяты> не может быть расценена как выполнение М. трудовых обязанностей, соответственно М. не имел права на получение заработной платы за счет средств <данные изъяты>.

Ссылаясь на положения ст. 76, п.9. ст. 83 ТК РФ, ФИО1, не имея возможности перевести М. на другую должность, был обязан уволить последнего, штатное расписание предприятия не предусматривало третью штатную единицу слесаря.

Кроме того, судом в приговоре не дана оценка таким сведениям, как аудиозаписи разговоров ФИО1 и ФИО2, исследованные в ходе проведения фоноскопических, лингвистических судебных экспертиз (т.6, л.д. 6-32, 47-72, 81-98), которые прямо и безусловно подтверждают реализацию ФИО1 по данному эпизоду преступного умысла на растрату денег <данные изъяты> в пользу М... В частности, из содержания разговоров следует, что в них идет речь об оказании ФИО1 услуг по ремонту личного автомобиля последнего М. и их незаконной оплате путем выплаты тому двух заработных плат (по основной должности водителя и за ее совмещение с должностью водителя автомобиля марки <данные изъяты>") на сумму около <данные изъяты>. (на момент самого разговора).

Также не дана оценка тому, что в ходе вышеупомянутого разговора ФИО1 давал указания ФИО2 о необходимости накопления денег, полученных от заказчиков таких коммерческих рейсов, в целях их последующего распределения, хотя данное обстоятельство прямо указывает на наличие у ФИО1 корыстной заинтересованности в данном вопросе; ФИО2 заправлялся топливом <данные изъяты> именно в своих коммерческих поездках и расходовал его именно в пути следования; что от ФИО2 деньги, израсходованные в таких поездках топливо, как и само топливо в <данные изъяты> не поступало, что подтверждено заключением эксперта Ч. от ДД.ММ.ГГ; не дана оценка тому, что на предприятии не установлены и излишки в виде якобы возмещенного (возвращенного) ФИО2 топлива.

Судом нарушен принцип состязательности, сторона обвинения лишена возможности предоставлять доказательства, отказано в оглашении видеозаписей допросов свидетелей Г, М., И., необоснованно отказано в ходатайствах стороны обвинения о назначении бухгалтерской судебной экспертизы, которая позволила бы опровергнуть голословную и ничем не подтвержденную версию ФИО1 и ФИО2 о якобы имевшей место компенсации стоимости либо объема топлива <данные изъяты>. Суд также необоснованно не принял в качестве допустимого доказательства заключения экспертов по результатам судебно-психологических экспертиз видеоматериалов с допросами ФИО2, ФИО1, Г., М., И.

Несостоятельны выводы суда о том, что никто не уличил ФИО1 и ФИО2 в использовании транспорта в ущерб <данные изъяты>, поскольку расходование в личных целях оплаченного деньгами <данные изъяты> топлива- это и есть причинение имущественного ущерба, что подтверждает корыстный мотив ФИО2.

Ссылается, что необоснованно приняты во внимание показания свидетеля Ч1 в ходе судебных заседаний о внесении М. в кассу предприятия <данные изъяты>, полученных от ФИО1, что М.С. ремонтировал автомобили <данные изъяты>, не был переведен на другую должность по вине Г., поскольку она не называла источник своей осведомленности. Кроме того, что <данные изъяты> имело контрагентов в других регионах, поскольку такие сведения в <данные изъяты> отсутствуют.

Также необоснованно сделана ссылка суда на заключение <данные изъяты>» об отсутствии ущерба на предприятии, поскольку вывод аудитора основан на фиктивных документах ( в случае с ФИО2- на фиктивных путевых листах, составленных вместо уничтоженных, а в случае с М. - без учета фактического не выполнения им своих трудовых обязанностей.

Кроме того, ссылается на нарушение судом требований п.5 ч.3 ст. 81 УПК РФ, поскольку на оптических носителях содержатся документы, на которые участники судопроизводства могут ссылаться при дальнейшем обжаловании приговора, необходимо было 13 оптических носителей с видеозаписями допросов участников уголовного судопроизводства; образцы почерка и подписей ФИО1 в одном конверте; два оптических носителя, полученных из войсковой части <данные изъяты> по ответам на поручения о производстве контроля и записи телефонных переговоров; оптический носитель с выборкой данных «1С», полученных в ходе осмотра оптических носителей от ДД.ММ.ГГ; оптический носитель CD-R № 9-2/250/CD с видеозаписью беседы ФИО2 и Г.; оптический носитель DVD+R с файлами, выгруженными из программы «1С»; оптический носитель, представленный <данные изъяты>; оптический носитель DVD+R с файлами, выгруженными из программы «1С»; оптический носитель с рентгеновскими снимками Л., ДД.ММ.ГГ.; оптические носители (3 шт.), полученные от операторов связи (ПАО «<данные изъяты>, ПАО <данные изъяты>», ПАО «<данные изъяты>»); оптический носитель DVD+R, полученный по ответу на запрос из <данные изъяты> с электронными изображениями места ДТП с участием управляемого ФИО1 автомобиля марки «<данные изъяты>», оставить их при уголовном деле в течение всего срока хранения, либо передать заинтересованным лицам по ходатайству.

В возражениях оправданный ФИО1, адвокаты Гордеев М.А. и Гладышев Н.А. просят приговор оставить без изменения, апелляционное представление – без удовлетворения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционного представления и возражений, суд апелляционной инстанции принимает следующее решение.

Согласно ч.2 ст.297 УПК РФ приговор суда признается законным, обоснованным и справедливым, если он постановлен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и основан на правильном применении уголовного закона.

В соответствии с ч.4 ст.302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного заседания виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств.

В силу ч.2 ст.302 УПК РФ оправдательный приговор постановляется, если не установлено событие преступления, подсудимый не причастен к совершению преступления, в деянии подсудимого отсутствует состав преступления.

Согласно ст.305 УПК РФ в описательно-мотивировочной части оправдательного приговора излагаются существо предъявленного обвинения, обстоятельства, установленные судом, основания оправдания подсудимого и подтверждающие их доказательства, мотивы, по которым суд отвергает представленные стороной обвинения доказательства.

По настоящему делу эти требования закона судом соблюдены.

В приговоре отражено существо предъявленного обвинения, перечислены и оценены все имеющиеся доказательства, которым дан подробный анализ.

Выводы суда об отсутствии в действиях ФИО1 и ФИО2 составов преступлений, вопреки доводам представления, соответствуют установленным в судебном заседании обстоятельствам по делу и основаны на всесторонне, полно и объективно проверенных в судебном заседании доказательствах, представленных стороной обвинения и защиты.

Как установлено в судебном заседании и отражено в приговоре, ФИО1, будучи с ДД.ММ.ГГ назначенным на должность директора <данные изъяты> Постановлением Главы <данные изъяты> № 36 от ДД.ММ.ГГ и Приказом директора муниципального унитарного многоотраслевого коммунального предприятия <данные изъяты> обладал полномочиями, связанными с руководством трудовым коллективом возглавляемого им предприятия, управлением и распоряжением его имуществом и деньгами, являлся лицом, постоянно выполняющим управленческие, организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции в коммерческой организации в качестве единоличного исполнительного органа <данные изъяты>.

ФИО2 с ДД.ММ.ГГ на основании трудового договора №178 от той же даты, принят на работу водителем предприятия на автомобиль марки «<данные изъяты>», регистрационный знак <данные изъяты> и, в соответствии с дополнительным соглашением к нему № 3 от ДД.ММ.ГГ, - с ДД.ММ.ГГ водителем на автомобиль марки «<данные изъяты>», регистрационный знак <данные изъяты>.

Используя вышеуказанные автомобили, ФИО2 в рабочее время осуществлял грузоперевозки в интересах иных юридических и физических лиц, то есть поездки в личных целях, получая за это денежное вознаграждение, о чем ФИО1 было достоверно известно. Однако ФИО1, будучи осведомленным об использовании ФИО2 автотранспорта, принадлежащего <данные изъяты> в личных целях, мер для пресечения эксплуатации в личных целях водителем ФИО2 автомобилей марки «<данные изъяты>», регистрационный знак <данные изъяты> и «<данные изъяты>», регистрационный знак <данные изъяты>, не предпринял. Выполняя коммерческие рейсы, ФИО2 допускал заправку автомобилей топливом на АЗС как на территории, так и за пределами <адрес>, используя заправочные карты, выданные <данные изъяты>, на балансе которых было дизельное топливо, однако, в дальнейшем, использованное им принадлежащее <данные изъяты> топливо, восполнял, осуществляя заправку автомобилей при эксплуатации в интересах <данные изъяты> из средств, полученных им за осуществление рейсов в личных целях.

Кроме того, ДД.ММ.ГГ предприятием заключен трудовой договор № 000001 с М, с той же даты М. являлся водителем автомобиля марки «<данные изъяты>» (регистрационный знак <данные изъяты>), а по приказу ФИО1 № 0000000173 от ДД.ММ.ГГ - переведен водителем автомобиля марки «<данные изъяты>).

Постановлением <данные изъяты>., М. лишен права управления транспортными средствами на срок 1 год 6 месяцев, водительское удостоверение сдано ДД.ММ.ГГ, период лишения права управления транспортными средствами исчисляется с ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГ В указанный период времени М., с ведома ФИО1, не был переведен на должность, не связанную с управлением транспортными средствами, получал заработную плату как водитель на протяжении всего периода, выполняя при этом должностные обязанности слесаря предприятия. Кроме того, в указанный период времени, М., имея навыки ремонта автомобильного транспорта, достигнув договоренности с ФИО1 об оплате его услуг по ремонту автомобиля, используя технические возможности предприятия, в гаражном боксе <данные изъяты> по адресу: <адрес>» и на участке местности, расположенном около 180 м. в северном направлении от жилого дома по адресу: <адрес> осуществлял ремонт автомобиля марки «<данные изъяты>», регистрационный знак <данные изъяты>, принадлежащий ФИО1, и поврежденный в дорожно-транспортном происшествии.

Размер выплаченной М., как водителю предприятия, заработной платы составил <данные изъяты>., из которых: удержано и осталось в распоряжении <данные изъяты> - <данные изъяты>.; с расчетного счета Предприятия <данные изъяты>, открытого в филиале (дополнительном офисе) <данные изъяты> по адресу: <данные изъяты>», израсходовано на выплату алиментов и налога на доходы физических лиц <данные изъяты>.; в качестве Зарплаты водителя с того же счета <данные изъяты> на счет <данные изъяты> банковской карты М. <данные изъяты>, открытый в филиале (дополнительном офисе) <данные изъяты> по адресу: <адрес>, перечислено <данные изъяты>. и из кассы Предприятия в здании по адресу: <адрес> выдано последнему еще <данные изъяты>., в том числе <данные изъяты>. - ДД.ММ.ГГ

Достоверно установив вышеуказанные обстоятельства, исследовав представленные доказательства и оценив их в совокупности, суд обоснованно пришел к выводу об отсутствии в действиях ФИО1 и ФИО2 инкриминированных им составов преступлений.

Так, из показаний подсудимого ФИО1 следует, что он знал о том, что М. привлекается к административной ответственности за совершение правонарушения, влекущего за собой назначение наказания в виде лишения права управления транспортными средствами, весной ДД.ММ.ГГ г. от М узнал, что его лишили права управления транспортными средствами, ранее в организации также были случаи лишения водителей права управления транспортными средствами, из них только С. был официально переведен на другую должность. М. хороший специалист, чтобы не терять кадры, оставил того в прежней должности, однако М фактически исполнял обязанности слесаря. Также М. в период с ДД.ММ.ГГ по конец ДД.ММ.ГГ. ремонтировал автомобиль <данные изъяты>, на котором он (ФИО1) попал в аварию, но М. делал это за деньги.

По эпизоду использования <данные изъяты> ФИО2, якобы, с его ведома в личных целях, показал, что он не знал, куда именно ездит ФИО2, никаких договоренностей между ними не было, отслеживать его маршрут должны были определенные работники, денежные средства от ФИО2 он не получал, никаких указаний работникам предприятия по поводу использования <данные изъяты> ФИО2, оформления путевых листов, не давал, знает, что у ФИО2 никогда не было недостачи топлива. Также показал, что у <данные изъяты> были контрагенты за пределами <адрес>, все сведения об этом имеются в программе 1 С.

Из показаний ФИО2 следует, что он работал водителем автомобиля <данные изъяты> в <данные изъяты> по ДД.ММ.ГГ г. Перед выездом в рейс он получал путевой лист, ему выдавалась доверенность, накладная, все данные по его автомобилю сверялись в конце месяца, никаких нарушений и недостачи у него не было. Контрагенты предприятия находились и за пределами <адрес> – в <адрес> он возил сахар для субподрядчиков <данные изъяты>. Когда ему выдавался путевой лист, он всегда уточнял, за чей счет будет заправка автомобиля топливом, так как иногда автомобиль заправлял заказчик. Заправка топливом осуществлялась по заправочным картам, которые выдавались начальником автохозяйства Г.. каждому водителю, то есть заправка автомобиля была как по карте, так и за счет заказчика. В ДД.ММ.ГГ г. он ездил в <адрес>, не по служебной деятельности, эту поездку он оплатил, с ФИО1 её не согласовывал, согласовал с Г., уехал, т.к. не был занят на работе. В ходе перевозки груза он мог сделать несколько рейсов, чтобы перевести весь груз, но ему выдавали одну счет- фактуру, по окончанию перевозок, а не по каждому рейсу. Кроме того, не отрицает, что совершал поездки в личных целях, когда автомобиль не был занят в <данные изъяты>, говорил об этом Г., заправка была за счет заказчика, на остатках топлива он ездил на автомобиле в интересах <данные изъяты>. Иногда он заправлялся по карте «в долг», потом возвращал топливо, когда с ним расплачивался заказчик.

Вышеназванные показания подсудимых, вопреки доводам представления, надлежаще оценены судом и признаны достоверными, поскольку согласуются с другими доказательствами по делу, в том числе с показаниями свидетелей:

М., данными в судебном заседании о том, что он работает водителем в <данные изъяты>, в ДД.ММ.ГГ был лишен права управления транспортными средствами, водительское удостоверение сдал в ДД.ММ.ГГ г., он писал заявление на имя директора о переводе, что стало с этим заявлением, ему не известно, но Г. сказал ему: «Все, ты теперь слесарь». В этот период он выполнял различные работы: техническое обслуживание автомобилей, ремонт автомобилей <данные изъяты>, сварочные работы, стропальные работы, в том числе разгружал автомобиль <данные изъяты> ФИО2, который привозил для предприятия различные материалы – ЖБИ, кирпич, трубы, и различные поручения. На работу ходил каждый день, зарплату получал такую же. Если в автохозяйстве ломался автомобиль, он говорил об этом Г., тот покупал запчасти, отдавал, он расписывался за них, и производил замену. В этот период он ремонтировал личный автомобиль ФИО1 – «<данные изъяты>», автомобиль был после сильного ДТП, в середине ДД.ММ.ГГ г. он предложил ФИО1 свои услуги по ремонту автомобиля за деньги, тот согласился, но сказал – чтобы в не рабочее время, конкретную сумму за ремонт они не обговаривали. За ремонт ФИО1 отдал ему <данные изъяты>., отдавал частями: сначала <данные изъяты>., потом остаток отдал. Машину ремонтировал в нерабочее время, начал в ДД.ММ.ГГ., закончил в конце лета. После того, как отремонтировал машину, он продолжал работать слесарем до окончания срока лишения;

В. о том, что списание производилось через актирование, Г. и К1 составляли акт о списании, достоверность списания проверялась, ежегодно производилась инвентаризация, недостачи у ФИО2 не было. У предприятия имелись контрагенты за пределами <адрес>: в <адрес>. Видела как в период лишения водительских прав Мельников приходил в бухгалтерию разбираться по запчастям;

Б о том, что в период лишения прав М менял бампер автомобиля « <данные изъяты>», красил полуприцеп, выполнял пескоструйные работы, менял редуктор на автовышке, ремонтировал <данные изъяты>;

А о том, что она спрашивала у Г., почему тот не передает ходатайство о переводе М. на другую должность, М. сам приходил в отдел кадров и интересовался, написал Г. ходатайство или нет. Со слов Г. ей известно, что М. делал слесарные работы, помогал другим водителям;

И1 о том, что М. ходил в робе, носил запчасти, что-то ремонтировал;

З. о том, что М. очень хороший специалист, помогал ремонтировать автомобили, слесарил, ремонтировал сцепление на автомобилях «<данные изъяты>», <данные изъяты>, устанавливал лобовое стекло, варил полуавтоматом трубы. Автомобиль «<данные изъяты>» ремонтировал в выходные и праздничные дни;

И2 о том, что М. выплачивалась заработная плата на основании платежной ведомости, учет его рабочего времени осуществлял Г., указаний по начислению М. заработной платы ей от ФИО1 не поступало. Также в кассу предприятия М. было внесено около <данные изъяты>;

И3. о том, что к ФИО2 по поводу недостачи топлива не возникало. В настоящее время архив предприятия уничтожен. М. в рабочее время ремонтировал автомобили <данные изъяты> – <данные изъяты>, <данные изъяты>, <данные изъяты>, <данные изъяты>, лично просил М. произвести сварочные работы полуавтоматом. Автомобиль <данные изъяты>М. ремонтировал, в том числе и в выходные дни;

И. о том, что иногда ему М. помогал в погрузочно-разгрузочных работах, также ремонтировал автомобили <данные изъяты>, «<данные изъяты>»;

К1 о том, что путевые листы ФИО2 утверждали Г, ФИО1, что-то в путевых листах соответствовало действительности, что-то нет, по расходу к ФИО2 не было претензий. Каких-либо указаний от ФИО1 по поводу оформления путевых листов ФИО2, ей не поступало. В боксе гаража М. ремонтировал не только автомобиль ФИО1, но и другие машины, он является хорошим специалистом;

К2 о том, что в период лишения водительских прав М. регулярно ходил на работу, выполнял работы, которые ему поручал Г., красил автомобиль <данные изъяты>, менял тормоза на <данные изъяты>;

К.. о том, что бывали случаи, когда они заправлялись с карты другого водителя, М. в качестве слесаря делал разные работы. В ДД.ММ.ГГ он с П. вывозили архив <данные изъяты> в котельную на уничтожение, что делали ежегодно;

К3. о том, что привлекал автомобиль <данные изъяты> под управлением ФИО2 для грузоперевозок, иногда ФИО2 говорил, что у него нет средств на заправку, тогда он давал деньги в счет предоплаты заказа;

К4. о том, что М. работал в качестве слесаря, машины ремонтировал: <данные изъяты>,<данные изъяты>, про хищение топлива узнал от следователя;

М1. о том, что знал о лишения М. водительских прав, видел как тот заваривал трубку от трактора, дугу подкрашивал. В выходные и после работы М. оставался, делал белую машину;

П. о том, что в его смены М выходил на работу, видел, как он производил сварочные работы, ремонтировал «<данные изъяты>»;

П1. о том, что видела М. на работе каждый день, ремонтировал автомобили «<данные изъяты>, прошивочные машинки дл бухгалтерии. М. было внесено в счет задолженности по алиментам в кассу <данные изъяты>. У ФИО2 недостач топлива не было.

Р. о том, что М. ремонтировал его <данные изъяты> полуприцеп на <данные изъяты>, сваривал трубы на очистных. Видел лично как М. ремонтировал «<данные изъяты>» после работы и в выходные дни.

С. и С1 о том, что М. ходил на работу каждый день, помогал водителям ремонтировать машины;

Т. о том, что видел как М. после работы и в выходные дни ремонтировал автомобиль « <данные изъяты>»;

Х. о том, что М. ремонтировал <данные изъяты>, помогал ремонтировать <данные изъяты> несколько раз;

С2. о том, что слов Г. ему известно, что запчасти М. выдавались;

П1. о том, что М. ходил на работу каждый день, помогал всем водителям, если была нужна помощь, то обращался к Г., который присылал М.

Оснований не доверять показаниям названных свидетелей, данными в ходе судебного разбирательства у суда не имелось, так как эти показания логичны, взаимосвязаны между собой, подтверждаются другими собранными по делу доказательствами.

Вопреки доводам представления, являются верными выводы суда о недостоверности показаний свидетелей Б., Д., И1., З., И3., И., К1., К2., К5., К3., К4., М1., П3., П., Р., С., Т., Х., Ш., П1., П4., данными ими в ходе предварительного следствия, при этом выводы суда в достаточной степени мотивированы, в частности тем, что оглашенные показания являются идентичными, изложены с одинаковой последовательностью, с одними и теми же выражениями, эпитетами. Из показаний самого С3 следует, что информацию, полученную от свидетелей, он переработал, которые изложил в протоколе допроса. Кроме того, некоторые свидетели в силу занимаемой должности и специфики работы не могли быть известны факты и сведения, указанные в протоколах допросов, следовательно, они были основаны на догадках и предположении, что в силу п.2 ч.2 ст.75 УПК РФ, является самостоятельным основаниям для признания вышеуказанных доказательств недопустимыми.

При этом суд апелляционной инстанции отмечает, что является недопустимыми формулировки, указанными следователем С3. в протоколах допросах некоторых свидетелей (в частности С ( л.д. 198-203, т.23, Х.. т.23 л.д. 192-197) о том, что в ходе дачи показаний в судебном заседании ( до возвращения дела в порядке ст. 237 УПК РФ) адвокат нагнетал обстановку в судебном заседании, путал в показаниях, создавал нервозную обстановку( при этом в протоколе судебного заседания никаких замечаний по поводу недозволенных методов адвокату не делалось), «вернув» таким образом свидетелей к первоначальным показаниям. Чем фактически критически оценивает показания (что не относится к компетенции следователя), данные свидетелями в ходе судебного разбирательства, ставя под сомнение саму возможность получить в ходе судебного следствия достоверные показания.

Кроме того, ряд свидетелей Б., И1, И, К4, П3 и другие допрашивались по обстоятельствам дела иным составом суда, дали аналогичные показания. С учетом изложенного суд первой инстанции обоснованно положил в основу приговора, показания, данные свидетелями в ходе судебного разбирательства. То, обстоятельство, что показания свидетелей в ходе предварительного следствия были признанными недопустимыми, на суть правильного принятого решения судом об их критической оценки повлиять не может, и не влечет отмену приговора. Также судом приведены мотивы, по которым были взяты за основу показания свидетеля М. в ходе судебного заседания.

Доводы государственного обвинителя о том, что М. оказывал разовую и кратковременную помощь другим работникам <данные изъяты>, не выполнял трудовые обязанности и не имел права на получение заработной платы, полностью опровергаются материалами дела, показаниями вышеуказанных свидетелей в ходе судебного заседания, из которых следует, что М каждый день приходил на работу, фактически приступил к работе слесаря, которую и выполнял, устанавливал запчасти на автомобили, получал спецодежду как работник предприятия. В связи с чем, судом первой инстанции верно указано, что нарушения, допущены ФИО1 находятся в сфере трудового законодательства, и не носят уголовно-правового характера.

При этом в приговоре дана надлежащая оценка заключению фоноскопических, лингвинистических судебных экспертиз, на которые ссылалась стороны обвинения о подтверждении преступного умысла на растрату денежных средств в пользу М. Данные доводы опровергается представленными материалами дела, в том числе пояснением самого ФИО1 о том, что говоря о двух зарплатах, он имел ввиду, что М. получает зарплату за работу на предприятии, и лично от него деньги за ремонт автомобиля «<данные изъяты>», который М. осуществлял во внерабочее время и в выходные дни, что стороной обвинения не опровергнуто. При этом из самого разговора также не следует о корыстной заинтересованности в виде оплаты за выполненный рейс и распределения денежных средств между ФИО1 и ФИО2.

Вопреки доводам представления показания свидетеля Г о том, что он не давал распоряжений М. о выполнении им трудовых обязанностей, опровергаются показаниями свидетелей С2 и П1, иными материалами дела. Кроме того, показания свидетеля Ч1, в том числе и о внесении Ч1<данные изъяты> согласуются с иными материалами дела, с показаниями свидетеля П1, что также согласуется с показаниями ФИО1 о расчете с М. частями за ремонт автомобиля « <данные изъяты>». В связи с чем критически относиться к показаниям свидетеля Ч1 у суда первой инстанции оснований не имелось.

Являются верными выводы суда и в части того, что ФИО1, зная об использовании ФИО2 автомобилей предприятий, нарушая при этом трудовую, финансовую дисциплину, мер к пресечению действий ФИО2 не предпринимал, который после того, как с ним рассчитывался заказчик, восполнял топливо, заправляя автомобили за свой счет, и используя оставшиеся от поездок в личных целях топливо на нужды <данные изъяты>, что стороной обвинения не опровергнуто. Доводы представления о том, что на предприятии не установлены излишки в виде якобы возвращенного ФИО2 топлива, также не могут свидетельствовать о хищении топлива, поскольку в <данные изъяты> установлена утрата архивных документов, что также исключает возможность проверки версии стороны обвинения о фиктивности первичных документов, соответственно дальнейшего установления причиненного ущерба, который по данному делу достоверно не установлен.

Как видно из протокола судебного заседания, судом в соответствии с требованиями ст.15 ч.3 УПК РФ были созданы необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Все ходатайства, заявленные сторонами, разрешены судом в строгом соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Правила оценки доказательств судом не нарушены.

Отказ суда в удовлетворении отдельных ходатайств стороны обвинения в частности о неназначении бухгалтерской судебной экспертизы, на что обращается внимание в представлении, не свидетельствует о нарушении судом права состязательности сторон, выводы суда в этой части убедительно мотивированы, а доводы представления в этой части основаны на ошибочном толковании закона и отклоняются судом апелляционной инстанции как несостоятельные.

Так, судом обоснованно отказано в ходатайстве государственного обвинителя о назначении по делу бухгалтерской судебной экспертизы, поскольку в базу 1С бухгалтерия данные вносились предположительные (что следует из пояснений бухгалтера П5), самих первичных документов, путевых листов, в которых указаны маршруты, даты, пункты отправления и прибытия, количество топливо на начало и конец поездки, не имеется.

Ссылка в представлении на то, что суд необоснованно не принял в качестве допустимых доказательств заключения экспертов по результатам судебно-психологических экспертиз видеоматериалов с допросами ФИО2, ФИО1, Г., М., И., является несостоятельной, поскольку по смыслу закона они не являются доказательствами, не отвечают требованиям, указанным в ст. 74 УПК РФ, так как направлены на оценку показаний свидетелей, что относится к прерогативе суда.

Также заключения аудиторских проверок <данные изъяты>» об отсутствии ущерба на предприятии оценены судом в совокупности с иными материалами по делу.

Как верно отмечено в приговоре, по смыслу уголовного закона субъективная сторона хищения в форме присвоения и растраты заключается в прямом умысле и корыстной цели. При этом умыслом лица охватывается, что находящееся в его правомерном владении чужое имущество удерживается, используется и отчуждается против воли собственника, которому тем самым причиняется материальный ущерб. Корыстная цель заключается в намерении использовать чужое имущество как свое и таким образом получить материальную выгоду.

Проанализировав собранные доказательства, суд пришел к обоснованному выводу об отсутствии доказательств виновности ФИО1 и ФИО2 в совершении инкриминируемых преступлений.

Суд апелляционной инстанции не усматривает в приговоре каких-либо противоречий, а также формулировок, ставящих под сомнение факт невиновности оправданных. Приговор соответствует требованиям закона, в том числе положениям ст.ст.297, 305 УПК РФ. Оснований не согласиться с принятым решением суд апелляционной инстанции не находит.

Нарушений уголовно-процессуального закона, которые могут повлиять на правосудность оправдательного приговора в отношении ФИО1 и ФИО2, не имеется.

Вместе с тем приговор подлежит изменению по следующим основаниям.

Как верно указано в представлении прокурора решение суда об уничтожении документов, являющихся вещественными доказательствами, противоречат положениям п.5 ч.3 ст.81 УПК РФ. В этой части приговор суда подлежит изменению, необходимо указать, что 13 оптических носителей с видеозаписями допросов участников уголовного судопроизводства; образцы почерка и подписей ФИО1 в одном конверте; два оптических носителя, полученных из <данные изъяты> по ответам на поручения о производстве контроля и записи телефонных переговоров; оптический носитель с выборкой данных «1С», полученных в ходе осмотра оптических носителей <данные изъяты>; оптический носитель CD-R № 9-2/250/CD с видеозаписью беседы ФИО2 и Г.; оптический носитель DVD+R с файлами, выгруженными из программы «1С»; оптический носитель, представленный <данные изъяты>»; оптический носитель DVD+R с файлами, выгруженными из программы «1С»; оптический носитель с рентгеновскими снимками Л., ДД.ММ.ГГ; оптические носители (3 шт.), полученные от операторов связи (ПАО «<данные изъяты>», ПАО «<данные изъяты>», ПАО «<данные изъяты>»); оптический носитель DVD+R, полученный по ответу на запрос из <данные изъяты> с электронными изображениями места ДТП с участием управляемого ФИО1 автомобиля марки «<данные изъяты>» следует хранить при уголовном деле.

Иные доводы, на которые обращено внимание в представлении при наличии совокупности вышеуказанных доказательств, исследованных судом, свидетельствующих о невиновности осужденных в инкриминируемых преступлениях, не влияют на законность и обоснованность состоявшегося судебного решения, поэтому судом апелляционной инстанции отклоняются как несостоятельные.

Руководствуясь ст.ст.389.13, 389.15, 389.20, 389.26, 389.28 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

О П Р Е Д Е Л И Л:

приговор Новоалтайского городского суда Алтайского края от 31 мая 2019 года в отношении ФИО1 и ФИО2, изменить.

Вещественные доказательства:13 оптических носителей с видеозаписями допросов участников уголовного судопроизводства; образцы почерка и подписей ФИО1 в одном конверте; два оптических носителя, полученных из <данные изъяты> по ответам на поручения о производстве контроля и записи телефонных переговоров; оптический носитель с выборкой данных «1С», полученных в ходе осмотра оптических носителей от ДД.ММ.ГГ; оптический носитель CD-R № 9-2/250/CD с видеозаписью беседы ФИО2 и Г.; оптический носитель DVD+R с файлами, выгруженными из программы «1С»; оптический носитель, представленный <данные изъяты>»; оптический носитель DVD+R с файлами, выгруженными из программы «1С»; оптический носитель с рентгеновскими снимками Л, ДД.ММ.ГГ.; оптические носители (3 шт.), полученные от операторов связи (ПАО «<данные изъяты>», ПАО «<данные изъяты>», ПАО «<данные изъяты>»); оптический носитель DVD+R, полученный по ответу на запрос из <данные изъяты> с электронными изображениями места ДТП с участием управляемого ФИО1 автомобиля марки «<данные изъяты>» хранить при уголовном деле.

В остальной части приговор оставить без изменения, апелляционное представление прокурора – удовлетворить частично.

Председательствующий И.Н. Кирьянова

Судьи С.В. Бердников

И.П. Колосничих