Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании материалы уголовного дела по апелляционным жалобам осужденных Тарасова Д.В., Григоряна Х.К., их защитников–адвокатов Ориничевой Е.А., Зызиной А.В. на приговор Ульяновского районного суда Ульяновской области от 15 января 2021 года, которым

ТАРАСОВ Денис Владимирович,

*** ранее судимый:

1) приговором Ульяновского районного суда Ульяновской области от 14 августа 2019 года по п.«в» ч.2 ст.158, п.п.«а, в» ч.2 ст.158, п.п.«а, б, в» ч.2 ст.158, п.п.«а, б» ч.2 ст.158, п.п.«а, б» ч.2 ст.158, п.«а» ч.2 ст.158, п.«б» ч.2 ст.158, п.п.«б, в» ч.2 ст.158, п.«б» ч.2 ст.158, п.п.«б, в» ч.2 ст.158, ч.2 ст.69 УК РФ к лишению свободы на срок 2 года 6 месяцев условно с испытательным сроком 3 года;

осужден по ч.3 ст.162 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 8 лет.

В соответствии с ч.5 ст.74 УК РФ Тарасову Д.В. постановлено отменить условное осуждение по приговору от 14 августа 2019 года и на основании ст.ст.70, ст.71 УК РФ по совокупности приговоров путем частичного присоединения к вновь назначенному наказанию неотбытой части наказания по приговорам Ульяновского районного суда Ульяновской области от 14 августа 2019 года и от 21 января 2020 года окончательно назначено наказание в виде лишения свободы на срок 9 лет 7 месяцев с отбыванием в исправительной колонии строгого режима,

ГРИГОРЯН Хачик Каренович,

*** несудимый,

осужден по ч.3 ст.162 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 7 лет 6 месяцев с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима со штрафом в размере 100 (сто тысяч) рублей, подлежащим уплате в федеральный бюджет по реквизитам, указанным в приговоре.

Постановлено:

- меру пресечения Тарасову Д.В. оставить без изменения, содержать его до вступления приговора в законную силу под стражей в ***;

- срок наказания исчислять осужденному Тарасову Д.В. с 15 января 2021 года, зачесть ему в срок лишения свободы время с 14 мая 2020 года (с момента задержания в порядке ст.91 УПК РФ) по 14 января 2021 года из расчета один день содержания под стражей в следственном изоляторе за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима с учетом правил, предусмотренных ч.3.1 ст.72 УК РФ;

- меру пресечения осужденному Григоряну Х.К. изменить, взять его под стражу в зале суда и содержать до вступления приговора в законную силу в ***, срок основного наказания исчислять с 15 января 2021 года;

- взыскать в возмещение материального ущерба с ответчиков Тарасова Дениса Владимировича и Григоряна Хачика Кареновича в солидарном порядке в пользу С*** 18 450 (восемнадцать тысяч четыреста пятьдесят) рублей;

- в качестве компенсации морального вреда взыскать в пользу гражданского истца С*** с ответчика Григоряна Хачика Кареновича 200 000 (двести тысяч) рублей, с ответчика Тарасова Дениса Владимировича 100 000 (сто тысяч) рублей;

- взыскать с осужденного Тарасова Дениса Владимировича в доход государства процессуальные издержки в виде затрат, понесенных в связи с выплатой на стадии предварительного расследования денежного вознаграждения адвокату Маклаковой М.И. в размере 2 775 (двух тысяч семисот семидесяти пяти) рублей.

Приговором решен вопрос о вещественных доказательствах.

Апелляционное представление отозвано государственным обвинителем в соответствии с ч.3 ст.389.8 УПК РФ до начала заседания суда апелляционной инстанции.

Заслушав доклад судьи Грыскова А.С., изложившего краткое содержание обжалуемого приговора, существо апелляционных жалоб, выступления сторон, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Тарасов Д.В. и Григорян Х.К. признаны виновными в разбое, совершенном с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, угрозой применения такого насилия, группой лиц по предварительному сговору, с применением оружия и предмета, используемого в качестве оружия, с незаконным проникновением в жилище потерпевшего С***

Данное деяние совершено 7 мая 2020 года в *** при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

Из существа доводов апелляционной жалобы адвоката Зызиной А.В. в защиту интересов осужденного Григоряна Х.К. следует, что с приговором суда она не согласна в полном объеме, считает его незаконным и необоснованным, вынесенным с грубым нарушением норм материального и процессуального права, не отвечающим требованиям ст.297 УПК РФ. По мнению защитника, показания потерпевшего С***, изложенные в приговоре в части комментариев своих показаний, данных на очной ставке с Григоряном Х.К., искажены, в судебном заседании потерпевший давал иные показания. Неверно отражены в судебном акте показания свидетеля-эксперта Ш***, поскольку в судебном заседании указанное лицо отказ подозреваемых поставить подписи в постановлениях следователя и протоколах не подтверждал, а О*** и С*** понятыми, согласно процессуальным документам, при изъятии буккального эпителия у Григоряна Х.К. не являлись. Явка понятых Б***, Т*** в судебное заседание обеспечена не была, несмотря на неоднократные ходатайства об этом стороны защиты. По мнению адвоката, показания О*** и С*** согласуются с показаниями свидетеля-эксперта Ш*** в части того, что в их присутствии подозреваемые не отказывались поставить свою подпись в постановлениях и протоколах, а также подозреваемым не предъявлялись в их присутствии указанные документы.В связи с чем, выводы суда в этой части о технической опечатке в наименовании места составления протоколов, отсутствии подписи специалиста Ш*** о разъяснении ему прав и обязанностей являются несостоятельными. Полагает, что в данном случае нарушено конституционное право Григоряна К.Х., а также его право на защиту при изъятии у него образцов буккального эпителия. Таким образом, у него отсутствовала возможность ознакомления с постановлением и протоколом отобрания образцов для сравнительного исследования, поскольку данные документы ему не предъявлялись, а права не разъяснялись, что подтверждается показаниями свидетеля-эксперта Ш***. По мнению защитника, установленная причастность Григоряна Х.К. к совершению преступления, описанная судом в приговоре, противоречит показаниям потерпевшего С***. Так, на очной ставке потерпевший говорил, что у Григоряна другая комплекция, нежели была у нападавшего, и возникали сомнения относительно его голоса при проведении опознания на кухне, приводит свои вопросы к потерпевшему, отраженные в протоколе судебного заседания. Обращает внимание, что суд не имел права самостоятельно давать оценку психическому состоянию Григоряна на момент совершения инкриминируемого ему преступления (как это отражено в приговоре), поскольку в отношении Григоряна не была проведена судебно-психиатрическая экспертиза, не устанавливалось страдает ли Григорян хроническим психическим расстройством, слабоумием, иным болезненным расстройством психики (и не страдал ли ранее), не установлено, в момент совершения инкриминируемого ему деяния обнаруживались ли признаки какого-либо временного психического расстройства, мог ли он осознавать фактическийхарактер и общественную опасность своих действий, либо руководить ими. В связи с чем, также были нарушены его права. Кроме того, в резолютивной части приговора цифрами указана сумма – «100», а в скобках указано «сто тысяч». Приводит в подтверждение своих доводов положения ст.389.16 УПК РФ. Просит приговор отменить и передать уголовное дело на новое судебное разбирательство.

Из существа доводов апелляционной жалобы адвоката Ориничевой Е.А. в защиту интересов осужденного Тарасова Д.В. следует, что она считает приговор незаконным, необоснованным и несправедливым. Обращает внимание, что суд первой инстанции, исключая явку с повинной из допустимых доказательств, учел ее в качестве смягчающих обстоятельств по делу, тем самым сославшись в приговоре на доказательство, которое было признано недопустимым.Судом первой инстанции были учтены не все смягчающие обстоятельства по делу, а именно молодой возраст Тарасова Д.В., о чем было заявлено стороной защиты в прениях. Указывает доводы, аналогичные доводам адвоката Зызиной А.В., об искажении в приговоре показаний свидетеля - начальника отдела экспертиз Ш***, который в ходе судебного разбирательства указал, что образцы буккального эпителия у Тарасова Д.В. были изъяты в отсутствие понятых, и в его присутствии Тарасов Д.В. не отказывался от подписи протокола об изъятии буккального эпителия. Более того, допрошенные в ходе судебного разбирательства понятые С***, О*** пояснили суду, что в отделе полиции в день задержания Тарасова они не находились, в их присутствии образцы буккального эпителия у Тарасова не изымались. Также понятые пояснили, что спустя три месяца следователь вызвала их на допрос, где дала расписаться в каких-то документах. Однако судом первой инстанции не была дана правовая оценка показаниям понятых, данных ими в ходе судебного разбирательства. При таких обстоятельствах дела, судом первой инстанции неправильно были отражены в приговоре свидетельские показания понятых и эксперта, что повлекло к неправильным выводам суда, а в дальнейшем к вынесению незаконного приговора и назначению наказания Тарасову Д.В. Полагает, что ни в ходе предварительного, ни в ходе судебного следствия не была доказана вина ее подзащитного по ч.3 ст.162 УК РФ. Так, согласно всем первоначальным сообщениям потерпевшего в отдел полиции (т.1 л.д.6, 7, 8, 9) следует, что потерпевшего С*** избил неизвестный, либо избили неизвестные. Более о том, что С*** угрожали ножом, либо требовали денежные средства в первоначальных сообщениях речи не идет. В первоначальном допросе потерпевшего указано, что его связали, требовали передать денежные средства и непосредственно, когда потерпевший С*** находился связанным, приставили нож к горлу, высказывая угрозы. В суде данные показания потерпевший не поддержал и полностью опроверг. Указал, что нож ему подставили, когда он не был связан. Также С*** в суде давал постоянно разные показания, например на первом заседании пояснял, что не особо опасался за свою жизнь (употребил фразу 50/50); далее, что в его адрес наоборот высказывались угрозы и в адрес его семьи, которых он реально опасался. Более того, С*** пояснил суду, что именно когда Тарасов ушел снимать деньги, нападавший говорил про его (С***) семью, но не указал фраз, которые могли бы быть расценены как реальная угроза для его жизни, и для жизни его семьи. Более того, слов угроз в адрес потерпевшего никто не высказывал, от потерпевшего лишь требовали передать денежные средства. Потерпевший не указал, от каких и чьих конкретно действий он испытывал реальную угрозу за свою жизнь, либо за жизнь своей семьи. Судом первой инстанции не были разграничены действия нападающих лиц на потерпевшего С***. Судом первой инстанции не была дана правовая оценка постоянно меняющимся показаниям потерпевшего С***. На протяжении всего предварительного и судебного следствия, потерпевший указывает, что ножа он не видел. Суд первой инстанции не указал в приговоре, от чего именно потерпевший С*** мог опасаться и испытывать реальную угрозу своей жизни или здоровью, а также жизни и здоровью своих родственников, если ножа не видел, конкретных слов угроз в его адрес не поступало. При таких обстоятельствах дела, по мнению защитника, отсутствуют факты, указывающие, что потерпевший мог реально воспринимать угрозу и опасность за свою жизнь и здоровье, либо за жизнь и здоровье своих родственников. Обращает внимание, что согласно заключению эксперта (т.1 л.д.227-229), С*** был причинен легкой степени вред здоровью. Из перечисленных телесных повреждений отсутствует информация о том, что в области шеи, горла у С*** имелись какие-либо телесные повреждения. Однако согласно заключению эксперта (т.1 л.д.176-184) указано, что на лезвии ножа обнаружена кровь человека и данная кровь принадлежит С***, однако сам потерпевший четко пояснил в суде, что никаких ранений, либо повреждений ему ножом не было причинено. Тарасов в ходе предварительного следствия давал четкие пояснения о том, откуда могла появиться кровь на лезвии ножа, который находился в автомобиле Григоряна, а именно, что Тарасов, когда пришел с «В***» к Григоряну, счистил со своих кроссовок грязь и следы крови, которые у него имелись. Данные показания ничем не опровергаются, а лишь подтверждаются показаниями самого С***, а также заключениями экспертов. Таким образом, полагает, что ни в ходе предварительного следствия, ни в суде первой инстанции не были представлены доказательства, указывающие на то, что на месте происшествия вообще мог находиться нож. В ходе проведения очных ставок между потерпевшим С***, а также обвиняемыми Тарасовым Д.В. и Григоряном Х.К., на самом первом судебном заседании в суде первой инстанции, потерпевший С*** указал, что не опасался за свою жизнь и здоровье, и пояснил, что боролся с нападающими на него лицами. Полагает, что если бы человек действительно испытывал реальную угрозу жизни и здоровью, то вряд ли бы он стал бороться с нападающими на него лицами. Неоднократно потерпевший как в ходе предварительного следствия, так и в суде первой инстанции четко указывал, что Тарасов никаких угроз в его адрес не высказывал, ножа к горлу или шее не подставлял. Однако суд первой инстанции не дал оценки показаниям С*** в данной части, хотя все неустранимые сомнения в виновности лица, должны трактоваться в его пользу. Просит приговор отменить и передать материалы уголовного дела на новое судебное разбирательство.

В апелляционной жалобе осужденный Григорян Х.К. не соглашается с приговором суда, считает его незаконным и необоснованным. Приводит доводы в целом аналогичные доводам своего защитника-адвоката Зызиной А.В. о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельства дела, искажении показаний потерпевшего в приговоре и наличии противоречий с протоколом судебного заседания, неверном изложении показаний специалиста Ш***, недоказанности его (Григоряна Х.К.) причастности к совершению преступления, не проведении в отношении него судебно-психиатрической экспертизы, а также существенном нарушении его прав. Просит приговор отменить и передать материалы уголовного дела на новое судебное разбирательство.

В апелляционной жалобе осужденный Тарасов Д.В. считает приговор незаконным, необоснованным и несправедливым. Указывает, что потерпевший в судебном заседании пояснял, что угроз жизни и здоровью он ему не высказывал и боролся с ним, когда он с «В***» проник к нему в дом. По мнению автора жалобы, суд не мотивировал, на основании чего в его действиях имеется состав преступления, предусмотренный ч.3 ст.162 УК РФ, его действия неверно квалифицированы. Полагает, что судом не был установлен сговор между ним и «В***», их действия суд не разграничил. Григоряна Х.К. в своих первоначальных показаниях он оговорил, его с ним не было. Кроме того, органы следствия не приняли действий по розыску лица по имени «В***». Просит приговор отменить и передать материалы уголовного дела на новое судебное разбирательство.

Изучив уголовное дело, проверив доводы апелляционных жалоб, заслушав выступления осужденных Тарасова Д.В. и Григоряна Х.К., их защитников–адвокатов Ориничевой Е.А., Зызиной А.В., поддержавших доводы жалоб, прокурора Трофимова Г.А., возражавшего по доводам жалоб и просившего оставить приговор суда без изменений, судебная коллегия считает приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.

Судом тщательно была проверена версия о невиновности Тарасова Д.В. и Григоряна Х.К. в совершении инкриминируемого им органами предварительного следствия деяния. Своего объективного подтверждения материалами дела она не нашла и справедливо была отвергнута как несостоятельная с указанием в приговоре соответствующих оснований. Показания осужденных в суде являются недостоверными, осужденные пытаются выбрать для себя более убедительную версию своей непричастности, поэтому судебная коллегия, как и суд первой инстанции, расценивает показания Тарасова Д.В. и Григоряна Х.К. как способ защиты от предъявленного обвинения, данные с целью избежать уголовной ответственности и, соответственно, заслуженного наказания за совершенное деяние.

Все доводы осужденных и их защиты, в том числе изложенные в апелляционных жалобах, проверялись судом первой инстанции, им дана надлежащая оценка, они полностью опровергаются представленными стороной обвинения доказательствами.

Согласно существу показаний потерпевшего, данных в судебном заседании, именно Тарасов Д.В. и Григорян Х.К. совершили в отношении него преступление, а не иное лицо вместо Григоряна, как это утверждается в жалобах, о чем прямо и без сомнений показал С***. Открыв дверь в дом, он сразу же ощутил не менее трех ударов битой. Увидел силуэты двух нападавших в масках, от одного из ударов по голове он потерял способность к сопротивлению и нападавшие свалили его на пол. Григорян сел на него сзади, приставил к шее нож и потребовал деньги, в противном случае угрожал порезать. Почувствовав прикосновение к шее лезвия ножа и находясь на полу в «луже» крови под впечатлением от избиения, он реально опасался за свою жизнь и здоровье, указал на свой кошелек, в котором находилась небольшая сумма денег и две карты ***, на одной из которых (дебетовой) находилось около 8 000 рублей, на кредитной – 10 000 рублей. По указанию Григоряна он разблокировал свой телефон, сообщил ему пароль для входа в приложение ***, с использованием которого тот перевел остаток с кредитной карты (10 000 рублей) на дебетовую карту. По требованию Григоряна и опасаясь за жизнь своей дочери, он сообщил Тарасову пин-код от дебетовой карты. Связав его, Тарасов по указанию Григоряна ушел снимать деньги с банкомата, а Григорян остался в доме. Когда через 10-15 минут Тарасов вернулся, сообщив, что снял деньги в сумме 18 000 рублей, они ушли. Григорян во время нападения был «за главного», много говорил, отдавал указания Тарасову, который все исполнял.

Вопреки доводам жалоб, оснований для оговора осужденных со стороны потерпевшего, а также каких-либо обстоятельств, свидетельствующих о его заинтересованности в исходе дела, судом установлено не было, несмотря на утверждения защиты, не усматривает этого и судебная коллегия.

Проанализировав показания потерпевшего, оценив их в совокупности с другими доказательствами по делу, судебная коллегия, как и суд первой инстанции, приходит к выводу об их достоверности, в связи с чем они верно были положены в основу приговора.

Доводы жалоб о несоответствии показаний потерпевшего протоколу судебного заседания судебная коллегия отвергает в полном объеме, поскольку они направлены на искажение установленных судом фактических обстоятельств дела; в показаниях С*** четко отражены преступные действия Тарасова и Григоряна, которые непосредственно они совершали, что зафиксировано в протоколе судебного заседания. Относительно многочисленных доводов о противоречивости показаний потерпевшего, которые даны в суде и на предварительном следствии, то взаимоисключающих сведений относительно обстоятельств произошедшего в его показаниях не содержится; те несоответствия, на которые указывается в жалобах, в том числе на очной ставке с Григоряном, в первоначальных сообщениях потерпевшего, то они не могут расцениваться как существенные противоречия, тем более, что они были выяснены судом в ходе судебного разбирательства по делу и устранены, получив надлежащую оценку в судебном акте.

Показания потерпевшего в существенных моментах согласуются с первоначальными показаниями осужденных, данными на досудебной стадии уголовного судопроизводства.

Так, согласно показаниям Тарасова Д.В., допрошенного 14 мая 2020 года в качестве подозреваемого, он предложил Григоряну совершить в масках и перчатках с проникновением в дом и применением деревянной биты хищение у С*** денежных средств, на что тот дал свое согласие. Около 1 часа 07 мая 2020 года они встретились возле дома С*** предварительно договорились о том, что, после того, как С*** откроет входную дверь, он (Тарасов) ударит последнего битой по голове с тем, чтобы вместе с Григоряном беспрепятственно проникнуть в дом. Держа биту, постучал в дверь дома С***, когда тот открыл дверь он (Тарасов) со значительной силой нанес один удар битой по голове. С*** попятился назад, при этом из головы текла кровь. В этот момент он с Григоряном вбежал в дом, они повалили С*** и стали требовать у него денежные средства, в противном случае он (Тарасов) пригрозил его убить, после чего С*** указал рукой на лежащий на столе кошелек. В то время, как он осматривал кошелек, Григорян удерживал С*** с тем, чтобы он не смог оказать сопротивление. Обнаружив в кошельке денежные средства в сумме 450 рублей и банковскую карту, он вновь обратился к С*** с употреблением грубой нецензурной брани с требованием о выдаче денег, на что последний сказал, что все денежные средства у него находятся на банковских картах. Далее С*** по его требованию передал ему свой мобильный телефон, с помощью которого он в приложении *** обнаружил два счета, на одном из которых было 12 000 рублей, на другом 6 000 рублей. Переведя денежные средства с одной карты на другую и узнав у С*** пин-код, он сбегал к банкомату, расположенному по ***, в то время как Григорян оставался со С***. Сняв через банкомат с банковской карты С*** денежные средства в сумме 18 000 рублей, он вернулся в его дом, после чего с Григоряном связал потерпевшего проводом от удлинителя и они убежали. На следующий день встретились и поделили похищенные денежные средства пополам.

При проверке показаний на месте Тарасов Д.В. в присутствии защитника подтвердил свои показания, показал также, что в процессе совершения преступления он нанес потерпевшему не менее 5 ударов деревянной битой, один или два из которых по голове, остальные по туловищу.

Из показаний Григоряна Х.К. на начальном этапе предварительного следствия (14 мая 2020 года) в качестве подозреваемого следует, что в ходе прогулки Тарасов предложил ему проникнуть в дом к С*** и похитить у него в масках и перчатках с использованием деревянной биты деньги. Испытывая финансовые проблемы, он принял предложение Тарасова и около 1 часа 07 мая 2020 года встретился с ним возле дома потерпевшего. Когда С*** открыл дверь, Тарасов со значительной силой нанес битой один удар в область его головы. От нанесенного удара из головы С*** пошла кровь, он попятился назад. Повалив С*** на диван, поочередно стали требовать выдачи денежных средств, на что указал рукой на лежащий на столе кошелек. Пока Тарасов осматривал кошелек, он удерживал С*** за руку, не давая ему возможности оказать сопротивление. Обнаружив в кошельке лишь 450 рублей и банковскую карту, Тарасов потребовал у С*** мобильный телефон, с помощью которого через приложение *** перевел с одной карты на другую деньги, получив пин-код, сходил к ближайшему банкомату, где снял деньги, в то время как он (Григорян) оставался дома и удерживал С***. По возвращении они покинули дом, наутро поделили похищенные деньги пополам.

В ходе проверки показаний на месте, а также очной ставки с Тарасовым Д.В. подозреваемый Григорян Х.К. подтвердил свои показания и согласился с показаниями Тарасова Д.В.

Приведенные показания осужденных, а также составленные протоколы следственных действий получены с соблюдением всех требований уголовно-процессуального закона, перед началом допросов, проверки показаний на месте, очной ставки Тарасову Д.В. и Григоряну Х.К. разъяснялась ст.51 Конституции РФ - не свидетельствовать против самих себя, однако воспользоваться данным правом они не пожелали, а добровольно дали подробные показания в присутствии адвокатов (интересы Тарасова Д.В. защищала адвокат Маклакова М.И.; интересы Григоряна Х.К. защищала адвокат Мартынова О.В.), что само по себе исключало возможность применения недозволенных методов ведения следствия, при этом всеми участниками этих действий протоколы подписаны без каких-либо замечаний, при этом заявлений по поводу оказанного на них давления со стороны оперативных и следственных органов они не делали. Отсутствие применения недозволенных методов ведения следствия подтвердила своими показаниями допрошенный в суде старший следователь СО МО МВД России «Ульяновский» Г***

Проанализировав вышеуказанные показания осужденных и дав им правильную оценку в приговоре, суд обоснованно признал их в целом по обстоятельствам произошедшего достоверными и положил в основу принятого решения, поскольку они подтверждаются и согласуются в существенных моментах с показаниями потерпевшего и другими доказательствами. При этом сообщение Тарасова о том, что помимо биты он взял с собой на преступление нож, а также утверждения обоих о том, что угрозу убийством высказывал в адрес потерпевшего и перевод безналичных денежных средств с карты на карту осуществлял Тарасов Д.В., суд обоснованно признал несоответствующими действительности, имеющими своей целью скрыть лидирующую роль в преступлении Григоряна Х.К.

Таким образом, в первоначальных показаниях Тарасова и Григоряна они оба указали на свою причастность к совершению содеянного, при этом о каких-либо других лицах, участвующих в нападении на С***, ими не заявлялось.

Судебная коллегия отмечает, что в последующем, после вступления в дело иных защитников-адвокатов, в частности Зызиной А.В. и Ориничевой Е.А., осужденные избрали иную тактику защиты и заявили об оказанном на них сотрудниками полиции давлении, повлекшем за собой самооговор при даче признательных показаний, указав, что Тарасов был с иным лицом и разбоя тот не совершал, Григорян вообще находился в другом месте и непричастен к содеянному, что было подтверждено свидетелем защиты М***

Проанализировав показания вышеуказанного свидетеля и сопоставив их с данными о детализации его соединений с абонентом Григоряна Х.К. в период с 6 по 7 мая 2020 года, суд первой инстанции правильно расценил их как противоречивые и недостоверные, имеющие своей целью создать последнему алиби и помочь избежать уголовной ответственности за содеянное, поскольку они опровергаются распечаткой телефонных соединений абонента М*** и абонента Григоряна Х.К., а также сведениями автоматизированной системы контроля передвижения транспортных средств «Поток», анализ которых приведен в приговоре, не согласиться с которым у судебной коллегии оснований не имеется.

Что же касается иных приведенных в приговоре показаний осужденных о непризнании вины в предъявленном обвинении, то суд, как отмечено выше, правильно расценил их как способ защиты.

Локализация и степень тяжести причиненного здоровью потерпевшего вреда определены заключением эксперта №1847 от 11 июня 2020 года, согласно выводам которого у С*** обнаружены ушибленная рана в теменно-височной области слева, ушибленная рана в теменно-затылочной области слева на 3 см от срединной линии тела, ушиб мягких тканей с гематомой в области головы, в области грудной клетки, в области правого бедра, в области левой кисти. Могли образоваться от воздействия тупого твердого предмета незадолго до обращения в ГУЗ *** при обстоятельствах, изложенных в описательной части протокола допроса потерпевшего С*** от 8 мая 2020 года. Ушибленная рана в теменно-височной области слева, ушибленная рана в теменно-затылочной области слева на 3 см от срединной линии тела причинили (каждая в отдельности) легкий вред здоровью по признаку кратковременное расстройство здоровья по признаку временная нетрудоспособность продолжительностью до трех недель от момента причинения травмы (до 21 дня включительно). Возможность причинения указанных повреждений при обстоятельствах, изложенных в протоколе допроса подозреваемого Тарасова Д.В. (С*** открыл дверь и в этот момент, я сразу же, со значительной силой, нанес один удар битой в область головы С***…») то есть от однократного воздействия деревянной битой в область головы в виду анатомически близкого расположения данных областей, в которых имеются повреждения, также не исключена.

Экспертиза проведена с соблюдением норм УПК, выводы не противоречивы, научно обоснованы, а потому не вызывают сомнений в своей достоверности. Оснований для назначения и проведения комиссионной судебно-медицинской экспертизы на предмет определения вреда здоровью не имеется, поскольку он установлен.

В подтверждение вышеотмеченных выводов необходимо отметить также совокупность иных доказательств, прямо свидетельствующих о причастности осужденных к содеянному, а именно:

- согласно протоколу обыска по месту жительства Григоряна Х.К. в доме *** 14 мая 2020 года в смотровой яме в помещении гаража изъята бейсбольная бита светло-коричневого цвета, в салоне находящегося в гараже автомобиля *** деревянная бита черного цвета;

- согласно протоколу осмотра места происшествия - а/м ***, расположенной возле дома *** обнаружены нож в ножнах и складной нож, также изъяты паспорт на имя Григоряна Х.К. и иные документы;

- согласно выводам экспертиз №Э3/473 от 19 мая 2020 года и №Э3/799 от 24 августа 2020 года на поверхности биты из древесины светло-коричневого цвета с ручкой, обмотанной липкой изоляционной лентой черного цвета, обнаружена кровь С***, а также смешанные следы пота Григоряна Х.К. и Тарасова Д.В.;

- согласно заключениям эксперта №Э3/474 от 19 мая 2020 года и №Э3/797 от 24 августа 2020 года на клинке ножа в ножнах обнаружена кровь, на рукоятке ножа обнаружены смешанные следы пота. Кровь произошла от С*** и не могла произойти от Григоряна Х.К. и Тарасова Д.В. Смешанные следы пота произошли от Григоряна Х.К. и Тарасова Д.В. и не могли произойти от С***;

- из заключения эксперта №19Э/184 от 13 октября 2020 года следует, что изъятый в результате осмотра автомобиля *** и представленный на исследование нож является охотничьим ножом и относится к холодному оружию. Данный нож изготовлен заводским способом.

Экспертизы проведены и заключения составлены в соответствии с уголовно-процессуальным законом, квалифицированными экспертами, выводы экспертиз научно обоснованы, непротиворечивы и полностью согласуются с другими доказательствами по делу, в связи с чем оснований сомневаться в их достоверности и объективности не имеется.

Проанализировав указанные доказательства суд первой инстанции верно отметил, что содержащиеся в данных заключениях выводы о принадлежности обнаруженных на орудиях преступления (бите и ноже) крови потерпевшего, а на их рукоятках следов пота Григоряна и Тарасова однозначно свидетельствуют о причастности последних к совершению разбойного нападения на С*** при установленных судом обстоятельствах.

Вопреки доводам жалобы защитника Ориничевой Е.А., отсутствие ранений и повреждений у потерпевшего от ножа, на котором обнаружена кровь С***, не ставит под сомнение его показания, поскольку как показал сам потерпевший в судебном заседании, его кровь была везде и на нем и на полу, поэтому тот кто держал нож, мог его испачкать (т.6 л.д.154 протокола). Показания Тарасова в этой части о том, что он счистил ножом со своих кроссовок грязь и следы крови, которые у него имелись, явно надуманы.

Проверяя доводы жалоб о неверном отражении показаний свидетеля Ш*** в приговоре и зафиксированными в протоколе судебного заседания, судебная коллегия не усматривает существенного различия между данными показаниями, учитывая, что протокол судебного заседания не является стенограммой хода процесса.

Допрошенный в качестве свидетеля заместитель начальника отдела экспертиз тканей и выделений человека, животных ЭКЦ УМВД России по Ульяновской области Ш*** показал, что принимал участие в производстве нескольких следственных действий по настоящему уголовному делу в качестве специалиста. В частности, он показал, что в ходе обыска в жилище Тарасова Д.В. в присутствии понятых он предварительно осмотрел переданные ему сотрудником уголовного розыска побывавшие в стирке кроссовки, затем его отвезли на обыск в дом Григоряна, где в его присутствии в смотровой яме гаража оперативником была обнаружена деревянная бита светло-коричневого цвета. С помощью специального прибора он провел экспресс-анализ имеющихся на данных кроссовках и бите пятен, обнаружив на них следы крови. Кроме того он участвовал в осмотре находящейся рядом со зданием отдела полиции в *** автомобиля ***, где лично обнаружил под передним пассажирским сиденьем охотничий нож в кожаных ножнах, на лезвии которого имелись следы крови. Также он был привлечен сотрудниками полиции для изъятия образцов буккального эпителия у подозреваемых Тарасова Д.В. и Григоряна Х.К., перед их изъятием он ознакомился с постановлением следователя, в котором поставил свою подпись. Изъятие происходило в кабинете ОВД в *** в присутствии понятых. Каким образом происходило предъявление постановления следователя подозреваемым и почему они отказались от его подписания, не знает, однако против самого изъятия буккального эпителия они не возражали. Образцы (по одному у Тарасова Д.В. и Григоряна Х.К.) были упакованы в два выполненных из прозрачного неокрашенного полимерного материала и заклеенные фрагментами липкой ленты типа скотч контейнера.

Таким образом, из существа показаний Ш*** следует, что против самого изъятия буккального эпителия осужденные не возражали при имеющейся, по мнению судебной коллегии, у них возможности к этому, в том числе путем устных заявлений, однако таких возражений от осужденных не последовало (никто об этом не заявил). Также следует обратить внимание, что на протяжении всего предварительного следствия ни от осужденных, ни от их защитников каких-либо заявлений либо ходатайств, в том числе при неоднократном ознакомлении с материалами уголовного дела о нарушении конституционного права Тарасова Д.В. и Григоряна Х.К. на защиту при изъятии у них образцов буккального эпителия не поступало.

Сами постановления и протоколы получения образцов для сравнительного исследования составлены без существенных нарушений норм уголовно-процессуального закона. Что касается ошибок, допущенных в данных документах в части изъятия образцов у понятых и эксперта (как отмечено в постановлении), неверного указания места составления протоколов, а также отсутствие в протоколе отобрания образцов от Тарасова Д.В. подписи специалиста Ш*** о разъяснении ему прав и обязанностей, то судом первой инстанции они правильно признаны техническими опечатками, что никоим образом не влияет на их допустимость и достоверность, при этом обстоятельства составления постановлений и проведения данных следственных действий проверены в судебном заседании, в том числе путем допроса следователя К***, их результат сомнений у судебной коллегии, как и суда первой инстанции, не вызывает.

Относительно показаний свидетелей О*** и С*** (понятых), то выводы суда о допустимости указанных протоколов и постановлений они не опровергают. Свои подписи в отмеченных документах эти лица подтвердили, как и в показаниях, данных ими в ходе предварительного следствия, исследованных в суде в связи с существенными противоречиями, в которых они прямо заявили об отказе в частности Тарасова Д.В. от подписи в протоколе.

Явка понятых Б*** и Т*** в судебное заседание обеспечена не была, поскольку местонахождение Б*** установить не представилось возможным (т.6 л.д.85 протокола), Т*** пояснил, что он *** года рождения, пенсионер, инвалид, в связи с распространением новой короновирусной инфекции в судебное заседание приехать не может (т.6 л.д.84 протокола).

Учитывая изложенное, нарушений права на защиту при изъятии образцов буккального эпителия у Тарасова Д.В. и Григоряна Х.К. судебная коллегия не усматривает.

Вопреки доводам апелляционной жалобы защитника Ориничевой Е.А., явка с повинной, сделанная подзащитным Тарасовым Д.В., судом не была признана в качестве допустимого доказательства и, соответственно, не приведена в приговоре. Тот факт, что суд признал ее наряду с иными в качестве смягчающего наказание обстоятельства, основанием для признания протокола явки с повинной в качестве допустимого доказательства не является.

В ходе предварительного следствия и судебного заседания не было получено каких-либо сведений, вызывающих сомнения во вменяемости осужденного Григоряна Х.К. О каких-либо травмах, в том числе головы ни им, ни его защитником в ходе производства по делу никогда не заявлялось.

Судом установлено, что Григорян Х.К. на учете у психиатра и нарколога не состоит, сведений о наличии у него психических расстройств не имеется. При допросе в ходе предварительного расследования Григорян Х.К. давал показания в качестве подозреваемого и обвиняемого, при этом о наличии каких-либо психических расстройств не заявлял. В судебном заседании о наличии у него каких-либо психических расстройств также не указывалось, Григорян Х.К. ясно высказывал свою позицию о порядке рассмотрения дела, по предъявленному обвинению, выступал в прениях сторон и последнем слове. При этом на вопрос председательствующего о состоянии здоровья прямо заявил, что жалоб не имеется (т.6 л.д.184 протокола).

При таких обстоятельствах у суда не было никаких оснований сомневаться во вменяемости осужденного Григоряна Х.К. как во время содеянного, так и при постановлении приговора, в связи с этим предусмотренных п.3 ст.196 УПК РФ оснований для назначения и, соответственно, проведения в отношении него судебно-психиатрической экспертизы не имелось, поэтому суд обоснованно признал его вменяемым и подлежащим уголовной ответственности.

Сомнений во вменяемости Григоряна Х.К. как во время совершения преступления, так и в настоящее время, у судебной коллегии также не имеется, из материалов дела обратных сведений не усматривается, в связи с изложенным доводы жалоб в этой части несостоятельны.

Таким образом, трактовка событий деяния в том виде, в каком она представлена в апелляционных жалобах защитников и осужденных, а также в суде апелляционной инстанции, не может быть признана обоснованной, поскольку противоречит исследованным в судебном заседании доказательствам, правильная оценка которым дана в приговоре.

Судебная коллегия считает, что приводимые осужденными и их защитниками в апелляционных жалобах доводы следует отнести к способу защиты от предъявленного обвинения, имеющему цель опорочить доказательственное значение показаний, положенных судом в основу приговора и иных доказательств, приведенных в судебном акте.

Судебная коллегия считает, что, всесторонне и полно исследовав материалы дела, дав собранным доказательствам в их совокупности надлежащую оценку, проверив версию осужденных и опровергнув ее, суд обоснованно пришел к выводу о их виновности в совершении инкриминируемого деяния и дал правильную юридическую оценку действиям Тарасова Д.В. и Григоряна Х.К. по ч.3 ст.162 УК РФ.

Вопреки доводам жалоб, все квалифицирующие признаки нашли свое подтверждение, о чем суд верно указал в приговоре, мотивировав принятое решение. Оснований для изменения квалификации действий осужденных не имеется.

О наличии между Тарасовым Д.В. и Григоряном Х.К. предварительного сговора на совершение разбойного нападения на С*** свидетельствует совместный, полностью согласованный и одновременный характер их действий, связанный с приходом к месту произошедшего (дом потерпевшего), переходом к исполнению деяния, высказыванием в его адрес требований, направленных тем самым на завладение чужим имуществом, нанесением Тарасовым ударов битой по голове, применением Григоряном охотничьего ножа в отношении потерпевшего (приставил к шее), высказыванием угроз.

При этом о наличии предварительного сговора на совершение преступления оба осужденных указывали в первоначальных показаниях на досудебной стадии уголовного судопроизводства.

Осужденные вошли против воли потерпевшего к нему в дом, о чем С*** всегда последовательно утверждал в ходе предварительного следствия и в судебном заседании.

В судебном заседании нашел свое подтверждение квалифицирующий признак совершения разбоя с применением оружия и предмета, используемого в качестве оружия, поскольку из совокупности показаний потерпевшего С***, первоначальных показаний осужденных на предварительном следствии, заключений экспертиз следует, что Тарасов при совершении нападения использовал биту, а Григорян – охотничий нож. Угрозы применения насилия, опасного для жизни и здоровья, также нашли свое подтверждение, поскольку в присутствии Тарасова, Григорян приставлял нож к шеи потерпевшего, говоря, что порежет; Тарасов этому не препятствовал, напротив, действуя группой лиц по предварительному сговору, подавляя волю потерпевшего к сопротивлению, пользовался этим в целях достижения преступного результата - хищении денежных средств, которые были разделены между осужденными и потрачены на личные нужды, что также подтверждает их умысел.

Какие-либо неустранимые судом существенные противоречия в доказательствах, требующие их толкования в пользу осужденных и позволяющие поставить под сомнение их деятельность в составе группы лиц по предварительному сговору, отсутствуют. Не приводится в апелляционных жалобах обстоятельств, которые могли явиться основанием для пересмотра выводов суда в указанной части.

Все ходатайства, заявленные в ходе судебного разбирательства сторонами, рассмотрены судом в полном соответствии с положениями УПК РФ, приведены надлежащие мотивировки принятых решений с учетом представленных по делу доказательств, вынесено отдельное обоснованное постановление об отказе в удовлетворении ходатайства защитника Ориничевой Е.А. об исключении доказательств по делу. Судебная коллегия не может согласиться с тем, что приговор основан на недопустимых доказательствах, содержащих существенные противоречия, поскольку ни одно доказательство, юридическая сила которого вызывала сомнение, основывалось на предположении и догадках, не было положено в обоснование выводов суда о виновности осужденных, в этой связи оснований для признания доказательств недопустимыми не имеется.

Суд в соответствии со ст.ст.87-88, 307 УПК РФ указал мотивы, по которым в основу его выводов положены одни и отвергнуты другие доказательства.

Судом в полной мере учтены характер и степень общественной опасности содеянного, данные о личности виновных, влияние назначаемого наказания на исправление осужденных и иные обстоятельства, приведенные в приговоре, а также верно принято решение о назначении обоим осужденным наказания в виде лишения свободы.

Оснований для назначения наказания с применением ст.ст.64, 73 УК РФ, а также изменения категории преступления по ч.3 ст.162 УК РФ, не имеется. Вместе с тем, судом при назначении Григоряну Х.К. обоснованно применены положения ч.1 ст.62 УК РФ, поскольку имеются смягчающие наказание обстоятельства, предусмотренные п.«и» ч.1 ст.61 УК РФ.

Судом Тарасову Д.В. в полной мере учтено наличие обстоятельств, смягчающих наказание. Иных обстоятельств, необходимых для признания в качестве смягчающих, не установлено.

Оснований для признания в качестве смягчающего наказание обстоятельства – молодого возраста Тарасова Д.В. судебная коллегия не усматривает, учитывая, что оно не является обязательным.

В действиях Тарасова Д.В. имеется рецидив преступлений, поэтому суд обоснованно признал это в качестве обстоятельства, отягчающего наказание и справедливо назначил наказание без применения положений ч.3 ст.68 УК РФ, а также не применил требования ч.1 ст.62 УК РФ.

Дело расследовано и рассмотрено всесторонне, полно и объективно. Предварительное и судебное следствие проведено в установленном законом порядке, каких-либо нарушений прав осужденных в ходе уголовного судопроизводства, вопреки доводам стороны защиты, не допущено.

Кроме того, следует отметить, что объективных данных, которые давали бы основание считать, что доказательства по делу сфальсифицированы, а уголовное дело сфабриковано, не имеется.

Из материалов уголовного дела видно, что сторонам были созданы необходимые условия для исполнения своих процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных прав на основе принципов состязательности и равноправия сторон. Необоснованных отказов осужденным и их защитникам в исследовании доказательств, которые могли иметь существенное значение для исхода дела, не усматривается. Из протокола судебного заседания не видно, чтобы со стороны председательствующего судьи, а также государственного обвинителя проявлялись предвзятость либо заинтересованность по делу, а также обвинительный уклон.

Правом отвода председательствующему по делу судье осужденные и их адвокаты в ходе производства по делу не воспользовались.

Протокол судебного заседания соответствует требованиям уголовно-процессуального закона, он полно и объективно отражает ход судебного заседания. Нарушений требований к изготовлению и подписанию протокола судебного заседания, предусмотренных ст.259 УПК РФ, не имеется. Отклонение замечаний на протокол судебного заседания не может служить основанием для отмены приговора. Законность и обоснованность постановлений судьи о рассмотрении замечаний защитников и осужденных на протокол судебного заседания, содержащихся в апелляционных жалобах, сомнений у судебной коллегии не вызывают. Каких-либо существенных расхождений в содержании между показаниями потерпевшего и свидетелей, приведенными судом в приговоре и зафиксированными в протоколе судебного заседания, не имеется. При этом уголовно-процессуальный закон не содержит требования дословно фиксировать все, что говорят участники судебного разбирательства, то есть протокол, как отмечалось выше, не является стенограммой судебного процесса.

Вопреки доводам жалоб, приговор основан на допустимых доказательствах, соответствует требованиям ст.307 УПК РФ, в нем приведены и в достаточной степени мотивированы выводы относительно виновности осужденных, квалификации содеянного, содержится обоснование признания достоверными одних доказательств, приведены причины, по которым отвергнуты другие, таким образом, приведен всесторонний анализ доказательств. Описание преступного деяния соответствует требованиям п.1 ст.307 УПК РФ, судом указано место, время, способ совершения преступления, форма вины, мотив, а также конкретные действия осужденных, необходимые для квалификации.

Гражданский иск судом разрешен правильно.

Другие доводы апелляционных жалоб, а также прозвучавшие в суде апелляционной инстанции аргументы о незаконности постановленного приговора проверены судебной коллегией и отклоняются как несостоятельные, поскольку либо не имеют отношения к делу либо направлены на переоценку исследованных судом доказательств, оспаривание выводов суда о виновности, которые являются законными и обоснованными.

Существенных нарушений норм уголовно-процессуального закона, неправильного применения уголовного закона, влекущих за собой отмену приговора, по делу не допущено, вместе с тем приговор подлежит изменению.

При назначении осужденному Григоряну Х.К. дополнительного наказания в виде штрафа за преступление, предусмотренное ч.3 ст.162 УК РФ, суд в резолютивной части приговора допустил противоречия, указав в цифровом обозначении размер штрафа за это преступление в 100 рублей, а прописью в скобках (сто тысяч). Учитывая, что все сомнения толкуются в пользу осужденного, судебная коллегия считает необходимым исключить из резолютивной части приговора назначенное Григоряну Х.К. дополнительное наказание в виде штрафа.

Помимо этого, как следует из разъяснений, содержащихся в «Ответах на вопросы, поступившие из судов, по применению положений ст.72 УК РФ» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 31.07.2019), началом срока отбывания наказания необходимо признавать день вступления приговора в законную силу, за исключением случаев, когда срок отбывания наказания исчисляется со дня прибытия осужденного в исправительный центр (часть 1 статьи 60.3 УИК РФ), колонию-поселение (часть 3 статьи 75.1 УИК РФ) или в тюрьму (часть 1 статьи 130 УИК РФ) либо со дня задержания (часть 7 статьи 75.1 УИК РФ).

Однако суд вопреки приведенным требованиям закона и разъяснениям Верховного Суда Российской Федерации исчислил срок отбывания наказания как Тарасову Д.В., так и Григоряну Х.К. с 15 января 2021 года, то есть со дня постановления приговора. При этом в отношении Григоряна Х.К. судом не разрешен вопрос о зачете времени содержания под стражей до вступления приговора в законную силу, в связи с чем приговор суда, в том числе с целью правовой определенности в этой части подлежит изменению в отношении обоих осужденных.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст.389.13, 389.20, 389.28 и 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

приговор Ульяновского районного суда Ульяновской области от 15 января 2021 года в отношении Тарасова Дениса Владимировича, Григоряна Хачика Кареновича изменить.

Исключить из резолютивной части приговора назначенное Григоряну Х.К. дополнительное наказание в виде штрафа.

Из резолютивной части приговора исключить указание об исчислении срока отбывания Тарасову Д.В. и Григоряну Х.К. наказания в виде лишения свободы с 15 января 2021 года.

Указать на исчисление срока отбывания наказания Тарасову Д.В. в виде лишения свободы со дня вступления приговора в законную силу с 10 марта 2021 года.

На основании п.«а» ч.3.1 ст.72 УК РФ (в редакции ФЗ №186-ФЗ от 03.07.2018) время содержания под стражей Тарасову Д.В. с 14.05.2020 до дня вступления приговора в законную силу зачесть в срок лишения свободы из расчета один день за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима.

Указать на исчисление срока отбывания наказания Григоряну Х.К. в виде лишения свободы со дня вступления приговора в законную силу с 10 марта 2021 года.

На основании п.«а» ч.3.1 ст.72 УК РФ (в редакции ФЗ №186-ФЗ от 03.07.2018) время содержания под стражей Григоряну Х.К. с 15.01.2021 до дня вступления приговора в законную силу зачесть в срок лишения свободы из расчета один день за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима.

В остальном приговор оставить без изменения, а апелляционные жалобы – без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке в судебную коллегию по уголовным делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ.

Кассационные жалоба, представление, подлежащие рассмотрению в порядке, предусмотренном статьями 401.7 и 401.8 УПК РФ, могут быть поданы через суд первой инстанции в течение шести месяцев со дня вступления в законную силу приговора или иного итогового судебного решения, а для осужденного, содержащегося под стражей, - в тот же срок со дня вручения ему копии такого судебного решения, вступившего в законную силу.

Осужденные Тарасов Д.В. и Григорян Х.К. вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела в судебном заседании суда кассационной инстанции.

Председательствующий

Судьи