Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе осужденного ФИО1 на постановление Фрунзенского районного суда г. Владимира от 8 февраля 2019 года о частичном удостоверении правильности замечаний ФИО1 на протокол судебного заседания, и по апелляционным жалобам осужденного ФИО1 и защитника Бутырского Д.Ю. на приговор Фрунзенского районного суда г. Владимира от 12 декабря 2018 года в отношении

ФИО1, **** ранее судимого:

- 28 марта 2016 года по ч.1 ст. 158 УК РФ к лишению свободы на срок 10 месяцев условно с испытательным сроком 1 года, постановлением суда от 19 октября 2016 года условное осуждение отменено, и направлен для отбывания наказания в виде лишения свободы на срок 10 месяцев в колонию-поселение;

- 21 апреля 2016 года по п. «в» ч.2 ст. 158 УК РФ к лишению свободы на срок 1 год 6 месяцев условно с испытательным сроком 1 год 6 месяцев, постановлением суда от 19 октября 2016 года условное осуждение отменено, и направлен для отбывания наказания в виде лишения свободы на срок 1 год 6 месяцев в колонию-поселение, постановлением суда от 16 февраля 2017 года на основании ч.5 ст.69 УК РФ путем частичного сложения наказания по приговору от 21 апреля 2016 года с наказанием по приговору от 28 марта 2016 года назначено наказание в виде лишения свободы на срок 1 год 7 месяцев с отбыванием в колонии-поселении;

- 15 марта 2017 года по пп. «в», «г» ч.2 ст. 158, ст.70 УК РФ к лишению свободы на срок 2 года 2 месяца с отбыванием в колонии-поселении, освобожденного 10 октября 2017 года по постановлению суда от 28 сентября 2017 года условно-досрочно с неотбытым сроком 1 год 3 месяца 16 дней,

осужденного по п. «а» ч.3 ст. 158 УК РФ к лишению свободы на срок 4 года 4 месяца.

В соответствии со ст.70 УК РФ к назначенному наказанию частично присоединено неотбытое наказание по приговору от 15 марта 2017 года и окончательно по совокупности приговоров назначено наказание в виде лишения свободы на срок 5 лет с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Срок отбывания наказания исчислен с 12 декабря 2018 года с зачетом в срок лишения свободы времени содержания под стражей с 3 апреля 2018 года по день вступления приговора в законную силу включительно из расчета один день за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима.

Принято решение о вещественных доказательствах.

Заслушав доклад судьи Иванкива С.М., выступления осужденного ФИО1 и защитника Бутырского Д.Ю., поддержавших апелляционные жалобы по изложенным в них доводам, прокурора Федосовой М.Н., полагавшей приговор оставить без изменения, суд апелляционной инстанции

установил:

ФИО1 признан виновным в тайном хищении чужого имущества с

причинением значительного ущерба гражданину, с незаконным проникновением в жилище, то есть совершении кражи имущества Ш.1 и П.

Преступление совершено 2 апреля 2018 года в период с 12 часов до 16 часов 30 минут **** при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе ФИО1 выражает несогласие с постановлением суда от 8 февраля 2019 года, считая его немотивированным, не соответствующим требованиям закона. Полагает, что председательствующий формально ознакомился с замечаниями на протокол судебного заседания, не воспользовался аудиозаписью судебных заседаний, располагал только материалами, которые подготовлены секретарем судебного заседания, при этом аудиозапись судебного заседания от 25 октября 2018 года не велась в связи с техническими неисправностями, поэтому председательствующий не мог удостовериться в правильности изложенных сведений и убедиться в обоснованности принесенных замечаний. Утверждает осуждённый, что председательствующий не указал в постановлении причину, по которой не прослушивал аудиозапись судебного заседания, то есть отклонил часть замечаний на протокол судебного заседания без исследования подтверждающих материалов. Указывает, что в постановлении не разъяснен порядок его обжалования. Просит осужденный ФИО1 постановление суда отменить в той части, в которой отказано в удостоверении замечаний на протокол судебного заседания либо изменить постановление суда и удостоверить поданные им замечания.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденный ФИО1 выражает несогласие с приговором, считая его незаконным, необоснованным, несправедливым и чрезмерно суровым, поскольку выводы суда, изложенные в нём, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Полагает, что процессуальные документы по делу составлены с нарушением требований закона и имеют признаки фальсификации. Обращает внимание, что следователь С.1 проводила осмотр места преступления с 19 часов 10 минут по 20 часов 30 минут (л.д.29-37), затем собственноручно заполнила протокол допроса потерпевшего П. с 21 часа 25 минут по 21 час 40 минут, в котором отсутствует подпись потерпевшего после разъяснения ему ст.ст.307, 308 УК РФ (л.д. 89-90), а через пять минут следователь в кабинете **** ОП **** с 21 часа 45 минут по 22 часов 20 минут печатала протокол допроса потерпевшей Ш.1 (л.д.74-76) и поручение о производстве ОРМ (л.д.109), так как установила, что информацией может обладать соседка С.2, которая допрошена в качестве свидетеля с 19 часов 50 минут по 20 часов 30 минут участковым уполномоченным полиции Ч. (л.д.110-111), не состоящей в оперативной группе (л.д.23-24). В последующем дело к своему производству и расследованию приняла следователь П.3 о чем вынесла постановление, а заместителю прокурора **** отправила уведомление от 4 апреля 2018 года о передаче уголовного дела следователю П.4 для дальнейшего расследования (л.д.10).

Обращает внимание ФИО1, что в протоколе осмотра предметов от 4 апреля 2018 года указаны в начале понятые П.1 и К., а затем Ш. и С., в фабуле постановления о назначении дополнительной экспертизы от 3 мая 2018 года имеется ссылка на подозреваемого З. (л.д.57), в протоколах осмотра предметов от 4,7,15 мая 2018 года не указано, где происходит следственное действие, в протоколе выемки из магазина «****» от 15 мая 2018 года отсутствуют подписи понятых после разъяснения им прав и обязанностей, протокол его дополнительного допроса от 18 мая 2018 года и протоколы ознакомления его с назначением дополнительной экспертизы и ознакомления его с заключением эксперта **** подписаны в другой день, протокол явки с повинной от 3 апреля 2018 года составлен с 17 часов по 17 часов 15 минут при этом в протоколе указано об обращении его в ОП ******** в 19 часов 30 минут (л.д.170), постановление о привлечении в качестве обвиняемого от 18 мая 2018 года (л.д.226-227) и уведомление от прокурора от 5 июля 2018 года о направлении уголовного дела в суд им не получены. Отмечает осуждённый, что следователь П.3 в кабинете **** ОП ******** 29 мая 2018 года с 16 часов 55 минут по 19 часов 02 минуты знакомила потерпевших с уголовным делом (т.2 л.д.46-50), а через 3 минуты с 19 часов 05 минут по 20 часов 35 минут знакомила его в ИВС ****.

Утверждает ФИО1, что обвинительное заключение составлено с нарушением требований п.3 ч.1 ст.220 УПК РФ, поскольку в постановлениях о привлечении в качестве обвиняемого от апреля 2018 года и мая 2018 года указано иное время инкриминируемого деяния, перечень и наименование похищенного имущества и сумма причиненного ущерба потерпевшим не совпадают, фактически ему вручена ненадлежащим образом заверенная копия обвинительного заключения. Указывает, что следствием не установлена его причастность к совершению преступления, точное время совершения преступления, обстоятельства и мотивы, показания свидетелей имеют противоречия. Обращает внимание, что протокол задержания составлен с нарушением ст.92 УПК РФ, 3 апреля 2018 года его доставили в ОП **** в 09часов 30 минут, где на протяжении 10 часов сотрудники полиции подвергали его психологическому и физическому давлению к даче фальсифицированных показаний, защитник прибыл только в 21 час 30 минут – 22 часа, ему пришлось написать явку с повинной, в период следствия он не мог давать правдивые показания, так как опасался за жизнь и здоровье близких, свидетель Б. вынуждена была дать показания, которые устраивали следствие, показания свидетеля С.2, данные в ходе предварительного следствия, протокол опознания являются противоречивыми и недопустимыми доказательствами. Отмечает осуждённый, что свидетель М. сообщил, что он совершил кражу по данному делу, что подтверждается показаниями потерпевшего П. в ходе дополнительного допроса в суде, которой подтвердил нахождение у него дома гитары, однако показания М. не были проверены согласно ст.87 УПК РФ, процедура опознания между М. и С.2 не проведена, следствие указывает о совершении преступления в 16 часов 30 минут, а суд – с 12 часов по 16 часов 30 минут. Считает, что ему неправильно назначено наказание по ст.70 УК РФ, поскольку по приговору от 15 марта 2017 года срок, на который он освобожден условно-досрочно, истек 13 марта 2018 года, а задержан он по подозрению в совершении преступления по данному делу 3 апреля 2018 года. По изложенным доводам осужденный ФИО1 просит приговор отменить и вынести иное судебное решение.

Защитник Бутырский Д.Ю. в апелляционной жалобе в интересах осужденного ФИО1 выражает несогласие с приговором, поскольку выводы суда, изложенные в нём, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции. Утверждает, что судом ошибочно установлена причастность ФИО1 к совершению инкриминируемого ему преступления и формально произведена оценка доказательств. Указывает адвокат, что за основу взяты признательные показания обвиняемого, содержащиеся в протоколах явки с повинной, допросов и очной ставке со свидетелем, которые получены в результате оказания на него давления со стороны сотрудников правоохранительных органов и с нарушением права обвиняемого на защиту, поскольку на момент получения от ФИО1 явки с повинной защитник не был знаком с ранее данными им показаниями «свидетеля» и защитник не предоставлен подозреваемому с момента его фактического задержания.

Отмечает адвокат, что обстоятельства, по которым ФИО1 оговаривал себя в ходе следствия, отпали, так как он заявил суду об обеспечении его безопасности в условиях содержания в ФКУ СИЗО****.

Полагает защитник, что суд необоснованно критически оценил показания ФИО1 в суде, изменение показаний обвиняемым в части момента возникновения умысла на хищение и способа оставления места происшествия было продиктовано его желанием минимизировать ответственность в тех рамках, которые ему были обозначены сотрудниками полиции. Считает, что показания свидетеля ФИО2 являются недостоверными, в том числе изложенные в протоколе допроса от 2 апреля 2018 года. Обращает внимание, что доказательства стороны защиты – показания свидетеля М. в деталях согласующиеся с материалами дела, сведения, полученные от обвиняемого в судебном заседании и сведения о приобретении ФИО1 у свидетеля М. похищенной гитары и прочее, были проигнорированы судом безосновательно либо по малозначительным оценочным основаниям. Считает адвокат, что доводы суда о том, что все входные двери, оборудованные запирающими устройствами, могли быть не заперты, являются предположениями и не подтверждены объективными доказательствами, а также судом не дана оценка доводам защиты о том, что за короткий промежуток времени в 10-15 минут одному человеку, не знакомому с потерпевшими, не знающему обстановки и точного расположения ценных вещей в квартире, за один заход невозможно вынести такой объем ручной клади. По изложенным доводам защитник Бутырский Д.Ю. просит приговор отменить и вынести в отношении ФИО1 оправдательный приговор.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, выступления осужденного, защитника и прокурора, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

Из представленных материалов уголовного дела следует, что на основании ходатайств ФИО1 25 декабря 2018 года вручена копия протокола судебного заседания и 28 января 2018 года он ознакомлен с аудиозаписью хода судебных заседаний по уголовному делу, после этого осужденный подал замечания от 31 января 2019 года, которые рассмотрены председательствующим 8 февраля 2019 года с вынесением постановления о частичном удостоверении правильности замечаний. Замечания осужденного и постановление суда приобщены к материалам уголовного дела.

Статья 259 УПК РФ закрепляет требования, предъявляемые к ведению протокола судебного заседания, в том числе требование о достоверном и последовательном отражении хода судебного разбирательства, и обязанность председательствующего и секретаря судебного заседания изготовить протокол и ознакомить с ним стороны по их ходатайству.

Протокол судебного заседания изготовлен секретарями судебного заседания, подписан ими и председательствующим.

Замечания на протокол судебного заседания, поданные ФИО1, председательствующим рассмотрены и вынесено процессуальное решение соответствующее требованиям ст. 260 УПК РФ. При рассмотрении замечаний председательствующим изучен протокол судебного заседания и аудиозапись хода судебных заседаний.

Как следует из материалов уголовного дела, председательствующим отклонены замечания на протокол судебного заседания от 14 сентября 2018 года в части сведений, содержащихся на странице 7 в абзаце 16 и на странице 8 в абзаце 1, а также на протокол судебного заседания от 3 октября-12 декабря 2018 года – на странице 3 в абзаце 20, странице 5 в абзацах 5 и 22, странице 6 в абзацах 17, странице 7 в абзаце 1, странице 9 в абзацах 8,13 и 15, странице 10 в абзацах 7, странице 11 в абзацах 21 и 34, странице 12 в абзаце 6, странице 13 в абзаце 15, странице 14 в абзаце 1, странице 15 в абзацах 16 и 17, странице 16 в абзацах 4 и 8, странице 19 в абзаце 8, странице 20 в абзаце 13 и странице 30 в абзаце 8.

Учитывая, что в указанной части протокол судебного заседания отражает все существенные сведения о разбирательстве уголовного дела, председательствующий обоснованно не усмотрел оснований для удостоверения поданных замечаний.

В остальной части председательствующим удостоверена правильность замечаний на протокол судебного заседания, в том числе на протокол судебного заседания от 3 октября-12 декабря 2018 года, на странице 29 после абзаца 22 дополнено замечание адвоката Бутырского Д.Ю. следующего содержания «фотография двери сделана в вечернее время, поэтому отлив цвета темно-коричневый, светло-коричневый может играть».

Протокол судебного заседания не является стенограммой, и в протоколе не должен дословно воспроизводиться ход разбирательства по уголовному, то есть все высказывания и действия участников процесса, в связи с чем доводы осужденного не являются безусловным основанием для полного удостоверения замечаний.

Отсутствие в постановлении о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания указания на сроки и порядок его обжалования, не воспрепятствовало осужденному обжаловать в апелляционном порядке данное судебное решение путём подачи апелляционной жалобы, поэтому его право на обжалование нарушено не было.

Вывод суда о доказанности виновности ФИО1 в совершении преступления, за которое он осужден, соответствует фактическим обстоятельствам дела, установленным в судебном заседании, и основан на совокупности исследованных доказательств, которым судом дана надлежащая оценка.

Вопреки позиции ФИО1 в судебном заседании по предъявленному обвинению, его виновность в совершении кражи, то есть тайного хищения чужого имущества, с незаконным проникновением в жилище и причинением значительного ущерба гражданину, установлена в судебном заседании показаниями осужденного, данными в ходе предварительного следствия в качестве подозреваемого и обвиняемого, из которых усматривается, что 2 апреля 2018 года во второй половине дня он вошел в ****, поднялся на седьмой этаж, увидел незапертую дверь квартиры ****, и с целью хищения проник в квартиру, где похитил два ноутбука, один из которых находился в сумке, планшетный компьютер, фотоаппарат в сумке, рюкзак, чемодан оранжевого цвета, возможно, что-то ещё, после чего покинул квартиру и спустился на лифте. При этом он признал факт хищения двух спальных мешков, сумки для ноутбука. У себя дома он оставил часть вещей, а два ноутбука сдал в магазин «****» за 9000 рублей. Вечером того же дня у него произошел конфликт с Б., она вынесла ему из дома на улицу оранжевый чемодан, который он ранее похитил, и его он впоследствии выкинул.

При проверке показаний на месте ФИО1 указал квартиру, из которой похитил имущество, – два ноутбука, планшетный компьютер, фотоаппарат в сумке, рюкзак и чемодан оранжевого цвета.

В ходе очной ставки со свидетелем С.2 ФИО1 подтвердил, что через незапертую дверь проник квартиру, откуда похитил два ноутбука, рюкзак, чемодан, планшетный компьютер, фотоаппарат, возможно, что-то ещё.

Указанные обстоятельства преступления подтверждаются показаниями свидетеля С.2, потерпевших П. и Ш.1, данными в ходе предварительного следствия и судебного заседания, свидетеля П.2, данными в ходе предварительного следствия, свидетеля А. и Б., данными в суде, а также протоколом предъявления лица для опознания от 3 апреля 2018 года, протоколами выемок от 7, 15 мая, 3 и 4 апреля 2018 года.

Согласно показаниям свидетеля С.2, она, выходя из своей квартиры ****, видела, как неизвестный мужчина заходил в квартиру ****, а затем через 20-25 минут, когда она стояла на первом этаже, этот же мужчина выходил из лифта, в руках он держал сумку спортивного типа и какой-то ещё предмет, за спиной у него был рюкзак.

С.2 опознала ФИО1 как человека, который заходил к соседям в квартиру ****, а затем выходил из лифта на первом этаже со спортивной сумкой, рюкзаком и чем-то ещё в руках.

Свидетель П.2 сообщила, что 2 апреля 2018 года около 17 часов в магазин «****» пришел молодой человек, у которого она купила на основании договора купли-продажи два ноутбука марки «**** за 9000 рублей, сделав копию паспорта, однако на следующий день пришел мужчина, который выкупил ноутбуки, забрав их вместе с сумкой.

Отец ФИО1 – А., допрошенный в судебном заседании в качестве свидетеля, подтвердил, что в апреле 2018 года он приходил в магазин «****», где выкупил два ноутбука, в том числе один в сумке, которые по документам сдал его сын.

В ходе выемки из магазина «****» изъят договор купли-продажи с копией паспорта на имя ФИО1, а при выемке у А. изъяты ноутбук марки «**** с зарядным устройством, ноутбук марки «****), кожаная сумка черного цвета для ноутбука, наушники ****), компьютерная мышь черного цвета.

Свидетель Б. сообщила, что ****ФИО1 позвонил на работу и сказал, что у него имеется для её сына подарок – ноутбук и планшет. Сын сообщил ей, что ФИО1 принес домой ноутбук, планшет и какие-то вещи. Дома она обнаружила планшет ****), профессиональный фотоаппарат в чехле, спальные мешки синего и красного цвета, темно-синий рюкзак и маленький оранжевый чемодан. Содержимое рюкзака и чемодана она не проверяла. Вечером она поссорилась с ФИО1 и выгнала его из дома вместе с указанным чемоданом.

В ходе выемок у Б. изъяты фотоаппарат **** c зарядным устройством, сумка-чехол для фотоаппарата, планшет «****, рюкзак матерчатый синего цвета и два спальных мешка ****

Из показаний потерпевших П. и Ш.1 следует, что у них было похищено имущество, у П. – ноутбук марки **** с зарядным устройством в комплекте стоимостью 50 000 рублей, планшет ******** стоимостью 16 000 рублей, наушники **** стоимостью 1 000 рублей, электронная система нагревания табака **** стоимостью 5 990 рублей (находилась в синем рюкзаке), два спальных мешка красного и синего цвета **** стоимостью 700 рублей каждый, рюкзак спортивный из текстильной ткани синего цвета, не представляющий материальной ценности, материальный ущерб в размере 74 390 рублей является для него значительным, у Ш.1 - ноутбук марки «**** с зарядным устройством в комплекте стоимостью 7 000 рублей, фотоаппарат **** c зарядным устройством стоимостью 15 000 рублей, сумка-чехол для фотоаппарата черного цвета с серыми вставками стоимостью 1 500 рублей, сумка кожаная для ноутбука **** черного цвета стоимостью 500 рублей, жевательные резинки **** (не представляющие материальной ценности), чемодан оранжевого цвета (не представляющий материальной ценности), компьютерная мышь неизвестной марки в корпусе черного цвета (не представляющая материальной ценности), и материальный ущерб в размере 24 000 рублей является для неё значительным.

Кроме того, вина ФИО1 в совершении преступления подтверждается и другими доказательствами, исследованными в судебном заседании, достоверность которых сомнений не вызывает, так как они согласуются между собой и подтверждают правильность установленных судом обстоятельств преступления.

В ходе судебного заседания исследованы показания осужденного, потерпевших и свидетелей, им дана оценка с точки зрения их относимости к предъявленному обвинению, допустимости, достоверности, а всем собранным и исследованным доказательствам в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела.

Правильно установив фактические обстоятельства преступления, суд сделал обоснованный вывод о виновности ФИО1 в его совершении.

Изложенные в апелляционных жалобах доводы осужденного и защитника, по существу аналогичны позиции, которую они занимали в судебном заседании.

Доводы апелляционных жалоб направлены на переоценку доказательств об обстоятельствах преступления, установленных и исследованных судом в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, и сводятся, по сути, к несогласию с выводом суда о достаточности доказательств виновности осужденного, к иной, нежели у суда первой инстанции, оценке доказательств и фактических обстоятельств дела.

С приведением соответствующих мотивов суд отразил в приговоре, почему он отверг одни доказательства и принял другие, в том числе мотивировал причину, по которой признал недостоверными показания ФИО1, данные в судебном заседании, отрицавшего совершение преступления.

Суд обоснованно сослался на доказательство виновности ФИО1 в совершении преступления – его показания в качестве подозреваемого 3 апреля 2018 года и обвиняемого 11 апреля, 18 и 21 мая 2018 года, а также в ходе очной ставки и при проверке показаний на месте, поскольку они являются последовательными, согласуются между собой, подтверждаются совокупностью других доказательств, исследованных в судебном заседании, и получены с соблюдением требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Указанным показаниям ФИО1 и совокупности другим доказательств, судом в приговоре дана надлежащая оценка, в связи с чем суд апелляционной инстанции не усматривает оснований для иной, нежели у суда первой инстанции оценки указанных доказательств.

В ходе судебного разбирательства ФИО1 указывал об оговоре себя,

даче признательных показаний вследствие недозволенных методов ведения следствия со стороны сотрудников правоохранительного органа.

Признанные судом достоверными показания ФИО1 давались им в присутствии адвоката, до проведения допросов ему разъяснялось право не свидетельствовать против себя и отказаться от дачи показаний, он предупреждался о том, что в случае согласия дать показания, эти показания могут быть использованы в качестве доказательств по делу, в том числе и при последующем отказе от данных показаний, протоколы проведенных с участием осужденным следственных действий, которые были исследованы в судебном заседании, подписаны участвовавшими в этих следственных действиях лицами без каких-либо заявлений относительно использования незаконных методов расследования или ограничения права на защиту, поэтому суд апелляционной инстанции находит правильным вывод суда о допустимости данных доказательств и достоверности сведений, содержащихся в протоколах допросов, очной ставке и проверки показаний на месте, а доводы апелляционных жалоб о том, что данные в ходе предварительного следствия показания носили вынужденный характер, необоснованными.

Также судом признан в качестве доказательства виновности ФИО1 протокол явки с повинной от 3 апреля 2018 года, поскольку он составлен в присутствии защитника Абрамовой Н.А., написан им собственноручно, никаких замечаний по содержанию протокола от ФИО1 и его защитника не поступило, поэтому суд апелляционной инстанции не соглашается с доводами осуждённого о его недопустимости. Что касается несогласованности во времени составления указанного протокола, то это не влияет на его достоверность.

Другие письменные доказательства, полученные в ходе предварительного следствия, на которые суд сослался в приговоре, а осужденный и защитник оспаривают их достоверность и допустимость в апелляционных жалобах, получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, оснований для признания их недопустимыми не имеется.

Суд обоснованно сослался на доказательство виновности ФИО1 в совершении преступления – показания потерпевших П. и Ш.1, свидетелей С.2 и Б., поскольку им разъяснялись процессуальные права, они предупреждалась об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний и отказ от дачи показаний в соответствии со ст.ст. 307, 308 УК РФ, поэтому у суда первой инстанции не имелось оснований сомневаться в их достоверности.

Показания потерпевших П. и Ш.1, свидетеля С.2, данные ими в ходе судебного заседания, приняты судом во внимание в той части, в которой они согласуются с их показаниями, данными в ходе предварительного следствия.

В приговоре изложены и признаны достоверными и допустимыми показания потерпевшего П., данные им в ходе предварительного следствия 28 апреля 2018 года, из которых усматривается, что разъяснение прав и обязанностей было удостоверено им подписью (т.1 л.д. 100-101). Другие показания потерпевшего П., данные на следствии, судом в приговоре не изложены и в основу обвинительного приговора не положены.

Вывод суда о виновности ФИО1 основан на той части показаний свидетеля Б., которые подтверждаются совокупностью других проверенных в судебном заседании доказательств. Суд критически отнесся к показаниям свидетеля Б. в части действий сотрудников полиции, поскольку доказательств, подтверждающих показания свидетеля в указанной части, не представлено, и жалоб на действия сотрудников полиции от неё не поступало.

Поручение о производстве отдельных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, адресованное начальнику ОП **** УМВД России по ****Р., направлено следователем С.1 2 апреля 2018 года (т.1 л.д. 109). После чего в этот же день участковым уполномоченным полиции Ч. допрошена в качестве свидетеля С.2 (т.1 л.д. 110-111), показания которой оглашены в судебном заседании и положены судом в основу обвинительного приговора.

Существенные противоречия в показаниях лиц, положенных в основу обвинительного приговора, обоснованные сомнения в виновности осужденного, требующие истолкования их в его пользу, отсутствуют.

Оснований для оговора осужденного, самооговора и причин личной заинтересованности лиц, показания которых положены в основу приговора, в исходе уголовного дела не установлено, поэтому оснований относиться к показаниям критически, а также для признания этих показаний недопустимыми или недостоверными доказательствами, не имеется.

В ходе судебного разбирательства по инициативе стороны защиты допрошен в качестве свидетеля М.

Судом проанализированы показания свидетеля М., сообщившего о совершении кражи им, а не ФИО1, и обоснованно опровергнуты с приведением в приговоре соответствующих мотивов, так как они опровергаются совокупностью доказательств, исследованных и признанных судом достоверными и допустимыми. Показаниям свидетеля М. в приговоре судом дана надлежащая оценка, с которой суд апелляционной инстанции соглашается. При этом суд первой инстанции обоснованно принял в во внимание то, что ФИО1 и М. общались в следственном изоляторе, поэтому подробное описание обстановки в коридоре седьмого этажа, внутри квартиры потерпевших, перечень и внешний вид похищенного имущества, включая гитару в чехле, могли быть сообщены М. ФИО1 Свидетель М. описал внешний вид подъезда, как помещение, встроенное в жилой дом с входной дверью темно-коричневого или не совсем черного цвета, но довольно черного, однако судом установлено, что подъезд представляет собой помещение, пристроенное к дому, и цвет входной двери подъезда коричневый. В ходе дополнительного допроса потерпевший П. сообщил о том, что у него дома хранилась гитара, про которую он думал, что потерялась при переезде, и по этой причине не сообщил о её хищении.

Кроме того, суд исследовал заключение эксперта **** от 3 мая 2018 года, согласно которому след руки, размером 30x50 мм, признанный пригодным для идентификации личности, изъятый при осмотре ****, оставлен не ФИО1, а другим лицом, однако данный факт не свидетельствует о непричастности ФИО1 к краже имущества П. и Ш.1, о чём правильно указано судом в приговоре.

Наличие в описательно-мотивировочной части постановления о назначении дополнительной дактилоскопической экспертизы от 3 мая 2018 года записи о том, что 2 февраля 2018 года уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного п. «а» ч.3 ст. 158 УК РФ, возбуждено в отношении З., является явной технической ошибкой, которая не свидетельствует о фальсификации документов по уголовной делу и не влияет на законность, обоснованность и справедливость постановленного судом приговора.

В протоколах осмотра предметов от 4 апреля, 4 и 15 мая 2018 года указано место (****) и дата производства следственного действия, время его начала и окончания (т.1 л.д.140, 143-145, 162-163).

Из протокола от 4 апреля 2018 года усматривается, что осмотр предметов произведен с участием понятых П.1 и К., которым до начала осмотра разъяснены их права, обязанности и ответственность, предусмотренные ст.60 УПК РФ, что удостоверено их подписями. Такие же подписи понятых присутствуют во всем протоколе, в том числе, где указано о том, что перед началом, в ходе либо по окончании осмотра от участвующих лиц – понятых Ш. и С. заявления не поступали. Указание в протоколе осмотра на фамилии понятых Ш. и С. является явной технической ошибкой (т.1 л.д. 143-145), которая не влияет на достоверность изложенных в протоколе сведений и не влечет признания его недопустимым доказательством.

Достоверность разъяснения понятым до начала выемки из магазина «****» прав, обязанностей и ответственности, предусмотренных ст.60 УПК РФ, удостоверена их подписями, о чем свидетельствует протокол от 15 мая 2018 года (т.1 л.д. 138-139).

Доводы ФИО1 о производстве следователем С.1 следственных и процессуальных действий примерно в одно время в разных местах, а также о передаче уголовного дела от одного следователя к другому на основании постановлений начальника 3 отдела СУ УМВД России по **** по причине необходимости распределения равномерной нагрузки, имеющиеся неточности в составлении документов, не свидетельствуют о невиновности осужденного в совершении кражи и о фальсификации материалов уголовного дела.

Как следует из материалов уголовного дела, в порядке ст.91 УПК РФ ФИО1 задержан 3 апреля 2018 года в 19 часов 50 минут в кабинете **** ОП ******** (т.1 л.д. 184). После этого в 19 часов 55 минут составлен протокол задержания подозреваемого ФИО1 с участием защитника и соблюдением порядка задержания, установленного ст.92 УПК РФ (т.1 л.д. 181-183). Постановление о привлечении в качестве обвиняемого от 18 мая 2018 года объявлено ФИО1 и его защитнику, разъяснена сущность предъявленного обвинения и права 21 мая 2018 года, и в этот же день им вручена копия постановления (т.1 л.д. 228). При выполнении требований ст. 217 УПК РФ 29 мая 2018 года ФИО1 совместно с защитником ознакомлен с материалами дела в полном объеме, без ограничения во времени, при этом жалоб, претензий и ходатайств не заявил (т.2 л.д. 48-52). Кроме того, ФИО1 с материалами уголовного дела в полном объеме был ознакомлен после поступления дела в суд 9 августа 2018 года (т.2 л.д. 134). Копия обвинительного заключения вручена ФИО1 28 июня 2018 года, претензий по качеству изготовления копии обвинительного заключения он не заявил, о чем свидетельствует расписка (т.2 л.д. 70). При этом текст обвинительного заключения соответствует тексту обвинения, предъявленного ФИО1 и изложенному в постановлении от 18 мая 2018 года, в том числе по указанию времени совершения преступления (2 апреля 2018 года в период с 12 часов по 16 часов 30 минут). Такое же время указано судом в приговоре при описании преступного деяния.

После утверждения обвинительного заключения прокурор направил уголовное дело в суд для рассмотрения по существу, о чем направил уведомление от 5 июля 2018 года **** в ФКУ СИЗО**** для ФИО1 (т.2 л.д. 71).

Все обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ, судом установлены правильно.

Предположительных выводов по установленным действиям осужденного в приговоре не содержится.

Суду было представлено достаточно доказательств, отвечающих требованиям Уголовно-процессуального кодекса РФ.

Существенных нарушений требований уголовного и уголовно-процессуального законов РФ в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства, влекущих отмену приговора, не допущено. Фактов фальсификации уголовного дела не установлено.

Данных, свидетельствующих о неполноте предварительного расследования и судебного следствия, повлиявших на постановление законного и обоснованного приговора по делу, не установлено. Судом первой инстанции в полной мере выполнены требования ст. 15 УПК РФ, согласно которой суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Судом созданы необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Право на защиту осужденного не нарушено.

Совокупность исследованных и положенных в основу приговора доказательств позволила суду правильно установить фактические обстоятельства совершения преступления и квалифицировать действия ФИО1 по п. «а» ч.3 ст. 158 УК РФ.

Оснований для вынесения в отношении ФИО1 оправдательного приговора суд апелляционной инстанции не находит.

При назначении наказания ФИО1 суд в соответствии со ст.ст.6, 60 УК РФ учел характер и степень общественной опасности совершенного им тяжкого преступления, все обстоятельства уголовного дела, в том числе смягчающие и отягчающее, данные о личности осужденного, влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

Обстоятельствами, смягчающими наказание ФИО1, судом признаны – наличие малолетних детей, явка с повинной, активное способствование раскрытию и расследованию преступления, добровольное возмещение имущественного ущерба потерпевшему П., причиненного в результате преступления.

Обстоятельством, отягчающим наказание ФИО1, судом правильно признан рецидив преступлений.

Все обстоятельства, известные суду на момент постановления приговора, учтены при решении вопроса о виде и размере наказания, которое отвечает требованиям Уголовного кодекса РФ.

Суд апелляционной инстанции соглашается с мотивами, приведенными в приговоре, о назначении ФИО1 наказания в виде лишения свободы.

Срок наказания ФИО1 за совершение преступления, предусмотренного п. «а» ч.3 ст. 158 УК РФ, назначен в пределах санкции с учетом требований ч.2 ст. 68 УК РФ, а окончательное наказание правильно по ст.70 УК РФ. Доводы осужденного об отсутствии оснований для применения положений ст.70 УК РФ основаны на неправильном толковании норм уголовного закона.

Судом не установлено оснований для применения положений ч.3 ст.68, ст.53.1 УК РФ, не усматривает их и суд апелляционной инстанции.

Учитывая фактические обстоятельства преступления, имеющего умышленный характер, и степень его общественной опасности, а также наличие смягчающих наказание обстоятельств и отягчающее обстоятельство, основания для изменения категории преступления на менее тяжкую на основании ч.6 ст.15 УК РФ отсутствуют.

Назначенное ФИО1 наказание является справедливым и соразмерным содеянному, соответствующим общественной опасности совершенного им преступления и личности виновного, закрепленным в Уголовном кодексе РФ принципам гуманизма и справедливости, и полностью отвечающим задачам исправления осужденного.

Вид исправительного учреждения – исправительная колония строгого режима судом определен верно.

При таких обстоятельствах оснований для удовлетворения апелляционных жалоб осужденного ФИО1 и защитника Бутырского Д.Ю. не имеется.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20 и 389.28 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

определил:

приговор Фрунзенского районного суда г. Владимира от 12 декабря 2018 года в отношении осужденного ФИО1 оставить без изменения, апелляционные жалобы ФИО1 и защитника Бутырского Д.Ю. – без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в суд кассационной инстанции в порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ.

Председательствующий А.В. Клюквин

Судьи: С.М. Иванкив

А.Ю. Тумаков