Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению и дополнительному апелляционному представлению государственных обвинителей Люцай В.С., Коденевой Г.А. на приговор Иркутского районного суда Иркутской области от 7 октября 2020 года, которым

К.А.А. , родившийся (данные изъяты) не судим,

по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч.ч. 4,5 ст. 33, ч. 1 ст. 105 УК РФ, в связи с вынесением коллегией присяжных заседателей оправдательного вердикта, признан невиновным и оправдан на основании п. 1 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, за не установлением события преступления.

За оправданным К.А.А. признано право на реабилитацию, разъяснён порядок возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием.

Приговором разрешена судьба вещественных доказательств.

Заслушав выступления прокурора Люцай В.С., поддержавшего доводы апелляционного представления и дополнительного апелляционного представления, просившего отменить приговор в связи с допущенными судом существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, уголовное дело направить на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе; представителя потерпевшей Н.Е.Ф. адвоката Замащикова А.П., просившего удовлетворить апелляционные представления; адвокатов Дорохина А.М., Кустова И.А., Шилина С.Я., полагавших приговор законным, обоснованным и справедливым, просивших в удовлетворении апелляционных представлений государственных обвинителей отказать, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Согласно приговору органами предварительного расследования К.А.А. обвинялся в подстрекательстве, то есть склонении другого лица к совершению убийства, то есть умышленного причинения смерти другому человеку путём уговора, и в пособничестве, то есть содействии совершению убийства, то есть умышленного причинения смерти другому человеку предоставлением орудия совершения преступления, при следующих обстоятельствах.

В августе 2018 года, не позднее 27 августа 2018 года К.А.А. ., не намереваясь терпеть убытки из-за разногласий материального характера иного лица с К.К.Л. и будучи заинтересованным в финансовой стабильности иного лица, желая причинить смерть К.К.Л. ., возле бильярдного клуба «(данные изъяты)», расположенного по адресу: <адрес изъят> убедил, путём уговора, иное лицо в необходимости лишения жизни К.К.Л. ., передал иному лицу неустановленный пистолет, снаряженный боеприпасами для причинения смерти К.К.Л. ., заверил иное лицо в содействии и поддержке со своей стороны, в случае причинения иным лицом смерти К.К.Л.

27 августа 2018 года в период времени с 13 часов 49 минут до 16 часов 30 минут в помещении гаража, который является пристроем к дому по адресу: <адрес изъят>, дачное некоммерческое партнерство «(данные изъяты)», <адрес изъят>, из ранее переданного иному лицу неустановленного пистолета, снаряжённого боеприпасами, было произведено не менее одного прицельного выстрела в грудную клетку К.К.Л. ., в результате чего спустя непродолжительное время последовала смерть К.К.Л. .

Указанные действия К.К.А. органами предварительного следствия были квалифицированы по ч.ч. 4, 5 ст. 33 ч. 1 ст. 105 УК РФ, как подстрекательство, то есть склонение другого лица к совершению убийства, то есть умышленного причинения смерти другому человеку, путём уговора, и как пособничество, то есть содействие совершению убийства, то есть умышленного причинения смерти другому человеку, предоставлением орудия совершения преступления.

Вердиктом коллегии присяжных заседателей от 6 октября 2020 года было признано недоказанным, что вышеописанное деяние имело место быть, в связи с чем подсудимый в силу ст. 350, п. 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ и п. 1 ч. 2 ст. 302 УПК РФ должен быть оправдан за не установлением события преступления.

Приговором Иркутского районного суда Иркутской области от 7 октября 2020 года К.К.А. . вследствие оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей оправдан по ч.ч. 4,5 ст. 33, ч. 1 ст. 105 УК РФ на основании п. 1 ч. 2 ст. 302 УПК РФ ввиду не установления события преступления.

В апелляционном представлении и дополнительном апелляционном представлении государственные обвинители Люцай В.С., Коденева Г.А. выражают несогласие с вердиктом присяжных заседателей и приговором суда, полагают, что вынесение оправдательного вердикта явилось результатом систематического незаконного воздействия стороны защиты в ходе судебного следствия на присяжных заседателей. Указывают, что судом при рассмотрении данного уголовного дела не соблюдены требования ст. 297 УПК РФ. Вопреки установленным законом ограничениям, предусмотренным ч. 6 ст. 335 УПК РФ стороной защиты неоднократно, систематически допускались грубые нарушения уголовно-процессуального закона.

С целью незаконного воздействия на коллегию присяжных заседателей защитниками и подсудимым неоднократно задавались вопросы свидетелям с целью опорочить личность свидетеля А.К.С. ., тем самым ставилась под сомнение достоверность данных им показаний о причастности подсудимого К.К.А. . к совершённому ими в соучастии преступлению. Сторона защиты ставила под сомнение законность получения доказательств в ходе предварительного расследования, а председательствующий не всегда реагировал на недопустимость такого поведения в судебном заседании, допустив выяснение вопросов и исследование доказательств, которые в присутствии присяжных заседателей не должны были исследоваться, а также не имели никакого отношения к вопросам, которые подлежали разрешению присяжными заседателями в вопросном листе.

Так, при допросе свидетеля К.И.О. . подсудимый К.К.А. . выяснял вопросы о наличии у А.К.С. какого-либо оружия летом 2018 года. Преследуя цель вызвать предубеждение присяжных заседателей в отношении свидетеля А.К.С. ., адвокат Шилин С.Я. в продолжение указанного вопроса выяснял вопросы о наличии у того карабина «(данные изъяты)» и гранат.

При допросе свидетеля А.А.И. адвокат Кустов И.А. задавал вопросы о том, что из себя представляет след от выстрела, обнаруженный ею в стене коридора, тогда как предъявленное К.А.А. . обвинение не содержит сведений о производстве выстрелов в жилом помещении дома свидетеля А.К.С. .; об обнаружении ею предмета, похожего на пульку, то есть вопросы, не имеющие отношения к предъявленному К.А.А. обвинению. Выходя за рамки предъявленного обвинения, продемонстрировал присяжным заседателям протокол осмотра места происшествия от 29.08.2018 в части, не подлежащей исследованию ввиду неотносимости, акцентировав своё внимание на обнаружении карабина «(данные изъяты)» в гараже свидетеля А.К.С. . Указанные действия защитника повлекли за собой обоснованный вопрос председательствующего об относимости этого оружия к предмету доказывания и, как следствие, отказ стороне защиты в части демонстрации карабина, обнаруженного на месте происшествия.

При допросе подсудимого К.А.А. . адвокат Кустов А.А, заведомо зная о наличии существенных противоречий в показаниях, данных его подзащитным в суде и в ходе предварительного следствия, задал подсудимому К.А.А. вопрос о том, всегда ли тот давал такие показания, которые сейчас раскрывает перед присяжными заседателями. На данный вопрос, раскрывая перед присяжными заседателями сведения процессуального характера, подсудимый К.А.А. . сообщил, что давал такие же по содержанию показания и на стадии предварительного следствия, и фактически поставил под сомнение допустимость планируемых к оглашению сторонами и оглашённых в порядке ст. 276 УПК РФ показаний, указав в присутствии присяжных заседателей, что по непонятным причинам был помещён в СИЗО, после того как был свидетелем по делу в течение 1 года. В ходе допроса свидетеля Р.С.И. адвокат Кустов И.А. выяснял вопросы, не относящиеся к предмету доказывания по уголовному делу, в частности о поездке свидетеля А.К.С. . в <адрес изъят>

На вопросы адвоката Шилина С.Я. при даче показаний в суде подсудимый К.А.А. ., негативно отзываясь о личности А.К.С. ., высказал предположение о том, что тот оговаривает его, так как «все деньги, которые были вложены и недвижимость хочет присвоить себе, тем самым уйти от более жестокого наказания». Несмотря на недопустимость доведения до сведения присяжных заседателей сведений о личности, в том числе соучастников преступления, сообщил о наличии у свидетеля А.К.С. . не только зарегистрированного, но и незарегистрированного оружия и гранат. Кроме того, фактически исказив показания свидетеля А.К.С. ., адвокат Шилин С.Я. вторгся в оценку доказательств до прений сторон, озвучил перед присяжными заседателями, что ему как защитнику, «непонятно, для чего такая сложная схема, когда нужно вечером приезжать в г. <адрес изъят> и брать боевой пистолет, когда…». На что судом было предложено адвокату Шилину С.Я. лишь переформулировать вопрос.

При допросе подсудимого К.А.А. адвокат Дорохин А.М., заведомо зная, что выходит за рамки предъявленного обвинения, задал вопрос своему подзащитному о некой базе, которая была оформлена на А.К.С. Подсудимый К.А.А. ., которому также были разъяснены особенности рассмотрения с участием присяжных заседателей, негативно отозвался о свидетеле ФИО66., сообщив присяжным заседателям о том, что тот присвоил имущество его родственника себе. Акцентировал внимание присяжных заседателей о не проведении подсудимому К.А.А. исследовании на детекторе лжи (полиграфе), задав вопрос своему подзащитному, настаивал ли он в ходе предварительного следствия о проведении такого исследования, и по какой причине оно не было проведено следственными органами. В ходе допроса свидетеля К.О.В. . адвокат Дорохин А.М. выяснял вопросы, не относящиеся к предмету доказывания по уголовному делу, в частности о ведении документов учёта совместной ростовщической деятельности А.К.С. . и подсудимого К.А.А. .; задавал вопросы свидетелю, ответы на которые могли негативно охарактеризовать личность А.К.С. ., в том числе о том были или нет фактически залоги.

В ходе судебного следствия подсудимый К.А.А. довёл до сведения присяжных заседателей не соответствующую действительности информацию, которую в силу специфики рассмотрения дел с участием присяжных заседателей невозможно проверить в их присутствии, поскольку с участием присяжных заседателей не подлежат исследованию процессуальные вопросы получения доказательств. Тем самым поставив под сомнение допустимость оглашённого протокола допроса К.А.А. Так, подсудимый К.А.А. . сообщил присяжным заседателям, что в конце показаний исследованного протокола допроса имеются пояснения, о том, что это был самооговор с его стороны. На вопрос адвоката Кустова И.А., чем был обусловлен самооговор, подсудимый К.А.А. в присутствии коллегии присяжных заседателей пояснил, что год он был свидетелем; следователем его ходатайства о проведении исследования на полиграфе были проигнорированы; затем он был помещён в СИЗО, куда не пускали адвоката и других лиц, были созданы условия, угрожающие для его жизни и здоровья, а также для родных.

В судебных прениях сторона защиты вышла за пределы вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, эмоционально окрашенные обороты о том, что доводы стороны обвинения ни на чём не основаны, также оказывали на присяжных незаконное воздействие.

Адвокат Шилин С.Я. в прениях сторон исказил показания свидетеля А.К.С. относительно периода времени передачи оружия и момента лишения жизни потерпевшего, указав на то, что пистолет якобы планировалось использовать на следующий день. Указанные обстоятельства не соответствуют показаниям А.К.С. . Как в защитительной речи, так и в реплике, выражая своё отношение к личности потерпевшего и оказывая тем самым незаконное воздействие на присяжных заседателей, адвокат Шилин С.Я. допустил высказывание о наличии у А.К.С. зарегистрированного оружия и гранат, несмотря на то, что данные обстоятельства не относятся к предъявленному К.А.А. . обвинению. Вопреки требованиям закона и разъяснениям председательствующего оказал воздействие на присяжных заседателей, сослался в прениях и реплике на доказательство, которое не было предметом исследования в судебном заседании, сообщил присяжным заседателям о наличии в уголовном деле первого допроса К.А.А. . и привёл его суть, которая заключалась в непризнании К.А.А. . своей причастности к преступлению. Ставя под сомнение допустимость оглашённых в судебном заседании показаний К.А.А. ., данных им в ходе предварительного следствия, оказав тем самым воздействие на присяжных заседателей, довёл до присяжных заседателей своё мнение о том, что данные показания получены органами предварительного следствия для того, чтобы государственное обвинение могло в последующем в суде хоть каким-либо образом представить дополнительное доказательство того, что К.А.А. . виновен. В реплике адвокат Шилин С.Я. довёл до присяжных заседателей сведения процессуального характера о том, что в протоколах имелись замечания относительно факта производства следственных действий, указав при этом присяжным, что до их сведения представлялась «выдержка, то есть вырванные из контекста какие-то фразы», тем самым вновь оказав воздействие на присяжных заседателей.

Адвокат Дорохин А.М. в судебных прениях оказал незаконное воздействие на присяжных заседателей, негативно отзываясь о личности свидетеля А.К.С. ., выйдя за рамки предъявленного К.А.А. обвинения, сообщил о наличии корыстного мотива на убийство, причём только у А.К.С. ., сославшись на обстоятельства, которые не были предметом исследования в судебном заседании, указав, что якобы на А.К.С. . была оформлена база, которая фактически принадлежала старшему брату К.А.А. ., а юридическим владельцем оказался А.К.С. . Сослался на показания свидетеля К. , в той части, которая не подлежала исследованию и оценке с участием присяжных заседателей, а именно о том, что свидетель видел в гараже А.К.С. . ружьё и гранаты. Заведомо зная о недопустимости доведения этих сведений до коллегии присяжных заседателей, усиливая незаконное воздействие на присяжных заседателей, адвокат Дорохин А.М. подкрепил указанные действия доведением содержания процессуального действия, проведённого в отсутствие присяжных заседателей, о предупреждении свидетеля под роспись об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. С целью опорочить показания свидетеля А.К.С. ., оказав незаконное воздействие на присяжных заседателей, адвокат Дорохин А.М. дал оценку его действиям, фактически указав, что А.К.С. обманывал людей, «разработал идеальную схему - один и тот же залог», то есть охарактеризовал личность свидетеля А.К.С. с отрицательной стороны. Сообщил сведения о личности подсудимого, о том, что присяжным предстоит нелегкая задача по определению дальнейшей судьбы, в общем-то, ещё молодого человека, тем самым дал положительную характеристику своему подзащитному в присутствие присяжных, чем оказал незаконное воздействие на присяжных заседателей. Призвал присяжных «не спасать честь чьего-нибудь мундира» и учесть при этом, «что гораздо хуже осудить невиновного, чем оправдать виновного».

В реплике адвокат Дорохин А.М. вопреки требованиям закона, регламентирующих особенности рассмотрения уголовного дела с участием присяжных заседателей, исказил суть данных свидетелем П показаний, сообщив, что тот якобы сообщал, что у А.К.С. . имелась масса оружия, что не соответствует фактическим обстоятельствам, имевшим место в ходе судебного следствия. Кроме того, сведения о наличии у А.К.С. . оружия не подлежали исследованию с участием присяжных заседателей, так как не относятся к предмету доказывания, а напротив относятся к обстоятельствам, характеризующим личность А.К.С. . Заведомо зная указанные положения уголовно-процессуального закона, адвокат Дорохин А.Н. систематически продолжал оказывать незаконное воздействие на присяжных заседателей. Не скрывая своего негативного отношения к личности А.К.С. указал, что тот являлся организатором «пирамиды», где со всех сторон брал деньги и никуда абсолютно их не вкладывал. Кроме того, довёл до сведения присяжных заседателей сведения процессуального характера, сообщил, «что на протяжении года, находясь на свободе К.А.А. . регулярно допрашивался, его приглашали и допрашивали в качестве свидетеля, он давал показания согласно прениям, которые он точно так же давал в суде. Так же К.А.А. . давал первичные показания, которые были им даны в присутствии защитника. Первые показания К.А.А. . не были оглашены, потому что они не противоречат тем показаниям, которые К.А.А. . даёт в суде». При этом, усиливая незаконное воздействие на присяжных, исказив приведённые государственным обвинителем факты, указал, что причиной изменения К.А.А. показаний явилось то, что к нему была применена мера процессуального принуждения, что безусловно не соответствует действительности.

Адвокат Кустов И.А. в прениях сторон оказал незаконное воздействие на присяжных заседателей, высказал мнение о том, что институт присяжных один из немногих демократических институтов, который остался в нашей стране и который, по его мнению, скоро сократят. А также в реплике адвокат Кустов И.А. говоря о том, что Российская Федерация является псевдодемократическим государством, умаляя авторитет государства в глазах присяжных заседателей, сообщил своё мнение о том, что чиновник, имея ввиду государственного обвинителя, «говорит неубедительно и необоснованно, надеясь просто продавить свою позицию». Сообщив присяжным заседателям сведения процессуального характера о том, что рассмотрение уголовного дела с участием присяжных заседателей явилось следствием волеизъявления подсудимого К.А.А. ., преследуя цель вызвать у присяжных чувство симпатии к подсудимому, вновь оказал незаконное воздействие на присяжных заседателей. Сообщая присяжным заседателям о причинах небольших перерывов, имевших место в ходе судебного следствия, умаляя значимость собранных по делу доказательств, оказывая незаконное воздействие на присяжных заседателей, в прениях сторон адвокат Кустов И.А. обозначил перед присяжными заседателями, что их вниманию было представлено лишь несколько листочков из многочисленных томов уголовного дела. Искажая суть представленных доказательств и фактически не ссылаясь на конкретные доказательства, адвокат Кустов И.А. сообщил присяжным заседателям, что А.К.С. . являлся владельцем «автомашины (данные изъяты), автомобиля (данные изъяты), грузовика, кран-борта, катера, загородного дома», тем самым дав характеристику свидетелю А.К.С. и оказав незаконное воздействие на присяжных заседателей. Кроме того, поставил под сомнение относимость исследованного с участием присяжных заседателей доказательства - химической экспертизы. Искажая в присутствие присяжных заседателей речь государственного обвинителя, фактически сообщил о том, что изменение К.А.А. , показаний на предварительном следствии связано с помещением его (К.А.А. .) в следственный изолятор и применением к нему процессуального воздействия. Допустил высказывание в присутствие присяжных заседателей о том, что «конструкция предъявленного К.А. А. является фантастической», чем также оказал незаконное воздействие на присяжных заседателей.

В реплике, продолжая воздействовать на мнение присяжных заседателей о виновности подсудимого, адвокат Кустов И.А. сообщил, что «оказал К.А.А. . моральную поддержку и он (К.А.А. .) смог хотя бы не втягивать себя в то болото, в которое его втолкали, применив так называемую меру процессуального воздействия».

В последнем слове подсудимый К.А. А. ., давая негативную оценку личности А.К.С. сообщил присяжным заседателям, что «А.К.С. . в деятельности с ломбардом создал пирамиду, за один и тот же залог он брал деньги у всех инвесторов», «на самом деле и не было никаких залогов, это была просто выстроенная пирамида», также сообщил о наличии у А.К.С. . оружия, в том числе гранаты. Тем самым подсудимый К.А.А. . оказал незаконное воздействие на присяжных заседателей.

Авторы апелляционного представления указывают, что допущенные стороной защиты высказывания являлись систематичными и носили явный характер незаконного воздействия на присяжных заседателей, что повлияло на формирование мнения присяжных заседателей, на их беспристрастность и отразилось на содержании ответов на поставленные перед ними вопросы при вынесении вердикта, который не может быть признан законным, объективным и справедливым.

В связи с допущенными существенными нарушениями уголовно-процессуального закона просят приговор Иркутского районного суда Иркутской области от 7 октября 2020 года отменить, уголовное дело направить на новое судебное разбирательство.

В возражении на апелляционное представление адвокат Кустов И.А. считает апелляционное представление голословным, не мотивированным, не основанным на материалах уголовного дела. Указывает, что сторона защиты вообще не воздействовала на присяжных заседателей, вела себя в соответствии с требованиями закона, в связи с чем председательствующий не объявлял защите замечаний. Просит приговор оставить без изменения, доводы апелляционного представления без удовлетворения.

Проверив материалы дела, заслушав стороны, обсудив доводы апелляционного представления и дополнительного апелляционного представления, возражения на апелляционные представления, судебная коллегия приходит к выводу, что приговор, постановленный на основании вердикта коллегии присяжных заседателей об оправдании К.А.А. в совершении преступления, предусмотренного ч.ч. 4, 5 ст. 33, ч. 1 ст. 105 УК РФ, подлежит отмене, а уголовное дело направлению на новое судебное разбирательство по следующим основаниям.

По смыслу ст. 389.27, п. 2 ст. 389.15, ч. 1 ст. 389.17 и ч. 1 ст. 389.25 УПК РФ оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменён по представлению прокурора при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые, в частности, повлияли на содержание данных присяжными заседателями ответов.

В ходе судебного разбирательства по уголовному делу такие нарушения были допущены.

Особенности судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей определены ст. 335 УПК РФ, в которой прямо закреплено, что в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ.

Согласно приведённым положениям закона сторонам в ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей запрещается исследовать данные, способные вызвать предубеждение присяжных заседателей; обсуждать вопросы процессуального характера; высказывать мнение о возможном оказании давления во время предварительного следствия на участников процесса; в какой-либо форме оценивать доказательства во время судебного следствия; обсуждать обстоятельства, характеризующие личность участников процесса, а также иные фактические обстоятельства, не относящиеся к обвинению, доказанность которых не устанавливается присяжными заседателями; ссылаться в обоснование своей позиции на не исследованные в присутствии присяжных заседателей доказательства.

Прения сторон в суде присяжных заседателей проводятся в соответствии со ст.ст. 292 и 336 УПК РФ, с учётом особенностей рассмотрения дела по данной форме судопроизводства и лишь в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. Если участник прений ссылается на обстоятельства, не находящиеся в компетенции присяжных заседателей, то председательствующий останавливает его и разъясняет присяжным заседателям, что указанные обстоятельства не должны быть приняты во внимание при вынесении вердикта.

При рассмотрении уголовного дела вышеприведённые требования уголовно-процессуального закона не были в полной мере соблюдены участниками судебного разбирательства со стороны защиты и председательствующим.

Как видно из протокола судебного заседания, подсудимый К.А.А. ., а также его защитники на протяжении всего судебного разбирательства систематически нарушали положения ст.ст. 334-335 УПК РФ и действительно допускали в присутствии коллегии присяжных заседателей высказывания, приведённые в апелляционном представлении, доводя до сведения коллегии присяжных информацию, не относящуюся к обстоятельствам дела и не подлежащую исследованию с участием присяжных заседателей, а также информацию, ставящую под сомнение законность получения доказательств, сведения о личности свидетеля, воздействуя тем самым на присяжных заседателей и формируя у них негативное отношение к представленным стороной обвинения доказательствам. Председательствующий на данные нарушения закона реагировал не во всех случаях и действенных мер воздействия в отношении нарушителей порядка в судебном заседании, как это предусмотрено ст. 258 УПК РФ, не принимал.

Так, неоднократно в присутствии присяжных заседателей обсуждалась информация о наличии у А.К.С. . огнестрельного оружия, не имеющего отношения к обстоятельствам причинения смерти К.К.Л. ., что явно выходит за пределы предъявленного подсудимому обвинения, поскольку доказанность таких сведений не устанавливалась присяжными заседателями.

В частности, такие сведения доводились при допросе свидетеля К.И.О. ., когда подсудимый К.А.А. . выяснял вопросы о наличии у А.К.С. какого-либо оружия летом 2018 года. Защитник Шилин С.Я. в продолжение указанного вопроса выяснял вопросы о наличии у А.К.С. карабина «(данные изъяты)» и гранат. В ходе допроса подсудимый К.А.А. на вопрос защитника Шилина С.Я. сообщил о наличии у А.К.С. . не только зарегистрированного, но и незарегистрированного оружия и гранат.

Кроме того, защитник Шилин С.Я. в прениях сторон заявлял о наличии у А.К.С. . зарегистрированного оружия и гранат. Защитник Дорохин А.М. сослался на показания свидетеля К, в той части, что тот видел в гараже А.К.С. . ружьё и гранаты. В реплике сторон защитник Дорохин А.М. исказил суть данных свидетелем П показаний, сообщив, что тот якобы сообщал, что у А.К.С. . имелась масса оружия, что не соответствовало фактическим обстоятельствам, имевшим место в ходе судебного следствия. Подсудимый К.А.А. в своём последнем слове также сообщал о наличии у А.К.С. оружия, в том числе гранаты.

Несмотря на недопустимость подобных высказываний, председательствующий не прерывал участников со стороны защиты, с соответствующим разъяснением к присяжным не обратился, не указал об этом и в напутственном слове.

По смыслу закона, представление доказательств в судебном заседании с участием присяжных заседателей предполагает исследование именно самих доказательств, а не того, как они собираются и каким образом оцениваются сторонами. Запрещается доводить до присяжных заседателей сведения, а также делать какие-либо заявления, которые могут прямо или косвенно затрагивать процессуальные вопросы о законности получения исследуемых доказательств. Недопустимо ссылаться на доказательства, которые не исследовались с участием присяжных заседателей.

В нарушение указанных требований уголовно-процессуального закона в ходе судебного следствия защитник Шилин С.Я., задавая вопросы подсудимому К.А.А. ., давал оценку доказательствам до прений сторон. В том числе озвучил перед присяжными заседателями, что ему как защитнику «непонятно для чего такая сложная схема, когда нужно вечером приезжать в г. <адрес изъят> и брать боевой пистолет, когда…». В прениях сторон защитник Шилин С.Я. ставил под сомнение допустимость оглашённых в судебном заседании показаний К.А.А. ., данных им в ходе предварительного следствия, довёл до присяжных заседателей своё мнение о том, что данные показания получены органами предварительного следствия для того, чтобы государственное обвинение могло в последующем в суде хоть каким-либо образом представить дополнительное доказательство того, что К.А.А. виновен; заявлял о том, что в оглашённых протоколах имелись замечания относительно факта производства следственных действий, указав при этом присяжным заседателям, что до их сведения доводилась «выдержка, то есть вырванные из контекста какие-то фразы», тем самым вновь затрагивал вопросы процессуального характера, ссылаясь на наличие иных сведений, которые не исследовались с участием присяжных заседателей. Вопреки требованиям закона защитник Шилин С.Я. сослался в прениях сторон и реплике на доказательство, которое также не было предметом исследования в судебном заседании, сообщив присяжным заседателям о наличии в уголовном деле первого допроса К.А.А. . и привёл его суть, которая заключалась в непризнании К.А.А. своей причастности к преступлению.

При допросе подсудимого К.А.А. . защитник Кустов А.А. задавал вопросы о том, всегда ли тот давал такие показания. После чего подсудимый довёл до присяжных заседателей сведения, что давал такие же по содержанию показания и на стадии предварительного следствия, но по непонятным ему причинам был помещён в СИЗО, после того как был свидетелем по делу в течение 1 года, тем самым довёл до присяжных заседателей вопросы процессуального характера, которые не подлежат исследованию с их участием.

Выступая в прениях, защитник Кустов А.А., оценивая речь государственного обвинителя фактически указывал, что изменение К.А.А. показаний на предварительном следствии связано с помещением того в следственный изолятор и применением к нему процессуального воздействия, указывал, что присяжным заседателям было представлено лишь несколько листочков из многочисленных томов уголовного дела. В реплике защитник Кустов А.А. сообщал, что «оказал К.А.А. . моральную поддержку и он (К.А.А. .) смог хотя бы не втягивать себя в то болото, в которое его «втолкали», применив так называемую меру процессуального воздействия», то есть вновь ссылался на процессуальные вопросы применения меры пресечения.

Кроме того, подсудимый К.А.А. . сообщал присяжным заседателям, что в конце показаний исследованного протокола допроса (т. 7 л.д. 201-206) имеются пояснения о том, что был самооговор с его стороны; отвечая на вопрос защитника Кустова И.А. указывал, что самооговор был обусловлен тем, что год он был свидетелем; следователем его ходатайства о проведении исследования на полиграфе были проигнорированы; затем он был помещён в СИЗО, куда не пускали адвоката и других лиц, были созданы условия, угрожающие для его жизни и здоровья, а также для родных, то есть вновь довёл до присяжных заседателей вопросы процессуального характера.

Защитник Дорохин А.М. доводил до присяжных заседателей сведения процессуального характера, а именно сообщал, «что на протяжении года, находясь на свободе К.А.А. . регулярно допрашивался, его приглашали и допрашивали в качестве свидетеля, он давал показания согласно прениям, которые он точно также давал в суде. Также К.А.А. давал первичные показания, которые были им даны в присутствии защитника. Первые показания К.А.А. не были оглашены, потому что они не противоречат тем показаниям, которые К.А.А. даёт в суде». Заявлял, что причиной изменения К.А.А. . показаний явилось применение к нему меры процессуального принуждения. В ходе судебного разбирательства сообщал присяжным о непроведении подсудимому К.А.А. исследования на детекторе лжи (полиграфе), задав вопрос о том, настаивал ли он в ходе предварительного следствия о проведении такого исследования и по какой причине оно не было проведено следственными органами, то есть доводил до присяжных заседателей процессуальные вопросы о проведении предварительного следствия.

Со стороны защитников неоднократно допускались высказывания, которые затрагивали законность осуществления разбирательства в отношении подсудимого, что также касалось допустимости доказательств, представляемых стороной обвинения.

Так, защитник Кустов И.А. в реплике сказал, что Российская Федерация является псевдодемократическим государством. Защитник Дорохин А.М., обращаясь к присяжным заседателям, призывал «не спасать честь чьего-нибудь мундира», тем самым затрагивая вопросы законности уголовного разбирательства в отношении подсудимого.

Помимо этого, вопреки требованиям закона в ходе судебного разбирательства допускалось исследование данных, которые связаны с личностью А.К.С. ., исследовались обстоятельства о его предпринимательской деятельности, наличии имущества, которые не имеют отношение к предъявленному подсудимому обвинению, в связи с чем, не могли исследоваться с участием присяжных заседателей.

Так, в прениях сторон защитник Дорохин А.М. дал оценку действиям А.К.С. фактически указав, что А.К.С. . обманывал людей, «разработал идеальную схему - один и тот же залог»; указывал, что А.К.С. . являлся организатором «пирамиды», где тот со всех сторон брал деньги и никуда абсолютно их не вкладывал, чем отрицательно характеризовал его личность.

Подсудимый К.А.А. в своём последнем слове, давая оценку личности А.К.С. ., сообщал присяжным заседателям, что «А.К.С. . в деятельности с ломбардом создал пирамиду, за один и тот же залог он брал деньги у всех инвесторов», «на самом деле и не было никаких залогов, это была просто выстроенная пирамида», что не касалось фактических обстоятельств обвинения, в связи с чем, не могло обсуждаться в присутствии присяжных заседателей.

Защитник Кустов И.А. сообщил присяжным заседателям, что А.К.С. являлся владельцем «автомашины (данные изъяты), автомобиля (данные изъяты), грузовика, кран-борта, катера, загородного дома», то есть сообщал сведения, которые выходят за пределы обвинения, касаются обстоятельств личности А.К.С. .

Таким образом, из анализа протокола судебного заседания с очевидностью следует, что в ходе судебного следствия и на стадии судебных прений стороной защиты систематически допускались нарушения требований ст. 335 УПК РФ, что в большинстве случаев осталось без действенной реакции со стороны председательствующего. В напутственном слове председательствующий также не сделал какие-либо разъяснения по указанным нарушениям.

Отсутствие своевременных разъяснений и реакции председательствующего на допущенные в ходе судебного процесса многочисленные нарушения закона стороной защиты не могли не сказаться на мнении присяжных заседателей при вынесении ими вердикта.

Учитывая систематичность, множественность и существенность допущенных нарушений уголовно-процессуального закона, судебная коллегия полагает, что они в своей совокупности повлияли в конечном итоге на содержание ответов присяжных заседателей на поставленные перед ними вопросы, что в соответствии с ч. 1 ст. 389.25 УПК РФ является основанием для отмены приговора.

При таких обстоятельствах ни сам вердикт, ни постановленный на его основе приговор не могут быть признаны отвечающими требованиям законности. Поэтому в соответствии с ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ оправдательный приговор в отношении К.А.А. . подлежит отмене в полном объёме, а уголовное дело - направлению на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе.

При новом рассмотрении дела суду необходимо принять меры к выполнению закона, регламентирующего производство в суде с участием присяжных заседателей, и создать надлежащие условия для объективного и справедливого разрешения дела.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.25, 389.27, 389.28 и 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Иркутского районного суда Иркутской области от 7 октября 2020 года, которым К.А.А. по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч.ч. 4,5 ст. 33, ч. 1 ст. 105 УК РФ, в связи с вынесением коллегией присяжных заседателей оправдательного вердикта, признан невиновным и оправдан на основании п. 1 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, за неустановлением события преступления, отменить, уголовное дело передать на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе суда.

Апелляционное представление и дополнительное апелляционное представление государственных обвинителей Люцай В.С. и Коденевой Г.А. удовлетворить.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ в судебную коллегию по уголовным делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции (г. Кемерово) через Иркутский районный суд Иркутской области в течение шести месяцев со дня вынесения апелляционного определения.

В случае обжалования оправданный вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий М.А. Сидорук

Судьи Л.П. Пастухова

П.П. Рукавишников