Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании материалы уголовного дела по апелляционной жалобе осужденного Грибова Е.В. на приговор Центрального районного суда г. Новосибирска от 4 декабря 2017 года, по которому

Грибов Е. В., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, несудимый,

осужден по ч. 4 ст. 159 УК РФ к 3 годам лишения свободы со штрафом в размере 400000 рублей, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима,

мера пресечения Грибову Е.В. изменена с подписки о невыезде и надлежащем поведении на заключение под стражу, Грибов Е.В. заключен под стражу в зале суда,

срок отбытия наказания Грибову Е.В. исчислен с ДД.ММ.ГГГГ,

в счет возмещения ущерба, причиненного преступлением, с Грибова Е.В. в пользу ОАО «<данные изъяты>» постановлено взыскать 77243000 рублей,

разрешен вопрос по вещественным доказательствам и по имуществу, на которое наложен арест.

Заслушав доклад судьи областного суда Голубченко Д.И., изложившего обстоятельства дела, доводы апелляционной жалобы осужденного Грибова Е.В. и дополнений к ней, возражений на них государственного обвинителя А., представителя потерпевшего АО «<данные изъяты>» адвоката Черкасова Г.Х., выслушав осужденного Грибова Е.В., защитников Ларину Е.Е., Арутюнова А.А., поддержавших доводы апелляционной жалобы и дополнений к ней; представителей потерпевшего ОАО «<данные изъяты>» - адвокатов Черкасова Г.Х. и Ераносяна Д.А., государственного обвинителя Кузнецова Ф.В., считавших постановленный по делу приговор законным, обоснованным и справедливым, предлагавших приговор оставить без изменения, а апелляционную жалобу – без удовлетворения, судебная коллегия

установила:

по приговору суда Грибов Е.В. признан виновным и осужден за приобретение им путем обмана права на имущество, принадлежащее ОАО «<данные изъяты>», стоимостью 100000000 рублей, в особо крупном размере.

Преступление совершено в период времени с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ на территории <адрес> при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре суда.

В судебном заседании Грибов Е.В. вину в совершении преступления не признал.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденный Грибов Е.В., утверждая, что выводы, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, суд при рассмотрении уголовного дела существенно нарушил уголовно-процессуальный закон и неправильно применил уголовный закон, просит приговор отменить и оправдать его по предъявленному обвинению, в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

В обоснование жалобы осужденный Грибов Е.В. указывает следующее.

В ходе рассмотрения уголовного дела было установлено, что переход права на недвижимое имущество от Ц. и Р. к ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>» был возмездным, что подтверждается договорами купли-продажи № и № от ДД.ММ.ГГГГ, согласно которым окончательный расчет с продавцами был произведен в день подписания актов-приема передачи – ДД.ММ.ГГГГ, что исключает квалификацию его действий, как хищения, согласно примечанию 1 к ст. 158 УК РФ.

Данные договоры и акты к ним подписали представители ОАО «<данные изъяты>» - генеральный директор Р.1 и юрист П. Расписки Ц. и Р. о получении денежных средств удостоверены членом Совета директоров ОАО «<данные изъяты>», заместителем генерального директора Д. (зятем О.).

При совершении сделок по отчуждению помещений в корпусе «2Г» он никого не обманывал. Фактов фальсификации документов по данным сделкам установлено не было.

Ни один представитель ОАО «<данные изъяты>», включая О., Р.1, а также Ц. и Р., не обращались ни в ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>», ни к нему лично, с претензией о не произведении оплаты за корпус «2Г». Никто из них не обратился и в правоохранительные органы с заявлением о хищении имущества. ОАО «<данные изъяты>» не обращалось с иском в суд о взыскании с них денежных средств за проданное имущество.

Поведение свидетелей обвинения, чьи показания положены в основу обвинительного приговора, с очевидностью доказывают то, что обязательства по оплате за приобретенную недвижимость покупателями - ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>» - выполнены в полном объеме.

Решение ввести в сделку по приобретению помещений в корпусе «2Г» Ц. и Р. принял не он, а О., что подтверждается как его показаниями, так и показаниями свидетеля Я., которым суд не дал оценку.

В договорах купли-продажи, заключенными между Ц., Р. и ЗАО «<данные изъяты>», ЗАО НПО «<данные изъяты>», было предусмотрено условие о том, что оплата приобретаемого имущества производится наличными деньгами непосредственно при их подписании, а потому у Р.1 не было оснований полагать, что оплата за помещение будет произведена после государственной регистрации права собственности нежилых помещений на указанные юридические лица.

При подписании данных договоров присутствовали руководители ОАО «<данные изъяты>» - Р.1, Д., О., П., П.1

Генеральный директор Р.1 и президент Совета директоров О. не возражали против отчуждения недвижимого имущества Р. и Ц.

Р. и Ц. в присутствии руководителей ОАО «<данные изъяты>» сделали записи в расходных кассовых ордерах о получении от покупателей денежных средств в полной сумме, о чем написали расписки, которые заверили директор по маркетингу ОАО «<данные изъяты>» Д. и М.

Против подписания документов об оплате имущества до фактического получения оплаты никто из руководителей ОАО «<данные изъяты>» не возражал.

Осужденный ФИО1 обращает внимание на то, что в приговоре не указано:

- почему ДД.ММ.ГГГГ руководители ОАО «<данные изъяты>» не взяли продемонстрированные им денежные средства; какие действия им были совершены после подписания договоров купли-продажи ДД.ММ.ГГГГ;

- выполнил ли он после государственной регистрации права собственности нежилых помещений на ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО «<данные изъяты>» ДД.ММ.ГГГГ устное обещание произвести расчет с ОАО «<данные изъяты>», и если не выполнил, то в силу каких обстоятельств;

- предпринимал ли он какие-либо действия, направленные на оплату приобретенного имущества либо на сокрытие имеющихся денежных средств;

- какие действия предпринимали руководители ОАО «<данные изъяты>» после ДД.ММ.ГГГГ для получения от него денежных средств, и по каким причинам деньги не получили;

- кроме того, не приведены обстоятельства, подтверждающие заведомое отсутствие у него намерения передать в ОАО «<данные изъяты>» денежные средства за приобретенное недвижимое имущество, и не учтено, что причиненный потерпевшему ущерб составляет не полную, а неполученную часть суммы денежных средств.

Также ФИО1 указывает на то, что имущество у ОАО «<данные изъяты>» было изъято на основании гражданско-правовых сделок – договоров купли-продажи; написанные Ц. и Р.ДД.ММ.ГГГГ расписки, подтверждают факт получения ими денежных средств за проданное недвижимое имущество, а не обещание их передать; указаний на безвозмездность изъятия недвижимого имущества из владения ОАО «<данные изъяты>» в приговоре нет; в <данные изъяты> году у него имелись собственные денежные средства в сумме, достаточной для оплаты приобретенного недвижимого имущества, что подтверждается налоговыми декларациями и решениями арбитражных судов.

Просит учесть, что вступившими в законную силу решениями арбитражного суда были установлены возмездность совершенных сделок купли-продажи, то, что выгодоприобретателем по сделкам и лицом, заинтересованным в совершении сделок, он не являлся, что Р. и Ц. получили от ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>» денежные средства в размере полной стоимости проданного имущества, а при рассмотрении иска ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>» к ОАО «<данные изъяты>» осенью <данные изъяты> ОАО «<данные изъяты>» в лице своего представителя П. на неполучение оплаты за проданное недвижимое имущество не указывало.

Полагает, что суд необоснованно, в нарушении требований ст. 90 УПК РФ не принял во внимание установленные решениями арбитражных судов данные обстоятельства, учитывая, что при рассмотрении дела преступлений против правосудия, фальсификации доказательств по арбитражным делам не выявлено.

Суд необоснованно оценил его показания, а также показания свидетелей Ж., А.2, О.1, К.2, Н. и М., как недостоверные, а показания свидетелей обвинения Р.1, О., Д., П., Ц., Р., А.1, П.1, как достоверные. При этом суд не указал, почему он принял одни доказательства и отверг другие.

В отношении него была реализована классическая рейдерская схема. Причиной рейдерского захвата его (ФИО1) имущества послужил корпоративный конфликт между двумя крупными акционерами - О. и им (ФИО1).

Считает, что при противоречиях в показаниях свидетелей защиты (которых он условно называет свидетели из группы ФИО1) и обвинения (которых он условно называет свидетели из группы О.), следовало исходить из объективных доказательств - договоров купли-продажи № и № от ДД.ММ.ГГГГ и приложений к ним, которые арбитражные суды положили в основу своих решений.

Однако суд первой инстанции не исследовал и не дал оценку имеющимся в деле судебным решениям (т. 11 л.д. 53-96, 142-165, т. 19 л.д. 146-188, т. 38 л.д. 198-201, 202-212, 233-238, т. 39 л.д. 76-80, 81-89). При этом решения арбитражных судов в части возмездности сделок купли-продажи суд должен был принять без дополнительной проверки.

Избыточное количество документов при заключении договоров купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ доказывает отсутствие доверия между группами О. и ФИО1

Указание суда первой инстанции о том, что обман с его стороны руководства ОАО «<данные изъяты>» состоял в том, что он, якобы, предусмотрел в договорах купли-продажи корпуса «2Г» условие оплаты за имущество после регистрации перехода права собственности на подконтрольные ему ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>», не соответствует текстам договоров, является надуманным и необоснованным.

Для опровержения выводов суда первой инстанции о том, что генеральный директор ОАО «<данные изъяты>» Р.1, якобы, добросовестно заблуждался относительно его намерения оплатить приобретенное недвижимое имущество после ДД.ММ.ГГГГ, по его запросу было проведено лингвистическое исследование документов, подписанных Р.1 при оформлении сделки купли-продажи.

Согласно заключению специалиста, из содержания договора купли-продажи, актов приема-передачи имущества, расходных кассовых ордеров и расписок однозначно следует волеизъявление Р.1 передать в собственность покупателей недвижимое имущество. В документах не указано, что денежные средства за имущество должен внести ФИО1 Из документов не следует, что расчет за продаваемое имущество должен производиться при иных обстоятельствах, нежели это изложено в договорах № и № от ДД.ММ.ГГГГ. Содержание расходных кассовых ордеров и расписок выражает свершившийся факт.

Суд лишил его возможности допросить «ключевых» свидетелей П. и Л.

Показания свидетеля П. на предварительном следствии были оглашены без согласия стороны защиты, при этом в приговоре указано, что исследовались они в порядке ст. 285 УПК РФ - то есть как иной документ, а ее показания в судебном заседании от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, где она поясняла, что лично составляла проекты договоров купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ, в приговоре не приведены.

Без согласия стороны защиты оглашены показания свидетеля Л., обратившейся с заявлением о возбуждении уголовного дела, при этом ее показания в приговоре не приведены и оценка им не дана.

Полагает, что суд необоснованно сослался в приговоре на взаимоотношения между свидетелем К.2 и гражданином <данные изъяты>Р.С. в <данные изъяты> году, поскольку это к предъявленному обвинению отношения не имеет.

Суд отказал стороне защиты в вызове свидетеля С., который на момент совершения сделок входил в состав правления ОАО «<данные изъяты>», а впоследствии являлся генеральным директором данного предприятия.

Суд необоснованно отказал ему в удовлетворении ходатайств о приобщении двух экспертиз: психолого-лингвистической, которой установлено, что показания О. относительно сделок, заключенных ДД.ММ.ГГГГ, являются ложными; исследования его показаний на детекторе лжи, подтверждающих их правдивость, что указывает на обвинительную позицию суда.

В ходе рассмотрения уголовного дела суд не позволил ему задать вопросы О. и другим свидетелям обвинения относительно событий ДД.ММ.ГГГГ, когда О., якобы, передал О.1 40000000 рублей наличными за акции ОАО «<данные изъяты>», чем лишил его права защищаться от предъявленного обвинения.

Существенным нарушением уголовно-процессуального закона полагает то, что суд в приговоре произвольно привел фрагменты показаний ряда свидетелей обвинения, не изложив все их показания, которые противоречат выводам суда. Так, неполно изложены показания свидетелей К., С.1, П.2, К.1 Не дана оценка противоречивости показаний свидетелей О. и Р.1, которые не соответствуют вступившим в силу решениям арбитражных судов и исследованным материалам дела.

Уголовное дело суд первой инстанции рассмотрел с нарушением принципа состязательности сторон, встав на сторону обвинения.

В возражениях на апелляционную жалобу осужденного государственный обвинитель А. и представитель потерпевшего ФИО2, считая постановленный по делу приговор законным, обоснованным и мотивированным, а доводы жалобы – необоснованными, просят приговор в отношении ФИО1 оставить без изменения, а его жалобу - без удовлетворения.

Выслушав участников судебного заседания, проверив по материалам уголовного дела законность, обоснованность и справедливость приговора, судебная коллегия не находит предусмотренных уголовно-процессуальным законом оснований для его отмены или изменения.

К выводу о совершении ФИО1 инкриминируемого ему преступления, суд пришел в результате исследования предоставленных сторонами допустимых доказательств и их всесторонней оценки, опроверг доводы осужденного о его невиновности, этот вывод изложил в приговоре, а принятое решение мотивировал.

Виновность ФИО1 в приобретении путем обмана права на имущество, принадлежащего ОАО «<данные изъяты>» – нежилые помещения, общей площадью 3369,9 кв.м., с кадастровым номером <данные изъяты>, нежилые помещения, общей площадью 3415,2 кв.м., с кадастровым номером <данные изъяты>, нежилые помещения, общей площадью 95 кв.м., с кадастровым номером <данные изъяты>, доли в размере 1273/198073 и 1292/198073, необходимой для использования и эксплуатации указанных нежилых помещений, из доли, принадлежащей ОАО «<данные изъяты>» в размере 168019/198073 в праве общей долевой собственности на земельный участок, площадью 198073 кв.м., с кадастровым номером <данные изъяты>, расположенные по адресу: <адрес>, оформленные на подконтрольные ФИО1 ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>», общей стоимостью, согласно договорам купли-продажи недвижимого имущества № и № от ДД.ММ.ГГГГ, 100000000 рублей, в особо крупном размере, подтверждается доказательствами, подробно изложенными в приговоре.

Судом первой инстанции на основании исследованных доказательств было установлено, что ОАО «<данные изъяты>» учреждено Указом Президента Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ№ на неограниченный срок действия, а ДД.ММ.ГГГГ Новосибирской городской регистрационной палатой мэрии г. Новосибирска за регистрационным номером ГР41 зарегистрировано ОАО «<данные изъяты>», с юридическим адресом: <адрес>.

Уставной капитал в соответствии с уставом ОАО «<данные изъяты>» представлен 287399 обыкновенными именными бездокументарными акциями, номинальной стоимостью по 340 рублей.

ДД.ММ.ГГГГФИО3 приобрел акции ОАО «<данные изъяты>» в количестве 115502 штук, часть из которых оформил на имя своей знакомой М., что составляет 40% от уставного капитала общества.

Получив доступ к сведениям о финансовой-хозяйственной деятельности ОАО «<данные изъяты>», в частности о необходимости пополнения оборотных средств, ФИО1 обращался к руководству общества с предложением взять заем для пополнения оборотных средств под залог производственного корпуса, а затем с предложением пополнить оборотные средства за счет реализации нежилых помещений, находящихся в производственном корпусе 2 блока Г по <адрес> в <адрес>.

Данные обстоятельства подтверждаются показаниями свидетелей Р.1, О., Д.,, Г., которые подтверждаются письменными материалами дела, исследованными в судебном заседании - копиями писем директора ЗАО «<данные изъяты>» ФИО1 от ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, согласно которым он неоднократно обращался к руководству ОАО «<данные изъяты>» с предложением заимствования денежных средств под залог производственного корпуса.

Свидетели – члены правления ОАО «<данные изъяты>» П.3, Т., С.1, П.2, К.1, П. показали о тяжелом финансовом положении предприятия, о возникшей в исследуемый период необходимости пополнения оборотных средств.

Данные показания согласуются в указанной части с показаниями свидетелей Р.1, О., Д., Г. и подтверждаются письменными материалами дела: бухгалтерской отчетностью ОАО «<данные изъяты>» за <данные изъяты> годы, протоколом заседания совета директоров ОАО «<данные изъяты>» и другими.

Об убыточности предприятия в ходе предварительного следствия пояснял и свидетель М., указывая, что в связи с плохим финансовым состоянием ОАО «<данные изъяты>», и при достаточно высокой опасности банкротства предприятия, он был против приобретения акций ОАО «<данные изъяты>», о чем сообщал ФИО1, и именно из-за убыточности предприятия возникла идея продажи имеющегося у ФИО1 пакета акций.

В суде первой инстанции осужденный ФИО1 не оспаривал факт приобретения нежилых помещений в производственном корпусе 2 блока Г и долей в праве на земельный участок, расположенных по адресу: <адрес>, однако утверждал, что он не являлся выгодоприобретателем по сделке, оплата за указанное имущества ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>» была осуществлена в полном объеме, ссылаясь при этом на договоры купли-продажи, расходные кассовые ордера, расписки, а также на решения арбитражных судов, подтверждающих законность совершенных сделок купли-продажи, и которыми данные сделки признаны возмездными.

Несмотря на такую позицию осужденного ФИО1, суд исходя из тщательного анализа исследованных доказательств, пришел к верному выводу о том, что инкриминируемые ему действия образуют состав объективной стороны мошенничества – приобретения права на чужое имущество путем обмана.

Действия ФИО1 и лиц, привлеченных им к сделке по имуществу, принадлежащему ОАО «<данные изъяты>», свидетельствуют о том, что он с целью незаконного приобретения права на недвижимое имущество данного предприятия, разработал схему его приобретения путем обмана.

Приобрести право на указанное имущество ОАО «<данные изъяты>» ФИО1 планировал путем обмана, в ходе совершения гражданско-правовых сделок с недвижимым имуществом.

В соответствии с п. 1 ст. 81 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» сделкой, в совершении которой имеется заинтересованность, признается сделка, в совершении которой имеется заинтересованность члена совета директоров (наблюдательного совета) общества, единоличного исполнительного органа, члена коллегиального исполнительного органа общества или лица, являющегося контролирующим лицом общества, либо лица, имеющего право давать обществу обязательные для него указания.

Являясь акционером ОАО «<данные изъяты>» и имея совместно с М. 40% голосующих акций общества, с целью избежать признания сделки с заинтересованностью и применения к ней последствий недействительности сделки, планируя путем обмана приобрести право на имущество ОАО «<данные изъяты>» – производственные нежилые помещения в корпусе 2 блока Г и доли в праве на земельный участок, в ходе совершения гражданско-правовой сделки, ФИО1:

- предложил генеральному директору ОАО «<данные изъяты>» Р.1 оформить переход права собственности на это имущество на двух физических лиц, которые фактически не будут иметь намерений их приобретать и производить за них оплату;

- после этого оформить переход права собственности на подконтрольные ему ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>», где директором являлась его родная сестра О.1, путем заключения соответствующих договоров купли-продажи, предусмотрев одним из условий - производство оплаты за указанные объекты недвижимого имущества только после регистрации права собственности на подконтрольные ему ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>»;

- а впоследствии, не собираясь производить оплату за недвижимое имущество, организовал с целью создания видимости осуществления оплаты, а также оформления сделок купли-продажи недвижимого имущества, подписание документов, подтверждающих оплату по сделке.

Свидетель Р.1 - генеральный директор ОАО «<данные изъяты>» - на предварительном следствии и в суде последовательно пояснял, что условие о привлечении двух номинальных покупателей в качестве промежуточного звена в ходе продажи недвижимого имущества, принадлежащего ОАО «<данные изъяты>», исходило от осужденного ФИО1, как и последующее оформление права собственности на два указанных им же юридических лица.

О наличии указанных условий, исходивших именно от ФИО1, сообщили в своих показаниях свидетели О., П., Д., Г., Я., а также и сами Р. и Ц., которые выступали номинальными покупателями по сделке с ОАО «<данные изъяты>».

Кроме того, о таких условиях стало известно и членам правления ОАО «<данные изъяты>» на заседании ДД.ММ.ГГГГ, что следует из показаний свидетелей – членов правления П.3, Т., С.1, П.2, К.1

Вопреки доводам апелляционной жалобы осужденного, обращение О. к Я. с просьбой подыскать номинальных физических лиц для сделки, согласие Я. выполнить просьбу О. и привлечение к сделке ранее ему знакомых Ц. и Р. на выводы суда о виновности ФИО1 в совершении преступления не влияют, а привлечение к уголовной ответственности указанных лиц по другим уголовным делам какого-либо правового значения для настоящего уголовного дела не имеет и не исключает привлечение ФИО1 к уголовной ответственности за совершенное преступление.

Существенных противоречий в показаниях приведенных свидетелей о том по чьей инициативе были введены в сделку Ц. и Р., судебная коллегия не усматривает, так как О., обращаясь к Я. о подыскании номинальных покупателей, действовал в соответствии с ранее выдвинутым условием ФИО1

Исследованные в суде первой инстанции доказательства подтверждают и тот факт, что именно ФИО1 был инициатором дальнейшего оформления права собственности на отчуждаемое недвижимое имущество на двух подконтрольных ему юридических лиц, что указывает на то, что именно он определял условия сделки и был заинтересован в приобретении имущества ОАО «<данные изъяты>».

Данный факт подтверждается согласующимися между собой показаниями свидетеля Р.1 о том, что от ФИО1 поступило предложение об оформлении приобретения корпуса 2 в блоке Г на физических лиц, а в конечном счете приобретателем этого имущества должен был стать ФИО1; свидетеля О. об отчуждении имущества по схеме, предложенной ФИО1, в которой должны участвовать номинальные покупатели, как промежуточное звено, а также ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>», директором которых являлась О.1 – родная сестра ФИО1; аналогичными показаниями свидетелей Д., П., Г., а также показаниями свидетеля Я., которому со слов М. стало известно о конечном собственнике имущества ОАО «<данные изъяты>» в лице ФИО1

Согласуются приведенные показания свидетелей с показаниями свидетеля М. на предварительном следствии о том, что именно ФИО1 являлся потенциальным покупателем недвижимого имущества ОАО «<данные изъяты>», две организации в качестве покупателей были привлечены именно ФИО1 и именно он (Грибов) настоял на присутствии при сделке ДД.ММ.ГГГГ представителей ОАО «<данные изъяты>».

О том, что Ц. и Р. являлись номинальными покупателями недвижимости ОАО «<данные изъяты>», промежуточным звеном в сделке купли-продажи недвижимости в пользу ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>», с очевидностью свидетельствует тот факт, что ко дню совершения сделки – ДД.ММ.ГГГГ, Ц. и Р. де-юре уже были собственниками имущества, и значит могли выступать в качестве самостоятельных продавцов имущества, что не требовало присутствия представителей ОАО «<данные изъяты>».

ФИО1, которому было известно об этом, что следует из его показаний, тем не менее, согласно показаниям свидетеля М., настаивал на присутствии при сделке ДД.ММ.ГГГГ представителей ОАО «<данные изъяты>».

Согласно материалам дела, к моменту обращения ФИО1 с предложением к руководителям ОАО «<данные изъяты>» о покупке недвижимого имущества, у предприятия имелась оценка нежилых помещений – корпуса 2 блока Г по <адрес>, рыночная стоимость которых составляла порядка 150000000 рублей.

В связи с этим на момент обращения ФИО1 с предложением о продаже имущества необходимости в оценке данного объекта недвижимости у продавца ОАО «<данные изъяты>» не было.

Вместе с тем ОАО «<данные изъяты>» вновь обращается за оценкой данного объекта недвижимости. При этом оценщики организации М. сделали оценку стоимости имущества, как двух самостоятельных объектов, что в совокупности с установленным судом намерением ФИО1 зарегистрировать корпус 2 блока Г на два указанных им юридических лица, позволило суду прийти к выводу об инициативе, исходящей от покупателя (ФИО1), а не от продавца недвижимости.

Исходя из исследованных доказательств суд пришел к правильному выводу о том, что ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>» были подконтрольны осужденному ФИО1 и фактически были созданы только для совершения сделки купли-продажи с имуществом ОАО «<данные изъяты>», поскольку как до ее совершения, так и впоследствии финансово-хозяйственной деятельностью указанные юридические лица не занимались.

Так, из материалов дела следует, что регистрацией ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>» занимался Н., указанные юридические лица им созданы ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ соответственно. Согласно копиям протоколов № общих собраний акционеров от ДД.ММ.ГГГГ директором обществ избрана О.1

Офис ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>» расположен по тому же адресу, что и офис ЗАО «<данные изъяты>», директором которого является ФИО1, и где в ходе обыска ДД.ММ.ГГГГ (т. 6 л.д. 50-53) были обнаружены и изъяты документы, относящиеся к деятельности ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>».

По запросу конкурсным управляющим ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>» Б. представлены копии приходных кассовых ордеров за весь период финансово-хозяйственной деятельности указанных обществ: ЗАО «<данные изъяты>» - 5 приходных кассовых ордеров, ЗАО НПО «<данные изъяты>» - 4 приходных кассовых ордера, один из которых на день сделки ДД.ММ.ГГГГ – это взнос учредителя Н. по 10000 рублей в каждую организацию, а также два займа от ФИО1 на каждую организацию по 25000 рублей на деятельность, не связанную с предпринимательской, и впоследствии заем по 38621500 рублей на каждую организацию, то есть в точном размере окончательного расчета по договорам купли-продажи с Ц. и Р..

Приходя к выводу о подконтрольности ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>» осужденному ФИО1 суд обоснованно отметил, что директор данных обществ О.1 является его родной сестрой, что подтверждается актовыми записями о рождении, приобщенными к материалам дела, а Н. – его доверенным лицом. Кроме того, свидетель М. на предварительном следствии прямо указал на подконтрольность данных обществ ФИО1

Об инициативе ФИО1 в рассмотренной сделке свидетельствуют и показания свидетелей в части соглашения о медиации, стороной в которой был ФИО1, а не О.1 – директор организаций, выступающих покупателями по сделкам.

Не оспаривал данный факт и ФИО1, подтверждая, что соглашение о медиации подписывал он, О. и Я.

Вопреки доводам стороны защиты и доводам апелляционной жалобы, суд в ходе рассмотрения уголовного дела установил и отразил в приговоре, что осужденный ФИО1 завладел правом на имущество ОАО «<данные изъяты>» путем обмана его руководителей, а также то, что данное завладение было противоправным и безвозмездным.

Свидетели Р.1, О., Д., Г., описывая в своих показаниях события, при которых было принято решение о продаже помещений в корпуса 2 блока Г, говорили о доверии к ФИО1, как акционеру предприятия, который, по их мнению, в связи с этим не мог действовать вопреки его интересам. Указанным доверием ФИО1 и воспользовался при получении права на чужое имущество путем обмана.

Вопреки исследованным в судебном заседании договорам купли-продажи № и 6 от ДД.ММ.ГГГГ, актам приема передачи имущества к ним, расходным кассовым ордерам и распискам о том, что с Ц. и Р., якобы, был произведен расчет за недвижимое имущество, суд на основании совокупности исследованных доказательств пришел к верному выводу о том, что Ц., Р., кто-либо из представителей ОАО «<данные изъяты>» денежные средства за переданное ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>» по договорам купли-продажи недвижимое имущество не получили, то есть право на имущество было получено безвозмездно, что свидетельствует о наличии в действиях осужденного ФИО1 хищения.

Из показаний Р.1 и О. следует, что по устной договоренности с ФИО1 расчет по сделке купли-продажи с ОАО «<данные изъяты>» он должен был произвести после государственной регистрации права на недвижимое имущество.

О том, что данное условие было предусмотрено в договорах купли-продажи с Ц. и Р. от ДД.ММ.ГГГГ, никто из свидетелей, в том числе и Р.1, не указывал.

Представленное в суд апелляционной инстанции стороной защиты заключение специалиста-филолога В. от 18 января – ДД.ММ.ГГГГ о буквальном толковании договоров купли-продажи № и № от ДД.ММ.ГГГГ, № и № от ДД.ММ.ГГГГ, расходных кассовых ордеров и расписок от ДД.ММ.ГГГГ, не ставит под сомнение выводы суда о виновности ФИО1 в совершении преступления. Буквальное содержание приведенных документов стороны в ходе судебного разбирательства не оспаривали (совершенно другой вопрос - соответствие договоров и платежных документов действительности), а при разрешении уголовного дела суд оценивал данные доказательства в совокупности с другими доказательствами по делу.

Доводы осужденного о том, что суд при противоречивости показаний свидетелей должен был исходить из «объективных» доказательств – договоров купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ и приложений к ним, противоречат положениям ч. 2 ст. 17 УПК РФ о том, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы.

Получение права на чужое имущество под видом возмездных сделок купли-продажи не свидетельствует об отсутствии в действиях виновного состава преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ.

Характер и направленность действий осужденного ФИО1, согласно разработанному им плану, без его личного участия, как стороны, в сделках, отражает специфику совершенного мошенничества, в результате которого под влиянием обмана представители ОАО «<данные изъяты>» сами осуществили действия по передаче виновному через подконтрольные ему юридические лица права на принадлежащее обществу недвижимое имущество, согласившись на устное условие ФИО1 об оплате после регистрации права собственности, и в то же время, удостоверив своими подписями договоры и расписки о том, что оплата за данное имущество, якобы, произведена.

Свидетели Р.1, О., Д., П., А.1, Ц., Р., П.1 на предварительном следствии и в суде давали последовательные и непротиворечивые показания о том, что ни ДД.ММ.ГГГГ при совершении сделок, ни позже денежные средства в качестве оплаты за приобретенное недвижимое имущество никому, в том числе Ц. и Р., не передавались.

Данные показания Р.1, О., Д., П., Ц. и Р. подтвердили в ходе проведения очных ставок.

Суд обоснованно признал показания приведенных свидетелей достоверными, учитывая, в том числе, что все действия осужденного ФИО1, начиная от оформления договоров займа денежных средств у К.2, и последующей цепочки осуществленных сделок, заключенных соглашений, приведших к приобретению права на нежилые помещения – корпус 2 блога Г и доли в праве на земельный участок ЗАО «<данные изъяты>», с учетом анализа положенных в основу приговора доказательств, были направлены именно на реализацию разработанной схемы по получению права на указанное имущество путем обмана.

Так, ДД.ММ.ГГГГ по договору займа К.2 передал ФИО1 и М. денежные средства в размере 39900000 рублей, которые они обязались вернуть не позднее ДД.ММ.ГГГГ.

Несмотря на указанный в договоре займа срок возврата денежных средств, К.2 подал в Октябрьский районный суд г. Новосибирска исковое заявление о взыскании с ФИО1 и М. суммы займа и процентов за пользование денежными средствами лишь ДД.ММ.ГГГГ, то есть сразу после того, как Р. и Ц. подали в уполномоченный орган документы на государственную регистрацию их права не недвижимое имущество, приобретенное у ОАО «<данные изъяты>».

Более того, несмотря на то, что ФИО1 и М. ни до ДД.ММ.ГГГГ, ни после этого срока не вернули К.2 заемные деньги в размере 39 00000 рублей, а также, несмотря на то, что К.2 обратился с иском в отношении ФИО1 и М.1 в суд о взыскании данных денежных средств, он вновь, по дополнительному соглашению от ДД.ММ.ГГГГ занимает указанным лицам еще 40000000 рублей, которые ФИО1 передал О.1 для последующего расчета за приобретаемое ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>» имущество. При этом поручителями по данному дополнительному соглашению от ДД.ММ.ГГГГ выступают сами общества «<данные изъяты>» и «<данные изъяты>» в лице директора О.1, с которой К.2 подписал дополнительные соглашения 9 и ДД.ММ.ГГГГ, однако еще ДД.ММ.ГГГГК.2 в Октябрьском районном суде <адрес> заявил ходатайство о привлечении к участию в деле по своему иску в качестве соответчиков ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>», которые выступили поручителями по договору займа от ДД.ММ.ГГГГ.

ДД.ММ.ГГГГК.2 увеличил свои исковые требования к ФИО1, М., ЗАО «<данные изъяты>», ЗАО НПО «<данные изъяты>» с учетом дополнительных соглашений, и в тот же день заключил мировое соглашение с ответчиками, утвержденное определением суда, согласно которому задолженность ответчиков в размере 80964110 рублей перед К.2 погашается путем передачи принадлежащих ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>» на праве собственности нежилые помещения и доли в праве на земельный участок, расположенных по <адрес> в <адрес>, то есть, то имущество, которое было приобретено по договорам купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ у Ц. и Р.

Согласно актам приема-передачи от ДД.ММ.ГГГГ ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>» в лице их директора О.1 во исполнение определения Октябрьского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ об утверждении мирового соглашения, передали в собственность К.2 нежилые помещения и доли в праве на земельный участок, расположенные по <адрес> в <адрес>. В сентябре <данные изъяты> в арбитражный суд <адрес> поданы заявления о банкротстве ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>».

Суд, исходя из анализа доказательств по приведенным сделкам, верно указал, что реальное участие в них ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>» является экономически невыгодным и нелогичным, что подтверждает выводы суда о том, что данные сделки проводились осужденным ФИО1 формально, для прикрытия совершаемого мошенничества.

Основан на исследованных доказательствах и вывод суда о том, что у К.2 не имелось денежных средств, необходимых для займа ФИО1 и М.

Судом было установлено, что гражданин Р.С. въехал на территорию Российской Федерации только ДД.ММ.ГГГГ, что объективно подтверждается информацией УФСБ РФ по Новосибирской области, Новосибирской таможни и УФМС по Новосибирской области (т. 7 л.д. 187, 189, 193, 198-199). Данное обстоятельство указывает на то, что К.2 не мог получить от Р.С. денежные средства по договору займа от ДД.ММ.ГГГГ, о чем суду была представлена расписка о получении денежных средств от ДД.ММ.ГГГГ.

Доводы осужденного о том, что суд необоснованно сослался на взаимоотношения К.2 и Р.С. в <данные изъяты> году, судебная коллегия, исходя из положений ч. 1 ст. 74 УПК РФ, находит несостоятельными.

Представленное в суд апелляционной инстанции заключение специалиста Г.1 от ДД.ММ.ГГГГ – ДД.ММ.ГГГГ о суммах дохода ФИО1 и его супруги Г.2 за <данные изъяты> годы, в обоснование доводов стороны защиты о том, что ФИО1 имел собственные средства, достаточные для совершения сделок купли-продажи ДД.ММ.ГГГГ, не ставит под сомнение приведенные выводы суда.

Так, наличие у ФИО1 и его супруги доходов само по себе не свидетельствует о его невиновности в совершении хищения. Судом было установлено, что фактически К.2 деньги по договору займа и дополнительному соглашению к нему ФИО1 не передавал, договор займа и дополнительное соглашение к нему входили в разработанный ФИО1 план по завладению путем обмана правом на имущество ОАО «<данные изъяты>».

Дальнейшие цепочки сделок и соглашений по нежилым помещениям и долям в праве на земельный участок, расположенных по <адрес> в <адрес>, свидетельствуют о том, что конечным приобретателем данного имущества явился осужденный ФИО1

Так, в соответствии с соглашением о переводе долга от ДД.ММ.ГГГГ, заключенным между К.2 (первоначальный должник), ЗАО «<данные изъяты>» в лице Р.2 (должник) и Р.С. (кредитор), первоначальный должник с согласия кредитора перевел на должника свои обязательства, возникшие из договора займа от ДД.ММ.ГГГГ, заключенного между первоначальным должником и кредитором. Сумма долга составила 80000000 рублей. В оплату передаваемого долга первоначальный должник уступил должнику право требования по мировому соглашению, утвержденному определением Октябрьского районного суда г. Новосибирска от ДД.ММ.ГГГГ.

Согласно договору об отступном от ДД.ММ.ГГГГ, заключенному между Р.С. (кредитор) и ЗАО «<данные изъяты>» (должник) в лице Р.2, между кредитором и должником установлены обязательственные отношения по договору займа от ДД.ММ.ГГГГ, согласно которому должник принял на себя обязательство уплатить 80000000 рублей в срок до ДД.ММ.ГГГГ. По соглашению сторон указанное обязательство прекращается предоставлением взамен исполнения отступного в виде векселей ЗАО «<данные изъяты>» на сумму 80000000 рублей, которые переданы впоследствии по акту приема-передачи от ДД.ММ.ГГГГ.

По договору уступки права (требования) от ДД.ММ.ГГГГ, заключенному между К.2 и ЗАО «<данные изъяты>» в лице директора Р.2, К.2 уступил ЗАО «<данные изъяты>» права (требования) к должникам ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>», вытекающие из мирового соглашения, утвержденного Октябрьским районным судом <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ, а согласно определению Октябрьского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ по заявлению ЗАО «<данные изъяты>» произведена замена в порядке процессуального правопреемства стороны взыскателя по гражданскому делу по иску К.2 к ФИО1, М., ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>», то есть в данном случае ЗАО «<данные изъяты>» и приобрело в результате указанной выше цепочки сделок и соглашений право на нежилые помещения и доли в праве на земельный участок, расположенные по <адрес> в <адрес>.

Приобретение ФИО1 векселей ЗАО «<данные изъяты>» на сумму 80000000 рублей, управление административным зданием по <адрес> в <адрес> на основании протокола № от ДД.ММ.ГГГГ ООО «<данные изъяты>», учредителем которого является ФИО1, перечисление арендных платежей от ОАО «<данные изъяты>» с расчетного счета ЗАО «<данные изъяты>» на расчетные счета ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>», также подконтрольных ФИО1, свидетельствуют о том, что именно ФИО1, вопреки доводам стороны защиты, является выгодоприобретателем по сделкам с нежилыми помещениями корпуса 2 блока Г и долями в праве на земельный участок, принадлежащими ОАО «<данные изъяты>».

В связи с изложенным доводы ФИО1 о том, что О. был совершен рейдерский захват его (ФИО4) имущества, противоречит установленным фактическим обстоятельствам дела.

Вопреки доводам автора апелляционной жалобы суд в соответствии с требованиями ст. 307 УПК РФ привел в приговоре убедительные мотивы, по которым он отверг одни доказательства и положил в основу приговора другие доказательства.

Так, оценивая показания свидетелей защиты Ж., А.2, О.1, К.2, Н., М., на предварительном следствии и в суде, подробно изложенные в приговоре, суд верно отметил их противоречивость, в частности относительно расчета по сделке ДД.ММ.ГГГГ, а также то, что в ходе предварительного следствия ни один из них не сообщал о том, что между О. и ФИО1 была достигнута договоренность о фактической мене акций на недвижимое имущество ОАО «<данные изъяты>», о том, что де-факто это была мена, а де-юре – купля-продажа.

Доводы свидетелей Ж., А.2, О.1, К.2, Н., М. о том, что вопросы, касающиеся указанных обстоятельств, следователем не задавались, никаких противоречий в своих показаниях они не усматривают, суд обоснованно признал надуманными и неубедительными, учитывая, что допросы большинства указанных свидетелей производились с участием приглашенных ими адвокатов, по окончании допросов они знакомились с протоколами и каких-либо замечаний и дополнений не подавали. Верно учел суд и то, что практически все приведенные свидетели имеют высшее образование, а Ж., А.2, Н., М. также и опыт практической юридической деятельности.

Оценивая показания свидетелей Ж., А.2, О.1, К.2, Н. и М. в части, касающейся существа сделки ДД.ММ.ГГГГ, суд обоснованно признал более правдивыми их показания на предварительном следствии, поскольку они согласуются с показаниями свидетелей Р.2, О., Д., П., А.1 и исследованными письменными материалами дела.

Показания свидетелей Ж., А.2,, О.1, Н., М., а также осужденного ФИО1 в силу их противоречивости и непоследовательности, с учетом показаний свидетелей обвинения, не позволяют сделать вывод о том, что ДД.ММ.ГГГГ при совершении сделки Ц. и Р. либо фактический продавец недвижимого имущества получили расчет – наличные денежные средства.

Оценка показаниям свидетелей защиты, данная судом в приговоре, является мотивированной и обоснованной, и оснований не согласиться с ней у судебной коллегии не имеется.

Суд первой инстанции верно указал, что анализ показаний свидетелей защиты показывает, что все лица, которых ФИО1 так или иначе привлек к совершению сделки купли-продажи недвижимого имущества, давали выгодные ему показания, эти показания опровергаются совокупностью исследованных по делу доказательств, в связи с чем суд обоснованно признал их недостоверными.

При этом суд верно отметил, что О.1, являясь фактически номинальным руководителем подконтрольных ФИО1 организаций ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>» - близкий родственник осужденного; Н. учредитель по просьбе О.1 подконтрольных ФИО1 организаций ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>»; а Ц.2 впоследствии номинальный руководитель указанных организаций, которые были задействованы в совершении мошенничества. Именно по письменному предложению ФИО1, как акционера ОАО «<данные изъяты>», А.2, Н., О.1, М., М. стали членами совета директоров.

Большинство свидетелей защиты работало в одних и тех же компаниях, подконтрольных ФИО1, со счетов которых за них перечислялись деньги в Пенсионный фонд РФ, в частности за К.2 и О.1 – ЗАО «<данные изъяты>», за К.2 и Н. – ЗАО «<данные изъяты>», за К.2, М. и О.1 – ООО «<данные изъяты>» и ЗАО ИСК «<данные изъяты>», за М. и О.1 – ООО «<данные изъяты>», за О.1 и Н. – ООО «<данные изъяты>».

Судебная коллегия соглашается с выводом суда первой инстанции о том, что факт наличия или отсутствия чемодана с деньгами ДД.ММ.ГГГГ в момент совершения сделки правового значения для решения вопроса о виновности осужденного ФИО1 в совершении мошенничества не имеет, поскольку судом было установлено, что расчет по сделке произведен не был и деньги продавцу не передавались.

Соглашение от ДД.ММ.ГГГГ об отступном, на которое ссылается защита, как на доказательство невиновности ФИО1, суд верно оценил, как не влияющее на решение вопроса о виновности ФИО1 в совершении преступления, учитывая, что Ц. и Р. никогда не являлись владельцами акций общества «<данные изъяты>», что объективно подтверждается сведениями, представленными ЗАО «<данные изъяты>», а по закону основанием для перехода права на акции является не договор, а передаточное распоряжение, которое в данном случае не составлялось. С учетом изложенного, показания Р.1, Р., Ц. о подписании таких соглашений только в качестве проекта, отражает фактические обстоятельства дела. О составлении таких соглашений в качестве проектов указывал и О. в показаниях о том, что на ДД.ММ.ГГГГ «<данные изъяты>» являлся закрытым акционерным обществом, а не открытым акционерным обществом, как указано в соглашении.

Вопреки доводам автора апелляционной жалобы, судебная коллегия не усматривает существенных противоречий в показаниях свидетелей обвинения.

Также судебная коллегия не соглашается с доводами осужденного ФИО1 о том, что суд в приговоре должен был полностью привести показания допрошенных свидетелей. В соответствии с п. 8 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 55 от 29 ноября 2016 года «О судебном приговоре» суд в приговоре должен перечислить доказательства и раскрыть их основное содержание. Следует избегать приведения в приговоре изложенных в протоколах и документах сведений в той части, в которой они не относятся к выводам суда и не требуют судебной оценки. Приведенные требования суд при постановлении приговора выполнил.

Суд, давая оценку показаниями осужденного ФИО1 на предварительном следствии и в суде, верно указал на их противоречивость.

Так, фактическое получение денежных средств стороной продавца по сделке ДД.ММ.ГГГГ, на чем настаивает ФИО1, не согласуется с его же показаниями об осуществлении между ним и ЗАО «<данные изъяты>» в лица О. по сути мены помещений в корпусе 2 блока Г на акции, при том, что в судебном заседании Грибов пояснил, что, несмотря на разницу в стоимости недвижимого имущества и акций, он все же решился на их мену, чтобы не участвовать в корпоративном конфликте.

Все действия ФИО1, направленные на оформление документов, подтверждающих оплату за недвижимое имущество по сделке ДД.ММ.ГГГГ, по своей сути являются более чем избыточными и нелогичными, при том, что:

- не доверяя О., с которым у ФИО1, как утверждает последний, был корпоративный конфликт, зная о мошеннических действиях О. по выводу активов завода, тем не менее, согласился на покупку корпуса 2 блока Г по <адрес> в <адрес>;

- производя оплату за недвижимое имущество, ни ФИО1, ни иные лица, привлеченные им к сделке, в том числе юристы А.2 и Ж., сопровождающие сделку, не получили от продавца документов, подтверждающих факт получения оплаты за данное недвижимое имущество от Ц. и Р. в пользу ОАО «<данные изъяты>», что могло стать одной из причин приостановления регистрации права собственности на недвижимое имущество ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>»;

- без каких-либо гарантий своевременного и надлежащего оформления прав на недвижимое имущество на ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>», ФИО1 «передал» наличные деньги за указанное имущество, оформляя такую передачу более чем избыточным количеством документов - расписками на листах бумаги с изображениями денежных средств в чемодане, подписание данных расписок, кроме продавцов, еще и двумя свидетелями, расходными кассовыми ордерами.

Исходя из анализа совокупности доказательств, предоставленных сторонами, и исследованных в судебном заседании, суд пришел к верному выводу о недостоверности показаний осужденного ФИО1, оценив их как способ его защиты от предъявленного обвинения.

Доводы стороны защиты о том, что обстоятельства, установленные вступившими в законную силу решениями арбитражных судов, в частности о возмездности сделки купли-продажи, совершенной ДД.ММ.ГГГГ, об отсутствии сведений о сделке с заинтересованностью, об отсутствии доказательств того, что ФИО1 контролировал деятельность ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>», о том, что денежные средства во исполнение спорных сделок реально поступили в кассу обществ от ФИО1, а затем полученными денежными средствами обществами был произведен расчет с Ц. и Р., об отсутствии доказательств того, что данные граждане являлись номинальными покупателями, об отсутствии документального подтверждения организующей роли бывшего акционера ОАО «<данные изъяты>» ФИО1 в совершении всех следок (<данные изъяты>, <данные изъяты>, <данные изъяты>, <данные изъяты>, <данные изъяты>, <данные изъяты>, <данные изъяты>), в силу требований ст. 90 УПК РФ должны были быть приняты судом без дополнительной проверки, суд первой инстанции верно нашел необоснованными.

Исходя из конституционно-правового смысла ст. 90 УПК РФ, выявленного в постановлении Конституционного Суда РФ № 30-П от 21 декабря 2011 года, фактические обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом, разрешившим дело по существу в порядке гражданского или арбитражного судопроизводства, сами по себе не предопределяют выводы суда о виновности обвиняемого по уголовному делу, которая устанавливается на основе всей совокупности доказательств, включая не исследованные при разбирательстве гражданского или арбитражного дела доказательства, подлежащие рассмотрению в установленных уголовно-процессуальным законом процедурах.

В уголовном судопроизводстве результатом преюдиции может быть принятие данных только о наличии либо об отсутствии какого-либо деяния или события, установленного в порядке иного судопроизводства, но не его квалификация как противоправного, которая с точки зрения уголовного закона может иметь место только в уголовном судопроизводстве. При этом, как признание, так и отрицание преюдициального значения окончательных судебных решений не могут быть абсолютными и имеют определенные, установленные процессуальным законом пределы.

Решения арбитражных судов, на которые сторона защиты ссылается, сведений, имеющих преюдициальное значение для разрешения настоящего уголовного дела, не содержат, а, следовательно, не исключают квалификацию действий ФИО1, как мошенничества.

То, что при рассмотрении уголовного дела не было установлено фактов фальсификации письменных доказательств по арбитражным делам, само по себе не свидетельствует о наличии или отсутствии в действиях ФИО1 состава преступления.

Вопреки доводам автора апелляционной жалобы, судебная коллегия не усматривает существенных нарушений судом первой инстанции требований уголовно-процессуального закона, влекущих отмену или изменение приговора.

Утверждение осужденного о том, что суд первой инстанции не исследовал и не дал оценку имеющимся в деле решениям арбитражных судов и документам, касающимся сделок купли-продажи недвижимого имущества ДД.ММ.ГГГГ, противоречит как протоколу судебного заседания, так и тексту приговора.

Действительно, в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ, после предпринятых мер к вызову свидетеля для допроса, суд по ходатайству государственного обвинителя, при наличии возражений стороны защиты, огласил показания П., данные ею в качестве представителя потерпевшей на предварительном следствии (т. 46 л.д. 193).

При этом в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ по ходатайству стороны защиты были оглашены показания П., данные ею в судебных заседаниях ДД.ММ.ГГГГ (т. 26 л.д. 145-150) и ДД.ММ.ГГГГ (т. 26 л.д. 156-169), до возвращения уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ.

Таким образом, сторона защиты в ходе судебного разбирательства по уголовному делу имела возможность допросить свидетеля П. и оспорить ее показания.

То, что суд в приговоре не сослался на показания, данные П. в судебных заседаниях ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, не ставит под сомнение законность и обоснованность судебного решения, поскольку эти показания и ее показания на предварительном следствии, на которые сослался суд в приговоре, по мнению судебной коллегии, существенных противоречий не имеют.

Показания свидетеля обвинения Л. на предварительном следствии были оглашены в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ (т. 47 л.д. 62, 64) после предпринятых мер к ее вызову в суд, по ходатайству государственного обвинителя и при наличии возражений стороны защиты. Оглашение показаний свидетеля Л. произведено с нарушением требований ч. 2¹ ст. 281 УПК РФ, поскольку на предыдущих стадиях производства по уголовному делу ФИО1 не была предоставлена возможность оспорить ее показания.

Однако, суд в приговоре в обоснование вывода о виновности ФИО1 в совершении преступления, не сослался на оглашенные показания свидетеля Л., в связи с чем оснований для изменения приговора не имеется.

Вопреки доводам жалобы, показания свидетеля Л. не являются решающими («ключевыми») для разрешения уголовного дела, поэтому лишение стороны защиты возможности допросить ее в суде, не влияет на правильность выводов суда. Также судебная коллегия не находит оснований считать решающими («ключевыми») и показания П.

Что касается свидетеля С., то в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ государственный обвинитель отказался от вызова и допроса данного свидетеля обвинения, пояснив, что его показания не будут в дальнейшем учитываться в качестве доказательства по делу (т. 48 л.д. 165). Показания указанного свидетеля в суде не исследовались и суд в приговоре на них не ссылался. При этом, согласно протоколу судебного заседания, сторона защиты не заявляла ходатайства о вызове и допросе С. в качестве свидетеля защиты.

Вопреки доводам жалобы, из протокола судебного заседания следует, что суд с учетом пределов судебного разбирательства, предусмотренных ст. 252 УПК РФ, не ограничивал подсудимого ФИО1 в праве допроса свидетелей, в частности О. и О.1, по событиям ДД.ММ.ГГГГ, касающимся расчета О. за акции ОАО «<данные изъяты>».

Все ходатайства сторон, в том числе и стороны защиты, были рассмотрены судом с соблюдением требований уголовно-процессуального закона и вынесением по ним мотивированных постановлений. Вопреки доводам ФИО1, суд не ограничивал сторону защиты в праве предоставлять доказательства и защищаться не запрещенными законом способами от предъявленного обвинения.

Законные, обоснованные и мотивированные постановления суда об отказе в удовлетворении ходатайств осужденного ФИО1 о приобщении к материалам уголовного дела заключения специалиста-полиграфолога по исследованию его показаний на предмет их достоверности с использованием полиграфа (т. 48 л.д. 201-203, 250), и о приобщении копии комплексного психолого-лингвистического экспертного исследования видеозаписи показаний О. на очной ставке на предмет их достоверности по уголовному делу № (т. 49 л.д.24-39, 35), не могут быть расценены как ограничение указанного права осужденного. Согласно действующему уголовно-процессуальному законодательству Российской Федерации, приведенные исследования, направленные на оценку достоверности показаний участников уголовного судопроизводства, доказательствами по уголовному делу не признаются.

Вопреки доводам жалобы осужденного, суд рассмотрел уголовное дело с соблюдением принципа состязательности сторон (ст. 15 УК РФ), создал необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Того, что суд первой инстанции при рассмотрении уголовного дела встал на сторону обвинения, судебная коллегия из материалов дела не усматривает. По уголовному делу проведено справедливое судебное разбирательство.

Утверждение осужденного ФИО1 об отсутствии доказательств его виновности, судебная коллегия находит несостоятельным, противоречащим материалам уголовного дела.

Все обстоятельства, подлежащие в соответствии со ст. 73 УПК РФ доказыванию по уголовному делу, в ходе рассмотрения уголовного дела судом первой инстанции были установлены.

Таким образом, всесторонне, полно и объективно исследовав обстоятельства дела, проверив доказательства, сопоставив их друг с другом, оценив собранные доказательства в их совокупности, суд пришел к обоснованному выводу об их достаточности для разрешения уголовного дела, и дав содеянному им правильную юридическую оценку, верно квалифицировав его действия по ч. 4 ст. 159 УК РФ.

Каких либо оснований для переквалификации действий ФИО1, судебная коллегия не находит.

Суд первой инстанции верно установил, что предметом преступления явилось право на недвижимое имущество – нежилые помещения корпуса 2 блока Г и доли в праве на земельный участок, расположенные по <адрес> в <адрес>, принадлежащее ОАО «<данные изъяты>», общей стоимостью 100000000 рублей.

При этом вывод суда о том, что в результате действий ФИО1 ОАО «<данные изъяты>» был причинен материальный ущерб на сумму 77243000 рублей, исходя из общей стоимости имущества по договорам купли-продажи № и № от ДД.ММ.ГГГГ – 100000000 рублей, за вычетом суммы аванса, полученной ОАО «<данные изъяты>» по договору аренды № от ДД.ММ.ГГГГ с ОАО «<данные изъяты>», которая была зачтена в счет оплаты по указанным договорам, - 22757000 рублей, вопреки доводам жалобы выводу суда о стоимости имущества, право на которое было получено обманным путем, не противоречит.

В соответствии с примечанием 4 к ст. 158 УК РФ суд правильно установил, что мошенничество ФИО1 совершено в особо крупном размере.

С учетом того, что мошенничество, совершенное в форме приобретения права на чужое имущество, считается оконченным с момента возникновения у виновного юридически закрепленной возможности вступить во владение или распорядиться чужим имуществом как своим собственным (в частности с момента регистрации права собственности не недвижимое имущество), суд при описании преступного деяния, признанного доказанным, верно установил, что преступление ФИО1 было окончено ДД.ММ.ГГГГ – с момента государственной регистрации права собственности не нежилые помещения корпуса 2 в блоке Г и долей в праве на земельный участок, расположенные по <адрес> в <адрес>, на подконтрольные ФИО1 ЗАО «<данные изъяты>» и ЗАО НПО «<данные изъяты>».

Исходя из этого суд при описании в приговоре преступного деяния, признанного доказанным, и не должен был указывать какие действия после ДД.ММ.ГГГГ (дата окончания преступления) совершил ФИО1, руководители ОАО «<данные изъяты>», Ц., Р. или другие лица.

Суд при рассмотрении уголовного дела тщательно проверил доводы стороны защиты о нарушениях уголовно-процессуального закона на стадии предварительного следствия по уголовному делу, в частности при возбуждении уголовного дела, продлении сроков предварительного следствия, и обоснованно нашел их необоснованными.

Суд пришел к правильному выводу о том, что уголовное дело, возбужденное ДД.ММ.ГГГГ по факту хищения права на имущество ОАО «<данные изъяты>», по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, в соответствии со ст. 20 УПК РФ относится к уголовным делам публичного обвинения.

Тот факт, что с заявлением о преступлении в правоохранительные органы обратилась Л. – акционер ОАО «<данные изъяты>», а не его руководители, что заявление было подано ДД.ММ.ГГГГ, а уголовное дело возбуждено ДД.ММ.ГГГГ, то есть спустя некоторое время после совершения преступления, не исключает преступность деяния и не свидетельствует о невиновности ФИО1 в совершении преступления, как не свидетельствует об этом и то, что 4-ДД.ММ.ГГГГ ОАО «<данные изъяты>» перечислило ФИО1 5000 000 рублей.

При назначении ФИО1 наказания суд в соответствии с требованиями ст. ст. 6, 43 и 60 УК РФ в полной мере учел характер и степень общественной опасности преступления, обстоятельства его совершения, сведения о его личности, смягчающие наказание обстоятельства, влияние назначенного наказания на его исправление и на условия жизни его семьи и с учетом этого назначил ему справедливое наказание.

Суд обсудил возможность применения к ФИО1 правил ст. ст. 64 и 73 УК РФ, понижения категории совершенного преступления (ч. 6 ст. 15 УК РФ) и обоснованно не нашел для этого оснований.

С учетом всех обстоятельств дела суд пришел к верному выводу о том, что назначение ФИО1 наказания с применением ст. 73 УК РФ не будет отвечать целям назначения наказания, предусмотренным ст. 43 УК РФ, - восстановлению социальной справедливости, а также исправлению осужденного и предупреждению совершения новых преступлений.

Решение о назначении ФИО1 дополнительного наказания в виде штрафа мотивировано, при этом суд учел имущественное и семейное положение осужденного.

Обжалуемый приговор отвечает требованиям ст. 297 УПК РФ, является законным, обоснованным и справедливым.

Руководствуясь ст. ст. 389²⁰, 389²⁸ УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Центрального районного суда г. Новосибирска от 4 декабря 2017 года в отношении ФИО1 оставить без изменения, а апелляционную жалобу осужденного ФИО1 – без удовлетворения.

Мотивированное решение составлено ДД.ММ.ГГГГ.

Председательствующий <данные изъяты>

Судьи <данные изъяты>

<данные изъяты>