Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело с апелляционным представлением с дополнением к нему государственного обвинителя Беляевой Е.В., апелляционной жалобой адвоката Ильичевой М.А., апелляционной жалобой и дополнением к ней адвоката Караваева И.О., на приговор Нижегородского районного суда г. Нижнего Новгорода от 27 апреля 2020 года, которым

Климентьев А.А., Дата года рождения, уроженец <данные изъяты>, гражданин РФ, не судимый,

осужден по ч.3 ст.30, ч.4 ст.159 УК РФ к 4 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Срок отбытия наказания Климентьеву А.А. постановлено исчислять со дня провозглашения приговора, то есть Дата

Мера пресечения Климентьеву А.А. оставлена прежней – в виде заключения под стражей до вступления приговора суда в законную силу.

Зачтено Климентьеву А.А. в срок наказания время задержания, а также время содержания под стражей с Дата до вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей к полутора дням лишения свободы.

Судьба вещественных доказательств разрешена.

Заслушав доклад судьи Парамонова С.П., судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Приговором Нижегородского районного суда г. Нижнего Новгорода от 27 апреля 2020 года Климентьев А.А. осужден за покушение на мошенничество, в особо крупном размере.

Обстоятельства совершенного им преступления подробно изложены в приговоре суда.

В суде первой инстанции Климентьев А.А. свою вину в совершении преступления не признал.

В апелляционном представлении и дополнении к нему государственный обвинитель Беляева Е.В. просит приговор изменить в связи с неправильным применением норм уголовного закона. Указывает, что в соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 г. № 55 г. «О судебном приговоре» в вводной части приговора указываются иные данные о личности подсудимого, имеющим значение для дела, которые наряду с другими могут быть учтены судом при назначении вида и размера наказания.

Из материалов уголовного дела следует, что на иждивении у Климентьева А.А. имеется ребенок Дата года рождения.

Обстоятельствами, смягчающими наказание Климентьеву А.А., суд признал, в соответствии п. «г» ч.1 ст.61 УК РФ - «наличие малолетних детей у виновного», что соответствует фактическим обстоятельствам уголовного дела. Однако в водной части приговора судом указано наличие несовершеннолетнего ребенка, что может учитываться как смягчающее обстоятельство в соответствии ч.2 ст.61 УК РФ.

В апелляционной жалобе адвокат Ильичева М.А. просит приговор суда, как незаконный, отменить и вынести в отношении Климентьева А.А. оправдательный приговор. Указывает, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, Климентьев А.А. добросовестно заблуждался относительно наличия у него права на получение имущества и обратился в суд за защитой своих предполагаемых прав, не фальсифицируя при этом доказательства, а, следовательно, в его действиях отсутствует состав мошенничества, но не в силу отсутствия признака противоправности, а в силу отсутствия умысла на совершение мошенничества. Данный довод не был опровергнут доказательствами, находящимися в материалах дела. Вывод о том, что, проставляя свою подпись на договоре, который был подписан М.., Климентьев А.А. должен был знать, что документ сфальсифицирован, является предположением, и ничем не подтвержден. Не нашел подтверждения и довод о том, что документ был сфальсифицирован по указанию самого Климентьева А.А., при этом никак не проверена версия о том, что М. сама имела умысел на фальсификацию документа с целью избежать ответственности по нему. Умысел на фальсификацию документа у потерпевшей мог возникнуть по причине того, что у нее имелись возможности изготовить самостоятельно данный документ и предоставить его на подпись Климентьеву А.А., воспользовавшись при этом правом, предусмотренным ст. 51 Конституции РФ.

На все вопросы защиты к потерпевшей по обстоятельствам получения ей незаконным путем (что было подтверждено решениями Арбитражного суда) права на имущество ООО «Агрофирма Ратово» и ООО «Компания Парма», последняя от ответов уклонилась. Суд эти обстоятельства проигнорировал. Таким образом, в условиях, когда потерпевшая незаконно завладела имуществом, принадлежавшем Климентьеву А.А., у нее мог возникнуть умысел и на оговор его путем самостоятельного сфальсифицированного документа.

При решении вопроса о виновности лиц в совершении мошенничества, присвоения или растраты суды должны иметь в виду, что обязательным признаком хищения является наличие у лица корыстной цели, то есть стремления изъять и (или) обратить чужое имущество в свою пользу либо распорядиться указанным имуществом как своим собственным, в том числе путем передачи его в обладание других лиц, круг которых не ограничен. Таким образом, необходимо было установить, имелась ли у её подзащитного корыстная цель.

Вывод суда о том, что у М. имелось имущество, достаточное для удовлетворения заявления ООО «Компания Парма», материалами дела своего подтверждения не нашло. Данная категория не может иметь вероятностный характер и быть оценена только субъективно. Это материальная категория, она должна подтверждаться четким расчетом. Однако такой расчет произведён не был. Наоборот, защита произвела расчет, подтверждающий, что на момент подачи ООО «Компания Парма» заявления и до момента его отзыва, у М. как должника - банкрота сохранялись признаки несостоятельности, ее имущества не хватало для расчета с кредиторами даже на момент вынесения приговора.

Более того, помимо заявленных ООО «Компанией Парма» денежных требований на сумму № миллионов рублей, решениями Арбитражного суда Нижегородской области, вступившими в законную силу, установлено, что М. должна организациям, аффилированных с Климентьевым А.А., денежные средства, которые она не могла ему выплатить не при наличии долга ООО «Компания Парма», ни в его отсутствие, а, следовательно, действия Климентьева А.А. следует квалифицировать по ст. 330 УПК РФ, как самоуправство, т.е. самовольное, вопреки установленному законом или иным нормативным правовым актом порядку, совершение каких-либо действий, правомерность которых оспаривается организацией или гражданином, если такими действиями причинен существенный вред. Однако вред потерпевшей М. причинен не был. Так как Арбитражный суд Нижегородской области оставил заявление ООО «Компания Парма» без рассмотрения, ввиду того, что оно было отозвано.

В апелляционной жалобе и дополнении к ней адвокат Караваев И.О. просит приговор суда, как незаконный, отменить. Указывает, что виновность Климентьева А.А. в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст. 30, ч.4 ст. 159 УК РФ, в ходе судебного заседания доказана не была. В действиях его подзащитного состав данного преступления отсутствует. Выводы суда об обратном, не соответствуют фактическим обстоятельствам, установленным по делу.

Судом неоднократно было отказано в ходатайствах защиты о назначении судебной экспертизы, тем самым было нарушено право стороны защиты на предоставление доказательств.

В нарушении требований ст. 75 УПК РФ в обосновании выводов о виновности Климентьева А.А. положены недопустимые доказательства, при этом уголовное дело возбуждено незаконно в отсутствии поводов и оснований, указанных в ст. 140 УПК РФ и в нарушении порядка, установленного ст. 144 УПК РФ.

Согласно фабуле обвинения его подзащитный совершил покушение на мошенничество, связанное с приобретение путем обмана права на имущество М. в особо крупном размере.

В судебном заседании было изучено заявление М. о признании ее банкротом (т.№ лд.№), согласно которому стоимость ее имущества составляла № рублей. Однако по состоянию на Дата года в рамках процедуры банкротства были включены требования кредиторов уже на сумму № рублей.

Таким образом, на момент признания М. потерпевшей, т.е. на Дата., ее права в отношении имущества, включенного в конкурсную массу, ограничены законодательством. Конкурсная масса распределяется исключительно среди кредиторов пропорционально заявленным и удовлетворенным судом требований кредиторов одной очереди.

Факт того, что от лица ООО «Компания Парма» было подано заявление о включении её в реестр требований кредиторов на сумму № рублей № копеек (с учетом уже имевшихся требований на сумму № рублей) влияет не на уменьшение объема имущества должника (в данном случае имущество признанного конкурсной массой), а на уменьшении объёма получаемого удовлетворения кредиторами своих требований, при рассмотрения дела в рамках процедуры банкротства.

Таким образом, физического, имущественного, морального вреда М. действиями, вменяемыми Климентьеву А.А., причинено не было и не могло быть причинено, в связи с чем она в соответствии со ст. 42 УПК РФ потерпевшей признана быть не может.

В судебном заседании Дата года стороной защиты заявлялось ходатайство об исключении М. из числа потерпевших по данному уголовному делу, однако суд в нарушение требований закона в удовлетворении этого ходатайства отказал.

По смыслу закона содеянное следует квалифицировать как мошенничество в том случае, если умысел, направленный на хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество, возник у лица до получения чужого имущества или права на него.

Из этого следует, что, если обманное завладение чужим имуществом не направлено на причинение владельцу прямого действительного ущерба, состав мошенничества в содеянном отсутствует.

Следовательно, гипотетически Климентьев А.А. действиями, которые ему вменяются органами предварительного расследования, мог нанести вред только кредиторам в рамках дела о банкротстве № В таком случае его действия могли быть квалифицированы по ст. 165 УК РФ, как причинение имущественного ущерба собственнику или иному владельцу имущества путем обмана или злоупотреблением доверия при отсутствии признаков хищения, однако возбуждение уголовного дела в этом случае возможно только по заявлению кого-либо из последних, в соответствии с ч. 3 ст. 20 УПК РФ. Однако и в таком случае представляется совершенно невозможным квалификация действий Климентьева А.А. по ч.3 ст.30, ч.4 ст.159 УК РФ.

При решении вопроса о том, имеется ли в действиях лица состав преступления, ответственность за которое предусмотрена статьей 165 УК РФ, суду необходимо установить, причинен ли собственнику или иному владельцу имущества реальный материальный ущерб либо ущерб в виде упущенной выгоды, то есть неполученных доходов, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено путем обмана или злоупотребления доверием, и превышает ли сумма ущерба двести пятьдесят тысяч рублей (пункт 4 примечаний к статье 158 УК РФ).

Судом при рассмотрении дела был грубо нарушен основополагающий принцип судебного разбирательства, закрепленный в ст. 6 УПК РФ, согласно которой уголовное судопроизводство имеет своим назначением осуществлять защиту прав и законных интересов потерпевших от преступлений, а также защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения и осуждения.

Нарушение связано с тем, что: во-первых, в силу ошибочного признания М. потерпевшей, суд нарушил право на защиту действительно «возможных» потерпевших, а именно кредиторов по данному уголовному делу. Ни М. никто из допрошенных по уголовному делу свидетелей не смогли объяснить, каким образом затрагиваются ее права как потерпевшей по данному уголовному делу.

Во-вторых, Климентьев А.А. был вынужден защищаться от предъявленного ему незаконного и необоснованного обвинения, в результате чего подвергся существенным ограничением своих прав и свобод.

Судом был грубо нарушен принцип презумпции невиновности. Обвинительный приговор подлежит отмене, так как основан на предположениях, при этом виновность подсудимого в совершении преступления совокупностью исследованных судом доказательств не подтверждена.

Суд в приговоре указал: «подсудимый, в случае если бы его преступные действия не были пресечены, имел реальную возможность совершения мошенничества в особо крупном размере, поскольку с момента поступления по решению Арбитражного суда Нижегородской области денежных средств на расчетные счета ООО «Компания Парма», признанного несостоятельным (банкротом), и их распределения по расчетным счетам кредиторов, в том числе: ООО «Европа Центр», ООО «Альянс» и на личный счет Климентьева А.А., последний получил бы реальную возможность ими распоряжаться по своему усмотрению (приговор стр.№).

В силу ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств.

Сам факт того, что Дата года Арбитражный суд Нижегородской области принял заявление ООО «Компания Парма» о включении в реестр требований кредиторов М. к производству, абсолютно не гарантирует заявителю возможность удовлетворения судом соответствующего заявления.

Федеральным законом № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» установлены специальные гарантии защиты прав должника от включения кредиторами в реестр необоснованных требований. В частности, указано, что при установлении требований кредиторов в деле о банкротстве, судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

Приведённые законоположения закрепляют гарантии, защищающие права должников, и обязывают суды проверять обоснованность требований заявленных кредиторами. У должника есть право возражать относительно заявленных требований, что, безусловно, защищает его от «искусственных» кредиторов.

Таким образом, вывод суда, положенный в основу приговора о том, что Климентьев А.А. получил бы реальную возможность распоряжаться денежными средствами из конкурсной массы по своему усмотрению в случае, если бы его преступные действия не были пресечены, не подтверждается материалами дела, основан исключительно на предположениях суда, противоречит как уголовному процессуальному законодательству, так и законодательству в сфере банкротства.

Суд необоснованно отказал стороне защиты в отводе представителя потерпевшего, тем самым были нарушены положения ст. ст.7, 62, 72 УПК РФ, поскольку имеются обстоятельства, исключающие участие адвоката Фоминой А.Ю., как представителя потерпевшей М. в рассмотрении указанного уголовного дела.

Адвокат Фомина А.Ю., начиная с Дата года, представляла интересы потерпевшей М.. по уголовному делу №, при этом неоднократно участвовала в различных следственных действиях, проводимых с участием последней, а также представляла её интересы в суде первой инстанции.

Одновременно с этим адвокат Фомина А.Ю. в рамках данного уголовного дела также заключила соглашение об оказании юридической помощи со свидетелем О. и принимала участие Дата г. в его допросе в качестве свидетеля (т. № л.д. №).

Таким образом, она одновременно представляла интересы стороны обвинения по делу и свидетеля, имеющих различные процессуальные статусы.

Из материалов уголовного дела следует, что в период рассматриваемых событий свидетель О. являлся компаньоном обвиняемого Климентьева А.А. по бизнесу, а в настоящее время находится с ним в конфликтных отношениях. В силу вышеуказанных обстоятельств свидетель может иметь по делу собственный интерес, направленный на получение собственных выгод либо на уход от ответственности, в том числе за счет оговора обвиняемого и сокрытия каких – либо существенных фактов о собственной причастности к каким – либо противоправным действиям. В своих определениях Конституционный Суд РФ неоднократно указывал на недопустимость представительства адвокатом интересов по одному уголовному делу лиц, обладающих различными процессуальными статусами.

Таким образом, суд первой инстанции, не отстранив от участия в деле адвоката Фомину А.Ю., нарушил принцип законности при производстве по уголовному делу, закрепленный в ст. 7 УПК РФ.

Вынесенный в отношении Климентьева А.А. приговор основан на недопустимых доказательствах.

Так, из его содержания следует, что основным доказательством виновности его подзащитного является заключение экспертов № от Дата г., составленное по результатам проведения комплексной судебной почерковедческой экспертизы и судебно – технической экспертизы документов.

Однако, данное доказательство добыто с нарушением требований норм УПК РФ и, следовательно, в соответствии со ст. 75 УПК РФ, являясь недопустимым, не имея юридической силы, не может быть положено в основу обвинения.

Так, согласно постановлению следователя Г.Н. от Дата года по делу была назначена комплексная судебная экспертиза, производство которой возлагалось на экспертов ООО «Коллегия судебных экспертов», при этом их фамилии не конкретизировались.

Как следует из заключения указанной экспертизы, она была проведена экспертами П. и Г. В тоже время никаких сведений о том, что это имело место по поручению руководителя ООО «Коллегия судебных экспертов» в деле не имеется.

Согласно ч. 2 ст. 199 УПК РФ руководитель экспертного учреждения после получения постановления поручает производство судебной экспертизы конкретному эксперту или нескольким экспертам из числа работников данного учреждения и уведомляет об этом следователя. При этом он разъясняет эксперту его права и ответственность, предусмотренные ст. 57 настоящего Кодекса.

Однако, руководителем ООО «Коллегия судебных экспертов» А.И.В. данное требование УПК РФ было нарушено. Она лишь до производства экспертизы сообщила следователю Г.Н. о том, какие эксперты предлагаются для её производства, при этом никаких официальных документов по этому поводу следователю в дальнейшем не представила, и в материалах уголовного дела таких сведений нет.

Тем самым была нарушена ч. 2 ст. 199 УПК РФ.

Кроме того, поручение производства экспертизы экспертам П. и Г. не работавшим в экспертном учреждении, является незаконным.

В судебном заседании Дата г. эксперты Г. и П. пояснили, что не являются штатными работниками в ООО «Коллегия судебных экспертов» и для производства экспертиз привлекались по договору. Местом постоянной работы эксперта Г. является <данные изъяты>, а эксперт П. работает в должности директора ООО <данные изъяты>

В связи с этим директор ООО «Коллегия судебных экспертов» А.И.В. не вправе была самостоятельно без согласования со следователем привлекать к ее производству лиц, не работающих в данном учреждении.

Это является прямым нарушением ст. 14 Федерального закона от 31 мая 2001г. № 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации", согласно которой, руководитель не вправе самостоятельно без согласования с органом или лицом, назначившими судебную экспертизу, привлекать к ее производству лиц, не работающих в данном учреждении.

В нарушение п.5 ст.204, ч.2 ст.199 УПК РФ при назначении судебной экспертизы был грубейшим образом нарушен порядок разъяснения экспертам их прав и ответственности, предусмотренной ст.357 УПК РФ, ст.307 УК РФ.

Так, согласно ч.ч. 2, 4 ст.199 УПК РФ руководитель экспертного учреждения, поручив эксперту производство экспертизы, разъясняет ему его права и ответственность, предусмотренные статьей 57 настоящего Кодекса.

Если судебная экспертиза производится вне экспертного учреждения, то следователь вручает постановление и необходимые материалы эксперту и разъясняет ему права и ответственность, предусмотренные статьей 57 настоящего Кодекса.

Из постановления следователя Г.Н. от Дата г. (т. № л. д. №) усматривается, что ей права и обязанности экспертам не разъяснялись и об уголовной ответственности по ст. 307 УПК РФ за дачу заведомо ложного заключения она их не предупреждала. Подписи экспертов в постановлении следователя о назначении экспертизы отсутствуют.

Согласно заключению экспертов № от Дата года экспертиза проводилась в ООО «Коллегия судебных экспертов». Однако, в нарушение п. 2 ст. 199 УПК РФ, руководитель этого учреждения также не разъяснил экспертам права и ответственность, предусмотренные нормами УПК РФ.

Подписка о, якобы, предупреждении об уголовной ответственности экспертов появилась уже после составления текста экспертного заключения, поскольку время начала и окончания экспертизы отображено на том же листе, где и подписка экспертов.

Тем самым, указание о том, что об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения в соответствии со ст. 307 УК РФ эксперты П. и Г. были предупреждены Дата года, противоречит тексту заключения экспертов.

В судебном заседании, состоявшемся Дата г., эксперты Г. и П. показали, что подписи в подписке экспертов на 1-ой странице экспертного заключения ими выполнены после ее окончания Дата года.

Никаких доказательств того, что эксперты были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения до начала проведения экспертизы – в материалах уголовного дела нет.

В нарушение ч. 2 ст. 201 УПК РФ заключение экспертами не подписано.

Так, на л.№ заключения после подписки о, якобы, предупреждении об уголовной ответственности, стоит две подписи экспертов. Однако, в дальнейшем, под разделами о стаже и специальности, образовании экспертов и другими разделами, указанными на л.д. №, стоит подпись только эксперта №-№

Совершенно очевидно, что данная вышеуказанная часть экспертного исследования и описанные в ней обстоятельства напрямую относятся к участию в экспертизе обоих экспертов, проводивших экспертизу, а также к тем исследованиям, которые они провели. Следовательно, листы экспертного заключения Дата должны были быть подписаны обоими экспертами. Это, в частности, подтверждается и тем обстоятельством, что исследования, которые проводил только эксперт П. указаны отдельно в заключении, начиная со стр. № по стр. № заключения (почерковедческое исследование по вопросам №).

Автор жалобы в этом месте своей апелляционной жалобы со ссылкой на листы указанного экспертного заключения приводит несколько примеров о том, что в тех местах экспертного заключения, где должны стоять подписи обоих экспертов, в действительности стоит подпись какого-то одного из них. При этом он констатирует, что общие выводы комплексной экспертизы, находящиеся на листах заключения №-№, также подписаны только одним экспертом П. и не подписаны вторым экспертом Г.

Вышеуказанное, по его мнению, свидетельствует о прямом нарушении ч. 2 ст. 201 УПК РФ, а также ст. 25 Федерального закона от 31 мая 2001 № 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации".

Кроме того, назначение судебной экспертизы в ООО «Коллегия судебных экспертов» нарушает требование закона.

Проанализировав суть разъяснений, содержащихся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2010 г. № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам», в которых определен круг экспертных учреждений, которые могут проводить судебные экспертизы по уголовным делам, рассматриваемыми судами, а также положения, закрепленные в ст. 50 Гражданского кодекса РФ, раскрывающей понятия «коммерческие» и «некоммерческие» организации, защитник приходит к выводу о том, что ООО «Коллегия судебных экспертов» является коммерческой организацией, в связи с чем поручение этому обществу производство комплексной судебной экспертизы по уголовному делу, является незаконным.

Более того, выбор следствием вышеуказанного экспертного учреждения противоречит основным принципам законодательства, на которых базируется проведение судебной экспертизы по уголовным делам, предусматривающим проведение исследования с использованием специальных знаний, а также современных достижений науки и техники.

По мнению автора жалобы, совершенно очевидным является то, что ООО «Коллегия судебных экспертов», как экспертное учреждение, не способно отвечать указанным принципам, поскольку просто не имеет соответствуюших материально – технических возможностей для проведения всесторонних, полных и объективных исследований.

Так, согласно официальной выписке из Единого государственного реестра юридических лиц, ООО «Коллегия судебных экспертов» как юридическое лицо было создано Дата года.

Местом его нахождения является: <адрес>. Общество имеет минимальный предусмотренный законом уставной капитал – № рублей. Единственным участником и одновременно директором Общества является А.И.В..

То есть, указанное Общество с ограниченной ответственностью, расположенное в квартире жилого дома, было создано за один месяц до поручения ему сложнейшей экспертизы по настоящему уголовному делу, при этом не успело приобрести необходимую материально – техническую базу для выполнения этой работы.

В судебном заседании Дата г. эксперт Г. показала, что в помещении, занимаемом ООО «Коллегия судебных экспертов», нет возможности для размещения оборудования для производства химических исследований и размещения Хроматографа «Кристалл 2000М.», поэтому исследования ей проводились на территории промзоны <адрес>. Эксперт П. в этом же судебном заседании пояснила, что из-за отсутствия необходимого оборудования исследование с помощью микроскопа «KEYENCE VHX-1000» проводила в помещении <адрес>.

Таким образом, следователь Г.Н.. выбрала для производства комплексной судебной экспертизы учреждение, в котором невозможно было назначать экспертизу по той причине, что последнее не обладало и не могло обладать статусом экспертного учреждения, проводящего экспертизы в рамках уголовного судопроизводства, не обладало для этих целей никакой материально – технической и кадровой базой, было создано за один месяц до начала производства экспертизы, зарегистрировано в жилом помещении – квартире, в котором невозможно проведение экспертиз, не имело в штате сотрудников.

Согласно запросу следователя Г.Н. от Дата г., изначально данный запрос о возможности назначения судебной экспертизы направлялся руководителю Автономной некоммерческой организации «Коллегия судебных экспертов» по <адрес> (том № л. д. №).

Однако, из ответа уже иного юридического лица - «Коллегии судебных экспертов» (том № л.д. №) следует, что, якобы, АНО «Коллегия судебных экспертов» с Дата года изменила свой юридический статус на ООО «Коллегия судебных экспертов», но виды деятельности и штат сотрудников остались прежними, а изменения коснулись лишь организационно – правовой формы общества, при этом изменение юридического статуса не повлияет на качество экспертного заключения по уголовному делу.

Однако, совершенно очевидно, что директор ООО «Коллегия судебных экспертов» А.И.В. сообщила следствию заведомо недостоверные сведения о, якобы, изменении юридического статуса АНО «Коллегия судебных экспертов» на ООО «Коллегия судебных экспертов».

В действительности, это два абсолютно разных и независимых юридических лица.

Согласно выписки из ЕГРЮЛ АНО «Коллегия судебных экспертов», ИНН №, ОГРН № зарегистрирована Дата года <адрес>. Основным видом деятельности являлось: технические испытания, исследования, анализ и сертификация. Компанию возглавляла А.И.В..

Дата года по решению суда деятельность данного юридического лица была прекращена на основании ст.29 федерального закона от 19.05.1995 №82-ФЗ "Об общественных объединениях". Через неделю – Дата г. А.И.В. открыла новое юридическое лицо – ООО «Коллегия судебных экспертов».

Таким образом, предоставленные следователю Г.Н. сведения о том, что, якобы, с Дата года АНО «Коллегия судебных экспертов» изменила свой юридический статус на ООО «Коллегия судебных экспертов», но виды деятельности и штат сотрудников остались прежними, а изменения коснулись лишь организационно – правовой формы общества – не соответствует действительности.

Никакого преобразования АНО «Коллегия судебных экспертов» в ООО «Коллегия судебных экспертов» не было. В действительности первая организация прекратила свою деятельность, при этом в качестве нового юридического лица была зарегистрирована другая организация.

На момент передачи следователем материалов на экспертизу, экспертным учреждением не был исключен доступ к данным материалам третьих, посторонних лиц, что является прямым нарушением закона и основанием для признания экспертизы недопустимым доказательством.

Как уже было указано выше директором ООО «Коллегия судебных экспертов» на момент назначения следователем экспертизы являлась А.И.В.

Вместе с тем исследованные в судебном заседании доказательства и в, частности, показания эксперта – подчерковеда П.., допрошенной судом Дата г., свидетельствуют о том, что часть документов, связанных с проведением назначенной следователем экспертизы, относящихся к официальной переписки ООО «Коллегия судебных экспертов» со следователем Г.Н. были подписаны не директором, а, скорее всего, офис-менеджером А.Е.А. При этом следователю Г.Н. было доподлинно известно о том, что офис-менеджер А.Е.А. не имеет никакого отношения к процессу производства экспертизы по уголовному делу, то есть является не просто посторонним лицом, а лицом, которому было запрещено передавать материалы уголовного дела.

Никаких сведений о том, что А.Е.А. не является заинтересованным в исходе дела лицом – у следователя Г.Н. не было.

Оснований для полной уверенности в том, что все документы будут в неизменном виде и в полном составе доведены до экспертов, проводивших экспертизу, у следователя Г.Н. также не было.

На сегодняшний день возможности проверить, что именно происходило с документами с момента их передачи постороннему лицу до момента их передачи экспертам, а также, были ли они в полном объеме и в неизменном виде переданы экспертам, не изменилось ли их содержание и первоначальные вид и свойства, не представляется возможным.

С учетом содержания материалов уголовного дела можно констатировать, что эксперты, проводившие экспертизу, не состояли в штате ООО «Коллегия судебных экспертов».

Так, из ответа ИФНС по Канавинскому району г. Н.Новгорода от Дата г. на адвокатский запрос, следует, что в штате ООО «Коллегия судебных экспертов» на момент производства экспертизы состояло 3 человека.

При этом, совершенно очевидно, что один из трех штатных сотрудников – это директор А.И.В. а второй, при условии, что и директор и офис – менеджер состоят в штате данного общества – это А.Е.А.

При таком условии, как минимум один из экспертов, проводивших в рамках настоящего уголовного дела, судебную экспертизу, не является штатным сотрудником ООО «Коллегия судебных экспертов», а, следовательно, порядок назначения экспертизы и её производства – нарушен.

То обстоятельство, что эксперты П. и Г. не являлись штатными экспертами ООО «Коллегия судебных экспертов», подтверждается также следующими доказательствами.

Согласно информации из электронной базы арбитражного суда в период проведения экспертизы по данному уголовному делу эксперты П. и Г. проводили также судебные экспертизы по другим делам как эксперты ООО «ПрофЭксперт-НН» и ООО «МаркА». Данное обстоятельство эксперты Г. и П. подтвердили в судебном заседании, состоявшемся Дата г. Кроме того, в т. № л.д. № имеется заключение № от Дата года, изготовленное специалистом П.

Из вводной части данного заключения усматривается, что генеральный директор ООО «ПрофЭксперт-НН» П. на основании адвокатского договора с Климентьевым А.А. от Дата г. провела почерковедческое исследование.

В судебном заседании эксперт П. подтвердила, что именно она выполнила данное заключение специалиста.

Согласно выписке из ЕГРЮЛ П. с Дата г. является директором и учредителем ООО «ПрофЭксперт-НН», т.е. занимает в данной организации штатную должность директора.

В нарушении требований п.2 ч.3 ст.57 УПК РФ ходатайства о предоставлении дополнительных материалов, необходимых для дачи заключения, заявлены не экспертами, а неуполномоченными лицами.

Экспертами грубо нарушены требования закона установленные п.3 ч.4 ст.57 УПК РФ и ст.16 ФЗ №73 « О государственной судебной-экспертной деятельности в РФ».

Как уже указывалось ранее, ходатайства о предоставлении дополнительных материалов, о предоставлении информации относительно времени появлении в материалах дела документов и т.д., необходимых для дачи заключения, заявлены не экспертами, а неуполномоченными лицами (т.№ л.д. №,л.д.№, л.д№, л.д№, л.д.№, т.№ л.д.№). При этом подписи в ходатайствах от имени директора ООО «Коллегия судебных экспертов» выполнены не А.И.В. а офис-менеджером А.Е.А.

В соответствии со ст.15 Закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» руководитель экспертного учреждения правом заявления подобных ходатайств не наделен. Более того, руководителем ООО «Коллегия судебных экспертов» А.И.В. ходатайства о предоставлении дополнительных материалов, необходимых для дачи заключения, не заявлялись, а подписи от ее имени в ходатайствах сфальсифицированы.

Таким образом, все дополнительные материалы следователем Г.Н.. в ходе проведения экспертизы представлены незаконно, при отсутствии ходатайств экспертов, заявленных в установленном законом порядке, в связи с чем не могут использоваться при проведении экспертизы.

В соответствии с п.3 ч.4 ст. 57 УПК РФ эксперт не вправе проводить без разрешения дознавателя, следователя, суда исследования, которые могут повлечь полное или частичное уничтожение объектов либо изменение их внешнего вида или основных свойств.

В соответствии со ст.16 Закона «О государственной судебной- экспертной деятельности в РФ» эксперт не вправе уничтожать объекты исследования либо существенно изменять их свойства без разрешения органа или лица, назначивших судебную экспертизу.

В соответствии с постановлением следователя Г.Н. от Дата г. экспертам было разрешено при производстве комплексной экспертизы в отношении документов: дополнительное соглашение № от Дата г. к договору денежного займа б/н от Дата г. и договор поручительства от Дата г. (т.№ л.д.№), произвести их видоизменение, а именно произвести вырезку фрагментов штрихов рукописных реквизитов площадью 1 кв. мм.

Данное постановление вынесено при рассмотрении ходатайства директора ООО «Коллегия судебных экспертов» А.И.В. от Дата г.( т.№ л.д. №), которое ей не подписывалось и является сфальсифицированным.

В нарушении вышеназванных законов экспертом Г.. и П. самовольно с превышением имеющихся у них полномочий экспертов произведено видоизменение в указанных документах в виде производства вырезок штрихов не только рукописных реквизитов, но и фрагментов печатей площадью вырезок более 10 кв.мм. каждая, а не 1 кв.мм, как указано в постановлении следователя.

На основании исследования данных документов, произведенного с незаконным их видоизменением, экспертами Г. и П. были сделаны выводы, изложенные ими в заключении судебной экспертизы № от Дата года, которые ввиду указанных обстоятельств не могут быть признаны законными.

В заключении, составленном экспертами, в нарушение ч. 1 п. 1 ст. 204 УПК РФ не указано место производства экспертизы. Адрес ООО «Коллегия судебных экспертов», указанный ими, не соответствует официальному месту нахождения ООО «Коллегия судебных экспертов».

Так, согласно официальной выписке из Единого государственного реестра юридических лиц, местом нахождения данной организации является: <адрес>

Однако, в заключении экспертов № конкретное место производства экспертизы не указано вообще, а в заглавном листе среди реквизитов ООО «Коллегия судебных экспертов» указано <адрес>

Согласно титульному листу заключения, место производства экспертизы указано как г. Нижний Новгород (без указания адреса).

Однако, указание на город, в котором проводилась экспертиза, не является указанием места производства судебной экспертизы.

Не указание места производства экспертизы является прямым нарушением уголовно – процессуального закона, поскольку стороны и суд лишены возможности проверить возможность проведения экспертизы по тому либо иному адресу, наличие по указанному адресу соответствующего оборудования, необходимого для производства экспертизы.

В экспертном заключении в нарушение норм УПК РФ не указана занимаемая экспертами должность. Это лишает стороны возможности проверить место работы и занимаемую должность экспертов на предмет оснований для их отвода по правилам и основаниям, предусмотренным ст. ст. 61,70 УПК РФ.

Более того, в заключении отсутствуют сведения о квалификационных аттестатах экспертов, дающих право на производство экспертиз.

При проведении экспертизы экспертами были незаконно самостоятельно собраны образцы для проведения экспертного эксперимента, в частности, коллекция ручек, собранных ими в период с Дата по Дата, что является нарушением ст. 16 ФЗ N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации",

Так, согласно л. 51 заключения экспертизы для проверки сделанного вывода о последовательности выполнения реквизитов в представленном на исследование документе экспертами был проведен экспертный эксперимент. В частности, указано, что «были изготовлены образцы с заранее известной очередностью выполнения рукописных записей, выполненных пастой для шариковых ручек, по цветовому оттенку и интенсивности сходными с исследуемым материалом письма, и печатного текста, выполненного электрофотографическим способом, имеющему сходную морфологию штрихов с исследуемыми штрихами печатного текста…»

Согласно заключению (лист №) результаты проведенного экспертного эксперимента, якобы, подтвердили ранее сделанный вывод о последовательности выполнения исследуемых реквизитов. То есть, исходя из результатов данного эксперимента, эксперты обосновали свои выводы.

Однако, из заключения экспертов не усматривается, что за паста для шариковых ручек, по цветовому оттенку и интенсивности, якобы, сходная с исследуемым материалом письма, была использована, где эксперты взяли данную пасту, каков источник ее происхождения, дата производства, наименование производителя и страна производства.

Тем самым, отсутствует возможность проверить подлинность и достоверность данных исследований. Более того, исходя из вышеизложенного описания эксперимента, эксперты П. и Г. фактически самостоятельно собирали материалы для производства судебной экспертизы, что они делать не вправе.

Экспертом П. экспертиза проведена незаконно, т.к. на момент назначения судебной экспертизы имелись основания для её отвода, предусмотренные ст.ст. 61, 70 УПК РФ.

Как следует из материалов уголовного дела, заключение специалиста № от Дата года, изготовленное генеральным директором ООО «ПрофЭксперт-НН» П. на основании адвокатского договора от Дата г. с Климентьевым А.А., а также заключение экспертов № от Дата года, составленное по результатам проведения комплексной судебной экспертизы, составлено одним и тем же лицом - экспертом – П.

То есть специалист П. ранее находилась с Климентьевым А.А. в договорных отношениях, на возмездной основе составляя в его интересах заключение.

В процессе изготовления данного заключения у неё могло сложиться свое внутреннее отношение к Климентьеву А.А., негативно сказавшееся на выводах судебной почерковедческой и технической экспертиз от Дата года.

Вышеуказанные обстоятельства, которые были известны следователю Г.Н. являлось однозначным основанием для отвода эксперта П. в качестве эксперта по данному уголовному делу. Следствие, с учетом изложенных обстоятельств, также не имело права назначать проведение столь сложной экспертизы в только что созданную коммерческую организацию, не имеющую никакой кадровой и материально – технической базы для производства, эксперт которой, к тому же, подлежал отводу.

Перед тем как назначать экспертизу следователь Г.Н. направляла запросы в различные, в том числе государственные экспертные организации, имеющие возможность проведения подобных экспертиз. Указанные экспертные учреждения в своих ответах, имеющихся в материалах дела, сообщали о возможности проведения экспертизы при этом безвозмездно, указывая приемлемые сроки и условия ее проведения. Таким образом, на момент назначения экспертизы имелись более квалифицированные, в том числе государственные экспертные организации, имеющие большой научный потенциал и материально – техническую базу, эксперты которых ранее не имели каких – либо взаимоотношений со сторонами по делу. Однако, по неизвестной причине производство экспертизы было незаконно поручено ООО «Коллегия судебных экспертов».

Указанное свидетельствует о том, суд обосновал свои выводы, руководствуясь недопустимыми доказательствами, в связи с чем приговор не может являться законным и подлежит отмене на основании ст. 389.17 УПК РФ, так как были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных настоящим Кодексом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения.

Выводы комплексной судебной почерковедческой экспертизы и судебно–технической экспертизы от Дата г. (т№ л.д. №) опровергаются заключением эксперта № от Дата г., исследованном в суде (т.№ л.д. №).

Согласно заключению этой экспертизы, проведенной ЭКЦ ГУВД МВД России по Нижегородской области, ответить на вопрос: «Не распечатаны ли печатные тексты, расположенные на лицевых сторонах:

- дополнительного соглашения № от Дата к договору денежного займа от Дата г.;

- договору поручительства от Дата, заключенного между ООО «Компания «Парма» и М. на мультифункциональном принтере HP Laser Jet M1132 MFP s/n CNG9D94SZH, на принтере HP Laser Jet 1320 s/n CNM1D00989, на принтере HP Laser Jet Pro 400 m401dw s/n VNC3M12651, на принтере HP Laser Jet 1010 s/n SNFD055842 представленных на исследование»

- не представилось возможным.

Несмотря на такие выводы эксперта, судом в основу приговора положено заключение экспертизы № от Дата. (т.№ л.д. №), выполненной экспертами ООО «Коллегия судебных экспертов».

При назначении наказания Климентьеву А.А. суд первый инстанции нарушил принцип справедливости. При отсутствии отягчающих наказание обстоятельств, и наличии восьми смягчающих, назначенное по приговору наказание хоть и не выходит за пределы, предусмотренные ч. 3 ст. 159 УК РФ (с учётом ч. 3 ст. 66 УК РФ), но по своему размеру является чрезмерно суровым.

Кроме того, судом не учтено в качестве смягчающего наказание обстоятельство, предусмотренное п. «з» ч.1 ст.61 УК РФ – противоправность или аморальность поведения потерпевшей, явившегося поводом для преступления.

Так, в ходе судебного заседания было исследовано определение Арбитражного суда Нижегородской области по делу № от Дата г., которым установлено, что в период Дата-Дата г.г. между ООО «Агрофирма Ратово» в лице гендиректора М. и ИП- главой КФХ М. (покупатель) заключены договора купли-продажи сельхозтехники на сумму 21.851 517 руб. Кроме того, 06.04.2015 г. между ООО «Агрофирма Ратово» (продавец) и ООО « Стандарт» (покупатель) заключен договор купли-продажи сельхоз оборудования на № руб.

Данные сделки решением арбитражного суда признаны недействительными, а имущество подлежащим возврату в ООО «Агрофирма Ратово» (учредитель Климентьев А.А.), т.к. заключение указанных сделок и отчуждение фактически всего имущества предприятия, при наличии у последнего значительной кредиторской задолженности, в отсутствии какого- либо встречного исполнения, т.е. оплаты за имущество, привело к причинению вреда ООО «Агрофирме Ратово», т.е. Климентьеву А.А, как учредителю. (т.№ л.д№).

Кроме того, согласно определению Арбитражного суда Нижегородской области по делу № от Дата г. признаны недействительными сделки, заключенные М. с ООО «Сеченовская Нива» в лице директора О.. о передаче прав аренды на 23 земельных участка, которые в течении 3-х лет безвозмездно использовались ООО « Сеченовская Нива», а также договор купли продажи посевов озимой пшеницы от 1 Дата г. заключенный ООО « Агрофирма Ратово» и ИП глава КФХ М. С М. в пользу ООО « Агрофирма Ратово» (учредитель Климентьев А.А.) взыскано (в конкурсную массу) № руб.

По данным фактам Климентьев А.А. и гендиректор ООО «Агрофирма Ратово» Щ. неоднократно обращались в правоохранительные органы, о чем свидетельствуют, представленные в материалах уголовного дела постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от Дата и Дата г.

Таким образом, Арбитражным судом установлено, что действия М. в отношении ООО «Агрофирма Ратово» (учредитель Климентьев А.А.), связанные с незаконным выводом имущества, носили противоправный характер и причинили последнему многомилионный ущерб.

Данное обстоятельство в соответствии с п. «з» ч.1 ст.61 УК РФ является смягчающим и должно быть учтено при назначении его подзащитному наказания.

Приговорив последнего к 4 годам лишения свободы, суд не мотивировал, почему в отношении Климентьева А.А., находившегося на момент вынесения приговора по стражей с Дата г., т.е. более 1 года 1 месяца, невозможно применение ст. 73 УК РФ, т.е. назначение условного наказания.

В суде апелляционной инстанции прокуроры Антонычев С.С. и Меньшова Т.Ю., поддержав доводы апелляционного представления, просили также внести в приговор изменения, связанные с правильным выполнением требований, предусмотренных ст. 72 УК РФ, согласно которой приговор вступает в законную силу не с момента его вынесения, как указала судья, а с момента вступления в законную силу. В остальной части судебное решение, как законное и обоснованное, просили оставить без изменения, а апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Такую же позицию высказали представители потерпевшей – адвокаты Фомина А.Ю. и Исаев О.В.

Осужденный Климентьев А.А. и его адвокат по соглашению Караваев И.О., поддержав доводы апелляционных жалоб, просили обвинительный приговор отменить и вынести оправдательный приговор.

Выслушав мнения участников процесса, проверив материалы дела, судебная коллегия апелляционной инстанции приходит к следующему.

Выводы суда о виновности Клементьева А.А. в совершении инкриминируемого ему деяния соответствуют фактическим обстоятельствам, установленным по делу, и подтверждаются показаниями:

- потерпевшей М. из которых следует, что в период с Дата по Дата годы по предложению Климентьева А.А. являлась генеральным директором ООО «Агрофирма «Ратово», учредителями которого являлись ОАО «Универсам Нижегородский» и СПК Ратовский. Также она возглавляла имевшиеся у неё в личной собственности крестьянско-фермерское хозяйство (КФХ). Всей деятельностью ООО «Агрофирма «Ратово» руководил Климентьев А.А., в её функции входило лишь оформление земли по его указанию, денежными средствами она не распоряжалась. Поскольку она находилась в <адрес>, а Климентьев А.А. в <адрес> по его просьбе для решения текущих вопросов по деятельности ООО «Агрофирма «Ратово», для того чтоб ей постоянно не ездить в <адрес> для подписания документов, она по просьбе подсудимого расписывалась в переданных ей пустых бланках данной организации, где стояла её фамилия, а затем возвращала их ему обратно. В период работы с Климентьевым А.А. до Дата г. отношения между ними были очень хорошими, она ему полностью доверяла, поэтому передавать подписанные пустые бланки не боялась. Начиная с Дата года, между ними начались конфликты, отношения испортились и в мае того же года от должности генерального директора она была освобождена. Также ей была прекращена и деятельность КФХ, в связи с чем в Дата г. обратилась в Арбитражный суд Нижегородской области с заявлением о признании её банкротом. В Дата года в Арбитражный суд поступило заявление ООО «Компания «Парма» о включении в реестр требований кредиторов на сумму более № млн. рублей. Вместе с тем о существовании договора займа между ОАО «Универсам Нижегородский» и ООО «Компания «Парма», а также дополнительного соглашения № от Дата года ей ничего известно не было, при этом договор поручительства от Дата года, по которому она выступала поручителем за ОАО «Универсам «Нижегородский» перед ООО «Компания «Парма», никогда не подписывала. В Дата года в судебном заседании Климентьев А.А. через своего представителя И. передал судье арбитражного суда подлинники указанных документов. Подойдя к столу судьи и осмотрев представленные Климентьевым А.А. документы, сразу заявила, что договор поручительства от Дата г. никогда не подписывала, и он является поддельным, при этом попросила назначить экспертизу, что суд и сделал. Проведенная экспертиза установила поддельность договора поручительства и дополнительного соглашения;

- свидетеля Ц. пояснившей, что М. в период исполнения обязанностей генерального директора ООО «Агрофирма Ратово», в рамках своей трудовой деятельности действительно подписывала чистые листы, которые затем, примерно один раз в неделю, отвозила в г. Нижний Новгород.

- свидетеля Б. подтвердившей в суде свои показания, данные на следствии, из которых следует, что с Дата по Дата годы она работала главным бухгалтером в ООО «Компания «Парма», генеральным директором которого являлся Климентьев А.А., а также главным бухгалтером и генеральным директором ОАО «Универсам Нижегородский». Договор денежного займа от Дата г. на сумму № рублей между ОАО «Универсам Нижегородский» и ООО «Компания «Парма» действительно существовал. Сведения о нём были отражены в программе 1С. Его копию она видела в офисе ООО «Компания «Парма». На Дата год задолженность по нему погашена не была. Вместе с тем она не помнит, чтобы к договору денежного займа от Дата г. имелись дополнительное соглашение № от той же даты и договор поручительства от Дата г. Этих документов в офисах ООО «Компания «Парма» и ОАО «Универсам «Нижегородский», находившихся по одному адресу, не было. Указанные документы на глаза ей не попадались, а поскольку она являлась главным бухгалтером, то с подобными документами должна была работать;

- свидетеля К. пояснившего, что после того, как М. обратилась с заявлением в арбитражный суд о признании её банкротом, он Дата года арбитражным судом был назначен финансовым управляющим М. Заказным письмом Дата г. в его адрес поступило заявление директора ООО «Компания Парма» Щ. о включении в реестр требований кредиторов М. требований данной организации на сумму № рублей, из которых № рублей – сумма задолженности по основному долгу, № рублей – проценты за пользование займом. Из заявления следовало, что задолженность образовалась из договора поручительства от Дата г., заключенного между генеральным директором ООО «Компания Парма» Климентьевым А.А. и М.., в соответствии с которым последняя обязуется перед ООО «Компания Парма» отвечать за исполнение ОАО «Универсам Нижегородский» в полном объеме всех обязательств по договору денежного займа от Дата года. В ходе состоявшегося между ними по этому поводу разговора, М. сообщила, что данного договора поручительства не подписывала, и о его существовании ей ничего известно не было. Полагает, что попыткой включения в реестр требований кредиторов М. требований ООО «Компания «Парма» на сумму № млн. рублей непосредственно затрагиваются её интересы, и процедура банкротства здесь не имеет значение. Кроме того, после завершения процедуры М. могла по решению суда и не быть освобождена от ответственности, и этот долг так бы за ней и остался;

- свидетеля З. - юриста ООО «Амико» - пояснившей, что по доверенности, выданной Капустиным Д.В., Дата г. представляла в судебных органах его интересы, в том числе М. Присутствуя в судебном заседании, когда судья попросил представителей ООО «Компания «Парма» в подтверждение своих денежных требований к М. предоставить подлинники документов, видела, как Климентьев А.А. доставал их из своего дипломата и передавал И. а та в свою очередь судье. По поводу договора поручительства М. сразу же заявила, что его не подписывала. В личной беседе последняя сказала ей о том, что ранее предоставляла Климентьеву А.А. пустые листы со своей подписью. В ходе судебного разбирательства из архива арбитражного суда было запрошено дело о взыскании с АО «Универсам Нижегородский» в пользу ООО «Компания Парма» денежных средств по договору займа от Дата года, однако оказалось, что оно уже уничтожено. Тогда в судебном заседании были прослушаны аудиозаписи судебных заседаний по данному делу, в них фигурировал только договор займа, ни о каких других документах к данному договору там не упоминалось;

-свидетеля Ш. пояснившей, что с Дата года на основании доверенности представляла интересы М. при прохождении той в Арбитражном суде процедуры банкротства. В Дата года, обнаружив, что с заявлением о включении в реестр кредиторов М. обратилась ООО «Компания «Парма», они со своей доверительницей ознакомились с договором займа и дополнительным соглашением к нему от Дата года, а также договором поручительства от Дата года. На договоре поручительства стояли подписи от имени Климентьева А.А. и М. но печать ИП М. не стояла, хотя в Дата году она еще была главой КФХ, и на всех договорах ставила свою печать. При изучении этого договора обратили с М.. внимание на то, что он составлен достаточно странно, были разные шрифты, текст был очень мелкий, подпись находилась в самом конце листа, создалось такое впечатление, что текст подгоняли под подпись. Поскольку М. сказала, что указанный договор поручительства не подписывала, то было подготовлено заявление о фальсификации доказательств, которое они заявили Дата года в судебном заседании Арбитражного суда после того, как Климентьев А.А. через И. передал судье подлинники указанных документов. Судья, выслушав пояснения М. о подложности представленного договора поручительства, а также её-Ш. доводы относительно решения Арбитражного суда Нижегородской области от Дата года, при вынесении которого никто из сторон не заявлял, что имеется дополнительное соглашение о том, что срок действия договора продлен, а также о наличии договора поручительства, приняла данное заявление о фальсификации, при этом все расписались о том, что предупреждены об уголовной ответственности за фальсификацию доказательств. Судьёй в соответствии со ст. 161 АПК РФ было предложено сторонам исключить данный договор поручительства из числа доказательств. Однако Климентьев А.А. отказался это сделать. По ходатайству М. судом была назначена экспертиза. Представители ООО «Компания Парма» подержали это её ходатайство, но просили установить только подлинность подписи М. на договоре. Последняя же с учетом того обстоятельства, что ранее давала Климентьеву А.А. чистые листы со своей подписью, заявила вопросы также о давности изготовления документа, о порядке нанесения текста и подписи на документе. Проведенная впоследствии экспертиза подтвердила подложность договора поручительства,

письменными материалами дела:

- протоколами выемки от Дата г. и осмотра документов, в соответствии с которыми в помещении Арбитражного суда по Нижегородской области из материалов дела №, находящегося в производстве у судьи Романовой А.А., изъяты в подлинниках:

-договор денежного займа от Дата г. на сумму № рублей между ОАО «Универсам Нижегородский» в лице директора К. и ООО «Компания «Парма» в лице генерального директора Климентьева А.А. на двух листах;

- дополнительное соглашение № от Дата г. к договору денежного займа от Дата г. на одном листе,

-договор поручительства от Дата г. между ООО «Компания «Парма» и М. на одном листе;

- решением Арбитражного суда Нижегородской области от Дата года, согласно которому М. признана несостоятельным (банкротом). Введена процедура реализации имущества М. Финансовым управляющим должника назначен К.

- копией заявления ООО «Компания «ПАРМА» в лице генерального директора Щ. о включении в реестр требований кредиторов М. на сумму № рублей, принятого Арбитражным судом Дата года;

- доверенностью от Дата года на 3 года от генерального директора ООО «Компания «Парма» Щ. выданной Климентьеву А.А., согласно которой ему предоставлены, в том числе полномочия представлять доверителя в делах о банкротстве М.

- решением Арбитражного суда Нижегородской области от Дата г. по делу №, согласно которому с ОАО «Универсам «Нижегородский» в пользу ООО «Компания «Парма» взыскано № рублей долга;

- заключением технико-криминалистической и почерковедческой экспертизы от Дата г., проведенной на основании определения судьи Арбитражного суда Нижегородской области Романовой А.А. от Дата., согласно которому в договоре поручительства от Дата г. следующая последовательность нанесения реквизитов: первоначально с помощью одного печатающего устройства была нанесена печатная надпись «М. затем нанесена подпись от имени М. затем с помощью другого печатающего устройства путем допечатки нанесен печатный текст всего договора поручительства от Дата г. (кроме надписи «М. Затем нанесены подпись от имени Климентьева А.А. и оттиск печати «Компания Парма…». Подпись от имени М. в договоре поручительства от Дата г. выполнена М.

- заключением экспертов № от Дата г., согласно выводам которого:

подписи от имени К. и Климентьева А.А. нанесены на Дополнительное соглашение № к договору денежного займа б/н от Дата г., заключенное между ООО «Компания «Парма» и ОАО «Универсам «Нижегородский», в период времени с Дата по Дата., что не соответствует дате ""

подписи от имени к. в представленных на исследование подлинниках Договора денежного займа от Дата, Дополнительного соглашения № от Дата г. к договору денежного займа б/н от Дата г. выполнена не К. а другим лицом с подражанием подписи К.

в договоре поручительства от Дата г., заключенном между ООО «Компания «Парма» в лице генерального директора Климентьева А. А. и М, первоначально с помощью одного печатающего устройства была выполнена печатная надпись «М. затем выполнена подпись от имени М. затем с помощью другого печатающего устройства путем допечатки выполнен основной текст Договора поручительства от Дата г. и надпись «Климентьев А.А.», затем выполнена подпись от имени Климентьева А.А., затем нанесен оттиск печати «Компания «Парма», затем на документ было оказано агрессивное термическое и световое воздействие («искусственное старение»);

печатный текст документа (кроме надписи «М. выполнен в период Дата. - Дата г., что не соответствует дате " "

оттиск печати ООО «Компания «Парма» и подпись от имени Климентьева А. А. выполнены не ранее Дата. и не позднее Дата что не соответствует дате " "

надпись «М. и подпись от имени М. выполнены не позднее Дата

подпись от имени М. на договоре поручительства от Дата выполнена М.

и другими материалами дела.

Приведенные доказательства в своей совокупности позволили суду первой инстанции прийти к обоснованному выводу о доказанности вины Климентьева А.А. в совершении инкриминируемого ему деяния.

Квалификация действий осужденного по ч.3 ст. 30, ч.4 ст. 159 УК РФ, как покушение на мошенничество, путем обмана, совершенное в особо крупном размере, является правильной.

Доводы апелляционных жалоб адвокатов Ильичевой М.А. и Караваева И.О. об отсутствии в действиях Климентьева А.А. состава мошенничества являются несостоятельными.

Районным судом в ходе судебного следствия было установлено, что Дата г. между ОАО «Универсам Нижегородский» в лице директора К. и ООО «Компания «Парма» в лице генерального директора Климентьева А.А. был заключен договор денежного займа на сумму № рублей. По условиям договора заемщик обязан был вернуть данный займ до Дата г.

Собственником ОАО «Универсам «Нижегородский» является Климентьев А.А. То есть, взаимоотношения, связанные с договором займа от Дата г., имели место между двумя юридическими лицами, полностью подконтрольными Климентьеву А.А., которыми являются ООО «Компания «Парма» и ОАО «Универсам «Нижегородский».

В связи с тем, что заемщик, т.е. ОАО «Универсам Нижегородский», по наступлению указанной в договоре даты возврата денежного займа на сумму № руб. денег ООО «Компания «Парма» не вернул, Арбитражный суд Нижегородской области своим решением от Дата г. в рамках дела № данную сумму взыскал с должника принудительно.

О наличии такого решения Климентьев А.А., являясь в период Дата года по Дата г. учредителем ООО «Компания «Парма», его генеральным директором, а также собственником ОАО «Универсам «Нижегородский», не знать не мог.

В судебном заседании судом первой инстанции были прослушаны аудиозаписи судебных заседаний Арбитражного суда по делу №, при этом было установлено, что в ходе его рассмотрения никто из сторон не заявлял, что к договору денежного займа от Дата г. на сумму № руб. имеется дополнительное соглашение, которым срок его действия продлен до Дата года. Не заявлялось также и о наличии договора поручительства от Дата г., подписанного М.

В указанной ситуации вполне очевидным является то, что при наличии реального существования как дополнительного соглашения, которым возврат займа продлевался до Дата года, так и договора поручительства М., решение Арбитражного суда от Дата г. не состоялось бы ввиду отсутствия какого-либо правового основания для преждевременного взыскания с должника суммы займа.

Из чего можно сделать однозначный вывод о том, что дополнительного соглашения к договору займа и договора поручительства М. оформленных законным образом, в природе не существовало.

Данное обстоятельство в полной мере подтверждается заключением судебной экспертизы № от Дата г., согласно которому время изготовления дополнительного соглашения и договора поручительства не соответствует датам Дата и Дата г., оба документа составлены значительно позже, при этом договор поручительства от Дата г. путем специальных манипуляций был искусственно подвергнут старению.

В судебном заседании районного суда потерпевшая М. объяснила происхождение её подлинной подписи на договоре поручительства, указав, что в период совместной работы с Климентьевым А.А. неоднократно передавала ему чистые листы со своей подписью.

Именно на это обстоятельство, связанное с подлинностью подписи потерпевшей в подделанном тексте договоре поручительства, как правильно указал суд первой инстанции, и рассчитывал подсудимый, подав заявление ООО «Компания «Парма» о включении в реестр требований кредиторов М. самостоятельного требования на сумму более № млн. рублей. На это же он рассчитывал и соглашаясь на проведение Арбитражным судом по ходатайству М. экспертизы в отношении договора поручительства, категорично при этом настаивая на том, чтобы вопрос эксперту был поставлен только на предмет подлинности подписи М. при отсутствии каких-либо других вопросов, затрагивающих установление подлинности договора в целом.

Объясняя причину действий Климентьева А.А., по которой тот по подложным документом включил в реестр требований её кредиторов требования на сумму № рублей, потерпевшая пояснила, что это было обусловлено чувством мести в отношении неё. Связано это было со следующими событиями. В конце Дата г. ООО «Компания Парма», учредителем которой являлся Климентьев А.А., проходила в Арбитражном суде Нижегородской области процедуру банкротства. Её - М. финансовый управляющий К. обнаружив в её документах платежное поручение на сумму около № млн. рублей, согласно которому ООО «Компания Парма» должна была ИП Глава КФХ М. указанную сумму, включил эти требования в реестр требований кредиторов ООО «Компания Парма». В действительности эти деньги ей не принадлежали, договор по которому они проходили, она заключила по указанию Климентьева А.А., за счет его средств и в интересах его бизнеса. К. не знал этого и, включая её-М. требования в реестр требований кредиторов ООО «Компания Парма», действовал самостоятельно, в силу своих полномочий финансового управляющего, предоставленных ему законом. Ее согласия при этом не требовалось. Сразу после этого Климентьев А.А. в отместку за это предъявил ей требования на № рублей, одновременно стремясь при этом извлечь выгоду имущественного характера, поскольку по натуре человек очень жадный.

Показания потерпевшей в этой части согласуются с показаниями свидетеля К. пояснившего, что при изучении документов КФХ М. он ознакомился с копией договора цессии, заключенного между ОАО «НОМОС-Банк» и ИП Глава КФХ М.№ от Дата года. Согласно этому договору к М. от ОАО «НОМОС Банка» перешло право требования с ООО «Компания «Парма» возврата денежных средств в сумме № млн. рублей, полученных в рамках договора кредитной линии от Дата№. Действуя в соответствии с полномочиями, которыми был наделен согласно законодательства о банкротстве, он принял решение о подаче заявления о включении требований М. в реестр требований кредиторов ООО «Компания Парма». Указанное заявление им было подготовлено и подано в Арбитражный суд Нижегородской области Дата года.

Вопреки доводам апелляционной жалобы адвоката Караваева И.О., уголовное дело в отношении Климентьева А.А. в соответствии со ст. 140, 144 УПК РФ было возбуждено надлежащим должностным лицом – следователем - на основании заявления потерпевшей М.., которая при его подаче исходила из результатов заключения первичной судебной экспертизы, проведенной Арбитражным судом, подтвердившей факт фальсификации договора её поручительства от Дата г.

С учетом доказательств, приведенных в обжалуемом приговоре, оснований полагать, что М. по данному уголовному делу была признана потерпевшей незаконно, у судебной коллегии не имеется. При этом утверждения защитника о том, что заявленные ООО «Компания Парма» требования на № руб. никак не затрагивали интересов потерпевшей и могли лишь ухудшить положение других кредиторов, также заявивших к ней самостоятельные требования, несостоятельны.

Они опровергаются показаниями всё того же свидетеля К.., пояснившего, что действия Климентьева А.А. напрямую затрагивали интересы М. поскольку после завершения процедуры банкротства последняя по решению суда могла и не быть освобождена от ответственности, при этом непогашенный ею долг так бы за ней и остался.

Пытаясь с помощью поддельных документов, о чем Климетьев А.А. достоверно знал, т.к. после их изготовления ставил на них свою подпись, путем обмана завладеть принадлежащим потерпевшей имуществом, которое даже в стадии прохождения последней процедуры банкротства юридически продолжало принадлежать ей, осужденный, вопреки доводам апелляционных жалоб, действовал с прямым умыслом не совершение мошенничества, при этом довести до конца свои преступные действия тот не смог по независящим от него причинам.

Мотивом для совершения преступления послужили корыстные побуждения, обусловленные его стремлением извлечь выгоду имущественного характера, при наличии конфликта с М. обусловленного их прежней совместной работой.

Обстоятельство, связанное с тем, что в конечном итоге поданные Климетьевым А.А. в Арбитражный суд документы о взыскании с М. денежных средств на сумму № руб. генеральным директором ООО «Компания Парма» Щ. которая в своих действия была полностью подконтрольна осужденному, являвшегося учредителем данного Общества, были отозваны, не может рассматриваться в качестве добровольного отказа Климетьева А.А. от совершения преступления. Указанное было сделано в судебном заседании, состоявшемся Дата года, т.е. уже после того, как стали известны результаты экспертизы, признавшей договор поручительства поддельным, в связи с чем отзыв документов носил вынужденный характер ввиду бесперспективности удовлетворения требований Климетьева А.А. о взыскании с М. заявленных денежных средств.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, районный суд обоснованно отказал стороне защиты в удовлетворении отвода представителя потерпевшей - адвоката Фоминой А.Ю., которая на следствии при допросе Дата г. представляла интересы свидетеля обвинения О. Каких–либо противоречий, затрагивающие интересы данного свидетеля и потерпевшей в ходе следствия выявлено не было, не установлены такие факты и в процессе судебного разбирательства.

С доводами апелляционных жалоб адвоката Караваева И.О. о том, что заключение комплексной судебной почерковедческо-технической экспертизы от Дата г., положенное в основу обвинительного приговора в отношении Климентьева А.А., ввиду допущенных нарушений норм УПК РФ, является недопустимым доказательством, судебная коллегия согласиться не может.

Судом первой инстанции в ходе судебного следствия были проверены утверждения стороны защиты о наличии нарушений, допущенных в ходе назначения и проведения данной экспертизы, в частности,:

- экспертное заключение дано экспертами, не являющимися штатными сотрудниками ООО «Коллегия судебных экспертов»;

- эксперты П. и Г. перед началом проведения экспертизы не были надлежащим образом предупреждены об уголовной ответственности, с разъяснением их прав и обязанностей, заключение ими подписано не в полном виде;

- наличии оснований для отвода эксперта П.

- заключения экспертов не соответствуют положениям и требованиям Федерального закона "О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ";

- при проведении экспертизы, представленные на исследование документы, хранились в ненадлежащих условиях, при этом без согласования со следователем экспертами были видоизменены в большем объеме, чем им было разрешено;

- подписание ходатайств от имени ООО «Коллегия судебных экспертов» и принятия материалов на экспертизу офис-менеджером А.Е.А. не имеющей на это соответствующих полномочий;

- проведение экспертизы не могло быть начато Дата года и это имело место в более поздние сроки;

- могла быть осуществлена подмена материалов, направленных на исследование.

Допросив с судебном заседании по указанным обстоятельствам экспертов П.., Г. следователя Г.Н. директора ООО «Коллегия судебных экспертов А.И.В.., районный суд пришел к выводу об отсутствии каких-либо существенных нарушений при проведении вышеуказанной экспертизы, которые могли бы повлечь за собой признание данного доказательства недопустимым.

Судебная коллегия с такими выводами суда первой инстанции согласна, поскольку они основаны на требованиях закона и надлежащим образом мотивированы.

Указанные адвокатом Караваевым И.О. в апелляционных жалобах дополнительные основания для признания заключения экспертизы от Дата г. недопустимым доказательством, а именно:

- назначение судебной экспертизы в ООО «Коллегия судебных экспертов» является незаконным, выбор данного экспертного учреждения противоречит основным принципам законодательства;

-при проведении экспертизы экспертами были незаконно самостоятельно собраны образцы (коллекция ручек) для проведения экспертного эксперимента;

- в заключении экспертов не указано место проведения экспертизы, чем нарушена ст.204 УПК РФ, не указана занимаемая экспертами должность, отсутствуют сведения о квалификационных аттестатах экспертов, дающих право на производство экспертиз;

- заключение в нарушение ст.201 УПК РФ экспертами не подписано,

также не могут служить основанием для признания заключения судебной экспертизы от Дата г. недопустимым доказательством.

Вопреки доводам жалоб адвоката Караваева И.О., федеральный закон "О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ", а также нормы УПК РФ не содержат каких-либо запретов или ограничений, которые бы препятствовали проведению назначенной следователем Г.Н. экспертизы в ООО «Коллегия судебных экспертов».

Объясняя в судебном заседании районного суда причину, по которой проведение экспертизы было поручено данному экспертному учреждению, следователь Г.Н. пояснила, что при решении этого вопроса руководствовалась двумя критериями – стоимостью экспертизы и сроком её проведения. Поскольку ООО «Коллегия судебных экспертов» предложило самые лучшие условия, выбор пал именно на это учреждение.

О том, что эксперты П. и Г. обладали необходимыми познаниями для проведения указанной экспертизы и вправе были её проводить, свидетельствуют копии документов, приложенные ими к экспертному заключению (т. № л.д. №).

Использование экспертом Г. при проведении экспертизы коллекции ручек, относящихся к разному периоду времени, собранной ей за долгие годы своей экспертной работы, без использования которой невозможно ответить на вопрос следователя, относительно давности изготовления документов, поступивших к ним на исследование, не свидетельствует о незаконности экспертного заключения, поскольку наряду с научными приборами данная коллекции ручек является необходимым инструментом для проведения подобных экспертиз.

Вопреки доводам жалоб, указание в заключении экспертизы, что местом её проведения является – г. Нижний Новгород, не является каким-либо недостатком, свидетельствующим о её недоброкачественности, поскольку на существо самого заключения это обстоятельство никаким образом не влияет.

Отсутствие подписи эксперта П. под разделами о стаже и специальности, образовании экспертов и другими разделами, указанными на л.д. №-№, являет собой определенное отступление от требований, регламентирующих порядок составления экспертного заключения, однако в силу малозначительности данного нарушения, также ни на что не влияющего, основанием для признания заключения экспертизы от Дата г. недопустимым доказательством служить не может.

Доводы жалоб адвоката Караваева И.О. о том, что выводы экспертов П. и Г. о поддельности договора поручительства от Дата г. опровергаются заключением № от Дата г., выданного ЭКЦ ГУВД МВД России по Нижегородской области (т. № л.д. №), являются несостоятельными, поскольку при проведении данной экспертизы вопросы, связанные с периодом изготовления договора поручительства от Дата г., а также относительно способа его изготовления перед экспертами не ставились и они на эти вопросы не отвечали.

В судебном заседании апелляционной инстанции по ходатайству адвоката Караваева И.О. судебной коллегией к материалам дела было приобщено несколько решений Арбитражного суда Нижегородской области, вынесенных в период с Дата г. по Дата г. При этом защитник обратил внимание суда на то, что, принимавшая в этих делах участие свидетельница Ш. представлявшая интересы М.. в том же суде при прохождении последней процедуры банкротства, участвуя в разных арбитражных процессах, в случаях необходимости проведения экспертизы всегда ходатайствовала о её проведении исключительно в ООО «Коллегия судебных экспертов».

Усмотрев в этом определенный подтекст, защитник высказал мнение о том, что назначение следователем Г.Н. экспертизы в ООО «Коллегия судебных экспертов» носило не случайный характер.

Приведенные защитником доводы, в которых он фактически высказывает мысль о некой дополнительной заинтересованности как органов следствия, так и потерпевшей стороны в проведении экспертизы именно в ООО «Коллегия судебных экспертов», судебная коллегия находит надуманными, которые ничем объективным не подтверждаются.

Обстоятельство, связанное с тем, что юрист Ш. в некоторых арбитражных процессах, проводимых с её участием, просила назначить по делу экспертизу в ООО «Коллегия судебных экспертов», само по себе, при отсутствии соответствующих доказательств, не может каким-либо образом компрометировать данное экспертное учреждение в плане изготовления «заказных» результатов по назначенным им экспертизам.

Касаясь вопроса, связанного с наказанием, назначенного Климентьеву А.А., судебная коллегия констатирует, что районный суд руководствовался при этом требованиями ст.ст.6, 43, 60, 61 УК РФ, т.е. назначил его с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления, данных о личности подсудимого, при этом при отсутствии отягчающих обстоятельств принял во внимание наличие по делу ряда смягчающих обстоятельств. Оснований для применения к последнему положений ст.ст. 64, 73 УК РФ суд первой инстанции не усмотрел.

Судебная коллегия полагает, что назначенное осужденному наказание является справедливым и соразмерным содеянному, при этом оснований для его смягчения, о чем ставится вопрос в апелляционных жалобах адвоката Караваева И.О., не находит, как и оснований для вынесения оправдательного приговора, о чем просит в своей жалобе адвокат Ильичева М.А.

Доводы жалобы о том, что районный суд необоснованно не признал в качестве дополнительного смягчающего обстоятельства противоправность поведения потерпевшей, что послужило поводом для преступления, опровергаются фактическими обстоятельствами, установленными судом первой инстанции, свидетельствующими о том, что потерпевшей М. таковых действий совершено не было.

Каких-либо медицинских документов, свидетельствующих о наличии у осужденного заболеваний, исключающих возможность отбывания им наказания в местах лишения свободы, суду не представлено.

Вид исправительного учреждения назначен судом правильно, с учётом требований ст. 58 УК РФ.

Находя приговор районного суда в части квалификации и назначенного осужденному наказания законным и обоснованным, судебная коллегия, тем не менее, считает необходимым внести в него следующее изменение.

По смыслу ст. 72 УК РФ срок назначенного осужденному наказания в виде лишения свободы исчисляется с момента вступления приговора в законную силу, а не с момента его вынесения, как это указано в данном судебном решении.

В связи с указанным апелляционное представление, дополненное в этой части в судебном заседании апелляционной инстанции, подлежит удовлетворению.

В то же время судебная коллегия не усматривает каких-либо нарушений, допущенных районным судом, при указании в вводной части приговора на наличие у Климентьева А.А. на иждивении несовершеннолетнего ребёнка, на что имеется ссылка в апелляционном представлении, принесенном гособвинителем.

Констатация данного факта в водной части приговора никак не влияет на правильность признания судом смягчающего по делу обстоятельства – наличие у осужденного малолетнего ребёнка.

Внесенное судебной коллегией в приговор изменение на его законность не влияет, поскольку никаких основных моментов, имеющих принципиальное значение, не затрагивает.

Нарушений норм уголовного, уголовно-процессуального законов, которые могли бы повлечь отмену обжалуемого приговора, апелляционным судом не выявлено, связи с чем апелляционная жалоба адвоката Ильичевой М.А. и апелляционная жалоба с дополнениями адвоката Караваева И.О. отклоняются.

Руководствуясь ст.ст. 389.15, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Нижегородского районного суда г. Нижнего Новгорода от 27 апреля 2020 года в отношении Климентьева А.А. изменить.

Уточнить в приговоре, что срок отбывания назначенного Климентьеву А.А. наказания исчислять со дня вступления приговора в законную силу.

Апелляционное представление с дополнением к нему гособвинителя удовлетворить частично.

В остальной части приговор оставить без изменения, а апелляционные жалобы адвокатов Ильичевой М.А. и Караваева И.О. без удовлетворения.

Апелляционное определение вступает в законную силу немедленно после его оглашения, но может быть обжаловано в порядке гл. 47.1 УПК РФ непосредственно в суд кассационной инстанции.

Председательствующий судья

Судьи