Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению прокурора Орловского района Штрыкова Р.А. и апелляционным жалобам адвоката Ротенберга А.С. и потерпевшего ФИО8 №1 на постановление Орловского районного суда Ростовской области от 27.08.2019, которым прекращено уголовное дело в отношении

ФИО1,

ИНФОРМАЦИЯ ОБЕЗЛИЧЕНА, ранее не судимого;

обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, в связи с отсутствием в его действиях состава преступления в силу малозначительности;

мера пресечения в отношении ФИО1- подписка о невыезде и надлежащем поведении отменена;

в соответствии со ст.ст. 133, 134 УПК РФ признано за ФИО1 право на реабилитацию. Гражданский иск ФИО8 №1 оставлен без рассмотрения;

постановлением разрешен вопрос о вещественных доказательствах.

Заслушав доклад по делу, выступление ФИО1 и его защитника- адвоката Ротенберга А.С., поддержавших доводы апелляционной жалобы адвоката Ротенберга А.С., потерпевшего ФИО8 №1 и его представителя- адвоката Иванова А.В., поддержавших доводы апелляционной жалобы потерпевшего ФИО8 №1, мнение прокурора Зубовой Е.А., поддержавшей доводы апелляционного представления, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Органом предварительного расследования уголовного преследования ФИО1 обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ.

В судебном заседании осужденный ФИО1 свою вину в совершении преступления не признал полностью.

Постановление Орловского районного суда Ростовской области от 27.08.2019 уголовное дело в отношении ФИО1 прекращено в связи с отсутствием в его действиях состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, в силу малозначительности.

В апелляционной жалобе потерпевший ФИО8 №1 просит постановление отменить, передать уголовное дело на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции в ином составе суда. Указывает, что результаты судебного следствия свидетельствуют, что обвинение ФИО1 в инкриминируемом преступлении, полностью нашло свое подтверждение. Решение о прекращении уголовного дела немотивированно, незаконно и необоснованно. Установлены следующие нарушения норм закона. Согласно действующему законодательству, если суд установит признаки малозначительности деяния (ч. 2 ст. 14 УК РФ), он должен констатировать отсутствие состава преступления (п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ). В этом случае суд первой инстанции выносит оправдательный приговор, руководствуясь п. 3 ч. 2, ч. 8 ст. 302 УПК РФ: Оправдательный приговор постановляется в случаях, если: 1) не установлено событие преступления; 2)подсудимый не причастен к совершению преступления; 3) в деянии подсудимого отсутствует состав преступления; 4) в отношении подсудимого коллегией присяжных заседателей вынесен оправдательный вердикт. Если основания прекращения уголовного дела и (или) уголовного преследования, указанные в пунктах 1-3 части первой статьи 24 и пунктах 1 и 3 части первой статьи 27 настоящего Кодекса, обнаруживаются в ходе судебного разбирательства, то суд продолжает рассмотрение уголовного пела в обычном порядке до его разрешения по существу. В случаях, предусмотренных пунктами 1 и 2 части первой статьи 1-й пунктами 1 и 2 части первой статьи 27 настоящего Кодекса, гуд постановляет оправдательный приговор, а в случаях, предусмотренных пунктом 3 части первой статьи 24 и пунктом 3 части первой статьи 27 настоящего Кодекса,- обвинительный приговор с освобождением осужденного от наказания. Однако, в нарушение данных норм судом вынесено постановление. Кроме того, статья 133 УПК РФ содержит исчерпывающий перечень оснований возникновения права на реабилитацию, прекращение дела на основании малозначительности не влечет возникновение у ФИО1 права на реабилитацию. Из всего вышеперечисленного, в соответствии со ст. 389.15 УПК РФ основаниями отмены данного судебного решения в апелляционном порядке являются: несоответствие выводов суда, изложенных в постановлении, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции; существенное нарушение уголовно-процессуального закона; неправильное применение уголовного закона. Так, выводы суда о необходимости прекращении уголовного дела не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании; суд не учел обстоятельств, которые могли существенно повлиять на выводы суда; в приговоре не указано, по каким основаниям при наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для выводов суда, суд принял одни из этих доказательств и отверг другие; выводы суда, изложенные в постановлении, содержат существенные противоречия, которые повлияли на решение вопроса о невиновности ФИО1, а также на правильность применения уголовного закона. При вынесении постановления допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые изложены ранее, которые лишили потерпевшего гарантированных уголовным законодательством прав и повлияли на вынесение законного и обоснованного судебного решения. Указание судом на возвращение ФИО8 №1 денежных средств в размере 3800000 рублей ФИО1 путем взыскания с потерпевшего денежных средств по кредитным договорам, не является основанием для аннулирования причиненного ФИО8 №1 ущерба. Более того, в данном контексте судом фактически описываются основания применения положения п. «к» ч.1 ст.61 УК РФ: добровольное возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему. При этом судом не принимается во внимание степень и размер понесенных потерпевшим моральных страданий. Нельзя согласиться с выводами суда об отсутствии состава уголовного преступления в действиях подсудимого. Следует отметить, что преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 159 УК РФ относится к категории тяжких преступлений и является общественно опасном деянием. То есть это общественно опасное, противоправное, осознанное, волевое, сложное по характеру действие или бездействие, нарушившее или создавшее реальную угрозу нарушения общественных отношений, взятых под охрану Уголовным кодексом. Действия ФИО1 при совершении преступления были выражены в сознательном и волевом общественно опасном посягательстве на охраняемый законом порядок, которое образует объективную сторону преступления. Формой выражения деяния явились конкретные его действия, изложенные в обвинительном заключении, и их общественная опасность. Учитывая, что действия ФИО1 запрещено УК РФ, оно признается общественно опасным и является противоправным. Общественная опасность деяния ФИО1, выразилась в его намерении и совершении хищения денежных средств ФИО8 №1 путем обмана. При этом указанные действия совершены с опосредованным вовлечением 3-х лиц (в том числе ФИО3 №7, ФИО3 №1). Мошеннические действия произведены в кредитной организации, что так же свидетельствует о повышенной степени их опасности. В соответствии со ст. 87 УПКРФ проверка доказательств производится дознавателем, следователем, прокурором, судом путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство. Согласно ст. 88 УПК РФ каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности -достаточности для разрешения уголовного дела. Указанные требования уголовно-процессуального закона не соблюдены при вынесении судебного постановления. Принятие судом в основу прекращения уголовного дела довода о наличии состоявшихся судебных решений (решение Орловского районного суда Ростовской области от 21.05.2018 г., решение Орловского районного суда Ростовской области от 01.02.2019 г.) является необоснованным, поскольку при вынесении данных решений не учитывались показания допрошенных в суде свидетелей, в том числе ФИО3 №7 и ФИО3 №1 По факту судом принята заранее предустановленная сила решений по гражданскими делам, без сопоставления их содержания с материалами уголовного дела.

В апелляционном представлении прокурор Орловского района Штрыков Р.А. просит постановление отменить, уголовное дело направить на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе судей. Указывает, что постановление незаконно, существенно нарушен уголовно-процессуальный закон. В соответствии с ч. 1,2,3 ст.389.15 УПК РФ основаниями для отмены судебного решения в апелляционном порядке являются несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции; существенное нарушение уголовно-процессуального закона; неправильное применение уголовного закона. В соответствии с ч.1 ст.389.17 УПК РФ основаниями отмены или изменения судебного решения судом апелляционной инстанции являются существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных настоящим Кодексом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения. Указанные требования уголовно-процессуального закона судом первой инстанции не выполнены. Так, судом фактически установлено, что ФИО1 совершил действия, направленные на хищение принадлежащих ФИО8 №1 денежных средств в размере 3 080 000 рублей путем обмана в особо крупном размере, тем самым выполнил объективную сторону преступления, предусмотренного ч.4 ст. 159 УК РФ. Судом приведены в постановлении все доказательства, указывающие на совершение ФИО1 преступления, предусмотренного ч.4 ст. 159 УК РФ. Вместе с тем, судом необоснованно сделан вывод о малозначительности причиненного ФИО8 №1 ущерба. В соответствии с п.30 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 N 48 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате", если стоимость имущества, похищенного путем мошенничества (за исключением части 5 статьи 159 УК РФ), присвоения или растраты, составляет не более двух тысяч пятисот рублей, а виновный является лицом, подвергнутым административному наказанию за мелкое хищение чужого имущества стоимостью более одной тысячи рублей, но не более двух тысяч пятисот рублей, и в его действиях отсутствуют признаки преступлений, предусмотренных частями 2, 3 и 4 статьи 159, частями 2, 3 и 4 статьи 159.1, частями 2, 3 и 4 статьи 159.2, частями 2, 3 и 4 статьи 159.3, частями 2, 3 и 4 статьи 159.5, частями 2, 3 и 4 статьи 159.6, частями 2 и 3 статьи 160 УК РФ, то содеянное подлежит квалификации по статье 158.1 УК РФ. По настоящему уголовному делу ущерб от преступления составляет 3 080 000 рублей, что не может указывать на малозначительность. По смыслу уголовного закона следует, что для признания деяния малозначительным, при совершении умышленного преступления, умысел виновного должен быть направлен именно на совершение малозначительного деяния и причинение последствий, не обладающих высокой степенью общественной опасности, что со всей очевидностью не соответствует описанию настоящего постановления суда о прекращении уголовного дела, так как на момент совершения хищения ФИО1 денежных средств у ФИО8 №1, его умысел уже был направлен на совершение именно тяжкого преступления. Суд приняв решение о прекращении уголовного дела мотивировал следующим. Решением Орловского районного суда Ростовской области от 21 мая 2018 года, с ФИО8 №1 взыскано в пользу ФИО1 - 999 406,71 руб. за внесение ФИО1 в качестве поручителя ФИО8 №1 з АО «Россельхозбанк» по кредитным договорам в том числе по договору на сумму 3080000 руб. денежных средств (т. 11 л.д. 80-90), заочным решением Орловского районного суда от 01 февраля 2019 года взыскано с ФИО8 №1 в пользу ФИО1 взысканы проценты за пользование чужими денежными средствами, за период с 31.03.2014 до 20.09.2018 в размере 1 091 547,26 рублей, также взысканы с ФИО8 №1 пользу ФИО1 проценты за пользование чужими денежными средствами за период с 21.09.2018 по день фактического исполнения обязательства, исходя из размера учетной ставки ЦБ РФ 7,75% годовых, действующей на дату вынесения решения по делу – с 17.12.2018, согласно информации ЦБ РФ от 14.12.2018 на сумму задолженности 4 929 806,71 руб. Таким образом, судом сделан вывод о том, что с учетом суммы, которая взыскана с ФИО8 №1 в пользу ФИО1, вмененные органом предварительного расследования как похищенные ФИО1 у ФИО8 №1 денежные средства в сумме 3080000 руб. фактически возращены ФИО1, ФИО8 №1, в связи с чем, интересы ФИО8 №1 не пострадали, и его доходы необоснованно не уменьшились. С учетом указанного суд приходит к выводу, что в материалах дела отсутствуют доказательства того, что этим деянием ФИО1 был причинен существенный вред потерпевшей стороне, то есть ФИО8 №1 С данным выводом нельзя согласится в связи со следующим. ФИО1 органом предварительного расследования вменяются действия, совершенные им в ноябре-декабре 2014. В указанный период времени не имелось спорных гражданско-правовых отношений между ФИО1 и ФИО8 №1 и соответственно у ФИО8 №1 перед ФИО1 денежных обязательств не имелось. Данные обязательства возникли лишь 21.05.2018, когда вынесено решение Орловского районного суда. Согласно данного решения у ФИО19 возникли долговые обязательства перед ФИО1 по внесенным последним в качестве поручителя ФИО8 №1 в АО «Россельхозбанк» кредитным договорам на сумму 4999406, 71 руб. При этом, постановление суда содержит указание и на то обстоятельство, что взысканию в пользу ФИО1, в том числе, подлежат и суммы, внесенные ФИО1 по кредитному договору ФИО8 №1 на сумму 3080000 рублей, которые и были похищены у последнего подсудимым в день получения ФИО8 №1 кредита. Таким образом ФИО1, похитив денежные средства у ФИО8 №1, полученные им по кредитному договору, не дал ему возможности пользоваться и распорядиться этими деньгами, и продолжив обман ФИО8 №1, убеждая его в законности, якобы заключенной сделки о приобретении кормов для него, погашая в течение нескольких месяцев за него кредит, сам распорядился похищенными денежными средствами на собственные нужды (цели), приобретя лично для себя в ООО «Солнечное» племенных КРС, то есть совершил преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 174.1 УК РФ, «легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенного лицом в результате совершения им преступления есть совершение финансовых операций и других сделок с денежными средствами, приобретенными лицом в результате совершения им преступления в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами, совершенное в крупном размере. В связи с указанным выше, начальником СО ОМВД России по Орловскому району 14.09.2018 вынесено постановление о возбуждении уголовного дела №11801600031000136 по ч. 2 ст. 174.1 УК РФ в отношении ФИО1 По ходатайству ФИО1 и его защитника, заявленного 28.09.2018, органам предварительного расследования 05.10.2018 принято решение о прекращении в отношении ФИО1 уголовного преследования в части обвинения его в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 174.1 УК РФ по основаниям, предусмотренным п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ (по истечению сроков давности уголовного преследования). Указанный факт, также, указывает на причастность ФИО1 к совершению преступления, предусмотренного ч.4 ст. 159 УК РФ. Согласно п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2015 № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве» следует, что по смыслу статьи 16 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации обеспечение права на защиту является одним из принципов уголовного судопроизводства, действующих во всех его стадиях. Из постановления суда (л.54 постановления) следует, что адвокатом Ротенбергом А.С. высказывалось утверждение о необходимости квалификации действий ФИО1 по ст. 159.4 УК РФ. Вместе с тем, ФИО1 не признал свою вину и просил суд постановить в отношении него оправдательный приговор. Таким образом, позиции защитника и подсудимого противоречат друг другу, что является недопустимым и нарушает права подсудимого на защиту. Данное противоречие не было устранено судом.

В апелляционной жалобе адвокат Ротенберг А.С. просит отменить постановления от 27.08.2019 и от 14.02.2019, исключить из уголовного дела недопустимые и не относимые доказательства, дать объективную оценку доказательствам сторон, вынести оправдательный приговор. Указывает, что обжалуемые постановления незаконные и необоснованные. Поводом для обжалования постановления от 27.08.2019 является указание суда на стр. 55 постановления, о том, что действия ФИО1 формально содержат признаки преступления, предусмотренного ч. 4. ст. 159 УК РФ. Обжалуемый судебный акт вынесен до удаления суда в совещательную комнату, поскольку готовый судебный акт, содержащий 56 страниц, получен на руки, менее чем через 50 минут после удаления суда в совещательную комнату. На оценку доказательств, содержащихся в 10 томах уголовного дела, сформированных на досудебной стадии, а также в материалах судебного следствия, состоящих из допроса и дополнительного допроса свидетелей, потерпевшего и подсудимого, дополнительных документов и доказательств, поступивших в дело на судебной стадии, а также на изготовление итогового судебного акта - очевидно было недостаточно указанного времени, поскольку иначе на каждый элемент судебного производства в совещательной комнате затрачено меньше одной минуты. Иначе, если судебный акт вынесен и изготовлен в течении указанного времени - то, безусловно, с нарушением норм ст.ст. 87, 88 УПК РФ - без проверки доказательств, путем их сопоставления и без оценки этих доказательств. Постановление (стр.стр. 1-5, 35-53) в точности повторяет орфографию и пунктуацию обвинительного заключения в данной части, чем, как минимум нарушена норма ч. 4. ст. 15 УПК о равноправии сторон – судом скопировано существенная часть содержания обвинительного заключения, тогда как в обжалуемом Постановлении, не приведено большинство доводов и доказательств защиты, и соответственно отсутствует их оценка в нарушение требования ч. 1. ст. 88 УПК РФ. Судом искажено изложение показаний ряда свидетелей, прежде всего работников ИП ФИО3 №1, которые фактически свидетельствовали о подлоге следствием протоколов допроса, а именно -свидетели показали, что с осени по весну, они не работали и «сидели дома», тогда как в соответствующих протоколах допроса этих свидетелей имелось содержательное изложение вымышленных обстоятельств, способствовавших незаконному обвинению ФИО1 Судом изменен смысл показаний ряда свидетелей, которые опровергали дачу части показаний. Однако суд, данные в заседании показания этих свидетелей смягчил через дефиницию «свидетель уточнил», но не исключил как недопустимые. Указанное касается свидетелей ФИО3 №10, ФИО3 №8 и других. В частности, свидетель ФИО3 №10 заявил Суду, что следователь ФИО58 заставляла его давать показания (т.7 л.д. 99-100) о том, чего не было. Свидетели ФИО3 №4 (протокол допроса свидетеля т.5 л.д. 215-216), ФИО3 №3 прот.допроса т. 5 л.д. 217-218), пояснили Суду, что не могли быть очевидцами деятельности ИП ФИО3 №1 в декабре 2014 г., поскольку с ноября того года по март - не работали, и показаний о событиях в декабре - не давали следователю, более того, каждый из указанных свидетелей, говорил - «мы», что свидетельствует о том, что не работали все работники ФИО3 №1 с ноября по март, в т.ч. те, которые побоялись возражать следователю и представителю обвинения в суде, и подтвердили то, чего они видеть не могли. Речь о таких свидетелях, как ФИО3 №5 (т.5. л.д. 219-220), ФИО3 №6 (протокол допр. Т. 5. Л.д. 221-222) и др. В материалах дела имеется протокол допроса свидетеля ФИО3 №8 (т.5. л.д. 229-230), в котором от имени свидетеля сообщаются некие сведения, о которых якобы свидетель слышал со слов иных лиц. ФИО3 №8 в ходе допроса в Суде пояснил, что не мог сообщать следователю слухи. Данный протокол допроса, в соответствии со ст. 75 УПК РФ, очевидно является недопустимым. ФИО3 ФИО59 сообщила Суду, что протокол её допроса (т. 5 л.д. 223-225) - содержит неверные сведения о её показаниях. Аналогично касаемо вышеупомянутого протокола допроса (т. 5 л.д. 231-233). ФИО2, содержание которого она не подтвердила в судебном заседании. В материалах дела имеется протокол допроса свидетеля ФИО3 №19, (т.8. л.д. 32-34) который при допросе в суде пояснил, что сведения, сообщенные им следствию ему известны со слов ФИО8 №1 Суд об этом что? Не знает, не замечает..., что данные протоколы допросов, в соответствии со ст. 75 УПК РФ, очевидно являются недопустимыми. Судом первой инстанции незаконно исключена часть показаний: свидетеля ФИО3 №21 данных им в судебном заседании, о том, что он давал ФИО8 №1 пустые накладные на зерно в 2018 г. тогда как в деле имеется не исключенная (недопустимое доказательство) поддельная накладная. ФИО3 ФИО3 №12 показала, что она выявила случаи подделки ФИО3 №7 иных своих документов, не связанных с данным уголовным делом. Указанное свидетельствует о том, что ФИО3 №7 сама по себе склонна к подделке документов, к тому же немотивированной, ибо 6 договоров фальсифицированных ею, и возможно ею представленных в АО Россельхозбанк - не нужны для выдачи кредита. В постановлении отсутствует упоминание и оценка выписки движений по расчетному счету ИП КФХ ФИО3 №1, согласно которого, 03.12.2014 г. прежде им была проведена оплата за КРС на счет ИП КФХ ФИО1, и лишь после этого, им получены денежные средства от ФИО27, что очевидно опровергает выводы обвинения, что непосредственно те средства, которые получены от ФИО8 №1 поступили на счет ФИО1 В постановлении (стр. 54), Суд с пониманием относится к доводам ФИО8 №1 (более трёх лет находящегося в конфликте с ФИО1), о том, что ФИО8 №1, якобы не помнит, не может объяснить, при каких обстоятельствах подписал платежное поручение на перечисление ФИО3 №1 3 080 000 руб. за поставку зерна. Тем самым, конституционный принцип презумпции невиновности, изложенный в ст. 14 УПК РФ, подвергнут Судом обратной трансформации (вывернут наизнанку) - сомнения ФИО8 №1 в своих действиях истолкованы не в пользу подсудимого, но в пользу стороны обвинения. При этом, необходимо напомнить, что в обвинительном заключении неоднократно указано, что «ФИО1 перечислил со счета ФИО8 №1 денежные средства на счет ФИО3 №1» на чем собственно и построено обвинение. В Постановлении отсутствуют данные о приобщении в материалы дела аудиопротокола судебного заседания Арбитражного суда, в котором сторона ФИО8 №1 заявляла суду о передаче ФИО1 400 т. зерна на откорм КРС ФИО8 №1, находившихся на хранении у ФИО4 Отдельно замечу, что в Постановлении соблюдается строгое умолчание ряда важных фактов, в т.ч. и факта отказа ФИО3 №1 от дачи показаний при вызове на повторный допрос, и объяснение данного отказа - что эти его показания могут послужить основанием для возбуждения уголовного дела против него. Таким образом, нарушены нормы ст.ст. 8.1., 14, 15, 87, 88 УПК РФ, поскольку Суд первой инстанции проявил некую зависимость от стороны обвинения, что выражено в стремлении к сглаживанию очевидных проявлений недобросовестной и незаконной служебной деятельности должностных лиц, при производстве предварительного следствия и предъявлении обвинения. Уголовное дело возбуждено, моему подзащитному предъявлено обвинение в совершении преступления, квалифицируемого по ч. 4 ст. 159 УК РФ, и Судом рассмотрено дело в рамках данной квалификации, вместо ст. 159.4 УК РФ, действовавшей до 12.06.2015 г. в соответствии с Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 11.12.2014 № 32-П «По делу о проверке конституционности положений ст.159.4 УК РФ» -безусловно незаконно, что прямо нарушает уголовный закон, и правовую позицию Верховного суда РФ, утверждённую Президиумом ВС РФ 15.07.2015 г. в ответах на вопросы судов. Так, что согласно показаниям ФИО8 №1, он - индивидуальный предприниматель, глава КФХ, с 2012 г. осуществлял с ФИО1 - индивидуальным предпринимателем, главой КФХ, совместную предпринимательскую деятельность по выращиванию КРС. Кроме того, выводы Суда о наличии в действиях моего подзащитного признаков преступления по ч. 4 ст. 159 УК РФ - основываются на предположении, что ФИО1 заключил от имени ФИО8 №1 (ИП главы КФХ договор купли-продажи фуражной пшеницы от 03.12.2014 г. с ИП главой КФХ ФИО3 №1, который стороны не намеревались исполнять, тем самым, путем обмана похитил у потерпевшего денежные средства. При этом, оспаривая позицию суда, о том, что никакое преступление не является предпринимательской деятельностью, что между ФИО8 №1 и ФИО1 не было договорных обязательств, необходимо с одной стороны напомнить наличие принятых законодателем норм уголовного права об отграничении преступлений, совершенных в сфере предпринимательской деятельности - в отдельную квалификацию. С другой стороны - отметить, что согласно ст. 153 ГК РФ - любые действия, направленные на возникновение, изменение, или прекращение обязательств - есть сделка. Действия одного лица по доверенности другого лица в рамках коммерческой деятельности, в силу ст. 184 ГК РФ - есть коммерческое представительство. Таким образом, после вышеуказанной публикации ВС РФ от 15.07.2015 г. о порядке квалификации по ст. 159.4 в соответствующих случаях, иная квалификация - заведомо незаконная. Более того, данная правовая позиция ВС РФ, по отдельным уголовным делам подтверждена регулярной правоприменительной практикой, выраженной в Кассационном определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 13.06.2019 N 20-УД19-9; Постановлении Президиума Верховного Суда РФ от 20.06.2018 N 57П18; Определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 14.03.2017 N 46-УД17-6; Кассационном определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28.06.2016 N 46-УД16-15, и многими другими. Незаконный отказ в прекращении уголовного дела на стадии предварительного слушания При производстве по настоящему уголовному делу, в предварительном заседании Орловского районного суда, рассматривалось заявление защитника в порядке ст. 239 УПК РФ. Судом было отказано в удовлетворении указанного заявления. При этом, было отмечено, что вопрос о применении указанных положений, с учетом доводов защиты, будет предметом судебного следствия, и подлежит разрешению при вынесении приговора по рассмотренному делу по совокупности доказательств. Однако судебное следствие окончилось, а вопрос разрешения данного ходатайства не достиг внимания Суда. Однако имеются законные и очевидные процессуальные основания для прекращения настоящего дела на основании ст. 239 УПК РФ. Так, 17.02.2018, непосредственно начальником СО ОМВД России по Орловскому району подполковником юстиции ФИО5 было принято постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. 20.02.2018 г. начальник СО ОМВД России по Орловскому району подполковник юстиции ФИО5 приняла постановление об отмене постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от 17.02.2018г. Таким образом, начальник СО ОМВД России по Орловскому району ФИО5 сама себе отменила постановление, незаконно объединив полномочия следователя по конкретному делу и контроль за такой работой в одном своём лице. В соответствии с положениями п. 7 ч. 1 ст. 39 УПК РФ, отмена незаконного или необоснованного постановления следователя (без исключения случаев, когда следователь является руководителем отдела) - относится к компетенции вышестоящего руководителя следственного органа. Очевидно, что начальник СО ОМВД России по Орловскому району ФИО5 не вышестоит сама над собой. Абсолютно идентичное нарушение уголовно-процессуального закона выразилось в отмене своего же постановления и в марте 2018 года. Так, 02.03.2018г. начальник СО ОМВД России по Орловскому району подполковник юстиции ФИО5 приняла постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, а затем, отменила его своим же постановлением от 14.03.2018г. Отменяя свои же постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, начальник СО ОМВД России по Орловскому району подполковник юстиции ФИО5 вышла за пределы своих полномочий, регламентированных ст. 39 УПК РФ. Таким образом, в настоящее время в материалах уголовного дела, рассматриваемого Орловским районным судом Ростовской области в отношении ФИО1, имеются два постановления следователя ФИО5 от 17.02.2018г., от 02.03.2018г. об отказе в возбуждении уголовного дела, которые не могут считаться отмененными, так как постановления об их отмене выносились неуполномоченным должностным лицом в нарушение требований п. 7 ч. 1 ст. 39 УПК РФ. Возражая против заявленного ходатайства, государственным обвинителем в материалы дела было представлено информационное письмо № 16-837-2018 от 21.11.2018г. за подписью и.о. прокурора Орловского района Архиповой И.А., о результатах рассмотрения обращения адвоката Лютова Н.Б., которое фактически подтвердило доводы защиты о процессуальных нарушениях, допущенных следователем ФИО5 при отмене своих же постановлений. Так, в абз. 7, 8 стр. 2 информационного письма № 16-837-2018 от 21.11.2018г. указано: «По вопросу нарушения начальником СО ОМВД России уголовно-процессуального закона по общеправовому смыслу п. 7 ч. 1 ст. 39 УПК РФ, заключающемся в отменах начальником СО 20.02.2018г. и 14.03.2018г. вынесенных ею же постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела от 17.02.2018г. и от 02.03.2018г. установлено следующее. Руководителем следственного органа ОМВД России по Орловскому району ФИО5 действительно в нарушение требований УПК РФ в вышеуказанные даты отменялись принятые вышеуказанные процессуальные решения об отказе в возбуждении уголовного дела». Таким образом, наряду с вышеизложенным, принимая во внимание правовую позицию надзорного органа по вопросу о допущенных следователем ФИО5 процессуальных нарушениях - постановления ФИО5 от 20.02.2018г. и 14.03.2018г., вынесены с нарушением требований УПК РФ, так как приняты неуполномоченным лицом в нарушение п. 7 ч. 1 ст. 39 УПК РФ, соответственно, данные постановления не создают правовых последствий в виде отмены ранее принятых постановлений ФИО5 от 17.02.2018г. и от 02.03.2018г. об отказе в возбуждении уголовного дела. То, обстоятельство, что в материалах дела имеется более позднее постановление ФИО5 от 24.03.2018г. об отказе в возбуждении уголовного дела, которое было отменено в установленном законом порядке 02.04.2018г. заместителем начальника ГСУ ГУ МВД России по РО ФИО6., не устраняет факты процессуального нарушения следствия, в силу прямого указания закона в ч. 1 ст. 239, п. 5 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, влекущего прекращение уголовного дела. Кроме того, в материалах уголовного дела так же имеется более раннее постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, которое так же не было отменено в установленном законом порядке. Так, 15 августа 2015г., по результатам рассмотрения материала проверки, по заявлению ФИО8 №1 о совершении в отношении него преступления ФИО1 (КУСП ДЧ ОМВД России по Орловскому району за № 1521 от 16.06.2015г.) о.у. ОУР отдела МВД России по Орловскому району ст. лейтенантом полиции ФИО25 было принято постановление об отказе в возбуждении уголовного дела (т. 1 л.д. 163-168). В материалах уголовного дела, рассмотренного Орловским районным судом Ростовской области, отсутствуют доказательства, свидетельствующие об отмене постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от 15.08.2015г. Имеющееся в материалах дела постановление и.о. прокурора Орловского района ФИО26 от 03.09.2015г. (т. 1 л.д. 171-172), не содержит в себе резолюции об отмене ранее принятого постановления дознавателя ФИО25 от 15.08.2015г., так как в соответствии с резолютивной частью постановления прокурора, отменено как незаконное (необоснованное) постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 17.07.2015г. Таким образом, поскольку прокурором не принималось процессуальное решение об отмене постановления дознавателя об отказе в возбуждении уголовного дела от 15.08.2015г. - указанное постановление является действующим, и соответственно законным. Между тем, в целях придания видимости законной процессуальной деятельности данному процессуальному нарушению - в ходе предварительного слушания 14.02.2019г., государственным обвинителем ФИО26 в материалы дела было предоставлено постановление об уточнении данных от 21.11.2018г., при этом указанное постановление, чкобы принятое в рамках возбужденного в отношении ФИО1 уголовного пела, в материалах дела отсутствовало как на момент окончания предварительного следствия, так и на момент направления уголовного дела в суд, в связи с чем приобщая указанное постановление к материалам уголовного дела в ходе предварительного слушания, суд первой инстанции объявил под протокол судебного заседания, что постановление не является доказательством. Необходимо обратить внимание на то, что постановление об уточнении данных от 21.11.2018г. отсутствовало в материалах уголовного дела и было приобщено только на стадии предварительного слушания, после возвращения сторон в судебное заседание после отложения слушания для подготовки возражений по ходатайству прокурора. Особо отметим, что уголовно-процессуальный закон не предусматривает иных случаев процессуальной деятельности «уточнение данных», кроме проведения следственного эксперимента (ст. 181 УПК РФ). Таким образом, правовая новелла «уточнение данных» касаемо нивелирования грубых процессуальных ошибок - является незаконной. Указанные неоднократные грубые нарушения уголовно-процессуального закона при производстве предварительного следствия - недопустимы. Указанным нарушениям противопоставлены уголовно-процессуальные нормы прямого действия, и они безусловно должны быть исполнены. Обстоятельства времени и причины составления постановления об уточнении данных от 21.11.2018г. принятое согласно датировке во время предварительного следствия, но отсутствующего в материалах уголовного дела а также его приобщения только на стадии предварительного слушания после заявления ходатайства защиты, полагаю должно вызывать дополнительное самостоятельное внимание к действиям Суда первой инстанции. С учетом правовой позиции, нашедшей свое отражение в Постановлении Конституционного Суда № 18-П от «08» декабря 2003г., основанием для возвращения дела прокурору или прекращения дела, во всяком случае, являются существенные нарушения уголовно-процессуального закона, совершенные дознавателем, следователем или прокурором, в силу которых исключается возможность постановления судом приговора или иного решения. Подобные нарушения в досудебном производстве требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, которые не могут быть устранены в судебном заседании и исключают принятие по делу судебного решения, отвечающего требованиям справедливости, всегда свидетельствуют, в том числе, о несоответствии обвинительного заключения или обвинительного акта требованиям УПК РФ. Правоприменительная практика так же свидетельствует о формировании единого подхода по вопросу о возможности возвращения уголовного дела прокурору на любой стадии судебного разбирательства, если будет выявлено существенное нарушение закона, попущенное в досудебной стадии (п. 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 05.03.2004г. «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»). Таким образом - в материалах дела имеются постановления ел. ФИО7. от 02.2018г. и от 02.03.2018г., об отказе в возбуждении уголовного дела, которые не могут читаться отмененными в силу грубого нарушения процессуального порядка их отмены, что также подтверждено заключением по результатам проверки Орловской районной прокуратуры, в связи с чем на момент судебного разбирательства продолжают действовать. Наличие в материалах дела трёх юридически неотмененных постановлений дознавателя и следователя об отказе в возбуждении уголовного дела, по смыслу ч. 1 ст. 239, п. 5 ч. 1 ст. 27 УПК РФ является основанием для прекращения уголовного дела. На основании вышеизложенного, заявляю о наличии оснований для прекращения настоящего уголовного дела в соответствии со ст. 239 УПК РФ, и незаконном отказе Суда первой инстанции в удовлетворении данного ходатайства. По существу выводов Суда первой инстанции о наличии в действиях ФИО1 формальных признаков преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ. Доказательства к вынесению вышеуказанного суждения, не отвечают требованиям относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для вынесения Постановления о наличии в действиях ФИО1 формальных признаков преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ (ст. 88 УПК РФ). При этом, их оценка Судом - лежит за пределами закона и совести (ст. 17 УПК РФ), ввиду следующего. Факты, исключающие событие совершения ФИО1 преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, имеющие достоверное подтверждение материалами уголовного дела: л. 3. обвинительного заключения, представляет Суду отсутствия обмана в отношении ФИО8 №1 со стороны ФИО1, и отсутствия неосведомленности ФИО8 №1 в переводе его 3 080 000 руб. на счет ИП гл. КФХ ФИО3 №1 - фактом собственноручного подписания ФИО8 №1 платежного поручения № 53 от 03.12.2014 г. с назначением платежа - «за пшеницу фуражную по счету № 12 отОЗ. 12.2014 г.» (т.1. л.д. 116). Таким образом, основополагающий и при этом нельзя сказать, что необоснованный вывод, а скорее абсурдный - что ФИО1 перечислил денежные средства в сумме 3 080 000 руб. с банковского расчетного счета ИП гл. КФХ ФИО8 №1 на банковский расчетный счет ИП гл. КФХ ФИО3 №1. украшен добавлением - по платежному поручению № 53 от 03.12.2014 г., подписанному ФИО8 №1 Далее, имея целью необоснованно обвинить ФИО1, из этого признания, сторона обвинения пытается выбраться, указывая, что названное платежное поручение № 53 подписано ФИО8 №1 в неустановленное время и в неустановленном месте, да и к тому же -неосведомленным о совершении сделки между ним и ИП гл. КФХ ФИО3 №1 Суд помогает обвинению выйти из этого безвыходного положения, списав данный казус на доверительные отношения ФИО8 №1 и ФИО1 Между тем, когда обвинение указывает время составления неких шести договоров с шестью фермерами, то позволяет себе установление времени с 17.11.2014 по 03.12.2014-т.е. полмесяца, а в отношении п/п№ 53, обвинение затруднилось знать очевидное, что любой платеж, в т. ч. на сумму 3 080 000 руб. по пл. поручению ФИО8 №1 не мог быть выполнен без этого самого платежного поручения, соответственно это платежное поручение подписано не позднее 18:00 часов 03.12.2014 г., и не имело смысла ранее поступления соответствующей суммы на его счет. Однако Суд не стал замечать очевидных фактов. Отдельное важное значение в деле ложного обвинения и установления судом факта совершения преступления, имеет следующий тезис - платежное поручение № 53 подписано ФИО8 №1 (...) - неосведомленным о совершении сделки между ним и ИП гл. КФХ ФИО3 №1 Обвинение при этом обоснованно полагало, что председательствующий в судебном заседании, перевернув обвинительное заключение со стр. 3 на стр. 4 тут же забудет, что ФИО8 №1 собственноручно подписал это платежное поручение с назначением «за пшеницу фуражную по счету № 12 от 03.12.2014 г.» содержащее основные существенные условия сделки о сумме платежа и товаре. Между тем, обвинение и Суд не выявляли, что ФИО8 №1 -невменяем. Таким образом, ФИО8 №1 безусловно знал, что распоряжается своими денежными средствами в сумме 3 080 000 рублей, и что эти деньги переводятся на счет ИП гл. КФХ ФИО3 №1 за пшеницу фуражную, и что это было не позднее 16:00 03.12.2014 г. - времени окончания платежной сессии текущего дня в Банке. С учетом этого, ФИО8 №1 знал о совершении сделки и своими действиями её безусловно одобрил -до 16:00 03.12.2014 г. Согласно выписке движения по счету ФИО3 №1, им по сделке о покупке КРС, 2 952 000 руб. переведены на счет ФИО1 еще раньше. 2 Осведомленность об осознанном (а не беспамятном) участии ФИО8 №1 в коммерческой сделке с ФИО3 №1, и выполненном им платежном распоряжении об оплате 3 080 000 руб. подтверждено еще до 2017 г., в т.ч. в деле А53-11430/2017, что установлено решением Арбитражного суда по указанному делу от 11.07.2017 г. Между тем, ФИО8 №1 заявлял суду, что с данным решением не согласен, но при этом, фактом является, что ФИО27 не обжаловал данное решение ни в апелляционном порядке, ни в кассационном порядке. Кроме того, ФИО8 №1 говорил и в этом арбитражном деле, и на следствии, и в Суде по настоящему уголовному делу - что все документы по сделке с ИП ФИО3 №1 подделаны и прежде всего - платежное поручение \° 53 от 03.12.2014 г. (касаемо которого, экспертиза при уголовном деле установила принадлежность подписи - ФИО8 №1) Однако, в ходе. душания по делу А53-11430/17, он отказался воспользоваться правом, предусмотренном ст. 161 АПК РФ сделать заявление о фальсификации его подписей на документах, связанных с заключением и исполнением договора № 12 от 04.12.2014 г., и проведении судебной почерковедческой экспертизы. Иначе, в случае такого заявления суд в силу закона истребовал бы подлинники и назначил экспертизу. И конечно установил бы что как минимум, п/п подписано ФИО27 Доводы ФИО8 №1, заявленные Суду в ходе допроса защитой, о том, что ему хронически не везло с адвокатами, и он не понимал, что происходит в процессе по его иску по делу А53-11430/2017, и в деле А 53-5107/2017 - не имеет правового значения, поскольку с одной стороны, жалоб ФИО8 №1 в Адвокатскую палату Ростовской области на действия/бездействия адвокатов не подавалось, с другой стороны, в арбитражное судопроизводство рассматривает споры юридические лиц и предпринимателей, то есть -профессиональных участников делового оборота. Ну и в очередной раз повторюсь, ни обвинением, ни полагаю Судом - не установлена невменяемость ФИО8 №1 Отдельно следует остановиться на том, что Суд первой инстанции в обжалуемом Постановлении постарался забыть об аудиопротоколе судебного заседания от 08.06.2017 г. Арбитражного суда Ростовской области по делу А53-5107/2017 (стенограмма протокола от точки хронометра 9:30 до точки хронометра 11:55 на бумажном носителе проверена Судом и приобщена в дело). В указанном процессуальном документе Арбитражного суда Ростовской области зафиксировано, что ФИО27 на вопрос суда, кто должен был содержать животных ФИО8 №1, находившихся на хранении у ФИО1, ФИО8 №1 заявил суду, что у ФИО1 имелись 400 тонн его зерна. К этому, представитель ФИО8 №1 добавила дважды, что ФИО1 передавались для содержания КРС на хранении 400 тонн зерна. Далее, также Суд оставил без внимания, что в ходе допроса на стадии предварительного следствия (протокол дополнительного допроса т. 7. Л.д. 74-75), следователь ФИО5 вместе с ФИО8 №1, первая из которых не знала, второй - не помнил в точности, что он со своим представителем проговорились год назад, в заседании по делу А53-5107/17 о поставке 400 тонн зерна ФИО1 - ищут выход для объяснения фразы указанной в Решении по делу А53-5107/17 о том, что ответчик не возражал против получения зерна от истца, погружаясь все глубже в ложь - ФИО8 №1 в протоколе указывает, что в данной части он в Арбитражном суде имел ввиду поставку ФИО1 зерна, которое он приобрел у ФИО28 и ФИО3 №21 в период с 20.09.2014 г. по 05.11.2014 года, в общем количестве 32 тонны. Однако, с одной стороны, ФИО8 №1 с ФИО1 заключили договор купли продажи КРС значительно позже в 2014 г., а доп.соглашение о хранении, для которого требовалось зерно, итого позже - в 2015 г. то есть к хранению КРС, о котором шла речь в судебном процессе по делу А53-5107/2017 - это зерно (если бы оно было) отношения не имело. Вместе с тем, подлинность накладных на 32 тонны зерна, с энтузиазмом принятые ел. ФИО5 - опровергнута самими ФИО3 №21 и ФИО28, что суд также не заметил. Сами по себе данные показания в попытках изменить смысл изложенного в Решении Арбитражного суда, ещё раз подтверждают факт поставки ФИО8 №1 ФИО1 зерна. Его количество названо самим ФИО8 №1 и его процессуальным поверенным в сумме 400 тонн. Касаемо доводов обвинения, принятых Судом при установлении факта совершения преступления моим подзащитным, построенных на показаниях ФИО3 №1 - они имеют существенные пороки, оставшиеся без судебной оценки. Так, с 2015 г. до 11 июля 2017 года, то есть до вынесения решения Арбитражным судом Ростовской области по делу А53-11430/2017, ФИО3 №1 опрашивали сотрудники полиции по вопросу поставки зерна в декабре 2014 года - ФИО8 №1 по счету №12 от 03.12.2014 года, товарной накладной №15 от 03.12.2014 г., товарно-транспортной накладной №6 от 03.12.2014 г., договору поставки № 12 от 03.12.2014 г. Он давал объяснения, что поставка зерна ФИО8 №1 в количестве 427 778 кг фуражной пшеницы была исполнена. У него сотрудники полиции и следователь не интересовались счетом №12 от 03.12.2014 года, товарной накладной №15 от 03.12.2014 г., товарно-транспортной накладной №6 от 03.12.2014 г., договором поставки № 12 от 03.12.2014 г. -до 11 июля 2017 г. До 2018 г. ФИО3 №1 не представлял в дело доследственной проверки эти документы, в том числе не сообщал о том, что том, что они есть в деле А53-11430/17 Арбитражного суда Ростовской области. Это объясняется просто - согласно многочисленных постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, выносившихся с 2015 г. по апрель 2018 г., дознаватели и следователи не особо интересовались обстоятельствами сделки по фуражному зерну на сумму 3 080 000 руб. При этом, безусловно важно (в силу ст. 90 УПК РФ), касательно вступившего в законную силу Решения Арбитражного суда Ростовской области по делу А53-11430/2017, что ФИО3 №1 с 28 апреля 2017 года по 11.07.2017 года, в указанном арбитражном деле обстоятельно доказывал, и доказал, что поставку 427 тонн зерна произвел ФИО8 №1 отгрузкой в автотранспортные средства покупателя, предоставленных представителем ФИО8 №1, соответственно - что это была реальная сделка. ФИО3 №1 сообщил Суду в ходе его допроса по настоящему делу, что сделка реальная, но после оглашения показаний, согласился с тем, что все наоборот. И что его позиция в Арбитражном суде ложная, и что доказательства подложные. ФИО3 №1 объяснил это тем, что он якобы не хотел терять денежные средства, полученные им от ФИО8 №1 по сделке, о которой якобы ФИО1 сообщил, что её не нужно будет исполнять наряду с его сделкой по поставке КРС от ФИО1 Суд принимая данные объяснения на веру, безусловно знает, и адвокат ФИО3 №1 конечно же ему объяснял, да и сам ФИО3 №1 предприниматель, что в силу норм ГК РФ презюмирует его осведомленность о том, что в таком случае, после возбуждения уголовного дела, и даче соответствующих показаний в настоящем уголовном деле, ФИО3 №1 в силу ст. 10 ГК РФ должен был предъявить иск к ФИО1, о взыскании 3 080 000 руб. по притворной сделке, чего он не сделал, следовательно на самом деле не считает её притворной, а лишь говорит об этом тогда, когда ему это удобно. С другой стороны, вопрос соучастия или не соучастия ФИО3 №1 в предполагаемом обвинением преступлении ФИО1 - находится исключительно в пределах воли или произвола следствия обвинения и Суда. Ибо знал, или не знал предприниматель ФИО3 №1 о действии против интересов и собственности -не вопрос, поскольку не только то обстоятельство, что предприниматель, в силу абз. 3 ч. 1. ст. 2 и ст. 10 ГК РФ, должен был удостовериться у ФИО8 №1 - желает ли тот совершить притворную сделку. Кроме того, в доверенности ФИО1, выданной ФИО8 №1 не указано право на совершение притворных сделок. При этом следствие, отказало в заявлении Защитника ФИО1 о привлечении в дело и ФИО3 №1 в качестве подозреваемого, для всестороннего расследования и установлении истины. Сторону обвинения не устраивал развал дела, поскольку ФИО3 №1, являлся на тот момент депутатом местного поселения, в силу чего обладал статусом спец. субъекта, и в случае удовлетворения указанного выше заявления, дело ушло бы из-под контроля руководителя СО ОМВД по Орловскому району ФИО5 - в СО СУ СК России по РО, где незаконных характер возбуждения уголовного дела стал бы очевидным, с негативными последствиями по службе. Следствие заинтересовано было, управлять страхами ФИО3 №1 и сделать из него надежного свидетеля по делу, по известному принципу - лучше один надежный свидетель, чем два сомнительных подозреваемых. Таким образом - не позиция в Арбитражном суде по делу А53-11430/17, ИП ФИО3 №1 и его доказательства являются ложными (по причине якобы не желания терять деньги (по его же версии добытые им преступным путем)) - а его позиция в настоящем уголовном деле является ложной, поскольку наиболее мотивирована страхом быть обвиненным в соучастии с ФИО1, с учетом неисключенности произвола при проведении следствия и предъявлении обвинения, в обмен на обещание освобождения от уголовного преследования за преступления против правосудия в Арбитражном деле. Указанное подтверждается позицией данного свидетеля в судебном заседании на повторном его допросе, выраженной в его отказе от дачи показаний на основании ст. 51 Конституции РФ, в отношении которого его процессуальный представитель дал пояснения, что ФИО3 №1 опасается быть обвиненным в совершении преступления на основании показаний от дачи которых он отказался. Для данного довода, существенной являются та часть показаний ФИО3 №19, данная им в суде что следователь всячески защищала ФИО3 №1 от доводов ФИО3 №19, о том, что ФИО3 №1 очевидно является преступником, при таких обстоятельствах, как они представлены в деле, в той части, в которой он был осведомлен со слов ФИО8 №1 Согласно ч. 3 ст. 14 УПК РФ - все сомнения должны толковаться в пользу подсудимого, и не как наоборот. Между тем, позиция в целом и показания ФИО3 №1 в частности, вызывают массу сомнений в их правдивости. Так, в судебном заседании ФИО3 №1 прежде утверждал, что КРС были поставлены, но потом подтвердил, что показания, зачитанные стороной обвинения ранее давал. Полагаю, вряд ли ФИО3 №1 мог сказать, что получил 100 КРС, а потом вспомнить что не получал. Он не представлял документы, а сторона обвинения не интересовалась наличием у свидетеля таких травм, или патологий, которые влияли бы на память, то есть то обстоятельство, что ФИО3 №1 будучи здоровым и при памяти, на первый вопрос в судебном заседании ответил, что получил КРС от ФИО1, а на второй - что нет, является основанием считать первый ответ верным, либо неверными все показания данного свидетеля. Кроме того, в ходе проведения очной ставки с ФИО1 и его защитником, в присутствии своего адвоката, ФИО3 №1 дал показания, что он получил звонок от совершенно незнакомого ему человека, и отложив срочные дела, связанные с его родной дочерью - приняли этого незнакомого человека у себя дома, и якобы приняли его настоятельное предложение оформить подложные документы. Сторону обвинения и Суд, в нарушение ст.ст 73, 87, 88 УПК РФ не интересовало отсутствие разумного мотива у ФИО3 №1 для оформления подложных документов с незнакомым ему человеком, да к тому же, чтобы отдавать этому приоритет перед срочными делами, связанными со своей дочерью. Выдуманный довод, о том, что ИП ФИО3 №1 нуждался в прикрытии такими документами продажи зерна гражданам, не выдерживает критики, поскольку ему ничего не мешало оформлять продажу зерна гражданам соответствующими документами. Кроме того, ранее в этих допросах сам ФИО3 №1 утверждал, что не продавал зерно гражданам. Сторона обвинения в нарушение ст. 73 УПК РФ не интересовалась и не проверяли наличие таких граждан, и количество якобы приобретённого ими зерна у ИП ФИО3 №1 - соотносится ли такое количество зерна с тем, которое фигурирует в настоящем деле. А Суд данное упущение в очередной раз упустил, чтобы не портить стороне обвинения всё что можно было бы этим испортить. При таких обстоятельствах, такая мелочь, как противоречия в Показаниях ФИО3 №1 о том, что документы на поставку КРС и пшеницы готовились его бухгалтером одновременно в её кабинете (стр. 12. Обв. Закл.) - с показаниями ФИО3 №2 А., которая сообщила суду, что готовила только документы по поставке пшеница (в т.ч. на стр. 16 обв. заключения), что свидетельствует о том, что сторона обвинения формулировала доказательно удобным для себя образом, вместо организации законной следственной работы, не заботясь об авторитете своих утверждений и элементарной логике. Особо и отдельно следует отметить, что суд оставил без внимания материальное опровержение доводов обвинения, о том, что на расчетный счет ФИО1 поступили деньги 3 080 000 руб., перечисленные со счета ФИО8 №1 на счет ФИО3 №1 Этот довод опровергнут объективным доказательством, а именно -выпиской по расчетному счету ФИО3 №1, в АО «Россельхозбанк», полученному от АО «Россельхозбанк» (т.6 л.д. 233). Прежде ФИО3 №1 произвел платеж денежных средств в сумме 2 952 000 руб. со своего счета, на расчетный счет ФИО1 в АО Россельхозбанк, с назначением «за КРС...», а только после этого, на счет ФИО3 №1 поступили денежные средства от ФИО8 №1 в сумме 3 080 000 руб. Сумму 128 000 руб. согласно данной выписке ФИО3 №1 перевёл на счет ФИО1 2015 г. с назначением «за КРС...» (т. 6. Л.д.237). Таким образом, доводы обвинения, повторенные без проверки Судом, о том, что на расчетный счет ФИО1 поступили деньги 3 080 000 руб., перечисленные со счета ФИО8 №1 на счет ФИО3 №1 - являются ложными, и не имеют правового значения для обоснования установления факта преступления. Касаемо доводов обвинения, основанных на показаниях бухгалтера ФИО3 №1ФИО3 №2. О. А. - содержание протокола её допроса она не подтвердила, сообщила, что только готовила по указанию ФИО3 №1 документы на поставку от ИП ФИО3 №1 ИП ФИО8 №1 фуражной пшеницы. ФИО3 №2 А. в судебном заседании опровергла верность протокола её допроса, что Суд аккуратно обошел, дабы не портить стороне обвинения то, что в этом случае должно испортиться. Касаемо доводов обвинения, основанных на показаниях ФИО2, ФИО29ФИО3 №17, ФИО3 №15 и других сотрудников АО «Россельхозбанк». Суд упустил, пояснения указанных свидетелей, что в Банке имеется двойной контроль прохождения платежных поручений, при котором производится сверка подписи на п/п с карточкой образцов почерка соответствующего лица. То есть имеется твердое доказательство, что платеж на сумму 3 080 000 руб. осуществлен по распоряжению, и в соответствии с основанием, указанным самим ФИО8 №1 Вместо этого, Суд продолжает растворять факты в массиве ненужных данных, о том, что ФИО3 №7 и ФИО1 могли по доверенности чего-то делать такое, что указано в доверенности. Также указанные сотрудники банка пояснили, что на стадии рассмотрения заявки на кредит, для его одобрения не требуется предъявлять договоры о будущем расходовании денежных средств по кредитному договору. Отчет о расходовании необходимо предоставлять в течении трёх месяцев со дня выдачи кредита. Из этого проявляется бессмысленность затраты времени места и усилий Суда, вслед за обвинением, на иллюстрацию того, что ФИО3 №7 выделывала, с ни кому не нужными, ею же нарисованными некими шестью договорами. В ходе проведения очной ставки, свидетель ФИО3 №7 показала, что лично подделала 6 договоров от фермеров ФИО3 №11, ФИО3 №14, ФИО30, ФИО3 №12, ФИО3 №13, ФИО3 №10, поставила без их ведома подписи с подражанием оригиналам, и также без их ведома, воспользовались их печатями, удостоверив выполненные ею поддельные подписи. Указала, что всё это сделала по просьбе ФИО1. С одной стороны, обвинение изменило показания ФИО3 №7, и в обвинительном заключении (абз. З.стр. 2) применительно к ФИО1, указало вместо «по просьбе», на «дал указание». Однако, ФИО1 не имел полномочий давать ФИО3 №7 указаний. ФИО3 №7 не была обязана выполнять просьбы ФИО1 С другой стороны, и в этой части, очевидно незаконное стремление стороны обвинения к необоснованному обвинению ФИО1 в совершении преступления, ибо 3 из шести поддельных договоров, вообще не отвечали признакам договоров, ибо не имели или подписи, или печати какой либо из сторон. По остальным трём повторюсь - они не имели какой либо цели, поскольку не требовались Банку для выдачи кредита, что подтвердили сотрудники Банка в ходе допросов в суде. Однако суд уделил этому максимальное внимание, только не указав – что из этого следует. Само по себе то обстоятельство, что ФИО3 №7 подделывала по её утверждению выше указанные договоры, а кроме них и иные документы ряда из вышеперечисленных фермеров согласно их показаний, данных в судебном заседании, в частности ФИО30 и ФИО3 №12 - ФИО3 №7 склонна к подделке документов, соответственно к различным действиям, основанным на лжи. Таким образом, достоверность её показаний о том, что она подделывала вышеуказанные договоры по просьбе ФИО1, а не (например) по просьбе ФИО8 №1 надлежит оценивать критично, ибо оснований верить ФИО3 №7 безусловно нет. При этом, ФИО8 №1 утверждал, что он ничего не понимал в процедуре оформления кредита, а ФИО1 в этом разбирался. Ровно из этого, вытекает, что ФИО1 не мог просить ФИО3 №7 о бесполезных фальсификациях, а вот ФИО8 №1, напротив мог. Итоговый свод доказательств отсутствия события преступления ФИО1 по признакам ч. 4. ст. 159 УК РФ. ФИО1, согласно дополнению о хранения КРС к договору поставки животных, принадлежащих ФИО27 содержал этих животных, и вынужден был это делать за свой счет, кроме той части затрат ФИО27 которая выражалась в 427 тн фуражного зерна, поставленного на его ферму от ИП гл. КФХ ФИО3 №1, для кормления КРС ФИО8 №1 Указанное подтверждается аудиопротоколом судебного заседания от 08.06.2017 г. Арбитражного суда Ростовской области по делу А53-5107/2017 (стенограмма протокола от точки хронометра 9:30 до точки хронометра 11:55 на бумажном носителе). В указанном процессуальном документе Арбитражного суда Ростовской области зафиксировано, что ФИО27 на вопрос суда, кто должен был содержать животных ФИО8 №1, находившихся на хранении у ФИО1, ФИО8 №1 заявил суду, что у ФИО1 имелись 400 тонн его зерна. К этому, представитель ФИО8 №1 добавила дважды, что ФИО1 передавались для содержания КРС на хранении 400 тонн зерна. По ходатайству стороны защиты, Судом в материалы дела приобщена информация из открытых источников о рационе кормления КРС, подтверждающая необходимость 427 тонн зерна для содержания КРС ФИО8 №1 на хранении у ИП гл. КФХ ФИО1 и ИП гл. КФХ ФИО60. Судом был допрошен ФИО61, который подтвердил, что видел зимой с 2014 на 2015 год зерно на складе ФИО1 в количестве около 500 тонн. Судом приобщен отчетный документ из органа госстатистики, согласно которого, ИП гл. КФХ ФИО1 в 2014 году не выращивал зерновых культур на своём земельном участке в 68,8 га, а только - кормовые

культуры. То есть на складе ИП ФИО1 не было зерна собственного производства. Следствие не устанавливало, а обвинение не утверждает, что на зиму 2014-2015 у гл. КФХ ИП ФИО1 на складе могло быть иное зерно, чем то, что поставил ИП ФИО3 №1 Кроме того, Следствие не устанавливало, обвинение не утверждает, а Суд вообще не интересовало, что КРС ИП ФИО8 №1 на хранении ИП ФИО1 и ИП ФИО60, вообще нужно было чем-то кормить, ибо это не вписывалось в задачу незаконного обвинения ФИО1 и необоснованного установления Судом факта преступления. Таким образом, объективные данные, имеющиеся в достаточном количестве в настоящем деле свидетельствуют - 400 коров ФИО8 №1, находившихся на хранении у ФИО1, кушали зерно ФИО8 №1 в количестве 427 тонн, которое ФИО8 №1 купил у ФИО3 №1. Другого зерна не было, а если бы зерна не было, коровы подохли бы. 9.5. Шесть поддельных договоров поставки зерна между ФИО8 №1 и шестью фермерами, красной нитью стороной обвинения тянется через материал уголовного дела, и подробно повторяется Судом с целью безусловной компроментации ФИО1 Но суд точно осведомлен, удостоверился и не опровергал, что 1) не 6, а три, поскольку три договора не имеют подписи с одной из сторон, ввиду чего это просто испорченные листы бумаги, 2) Сотрудники АО «Россельхозбанк» будучи допрошенными в Суде, в т.ч. бывший руководитель доп.офиса ФИО2 пояснила, что на стадии рассмотрения заявки на кредит, для его одобрения не требуется предъявлять договоры о будущем расходовании денежных средств по кредитному договору. Отчет о расходовании необходимо предоставлять в течении трёх месяцев со дня выдачи кредита. И это очевидно, поскольку кредит может не быть выдан, а сторона по сделке заплатит штрафные санкции за отказ от исполнения договора. Также, ФИО2 не подтвердила верность показаний, отраженных в протоколе допроса (т. 5 л.д. 231-233). (Соответственно указанный протокол не является допустимым доказательством). 3) Исходя из изложенного выше три из так называемых «шести» договоров - не имеют правового значения. Однако, сторона обвинения и Суд, в отсутствии иной возможности для сосредоточения внимания - страстно описывают историю отношений ФИО3 №7 с не нужными никому, нарисованными ею тремя договорами и тремя листами, на которых она тренировалась подделывать договоры; и все эти немотивированные, а следовательно параноидальные упражнения вероятно отнесла в Банк, вероятно по просьбе ФИО8 №1, ибо видимо только он один не знал - что эти бумаги ничего не значат и не нужны ни кому. Согласно показаниям свидетеля ФИО61, данные им в судебном заседании, о том, что спор между ФИО8 №1 и ФИО1 до 2017 г. выносился на рассмотрение в аппарат представителя президента ЧР в г. Ростове-на-Дону, где свидетель присутствовал. И там стороны спорили относительно вопросов, связанных с конфликтом вокруг КРС. Спора о зерне не было. Более половины уголовного дела занято материалами о взаимоотношениях ФИО8 №1 и Давлетмерзаева вокруг продажи и хранения КРС. До 2018 года систему дознания и следствия зерно не интересовало, пока ФИО8 №1 не проиграл в Арбитражном суде дело ФИО3 №1 по иску об этом зерне. Более того, заявление о возбуждении уголовного дела на начальном этапе, ФИО8 №1 подал по вопросу не передачи ФИО1 ему КРС с хранения. Таким образом очевидно, что ФИО8 №1, рассчитывал использовать уголовно-правовую процедуру для получения денег хоть за что ни будь из того, что им проиграно в Арбитражных спорах, что в свою очередь вызвало отклик у начальника СО ОМВД по Орловскому району, а также нашло поддержку у стороны, поддерживающей обвинения. И именно в силу этой очевидности Суд в обжалуемом Постановлении спасает репутацию стороны обвинения, и служебную судьбу отдельных должностных лиц. Суд обратил внимание на отсутствие у ФИО1 мотивов для похищения у ФИО8 №1 3080000 руб., полученных ФИО8 №1 по кредитному договору, поскольку ФИО1 выступал в качестве поручителя по данному кредиту, а также и по другим кредитам ФИО8 №1 и залогодателем по иным кредитам ФИО8 №1 в рамках планов их общей предпринимательской деятельности. К слову сказать, ФИО1 вынужден был из своих собственных средств погасить существенную часть кредитных обязательств ФИО8 №1 перед АО «Россельхозбанк» в сумме более пяти миллионов рублей, что подтверждается судебными решениями Орловского районного суда. Более того, по тем обязательствам ФИО8 №1 перед АО «Россельхозбанк», которые не погашены ФИО1, сумма остальных обязательства, Решением Орловского районного суда (имеется при уголовном деле) взыскана солидарно с ФИО1 Таким образом, ФИО1 был лично заинтересован в развитии не только своего предпринимательского дела, но и дела предпринимательского дела ФИО8 №1, которые были взаимосвязаны и взаимозависимы, что в т.ч. выражено в приобретении и строительстве в долях по 1/2 животноводческого комплекса. Т.е. ФИО1 ни как не был заинтересован в нанесении ущерба ФИО8 №1, иначе этот ущерб возлагался бы и на ФИО1 через кредитные поручительства и залоги. Однако из отсутствия мотива суд соорудил малозначительность. На основании вышеизложенного, рассчитывая на законность и обоснованность при рассмотрении настоящего уголовного дела в соответствии со ст. 297 УПК РФ и Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2016 N 55 "О судебном приговоре"; рассчитывая на проявление уважения к норме ст. 14 УПК РФ, и букве закона, в частности ст. 90 УПК РФ; строгое соблюдение требований ст.ст. 87, 88 УПК РФ, с учетом того, что защитник ФИО1 подробно продемонстрировал и обосновал Суду, что уголовное дело наполнено недопустимыми доказательствами, при наличии объективных и твердых доказательств отсутствия события совершения ФИО1 действий, квалифицируемых по ч. 4 ст. 159 УПК РФ, с учетом положений статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года (далее - Пакт о гражданских и политических правах) и статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года (далее - Конвенция о защите прав человека и основных свобод) приговор может быть признан законным только в том случае, если он постановлен по результатам справедливого судебного разбирательства,

На апелляционное представление прокурора и апелляционную жалобу потерпевшего ФИО8 №1 адвокатом Ротенбергом А.С. поданы возражения, в которых он выражает несогласие с доводами представления и жалобы, считая необъективными, незаконными и необоснованными.

Проверив представленные материалы, обсудив доводы апелляционного представления и апелляционных жалоб, возражений на них, судебная коллегия приходь ик следующему.

4.12.2018 года настоящее уголовное дело направлено в Орловский районный суд Ростовской области в соответствии со ст. 226 УПК РФ.

12.12.2018 года постановлением Орловского района суда по уголовному делу назначено предварительное слушание, по результатам которого отказано вынесено постановление от 14.02.2019 года, которым отказано в удовлетворении ходатайства защитника Ротенберга А.С. о возвращении дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, а также о прекращении уголовного дела на основании п. 5 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, и назначено открытое судебное заседание судьей единолично.

Постановлением Орловского районного суда Ростовской области от 27.08.2019 уголовное дело в отношении ФИО1 прекращено в связи с отсутствием в его действиях состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, в силу малозначительности.

В части доводов апелляционной жалобы адвоката Ротенберга А.С. об отмене постановления Орловского районного суда Ростовской области от 14.02.2019, судебная коллегия находит их необоснованными. Так, судом первой инстанции обоснованно учтено, что техническая ошибка в дате вынесения постановления об отказе в возбуждении уголовного дела была надлежащим образом устранена и.о. прокурора 21.11.2018 вынесением постановления об уточнении данных о том, что в резолютивной части постановления от 03.09.2015 об отмене постановления об отказе в возбуждении уголовного дела считать дату 15.08.2015, а также то, что постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 24.03.2018 отменено 02.04.2018 вышестоящим руководителем следственного органа. Таким образом, судом первой инстанции обоснованно установлено отсутствие оснований для возращения уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ и для прекращения уголовного дела на оснований п. 5 ч. 1 ст. 27 УПК РФ.

Вместе с тем, судебная коллегия в части доводов апелляционных жалоб и апелляционного представления об отмене постановления Орловского районного суда Ростовской области от 27.08.2019 в отношении ФИО1 и направлении уголовного дела на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции в ином составе суда, подлежащими удовлетворению.

В силу требований ст. 389.15 УПК РФ и ст. 389.17 УПК РФ основанием для отмены судебного решения в апелляционном порядке являются, в том числе, существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных УПК РФ прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного и обоснованного судебного решения.

Согласно ст. 7 УПК РФ постановление суда должно быть законным, обоснованным и мотивированным.

Указанные требования закона по уголовному делу в отношении ФИО1 в полной мере выполнены не были.

Из материалов уголовного дела усматривается, что в ходе предварительно следствия ФИО1 предъявлено обвинение по ч. 4 ст. 159 УК РФ- в хищении денежных средств ФИО8 №1 путем обмана в особо крупном размере- 3080000 рублей.

Судом первой инстанции в обжалуемом постановлении указано, что государственным обвинителем представлены доказательства, что действия ФИО1, попадающие под признаки преступления, предусмотренного ст. 159 ч. 4 УК РФ, подтверждаются показаниями свидетелей ФИО3 №1, ФИО3 №7, потерпевшего ФИО8 №1 и пр., то есть совокупностью доказательств, представленных обвинением и исследованных в судебном заседании.

Исходя из требований закона, в описательно-мотивировочной части постановления суду надлежало дать оценку всем исследованным в судебном заседании доказательствам, как уличающим, так и оправдывающим подсудимого. При этом излагаются доказательства, на которых основаны выводы суда, и приводятся мотивы, по которым те или иные доказательства отвергнуты судом.

Таким образом, обжалуемое постановление, которым суд установил наличие в действиях ФИО1 признаков деяния, предусмотренного ч. 4 ст.159 У РФ, могло быть постановлено только в том случае, когда по делу исследованы с соблюдением норм уголовно-процессуального закона и тщательно проанализированы как в отдельности, так и в совокупности все собранные доказательства, им дана надлежащая оценка, а имеющиеся существенные противоречия, способные повлиять на выводы суда, выяснены и устранены.

Эти требования закона при вынесении постановления в отношении ФИО1 судом первой инстанции надлежащим образом не выполнены, поскольку, формально перечислив в постановлении доказательства, представленные стороной защиты, суд не оценил их в соответствии с требованиями ст. 87 и 88 УПК РФ.

Как видно из обжалуемого постановления, суд ограничился формальным перечислением доказательств, представленных как стороной обвинения, так и стороной защиты.

Данные доказательства не сопоставлены между собой, с другими доказательствами по делу, анализ им не дан.

Кром того, обосновывая решение о прекращении уголовного дела в отношении ФИО1, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, в связи с отсутствием в деянии состава преступления, суд указал, что, с учетом суммы, которая взыскана с ФИО8 №1 в пользу ФИО1, вмененные органом предварительного расследования как похищенные ФИО1 у ФИО8 №1 денежные средства в сумме 3080000 руб. фактически возращены ФИО1 ФИО8 №1, в связи с чем, интересы ФИО8 №1 не пострадали, и его доходы необоснованно не уменьшились, в связи с чем в материалах дела отсутствуют доказательства того, что этим деянием ФИО1 был причинен существенный вред потерпевшей стороне, то есть ФИО8 №1

Суд, принимая решение, пришел к убеждению, что инкриминируемое ФИО1 деяние не причинило вред ФИО8 №1, в связи с чем, не может расцениваться как преступление, влекущее привлечение к уголовной ответственности в соответствии с ч. 2 ст. 14 УК РФ, вследствие чего является малозначительным.

Однако данный вывод, по мнению судебной коллегии, является преждевременным, поскольку указанные обстоятельства судом выяснялись не в полной мере, так как представленные сторонами доказательства надлежащим образом не оценены.

Кроме того, суд оставлено без оценки то, что характер общественной опасности зависит от объекта посягательства, формы вины, категории преступления, а степень общественной опасности определяется обстоятельствами содеянного, а причиненный ущерб не является определяющим признаком общественной опасности деяния, характеризующего преступление.

При этом, ущерб потерпевшему причиняется в момент хищения денежных средств.

Все выявленные Судебной коллегией нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные судом первой инстанции, являются существенными, не могут быть устранены в ходе апелляционного разбирательства, приговор суда в этой связи подлежит отмене с направлением дела на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции иным составом суда.

Иные доводы апелляционных жалоб подлежат оценке при повторном рассмотрении дела судом первой инстанции.

При новом рассмотрении дела суду необходимо устранить указанные нарушения закона, полно, всесторонне и объективно исследовать обстоятельства дела, проверить версию осужденного, все доводы, содержащиеся в апелляционных жалобах, а также в апелляционном представлении, и дать им соответствующую оценку.

На основании вышеизложенного, судебная коллегия, руководствуясь ч. 1 ст. 389.22 УПК РФ, приходит к выводу, что постановление суда о прекращении уголовного дела в отношении ФИО1 нельзя признать законным и обоснованным, а поскольку допущенные судом нарушения уголовного и уголовно-процессуального закона не могут быть устранены при рассмотрении уголовного дела в апелляционном порядке, оно подлежит отмене, а уголовное дело передаче на новое судебное рассмотрение.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.15, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Постановление Орловского районного суда Ростовской области от 27.08.2019 в отношении ФИО1, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, о прекращении уголовного дела в связи с отсутствием в его действиях состава преступления в силу малозначителности,- отменить.

Уголовное дело в отношении ФИО1 вернуть на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе суда.

Председательствующий

Судьи