Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционную жалобу (основную и дополнительную) защитника осуждённого Ш.Н.Н. – адвоката Овчинникова К.С., на приговор Яйского районного суда Кемеровской области от 25 февраля 2013г., которым

Ш.Н.Н., родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданин РФ, владеющий русским языком, состоящий в браке, имеющий несовершеннолетнего ребёнка, проживающий по <адрес>,

осуждён:

по ч.1 ст. 303 УК РФ (преступление от 07.12.2009г.) к 100 часам обязательных работ,

по ч.1 ст. 303 УК РФ (преступление от 05.04.2010г.) к 100 часам обязательных работ,

по ч.3 ст.30, ч.4 ст. 159 УК РФ к 3 годам лишения свободы.

На основании ст.78 УК РФ освобождён от отбывания наказания, назначенного по ч.1 ст.303 УК РФ (преступление от 07.12.2009г.) и по ч.1 ст.303 УК РФ (преступление от 05.04.2010г.), в связи с истечением срока давности.

По ч.3 ст.30, ч.4 ст.159 УК РФ назначено условное осуждение с применением ст. 73 УК РФ с испытательным сроком 2 года.

Разрешена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Булычевой С.Н., выслушав осуждённого и его защитников, поддержавших доводы жалоб адвоката, мнение прокурора, возражавшего против удовлетворения жалоб, полагавшего приговор оставить без изменения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Ш.Н.Н. признан виновным в совершении двух преступлений в виде фальсификации доказательств по двум гражданским делам как лицо, участвующее в деле, а также в покушении на мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путём обмана, в особо крупном размере.

Преступления по ч.1 ст. 303 УК РФ совершены ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, а по ч.3 ст.30, ч.4 ст.159 УК РФ в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ. при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе (основной и дополнительной) защитник осуждённого, не соглашаясь с приговором, оспаривает вину Ш.Н.Н., полагая недоказанной, просит отменить приговор и вынести оправдательный приговор за отсутствием в действиях Ш.Н.Н. составов преступлений.

В дополнительной апелляционной жалобе защитник указывает на нарушение принципа беспристрастности судебного разбирательства, поскольку член семьи судьи, рассмотревшего дело, состоит в родственных отношениях с потерпевшими и свидетелем Т.

По мнению защитника и осуждённого обвинение в совершении в совокупности двух преступлений, предусмотренных ч.1 ст.303 УК РФ, не имеет доказательств. Суд дал неверную оценку юридически значимым обстоятельствам дела. Установлено, что Ш.Н.Н., представлял суду подлинные договоры купли-продажи объёктов недвижимости – он лично заключил их с конкурсным управляющим <данные изъяты> П.1; клише печати <данные изъяты> и факсимиле П.1 проставлены подлинные. Суд необоснованно принял в качестве доказательств неправдивые показания П.1, что он передал Ш.Н.Н. своё факсимиле и печать <данные изъяты>, а договоры купли-продажи не составлял и не подписывал. Показания П.1 опровергли свидетели И., М.1 и Б.; суд необоснованно отнёсся к ним критически. Кроме того, суд не учёл, что в деле имеется справка, выданная П.1, о продаже недвижимости Ш.Н.Н.. Суд вышел за пределы обвинения, указав в приговоре, что осуждённый поставил свои подписи в договорах, тогда как в обвинительном заключении указано, что договоры изготовлены при неустановленных обстоятельствах.

Анализируя доказательства по делу, защитник осуждённого приходит к выводу, что в судебном заседании достоверно установлено, что Ш.Н.Н. не совершал какие-либо действия, составляющие объективную сторону покушения на мошенничество,: не производил замеры земельных участков <данные изъяты>, которую возглавлял потерпевший Т., не производил расчёт долга арендной платы за пользование муниципальными земельными участками данной организацией, не озвучивал Т. размер задолженности, следовательно, не обманывал Т.. Все перечисленные действия были совершены другими лицами: свидетелями И., Т.1, А..

Признавая Ш.Н.Н. виновным в покушении на мошенничество в особо крупном размере, суд сослался на обстоятельства, установленные в ходе судебного разбирательства, однако дал им неверную оценку. На самом деле Ш.Н.Н., уступая Т. право требования долга с Н., был уверен в том, что Н. сможет вернуть долг, более того, Ш.Н.Н. был, как о том указывает Н., включён в реестр кредиторов по делу о банкротстве индивидуального предпринимателя Н.. Инициировать возбуждение уголовного дела в отношении Т. – это право Ш.Н.Н., а не способ введения Т. в заблуждение. Ш.Н.Н. выдал Т. действительную и юридически обоснованную справку об отсутствии долга у ООО <данные изъяты> по арендной плате за земельные участки. Заключение мирового соглашения между Т., Н. и Ш.Н.Н., оформление нотариальной доверенности на имя Ш.Н.Н. о передачи ему Т. права распоряжения зданием общественного центра не содержит состава преступления.

По мнению защитника, не имеется доказательств корыстной цели действий Ш.Н.Н.. Из показаний ряда свидетелей: Т.1, В. И. и Ш. следует, что Ш.Н.Н. пытался забрать у Т. здание общественного центра с целью его передачи в собственность <адрес>. Согласно выданной Т. Ш.Н.Н. доверенности осуждённый не мог оформить права на спорный объёкт на своё имя.

Кроме того, суд не учёл, что потерпевшая П. стала собственником здания общественного центра лишь ДД.ММ.ГГГГ., вместе с тем согласно решениям инстанций арбитражного суда договор о приобретении ею этого имущества признан недействительной сделкой, вследствие чего она не обладала полномочиями по распоряжению зданием. В деле отсутствует доверенность П., выданная Т. на право распоряжения зданием общественного центра.

Отрицая виновность осуждённого, между тем защитник указывает на провокацию правоохранительными органами Ш.Н.Н. на совершение мошеннических действий, поскольку в ходе оперативно-розыскной деятельности было проведено оперативно-розыскное мероприятие (ОРМ) «оперативный эксперимент» с участием в роли тайного агента полиции потерпевшего Т.. Вместе с тем, по мнению защитника, провокация не удалась, и доказательств вины Ш.Н.Н. не добыто. Полагает, документы, добытые в результате ОРМ, не могут являться доказательствами по делу.

В судебном заседании Ш.Н.Н. дополнил доводы жалобы, указав, что не знал о судебных решениях арбитражного суда в отношении Н.; с постановлением правоохранительных органов об отказе в возбуждении уголовного дела по его заявлению в отношении Т. он лишь догадывался, но не был ознакомлен с таким решением; администрация <адрес>, не имея средств для обращения в суд, обратилась к нему за помощью и просила забрать у Т. здание общественного центра.

Судебная коллегия, проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных и дополнительных к ним жалоб, полагает приговор не подлежащим отмене или изменению по приведённым в жалобах доводам.

Доводы, содержащиеся в жалобах о том, что Ш.Н.Н. необоснованно привлечён к уголовной ответственности за указанные в приговоре преступные действия, состоятельными признать нельзя. Судебная коллегия находит, что суд принял все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела.

Вывод суда о виновности Ш.Н.Н. в совершении указанных преступлений обоснован совокупностью доказательств, тщательно исследованных в судебном заседании, оцененных и изложенных в приговоре. Обвинительный приговор соответствует требованиям ст. 307 УПК РФ, в нем указаны обстоятельства, установленные судом, дан анализ доказательств, обосновывающих вывод о виновности осуждённого, мотивированы выводы суда относительно правильности квалификации преступлений.

Вина Ш.Н.Н. в фальсификации доказательств по гражданским делам подтверждена следующими исследованными доказательствами: показаниями самого осуждённого в стадии предварительного следствия о том, что спорное имущество приобретено им не путём купли-продажи, а иным способом. Сделки он не оплачивал.

По версии осуждённого, договоры купли-продажи имущества от ДД.ММ.ГГГГ., расположенного в <адрес>, появились как результат договорённости его знакомого К. с конкурсным управляющим <данные изъяты> П.1, согласно которой данные объекты по просьбе Ш.Н.Н. переданы ему в ДД.ММ.ГГГГ. безвозмездно с условием, что пользоваться имуществом будет Агрофирма <данные изъяты>», принадлежащая отцу и сыну К.. П.1 составил договоры купли-продажи, и Ш.Н.Н. вместе с ним подписал их.

Согласно показаниям потерпевшего Т., спорное имущество было приобретено Агрофирмой <данные изъяты>» в порядке конкурсной распродажи при банкротстве <данные изъяты>, затем продано <данные изъяты>, после чего оно перешло в пользование его Агрофирмы <данные изъяты>. В последующем Т. стало известно, что суд по якобы имевшимся у Ш.Н.Н. договорам купли-продажи признал за Ш.Н.Н. право собственности на спорное имущество. Агрофрма <данные изъяты>, пользуясь данным имуществом, имела намерение оформить их в свою собственность. Узнав о действиях Ш.Н.Н., Т. обратился в правоохранительные органы с заявлением о возбуждении уголовного дела.

Свидетель И. подтвердил свои показания, данные в ходе расследования дела 28.01.2011г. (л.д.132-138 т.4). Согласно его показаниям, между Т., как руководителем Агрофирмы <данные изъяты>, и Ш.Н.Н. возник спор по поводу имущества, ранее принадлежавшего <данные изъяты>. Выяснилось, что Агрофирма <данные изъяты> продала одно и то же имущество Ш.Н.Н. и <данные изъяты>, а последнее - Агрофирме <данные изъяты>. Т. с Ш.Н.Н. смогли договориться по части имущества. Однако в ДД.ММ.ГГГГ г. Ш.Н.Н. сообщил, что ему принадлежит и другое имущество <данные изъяты>, в частности, сушильный комплекс, которым пользуется Агрофирма <данные изъяты> и на который претендует, и что он (Ш.Н.Н.) скрыл это, опасаясь притязаний Т.. Ш.Н.Н. обратился к И. с просьбой разыскать П.1, пояснил, что ему необходимо оформить на себя сушильный комплекс при участии П.1, как бывшего конкурсного управляющего <данные изъяты>. И. нашёл П.1 и попросил помочь Ш.Н.Н. оформить документы на имущество <данные изъяты>. В последующем Ш.Н.Н. сообщил, что необходимые документы оформлены. Затем Ш.Н.Н. обратился в суд с целью узаконить свои права на имущество, и И. свидетельствовал перед судом, что спорное имущество принадлежит Ш.Н.Н..

В судебном заседании суда первой инстанции И. уточнил, что в его присутствии в ДД.ММ.ГГГГ <адрес> по просьбе Ш.Н.Н. дважды переделывал договоры, при этом прежних или подлинных экземпляров договоров не было (л.д. 52 т.9).

Свидетель П.1 подтвердил показания потерпевшего Т. в части того, что всё имущество <данные изъяты> им, как конкурсным управляющим, было продано единой конкурсной массой Агрофирме <данные изъяты>. Не согласился с показаниями И. и Ш.Н.Н., пояснив, что другим лицам ничего не продавал, соответственно договоры купли-продажи не составлял и не подписывал. Показал, что в последующем И. вместе с Ш.Н.Н. обратились к нему с просьбой заверить какие-то документы. Он передал Ш.Н.Н. печать <данные изъяты> и своё факсимиле.

Свидетель К. также не подтвердил версию осуждённого о договорённости между К. и П.1 о передаче Ш.Н.Н. в ходе банкротства <данные изъяты> имущества последнего.

Суд обоснованно принял вышеперечисленные показания осуждённого, потерпевшего и свидетелей в качестве доказательств по делу и оценил как достоверные, поскольку они взаимосвязаны, не противоречат и подтверждаются письменными доказательствами: согласно протоколу обыска у Ш.Н.Н., кроме прочего, были изъяты 3 экземпляра договора купли-продажи от 24.09.2003г. о продаже конкурсным управляющим <данные изъяты> П.1 Ш.Н.Н. сушильного комплекса и весового хозяйства, один договор купли-продажи от 24.09.2003г. о продаже тем же управляющим Ш.Н.Н. два одноэтажных строения автозаправочной станции и склада хранения ГСМ с ёмкостями, копии решений Яйского районного суда Кемеровской области соответственно от ДД.ММ.ГГГГ и от ДД.ММ.ГГГГ о признании за Ш.Н.Н. прав собственности на перечисленное в договорах имущество; данными копий исковых заявлений Ш.Н.Н. об обращении в суд с исками о признании за ним права собственности на спорное имущество; данными протоколов судебных заседаний, состоявшихся по заявленным Ш.Н.Н. искам; данными протокола осмотра компьютера П.1, в котором не были обнаружены файлы с содержанием договоров купли-продажи спорного имущества; данными протокола выемки об изъятии у свидетеля П.1 печати <данные изъяты>; заключений экспертиз №№ и № от ДД.ММ.ГГГГ, согласно которым оттиски печатей и факсимиле проставлены в договорах клише печати <данные изъяты> и клише факсимиле конкурсного управляющего <данные изъяты> П.1

При таких условиях нет оснований сомневаться в обоснованности выводов суда о вине Ш.Н.Н. или полагать их ошибочными.

В судебном заседании суда первой инстанции Ш.Н.Н. изменил показания, указал, что суммы по обоим договорам он выплатил. Однако по делу подтверждений тому не имеется, кроме как содержание договоров купли-продажи, условия которых и являются предметом судебного исследования ввиду сомнительности и спорности. Изменение показаний суд обоснованно оценил как способ защиты Ш.Н.Н. от предъявленного обвинения.

Версии осуждённого, а также показания свидетелей о происхождении договоров противоречивы и не имеют бесспорных доказательств. Потому обвинение в фальсификации доказательств обоснованно выдвинуто Ш.Н.Н. без указания лица, составившего договоры купли-продажи имущества <данные изъяты> от ДД.ММ.ГГГГ., и места их составления. Однако, вопреки доводам жалобы, это не свидетельствует об отсутствии состава преступлений. Так Ш.Н.Н. не оспаривает, что договоры подписаны им. Кроме того, судом установлено, что Ш.Н.Н., подписывая их и предъявляя в последующем суду, достоверно знал о ложности содержания договоров – фактически сделки не были заключены (интеллектуальный подлог). Ни К., ни П.1, на которых Ш.Н.Н. ссылался как на участников сделки, не подтвердили его версию о приобретении им прав на спорное имущество.

Следует учесть, что по свидетельству И. Ш.Н.Н. просил его о встрече с П.1 не для уточнения реквизитов недвижимого имущества, а для оформления (документального закрепления) на Ш.Н.Н. права собственности на спорное имущество.

Версия Ш.Н.Н., что при участии И. в 2008 г. он встречался с П.1 не для составления договоров, а для внесения в них адресных изменений, не имеет доказательств. В деле представлены экземпляры договоров с идентичным содержанием текста, данных о составлении одних документов взамен других не имеется. Ни П.1, ни И. не поддержали версию Ш.Н.Н..

Ш.Н.Н. не оспаривает выводы суда о проставлении в договорах купли-продажи факсимиле П.1, указывая, что это не оспаривает их подлинность. Между тем, исходя из норм п. 2 ст. 160, п.1 ст.161, п. 2 ст. 434 Гражданского кодекса РФ, договор может быть заключён посредством проставления факсимиле, если из текста договора прямо следует возможность использования факсимиле. Из представленных суду договоров не следует, что в них возможно проставление факсимиле П.1. Кроме того, Ш.Н.Н., излагая версию, что договоры заключены при личном участии П.1, не конкретизирует, по какой причине договоры не могли быть подписаны П.1 собственноручно.

Из показаний потерпевшего Т. и свидетеля И. следует, что мотивом совершения Ш.Н.Н. преступлений был спор по имуществу - Ш.Н.Н. опасался притязаний на данное имущество Агрофирмы <данные изъяты> в лице её учредителей, а также руководителя Т., желал исключить их участие в хозяйственном споре, получив решение суда в свою пользу.

В судебном заседании свидетель И. изменил показания и подтвердил версию Ш.Н.Н. о том, что Ш.Н.Н. вёл с ним разговор о переоформлении договоров, что П.1 в его (И.) присутствии по просьбе Ш.Н.Н. печатал на компьютере договоры купли-продажи. Причину изменения своих показаний свидетель объяснил тем, что запамятовал события и, вместе с тем, подтвердил показания, данные им в стадии расследования. При таких обстоятельствах, вопреки доводам жалоб, суд обоснованно принял в качестве доказательств показания И., данные им в стадии расследования, учитывая и то, что они согласуются с другими доказательствами.

Доводы Ш.Н.Н. о том, что суд необоснованно не учёл, что П.1, помимо прочего, выдал справку о продаже ему сушильного комплекса по договору купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ., не имеют юридического значения и на выводы о виновности Ш.Н.Н. не влияют. Кроме того, следует учесть, что оригинал данной справки суду не представлен. И. на свой запрос получил по почте от П.1 справку, её копию передал в правоохранительные органы, но где находится оригинал документа, ему не известно. Из протокола осмотра предметов от 24.03.2011г. (л.д.18-103 т.8) следует, что в ходе расследования был запрошен и осмотрен отказной материал, сформированный по заявлению Т. о возбуждении против Ш.Н.Н. уголовного дела по факту незаконного приобретения прав на сушильный комплекс. В отказном материале обнаружена ксерокопия справки (л.д.101 т.8), других данных не имеется.

Не влияют на выводы суда показания свидетеля М.1 о том, что в ДД.ММ.ГГГГ. он вместе с И. и Ш.Н.Н. ездил в <адрес> и знает, что И. и Ш.Н.Н., с их слов, встречались в <адрес> с внешним управляющим П.1 для оформления каких-то документов.

На законность и обоснованность выводов суда также не влияют показания свидетеля Б. о том, что он в ДД.ММ.ГГГГ. видел договоры купли-продажи спорного имущества и от Ш.Н.Н. знает, что он приобрёл у внешнего управляющего П.1 сушильный комплекс и склад ГСМ. Судом показания обоснованно оценены критически, как несостоятельные, поскольку не согласуются и опровергаются всей совокупностью доказательств по делу.

Вина Ш.Н.Н. в покушении на мошенничество путём обмана, совершённое в особо крупном размере, подтверждается: частичным признанием самого осуждённого о том, что о передаче ему (Ш.Н.Н.) здания общественного центра, расположенного в <адрес> и принадлежащего дочери Т. П., он вёл переговоры с Т.. Взамен предлагал переуступить Т. долги индивидуального предпринимателя (ИП) Н. перед крестьянским фермерским хозяйством (КФХ) Ш.Н.Н., а также обещал, что Агрофирма <данные изъяты> Т. будет освобождена от выплаты долгов по арендной плате за землепользование. Кроме того, обещал, что он, Ш.Н.Н., не будет возбуждать уголовное дело против Т. по факту хищения ёмкостей со склада ГСМ. Перечисленные условия, за исключением долга по аренде муниципальных земель, были отражены в мировом соглашении и подписаны Т., Ш.Н.Н. и Н.. Ш.Н.Н. выдал Т. справку, что Агрофирма <данные изъяты> не имеет долга по арендной плате за пользование землями на территории <адрес>. 12.11.2010г. у нотариуса Т. с участием Ш.Н.Н. оформил доверенность, согласно которой Т. уполномочил Ш.Н.Н. на распоряжение зданием общественного центра.

Потерпевший Т. суду показал, что Ш.Н.Н., заняв должность главы <данные изъяты>, летом 2010г. стал вести с ним как с руководителем Агрофирмы <данные изъяты> переговоры о передаче ему, Ш.Н.Н., здания общественного центра, принадлежавшего сначала Агрофирме <данные изъяты>, а в последующем - П.. В поддержание своей инициативы Ш.Н.Н. сообщил ему о том, что КУМИ <адрес> ведутся расчёты долга по арендной плате за пользование Агрофирмой <данные изъяты> муниципальными земельными участками, сумма долга составляет более <данные изъяты>. Вновь предложил Т. передать ему, Ш.Н.Н., здание общественного центра. В последующие встречи Ш.Н.Н. продолжал настаивать на передаче ему здания общественного центра, утверждая, что КУМИ продолжает расчёты долга Агрофирмы по аренде земельных участков и сумма составляет около <данные изъяты> Убеждал, что он, Ш.Н.Н., может решить данный вопрос - долги аннулируются, а сам Ш.Н.Н. откажется от возбуждения против Т. уголовного дела по факту хищения имущества со склада ГСМ, но при условии, если Т. передаст Ш.Н.Н. здание общественного центра. Ссылался на поддержку главы <адрес> Ш. в решении этих вопросов. Уверял Т., что у того нет другого выхода, и что он, Ш.Н.Н., являясь главой муниципального органа, в силах решать все вопросы, в том числе о возбуждении уголовного дела о хищении. В последующем Ш.Н.Н. представил Т. расчёты долга по аренде земель, а председатель КУМИ <адрес> Т.1 подтвердил в присутствии Ш.Н.Н. расчёты, пояснив, что это не весь долг - возможно увеличение суммы. Ш.Н.Н., поддерживая доводы Т.1, со знанием сути расчётов долга утверждал, что ещё не все данные учтены в них. Т. обращался к Главе <адрес> Ш., председателю КУМИ <адрес> Т.1, те также подтвердили в присутствии Ш.Н.Н. размер дога по аренде земель, <данные изъяты>. При этом от районной администрации по вопросу передачи здания не было предложений - Т.1 и Ш. поддерживали требования Ш.Н.Н. о передаче ему здания общественного центра. Ш.Н.Н. настаивал на передаче здания именно ему. Т., видя, что Ш.Н.Н. пользуется поддержкой должностных лиц и в короткий промежуток времени через суд получил правоустанавливающие документы на спорное имущество (сушильный комплекс, весовое хозяйство и склады ГСМ), а обращения Т. с жалобами на фальсификацию договоров в правоохранительные органы не давали результатов, поверил в возможности Ш.Н.Н.. Потому, когда Ш.Н.Н. предложил заключить мировое соглашение между ним, Т. и Н., по которому Т. передавал Ш.Н.Н. права на здание общественного центра, а Ш.Н.Н. от имени своего КФХ переуступал ему право требования долгов (возврата зерна) с ИП Н., Т. согласился. При этом Ш.Н.Н. убеждал, что Н. вернёт Т. долг по зерну. Н. поддержал Ш.Н.Н.. Сам Т. не имел перед КФХ Ш.Н.Н. какого-либо долга по зерну. После чего по предложению Ш.Н.Н. они вместе приехали к нотариусу, где Ш.Н.Н. попытался оформить права собственности на здание общественного центра непосредственно на своё имя, но поскольку, как разъяснил нотариус, имеются юридические препятствия, согласился на выдачу Т., как уполномоченным собственником П. лицом, доверенности на право распоряжения зданием по своему усмотрению на его, Ш.Н.Н., имя.

Потерпевшая П. подтвердила, что обман Ш.Н.Н. удался. Показала, что в июле ДД.ММ.ГГГГ она приобрела у Агрофирмы <данные изъяты> здание общественного центра по договору купли-продажи и выдала доверенность на право распоряжением им своему отцу, Т., который возглавлял Агрофирму <данные изъяты>. Через некоторое время отец поделился с ней, что Ш.Н.Н. настаивает на передаче ему здания общественного центра, утверждая, что Агрофирма имеет значительный долг по арендной плате за пользование землями (<данные изъяты>), и что в подтверждение своих доводов Ш.Н.Н. показал отцу расчёты суммы долга, а также угрожает возбуждением уголовного дела против отца и её брата Т.. П., сомневаясь в размере долга арендной платы, не смогла убедить отца усомниться в правдивости доводов Ш.Н.Н., и согласилась с предложением о передаче здания Ш.Н.Н..

Доводы жалобы о том, что П. стала собственником здания лишь в сентябре ДД.ММ.ГГГГ, а в последующем сделка по приобретению здания была признана судом недействительной, не влияют на выводы суда. Кроме того, из показаний Ш.Н.Н. суду (л.д.44 т.10) следует, что поскольку у Т. возникла тяжба с К., то здание общественного центра вывели из состава имущества Агрофирмы <данные изъяты>, переоформив права на дочь Т. П.. После чего, согласно договорённости с Т., здание должно было перейти к нему, Ш.Н.Н.. Таким образом обеспечивалась чистота сделки с Ш.Н.Н., потому он не беспокоился по поводу сделки с П., зная об истинных её причинах. Из чего следует, что Ш.Н.Н. понимал, что сделка с П. мнимая и, имея интерес на незаконное завладение зданием, достоверно знал, что именно Т. способен разрешить вопрос о распоряжении этим имуществом, потому обманные действия направлял именно на Т..

Доводы стороны защиты о том, что не представлена нотариальная доверенность П., выданная ею 03.11.2010г. Т., также не влияют на законность и обоснованность выводов суда. Кроме того, то обстоятельство, что Т. действовал от имени П.1 на основании нотариальной доверенности, подтверждается показаниями потерпевшего Т., свидетеля – нотариуса У., признаётся осуждённым, данные этого документа содержатся в материалах дела (л.д.159, 161 т.1).

Свидетели Ш., И. и Т.1 показали, что по просьбе Ш.Н.Н. они оказали ему поддержку в переговорах с Т. о передаче здания общественного центра, проставили свои подписи, а также печати администрации <адрес> на мировом соглашении, заключённом Ш.Н.Н. с Т. и Н.. Не подтвердили доводы Ш.Н.Н. о том, что он имел притязания к Т. по инициативе администрации <адрес>. Напротив, Ш.Н.Н. обратился к ним за поддержкой, объяснив тем, что Т. не выплачивает арендные платежи за пользование муниципальными землями и не расплачивается с ним за приобретённое у КФХ Ш.Н.Н. зерно, при этом обещает отдать ему, Ш.Н.Н., здание общественного центра, но требует гарантий того, что, отдав здание, он не будет иметь какой-либо задолженности перед муниципалитетом (л.д.54 т.9). Свидетели знали, что у Агрофирмы Т. были долги за пользование муниципальными землями, но попытка КУМИ <адрес> взыскать их через арбитражный суд была неудачна из-за отсутствия договоров аренды и межевания земель, о чём сообщили Ш.Н.Н.. Ш., как глава <адрес>, не поверив Ш.Н.Н., что тот в последующем передаст здание в муниципальную собственность, поставил перед Т. и Ш.Н.Н. вопрос о том, кто выплатит арендные долги Агрофирмы. Было решено - тот, кто станет собственником здания. Ш.Н.Н., требуя передачи здания ему, не возражал против этого. Мировое соглашение свидетели подписали, хотя администрация <адрес> не имела в нём прямого интереса – речи о погашении долгов перед администрацией в нём не велось.

По свидетельству Т.1 расчёты долга по аренде земель Агрофирмы <данные изъяты> проводились по инициативе Ш.Н.Н., а затем предоставлялись Т.. Ш.Н.Н. представил письменные сведения от <данные изъяты> о занимаемых Агрофирмой <данные изъяты> площадях земель. Однако Т.1 знал, что в <данные изъяты> достоверных сведений не было, поскольку межевание не окончено. Между тем, расчёты долга по указанию Т.1 произвёл сотрудник КУМИ И.. В процессе совместных (Ш.Н.Н., Ш., Т.) переговоров Т.1, как председатель КУМИ <адрес>, выдал Т. справку об отсутствии задолженности по земле и заверил потерпевшего при участии Ш.Н.Н., что не имеется возможности обратиться в суд с иском к Агрофирме Т..

Ш.Н.Н. говорил Т.1, что Т. должен ему 100 тн. зерна, настаивал на передаче ему, Ш.Н.Н., здания общественного центра, притом, что у Агрофирмы <данные изъяты> было и другое имущество. Но Т.1 не вмешивался, полагая, что это сугубо личные отношения Ш.Н.Н. с Т. (л.д. 61, 62 т.9). Вместе с тем, обсуждал данный вопрос с Ш.Н.Н., и, полагая невозможным такое отчуждение, говорил Ш.Н.Н. об ином способе - о передаче этого здания в безвозмездное пользование.

Из меморандума о прослушивании записей разговоров, а также из показаний свидетеля Н. следует, что Ш.Н.Н. обещал Т., что долги его фирмы перед муниципальными органами будут аннулированы, как если бы их вовсе не было; и не только Т., но и он, Ш.Н.Н., получив здание, не будут ничего никому платить. Для убедительности ссылался на свой должностное положение (выдаст и заверит справку об отсутствии долга, решит вопрос с исками по долгам), на договорённости с должностными лицами администрации и КУМИ <адрес>, а также на наличие особых отношений в правоохранительных структурах, в частности, на примере незаконного способа приобретения им имущества ЗАО <данные изъяты>, которым пользовалась Агрофирма <данные изъяты>. Об обманности предпринятых Ш.Н.Н. действий свидетельствует и тот факт, что, несмотря на выданные Т. справки об отсутствии задолженности по аренде земли, в последующем иски были всё же предъявлены в суд, хотя и в меньших суммах - в зависимости от площадей под зданиями Агрофирмы <данные изъяты>. Об этом свидетельствовали в суде Т.1, Т. и осуждённый.

Вместе с тем, в соответствии с действующим законодательством (в частности гл. 60 Гражданского кодекса РФ) неосновательное обогащение любого лица за счёт другого, в том числе и путём неуплаты арендных, налоговых или иных платежей, подлежит возврату - взысканию. Потому Т. требовал от Ш.Н.Н. в подтверждение достоверности его обещаний гарантий. Однако Ш.Н.Н., ссылался на свои возможности, общественное положение (отношения, необходимые связи), выдал справку об отсутствии у Агрофирмы Т. долга по арендной плате, но умолчал, что вопрос о взыскании долга с Агрофирмы <данные изъяты> в виде неосновательного обогащения остался открытым и в последующем такое взыскание возможно. Т., добиваясь безопасности своего бизнеса, настаивал на дополнительных гарантиях, высказываясь об этом в беседах с Ш.Н.Н., Ш. и Т.1. Все трое заверили Т. в невозможности какого - либо взыскания с Агрофирмы. Ш.Н.Н. в подтверждение данных гарантий и с целью убедить Т. в их действительности, попросил должностных лиц администрации <адрес> проставить свои подписи и печать администрации на мировом соглашении с Т. и Н..

При таких обстоятельствах доводы жалоб, что Т. действовал провокационно, несостоятельны. Умысел Ш.Н.Н. на завладение имуществом путём обмана возник ещё до проведения оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент». Вместе с тем, Т., имея неудавшийся опыт обращения в правоохранительные органы за защитой своих прав от незаконных действий Ш.Н.Н., действовал самостоятельно - у него были основания не соглашаться на условия Ш.Н.Н. без дополнительных гарантий освобождения Агрофирмы <данные изъяты> от долгов в обмен на здание общественного центра.

То обстоятельство, что Ш.Н.Н. обманывал Т., привлекая к участию других лиц, подтверждается и другими обстоятельствами. Как уже отмечалось, Ш.Н.Н. смог заинтересовать своими обещаниями о передаче здания муниципалитету представителей администрации <адрес>, потому они поддерживали его в переговорах с Т.. О возникшем интересе свидетельствуют не только доводы Ш., как Главы <адрес>, что здание незаконно находилось в собственности Агрофирмы, а Ш.Н.Н. мог бы его отдать в будущем (добровольно либо по судебному иску администрации <адрес>), но и показаниями Т.1. В беседе с Т.1 Ш. предлагал часть здания переоформить в муниципальную собственность, часть - в собственность Ш.Н.Н.. Однако Т.1, понимая, что так нельзя делать, предложил и Ш. рассмотреть вариант о передачи здания общественного центра муниципалитету в безвозмездное пользование.

Кроме того, доводы Ш.Н.Н. о том, что всю объективную сторону преступления задействованные лица выполняли по своей инициативе или в силу своих должностных полномочий, несостоятельны. Из содержания меморандумов записи переговоров следует, что Ш.Н.Н. вёл переговоры с Т. от своего имени, убеждая передать здание именно ему, Ш.Н.Н., предоставлял ему расчёты суммы долга. Вместе с тем, как следует из показаний свидетелей, по вопросам долговых обязательств Агрофирмы, возглавляемой Т., Ш.Н.Н. обращался в местные учреждения власти ни как частное лицо или владелец фермерского хозяйства (КФХ, с которым Т. в последующем заключил мировое соглашение), а как руководитель сельского поселения, тем привлекая их к участию в возникших с Т. отношениях.

Так свидетели И. и Т.1 подтвердили, что Ш.Н.Н., занимая должность главы, обращался в КУМИ <адрес> с вопросом о причинах, по которым Агрофирма Т. не платит за аренду земель и с неё не взыскивается арендная плата. Выяснив этот вопрос (отсутствие договоров аренды, межевых дел, недекларированность земельных участков), он попросил сделать примерные расчёты долга по аренде земель.

Свидетель В. как специалист администрации <адрес> подтвердил, что летом 2010г. размеры земельных площадей, занимаемых Агрофирмой <данные изъяты>, в ООО <данные изъяты> неофициально запрашивал Ш.Н.Н., исполняя обязанности главы данного поселения.

Свидетели Н.1 и А. суду показали, что являются сотрудниками ООО <данные изъяты>, потому им известно, что межевание землепользования Агрофирмы <данные изъяты> не было окончено, часть замеров сохранилась лишь в электронном виде. В последующем обращалась П., как собственник здания, с целью межевания, но ни Ш.Н.Н., ни <данные изъяты> не пожелали подписать акты согласования с ней результатов обмеров нескольких объектов. В последующем Ш.Н.Н. неофициально, без предоставления каких-либо документов и объяснений, обратился с устной просьбой передать ему примерные данные площади земельный участков, занимаемых Агрофирмой <данные изъяты>. После чего приехал В., А. переписал ему на листок бумаги примерные данные.

Свидетель И. также подтвердила инициативу Ш.Н.Н.. Ею по указанию председателя КУМИ <адрес>, как специалистом данного учреждения, были произведены примерные расчёты долга по арендной плате за землепользования Агрофирмы <данные изъяты>, но необходимые для расчётов данные по телефону продиктовал Ш.Н.Н.. При этом ей достоверно было известно, что договоров аренды с Агрофирмой <данные изъяты> у КУМИ не имелось, межевых дел не оформлялось.

Свидетель М.2, специалист Администрации <адрес>, также указывает на ведущую роль Ш.Н.Н.. Показала, что в октябре ДД.ММ.ГГГГ по просьбе Ш.Н.Н., проверив электронные учёты, выяснила, что долга по арендной плате у Агрофирмы <данные изъяты> не имеется, и составила справку об этом. В судебном заедании М.2 подтвердила свои показания, данные в ходе расследования на л.д. 87,88 т.4, согласно которым она вместе с Ш.Н.Н. оформила эту справку: он подписал, как исполняющий обязанности главы поселения, проставил печать администрации поселения, а она по его указанию внесла в справку произвольные реквизиты исходящей корреспонденции.

Из установленных судом юридически значимых обстоятельств следует, что обман Ш.Н.Н. не был односоставен.

Поскольку Т. продолжительное время сомневался в необходимости передать здание общественного центра Ш.Н.Н., а также в правдивости выдвинутых Ш.Н.Н. предложений, Ш.Н.Н. одновременно с предложением освободить Агрофирму <данные изъяты> от долгов перед муниципалитетами предложил Т. принять долги ИП Н. перед КФХ Ш.Н.Н. по зерну.

Согласно показаниям Н. осенью 2009 г. он при посредничестве Т. взял у Ш.Н.Н. в долг для посевных 100 тн. зерна, одновременно при содействии сотрудника администрации <адрес> И. напрямую заключил с КФХ Ш.Н.Н. договор ещё на 100 тн. зерна. Узнав об этом, Т. предложил переоформить договор между ним (Т.) и КФХ Ш.Н.Н. непосредственно на Н.. Ш.Н.Н. согласился, пообещав, что составит новый договор с Н. на 200 тн зерна, а прежние договоры уничтожит. В последующем Н. не смог расплатиться с Ш.Н.Н.. Осенью 2010 г. Ш.Н.Н. обратился к нему с просьбой, чтобы Н. предложил свой долг по зерну Т.. Между тем ещё весной 2010 г. Н. сообщил Ш.Н.Н., что он, как индивидуальный предприниматель, несостоятелен - банкрот, что обратился в 2009 г. в арбитражный суд с заявлением о своём банкротстве, было введены процедуры банкротства, определялась конкурсная масса имущества, дополнительно Н. разослал всем кредиторам, в том числе и Ш.Н.Н., уведомления об этом. Однако Ш.Н.Н. не обратился в суд и не был включён в число кредиторов.

При таких обстоятельствах доводы осуждённого о том, что он не знал о судебных решениях о банкротстве Н. несостоятельны, направлены на защиту от обвинения. Напротив, по свидетельству Н., Ш.Н.Н. неоднократно обращался к нему по вопросу выплаты долга, предлагал изыскать деньги, о которых бы не было известно внешнему управляющему. Но Н. не мог собрать требуемую Ш.Н.Н. сумму даже с рассрочкой платежа, о чём и сказал Ш.Н.Н.. После этого Ш.Н.Н. сообщил ему, что вопреки ранее состоявшейся договорённости об оформлении единого договора на 200 тн. зерна он не уничтожил прежние договоры. Таким образом, у Ш.Н.Н. оставались все 3 договора: на 100 и 200 тн. зерна с Н. и на 100 тн. с Т.. Ш.Н.Н. сказал, что предъявит Т. несуществующий долг по зерну на 100 тн.

Через непродолжительное время в сентябре 2010г. в присутствии Н. Ш.Н.Н. предложил Т. обмен – Т. отдаст Ш.Н.Н. здание общественного центра, а Ш.Н.Н. Т. - право требовать возврата долга по зерну с ИП Н., включая объём, который Т. просил для Н..

В октябре 2010г. при новой их совместной встрече Ш.Н.Н. обещал Т. наряду с переуступкой долгов ИП Н. «простить» какую-то задолженность в размере <данные изъяты>, если Т. передаст ему здание общественного центра. Т., сомневаясь в реальности предложений, пытался выяснить у Ш.Н.Н., каким именно образом будет решён вопрос со списанием <данные изъяты> долга, на что Ш.Н.Н. заверил, что сделает так, будто задолженности никогда не существовало. По вопросу о возможности возврата долга ИП Н. Т. также высказывал сомнения Ш.Н.Н.. Однако Ш.Н.Н. уверял его, что Н. в силах справиться, принять меры и вернуть долг. Н., зная, что Т. по своим личным качествам отнесётся к нему в вопросах взыскания долга с большим пониманием, чем Ш.Н.Н., не возражал против доводов Ш.Н.Н., тем самым поддерживая. В итоге Т. согласился на предложение Ш.Н.Н..

Свидетель И. подтвердил, что он как начальник сельского хозяйства администрации <адрес> по просьбе Н. в 2009 г. договорился с Ш.Н.Н. о поставке Н. семян. Но в 2010 г. Н. не мог рассчитаться с долгами, в том числе и с Ш.Н.Н.. Хозяйство Н. находилось в стадии банкротства. Ш.Н.Н. жаловался на него И., тот безрезультатно пытался урегулировать возникшие претензии. Стало понятно, что Ш.Н.Н. ничего не сможет получить от ИП Н.. Потому при таких обстоятельствах, находит И., разумны действия Ш.Н.Н. по передаче долгов Т. в обмен на здание общественного центра, тем более, как уверял Ш.Н.Н., Т. легко согласился на это предложение. И. удивило такое согласие Т. на заключение мирового соглашения, по которому Ш.Н.Н. передаст Т. его же долги и долги Н. по зерну, а взамен получит здание общественного центра. Спросил об этом Ш.Н.Н., однако тот уклонился от ответа.

При таких обстоятельствах полагать доводы жалобы, что Ш.Н.Н. не предпринимал каких-либо действий, составляющих объективную сторону состава преступления (покушения на мошенничество) нет оснований. Из свидетельских показаний следует, что и Ш., Т.1, И., В., А., Н. действовали либо по инициативе Ш.Н.Н., либо в поддержание его версий, излагаемых Т. с целью обмана.

Установленные по делу юридически значимые обстоятельства подтверждают, что Ш.Н.Н., публично заявляя, что намерен здание общественного центра вернуть в муниципальную собственность, на самом деле преследовал цель самому приобрести данную собственность обманным путём.

Как уже отмечалось, администрация <адрес> с предложением о передаче здания общественного центра не обращалась ни к Агрофирме <данные изъяты>, ни к П.; полагая незаконными их права, тем не менее, за помощью к Ш.Н.Н. также не обращалась. Более того, из показаний Ш. и Т.1 следует, что они были удивлены обращением Ш.Н.Н., полагая возникший спор как спор двух хозяйствующих субъектов, не видели интереса администрации в сложившейся между Т. и Ш.Н.Н. ситуации. Но Ш.Н.Н. убеждал, что Т. требует их гарантий, а здание в последующем Ш.Н.Н. передаст муниципалитету.

Устным обещаниям Ш.Н.Н. Ш. не доверял, сомневаясь, что Ш.Н.Н. передаст здание муниципалитету, но, полагает, стал бы судиться с Ш.Н.Н., если бы тот не отдал здание муниципалитету. Обоснованность опасений Ш. следует из меморандума записи переговоров между Т. и Ш.Н.Н., где Ш.Н.Н. не скрывал, что после получения здания он ничего должен не будет администрации <адрес>.

Кроме того, свидетель У., нотариус, подтвердила, что Т. и Ш.Н.Н. обратились к ней 12.11.2010г. за оформлением прав на здание общественного центра. Т. был уполномочен собственником, о чём при себе имел доверенность. Из содержания представленных документов У. установила, что нет возможности оформить на Ш.Н.Н. права на здание, поскольку продавец и покупатель совпадут – одно лицо (Ш.Н.Н.), что незаконно. Посоветовавшись с ней, Ш.Н.Н. понял, что при существующих обстоятельствах он не сможет в данный момент оформить здание на своё имя. Согласился, что будет действовать по доверенности Т. как уполномоченное им лицо с соответствующими правами, в том числе с правом продажи имущества.

Из меморандума записи переговоров и показаний потерпевшего Т. следует, что Ш.Н.Н. не делился с Т., как именно он намерен оформить на себя права на здание, вместе с тем, столкнувшись у нотариуса с трудностью в переоформлении прав, Ш.Н.Н. не отказался от принятия здания, предложений отложить визит к нотариусу и оформить права на представителя муниципалитета не заявлял и не упоминал.

При таких условиях, а также, учитывая своевременное задержание сотрудниками правоохранительных органов Ш.Н.Н., суд пришёл к обоснованному выводу, что виновный не смог довести преступный умысел до конца по не зависящим от него обстоятельствам. Полагать состоятельными доводы жалоб, что Ш.Н.Н. не переоформил на своё имя права на здание, поскольку намерен был передать его администрации <адрес>, оснований нет.

Вина осуждённого в покушении на мошенничество подтверждается и письменными доказательствами по делу: данными постановлений о проведении ОРМ «оперативный эксперимент» с участием Т., и о предоставлении результатов ОРМ следователю, акта оперативного эксперимента с записями переговоров между Т., Ш.Н.Н., Н., Ш., Т.1 в ходе оперативного эксперимента, меморандумов и дисков с записями этих бесед; данными расчётов арендной платы за пользование земельными участками; данными справок администрации <адрес> и <адрес> об отсутствии у Агрофирмы <данные изъяты> задолженности по арендной плате земель <адрес>; копии договора № от 16.04.2009г. между ИП Н. и КФХ Ш.Н.Н.; мирового соглашения и его копий, из которых следует, что Н., Ш.Н.Н. и Т. подписали его на оговорённых условиях; доверенности от 12.11.2010г. о том, что Т. уполномочивает Ш.Н.Н. на право распоряжения зданием общественного центра; данными копий гражданского дела арбитражного суда <адрес> о введении по исковому заявлению Н. процедур банкротства, отчётов временного управляющего, реестра требований кредиторов, подтверждающего отсутствие в списке КФХ Ш.Н.Н.; данными правоустанавливающих документов о принадлежности здания П.; протоколов выемок и осмотра доказательств, полученных в результате выемок и оперативно – розыскного мероприятия; заключений судебных экспертиз, согласно которым стоимость имущества превышает <данные изъяты>.

Порядок проведения оперативного эксперимента судом был исследован и признан законным. При этом судом учтено, что постановление о проведении ОРМ обосновано, принято в соответствии со ст. 7 Закона РФ «Об оперативно-розыскной деятельности», порядок проведения оперативного эксперимента, установленный ст.ст.6,8 данного Закона, не нарушен. Результаты ОРД переданы в следственные органы в соответствии с Инструкцией «О порядке предоставления результатов ОРД органу дознания, следователю, прокурору или в суд», утверждённой приказами МВД № 368…от 17.04.2007г.

Суд обоснованно, с учётом требований ст. 89 УПК РФ, принял в качестве доказательств результаты ОРД и дал им правильную оценку, как относимым и допустимым. Полагать действия сотрудников оперативно-розыскной службы провокационными нет оснований, поскольку, как установлено при расследовании и рассмотрении дела, умысел осуждённого на незаконное приобретение имущества сформировался до проведения ОРМ и осуществлялся независимо от действий правоохранительных органов.

При таких обстоятельствах нет оснований сомневаться в достоверности, относимости и допустимости доказательств по делу. Они добыты и установлены в порядке, предусмотренном УПК РФ. Оснований полагать, что свидетели и потерпевшие оговаривают Ш.Н.Н., не имеется.

Кроме того, вопреки доводам жалоб не нашёл своего подтверждения довод о нарушении принципа беспристрастности суда, сторона защиты не представила каких-либо обоснований. Из письменной объяснительной судьи М., рассмотревшего дело, следует, что изложенные защитой факты не имеют подтверждений, доводы о родственных связях члена его семьи с участниками процесса надуманы. Из содержания протокола судебного заседания следует, что суд полно и всесторонне, с соблюдением и обеспечением всех прав осуждённого и его защитника, рассмотрел дело. Оснований полагать обвинительный уклон уголовного процесса или заинтересованность суда в исходе дела не имеется.

Так позиция защиты о невиновности осуждённого, в том числе его непричастности к совершению преступлений по ч.1 ст.303 УК РФ, была предметом судебного исследования и указанным доводам дана всесторонняя судебная оценка, как несостоятельным и являющимся способом защиты от обвинения.

В этой части суд обоснованно принял в качестве доказательств показания Ш.Н.Н., данные им в стадии предварительного следствия. Признавая показания подсудимого доказательствами по делу и оценивая их как достоверные, суд обоснованно исходил из того, что они в части описания деяний, совершённых подсудимым, и направленности его умысла существенных противоречий не содержат. Об объективности показаний свидетельствует и то, что они полностью согласуются с другими исследованными в судебном заседании доказательствами.

Причины, по которым осуждённый не поддержал в суде показания, данные им в стадии расследования дела, суд обоснованно оценил в качестве способа защиты от обвинения с изложением в приговоре мотивов, по которым пришёл к такому выводу.

Действиям осуждённого дана верная оценка. Вместе с тем подлежит исключению вывод о том, что Ш.Н.Н., достоверно зная о решении правоохранительных органов об отказе ему в возбуждении уголовного дела, ввёл Т. в заблуждение, пообещав отказаться от своей инициативы возбуждения против Т. уголовного дела по ч.1 ст. 158 УК РФ по факту хищения ёмкостей со склада ГСМ по <адрес>.

В ходе судебного разбирательства сторона защиты не оспаривала данные обстоятельства, в жалобах указывала на то, что инициировать возбуждение уголовного дела – это право Ш.Н.Н., а не способ обмана. Однако в судебном заседании суда апелляционной инстанции Ш.Н.Н. указал, что достоверно не знал о принятом по его заявлению правоохранительными органами решении. В подтверждение представил суду сопроводительное письмо начальника отдела полиции <данные изъяты> о направлении Ш.Н.Н. 23.12.2013г. копии постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от 30.08.2010г.

При исследовании представленного суду апелляционной инстанции отказного материала следует, что по обращению Ш.Н.Н. о возбуждении против Т. уголовного дела неоднократно принимались решения об отказе в возбуждении дела и об отмене таких решений, а 30.08.2010г. было принято последнее постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Отказной материал не содержит достоверных сведений о получении Ш.Н.Н. извещений о принятом решении, а иных доказательств по делу не имеется, и в дополнение стороной обвинения не представлено.

Возникшие сомнения неустранимы и у суда нет оснований толковать их не в пользу осуждённого (ст.14 УПК РФ), поскольку нет бесспорных доказательство того, что действия Ш.Н.Н. в этой части имели заведомо ложный характер.

В остальной части судебная коллегия не имеет оснований сомневаться в полноте и обоснованности юридически значимых обстоятельств по делу, а также доказательств и их достаточности для разрешения дела. Из приговора следует, что каждое доказательство оценено судом с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, и все собранные доказательства в совокупности достаточны для разрешения уголовного дела.

Из приговора следует, что наказание Ш.Н.Н. назначено с применением правил ст.ст. 6, 43, 60 УК РФ. Судом учтены характер и степень общественной опасности преступлений, данные о личности виновного, смягчающие при отсутствии отягчающих наказание обстоятельства, влияние назначенного наказания на исправление осуждённого и на условия жизни его семьи.

Исходя из тяжести и фактических обстоятельств преступления по ч.3 ст.30 ч.4 ст. 159 УК РФ, оснований для изменения категории преступления (ч.6 ст.15 УК РФ) и назначения подсудимому наказания менее строго, чем лишение свободы, не имеется. В связи с отсутствием исключительных обстоятельств, у суда не имелось оснований для применения правил ст. 64 УК РФ. Вместе с тем, учитывая данные о личности осуждённого, суд пришёл к обоснованному выводу о назначении условного осуждения с применением ст. 73 УК РФ. Судебная коллегия соглашается с выводами суда.

По ч.1 ст.303 УК РФ по двум составам преступлений суд пришёл к обоснованному выводу о применении правил ст. 78 УК РФ, освободив Ш.Н.Н. от отбывания наказания.

Назначенное наказание соразмерно содеянному, потому является справедливым.

Руководствуясь ст.ст.389.19, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Яйского районного суда Кемеровской области от 25 февраля 2013г. в отношении Ш.Н.Н. изменить:

Исключить из описательно-мотивировочной части приговора указание суда о совершении Ш.Н.Н. обмана путём обещания Т. не инициировать возбуждение уголовного дела по ч.1 ст.158 УК РФ при достоверной осведомлённости Ш.Н.Н. о принятии правоохранительными органами решения об отказе в возбуждении уголовного дела.

В остальной части приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы (основную и дополнительную) адвоката Овчинникова К.С. – без удовлетворения.

В соответствии с ч. 3 ст. 401.2 УПК РФ судебное решение может быть обжаловано в суд кассационной инстанции в течение одного года со дня его вступления в законную силу.

Председательствующий Булычева С.Н.

Судьи Донцова В.А.

Кусова Л.Г.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

(резолютивная часть)

г.Кемерово 24 декабря 2013г.

судей Донцовой В.А. и Кусовой Л.Г.

с участием прокурора Байер С.С.,

осуждённого Ш.Н.Н.,

его защитников - адвокатов Красильникова В.В. и Науменко В.П.,

при секретаре Именитовой О.А.,