Гражданский кодекс часть 1

Игламов Р. И., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин Российской Федерации, зарегистрированный по адресу: <адрес>, проживающий по адресу: <адрес>, старший зоотехник цеха животноводства ООО «<данные изъяты>», не судимый,

осужден по ч.4 ст. 111 УК РФ с применением положений ч.1 ст. 65 УК РФ к 9 годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима,

избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, взят под стражу в зале суда,

срок наказания подлежит исчислению со дня вступления приговора в законную силу, в соответствии с п. «а» ч.3.1 ст.72 УК РФ в срок лишения свободы зачтено время содержания под стражей с периоды с 02 января 2019 года по 23 июля 2019 года, с 13 января 2020 года до вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания,

заслушав доклад судьи Дементьева Д.Е., изложившего материалы дела, доводы апелляционных жалоб, возражений, выслушав выступления сторон, изучив материалы дела, судебная коллегия,

УСТАНОВИЛА:

Приговором от 13 января 2020 года, вынесенным на основании обвинительного вердикта коллегии присяжных заседателей, Игламов Р.И. признан виновным в умышленном причинении в период с 18 часов ДД.ММ.ГГГГ до 06 часов ДД.ММ.ГГГГ в <адрес> УР тяжкого вреда здоровью ВИЛ, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего.

В апелляционных жалобах защитник Чухланцев В.П. считает приговор незаконным и необоснованным в связи с существенными нарушениями норм уголовно-процессуального закона, допущенными при осуждении и вынесении вердикта, неправильным применением уголовного закона при рассмотрении вопроса в порядке ст. 347-348 УПК РФ. Судом необоснованно отказано в ходатайстве защитника о роспуске состава присяжных заседателей в связи с тенденциозностью, выраженной в однородном составе коллегии присяжных. Судом существенно нарушены принцип состязательности сторон, право защиты на предоставление доказательств, необоснованно отказано в удовлетворении ряда ходатайств защиты, имеющих значение для дела: о направлении судебного запроса о данных лица на которое зарегистрирован абонентский номер № и детализации соединений с данного номера, которым пользовался потерпевший ВИЛ; о частичном оглашении показаний, отраженных в протоколе допросе АОВ в качестве свидетеля ДД.ММ.ГГГГ, в протоколе судебного заседания по делу № от ДД.ММ.ГГГГ; оглашении заключения эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ в отношении АОВ; приобщении к материалам уголовного дела постановления мирового судьи от ДД.ММ.ГГГГ, копий служебной проверки, адвокатского запроса, письменных объяснений АОВ, полученных защитой; приобщении и исследовании в суде диска с записью. Судом незаконно отказано защите в допросе свидетеля ПНС, правовые основания возможности при разрешении ходатайства руководствоваться решением, принятым по настоящему делу иным председательствующим судьей и отмененным вышестоящим судом, отсутствуют. Допущены нарушения, повлиявшие на принятие решения суда присяжных заседателей: представитель государственного обвинения, выступая со вступительным словом, акцентировал внимание на то, что у него не возникло сомнений в виновности Игламова; обвинителем неоднократно приводились доводы либо ставились вопросы, которые по ходатайству стороны защиты снимались, а стороне обвинения делались замечания, однако данные меры не оказывали на сторону государственного обвинения какого-либо воздействия. При выступлении в судебных прениях обвинителем присяжным заседателям умышленно доведены сведения со ссылкой на показания свидетелей, допрошенных в судебном заседании, (в частности показания свидетеля АОВ О.В.), которые свидетели не давали, замечания прокурору судом не сделаны. Необоснованно отказано в признании недопустимыми доказательствами протоколов допроса Игламова в качестве подозреваемого, проведение следственных действий с последним в ночное время считает незаконным. Допрошенная по обстоятельствам допроса Игламова следователь ЮНВ является заинтересованным лицом. Судом необоснованно отказано в ходатайстве защиты о допросе в качестве свидетеля адвоката ЛДА по обстоятельствам допроса осужденного в качестве подозреваемого. Судом нарушены положения п.2 ст. 56 УПК РФ, согласно которым адвокат может быть допрошен по обстоятельствам, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи, если о допросе ходатайствует адвокат с согласия лица, которому он оказывал юридическую помощь, не учтено, что в суде Игламов настаивал на допросе адвоката ЛДА по обстоятельствам проведения следственных действий. Государственным обвинителем и свидетелями стороны обвинения до присяжных доведена информация, как искажающая полученные по делу доказательства, так и повлиявшая на формирование мнения присяжных заседателей и данные ими ответы. При допросе эксперта ЯСС обвинителем задавались наводящие вопросы, в том числе с описанием ранений и указанием механизма образования телесных повреждений, вопросы судом не снят, замечание прокурору не сделано. Судом оставлено без внимания высказывания Япарова о глубине ранения на левом колене, эксперт поставил под сомнение компетентность эксперта КИЛ и обоснованность заключения экспертизы, проведенной последним. В ходе допроса свидетеля ТДА обвинитель в присутствии коллегии присяжных ставил под сомнение ответы указанного свидетеля, сформировал мнение присяжных относительно личных характеристик Игламова, поскольку, исходя из заданного вопроса, ТДА вынужден соврать Игламову о цели своей отлучки, что указывает на имеющиеся у него опасения по отношению к Игламову и соответственно характеризует его с отрицательной стороны. В ходе допроса ТДА обвинитель в присутствии присяжных заседателей начал выяснять вопросы о нанесении Игламовым удара ножом АОВ, данные вопросы не входят в объем предъявленного обвинения и не могло быть предметом обсуждения и рассмотрения с участием присяжных заседателей, однако аналогичные вопросы защитника судом сняты, как не относящиеся к делу. До присяжных судом не доведено, что они не должны принимать данную информацию к сведению. Сведения о наличии со стороны Игламова Р.И. причинения ножом ранения АОВ не могли не повлиять на формирование мнения присяжных заседателей о подсудимом и на данные ими ответы. Свидетель АОВ показал, что Игламов нанес ему удар ножом в ногу, в дальнейшем показал, что нож в руках у Игламова вообще не видел, увидел только 1 или 2 замаха, однако прокурор продолжил задавать вопросы свидетелю АОВ, делая упор на наличие в руках Игламова ножа. Указанные вопросы судом не сняты. Судом прокурору неоднократно делались замечания, снимались вопросы, в том числе и правового характера, заданные им в присутствии присяжных заседателей. Данные меры не привели к должным последствиям, обвинитель продолжал задавать вопросы и доводить до сведений присяжных заседателей информацию, не подлежащую исследованием данным составом суда. По мнению защитника, в прениях прокурором неправомерно: сделано голословное заявление о нелепости позиции защиты по уголовному делу, умышленно искажены показания эксперта КИЛ об увеличении глубины раневого канала; искажены показания АОВ о том, что он видел, как Игламов делает два замаха рукой с ножом на В; при оценке показаний свидетеля защиты РАМ сделано голословное заявление о том, что Романов нервничал, репетировал речь в суде, что могло сформировать у присяжных заседателей негативное отношение к свидетелю; сделано заявление о непризнании Игламовым Р.И. вины с целью обмануть присяжных. Данные нарушения норм уголовного и уголовно-процессуального права привели к тому, что коллегии присяжных заседателей представлены сведения, которые сторона защиты полагает недопустимыми и не подлежащими исследованию, что не могло не повлиять на формирование мнения присяжных заседателей и на данные ими ответы. Приводя положения постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 ноября 2005 года № 2, считает, что судом допущены нарушения УПК РФ при формулировании вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. По мнению защитника, после того, как присяжные вернулись в зал судебного заседания для дополнительного разъяснения вопроса №1 вопросного листа, визуально усматривалось, что графы вопросного листа являются заполненными, а вопросный лист подписан. После передачи вопросного листа председательствующему коллегия присяжных в составе 8 человек (6 комплектных и 2 запасных) удалилась из зала судебного заседания в совещательную комнату. Стороны обсудили вопрос, о разъяснении вопроса №1, после чего судья удалилась в совещательную комнату в целях составления и оформления нового вопросного листа. Проект нового вопросного листа сторонам на обсуждение в порядке ст. 338 УПК РФ не представлялся. Считает, что в совещательную комнату для вынесения вердикта удалялись 8 присяжных (6 комплектных и 2 запасных), что является нарушением тайны совещании суда. Формулировка новых вопросов и составление нового опросного листа с изъятием предыдущего возможны только при условии выполнения требований ч.6 ст. 344 УПК РФ при возобновлении судебного следствия, чего в данном случае не сделано. Ответив на поставленные вопросы по первоначальному опросному листу, коллегия присяжных заседателей уже вынесла вердикт и вышла из совещательной комнаты в связи с чем получение нового опросного листа и его повторное рассмотрение является нарушением норм УПК РФ. Первоначально первый вопрос сформулирован и поставлен таким образом, что касался определения юридической квалификации деяния по предъявленному обвинению и, следовательно, являлся вопросом права, который коллегия присяжных заседателей разрешать не вправе. Считает, что возвращение коллегии связано именно с данными обстоятельствами, а не в связи с реальной необходимостью разъяснения вопроса поставленного судом. Судья, отказывая стороне защиты в исследовании доказательств при выполнении положений ст. 347 УПК РФ, сославшись на наличие обвинительного вердикта, фактически уклонилась от рассмотрения вопроса о невиновности Игламова Р.И. Указанные нарушения считает существенными, предлагает приговор отменить, передать дело на новое судебное разбирательство.

В возражении на апелляционную жалобу прокурор Герасимов Д.В. предлагает приговор оставить без изменения. Доводы защитника о тенденциозности коллегии читает несостоятельными, рассматриваемое уголовное дело не имеет каких-либо особенностей, вследствие которых, присяжные женского пола, имеющие разный возраст и образование, неспособны всесторонне и объективно оценить обстоятельства рассматриваемого уголовного дела и вынести справедливый вердикт. Принцип состязательности сторон судом не нарушен, решение об отклонении ходатайства о запросе сведений о принадлежности абонентского номера и детализации телефонных соединений является обоснованным. Допрошенный в суде свидетель АОВ давал подробные и полные показания, сомневаться в достоверности и объективности которых оснований не имелось, решение суда об отказе в оглашении его показаний в ходе следствия является обоснованным. Судом обоснованно отказано в удовлетворении ходатайства об оглашении судебно-медицинской экспертизы в отношении АОВ, приобщения иных документов, не относящихся к числу обстоятельств, подлежащих установлению присяжными заседателями в силу ч.1 ст.334 УПК РФ, а также допросе не являющегося очевидцем преступления свидетеля ПНС в присутствии присяжных заседателей. Стороне защиты предоставлена возможность подвергнуть судебной проверке в соответствии со ст.87 УПК РФ показания свидетеля АОВ Доводы защитника о нарушении его права на представление доказательств в судебном заседании путем незаконного отклонения всех заявленных ходатайств являются необоснованными. Судом первой инстанции удовлетворены ходатайства защиты о допросе с участием присяжных заседателей свидетеля РАМ, дважды удовлетворялось ходатайство о допросе свидетеля ИЛС, которые поддержали выдвинутую осужденным защитную версию о непричастности к инкриминируемому преступлению. Доводы об оказании стороной обвинения незаконного воздействия на присяжных заседателей не основаны ни на положениях действующего уголовно-процессуального законодательства, ни на материалах уголовного дела. Убежденность государственного обвинителя в верности поддерживаемой позиции по уголовному делу является одним из обязательных условий осуществления им своей профессиональной деятельности. Доведенные государственным обвинителем до сведения присяжных заседателей показания соответствовали тем, которые даны свидетелем АОВ Показания Игламова Р.И. в ходе следствия считает допустимыми доказательствами, право последнего на защиту не нарушено, в ходе следствия доводы о ненадлежащем оказании юридической помощи адвокатом ЛДА либо о желании заключить соглашение с другим адвокатом Игламовым Р.И. не приводились. Законность проведения следственных действий с Игламовым Р.И. проверена судом, в том числе, путем допроса следователя, оснований для допроса адвоката ЛДА об обстоятельствах оказания им юридической помощи, а также о ходе следственных действий, не имелось.

Иными участниками судебного разбирательства приговор не обжалован.

В судебном заседании защитник Чухланцев В.П. апелляционные жалобы поддержал, дал аналогичные пояснения, предложил приговор отменить, передать дело на новое судебное разбирательство.

Осужденный Игламов Р.И. апелляционные жалобы поддержал.

Прокуроры Герасимов Д.В. и Родькина С.И. возражения подержали, дали аналогичные пояснения, предложили приговор оставить без изменения. Указывают, что АОВ пояснил о нанесении ему ранения Игламовым лишь один раз в свободном рассказе, при этом судьей сделано ему замечание. Считают, что тайна совещательной комнаты не нарушена, для вынесения вердикта удалялись лишь 6 комплектных присяжных заседателей. 8 присяжных заседателей удалялись не в совещательную комнату, а выходили для того, чтобы предоставить сторонам время для формулировки первого вопроса.

Изучив материалы дела, выслушав мнение участников судебного разбирательства, судебная коллегия признает обоснованными доводы апелляционных жалоб о необходимости отмены приговора в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона.

В соответствии с положениями ч.4. ст. 271 УПК РФ суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве свидетеля, явившегося в суд по инициативе сторон.

Согласно протоколу судебного заседания ДД.ММ.ГГГГ защитником Чухланцевым В.П. заявлено ходатайство о допросе ряда свидетелей защиты, в том числе ПНС, явка которых в судебное заседание обеспечена. Указанное ходатайство мотивировано, защитником указаны обстоятельства, которые могут быть установлены допросом свидетелей, сделан вывод, что данные обстоятельства относятся к предмету доказывания.

Судебная коллегия отмечает, что согласно протоколу судебного заседания государственный обвинитель не возражал против допроса ПНС, в том числе и в присутствии присяжных заседателей.

Вместе с тем, в нарушение вышеуказанных положений уголовно-процессуального закона судом первой инстанции в удовлетворении ходатайства о допросе ПНС отказано. Вопрос о возможности допроса свидетеля в отсутствии присяжных заседателей на обсуждение сторон не поставлен.

В обоснование данного решения судом указано, что свидетель «…ранее был допрошен и сведениями, которые могут быть озвучены и исследованы в присутствии коллегии присяжных заседателей в соответствии с их полномочиями, указанный свидетель не обладает».

Согласно материалам дела ПНС ранее в указанном судебном заседании в качестве свидетеля не допрашивался.

Оправдательный приговор Сарапульского районного суда УР от 29 июля 2019 года отменен в апелляционном порядке в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, дело передано на новое судебное разбирательство. Ссылка суда первой инстанции при разрешении ходатайства на информацию, полученную от свидетеля при допросе на предыдущем судебном заседании, противоречит уголовно-процессуальному закону, в том числе положениям ст. 240 УПК РФ, согласно которым в судебном разбирательстве все доказательства по уголовному делу подлежат непосредственному исследованию.

Согласно п. 20 разъяснений постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2005 № 23 (ред. от 15.05.2018) "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей" (далее – Постановление) отказ сторонам в исследовании доказательств, не признанных судом недопустимыми, следует расценивать как ограничение их прав на представление доказательств, то есть как нарушение уголовно-процессуального закона, влекущее отмену приговора.

Незаконный отказ в допросе свидетеля, явка которого в судебное заседание обеспечена стороной защиты, является существенным ограничением права на представление доказательств.

Доводы возражений государственного обвинителя о том, что, исходя из положений ч.1 ст. 56 УПК РФ, ПНС не является свидетелем, судебная коллегия признает несостоятельными. Возможность сообщения указанным свидетелем сведений об обстоятельствах, имеющих значение для дела, подлежала проверке путем его допроса в отсутствии присяжных заседателей, однако в проведении допроса судом первой инстанции незаконно отказано.

Согласно материалам дела 25 декабря 2019 года коллегия присяжных заседателей удалилась в совещательную комнату для вынесения вердикта. Из протокола судебного заседания следует, что присяжные вернулись в зал судебного заседания и попросили дополнительное разъяснение в связи с неясностью первого вопроса - «умышленное причинение тяжкого вреда здоровью и повлекшее по неосторожности смерть».

В дальнейшем государственным обвинителем и защитником высказаны предложения по содержанию первого вопроса, после чего председательствующий повторно удалился в совещательную комнату для формулирования вопросов.

Судебная коллегия отмечает, что в текст первого вопроса председательствующим включены формулировки, существенно отличающиеся от представленных сторонами предложений. Так, в тексте вопроса указано, что ВИЛ ножом нанесены колото-резаные раны, а смерть потерпевшего наступила в результате острой кровопотери, развившейся в результате ранения левой бедренной вены.

Вместе с тем, из текста предложенного прокурором вопроса следует, что ВИЛ причинены телесные повреждения характера колото-резанных ран, при этом смерть потерпевшего наступила в результате ранения левой бедренной вены.

Таким образом, в предложенном прокурором варианте вопроса отсутствует указание на предмет, которым причинены ранения, более того, не указана установленная материалами дела причина смерти в виде кровопотери, ссылка на которую имеется в предъявленном Игламову Р.И. обвинении и в обвинительном заключении. Не содержится указание на данную причину смерти и в варианте вопроса, предложенном защитником.

По смыслу уголовно-процессуального закона председательствующий вправе принять решение о формулировании вопросов перед присяжными не в том варианте, который был поставлен на обсуждение сторон, однако лишь при условии соблюдения требований ч. 1 ст. 338 УПК

Если после обсуждения вопросов судья удалился в совещательную комнату для выполнения требований ч. 4 ст. 338 УПК, где он принял решение сформулировать вопросы не в том варианте, который зачитывал сторонам и который обсуждался ими, а в другом, отличном от первого варианта, то судья обязан возобновить стадию постановки вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями в порядке, установленном ст. 338 УПК, выйти из совещательной комнаты, сообщить о своем решении, сформулированные в новом варианте в письменном виде вопросы зачитать и передать сторонам. При этом закон не содержит ограничений на количество удалений судьи в совещательную комнату для окончательного формулирования вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями.

Согласно разъяснениям Постановления при окончательном формулировании вопросного листа в совещательной комнате председательствующий не вправе включать в него вопросы, которые не были предметом обсуждения с участием сторон (п.26).

Из протокола судебного заседания следует, что указанные требования судом не выполнены, стадия постановки вопросов, подлежащих разрешению присяжными в порядке ст. 338 УПК, не возобновлена, сформулированный судом иным образом первый вопрос с участием сторон не обсуждался. Согласно протоколу имеющийся в материалах дела проект вопросного листа (том 3 л.д. 230) председательствующим не оглашен.

Судебная коллегия приходит к выводу о том, что расхождения между предложенной прокурором формулировкой и вопросом, поставленным судом, в их совокупности являются существенными.

Указанными действиями председательствующего нарушено предусмотренное ч.2 ст. 338 УПК РФ право сторон высказать свои замечания по содержанию и формулировке вопросов, не созданы необходимые условия для осуществления сторонами предоставленных им прав.

Суд апелляционной инстанции признает обоснованными в части доводы защитника об искажении государственным обвинителем в прениях содержания доказательств.

Так, при изложении показаний свидетеля АОВ прокурором указано, что свидетель являлся очевидцем нанесения Игламовым двух ударов ножом в область левой ноги В.

Вместе тем, из показаний АОВ в судебном заседании не следует, что в его присутствии осужденным совершены указанные действия. Свидетель пояснил, что видел лишь «… тень, 1 или два замаха», при этом не указал, что тень - Игламова, замахи сделаны именно подсудимым, совершены рукой с зажатым ножом, в сторону потерпевшего, тем более в область его ноги.

Несмотря на указанные показания, в дальнейшем в нарушение уголовно-процессуального закона государственным обвинителем заданы наводящие, акцентирующие внимание АОВ и присяжных заседателей на факт совершения подсудимым инкриминируемых действий, вопросы – «этот нож вы видели в руках у Игламова ?», «после того как Игламов ударил В, куда он дел нож ?», «как вы предполагаете, за что Игламов ударил В ножом?». При этом председательствующим отведен лишь последний вопрос.

Из односложных ответов АОВ на указанные наводящие вопросы прокурора также не следует, что он является очевидцем нанесения осужденным ударов ножом В. Необходимо отметить, что показания АОВ, данные им в ходе предварительного следствия, в судебном заседании не оглашались.

При допросе свидетель ТДА показал о получении от АОВ информации о том, что Игламов ударил его (АОВ) ножом. После чего государственным обвинителем свидетелю задан уточняющий вопрос: «АОВ говорил, каким именно ножом Игламов его ударил?».

В прениях прокурором неоднократно со ссылкой на показания допрошенных лиц вновь акцентировано внимание присяжных и на нанесении осужденным удара ножом свидетелю АОВ в вышеуказанных месте и времени (л.д. 123 протокола), отсутствие у АОВ повреждения до и их наличие после ухода Игламова (л.д. 122 протокола, допрос ТДА). Государственным обвинителем в прениях также сделаны неоднократные ссылки на показания Игламова Р.И. в ходе предварительного следствия в части нанесения им удара ножом АОВ.

Совершение противоправных действий в отношение АОВ осужденному не инкриминировано, вышеуказанная информация не относится к фактическим обстоятельствам дела. Более того, доведение до присяжных сведений о совершении подсудимым противоправных действий в отношении свидетеля в исследуемые время и место, аналогичным способом (путем применения одного ножа) не могло не повлиять на оценку доказанности совершения инкриминируемых действий в отношении В, а также вызвало предубеждение в отношении подсудимого.

В соответствии с положениями ч.8 ст. 235 УПК РФ данные о личности подсудимого исследуются с участием присяжных заседателей лишь в той мере, в какой они необходимы для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого он обвиняется. Запрещается исследовать данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого.

Согласно п. 24 Постановления при произнесении напутственного слова судья должен обратить внимание присяжных заседателей на то, что их выводы о виновности подсудимого не могут основываться на доказательствах, признанных недопустимыми. Аналогичным образом председательствующий должен поступить и в случае, когда до присяжных заседателей доведена информация, не относящаяся к фактическим обстоятельствам дела.

Несмотря на допущенные государственным обвинителем нарушения порядка исследования доказательств, искажение им в прениях содержания доказательств стороны обвинения и выход за пределы вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, надлежащие меры процессуального воздействия председательствующим не приняты. Замечания прокурору, а также свидетелям при даче ими показаний по не относящимся к таким пределам обстоятельствам не сделаны, наводящие вопросы прокурора не сняты. В ходе судебного следствия, а также в напутственном слове до присяжных заседателей не доведено, что указанная вышеуказанная информация не должна приниматься ими во внимание при вынесении вердикта.

Напротив, в напутственном слове председательствующим при изложении исследованных в суде доказательств также сделаны ссылки на причинение Игламовым Р.И. вреда здоровью АОВ путем нанесения удара ножом (показания свидетелей ТДА, АОВ). Наряду с этим, председательствующим искажено содержание показаний АОВ, сделано противоречащее протоколу судебного заседания утверждение о том, что свидетель видел факт нанесения Игламовым удара ножом В.

Содержание выступления государственного обвинителя в прениях, а также напутственное слово не являются доказательствами по делу.

Вместе с тем, систематическое доведение до присяжных информации, не относящейся к фактическим обстоятельствам дела, существенное искажение прокурором в прениях и председательствующим в напутственном слове содержания доказательств стороны обвинения не могло не оказать влияния на беспристрастность присяжных заседателей, процесс оценки ими доказательств, а также не могло не вызвать предубеждение в отношении подсудимого.

Судебная коллегия, оценив возражения государственного обвинителя, приходит к выводу о том, что приведенные в них доводы не опровергают наличие вышеуказанных нарушений уголовно-процессуального закона. Более того, по мнению прокурора, «…обращенные в адрес государственного обвинителя указания председательствующего не были связаны с доведением стороной обвинения до коллегия присяжных заседателей недопустимых сведений». Принятие председательствующим некоторых мер процессуального воздействия в связи с допущенными нарушениями со стороны защиты не устраняет наличие вышеуказанных нарушений, допущенных государственным обвинителем.

Данные нарушения уголовно-процессуального закона, регламентирующего производство по делам, рассматриваемым с участием присяжных заседателей, а также нарушение права стороны защиты на представление доказательств являются существенными.

Судом первой инстанции нарушены общие фундаментальные условия судебного разбирательства, предусмотренные главой 42 УПК РФ, последствием которых явилась процессуальная недействительность самого производства по делу. В связи со спецификой формы судопроизводства данные нарушения не устранимы в суде апелляционной инстанции, в связи с чем приговор подлежит отмене, уголовное дело – передаче на новое судебное разбирательство.

При таких обстоятельствах оснований для оценки иных доводов апелляционных жалоб о допущенных нарушениях не имеется.

Оснований для изменения меры пресечения на более мягкую судебная коллегия не усматривает. Игламов Р.И. обвиняется в совершении особо тяжкого преступления против личности. Характер и степень общественной опасности инкриминируемого преступления дают достаточные основания полагать, что Игламов Р.И. в случае изменения меры пресечения в связи с возможностью назначения наказания в виде лишения свободы на длительный срок может скрыться от суда. При избрании в отношении обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу судом оценены обстоятельства, свидетельствующие о невозможности избрания иной, более мягкой меры пресечения, указанные обстоятельства в настоящее время не изменились.

Руководствуясь ст.ст.389.13 - 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Сарапульского районного суда Удмуртской Республики от 13 января 2020 года в отношении Игламова Р. И. отменить, апелляционные жалобы защитника Чухланцева В.П. удовлетворить.

Передать уголовное дело на новое судебное разбирательство в тот же суд иным составом суда.

Меру пресечения в отношении Игламова Р.И. оставить без изменения в виде заключения под стражу, установить срок содержания Игламова Р.И. под стражей на 3 месяца, то есть до 29 сентября 2020 года.

Председательствующий

Судьи

Копия верна

Судья Д.Е. Дементьев