Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу защитника Эрес-оола А.А. на приговор Кызылского городского суда Республики Тыва от 3 апреля 2015 года, которым

ФИО1, **,

осужден по ч.3 ст.204 УК РФ к 4 годам лишения свободы, со штрафом в размере ** 8 000 000 рублей, с лишением права заниматься определенной деятельностью, т.е. выполнять функции арбитражного управляющего сроком на 3 года. На основании ст.73 УК РФ основное наказание условно с испытательным сроком 4 года, с возложением обязанности: не менять постоянного места жительства без уведомления специализированного государственного органа, исполняющего контроль за его поведением, 1 раз отмечаться в уголовно-исполнительной инспекции по месту жительства.

Заслушав доклад судьи Сарыглара Г.Ю., выступления осужденного ФИО1, его защитников Эрес-оола А.А. и ФИО2, поддержавших доводы апелляционной жалобы и просивших приговор отменить, прокурора Монгал Л.А., полагавшего приговор оставить без изменения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

ФИО1 признан судом виновным и осужден за незаконное получение денег лицом выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, за совершение действий в интересах дающего в связи с занимаемым служебным положением.

Согласно приговору преступление им совершено при следующих обстоятельствах.

Определением Арбитражного суда Республики Тыва от 05 октября 2011 года ФИО1 был назначен конкурсным управляющим Общества с ограниченной ответственностью «**».

В силу ст.129 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" Монгуш, как конкурсный управляющий ООО «ТСК» наделен управленческими функциями: распоряжаться имуществом должника в порядке и на условиях, которые установлены указанным законом.

Кроме того, в соответствии с ч.1 ст.154 Федерального закона от 26.10.2002 №127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" ФИО1, являясь конкурсным управляющим должника - ООО «**», наделен правом принятия решения о заключении мирового соглашения с конкурсными кредиторами.

В январе 2014 года, находясь в помещении административного здания ООО «**», **, конкурсный управляющий ООО «**» ФИО1 из корыстных побуждений, осознавая общественную опасность своих преступных действий, предвидя неизбежность наступления общественно-опасных последствий в виде подрыва основанной на законе деятельности конкурсных управляющих, а также причинения материального ущерба кредиторам и желая этого, высказал кредитору ООО «**», Я., а также представителям кредиторов А., М. и Ц. требование о передаче ему денег в сумме ** рублей за подписание им мирового соглашения между представляемым им должником - ООО «**» и конкурсными кредиторами и выполнение им иных действий, направленных на ускоренное завершение процедуры банкротства и удовлетворение законных требований вышеуказанных кредиторов на реализацию права на возмещение их требований.

Продолжая реализацию своего умысла на незаконное получение от кредиторов денег в сумме ** рублей, 18 февраля 2014 около 14 часов и 24 февраля 2014 около 10 часов, находясь в помещении административного здания ООО «**», **, ФИО1 в ответ на требования Ц., Я. и А. принять решение о заключении мирового соглашения, продолжил высказывать незаконные требования о передаче ему вышеуказанной суммы денег за подписание им мирового соглашения между представляемым им должником - ООО «**» и конкурсными кредиторами и выполнение им иных действий, направленных на завершение процедуры банкротства и удовлетворение законных требований вышеуказанных кредиторов на реализацию права на возмещение их требований.

30 апреля 2014 года около 16 часов, находясь в помещении комнаты отдыха ООО «**», **, ФИО1 умышленно, из корыстных побуждений, продолжая реализацию своего умысла направленного на получение денег за совершение действий в пользу кредиторов ООО «**» - ООО «**», ЗАО «**» и Я., Ш. с использованием своего служебного положения, вновь продолжил незаконно требовать передачи ему помимо ранее запрошенного им незаконного денежного вознаграждения в сумме ** рублей еще ** рублей, в общей сумме ** рублей за подписание им мирового соглашения между представляемым им должником - ООО «**» и вышеуказанными конкурсными кредиторами, а также за выполнение им беспрепятственного и скорейшего окончания процедуры банкротства ООО «**» и удовлетворение требований вышеуказанных кредиторов на реализацию права на возмещение их требований.

В этот же день, около 16 часов, ФИО1, находясь в помещении ООО «**», **, из корыстных побуждений, используя свое служебное положение конкурсного управляющего ООО «**» наделенного правом принятия решения о заключении от имени должника ООО «**» мирового соглашения с конкурсными кредиторами, в качестве задатка истребованной им суммы ** рублей, лично получил от представителя кредитора ООО «**» Ц. деньги в сумме ** рублей, за совершение им действий в пользу конкурсных кредиторов ООО «**» - ООО «**», ЗАО «**», а также Ш. и Я. высказав при этом требование о передаче ему помимо вышеуказанной суммы, еще ** рублей, за окончание процедуры банкротства путем подписания им мирового соглашения между должником ООО «**» и конкурсными кредиторами.

В судебном заседании осужденный ФИО1 вину в совершении инкриминируемого ему преступления не признал и показал, что деньги у кредиторов не вымогал, угрозы о том, что не подпишет мировое соглашение, не высказывал, препятствий по процедуре завершения банкротства не чинил, условий, при которых кредиторы вынуждены были передать ему денежные средства, не создавал. Инициатива передачи денег исходила со стороны Ц., Я. и А.. Пришёл 30 апреля на встречу с ними по настойчивой просьбе Ц.. В ходе встречи ничего кредиторы сами оказывали на него давление. Полученная им сумма является частью его вознаграждения согласно условиям мирового соглашения. 12 марта 2014 года собрании кредиторов ему предоставили проект мирового соглашения и попросили расписаться. Своё согласие на подписание мирового соглашения он дал, но подписывать не стал, объяснив, что сделает это после ознакомления с материалом, так как по объёму он был большой. Согласно п. 4 указанного мирового соглашения кредиторы обязаны были ему выплатить вознаграждение до утверждения мирового соглашения Арбитражным судом. Данное соглашение он направил в Арбитражный суд, однако, забыл подписать его. О том, что не подписал мировое соглашение, узнал в марте от Я.. До этого по этому поводу никто из Арбитражного суда ему не звонил и не просил расписаться, судебного заседания не было. Мировое соглашение мог подписать и в ходе рассмотрения его в Арбитражном суде. Когда он написал в полицию заявление о хищении емкостей для ГСМ, находившихся на ответственном хранении ООО «**», руководителем которого был Ц., между ними начались противоречия и разногласия. Впоследствии узнал, что в это же время Ц. написал заявление о том, что он вымогает у него деньги. Вознаграждение ему не выплатили. Получил деньги только 30 апреля, оставшуюся часть хотел получить позже. После получения денежных средств в сумме ** рублей, написал кредиторам расписку о получении денег в качестве вознаграждения согласно мировому соглашению от 12 марта 2014 года, затем отдал его Я., который, сказав, что расписка им не нужна, порвал её. В этот момент в кабинет вошли сотрудники. Он объяснял, что дал кредиторам расписку о получении денег, однако Я., Ц. и А., не реагируя на его слова, удалились. Деньги никуда прятать не собирался, хотел отразить указанную сумму в отчёте. Кредиторы могли получить свои денежные средства другим путем, после проведения аукциона, о чём они знали, мировое соглашение для них было не столь важно, поскольку они просили его признать не действительным. Получил ** рублей в качестве вознаграждения за произведённые расходы, которые подтверждены документально, заработную плату не получал. Представитель ООО «**» не является его родственником.

В апелляционной жалобе и дополнении к ней защитник Эрес-оол А.А. в интересах осужденного ФИО1 просит приговор отменить и вынести оправдательный приговор, указывая, что постановление о производстве предварительного следствия следственной группой от 30 апреля 2014 года является незаконным, поскольку в состав следственной группы включены следователи-криминалисты К., участвовавший в ходе осмотра места происшествия в качестве специалиста (эксперта) и Х., участвовавшего в обыске жилища ФИО1 в качестве специалиста, что исключало их участие в производстве по данному уголовному делу. Таким образом, все следственные действия, произведенные следователями, включенными в состав следственной группы, не имеют юридической силы, влекут признание недопустимыми доказательствами. Кроме того, 1 мая 2014 года произведен допрос свидетеля Ц. в ночное время, тогда как материалами уголовного дела не подтверждается, что это был случай, не терпящий отлагательства. В нарушение требований ч.2 ст.187 УПК РФ допрос свидетеля Ц. длился непрерывно более 4 часов. Осмотр документов и предметов произведен следователем Ч., включенным в состав следственной группы, в связи с чем он не имеет юридической силы и не может быть положен в основе приговора. Просит обратить внимание на аналогичность текста показаний свидетелей С. и Д. Кроме того считает, что отсутствует событие преступления, поскольку при подаче Ц. заявления в полицию 17 февраля 2014 года тот сослался на несуществующее мировое соглашение от 12 марта 2014 года. Сведений о том, что имело место мировое соглашение до 12 марта 2014 года стороной обвинения не представлено. Не подтвердилась ссылка потерпевших на затягивание процедуры банкротства, поскольку потерпевшие Ц., Я., свидетели М., А. в суде показали, что не обжаловали действия или бездействие ФИО1 в порядке арбитражного судопроизводства, не обсуждали и не включали вопрос о бездействии в повестку дня на собраниях кредиторов. Выводы суда о том, что ФИО1 препятствовал завершению конкурсного производства путем внесения в список других подставных кредиторов, которые являлись его знакомыми, не подтверждены достоверными данными. Из бюллетеней голосования видно, что кредиторы сами просили продлить конкурсное производство. Выводы суда о том, что Монгуш требовал явно чрезмерно увеличенную сумму вознаграждения опровергаются показаниями свидетеля М. о составлении им проекта мирового соглашения без участия ФИО1 Материалами дела не подтверждено, что ФИО1 настаивал на дополнительном вознаграждении, так как из видеозаписей и стенограммы видно, что кредиторы по своей инициативе предлагают, оказывают давление на Монгуша с целью передачи денежных средств, что свидетельствует о провокационном характере действий кредиторов. Также указывает, что в действиях ФИО1 отсутствует состав преступления, поскольку из показаний потерпевшего Ц. следует, что оснований опасаться того, что Монгуш не подпишет мировое соглашение не было, угрозы по отношению к нему также не было, был другой путь завершения процедуры банкротства, что подтверждается и показаниями свидетелей М. и А.. Судом не дана оценка заявлению Ц., имеющемуся в материалах уголовного дела, о проведении внеочередного собрания кредиторов с включением в повестку дня вопроса о признании недействительным проекта мирового соглашения от 12 марта 2014 года, которое подтверждает то, что Ц.. был не согласен с мировым соглашением. Не соглашается с квалификацией действий ФИО1 по ч.3 ст.204 УК РФ, так как Монгуш, получая денежные средства рассчитывал получить свое законное денежные вознаграждение, предусмотренном п.4 мирового соглашения. В подтверждение законности получения денежных средств ФИО1 написана расписка, которая была уничтожена потерпевшим Я., что подтверждается показаниями последнего. Факт получения законного вознаграждения подтверждается также показаниями свидетелей С. и Д., из которых следует, что Монгуш пояснил, что получил денежные средства в виде вознаграждения. Также указывает, что приговор не соответствует фактическим обстоятельствам дела, так как из показаний Ц., М., Я., А. следует, что умысел у Монгуша возник осенью 2013 года, тогда как в приговоре указано о возникновении умысла с 5 октября 2011 года по январь 2014 года. Кроме того суд при признании Ц. и Я. потерпевшими не обосновал, каким образом им причинен физический, имущественный, моральный вред. Судом не вынесено и не вручено стороне защиты постановление о признании их потерпевшими, что нарушает конституционные права его подзащитного на обжалование указанного решения суда. Также судом не разрешено его ходатайство о признании незаконным бездействия следователя Ч. и необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства о признании незаконным бездействия следователя П., выразившееся в неуведомлении стороны защиты о продлении срока предварительного следствия. Указывает, что осмотр денежных средств произведен следователем единолично без участия понятых, в связи с чем они не могут служить доказательствами в данном деле. Считает, что нахождение денежных средств в комнате хранения СУ К РФ по РТ не является основанием для отказа в ознакомлении с денежными средствами, являющимися вещественными доказательствами по уголовному делу.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, выслушав стороны, судебная коллегия приходит к следующему.

Виновность осужденного в совершении инкриминируемого ему преступления вопреки доводам жалобы защитника подтверждается совокупностью исследованных в судебном заседании и надлежаще оцененных судом доказательств, приведенных в приговоре.

В частности, показаниями потерпевшего Ц. в суде о том, что на собрании кредиторов они решили заключить мировое соглашение. Через определенное время узнали, что появилось ООО «**», которое выкупило у Ж. долг за ** тысяч рублей. Они подали в суд заявление о не согласии включении в список кредиторов ООО «**». Когда в удовлетворении заявления ООО «**» суд отказал, тот переуступил свои права, ФИО3 Тогда они поняли, что данные действия производятся при прямом участии конкурсного управляющего Монгуша и что он хочет у них деньги. Это подтвердилось, когда они выяснили, что директором ООО «**» является свояк Монгуша. Они несколько раз пытались убедить Монгуша, в том, чтобы он всё сделал по закону. Однако Монгуш отправил в Арбитражный суд мировое соглашение, не приложив протокол собрания кредиторов и не подписав его. В январе 2014 года Монгуш пояснил, что желает получить ** рублей за то, чтобы завершить конкурсное производство и дать согласие на мировое соглашение кредиторов. С февраля по апрель месяц на собрания кредиторов не являлся, отправленные ими письма о проведении внеочередного собрания из почты не забирал. Пришёл на встречу с ними только после того как Арбитражным судом было отказано Т. в качестве замены кредитора. Перед этим они с кредиторами решили обратиться в правоохранительные органы. Ему вручили в присутствии двух не заинтересованных лиц аудио-видео записывающее устройство. В ходе встречи Монгуш поставил условие, что ** рублей они должны ему передать до дачи согласия, остальные ** рублей после дачи согласия. Так как встреча будет происходить под контролем сотрудников, они согласились с требованиями Монгуша. Между 18 и 24 февраля 2014 года Монгуш пришел и пояснил, что желает помимо ** рублей также получить 8 % от оценочной стоимости имущества и заработную плату, то есть в общей сумме это выходило около ** рублей. Монгуш при этом пояснил, что если они не выплатят указанную сумму, он не подпишет мировое соглашение, и иным образом будет препятствовать окончанию процедуры банкротства. 30 апреля он эту сумму увеличил до ** рублей, однако им удалось снизить эту сумму до ** рублей. За ** он должен был оформить надлежащим образом мировое соглашение и подготовить его к сдаче в Арбитражный суд в течение 10 дней. В тот же день они согласились с требованиями Монгуша и передали ему ** рублей двумя пачками по ** рублей как часть денег от ** рублей за устранение им же созданных препятствий для окончания конкурсного производства. После этого его задержали сотрудники. Они были вынуждены передать Монгушу деньги, так как, не подписание мирового соглашения грозило им неполучением денежных средств и имущества, которое должна судоходная компания. Пойти по пути проведения торгов они не хотели, так как это было долго.

Показаниями потерпевшего Я. в суде, согласно которым конкурсным управляющим ООО «**» ФИО1 умышленно затягивалось конкурсное производство. В ходе заседаний кредиторов пришли к договоренности о заключении мирового соглашения. Для утверждения мирового соглашения судом конкурсный управляющий должен был в установленной форме подать в суд заявление о мировом соглашении, после чего в ходе судебного заседания дать согласие на мировое соглашение. Когда они предложили ему выполнить возложенные на него указанные обязанности, он сказал, что бесплатно этого делать не будет и потребовал за свои действия ** рублей, на что они не согласились. После этого в январе 2014 года неожиданно для них требования о возврате долга заявило ООО «**». Появление ООО «**» было не выгодно им, так как они явно бы затянули судебные процессы, что не дало бы закончить конкурсное производство. По своим каналам узнали, что директором ООО «**» является родственник Монгуша. Когда ООО «**» отказали, появилась другая фирма. Понимая, что таким образом Монгуш оказывает на них давление с целью получить от них коммерческий подкуп за действия, которые он обязан был сделать без какого-либо денежного вознаграждения, обратились в правоохранительные органы с заявлением о вымогательстве денег. Денежные средства в сумме ** рублей Монгуш получил при нём, был доволен. В расписке Монгуша было только указано, что он получил денежные средства, поэтому он порвал ее. Монгуш брал указанные деньги как часть денег из ** рублей за устранение им же созданных препятствий для окончания конкурсного производства. Они договорились, что после выплаты ему в течение 10 дней еще ** рублей он заберет заявление Т. из Арбитражного суда. А по выплате всех ** рублей завершит в течение 2 месяцев процедуру банкротства. Угроз со стороны Монгуша не было, но сложилась безвыходная ситуация. Монгуш создал такие условия, в которых они вынуждены были дать деньги. Пойти по пути проведения аукциона было сложно, так как нужны были средства. После проведения аукциона, имея задолженность в 12 миллионов рублей, они получили бы меньшую сумму. Незаконными действиями Монгуша были нарушены его интересы, так как в течение длительного времени он не может воспользоваться причитающимся ему по закону имуществом, что не позволяет ему получать ожидаемую прибыль.

Показаниями свидетеля А. в суде, из которых следует, что конкурсный управляющий ФИО1, возложенные на него обязанности не выполнял, всячески затягивал процесс по завершению конкурсного производства, и им приходилось постоянно подталкивать его. С другими кредиторами они договорились разделить имущество путем заключения мирового соглашения. Для утверждения данного соглашения конкурсный управляющий должен был дать согласие на мировое соглашение и направить от своего имени заявление в арбитражный суд. Они неоднократно подходили к Монгушу с данным вопросом, но он никаких определенных ответов не давал. В январе 2014 года в ходе частной беседы, происходившей в офисе ООО «**» Монгуш начал вымогать у них деньги. Он требовал ** рублей за то, чтобы завершить конкурсное производство и дать согласие на мировое соглашение помимо причитающегося ему законного вознаграждения, на что они не дали согласие. Впоследствии эта сумма увеличилась до **, при последнем разговоре остановились на **. Кредиторы зависели от Монгуша, так как не могли сами направить в суд документы. Он должен был завершить конкурсное производство и направить документы в суд. Они обратились в правоохранительные органы. 30 апреля во время встречи они передали Монгушу сумму в ** рублей. Деньги были купюрам по ** рублей в количестве двух пачек. Кредиторы не могли пойти другим путём, он был сложным. Монгуш вымогал у кредиторов деньги за передачу документов в арбитражный суд с целью заключения мирового соглашения. Монгуш их вынудил пойти на такие меры, то есть заведомо создал такие условия.

Показаниями свидетеля М. в суде, из которых видно, что в январе 2014 года он заключил соглашение о представлении интересов ЗАО «**» в ходе конкурсного производства в отношении ООО «**». После вступления в конкурсное производство он узнал от других кредиторов, что конкурсный управляющий Монгуш за исполнение своих обязанностей требует вознаграждение, помимо установленных законом. Так как он является адвокатом, посоветовал Ц. обратиться с заявлением в правоохранительные органы. В марте 2014 года Монгуш при нем озвучил, что ему необходимо заплатить помимо законно причитающихся ему денег еще сумму в размере ** рублей за надлежащее исполнение своих должностных обязанностей. Он подготовил проект мирового соглашения, кредиторы вносили изменения, после чего утвердив на собрании, Монгуш направил его в суд, при этом, намеренно не подписав его. В последующем узнал, что сумма увеличилась до ** рублей, они сторговались до ** рублей. При передаче ** рублей Монгуш был задержан сотрудниками.

Показаниями свидетелей С. и Д., исследованными в судебном заседании и аналогичными по своему содержанию, из которых следует, что 30 апреля 2014 года они принимали участие в качестве понятых в оперативно-розыскном мероприятии, связанном с передачей денежных средств в сумме ** рублей купюрами по ** рублей в двух пачках, которые были отксерокопированы и вручены мужчине ** национальности. После этого, вместе с сотрудниками полиции они выехали на место проведения оперативно-розыскного мероприятия. Когда сотрудники полиции пригласили их в кабинет, расположенный по адресу: ** около 16 часов там находился мужчина, который представился ФИО1 на столе находились две пачки денежных средств достоинством ** рублей. Данные денежные средства сотрудниками полиции были сверены с копиями, которые были сняты ранее при вручении денежных средств в их присутствии. При сверке денег с копиями Монгуш пояснял, что эти денежные средства получил в виде вознаграждения. Общая сумма денежных средств составила один миллион рублей. В их присутствии следователем был произведен осмотр места происшествия, в ходе которого указанные деньги были изъяты, упакованы в отдельные бумажные конверты, он и Даргын-оол Д.-С.Р. удостоверили своими подписями факт изъятия денежных средств. После окончания осмотра места происшествия, они ознакомились с протоколом осмотра места происшествия и расписались в нем. В ходе осмотра места происшествия по поводу обнаруженных денежных средств ФИО1 пояснил, что каких - либо пояснений давать не желает.

Показаниями свидетеля Б. в суде, из которых следует, что в начале февраля 2014 года к нему обратился с заявлением Ц. о проверке законности действий конкурсного управляющего ФИО1, на основании которого были проведены ОРМ. В ходе проведенных ОРМ было установлено, что доводы, изложенные Ц. подтверждаются. Всего было проведено два ОРМ. Из стенограммы разговоров было видно, что разговор шёл о заключении мирового соглашения и Монгуш назвал сумму в ** рублей. При этом требовал передать ** рублей до дачи согласия, остальные ** рублей после дачи согласия. После этого им было принято решение о проведении ОРМ «**». Перед этим в присутствии понятых были отксерокопированы денежные средства в сумме ** рублей. Всего было две пачки купюрами по ** рублей. Денежные средства были вручены Ц. для проведения ОРМ. 30 апреля в ходе проведения эксперимента была озвучена сумма в ** рублей, потом ** рублей. В этот же день Монгушу были переданы денежные средства в сумме ** рублей. Денежные средства были изъяты из кармана куртки Монгуша.

Показаниями свидетеля Ш. в суде, из которых следует, что на основании заявления Ц. о затягивании процедуры и неправомерных действиях со стороны конкурсного управляющего ФИО1 были проведены ОРМ. Первоначально велось наблюдение, а затем уже 30 апреля проводился эксперимент. Были зафиксированы на аудио-видео устройстве разговор Монгуша с другими кредиторами. Монгуш требовал ** рублей, потом ещё четыре. В ходе эксперимента Монгуш получил от Ц.** рублей, после чего в отношении Монгуша было возбуждено уголовное дело. Понял, что денежные средства Монгуш получил за подписание мирового соглашения.

Показаниями свидетеля Ш., исследованными в судебном заседании, из которых следует, что на основании поступившего заявления Ц. были проведены ОРМ. 18 февраля и 24 февраля 2014 года в ходе проведенных ОРМ «**» с помощью аудио и видео фиксации была зафиксированы встречи конкурсного управляющего ООО «**» ФИО1 с кредиторами данной организации, на которых ФИО1 требовал с кредиторов денежную сумму в размере ** рублей, из которых ** они должны передать ему до направления им мирового соглашения в суд, а два миллиона после вынесения Арбитражным судом определения об утверждении мирового соглашения. 30 апреля 2014 года в присутствии понятых были отксерокопированы денежные средства в общей сумме ** рублей и вручены Ц. для проведения ОРМ «**». В ходе проведения ОРМ конкурсный управляющий ФИО1 потребовал с кредиторов ** рублей за утверждение мирового соглашения и скорейшее прекращение процедуры банкротства. После передачи ** рублей от Ц. конкурсный управляющий ФИО1 был задержан с поличным.

Показаниями свидетеля Г. данными им на предварительном следствии и исследованными в судебном заседании на основании ч.3 ст.281 УПК РФ, из которых видно, что Ц. сообщил, что конкурсный управляющий ФИО1 заявил ему и другим кредиторам, что он без соответствующего материального вознаграждения, сверх полагающейся ему по закону заработной платы в сумме ** рублей ежемесячно, не будет удовлетворять требования конкурсных кредиторов и будет затягивать процедуру банкротства. Между конкурсными кредиторами была достигнута договоренность о заключении мирового соглашения, мировое соглашение предоставляется конкурсному управляющему, который в соответствии с законом должен обратиться в Арбитражный суд с заявлением об утверждении мирового соглашения. На предложение кредиторов о заключении мирового соглашения конкурсный управлявший ФИО1 сообщил им, что он его утвердит, если они ему заплатят требуемое им денежное вознаграждение. В ходе проведенных на основании поступившего заявления ОРМ было установлено, что доводы, изложенные Ц. подтверждаются. Так 18 февраля 2014 года в ходе проведенного ОРМ «**» с помощью аудио и видео фиксации была зафиксирована встреча на которой ФИО1 требовал с кредиторов денежную сумму в размере ** рублей, из которых они должны выплатить ему ** до дачи им согласия на заключение мирового соглашения и направление его в Арбитражный суд, а ** после вынесения определения Арбитражным судом. Затем 24 февраля 2014 года в ходе проведенного ОРМ «**» ФИО1 продолжал требовать с кредиторов денежную сумму за утверждение мирового соглашения и скорейшее завершение процедуры банкротства. 30 апреля 2014 года в присутствии понятых были отксерокопированы денежные средства в общей сумме ** рублей и вручены Ц. для проведения ОРМ «**». В ходе проведения ОРМ конкурсный управляющий ФИО1 потребовал с кредиторов ** рублей за утверждение мирового соглашения и скорейшее прекращение процедуры банкротства. После передачи ** рублей от Ц. конкурсный управляющий ФИО1 был задержан с поличным, после чего проведен осмотр места происшествия, в ходе которого указанные денежные средства были изъяты.

Протоколом очной ставки между свидетелем Ц. и обвиняемым ФИО1, согласно которому потерпевший Ц. пояснил, что денежные средства были переданы Монгушу в качестве взятки для завершения конкурсного производства, что подтверждается видеозаписью. Монгуш потребовал от кредиторов ** рублей, полученные им денежные средства в сумме ** рублей были частью от потребованных им денежных средств. Суммы, указанные в мировом соглашении по вознаграждению ФИО1 не выплачены, так как мировое соглашение должно быть оформлено в надлежащем порядке, утверждено арбитражным судом, и денежные средства должны быть выплачены законным образом, то есть через кассу и должны быть выплачены налоги, о чем Монгуш знал. С указанными показаниями Монгуш не согласился, пояснив, что полученная им сумма является частью его вознаграждения согласно мировому соглашению.

Протоколом осмотра предметов и документов от 16 августа 2014 года, согласно которому осмотрены два соглашения между Т., договор цессии от 02 декабря 2013 года, договор об уступке права требования между Р. и Т. от 07 марта 2014 года, квитанция, акт приема передачи документов, заявление о процессуальном правопреемстве в реестре требований кредиторов ООО «**» и копия паспорта Т. Договор об уступке права требования (цессии) от 07 марта 2014 года, квитанция, акт приема-передачи документов от 18 марта 2014 года, договор цессии от 02 декабря 2013 года, заявление о процессуальной правопреемстве в реестре требований кредиторов ООО «**» от 26 марта 2014 года, соглашение (расписка) от 07 марта 2014 года, соглашение о расторжении договора от 01 апреля 2014 года, копия паспорта Т., которые признаны и приобщены к материалам уголовного дела в качестве вещественных доказательств.

Протоколом осмотра места происшествия, согласно которому при осмотре комнаты отдыха ООО «**» по адресу: **. на столе лежат две пачки денежных средств достоинством ** рублей в количестве двух пачек общей суммой **, которые были изъяты.

Протоколом осмотра предметов, согласно которому осмотрены две пачки денежных средств купюрами по ** рублей в количестве ** штук на общую сумму ** рублей.

Осмотренными материалами оперативно-розыскных мероприятий «**», «**»:

- постановления о рассекречивании сведений, составляющих государственную тайну и их носителей;

- постановления о предоставлении результатов оперативно-розыскной деятельности следователю, прокурору, в суд;

- заявления Ц. о добровольном согласии на проведение ОРМ «**» от 17 февраля 2014 года, «**» от 30.04.2014 года;

- постановления о проведении оперативно-розыскного мероприятия «**», оперативного эксперимента от 29 апреля 2014 года;

- акты вручения, изъятия аудио-видео записывающей техники от 18 февраля 2014 года, от 24 февраля 2014 года и от 30 апреля 2014 года Ц.;

- акты оперативного наблюдения от 18 февраля 2014 года, 24 февраля 2014 года и 30 апреля 2014 года и оперативного эксперимента от 30 апреля 2014 года;

- диски с результатами ОРМ;

- стенограмма разговора ФИО1 с Ц., А. и Я. от 18 февраля 2014 года. Из содержания разговора видно, что при уточнении Ц. суммы, которую он хочет получить для заключения мирового соглашения, Монгуш говорит, что он её уже озвучивал. После того как Ц. спрашивает какую конкретную сумму он хочет увидеть помимо своей основной зарплаты, который положен по закону, Монгуш отвечает что он возьмет ** рублей. После этого добавляет, что кроме той сумму он возьмёт положенные 8 % от суммы реализации или в любом случае может выбить их через суд. Когда А. просит Монгуша не препятствовать её заключению, Монгуш отвечает, что для этого надо до подписания соглашения его профинансировать. Когда Ц. просит пойти им на уступки, Монгуш соглашается с ними и говорит, что они должны отдать ему ** рублей до суда и ** рублей после суда. На вопрос Я., что будет, если они не смогут собрать ** рублей, Монгуш отвечает, что в таком случае процедура банкротства затянется. На вопрос Я. о том, правильно ли он понимает, что деньги, которые Монгуш хочет получить они дают, чтобы тот не чинил препятствия в суде, Монгуш отвечает, что он имеет право отказаться от заключения мирового соглашения. На вопрос Я., сколько попросит ООО «**», за то чтобы забрал документы из суда, Монгуш отвечает, что он спросит у него, так как не может ответить за него. На повторный вопрос Я. будет ли он воспрепятствовать заключению мирового соглашения в суде, если они не дадут ** рублей, Монгуш ответил, что в таком случае он не будет заинтересован в этом вопросе, так как ему тоже надо на что-то жить;

- стенограмма разговора ФИО1 с Ц., А., Я. и неизвестным мужчиной от 24 февраля 2014 года. Из содержания разговора следует, что Я. говорит, что у них нет такой суммы, и может ли он получить их после продажи, а Монгуш спрашивает, какую сумму они могут сейчас отдать. Когда Я. спросил, на какой сумме он настаивает, Монгуш ответил, что хотя бы **. На вопрос Я. можно ли отдать деньги с продажи имущества, Монгуш ответил, что ему необходимо урегулировать кое-какие вопросы. На вопрос Ц. когда они отдадут ему ** рублей, то возьмёт ли он все вопросы по ООО «**», Монгуш ответил, что постарается;

- протокол пометки и вручения денежных средств от 30 апреля 2014 года;

- ксерокопии денежных средств достоинством ** рублей на 50 листах;

- стенограмма разговоров ФИО1 с Ц., А. и Я., состоявшегося 30.04.2014 года. Из содержания разговора следует, что Я. предлагает Монгушу определиться и назвать необходимую сумму для завершения конкурсного производства, на что Монгуш отвечает, что ** и сверху то, что положено, то есть округлённо около **. Я., уточняет, что они должны будут выдать ещё и 8 процентов от суммы кредиторской задолженности, на что Монгуш отвечает, утвердительно. Я., говорит, что ему по закону выходит ** рублей и это пройдёт через кассу, на что Монгуш соглашается. На вопрос Я., сколько они должны дать не официально, чтобы всё закончить, Монгуш отвечает, что **. Тогда Ц. предлагает остановиться на **, а Монгуш на **. Когда Я. уточняет всё ли входит в эту сумму, Монгуш отвечает утвердительно. На вопрос Я., сколько им нужно будет собрать сверх заработной платы плюс 8 процентов, Монгуш отвечает, что он уже говорил, что четыре. На вопрос Я., будет ли он делиться с ** с О., Монгуш ответил, что не будет. На вопрос Я., «О. тоже **?» Монгуш ответил, что это отдельные деньги, этапы. На вопрос Я., «О. будет делиться, потом твои друзья делиться, да?» Монгуш ответил «Да». Я. предлагает передать Монгушу в качестве аванса **, чтобы тот начал движение. Ц. выйдя из комнаты, возвращается с деньгами и, передав их Монгушу, просит пересчитать их, сказав, что это аванс. Я. просит Монгуша написать расписку о том, что он получил ** рублей в целях урегулирования всех вопросов, а затем предлагает определиться с окончательной суммой, на что Монгуш говорит, что он уже сказал, что ** это окончательная цифра. А. спрашивает «окончательно и всякие господа не заходят сюда?» Монгуш ответил «Всё, больше не будут». На вопрос А. «Гарантируешь да?» Монгуш ответил «Я гарантирую». После того, как Ц. передал Монгушу бумагу, чтобы тот написал расписку Я. просит Монгуша написать в расписке что за ** рублей отката он готов урегулировать все вопросы. Монгуш не согласившись говорит, что он не будет писать «откат». Тогда Я. предлагает Монгушу написать, что взял деньги в качестве дополнительного вознаграждения для урегулирования дополнительных не нужных вопросов в процедуре банкротства. Монгуш говорит «В качестве дополнительного вознаграждения этого хватит». На вопрос Я., «Окончательная сумма отката, сверх нормы сколько?» Монгуш отвечает «Получается ** и всё» На вопрос Я. «** уже не будет?» Монгуш отвечает «Да». На вопрос Я. «Ты своих приструнишь, да?» Монгуш отвечает «Да, все. Но за это надо ** до апелляции. Вот 10 дней у нас есть». На вопрос Я. «Нам когда собрать **? За какой период-то надо? Вот самое главное (перебивает)». Ц. «Наше самое главное, я так понимаю, это в первую очередь **.……» Монгуш «**, я сказал»;

- стенограмма разговора и действий от 30 апреля 2014 года ФИО1, сотрудников полиции Ш., Б., Г. с участием понятых;

- DVD – диск, с записью действий и разговоров между кредиторами и ФИО1 от 30.04.2014, DVD – диск, с записью действий и разговоров между сотрудниками полиции и ФИО1 от 30.04.2014.

Все вышеперечисленные доказательства, на которых основаны выводы суда о виновности осужденного ФИО1, получены в строгом соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона.

Доводы жалобы об отмене приговора в связи с тем, что судом не дана оценка нарушениям допущенным в ходе предварительного следствия при допросе Ц., судебная коллегия находит необоснованными, поскольку эти показания Ц. полученные в ходе предварительного следствия не были исследованы судом и не положены в основу приговора в качестве доказательства виновности ФИО1

Судебное разбирательство по жалобам ФИО1 поданных в порядке ст.125 УПК РФ о признании незаконными бездействий следователей П. и Ч., ввиду не уведомления стороны защиты о продлении срока предварительного следствия суд обосновано прекратил в связи с окончанием предварительного следствия и передаче уголовного дела в суд для разрешения дела по существу. При этом судом было разъяснено заявителю, что о незаконности решений, действий и бездействий должностных лиц на стадии досудебного производства он вправе поставить перед судом в ходе судебного разбирательства по существу. Не уведомление стороны защиты о продлении срока предварительного следствия на стадии предварительного следствия вопреки доводам жалобы не может служить основанием для отмены или изменение приговора постановленного судом.

В этой связи доводы жалобы о не разрешении ходатайства о признании незаконными бездействия следователя Ч. и необоснованности отказана в удовлетворении ходатайства о признании незаконными бездействия следователя П., судебная коллегия находит необоснованными.

Доводы жалобы о незаконности следственных действий полученных с участием следователей К., Ч. входящих в состав следственной группы, ввиду участие их в следственных действиях в качестве специалистов, приводились в суде первой инстанции и обосновано отвергнуты, по причине не родства с участниками процесса, отсутствия заинтересованности в исходе дела, отсутствия оснований сомневаться в их компетентности. Оснований сомневаться в объективности указанных следователей суд не имел, участие их в расследовании уголовного дела и их участие в качестве специалистов в следственных действиях, обосновано не послужило основанием для отвода.

В этой связи не имеют под собой оснований и доводы жалобы защитника о незаконности постановления о производстве предварительного следствия следственной группой, так как данное постановление отвечает требованиям уголовно-процессуального закона, вынесено надлежащим должностным лицом в рамках полномочий, предоставленных ему ст.39 УК РФ. В связи с чем доводы о недопустимости всех доказательств, полученных в результате следственных действий, произведенных следователями, включенными в состав следственной группы судебная коллегия находит необоснованными.

Отказ в ознакомлении ФИО1 и его защитника с вещественными доказательствами - денежными средствами, хранящимися в СУ СК РФ по Республике Тыва, не нарушают права осужденного, в связи с тем, что в ходе ознакомления с материалами уголовного дела ранее он был ознакомлен с вещественными доказательствами - денежными средствами.

Судебная коллегия не видит оснований сомневаться в достоверности показаний свидетелей С. и Д. ввиду аналогичности их показаний, на что указывается в жалобе защитником, так как допрос свидетелей произведен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, показания свидетелями прочтены, правильность содержания удостоверена их подписями, замечания на протокол не вносились.

Доводы жалобы о недопустимости денежных средств в качестве вещественных доказательств ввиду их осмотра следователем без участия понятых, судебная коллегия находит необоснованными, поскольку в соответствии с ч.1.1 ст.170 УПК РФ участие понятых при осмотре оставляется на усмотрение следователя.

В соответствии с требованиями ст. 88 и 89 УПК РФ все доказательства, полученные в ходе проведения оперативных мероприятий, судом проверены и признаны допустимыми.

Оперативные мероприятия проводились в строгом соответствии с Федеральным законом "Об оперативно-розыскной деятельности" от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ, а полученные результаты надлежаще оформлены и в установленном законом порядке переданы органу расследования.

Полученные ими результаты оперативных мероприятий отвечают требованиям, предъявляемым уголовно-процессуальным законом к доказательствам, приобщены к делу с соблюдением предписанной законом процедуры.

Необоснованными судебная коллегия признает доводы апелляционных жалоб о нарушении порядка проведения оперативно-розыскных мероприятий, поскольку, как правильно указано в приговоре, данные мероприятия проведены в соответствии с Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности». Оглашенные в суде показания понятых также подтверждают законность производства данных оперативных мероприятий.

Ходатайства защитника о признании недопустимыми ряда доказательств, судом первой инстанции разрешены в установленном законом порядке и обоснованно оставлены без удовлетворения, поскольку указанные действия произведены с соблюдением требований закона, нарушений, влекущих признание недопустимыми доказательств, полученных в результате их проведения, судом не установлено. Решение по данным ходатайствам судом должным образом мотивировано.

Оснований сомневаться в том, что заявление Ц. адресованное начальнику УЕБ и ПК МВД **, о проверке законности действий конкурсного управляющего ООО «**» ФИО1 было подано 17 февраля 2014 года судебная коллегия не находит, поскольку согласно входящего штампа заявление принято по вх.№ 2 от 17 февраля 2014 года. В связи с чем необходимости в проведении судебно-технической экспертизы давности составления документа, о назначении которого в суде апелляционной инстанции ходатайствовал защитник Эрес-оол, судебная коллегия не находит.

Судебная коллегия также не видит необходимости в назначении судебно-технической экспертизы на предмет возможного монтажа стенограмм разговоров, поскольку стороной защиты не приведены письменные доводы необходимости проведения указанной экспертизы. Оснований сомневаться в подлинности стенограмм разговоров судебная коллегия не имеет.

Суд первой инстанции, исследовав все доказательства по делу, как в отдельности, так и в их совокупности, сделав всесторонний анализ и оценив надлежащим образом, правильно установил фактические обстоятельства, при которых осужденным ФИО1 было совершено преступление, пришел к обоснованному выводу о его виновности в незаконном получении денег за совершение действий в интересах дающего в связи с занимаемым служебным положением и правильно квалифицировал его действия по ч. 3 ст. 204 УК РФ.

Так, судом первой инстанции обоснованно положены в основу приговора показания потерпевшего Ц. в суде о том, что ФИО1 требовал у них сначала ** рублей, затем около ** рублей, а потом ** рублей за то, чтобы завершить конкурсное производство и дать согласие на мировое соглашение кредиторов, в связи с чем они с кредиторами обратились в правоохранительные органы, после чего их встречи с ФИО1 фиксировались на аудио-видео записывающее устройство. Монгуш при этом пояснил, что если они не выплатят указанную сумму, он не подпишет мировое соглашение, и иным образом будет препятствовать окончанию процедуры банкротства. За ** он должен был оформить надлежащим образом мировое соглашение и подготовить его к сдаче в Арбитражный суд в течение 10 дней. В тот же день они согласились с требованиями Монгуша и передали ему ** рублей двумя пачками по ** рублей как часть денег от ** рублей за устранение им же созданных препятствий для окончания конкурсного производства. Они были вынуждены передать Монгушу деньги, так как, не подписание мирового соглашения грозило им неполучением денежных средств и имущества, которое должна судоходная компания.

Эти показания согласуются с показаниями потерпевшего Я., свидетелей А., М. о том, что помимо вознаграждения, предусмотренного законом, ФИО1 требовал у них денежное вознаграждение за дачу им согласия на мировое соглашение и завершение процедуры банкротства в размере ** рублей, был задержан сотрудниками полиции после получения от них ** рублей как части от требуемой им суммы; показаниями свидетелей С. и Д. о том, что они принимали участие в качестве понятых в оперативно-розыскном мероприятии, связанном с передачей денежных средств в сумме ** рублей купюрами по ** рублей в двух пачках ФИО1, которые были изъяты при осмотре места происшествия; показаниями свидетелей Б., Ш. и Г., из которых следует, что на основании заявления Ц. о проверке законности действий конкурсного управляющего ФИО1 были проведены ОРМ. Из стенограммы разговоров было видно, что разговор шёл о заключении мирового соглашения и Монгуш назвал сумму в ** рублей. При этом требовал передать ** рублей до дачи согласия, остальные ** рублей после дачи согласия. 30 апреля при проведении ОРМ «**». Ц. были вручены денежные средства в сумме ** рублей, которые были переданы Монгушу, после чего последний был задержан.

Приведенные показания последовательны, не содержат противоречий, согласуются между собой и объективно подтверждаются письменными доказательствами, исследованными в судебном заседании: протоколом очной ставки между свидетелем Ц. и обвиняемым ФИО1; протоколом осмотра места происшествия; протоколами осмотра предметов и документов, материалами оперативно-розыскной деятельности.

Вопреки доводам жалобы защитника показания потерпевшего Ц. о том, что оснований опасаться о возможности не подписания ФИО1 мирового соглашения у них не было, угрозы по отношению к нему также не было, был другой путь завершения процедуры банкротства, не свидетельствует об отсутствии в действиях ФИО1 состава преступления, поскольку его преступные действия были связаны с умышленным затягиванием подписания мирового соглашения с целью получении денег за совершение действий в интересах дающего в связи с занимаемым служебным положением.

При этом судебная коллегия находит правильными выводы суда о недостоверности показаний осужденного ФИО1 на предварительном следствии и в суде о том, что полученные им денежные средства являются его законным вознаграждением, поскольку они опровергаются совокупностью вышеприведенных доказательств, которым суд дал надлежащую мотивированную оценку. Указанные показания осужденного ФИО1 правильно расценены судом как его способ реализации права на защиту.

В этой связи судом обосновано не были приняты во внимание показания свидетелей О. и Р. подтверждающих показаний осужденного ФИО1

Оснований не соглашаться с этими выводами суда первой инстанции, судебная коллегия не находит и признает необоснованными доводы апелляционной жалобы защитника об оправдании осужденного.

Наличие в мировом соглашении п.4 предусматривающего вознаграждение конкурсному управляющему ФИО1 в виде фиксированной суммы ** рублей и 8 % от оценочной стоимости имущества, которая составляет ** рублей, не свидетельствует об отсутствии состава преступления в действиях ФИО1, поскольку он хотел получить ** рублей, за подписания мирового соглашения, что значительно выше предусмотренных ему вознаграждений.

В этой связи доводы жалобы о том, что ФИО1 получил денежные средства рассчитывая получить свое законное денежные вознаграждение, судебная коллегия находит необоснованными.

Написание расписки ФИО1 о получения денежных средств, которая была уничтожена Я. не свидетельствует о законности получения им ** рублей от Ц., поскольку указанная сумма является задатком получения им ** рублей, что подтверждается показаниями потерпевших Ц., Я., свидетелей А., М. из которых следует, что ФИО1, требуя денежные вознаграждение за дачу им согласия на мировое соглашение, говорил, что в противном случае, процесс конкурсного производства затянется, о чем также подтверждают рассекреченные материалы, полученные в ходе проведения оперативных мероприятий.

Показаниями свидетеля ФИО4 о составлении им проекта мирового соглашения без участия ФИО1 вопреки доводам жалобы не опровергают выводы суда о том, что ФИО1 требовал явно чрезмерно увеличенную сумму вознаграждения.

Вопреки доводам жалобы защитника необжалование кредиторами действий или бездействия Монгуша в порядке арбитражного судопроизводства не может свидетельствовать о том, что со стороны ФИО1 не было умышленного затягивания процедуры банкротства, препятствования завершения конкурсного производства, так как из показаний потерпевших Ц., Я., свидетелей А., М. видно, что ФИО1, требуя у них денежные вознаграждение за дачу им согласия на мировое соглашение, пояснял, что в противном случае, процесс конкурсного производства затянется, что также подтверждается рассекреченными материалами полученными в ходе проведения оперативных мероприятий.

Доводы апелляционной жалобы об отсутствии состава преступления на основании того, что на момент подачи потерпевшим Ц. заявления в полицию мирового соглашения не было, проверены судом первой инстанции и обоснованно опровергнуты со ссылкой на показания потерпевших и свидетелей о том, что проект мирового соглашения был составлен ранее 12 марта 2014 года, в проект вносились корректировки, проект мирового соглашения от 12 марта 2014 года являлся его последним, окончательным вариантом.

Необоснованны и доводы жалобы о несогласии Ц. с проектом мирового соглашения со ссылкой на его заявление, поскольку из показаний потерпевшего Ц. в судебном заседании следует, что включение в повестку дня внеочередного собрания кредиторов вопроса о признании недействительности проекта мирового соглашения было вызвано тем, что проект был составлен с нарушениями требований закона и необходимостью составления нового проекта.

Вопреки доводам жалобы из стенограмм разговоров между ФИО1 и кредиторами не усматривается провокационные действия кредиторов, а также оказания давления со стороны кредиторов с целью передачи денежных средств, поскольку содержание разговора свидетельствует об уточнении кредиторами суммы требуемого ФИО1 вознаграждения.

Выводы суда о том, что ФИО1 препятствовал завершению конкурсного производства путем внесения в список других подставных кредиторов, которые являлись его знакомыми, подтверждаются исследованными в суде доказательствами приведенными в приговоре, в частности показаниями потерпевших Ц., Я., свидетелей А.., М., а также рассекреченные материалы, полученные в ходе проведения оперативных мероприятий.

Показания свидетелей С. и Д. о том, что ФИО1 пояснил им о получении денежных средств как вознаграждения, не могут служить как утверждает в жалобе защитник доказательствами подтверждающими законность получения им ** рублей, по причине того, что свидетели озвучили только лишь высказанную позицию осужденного, которая была опровергнута судом вышеприведенными доказательствами.

Вопреки доводам жалобы показания Ц., М., Я., А. о том, что умысел у ФИО1 возник осенью 2013 года, не противоречит установленным судом фактическим обстоятельствам дела о возникновении умысла у ФИО1 в период с 5 октября 2011 года по январь 2014 года.

Признание Ц. и Я. потерпевшими вопреки доводам жалобы судом мотивировано, вручение протокольного решение суда о признании их потерпевшими на стадии судебного разбирательства законом не предусмотрено. Вместе с тем только лишь не вручение судебного решения о признании потерпевшими не нарушает права осужденного, поскольку свое мнение принятому решению стороны могли выразить, в том числе обжаловав его в суде апелляционной инстанции вместе с основным решением.

Доводы защитников в суде апелляционной инстанции об отмене приговора в связи с тем, что ФИО1 ни у кого денег не вымогал, никому не угрожал, судебная коллегия находит необоснованными, поскольку квалифицирующий признак совершения коммерческого подкупа сопряженного с вымогательством предмета подкупа были исключены ввиду не установления судом в действиях осужденного вымогательства и угроз.

Таким образом, судебная коллегия не находит оснований для изменения приговора по доводам, изложенным в апелляционной жалобе защитника.

Назначенное осужденному ФИО1 основное наказание в виде лишения свободы условно, а также дополнительных наказаний в виде штрафа и лишения права заниматься определенной деятельностью, то есть выполнения функции арбитражного управляющего сроком на 3 года, соразмерно тяжести и общественной опасности совершенного им преступления, по своим видам, размерам и срокам отвечают целям и задачам, определенным законом, поэтому являются справедливыми. В приговоре приведены мотивы, по которым суд пришел к выводу о необходимости назначения данных видов наказаний, их размера и срока, оснований не соглашаться с данными выводами судебная коллегия не находит.

Вместе с тем, судебная коллегия находит приговор подлежащим изменению по следующим основаниям.

В соответствие с пп. 9 и 11 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации "Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов" подлежат освобождению от наказания условно осужденные, или осужденные к наказанию не связанным с лишением свободы, а также от дополнительных видов наказаний, не исполненных на день вступления в силу вышеуказанного Постановления, при отсутствии ограничений, установленных п. 13 вышеуказанного Постановления.

Согласно приговора, ФИО1 ранее не судим, к нему не применялись акты амнистии и помилования, наказание в виде лишения свободы назначено ему условно, с применением ст. 73 УК РФ, а преступление, по которому он осужден, не подпадает под п. п. 2 п. 13 Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации "Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов".

Таким образом, учитывая положения закона, судебная коллегия на основании акта амнистии, полагает необходимым освободить осужденного ФИО1 от назначенных приговором Кызылского городского суда Республики Тыва от 3 апреля 2015 года основного и дополнительных наказаний.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Кызылского городского суда Республики Тыва от 3 апреля 2015 года в отношении ФИО1 изменить:

- на основании пп. 9 и 11 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 24 апреля 2015 года "Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов" освободить ФИО1 от назначенных основного и дополнительных наказаний.

В остальной части приговор оставить без изменения, апелляционную жалобу без удовлетворения.

Председательствующего

Судьи: