Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению заместителя прокурора г.Йошкар-Олы Республики Марий Эл Петрова Э.Л., апелляционным жалобам осужденного Загайнова В.В., защитников Рыбаковой М.А., Поповой Н.В. на постановления Йошкар-Олинского городского суда Республики Марий Эл от 13 апреля 2018 года и от 17 апреля 2018 года об отказе в удовлетворении ходатайств о возвращении уголовного дела прокурору и на приговор Йошкар-Олинского городского суда Республики Марий Эл от 23 августа 2018 года, которым

Загайнов В. В., <...> не судимый,

осужден:

- по ч.2 ст.159 УК РФ (хищение денежных средств в размере 150000 рублей) к лишению свободы на срок 2 года;

- по ч.2 ст.159 УК РФ (хищение денежных средств в размере 200000 рублей) к лишению свободы на срок 2 года 3 месяца;

-по ч.3 ст.30, ч.3 ст.159 УК РФ к лишению свободы на срок 3 года;

-по ч.3 ст.30, ч.4 ст.159 УК РФ (преступление в отношении Д.В.Л.) к лишению свободы на срок 4 года со штрафом в размере 500000 рублей.

В соответствии с ч.2 ст.69 УК РФ путем частичного сложения наказаний Загайнову В.В. назначено окончательное наказание в виде лишения свободы на срок 5 лет 6 месяцев со штрафом в размере 500000 рублей с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Постановлено иск потерпевшей Ч.И.Д. удовлетворить частично, взыскать в ее пользу с Загайнова В.В. 181000 рублей.

Приговором также разрешены вопросы о мере пресечения, зачете в срок лишения свободы времени содержания под стражей, ареста, наложенного на имущество, о судьбе вещественных доказательств и процессуальных издержках.

Заслушав доклад судьи Ковальчука Н.А., выступления сторон, суд апелляционной инстанции

УСТАНОВИЛ:

Приговором суда Загайнов В.В. признан виновным и осужден: за два хищения чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием с причинением значительного ущерба гражданину (хищения денежных средств Ч.И.Д. в размере 150 тысяч и 200 тысяч рублей); покушение на хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, совершенное в крупном размере (покушение на хищение денежных средств Ч.И.Д. в размере 1 миллион рублей); покушение на хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, совершенное группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере (покушение на хищение денежных средств Д.В.Л.).

Преступления совершены Загайновым В.В. в г.Йошкар-Ола Республики Марий Эл при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В судебном заседании суда первой инстанции Загайнов В.В. виновным себя не признал.

В апелляционном представлении (и дополнении к нему) заместитель прокурора г.Йошкар-Ола Петров Э.Л., выражает несогласие с вынесенным решением ввиду неправильного применения уголовного закона, существенного нарушения требований уголовно-процессуального закона и несправедливости приговора. Обращает внимание, что в соответствии с правовой позицией Пленума Верховного Суда Российской Федерации, выраженной в п.30 постановления от 9 июля 2013 года № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», при освобождении от уголовной ответственности взяткодателя последний не вправе претендовать на возвращение ему ценностей, переданных в виде взятки или предмета коммерческого подкупа. Следовательно, вывод суда о том, что имеются правовые основания для удовлетворения исковых требований потерпевшей Ч.И.Д. в части возмещения имущественного вреда, является ошибочным. Вместе с тем, Ч.И.Д. не может быть не признана потерпевшей по данному уголовному делу, поскольку преступные действия Загайнова В.В. повлекли за собой последствия в виде существенного нарушения прав и законных интересов Ч.И.Д., соотносимого с предусмотренными ч.1 ст.42 УПК РФ видами вреда.

По мнению прокурора, назначенное Загайнову В.В. наказание не соответствует тяжести преступлений и личности осужденного и потому является чрезмерно мягким. Загайнов В.В. признан виновным в совершении четырех преступлений, два из которых средней тяжести и два преступления относятся к категории тяжких. С учетом фактических обстоятельств совершения преступлений суд обоснованно не посчитал возможным изменить категорию преступления, применить положения ст.ст. 64, 73 УК РФ Однако в нарушение принципа справедливости, предусмотренного ч.6 УК РФ, судом не учтено, что преступления Загайновым В.В., являвшимся адвокатом, то есть лицом, на которое была возложена обязанность оказывать гражданам квалифицированную юридическую помощь, совершены в отношении своих же доверителей, лиц, чьи права и законные интересы на доступ к правосудию были существенно нарушены преступными действиями осужденного. Учитывая, что Загайнов В.В. принимал непосредственное и активное участие в совершении преступлений, считает назначенное окончательное наказание несоразмерным характеру и степени общественной опасности и тяжести содеянного, данным о личности осужденного, следовательно, чрезмерно мягким.

Прокурор указывает, что в описательно-мотивировочной части приговора отмечено, что у Загайнова В.В. возник корыстный преступный умысел, направленный на хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, обусловленного отношениями между адвокатом и его доверителем (обвиняемым), что является излишним указанием и подлежит исключению, поскольку исследованные доказательства свидетельствуют о введении в заблуждение потерпевшей путем предоставления ей заведомо ложных сведений, то есть путем обмана.

Просит приговор отменить, вынести новый обвинительный приговор, которым признать Загайнова В.В. виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч.2 ст.159, ч.2 ст.159, ч.3 ст.30, ч.3 ст.159, ч.3 ст.30, ч.4 ст.159 УК РФ, исключив из описательно-мотивировочной части приговора по ч.2 ст.159, ч.2 ст.159 УК РФ указание о совершении Загайновым В.В. мошенничества путем злоупотребления доверием, обусловленного отношениями между адвокатом и его доверителем (обвиняемым), и назначить Загайнову В.В. наказание по ч.2 ст.159 УК РФ (1 преступление в отношении Ч.И.Д.) в виде лишения свободы на срок 2 года, по ч.2 ст.159 УК РФ (2 преступление в отношении Ч.И.Д.) в виде лишения свободы на срок 2 года 6 месяцев, по ч.3 ст.30, ч.3 ст.159 УК РФ в виде лишения свободы на срок 3 года 6 месяцев, по ч.3 ст.30, ч.4 ст.159 УК РФ в виде лишения свободы на срок 5 лет 6 месяцев со штрафом в размере 500 тысяч рублей. В соответствии с ч.2 ст.69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний назначить Загайнову В.В. окончательное наказание в виде лишения свободы на срок 8 лет со штрафом в размере 500 тысяч рублей с отбыванием наказания в виде лишения свободы в исправительной колонии общего режима. Исковые требования потерпевшей Ч.И.Д. оставить без удовлетворения.

В возражении на апелляционное представление заместителя прокурора г.Йошкар-Ола Петрова Э.Л. осужденный Загайнов В.В. указывает на несостоятельность приведенных в нем доводов, просит апелляционное представление оставить без удовлетворения.

В апелляционной жалобе, поданной в интересах осужденного Загайнова В.В., защитник Рыбакова М.А. выражает несогласие с вынесенным решением. Обращает внимание, что при ознакомлении с материалами уголовного дела Загайновым В.В. было заявлено ходатайство о необходимости установления лица, с которым С.Ю.Г. разговаривал по телефону 28 апреля 2017 года после 18 часов 30 минут, после разговора с которым С.Ю.Г. высказал Д.В.Л. требование о необходимости передачи ему 100 тысяч рублей. Данное ходатайство следователем было удовлетворено, однако следственных или процессуальных действий, направленных на установление указанного лица следователем проведено не было, а уголовное дело было направлено в суд с обвинительным заключением. В ходе судебного следствия было установлено, что в протоколе осмотра предметов от 22 августа 2017 года осматривалась аудиозапись, содержащаяся на CD диске № 66/1099/CD-R, в ходе чего в протоколе осмотра на стр.4 отражено, что ЮГ (условное обозначение С.Ю.Г.), разговаривает по телефону. В ходе разговора по телефону С.Ю.Г. говорит: «То есть они настаивают, да?... я тебе говорю: «Надо решать. Т.е. независимо, да, он кричит?»… Не, ну, он сейчас не в городе. Но есть, да. За сегодня? Курсанет… Я, да, и доведу сейчас». После телефонного разговора С.Ю.Г. доводит до Д.В.Л. информацию, что К. ищут и что по сегодняшней информации он (человек, с которым С.Ю.Г. говорил по телефону) сказал, что хотя бы «сотку дайте, …потому что, ребята, момент такой». Далее С.Ю.Г. передает Д.В.Л. слова, сказанные ему неустановленным лицом в ходе телефонного разговора. При прослушивании данной аудиозаписи в ходе судебного заседания было установлено, что в ходе разговора с Д.В.Л.С.Ю.Г. 3 раза поступал входящий звонок (слышен звонок), на которые об отвечал по телефону, а в ходе второго звонка (49 минута разговора) с кем-то договаривался о встрече, просит приехать к офису и объясняет, как проехать и адрес. Так как на 70 минуте записи отчетливо слышно, как С.Ю.Г. говорит Д.В.Л., что он сейчас хочет ехать разговаривать по Т., а затем говорит: «Сейчас договоримся», и происходит указанный выше разговор. Оглашенными в ходе судебного заседания протоколами допроса С.Ю.Г. установлено, что в ходе следствия он не сообщал о том, с кем 28 апреля 2017 года он разговаривал по телефону, при комментировании данной аудиозаписи, также о наличии телефонных разговоров не говорил. Следователем при постановке вопросов ни разу не выяснялось о том, с кем С.Ю.Г. разговаривал по телефону в ходе встречи с Д.В.Л. Материалами уголовного дела установлено, что на следующий день – 29 апреля 2017 года – Д.В.Л. передал С.Ю.Г. для сотрудников правоохранительных органов 100 тысяч рублей. В ходе досудебного производства по уголовному делу следователем каких-либо следственных или процессуальных действий, направленных на установление телефонных номеров, зарегистрированных как на С.Ю.Г., так и на других лиц, которыми мог пользоваться С.Ю.Г. 28 апреля 2017 года и с которых мог созваниваться с неустановленным лицом, для которого требовал с Д.В.Л. денежные средства в сумме 100 тысяч рублей, и который также может быть причастен к преступлению – хищению денежных средств Д.В.Л., не производилось. Не выяснялась и не проверялась следователем возможность осуществления телефонного звонка посредством использования социальных сетей и мессенджеров, которые используются для таких целей. Кроме того, телефонный разговор С.Ю.Г., где он просит кого-то подъехать к офису, в своей совокупности подтверждается и тем, что протоколом осмотра аудиозаписи, зафиксирована фраза С.Ю.Г., сказанная им в конце встречи Е.В.А.: «Ладно, Валер, если что, я на связи сразу, потому что я все равно сейчас еще буду встречаться». А сам разговор происходил по поводу получения информации от какого-то сотрудника правоохранительных органов по делу Д.В.Л. О наличии какого-либо сотрудника правоохранительных органов, с кем С.Ю.Г. мог встречаться и созваниваться, свидетельствует тот факт, что в своем ходатайстве о заключении досудебного соглашения от 1 июня 2017 года С.Ю.Г. указал, что готов дать показания в отношении сотрудников полиции, возможно причастных к совершению преступления.

Сторона защиты указывает, что допрошенный в суде потерпевший Д.В.Л. подтвердил свои показания, данные им в ходе следствия, в частности протокол допроса от 14 сентября 2017 года, где Д.В.Л. показал, что С.Ю.Г. при встрече с ним 28 апреля 2017 года с кем-то разговаривал по телефону, как он понял, с Загайновым В.В., после разговора сказал, что необходимо передать ему хотя бы «сотку» в качестве взятки сотрудникам правоохранительных органов. Из имеющейся в материалах дела детализации телефонных переговоров установлено, что ни в это время, ни в этот день, когда С.Ю.Г. получил от Д.В.Л. требуемую сумму, С.Ю.Г. с Загайновым В.В. по телефону не разговаривали. Следовательно, звонок исходил другому человеку, который требовал передать ему 100 тысяч рублей. Допрошенный в суде следователь Ш.А.В. пояснил, что в ходе расследования уголовного дела предпринимались меры, направленные на установление телефонных номеров, которыми пользовался С.Ю.Г. Данные показания не нашли своего подтверждения. Никаких запросов и поручений для установления телефонных номеров С.Ю.Г. в материалах дела не имеется, С.Ю.Г. об обстоятельствах телефонных разговоров 28 апреля 2017 года при встрече с Д.В.Л. не допрашивался. Каких-либо мер, направленных на установление лица, для которого С.Ю.Г. получил от Д.В.Л. 100 тысяч рублей 29 апреля 2017 года, не предпринималось. Имеет место грубейшее нарушение прав на защиту Загайнова В.В.

Защитник обращает внимание на допущенное нарушение норм уголовно-процессуального законодательства: в постановлении о возбуждении уголовного дела от 19 сентября 2017 года, 27 октября 2017 года, 13 декабря 2017 года в отношении Загайнова В.В. указано, что поводом для возбуждения уголовного дела явились сообщения, поступившие из УФСБ России по Республике Марий Эл, в которых содержатся сведения о совершенном преступлении. При этом в материалах уголовного дела перед постановлениями о возбуждении уголовных дел имеются рапорта об обнаружении признаков преступления от 19 сентября 2017 года, 27 октября 2017 года, 12 декабря 2017 года, составленные следователем Ш.А.В. на имя руководителя отдела СУ СК России по Республике Марий Эл. В данных рапортах указано, что о совершении преступлений стало известно в ходе расследования уголовного дела, то есть поводом к возбуждению уголовных дел, указанных выше, явились именно рапорта об обнаружении признаков преступления. Каких-либо ссылок или указаний на то, что органом предварительного следствия была получена информация или сообщение о совершенном Загайновым В.В. преступлении из УФСБ России по Республике Марий Эл, в рапортах не имеется. Кроме того, в материалах уголовного дела имеется заявление Ч.И.Д. от 11 июля 2017 года, в котором она сообщает о совершенных в отношении нее преступлениях и указывает на обстоятельства, отраженные в рапорте следователя. Указанное заявление было надлежащим образом зарегистрировано в книге учета сообщений о преступлении 12 июля 2018 года № 41п-17 и направлено в СУ СК России по Республике Марий Эл. Следовательно, в постановлениях о возбуждении уголовных дел поводом к возбуждению должно быть указано заявление потерпевшей Ч.И.Д., как поступившее первым в распоряжение СУ СК России по Республике Марий Эл. Указание повода для возбуждения уголовного дела в отношении Загайнова В.В. как сообщение, поступившее из УФСБ России по Республике Марий Эл – является необоснованным, надуманным и неподтвержденным фактическими данными, что свидетельствует о вынесении таких постановлений с нарушением норм уголовно-процессуального законодательства. Таким образом, постановления о возбуждении уголовных дел от 19 сентября 2017 года, 27 октября 2017 года и 13 декабря 2017 года в отношении Загайнова В.В. были вынесены с нарушением уголовно-процессуального законодательства. Суд не мог рассматривать уголовное дело по существу, так как указанные нарушения неустранимы при рассмотрении дела в суде.

Защитник Рыбакова М.А. указывает, что в ходе судебного заседания 27 июня 2018 года исследован CD-R диск, содержащий детализацию вызовов с абонентских номеров: <№>, <№>, <№>. На диске содержатся три файла, соответствующие файлам, указанным в протоколе осмотра предметов от 14 ноября 2017 года. Однако, согласно сопроводительному письму из ПАО «ВымпелКом» от 24 октября 2017 года на имя старшего следователя Ш.А.В. направлен CD-R диск с приложением, где указаны три файла, но названия файлов не соответствуют названиям файлов, содержащихся на диске, исследованном в суде и указанном в протоколе осмотра предметов. В сопроводительном письме отсутствуют сведения об упаковке, либо опечатывании CD-R диска. При наличии указанных нарушений и приобщении к материалам уголовного дела недопустимых доказательств, суд в постановлении от 26 июля 2018 года принимает за основу показания заинтересованных в рассмотрении данного уголовного дела свидетелей: следователя Ш.А.В., производившего расследование уголовного дела, и сотрудника УФСБ России по Республике Марий Эл К.А.М., предоставляющего результаты ОРД. Данные свидетели объясняют несоответствие названий файлов на CD-R диске с названием файлов в соответствующем сопроводительном письме технической ошибкой. Принимая данные объяснения указанных свидетелей, суд, по мнению защиты, отступает от принципа объективности рассмотрения уголовного дела, так как принимает позицию обвинения.

Защитник указывает на факты неполноты проведенного досудебного расследования и ненадлежащей проверки всех версий совершенного в отношении Д.В.Л. преступления. При прослушивании в судебном заседании аудиозаписей встречи С.Ю.Г. и Д.В.Л., которые происходили 28 апреля 2017 года и 29 апреля 2017 года были, установлены факты получения С.Ю.Г. информации по делу Д.В.Л. не от Загайнова В.В., а от других лиц. Данные обстоятельства и диалоги следователем при производстве осмотров умышленно не были зафиксированы, вместо этого в протоколах осмотров указано, что содержащаяся информация не представляет интереса для следствия. В ходе судебного заседания установлены факты, говорящие о возможном получении С.Ю.Г. информации по уголовному делу Д.В.Л. от других лиц и доведении этой информации до последнего. Учитывая, что получение информации именно от Загайнова В.В. для последующего обмана Д.В.Л. было инкриминировано Загайнову В.В. как совершение преступления в группе лиц с С.Ю.Г., а в ходе исследования доказательств были выявлены другие обстоятельства, данный факт свидетельствует о существенном нарушении прав Загайнова В.В. на защиту, допущенном на стадии досудебного производства. Показания Я.В.Е., Г.П.В., С.А.О. и Я.А.А. свидетельствуют о получении С.Ю.Г. информации по делу в отношении Д.В.Л. не от Загайнова В.В., а от других лиц, однако в приговоре показания данных свидетелей в части изложения указанных обстоятельств отражения не нашли.

Защитник Рыбакова М.А. обращает внимание, что в материалах уголовного дела имеется заключение эксперта-лингвиста № 1 от 20 ноября 2017 года, которое является недопустимым доказательством и не может быть положено в основу обвинительного приговора, поскольку в своем заключении эксперт делает вывод о том, что у Загайнова В.В. имелся преступный умысел на хищение денежных средств Д.В.Л. в особо крупном размере, однако указанный вывод выходит за рамки познаний и полномочий эксперта. По результатам изучения указанного заключения комиссией специалистов высокого уровня и квалификации составлено заключение № Р-20 от 1 февраля 2018 года, согласно которому указанное заключение не соответствует научным, методическим и нормативным требованиям, предъявляемым к документам (Заключение эксперта) в уголовном процессе по результатам судебной лингвистической экспертизы продукта речевой деятельности, не обладает признаками достоверности, объективности, относимости и надежности, содержит противоречивые сведения, а также имеет многочисленные нарушения законодательства, в частности ст.80 УПК РФ и ст.ст. 4, 8, 9, 16, 25 Федерального закона от 31 мая 2001 года № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

Защитник выражает несогласие с постановлениями Йошкар-Олинского городского суда от 13 апреля 2018 года, 10 июля 2018 года, 18 июля 2018 года, 23 июля 2018 год, которыми суд отказал в удовлетворении ходатайств стороны защиты о возвращении уголовного дела прокурору, указывая на то, что нарушений норм УПК РФ при составлении обвинительного заключения не установлено, поскольку обвинение, изложенное в обвинительном заключении, соответствует обвинению, изложенному в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого. При этом судом не принимаются во внимание доводы ходатайств о нарушении материальных и процессуальных норм, не дается оценка изложенным в них обстоятельствам, то есть, не мотивируется отказ в удовлетворении ходатайств.

Защитник указывает на нарушение судом принципа свободы оценки доказательств в связи с тем, что суд критически отнесся к показаниям свидетелей И.Р.В. и З.Т.А., отметив, что данные свидетели пытаются ввести суд в заблуждение с целью опорочить доказательства стороны обвинения. По мнению защитника, такая формулировка дает возможность предположить, что суд отошел от принципа состязательности сторон, права на защиту, свободы оценки доказательств.

Просит приговор отменить, вынести оправдательный приговор.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденный Загайнов В.В. выражает несогласие с приговором, считая его незаконным, необоснованным и подлежащим отмене, так как при рассмотрении уголовного дела были нарушены нормы материального и процессуального закона, право на защиту, правила оценки доказательств, требования закона к содержанию приговора, неверно установлены обстоятельства, имеющие значение для дела, имеется несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом.

Осужденный указывает, что при вынесении приговора судом проигнорировано множество доказательств, представленных стороной защиты, не устранены существенные противоречия в доказательствах, отдельные выводы основаны на предположениях. Суд не привел обоснованных доводов, по которым отверг доказательства защиты и сделал вывод, что показания свидетелей и представленные доказательства – аудиозапись – это попытка ввести суд в заблуждение с целью опорочить доказательства стороны обвинения и освобождения Загайнова В.В. от ответственности за содеянное. Данные выводы председательствующего свидетельствуют о его обвинительном уклоне и нарушении принципов состязательности сторон и обеспечении права обвиняемого на защиту.

Осужденный обращает внимание, что 13 и 17 апреля 2018 года в ходе судебного заседания стороной защиты было заявлено ходатайство о возвращении уголовного дела прокурору в связи с нарушением права на защиту, допущенным на досудебной стадии расследования дела: 9 февраля 2018 года при ознакомлении с материалами уголовного дела им было заявлено ходатайство, в пункте 4 которого указано о необходимости установления лица, с кем С.Ю.Г. 28 апреля 2017 года разговаривал по телефону при Д.В.Л. и в ходе телефонного разговора договорился о передаче этому лицу денежных средств. После этого телефонного разговора С.Ю.Г. потребовал от Д.В.Л. 100 тысяч рублей для передачи в качестве взятки сотрудникам правоохранительных органов. 29 апреля 2017 года Д.В.Л. передал С.Ю.Г. требуемую сумму. Учитывая, что совершение преступления было инкриминируемо Загайнову В.В., но никаких телефонных разговоров с ним не происходило в указанный период времени, было заявлено ходатайство. 12 февраля 2018 года следователь Ш.А.В. вынес постановление о частичном отказе в удовлетворении ходатайства, в котором постановил удовлетворить ходатайство обвиняемого Загайнова В.В. в части принятия мер по установлению лица, с которым С.Ю.Г. разговаривал по телефону 28 апреля 2017 года после 18 часов 30 минут. Однако действий, направленных на удовлетворение заявленного ходатайства, следователем предпринято не было. Уголовное дело было направлено в суд, чем было нарушено право обвиняемого на защиту. В постановлении об отказе в удовлетворении ходатайства от 13 апреля 2018 года судом не было указано на данное нарушение права на защиту. В качестве аргументов, указанных в решении об отказе в удовлетворении ходатайства, судом указано об отсутствии оснований для возвращения дела прокурору. Считает данное постановление суда от 13 апреля 2018 года необоснованным, так как в соответствии с ч.3 ст.15 УПК РФ суд не является органом уголовного преследования и не выступает на стороне обвинения или защиты. В связи с этим указанные нарушения являлись неустранимыми судом первой инстанции. Не установление лица, разговаривающего с С.Ю.Г. по телефону, и для которого последний требовал от потерпевшего 100 тысяч рублей в качестве взятки, существенным образом влияет на квалификацию деяния, следовательно, обвинительное заключение составлено с нарушением требований УПК РФ.

17 апреля 2018 года, рассматривая ходатайство о возвращении дела прокурору, судом никакого определения или постановления об отказе в удовлетворении ходатайства в письменном виде не вынесено, решение было оглашено устно и принято не в совещательной комнате. Озвучивая свое решение, суд не обосновал и не мотивировал его. В нарушение ч.2 ст.271 УПК РФ судом не было вынесено постановление об отказе в удовлетворении ходатайства.

Осужденный обращает внимание, что апелляционные жалобы на постановления от 13 и 17 апреля 2018 года судом были постановлениями от 19 и 20 апреля 2018 года возвращены без рассмотрения, что является нарушением УПК РФ. Возвращением этих апелляционных жалоб было нарушено его право на защиту, поскольку в соответствии с разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ промежуточные решения, затрагивающие конституционные права участников уголовного судопроизводства или нарушающие их права на доступ к правосудию и на рассмотрение дела в разумные сроки, подлежат самостоятельному обжалованию и рассмотрению в апелляционном порядке до вынесения итогового решения по делу.

Осужденный указывает, что в ходе расследования уголовного дела Ч.И.Д. была признана потерпевшей. При этом Ч.И.Д. и <...>С.Е.А., давая показания, утверждали, что якобы передали 150 тысяч и 200 тысяч рублей, чтобы исключить фальсификацию, при этом пояснили, о том, что осознавали, что совершают незаконные действия, передавая денежные средства. Ссылаясь на п.п. 24, 30 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2013 года № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», осужденный указывает, что Ч.И.Д. не могла быть признана потерпевшей и не вправе претендовать на возвращение переданных денежных средств. В ходе предварительного следствия никакой оценки действиям ни Ч.И.Д., ни С.Е.А. следователем дано не было, к уголовной ответственности за покушение на дачу взятки они не привлекались. В судебном решении по рассмотрению ходатайства Загайнова В.В. 10 июля 2018 года о возврате дела прокурору правовой оценки выявленным нарушениям дано не было. 25 июля 2018 года государственным обвинителем в ходе судебного заседания было заявлено ходатайство о приобщении к материалам уголовного дела постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Ч.И.Д. и С.Е.А. от 23 июля 2018 года, которое было приобщено. Данное постановление было вынесено на основании материалов, поступивших из прокуратуры г.Йошкар-Олы. Осужденный отмечает, что надзор за расследованием уголовного дела осуществляла прокуратура Республики Марий Эл, а не г.Йошкар-Олы, для принятия указанного решения ни в ходе предварительного следствия, ни в суде материалы в прокуратуру г.Йошкар-Олы не выделялись. Следовательно, решение об отказе в возбуждении уголовного дела было сделано лишь в связи с выявленными нарушениями, без рассмотрения материалов уголовного дела, что ставит под сомнение его законность. Он был лишен права обжаловать данное постановление, Ч.И.Д. и С.Е.А. с постановлением ознакомлены не были. Согласно постановлению основанием освобождения Ч.И.Д. и С.Е.А. от уголовной ответственности явилось активное способствование расследованию преступления, однако это решение в соответствии с разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ не дает основания признания Ч.И.Д. потерпевшей по уголовному делу и права ей претендовать на возмещение денежных средств. Таким образом, были допущены существенные нарушения УПК РФ, как на досудебной стадии, так и в ходе судебного разбирательства. С учетом указанных нарушений постановление следователя об отказе в возбуждении уголовного дела не может быть признано законным. Ч.И.Д. не может признаваться и допрашиваться в качестве потерпевшей, претендовать на возврат ей денежных средств, следовательно, приговор в данной части является незаконным. Действия суда в приобщении указанного постановления об отказе в возбуждении уголовного дела и его бездействие при заявленном ходатайстве с указанием этих нарушений свидетельствует об игнорировании требований разъяснений Пленума Верховного Суда РФ и препятствии осуществления права обвиняемого на защиту.

Осужденный Загайнов В.В. отмечает, что в ходе судебного заседания при прослушивании аудиозаписи встреч С.Ю.Г. и Д.В.Л. были выявлены слова и фразы, которые имеют существенное значение для расследования уголовного дела, но следователем не были включены в протокол осмотра данных разговоров, состоявшихся 28 и 29 апреля 2017 года. Вместо этого в протоколах осмотров предметов от 22 августа 2017 года и от 25 июля 2017 года указано, что происходит разговор, не имеющий отношения к делу и не представляющий интерес для следствия, однако именно эти отсутствующие в осмотрах разговоры свидетельствуют о получении информации С.Ю.Г. от других лиц, а не от Загайнова В.В. по уголовному делу Д.В.Л. Данные обстоятельства и сам текст были доведены до сведения суда, однако этот факт судом учтен не был, позиция стороны защиты в приговоре не отражена.

Загайнов В.В. указывает, что 16 июля 2018 года в ходе судебного заседания было заявлено письменное ходатайство, в котором были отражены требования Загайнова В.В., и к ходатайству были приложены стенограммы фрагментов разговоров С.Ю.Г. и Д.В.Л., которые не были зафиксированы в названных протоколах осмотров. Однако указанное ходатайство к материалам уголовного дела приобщено не было, оно было возвращено в ходе судебного заседания. 23 и 25 июля 2018 года через канцелярию Йошкар-Олинского городского суда были направлены ходатайства в письменном виде с просьбой исследовать в суде аудиозаписи, которые не были включены в протоколы осмотра предметов, и тем самым установить достоверность приведенных в ходатайстве обстоятельств. В ходатайстве от 23 июля 2018 года содержалась просьба о приобщении ходатайства к материалам дела. В ходатайстве содержались разные требования, и они были заявлены разными адвокатами. Однако, несмотря на то, что судом было принято решение об отказе в удовлетворении заявленных ходатайств, они в нарушение ст.120 УПК РФ к материалам уголовного дела приобщены не были, несмотря на то, что были поданы через канцелярию суда и сторона защиты требовала их приобщения. 26 июля 2018 года Загайновым В.В. через почту СИЗО-1 было направлено на имя судьи Кропотовой Т.Е. письменное ходатайство аналогичного содержания с целью приобщения его к материалам уголовного дела. Однако 30 июля 2018 года данное ходатайство судом было рассмотрено, в его удовлетворении отказано и оно к материалам уголовного дела приобщено не было. Ходатайство было возвращено в СИЗО-1 Загайнову В.В. без какого-либо решения. Таким образом, в ходе судебного заседания судьей неоднократно нарушались требования закона о приобщении письменных ходатайств к материалам уголовного дела. Лишь 3 августа 2018 года в ходе судебного заседания было заявлено ходатайство в письменном виде о нарушении УПК РФ со стороны суда и прав обвиняемого на защиту, а также что письменные ходатайства вопреки требованиям ст.120 УПК РФ не были приобщены. Только в этом случае ходатайства от 23 и 25 июля 2018 года в качестве приложения к последнему ходатайству были приобщены судом. Остальные 2 письменных ходатайства приобщены не были. По мнению осужденного, этими незаконными действиями судом предпринимались меры к недопущению приобщения к материалам дела тех ходатайств, которые содержат в себе фактические данные, опровергающие доводы обвинения, так как в ходатайстве содержались фразы из разговора С.Ю.Г. и Д.В.Л., которые устанавливают факт получения информации от других адвокатов, а не от Загайнова В.В., тем самым было нарушено право подсудимого на защиту.

Осужденный Загайнов В.В. обращает внимание на то, что уголовное дело № 11702880010000012 было возбуждено 1 июня 2017 года в отношении С.Ю.Г., Загайнова В.В. и неустановленного сотрудника МВД по Республике Марий Эл, совершивших преступление, предусмотренное ч.3 ст.30, ч.4 ст.159 УК РФ, в составе группы лиц по предварительному сговору. Загайнову В.В. и С.Ю.Г. 2 июня 2017 года было предъявлено обвинение в совершении данного преступления также - в составе группы лиц с неустановленным сотрудником МВД по Республике Марий Эл. В нарушение действующего законодательства, уголовное дело, возбужденное также и в отношении сотрудника МВД, в ходе предварительного следствия прекращено не было, материалов в отношении него выделено не было. Таким образом, в ходе расследования уголовного дела были нарушены нормы уголовно-процессуального законодательства, которые не устранены судом и препятствуют вынесению законного решения по делу.

Осужденный обращает внимание, что 29 марта 2018 года в ходе судебного заседания защитником Поповой Н.В. было заявлено письменное ходатайство о возвращении уголовного дела прокурору и об исключении доказательств, которое на основании решения суда было приобщено к материалам дела, однако данное ходатайство по существу не было рассмотрено ни в одном судебном заседании, указанные в ходатайстве доводы судом не исследовались, соответственно, оценка им дана не была. В материалах дела указанное письменное ходатайство адвоката Поповой Н.В. отсутствует.

Поступившее 29 марта 2018 года в Йошкар-Олинский городской суд из прокуратуры Республики Марий Эл ходатайство (жалоба) от Загайнова В.В. от 14 марта 2018 года, заявленное по результатам ознакомления с материалами уголовного дела, в ходе судебного заседания также не исследовалось и не рассматривалось, приложенные к ходатайству документы - детализации телефонных переговоров - судом исследованы не были, доводы, изложенные в ходатайстве не проверялись и, соответственно, оценены не были. Поступившая из Генеральной прокуратуры РФ в суд жалоба (обращение) от адвокатов Поповой Н.В. и Петровой А.И. по уголовному делу в отношении Загайнова В.В. от 9 апреля 2018 года в ходе судебного заседания не исследовалась и не рассматривалась, поэтому изложенные в ней доводы также не проверены.

Осужденный указывает, что в ходе судебного заседания был исследован CD-R диск, содержащий детализацию вызовов с номера <№>. Данные на диске были сверены с данными, указанными в протоколе осмотра предметов от 24 сентября 2017 года. В ходе осмотра установлено, что CD-R диск содержит в себе файл «П УД 1702880010000012 Приложение № 1 (370538)». Однако в протоколе осмотра предметов указано, что на осматриваемом диске при просмотре имеется файл «П УД 11702880010000012 Приложение № 1 (370538) (БИЛЛИНГ МТС С.Ю.Г.)». Таким образом, было выявлено несоответствие содержащегося на CD-R диске файла, осмотренного в ходе судебного заседания и осмотренного следователем согласно протоколу осмотра предметов. Сомнение в достоверности и законности протокола осмотра предметов от 24 сентября 2017 года вызывает факт наличия противоречий между содержимым в детализации соединений абонента Ш.С.И. (пользовался Загайнов В.В.), поступившей на бумажном носителе якобы из ПАО «Мегафон», содержимым в самом протоколе осмотра и сведений о входящих и исходящих соединениях, выявленных в ходе осмотра сотового телефона «Samsung» с SIM-картой компании «Мегафон», зарегистрированной на Ш.С.И. Кроме того, доводы подсудимого, изложенные в ходатайстве от 10 июля 2018 года, о том, что выявлены существенные противоречия между содержимым в детализации соединений, судом проверены не были, оценка им не давалась.

14 июня 2018 в свидетелем З.Т.А. суду было передано зарядное устройство к телефону Загайнова В.В., однако никакого решения в приговоре по данному имуществу не принято.

Осужденный указывает, что судом были неправильно установлены обстоятельства, имеющие значение для дела, показания как свидетелей защиты, так и свидетелей обвинения, отраженные в приговоре, были изложены исключительно в обвинительной интерпретации, без изложения полной картины произошедшего, позволяющей поставить доводы стороны обвинения под сомнение. Суд без достаточной мотивировки отнесся критически к показаниям всех свидетелей защиты, которые в своей совокупности опровергают представленные стороной обвинения аргументы. В результате ознакомления с протоколом судебного заседания было выявлено множество грубейших изменений и искажений показаний свидетелей и потерпевших, а также фактических обстоятельств, происходивших в ходе судебного разбирательства в реальности. Судьей по результатам рассмотрения замечаний на протокол судебного заседания было вынесено постановление об отклонении данных замечаний, за исключением показаний трех лиц, которые не несут в себе существенных обстоятельств по делу. В ходе судебных заседаний стороной защиты неоднократно заявлялись ходатайства о приобщении к материалам уголовного дела стенограмм допросов свидетелей с их дословными показаниями с приложением аудиозаписей, с целью обеспечения полноты протокола и точности данных показаний. Однако судом указанные ходатайства отклонялись.

Осужденный обращает внимание на нарушения и неустранимые противоречия при оценке доказательств его вины по преступлениям, квалифицированным по ч.2 ст.159 УК РФ. Так, в приговоре не дана оценка той работе, которая была проделана им по защите интересов Ч.С.А. Вся работа, указанная в его показаниях, документально подтверждена, все документы находятся в материалах уголовного дела и были исследованы. Не дана в приговоре оценка приобщенному в суде перечню минимальных рекомендованных ставок гонорара адвоката за оказываемую юридическую помощь, не дана оценка стоимости проделанной работы, согласно данных ставок. Им была проделана большая работа по сбору, фиксации нарушений и фальсификации при предъявлении обвинения Ч.С.А., были сделаны запросы, составлены ходатайства, жалобы, направлено письмо. Результатом, который и был им обещан, за который и предусматривалось получение гонорара успеха в сумме 200 тысяч рублей, явилось освобождение Ч.С.А. из-под стражи вследствие нарушения закона следователем. Вся указанная работа велась именно с середины января 2017 года по 11 февраля 2017 года. Не принято во внимание судом, что работа по сбору доказательств, которая могла привести к освобождению Ч.С.А. из-под стражи, оценена адвокатом в 150 тысяч рублей и подтверждена документально. Также не отражена в приговоре и работа, проводимая им как адвокатом по защите Ч.С.А. в другой период времени, за что было получено другое вознаграждение от самого Ч.С.А.

Судом не принято во внимание дополнительное соглашение между Ч.С.А. и Загайновым В.В. от 31 января 2017 года и акт выполненных работ от 12 февраля 2017 года. Вывод суда о признании этих документов недостоверными безоснователен. Ч.С.А. в судебном заседании пояснил, что не помнит их подписания, но подпись, вроде, его. Дополнительное соглашение от 31 января 2017 года содержит в себе сведения, подтверждаемые произошедшими событиями, а именно в п.8 предусмотрена оплата гонорара в размере 150 тысяч рублей за работу по сбору доказательств о незаконности избрания Ч.С.А. заключения под стражу, а за достижение положительного результата в виде отмены меры пресечения согласован гонорар в размере 200 тысяч рублей. Наличие подписи Ч.С.А. в дополнительном соглашении подтверждает тот факт, что с соглашением он был ознакомлен и с условиями согласен. Акт выполненных работ от 12 февраля 2017 года с подписью Ч.С.А. подтверждает, что за работу по делу адвокату Загайнову В.В. было выплачено вознаграждение в размере 350 тысяч рублей.

Осужденный обращает внимание на то, что в приговоре указано, что свидетель А.Н.А. в суде пояснила, что видела похожие документы (дополнительное соглашение, акт), но что это были именно эти документы, она не уверена. В действительности, согласно протоколу судебного заседания А.Н.А. пояснила, что среди документов, которые она осматривала перед тем, как передать их Ч.И.Д., она увидела документы, касающиеся, на ее взгляд, финансовых отношений Загайнова В.В. и Ч.С.А., что она точно помнит, что это было связано с выполнением услуг. Доводы А.Н.А., что указанные выше документы (акт и дополнительное соглашение) являлись теми, которые находились в материалах дела и были представлены ей на обозрение, подтверждает тот факт, что они были выполнены на нестандартных бланках. Имеющиеся в материалах дела соглашения об оказании юридической помощи между Загайновым В.В. и Ч.С.А. от 6 декабря 2016 года, Ч.И.Д. от 27 марта 2017 года, выполнены типографским способом и являются шаблонными.

Осужденный указывает, что судом не дана оценка ответу из СИЗО № 1 г.Йошкар-Олы на имя адвоката Поповой Н.В. о посещении им (Загайновым В.В.) Ч.С.А. в следственном изоляторе. Приводит расчет проделанной работы по защите Ч.С.А. по рекомендуемым минимальным ставкам гонорара адвоката, согласно которому стоимость части проделанной работы по минимальным ставкам составляет 232 тысячи рублей.

Загайнов В.В. обращает внимание на нарушение права на защиту, принципа состязательности в ходе судебного заседания, состоявшегося 10 июля 2018 года. Так, в ходе допроса свидетеля защиты А.Н.А. ходатайство подсудимого о предоставлении на обозрение свидетелю акта приема выполненных работ и дополнительного соглашения было удовлетворено лишь после повторного заявления данного ходатайства, что, по его мнению, свидетельствует об обвинительном уклоне председательствующего. О наличии среди документов Загайнова В.В. нескольких соглашений свидетельствуют также показания адвоката М.А.Д., который показал, что видел соглашения, когда складывал документы в коробку, но с кем они были заключены, не знает.

Загайнов В.В. обращает внимание, что суд, признавая рассматриваемые дополнительное соглашение и акт выполненных работ за попытку ввести суд в заблуждение, ссылается на показания свидетеля Ш.А.В., который пояснил, что ни в ходе предварительного расследования, ни по его окончанию Загайновым В.В. или его защитниками о данных документах не сообщалось. Однако Загайнов В.В. по существу своего ходатайства о желании дать показания был допрошен только 6 декабря 2017 года, в ходе которого сообщил, что все вопросы, касающиеся оплаты работы, согласовывались с Ч.С.А., и с ним был подписан соответствующий акт.

Осужденный указывает, что в нарушение требований УПК РФ судом в приговоре не были отражены и оценены фактические обстоятельства, которые нашли свое подтверждение в аудиозаписи встречи адвоката И.Р.В. с Ч.И.Д., существенно влияющие на установление истины по делу. Вместо этого судом в приговоре были отражены, как в показаниях Ч.И.Д. и С.Е.А., так и в другой части лишь некоторые моменты, которые не отражают суть разговора, часть данных ими показаний была изменена, а дача И.Р.В. показаний рассматриваются судом как попытка ввести суд в заблуждение с целью опорочить доказательства стороны обвинения и освободить Загайнова В.В. от ответственности. При этом утверждение Ч.И.Д. и С.Е.А. о том, что И.Р.В. сам им позвонил и просил встретиться, чтобы Ч.И.Д. не писала заявление на Загайнова В.В., опровергается детализацией телефонных соединений И.Р.В. и Ч.И.Д., показаниями И.Р.В. о том, что он не мог знать о письме Ч.И.Д. к Загайнову В.В. и, соответственно, о ее намерениях написать заявление. Аудиозапись подтверждает показания свидетеля И.Р.В. и Загайнова В.В., а именно, что Ч.И.Д. и С.Е.А. при встрече неоднократно повторяют, что платили Загайнову В.В. за работу 50 тысяч рублей и 50 тысяч рублей передали для оплаты работы по защите А.Д.И.И.Р.В., что это было в конце января - начале февраля 2017 года. Причем они повторяют, что у А.С.С. не было денег, а заплатить И.Р.В. они были должны до 31 января 2017 года, но А.С.С. из-за отсутствия денег заплатить не смогла, поэтому платила Ч.И.Д., беря кредит. И.Р.В. в своем допросе ссылался на договор, заключенный между им и А.С.С., согласно которому последняя должна была передать И.Р.В. 50 тысяч рублей до 31 января 2017 года, что сделано не было, а 3 февраля 2017 года он эти деньги получил от Загайнова В.В., которые ему передала Ч.И.Д. Осмотренной 1 августа 2018 года в судебном заседании детализацией соединений С.Е.А. установлено, что она созванивалась с А.С.С. 28 января 2017 года, а также три раза накануне получения денег от В.К.В. – 1 февраля 2017 года, чему судом оценки дано не было. В протоколе суда данный факт также отражен не был, на что было указано в замечаниях на протокол судебного заседания.

В суде 25 июля 2018 года Ч.И.Д. заявила, что никаким адвокатам, кроме Загайнова В.В., она не платила и деньги для их оплаты не передавала, про С.Ю.Г. ранее не слышала, деньги ему не передавала и не платила, не говорила о том, что если ей Загайнов В.В. или его семья заплатят деньги, то она потом 200 тысяч рублей вернет. Осужденный Загайнов В.В. указывает, что данные показания опровергаются аудиозаписью, где Ч.И.Д. и С.Е.А. говорят, что именно они платили С.Ю.Г. - адвокату, защищавшему К.И., 30 тысяч рублей за поездку в г.Киров, но он туда так и не съездил, что платили С.Ю.Г. за работу 50 тысяч рублей, но он, по их мнению, «не отработал ни копейки». В ходе судебного заседания 22 июня 2018 года подсудимым Ч.И.Д. был задан вопрос: «Вы писали в заявлении, что отказали мне в выдаче миллиона и поняли, что у нас создалась группа по вымогательству денег?», на который Ч.И.Д. ответила: «Вы с С.Ю.Г. вдвоем задержаны были». Однако в реальности ответ был не такой. Судом в протоколе в ответ Ч.И.Д. было добавлено слово «задержаны», которое она не произносила. Таким образом, судьей изменен ответ Ч.И.Д. с целью искажения смысла. А из ответа в реальности вытекает тот факт, что, по словам Ч.И.Д., она знала С.Ю.Г. еще якобы на момент, когда Загайнов В.В. говорил об 1 миллионе рублей, то есть - в феврале 2017 года. Следовательно, показания Ч.И.Д. и С.Е.А. о том, что о С.Ю.Г. они впервые узнали из средств массовой информации после его задержания - неправда.

Также, Ч.И.Д. в записи разговора просит вернуть ей 300 тысяч рублей, так как у них тяжелое материальное положение, и что им надо платить сейчас и за В. и Ч.С.А.. Это подтверждает, что деньги ему (Загайнову В.В.) платились исключительно за работу. Причем 2 февраля 2017 года ею фактически было уплачено 50 тысяч рублей, а не 150 тысяч рублей, как Ч.И.Д. заявляла при допросе. Доводы Ч.И.Д. про передачу денег И.Р.В. за А.Д.И., и Загайнову В.В. - за Ч.С.А. «до Нового года» опровергаются материалами уголовного дела, а именно, согласно ордеру адвоката от 9 января 2017 года с 9 января 2017 года поручена защита интересов А.Д.И. адвокату И.Р.В., то есть И.Р.В. до этой даты представлять интересы А.Д.И. не мог. Также <...>С.Е.А. показала, что пока Ч.С.А. был на свободе, она не знала, кто осуществляет его защиту, но потом он сказал Ч.И.Д., и она узнала тоже об этом. Осужденный обращает внимание, что в протоколе судебного заседания допущены искажения данных показаний, в него не включены части вопросов и ответов. В замечаниях на протокол суда приведены дословные показания лиц, которые подтверждаются аудиозаписью, но судом данные замечания были отклонены.

Осужденный указывает, что хищение не могло иметь место, поскольку Ч.И.Д. согласно аудиозаписи просит вернуть деньги или заплатить кредиты, при этом обещает 200 тысяч рублей или большую часть из «похищенного» вернуть обратно. Ч.И.Д. просит вернуть ей 300 тысяч рублей, но при этом говорит, что не откажется и от 500 тысяч рублей, так как у них очень много кредитов и не знает, как их закрыть. Версия Ч.И.Д., что другим адвокатам, кроме Загайнова В.В., она деньги не платила, опровергается не только указанной аудиозаписью и показаниями свидетеля И.Р.В., но и аудиозаписью, сделанной самой С.Е.А. в кабинете адвоката И.Р.В. 27 июня 2017 года. В частности, когда шла речь о возврате денег, Ч.И.Д. говорит (дословно): «Нам-то что делать? У нас адвокатам платить нечего. Мне надо за В. платить, за Ч.С.А. платить, за двоих, на меня повесили двоих…».

Осужденный Загайнов В.В. обращает внимание, что показания свидетеля К.А.В. в приговоре искажены, не соответствуют действительности. Не оценены показания К.А.В., что «по лопатам его беспокоили родственники Ч.С.А.», так как «из дома были изъяты все лопаты, а им весной надо копать огород». Также в приговоре указано, что показания свидетелей А.Н.А. и М.А.Д. не противоречат показаниям потерпевшей Ч.И.Д. о том, что она получала в офисе адвоката Загайнова В.В. документы по делу ее сына. Однако в ходе судебного заседания адвокат А.Н.А. дала и другие показания, которые свидетельствовали о его невиновности. Свидетель А.Н.А. пояснила, что 14 июня 2017 года в офис первой коллегии адвокатов, где находится рабочее место ее и Загайнова В.В., пришла Ч.И.Д. и сообщила, что заплатила Загайнову В.В. 300 тысяч рублей за работу - защиту Ч.С.А., но, по ее мнению, он этих денег не заработал, так как обещал, что Ч.С.А. освободят из тюрьмы, чего на самом деле не произошло, также сказала, что теперь надо нанимать других адвокатов и платить им. А.Н.А. была осведомлена о том факте, что Ч.С.А. в связи с допущенными нарушениями, которые выявил Загайнов В.В., был освобожден из-под стражи, соответственно свидетель и сообщила об этом Ч.И.Д., что Ч.С.А. освободили, что была проделана большая работа. А.Н.А. также в суде пояснила, что о взятках для экспертов или о требованиях Загайнова В.В. в 500 тысяч рублей, либо в 1 миллион рублей Ч.И.Д. не говорила. Однако в протоколе судебного заседания показания А.Н.А. были искажены, часть их в протокол не включена, чем искажен их смысл. Судом не изложены и не оценены показания адвоката М.А.Д., в части, которая свидетельствует о невиновности Загайнова В.В. Свидетель М.А.Д. в судебном заседании показал, что после задержания Загайнова В.В. он собрал все документы с рабочего места Загайнова В.В. в коробку, среди которых были соглашения с клиентами, но с кем, он не видел. А.Н.А. ему действительно звонила и спрашивала о возможности передачи Ч.И.Д. адвокатского производства в отношении Ч.С.А.. Через некоторое время М.А.Д. отвез коробку с документами З.Т.А. Суд не отразил в приговоре и показания З.Т.А. и свидетеля И.Р.В. в части того, что в коробке с документами, привезенной М.А.Д., ею были обнаружены дополнительное соглашение и акт выполненных работ, подписанные Загайновым В.В. и Ч.С.А. Не были отражены показания свидетеля Ч.С.А., который в ходе судебного заседания 21 июня 2018 года пояснил, что ни Загайнов В.В., ни <...>Ч.И.Д., ни <...>С.Е.А. ему не говорили про какие-либо оплаты для экспертов. У самого Ч.С.А. претензий к Загайнову В.В. по оказанным услугам не имеется. Кроме того, Ч.С.А. дал показания, что следователь по его делу был уволен в связи с тем, что была написана жалоба по факту фальсификации следователем обвинения, а также, что с Загайновым В.В. он договаривался, что заплатит ему гонорар успеха, если Ч.С.А. освободят, но сумма не оговаривалась. В итоге Ч.С.А. был освобожден из-под стражи из-за фальсификации при предъявлении обвинения, но на улице был задержан за другое преступление. В приговоре указано, что Ч.С.А. заключил с Загайновым В.В. только одно соглашение, когда в реальности в суде он сообщил, что не помнит о подписании дополнительных соглашений и насколько он помнит, подписал одно. Следовательно, имеет место быть предположение о количестве подписанных Ч.С.А. документов.

Осужденный Загайнов В.В. указывает, что судом оставлено без внимания наличие у Ч.И.Д. кредитов, а также указание ею разных сумм: изначально в своем заявлении Ч.И.Д. указывала, что передала Загайнову В.В. деньги - сначала 300 тысяч рублей, потом 200 тысяч рублей, но в последствии первоначальную сумму в показаниях уменьшила до 150 тысяч рублей. Ч.И.Д. может давать ложные показания с целью вернуть оплаченный ею гонорар за защиту Ч.С.А.. Показания Ч.И.Д. и С.Е.А. о том, что 13 февраля 2017 года перед избранием Ч.С.А. меры пресечения у здания суда Загайнов В.В. сказал, что нужно срочно 200 тысяч рублей для передачи эксперту, и они, не дожидаясь окончания суда, поехали в пос.Советский искать деньги, опровергаются исследованной в суде детализацией телефонных соединений Ч.И.Д. и С.Е.А., согласно которой они находились 13 февраля 2017 года в районе расположения Йошкар-Олинского городского суда с 11 часов 57 минут до 15 часов 40 минут, что указывает на то, что они не уезжали в пос.Советский в срочном порядке для поиска денег, как они утверждают. Показания Ч.И.Д. и С.Е.А. о том, что 13 февраля 2017 года по приезду в пос.Советский они случайно встретили К.А.В. у отделения Сбербанка и попросили его оформить на себя кредит, а затем сразу пошли в банк с документами для его оформления, опровергаются показаниями К.А.В. о том, что Ч.И.Д. просила у него деньги в феврале 2017 года, когда приехала к нему домой в <адрес>, кредит они пошли оформлять только на следующий день, а деньги получили еще через день - утром. Причем показания К.А.В. были положены в приговор в измененном виде, которые не отражают суть произошедшего. В протоколе судебного заседания его показания были указаны в измененном виде, часть показаний отсутствует. Ч.И.Д. и С.Е.А. показали, что 14 февраля 2017 года после получения денег у К.А.В. они поехали в г.Йошкар-Ола, чтобы передать 200 тысяч рублей адвокату Загайнову В.В. По пути в город они ему звонили по телефону и договорились о встрече в офисе. Когда подъехали к офису, то снова позвонили Загайнову В.В., и он сказал зайти в офис, где они передали 200 тысяч рублей в качестве взятки эксперту. Данные показания опровергаются детализацией телефонных соединений, согласно которой Ч.И.Д. и С.Е.А. 14 февраля 2017 года находились в г.Йошкар-Ола с 10 часов 15 минут до 14 часов 33 минут, а до этого времени были в другой части города. До 14 часов 01 минуты Загайнову В.В. они не звонили. Кроме того, стороной защиты было установлено, что в период времени со 2 февраля 2017 года по 14 февраля 2017 года Ч.И.Д. был приобретен новый автомобиль в кредит, стоимостью более 600 тысяч рублей, а 14 февраля 2017 года перед встречей с Загайновым В.В. Ч.И.Д. и С.Е.А. занимались в г.Йошкар-Ола постановкой автомобиля на учет в МРЭО ГИБДД.

Осужденный указывает, что судом не было дано оценки его показаниям о том, что о необходимости оплаты гонорара за освобождение Ч.С.А., он говорил Ч.И.Д. и С.Е.А. еще 11 февраля 2017 года. При встрече 12 февраля 2017 года Ч.И.Д. обещала найти деньги, занять их у родственников. 13 февраля 2017 года и Ч.И.Д. и С.Е.А. на суде по делу Ч.С.А. находились до его завершения и выражали недовольство тем, что Ч.С.А. опять задержали, следовательно, работа не выполнена, но обещали деньги привести на следующий день, то есть 14 февраля 2017 года.

В ходе судебного заседания в качестве свидетеля стороны защиты была допрошена С.Н.А., которая показала, что перечислила 19 тысяч рублей по просьбе З.Т.А. Эти деньги она перечисляла Ч.И.Д. за то, что Загайнов В.В. не выполнил услуги в полном объеме, так как его задержали. Однако в приговоре не нашли отражения показания С.Н.А., что 150 тысяч рублей, которые З.Т.А. отдала Ч.И.Д., были также за невыполненные услуги.

Загайнов В.В. обращает внимание, что в приговоре указано, что представленное в суд заявление А.С.С., взятое адвокатом И.Р.В. получено вне рамок уголовно-процессуального закона, ненадлежащим лицом, без разъяснения всех прав, обязанностей и ответственности, в связи с чем не может быть признано допустимым доказательством. Указанный вывод суда противоречит ч.3 ст.86 УПК РФ и ст.6 Федерального закона от 31 мая 2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ». Судом в приговоре неверно отражены показания А.С.С. и сделан вывод, что показания, которые она давала в объяснении, являются предположением. В ходе судебного заседания председательствующим был неоднократно свидетелю задан наводящий вопрос о предположении, на что А.С.С. заявила, что ее этим суд запутал. Часть показаний А.С.С. в протоколе судебного заседания от 14 мая 2018 года была искажена, в него включены якобы имевшие место ответы свидетеля, которых на самом деле не было, а большое количество показаний А.С.С. при ответах на вопросы в протокол не занесены.

Осужденный считает, что его доводы в части написания Ч.И.Д. заявления под воздействием сотрудников правоохранительных органов, подтверждаются не только показаниями А.С.С. и И.Р.В., но и аудиозаписью разговора 27 июня 2017 года между Ч.И.Д., С.Е.А. и И.Р.В. В частности, 27 июня 2017 года еще до написания Ч.И.Д. заявления в офисе И.Р.В. при обсуждении возврата З.Т.А. 150 тысяч рублей произошел диалог, где С.Е.А. спрашивает: «А нам-то следователю что говорить тогда?», на что Ч.И.Д. говорит: «нет, следователь ладно, нам-то что делать? У нас адвокатам платить нечего». Показания Ч.И.Д. и С.Е.А. о том, что до написания заявления они ни с кем из сотрудников правоохранительных органов не общались, опровергаются показаниями оперуполномоченного УФСБ К.А.М., который пояснил, что изначально работа по Ч.И.Д. (проверка) проводилась еще до написания ею заявления, и что ее доставляли в СУ СК РФ по Республике Марий Эл.

Осужденный указывает, что в нарушение норм УПК РФ доводы подсудимого в части оказания на него давления и высказывания в его адрес угроз надлежащим образом не проверены. В материалах дела имеется заявление Загайнова В.В. на имя начальника СУ СК РФ по Республике Марий Эл, где указано, что со стороны следователя Ш.А.В. в присутствии адвоката Поповой Н.В. и сотрудника СИЗО поступила в адрес Загайнова В.В. угроза, как реакция на непризнание вины при допросе 6 декабря 2017 года. Суд также не дал оценки тому факту, что Загайнова В.В. посещал в СИЗО оперуполномоченный УФСБ К.А.М.

Осужденный считает незаконным вывод суда о том, что представление документа, подтверждающего передачу И.Р.В. Загайновым В.В. 50 тысяч рублей, является попыткой ввести суд в заблуждение. В ходе судебного заседания И.Р.В. и стороной защиты заявлялись ходатайства о приобщении к материалам дела соглашения между адвокатом И.Р.В. и А.С.С. от 9 января 2017 года, в котором было указано, что сумма 50 тысяч рублей подлежит оплате адвокату до 31 января 2017 года. Данное соглашение подтверждает показания Загайнова В.В. о получении 2 февраля 2017 года от Ч.И.Д. 50 тысяч рублей для передачи И.Р.В. и сведения, содержащиеся в аудиозаписи от 23 июня 2017 года, где Ч.И.Д. и С.Е.А. говорили о сумме, переданной Загайнову В.В. в размере 100 тысяч рублей, в том числе и 50 тысяч рублей для передачи И.Р.В.

Осужденный Загайнов В.В. оспаривает вывод суда о том, что оснований для его оговора Ч.И.Д. и С.Е.А. не установлено. Ч.И.Д. в письме, направленном в СИЗО-1 Загайнову В.В., фактически обвиняет его в аресте Ч.С.А., требует возврат денег. Однако суд данные обстоятельства не оценил и повода для оговора не усмотрел, а также не учел отсутствие в письме слов об экспертах. Судом не дана оценка противоречиям, которые сообщались потерпевшей в своем заявлении в прокуратуру и ее последующих показаниях. В заявлении она указывала, что Загайнов В.В. просил у нее 400 тысяч рублей для экспертов и 100 тысяч рублей за свою работу, и что она заплатила ему деньги в 2 приема- 300 тысяч рублей и через некоторое время 200 тысяч рублей, таким образом указывала первоначальную сумму 300 тысяч рублей в том размере, в каком брала у В.К.В.. Также в приговоре судом приведены показания Ч.И.Д. и С.Е.А. о том, что с Загайновым В.В. велась переписка в «Телеграмм» и что в суде С.Е.А. была данная переписка представлена на своем телефоне. Однако судом не учтено, что сведения об абоненте, с кем происходила переписка, в телефоне не имелось, было название «удаленный аккаунт».

Осужденный Загайнов В.В. обращает внимание на отсутствие оценки судом его доводов о том, что вопросы, связанные с экспертизами и оплатой за них, действительно обсуждались им с другими адвокатами по делу, что подтверждено свидетелями М.А.Д. и И.Р.В. В январе 2017 года адвокатами по делу Ч.С.А. в случае несогласия с результатами экспертиз планировалось назначение дополнительных экспертиз в сторонние организации на платной основе, но в последующем необходимость в этом не возникла.

Судом искажены показания свидетеля С.С.Ю. о том, что он слышал от С.Е.А. разговоры о сумме 1 миллион рублей. Дословный ответ С.С.Ю. был указан в замечаниях на протокол судебного заседания, которые были отклонены. Показания свидетеля И.Р.В., подтверждающие невиновность Загайнова В.В., также изложены не по существу и без приведения обстоятельств, опровергающих доводы обвинения. Не отражены по существу обстоятельства произведенной И.Р.В. записи разговора 23 июня 2017 года с С.Е.А. и Ч.И.Д., а также ее содержание. В приговоре изменена смысловая нагрузка произнесенных свидетелем З.Т.А. слов.

Осужденный указывает, что в судебном заседании Ч.И.Д. не подтвердила свои показания в части требования у нее 1 миллиона рублей, вопреки указанному в протоколе судебного заседания. Следовательно, в приговор включены выводы суда, которые не соответствуют фактическим обстоятельствам. Допрошенная в суде С.Е.А. аналогичным образом показала, что 1 миллион рублей он не просил и не требовал, а один или два раза упоминал эту сумму при разговоре, однако данное обстоятельство судом в приговоре не было отражено надлежащим образом. Не было раскрыто основное содержание допросов Ч.И.Д. и С.Е.А. в части, свидетельствующей о его невиновности. Таким образом выводы суда о наличии у него умысла на получение 1 миллиона рублей фактически были опровергнуты самой потерпевшей.

Считает, что в его деянии отсутствует состав преступления, предусмотренного ч.3 ст.30, ч.3 ст.159 УК РФ. Даже если допустить, что он и высказывал намерения получить какие-либо «большие деньги» за прекращение или приостановление уголовного дела, то в своих показаниях в суде и в ходе предварительного следствия Ч.И.Д. и С.Е.А. четко выразились, что таких денег они платить не будут и что у потерпевшей их нет. В подтверждение покушения на хищение 1 миллиона рублей судом приведены показания Ч.И.Д. и С.Е.А., что он в мае 2017 года при продлении срока содержания под стражей Ч.С.А. общался со следователем С.С.Е., после чего подошел и сказал, что все будет хорошо, он договорился, и, как они поняли, он договорился о передаче 1 миллиона рублей следователю в качестве взятки. Судом отражено, что показания Ч.И.Д. и С.Е.А. в части общения со следователем С.С.Е. подтверждаются показаниями С.С.Е., подтвердившего, что при продлении срока содержания Ч.С.А. под стражей в суде к нему действительно подходил Загайнов В.В., но интересовался лишь возможностью этапирования Ч.С.А. из СИЗО г.Кирова в г.Йошкар-Олу. Сам он (Загайнов В.В.) показал, что тогда подходил к следователю С.С.Е., чтобы узнать о возможности перевода Ч.С.А. в СИЗО г.Йошкар-Олы. 26 и 29 мая 2017 года им на имя следователя были поданы 2 ходатайства, в одном из них содержалась просьба об этапировании Ч.С.А. Выражает несогласие с учетом его разговора с С.С.Е. как доказательства, подтверждающего его вину, поскольку Ч.И.Д. пояснила, что оценила его действия так, как она их поняла.

Осужденный обращает внимание, что в материалы уголовного дела была легализована сотрудниками УФСБ какая-то информация по поводу имущественных претензий (как пояснил К.А.М.) со стороны Ч.И.Д. к Загайнову В.В., которая, возможно, и послужила поводом к возбуждению уголовных дел, но фактически - эта информация просто отсутствует, что также подтвердил сам свидетель в суде. Однако данные показания К.А.М. не учитывались судом при вынесении решения об отказе в удовлетворении ходатайств о возвращении уголовного дела прокурору и признания незаконным возбуждения трех уголовных дел.

Осужденный Загайнов В.В. указывает, что в приговоре не нашли своего отражения его показания, подтверждающие его невиновность. Так, не было указано, что его показания подтверждаются детализацией телефонных соединений с С.Ю.Г., Д.В.Л. и другими лицами, не отражены доводы, касающиеся предоставления информации С.Ю.Г. другими лицами, а именно разговоров С.Ю.Г. и Д.В.Л., где С.Ю.Г. прямо указывает на то, что информация по делу Д.В.Л. им была получена от других лиц - адвокатов Г.П.В. и Я.В.Е. Его доводы, приводимые в письменных ходатайствах от 23, 24, 25 июля 2018 года в приговоре также отражены не были. Не отражены в приговоре и показания Д.В.Л. о том, что первая сумма в размере 100 тысяч рублей была им передана С.Ю.Г. (частями в 40 и 60 тысяч рублей) до встречи с Загайновым В.В. Кроме того, в протокол судебного заседания от 5 июля 2018 года не был включен ряд показаний Д.В.Л., в том числе и вопросы подсудимого и защитника, из которых следовало, что перед тем, как дать ответ, потерпевший смотрел на государственного обвинителя и до начала допроса Д.В.Л. заходил в кабинет прокурора вместе с государственным обвинителем.

Осужденный указывает, что С.Ю.Г. в ходе судебного заседания давал противоречивые показания по вопросу момента возникновения совместного с Загайновым В.В. умысла на хищение денег Д.В.Л. Его доводы о том, что С.Ю.Г. получил в первый раз 100 тысяч рублей, не ставя его в известность и то, что он стал защищать по делу Д.О.В., судом, как доказательства оправдывающие подсудимого, в приговоре не раскрыты. После встречи у ДК им.Ленина 23 марта 2017 года Загайнов В.В. с Д.В.Л. не общался, кроме встречи 22 мая 2017 года и телефонного разговора 16 мая 2017 года, а по словам самого же Д.В.Л. после встречи у ДК им.Ленина все требования о передаче денег высказывал ему только С.Ю.Г., которому он и передавал все деньги. Вывод потерпевшего о возможном соучастии Загайнова В.В. был сделан исходя из домыслов.

Осужденный обращает внимание, что судом не отражены его показания о наличии аудиозаписей встреч Д.В.Л. и С.Ю.Г. 31 мая 2017 года и 1 июня 2017 года, где между ними происходит разговор, в ходе которого они обсуждают Загайнова В.В. как лицо, которое не связано с получением денег и передачей их сотрудникам правоохранительных органов, и как лицо, не являющееся источником получения информации по делу. Они также обсуждают целесообразность дальнейшего участия адвоката Загайнова В.В. в деле для защиты Д.О.В. Практически все допросы С.Ю.Г. и потерпевшего Д.В.Л., в которых они комментировали аудиозаписи происходивших встреч с 29 марта 2017 года по 1 июня 2017 года и телефонные разговоры, содержат в себе комментарии, которые расходятся с реальным содержанием разговоров.

Осужденный выражает несогласие с выводом суда о наличии сговора с С.Ю.Г., поскольку денежные средства ему не передавались. Доводы С.Ю.Г. о том, что в разговорах слово «деньги» заменялось словом «документы», и с Д.В.Л. про документы никогда не говорил, опровергается аудиозаписью от 25 июля 2017 года, где на вопрос Д.В.Л. о том, что у него искали дома при обыске, С.Ю.Г. отвечает: «Деньги и документы искали».

В приговоре не отражены показания С.Ю.Г. о том, что 1 июня 2017 года после получения денег от Д.В.Л. в сумме 250 тысяч рублей он бы позвонил Загайнову В.В. и сообщил об их получении, но этого сделать не смог, так как сел аккумулятор на телефоне. Указанный довод опровергается осмотром в суде CD-диска, в ходе которого установлено, что в 16 часов 21 минуту 1 июня 2017 года на телефон С.Ю.Г. поступило входящее сообщение, а согласно детализации его телефон функционировал как минимум до 14 часов 53 минут. До задержания из кафе С.Ю.Г. после получения денег вышел с Д.В.Л. в 13 часов 36 минут, что свидетельствует о возможности осуществить звонок при наличии сговора.

Осужденный Загайнов В.В. указывает, что в приговоре не отражены показания свидетеля Е.В.А. в части пояснений о том, что при общении с ним он лишь предположил, что деньги нужны для сотрудников полиции в качестве взятки. В приговоре изложены показания Е.В.А. о том, что после встречи у ДК им.Ленина он с Загайновым В.В. встречался по делу Д.В.Л. 1, 2 или 3 раза, хотя согласно протоколу судебного заседания от 7 июня 2018 года Е.В.А. дал иные пояснения.

Осужденный указывает на искажение показаний свидетеля И.И.В. в приговоре и протоколе судебного заседания, о чем подавались замечания на протокол, но которые удостоверены судом не были.

Загайнов В.В. обращает внимание, что согласно приговору свидетель И.И.В. показал, что он (Загайнов В.В.) остался у него в кабинете после допроса, поскольку представлял интересы потенциальных фигурантов по уголовному делу. Однако согласно протоколу судебного заседания суда в действительности И.И.В. говорил, что Загайнов В.В. остался в кабинете, так как представлял интересы фигурантов <...> совсем по другому делу. Также в приговоре отражено, что И.И.В. в суде сообщил, что Д.О.В. говорила в ходе допроса, что «нужно посмотреть, поискать документы», но у него были объективные сведения о том, что документов нет и быть не может. Согласно протоколу судебного заседания И.И.В. показал иное: «Мной был задан конкретный вопрос, имеются ли документы, подтверждающие..., - она ответила, что нужно эти документы посмотреть, поискать». Судом незаконно признано недопустимым доказательством объяснение И.И.В.

Осужденный указывает, что в приговоре показания Д.О.В. изложены в интерпретации, не соответствующей реальным показаниям. Вопреки утверждению суда, Д.О.В. подтвердила факт того, что 23 марта 2017 года при ее допросе следователь И.И.В. говорил ей о том, что по делу Д.В.Л. есть факты про девушек «легкого поведения», имеется прослушка и видеозаписи.

Осужденный Загайнов В.В. утверждает, что реальные показания Д.О.В. и И.И.В. не опровергают, а подтверждают обстоятельства произошедшего, указанные им. Его доводы о том, что, говоря о необходимости предоставления документов при походе Д.В.Л. на допрос к следователю 28 апреля 2017 года, речь шла исключительно о тех документах, которые требовал И.И.В. ранее на допросе Д.О.В., так как вопросами по организации незаконной рубки леса занимался Д.В.Л., судом рассмотрены ненадлежащим образом, поскольку суд сослался на показания Д.О.В. и И.И.В., приведенные с искажением смысла.

Загайнов В.В. указывает, что аудиозапись от 22 мая 2017 года, согласно которой при разговоре он спрашивает С.Ю.Г., ездил ли тот в Медведево, подтверждает его (Загайнова В.В.) доводы о том, что в переписке через «Вайбер», которая происходила 22 мая 2017 года, речь идет именно о передаче бумаг и документов и о встрече по делу в Медведевском СУ СК. Это же подтверждают показания К.Д.С., просившего собрать информацию по этим фактам для своего знакомого. Осужденный указывает, что в приговоре неверно отражены показания следователя Медведевского СУ СК М.И.В., которая в ходе судебного заседания 19 апреля 2018 года пояснила, что адвокатом по делу участвовал Я.В.Г., адвокат С.Ю.Г. летом 2017 года приходил в Медведевское СУ СК, но к кому, она не знает, а также утвердительно ответила на вопрос об изъятии в ходе расследования уголовного дела каких-либо документов.

Загайнов В.В. полагает необоснованным признания судом заключения комиссии специалистов от 1 февраля 2018 года № Р-20 недопустимым доказательством. Указывает на искажение в приговоре показаний свидетеля - сотрудника УФСБ К.А.М. по вопросам проведения оперативно-розыскных мероприятий.

Осужденный обращает внимание, что суд в приговоре указывает показания свидетеля Р.Е.А. только в той части, которая бы свидетельствовала о его виновности. Так, в ходе судебного заседания свидетель Р.Е.А. показал, что он является работником сотовой компании «МТС» и не может судить о технических возможностях компании «Вымпелком» («Билайн») из-за разницы используемого оборудования и технических характеристик. Вместе с тем, показания данного свидетеля в протоколе судебного заседания от 31 июля 2018 года отражены неправильно. Суд, несмотря на это, отклонил замечания на протокол судебного заседания. Также не дана оценка доводам о том, что 23 марта 2017 года он (Загайнов В.В.) не мог с 12 часов 36 минут до 12 часов 46 минут находится у магазина «Плёс» и разговаривать на улице с Ч.И.Д. и С.Е.А., а в это время был дома и пользовался компьютером.

Осужденный Загайнов В.В. указывает, что судом не учтены пояснения Г.П.В. о том, что С.Ю.Г. и Д.В.Л. интересовались у него, как он сходил на допрос со своим клиентом, и, соответственно, эту информацию он довел до С.Ю.Г., а также что обсуждался момент по поводу Д.В.Л., что его могли оперативные сотрудники задержать где-нибудь на улице. Замечания на протокол судебного заседания в данной части были необоснованно отклонены. Судом не в полном объеме приведены фразы, сказанные Г.П.В. 28 апреля 2017 года в аудиозаписях разговора. Также суд в приговоре не в полном объеме раскрывает показания свидетелей С.А.О., Я.А.А., Я.В.Г., имеющие существенное значение. В приговоре не оценены показания свидетеля Я.В.Г. о характеристике Д.В.Л. Считает несостоятельным вывод суда о том, что показания свидетелей Г.П.В., М.А.Д., Я.А.А., Я.В.Г., А.Н.А., С.А.О. не опровергают показания С.Ю.Г., а согласуются с ними в части того, что С.Ю.Г. по делу Д.В.Л. никакой информации, кроме как от него (Загайнова В.В.), от других лиц не получал.

Осужденный обращает внимание, что очная ставка Д.В.Л. с ним была проведена без участия его защитника, считает нарушением норм УПК РФ признание недопустимым доказательством объяснения Ш.И.Б., полученного адвокатом Поповой Н.В., указывает об отсутствии сговора с С.Ю.Г.

Осужденный считает несостоятельным вывод суда, сделанный на основе анализа телефонных переговоров, что речь в них идет о передаче и получении денежных средств. Указывает, что согласно детализациям соединений им велись телефонные разговоры со следователем И.И.В. и С.Ю.Г. в период осуществления прослушивания телефонных переговоров, но они легализованы не были, поскольку свидетельствовали бы о его невиновности. Обращает внимание, что эксперт в заключении №1 употребляет формулировку «в случае интерпретации», что свидетельствует о вероятностном выводе - что участники лишь могли интерпретировать разговор в определенном ключе. Однако учитывая весь изученный массив разговоров и звонков, отдельный разговор не может быть объективно интерпретирован в качестве обмана и злоупотребления доверием.

Осужденный указывает, что если бы у него был умысел на мошенничество в отношении Д.В.Л., то он не стал бы говорить Д.В.Л. о необходимости написания явки с повинной, сообщения органам следствия об организации лесных порубов, признания вины. Его (Загайнова В.В.) действия были направлены лишь на то, чтобы Д.В.Л. не избирали меру пресечения в виде заключения под стражу, поэтому в некоторых разговорах и фигурируют фразы «нужно поговорить со следователем», «следователь сказал, что нужно писать явку, а то арестует», «изменилась ли ситуация после допросов». Тем более, он (Загайнов В.В.) представлял интересы по уголовному делу Д.О.В., поэтому не мог не общаться с Д.В.Л. и его защитником С.Ю.Г., игнорировать их разговоры и звонки. Судом не учтены доводы о том, что он написал заявление в ФСБ России, но по независящим от него обстоятельствам, оно не было зарегистрировано (этого не сделал Ш.И.Б.), а также, что он не выполнял никаких действий, направленных на выполнение объективной стороны преступления.

Загайнов В.В. указывает, что представление информации (что ему инкриминируется, но не доказано) не может быть квалифицировано как покушение на мошенничество, так как законодатель разграничивает ответственность согласно ст.30 и ст.33 УК РФ, а лицо, не выполняющее объективную сторону преступления, не может быть признано исполнителем.

Считает необоснованным вывод суда о том, что С.Ю.Г. 28 апреля 2017 года в присутствии Д.В.Л. имитировал разговор по телефону, так как наличие телефонного разговора зафиксировано не только в показаниях самого Д.В.Л., но и протоколе осмотра предметов (аудиозаписи за 28 апреля 2017 года), где указано, что С.Ю.Г. разговаривает по телефону, и приводятся слова С.Ю.Г. Кроме того, в ходе судебного заседания С.Ю.Г. на вопрос о том, с кем был разговор, ответил, что не помнит.

Осужденный полагает, что показания Д.В.Л. в суде 5 июля 2018 года о том, что встреча 23 марта 2017 года у ДК им.Ленина была им частично записана, ставят под сомнение показания самого Д.В.Л. и С.Ю.Г. об обстоятельствах встречи, так как если бы в ней имелись доказательства его (Загайнова В.В.) вины, то она бы была предоставлена Д.В.Л.

По мнению осужденного Загайнова В.В., принимаемое решение о его виновности принято без учета доводов, приведенных им в свою защиту в последнем слове и в прениях. Считает, что дополнительное наказание в виде штрафа в размере 500 тысяч рублей принято без учета представленных документов, подтверждающих тяжелое материальное положение его семьи -<...>.

Просит отменить постановления от 13 апреля 2018 года и от 17 апреля 2018 года об отказе в удовлетворении ходатайств о возвращении уголовного дела прокурору, отменить приговор и вынести оправдательный приговор по всем инкриминируемым преступлениям.

В апелляционной жалобе, поданной в интересах осужденного Загайнова В.В., адвокат Попова Н.В. выражает несогласие с приговором, считая его незаконным, необоснованным и подлежащим отмене. Защитник выражает несогласие с выводом суда о том, что виновность Загайнова В.В. в совершении преступлений, предусмотренных ч.2 ст. 159, ч.2 ст.159, ч.3 ст.30, ч.3 ст.159 УК РФ, в отношении потерпевшей Ч.И.Д. доказана и подтверждается совокупностью исследованных доказательств. Из показаний потерпевшей Ч.И.Д. следует, что Загайнов В.В. говорил, что для приостановления дела нужны большие деньги. На слуху была сумма в размере 1 миллион рублей, но Ч.И.Д. говорила, что это большие деньги, и Загайнов В.В. указанную сумму у нее не требовал, Загайнов В.В. никогда прямо не говорил, что указанная сумма необходима для передачи взятки. Из показаний Ч.И.Д. следует, что ее мотивом в написании заявления в отношении Загайнова В.В. послужило то, что Загайнова В.В. арестовали, и <...>Ч.С.А. остался без защиты. Ч.И.Д. нужны были деньги для оплаты услуг другого адвоката с целью защиты Ч.С.А. Сама потерпевшая Ч.И.Д. пояснила, что заявления написала на эмоциях, а ее показания следователем были зафиксированы не совсем точно. После оглашения показаний Ч.И.Д. подтвердила их в судебном заседании за исключением показаний, данных ею об 1 миллионе рублей. Таким образом, сама потерпевшая подтверждает отсутствие умысла у Загайнова В.В. на завладение ее денежными средствами в размере 1 миллиона рублей, а общественная опасность действий Загайнова В.В. по указанному эпизоду является незначительной. Свидетель С.Е.А. 24 апреля 2018 года также показала, что Загайнов В.В. не требовал у них 1 миллион рублей. Таким образом, по указанному эпизоду отсутствует предмет преступления, следовательно, отсутствует состав преступления, инкриминируемого Загайнову В.В. Защитник указывает, что из предъявленного в этой части обвинения невозможно уяснить, совершение каких именно фактических действий обвиняемым, по мнению суда, образует объективную сторону преступления. Привлечь к уголовной ответственности за мошенничество можно только при условии, что доказан весь состав преступления. Суд проигнорировал показания потерпевшей Ч.И.Д., интерпретировал данные показания исходя из позиции следствия и прокуратуры с целью недопущения вынесения оправдательного приговора, что противоречит действующему законодательству и нарушает права Загайнова В.В.

Адвокат Попова Н.В. указывает, что в ходе судебного заседания 21 июня 2018 года после предъявления свидетелю Ч.С.А. акта выполненных работ от 12 февраля 2017 года и дополнительного соглашения от 31 января 2017 года Ч.С.А. пояснил: «Я не помню, что подписывал данные документы, но подпись на них моя». Из дополнительного соглашения от 31 января 2017 года и акта выполненных работ от 12 февраля 2017 года, заключенных между Загайновым В.В. и Ч.С.А., следует, что Загайнов В.В. получил за свои услуги сумму в размере 350 тысяч рублей, из которых 150 тысяч рублей являются суммой за работу, а 200 тысяч рублей – гонорар успеха. Таким образом, в материалах уголовного дела имеются документы, прямо свидетельствующие о невиновности Загайнова В.В. по двум эпизодам в отношении потерпевшей Ч.И.Д. Считает незаконным вывод суда о том, что представленные дополнительное соглашение и акт выполненных работ являются способом защиты Загайнова В.В., которыми сторона защиты пытается ввести суд в заблуждение с целью освобождения Загайнова В.В. от уголовной ответственности. Данный вывод компрометирует сторону защиты и направлен на вынесение заведомо неправосудного приговора.

Защитник утверждает, что обвинение Загайнова В.В. по двум преступлениям по ч.2 ст.159 УК РФ в отношении Ч.И.Д. строится исключительно на ее показаниях. Считает, что к показаниям потерпевшей Ч.И.Д. следует отнестись критически, учесть ее эмоциональное состояние, в котором она находилась во время написания заявления в отношении Загайнова В.В. Показания Ч.И.Д. основаны на догадке и предположении. Потерпевшая была очень расстроена, так как <...>Ч.С.А., остался без защиты, поскольку его адвоката заключили под стражу, а у нее не было средств для найма другого адвоката. Из показаний свидетеля Д.Е.А. следует, что Ч.И.Д. переживала, вернут ли ей деньги, которые она оплачивала адвокату Загайнову В.В., и что теперь нужно оплачивать другому адвокату. Из показаний свидетеля С.Е.А. следует, что она всегда присутствовала при встречах Ч.И.Д. с Загайновым В.В., что они перестали верить Загайнову В.В. и поняли, что он мошенник, только когда его «посадили», потому что его задержали за мошенничество. О том, что деньги Загайнову В.В. нужны на взятку, они сделали вывод уже после того, как его «посадили». Таким образом, заявления Ч.И.Д. в органы следствия и прокуратуры обусловлены не только ее эмоциональным состоянием, но и воздействием средств массовой информации. Показания Ч.И.Д. могли быть обусловлены непониманием тех или иных обстоятельств дела, юридического значения некоторых фраз Загайнова В.В. Сам Загайнов В.В. получал от Ч.И.Д. денежные суммы исключительно за свою работу, не подразумевая под этим никаких незаконных действий. Считает, что к показаниям потерпевшей следует отнестись критически, поскольку ее показания не согласуются с другими доказательствами по делу, в частности, с показаниями свидетеля И.Р.В., который пояснил, что 23 июня 2017 года между ним, Ч.И.Д. и С.Е.А. состоялся разговор, который он записывал. В судебном заседании была прослушана аудиозапись с мобильного телефона, представленного свидетелем И.Р.В., из которой следует, что Ч.И.Д. поясняет И.Р.В. о том, что передавала денежные средства Загайнову В.В. за работу, в том числе денежные средства в сумме 50 тысяч рублей для передачи И.Р.В. Из записи также следует, что Ч.И.Д. просит передать ей 300 тысяч рублей, затем говорит, что и от 500 тысяч рублей не откажется, в дальнейшем Ч.И.Д. просит закрыть оба кредита, поясняя при этом, что вернут в последующем Загайнову В.В. 200 тысяч рублей. То есть фактически Ч.И.Д. просит у Загайнова В.В. денежные средства в долг. Из прослушанной в суде аудиозаписи следует, что Ч.И.Д. неоднократно платила С.Ю.Г. за работу по защите К.И., и что С.Ю.Г. ничего не делал. Однако в судебном заседании Ч.И.Д. отрицала свое знакомство с С.Ю.Г. и передачу последнему денежных средств. С.Е.А. и потерпевшая Ч.И.Д. подтвердили факт ведения разговора между ними и И.Р.В. и что на аудиозаписи действительно звучат их голоса. Таким образом потерпевшая дает противоречивые показания, которые не согласуются с иными доказательствами по уголовному делу. Также показания Ч.И.Д. основаны на догадках и предположениях. В связи с этим показания потерпевшей Ч.И.Д. должны быть признаны недопустимыми.

Защитник Попова Н.В., приводя доводы, аналогичные доводам жалобы адвоката Рыбаковой М.А., обращает внимание на процессуальные нарушения, допущенные при возбуждении уголовного дела, полагая, что поводом возбуждения уголовных дел в отношении Загайнова В.В. должно быть указано заявление потерпевшей Ч.И.Д., а не сообщения, поступившие из УФСБ России по Республике Марий Эл.

Адвокат Попова Н.В. считает необоснованным вывод суда о доказанности вины Загайнова В.В. в совершении преступления в отношении Д.В.Л. Указывает на то, что С.Ю.Г. дал заведомо ложные показания в отношении Загайнова В.В., поскольку пытался облегчить свою вину путем заключения досудебного соглашения со следствием. При этом С.Ю.Г. пояснял, что все действия согласовывал с Загайновым В.В., но не мог даже назвать конкретную сумму, на которую был направлен их умысел, называя лишь сумму не менее 1,2 миллиона рублей. В ходе судебного следствия установлено, что С.Ю.Г. неоднократно получал от Д.В.Л. денежные средства, из которых ни разу не только не передавал Загайнову В.В., но и не сообщил о получении им (С.Ю.Г.) денежных средств от Д.В.Л.

Защитник указывает, что в ходе следствия не были установлены согласованные действия между Загайновым В.В. и С.Ю.Г. Не доказана объективная сторона вмененного Загайнову В.В. преступления. Какие конкретно Загайновым В.В. совершены действия, направленные на реализацию преступного умысла, не установлено, корыстный умысел Загайнова В.В. не доказан.

Защитник Попова Н.В. выражает несогласие с выводом суда о том, что показания свидетелей защиты Б.А.С. и Ш.И.Б. не согласуются друг с другом, что свидетели защиты пытаются ввести суд в заблуждение с целью освобождения Загайнова В.В. от ответственности за содеянное. Полагает, что судом необоснованно не применены положения ч.2 ст.31 УК РФ о добровольном отказе от преступления.

Адвокат Попова Н.В. обращает внимание, что в ходе судебного следствия стороной защиты заявлялись ходатайства об исключении доказательств, полученных с нарушением УПК РФ, в том числе CD-R дисков, которые не были удовлетворены судом.

<...>

Адвокат Попова Н.В. указывает, что никакого обмана либо злоупотребления доверием Ч.И.Д. и Д.В.Л. Загайнов В.В. не совершал, умысла на совершение вменяемых ему преступлений у него не было.

Просит отменить приговор, вынести оправдательный приговор.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции прокурор Гудков Н.М. поддержал доводы апелляционного представления по изложенным в нем основаниям, апелляционные жалобы осужденного Загайнова В.В. и защитников Рыбаковой М.А., Поповой Н.В. просил оставить без удовлетворения.

Осужденный Загайнов В.В., защитник – адвокат Рыбакова М.А. поддержали апелляционные жалобы по изложенным в них основаниям, просили удовлетворить.

Проверив материалы уголовного дела, выслушав выступления сторон, изучив доводы представления, жалоб и возражений, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

Выводы суда о виновности осужденного Загайнова В.В. в совершении преступлений при обстоятельствах, изложенных в приговоре, вопреки доводам жалоб, соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на всесторонне проверенных в судебном заседании доказательствах.

Все доводы стороны защиты и осужденного Загайнова В.В. были предметом исследования в судебном заседании, в приговоре они опровергнуты с изложением мотивов принятых решений.

Оснований подвергать сомнению правильность изложенных в приговоре выводов суда о виновности осужденного суд апелляционной инстанции не находит.

Судом апелляционной инстанции также отклоняются доводы осужденного Загайнова В.В. и защиты о том, что в основу приговора положены недопустимые доказательства, поскольку они противоречат материалам уголовного дела. Каждое доказательство, положенное в основу приговора, оценено судом с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а все доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела. Суд апелляционной инстанции, соглашаясь с выводами суда первой инстанции, находит, что данные доказательства получены в соответствии с требованиями закона, согласуются между собой и соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Оснований для признания недопустимыми доказательств, на которые указано в апелляционных жалобах, не имеется.

В приговоре указаны мотивы, по которым суд принимает одни доказательства и отвергает другие.

Судом правильно установлены все фактические обстоятельства уголовного дела, подлежащие доказыванию в соответствии с положениями ст.73 УПК РФ. Вопреки доводам стороны защиты, неустранимые существенные противоречия в доказательствах, требующие их толкования в пользу осужденного, по делу отсутствуют. Приговор не основан на каких-либо предположениях.

Доводы Загайнова В.В. о его невиновности в совершении преступлений, за которые он осужден, в том числе и изложенные в судебных прениях и последнем слове, тщательно проверялись судом первой инстанции и были мотивированно отвергнуты, как необоснованные и не соответствующие установленным фактическим обстоятельствам дела. Мотивы принятия судом такого решения подробно изложены в описательно-мотивировочной части приговора, оснований сомневаться в их правильности суд апелляционной инстанции не усматривает.

Виновность Загайнова В.В. в совершении преступлений подтверждается доказательствами, содержание которых в необходимом объеме по каждому преступлению приведено в приговоре, в том числе: показаниями потерпевших Ч.И.Д. и Д.В.Л., лица, в отношении которого уголовное дело было выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве - С.Ю.Г., свидетелей С.Е.А., Ч.С.А., К.А.В., С.С.Е., Х.А.А., С.А.В., Г.А.В., Е.В.А., И.И.В., Д.О.В., протоколами выемок, осмотров места происшествия, осмотров предметов (документов), заключением эксперта-лингвиста №1 от 20 октября 2017 года, результатами оперативно-розыскной деятельности, а также иными исследованными судом первой инстанции доказательствами.

Изложение содержания и анализ вышеперечисленных доказательств суд привел в приговоре, дав им надлежащую оценку.

В приговоре приведен подробный анализ показаний осужденного Загайнова В.В., которые он давал в ходе предварительного следствия и в судебном заседании.

Проанализировав показания Загайнова В.В. на разных стадиях уголовного процесса, суд дал им надлежащую оценку, оснований не соглашаться с которой суд апелляционной инстанции не усматривает.

Суд апелляционной инстанции учитывает, что Загайнов В.В. в ходе предварительного следствия и суда существенно изменял свои показания.

Так, судом проанализированы показания, которые Загайнов В.В. давал на предварительном следствии в ходе допроса в качестве обвиняемого 25 августа 2017 года и из которых следует, что денежные средства от Ч.И.Д. им всегда получались только по квитанциям, которые сданы в бухгалтерию Первой коллегии адвокатов, квитанции о получении денежных средств оформлялись сразу после их получения, денежные средства от Ч.И.Д. в пределах суммы 100 тысяч рублей он не получал.

Вместе с тем, в судебном заседании Загайнов В.В. давал иные показания, указывая, что 2 февраля 2017 года Ч.И.Д. передала ему 100 тысяч рублей, однако квитанцию он не оформлял, 14 февраля 2017 года им было получено от Ч.И.Д. 200 тысяч рублей, о чем также квитанция оформлена не была.

Указанные обстоятельства подтверждают, что Загайнов В.В., давая различные показания, стремится избежать привлечения к уголовной ответственности за содеянное.

Причину указания Загайновым В.В. в ходе допроса 25 августа 2017 года о том, что все денежные средства от Ч.И.Д. им принимались по квитанциям, суд апелляционной инстанции считает связанной именно с его намерением избежать привлечения к уголовной ответственности за содеянное, а не с попыткой избежать дисциплинарного производства за ненадлежащее оформление получения гонорара, как об этом указывал осужденный.

По преступлению в отношении потерпевшего Д.В.Л. Загайнов В.В. также существенно изменял показания.

Судом проанализированы показания, которые Загайнов В.В. давал на предварительном следствии в ходе допросов в качестве обвиняемого 20 июля 2017 года и 25 августа 2017 года, согласно которым Загайнов В.В. утверждал, что на встрече с Д.В.Л. на стоянке у ДК им. Ленина, на которой присутствовали также С.Ю.Г. и знакомый Д.В.Л., разговоров о гонораре и каких-либо денежных средствах не было.

Вместе с тем, в суде Загайнов В.В. существенно изменил показания, признавая факт того, что на данной встрече разговор о денежных средствах в размере 1,5 миллиона рублей действительно имел место, но о данной сумме речь шла как о размере гонорара за оказание услуг по представлению интересов Д.В.Л. и Д.О.В.

В то же время, показания осужденного Загайнова В.В. в данной части также обоснованно признаны недостоверными, поскольку полностью опровергаются показаниями С.Ю.Г., потерпевшего Д.В.Л. и свидетеля Е.В.А., из которых следует, что на данной встрече Загайнов В.В. выдвигал требования о передаче Д.В.Л. 1,5 миллиона рублей для последующей их передачи в качестве взятки сотрудникам полиции.

Доводы осужденного Загайнова В.В., в том числе о том, что он не просил у потерпевшей Ч.И.Д. получения денежных средств для передачи взяток, полученные от нее денежные средства в размере 150 тысяч и 200 тысяч рублей являлись его гонораром за осуществление защиты Ч.С.А., обоснованно признаны недостоверными и не соответствующими исследованным доказательствам.

Доводы осужденного об оказании на него давления сотрудниками правоохранительных органов судом надлежаще проверены и свое подтверждения не нашли, выводы о чем надлежаще мотивированы в приговоре. По данным обстоятельствам в том числе допрошены свидетели К.А.М. и Т.Р.Р., неоднократно допрошенный в суде первой инстанции свидетель – следователь Ш.А.В. также не указывал о том, что им применялись незаконные методы ведения следствия. Кроме этого, суд апелляционной инстанции учитывает, что каких-либо показаний, в которых в ходе предварительного следствия Загайнов В.В. признавал бы свою вину в совершенных преступлениях, в основу приговора не положено.

Суд обоснованно положил в основу приговора показания потерпевшей Ч.И.Д., данные в суде и ходе предварительного следствия, из которых следует, что в январе 2017 года Загайнов В.В. сказал ей, что по уголовному делу в отношении <...>Ч.С.А. осуществляется фальсификация, и эксперт, который должен производить экспертизу по изъятым из автомашины предметам, сообщил ему, что в упакованные предметы подбрасывают биоматериалы потерпевшего. Загайнов В.В. сообщил, что ей необходимо передать ему (Загайнову В.В.) 150 тысяч рублей, которые он отдаст эксперту в качестве взятки для недопущения фальсификации. С этой целью 2 февраля 2017 года в автомобиле «Лада Приора» в присутствии <...>С.Е.А. она передала Загайнову В.В. 150 тысяч рублей. В период со 2 до 14 февраля 2017 года Загайнов В.В. сообщил, что следователи были удивлены не выявлению следов потерпевшего при экспертизе, тем самым обозначил, что за переданные в качестве взятки деньги эксперт должным образом выполнил работу. Днем 13 февраля 2017 года Загайнов В.В. сообщил, что следователи подложили землю в изъятые лопаты и теперь, если ничего не сделать, то экспертиза будет против Ч.С.А. и чтобы эксперт не обнаружил на лопатах доказательств, требуется отдать через него эксперту 200 тысяч рублей в качестве взятки. 14 февраля 2017 года в коридоре в офисе Загайнова В.В. она в присутствии С.Е.А. передала Загайнову В.В. для последующей передачи эксперту 200 тысяч рублей. Ни при первой, ни при данной передаче денег Загайнов В.В. документы о получении денег не составлял, и деньги не являлись оплатой труда Загайнова В.В. Через некоторое время Загайнов В.В. сообщил, что экспертиза не будет содержать сведений о том, что Ч.С.А. совершил преступление. Также Загайнов В.В. просил передать ему (Загайнову В.В.) 1 миллион рублей для того, чтобы он данные деньги в качестве взятки отдал следователю за приостановление или прекращение уголовного дела в отношении Ч.С.А.. Говорил об этом Загайнов В.В. не один раз, настаивал на необходимости передачи взятки. Она отказалась передать деньги, но он продолжал высказываться о необходимости передачи через него данной взятки. Про 1 миллион рублей Загайнов В.В. стал говорить после передачи 200 тысяч рублей.

Показания Ч.И.Д. согласуются с данными в суде и в ходе предварительного следствия показаниями свидетеля С.Е.А., присутствовавшей на встречах Ч.И.Д. и Загайнова В.В., являвшейся очевидцем передачи потерпевшей денежных средств Загайнову В.В. в суммах 150 тысяч и 200 тысяч рублей, высказываниях Загайновым В.В. о передаче 1 миллиона рублей, и которая указала об аналогичных, что и потерпевшая Ч.И.Д., обстоятельствах происшедшего и целях, на которые Загайнов В.В. просил передать через него эти денежные средства.

Показания потерпевшей Ч.И.Д. и свидетеля С.Е.А. получены в соответствии с требованиями УПК РФ и, вопреки мнению стороны защиты, являются допустимыми и достоверными доказательствами, согласуются между собой и с иными исследованными доказательствами.

Вопреки доводам жалоб осужденного и защитника Поповой Н.В., в приговоре надлежаще приведено содержание показаний потерпевшей Ч.И.Д. и свидетеля С.Е.А., соответствующее протоколу судебного заседания, а указание суда о том, что их показаниями опровергаются показания осужденного Загайнова В.В., не указывает о том, что суд нарушил правила оценки доказательств, предусмотренные ст.88 УПК РФ, поскольку показания потерпевшей Ч.И.Д. и свидетеля С.Е.А. судом тщательно проанализированы и обоснованно признаны согласующимися с иными доказательствами, содержание которых приведено в приговоре.

Из показаний свидетелей – следователей К.А.В. и С.С.Е., являвшихся руководителями следственной группы по уголовному делу в отношении Ч.С.А., следует, что фальсификации по делу по вложению каких-либо объектов по экспертизам не имелось, в отношении Ч.С.А. вопрос о прекращении или приостановления уголовного дела с Загайновым В.В. не обсуждался, денежных средств от Загайнова В.В. не получали и тот им денежных средств не предлагал.

Свидетели Х.А.А., С.А.В., Г.А.В., проводившие экспертизы по делу в отношении Ч.С.А., показали, что никто к ним, в том числе и адвокаты, с предложениями об изготовлении за деньги достоверных заключений не обращался, денежных средств не предлагал и не передавал.

Вопреки доводам жалобы осужденного и защитника Поповой Н.В., потерпевшая Ч.И.Д. подтвердила показания, данные в ходе предварительного следствия, в том числе и в части требований Загайновым В.В. 1 миллиона рублей. То обстоятельство, что потерпевшая Ч.И.Д. в суде уточнила, что не было требований от Загайнова В.В. о передаче 1 миллиона к конкретному числу, не противоречит ее показаниям в ходе предварительного следствия о том, что Загайнов В.В. предложил и настаивал на передаче данной суммы, а после отказа передать ее, вновь просил передать ее следователю через него в качестве взятки.

Вопреки доводам жалоб, указанное подтверждает, что действия Загайнова В.В., заключавшиеся в требованиях о передаче 1 миллиона рублей, введении путем обмана и злоупотребления доверием в заблуждение потерпевшей о том, что данная сумма будет передана через него следователю для прекращения или приостановления уголовного дела, образуют состав преступления, предусмотренный ч.3 ст.30, ч.3 ст.159 УК РФ, а также подтверждает вывод суда о том, что Загайнов В.В. неоднократно предлагал потерпевшей передать ему 1 миллион рублей для передачи следователю.

Суд апелляционной инстанции не может согласиться с мнением защитника Поповой Н.В. о том, что потерпевшая Ч.И.Д. могла неверно воспринять слова Загайнова В.В., в связи с чем денежные средства на оплату работы осужденного, ею лишь субъективно воспринимались как переданные для взяток, поскольку указанное мнение защитника является предположением, которое полностью противоречит исследованным доказательствам. Не только из последовательных показаний потерпевшей Ч.И.Д., но и из показаний свидетеля С.Е.А., при которой Загайнов В.В. выдвигал данные требования, следует, что денежные средства в размере 150 тысяч, 200 тысяч и 1 миллион рублей Загайнов В.В. требовал для передачи через него взяток. При этом показания потерпевшей Ч.И.Д. и свидетеля С.Е.А. согласуются с тем фактом, что на переданные осужденному суммы в размере 150 тысяч и 200 тысяч рублей, Загайновым В.В. квитанции не выписывались.

Вопреки доводам жалоб осужденного и защитника Поповой Н.В. о том, что свидетель С.Е.А. в суде пояснила о том, что Загайнов В.В. говорил, что сумма в 1 миллион рублей потребуется, но не просил ее передать, суд апелляционной инстанции считает, что судом правильно в основу приговора положены как более подробные и данные через меньший промежуток времени показания свидетеля С.Е.А., данные в ходе предварительного следствия, из которых следует, что сначала Загайнов В.В. сообщил о том, что большая сумма может понадобиться, а затем уже в ходе разговоров указывал, что необходимо через него передать 1 миллион рублей для следователя для приостановления дела и прекращения преследования в отношении Ч.С.А.

То обстоятельство, что потерпевшая Ч.И.Д. отказалась от передачи Загайнову В.В. суммы в размере 1 миллиона рублей, не свидетельствует о добровольном отказе Загайнова В.В. от преступления, поскольку данная сумма денежных средств не была передана ему по независящим от него обстоятельствам – в результате указания самой потерпевшей об отсутствии денежных средств в такой сумме. Кроме того, суд апелляционной инстанции принимает во внимание, что даже после отказа потерпевшей Ч.И.Д. от передачи денежных средств в таком размере, Загайнов В.В. в последующем продолжил настаивать на их передаче, то есть продолжил действия по выполнению объективной стороны преступления.

Отсутствие у потерпевшей Ч.И.Д. денежных средств в размере 1 миллиона рублей, вопреки жалобам Загайнова В.В. и защитника Поповой Н.В., не указывает на отсутствие в действиях Загайнова В.В. состава преступления, предусмотренного ч.3 ст.30, ч.3 ст.159 УК РФ, являющегося неоконченным преступлением, что в том числе согласуется и с тем обстоятельством, что ранее переданные Загайнову В.В. Ч.И.Д. денежные средства в размере 150 тысяч и 200 тысяч рублей были заемными.

Вопреки доводам жалобы осужденного Загайнова В.В. о наличии не устраненных противоречий между показаниями потерпевшей Ч.И.Д. и свидетеля С.Е.А., Ч.И.Д. в суде уточнила, что про 1 миллион рублей Загайнов В.В. стал говорить после того, как она при С.Е.А. передала ему 200 тысяч рублей (подтверждается протоколом судебного заседания от 3 августа 2018 года), что полностью согласуется с аналогичными показаниями свидетеля С.Е.А., данными в суде 3 августа 2018 года. С учетом изложенного, суд первой инстанции обоснованно взял указанные показания потерпевшей и свидетеля в основу приговора.

Указание жалобы защитника Поповой Н.В. о том, что свидетель С.Е.А. в суде 24 апреля 2018 года указала, что вывод о том, что деньги Загайнову В.В. нужны были на взятку, она сделала только после того, как Загайнов В.В. был задержан, противоречат протоколу судебного заседания, из которого следует, что С.Е.А. в суде последовательно поясняла, что денежные средства в размерах 150 тысяч, 200 тысяч и 1 миллион рублей Загайнов В.В. требовал для передачи через него взяток, что полностью согласуется и с ее показаниями, данными в ходе предварительного следствия. Указание в суде свидетелем С.Е.А. на вопрос защитника Поповой Н.В. о том, что они поняли, что Загайнов В.В. «мошенник» после того, как он был задержан, и что они ранее ему доверяли, как раз и подтверждает обоснованность того, что действия Загайнова В.В., направленные на совершение хищений путем обмана и злоупотребления доверием, судом квалифицированы верно.

То обстоятельство, что 22 мая 2018 года после продления срока содержания Ч.С.А. под стражей Загайнов В.В. подошел к следователю С.С.Е. и спросил его по вопросу этапирования Ч.С.А., что действительно было подтверждено свидетелем С.С.Е., не опровергает вывод суда о том, что данный факт общения адвоката со следователем был использован Загайновым В.В. в целях создания перед потерпевшей видимости того, что следователь якобы подтвердил договоренность о получении взятки. Поэтому данный вывод суда первой инстанции не опровергается и фактом последующей подачи ходатайств Загайновым В.В. об этапировании Ч.С.А., на что обращено внимание в жалобе осужденного.

Изложенные в приговоре показания свидетеля С.С.Ю., вопреки мнению осужденного, отражены верно, соответствуют показаниям, данным свидетелем согласно протоколу судебного заседания.

То обстоятельство, что осужденным Загайновым В.В. проводилась определенная юридическая работа по уголовному делу в отношении его подзащитного Ч.С.А., что в том числе подтверждается приобщенными документами, жалобами в интересах Ч.С.А., не опровергает выводы суда о доказанности вины Загайнова В.В. в совершенных преступлениях, поскольку денежные средства в размере 150 тысяч (получены 2 февраля 2017 года от Ч.И.Д.), 200 тысяч и 1 миллион рублей Загайнов В.В. просил не в качестве оплаты за оказание юридической помощи, а для передачи через него другим лицам в качестве взяток.

Ссылка жалобы осужденного о том, что вопросы экспертиз по уголовному делу обсуждались им с другими адвокатами не имеет правового значения, поскольку не опровергает факт того, что от потерпевшей Ч.И.Д. денежные средства в размере 150 тысяч и 200 тысяч рублей им были получены именно под предлогом передачи их через него в качестве взятки экспертам.

Кроме того, доводы Загайнова В.В. о том, что 200 тысяч рублей были им получены 14 февраля 2017 года за его работу в связи с достигнутой договоренностью об оплате этой суммы за освобождение Ч.С.А., полностью противоречат тому факту, что Ч.С.А. после того, как он был выпущен из следственного изолятора в связи с допущенными следователем процессуальными нарушениями при предъявлении обвинения, сразу же (и до получения Загайновым В.В. денежных средств 14 февраля 2017 года) был вновь задержан по уголовному делу и впоследствии заключен под стражу.

Указание Загайновым В.В. о наличии противоречий в показаниях потерпевшей Ч.И.Д. и свидетеля С.Е.А. о том, в какое именно время они уехали из здания суда 13 февраля 2017 года, каким образом они договорились о встрече с Загайновым В.В. 14 февраля 2017 года, как и указания осужденного на то обстоятельство, что до встречи с ним 14 февраля 2017 года потерпевшая и свидетель С.Е.А. занимались постановкой автомобиля на учет, не ставит под сомнение достоверность показаний потерпевшей Ч.И.Д. и свидетеля С.Е.А. о том, что 13 февраля 2017 года Загайнов В.В. указал о необходимости передачи 200 тысяч рублей, которые и были переданы ему 14 февраля 2017 года. Кроме того, вопреки доводам осужденного, оснований ставить под сомнение показания Ч.И.Д. и свидетеля С.Е.А. о том, что С.Е.А. велась переписка с Загайновым В.В. в программе «Телеграмм», которая впоследствии была удалена, не имеется, поскольку обнаружение в телефоне С.Е.А. удаленного аккаунта согласуется с показаниями С.Е.А.

Факт того, что 14 февраля 2017 года потерпевшей Ч.И.Д. осужденному была передана сумма в размере 200 тысяч рублей, стороной защиты не оспаривается. Указание же свидетелем К.А.В. о том, что между просьбой Ч.И.Д. передать ей в долг денежные средства и снятием кредитных денежных средств прошел один день, суд считает добросовестным заблуждением, поскольку: из показаний как потерпевшей Ч.И.Д., так и свидетеля С.Е.А. следует, что денежные средства у К.А.В.Ч.И.Д. попросила в долг 13 февраля 2017 года, а получены они ей были после оформления К.А.В. кредита (сняты с карточки через банкомат) 14 февраля 2017 года; К.А.В. указывал о снятии денежных средств 15 февраля 2017 года, в то время как согласно банковской выписке денежные средства с его расчетного счета были сняты 14 февраля 2017 года. Указанным подтверждается, что К.А.В. добросовестно заблуждается относительно прошедшего времени между указанными им событиями, и денежные средства у него Ч.И.Д. попросила в долг именно 13 февраля 2017 года, а получены они были ею 14 февраля 2017 года. При этом суд апелляционной инстанции отмечает, что и в судебном заседании К.А.В. о прошедшем времени между данными событию указал предположительно, пояснив, что думает, что прошел один день.

Суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о том, что оснований полагать, что потерпевшая Ч.И.Д. и свидетель С.Е.А. оговорили Загайнова В.В., не имеется. Письмо Ч.И.Д. в адрес осужденного, на которое ссылается Загайнов В.В., не указывает об обратном и не свидетельствует о недостоверности показаний потерпевшей, поскольку в судебном заседании Ч.И.Д. последовательно пояснила обстоятельства, причины написания данного письма и употребляемых в нем выражений. Как потерпевшая Ч.И.Д., так и свидетель С.Е.А., последовательно поясняли, что оснований для сообщения недостоверных сведений в отношении осужденного у них не имеется. Наличие личной неприязни между указанными потерпевшей, свидетелем и осужденным не установлено.

Мнение стороны защиты о том, что потерпевшая Ч.И.Д. и свидетель С.Е.А. оговаривают Загайнова В.В. под давлением со стороны правоохранительных органов, носит характер предположения, не основанного на объективных доказательствах, установленных в ходе судебного разбирательства, а потому является необоснованным. О том, что на потерпевшую Ч.И.Д. и свидетеля С.Е.А. оказывалось какое-либо давление в целях сообщения ими недостоверных показаний, материалы дела не содержат, не сообщали об этом и сами потерпевшая и свидетель С.Е.А.

Ссылка осужденного на аудиозапись встречи 27 июня 2018 года, при которой С.Е.А. спросила И.Р.В. о том, что им говорить следователю, каким-либо образом не подтверждает доводы защиты о том, что потерпевшую и С.Е.А. сотрудники правоохранительных органов склонили к даче недостоверных показаний. Свидетель С.Е.А. последовательно пояснила, что данная фраза ею была употреблена специально для того, чтобы поторопить З.Т.А. к возврату незаконно полученных Загайновым В.В. денежных средств.

Указание в заявлениях от 11 и 12 июля 2017 года на имя руководителя СУ СК РФ по Республике Марий Эл и прокурора г.Йошкар-Ола потерпевшей Ч.И.Д. о том, что Загайнову В.В. ею было передано 300 тысяч, а затем 200 тысяч рублей, не свидетельствует о недостоверности показаний потерпевшей, данных в суде и в ходе предварительного следствия. Суд апелляционной инстанции считает доказанным, что указывая в данных заявлениях о передаче 300 тысяч рублей, потерпевшая объединила 150 тысяч рублей, которые Загайнову В.В. были переданы Ч.С.А., и 150 тысяч рублей, переданные ею Загайнову В.В. 2 февраля 2017 года, что согласуется с тем обстоятельством, что оплаченные Ч.С.А. Загайнову В.В. денежные средства в размере 150 тысяч рублей были собраны и переданы Ч.С.А. именно ею, поэтому не принадлежали Ч.С.А., о чем и указывала потерпевшая. При этом из показаний Ч.И.Д. от 27 февраля 2018 года прямо следует, что из взятых в долг у В.К.В. денежных средств в размере 300 тысяч рублей, одну половину она передала Загайнову В.В. 2 февраля 2017 года, а вторую половину потратила на возврат сумм, которые брала ранее в долг по просьбе Ч.С.А. для оплаты им Загайнову В.В. 150 тысяч рублей.

То обстоятельство, что в данных заявлениях потерпевшая указывала, что со слов Загайнова В.В. 400 тысяч рублей предназначалось для экспертов, полностью согласуется с показаниями потерпевшей Ч.И.Д. и свидетеля С.Е.А., из которых следует, что: 2 февраля 2017 года Загайнову В.В. были фактически переданы 150 тысяч рублей для передачи экспертам, так как Загайнов В.В. сам указал, что еще 50 тысяч рублей им будут переданы экспертам из ранее полученных от Ч.С.А. за его работу 150 тысяч рублей, тем самым сумма взятки экспертам составит 200 тысяч рублей; еще 200 тысяч рублей были переданы Загайнову В.В. для передачи эксперту 14 февраля 2017 года. Таким образом указание потерпевшей в заявлениях суммы в размере 400 тысяч рублей является правильным и полностью согласуется с ее показаниями.

Суд апелляционной инстанции считает, что судом дана надлежащая оценка дополнительному соглашению от 31 января 2017 года (между Загайновым В.В. и Ч.С.А.) и акту выполненных работ от 12 февраля 2017 года, суд обоснованно признал данные доказательства недостоверными, что не является нарушением принципа состязательности сторон, не указывает о нарушении права Загайнова В.В. на защиту. Мотивы принятия такого решения подробно изложены в описательно-мотивировочной части приговора, оснований сомневаться в их правильности, несмотря на несогласие с ними стороны защиты, суд апелляционной инстанции не усматривает, поскольку суд тщательно проанализировал данные документы в совокупности с показаниями свидетелей, в том числе показаниями Ш.А.В., Ч.С.А., К.А.В., содержание которых приведено в приговоре в данной части. Оценка показаниям свидетелей А.Н.А., М.А.Д., З.Т.А., И.Р.В. по обстоятельстам обнаружения данных документов дана правильная. Вопреки доводам жалобы осужденного, показания свидетелей З.Т.А., И.Р.В. и М.А.Д. в данной части в приговоре приведены и им дана оценка.

Суд правильно сделал вывод о том, что данные документы не подписывались и не составлялись 31 января 2017 года и 12 февраля 2017 года, соответственно, при обстоятельствах, указанных осужденным.

Показания свидетеля М.А.Д., на которые ссылается осужденный, не опровергают вышеуказанные выводы суда, поскольку свидетель М.А.Д. показал, что он не видел, с кем и на кого были соглашения, обнаруженные в документах Загайнова В.В., и в какой именно из папок они находились.

Вопреки доводам жалобы осужденного, показания свидетеля А.Н.А. изложены в приговоре верно, поскольку согласно протоколу судебного заседания от 10 июля 2018 года она пояснила, что она лишь предполагает, что представленные ей на обозрение в суде вышеуказанные соглашение от 31 января 2017 года и акт выполненных работ от 12 февраля 2017 года, могут являться теми, которые она видела ранее, пояснив, что не просматривала их содержание и не видела их с обеих сторон, также не может сказать, видела она копии или оригиналы.

Кроме этого, суд апелляционной инстанции учитывает, что указанные представленные стороной защиты лишь в ходе судебного заседания 13 апреля 2018 года, то есть спустя более 1 года, документы составлены между осужденным и Ч.С.А., в то время как оплату денежных средств Загайнову В.В. после своего задержания 9 января 2017 года он не производил. Денежные средства 2 и 14 февраля 2017 года были получены Загайновым В.В. обманным путем от самой потерпевшей Ч.И.Д. под предлогом последующей передачи их экспертам, а не в качестве оплаты его услуг как адвоката. Кроме того, представлению впервые данных документов в суд 13 апреля 2018 года предшествовало посещение Ч.С.А. в следственном изоляторе защитником Загайнова В.В. Поповой Н.В. 12 апреля 2018 года, что подтверждается справкой от 22 июня 2018 года (т.15 л.д.247), а оригиналы этих документов после их первоначального представления на обозрение суда на просьбы суда к З.Т.А. об их повторном предоставлении, представлены не были, при этом З.Т.А. поясняла об их утере.

Ссылка осужденного на то, что еще в ходе его допроса следователем Ш.А.В. 6 декабря 2017 года он сообщил, что все вопросы оплаты своей работы он согласовывал с Ч.С.А. и между ними был подписан соответствующий акт, не опровергает выводы суда о недостоверности указанных документов. Как следует из показаний Ч.С.А., после своего задержания 9 января 2017 года никаких финансовых вопросов с Загайновым В.В. он не решал. Как указал Ч.С.А., суммы оплаты юридических услуг с Загайновым В.В. после задержания 9 января 2017 года он не обговаривал, они лишь договорились, что когда он будет на свободе, то сам заплатит гонорар, который будет нужно, однако, как только его освободили из-под стражи, то сразу же снова задержали.

Указанные в приговоре показания свидетеля – следователя К.А.В. о том, что по вопросам экспертиз он мог изложить Загайнову В.В. вкратце их содержание, вопреки жалобе осужденного, соответствуют пояснениям данного свидетеля, изложенным в протоколе судебного заседания от 17 апреля 2018 года. При этом ссылка осужденного на отсутствие в приговоре оценки показаниям К.А.В. о том, что его беспокоили родственники Ч.С.А. по времени возврата изъятых лопат, несостоятельно, так как в судебном заседании свидетель указывал, что его об этом спрашивала сторона защиты, но кто точно, он не помнит, при этом сам по себе данный факт не влияет на выводы суда о доказанности вины осужденного.

Показания свидетеля С.Н.А., которой супруга Загайнова В.В. сообщила о том, что Ч.И.Д. требовала возврата денежных средств за невыполнение в полном объеме осужденным услуг защитника, не ставит под сомнение достоверность показаний Ч.И.Д. и С.Е.А., поскольку свидетель С.Н.А. не являлась очевидцем и не слышала договоренности между Загайновым В.В. и Ч.И.Д.

Суд первой инстанции, тщательно проанализировав показания свидетеля А.С.С., данные в ходе предварительного следствия и суда, причины изменения ею показаний, пришел к правильному выводу о достоверности ее показаний, данных в ходе допроса 30 ноября 2017 года. Выводы суда убедительно мотивированы и являются обоснованными, в связи с чем доводы об обратном суд апелляционной инстанции отклоняет. Из протокола судебного заседания следует, что наводящих вопросов, вопреки мнению Загайнова В.В., со стороны председательствующего свидетелю А.С.С. не задавалось.

Не приобщение судом первой инстанции соглашения между И.Р.В. и А.С.С. от 9 января 2017 года, не может рассматриваться как нарушение права Загайнова В.В. на защиту и не свидетельствует о нарушении принципа состязательности сторон, поскольку суд свое решение надлежащим образом мотивировал, поэтому оно сомнений в своей обоснованности не вызывает.

При этом суд апелляционной инстанции соглашается с оценкой суда первой инстанции, данной рукописному тексту без наименования и даты о получении И.Р.В. денежных средств от Загайнова В.В., представленного в суд в заседании 1 августа 2018 года.

Судом первой инстанции непосредственно, в том числе в присутствии потерпевшей Ч.И.Д. и свидетеля С.Е.А. была прослушана аудиозапись разговора от 23 июня 2017 года между И.Р.В., потерпевшей и свидетелем С.Е.А., представленная свидетелем И.Р.В. на мобильном телефоне. В приговоре изложены пояснения потерпевшей Ч.И.Д. и свидетеля С.Е.А. по существу данного разговора и по результатам прослушивания его записи, что опровергает доводы стороны защиты о ненадлежащей оценке записи в приговоре. Данной аудиозаписи судом дана надлежащая оценка, мотивы принятия судом решения изложены в описательно-мотивировочной части приговора. Суд апелляционной инстанции соглашается с выводами суда о том, что указанная аудиозапись не опровергает доказанность вины Загайнова В.В., не ставит под сомнение, что 2 и 14 февраля 2017 года Загайновым В.В., вопреки его доводам, было получено от Ч.И.Д. 150 тысяч и 200 тысяч рублей, соответственно, под предлогами передачи этих денег через него в качестве взяток экспертам. В судебном заседании потерпевшая и свидетель Ч.И.Д. последовательно поясняли, что денег за А.Д.И. они И.Р.В. через Загайнова В.В. не передавали. При этом Ч.И.Д. пояснила, что 50 тысяч рублей, о которых идет речь в записи как денег за А.Д.И., она не передавала и, возможно, эта сумма была в сумме 150 тысяч рублей, переданных самим Ч.С.А. до его задержания Загайнову В.В., в которой 50 тысяч рублей, как говорил впоследствии Загайнов В.В., пойдет в счет взятки экспертам. Суд апелляционной инстанции считает, что 50 тысяч рублей действительно не передавались Ч.И.Д. 2 февраля 2017 года через Загайнова В.В. для И.Р.В. на защиту А.Д.И., и, на что указывает Ч.И.Д., были в сумме 150 тысяч рублей, переданной лично Ч.С.А. Загайнову В.В. до задержания Ч.С.А. Указанный вывод согласуется с показаниями Загайнова В.В., данными в суде, в той части, что изначально он договорился об оплате с Ч.С.А. по уголовному делу за всех шестерых лиц, среди которых был и А.Д.И., 150 тысяч рублей за все следствие сверх оплаченных Ч.С.А. 20 тысяч рублей. Ч.С.А. передал ему (Загайнову В.В.) эти 150 тысяч рублей, однако впоследствии участвовать в защите других лиц, кроме Ч.С.А., и за исключением участия в первом допросе подозреваемого И.В., он не стал.

Поэтому то обстоятельство, что соглашение И.Р.В. на защиту А.Д.И. было заключено 9 января 2017 года, также не ставит под сомнение показания потерпевшей и свидетеля С.Е.А.

Само по себе указание в жалобе осужденного о том, что С.Е.А. созванивалась с А.С.С. 28 января 2017 года и 1 февраля 2017 года, не опровергает показания потерпевшей Ч.И.Д. и свидетеля С.Е.А. в вышеуказанной части.

То обстоятельство, что в указанной аудиозаписи и аудиозаписи встречи 27 июня 2017 года в кабинете И.Р.В.Ч.И.Д. и С.Е.А. просили вернуть иные суммы, а не сумму в 350 тысяч рублей, соответствующую общей сумме, переданной осужденному для последующей передачи в качестве взяток, и не указывали, что эти деньги были отданы Загайнову В.В. на взятки, не свидетельствует о недостоверности показаний Ч.И.Д. и С.Е.А., поскольку суд апелляционной инстанции расценивает это обстоятельство как вызванное их не желанием сообщать посторонним лицам о собственных противоправных уголовно-наказуемых действиях.

При этом незначительные неточности в показаниях потерпевшей Ч.И.Д. и свидетеля С.Е.А., в том числе о том, как они договорились о встрече с И.Р.В., объясняются допустимым запамятованием и не влияют на достоверность их показаний в целом.

Вопреки доводам жалобы осужденного, обращающего внимание, что 23 марта 2017 года он не мог встречаться с потерпевшей Ч.И.Д. и свидетелем С.Е.А., судом показания Р.Е.А., указавшего о возможности ситуации подключения находящихся рядом мобильных телефонов к разным базовым станциям, в приговоре приведены верно, поскольку Р.Е.А. пояснил принципы такого подключения. Кроме того, суд апелляционной инстанции отмечает, что потерпевшая Ч.И.Д. и свидетель С.Е.А. не указывали о встрече с Загайновым В.В. у магазина «Плес» именно 23 марта 2017 года, указывая о данной встрече, как произошедшей в марте 2017 года, а представленные стороной защиты скриншоты компьютера не подтверждают, что пользование компьютером осуществлялось именно Загайновым В.В. и указанное в них время соответствует действительному.

Доводы апелляционной жалобы осужденного Загайнова В.В. о незаконности постановления старшего следователя отдела по ОВД СУ СК РФ по Республике Марий Эл от 23 июля 2018 года об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении не самого Загайнова В.В., а других лиц - Ч.И.Д. и С.Е.А. по признакам преступлений, предусмотренных ч.3 ст.30 п.п. «а», «б» ч.4 ст.291, ч.3 ст.30, п.п. «а», «б» ч.4 ст.291 УК РФ, не ставят под сомнение выводы суда первой инстанции о доказанности вины осужденного Загайнова В.В. и не являются предметом рассмотрения уголовного дела в отношении него. То обстоятельство, что указанное постановление следователя от 23 июля 2018 года в отношении Ч.И.Д. и С.Е.А. не было вынесено до направления уголовного дела в отношении Загайнова В.В. в суд, не являлось основанием для возвращения уголовного дела прокурору и не препятствовало рассмотрению судом уголовного дела в отношении Загайнова В.В. по существу.

Приобщение судом первой инстанции вышеуказанного постановления следователя от 23 июля 2018 года, вопреки мнению осужденного Загайнова В.В., не свидетельствует ни о нарушении его права на защиту, ни о нарушении судом уголовно-процессуального закона.

Доводы осужденного Загайнова В.В. о неверном определении процессуального статуса Ч.И.Д. как потерпевшей, судом апелляционной инстанции отклоняются, поскольку из них не следует, каким образом процессуальный статус Ч.И.Д. влияет на фактическое содержание, допустимость и достоверность ее показаний. Кроме того суд апелляционной инстанции принимает во внимание и то обстоятельство, что по совершенному Загайновым В.В. преступлению, квалифицированному по ч.3 ст.30, ч.3 ст.159 УК РФ, уголовное дело о котором было соединено с другими в одно производство, денежные средства в размере 1 миллиона рублей Ч.И.Д. Загайнову В.В. переданы не были, что исходя из разъяснений постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 года № 24, на которое ссылается осужденный, не противоречит признанию ее потерпевшей по данному преступлению.

Суд апелляционной инстанции также не может согласиться с мнением защитника Поповой Н.В., изложенным в ее жалобе, о наличии согласно ч.2 ст.14 УК РФ оснований для прекращения уголовного дела в отношении Загайнова В.В. по ч.3 ст.30, ч.3 ст.159 УК РФ, поскольку из материалов дела следует, что действия Загайнова В.В., направленные на хищение 1 миллиона рублей у потерпевшей Ч.И.Д., не являлись малозначительными и представляли общественную опасность.

Признавая Загайнова В.В. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст.30, ч.4 ст.159 УК РФ (преступление в отношении Д.В.Л.), суд обоснованно положил в основу приговора показания потерпевшего Д.В.Л., С.Ю.Г., свидетеля Е.В.А., содержание которых подробно приведено в приговоре.

Из показаний С.Ю.Г. усматривается, что С.Ю.Г. и Загайнов В.В. вступили в предварительный сговор на совершение мошенничества в отношении Д.В.Л., распредели роли. Впоследствии они вводили Д.В.Л. в заблуждение о том, что путем передачи через них взятки в особо крупном размере сотрудникам правоохранительных органов возможно получать информацию по уголовному делу, избежать ареста Д.В.Л. и прекратить уголовное дело. В рамках совместного преступного умысла С.Ю.Г. получались денежные средства, которые должны были быть между ними распределены после получения основной суммы.

Суд апелляционной инстанции не может согласиться с доводами жалоб о недостоверности показаний потерпевшего Д.В.Л., свидетеля Е.В.А., а также С.Ю.Г., поскольку они являются последовательными и подробными, согласуются между собой и с иными исследованными доказательствами. Оснований для признания указанных доказательств недопустимыми судом обоснованно не установлено.

Оснований полагать, что Д.В.Л., Е.В.А., С.Ю.Г. оговорили Загайнова В.В., не имеется. Наличие личной неприязни между данными лицами и осужденным не установлено. Мнение стороны защиты о том, что С.Ю.Г. дал показания в связи с тем, чтобы смягчить себе наказание, носит характер предположения, не основанного на объективных доказательствах, установленных в ходе судебного разбирательства, а потому является необоснованным. О том, что на Д.В.Л., Е.В.А., С.Ю.Г. оказывалось какое-либо давление в целях сообщения ими недостоверных показаний, материалы дела не содержат, не сообщали об этом и сами данные лица.

Суд апелляционной инстанции не может согласиться с мнением осужденного о недопустимости показаний потерпевшего Д.В.Л., данных в ходе очной ставки 14 декабря 2017 года, поскольку отсутствие при данном следственном действии защитника Загайнова В.В. не влияет на допустимость показаний потерпевшего Д.В.Л., которые получены в соответствиями с требованиями УПК РФ, с разъяснением прав и ответственности, в присутствии представителя потерпевшего.

То обстоятельство, что в суде потерпевший Д.В.Л. указал о том, что первая часть денежных средств была передана С.Ю.Г. еще до его (Д.В.Л.) встречи с самим Загайновым В.В., не опровергает выводы суда о доказанности вины осужденного, так как из показаний С.Ю.Г. следует, что еще до того как произошла первая встреча Д.В.Л. с Загайновым В.В., он (С.Ю.Г.) вступил в сговор с Загайновым В.В. на совершение мошенничества, и Загайнов В.В., реализуя совместный преступный умысел, в этих целях стал доводить ему информацию по уголовному делу, которую он первоначально сообщал свидетелю Е.В.А.

Действительно, в судебном заседании С.Ю.Г. на вопрос государственного обвинителя указал, что думает, что совместный умысел у него с Загайновым В.В. возник после встречи у ДК им.Ленина. Вместе с тем, суд апелляционной инстанции принимает во внимание, что С.Ю.Г. ответ на данный вопрос в суде дал не утвердительно, при этом в судебных заседаниях неоднократно пояснял, что в связи с прошествием значительного времени (более 1 года) он уже точно не помнит все обстоятельства, в то время как в ходе предварительного следствия он был неоднократно допрошен, показания давал детально и подробно, так как тогда обстоятельства помнил хорошо. Показания, данные в ходе предварительного следствия, из которых следует, что в сговор на совершение мошенничества в отношении Д.В.Л. он вступил с Загайновым В.В. еще до данной встречи у ДК им.Ленина и в этих целях еще до данной встречи Загайнов В.В. доводил до него (С.Ю.Г.) информацию по уголовному делу, которую он передавал Е.В.А. и Д.В.Л., в судебном заседании С.Ю.Г. подтвердил. При таких обстоятельствах, суд апелляционной инстанции в части времени возникновения совместного преступного умысла у С.Ю.Г. и Загайнова В.В. считает достоверными показания С.Ю.Г., данные им в ходе предварительного следствия.

С учетом изложенного и вопреки доводам жалобы осужденного, суд пришел к правильному выводу, что сумма в 100 тысяч рублей (суммы в 40 и 60 тысяч рублей), как и последующие полученные С.Ю.Г. денежные средства в размере 100 тысяч рублей (получены 29 апреля 2017 года), а также 10 тысяч рублей и муляжи денежных средств эквивалентные 240 тысячам рублей (получены 1 июня 2017 года) получены С.Ю.Г. в рамках реализации совместного с Загайновым В.В. преступного умысла, о чем С.Ю.Г. последовательно указывал как в ходе предварительного следствия, так и в суде.

Суд апелляционной инстанции не может согласиться с мнением осужденного о том, что вывод потерпевшего Д.В.Л. о совместности и согласованности действий С.Ю.Г. и Загайнова В.В., основан на его домыслах, а также что Загайнов В.В. не выполнял в качестве соисполнителя объективную сторону преступления, не просил передачи через них денежных средств в качестве взятки, обманывая потерпевшего и злоупотребляя его доверием. Мнение осужденного опровергается не только совокупностью исследованных доказательств, но и показаниями самого потерпевшего Д.В.Л., указавшего, что в ходе встреч, на которых присутствовал С.Ю.Г. и Е.В.А., в кафе «Жираф» и у ДК им.Ленина именно Загайнов В.В. просил деньги в размере 1,5 миллиона рублей для передачи взятки сотрудникам полиции, а С.Ю.Г. подтверждал слова Загайнова В.В. о необходимости передачи такой взятки, записью встречи С.Ю.Г., Загайнова В.В. и Д.В.Л. в мае 2017 года в офисе Первой коллегии адвокатов Республики Марий Эл, где Загайнов В.В. указывал Д.В.Л., что тот находится на свободе благодаря им (Загайнову В.В. и С.Ю.Г.) и, что, если ничего «не порешать», то его заключат под стражу. Показания потерпевшего Д.В.Л. о требованиях к нему Загайнова В.В. по передаче денежных средств в качестве взятки согласуются как с показаниями Е.В.А., так и С.Ю.Г., полностью опровергают доводы стороны защиты и показания осужденного Загайнова В.В. о его невиновности.

Как несостоятельную суд апелляционной инстанции считает ссылку стороны защиты о том, что показания, в которых потерпевший Д.В.Л. и С.Ю.Г. комментировали и разъясняли содержания записей встреч и телефонных разговоров, расходятся с реальным содержанием разговоров, в том числе и по тому основанию, что в них не упоминается фамилия Загайнова.

Так, С.Ю.Г. пояснял, что записи встреч и телефонных разговоров им комментировались исходя из смысла разговоров, фактических обстоятельств, вопросов, которые прямо не произносились, а также из предшествующих встреч и событий, при этом разговоры намеренно носили такой характер и в них не указывалось на конкретные действия в целях конспирации, чтобы посторонним лицам не было понятно о чем идет речь, фамилия Загайнов не звучала в целях конспирации, но подразумевалась, и Д.В.Л. знал, что он (С.Ю.Г.) говорит не только от себя, но и от имени Загайнова В.В. Также С.Ю.Г. последовательно пояснял, что он и Загайнов В.В., являются юристами, хорошо знают законодательство, поэтому намеренно предпринимали меры конспирации, чтобы избежать возможного привлечения к уголовной ответственности, они опасались возможного обращения Д.В.Л. в правоохранительные органы, называли деньги «документами», оперировали фразами «решить вопрос», «да-да», «нет-нет». Потерпевший Д.В.Л. в суде также подтвердил о том, что после встречи у ДК им.Ленина как С.Ю.Г., так и Загайнов В.В. стали преподносить сведения о передаче взятки в скрытной форме.

Анализируя записи разговоров, суд апелляционной инстанции считает показания С.Ю.Г. достоверными, комментарии С.Ю.Г. и Д.В.Л. записей разговоров - обоснованными. По мнению суда апелляционной инстанции, содержание записей данных разговоров подтверждает согласованный характер действий С.Ю.Г. и Загайнова В.В., направленных на совершение мошенничества в отношении Д.В.Л.

Обстоятельства проведенных встреч и телефонных переговоров тщательно исследовались в ходе судебного следствия, в том числе с непосредственным прослушиванием аудиозаписей и просмотром видеозаписей, поэтому доводы осужденного Загайнова В.В. о том, что судом при вынесении решения не учитывались содержания разговоров, которые указаны в протоколах осмотров следователем данных записей как не представляющие интерес для следствия, являются необоснованными.

Тот факт, что каких-либо из полученных С.Ю.Г. от потерпевшего Д.В.Л. денежных средств Загайнову В.В. передано не было, не опровергает выводы о доказанности вины осужденного. С.Ю.Г. последовательно пояснял, что между ними была договоренность о разделе денежных средств после получения от Д.В.Л. основной суммы денежных средств с учетом тех сумм, которые были получены ранее. Также суд апелляционной инстанции принимает во внимание, что С.Ю.Г. после получения от потерпевшего денежных средств и их муляжей 1 июня 2017 года был задержан в тот же день непосредственно через непродолжительное время после их получения, поэтому не имел возможности по их передаче Загайнову В.В.

Вопреки доводам жалобы осужденного о неверной оценке показаний свидетелей И.И.В., Д.О.В., вывод суда первой инстанции о том, что в целях конспирации в записях комментируемых С.Ю.Г. разговорах, под словом «документы» понимались «денежные средства», что следует из показаний С.Ю.Г., является верным.

Употребление С.Ю.Г. в записи разговора с потерпевшим словосочетания «деньги, документы», когда он объяснял о том, что искали правоохранительные органы в ходе обыска, не указывают о недостоверности показаний С.Ю.Г. о том, что в других разговорах, записи которых им комментировались, слово «деньги» заменялось словом «документы», поскольку из содержания разговора следует, что данные слова были употреблены С.Ю.Г. в едином смысле при объяснении потерпевшему слова «ценности», а разговор был не с Загайновым В.В.

Вопреки доводам жалоб, то обстоятельство, что С.Ю.Г. не позвонил Загайнову В.В. сразу после получения от потерпевшего денежных средств и их муляжей 1 июня 2017 года, также не указывает о недоказанности вины Загайнова В.В. Вопреки доводам осужденного, неверно оценивающего показания С.Ю.Г., С.Ю.Г. не указывал о том, что после получения денег от потерпевшего он должен был сразу же позвонить Загайнову В.В., но не смог это сделать, так как разрядился телефон. Из протокола судебного заседания следует, что С.Ю.Г. не пояснял, что мобильный телефон у него разрядился до задержания, а также не указывал о том, в какое именно время после задержания сотрудники полиции просили его позвонить Загайнову В.В. и с какой целью, которая могла иметь место быть и после задержания самого Загайнова В.В. с учетом общения по номерам, зарегистрированным на иных лиц.

Мнение осужденного Загайнова В.В. о наличии противоречий между показаниями потерпевшего Д.В.Л. и С.Ю.Г. о количестве встреч после имевшей место встречи у ДК им.Ленина судом апелляционной инстанции отклоняется как не ставящее под сомнение выводы суда о доказанности вины осужденного, поскольку она подтверждена совокупностью исследованных доказательств. В этой части суд апелляционной инстанции принимает во внимание, что встречи и разговоры, относящиеся к делу в отношении Д.В.Л., носили многократный характер, а в суде апелляционной инстанции как потерпевший Д.В.Л., так и С.Ю.Г. поясняли, что в настоящее время они могут не помнить все обстоятельства в связи с прошествием времени. Также следует отметить, что встречи С.Ю.Г. и Загайнова В.В., на которых Д.В.Л. не присутствовал, ни С.Ю.Г., ни Загайновым В.В. не записывались.

Существо показаний свидетеля К.А.М., данных в судебном заседании относительно вопросов проведения оперативно-розыскных мероприятий в отношении Д.В.Л., С.Ю.Г. и Загайнова В.В., вопреки мнению осужденного, изложены в приговоре в соответствии с протоколом судебного заседания и без изменения их смысла.

Показания потерпевшего Д.В.Л., С.Ю.Г. объективно подтверждаются сведениями, полученными в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий: «прослушивание телефонных переговоров», «наблюдение», «оперативный эксперимент», содержание которых подробно приведено в приговоре суда.

Доводы жалобы осужденного Загайнова В.В. о том, что результаты оперативно-розыскной деятельности, имеющие значение для рассмотрения уголовного дела, были представлены следствию не в полном объеме, являлись предметом рассмотрения суда первой инстанции. Согласно ответу на запрос от 20 февраля 2018 года начальника УФСБ России по Республике Марий Эл все записи разговоров в отношении Загайнова В.В. были представлены следствию в полном объеме, иных материалов оперативно-розыскной деятельности не имеется (т.12 л.д.2). Отсутствие иных телефонных переговоров между фигурантами уголовного дела не свидетельствует о невиновности Загайнова В.В., принимая во внимание и то обстоятельство, что ряд прослушанных в суде первой инстанции фонограмм представляли собой разговоры, в которых часть содержания того или иного разговора не относилась к обстоятельствам рассматриваемого уголовного дела.

Оперативно-розыскные мероприятия проведены в соответствии с Федеральным законом от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», полученные сведения переданы органу предварительного расследования в установленном законом порядке, в соответствии с требованиями УПК РФ. Достоверности и допустимости данных доказательств в приговоре, а также в отдельно вынесенном судом постановлении, дана мотивированная оценка, опровергающая доводы стороны защиты о недопустимости доказательств, полученных на основе проведенных оперативно-розыскных мероприятий.

Суд апелляционной инстанции признает несостоятельной ссылку жалобы Загайнова В.В. о том, что потерпевший Д.В.Л. частично записал встречу у ДК им.Ленина на телефон, поскольку в судебном заседании 9 июля 2018 года Д.В.Л. уточнил, что запись на этой встрече им не велась.

Вопреки доводам жалобы осужденного, свидетель Е.В.А. до оглашения в судебном заседании его показаний, данных в ходе предварительного следствия, действительно пояснял, что после встречи у ДК им.Ленина с Загайновым В.В. возможно встречался 1, 2 или 3 раза, на что обоснованно и указано в приговоре при изложении данных им до оглашения показаний.

Вопреки доводам осужденного о том, что свидетель Е.В.А. в судебном заседании указал, что вывод о предназначении требуемых Загайновым В.В. к передаче денежных средств в размере 1,5 миллиона рублей в качестве взятки, являлся его (Е.В.А.) предположением, суд первой инстанции обоснованно взял в основу приговора показания свидетеля Е.В.А., данные им в ходе предварительного следствия, и которые на соответствующий вопрос государственного обвинителя были свидетелем подтверждены. Из указанных показаний следует, что: после встречи в кафе «Жираф», к началу которой он опоздал, Д.В.Л. ему рассказал, что С.Ю.Г. и Загайнов В. просят 1,5 миллиона рублей для передачи сотрудникам полиции в качестве взятки; на последующей встрече у ДК им.Ленина Загайнов В.В. сразу попросил у Д.В.Л. 1,5 миллиона рублей для передачи в качестве взятки сотрудникам полиции, указав, что гарантией исполнения договоренности является его слово офицера, а бумаги будут представлены, когда дело «закроется». Показания свидетеля Е.В.А., данные в ходе предварительного следствия, последовательны, подробны, свидетельствуют о том, что они не содержат в себе предположений, поэтому обоснованно признаны допустимыми и достоверными доказательствами.

Вместе с тем, доводы жалобы осужденного о неверном указании в приговоре при изложении показаний свидетеля Д.О.В. указания о том, что следователь И.И.В. не говорил ей о девушках «легкого поведения», заслуживают внимания. Так, в судебном заседании на основании ч.3 ст.281 УПК РФ были оглашены показания Д.О.В., данные в ходе предварительного следствия, из которых следует, что при ее допросе следователь И.И.В. говорил, что у него имеется видеозапись с девушками «легкого поведения». Оглашенные показания Д.О.В. в судебном заседании подтвердила.

При таких обстоятельствах из описательно-мотивировочной части приговора при изложении показаний свидетеля Д.О.В. подлежит исключению указание о том, что следователь И.И.В. не говорил Д.О.В. о девушках «легкого поведения».

В остальной части показания свидетеля Д.О.В. изложены в соответствии с протоколом судебного заседания, оценка им и показаниям свидетеля И.И.В., вопреки доводам жалобы осужденного, дана правильная.

Вносимые изменения в части показаний свидетеля Д.О.В. не влияют на правильность выводов суда о виновности Загайнова В.В., поскольку, как следует из показаний Д.В.Л., о наличии у следствия записей телефонных переговоров и видеозаписей с девушками «легкого поведения» ему сообщил именно Загайнов В.В. в ходе встречи, указавший тогда также, что якобы он (Загайнов В.В.) и С.Ю.Г. слышали часть этих записей. О том, что о наличии в том числе данных записей у следствия Д.В.Л. говорил Загайнов В.В., убеждая в необходимости передачи взятки сотрудникам полиции, показали как свидетель Е.В.А., так и С.Ю.Г.

Кроме этого, согласно протоколу судебного заседания, свидетель И.И.В. показал о том, что после допроса Д.О.В. он действительно разговаривал с Загайновым В.В. по делу в отношении Д.В.Л., а также именно по данному делу встретился после работы с Загайновым В.В. (по просьбе Загайнова В.В.) у стадиона школы №10, где на вопрос Загайнова В.В. указал, что, возможно, по делу будут эпизоды по девушкам «легкого поведения» и по оружию.

То обстоятельство, что суд, указав, что после допроса свидетеля Д.О.В. осужденный остался в кабинете следователя И.И.В., не уточнил в приговоре, что осужденный представлял интересы иных лиц по другому уголовному делу, не свидетельствует о незаконности приговора, поскольку И.И.В. показал, что разговор с Загайновым В.В. по делу в отношении Д.В.Л. действительно имел место после того, как ушла Д.О.В.

Показаниям свидетеля К.Д.С., переписке С.Ю.Г. и Загайнова В.В. в программе «Вайбер» дана правильная оценка, которая согласуется с материалами дела. При этом показания С.Ю.Г. о существе данной переписки согласуются с ее содержанием и не опровергаются, вопреки жалобе осужденного, аудиозаписям разговоров от 22 мая 2017 года. Так, С.Ю.Г. показал, что в данной переписке в программе «Вайбер» речь велась именно по вопросу получения денежных средств от Д.В.Л., а не о просьбе Загайнова В.В. по Медведевскому СУ СК РФ по Республике Марий Эл, по которой он (С.Ю.Г.) никаких действий не предпринимал.

Указание в приговоре в показаниях свидетеля М.И.В. о том, что адвокат Я.В.Г. не принимал участия в уголовном деле по Пешиксолинскому сельскому поселению, является явной технической ошибкой, которая не ставит под сомнение выводы суда о виновности Загайнова В.В. При этом следователь М.И.В. пояснила, что С.Ю.Г. участие в данном уголовном деле не принимал, лишь предположила, что, возможно, он приходил в 2017 году в следственный комитет, но к кому, она не знает, что, вопреки мнению осужденного, не опровергает показания С.Ю.Г. о характере его переписки с Загайновым В.В. в программе «Вайбер».

Показания С.Ю.Г. согласуются и с заключением эксперта-лингвиста №1 от 20 октября 2017 года.

Суд обоснованно не нашел существенных оснований для признания недопустимым и недостоверным доказательством заключения эксперта-лингвиста №1 от 20 октября 2017 года. Указанное заключение у суда апелляционной инстанции сомнений не вызывает, поскольку соответствует требованиям уголовно-процессуального закона, выполнено экспертом надлежащей квалификации. Порядок и процедура проведения экспертизы изложена в экспертном заключении. Заключение экспертизы оформлено надлежащим образом, научно обосновано, выводы являются ясными и понятными, не содержат неясностей и противоречий, поэтому суд первой инстанции обоснованно принял его в качестве доказательства по делу. Эксперт Т.Е.Г., проводившая указанную судебную экспертизу, была предупреждена за дачу заведомо ложного заключения по ст.307 УК РФ, является незаинтересованным в исходе дела лицом. Не доверять заключению данной судебной экспертизы, несмотря на несогласие с ним стороны защиты, у суда апелляционной инстанции оснований также не имеется.

Указание осужденного о том, что эксперт сделал вывод об обмане и злоупотреблении доверием по отношению к Д.В.Л. лишь в одном разговоре из представленных аудиозаписей, суд апелляционной инстанции отклоняет как не опровергающее доказанность вины Загайнова В.В., так как содержание разговоров носило завуалированный, скрытный характер, о чем поясняли С.Ю.Г. и Д.В.Л., в то время как эксперт проводил лингвосемантический анализ.

Суд первой инстанции обоснованно признал представленный стороной защиты документ, именованный заключением специалиста № Р-20 от 1 февраля 2018 года, недопустимым доказательством, поскольку он является рецензией – оценкой заключения эксперта-лингвиста № 1 от 20 октября 2017 года, что не входит в полномочия специалиста, так как оценка допустимости, относимости и достоверности доказательств производится судом. Указанный документ получен не процессуальным путем, без соблюдения требований уголовно-процессуального закона. При этом тот факт, что данная судом оценка доказательств не совпадает с позицией стороны защиты, не свидетельствует о нарушении судом требований ст.88 УПК РФ и права Загайнова В.В. на защиту.

Суд апелляционной инстанции отклоняет доводы апелляционных жалоб о том, что суд не учел показания Загайнова В.В. о написании заявления в ФСБ России, а также признает несостоятельными доводы о неверной оценке показаний свидетелей Б.А.С., Ш.И.Б. Как следует из приговора, суд правильно оценил представленную суду копию заявления, датированную 22 марта 2017 года (оригинал которой представлен суду не был), как и показания свидетелей со стороны защиты Б.А.С., Ш.И.Б., самого Загайнова В.В., и верно признал данные доказательства недостоверными. Между показаниями свидетелей Б.А.С. и Ш.И.Б. имелись существенные противоречия, на которые правильно обращено внимание судом первой инстанции. Кроме этого, свидетель Ш.И.Б. существенно изменил показания, данные в ходе предварительного следствия, в которых указывал, что никому оригинал заявления Загайнова В.В. не отдавал, и пояснял об ином численном составе участников встречи, на которой якобы обсуждалось указанное заявление, обосновав изменения показаний тем, что следователем были допущены ошибки при составлении протокола его допроса. Вместе с тем, суд обоснованно принял во внимание несостоятельность причин изменения Ш.И.Б. показаний, что следует как из показаний следователя Ш.А.В., проводившего допрос свидетеля в ходе предварительного следствия, так и факта того, что допрос свидетеля проводился следователем в присутствии адвоката, который также знакомился с протоколом допроса и замечаний, как и Ш.И.Б., к нему не имел.

Существо изложенных в приговоре показаний свидетелей Г.П.В., С.А.О., несмотря на мнение Загайнова В.В., соответствует показаниям, которые данные свидетели давали в ходе судебного заседания согласно протоколу судебного заседания.

Вопреки доводам жалоб осужденного и защитника Рыбаковой М.А. о неполноте отражения в приговоре содержания показаний свидетелей адвоката Г.П.В., адвоката С.А.О., адвоката Я.В.Г., стажера адвоката Я.А.А., адвоката М.А.Д., А.Н.А., неверной их оценке, суд апелляционной инстанции принимает во внимание, что то обстоятельство, что С.Ю.Г. общался с другими адвокатами, которые осуществляли представление интересов иных лиц по делу Д.В.Л., не свидетельствует о недоказанности вины Загайнова В.В., который лично, обманывая и злоупотребляя доверием Д.В.Л., на встречах в кафе «Жираф» и около ДК им.Ленина прямо выдвигал к тому требования о передаче через него (Загайнова В.В.) и С.Ю.Г. денежных средств в качестве взятки сотрудникам полиции, не намереваясь в действительности потом осуществлять передачу денежных средств сотрудникам полиции, а также завуалированно выдвигал такие требования к потерпевшему в мае 2017 года в ходе личной встречи в офисе Первой коллегии адвокатов Республики Марий Эл, указывая Д.В.Л., что тот пока находится на свободе благодаря им (Загайнову В.В. и С.Ю.Г.) и, что, если ничего «не порешать», то его (Д.В.Л.) заключат под стражу, а также общался посредством мобильной связи с Д.В.Л. 16 мая 2017 года и представлял С.Ю.Г. информацию для введения в заблуждение Д.В.Л. в целях хищения денежных средств, для чего узнавал информацию по делу у следователя И.И.В., встречался с последним у школы № 10. Кроме того Загайнов В.В. просил следователя И.И.В. перенести допрос Д.В.Л., просил И.И.В. при производстве допроса напугать Д.В.Л., о чем Загайнов В.В. сообщил С.Ю.Г., указав, чтобы С.Ю.Г. при допросе «разыграл нормально», а потом поговорил с Д.В.Л.

Указанные обстоятельства полностью опровергают как доводы стороны защиты и осужденного об отсутствии в его действиях объективной стороны состава преступления, корыстного умысла, так и доводы о том, что инкриминируемые Загайнову В.В. действия не являются соисполнительством.

Ссылка Загайнова В.В. о необоснованном не указании в приговоре на отрицательную характеристику, которую Д.В.Л. дал свидетель Я.В.Г., суд апелляционной инстанции отклоняет, поскольку она не влияет на вопрос оценки достоверности показаний потерпевшего Д.В.Л. Кроме того, из показаний свидетеля Я.В.Г. следует, что свое мнение о потерпевшем он составил лишь только исходя из участия в очной ставке.

Запись разговора от 29 марта 2017 года между С.Ю.Г. и Д.В.Л., на которую в жалобе ссылается Загайнов В.В. (т.4 л.д.174-188), и в которой С.Ю.Г. говорит о своей причастности к факту не задержания Т., не опровергает доказанность вины Загайнова В.В., поскольку в ходе нее С.Ю.Г. как раз и предоставлял недостоверную информацию потерпевшему в целях хищения совместно с Загайновым В.В. денежных средств.

Записи разговоров, имевших место 31 мая и 1 июня 2017 года между потерпевшим Д.В.Л. и С.Ю.Г., на которые ссылается в жалобе осужденный Загайнов В.В., также не свидетельствует о его непричастности к совершению преступлению. Так, в разговоре 31 мая 2017 года Д.В.Л. уточняет о том, как дела у Загайнова В.В., а в разговоре 1 июня 2017 года Д.В.Л. спрашивает о том, необходимо ли продолжение представления Загайновым В.В. интересов Д.О.В. на следствии, на что С.Ю.Г. дает утвердительный ответ, и что, таким образом, не ставит под сомнение вывода суда о виновности Загайнова В.В. Указанный вывод согласуется с тем обстоятельством, что, как следует из показаний С.Ю.Г., между ним и осужденным Загайновым В.В. имелась договоренность о представлении Загайновым В.В. интересов Д.О.В. на следствии для облегчения совершения мошенничества в отношении Д.В.Л.

Доводы жалобы Загайнова В.В. о том, что в записях телефонных разговоров в конце апреля – мае 2017 года обсуждались вопросы написания явки с повинной, дачи по уголовному делу показаний, также не противоречат выводам суда и доказанности вины Загайнова В.В. Указанные доводы были предметом исследования суда первой инстанции и обоснованно признаны несостоятельными.

Так, из показаний С.Ю.Г. следует, что в целях того, чтобы следователь действительно не задержал Д.В.Л., было решено о написании формальной явки с повинной, фактически не содержащей признания, а затем они (С.Ю.Г. и Загайнов В.В.) намеревались получить денежные средства от Д.В.Л. якобы для передачи взятки сотрудникам полиции и предложить Д.В.Л. частичное признание вины, чтобы также избежать заключения Д.В.Л. под стражу. В результате такой схемы они, получив денежные средства, смогли бы затем сослаться перед Д.В.Л. на выполнение обещания о предоставлении информации по делу и не заключении Д.В.Л. под стражу, объяснив неисполнение обещания в части не привлечения к уголовной ответственности задержкой самого Д.В.Л. в передаче денежных средств на взятку.

Указанные показания С.Ю.Г. последовательны и согласуются с содержанием аудиозаписей разговоров, в которых С.Ю.Г. обговаривает с Загайновым В.В. каким образом писать явку, чтобы она была формальной, Загайнов В.В. указывает, что ее надо написать «абстрактно», а также они решают оттянуть время дачи показаний Д.В.Л., мотивировав это перед следователем необходимостью предоставления времени, чтобы вспомнить обстоятельства.

Мнение защитника Поповой Н.В. о наличии добровольного отказа Загайнова В.В. от преступления в отношении Д.В.Л. и о наличии в действиях С.Ю.Г. эксцесса исполнителя не основано на материалах дела, поэтому является необоснованным.

Суд апелляционной инстанции отклоняет доводы апелляционных жалоб о том, что судом незаконно отказано в возвращении уголовного дела прокурору.

Из материалов дела следует, что Загайновым В.В. и защитником Поповой Н.В. 13 апреля 2018 года было заявлено ходатайство о возвращении уголовного дела прокурору и исключении из перечня доказательств ряда доказательств как недопустимых.

В качестве основания к возврату дела прокурору Загайнов В.В. и защитник Попова Н.В. считали, что обвинительное заключение составлено с нарушением требований уголовно-процессуального закона, а именно указывали на неверную квалификацию действий Загайнова В.В. по ч.3 ст.30, ч.4 ст.159 УК РФ, незаконность постановлений о возбуждении уголовных дел от 19 сентября 2017 года, 27 октября 2017 года и 13 декабря 2017 года по преступлениям в отношении потерпевшей Ч.И.Д., не проведение следственных действий в полном объеме, необходимость прекращения уголовного дела в отношении Загайнова В.В. в связи отсутствием состава преступлений.

Вышеуказанное ходатайство стороны защиты от 13 апреля 2018 года председательствующим было рассмотрено с удалением по нему в совещательную комнату и вынесением отдельного письменного постановления от 13 апреля 2018 года, которым суд ходатайство о возвращении уголовного дела прокурору оставил без удовлетворения, вопрос об исключении доказательств постановил разрешить на более поздней стадии судебного разбирательства.

Согласно п.1 ч.1 ст.237 УПК РФ судья возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом в том случае, когда обвинительное заключение составлено с нарушением требований уголовно-процессуального закона, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения.

В обоснование принятого решения суд первой инстанции правильно принял во внимание разъяснения, данные в п.14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 05 марта 2004 года № 1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», согласно которым под допущенными при составлении обвинительного заключения нарушениями требований уголовно-процессуального закона следует понимать такие нарушения изложенных в статьях 220, 225 УПК РФ положений, которые исключают возможность принятия судом решения по существу дела на основании данного заключения. В частности, исключается возможность вынесения судебного решения в случаях, когда обвинение, изложенное в обвинительном заключении или обвинительном акте, не соответствует обвинению, изложенному в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого; когда обвинительное заключение или обвинительный акт не подписан следователем, дознавателем либо не утвержден прокурором; когда в обвинительном заключении или обвинительном акте отсутствуют указание на прошлые судимости обвиняемого, данные о месте нахождения обвиняемого, данные о потерпевшем, если он был установлен по делу, и другие.

Суд обоснованно пришел к выводу, что обвинительное заключение составлено без нарушений требований уголовно-процессуального закона, в том числе обвинение, изложенное в обвинительном заключении, соответствует обвинению, изложенному в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого Загайнова В.В., содержит формулировку предъявленного обвинения с указанием пункта, части, статьи УК РФ, предусматривающих ответственность за данное преступление.

То обстоятельство, что в обвинительном заключении после изложения содержания того или иного доказательства следователем в ряде случаев допущены собственные определенные выводы, отдельно выделенные курсивом, не исключало возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения, поэтому и не является основанием для возвращения уголовного дела прокурору согласно ст.237 УПК РФ.

Указание в апелляционных жалобах о том, что следователем Ш.А.В. постановлением от 12 февраля 2018 года в пункте 4 было удовлетворено ходатайство Загайнова В.В. в части принятия мер по установлению лица, с которым С.Ю.Г. разговаривал по телефону 28 апреля 2017 года после 18 часов 30 минут, однако впоследствии следователем никаких мер по установлению данного лица предпринято не было, не является основанием для возврата дела прокурору. Несмотря на отсутствие в материалах дела поручений о проведении отдельных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, следователь Ш.А.В. в судебном заседании показал, что он принимал меры к установлению данного лица путем анализа исследованных доказательств, в ходе чего пришел к выводу, что С.Ю.Г. тогда имитировал разговор по телефону перед потерпевшим Д.В.Л. в целях реализации преступного умысла, поскольку соединений в указанный период времени по абонентским номерам С.Ю.Г. не имелось, о чем им была составлена аналитическая справка, приобщенная к материалам дела. При этом как следует из постановления следователя от 12 февраля 2018 года, в пункте 4 следователем указывалось о принятии мер по установлению лица, а не о проведении следственных действий или направлении соответствующих поручений в орган дознания. С учетом изложенного, доводы апелляционных жалоб о бездействии следователя по удовлетворенному им в вышеуказанной части ходатайству, нарушения следователем права Загайнова В.В. на защиту являются несостоятельными.

Кроме того, само по себе принятие или не принятие следователем вышеуказанных мер также не исключало возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения в отношении Загайнова В.В., поэтому не являлось основанием для возвращения уголовного дела прокурору.

Судом первой инстанции правильно оценено, что вопросы несогласия стороны защиты с данной органом предварительного следствия квалификацией действий Загайнова В.В., а также прекращения уголовного дела, в том числе в связи с отсутствием состава преступления, не являются основаниями к возращению дела прокурору и являются предметом исследования и доказывания при рассмотрении уголовного дела по существу.

Выводы суда первой инстанции, изложенные в постановлении от 13 апреля 2018 года, вопреки доводам апелляционных жалоб, надлежаще мотивированы, а само постановление соответствует требованиям ч.4 ст.7 УПК РФ.

При этом доводы стороны защиты о ведении С.Ю.Г. 28 апреля 2017 года разговора с неустановленным лицом, для которого, по мнению осужденного, С.Ю.Г. просил полученные от потерпевшего 29 апреля 2017 года денежные средства в размере 100 тысяч рублей, являлись проверкой суда первой инстанции. Суд первой инстанции пришел к выводу о том, что данный разговор по телефону С.Ю.Г. имитировался перед Д.В.Л. Свой вывод суд надлежаще мотивировал, поэтому он сомнений в своей обоснованности у суда апелляционной инстанции не вызывает. Указанный вывод согласуется с показаниями С.Ю.Г. о том, что в целях реализации совместного с Загайновым В.В. умысла для обмана Д.В.Л. он сообщал Д.В.Л. недостоверные сведения, выдумывал обстоятельства, а также имитировал телефонные разговоры. С учетом изложенного, доводы апелляционных жалоб об обратном и нарушении права Загайнова В.В. на защиту являются несостоятельными. Доводы жалоб о том, что не была исследована возможность производства звонка С.Ю.Г. посредством использования мессенджеров, опровергается протоколами осмотров предметов, согласно которым в изъятых мобильных устройствах исследовались в том числе программы-мессенджеры. Считая выводы суда об имитации вышеуказанного телефонного разговора С.Ю.Г. обоснованными, суд апелляционной инстанции отмечает, что так, например, С.Ю.Г. придумал разговор с Я.В.Г. о Т. и К., о котором (разговоре) 29 апреля 2017 года сообщил Д.В.Л. О том, что С.Ю.Г. данный разговор был придуман, подтвердил сам свидетель Я.В.Г., указавший, что такого разговора между ним и С.Ю.Г. не было и быть не могло.

Доводы жалобы защитника Рыбаковой М.А. о том, что в своем ходатайстве о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве С.Ю.Г. указал о том, что готов также дать показания в отношении сотрудников полиции, возможно причастных к совершению преступления, не опровергают выводы суда об имитации С.Ю.Г. вышеуказанного телефонного разговора. Как следует из материалов дела, С.Ю.Г. действительно дал показания, что определенную информацию Загайнов В.В. узнавал по делу от следователя И.И.В., при этом из самого ходатайства следует, что С.Ю.Г. указывал лишь о возможной причастности сотрудников полиции, что указывает об отсутствии противоречий, на которых обращает внимание защитник.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, то обстоятельство, что суд первой инстанции ходатайство Загайнова В.В. и защитника Поповой Н.В. от 17 апреля 2018 года о возвращении уголовного дела прокурору рассмотрел без удаления в совещательную комнату и вынесения отдельного письменного постановления, не указывает о нарушении права осужденного на защиту и не является нарушением закона, поскольку данные доводы основаны на неверном толковании норм уголовно-процессуального закона.

Вышеуказанное ходатайство рассмотрено судом первой инстанции с вынесением в зале судебного заседания 17 апреля 2018 года соответствующего постановления, занесенного в протокол судебного заседания в соответствии с ч.2 ст.256 УПК РФ. Поскольку судом по результатам рассмотрения данного ходатайства не принималось решение о возвращении уголовного дела прокурору, то оно в соответствии с законом не требовало удаления председательствующего в совещательную комнату и вынесения им отдельного письменного постановления.

Вопреки доводам жалоб, свое решение суд мотивировал, при этом в обоснование указанного постановления суд первой инстанции правильно указал о том, что доводы ходатайства от 17 апреля 2018 года о возвращении уголовного дела прокурору идентичны тем, которые были указаны в соответствующем ходатайстве от 13 апреля 2018 года, с чем соглашается и суд апелляционной инстанции.

Суд апелляционной инстанции отклоняет как несостоятельные доводы осужденного Загайнова В.В. о том, что судом первой инстанции постановлениями от 19 и 20 апреля 2018 года незаконно возвращены его апелляционные жалобы от 17 и 19 апреля 2018 года, поданные на вышеуказанные постановление суда от 13 апреля 2018 года и на занесенное в протокол судебного заседания постановление от 17 апреля 2018 года, которыми суд оставил без удовлетворения ходатайства стороны защиты о возвращении уголовного дела прокурору.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ отсутствие возможности безотлагательно обжаловать в вышестоящий суд вынесенные в ходе судебного разбирательства промежуточные определения и постановления суда первой инстанции, в том числе об отказе в возвращении дела прокурору, и перенос такого обжалования на более поздний срок, а именно одновременно с обжалованием итогового решения, являются допустимыми и не нарушают права граждан, гарантируемые Конституцией РФ (постановление от <дата><№>-П; определения от 14 октября 2004 года №336-О, от 25 января 2007 года№ 4-О и другие).

Как верно указал суд первой инстанции, в соответствии с ч.3 ст.389.8 УПК РФ, апелляционная жалоба возвращается в случае, если она принесена на промежуточное решение, не подлежащее самостоятельному обжалованию.

К промежуточным судебным решениям, подлежащим самостоятельному обжалованию и рассмотрению в апелляционном порядке относятся судебные постановления или определения о возвращении уголовного дела прокурору (ч.3 ст.389.2 УПК РФ).

В соответствии с ч.2 ст.389.2 УПК РФ определения или постановления об удовлетворении или отклонении ходатайств участников судебного разбирательства обжалуются в апелляционном порядке одновременно с обжалованием итогового судебного решения по делу, за исключением судебных решений, указанных в ч.3 ст.389.2 УПК РФ.

Таким образом, возможность самостоятельного обжалования в апелляционном порядке судебных решений об отказе в удовлетворении ходатайства о возвращении дела прокурору законом не предусмотрена.

При таких обстоятельствах, суд апелляционной инстанции считает, что постановления суда от 19 и 20 апреля 2018 года о возвращении апелляционных жалоб от 17 и 19 апреля 2018 года, соответственно, являются законными, обоснованными и мотивированными, не нарушают права осужденного на защиту.

Вопреки доводам жалобы защитника Рыбаковой М.А., ходатайства о возвращении уголовного дела прокурору от 10, 18 и 23 июля 2018 года, в которых заявлялись доводы, фактически аналогичные заявленным ранее, судом первой инстанции были надлежаще рассмотрены, о чем вынесены отдельные постановления от 10, 18 и 23 июля 2018 года об отказе в удовлетворении ходатайств, соответственно. Указанные постановления суда от 10, 18 и 23 июля 2018 года надлежаще мотивированы, соответствуют требованиям ч.4 ст.7 УПК РФ, поэтому сомнений в своей обоснованности у суда апелляционной инстанции также не вызывают. При этом судом первой инстанции в обоснование своих решений сделаны правильные выводы в том числе о том, что не вынесение органами предварительного следствия на досудебной стадии по уголовному делу в отношении Загайнова В.В. процессуального решения в отношении Ч.И.Д. по признакам преступления, предусмотренного ст.291 УК РФ, не препятствовало рассмотрению дела в отношении Загайнова В.В. и не являлось основанием для возвращения уголовного дела в отношении Загайнова В.В. прокурору.

Указание жалобы осужденного Загайнова В.В. на то обстоятельство, что уголовное дело № 11702880010000012 было возбуждено 1 июня 2017 года по ч.3 ст.30, ч.4 ст.159 УК РФ в отношении не только С.Ю.Г. и Загайнова В.В., но и неустановленного лица – неустановленного сотрудника МВД по Республики Марий Эл, и что в первоначальном обвинении Загайнову В.В. от 2 июня 2017 года в группе лиц указывалось и данное неустановленное лицо, в то время как в материалах уголовного дела отсутствует постановление о выделении или о прекращении уголовного дела в отношении данного неустановленного лица, не ставит под сомнение выводы суда о доказанности вины Загайнова В.В. в совершении преступления в отношении потерпевшего Д.В.Л. Данное обстоятельство, вопреки доводам жалобы, не являлось и основанием для возврата дела прокурору, поскольку не исключало возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения в отношении Загайнова В.В.

Суд апелляционной инстанции отклоняет как несостоятельные доводы осужденного Загайнова В.В. о том, что судом первой инстанции проигнорированы доводы стороны защиты, поскольку не рассмотрены жалоба Загайнова В.В. на действия должностных лиц по результатам ознакомления с материалами уголовного дела от 14 марта 2018 года, поступившая в суд первой инстанции 29 марта 2018 года из прокуратуры Республики Марий Эл, а также жалоба (обращение) адвокатов Поповой Н.В. и Петровой А.И. в интересах Загайнова В.В. на действия должностных лиц от 9 февраля 2018 года, поступившая в суд первой инстанции 9 апреля 2018 года из Генеральной прокуратуры РФ. Как следует из указанных жалоб, они содержат доводы, связанные с квалификацией действий Загайнова В.В., с оценкой доказательств на предмет их допустимости и достоверности, аналогичные тем, которые были заявлены стороной защиты в судебных заседаниях суда первой инстанции, а сами жалобы были приобщены к материалам уголовного дела. Доводы стороны защиты получили надлежащую оценку в приговоре, доказательствам дана всесторонняя оценка с учетом требований относимости, допустимости и достоверности, поэтому оснований полагать, что судом изложенные в данных жалобах доводы не рассмотрены, не имеется. Более того, в приговоре суда на странице 33 имеется прямое указание на доводы жалоб от 9 февраля 2018 года и от 14 марта 2018 года, а на странице 150 содержится в том числе прямая ссылка на оценку доводов стороны защиты, изложенных в указанной жалобе от 9 февраля 2018 года.

При таких обстоятельствах, мнение осужденного Загайнова В.В. о том, что судом проигнорированы доводы, изложенные в жалобах от 9 февраля 2018 года и 14 марта 2018 года, противоречит материалам дела.

Кроме того, судом апелляционной инстанции отклоняется указание осужденного о том, что судом при вынесении приговора не учитывались детализации телефонных переговоров по абонентским номерам потерпевшей Ч.И.Д. и свидетеля С.Е.А., приложенные к вышеуказанной жалобе от 14 марта 2018 года. Как следует из протоколов судебных заседаний, судом первой инстанции исследован не только протокол осмотра документов от 14 ноября 2017 года - детализаций по указанным абонентским номерам потерпевшей Ч.И.Д. и свидетеля С.Е.А., но и сами детализации соединений на CD-R диске. Таким образом доводы осужденного о не исследовании судом первой инстанции указанных детализаций являются несостоятельными.

Суд апелляционной инстанции отмечает, что, как обоснованно указано в жалобе осужденного Загайнова В.В., судом первой инстанции согласно протоколу судебного заседания от 29 марта 2018 года было постановлено о приобщении к материалам дела письменного ходатайства адвоката Поповой Н.В. от 29 марта 2018 года о возвращении уголовного дела прокурору и исключении доказательств, однако оно фактически отсутствовало в материалах дела. Вместе с тем, указанное письменное ходатайство, как ошибочно не подшитое в материалы дела, было представлено судом в суд апелляционной инстанции. Как следует из его содержания, изложенные в нем доводы и требования являются аналогичными тем, которые были заявлены впоследствии стороной защиты в ходатайствах от 13 и 17 апреля 2018 года, от 10, 18 и 23 июля 2018 года и рассмотрены судом по существу в судебных заседаниях. При таких обстоятельствах, вопреки жалобе осужденного, доводы и требования, изложенные в указанном ходатайстве, судом рассмотрены и им дана оценка, тем самым существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, и в связи с этим влекли бы его отмену, судом не допущено. Кроме того, суд апелляционной инстанции отмечает, что данное письменное ходатайство адвоката Поповой Н.В. от 29 марта 2018 года о возвращении уголовного дела прокурору и исключении доказательств, было приобщено в судебном заседании 29 марта 2018 года, назначенном для рассмотрения вопроса о мере пресечения, а не в стадии предварительного слушания или при рассмотрении дела по существу, поэтому в судебном заседании 29 марта 2018 года рассмотрению не подлежало.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, ходатайство стороны защиты о признании недопустимым доказательством протоков осмотров предметов, в том числе и протокола осмотра предметов от 24 сентября 2017 года, а также CD-R дисков, обоснованно оставлено без удовлетворения, о чем судом вынесено отдельное постановление от 26 июля 2018 года. Свои выводы суд первой инстанции в данном постановлении надлежаще мотивировал, они подтверждаются материалами дела, поэтому не вызывают сомнений у суда апелляционной инстанции. Суд первой инстанции, оценив показания свидетеля - следователя Ш.А.В., проводившего осмотр предметов 24 сентября 2017 года, пришел к правильному выводу о том, что указание в протоколе осмотра предметов в наименовании содержащегося на CD-R диске файла «П УД №11702880010000012 приложение 1 (370538)» дополнительно «Биллинг МТС С.Ю.Г.» является технической ошибкой следователя, о чем указал следователь Ш.А.В. в суде и что подтверждается тем обстоятельством, что в остальном наименование файла является идентичным с содержащимся на самом CD-R диске. По мнению суда апелляционной инстанции, словосочетание «Биллинг МТС С.Ю.Г.» было указано следователем в протоколе осмотра ошибочно для облегчения анализа доказательств, что не влечет признания данного доказательства недопустимым. Вопреки доводам стороны защиты, несоответствие между соединениями, отраженными в протоколе осмотра детализации соединений с соединениями, обнаруженными при осмотре памяти телефона, который до момента изъятия находился в фактическом использовании, не свидетельствуют о недопустимости этих доказательств.

Оценивая доводы апелляционных жалоб о различиях между наименованиями трех файлов в протоколе осмотра предметов от 14 ноября 2017 года и на осмотренном CD-R диске, с одной стороны, и их наименованиями, указанными в сопроводительном письме ПАО «Вымпелком», с другой стороны, суд первой инстанции в вышеуказанном постановлении от 26 июля 2018 года пришел к правильному выводу, что осмотрен был именно CD-R диск, поступивший из ПАО «Вымпелком», поскольку в сопроводительном письме ПАО «Вымпелком» в наименовании этих файлов не были указаны лишь символы в их окончании ххх_0_0.xls – в первом, ххх_0-0 – во втором, ххх_0_0 – в третьем, а в остальном наименования, состоящие более чем из 50 символов каждое, являются идентичными с указанными в сопроводительном письме.

Согласно ч.1 ст.120 УПК РФ письменное ходатайство приобщается к уголовному делу, устное – заносится в протокол судебного заседания.

Доводы жалобы осужденного Загайнова В.В. о нарушении председательствующим в ходе судебного заседания 16 июля 2018 года положений ч.1 ст.120 УПК РФ о приобщении письменного ходатайства являются несостоятельными, поскольку согласно протоколу судебного заседания от 16 июля 2018 года ходатайство Загайнова В.В. о приобщении стенограмм от 28 и 29 апреля 2017 года было заявлено устно.

В судебном заседании 23 июля 2018 года письменное ходатайство Загайнова В.В. и защитника Поповой Н.В. от 23 июля 2018 года было рассмотрено по существу, однако его письменный текст возвращен стороне защиты. Письменное ходатайство Загайнова В.В. и защитника Рыбаковой М.А. от 25 июля 2018 года в судебном заседании 25 июля 2018 года было рассмотрено по существу, однако в его приобщении судом было отказано. В судебном заседании 30 июля 2018 года письменное ходатайство Загайнова В.В. от 26 июля 2018 года было рассмотрено по существу, однако в приобщении его также было отказано.

В судебном заседании 3 августа 2018 года суд удовлетворил ходатайство Загайнова В.В. о приобщении вышеуказанных письменных ходатайств от 23 и 25 июля 2018 года.

Суд апелляционной инстанции полагает, что судом первой инстанции формально были допущены нарушения требований ч.1 ст.120 УПК РФ, вместе с тем судом каждый раз к делу приобщались копии данных ходатайств, что подтверждается материалами дела, содержащими соответствующие копии перед каждым из вышеуказанных протоколов судебного заседания. Более того, письменные ходатайства от 23 и 25 июля 2018 года в оригиналах были приобщены судом в заседании 3 августа 2018 года. Также суд апелляционной инстанции принимает во внимание, что указанные письменные ходатайства от 23, 25 и 26 июля 2018 года о прослушивании фрагментов аудиозаписей за 28 и 29 апреля 2017 года являлись аналогичными по своему содержанию, что подтверждается их текстом.

При таких обстоятельствах, не приобщение судом вышеуказанных письменных ходатайств в соответствующих судебных заседаниях в оригиналах не повлияло и не могло повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, и не свидетельствует о нарушении председательствующим принципа состязательности сторон.

Доводы жалоб осужденного Загайнова В.В., защитников Рыбаковой М.А. и Поповой Н.В. о незаконности постановлений о возбуждении уголовного дела от 19 сентября 2017 года, 27 октября 2017 года и 13 декабря 2017 года являлись предметом оценки суда первой инстанции и обоснованно отклонены. Выводы суда первой инстанции тщательно мотивированы как в приговоре, так и в отдельном постановлении суда от 26 июля 2018 года, поэтому сомнений в своей обоснованности не вызывают.

Суд апелляционной инстанции считает, что указанные уголовные дела были возбуждены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона надлежащим лицом, при наличии поводов и оснований, в связи с чем утверждение стороны защиты о незаконности возбуждений уголовных дел несостоятельно. Также суд апелляционной инстанции принимает во внимание, что перед каждым указанным постановлением в материалах дела имеется соответствующий рапорт об обнаружении признаков преступления следователя Ш.А.В., а указанные уголовные дела были возбуждены в ходе расследования уголовного дела №11702880010000012, которое в свою очередь было возбуждено по сообщению, поступившему из УФСБ России по Республике Марий Эл. При этом доводы следователя Ш.А.В. о том, что именно в результате изучения аудиозаписи разговора от 22 мая 2017 года, которая как раз и поступила из УФСБ России по Республике Марий Эл, им и были установлены взаимоотношения между Загайновым В.В. и Ч.С.А., вопреки доводам жалоб, подтверждается материалами дела, в том числе стенограммой в т.1 на л.д.110-111, в которой в разговоре произносится и имя С. и фамилия Ч.

Показания сотрудника УФСБ России по Республике Марий Эл - свидетеля К.А.М., что следователю направлялась справка о том, что Ч.И.Д., возможно, пострадала от противоправной деятельности Загайнова В.В., не свидетельствует о том, что такая справка действительно составлялась, была направлена и получена следователем. Так, К.А.М. в суде не смог указать содержание документа, на чье имя была справка и кем подписана, когда направлена, пояснения в данной части давал предположительно, а также указал, что он не сможет восстановить хронологию оперативных мероприятий в данной части. С учетом изложенного, суд показания свидетеля в данной части считает добросовестным заблуждением, принимая во внимание прошествие значительного промежутка времени.

Вопреки доводам жалобы осужденного Загайнова В.В., вопрос о судьбе зарядного устройства от мобильного телефона, приобщенного в ходе судебного заседания 14 июня 2018 года, может быть разрешен при исполнении приговора в порядке ст.ст. 397, 399 УПК РФ, поэтому о незаконности приговора не свидетельствует.

Объяснениям (опросам) А.С.С. и И.И.В., взятых адвокатом И.Р.В., а также объяснению (опросу) Ш.И.Б., взятому адвокатом Поповой Н.В., судом первой инстанции дана надлежащая оценка.

Принимая во внимание, что при опросе лица адвокатом в порядке п.2 ч.3 ст.86 УПК РФ данное лицо об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний не предупреждается, полученные адвокатом в результате опроса сведения могут рассматриваться как основание для допроса указанных лиц в качестве свидетелей.

Опрошенные адвокатами лица - А.С.С., И.И.В. и Ш.И.Б., были допрошены в судебном заседании, а их показания получили в приговоре надлежащую оценку.

Доводы о незаконности приговора в связи с тем, что судом не приняты во внимание показания потерпевших Ч.И.Д. и Д.В.Л., свидетелей К.А.В., А.Н.А., С.С.Ю., С.Е.А., А.С.С., Е.В.А., И.И.В., Д.О.В., Г.П.В. и иных свидетелей, указанных в жалобах, а также Р.Е.А., в той части, в которой на их показания поданные замечания на протокол судебного заседания были не удостоверены, суд апелляционной инстанции отклоняет как несостоятельные.

Так, доводы апелляционной жалобы осужденного о недостоверности протокола судебного заседания суд апелляционной инстанции находит необоснованными.

Протокол судебного заседания полностью соответствует требованиям ст.259 УПК РФ. Поданные замечания на протокол судебного заседания были рассмотрены председательствующим в соответствии с требованиями ст.260 УПК РФ и приобщены к протоколу судебного заседания.

Сущность поданных замечаний в постановлении председательствующего судьи не искажена, в решении приведены все принесенные замечания, им дана оценка, в случае отклонения замечаний указаны мотивы принятого решения. Постановление суда по своей форме и содержанию соответствуют нормам уголовно-процессуального закона.

Ссылки апелляционной жалобы осужденного на аудиозапись хода судебного заседания, произведенную стороной защиты, не могут поставить под сомнение достоверность протокола, поскольку в соответствии с ч.3 ст.259 УПК РФ протокол не является стенографическим отражением происходящего в судебном заседании, а фиксирует значимые для дела факты, имевшие место в при разбирательстве дела: данные об участниках судебного заседания, об их процессуально значимых действиях и решениях, а также подробное, но не дословное, содержание показаний и результаты исследования доказательств. Именно такое содержание протокола судебного заседания имеет место по данному делу.

Из материалов уголовного дела следует, что аудиозапись в ходе судебного заседания в порядке ч.5 ст.259 УПК РФ официально не производилась, а запись, которую вела сторона защиты, не может являться допустимой и использоваться в качестве источника для сравнения. Как следует из протокола судебного заседания, стороны не ходатайствовали о ведении официальной аудиозаписи судом.

Существенных нарушений норм действующего законодательства при рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания и вынесении решения судом не допущено.

При таких обстоятельствах законность и обоснованность постановления о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания сомнений не вызывает, в связи с чем доводы жалобы об обратном следует признать несостоятельными.

Доводы апелляционных жалоб о том, что дело рассмотрено судом с нарушением принципа состязательности, права на защиту, являются необоснованными.

Из протокола судебного заседания видно, что судебное разбирательство проведено всесторонне, полно и объективно, вопреки доводам осужденного и защиты об обратном. Председательствующий, сохраняя объективность и беспристрастие, обеспечил равенство прав сторон, соблюдение принципа состязательности, создав необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела. Сторона защиты активно пользовалась правами, предоставленными законом, в том числе исследуя доказательства и участвуя в разрешении процессуальных вопросов. Ходатайства стороны защиты были рассмотрены в соответствии с уголовно-процессуальным законом, обоснованность принятых по ним решений сомнений не вызывает.

Тот факт, что данная судом оценка доказательств не совпадает с позицией стороны защиты, а ряд ходатайств стороны защиты оставлялись судом первой инстанции без удовлетворения, не свидетельствует о нарушении судом требований ст.88 УПК РФ, принципа состязательности сторон, права подсудимого на защиту.

Совокупность исследованных в суде первой инстанции доказательств обоснованно признана судом достаточной для принятия по делу итогового решения.

Неустранимых существенных противоречий в исследованных судом доказательствах, сомнений в виновности осужденного Загайнова В.В., которые бы надлежало толковать в пользу осужденного, не имеется.

Суд апелляционной инстанции не может согласиться с утверждением жалоб о том, что судом были проигнорированы доводы стороны защиты, поскольку изложенные в жалобах доводы были предметом проверки суда первой инстанции и им была дана надлежащая правовая оценка.

Указание судом на странице 149 в описательно-мотивировочной части приговора сумм «20000 рублей» является явной технической опиской, вместо которой подлежат указанию суммы «200000 рублей», поскольку судом правильно установлено, что 14 февраля 2017 года Загайнов В.В. незаконно получил от Ч.И.Д. 200 тысяч рублей, которыми распорядился по своему усмотрению. В этой части в приговор подлежат внесению изменения, что не влияет на квалификацию действий осужденного, справедливость назначенного наказания и не является основанием для его смягчения.

Верно установив обстоятельства совершения преступления, дав оценку собранным доказательствам, суд правильно квалифицировал действия Загайнова В.В.: по ч.3 ст.30, ч.3 ст.159 УК РФ, как покушение на мошенничество, то есть на хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, совершенное в крупном размере; по ч.3 ст.30, ч.4 ст.159 УК РФ (преступление в отношении Д.В.Л.), как покушение на мошенничество, то есть на хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, совершенное группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере.

Также суд правильно квалифицировал действия Загайнова В.В. по фактам хищения денежных средств Ч.И.Д. в размере 150 тысяч и 200 тысяч рублей каждое по ч.2 ст.159 УК РФ (2 преступления), вместе с тем на странице 149 приговора допустил описку, указав, что квалифицирует его действия по данным преступлениям каждое как хищение чужого имущества путем обмана, с причинением значительного ущерба гражданину, ошибочно тем самым не указав также и на способ совершения преступлений путем злоупотребления доверием.

О том, что не указание на совершение данных двух преступлений, предусмотренных каждое ч.2 ст.159 УК РФ, как путем обмана, так и путем злоупотребления доверием, является явной опиской, свидетельствует указанная на той же странице 149 приговора мотивировка суда о том, что каждое из трех преступлений в отношении Ч.И.Д. было совершено как путем обмана, так и путем злоупотребления доверием Ч.И.Д., обусловленного тем, что Загайнов В.В. являлся защитником Ч.С.А.. Аналогичная квалификация этих преступлений, совершенных путем обмана и злоупотребления доверием, приведена судом в описательно-мотивировочной части приговора перед описаниями преступных деяний (страница 1 приговора), а также в самих описаниях преступных деяний раскрыты и установлены оба способа совершения преступлений, не исключающих друг друга.

При таких обстоятельствах приговор подлежит изменению путем устранения указанной описки, что не свидетельствует о неверном применении судом уголовного закона. С учетом изложенного, суд апелляционной инстанции считает несостоятельным довод апелляционного представления в части требований об исключении из квалификации действий Загайнова В.В. по ч.2 ст.159, ч.2 ст.159 УК РФ указания о совершении данных преступлений путем злоупотребления доверием. Указание при описании этих преступных деяний о том, что злоупотребление доверием было обусловлено отношениями между адвокатом и его доверителем (обвиняемым), является верным, так как Загайнов В.В. являлся защитником сына Ч.И.Д., в связи с чем Ч.И.Д. и доверяла осужденному.

Оснований для иной квалификации действий осужденного, которая тщательно мотивирована судом первой инстанции, суд апелляционной инстанции не усматривает.

При назначении Загайнову В.В. наказания суд в соответствии со ст.ст. 6, 43, 60 УК РФ учел характер и степень общественной опасности преступлений, данные о личности осужденного, обстоятельства, смягчающие наказание, отсутствие обстоятельств, отягчающих наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

Судом первой инстанции при назначении наказания Загайнову В.В. учтены все имеющиеся смягчающие наказание обстоятельства, в том числе и указанные в жалобе защитника Поповой Н.В., оснований для признания смягчающими наказание иных обстоятельств не имеется.

Данные о личности Загайнова В.В., его семейном положении, состоянии здоровья его и его родственников, указанные в жалобе защитника Поповой Н.В., были известны суду и принимались во внимание при назначении наказания.

<...> суд апелляционной инстанции принимает во внимание, что свое решение о назначении Загайнову В.В. наказания в виде лишения свободы за каждое из преступлений суд в приговоре надлежащим образом мотивировал, поэтому сомнений в своей обоснованности оно не вызывает, при этом суд учитывал и влияние назначенного наказания на условия жизни семьи Загайнова В.В. Также суд мотивировал решение о назначении по преступлению, предусмотренному ч.3 ст.30, ч.4 ст.159 УК РФ, дополнительного наказания в виде штрафа. При этом размер штрафа определен с учетом тяжести совершенного преступления, имущественного положения осужденного и его семьи, является обоснованным. Судом первой инстанции исследовались документы, свидетельствующие об имущественном положении осужденного и его семьи, поэтому довод жалобы осужденного о том, что размер штрафа определен без учета данных документов, несостоятелен.

Оснований для применения ч.6 ст.15, ч.1 ст.62, ст.ст. 53.1, 64, 73 УК РФ судом первой инстанции по делу мотивированно не установлено. Не усматривает их и суд апелляционной инстанции.

Наказание за совершение преступлений, предусмотренных ч.3 ст.30, ч.3 ст.159, ч.3 ст.30, ч.4 ст.159 УК РФ, правильно назначено с применением ч.3 ст.66 УК РФ.

Каких-либо обстоятельств, влияющих на назначение Загайнову В.В. наказания, которые бы не были учтены при постановлении приговора, судом апелляционной инстанции не установлено.

С учетом изложенного, наказание Загайнову В.В. назначено в соответствии с требованиями ст.ст. 6, 43, 60 УК РФ, с учетом всех обстоятельств, влияющих на его назначение, соразмерно содеянному, соответствует тяжести преступлений, личности осужденного, и чрезмерно суровым или, вопреки доводам апелляционного представления, чрезмерно мягким по своему виду и размеру не является. Оснований для смягчения или усиления наказания суд апелляционной инстанции не усматривает.

Суд апелляционной инстанции, соглашаясь с выводами суда и не усматривая оснований для усиления осужденному наказания, о чем ставится вопрос в апелляционном представлении, учитывает, что назначенное наказание как за каждое преступление в отдельности, так и на основании ч.2 ст.69 УК РФ, является справедливым, при этом указание в представлении о необходимости учета факта совершения преступлений действующим адвокатом является несостоятельным, поскольку в соответствии с принципом равенства граждан перед законом, изложенным в ст.4 УК РФ, должностное положение виновного не может являться обстоятельством, влияющим на назначение наказания.

Вместе с тем, судом в резолютивной части приговора не указано время, с которого подлежит исчислению срок отбывания наказания в виде лишения свободы, поэтому суд апелляционной инстанции считает необходимым внести в приговор изменения на основании п.2 ст.389.15, ч.1 ст.389.17 УПК РФ, указав о том, что срок отбывания Загайновым В.В. наказания в виде лишения свободы следует исчислять со дня вступления приговора в законную силу – с 24 декабря 2018 года.

Доводы апелляционных представления и жалобы осужденного Загайнова В.В. о необоснованном взыскании с Загайнова В.В. материального ущерба в пользу Ч.И.Д. в размере 181 тысячи рублей заслуживают внимания и в данной части подлежат удовлетворению.

По фактам передачи Ч.И.Д. осужденному Загайнову В.В. 2 февраля 2017 года и 14 февраля 2017 года денежных средств в размере 150 тысяч и 200 тысяч рублей, соотвественно, в отношении Ч.И.Д. старшим следователем отдела по ОВД СУ СК РФ по Республике Марий Эл вынесено постановление от 23 июля 2018 года об отказе в возбуждении уголовного дела по признакам преступлений, предусмотренных ч.3 ст.30, п.п. «а», «б» ч.4 ст.291, ч.3 ст.30, п.п. «а», «б» ч.4 ст.291 УК РФ, по основанию, предусмотренному примечанием к ст.291 УК РФ, а именно в связи с тем, что Ч.И.Д., как лицо, давшее взятку, активно способствовала расследованию преступления.

В соответствии с разъяснениями, данными в п.30 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 года № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», освобождение от уголовной ответственности взяткодателя, который активно способствовал раскрытию и (или) расследованию преступления и в отношении которого имело место вымогательство взятки, не означает отсутствие в его действиях состава преступления, поэтому такое лицо не вправе претендовать на возвращение ему ценностей, переданных в виде взятки.

С учетом изложенного, приговор суда в части решения о взыскании с Загайнова В.В. невозмещенного материального ущерба в пользу Ч.И.Д. в размере 181 тысячи рублей подлежит отмене с вынесением нового судебного решения об отказе в удовлетворении исковых требований Ч.И.Д. о взыскании с Загайнова В.В. 181 тысячи рублей в счет возмещения материального ущерба.

Решения в части исковых требований Ч.И.Д. о взыскании компенсации морального вреда и взыскании процентов по кредитам подлежат оставлению без изменения.

Решение суда первой инстанции о сохранении наложенного ареста на автомобиль марки «Volkswagen Touareg» до исполнения приговора в части назначенного осужденному дополнительного наказания в виде штрафа принято в соответствии с требованиями ст.115 УПК РФ.

В тоже время, с учетом отмены приговора в части взыскания с Загайнова В.В. в пользу Ч.И.Д. 181 тысячи рублей в счет возмещения материального ущерба и принятии судом апелляционной инстанции в данной части решения об отказе в удовлетворении исковых требований о взыскании 181 тысячи рублей, из резолютивной части приговора подлежит исключению как излишнее указание об отмене ареста на вышеуказанный автомобиль при возмещении исковых требований.

В ходе предварительного расследования и судебного разбирательства по уголовному делу не было допущено нарушений уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения прав участников уголовного судопроизводства, в том числе обвиняемого, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, и в связи с этим влекли бы его отмену.

Оснований для отмены приговора по доводам апелляционных жалоб защитников не имеется. Апелляционные представления и жалоба осужденного подлежат удовлетворению частично.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.15, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

ОПРЕДЕЛИЛ:

апелляционное представление заместителя прокурора г.Йошкар-Олы Республики Марий Эл Петрова Э.Л., апелляционную жалобу осужденного Загайнова В.В. удовлетворить частично.

Постановления Йошкар-Олинского городского суда Республики Марий Эл от 13 апреля 2018 года и от 17 апреля 2018 года об отказе в удовлетворении ходатайств о возвращении уголовного дела прокурору оставить без изменения.

Приговор Йошкар-Олинского городского суда Республики Марий Эл от 23 августа 2018 года в отношении Загайнова В. В. изменить:

- действия Загайнова В.В. по двум преступлениям, предусмотренным по ч.2 ст.159, ч.2 ст.159 УК РФ, квалифицировать каждое как хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, с причинением значительного ущерба гражданину;

- исключить из резолютивной части приговора указание на возмещение исковых требований как основание к отмене ареста, наложенного на автомобиль марки «Volkswagen Touareg», c идентификационным номером (VIN): <№>, c государственным регистрационным знаком <№>;

- исключить из описательно-мотивировочной части приговора при изложении показаний свидетеля Д.О.В. указание о том, что следователь И.И.В. не говорил ей о девушках легкого поведения;

- в описательно-мотивировочной части приговора на странице 149 вместо суммы «20000 рублей» указать «200000 рублей»;

- срок отбывания Загайновым В.В. наказания в виде лишения свободы исчислять со дня вступления приговора в законную силу - с 24 декабря 2018 года.

Этот же приговор в части взыскания материального ущерба в пользу Ч.И.Д. в размере 181000 рублей отменить, в удовлетворении исковых требований Ч.И.Д. о взыскании с Загайнова В.В. 181000 рублей в счет возмещения материального ущерба – отказать.

В остальной части приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы защитников Рыбаковой М.А., Поповой Н.В. - без удовлетворения.

Председательствующий В.А. Иванилова

судьи: Е.Г. Чередниченко

Н.А. Ковальчук