Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании 10 июня 2020 года гражданское дело № 2-157/19, поступившее из Фрунзенского районного суда Санкт-Петербурга с апелляционной жалобой Администрации Фрунзенского района Санкт-Петербурга на решение Фрунзенского районного суда Санкт-Петербурга от 28 июня 2019 года, состоявшееся по делу по исковому заявлению Администрации Фрунзенского района Санкт-Петербурга к З., П., Ж. о признании сделки недействительной, применении последствий недействительности ничтожной сделки, признании права собственности, выселении, по встречному исковому заявлению П. к Администрации Фрунзенского района Санкт-Петербурга о признании добросовестным приобретателем.

Заслушав доклад судьи Семеновой О.А., объяснения П., представителя П. – В., представителя СПАО «Ингосстрах» - Л., возражавших против доводов апелляционной жалобы, прокурора, полагавшего решение суда подлежащим оставлению без изменения, судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда,

У С Т А Н О В И Л А:

Администрация Фрунзенского района Санкт-Петербурга обратилась в Фрунзенский районный суд Санкт-Петербурга с исковым заявлением к ответчику З. в обоснование иска указав, что собственником отдельной двухкомнатной квартиры по адресу: <адрес> на основании договора передачи в собственность №... от <дата> и свидетельства о праве на наследство по закону №...-Н от <дата> являлась Ж., <дата> года рождения, которая снята с регистрационного учета <дата> в связи со смертью, дата смерти - <дата> год.

Из обращения к нотариусу, стало известно, что наследственное дело после смерти Ж. в <дата> году не заводилось.

Однако из выписки из ЕГРП следует, что согласно договору купли-продажи №... от <дата> собственником отдельной двухкомнатной квартиры по адресу: <адрес> является ответчик.

Администрация Фрунзенского района Санкт-Петербурга полагала, что поскольку наследственное дело не заводилось, никто из наследников не принял наследство, то договор купли-продажи не имеет юридической силы, имущество является выморочным, договор купли-продажи является ничтожным и не порождающим правовых последствий. Истец просил применить последствия недействительности ничтожной сделки, признать недействительным договор купли-продажи №... от <дата>, отдельной двухкомнатной квартиры по адресу: Санкт- Петербург, <адрес>, признать недействительной государственную регистрацию права собственности З. на <адрес><адрес> Санкт-Петербурге, признать имущество Ж., умершей в <дата> году, состоящее из отдельной двухкомнатной квартиры, расположенной по адресу: <адрес> Санкт-Петербурге выморочным, признать право собственности в порядке наследования по закону на отдельную двухкомнатную квартиру, расположенную по адресу: <адрес> Санкт-Петербурге за субъектом Российской Федерации - городом Санкт-Петербургом.

В ходе рассмотрения дела в качестве соответчиков к рассмотрению дела привлечены Ж., а также П., являющийся собственником спорной квартиры.

В качестве третьих лиц к рассмотрению дела привлечены ПАО «Сбербанк России», СПАО «Ингосстрах».

Ответчик П. обратился в суд со встречным требованием о признании его добросовестным приобретателем. В обоснования встречного иска указал, что продавцом спорной квартиры согласно договору купли-продажи от <дата> являлся З.. В настоящее время П. является сособственником квартиры. С исковыми требованиями истца по первоначальному иску был не согласен, полагал их не подлежащими удовлетворению. Полагал себя добросовестным приобретателем жилого помещения, поскольку не знал и не мог знать о том, что продавец квартиры не имел право ее отчуждать.

Решением Фрунзенского районного суда Санкт-Петербурга от 28 июня 2019 года в удовлетворении исковых требований <адрес> Санкт-Петербурга к Ж., З., П. о признании сделки недействительной, признании права собственности - отказано. Данным решением суда удовлетворены встречные исковые требования П.П. признан добросовестным приобретателем жилого помещения - квартиры, расположенной по адресу: Санкт-Петербург, <адрес>.

Не согласившись с указанным решением суда, Администрация Фрунзенского района Санкт-Петербурга обратилась с апелляционной жалобой, в которой истец просил решение Фрунзенского районного суда Санкт-Петербурга отменить, полагая его незаконным и необоснованным, принять по делу новое решение об удовлетворении исковых требований Администрации Фрунзенского района Санкт-Петербурга в полном объеме.

В суд представитель истца Администрации Фрунзенского района Санкт-Петербурга, представитель ПАО «Сбербанк», Ж., З. не явились, о дате, месте и времени судебного заседания извещались.

Ходатайств и заявлений об отложении слушания дела, документов, подтверждающих уважительность причин неявки лиц, участвующих в деле, но не явившихся в судебное заседание, в судебную коллегию не представлено, в связи с чем, судебная коллегия на основании ст. 167 Гражданского процессуального кодекса РФ полагает возможным рассмотреть дело в данном заседании.

П., представитель П. – В., представитель СПАО «Ингосстрах» - Л. в судебное заседание явились, возражали против удовлетворения апелляционной жалобы истца, полагая решение суда первой инстанции законным и обоснованным.

Согласно п. 1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления.

Судебная коллегия, обсудив доводы апелляционных жалоб, выслушав участников процесса, исследовав материалы дела, приходит к следующему.

Как усматривается из материалов дела, спорная квартира, расположенная по адресу: Санкт-Петербург, <адрес> принадлежала Ж., <дата> года рождения (л.д. 106-108 том 1).

<дата>Ж. умерла.

Из представленного в материалы дела наследственного дела после умершей <дата>Ж. (л.д. 59-116 том 1), следует, что после смерти Ж. квартира в порядке наследования по закону перешла в собственность Ж., которая приняла наследство, но не оформила своих наследственных прав.

<дата> – Ж. умерла.

После смерти Ж. в наследство вступил ее сын - Ж.<дата> года рождения, свидетельство о праве на наследство по закону оформлено <дата>.

Для подтверждения наличия оснований для принятия наследства по закону в наследственное дело представлены: справка Формы - 9 от <дата> из которой следует, что в спорной квартире совместно с Ж., снятой с регистрационного учета <дата> в связи со смертью, были зарегистрированы по месту постоянного проживания с <дата> ее сестра Ж., и сын Ж. – Ж. (л.д. 61 том 2), свидетельства о рождении на Ж., Ж., Ж.

Подлинность указанных документов оспаривал представитель <адрес> Санкт-Петербурга, представив в материалы дела архивную справку Формы 9, из которой следует, что в указанной квартире с <дата> по <дата> была зарегистрирована Ж. и ее муж К. с <дата> по <дата> (л.д. 6).

Согласно ответу Старшего инспектора отдела вселения и регистрационного учета от <дата> в спорной квартире были зарегистрированы по месту жительства: Ж. с <дата> по <дата> и ее муж, К., с <дата> года по <дата>. Иных лиц на регистрации не значилось, не значится. Одновременно было указано на то, что справка о регистрации от <дата>, выданная инспектором И. не выдавалась сотрудниками ОВиРУ, так как в <дата> году в отделе не значилось инспектора с фамилией ФИО4, кроме того, на печати некорректно указан номер участка: <адрес> по Лиговскому проспекту находится на обслуживании участка №... ОВиРУ, номер телефона, указанный в справке, также не совпадает с действительным (Т. 1 л.д. 142).

Согласно ответу на запрос, поступивший в адрес суда из ОЗАГС <адрес> Санкт-Петербурга, в архиве ОЗАГС <адрес> Санкт-Петербурга записи акта о смерти на Ж., <дата> года рождения не обнаружены (л.д. 51 том 2).

В ходе судебного разбирательства по имеющимся в материалах дела доказательствам не удалось установить факта того, что Ж. имела наследников.

Таким образом, в ходе рассмотрения спора по существу было установлено, что Ж. не имел права отчуждать квартиру.

Как усматривается из материалов дела, П. приобрёл спорное жилое помещение по договору купли-продажи квартиры <дата> у З.

В данном случае возврат спорного имущества в государственную собственность возможен по правилам об истребовании имущества из чужого незаконного владения.

П. в ходе рассмотрения дела утверждал, что при покупке жилого помещения у З. он не знал и не мог предполагать, что спорное жилое помещение могло быть объектом мошеннических действий со стороны неустановленных лиц, с З. никогда знаком не был, в дружеских, родственных или иных отношениях не состоял. Данное обстоятельство подтвердил представитель З.

Согласно сведениям, представленным из Росреестра по Санкт-Петербургу, правообладателем квартиры после умерших Ж. и Ж. стал Ж. на основании свидетельства о праве на наследство по закону после умершей Ж.

На основании заключенного между Ж. и З. договора купли-продажи жилого помещения, право собственности <дата> на спорную квартиру перешло к последнему.

<дата>З. распорядился спорной квартирой, заключив договор купли-продажи с П.

В ходе рассмотрения дела установлено, что спорный объект недвижимости П. найдет через сеть Интернет. Со стороны продавца выступало агентство <...> продавец действовал через агента по недвижимости - П.

В рамках приобретения спорного жилого помещения П. привлечены кредитные денежные средства со стороны банка ПАО «Сбербанк». Данное обстоятельство подтверждается кредитным договором и сведениями, предоставленными третьим лицом – ПАО «Сбербанк».

Как пояснил представитель банка, в ходе одобрения сделки по ипотеке спорный объект недвижимости проверялся на юридическую чистоту со стороны банка. Также банк является залогодержателем данного объекта. Спорное жилое помещение приобретено в ипотеку по кредитному договору №... от <дата> заключенному с ПАО «Сбербанк России» Филиал Банка – Северо-Западный банк ПАО «Сбербанк».

Из пояснений представителя банка следует, что на момент заключения сделки Банком в Управление Федеральной регистрационной службы была затребована информация о наличии каких-либо обременений и право притязаний на данный объект недвижимости, согласно предоставленной выписке ЕГРП какие-либо ограничения на спорную квартиру отсутствовали, сомневаться в недостоверности данный предоставленный Росреестром у банка оснований не имелось.

Также, в рамках заключения кредитного договора заключен договор страхования имущества физических лиц, что подтверждается полисом №... от <дата> с СПАО «Ингосстрах». Страховым риском по договору является «прекращение права собственности».

Сделка нотариально оформлена, в установленном законом порядке зарегистрирована в Едином государственном реестре недвижимости.

Спорное жилое помещение приобретено возмездно, по рыночной стоимости. Личность продавца З., его правовой статус и наличие у него прав на распоряжение недвижимостью подтверждено документально и засвидетельствовано нотариусом в ходе оформления нотариального договора купли-продажи.

Сведения о спорном жилом помещении соответствовали изложенным в договоре и содержащимся в соответствующем государственном реестре.

Со стороны банка, как кредитора и залогодержателя получено согласие и одобрение на оформление сделки купли-продажи.

На момент приобретения жилого помещения, а также оформления сделки никаких притязаний со стороны третьих лиц установлено не было. Факт передачи денежных средств в размере <...> рублей подтверждается собственноручными расписками З. Акт приема-передачи квартиры сторонами подписан.

П. зарегистрировался по адресу спорной квартиры и на момент судебного разбирательства проживает в спорной квартире.

Разрешая спор по существу, суд первой инстанции, оценив представленные по делу доказательства в их совокупности по правилам ст. 67 ГПК РФ, исходил из того, что <дата>Ж. была снята с регистрационного учета по спорному адресу в связи со смертью, в связи с чем с указанного времени <адрес> Санкт-Петербурга должно было быть известно об освобождении спорной квартиры, однако никаких мер, направленных на осуществление контроля и на сохранность данного имущества государственным органом предпринято не было, права собственности за Санкт-Петербургом в отношении спорной квартиры также не было зарегистрировано. Доказательств несения каких-либо расходов на содержание данного имущества в нарушение требований ст. 56 ГПК РФ, как указал суд, истцом представлено не было.

При этом, как принял во внимание суд, П. при приобретении спорной квартиры по договору купли-продажи проявил ту степень заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, в том числе принял меры по проверке сделки (включая выяснение правомочий продавца на отчуждение имущества), в связи с чем пришел к выводу о добросовестности и разумности его поведения при совершении действий, направленных на приобретение спорной квартиры у З. по договору купли-продажи.

Также, как указал суд, право частной собственности З., а также добросовестного приобретателя - П. в отношении спорной квартиры было зарегистрировано в Росреестре в установленном законом порядке, препятствий к регистрации права собственности на объект выявлено не было, поскольку согласно сведениям ЕГРП на указанный объект на момент регистрации прав и перехода прав собственности, квартира никому не продана, не заложена, в споре не состояла, обременения в виде ареста и прав третьих лиц отсутствовали.

Соглашаясь с выводом суда первой инстанции об отсутствии правовых оснований для удовлетворения исковых требований Администрации Фрунзенского района Санкт-Петербурга, судебная коллегия исходит из следующего.

Как следует из материалов дела, обстоятельства наличия у Ж. наследников достоверными и надлежащими доказателсьтвами не подтверждены и опровергаются имеющимися в деле сведениями.

Согласно ст. 168 ГК РФ сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки. Если из закона не следует иное, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна.

В силу ст. 301, 302 ГК РФ собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения. Если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.

В соответствии с разъяснениями постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 10, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 22 от 29 апреля 2010 г. "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", по смыслу п. 1 ст. 302 ГК РФ, собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения независимо от возражения ответчика о том, что он является добросовестным приобретателем, если докажет факт выбытия имущества из его владения или владения лица, которому оно было передано собственником, помимо их воли.

Согласно позиции, изложенной в Обзоре судебной практики по делам, связанным с истребованием жилых помещений от добросовестных приобретателей, по искам государственных органов и органов самоуправления (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 01.10.2014), поскольку добросовестное приобретение в смысле статьи 302 ГК РФ возможно только тогда, когда имущество приобретается не непосредственно у собственника, а у лица, которое не имело права отчуждать это имущество, то последствием сделки, совершенной с таким нарушением, является не двусторонняя реституция, а возврат имущества из незаконного владения (виндикация). Ответчику при предъявлении к нему названного иска необходимо доказать, что жилое помещение было приобретено им по возмездной сделке и при этом он не знал и не должен был знать, что лицо, у которого он приобрел имущество, не имело права на его отчуждение.

Разрешая вопрос о добросовестности (недобросовестности) приобретателя жилого помещения, необходимо учитывать осведомленность приобретателя жилого помещения о наличии записи в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним о праве собственности отчуждателя имущества, а также принятие им разумных мер для выяснения правомочий продавца на отчуждение жилого помещения.

Согласно п. 1 ст. 1151 ГК РФ, в случае, если отсутствуют наследники как по закону, так и по завещанию, либо никто из наследников не имеет права наследовать или все наследники отстранены от наследования (статья 1117), либо никто из наследников не принял наследства, либо все наследники отказались от наследства и при этом никто из них не указал, что отказывается в пользу другого наследника (статья 1158), имущество умершего считается выморочным.

В порядке наследования по закону в собственность городского или сельского поселения, муниципального района (в части межселенных территорий) либо городского округа переходит следующее выморочное имущество, находящееся на соответствующей территории:

жилое помещение;

земельный участок, а также расположенные на нем здания, сооружения, иные объекты недвижимого имущества;

доля в праве общей долевой собственности на указанные в абзацах втором и третьем настоящего пункта объекты недвижимого имущества.

Если указанные объекты расположены в субъекте Российской Федерации - городе федерального значения Москве или Санкт-Петербурге, они переходят в собственность такого субъекта Российской Федерации.

Жилое помещение, указанное в абзаце втором настоящего пункта, включается в соответствующий жилищный фонд социального использования (п. 2).

В данном случае спорная квартира приобретена П. у лица, которое не имело права ее отчуждать, помимо воли Администрации Фрунзенского района Санкт-Петербурга.

Как установлено судом, у умершей Ж. наследники отсутствовали.

Спорная квартира, в соответствии со ст.ст. 125, 1151, 1152 Гражданского кодекса РФ, разъяснениями постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 мая 2012 года № 9 "О судебной практике по делам наследования" (п. 50) в отсутствие наследников Ж. как по закону, так и по завещанию, стала выморочным имуществом, принадлежащим Санкт-Петербургу.

Из смысла положений ст.ст. 301, 302 Гражданского кодекса Российской Федерации суду следовало установить: факт выбытия имущества из владения собственника или из владения лица, которому оно было передано собственником во владение, по воле или помимо их воли; возмездность или безвозмездность приобретения имущества, знал ли приобретатель или не знал и не должен был знать о том, что имущество приобретено у лица, не имевшего права на его отчуждение.

Кроме того, необходимо учитывать, что Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации.

Как разъяснено в пункте 10 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации", применение судами Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции.

Из положений статьи 46 Конвенции, статьи 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" следует, что правовые позиции Европейского Суда по правам человека, которые содержатся в его окончательных постановлениях, принятых в отношении Российской Федерации, являются обязательными для судов.

С целью эффективной защиты прав и свобод человека судами учитываются правовые позиции Европейского Суда по правам человека, изложенные в ставших окончательными постановлениях, которые приняты в отношении других государств - участников Конвенции. При этом правовая позиция учитывается судом, если обстоятельства рассматриваемого им дела являются аналогичными обстоятельствам, ставшим предметом анализа и выводов Европейского Суда по правам человека (пункт 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. N 21 "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней").

В соответствии со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Данные положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов.

В силу статьи 8 Конвенции каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц.

В Постановлении от 22 июня 2017 года № 16-П по делу о проверке конституционности положения пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации с связи с жалобой Д. Конституционный Суда Российской Федерации признал положения п.1 ст. 302 Гражданского кодекса Российской Федерации не соответствующими Конституции Российской Федерации в той мере, в какой оно допускает истребование как из чужого незаконного владения жилого помещения, являвшегося выморочным имуществом, от его добросовестного приобретателя, который при возмездном приобретении этого жилого помещения полагался на данные ЕГРН и в установленном законом порядке зарегистрировал право собственности на него, по иску соответствующего публично-правового образования в случае, когда данное публично-правовое образование не предприняло – в соответствии с требованиями разумности и осмотрительности при контроле за выморочным имуществом – своевременных мер по его установлению и надлежащему оформлению права собственности на это имущество.

Конституционный Суд Российской Федерации в своих постановлениях неоднократно указывал, что при регулировании прав на жилое помещение, включая переход права собственности на жилое помещение, необходимо соблюдение, с одной стороны, принципа свободы и неприкосновенности собственности, а с другой - баланса прав и охраняемых законом интересов всех участников отношений в конкретных жизненных ситуациях, с тем чтобы избежать необоснованного ограничения конституционных прав и свобод (постановления от 8 июня 2010 года N 13-П, от 14 мая 2012 года N 11-П, от 4 июня 2015 года N 13-П и др.).

Вытекающий из Конституции Российской Федерации, ее статей 1, 15 (части 1 и 2), 17 (части 1 и 3), 18, 21 (часть 1) и 49, принцип добросовестности участников правоотношений нашел закрепление и в гражданском законодательстве. Так, предписывая пределы осуществления гражданских прав, статья 10 ГК Российской Федерации устанавливает, что добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются (пункт 5), а используемое в пункте 1 его статьи 302 оценочное понятие "добросовестный приобретатель" определено в самой норме - это приобретатель, который не знал и не мог знать, что лицо, у которого приобретено имущество, не имело права его отчуждать. Вместе с тем, поскольку зарегистрированное право на недвижимое имущество может быть оспорено только в судебном порядке, то и добросовестность приобретателя спорного имущества, зарегистрированное право на которое предполагается, может быть опровергнута только в результате рассмотрения конкретного дела в суде.

Разъяснения, связанные с понятием "добросовестный приобретатель", содержатся, в частности, в совместном постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 года N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", согласно пункту 38 которого приобретатель не может быть признан добросовестным, если на момент совершения сделки по приобретению имущества право собственности в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним (ЕГРП) было зарегистрировано не за отчуждателем или в ЕГРП имелась отметка о судебном споре в отношении этого имущества; в то же время запись в ЕГРП о праве собственности отчуждателя не является бесспорным доказательством добросовестности приобретателя; ответчик может быть признан добросовестным приобретателем имущества при условии, если сделка, по которой он приобрел владение спорным имуществом, отвечает признакам действительной сделки во всем, за исключением того, что она совершена неуправомоченным отчуждателем; собственник вправе опровергнуть возражение приобретателя о его добросовестности, доказав, что при совершении сделки приобретатель должен был усомниться в праве продавца на отчуждение имущества.

В обзорах судебной практики по делам, связанным с истребованием жилых помещений от добросовестных приобретателей, по искам государственных органов и органов местного самоуправления (утверждены Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 1 октября 2014 года и 25 ноября 2015 года) называются обстоятельства, учитываемые судами при решении вопроса о признании приобретателя добросовестным, в том числе наличие записи в ЕГРП о праве собственности отчуждателя имущества, была ли проявлена гражданином разумная осмотрительность при заключении сделки, какие меры принимались им для выяснения прав лица, отчуждающего это имущество; производился ли приобретателем осмотр жилого помещения до его приобретения и ознакомился ли он со всеми правоустанавливающими документами; иные факты, обусловленные конкретными обстоятельствами дела, в том числе связанными с возмездностью приобретения имущества; при этом обязанность доказывания недобросовестности приобретателя возлагается на истца.

Таким образом, добросовестным приобретателем применительно к недвижимому имуществу в контексте пункта 1 статьи 302 ГК Российской Федерации в его конституционно-правовом смысле в правовой системе Российской Федерации является приобретатель недвижимого имущества, право на которое подлежит государственной регистрации в порядке, установленном законом, если только из установленных судом обстоятельств дела с очевидностью не следует, что это лицо знало об отсутствии у отчуждателя права распоряжаться данным имуществом или, исходя из конкретных обстоятельств дела, не проявило должной разумной осторожности и осмотрительности, при которых могло узнать об отсутствии у отчуждателя такого права.

П. не мог знать о том, что у продавца отсутствует право на отчуждение спорного жилого помещения и при покупке спорной недвижимости проявил должную разумную осторожность и осмотрительность.

П. при приобретении спорной квартиры по договору купли-продажи проявил ту степень заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, в том числе принял меры по проверке сделки (включая выяснение правомочий продавца на отчуждение имущества), что позволяет прийти к выводу о добросовестности и разумности его поведения при совершении действий, направленных на приобретение спорной квартиры у З. по договору купли-продажи.

Факт добросовестности ответчика ни одна сторона настоящего спора не оспаривала. Доказательств соответствующих в нарушение положений ст.ст.12, 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не представила.

Кроме того, в своем Постановлении от 22 июня 2017 года № 16-П Конституционный суд Российской Федерации указывает, что когда с иском об истребовании недвижимого имущества к добросовестному приобретателю, который в установленном законом порядке указан как собственник имущества в Едином государственном реестре недвижимости, обращается публично-правовое образование, не может не учитываться специфика интересов, носителем которых оно является. Особенности дел этой категории, исходя из необходимости обеспечения баланса конституционно значимых интересов, могут обусловливать иное распределение неблагоприятных последствий для собственника и добросовестного приобретателя, нежели установленное в статье 302 ГК Российской Федерации и подтвержденное в правовых позициях Конституционного Суда Российской Федерации, содержащихся в том числе в Постановлении от 21 апреля 2003 года N 6-П.

Переход выморочного имущества в собственность публично-правового образования независимо от государственной регистрации права собственности и совершения публично-правовым образованием каких-либо действий, направленных на принятие наследства (пункт 1 статьи 1151 ГК Российской Федерации в истолковании постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 года N 9 "О судебной практике по делам о наследовании"), не отменяет требования о государственной регистрации права собственности. Собственник имущества, по общему правилу, несет бремя содержания принадлежащего ему имущества (статья 210 ГК Российской Федерации), что предполагает и регистрацию им своего права, законодательное закрепление необходимости которой, как указывал Конституционный Суд Российской Федерации, является признанием со стороны государства публично-правового интереса в установлении принадлежности недвижимого имущества конкретному лицу (постановления от 26 мая 2011 года N 10-П, от 24 марта 2015 года N 5-П и др.). Бездействие же публично-правового образования как участника гражданского оборота, не оформившего в разумный срок право собственности, в определенной степени создает предпосылки к его утрате, в том числе посредством выбытия соответствующего имущества из владения данного публичного собственника в результате противоправных действий третьих лиц.

В соответствии со ст. 195 Гражданского кодекса РФ исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено.

Согласно ст. 196 Гражданского кодекса РФ установлено, что общий срок исковой давности составляет три года.

Согласно п. 1 ст. 200 Гражданского кодекса РФ, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, что является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Применительно к требованиям о защите права собственности подлежит определению в качестве юридически значимого обстоятельства и установлению момент, когда собственник выморочного имущества (публично-правовое образование в лице его органов) должен был узнать об открытии наследства, в состав которого входило выморочное имущество в виде спорной квартиры, и совершить действия, направленные на учет такого имущества и оформление государственной регистрации права собственности Санкт-Петербурга в установленном законом порядке.

Само по себе несовершение действий, направленных на реализацию прав собственника выморочного имущества, не означает, что публично-правовое образование в лице своих органов не должно было узнать о нарушении своего права собственности, включающего право владения спорным имуществом.

С момента снятия Ж. в <дата> году с регистрационного учета по спорному адресу в связи со смертью, истцу должно было быть известно об освобождении спорной квартиры. Однако никаких мер, направленных на осуществление контроля и на сохранность данного имущества государственным органом в разумные сроки предпринято не было, права собственности за Санкт-Петербургом в отношении спорной квартиры не было зарегистрировано.

В суд с указанным исковым заявлением Администрация Фрунзенского района Санкт-Петербурга обратилась только <дата>, то есть спустя 11 лет с момента смерти Ж.

В данном случае Администрация Фрунзенского района Санкт-Петербурга в течение длительного времени не совершала какие-либо действия, направленные на реализацию прав собственника и законного владельца.

Как указывает Конституционный Суд Российской Федерации при регулировании гражданско-правовых отношений между собственником выморочного имущества и его добросовестным приобретателем справедливым было бы переложение неблагоприятных последствий в виде утраты такого имущества на публично-правовое образование, которое могло и должно было предпринимать меры по его установлению и надлежащему оформлению своего права. В правовом демократическом государстве, каковым является Российская Федерация, пренебрежение требованиями разумности и осмотрительности при контроле над выморочным имуществом со стороны собственника - публично-правового образования в лице компетентных органов не должно влиять на имущественные и неимущественные права граждан, в частности добросовестных приобретателей жилых помещений.

Между тем пункт 1 статьи 302 ГК Российской Федерации - как по своему буквальному смыслу, так и по смыслу, придаваемому ему в системе действующего правового регулирования правоприменительной практикой, - фактически не учитывает возможность ненадлежащего исполнения компетентными органами публично-правового образования своих обязанностей, совершения ошибок, а также не отвечающей критериям разумности и осмотрительности реализации ими правомочий по установлению выморочного имущества и оформлению права на него. Применительно к жилым помещениям защита имущественных интересов публично-правового образования за счет ущемления интересов добросовестного приобретателя - гражданина, который возмездно приобрел соответствующее жилое помещение, в подобной ситуации недопустима, тем более учитывая, что публичный интерес в предоставлении жилого помещения по договору социального найма лицам, нуждающимся в улучшении жилищных условий, может быть удовлетворен за счет иного жилого помещения.

Такой подход согласуется с позицией Европейского Суда по правам человека, по мнению которого, если речь идет об общем интересе, публичным властям надлежит действовать своевременно, надлежащим образом и максимально последовательно; ошибки или просчеты государственных органов должны служить выгоде заинтересованных лиц, особенно при отсутствии иных конфликтующих интересов; риск любой ошибки, допущенной государственным органом, должно нести государство, и ошибки не должны устраняться за счет заинтересованного лица (постановления от 5 января 2000 года по делу "Бейелер (Beyeler) против Италии" и от 6 декабря 2011 года по делу "Гладышева против России"). Данная позиция была положена в основу разрешения Европейским Судом по правам человека дел, связанных с истребованием у граждан жилых помещений, поступивших в собственность публично-правовых образований как выморочное имущество (постановления от 13 сентября 2016 года по делу "Кириллова против России", от 17 ноября 2016 года по делу "Аленцева против России" и от 2 мая 2017 года по делу "Клименко против России").

Интерес же публично-правового образования, которое истребует выморочное жилое помещение с целью включения его в соответствующий (государственный или муниципальный) жилищный фонд социального использования (пункт 2 статьи 1151 ГК Российской Федерации) для последующего предоставления по предусмотренным законом основаниям, например по договору социального найма в порядке очереди, лицу, которое на момент истребования жилого помещения не персонифицировано, существенно отличается от интереса конкретного собственника-гражданина, который истребует выбывшее из его владения жилое помещение: в делах, где отсутствует конкретное лицо, для реализации потребности в жилище которого истребуется жилое помещение, именно этот - публичный - интерес противопоставляется частным имущественным и неимущественным интересам конкретного добросовестного приобретателя жилого помещения.

На указанное различие обращал внимание Европейский Суд по правам человека, полагающий, что при истребовании имущества публичным собственником в порядке пункта 1 статьи 302 ГК Российской Федерации нет связанного с конкретным жилым помещением частного интереса, который был бы под угрозой; подразумеваемые выгодоприобретатели, находящиеся в очереди на получение жилого помещения по договору социального найма, не достаточно индивидуализированы, чтобы их интересы противопоставлялись интересам приобретателя; в любом случае ни один гражданин из числа лиц, состоявших в очереди, не мог иметь той же связи с конкретным жилым помещением, что и приобретатель, и едва ли имел особый интерес, связанный с данным жилым помещением, по сравнению с аналогичным интересом приобретателя (постановление от 6 декабря 2011 года по делу "Гладышева против России").

Согласно позиции Конституционного суда Российской Федерации, акт государственной регистрации права на это имущество, подтверждает законность сделки, совершенной изначально неуправомоченным отчуждателем недвижимого имущества с третьим лицом, как основания регистрации его в качестве собственника этого имущества и, соответственно, законность сделок каждого последующего отчуждателя с конечным добросовестным приобретателем. Правоподтверждающее значение государственной регистрации прав на объекты недвижимости и ее значимость как гарантии правовой определенности в обороте недвижимости, позволяющей его участникам соизмерять собственное поведение и предвидеть последствия такового в условиях неизменности официально признанного статуса правообладателей, неоднократно подчеркивал Конституционный Суд Российской Федерации (постановления от 14 мая 2012 года N 11-П, от 4 июня 2015 года N 13-П и др.).

Таким образом, государство в лице уполномоченных законом органов и должностных лиц, действующих при осуществлении процедуры государственной регистрации прав на недвижимое имущество на основе принципов проверки законности оснований регистрации, публичности и достоверности государственного реестра (абзац второй пункта 1 статьи 8.1 ГК Российской Федерации), подтверждает тем самым законность совершения сделки по отчуждению объекта недвижимости. Проверка же соблюдения закона при совершении предшествующих сделок с недвижимым имуществом со стороны приобретателя этого имущества - в отличие от государства в лице органа, осуществляющего государственную регистрацию прав на недвижимое имущество и сделок с ним, - зачастую существенно затруднена или невозможна. Тем более в неравных условиях находятся публично-правовое образование как собственник жилого помещения, являющегося выморочным имуществом, и его добросовестный приобретатель, возможности которых по выявлению противоправных действий, приведших к тому, что жилое помещение выбывает из владения собственника помимо его воли, далеко не одинаковы.

Европейский Суд по правам человека прямо указывал на то, что истребование жилого помещения по иску публично-правового образования при условии неоднократной проверки самими органами публичной власти в ходе административных процедур регистрации прав на недвижимость правоустанавливающих документов и сделок, заключенных в отношении соответствующего объекта, влечет непропорциональное вмешательство в осуществление права собственности на жилище, если органы публичной власти изначально знали о статусе жилого помещения как выморочного имущества, но не предприняли своевременных мер для получения правового титула и защиты своих прав на него (постановление от 13 сентября 2016 года по делу "Кириллова против России"); при наличии широкого перечня контрольно-разрешительных органов и большого числа совершенных регистрационных действий с объектом недвижимости никакой сторонний покупатель квартиры не должен брать на себя риск лишения права владения в связи с недостатками, которые должны были быть устранены посредством специально разработанных процедур самим государством, причем для этих целей не имеют значения различия между государственными органами власти, принявшими участие в совершении отдельных регистрационных действий в отношении недвижимости, по их иерархии и компетенции (постановление от 6 декабря 2011 года по делу "Гладышева против России").

Кроме того, для достижения справедливого баланса интересов сторон соответствующих правоотношений необходимо иметь в виду, что выморочное имущество поступает в собственность публично-правового образования не в результате каких-либо его действий как участника гражданского оборота, который создает имущество или приобретает его на основании сделки, а при наступлении указанных в законе обстоятельств, т.е. независимо от действий или намерений самого публично-правового образования, и что политико-правовым мотивом для установления такого регулирования выступает стремление государства избежать появления бесхозяйного имущества. Поэтому отказ в истребовании жилого помещения от гражданина, который возмездно приобрел это жилое помещение, по иску публично-правового образования не может быть признан несовместимым с конституционным принципом справедливости.

В абзаце 5 п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.09.2015 N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм ГК РФ об исковой давности" разъяснено, что поскольку исковая давность применяется только по заявлению стороны в споре (пункт 2 статьи 199 ГК РФ), соответствующее заявление, сделанное третьим лицом, по общему правилу не является основанием для применения судом исковой давности. Вместе с тем заявление о пропуске срока исковой давности может быть сделано третьим лицом, если в случае удовлетворения иска к ответчику возможно предъявление ответчиком к третьему лицу регрессного требования или требования о возмещении убытков.

Как следует из содержания правовой позиции П. (Т. 2 л.д. 119-123), и его буквального толкования, П.О. заявлено по сути ходатайство о пропуске истцом срока исковой давности. Указанное обстоятельство в ходе судебного разбирательства суда апелляционной инстанции П. подтвердил. Подобное ходатайство в ходе судебного разбирательства по делу заявлено и третьим лицом СПАО "Ингосстрах".

При таких обстоятельствах, по мнению судебной коллегии, у суда отсутствовали правовые основания для удовлетворения исковых требований администрации Фрунзенского района Санкт-Петербурга.

Обстоятельства добросовестности приобретателя являются юридически значимыми при рассмотрении первоначального спора, заявленного в соответствии со ст. 302 Гражданского кодекса Российской Федерации и подлежат установлению и доказыванию при разрешении судом спора, в связи с чем данные требования не являются самостоятельными исковыми требованиями, подлежащими судебной защите. Однако в данной части решение суда не обжалуется и не является предметом рассмотрения суда апелляционной инстанции.

По мнению суда, при рассмотрении настоящего дела правоотношения сторон и закон, подлежащий применению, определены судом первой инстанции правильно, обстоятельства, имеющие значение для дела, установлены на основании представленных доказательств, оценка которым дана с соблюдением требований ст. 67 ГПК РФ, изложена в мотивировочной части решения, в связи с чем, доводы апелляционной жалобы по существу рассмотренного спора не опровергают правильности выводов суда, повторяют позицию истца, изложенную при рассмотрении спора в суде первой инстанции, направлены на иную оценку доказательств, а также основаны на неправильном толковании норма права, не могут повлиять на правильность определения прав и обязанностей сторон в рамках спорных правоотношений, не свидетельствуют о наличии оснований, предусмотренных ст. 330 ГПК РФ, к отмене состоявшегося судебного решения.

Существенных нарушений норм процессуального права, которые привели или могли привести к неправильному разрешению дела, судом первой инстанции допущено не было.

На основании изложенного, руководствуясь ст.328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации,

О П Р Е Д Е Л И Л А:

Решение Фрунзенского районного суда Санкт-Петербурга от 28 июня 2019 года оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи